Предвестник шторма

38

Река Потомак, рядом с Потомак-крик,

10 октября 2004 г., 05:48 восточного поясного времени

Видеозапись с бортовых камер всех «Перегринов» была передана на «Северную Каролину» вместе с приказом стрелять по перекрестку улиц Уильямс и Кенмор-стрит. Капитан приказал перекачать видео на замкнутую телевизионную сеть, а тактические офицеры корпели над своими картами.

— О’кей, Уильямс, — это ВА-3, но где эта чертова Кенмор? — сварливо спросил Ш-2. На стандартных тактических картах названия улиц никогда не обозначались. Потому что при запросах поддержать огнем на них никогда не ссылались. Кроме как в реальной жизни.

— Ну, она должна быть в глубине города, — заметил старший артиллерийский офицер. Капитан третьего ранга повернулся к своему командиру секции управления огнем. — Перенесите огонь немного в глубину и рассредоточьте его. Нацельтесь на все главные перекрестки по дороге в город, по батарее на каждый.

— Есть. — Уоррент-офицер начал набирать команды на своем компьютере, а офицеры снова стали спорить. Внезапно одна из техников связи вскочила со своего места.

— Сэр! — вытянулась она возле старшего артиллерийского офицера. — Разрешите обратиться, сэр.

Офицер раздраженно обернулся к ней.

— Что такое?

— Я знаю способ добыть карту Фредериксберга, сэр. Может быть.

— Как?

— Из Интернета. У меня в шкафчике есть лэптоп. Я могу подсоединиться с него к Интернету и скачать ее.

— Черт побери, — сказал Ш-2, — хорошая идея, и почему я только не подумал об этом? Или, может быть, сделать приоритетный звонок в агентство военной картографии?

Он поймал взгляд офицера связи и подозвал ближе.

— Я думаю, «Экпедия» будет быстрее, сэр, — робко произнесла техник.

— У нас есть еще доступ в Интернет? — спросил артиллерист.

— Послины разрушили все стандартные системы, — сказал связист, — но, может быть, нам удастся пробиться на УКВ. А что такое?

— Нам отчаянно нужна карта, — сказал артиллерист. — Ваш техник полагает, что она сможет скачать ее с Интернета, если возьмет свой лэптоп и подключится к «Милнет».

— О’кей, девочка, хорошо работаешь. Беги за лэптопом. Если морские пехотинцы тебя не станут пускать, скажи им, чтобы связались со мной.

— Есть, сэр! — сказала техник и выскочила за дверь.

— Как вы сможете подключиться?

— Установим связь с Норфолком. Я посажу на это одного из своих техников.

— О’кей.

— Вы знаете, довольно скоро у нас появятся гости, — прокомментировал Ш-2, изучая последние добавления к карте диспозиции. Он отметил красные метки, показывающие находящихся неподалеку послинов. На обратном пути «Перегрины» прошли в пяти милях от корабля. — Это будет интересно.

Как и всех членов экипажа, непрерывный огонь главного калибра начал его утомлять. После возбуждения первых нескольких залпов он стал просто чертовски громким и монотонным. Штабист не мог себе представить, каково это для артиллеристов.

— Ненадолго, — засмеялся командир секции управления огнем.

— Да уж, — заметил артиллерийский офицер, — если бы только все они подошли к воде и окрестились.

— Это точно, — зловеще усмехнулся Ш-2. Послинам совсем не понравится прием, который им окажет «Северная Каролина».

Это была, без преувеличения, самая монотонная работа на корабле. Электрик второго класса нес вахту ближнего наблюдения и являлся глазами и ушами корабля. Поскольку корабль переоборудовали для действий в условиях чрезвычайно враждебной боевой обстановки, обязанности, традиционно связанные с солеными брызгами и свежим морским воздухом, исполнялись теперь в тесном отсеке с кондиционером.

И вместо того чтобы вертеть тяжелый бинокль, периодически отвлекаясь на резвящегося дельфина или нырявшую птицу, техник беспрерывно сканировал табло из двадцати мониторов, подключенных к чувствительным камерам, способным видеть в темноте. Пять в ряд, четыре в высоту, пронумерованные от шестидесяти до семидесяти девяти, взад и вперед, сверху вниз, снизу вверх, каждый четный монитор, каждый нечетный монитор, слева направо, сверху вниз, и так восемь долгих часов.

Затем, после отдыха, который каждый раз казался все короче и короче, снова к сканированию мониторов, каждый из которых сейчас показывал одну и ту же монотонную сцену ночного берега Потомака.

Когда они только вошли в реку, из леса выбежали гражданские. У некоторых были собственные лодки, но многие просто стояли вдоль берега, надеясь на спасение. Их подбирали шлюпочные команды или морские пехотинцы, и теперь они сгрудились в носовом кубрике, ожидая возвращения в порт. Но после этой первой волны лихорадочной активности береговая линия оставалась спокойной.

Техник только достал банку «пепси» и отхлебнул из нее, как из-за деревьев вдоль Мальборо-Пойнт-роуд появился кентавр и сразу же выстрелил из своего дробовика.

Слабый заряд даже не достиг корабля — который стоял на якоре почти в миле от берега широкой реки — и прозвучал совсем неслышно в очередном залпе главных орудий, но впередсмотрящий нажал кнопку микрофона.

— Обнаружены послины, монитор шестьдесят восемь, на траверзе правого борта.

— Обнаружены послины, монитор девяносто, впереди слева по борту, — пропело сопрано техника-женщины, наблюдавшей за мониторами левого борта. Корпус загудел от первой гиперскоростной ракеты, ударившей в поверхностно-упрочненную сталь мостика.

— Послины на мониторе семьдесят три, семьдесят пять, шестьдесят девять… Послины на всех мониторах.

— Мостик, говорит пост наблюдения, — сказал по интеркому главстаршина, командующий отсеком, — у нас тут полный зал прессы.

— Поставить все «Фермопилы» и «Марк-49» на полный автомат, включить систему зональной защиты! — приказал капитан, ведя изображение своего монитора вдоль берега, внезапно усеянного послинами.

Офицер систем защиты поднял крышку вверх и вставил ключ в прорезь. Поворот руки перевел все системы ближней защиты в полностью автоматический режим.

Первая Система Оружия Ближней Защиты под названием «Фаланга» была разработана в семидесятых годах для защиты от противокорабельных ракет и прочих близких угроз с воздуха. Изощренную систему радарного наведения соединили со скорострельным пулеметом Гатлинга. Система наведения располагалась сверху оружия, и весь комплект в едином кожухе напоминал маленького робота. Белые конусы, выросшие на палубах всех кораблей военно-морского флота, тут же прозвали Р2Д2. [65] Когда перед военным флотом встала необходимость сражаться не с людьми, а с послинами, оказалось, что это оружие ни на что не годится, как и большая часть ВМФ.

Однако те же самые умные головы из Команды Военно-Морских Систем, которые указали на сравнительную неуязвимость линкоров Второй мировой войны, обратили внимание и на другой момент в борьбе с роями послинов. Хотя у систем оружия были трудности в опознании роя, когда он просто стоял или передвигался, но как только послины открывали огонь, дело принимало совсем другой оборот. После этого конические обтекатели исчезли, и их заменили крепкие башни, позаимствованные у танка «Абрамс», и башенная система наведения, позаимствованная у «Хаммера-25». Наверху башни размещался инфракрасный пиковый детектор.

Выйдя к реке в своих аппаратах-блюдцах, бого-короли послинов немедленно открыли огонь из тяжелого оружия. Лазеры, гиперскоростные ракеты и плазменные пушки оставляли глубокие вмятины в броне линкора, время от времени попадая в наружный боезапас вспомогательного вооружения корабля. Когда это происходило, раскатистые взрывы проносились над сражающимся дредноутом. Но поворот ключа изменил картину боя.

Башни «Фермопил» — окрещенные в честь прославленной битвы в Древней Греции — развернулись стволами наружу, а инфракрасные детекторы немедленно нашли цели. Все действия были полностью автоматическими: каждая установка отметила пики теплового излучения в своей зоне ответственности, дважды проверила системы предохранителей, развернулась в двух осях и открыла огонь.

Каждая пятая бронебойная пуля калибра десять миллиметров с вольфрамовым сердечником была трассирующей. Пули шли так плотно, что трассеры казались одним сплошным столбом, изогнутым оранжевым лучом лазера, выискивающим наглых придурков, посмевших бросить вызов линкору ВМФ. Плазменные пушки и лазеры оставляли огромные термические следы после каждого выстрела, ясно различимые на фоне ночной прохлады. Шесть установок СОБЗ с каждого борта наводились на цели в своих секторах ответственности и обслуживали их с величайшей эффективностью.

СОБЗ отмечал каждый термальный пик и передавал информацию на бортовой компьютер обороны корабля. Тот в ответ разворачивал пятидюймовые вспомогательные орудия и заряжал их шариковыми снарядами. Его алгоритм требовал определенного количества пиков по определенному вектору. В данный момент вероятность поражения значительного количества нормалов-послинов составляла семьдесят пять процентов.

Значения вероятности отображались на мониторе офицера систем защиты и дублировались у капитана. Оба ждали, когда заработают тяжелые пушки, но уровень вероятности сначала рос, затем начал снижаться по мере того, как умолкало тяжелое оружие бого-королей.

— Установить вероятность на шестьдесят шесть процентов, — сказал капитан, покачиваясь взад-вперед в своем командирском кресле со скрещенными на груди руками. Ему никогда не нравились стандартные установки защитных систем.

— Есть, — сказал техник и набрал команду.

Двенадцать двуствольных башен с пятидюймовками немедленно открыли огонь наполненными картечью снарядами по среднему азимуту к цели в своем секторе. Затем они начали водить стволами из стороны в сторону, выплевывая осколочный снаряд каждые полторы секунды.

— Боже, — прошептал впередсмотрящий электрик второго класса, наблюдая за избиением послинов. Когда башни стали водить стволами из стороны в сторону, трупы стали валиться кучами. Орудия сметали нормалов подобно гигантским метлам, а «Фермопилы» выбивали лидеров одного за другим.

Когда уровень вероятности упал, на каждый выстрел бого-короля или одного из нормалов с пусковой установкой ГСР по бронированному дредноуту отвечал шквал огня. Когда подтянулись отставшие бого-короли, они принялись концентрировать огонь своих рот на башнях вспомогательных орудий, косивших их ряды. Но послины рвались на звуки канонады, и кучи трупов продолжали расти.

Алтанара был всего лишь мастером разведчиков, но мог понять, что ситуация безнадежна. Тяжелый огонь со стороны воды сам по себе был достаточно скверной вещью, но вытащенное им из интерфейса сети описание было еще хуже. Он махнул своему оолту и повернул в тыл.

— Ты куда, трус! — закричал Стенарнатта, мастер битвы, к которому он был придан. — Сеть вышвырнет тебя, как последнего кенстайна, если ты не вернешься НЕМЕДЛЕННО!

— Хочешь идти на самоубийство — иди! — рявкнул в ответ Алтанара. — А я собираюсь атаковать эту штуку По’осолом! — Он указал на дробовики, составлявшие вооружение его оолта: — А от этих абатом срыгнутых ружей толку нет.

— Прекрасно, — прорычал мастер битвы, — беги. Кенстайн!

Мастер разведчиков повернулся спиной к обреченному мастеру битвы и рысью повел свою роту в тыл.

— У нас вышло из строя двадцать пять процентов мониторов по левому борту и только пятнадцать по правому, — отметил офицер систем защиты. — И мы потеряли в целом двенадцать процентов вспомогательных орудий. В пятой башне большие потери. Противник нас изматывает, и мы подвергаемся сильному обстрелу с Фэйрвью-бич, поскольку не можем развернуться к ним бортом.

— Пока все ничего, — сказал старпом.

— Сэр, — крикнул техник региональной тревожной связи, — тревожное предупреждение от КОНАРКа!

Алтанара дважды проверил все элементы управления кораблем. Обычно корабли летали на автоматике, хотя некоторые кес-сентаи изучали, как ими управлять. Он, однако, лишь недавно покинул гнездо. Это был его первый поход. Что ж, если Сеть дарует ему победу в этой ужасной битве, тогда на долги за всю его роту можно будет не обращать внимания. Может быть, ему даже удастся достать на этом проклятом поле битвы немного приличного оружия.

Он ввел последнюю команду в это проклятое Аллд’нт оборудование и распушил гребень.

— Пусть демоны даруют мне удачу.

Центр Планетарной Защиты «Хай-Ноб» был открытым, слово карьер. План строительства всех ЦПЗ предусматривал выкапывание котлована в виде конуса, затем установку различного оборудования. Потом центр закрывался бетоном, сталью и природным камнем.

Но пока план дошел только до стадии установки оборудования. Орудия не прибыли вовремя, это задержало остальные работы. Таким образом, центр обороны, который должен был быть закончен через месяц, лежал полностью открытый сверху, с единственным установленным орудием из положенных девяти.

Поскольку он был сравнительно беззащитен, то получил строгий приказ не атаковать приземляющихся врагов. Его держали в резерве на случай проведения «аэромобильных» операций, которые послины начинали непредсказуемо и которые наносили серьезный урон силам землян. Надеялись на то, что удар по взлетающему посадочному модулю не вызовет тех разрушительных последствий, которые обрушились на другие центры защиты по всему земному шару.

Командование «Еврокрепости», объединенного оперативного подразделения, охватывающего Францию и Германию, решило атаковать первичное приземление. Массивная система европейской обороны состояла из цепи крепостей, возведенных обеими странами за время их исторической вражды. Цепь крепостей, на строительство которых ушли десятки миллионов человеко-часов, была разгромлена первой волной нападения. В периоды Первой и Второй мировых войн крепости выдерживали многие дни бомбардировок обычными снарядами, но оружие кинетического действия мощностью в двадцать килотонн вскрывало их, словно консервные банки. Для восстановления центров теперь потребуется вмешательство благосклонного божества. Китай с Индией также использовали недостроенные крепости для противодействия высадке; с тем же результатом. В один день было полностью уничтожено больше половины строящихся центров планетарной защиты. Из «ведущих держав» только Соединенные Штаты и Япония воздержались от их использования.

Теперь контроль можно было ослабить. Когда посадочные модули послинов включали свои антигравитационные системы, можно было засечь определенный тип излучения. Командный центр крепости, который располагался на нижнем этаже и был, следовательно, уже завершен, немедленно обнаружил излучение взлетающего посадочного модуля.

— Обнаружен взлет модуля, округ Вестморлэнд, Вирджиния, — произнесла женщина-техник, изучая показатели. Последняя графа формы мигнула и высветилась, — Форма говорит, что это стандартный модуль, не командный корабль.

— Понятно, — сказал оперативный командир в звании полковника. Он послал информацию в Командование Континентальной Армии вместе с запросом на открытие огня. Запрос уже был введен в компьютер, и он получил почти мгновенный ответ.

— Применить оружие. Повторяю, применить оружие.

Стомиллиметровое гравиорудие было полностью автоматическим и не требовало орудийного расчета для стрельбы. Однако к нему был прикреплен наряд из трех человек на случай поломок и для ведения огня в случае отказа системы центрального управления. Установленная процедура настаивала на «локальном» дублировании системы управления, что большинству приписанного персонала казалось столь же необходимым, как соски для кабана-секача. Если центральное управление выходило из строя, то наведение оружия на цель становилось делом случая.

В гравиоружии мало что было общего с обычной зенитной артиллерией, как и следовало ожидать от чего-то, спроектированного для противодействия космическим крейсерам, а не легко скроенным атмосферным аппаратам. Вместо поворотных лафетов для слежения и прицеливания у него имелись извилисто-гибкие опоры, так что было даже слегка неприятно смотреть. Они требовались только для поддержки собственного веса — отдача при выстреле из гравиорудия отсутствовала.

Кроме этого, оно не выстреливало вверх множество разрывных снарядов, как большинство зенитных пушек, а метало единственный неуправляемый стержень обедненного урана, который в двадцатиметровом стволе разгонялся до трех десятых скорости света. Стержень диаметром сто миллиметров и длиной два метра проникал глубоко в командный корабль. Помимо мощного кинетического взрыва, вызванного таким ударом, при прохождении сквозь атмосферу стержни создавали перед собой релятивистскую волну, которая порождала пучок гамма— и рентгеновских лучей, достаточный, чтобы поджарить все на корабле.

Однако вместо девяти подобных орудий было всего одно. И вместо крепости, «застегнутой на все пуговицы» массой бетона и стали, с концентрическими поясами обороны, разделенными на сектора, и множества огневых точек, была орудийная площадка под солнышком. Отсутствовали и бронированный внешний люк, который должен был защищать отсек от ударов по поверхности крепости, и бронированная внутренняя дверь, которая должна была защищать отсек от внутренних взрывов.

В сущности, орудие было голым, как ощипанная курица.

Поэтому трое из расчета решили, что есть лучшие места для пребывания, когда орудие развернулось и нацелилось на юго-восток. Самый последний схватил шлем своего защитного костюма и припустил за остальными. Без шлема у него просто закипели бы мозги от того количества радиации, которое вот-вот вырвется на свободу.

Посадочный модуль находился пока ниже горизонта. Но послины никогда не слыхали о «бреющем» полете; они не видели смысла прижиматься к поверхности. Корабль наконец появился в поле зрения, видимый и предоставленными галактидами сенсорами, и различными радарами, разбросанными по окружающим холмам.

— Цель захвачена, — доложила техник у пульта. Хотя имелось и ручное управление, система была спроектирована работать в автоматическом режиме. Технику осталось лишь повернуть тумблер пуска — всю остальную работу сделают системы самого оружия. Сейчас палец был готов поднять предохранительную крышку.

— Пуск! — сказал оперативный командир. Тон был ровным и незаинтересованным. Тон перепуганного насмерть профессионала.

Техник откинула крышку и щелкнула тумблером. Орудие содрогнулось и выстрелило.

Алтанара наконец миновал закрывающие обзор деревья. Он начал разворачивать корабль, чтобы навести главное плазменное орудие, а пока по плывущему по воде по’осолу открыло огонь вспомогательное оружие. Огромный корабль продолжал стрелять, словно ничего не происходило. Треши явно не осознавали угрозы. Но когда тяжелые плазменные орудия и вспомогательные лазеры начали наносить удары по плавающему кораблю, тот закачался от взрывов. Подождите, пока получится нацелить антикорабельные ГСР.

— Сэр, пост оценки повреждений! — сказал командир поста. — Мы потеряли башни три, пять и семь. Выведены из строя четыре из шести «Фермопил», и Главная Башня «Ц» приварилась к палубе!

Капитан обмахивал себя картонкой и непрерывно ругался. Температура внутри мостика поднялась на пятнадцать градусов от получаемых ударов, и через броню мостика в фут толщиной доносились крики обожженных жертв.

— Что это была за чертовщина ?

— Посадочный модуль, сэр, — сказал офицер систем защиты. Он указал на экран. — Он летит на антигравитации и стреляет по нам из своих вспомогательных орудий.

Только он это сказал, как раздалась еще одна серия взрывов, перемежавшаяся с ревом, который тряхнул многотысячетонный корабль, как терьер крысу.

Капитан ухватился за подлокотники командирского кресла, когда корабль закачался на волнах, порожденных им самим в результате взрыва. Он ощутил отчетливый стук корпуса о дно. Это означало, что взрывом корабль толкнуло вниз по меньшей мере на двадцать футов.

— Что это была за чертовщина?

— У нас пробоина! — сказал офицер поста оценки повреждений, лихорадочно стуча по клавиатуре, чтобы получить данные. — Что-то пробило корабль насквозь! Мы потеряли котел номер три, двигатель номер два, два погреба для пятидюймовок и, господи, лазарет !

Капитан круто развернулся к офицеру систем защиты.

— Вы его видите?

— Да, сэр, — сказал офицер, указывая на экран, — но…

— Так постарайтесь его сбить!

— Есть, сэр! — сказал офицер, набирая команды со всей скоростью, с которой мог печатать. Оставшиеся «Фермопилы» начали разворачиваться вверх, башни пятидюймовок повторяли их движение.

Та же самая техник-связист, которая нашла в Интернете координаты стрельбы, внезапно вскочила на ноги с лэптопом в руках и побежала к посту управления орудиями главного калибра. Оттолкнув другого техника, она выдернула шнур у стандартного компьютера и подключила его к своему. Заняв кресло изгнанного техника, она начала загружать программу.

— Ну давай же, давай, давай, сукин ты сын, — повторяла она. Никогда еще простая ДОСовская программа не грузилась так долго.

— Йа-хай! — закричал Алтанара, когда корабль закачался на воде. Где-то должны были быть магазины. Когда он в них попадет, все будет кончено. Однако пока заряжалась следующая ГСР, корабль начал стрелять в ответ.

— Что ты делаешь, девочка? — спросил артиллерийский офицер. Он был вполне уверен, что техник имела причины для своих действий, но девчонка отключила его орудия главного калибра. Задав вопрос, он увидел на панели репитера индикаторы движения пушек.

— Или мне следует сказать: зачем ты это делаешь? — спросил он со смертельной угрозой в голосе.

— Пытаюсь спасти нашу задницу, сэр, — рассеянно ответила техник.

Компьютер выдал решение, и она нажала клавишу ввода. Все шесть оставшихся у корабля орудий главного калибра выстрелили в одну точку пространства.

Алтанара едва успел вскинуть руки в восторге, когда осознал, что огонь корабля не такой уж пустяковый. Однако времени запаниковать у него не осталось. Прежде чем полутонные снаряды корабля преодолели половину расстояния до цели, прибыл урановый стержень от далекого Центра Планетарной Защиты.

Стержень пробил корабль Алтанары снизу и вышел через верх. По пути он пронзил преобразователь и резервуары антиматерии, разрушение плазменного реактора пусковой установки ГСР оказалось уже пустой формальностью.

Расширяющийся шар ядерного огня, бывший посадочным модулем мгновения назад, прервал полет снарядов главных орудий и растворил их. Ударная волна и тепловое излучение обрушились на послинов внизу и также их испепелили. С точки зрения стороннего наблюдателя было невозможно определить, чей снаряд прибыл первым.

Инцидент породит длительные дебаты. Спор о том, что именно уничтожило посадочный модуль — заряд ли с ЦПЗ или снаряды линкора, — будет долгие годы кочевать по залам заседаний корпораций и захудалым барам. По оптимистичному предположению, разрушение причинили орудия линкора. На основании этого — ложного — предположения будут присуждаться награды и заключаться прибыльные военные контракты. Все это, однако, было в будущем. В настоящем оставался лишь результат действия. То есть ударная волна, наконец-то достигшая корабля.

Конец владычеству линкоров положили испытания водородной бомбы на атолле Бикини. В то утро водородное пламя единственного оружия потопило целый флот пустых кораблей. Однако мощность взрыва пустого модуля была гораздо меньше Бомбы Бикини. И модуль находился гораздо дальше.

Когда ударная волна ядерного взрыва прошла по кораблю, она вызвала тяжелые, но не катастрофические повреждения. Волна огня проникла внутрь через огромные дыры в броне корабля, но была остановлена теми же переборками, что должны ограничивать поступление воды. Она взорвала еще несколько наружных магазинов со снарядами, убила несколько человек из команды контроля повреждений и сорвала корабль с якоря. Но не потопила его.

Потопила или нет, на сегодня «Северная Каролина» бой закончила. С одной приваренной к палубе главной башней, огромными пробоинами в корпусе, изрытая дым и пламя из пробитого машинного отделения, она подняла второй якорь и повернула на юго-восток. Пусть ее место займет другой линкор, «Плавучему театру» нужно было привести себя в порядок. Для Центров Планетарной Защиты, однако, закончилось еще не все.

Стен’лонорал распушил свой гребень. В мире внизу, находящемся предположительно на низкой стадии развития технологии, полыхала война. Доказательства были заметны даже из космоса, когда на поверхности вспыхивали искры от ядерных взрывов и бомбардировок кинетическим оружием.

Его оолт’ондай пролетал над большим морем и опускался на континент, все еще на орбите, но уже снижаясь, когда прозвучал сигнал мало используемого сенсора.

— На поверхности обнаружено противокорабельное оружие, — объявил бесполый голос. — Прошу разрешения атаковать.

Стен’лонорал подался вперед и проверил данные. Они были для него полной тарабарщиной, но он не хотел, чтобы этот высокомерный кусок Аллд’нт дерьма знал об этом.

— Очень хорошо, атаку разрешаю.

На внешний модуль с пусковой установкой оружия кинетического действия был послан сигнал. Платформа крупного оружия выплюнула массивный гиперскоростной заряд, словно арбузное семечко, и продолжала свой полет.

Кинетический заряд за несколько мгновений сориентировал себя, развернулся носом вниз и спикировал на планету. Собственные двигатели в корпусе разогнали его до долей от скорости света и отключились. На таких скоростях корректировка траектории не требовалась.

— Сэр! — закричала техник посреди раздававшихся в ЦПЗ аплодисментов. — Приближается О-К-Д!

Глаза всех повернулись к экрану сенсора, времени им хватило лишь на это.

Боеголовка была массивной, но заряда взрывчатки не несла; ее сила заключалась в кинетическом ударе. После попадания в основание котлована, прямо над чуть прикрытым центром управления, потенциальная энергия ее снижения преобразовалась в свет и тепло.

Вырезанный в горе конус сдержал большую часть огненного шара, так что окружающей среде был нанесен минимальный ущерб. Вырывающийся из склона горы огонь изумил немногих наблюдателей и остался навеки запечатлен в их памяти прямо перед тем, как вырос над ее вершиной. Грибовидное облако рассказало им все о судьбе бедняг в командном центре.