Предчувствия и свершения. Книга 1. Великие ошибки

ОТ АВТОРА

Книга подошла к концу. Её объем не способен вместить всего, что могло бы непринуждённо объединиться под одной обложкой. Думаю, читатель вспомнит и о других примерах, которые расширяют наши представления о таких понятиях, как «прозрения», «заблуждения», «гениальный», «ошибочный»…

Действительно, кого из мыслителей следует отнести к великим, что нужно считать заблуждением? Бесспорно, ранжировка людей и событий весьма условна и в значительной мере произвольна. Если в книге встречаются прилагательные «великий», «знаменитый» или «известный», то они, по существу, определяются традицией. Ибо один велик объёмом своих трудов, другой — единственным достижением, определившим дальнейший ход развития науки. Ученый, имя и труды которого долго оставались в безвестности, иногда становится популярным после того, как развитие науки по-новому освещает место и значение полученных им результатов.

Столь же условным оказывается во многих случаях понятие «заблуждение». Многочисленные примеры показывают относительность наших знаний.

Развитие человеческой мысли выявляет и, хочется надеяться, эта книга в какой-то мере иллюстрирует, как неразрывно связаны труды безвестных солдат и блистательных маршалов науки. Без мужества и трудолюбия первых невозможны успехи вторых. И как в любой армии, каждое наступление складывается из ряда удачных и неудачных атак, возглавляемых офицерами, смелость и талант которых определяют общий темп. Но никогда нельзя забывать, что без прорывов, осуществляемых отдельными смельчаками, продвижение армии замедлится или надолго затормозится.

Преемственность в науке сочетается с противоборством. Новое развивается, занимая место старого, а чаще — дополняя его.

Прозрения, обеспечивающие рывок вперёд, выход из тупика, далеко не всегда оказываются долговечными. Не многие из них навсегда остаются в сокровищнице науки. Большинство уступает место новым находкам или видоизменяется до неузнаваемости.

Истинные заблуждения в науке крайне редки. В великих заблуждениях есть зёрна истины, которые синтезируются в последующей теории, более полно описывающей мир.

… Каждый из нас, склонившись над учебником, невольно восхищался величием и стройностью науки. Но лишь тот, кто приучается отыскивать в учебнике не только факты и объяснения, но и неясности или положения, оставшиеся недоказанными, может рассчитывать стать первооткрывателем.

Большинству людей, в том числе крупным учёным,

в конце прошлого века думалось, что физика достигла предела, что в главных направлениях её развитие закончено и осталось лишь уточнить некоторые детали.

Однако это благополучие длилось недолго. Как всегда, нашлись молодые головы, сумевшие увидеть слабые места под фундаментом многовекового, казалось, неколебимого здания науки. Они не усомнились в своём праве перестроить это здание.

Конечно, не следует думать, что революцию делают только юноши. Первый удар по тому, что получило наименование «классической физики», что долго было освящено авторитетом Ньютона, нанёс в канун XX столетия отнюдь не молодой, давно добившийся известности и придерживающийся весьма консервативных взглядов Макс Планк. Он сам был растерян, когда перед ним открылись лишь некоторые последствия сделанного им шага. В течение нескольких лет никто не решался ступить на новый путь.

Только после того как Альберт Эйнштейн, скромный сотрудник патентного ведомства, в течение одного года опубликовал несколько статей, каждая из которых потрясла различные бастионы классической физики, начался процесс, который вскоре назвали кризисом физики.

От былого совершенства и ясности, казалось, не осталось и следа. Всё стало зыбким и ненадёжным. Малодушные опустили руки, некоторые искали опору в догматах религии.

Истинные творцы продолжали работу. Они правильно уловили сущность кризиса науки и в неисчерпаемости природы нашли опору для оптимистического прогноза. Предвидение сбылось.

Армия учёных после короткого замешательства двинулась к новым победам.

Они шли разными путями. Каждый выбирал тропу по своему вкусу. Ведь эпоха универсалов закончилась. Одни дневали и ночевали в лабораториях. Другие проводили долгие часы за письменным столом, стремясь осмыслить тайны природы и расшифровать их при помощи математики. Учёные без устали задавали природе всё новые вопросы.

И природа становилась им всё яснее.

Почти всё из достигнутого ранее осталось в фундаменте сегодняшней науки. Её величественное здание снова разрослось ввысь и вширь. И будет расти вечно. Расти и развиваться, хотя и наши современники, и учёные будущих поколений не застрахованы от ошибок и заблуждений. И конечно, эти заблуждения будут не менее притягательными, зовущими к преодолению, чем допущенные предшественниками.

Заблуждения столь же неотвратимые элементы творческого процесса, как и прозрения. «Если бы физики перестали ошибаться, узнав всё о Вселенной, исследования могли бы закончиться, перестав возбуждать умы» — пусть эти слова Эйнштейна и Инфельда ободряют нас в дальнейшей борьбе с могучими стихиями Вселенной.