Предназначенная судьбой

Глава 12

От этого простого и честного ответа у Лейлы перехватило дыхание и мысли покинули голову.

«Не знаю…»

Она вполне разделяла это чувство.

Ей то хотелось испепелить его, то прижать к стене и насладиться его телом.

Утонув в его медовых глазах, Лейла чуть язык не прикусила от неожиданности, когда из динамика внутренней связи раздался громкий голос Стикса:

— Тейн! Ты мне нужен наверху.

Тейн застыл, крепче сжав ее руки.

— Не сейчас! — прорычал он.

— Немедленно! — приказал старший вампир.

— Проклятие! — Тейн резко шагнул назад. Лицо его выражало глубочайшую досаду. — Я скоро вернусь.

— Я пойду с…

— Нет, милая моя, — решительно прервал ее Тейн, скрещивая руки на груди. — Если бы Стикс хотел, чтобы ты к нам присоединилась, то позвал бы тебя.

Лейла нахмурилась, вновь пожелав превратить его в горстку пепла.

— То есть я должна быть умницей и терпеливо ждать, пока вы решаете мою судьбу?

— Лейла, скорее всего этот вызов не имеет к тебе никакого отношения.

Она сжала кулаки.

— Ну да, конечно!

— Ты не забыла, что Стикс — повелитель всех вампиров, а я — его Харон? — Тейн посмотрел ей прямо в глаза, но его до боли прекрасное лицо оставалось совершенно непроницаемым. — Оставайся здесь.

Сердце Лейлы замерло.

— Тейн!

Он остановился и повернулся, встретившись с ее встревоженным взглядом.

— А что, если это — вампирские дела?

Он пожал плечами:

— Тогда я буду исполнять свой долг.

Лейла стояла прямо перед ним, совершенно не представляя себе, как там оказалась.

— Долг Харона?

Еще одно пожатие плеч.

— Да.

«Отпусти его», — посоветовал ей внутренний голос.

Если Стикс и Тейн будут заняты, у нее появится великолепный шанс сбежать, и не исключено, что единственный.

Но вместо этого Лейла схватила его за локоть, впиваясь взглядом в лицо, словно отчаянно пыталась запомнить все его изящные линии и черты.

— Что это значит?

— Сейчас не время…

— Ну пожалуйста! Мне надо знать. — Она сжала пальцы сильнее, так что ее ногти впились ему в кожу. Она боялась за него. — Что именно делает Харон?

Она почувствовала, как Тейн напрягся: похоже, ее бурная реакция его изумила.

Дьявольщина! Она сама изумлена не меньше его!

После пары томительных минут молчания он взъерошил ее коротко остриженные волосы.

— Это не всем известно, но некоторые вампиры подсаживаются на кровь алкоголиков и наркоманов, — сказал он, инстинктивно понизив голос при упоминании о малоизвестной слабости вампиров. — В конце концов это сводит их с ума. Я обязан выслеживать их и убивать, пока они не оказались в полной власти жажды.

Сердце Лейлы будто заледенело.

— И что тогда случается?

— Они впадают в бессмысленную ярость и губят всё и вся, что оказалось у них на пути.

Лейла потрясенно ахнула, она не боялась опасностей, но не безумия.

— А твоя обязанность — их останавливать? — севшим голосом уточнила она.

— Выбора нет. — Тейн рассеянно проследил пальцами линию ее уха. — Когда вампир перешагнул черту, отделяющую его от безумия, он не прекращает массовых убийств до тех пор, пока жертвы не закончатся — или он не будет обезглавлен.

Его прикосновение было все таким же волшебным: по ее телу пробегали крошечные волны наслаждения, — однако Лейла не могла не думать о риске, которому этот вампир подвергал свою жизнь.

— Почему именно ты?

Его медовый взгляд впился в ее широко распахнутые глаза, словно пытаясь разобраться в ее сумятице чувств.

— Именно я? — хрипло переспросил он.

— Почему именно ты должен вести охоту на этих маньяков?

— Потому что я Харон.

Она шумно выдохнула. Тейн намеренно уклонялся от ответа.

А это означало, что он что-то скрывает.

— Тебя мобилизовали или это добровольный выбор?

— Стикс предложил мне эту работу, и я согласился.

— Вот так запросто?

— А почему ты мне не веришь?

— Потому что не верю, что кто-то по доброй воле согласится занять должность палача.

Тейн опустил руку, и его лицо снова стало совершенно бесстрастным.

— Это необходимость.

От этого спокойного заявления ей стало еще страшнее. Обычно так говорят сумасшедшие.

— Я не имею ничего против этой должности, но не могу понять, что побудило тебя ее выбрать.

— А почему бы и нет? — Его взгляд устремился куда-то ей за спину. — Все вампиры обожают адреналин охоты. Стикс прилагает все свои силы к тому, чтобы сделать нас более цивилизованными, так что мне редко выпадает удовольствие схватиться с достойным противником.

Лейла только фыркнула. Без сомнений, Тейн получал наслаждение от схватки с врагом. Сложнее было поверить в то, что он с таким же удовольствием убивал собрата.

— Ты настолько любишь охотиться, что готов к тому, что тебя будут бояться и сторониться твои родственники? — спросила она.

Он скептически приподнял бровь.

— А что заставило тебя решить, что я изгой?

— Я не дура, Тейн. — Она обхватила себя за талию, ощутив в сердце уже знакомую боль. Она-то прекрасно знает, каково быть изгоем. Как больно, когда в тебе всегда видят угрозу, сколько бы ты ни пыталась доказать обратное. — Я же видела, как к тебе относились в клане Виктора! Когда ты вошел, одна половина хотела забиться в дальний угол, а другая — вогнать кол тебе в спину.

Плавным движением он повернулся, чтобы пройти к массивному столу, однако Лейла успела заметить, как его прекрасные глаза потемнели от боли.

От такой острой боли, что она в ужасе содрогнулась.

— Мои силы настолько велики, что меня будут бояться всегда, независимо от моей роли Харона. — Тейн стоял спиной к Лейле, и его голос был бесстрастен. — Честно говоря, мне плевать на тех, кто хочет моей смерти. Я здесь не для того, чтобы приобретать друзей и оказывать влияние.

Лейла не стала обращать внимания на его окаменевшие плечи и атмосферу отторжения, которая окружала его порывами ледяного ветра.

Она злит Тейна с момента их встречи. С чего бы ей вдруг останавливаться?

— Не надо этого делать, — проговорила она, становясь прямо перед ним. — Со мной — не надо.

Тейн не пожелал встречаться с ней взглядом.

— Чего мне не надо делать?

— Притворяться, будто тебя не волнует, что к тебе относятся словно к прокаженному те, кто не имеет никакого права тебя судить. — Лейла коснулась его лица. — И что ты прячешься от мира, который тебя отвергает. Одиночество глубоко ранит твою душу.

Ее ласковое прикосновение заставило его окаменеть. Он настороженно посмотрел на нее.

— Лейла?

— Я своей судьбе не хозяйка, но ты… — Лейла медленно покачала головой. — Ты мог бы войти в какой-нибудь клан. Даже найти себе спутницу жизни.

— Спутницу жизни? — Его резкий смех резанул по ее нервам. — Ты можешь представить меня в особнячке с белым заборчиком?

Лейла опустила голову, сделав вид, будто ее нисколько не задело его отчуждение.

— Ну и храни свои тайны! — огрызнулась она. — Можно подумать, они меня интересуют.

Она уже начала отходить от Тейна, когда он осторожно коснулся ее плеча.

— Она была моей создательницей.

Лейла повернулась и встретилась с безжизненным взглядом Тейна.

— Что?

— Сун Ли. — Тейн рассеянно погладил ее по голому плечу, но она почувствовала, что мыслями он где-то очень далеко. — Она превратила меня в вампира.

— Значит, она твоя мать? — уточнила она, ощутив, как к горлу подкатывает тошнота.

Лейла ведь сама настояла, чтобы он поделился с ней своей болью, будто у нее было на это право.

Только сейчас она поняла, что заставляет его испытывать боль от воспоминания того, что он хотел бы забыть.

— Отношения между птенцом и его создателем всегда разные. Иногда это отношения родителя и ребенка, иногда они носят сексуальный характер, — жестко контролируя свои эмоции, проговорил Тейн. — Как правило, их ничто не связывает друг с другом. До этого столетия большинство создателей бросали своих птенцов, и они редко переживали свой первый год. Сейчас Стикс старается следить, чтобы всех новых вампиров тут же принимали в кланы.

В любое другое время Лейлу страшно заинтересовали бы эти сведения о жизни вампиров: их мир скрывался за завесой тайны.

Однако сейчас ее мысли были заняты гораздо более важным.

— А что было у тебя с Сун Ли?

— Она была моей любовницей.

— Твоей спутницей жизни? — сдавленно спросила она.

— Нет, но мы были очень… близки.

Несмотря на то что Лейла приготовилась услышать нечто подобное, она все равно дернулась словно от удара.

Сун Ли.

Похоже, она была необыкновенной.

И несомненно, красивой — как и все вампиры.

Лейле захотелось отвесить этой суке хорошую оплеуху, хотя больше ничего она пока о ней не знала.

— Ты сказал «были».

— Она погибла.

— Как?

— Я отрубил ей голову.

Лейла содрогнулась от сильнейшего раскаяния.

— Черт! Прости! Мне не следовало настаивать. — Она подняла было руку, чтобы прикоснуться к нему, но тут же отдернула при виде его застывшего лица. Тейн еле сдерживался, и ей не хотелось, чтобы он потерял власть над собой из-за ее неосторожности. Она и так достаточно ему навредила. — Это ведь не мое дело.

Атмосфера в кабинете была накалена настолько, что стало трудно дышать.

— Разве ты не хочешь узнать, почему я это сделал?

Лейла с трудом держалась на ногах. Ее потрясло, что Тейну собственноручно пришлось убить свою возлюбленную.

— Я… — Она нервно облизнула губы. — Я не хочу заставлять тебя снова к этому возвращаться.

Его ладонь легла ей на затылок, и большой палец проследил линию яремной вены, как будто это помогало Тейну успокоиться.

— Сун Ли была древней уже тогда, когда создала меня, — проговорил он хриплым шепотом. — И, как очень многие, существование ей прискучило.

Лейла нахмурилась:

— Она обратила тебя, чтобы развлечься?

— Наверное, можно сказать и так.

— И как долго вы были вместе?

— Почти триста лет.

— Ну что ж, никто не станет говорить, что ты не способен на длительные отношения, — проворчала Лейла.

Ее резкий тон вызвал на его лице какую-то мимолетную эмоцию — возможно, это было удовлетворение, — а потом горькие воспоминания вернулись, отчего глаза Тейна потемнели.

— Для бессмертных время не имеет значения.

— Может, и нет, но ты должен был очень сильно ее любить, раз вы были вместе так долго.

— Любовь? — Он поморщился. — Нет. Я был ее учеником, который восторгался ею. Никакой приязни не было. Если бы была, то, возможно, я бы…

Внезапно Лейле захотелось прижаться к Тейну и дать ему… что? Утешение, которого она не понимает — и которое он, несомненно, отвергнет?

Она кашлянула.

— Ты бы — что?

— Я мог бы принять как факт ее наступающее безумие.

Лейле понадобилась целая минута, чтобы осмыслить услышанное.

— О! — Она мысленно себя выругала. Ей следовало бы понять, к чему все идет! — Она была…

— Наркоманкой.

Лейла нахмурилась, заметив сожаление, горевшее в его медовых глазах.

— Твоей вины в этом не было.

— В наркомании — нет, но я определенно ей потворствовал.

— Она была сильным вампиром, Тейн, а не второсортной знаменитостью в телешоу. Сомневаюсь, чтобы ей смогли помочь какие-то меры.

Тихо чертыхнувшись, Тейн начал расхаживать по комнате. Его движения были нетипично дергаными.

— Когда вампир сходит с рельсов, существует всего одна мера — и она не имеет ничего общего со всем этим слащавым дерьмом. — В его голосе ясно слышалась застарелая боль. — Но я проявил слабость. Я заметал следы после ее «случайных ошибок» и делал вид, будто не замечаю перепадов в ее настроении. Мне не хотелось признаваться даже себе самому, что она скатывается к неукротимой жажде.

Лейла прикусила губу. Не нужно быть телепатом, чтобы понять: у этой истории не будет счастливого конца.

— И что случилось?

Он склонил голову. Его тело так окаменело, что, казалось, вот-вот разлетится на мелкие осколки.

— Именно то, чего и следовало ожидать.

— Сколько?

Лейлу пробрала дрожь: она представила себе ужасающий вид обезумевшего вампира, залитого чужой кровью, и ее затошнило.

— Она уничтожила весь наш клан и несколько человеческих деревень, прежде чем мне удалось загнать ее в тупик в горах Перу.

Немного неуверенно Лейла встала прямо позади него. Ей не хотелось действовать чересчур напористо, но было очевидно, что его привычка глубоко прятать свои воспоминания не позволила ранам зажить. Возможно, если он поделится с ней этим ужасом, то гнойный нарыв боли удастся вскрыть.

— Почему она не убила тебя вместе с остальными членами клана?

Его резкий смех эхом отразился от стен.

— В своем безумии она желала иметь рядом кого-то, кто восторгался бы ее великолепными разрушениями.

Боги! Тейну не только пришлось стать свидетелем того, как любимая женщина погружается в безумие: он еще вынужден был наблюдать ее кровавое падение в красках!

Такое оставит глубокий след в душе любого.

— И ей в голову не приходило, что ты можешь прекратить ее неистовство?

— С чего бы? — Тейн медленно повернул к Лейле свое мрачное лицо. — Я бесчисленное количество лет был ее верным лизоблюдом!

Она подняла руки, обхватив ладонями его лицо. Кожа была прохладной и восхитительно гладкой. Безупречной.

Однако его глаза были полны такой боли, что у нее защемило сердце.

— И теперь ты считаешь себя виновным перед всеми теми, кого она убила?

— Не просто убила. — Тейн схватил ее за локти, сжав их с такой силой, словно сам не знал, хочется ли ему оттолкнуть ее или притянуть к себе. — Они были растерзаны, Лейла! Безжалостно, зверски растерзаны.

Лейла радостно принимала болезненное давление пальцев, впивавшихся в ее тело. Он так долго подавлял свои эмоции! Странно, что они не разнесли его на куски!

— Ты не виноват.

— Это мне решать.

Лейла проглотила слова протеста. Спорить было бесполезно.

— А Стикс знал твою историю, когда предлагал тебе стать Хароном? — осведомилась она вместо этого.

Тейн ответил не сразу. Подозрительно прищурившись, он пытался разобраться, почему она столь резко изменила тему разговора.

— Да.

— Подонок!

Он притянул ее к себе, инстинктивно бросив взгляд на закрытую дверь.

— Поосторожнее, милая моя. Пока Стикс играл роль гостеприимного хозяина дома, но не заблуждайся: он очень опасный соперник.

Лейла прижалась к его широкой сильной груди, ощутив внизу живота уже ставший привычным огонек волнения.

— Похоже, друг он тоже очень опасный, — проворчала она.

Тейн прижал палец к ее губам.

— Лейла!

— Нет. Стикс сознательно играл на твоем чувстве вины, сделав тебя изгоем и заставив постоянно подвергаться опасности, — упрямо сказала она.

Тейн замер, вглядываясь в ее лицо так, словно пытался прочесть на нем ответ на невысказанный вопрос.

— Так уж и постоянно!

Лейла возмущенно фыркнула:

— А ты уже забыл, как в день нашей первой встречи на тебя напали твои драгоценные братья?

Его глаза вдруг вспыхнули, и он крепко обнял ее.

— Я помню все, что было в день нашей первой встречи, — проговорил он низким голосом, заставившим ее сердце отчаянно забиться. — Все.

Ну да… и она тоже.

Ее взгляд скользнул по четкой линии его губ, и воспоминания о чувственном забытьи, которое они дарили, прикасаясь к коже, захлестнули ее с головой. Однако в следующую секунду она жестко подавила вспышку желания.

Нет. Она не позволит себе отвлечься.

— Он не имел права требовать от тебя такой жертвы!

— Стикс не прекраснодушный вождь. — Тейн иронически хмыкнул. — Дьявольщина! Он сукин сын, который без колебания сделает все, что сочтет необходимым для блага своих подданных. Но он не принуждал меня стать Хароном — ни силой, ни хитростью.

Лейла нахмурилась. Преданность Тейна этому пугающему Анассо заслуживала восхищения, однако она же его ослепляла.

— Ты в этом так уверен?

Его ладони нежно скользнули по ее спине, словно он хотел ее успокоить.

— Он единственный, кто понимает.

Она замотала головой, совершенно не убежденная его словами.

— Что понимает?

— Он сам страдал от чувства вины и неудачных отношений. — У него на щеках заиграли желваки. — Стикс не осознавал, как мне необходимо сильное средство от ошибок прошлого.

Лейла с трудом подавила досадливый вздох.

Ей хотелось донести до Тейна, что Стикс его использовал в своих целях. Только так она могла защитить его от необдуманного риска.

Однако если он упорствует в том, чтобы вести личную священную войну…

Она тряхнула головой. Проклятие! Ей совершенно ни к чему такая забота!

Она явно неравнодушна к Тейну.

От письменного стола донесся щелчок, после чего кабинет снова наполнил голос Стикса:

— Тейн, если мне придется за тобой идти, ты об этом пожалеешь!

Ледяной тон Стикса заставил их обоих вздрогнуть.

Тихо чертыхнувшись, Тейн наклонился, чтобы запечатлеть на ее губах жаркий поцелуй, и быстро зашагал к двери.

— Мы поговорим позже.

— Тейн!

— Что?

— Не надо…

— Что?

Она скрипнула зубами.

— Не надо совершать глупостей.