Гарри прижался к учительскому боку, не без удовольствия ощутив, как его обнимает сильная рука, и переступил порог номера.

Если номер напоминал притон для наркоманов, то коридор вообще выглядел как общественный туалет. Всё было в ржавых подтёках, штукатурка сыпалась прямо им на головы, краска на дверях номеров облезла. Пыльный неровный пол кое-как залит бетоном. В воздухе, забивая все остальные запахи, висел сигаретный дым. Дым... «Позвольте... А почему мне не хочется курить? Странно. Четыре дня совсем без сигарет, и ничего. Ладно, какая разница. Не хочется, и славно. Что бы ты делал, если бы вдруг захотел курить? Не важно, как это выходит, но очень удобно при сложившихся обстоятельствах».

Снэйп, одной рукой поддерживая Гарри, остановился в холле, чтобы расплатиться за номер. Пока они рассчитывались в клерком, Гарри не знал, куда деваться от взгляда владельца мотеля, худого старика с пронзительными, как у Дамблдора, голубыми глазами. Да, наверное, было на что посмотреть, и что при этом подумать. Мужчина и юноша снимают номер в притоне на целых четыре дня. Снэйп после этого выглядит так, словно только что встал из могилы, а Гарри не может стоять без посторонней помощи. Можно представить, что могли бы про них подумать люди в Хогвартсе, если бы увидели сейчас. Например, Невилл которому в последний год от сексуальной неудовлетворённости мерещились самые невероятные вещи даже в тех местах, где ничего подобного не было и близко. Или профессор МакГонаголл, которая, безумно опасаясь беременностей и венерических болезней среди гриффиндорцев, бдила денно и нощно, дабы предотвратить неотвратимое. Или Пивз. О, зловредная тварь! Сколько студентов заложил преподавателям - просто ужас. Ходил слух, что Снэйп скармливает своим не в меру озабоченным слизеринцам притупляющее средство, чтобы снять с них сексуальное напряжение. В этом сомневаться не приходилось. Снэйп кого угодно мог лишить последней радости в жизни. Тем не менее, сейчас Гарри, обхваченный учительской рукой поперёк спины, чувствовал себя очень уютно.

Владелец мотеля, однозначно заподозривший в них парочку садо-мазохистов (о подобном явлении Гарри имел отдаленное представление), проводил гостей взглядом, в котором явно читалось огромное облегчение. В своё время Гарри сам всегда чувствовал небывалую лёгкость, когда оказывался где-то очень далеко от Снэйпа. Но не сейчас. И в голову внезапно пришла мысль: каково это - быть с ним по-настоящему. Хотя как именно этим могут заниматься двое мужчин, Гарри представлял смутно. Даже теоретически. И слава Богу. «О чем я думаю?!»

На улице их ожидало такси. Насколько можно было понять в сумерках, серый неприметный «[Плимут». Снэйп усадил Гарри на заднее сидение и сел рядом, оказавшись точно за спиной у водителя - веснушчатого деревенского парня.

- Куда едем? - бодро спросил он.

- Стэнтон Гивз, - негромко сказал Снэйп.

- Стэнтон... Мистер, вы ничего не путаете? Там же лес, - водитель обернулся к нему и окаменел, увидев его лицо.

- Я знаю, - любезно ответил Снэйп и улыбнулся. Даже Гарри передёрнуло. Водитель сильно побледнел, отвернулся и больше не оборачивался.

Они ехали довольно долго, и Гарри успел заснуть. В себя он пришёл, когда сумерки стали непроглядной темнотой. Но машина всё ещё катилась где-то во мраке. Гаррина голова лежала на коленях Снэйпа. Одной рукой учитель придерживал его за плечо, чтобы Гарри не свалился на пол где-нибудь на ухабе. Трясло сильно. Видимо, они ехали по просёлочной дороге. Лежать было удобно, и Гарри не торопился открывать глаза. Ему никогда не приходилось просыпаться вот так - чтобы кто-то держал его голову на своих коленях, охраняя его сон. К тому же от Снэйпа хорошо пахло. Годы занятий алхимией не прошли для Гарри даром, (как бы Снэйп на эту тему не язвил!) и он смог узнать запахи полыни, мяты и сандалового масла. Был ещё какой-то запах. Тонкий, горький, горше полыни, но тоже приятный. Интересно, что это? Одеколон? Гарри не удержался и втянул носом воздух.

- Выспались, Поттер? - холодно спросил Снэйп.

- Да, спасибо, - с сожалением отозвался Гарри, вынужденный слезть со своего удобного ложа.

- Мистер. Кажется, приехали, - неуверенно сказал водитель, боясь обернуться.

- Чудесно. Остановите у поваленного дерева, - откликнулся Снэйп.

Водитель скользнул взглядом по Гарриному лицу, и Гарри понял, что таксист боится его не меньше, чем Снэйпа. Вероятно, то, что Гарри так безмятежно спал на коленях у своего жуткого спутника, водителю показалось нехорошим знаком.

За окнами было темно, хоть глаз коли. Куда они приехали? Это на самом деле лес?

Снэйп достал и открыл бумажник.

- Сколько с нас?

Водитель назвал сумму, и Гарри, не сдержавшись, указал на нужную купюру, зная, как трудно колдунам разбираться с маггловскими деньгами.

- Благодарю, Поттер, но по маггловедению у меня всегда был самый высокий балл в классе, - Снэйп протянул таксисту бумажку и холодно сказал: - Сдачу оставьте себе.

Таксист, заикаясь, пробормотал «Спасибо», нажал на газ, и машина скрылась за деревьями со скоростью, больше подобающей кораблю космических авантюристов.

- А куда теперь? - спросил Гарри робко. Снэйп держал его за локоть, но даже несмотря на то, что они стояли совсем близко, Гарри не видел преподавателя.

- Прямо, - отозвался Снэйп и потащил спотыкающегося юношу за собой. В самые заросли.

Деревья и кусты росли чем дальше, тем гуще. Было темно, но Снэйп каким-то непостижимым образом знал, куда идти. Гарри очень надеялся, что идти не долго, потому что сил у него уже почти не осталось. Наверное, надо было сказать об этом Снэйпу, но проклятая гриффиндорская гордость не позволяла. Откуда вообще каждый раз вылезает эта самая гордость? Стоило лишь надеть брюки и начать видеть, как она тут как тут...

- Ой!

Отпущенная Снэйпом ветка чувствительно хлестнула Гарри по лицу, и юноша резко остановился, прижимая ладонь к горящей щеке.

- В чём дело?

Гарри чувствовал, что колени подгибаются и что если он сделает хоть шаг, то упадёт замертво, но не смог сказать об этом. Почему Снэйп не спросит сам? Неужели непонятно?

- Давайте передохнём, - пробормотал Гарри.

- Мы уже почти пришли.

Скажи ему. Просто скажи это!

- Я-больше-не-могу-идти, - выдохнул Гарри. Он был почти уверен, что Снэйп сейчас скажет, чтобы он тут и ночевал. Но учитель не сказал ничего. Гарри с каким-то странным замиранием сердца ощутил, как Снэйп подошёл к нему вплотную. И не успел Гарри понять, что сейчас случится, как его легко подхватили на руки и понесли вперёд в кромешной темноте.

Это было потрясающе. Почему Гарри всегда казалось, что беспомощность отвратительна? Почему он считал, что это страшно - когда ты полностью в чьей-то власти? Почему всегда думал, что это стыдно, когда ты не можешь идти, и тебя несут на руках? Боже. Это было как во сне. Или как в бреду. Безумие. Кто бы это не был. Но это был мужчина. «Гарри, МУЖЧИНА! И плевать. Мне наплевать». И он обхватил Снэйпа за шею.

- Расслабьтесь, Поттер, я вас не уроню, - ядовито отреагировал Снэйп на это движение.

Гарри перевёл дыхание. Слава Богу. Не очень злится.

- Мы на месте.

Гарри с сожалением почувствовал, как его ставят на ноги. Ну, ладно. Пришли - так пришли. Что же делать. И тут у него так резко закружилась голова, что Гарри застонал, как от боли.

- Всё нормально, Поттер. Действие капель прекратилось.

- А как же я теперь? - чуть слышно прошептал Гарри. Состояние было такое, будто в голове всё съехало со своих мест и теперь болталось само по себе - не при деле.

- Мы пришли, вам это больше не нужно. Как вы?

- Ещё кружится, - простонал Гарри, понимая, что сейчас сверзится в обморок.

- Ну, обопритесь на меня, - раздражённо буркнул Снэйп. - Это сейчас пройдёт.

Обопритесь - это значит обнимите. Гарри обхватил преподавателя за шею и закрыл глаза. Дурнота постепенно отступала. Но как же не хотелось его отпускать... «Гарри, ты обезумел...»

- Всё? - грозно спросил Снэйп.

- Да, - с сожалением ответил Гарри. Может быть, это, конечно и дико, но никого приятнее Снэйпа он в своей жизни не обнимал.

- Тогда идёмте. Вам срочно надо лечь. И одна небольшая просьба: молчите. Даже если к вам будут обращаться. Поняли меня?

- Да, сэр.

Темноту внезапно прорезал яркий свет, и звонкий женский голос взволнованно воскликнул:

- Северус! Ну наконец-то! Я уже собиралась идти вас встречать.

- Всё нормально, Эмили. Мы прибыли. И оба почти в порядке.

В этот момент они как раз вошли в ярко освещённый холл или коридор. А может быть, это была кухня, потому что Гарри увидел живой огонь.

- В порядке?! Северус! Ты себя видел в зеркале?! Вы оба выглядите ужасно! Что случилось?

- Долго рассказывать, - Снэйп поудобнее перехватил Гарри второй рукой. - Вот ему надо поскорее лечь. А мне принять что-нибудь сильное. Я несколько...

- Ну, разумеется! - та, которую называли Эмили, была пышноволосой стройной женщиной в чём-то ярко-голубом. Детали Гарри не смог бы разглядеть при всём своём желании. А жаль.

- Если можно, я хотел бы устроиться в одной с ним комнате, молодому человеку нужен присмотр.

Женщина протянула руку и отвела с Гарриного лба волосы. Ну, сейчас начнётся...

- Господи!

Ну, разумеется...

- Это же... Но почему ты меня не предупредил?...

- Эмили, какая, к дьяволу, разница, кто это! - заорал Снэйп. - Ты уже устроишь нас где-нибудь, или мне его прямо здесь бросить?

- О, прости меня! - чуть не плача откликнулась Эмили. - Я такая глупая...

- Вот очень точно подмечено, - зло сказал Снэйп.

- Надо подняться на второй этаж. Вы сможете?...

- Сможем.

Снэйп дёрнул Гарри за собой, и победитель Волдеморта, стиснув зубы, потащился вслед за учителем на второй этаж.

- Сев, а нельзя сотворить носилки?

- Неужели ты думаешь, что если бы можно было, я таскал бы его на себе? - грубо отозвался Снэйп.

- Боже мой, совсем никакой магии?

- Только зелья. Мне и так пришлось применить два заклинания. Слава небесам, всё обошлось.

- Ой, бедный мальчик. Вот сюда.

Гарри уложили на что-то мягкое и довольно удобное. Гораздо более удобное, чем та кровать в мотеле. Комната была небольшая. Покрашенная светлой краской. На стенах несколько картин. На окнах светлые занавески. Стол, пара стульев и что-то вроде комода. Похоже на больничную палату, но всё же куда лучше, чем в том притоне...

- Эмили, если в доме есть плотные шторы, принеси их сюда. У него проблемы со зрением, ему вреден солнечный свет.

- Господи. Да, я поищу. Сев, а ты не думал насчёт... Ты же знаешь, что я могу...

- Об этом не может быть речи, - отрезал Снэйп.

- Но ты ведь не сможешь ухаживать за Гарри в таком состоянии! Дамблдор должен это понимать.

- Эмили, мне понадобилось пятнадцать лет, чтобы убедить его в чистой случайности того, что между нами произошло. Давай не будем заводить этот разговор. Я в порядке.

- Ты очень сильно не в порядке!

- Справлюсь как-нибудь.

- Нет, не справишься! Ты опять это принял, я же вижу! Это очень опасно! Сердце может не выдержать!

- Эмили, если не возражаешь, мы потом с тобой это обсудим. Мне нужно устроить молодого человека.

Женщина нерешительно двинулась в сторону двери.

- Позови меня, если что-нибудь понадобится, - тихо сказала Эмили, и Гарри очень ясно услышал в её голосе слёзы. Снэйп. Оказывается, со взрослыми он ведёт себя так же, как и со студентами. А мы ещё на него обижались!

Когда за Эмили закрылась дверь, Снэйп начал его раздевать. Гарри старался не мешать, молча дожидаясь, когда учитель закончит. Наконец Снэйп стащил с него джинсы и накрыл одеялом.

- Как себя чувствуете?

- Так себе, - прошептал Гарри.

- Вы точно можете сказать?

- Слабость. И тяжесть в груди, - с трудом проговорил Гарри.

Снэйп взял его руку и начал считать пульс. Пальцы у него были холодными и твёрдыми. Но Гарри ничуть не был против этой руки. Пульс медленно бился под его пальцами. А потом Снэйп вдруг очень низко наклонился к нему и приложил ухо к Гарриной груди. Гарри с ужасом почувствовал, как бешено застучала сжатая вена под пальцами Снэйпа. Чужие волосы, рассыпавшись по голой коже, обожгли, как крапива. Грудную клетку почему-то сильно сдавило. Снэйп чуть подвинулся и снова приник к его груди. Там, где под его щекой, как обезумевшее, колотилось сердце. Странное чувство. Очень странное. Гаррина рука сама взлетела вверх и скользнула по рассыпавшимся волосам. Коснулась его щеки. Снэйп выпрямился, не говоря ни слова, и хотел было встать, но Гарри его остановил.

- Сэр.

- С вами всё нормально, Поттер. Вы просто устали после переезда.

Снэйп потрогал его лоб рукой. А потом наклонился и коснулся его губами. Гарри замер. Так мама Рона всегда проверяла, нет ли у детей температуры. «Боже, я сейчас сойду с ума!»

- Небольшой жар. Но это не страшно, - медленно произнёс Снэйп. - Выспитесь, и всё пройдёт.

Возможно, дело было как раз в температуре, но Гарри внезапно прорвало:

- Простите меня. Мне очень жаль. Я не хотел, правда. Я думал, что всё закончится. Я больше не мог так. Один. Я не думал, что они... Но получается, что всё это было бесполезно. Бессмысленно. Я вас так подвёл...

- Поттер, я думаю, сейчас не время говорить об этом, - произнёс Снэйп устало. Но без раздражения или злости.

- Но они вас заставили, - слабо возразил Гарри. - Вы бы не стали меня спасать. Это слишком много - десять лет. Никто бы не стал. Вы не согласились бы сами.

- Откуда вы можете это знать, мистер Поттер, - вздохом откликнулся Снэйп.

- Но вы так много делаете для меня. Для меня никто так не старался. Никогда.

- Ладно, Поттер, хватит, лежите спокойно.

- Простите. От меня одни проблемы, - Гарри почувствовал, как защипало в глазах. - Я подставил вас. Вы пострадали из-за моей глупости

- О, только не говорите, что вас это сильно расстраивает. Я бы на вашем месте радовался.

Гарри умоляюще посмотрел на него.

- Может быть, я бы радовался. Раньше. Но не теперь.

- Так хочу вас огорчить, ничего не изменилось. Не терзайте мои уши. Завтра вам станет легче, и вы будете мучиться от того, что мне наговорили.

- Не буду, - тихо сказал Гарри.

- О, поверьте мне, будете, - сказал Снэйп почти мягко. - Вам надо заснуть. Вы очень измотаны.

- Вы не уйдёте? - быстро спросил Гарри.

- Не уйду, - Снэйп положил свою руку поверх Гарриной. - Теперь я никуда от вас не уйду.

- Спасибо, - пробормотал Гарри и покорно закрыл глаза.

Глава 6.

Проснувшись, Гарри обнаружил, что в комнате горит ночник. Окна были плотно зашторены. Какое сейчас время суток, не понять, но это не имело значения. С тех пор, как к нему вернулось зрение, при солнечном свете Гарри мог появляться только в тёмных очках. Он не очень-то скучал по свету. Какой от него прок, если всё равно нельзя играть в квиддич? Это, мол, вредно для зрения. Ни фига подобного - «вредно!». Просто никто не знает наверняка, когда и от чего может проявить себя сила. Не было никаких гарантий. Все это знали и чертовски его боялись. Кстати, Снэйп тоже знал. Неужели ему не страшно? Где-то в глубине души Гарри был несколько разочарован этим, хотя его ужасно угнетало, что все волшебники шарахаются от него, как от чумы. Все. Но только не Северус Снэйп. Очередная жестокая насмешка судьбы.

Интересно, а Снэйпу вообще бывает страшно? Что-то не верится. Вряд ли можно напугать чем-то непроверенным, негарантированным и сомнительно вероятным человека, у которого хватило смелости лазить в чужой грудной клетке, отказавшись при этом от десяти лет собственной жизни. Несмотря на свою излишнюю подозрительность и неистребимую страсть к перестраховкам, Снэйп был убеждённым материалистом, напрочь лишённым предрассудков. Его жизнью правили здравомыслие, порядок и дисциплина. Поэтому Снэйпа ничто не меняло. Даже то, что мальчик, за которым он ухаживал, мог оказаться самым страшным колдуном на свете. Это совершенно ничего не значило. Снэйп не собирался изменять своим правилам и устоям из-за непроверенных фактов о возможной ненормальности своего подопечного. Гарри достаточно давно знал этого человека, поэтому очень хорошо понимал, почему Дамблдор доверил Снэйпу такую миссию.

Гарри с огромным трудом сел и попробовал сориентироваться в помещении. Комната была пуста. Стоящая рядом кровать убрана. Так. И что теперь делать? Хотелось бы узнать, где тут туалет и ванная. Если эта дверь ведёт в коридор, то вот эта дверь... Гарри осторожно сполз с кровати. Голова немного кружилась, но в целом было терпимо. Как же паршиво без очков! Но тем не менее Гарри удалось рассмотреть стопку белья на тумбочке около своей кровати. Пижама, трусы и майка. А ещё полотенце, зубная щётка, паста и расчёска. Отлично. Гарри по стенке добрался до второй двери и с облегчением выдохнул. Это был санузел. Ура.

Справив дела первой необходимости, Гарри упёрся носом в зеркало и на некоторое время лишился дара речи. Если бы он точно не знал, что он Гарри Поттер, то непременно решил бы, что он Северус Снэйп или кто-то из его близких родственников. Из зеркала на Гарри взирало абсолютно белое лицо с белыми губами. На фоне этого великолепия мрачно темнели тени вокруг ввалившихся глаз. Завершали картину фиолетовые следы полопавшихся сосудов на скулах. И зелёные глаза в подобном оформлении выглядели ничуть не менее кошмарно, чем чёрные... Волосы висели мёртвыми прядями в лучших традициях учителя зельеделия. Ого. Неудивительно, что Эмили пришла в такой ужас от их со Снэйпом вида. Гарри вспомнил, как на них смотрели таксист и хозяин мотеля, и вымученно улыбнулся. Это могло бы быть забавно. Если опустить события последних трёх месяцев.

Следующие полчаса Гарри потратил на то, чтобы привести себя в порядок. Сущей проблемой стала чистка зубов - пальцы категорически отказывались держать щётку. Но в конечном счете ему удалось умыться и даже надеть пижаму. Сил хватило, чтобы добраться до кровати и натянуть на себя одеяло. Гарри обессиленно откинулся на подушку. Сердце колотилось в груди так, словно он пробежал не меньше мили. Сколько же ещё придётся отлеживаться, чтобы прийти в себя после всего этого? Гарри был спортсменом, и находиться в таком состоянии ему было странно и непривычно. Хорошо уже то, что он мог хотя бы умыться и добраться до туалета без посторонней помощи. По сравнению с первыми днями после лечения это существенный прогресс. Лечения... Ага. Пыточное проклятье по сравнению с этой магией - любовное заигрывание... И он терпел это целый час! Терпел. «Ни фига ты не терпел, Поттер! Не изображай из себя героя. Ты орал, как резаный, и пытался вырваться. Чёрт, а кто бы не пытался?!»

Где-то в доме вдруг раздались голоса. Мужской и женский. Снэйп и Эмили. Похоже на скандал. Женщина опять предлагала свою помощь. А Снэйп решительно отвергал её предложения. И всё это на весьма повышенных тонах. До Гарри доносились обрывки фраз. Потом слышно стало ещё лучше - они, видимо, подошли к двери.

- Ты ведёшь себя, как ребёнок!

- Эмили, выбирай выражения! Не забывай, с кем говоришь!

- Но ты же прекрасно понимаешь, что не протянешь так долго!

- Когда мне понадобится твоя помощь, я тебя обязательно попрошу. Моё терпение тоже имеет границы!

- Чёрт тебя побери, Северус Снэйп! А я, по-твоему, должна оставаться безмятежно радостной, видя, во что ты превратился! Ты умрёшь, если будешь продолжать пить этот стимулятор!

- Это моё личное дело!

- Ну, конечно! Твоё дело! А моё дело - стоять и смотреть, как ты медленно сходишь в могилу, так получается, да?

- Я тебя в последний раз прошу, не начинай это снова!

- Иначе что? Что ты можешь сейчас сделать? Ты еле ходишь! Дамблдор ведь должен понимать, что тебе это необходимо! Ты чуть не погиб, ты уже за всё с ними расплатился! Пора бы оставить тебя в покое! Неужели им было мало всего, что ты сделал для них? Им понадобилось ещё десять лет твоей жизни, да?

- Эмили, прекрати!

- Да, отличная идея. Давай просто сделаем это и прекратим друг друга мучить! Я не видела тебя полгода, я пытаюсь тебе помочь, а ты ведёшь себя так, будто я тебе до смерти надоела!

Гарри услышал, что женщина плачет, и как-то равнодушно подумал: «А ты что думала - быть любовницей Снэйпа!» А всё-таки странно, почему он не хочет принять от неё помощь?

- Ну ладно, всё, - раздался холодный голос Снэйпа. - Я не хотел тебя обидеть, но ты ведёшь себя просто невыносимо.

- Тебе всё равно, - сквозь слёзы ответила Эмили. - Я люблю тебя и хочу тебе это доказать!

- Я и без доказательств знаю, что ты меня любишь. И мне это не всё равно. Но как ещё тебе объяснить, что я не могу...

- Северус, позволь мне...

- НЕТ!

- Но почему?

- Мы начинаем всё сначала. Давай сделаем перерыв, хорошо?

- Но сколько ты ещё будешь упрямится? Ты же лучше меня знаешь, что не справишься сам! Господи, ну что такого?

- Что такого?! Что такого?! Меня вышвырнут из школы, вот что такого! - взорвался Снэйп. - Ты что, не понимаешь - никто не захочет, чтобы в Хогвартсе преподавал вампир?

У Гарри открылся рот. Ничего себе... Вампир? Ну да, в общем, ни для кого не секрет, что Снэйп из наполовину вампирского рода, но ведь он вампиром не был... Его бы не стали держать в школе столько лет. Люпина выгнали сразу, едва только узнали, что он вервольф...

- Северус, и к чёрту эту школу! Пусть делают, что хотят! Если ты нужен Дамблдору, он всё поймёт!

- Возможно, - холодно ответил Снэйп. - Но поймёт ли это Временное правление - другой вопрос. Я должен доказать им, что мне можно доверять!

- Ты считаешь, что до сих пор не доказал?! Что им ещё нужно для доказательства? Твой труп?

- Эмили, я не хочу говорить об этом. Довольно, хватит.

- Северус, да как ты не понимаешь?...

- Я подумаю... Надо ещё немного подождать. Чтобы у правления не было возможности придраться.

- Чего ещё ждать? Когда ты не сможешь вставать? Этого будет достаточно для того, чтобы начать тебя лечить?

- Я сказал, что подумаю. Всё, - отрезал Снэйп, и дверь в комнату отворилась. Гарри думал, что женщина тоже войдёт, но учитель был один. - Не спите, Поттер?

Гарри несмело приподнял голову.

- Не удивительно, - хмуро буркнул Снэйп. На нём были светлые джинсы и синяя рубашка с короткими рукавами. - Эти женщины кого угодно могут вывести из равновесия. Они решительно отказываются понимать нормальное обращение. До них доходит только после того, как начнешь орать. Как, впрочем, и до большинства людей, к сожалению. Я вижу, вы вставали?

Гарри кивнул.

- Я был бы вам весьма признателен, если бы вы оставили свою дурацкую привычку трясти головой и отвечали чётко и внятно. Надеюсь, вы в силах удовлетворить мою просьбу?

- Да, сэр. Простите, - негромко отозвался Гарри. - А сколько сейчас времени?

- Времени? Вы куда-нибудь опаздываете?

Гарри почувствовал, что начинает ненавидеть эту Эмили. Снэйп был раздражён, и это отражалось на его отношении к Гарри. Контакта не получалось. Никак.

- Вы проспали двое суток, Поттер. Сейчас три часа пополудни.

- Двое суток?! - потрясённо переспросил Гарри. - А это нормально?

- Более чем, - буркнул Снэйп. - Вас сильно утомил переезд. Организм не выдержал такого напряжения.

- А... А это со мной ещё долго будет? - несмело спросил Гарри.

- Недели две, если всё пойдёт нормально. Главное, как можно меньше двигаться, - Снэйп говорил таким тоном, что у Гарри появилось непреодолимое желание говорить «извините» после каждого слова учителя. - Чем меньше двигаетесь, тем лучше себя чувствуете. На данном этапе любая активность без крайней необходимости для вас смертельна.

Активность. Гарри прикинул, что для него означает это слово. Квиддич. Секс. Сражение. Ничего этого сейчас не было. Всё остальное не существенно. Значит, будем спать дальше... Пока не начнутся пролежни.

- Я принесу вам поесть. Хотите что-нибудь помимо? Вам нужны какие-нибудь вещи?

Гарри попытался сохранить невозмутимый вид.

- А можно мне очки?

- Нельзя, - ответил Снэйп и вышел из комнаты.

- Понятно, - пробормотал Гарри. Собственно, ни на что другое он и не рассчитывал.

Пока очки ему и в самом деле не нужны. Ему всё время хочется спать. Вот, совсем немного подвигался, и уже тянет в сон. Что ж. Может быть, это и неплохо...

Снэйп вошёл в комнату с подносом и пристроил его на Гарриной кровати.

- Спасибо, - чуть слышно ответил Гарри.

Снэйп проигнорировал его благодарность, и Гарри не обиделся. Учитель сел на соседнюю кровать, положил руки на деревянную спинку и уткнулся в них подбородком.

На подносе стояли только чашки. Бульон, шоколад и сырые яичные желтки с сахаром. Ничего твёрдого, одна жидкость. Не слишком аппетитно, но Гарри подумал, что вряд ли ему хватило бы сил справиться с куском мяса. К тому же есть не хотелось, поэтому он без особенного желания взял чашку с бульоном и сделал осторожный глоток. Без соли, как и следовало ожидать. Гарри тяжело вздохнул и посмотрел на Снэйпа.

Достаточно было лишь взглянуть на учителя, чтобы понять - тот неважно себя чувствует. Снэйп даже в кресле обычно сидел очень прямо, не касаясь спинки. И Гарри не удержался.

- Профессор, почему вы не хотите принять ее помощь?

Снэйп так резко встал, что у Гарри бульон чуть не выпрыгнул из желудка.

- ПОТТЕР, ЕСЛИ Я УСЛЫШУ ОТ ВАС...

- Я понял! - испуганно пискнул Гарри, вжавшись в подушку. Дальше отступать было некуда.

- ...ХОТЬ ОДНО СЛОВО НА ЭТУ ТЕМУ...

- Я прошу прощения! - Гарри непроизвольно зажмурился, потому что Снэйп опасно низко наклонился над ним.

- ...ТО ВЫ ОБ ЭТОМ...

- Я же извинился!

- ... СИЛЬНО ПОЖАЛЕЕТЕ!!! ЯСНО ВАМ?

- Ясно, - чуть слышно прошептал Гарри.

- Это обнадёживает, - ядовито сказал Снэйп, выпрямляясь и усаживаясь на свою кровать.

У Гарри отлегло от сердца. «Чёрт дёрнул ляпнуть это вслух. Мой проклятый язык. Никак не могу остановиться вовремя...» Гарри, морщась, глотал сырые желтки, размышляя, почему Снэйп так злится на него и на Эмили. Ведь не идиот же он отказываться от... Господи. Гарри подавился последним глотком. Наверняка это что-нибудь ужасное. Какой-нибудь очередной кошмарный ритуал вроде этого сан-жуна или ещё что покруче... Гарри вспомнил как его сердце билось в пальцах Снэйпа. Посмотрел на учителя, устало прислонившегося к спинке кровати. «Ему по-настоящему плохо. Плохо из-за меня». И внезапно у Гарри вырвалось:

- Как вы себя чувствуете?

- Это не должно вас волновать, Поттер. Думайте лучше о себе.

Снэйп встал, забрал у него поднос и бесшумно вышел из комнаты.

«Блин, Гарри. Молчи, молчи, чёрт бы тебя побрал! Не трогай его! Не усугубляй положение! Но я не могу думать только о себе. Я никогда так не делал. Меня учили по-другому».

Снэйп вернулся и снова сел на кровать, подложив себе под спину подушку. И Гарри понял, что не может молчать. Пусть даже Снэйп его убьёт.

- Сэр.

- Что?

- Может быть, вам лучше лечь нормально и поспать? Я же никуда не денусь такой. Честное слово.

- Поттер, я и так знаю, что вы никуда не денетесь, - язвительно ответил Снэйп. - Сделайте одолжение, полежите молча.

Гарри вздохнул и опустился на подушку. Никакого контакта. Неудачный день, но у них ещё две недели впереди...

~* ~

Во сне и очень кратких пробуждениях прошло десять дней. А потом Гарри понял, что начинает выздоравливать. Это происходило постепенно. Капля за каплей. Ему больше не хотелось всё время спать. Улучшился аппетит. Голова перестала кружится, и прошла эта гнусная слабость в теле. Первое время Гарри даже не верилось, что всё уже позади. Он вставал, ходил по комнате. Садился. Принимал душ. И всё это он мог делать сам. Без посторонней помощи и присмотра. Гарри был так счастлив, словно с ним происходили настоящие чудеса. Такая тихая радость бывает только у тех, кто пережил сильные физические страдания. Когда всё позади, получаешь удовольствие от лёгкости движений, от отсутствия боли. И вообще от всего, на что обычно просто не обращаешь внимания.

Август выдался на редкость дождливым, дни стояли серые, и шторы в комнате всё чаще оставались поднятыми. Дождь лил без перерыва. Снэйп сказал, что всюду в Европе начались наводнения. Но их дом стоял на холме - как-то раз Гарри удалось разобрать пейзаж за окном - и им наводнение не грозило.

Снэйп всё ещё ссорился с Эмили. Их стычки неизменно заканчивались под дверью комнаты, где Снэйп из раза в раз скрывался от преследований этой на удивление настойчивой женщины. А потом, однажды утром, скандалы прекратились. В доме было тихо. Гарри проснулся и увидел, что учителя в комнате нет, его кровать не тронута, а шторы вопреки всегдашней Снэйповой осторожности подняты, и в окошко пробивается серенькое тусклое утро. Это означало, что Снэйп не ночевал здесь и вообще не заходил в комнату со вчерашнего вечера. Гарри пожал плечами. «В конце концов, меня это не касается, ведь так

Но после этого странного утра - такие бывают только после сильных ночных бурь - ссоры между Снэйпом и Эмили чудесным образом прекратились. Гарри вообще не слышал её голоса, хотя она постоянно была где-то в доме. В коридоре иногда раздавались её лёгкие шаги, но Снэйпа она больше не трогала. Всё стало тихо и теперь ещё больше напоминало больницу. Или тюрьму. Или кладбище.

Снэйп не возражал против того, что Гарри несколько раз в день совершает променад по комнате. До сих пор он не пытался покинуть её пределы и даже не заикался про очки, верхнюю одежду или прогулку по дому, поэтому соседство с Северусом Снэйпом было относительно спокойным.

Снэйп приносил ему еду. Раз в день осматривал. Давал выпить на ночь какой-то горьковатый настой. Гарри не прекословил и не противился. Съедал всё, что давали, молча пил лекарства, не задавал вопросов и ни о чём не просил. Это было основным правилом. Для себя Гарри решил, что постарается вести себя так до последнего, пока его пребывание под надзором Снэйпа не подойдёт к концу. А потом будут Дурсли. Ведь август ещё не кончился.

Снэйп вошёл в комнату и остановился перед Гарриной кроватью.

- Как вы себя чувствуете?

- Хорошо, сэр, - послушно ответил Гарри.

- Завтракать сейчас будете или позже?

- Если можно, немного позже, - вежливо сказал Гарри.

- Как угодно.

Снэйп подошёл к комоду и начал что-то искать в нём.

Гарри помолчал немного и тихо спросил:

- Сэр. А когда я выздоровею, вы отправите меня к Дурслям?

Снэйп обернулся к нему:

- Поттер, вы так жаждете к ним вернуться?

- Нет, сэр, но ведь август ещё не...

- Да, до конца августа ещё две недели, и коль скоро у вас нет на них никаких планов, то лучше всего будет провести это время под моим присмотром.

Гарри открыл было рот, чтобы уточнить некоторые моменты, но Снэйп предупредил поток его вопросов.

- Таково распоряжение профессора Дамблдора, - бросил он нервно. - Довожу это до вашего сведения, чтобы вы не посчитали, будто это моя личная прихоть.

- Всё равно спасибо, - тихо ответил Гарри.

Снэйп раздражённо засопел и подошёл к нему.

- Поттер. Мне нужно уехать. Я буду отсутствовать до полудня, но постараюсь вернуться как можно раньше. Поэтому убедительная просьба... Всего лишь просьба, Поттер. Очень надеюсь, что вы не откажете мне в любезности.

- Я всё понял, сэр, - торопливо вставил Гарри.

- Вы ни черта не поняли! - раздражённо гаркнул Снэйп. - Что у вас за привычка, говорить, не дослушав?

- Извините, - пробормотал Гарри. «Никак к тебе не подстроишься», - подумал он с досадой, отметив про себя, что подхалимство Снэйпу тоже не по душе. Он, вообще, хоть когда-нибудь бывает полностью доволен?

- Поттер, полностью довольны бывают только покойники, - ядовито изрёк Снэйп в ответ. - А я, к вашему большому сожалению, их ряды до сих не пополнил. Но я отвлекаюсь. Извольте выслушать меня молча.

Гарри кивнул, но вспомнив, что кивки учителя раздражают, добавил к этому негромкое «Да, профессор».

- Завтрак вам принесёт Эмили. Я очень надеюсь, что вы не доставите ей хлопот и будете вести себя, как подобает джентльмену... - Снэйп сделал паузу и саркастически добавил: - Хотя не знаю, имеете ли вы представление о том, как подобает себя вести джентльмену.

- Я буду молчать, - быстро ответил Гарри.

- А ещё что вы будете делать? - вкрадчиво спросил Снэйп, сделав шаг к Гарриной кровати.

- Я не выйду за пределы комнаты.

Пальцы Снэйпа неожиданно больно впились в его плечо.

- Надеюсь, вы понимаете истинное значение этих слов. И мне не придётся впоследствии...

- Я не встану с кровати до вашего возвращения, - Гарри показалось, что его плечо насквозь проткнули стальные иглы.

- Хотелось бы верить в это, мистер Поттер, но боюсь, что моя вера в вас несколько пошатнулась с тех пор, как вы пошли на поправку.

- Я клянусь! - вырвалось у Гарри, но скорее не от избытка честности, а от острой боли в плече. Рука онемела почти до самого локтя.

- Вы клянётесь? Отлично, - Снэйп наклонился к нему и сжал пальцы так, что у Гарри на глаза навернулись слёзы. - Поклянитесь, что в её присутствии не будет никаких вопросов и никаких просьб. Я всё равно узнаю, о чём вы с ней говорили. И плохо будет вам обоим. Не подставляйте её. Я понятно выражаюсь?

Потрясённый жгучей болью в руке, Гарри смог только кивнуть.

- Вот и славно, Поттер, - зловеще произнёс Снэйп, и в следующий момент Гарри сообразил, что остался в комнате один.

От обиды и шока у Гарри перехватило горло. «За что? Что я сделал?» И провести с ним ещё две недели?! Нет уж, лучше Дурсли! Гарри вытер лицо рукавом пижамы. За всё это время Снэйп ни разу всерьёз не придрался к нему, потому что Гарри изо всех сил вёл себя как можно тише и незаметнее, чтобы лишний раз не раздражать учителя.... Но за что же сегодня?... Гарри почему-то было так обидно, что на глаза снова набежали слёзы. Чёрт, будем называть вещи своими именами. Я в тюрьме. Никуда нельзя выходить. Нельзя разговаривать. Нет верхней одежды. Любой намёк на происходящее за стенами этой комнаты, даже просто желание иметь очки - воспринимается, как попытка к бегству. «Я не могу так. Я не могу! Всё плохо, как себя ни веди. Молчу ли я, говорю ли - всё некстати». СНЭЙПУ НИЧЕГО НЕ НРАВИТСЯ, ЧЁРТ ЕГО ВОЗЬМИ! Самое ужасное было в том, что Гарри больше не мог себе позволить ненавидеть Снэйпа. Ну не мог, и всё. Раньше всё было просто. А сейчас... Проклятье!!! «Я не имею права на ненависть! Я не имею права ненавидеть его! Всё должно было измениться! И всё изменилось. Но не он... Будто бы ничего не было... Пока я был совсем болен, он был... другим. Но я не хочу, не хочу, чтобы всё было ТАК. Это нечестно! НЕЧЕСТНО!»

Гарри не хотел плакать из-за Снэйпа. Ещё чего не хватало!... Он раздражённо вытер глаза, но это не помогло. Слёзы полились в три ручья.

Глава 7.

Давно пора было смириться с тем, что его присутствие всех раздражает, а сам он никому не нужен. За два месяца он получил от Рона и Гермионы лишь несколько коротких записок с ничего не значащими пустыми строчками. «Привет, всё хорошо, чем занимаешься, мы нормально, пока». Но на самом деле им было абсолютно не интересно, что с ним творится, да и никому по-настоящему не хотелось знать, как он себя чувствует и чем занимается. Никого не волновало, мучают ли его кошмары. И что вообще с ним происходит после всего, что случилось.

Гарри мог ожидать этого от кого угодно, но только не от самых близких ему людей. Они просто перестали нуждаться в нём. Третий лишний. Рон и Гермиона остались вдвоём на целый месяц, и этого хватило, чтобы всё решилось. Она всё-таки выбрала. Не его. Рона. И, возможно, это было правильно. Но так жестоко...

Гарри почти весь май пролежал слепой, израненный и с сознанием того, что внутри него заперт Волдеморт. Да, ученикам было строжайше запрещено навещать его, и Гермиона однозначно ничем не могла ему помочь. Так же, как и Рон. Но Гарри надеялся, что друзья хотя бы думают о нём, и от этого ему было уже не очень мучительно лежать три недели с повязкой на глазах. Около его постели постоянно дежурили учителя. Все были такие добрые, предупредительные, и говорили, что он обязательно поправится, надо только немного подождать. Лучше бы он умер.

Гарри очень хорошо помнил тот день, когда с глаз сняли повязку. Пришли Дамблдор, профессор МакГонагалл, Артур и Молли Уизли. А мадам Помфри передала ему письма. От Невилла и Джинни. Рон и Гермиона тоже прислали ему записку - несколько строчек. Гарри много раз писал им, но неизменно получал в ответ только короткое послание на тему «Выздоравливай скорее». Зато Джинни, пока он валялся под замком в лазарете, писала постоянно, и с каждым разом её письма становились всё более странными. А однажды Джинни не выдержала и написала ему, что Рон и Гермиона теперь вместе, и вряд ли их сейчас волнует что-то, кроме совместного времяпровождения в ванной для старост. Судя по всему, Рону удалось сделать то, чего никак не удавалось Гарри. Гермиона наконец-то начала получать удовольствие в постели, и это сыграло решающую роль в их с Роном отношениях.

Да, Рон с Гарри в последний год были больше соперниками, чем друзьями. Гарри видел, как угнетает Рона положение Вечного Номера Два при Великом Герое Хогвартса, и то, что Гермиона отдала предпочтение Гарри, Рона просто подкосило. Их отношения стали натянутыми. А Гермиона, похоже, сама никак не могла определиться в своих симпатиях. Бесспорно, Гарри ей нравился внешне, но она по-прежнему не могла избавиться от детской влюблённости в Рона. Да, Гермиона не клялась Гарри в любви и преданности, и тот факт, что она ему отдалась, тоже ничего не значил. Они просто решили попробовать завязать более серьёзные отношения - вдруг что-нибудь получится... Никто не говорил, что всё уже решено и продлится вечно. Просто Гарри в неё влюбился. Наверное, под впечатлением от первой физической близости. А она... Она влюбилась в Рона. Ну, может быть, «влюбилась» - не самое точное определение, но иногда хороший секс имеет очень большое значение. Рон смог дать ей то, что не получилось у Гарри. Что ж. Надо было не иметь глаз, чтобы не понять, что Гермиона никогда не переставала думать о Роне Уизли.

Гарри долго сидел над письмом Джинни, не в силах поверить в прочитанное. Пока он валялся в лазарете весь в бинтах и повязках, они... Просто вычеркнули его из своей жизни. Точнее, жизнь вычеркнула его. Самое ужасное, что это было нормально. Такое происходило сплошь и рядом. Когда у кого-то с кем-то начинался серьезный роман, старые друзья оказывались начисто забыты. На глазах у Гарри это странное явление набирало обороты среди старшеклассников. Но он был уверен, что с ними троими такое никогда не случится, что дружбу удастся сохранить, как бы ни сложились дальнейшие отношения. Однако их детская дружба плавно и неумолимо сходила на нет. Они выросли и стали слишком разными, чтобы по-прежнему оставаться вместе. В данных обстоятельствах третий был лишним. Кто-то непременно должен был остаться за бортом. На сей раз там оказался Гарри, и дороги назад ему больше не было.

Это было больно. Мадам Помфри устроила Джинни разнос за то, что та беспокоит больного, но Гарри все же был благодарен за письмо. В любом случае, лучше знать правду. Горько, зато никаких иллюзий. Обидней всего оказалось то, что его даже не удосужились предупредить, словно всё и так было ясно.

Конечно, Гермиона поступила... нехорошо. Она должна была сказать. Это было как-то не нечестно. Но раз уж всё случилось именно так, то значило лишь одно: Гермиона влюбилась по-настоящему. За настоящее чувство не имеет права осуждать ни один человек. Это священно. И Гарри, переступив через свою растоптанную любовь и задавленную гордость, написал им снова. Он заставил себя думать об этом, как о чём-то совершенно нормальном. Он по-прежнему любил их обоих и продолжал считать своими друзьями и немедленно написал об этом. Он не хотел их терять и был готов забыть обо всём. Лишь бы они не бросали его. В ответ на своё жалкое, полное унижения и боли письмо Гарри получил: «Мы рады, что ты всё понимаешь, спасибо тебе за это. Ждём, когда ты выйдешь из больницы». Но на самом деле они совсем не ждали.

Как только учащимся разрешили досрочно покинуть территорию школы в связи с последними событиями, Рон и Гермиона уехали первыми, даже не дождавшись, когда Гарри выпишут. С тех пор он получал от них лишь записки - дань вежливости на его длинные письма, наполненные звериной тоской и одиночеством. В июне Гермиона и Рон наконец-то вняли его мольбам и условились с ним о встрече на Диагон-аллее. Свидание, которого Гарри так долго ждал, не принесло никакой радости. Они решили посидеть в кафе. Хорошо, что время было обеденное, и можно было заполнить неловкие паузы жеванием. Нет, в отличие от всех остальных, Гермиона и Рон не боялись его и не считали, что в Гарри вселился Волдеморт. Спасибо и на этом. Но почему-то вдруг оказалось, что им троим совершенно не о чем говорить. Хотя Рон и Гермиона отчаянно пытались притвориться, будто с оживлением вспоминают прошлые приключения, Гарри видел, что им это уже не интересно. У них все было впереди.. А у него будущего вообще могло не быть. К тому же Гарри ревновал - несмотря ни на что - а ещё его терзало мучительное чувство неполноценности из-за того, что он оказался совершенно никчёмным любовником.

Рон, конечно, был не так хорош собой, как Гарри Поттер, но все внешние недостатки этого длинноносого долговязого парня оказались несущественными на фоне его врождённого умения доставлять женщине удовольствие. К тому же вдруг выяснилось, что Гермионе почти до истерики отвратительны шрамы и ожоги. И Гарри не мог её за это осуждать. После последней битвы этого добра у победителя Волдеморта было навалом. И хотя в день их встречи над Лондоном стояла влажная предгрозовая жара, Гарри был вынужден надеть прихваченную с собой куртку, потому что заметил - Гермиона едва не падает в обморок при виде его еле поджившей изуродованной кожи.

Так закончилась коротенькая история первой неуклюжей любви Гарри Поттера и длинная, сроком в шесть лет, история детской дружбы трёх неразлучных гриффиндорцев. Детство кончилось, и всё осталось в прошлом. Безжалостно и безвозвратно. Гарри вступил во взрослую жизнь один. Покалеченный и с магией разрушительной силы внутри.

Временное правление Министерства магии, скрепя сердце, под давлением Дамблдора разрешило Гарри закончить Хогвартс, и даже оплатила мировому герою последние два семестра обучения. Но при этом были приняты все мыслимые меры предосторожности: у Гарри конфисковали волшебную палочку, метлу и плащ-невидимку. Теперь всё это хранилось у Дамблдора. А ещё все в волшебном мире были предупреждены ни в коем случае не обращать заклинания на Гарри Поттера и вообще по возможности не пользоваться при нем магией. Никто из волшебников не знал, как может отрикошетить от Гарри даже самое простенькое заклинание.

Сила Тёмного Лорда спала, крепко запертая в его теле. Гарри никак её в себе не чувствовал, но большинство членов правления, попавших под влияние Фаджа, были убеждены: если юноша начнёт колдовать, магия пробудит Волдеморта и наступит конец света. Конечно же, всё это был бред. «Наверное». Гарри не мог быть ни Томом Риддлем, ни Волдемортом. Как вообще можно было быть кем-то из них, когда у него даже нет волшебной палочки?!

Случившееся с Гарри и вердикт Временного правления потряс всех. Даже Драко Малфой смотрел на него с сочувствием. Хотя, с Драко всё было очень и очень странно. Гарри так и не понял, что происходит с Малфоем, но то, что он спас его от Люциуса, переходило все границы. Когда Гарри вышел из больницы за несколько дней до возвращения домой, от него шарахались все, кроме Драко. Как-то само собой получалось, что они всё время оказывались вместе в последние дни своего пребывания Хогвартсе. Они не разговаривали и не подходили друг к другу близко, но Гарри становилось намного легче от того, что блондин не боится его и держится так же холодно и отстранённо, как и раньше. Даже погружённый в свои переживания, Гарри не мог не удивиться потрясающей выдержке Драко. К Гарриному выходу из больницы надменный слизеринец уже вовсю носил ярлык «Сын особо опасного преступника», но носил его с честью. С гордо поднятой головой. Гарри так не смог бы. Он был рад, что в школе почти никого не осталось, и на него не таращится шестьсот пар перепуганных глаз. Драко повезло меньше. Его заклеймили ещё тогда, когда все ученики были Хогвартсе. Наверняка ему досталось по первое число. Гарри даже испытал нечто сродни сочувствию к сыну человека, хотевшего его убить.

Хотя Гарри в тот момент было не до Люциуса Малфоя. Когда врачи наконец разрешили сыщикам из Министерства допросить Гарри, у того странным образом вылетел из головы эпизод, когда Люциус хотел убить его. Может быть, причиной тому были личные Гаррины душевные терзания. А может быть - Драко, закрывший его собой в тот момент, когда Люциус произносил «Авада...». После этого Гарри потерял сознание и пришёл в себя только в больнице. А после ничто уже не имело значения.

Гарри даже не знал, что его так сильно подкосило - крушение того маленького хрупкого мирка, в котором он жил, или так плачевно завершившиеся первые серьёзные отношения. А может быть, просто ущемлённое самолюбие. С героями так не поступают. Это нечестно. Бесчеловечно.

Сейчас в Гарри наравне с сопливым детским горем прочно сидело какое-то абсолютно взрослое понимание жизни. Третий лишний. В конце концов, Гермиона должна была определиться. Она ничего ему не обещала. Это были лёгкие, ни к чему не обязывающие отношения. Но больно теперь было не от её выбора, а от того, КАК она сделала этот выбор. «Ты должен смириться. Должен привыкнуть к тому, что ты всегда один. Просто прими это, и всё! От одиночества не умирают, Поттер, прекрати жаловаться! В конце концов, остался Снэйп. И Волдеморт. Вот кто всегда с тобой. Чёрт».

~* ~

- Можно? - раздался за дверью голос Эмили.

- Да, конечно, - севшим голосом отозвался Гарри, вытирая одеялом мокрое лицо.

Эмили вошла в комнату, и Гарри стало как-то легче дышать. На ней было яркое летнее платье - зелёное, с крупными белыми ромашками. И что-то блестящее в волосах. Подробностей Гарри разглядеть не мог.

Она поставила ему на колени поднос и приветливо спросила:

- Ну, как ты?

Этот вопрос отозвался пульсирующей болью в плече, и Гарри негромко ответил:

- Спасибо, я в порядке.

- Северус сказал, что вы пробудете тут до конца лета, - Эмили словно не замечала Гарриной зажатости. - Это хорошо. Дом почти всегда пустует. Нам с мужем некогда сюда приезжать.

- С мужем?! - в недоумении спросил Гарри и тут же закусил губу. «Снэйп меня убьёт».

- Да, мой муж постоянно в разъездах. Он археолог... - Эмили коснулась Гарриного плеча. - Кушай, пока не остыло.

- А-а-а... Спасибо, - пробормотал Гарри. Он уже и забыл, что можно услышать нечто подобное. Снэйп обычно ограничивался тем, что просто ядовито интересовался, к чему было разогревать еду, если Гарри снова дожидается, когда всё остынет.

На этот раз на подносе не оказалось гоголь-моголя. «Слава Богу! Никогда больше не буду пить сырые яйца!» Вообще, всё это время Гаррин рацион состоял из жидких, протёртых и отварных блюд. Но сегодня на подносе лежали тосты, а в яичнице оказались кусочки бекона. Да неужели. Наконец-то.

- Ключи от дома будут у Северуса, - сказала Эмили. Она сидела на кровати Снэйпа, стройная, пышноволосая, и Гарри снова пожалел, что не может видеть её лица. - Можете чувствовать себя тут совершенно свободно.

«Свободно! Она что, не знает, что Снэйп не выпускает меня из комнаты?»

- Я завтра уезжаю в Лондон, - продолжала Эмили. - Так что теперь будете хозяйничать тут сами.

При этих словах Гарри чуть не подавился. Можно себе представить. Как они со Снэйпом вместе готовят ужин. Вот семейная идиллия!

- У вас большой дом? - спросил Гарри. Наверное, в этом вопросе нет ничего запретного. Хотя Снэйп в любом случае найдет к чему придраться. А молчать невежливо.

- Для нас с Дэвидом большой, - Эмили помолчала немного и добавила: - Дэвид - это мой муж. Детей у нас нет. А в доме десять комнат.

- Наверное, здесь хорошо на Рождество, - вяло сказал Гарри.

Десять комнат. Десять! А у них со Снэйпом одна спальня на двоих... Даже в доме Дурслей у Гарри был собственный угол. Ребята из Хогвартса наверняка стали бы ещё сильнее его бояться. Ещё бы! Такой сосед по комнате! Обзавидуешься!

- На Рождество здесь всегда бывают гости. Собираются все родственники.

- Здорово, - отозвался Гарри.

- Я безумно рада, что с тобой уже всё в порядке. Всё-таки молодой сильный организм - это немаловажно. А из Северуса мог бы выйти отличный врач, правда?

«Или неплохой палач Инквизиции», - подумал Гарри, а вслух сказал:

- Да, он очень сильный маг.

- Как хорошо, что я смогла быть для вас обоих полезной. Северус так редко просит меня хоть о чём-то.

- А ваш муж не будет против, что мы тут? - спросил Гарри, стараясь поддерживать беседу на нейтральную тему.

- Дэвид? Нет, конечно. Он приезжает завтра в Лондон на несколько дней, а потом снова уедет. Дэвид занимается раскопками в Китае. У меня пока отпуск, но он уже почти закончился, к сожалению, - голос у Эмили был очень огорчённый, но Гарри мог поклясться, что её расстраивает не окончание отпуска, а вынужденный отъезд из-за возвращения мужа.

Эмили наклонилась к нему, чтобы забрать поднос.

- Ты наелся?

- Да, спасибо.

Запах её духов был очень знакомый. Гарри машинально втянул носом воздух. Кофейное масло и зелёное яблоко. Средство от головной боли, которое они готовили на зельеделии в прошлом году. «А кажется, сто лет назад». На вкус - страшная гадость, но запах был приятный. Половина девочек Хогвартса стала использовать зелье как духи, и гриффиндорская гостиная насквозь провоняла этим снадобьем.

- Тебе не нравится запах? - озабоченно спросила Эмили.

- Нет, что вы, очень нравится, - торопливо ответил Гарри.

- Северусу тоже нравится, - Эмили пошла к двери, но на пороге обернулась и спросила: - Я не очень тебя утомила?

Гарри удивлённо покачал головой.

- А можно мне с тобой посидеть?

Гарри медленно кивнул. Неужели у него сейчас будет нормальный собеседник, который на самом деле хочет с ним поговорить?

- Тогда я быстро, - Эмили чуть ли не вприпрыжку выбежала из комнаты.

Гарри остался один. Ничего не понимающий и замороченный. Это что-то новое, наверное. Он всегда думал, что замужняя женщина должна скрывать свои отношения с другим мужчиной. Чёрт знает что...

Эмили вернулась и уселась на Гаррину кровать с явным намерением поболтать. Похоже, Снэйп не очень-то баловал её разговорами. Интересно, о чём сейчас пойдёт беседа?

- Северус не слишком тебя донимает?

Гарри оцепенел. Ещё не легче.

- Э-э-э... А-а-а... - Гарри нервно потеребил одеяло. - Извините. Но я не... Профессору не понравится, если я буду обсуждать такие темы, - он невольно потёр плечо. - А мне с ним жить ещё две недели.

- Ерунда, - беспечно отозвалась Эмили. - Он ничего не сделает. Я его знаю пятнадцать лет и абсолютно уверена: он только пугает.

- И это у него получается весьма убедительно, - пробормотал Гарри.

- Он, конечно, нервный, это правда. Ему тяжело пришлось. Мало кто выдержал бы такое... Но на самом деле он очень хороший. Очень, - тихо повторила Эмили.

- Да, наверное, - пробормотал Гарри.

- Эмили, этому молодому человеку претит ложь во всех её проявлениях. По крайней мере, когда он врёт не мне. Так что не задавай Поттеру вопросов, на которые ему придётся отвечать заведомой ложью, - раздался ядовитый голос Снэйпа.

Профессор раздраженно стащил с себя мантию. Помимо запаха мокрой ткани от Снэйпа за версту несло злобой, и Гарри с облегчением подумал: «Слава Богу, я хоть не ляпнул ничего такого...»

- Северус! Ну как всё прошло? - Эмили немедленно вскочила с кровати и подбежала к нему.

- Лучше не бывает, - голос у профессора был раздражённый и звучал всё громче и яростней, и Гарри очень хорошо почувствовал, что Снэйп находится на грани и уже почти себя не контролирует. - Вот уж не думал, что придётся выслушать всё это. Они подняли даже мои Азкабанские бумаги двадцатилетней давности. Я, видите ли, полгода там провёл! Да, провёл! И хотелось бы увидеть рожи этих чистоплюев, если бы в документах тогда фиксировалось, какие виды пыток ко мне применяли... Нет, это просто потрясающе: половина магов прошла через Азкабан, но никого из них почему-то не считают психически больными. Зато я под психа подхожу по всем статьям, будьте любезны!

- Вот придурки! - возмущённо воскликнула Эмили. - Я ведь говорила, что мне нужно было поехать с тобой!

- Чтобы продемонстрировать им свою шею? Отличная идея, моя дорогая! Думай, что говоришь! - Снэйп снял полотенце со спинки кровати и начал вытирать волосы. - Проклятый дождь... Я всё больше убеждаюсь, что Временное правление выбирали исключительно по одному признаку: полному отсутствию мозгов! Весьма странно, что им не удалось найти доказательств моей причастности к смерти Фаджа!

- Но тебя оставили в школе? - взволнованно перебила Эмили.

- Да. Дамблдор настоял, и они не решились ему возражать.

- Я же говорила...

- Надо было отравить Фаджа ещё в прошлом году... О, какой я пропустил удачный момент! - Снэйп почти застонал от досады. - Маг из него был никакой, но зато ублю... Чтоб ему в гробу перевернуться! Так заморочить головы всему Министерству! Послушаешь, так выходит, что я виновен во всех смертных грехах! Даже приятно, чёрт побери, когда о тебе так думают!

Гарри слушал всё это с открытым ртом. Во-первых, он никогда не видел Снэйпа в таком состоянии. Во-вторых, оказалось, что Снэйп способен на нормальное проявление обычных человеческих эмоций. Надо же...

- Тебе ничего за это не будет, нет? - обеспокоенно спросила Эмили.

- Ничего не будет - это как раз самое то, - отозвался Снэйп. - Все мои многолетние попытки реабилитироваться пошли прахом. Хотя, с другой стороны, всё сложилось именно так, как мы и планировали.

- Слава Богу!

- Но ты бы слышала, что они мне говорили! Они - МНЕ! - Снэйп швырнул полотенце на пол. - Эти безродные, жалкие твари почти вдвое моложе меня! Да они даже Волдеморта не видели ни разу, а учат МЕНЯ, что я должен был, а что не должен был делать!!! Чёрт бы их всех побрал! Конечно, формально они правы. Но не ИМ судить МОИ поступки!

Эмили вздохнула.

- Ну, ладно. Всё это уже позади. Врач подтвердил, что тебе это было необходимо? Он помог хоть немного?

- Не особенно. Он работал экспертом ещё при Фадже. Понимаешь, что я имею в виду, да?

- Кошмар, - согласилась Эмили.

- Скотство, - ответил Снэйп, но Гарри понял, что профессор уже взял себя в руки. - Но если отвлечься от всего этого, то можно сказать, что остальное обошлось... хм... малой кровью. Министерство Германии очень кстати попросило помощи в связи с сильным наводнением. Половине Высокого собрания пришлось срочно убраться в Дрезден, и меня отпустили на все четыре стороны. Весьма благополучный исход. Учитывая все обстоятельства.

- И слава Богу, - ответила Эмили. - О, мне уже пора собираться... Я зайду попрощаться, когда буду готова.

- Хорошо, - Снэйп закрыл за ней дверь и подошёл к Гарриной кровати. - Ну, а с вами что, Поттер? Вижу, вы тут проливали слёзы по своей неудавшейся жизни?

Гарри не ответил. Он знал, что от плача у него всегда краснеет кожа под глазами. Как от аллергии. Никак не отмажешься. Да и что можно было сказать? Вряд ли Снэйп ожидал ответа.

- Если бы вам пришлось пойти на должностное преступление и сознательно нарушить десяток законов, то вы бы не стали рыдать по пустякам.

Гарри опять промолчал. Да, после полугода пыток в Азкабане вряд ли станешь беспокоиться о такой ерунде, как чужие слёзы... «Какие вылезают интересные подробности, а, профессор? Уже не делаете из этого тайны?» Гарри почувствовал, как что-то предательски сжимается внутри. И ему безудержно захотелось написать письмо. Хоть кому-нибудь. Пусть даже Рону и Гермионе. Пусть они опять напишут несколько скупых вежливых строчек, но Гарри хотелось чтобы о нём хоть ненадолго вспомнили НОРМАЛЬНЫЕ ЛЮДИ.

Снэйп разложил на столе какие-то книги и пергаментные свитки. Видимо, собирался заняться написанием очередной части «Вампирологии» или «Практической защиты от чёрной магии». В прошлом году по «Практической защите» Северуса Снэйпа (в четырёх частях) Хогвартс проучился два семестра, и надо было признать, что эти учебники значительно отличались от тех, что писал в своё время Гилдерой Локхарт. Написано было сухо, сжато, почти в виде конспекта, но настолько по делу, что все студенты однозначно решили: Снэйпу надо податься в авторы учебных пособий и прекратить терзать учеников своими специфичными педагогическими талантами. Вот было бы хорошо, если бы Снэйп оставил Хогвартс... Мечты не одного поколения студентов. Но, видимо, придётся терпеть его до последнего дня учёбы... И не всякому так повезёт: заполучить себе Снэйпа в качестве опекуна. Да к тому же ещё в летние каникулы! О да.

- Вы не могли бы закапать мне те глазные капли? - тихо спросил Гарри.

- В бега решили удариться, Поттер? - холодно спросил профессор, не поднимая головы от развёрнутого свитка.

- Я хочу написать письмо, - ответил Гарри.

- Кому же, интересно? - без особого интереса спросил Снэйп.

- Рону Уизли, - тихо, но чётко произнёс Гарри.

- А-а-а, - равнодушно протянул Снэйп. - Я бы порекомендовал вам написать Драко Малфою. Не сомневаюсь, он ответит без промедления и с огромным удовольствием. В отличии от мистера Уизли. Насколько я знаю, у него сейчас другие заботы.

Гарри вспыхнул. Да, Снэйп, определённо не из тех, кто щадит чужие чувства.

- Об этом что, в газетах написали? - сквозь зубы спросил он.

- Не без того, - ядовито отозвался Снэйп, разворачивая ещё один свиток. - Да что газеты, Поттер, о вас уже книги начали писать. Говорят, у магглов они имеют бешеный успех.

Гарри так резко сел, что у него потемнело в глазах.

- А... Вы... Это правда?! Как - книги?

- Нашлись желающие поведать миру о деяниях великого Гарри Поттера. Магглы пришли в дикий восторг. По крайней мере, так говорят. Сам я не имел сомнительного удовольствия ознакомиться с этими произведениями, но могу себе представить... Так что примите мои поздравления. Я бы на вашем месте потребовал гонорар за использование своей биографии.

Гарри потрясённо посмотрел на размытый силуэт учителя. О Боже. Книг ему только не хватало. «Господи, как я буду учиться в этом году? Мне же прохода не дадут!»

- Не беспокойтесь, Поттер, для этого вас слишком сильно боятся, - равнодушно ответил Снэйп, шурша страницами.

- Но мне в самом деле нужно написать письмо, - Гарри постарался говорить спокойно, но голос у него предательски дрожал.

- Я понимаю, что слушать мои слова вы всегда считали ниже своего достоинства, но внемлите моим мольбам хотя бы раз в жизни. Не унижайте себя. Уйдите достойно. Чтобы потом, оглядываясь назад, не сгорать со стыда за собственную глупость.

Этот холодный циничный голос резал Гарри, как нож. Глупость? Глупость?! Да разве он может понять...

- Поверьте, Поттер, я понимаю вас, как никто другой, - вдруг сказал Снэйп, и в его голосе прозвучало что-то настолько выстраданное и наболевшее, что Гарри сразу перестал беситься и невольно прислушался. - Первая девушка - это ещё не всё в жизни. Не стоит принимать первый сексуальный опыт за первую любовь. Не путайте эти вещи.

Гарри проглотил застрявший в горле жёсткий комок и тихо спросил:

- Я... Я могу уехать к Дурслям?

- Не можете, - с пониманием ответил Снэйп.

- Почему?

- Потому что вас хотят убить.

- Убить? - растерянно переспросил Гарри. - За что?

Снэйп со вздохом встал из-за стола и подошёл к его кровати.

- А вы не догадываетесь?

- Нет... Упивающиеся? - неуверенно спросил Гарри.

- Я бы сказал, что теперь Упивающиеся должны беречь вас, как зеницу ока, - ядовито сказал Снэйп, отвесив ему насмешливый поклон. - Нет, Поттер, вас хотят убить те, кто вёл борьбу с Тёмным Лордом.

Гарри показалось, что он сходит с ума.

- Но... Почему?

- Потому, что по их разумению, Волдеморт внутри вас живёт и здравствует, и это грозит всеобщему покою и счастью. Если бы Дамблдор столь вовремя не послал меня на ваши поиски, вас бы уже не было на свете.

Гарри потёр лоб. Да. Кажется, он начинал что-то понимать.

- Значит, те люди в баре были...

- Наняты ими, - подтвердил Снэйп. - Правильно. Эти доблестные вояки побоялись применить магию и решили убить вас простым маггловским способом. Вы получили повреждения, которые непременно привели бы вас к смерти, приди я хоть на полчаса позже. Но я успел. Никто не подозревал даже, что я решусь использовать ритуал сан-жун, чтобы спасти вашу бесценную жизнь. Вряд ли кто-нибудь рассчитывал, что я сделаю это. Слишком уж высока цена. Но я не мог позволить вам умереть от ножевых ран каких-то магглов. Это, знаете ли, для мага моего уровня было делом чести.

У Гарри сердце забилось сверху вниз. Снэйп сел с ним рядом и продолжил ровным спокойным голосом:

- Сегодня я отчитывался перед правлением о проделанной работе. И о том, как я посмел использовать запрещённый вид лечения, чтобы не умереть после вашего воскрешения. Думаю, что суть вы уже поняли. Дамблдору досталось не меньше. Конечно, ему они не осмелились говорить всё то, что сказали мне. Но они были в бешенстве от того, что я не дал вам умереть. Это было настолько хорошо видно, что даже слов не требовалось. Министерство, хоть и не заявляет об этом вслух, но всеми фибрами души жаждет вашей смерти, Поттер. Ничто не обрадовало бы их так, как ваша тихая кончина. Ничуть не удивлюсь, если эти люди были наняты ими. На сей раз попытка сорвалась. Но я уверен, что они будут пробовать ещё. На этой комнате стоит заклинание заговорённых пут. Убрать их могут только Дамблдор и я - путы заговорены нашими палочками. Эмили смогла войти сюда только потому, что я её впустил. Когда она уедет, проход снова будет блокирован. Этим стенам не грозят пожары, взрывы, землетрясения и никакая магия. Так что вы находитесь в полной безопасности, пока сидите в комнате. Придётся вам как-нибудь пережить эти две недели в моём обществе. В ваших же интересах не высовывать отсюда носа.

- Но я тут сойду с ума! - не выдержал Гарри. - Можно мне хотя бы читать?

Потом он сообразил, что обеспокоен совсем другими проблемами, а вовсе не тем, что его хотят убить. Да, он не слишком перепуган. Его всю жизнь пытаются убить. Это давно сделалось своеобразной традицией. Гарри жил с этим седьмой год, и сообщение учителя не стало для него новостью.

- Под словом «читать» вы вероятно, подразумеваете очки, - произнёс Снэйп негромко.

- Что угодно. Найдите мне какое-нибудь занятие. Любое, - Гарри решительно поглядел на него.

- Посмотрим, Поттер, - отозвался профессор и вернулся за стол.

Вскоре Эмили забежала попрощаться. И Гарри остался один на один с Северусом Снэйпом.

Глава 8.

«Выпусти меня в мир. Выпусти. Ты же понимаешь, что слишком слаб, чтобы бороться. Они убьют тебя, если ты не воспользуешься моей силой. Они убьют нас обоих! Вырвись из этого плена, сотри границу. Дай мне выход. Я смогу тебя защитить. Ты - это я. Мы с тобой ОДНО. Мне нужно твоё тело. А взамен я положу к твоим ногам весь мир. Они все будут ползать перед тобой, как жалкие псы. Выпусти меня. Выпусти».

Гарри в ужасе вскочил. Мокрый, трясущийся. С прилипшими к лицу волосами и бешено колотящимся сердцем. Это был сон. Сон.

- О Боже, - выдохнул он, прижимая ладони к груди.

В привычном тумане плыла комната, освещённая мягким оранжевым светом ночника. Гарри посмотрел на пустую соседнюю кровать.

- Профессор! - крикнул он и ужаснулся тому, как истерично прозвучал его голос в звенящей тишине спальни.

Снэйп вышел из ванной, облачённый в длинный чёрный халат.

- Что случилось?

- Я... Кажется, приснилось... - заикаясь, выдавил из себя Гарри.

- Плохой сон?

Гарри несколько раз кивнул.

- Ничего страшного, - спокойно отозвался Снэйп, подходя к своей постели. - Это всего лишь сон, не обращайте внимания.

- Это был не просто сон, - с трудом выговорил Гарри. - Я чувствовал ЕГО. ОН хочет вырваться.

- Кто? - непонимающе спросил Снэйп, застыв с одеялом в руках.

- Волдеморт! - всхлипнул Гарри и закрыл лицо руками.

Снэйп решительно сел с ним рядом и одним резким движением отнял трясущиеся руки от Гарриного лица.

- Поттер. Поттер, посмотрите на меня. НЕТ НИКАКОГО ВОЛДЕМОРТА. ВОЛДЕМОРТ МЁРТВ. Вы его сами убили. Помните?

- Но он говорил со мной! - вхлипнул Гарри.

- ЭТО БЫЛ ПРОСТО СОН. Волдеморт умер. Внутри вас находится не он, а его магические способности, которые сами по себе ничего не могут. Они не обладают разумом, Поттер. К этой магии прилагаются ваши мозги. Но если вы будете продолжать в том же духе, то очень скоро потеряете то немногое, что ещё осталось у вас в голове, - язвительно закончил Снэйп и отпустил Гаррины руки. - Ложитесь и постарайтесь заснуть.

Гарри с сомнением посмотрел на профессора.

- Это... правда?

- Что правда?

- Этот сон ничего не значит?

- Все сны что-нибудь значат, Поттер. Про ваш могу сказать лишь одно: вам надо попить успокоительного на ночь. Завтра я его для вас приготовлю.

Снэйп начал подниматься, но Гарри, всё ещё под впечатлением от сна, отчаянно уцепился за учителя.

- Пожалуйста, посидите со мной.

- Поттер, вам мало того, что мы с вами находимся в одной комнате? - нетерпеливо спросил Снэйп.

- Это не одно и тоже. Ну, пожалуйста, сэр!

- И долго вы предлагаете мне так сидеть?

- Побудьте со мной. Прошу вас. Мне страшно, - прошептал Гарри. Это была правда. Это было хуже, чем умирать. А что, если это всё-таки не просто сон?

- Мистер Поттер, я не могу сидеть здесь с вами всю ночь, у меня болит спина, и мне хочется лечь. Если вас не затруднит, объясните, каких конкретных действий вы от меня ожидаете.

Гарри растерялся от этого вопроса. «Действий? Да. Наверное, я всё-таки чего-то хочу. Но чего? О... Нет, я даже не решусь это предложить». Внутри всё замирало и трепетало. Он дрожал, как в лихорадке, и больше всего сейчас хотелось, чтобы кто-то обнял его и утешил. Сказал ему, что никакой опасности нет, что всё в порядке... «Господи, я не смогу заснуть...»

- Подвиньтесь.

Гарри нерешительно поднял голову.

- Что?

- Я неясно выражаюсь? - раздражённо спросил Снэйп.

Гарри, не очень веря в то, что происходит, торопливо сполз на самый край постели. И Снэйп молча лёг с ним рядом.

Кровать была не предназначена для двух взрослых людей, поэтому они оказались тесно прижаты друг к другу. Гарри замер, всем своим существом ощутив чужое тело рядом с собой. «Как странно... Странно. Ещё днём я жаловался, что у нас одна комната на двоих. А сейчас я лежу с ним рядом, и мне так... Хорошо?...» Они оба лежали на боку, лицом друг к другу, на очень узкой для двоих кровати. Матрас предательски прогнулся в середине, и Гарри тихонько скатился прямо к профессору на грудь. В нежный горьковатый запах сандала, мяты и полыни. Чёрный бархат халата прижался к его лицу, и Гарри чуть заёрзав, ткнулся носом в прохладную гладкую кожу, влажно пахнущую недавно принятым душем. Снэйп сделал какое-то неуловимое движение, словно собираясь отодвинуться, но Гарри умоляюще стиснул дрожащими пальцами плотную ткань. «Нет, ну пожалуйста, пусть останется так…» И Снэйп не отодвинулся от него и ничего не сказал по поводу Гарриной руки, судорожно сжавшей его воротник. Сильное большое тело словно впитало в себя все Гаррины страхи. Дрожь внутри прошла, и дышать стало легче. «Со мной ничего не случится. Я в полной безопасности. С НИМ». Гарри не помнил, как заснул, но никаких снов ему больше не снилось.

~* ~

«Вот, оказывается, как это... Когда просыпаешься с кем-то в одной постели». Спросонок он медленно приходил в себя и с удивлением начинал вникать в ситуацию. Ночи в мотеле не шли ни в какое сравнение с сегодняшней. Там у них была большая кровать, в которой места с излишком хватило бы на четверых. А тут...

Нет. Всё было вполне пристойно. Они остались в той же позе, в которой Гарри отключился вчера вечером. За исключением одной детали. Гаррина пижамная куртка слегка задралась, и на его голом боку лежала ладонь Снэйпа. Гарри перевёл дыхание. «Это... Это как-то...» Он слегка отодвинулся, чувствуя странное беспокойство, и чужая рука мягко скользнула по его боку. По телу побежали мурашки. «Ой. Почему это так... Я, наверное, сошёл с ума, да?» Гарри поднял голову, и Снэйп убрал руку. Не очень быстро. И Гарри почему-то сразу расслабился. Было бы странно пролежать вместе всю ночь и ни разу не коснуться друг друга. Что такого. Ведь тесно...

- Доброе утро, - прошептал Гарри. Он никогда в жизни не сказал бы такое Снэйпу, но учитывая их сегодняшнее довольно тесное соседство...

- Шутить изволите? - Снэйп сел, держась за шею. - Мерлин...

- У вас что-то болит? - несмело спросил Гарри.

- ЧТО-ТО! - Снэйп поднялся, со стоном потирая за поясницу. - У меня болит ВСЁ! Полночи потратил на то, чтобы не грохнуться с этой кровати, теперь целый день не смогу нормально... Что смешного я сказал?

Гарри отчаянно замотал головой:

- Простите, сэр!

- Вам очень весело, я понимаю. Но я уже не так молод, чтобы спать в подобных условиях... На что я только не иду ради вас, Поттер! У меня есть хоть небольшая надежда, что вы всё это оцените?

Гарри почему-то снова стало смешно. И немного стыдно. И жаль его. А ещё...

- Вы ошибаетесь, - сказал он вдруг. «А что такого? Разве нет?»

Снэйп, кажется, удивился.

- Ошибаюсь? - его рука с расчёской застыла в воздухе, не коснувшись волос. - Насчёт чего же я ошибаюсь, мистер Поттер?

- Насчёт возраста. Я думаю, что вам ещё рано думать о старости.

- Боюсь, вы просто позабыли, как я выгляжу, - насмешливо отозвался Снэйп. - Если бы вы хоть немного верили в то, что говорите, я немедленно вернул бы вам очки.

- Вы серьёзно?

- А вы разве когда-нибудь слышали, как я шутил?

Гарри смутился, но решил идти до последнего. Ему даже стало интересно, как Снэйп себя поведёт. В любом случае, терять было всё равно нечего.

- Тогда вам, наверное, не стоит отдавать мне очки, сэр.

- Неужели? - голос учителя прозвучал немного заинтригованно. - Почему же?

- Потому что тогда я наверняка замечу в вас недостатки, которых сейчас не вижу. А мне бы этого не хотелось.

Снэйп молча наклонился к нему и взял Гарри за подбородок.

- Ну, что ж, - прошептал Снэйп каким-то странным голосом, от которого у Гарри почему-то перехватило дыхание. - Тогда, пожалуй, не стоит торопиться возвращать вам зрение.

Гарри почувствовал, как прилила кровь к щекам, и медленно отодвинулся от нависающей над ним чёрной фигуры.

- Ваши странности начинают переходить все границы, - Снэйп выпрямился. - Я всерьёз обеспокоен вашим душевным здоровьем. Конечно, я стараюсь списывать всё это на сан-жун, но Поттер, я сам через него прошёл, и со мной ничего подобного не было!

Гарри невольно открыл рот:

- Вы... Вас тоже так лечили?

- Неужели вы думаете, что я стал бы применять к другим то, чего не пробовал сам? Я убеждённый практик, и меня всегда интересовала нетрадиционная магия... Заклинания под силу вызубрить любому идиоту, для этого большого ума не требуется. Есть куда более сложные виды магии, где обходятся без палочки. Не на все случаи жизни подходят заклинания и взмахи руками. Всё остальное, без сомнения, гораздо опаснее, но куда более действенно... Для Тёмного Лорда ничего не значили какие-то там десять лет, поэтому он не скупился на практические занятия. Так что за ваше чудесное спасение вознесём благодарности Волдеморту, потому что именно он научил меня ритуалу сан-жун.

Блин! Чтоб тебе провалиться! Снэйп, похоже, говорит это специально, чтобы его помучить! Приятная новость: быть обязанным жизнью магу, истреблявшему людей тысячами!

- Вы глупец, Поттер, если вас это расстроило, - с сожалением произнёс Снэйп. - Верх идиотизма не использовать полученные знания. Какой тогда смысл учиться? В таком случае просто незачем тратить на это силы и время. Конечно, цена была высока, но за несколько лет служения Волдеморту я получил столько знаний, сколько не дали бы мне все магические школы, вместе взятые.

- Волдеморт был убийцей, - прошептал Гарри. - Ни одно знание на свете не стоит жизни человека.

- Очень может быть... Но смотря какого человека. Я бы не подписался за всякого, - спокойно сказал Снэйп. - Увы, Поттер, да, я не разделяю ваших великих идей. Я ни от кого не скрывал и повторю ещё раз: Волдеморт был гением. Хоть я ни в коей мере не одобряю тех методов, которыми он пользовался для достижения своих целей. Любая жестокость должна быть обоснованной, не так ли?

- Не знаю, - Гарри пытался собраться с мыслями. Разговор, начавшийся, как шутка, стал слишком тяжёлым и серьёзным. - А то, что вас пытали в Азкабане... Эта жестокость была обоснована?

- Даже более чем. Я состоял в пыточной бригаде. В одной из самых действенных в гвардии. На меня никто не накладывал заклятия подвластия. Выполняя приказы, я всегда имел весьма точное представление о том, что делаю. И если бы в своё время обстоятельства не сложились столь печально, я бы сейчас не трясся за жалкое место учителя, чтобы сохранить репутацию в глазах правления. У меня была бы другая, куда более интересная должность... При дворе Тёмного Лорда... Ну что, Поттер, если бы вы всё это узнали вчера, стали бы так настойчиво укладывать меня в свою невинную постель?

- Вы не верите в то, что говорите, - тихо сказал Гарри. - Не может быть, чтобы вам все это нравилось... Вы... Это не... Так быть не может. Вы же рисковали жизнью, чтобы помочь Сопротивлению. Вы спасли меня, хотя сами могли погибнуть. Вы спасли Блэка!

- О чём до сих пор сильно сожалею, - холодно отозвался Снэйп.

И Гарри понял, что контакт снова безнадёжно прерван. Стоило лишь упомянуть о том, что все действия Снэйпа идут в разрез с его же собственными словами, как разговор немедленно сошёл на нет. «Да и какое мне в конце концов дело? Он действительно сволочь... И незачем искать ему оправдания...»

- Мне льстит, что вы пытаетесь объяснить мои деяния благородством и отвагой, но Поттер, честное слово, я не хочу, чтобы вы заблуждались на мой счёт. Не далее, как неделю назад я отказался геройски умереть от инфаркта и нарушил закон, чтобы выжить. Так что...

Гарри не хотел этого слушать. Это было невыносимо. «Лучше бы он молчал. Или язвил. Или... Что угодно! Зачем он говорит таким тоном? Такие вещи... И почему меня это так задевает?!»

- Я никогда не был сторонником безмозглого геройства, поэтому до сих пор и не прославил своё имя. В отличии от вас, мистер Поттер. Я привык работать тихо. Предварительно всё хорошо обдумав, рассчитав и тщательно взвесив. Видите, алхимия - очень полезная наука. Когда привыкаешь к порядку в одном деле, становится сложно действовать по-другому во всём остальном. Жаль, что из всех гриффиндорцев могу отметить это качество только у мисс Грэнжер. И весьма прискорбно, что великий Гарри Поттер не может похвастаться ничем подобным.

Гарри уже почти болезненно хотелось, чтобы этот разговор закончился. Чёрт, как глупо: изнывать без общения, а когда это самое общение тебе вдруг дают, не знаешь, куда от него деваться...

- Ладно, Поттер. Не засоряйте себе мозги. Они у вас и так полны разного хлама... - холодно сказал Снэйп и протянул ему...

- О... Это можно взять?! - Гарри отчаянно щурился, опасаясь, что это всего лишь игры его никчёмных глаз.

- Если считаете, что обойдётесь, то...

- Нет!!! - Гарри схватил очки и немедленно надел их на себя. Зрение!!! НАКОНЕЦ-ТО!!!

Снэйп с кривой усмешкой взирал на него с высоты своего немалого роста. Гарри сообразил, что улыбается, как идиот, и постарался сделать серьёзное лицо. Но это ему не очень удалось, потому что Гарри смог наконец-то разглядеть Снэйпа, и вид последнего вызвал у него... самое настоящее потрясение. Во-первых, можно было с уверенностью сказать, что учитель выглядит чуть ли не моложе, чем в тот год, когда Гарри поступил в Хогвартс. Во-вторых, Снэйп стал... живым. Здоровым. И, даже, наверное... привлекательным? Бред. Бред? Да. Но тем не менее... Никаких кошмарных теней вокруг глаз, никакой болезненной истощённости, ни морщин, ни смертельной бледности, ни... Ничего. Просто гладкая матовая кожа. И какие потрясающие глаза! Блестящие. Яркие. Человеческие. А волосы? Они почему-то больше не болтались сосульками. Они были красивыми. Чистыми. И слегка завивались на концах. И от этого странным образом изменилось лицо. Оно стало... Оно было...

- Ну что, не слишком вызывающе? - насмешливо спросил Снэйп.

«Снэйп? Нет, это он. Он. По крайней мере рост и голос его...»

Спустя какое-то время Гарри сообразил, что так пялиться - это уже верх неприличия. Когда всё-таки получилось отвести взгляд, потребовалось немалое усилие воли, чтобы не спросить, как Снэйпу это удалось.

- Можете ничего не говорить, Поттер. Вчера в Министерстве мне всё сказали. Что во мне нет ничего святого, что я по натуре преступник, что моё место в Азкабане, и что-то ещё такое же скучное. На эпитеты они не скупились. Такие вот благодарности я получаю из года в год, а вы ещё жалуетесь, что вас не понимают и не оценивают по достоинству... Вот уж воистину, если бы каждого из ныне живущих ценили по достоинствам, то жизнь на Земле превратилась бы в сплошную скуку. Бутерброды на завтрак вас устроят? Я не помню заклинание для омлета. Уже несколько лет его не использовал... Это мотание головой означает да или нет? Да? Отлично.

Снэйп вышел из комнаты. Гарри обалдело посмотрел на закрывшуюся за преподавателем дверь. Но как?! Что это? Какова цена этой внешней привлекательности? Запрещённая магия? Зелье из крови девственниц и некрещеных младенцев? Гарри припомнил, что такое жуткое снадобье когда-то давно применяли для омоложения, но вот уже несколько веков готовить это зелье запрещалось под страхом смертной казни. Нет. Тут дело не в зелье...

В Гарриной голове замелькали обрывки фраз, догадки, смутные воспоминания... Кровь. Вампир в преподавательском составе. Нарушенный закон. Преступление. Правление. Дамблдор. Эмили. Вот что она ему предлагала. Кровь. Это ему помогло. О Боже. Да, надо отдать Снэйпу должное: отбивался он честно и довольно долго. Гарри даже почему-то был уверен, что если бы не крайние обстоятельства, Снэйп не стал бы этого делать. Пить кровь. Вот. Ну, конечно. Всё просто. «Я - Тёмный Лорд, а мой опекун - вампир, спасший мне жизнь с помощью магии Того-Чьё-Имя-Нельзя-Называть. И почему меня это совсем не трогает? Я всю ночь провёл в одной... о... кровати с вампиром. Святое небо. Что там Снэйп говорил про хлам в мозгах?»

Гарри молча поел, прикидывая, захочет ли Снэйп ответить хоть на один из интересующих его вопросов. «В конце концов, я, наверное, имею некоторое право знать, что происходит».

После завтрака Снэйп выдал Гарри пару увесистых книг.

- Надеюсь, вам этого хватит до конца месяца, - профессор забрал у Гарри поднос и вышел.

Ну, и это лучше, чем ничего. После двух недель томительного лежания и вынужденного ничегонеделания сойдут и исторические романы. (Чего ещё можно было ожидать от Снэйпа!) Хотя Гарри был не большой охотник до чтения серьёзной литературы, но в сложившейся ситуации можно было начать читать даже прошлогодние конспекты...

Снэйп вернулся уже не в халате, а в джинсах и футболке. И Гарри впервые (будучи в очках) увидел, что скрывали под собой профессорские одеяния. Ну кто бы мог подумать! Гарри всегда казалось, что Снэйп с возрастом отяжелел и обрюзг, как все крупные мужчины, но глядите-ка... Ничего лишнего. Такой подтянутый, оказывается... Очень красивые руки. И ещё ему очень шли все эти маггловские вещи. И вообще, он выглядел... не как учитель. Совсем. Надо же.

Гарри встал с кровати и робко подошёл к столу, за которым Снэйп опять устроился со своими рукописями и справочной литературой.

- Профессор.

Снэйп поднял голову и нетерпеливо посмотрел на него. «Чёрт возьми, какие глаза. Почему я раньше никогда не замечал?..»

- Я хотел спросить... - Гарри почему-то сильно смутился. - Мне же понадобятся учебники... И всё остальное. Как я это буду покупать?

- Для вас уже всё приготовлено, - коротко ответил Снэйп.

Гарри опустил глаза и пробормотал:

- Понятно.

- Вам что-нибудь ещё?

- Нет... Я...

Снэйп отложил перо.

- Ну не тяните, Поттер, что у вас за идиотская привычка?

- Я хотел... То, что с вами произошло. Это... Как это получилось? Что вы сделали?

Снэйп смерил его взглядом от которого Гарри почему-то почувствовал себя чем-то съедобным.

- Поттер, если вас так беспокоит моё вампирское начало, то расслабьтесь: обычная кровь меня не интересует. Так же, как кровь магов, вампиров, оборотней, единорогов, Тёмных Лордов и всех прочих. Можете спать совершенно спокойно.

- Значит, Эмили не относится ко всем прочим, да? - негромко спросил Гарри.

Снэйп помедлил с ответом. Гарри уже было решил, что профессор промолчит, но нет:

- Эмили - дампир. Дампир под моей личной меткой. Не спрашивайте, как это произошло. Вы хотели знать ответ. Вы его получили. Детали не имеют для вас значения.

Дампир. Ребёнок, зачатый вампиром и смертной женщиной... Гарри знал, что кровь дампира считается самой вожделенной субстанцией для вампиров. Почти как слёзы феникса или кровь единорога для человека. Понятно.

- А что значит личная метка? - спросил Гарри.

- Это значит, что дампир находится под моей защитой, и никто другой не имеет права тронуть мою собственность.

«Собственность. Хотя, наверное, Эмили должна гордиться тем, что её так высоко ценят...»

Гарри опустил глаза. «Раз он всё-таки мой опекун, то, наверное, ничего, если я спрошу что-нибудь на отвлечённую тему... Если уж он ответил про дампира... И вообще, учитывая всё... ммм... то, о чём лучше не вспоминать...»

- Сэр.

- Что ещё?

- А что вы делаете, когда отдыхаете?

Снэйп уставился на него так, что Гарри невольно отступил от стола.

- Поттер, вам что, принципиально важно знать ответ?

- Извините... - прошептал Гарри смущённо. - Мне просто интересно. У вас ведь бывает отпуск.

- Бывает. Официально я сейчас в отпуске, - Снэйп выразительно посмотрел на него. - Раз уж вы так любезно спрашиваете.

Гарри покраснел.

- О... Я... Я ведь не виноват.

- Не хватало еще вам быть виноватым, - холодно ответил Снэйп. - Если у вас ко мне всё, то будьте добры меня не отвлекать. Хотелось бы успеть как можно больше до начала учебного года, потому что потом у меня почти не будет времени.

- А что вы пишете? - несмело спросил Гарри.

- Третью часть «Вампирологии», - холодно ответил Снэйп, не поднимая головы.

Гарри посмотрел на профессора, на разложенные по столу бумаги и с чисто детским упрямством спросил:

- А всё-таки чем вы занимаетесь, когда не работаете?

- ЧИТАЮ, Поттер, - тихо, но очень выразительно ответил Снэйп и уткнулся в справочник.

- Понятно, сэр, - прошептал Гарри и отошёл от стола.

«Кажется, я требую от него слишком много. Он не обязан со мной разговаривать. Надо радоваться, что он хотя бы ТАК со мной общается. И всё-таки, опекун - это, наверное, нечто большее, чем ЭТО. По крайней мере Сириус хоть был не против со мной поболтать..

Гарри прилёг на кровать и взял книгу, но открывать её не спешил. Фигура сидящего за столом Снэйпа интересовала его гораздо сильнее, чем исторический роман про восстание оборотней.

Странно. Как всё странно... Ведь несмотря ни на что Снэйп всё равно остался Снэйпом. Даже если он стал выглядеть немного... ну, не так плохо, как раньше. Наверное, он всегда таким был, просто сейчас у него стал здоровый цвет лица, вот и всё. И волосы, конечно. И ещё отсутствие этих убийственно чёрных одеяний... Гарри вдруг вспомнил, как они целовались в ту ужасную ночь в мотеле. И как он сам осознанно поцеловал Снэйпа. («Нет, этого не могло быть. Ну пожалуйста, этого ведь не было на самом деле, правда?») Воспоминание об этом почти стёрлось, но зато Гарри очень отчётливо помнил колючий бархат под щекой и запах влажной чистой кожи. И прикосновения этих красивых рук во время ежедневных осмотров...

«Чёрт возьми». Гарри покраснел, но тело словно было закутано в тёплый мягкий кокон, и эти мысли его ничуть не трогали... Слава Богу. А в голове внезапно мелькнула догадка: «Притупляющее зелье. Та горьковатая штука, которой Снэйп меня поит перед сном каждый вечер. Но чёрт возьми, я что, такой сексуально озабоченный? Если меня не трогать, то я не...» Гарри посмотрел на хищный, резко очерченный профиль учителя. На тёмно-серую футболку, облегающую его плечи и широкую грудь. Светло-голубую ткань джинсов, плотно охватывающую узкие бёдра. «Гарри. Гарри?! ГАРРИ!!! О ЧЁМ ТЫ ДУМАЕШЬ?! Это же МУЖЧИНА!!!» По крайней мере, обнимать его было приятно. И спать с ним рядом тоже. «Да, Гарри Поттер. Очень предусмотрительно со стороны Снэйпа давать тебе это зелье».

- Поттер, у вас ещё будет много времени налюбоваться на меня. Займитесь лучше книгами, - не поднимая головы от свитка, процедил Снэйп сквозь зубы.

Гарри покраснел, как рак, и торопливо открыл роман.

«Лунное Затмение». Наверняка, содержание не столь впечатляющее, как название. Но делать нечего.

Первые десять страниц Гарри прочитал, не понимая почти ни слова. Написано было нудным архаичным слогом. На третьей странице подробных описаний скалистого берега с укреплениями Гарри спёкся и решил было, что при всём желании не сможет осилить это произведение. Но к своему огромному удивлению, постепенно заинтересовался сюжетом, и незаметно роман его увлёк. Оказалось, весьма приятно занять мозги хоть чем-нибудь, и узнать, что кому-то два века назад было так же паршиво, как и ему самому. Это утешало.

~* ~

Следующие десять дней Гарри только читал. Он поселился сначала на берегу Ла Манша, где в восемнадцатом веке шли восстания вервольфов, а потом провёл неделю в Древней Греции среди богов и героев. Это оказалось весьма захватывающе.

Роман «Великая Битва» про войну богов и титанов проглотился одним махом. К концу книги Гарри начал понимать, почему Снэйп предпочитает проводить отдых за чтением. Кстати, это было очень удобно ещё и потому, что Гарри совсем не испытывал желания общаться. За эти дни они со Снэйпом почти не разговаривали, что в полной мере устраивало обоих. Странно, но именно это молчание стало тем самым контактом, которого Гарри никак не мог установить со своим новоявленным опекуном. К тому же теперь Снэйпа никто не отвлекал глупыми вопросами, и он наконец-то получил возможность спокойно поработать над своим учебником. Это весьма положительно отразилось на его настроении, и Гарри за все десять дней ни разу не услышал ни одного саркастичного замечания в свой адрес. Похоже, что Снэйп вообще мог молчать сутками и не испытывать никаких проблем. Так что соседство с ним стало вполне терпимым.

- Поттер, час ночи, вы собираетесь ложиться? - спросил Снэйп, приподняв голову с подушки.

Первая фраза за два дня.

- Мне осталось две страницы, - машинально отозвался Гарри, не отрывая глаз от страницы.

Снэйп ничего не ответил, и Гарри принялся за финальный монолог Зевса и Геры. Это он читал уже не слишком внимательно. Что здесь может быть важного? Просто разговор мужа и жены. Ведь всё закончилось. Роман дочитан, и завтра снова придётся плевать в потолок...

«- Но ты же понимаешь, что закончена только эта битва, а не наша жизнь. Ничто не может быть кончено, пока смерть не забрала нас».

На этом месте Гарри вдруг словно споткнулся и резко захлопнул книгу, так и не дочитав последней страницы. Внутри у него всё похолодело. «Ничто не кончено». Через четыре дня ему предстоит вернуться в Хогвартс, и это станет самым ужасным испытанием всей его жизни. Каково это - находиться среди людей, которым нет до тебя никакого дела? «Среди тех, кто желает мне смерти и боится меня сильнее смерти». Что же это будет?

Гарри погасил свет, снял очки и уполз под одеяло.

«Я идиот. Как я не подумал об этом раньше?! Почему не отказался? Надо было настоять. Не заканчивать школу. Поселиться в маггловском мире и навсегда забыть... Раньше всё было понятно: в Хогвартсе у меня были друзья. А теперь? Что удерживает меня там? Дамблдор. И... Ну, ладно, да. И Снэйп. Они относятся ко мне так, словно ничего не случилось. Но этого вряд ли хватит, чтобы протянуть там девять месяцев одному».

Ничто не кончено, пока не пришла смерть. Как это верно. Но ведь смерть всегда ходила за Гарри следом. На этот раз Снэйпу удалось спасти его. А если что-то случится со Снэйпом? «А если с Дамблдором? Ведь это благодаря ему я ещё жив. Что будет со мной тогда? Как жить дальше? И зачем?»

- Поттер.

Гарри вздрогнул и посмотрел на соседнюю постель.

Снэйп глядел на него, приподнявшись на локте.

- Хотите снотворного?

- Хочу, - тихо ответил Гарри.

Снэйп встал, накинул поверх пижамы халат и вышел из комнаты. Гарри надел очки и посмотрел на часы. «Без пятнадцати два. Сколько же я проворочался! Почти час. Неудивительно, что Снэйп предлагает мне снотворное. Стыдно, конечно, но думать обо всём этом просто невыносимо, а заснуть не получается. Уж лучше отключиться, и всё...»

Снэйп вернулся со стаканом, полным какой-то очень тёмной жидкости, пахнущей хвоей и болотом.

- Я быстро засну? - спросил Гарри и обнаружил, что голос у него почти неприлично дрожит.

- Через десять минут.

Гарри взялся было за стакан, но зелье тут же сильно плеснулось и едва не плюхнулось на одеяло. Ага, ещё и руки дрожат. Истерика налицо...

Снэйп молча обхватил стакан поверх Гарриных трясущихся пальцев. Очень удачно и вовремя... И Гарри внезапно захотелось, чтобы эта рука сжимала не только его пальцы. Вот если бы можно было его обнять... И чтобы он обнял в ответ...

Учитель поднёс стакан к его рту, и Гарри случайно коснулся губами руки Снэйпа. Это было неожиданно, и на мгновение Гарри замер. Но отстранился очень медленно. А когда допил снотворное, то ещё раз задел губами холодную мягкую кожу. Наверное, это вышло случайно. Вкус у зелья был кисловатый, но не противный, только слегка защипало язык. И тело сразу начало наливаться свинцом.

- Если ещё будут проблемы со сном - лучше скажите сразу, - тихо сказал Снэйп.

На этот раз в его голосе не прозвучало ничего, что Гарри слышал обычно. Ни злой иронии, ни раздражения, ни ярости. Просто голос, очень приятный для слуха.

- Спасибо, - прошептал Гарри.

Снэйп ничего не ответил. Да и вряд ли Гарри требовались его ответы. Что бы учитель ни сказал - сейчас это ничего не изменило бы. Потому что ни к кому ещё Гарри не испытывал такой искренней благодарности.

~* ~

Оставшиеся четыре дня прошли у Гарри в борьбе поочередно то истерикой, то с депрессией. Снэйп не трогал его, и Гарри был ему за это благодарен. Можно было сколько угодно рыдать в ванной, часами тупо пялиться в одну точку и бесцельно слоняться по комнате из угла в угол. Снэйпа это не раздражало. Похоже, его вообще полностью устраивало всё в этой жизни, лишь бы его не отвлекали от работы.

В ночь с тридцать первого августа на первое сентября Гарри не сомкнул глаз и провалился в какое-то болезненное забытьё только под утро, когда начало светать. Единственное, чего ему безумно хотелось - никогда отсюда не уезжать. Но это, конечно же, было невозможно. Снэйп ещё вчера вечером принёс Гарри его одежду - вычищенную, отглаженную, все пуговицы на месте, исчезла модная прореха на штанине джинсов, куда-то испарились спущенные петли на рукаве свитера. «И дырки от ножей...» Кроссовки выглядели как новые. Интересно, каким заклинанием всё это делается? Хотя какая теперь разница, ведь у него всё равно больше нет волшебной палочки...

Снэйп разбудил его ровно в девять. Получается, что в эту ночь Гарри спал только два часа. Ну почему нельзя выспаться впрок? Надо же, проспать мёртвым сном столько времени и всё равно страдать от недосыпания...

- Ваша форма, вещи, сова - всё это будет дожидаться вас в школе, - сказал Снэйп. Он был уже в своих привычных чёрных одеждах, только пока без мантии. - Приводите себя в порядок. Мы должны быть у барьера вовремя. Вот ваш билет, немного денег и тёмные очки для улицы.

Снэйп выложил все эти предметы перед Гарри и вышел из комнаты со словами:

- Не копайтесь, Поттер, даю вам полчаса.

Гарри с тяжёлым вздохом поднялся и постарался собраться как можно быстрее. Было странно надеть на себя что-то кроме пижамы. Всё казалось узким и неуютным. Может быть от того, что было слишком новым и каким-то неразношенным. Гарри оделся и вытащил волосы из-под воротника. В зеркале отразился худощавый спортивный юноша с длинными чёрными волосами и очень бледной кожей. Правда, к губам уже вернулся яркий природный цвет, поэтому Гарри больше не выглядел так, будто прошёл все этажи ада. Вокруг глаз всё ещё слегка голубели тени, но под тёмными очками этого было не видно. Круто выглядишь, дружище. Настоящий герой современности. Только трясёт сильно, а вообще... Гарри невесело улыбнулся своему отражению в зеркале. Ладно. Вполне сойдёт для выхода в мир.

Гарри рассовал по карманам билет, деньги, обычные очки убрал в твёрдый футляр, прикреплённый к ремню. В заднем кармане брюк обнаружился носовой платок. Накрахмаленный. Блин. Да, Снэйп всегда всё делает обстоятельно. Надо отдать ему должное. «Мне так никогда не научиться...»

Снэйп вошёл в комнату и внимательно ощупал Гарри взглядом. Судя по всему, учитель был не слишком удовлетворён увиденным, но от замечаний воздержался.

- Готовы, Поттер?

- Да, - Гарри посмотрел на него и понял, что сейчас будет.

- Идите сюда.

Гарри очень хорошо представлял, что ему сейчас предстоит. Аппарировать сам он пока не мог - ещё не получил лицензию. (И, вероятно, уже никогда не получит...) Зато он очень хорошо знал, как это делается в паре. Весьма просто. Надо только покрепче обнять аппарирующего. Не сложно. Но Гарри, которого несколько дней беспрерывно кидало из одной истерики в другую, во избежание недоразумений опасался подходить к Снэйпу близко. Потому что во-первых, ему очень хотелось хорошенько выплакаться в чьих-нибудь объятьях. (За неимением никого другого Снэйп очень даже сгодился бы, но Гарри всё-таки был ещё достаточно в уме, чтобы этого не делать.) А во-вторых Снэйп уже два дня не давал ему притупляющего зелья. Этот факт тоже вызывал у Гарри некоторое смутное беспокойство.

- Вас паралич разбил? - в голосе Снэйпа прозвучали нетерпеливые нотки.

Гарри немедленно подошёл к нему, набрал в грудь воздуха и очень осторожно обнял Снэйпа за плечи.

- Поттер, я не фарфоровый... И подойдите ближе. Вы знаете, что означает слово «ближе»?

Гарри подчинился, прильнув к чужому телу. «Господи, только бы скорее!» Снэйп крепко обнял его, тесно прижал к себе.

- Расслабьтесь, Поттер. Ну?

- Я что-то не так делаю? - испуганно спросил Гарри, оторвавшись от его плеча.

- Если вы будете и дальше так трястись, то я вас растеряю по дороге и, боюсь, больше уже не соберу.

- Простите, - смущённо прошептал Гарри. - Я... Я не знаю, что со мной.

- Надо было транспортировать вас под наркотиком, это было бы гораздо спокойней во всех отношениях, - недовольно ответил Снэйп и со вздохом отстранил его от себя. - Боже мой. Кого другого уже давно убил бы. Вы вообще планируете воздать мне за это или считаете, что я со всеми вот так вожусь?

- Извините, - искренне ответил Гарри и чуть слышно добавил: - Мне страшно.

- Знаю, - спокойно ответил Снэйп. - Но вы должны всё время помнить о том, что вас боятся ещё сильнее.

- А как я буду с этим жить? - убито спросил Гарри.

- Привыкнете, - в голосе учителя не было ни тени сомнения. - И даже будете находить в этом особенную прелесть. Это очень удобно, когда хотите, чтобы все оставили вас в покое.

- Я так долго не выдержу, - Гарри было стыдно говорить это, но он был не в силах изображать бодрость духа.

- Выдержите. Идите ко мне и прекратите дёргаться.

Снэйп обнял его, и Гарри вдруг с каким-то внезапным облегчением свалился в его объятья. Вот если бы можно было всласть порыдать на этом плече... Не после сан-жуна, а вообще. Надо же, какая ирония - природа словно специально создала Снэйпа для поддержки слабых духом и телом, а душу в него вложила совершенно неподходящую. Но всё же душа была. Была. Это Гарри знал точно.

- Сделайте глубокий вдох, - прошептал Снэйп ему на ухо. - Вам необходимо успокоиться и дышать ровно. Всё будет хорошо.

Последняя фраза - хоть и сказанная холодным безразличным тоном - внезапно согрела Гарри лучше горячей ванны. Он расслабился и полностью отдался сжимающим его рукам.

- Задержите дыхание, - шепнул Снэйп.

Гарри подчинился, и в следующее мгновение пол ушёл из-под ног, а перед глазами взвихрилось какое-то странное мерцающее облако. Оно клубилось, как туман, и пульсировало, как живое, но Гарри не удалось его разглядеть подробнее. Уже через мгновение он обнаружил себя рядом со Снэйпом среди спешащего по делам народа. Над головой раскинулись знакомые своды Кингс-Кросса. Снэйп ловко выдернул обалдевшего Гарри из толпы.

- Как вы себя чувствуете, Поттер?

- Немного... Странно, - ошарашенно пробормотал Гарри, неуверенно ощупывая себя.

- Всё на месте? - с ядовитой усмешкой поинтересовался Снэйп.

- Н... Наверное, - Гарри вдруг вспыхнул и сам на себя разозлился.

- Повнимательнее проверьте.

Ну сколько можно на эту тему!!! Гарри вскинул на Снэйпа почти ненавидящий взгляд, но тут же понял, что преподаватель говорил всё это специально. Чтобы Гарри, злясь, не слишком отвлекался на свои страхи. Но лучше всего было очень сильно поскандалить, чтобы Гарри смог отвлечься по-настоящему...

Они остановились перед барьером, и Гаррино сердце само собой начало замедлять ход. Судя по всему это явственно отразилось у Гарри на лице, потому что Снэйп сказал недовольно:

- Бросьте трусить, Поттер. Все ученики предупреждены. Думаю, никто из них не решится даже просто к вам подойти... Я вас встречу на станции. Не выходите из купе, пока я за вами на приду. Понятно? И постарайтесь не угробить себя в первые же пять минут, что меня не будет рядом. Не то чтобы я очень расстроюсь, но просто обидно будет за впустую потраченные силы.

- Я постараюсь вас не разочаровать, - тихо ответил Гарри.

- Очень надеюсь, Поттер, - Снэйп поднял было руку, но тут же спохватился и протянул Гарри какой-то маленький свёрток. - Ах да, чуть не забыл. Это ваше.

Гарри с непониманием взял свёрток и только собрался спросить, что это такое, как услышал:

- Фините Инкантантем.

И Гарри понял, что остался один. А ещё ему стало как-то... Что за?... Его бросило сначала в жар, потом в холод. В теле заныла каждая клеточка, каждый нерв. Перед глазами всё поплыло, и в этот самый момент Гарри осознал, что безумно хочет курить. Так, что душу отдал бы за одну хорошую затяжку.

Конец первой части

Часть II. Первый семестр. Глава 1.

Гарри огляделся, ища глазами хоть кого-нибудь с сигаретой. «Здесь что, все сговорились вести здоровый образ жизни?!»

СНЭЙП!!! Он наложил на меня антиникотиновое заклятие на время болезни. Чёрт, мог хотя бы предупредить... Ладно. Пока ещё есть время. Гарри попробовал взять себя в руки. Жаль, что у него только волшебные деньги, но он ещё успеет купить сигареты на платформе № 9 и 3/4. Гарри стремительно шагнул к барьеру и едва не сбил с ног внезапно появившегося из-за угла человека с тележкой. С кучи багажа свалилось несколько свёртков.

- Извините, - пробормотал Гарри, наклоняясь, чтобы подобрать упавшие вещи.

- Не извиняйся, Поттер. Большая честь для меня, - раздался в ответ гибкий тягучий голос.

Гарри медленно поднял голову и встретился с холодными, как замёрзшая родниковая вода, глазами.

Это был Драко Малфой, которому гриффиндорец почему-то несказанно обрадовался. Возможно, от того, что в тонкой руке блондина дымилась сигарета.

- Драко. У тебя есть ещё?

Может, попроси Гарри что-нибудь другое, блондин бы его послал, но солидарность курильщиков преодолела кастовые барьеры. Всем видом демонстрируя своё снисхождение к черни, Малфой протянул гриффиндорцу пачку. Но Гарри сейчас было ни до чего. Он торопливо прикурил от сигареты Драко и глубоко затянулся. Боже. Ну наконец-то! После второй хорошей затяжки прошли и дурнота, и слабость. Фу... Обалдеть. Надо же так.

Они стояли напротив барьера и молча курили. С третьей порцией никотина к Гарри вернулся осмысленный взгляд, а с четвёртой - способность полноценно воспринимать происходящее. Он посмотрел на Драко и в который раз уже удивился его поразительному внешнему сходству с Люциусом. Разница была только в одном: утончённое изящество отца начисто перебивалось бесстыдной чувственностью сына.

- Ты один, без эскорта? - холодно спросил Драко. На нём были тёмно-синие джинсы и такая же рубашка. Магглская одежда плавно облегала фигуру слизеринца, и от этого он казался ещё стройней и тоньше.

- Меня провожали, - Гарри отметил, что голос у Малфоя стал уже совсем мужским и теперь слегка не вяжется с его бесполой красотой. - А ты?...

- Меня тоже провожали, - Малфой выбросил окурок и начал по новой завязывать ремень поверх своего разоренного багажа.

Гарри кивнул и внезапно сообразил, что с ним разговаривает волшебник, который его СОВСЕМ НЕ БОИТСЯ! Это оказалось так здорово, что Гарри просто сказал:

- Давай я тебе помогу, - и взялся за другой конец ремня.

- Я сам, спасибо, - прохладно-вежливо произнёс Драко.

- Да брось, что такого...

- Не надо, Поттер, справлюсь, не немощный, - в голосе Малфоя зазвучал металл, но на застывшем лице слизеринца это никак не отразилось. Всё-таки Драко очень хорошо умел владеть собой. «Чёртова школа проклятого Люциуса...»

Гарри перехватил ручку тележки.

- Драко.

- Что тебе от меня надо? - в голосе Малфоя звучала плохо скрытая неприязнь. - Мне не нужна ничья благотворительность, особенно твоя, ясно? Отцепись.

- Ты что, тоже меня боишься? Как все остальные? - тихо спросил Гарри.

Бледное лицо Малфоя словно заледенело. Шрам на скуле налился кровью.

- Значит, тебе всё-таки страшно? - сказал Гарри, придвинувшись к нему. - Так ты только скажи, я сразу отстану. Я никому не навязываюсь. Просто мне странно, что меня боится сын Люциуса Малфоя.

- Иди к дьяволу, Поттер, мне нет до тебя никакого дела! - едва слышным от ярости голосом произнёс Драко.

- Было дело, - возразил Гарри. - Ты из-за меня сцепился с отцом. Думаешь, я не знаю, откуда у тебя шрам? Я тогда ещё не ослеп.

Нежные щёки блондина ярко вспыхнули, и Гарри внезапно оцепенел, словно увидел его впервые. Чёрт, надо было на самом деле выйти из себя, чтобы испортить это идеальное лицо... Драко был чертовски красив. Просто ненормально. И вообще, это было более, чем ненормально... Всё, что Гарри вдруг вспомнил. Про подземелье... «Как обрывок из ночного кошмара». После того, как Люциус бежал...

- Что ты пялишься? - у блондина вдруг сорвался голос.

- Ничего, - Гарри заставил себя говорить спокойно. - Брось, Драко. Давай не будем вспоминать. К чёрту всё. Я серьёзно.

Малфой не ответил, но Гарри не отступил.

- Пойдём вместе?

- Мне всё равно, - холодно ответил слизеринец.

Гарри закинул свой свёрток на тележку, и оба молодых человека пошли навстречу барьеру.

Платформа № 9 и 3/4 жила своей обычной жизнью. Хогвартс-экспресс шипел и пускал в небо кольца дыма. Суетились станционные служащие, ухали совы, раздавался громкий женский голос, зовущий некую Мэри Блу. Наверное, первоклашку, Гарри никогда не слышал этого имени раньше.

- Ну, всё снова, - прошептал Гарри и посмотрел на Малфоя. Тот не ответил, но по тому, как Драко вцепился в ручку своей тележки, стало ясно, что он боится туда идти. Так же, как и сам Гарри. Да, но утешает хотя бы то, что они вместе, а вместе уже не так страшно.

- Идём, - Гарри положил руку поверх побелевших пальцев Малфоя и в первый раз заметил в застывших, как льдинки, глазах проблеск чего-то живого.

Драко не ответил, но руку не убрал.

Вместе и в самом деле было легче. Гарри даже немного расслабился. Они шли рядом, толкая тележку, и, по мере их продвижения к багажному вагону, на платформе становилось всё тише и тише.

Их провожали десятки остекленевших глаз. Гарри видел знакомые, но очень чужие лица, и ему от чего-то вдруг стало радостно, что все эти лживые люди, когда-то приветствовавшие его аплодисментами, теперь сторонятся его. «Трусливые лицемеры и предатели. И наплевать на вас!»

Приёмщик багажа взял у них тележку. Гарри забрал свой пакетик. Надо хоть посмотреть, что там.

- Какой у тебя вагон? - спросил он у блондина.

- Девятый, - тихо ответил Драко, глядя прямо перед собой.

- А купе?

- Третье.

В связи с военными действиями Министерство уже второй год требовало, чтобы студенты находились исключительно на тех местах, которые указаны в билетах. Теперь на них штамповались имена пассажиров, и было строго запрещено самовольно меняться купе, не предупредив кассира. Никто особенно не протестовал относительно этих правил. Учитывая то, что происходило последние два года, не было желающих нарушать какие-либо нововведения. Сейчас, конечно, боевые действия закончились, но военных правил никто не отменял. Может быть, из-за того, что Гарри всё ещё учился в Хогвартсе... Наверное, это было правильно.

Гарри развернул свой билет.

Вагон девять, купе три. Как у Драко.

- Соседи... Идём?

- Ну, идём, - неуверенно отозвался Малфой. Кажется, он, как и Гарри, не совсем понимал - хорошо это или плохо, что судьба столкнула их, и им некуда деваться.

Драко шёл, не глядя по сторонам, но голову держал высоко. Поверженный, но не сломленный. Волосы, ставшие такими же длинными, как у Люциуса, теперь свободно падали на спину блондина, и это делало его ещё больше похожим на отца. Кажется, Драко нарочно делал всё, чтобы это сходство сильнее бросалась в глаза. Смело, учитывая его положение в школе в этом году...

На них все пялились. Кто-то исподтишка, кто-то - не в силах оторваться. Гарри заметил Рона и Гермиону, прильнувших к окну купе. Они неуверенно улыбнулись ему, и Гарри, помахав им рукой в качестве приветствия, прошёл мимо. «Пусть не нервничают, я не собираюсь приставать к ним с разговорами...»

Неожиданно под ноги юношам выпал Невилл Лонгботтом, на четвереньках ползавший в поисках своей новой жабы. Ничто не менялось, хотя Невилл давно превратился из пухленького румяного мальчика в крепко сбитого коренастого парня с абсолютно взрослым голосом и уже заметно темнеющей полоской усов над верхней губой.

- О, привет! - Невилл поднял голову и неожиданно адресовал приветствие обоим ребятам. - Рад вас видеть. Гарри, как твои глаза? Лучше?

- Да, спасибо, - удивлённо ответил Гарри. Уж кому-кому, а Невиллу сам Бог велел бежать прочь при одном упоминании Гарриного имени. Несмотря на свои внушительные габариты, Невилл оставался Невиллом. Может быть от того, что он до сих пор жил под присмотром своей бабули и боялся её ничуть не меньше, чем в детстве.

- Привет, Гарри!

Он обернулся на приятный грудной голос и увидел перед собой Джинни Уизли. Та даже не пыталась делать вид, что здоровается с обоими юношами. Её серо-зелёные глаза в обрамлении сильно накрашенных ресниц скользнули мимо изящной фигуры слизеринца так, словно его рядом с Гарри вообще не было.

- Здравствуй, Джинни.

За лето она окончательно оформилась и превратилась в чертовски сексуальную штучку. Ярко-красный свитер туго обтягивал не по годам развитую грудь. Может быть, в бёдрах она была полновата, но от этого, пожалуй, выглядела только аппетитней. «Чёрт, что мне помешало выбрать её? Она же прохода мне не давала в прошлом году... Почему Гермиона? Потому что я в неё влюбился, как последний дурак, вот почему...»

- Как дела?

- У меня всё хорошо, спасибо, - Джинни смотрела ему прямо в глаза. - Я не писала тебе, потому что мне запрещали. Говорят, что это опасно... Не знаю, почему. Наверное, все боятся, что мои письма пробудят в тебе Тёмного Лорда.

- Джинни Уизли, у тебя реально едет крыша от избытка гормонов.

- Отойди, женщина, дай нам облобызать его величество!

Это были близнецы. Вот уж сюрприз! Теперь их можно было чуть ли не каждый день слышать, но чтобы увидеть... Два года назад Фред и Джордж продали сеть своих магазинов с весёлыми ужасами и купили эфир на одной из развлекательных радиостанций Магической волны. В мире магглов это радио было не услышать, но зато весь прошлый год на переменах и после занятий Хогвартс сотрясался от переборов хард-рока и перчёных шуток Фреда и Джорджа. Миссис Уизли требовала, чтобы близнецы взяли псевдонимы и не позорили отца, занимавшего не последнее место в Министерстве. Но Фред и Джордж ни в какую не желали менять фамилии, потому что в противном случае им пришлось бы менять и все свои программные заставки, а ничто так хорошо не рифмовалось со словам «повисли» и «закисли», как многострадальная фамилия «Уизли». Перси, женившийся в июне на Пенелопе Кристалл, демонстративно не пригласил близнецов на свадьбу и теперь везде категорически отрицал своё родство с «этими однофамильцами-радиоведущими», но Фред и Джордж чихать на всё это хотели.

- Как дела, Гарри? Как поживает его величество?

- Извини, что мы так запросто. Мы по старой дружбе. Как насчёт небольшого интервью?

Они со своим всегдашним хохотом и улюлюканьем загребли его в двойные объятья, и хоть не было ничего такого в том, чтобы обнять старого знакомого при встрече, Гарри не мог избавиться от ощущения, что его облапали сразу два парня. Выглядели братья потрясающе, даже Драко посмотрел на них со слабым интересом. Гарри, оглушённый их воплями и придушенный капканом из четырёх рук, всё же попробовал разобраться, кто из них Фред, а кто Джордж. Сейчас оба брата были в кожаных байкерских прикидах с лисьими хвостами на рукавах. Единственное, что отличало их друг от друга - это разноцветные пряди в непокорных рыжих вихрах. У одного пряди были зелёные, у другого синие. Но уже через мгновение Гарри понял, что это ему ничего не даёт: пряди постоянно меняли цвет, и теперь стали малиновыми и белыми.

- Ладно, не парься, какая, к чёрту, разница, кто из нас кто, - расхохотался один близнец, как-то чересчур уж интимно обнимая Гарри за талию. - Что я, что он - всё равно. Я сам, порой, в сомнениях... Фред вон уже третий год пользуется моей ксивой. У него ведь лицензию отобрали за дезаппарирование в нетрезвом виде... Что я, не так, что ли, говорю? А, блин, да, забыл, прости, это ещё видела целая площадь магглов... Где тебя сподобило-то, Фредди? На Трафальгар-сквер?

- Иди ты, Джей, куда подальше, а? Чьи у тебя права на вождение мотоцикла? Мои, Джей, потому что тебе ясно было сказано: не фиг садиться в седло, когда ни хренища не рубишь, чего вокруг творится.

- Ну ладно тебе нудить, ну дёрнул лишнюю кружку пива...

- Кружку?! Уизли, ты кому эту туфту вешаешь, я там был, и вот этими вот глазами всё видел. Взорвал косяк в одно рыло - так признайся честно! Не по-братски это, я тебе скажу, в одинаре закидываться.

- Заткни пасть, Уизли. Тебе вообще дурь нельзя, что, забыл, как весь Вест-Энд обблевал на Рождество?

Гарри, тесно прижатый к крепкой груди Джорджа, неуверенно улыбнулся. Неудивительно, что Молли так болезненно реагирует. Да, после каникул со Снэйпом было странно видеть себя в кругу нормальных людей... «Нормальных? Да, весёлых, молодых, бесшабашных и шумных». Гарри на полном серьёзе отвык от такого общества за последнее время.

- Мы хотим сделать небольшую программку на предмет того, как Великий Гарри Поттер возвращается в Хогвартс, - сказал Фред, достав из кармана обычный маггловский диктофон. - Ты не против?

Гарри уставился на Фреда:

- Зачем?

- Отстаньте от него, - вступилась Джинни, - это не смешно.

- Мисс Уизли, не лезь в наши дела, ты ничего не понимаешь в шоу-бизнесе. У нас рейтинг упал на шесть позиций, надо срочно что-то делать. Мы первые поймали Гарри Поттера после всей этой заварухи. Неужели ты думаешь, что людей не интересует, как прошли каникулы его величества Тёмного Лорда?

Загрузка...