Прекрасный наркотик

Её взгляд буквально вторгался в его личное пространство, в то время как он двигался, смешивал ингредиенты, встряхивал шейкер, чтобы наполнить бокал со льдом приготовленным коктейлем. Она, казалось, была заворожена тем, как яркие изображения на татуировках изгибаются и натягиваются на мышцах его предплечий. Тристан небрежно поставил перед ней коктейль. Пригубив, она облизнула губы, что-то промурлыкав в одобрение.

На протяжении всего вечера он готовил ей коктейли, а она продолжала нахально флиртовать с ним. Ему пришлось вспомнить все вложенные в него хорошие манеры, чтобы не потерять в один момент своё хладнокровие. Каждый взмах её ресниц, её чересчур восторженный смех, всё это с каждой минутой ещё сильнее приводило Тристана в бешенство. Он старался контролировать свой гнев; в конце концов, это не её вина, что она не Джосси. Когда наконец-то появилась возможность для перекура, Тристан поспешил выйти из бара в тень переулка. Он закурил сигарету и пнул выпавший из основания стены кирпич.

— Я поинтересовалась, куда ты ушёл, — как будто возникнув из ниоткуда, сказала Бренди.

Ещё две пуговицы на её рубашке оказались расстёгнутыми, и она шла к нему, нарочито сильно покачивая бёдрами. Ей понадобилась буквально секунда, чтобы прижать своё маленькой пьяное тело к нему, обняв его за талию.

— Что ты делаешь? — спросил он.

Тристан старался звучать непринуждённо, но его интонация получилась излишне напряжённой. Она ошибочно восприняла это как взаимный интерес с его стороны.

— Я хочу это, — сказала она, усмехнувшись ему и обхватив ладонью его член.

Оттолкнув её, Тристан отскочил как можно дальше от девушки.

— *бать тебя, Бренди! — прокричал он недовольно.

— Именно так, — ответила Бренди.

— Ты красивая девушка, но в этом смысле ты меня совершенно не интересуешь.

Тристан пробежался руками по свой практически несуществующей шевелюре и рванул обратно в бар. Он сообщил Ли, что сегодня закончит смену пораньше. Он мог думать только об одном месте в этом городе. Он не мог больше с этим бороться.

***

В теории шестнадцать дней это не так уж и много. Если сравнивать со временем существования человечества, это, считай, ничто. Тем не менее, в эти шестнадцать дней Джосси пришлось выдержать серьёзнейшее испытание её силы воли.

Прошло чуть более двух недель с тех пор, как она видела Тристана в последний раз, а ей казалось, что что-то внутри неё умерло. Тот огонёк, который он зажёг, искра надежды, исходившая из самой её души, практически погасла. Она не могла вернуться к своей прежней жизни, к жизни до его появления, потому что сейчас она знала, что он находится здесь, её буквально манило к нему.

Она ненавидела отказы. И чтобы избавиться от этого чувства, она нашла мужчину, с которым можно было просто трахнуться, не включая в данный процесс эмоции. Когда это не сработало, всё стало только хуже. По ночам она украдкой бродила по улицам города в поисках белых стен, которые можно было бы разрисовать. Когда она находила такие места, она рисовала, а потом садилась и рассматривала получившееся. Аккуратно написанные буквы синего и оранжевого цвета формировали слова, характеризующие её. Одинокая. Хочу. Нуждаюсь. И хотя казалось, что каждое отдельное слово заявляло о чём-то своём, вместе они образовывали нечто большее.

В остальное время Джосси нарезала круги по своей квартире. Как животному в клетке, ей хотелось кидаться с зубами и когтями на эти стены, что держали её пленницей. И хотя она сама инициировала своё заточение, Джосси знала, что, выйди она наружу, она может не удержаться от соблазна. Она больше не посещала «Тёмную Комнату», место, где она не чувствовала себя такой одинокой, благодаря пьяным незнакомцам и уже знакомому персоналу.

Из своих прежних воспоминаний она знала, как может страшить неизвестность. Из-за её амнезии каждый человек был для неё незнакомцем. Она помнила, как в полиции ей сказали, что её отец мёртв. Она помнила, как эта новость ударила по ней, но не потому что она горевала по нему, а потому что не могла вспомнить ни его лица, ни его голоса. Полицейские не дали ей никакой информации, ни о её матери, ни о других членах семьи, только смутный отчёт о том, кто она и куда направлялась. Она чувствовала себя обманутой из-за того, что ей не позволили забрать личные вещи из их квартиры, так как все они являлись уликами. Без каких-либо подсказок из прошлой жизни ей пришлось дальше двигаться вслепую.

Казалось, что она прожила уже три жизни. Джосси ощущала себя старой, поведавшей многое, закалённым ветераном, у которого каким-то чудом получилось выжить. Она больше не была той маленькой наивной девочкой, найденной в метро. Она стала подозрительной, не доверяющей людским намерениям. Её эмоции были отделены от сердца, предоставившего измученному разуму принимать все решения.

Прошедшие шестнадцать дней доказали ей, какой же трусихой она была. Джосси не желала открыто признать, что она нуждалась в ком-то или в чём-то. Те наркотики, что она принимала, не помогали и оставляли её ещё в более болезненном состоянии. Она выбросила всё, что у неё осталось, чтобы купить ещё на следующий же день. Но даже не притронулась к ним. Нетронутый пластиковый пакет с наркотой был запрятан в тумбочку, предназначенную для кухонной утвари. Знание о их местонахождении придавало ей сил, чтобы справляться со всем тем, что на неё навалилось.

Она не могла понять, почему присутствие Тристана делает её такой уязвимой, его прикосновения буквально воспламеняли её, казалось, что Земля сошла со своей оси для того, чтобы свести их вновь. Она чувствовала себя ослабленной незнакомой ей прежде сердечной болью, порождённой желанием быть с ним. Лёжа на полу, Джосси прижала щеку к доскам, пока её рука бездумно делала набросок. Она не знала, который сейчас час или какой сегодня день, она знала только то, что слишком много закатов прошло с тех пор, как она в последний раз видела его лицо. Она закрыла глаза и представила, как пробегается кончиками пальцев по его голове сквозь короткие волосы. Джосси просто знала, что это ощущение будет похоже на то, как будто трогаешь мягкую шёрстку вельветовой игрушки. Мысленно она могла восстановить каждую линию татуировок на его коже, она помнила изгибы каждого рисунка и их суть. Она представляла, как проводит языком по щетине, покрывающей его челюсть, и, в конце концов, прикусывает кожу, чтобы лучше ощутить её вкус. Что ещё более любопытно, она представляла себя в его объятьях, без какого-либо сексуального подтекста, а он нашёптывал ей секреты из их совместного прошлого.

Совсем отчаявшись, Джосси заставила себя подняться с пола и медленно направилась в ванну. Она приняла душ, оделась и стала ожидать появления Алекса. Пока она сидела и вглядывалась в лист бумаги, её нога нервно покачивалась. Она посмотрела в сторону кухонной тумбочки, в которой находилось средство для побега от реальности, но вернула своё внимание к наброску, решив, что справится с этим сама.

Она почти проигнорировала стук в дверь. Её позабавила сама идея выяснения отношений с Алексом впоследствии. После того как стук не прекратился, она решила, что лучше его всё-таки впустить, прежде чем он выломает дверь. На пороге Джосси увидела Тристана, его кулак был поднят для очередного стука. Из неё вырвался жалобный стон, карандаш с шумом упал на пол. Она почувствовала облегчение и желание приклеить себя к нему и никогда не отпускать.

— Джосси, пожалуйста, — прошептал он, его голос был хриплым и невнятным.

Он сам не был уверен, о чём её просит. Он только знал, что, что бы это ни было, это связано с ней. Соглашаясь, она взяла его за руку и затащила в квартиру, закрыв за ним дверь. Молча, с благоговением, она посадила его на диван и заползла к нему на колени. Руки Тристана обвили её и прижали к себе как можно крепче, превращая двух людей в единое целое. Она уткнулась ему в плечо. Никогда она ещё не ощущала себя настолько в безопасности.

Тристан просто держал Джосси в объятьях в тишине её квартиры. Он окружил её собой, создал щит между злом окружающего мира и этой красивой израненной девочкой. Он сконцентрировался на голой коже её рук под кончиками его пальцев, глубоко дышал, чтобы только вдохнуть её запах. Он много раз представлял, как это будет, но воображение не шло ни в какое сравнение с реальностью. Эта девочка завладела им, не приложив к этому никаких усилий, не создавая для этого особых условий.

Уже после полуночи Алекс увидел их, сплетёнными друг с другом, в углу дивана. И даже во сне, их пальцы собственнически врезались в плоть друг друга. Перед тем как зайти, Алекс разозлился, что входная дверь опять не была закрыта на замок, и он уже собирался отругать Джосси, как забывчивого ребёнка, но когда заметил их, то всё понял.

Алекс никогда не видел её настолько умиротворённой, свободной от темноты, которая постоянно преследовала её. Он не нуждался в представлении, чтобы понять, что этот мужчина и есть Тристан. Он не знал, есть ли ещё на свете человек, который бы мог подобным образом вторгнуться в жизненное пространство Джосси. Алекс оставил пиццу на столе и вышел, закрыв на замок дверь за собой.

Подойдя к своей квартире, он пнул сидевшего там безмозглого кота миссис Томсон. Алекс чувствовал грусть и ничего не мог с этим поделать. Он боялся, что Джосси не будет в нём больше нуждаться, так как теперь у неё есть Тристан. Он выполнил своё дело и теперь может быть выброшен, как один из её скомканных неудавшихся рисунков. Может быть, в один прекрасный день, и его кто-то заметит, сгладит все его недостатки и останется с ним при любых обстоятельствах.

***

Тристан проснулся рано утром, его руки и ноги болели из-за неудобной позы, в которой он спал несколько часов. Он взглянул на спящую Джосси, её лицо напомнило ему юное невинное личико МакКензи. Сейчас было легче уловить сходство, так как спящая, она казалась такой уязвимой. Ему нужно было посетить ванную комнату, и он аккуратно переложил Джосси на диван, оставляя её досыпать.

Он вытянул руки высоко над головой, сгибая и разгибая их, чтобы восстановить циркуляцию крови. Это взбодрило его. Он умылся. Вода собралась на его лице сверкающими каплями. Они цеплялись за его ресницы, склеивая их между собой, и стекали с щетины на его подбородке, смывая с него всё неприятное, что произошло до прошлого вечера. Круги под его глазами уже не были такими темными. Он выглядел посвежевшим и чувствовал себя дураком из-за того, что так долго оттягивал встречу с Джосси. Держа её в своих руках, он спал так крепко, как не спал уже очень давно. Они оба выкинули белый флаг и сдались той силе, которая тянула их друг к другу.

С ними так было всегда. Даже в начальной школе. Когда они ссорились из-за какой-нибудь глупости, они угрожали друг другу, что больше никогда не будут друзьями. Уже на перемене они встречались под конструкцией для лазанья на детской площадке и шептали друг другу извинения. МакКензи всегда была упрямее Тристана, но в итоге неизменно возвращалась к нему.

Тристан вытер лицо подолом своей футболки. Он поискал не распакованную зубную щётку, но нашёл только тампоны, угольные карандаши и маркеры в её аптечке. Он выдавил пасту на палец и почистил зубы так хорошо, как только смог.

Кроме ванной, в квартире была ещё одна комната за закрытой дверью. Тристан зашёл в неё, даже не предполагая, что там найдёт. В комнате было слишком темно, чтобы хоть что-то увидеть, но его глаза быстро приспособились благодаря бледному свету, проникавшему через шторы. В дальнем углу комнаты на полу лежал матрас. На нем не было ни постельного белья, ни подушек. По всей комнате валялись баллончики с краской, они перемежались с альбомами для рисования и небольшим количеством одежды. Он подошёл к окну, раздвинул шторы, впуская в комнату дневной свет. Тристан задержал дыхание. Каждый дюйм стены, от пола до потолка, был покрыт набросками, сделанными карандашом и углём. Он повернулся, осмотрел оставшуюся часть комнаты и увидел, что она была разукрашена точно также.

— Мать моя женщина! — прошептал Тристан.

Знакомое лицо заставило его подойти ближе к стене, для того чтобы рассмотреть внимательней. Мальчик одиннадцати-двенадцати лет смотрел на него с изображения на стене, один из уголков его рта был слегка приподнят в улыбке. Тристан проследил указательным пальцем линии этого детского личика с кривоватой ухмылкой.

— Тристан? — он услышал голос Джосси. Тристан обернулся и увидел её. Она стояла, скрестив руки на груди, облокотившись на дверной косяк. — Что ты здесь делаешь?

— Просто смотрю, — ответил он.

— Это личное.

Он кивнул, покинул комнату молча, ожидая, что, может быть, Джосси захочет ему что-нибудь рассказать. Она не захотела.

— Это ты нарисовала?

Джосси кивнула.

— Ты ведь не знаешь, кто все эти люди, так ведь? — спросил он.

Её сердитый настрой постепенно рассеивался, пока она отходила от комнаты шаг за шагом. Она старалась не встречаться с ним взглядом.

— Нет, но они мне снятся. Я больше ничего не вижу во сне. Только эти лица, — ответила она, обхватив ладонью свой лоб.

Тристан подошёл к ней, взял за руку и втащил обратно в комнату. Он поставил её перед собой, лицом к самой большой стене в комнате.

— Это — я, — сказал он, показав на лохматого мальчика. Джосси задохнулась, прикрыв рукой рот.

— То, как ты уловила, каждый нюанс — это удивительно. Ты даже не забыла про шрам на брови.

Тристан подошёл ближе к стене и подтянул Джосси к себе.

— А это твоя мама. Она всегда смеялась так же, как на этом рисунке. Этот человек над ней — это твой отец. Он был шефом полиции в Гретне.

Он взглянул на неё через её плечо и увидел, что её трясущиеся пальцы до сих пор закрывают рот, а другая рука обёрнута вокруг талии. Он обнял Джосси и крепче прижал к своей груди для поддержки. Даже несмотря на то, что у неё не было сознательных воспоминаний о её детстве, эти лица всегда были с ней. После минуты молчания, когда можно было услышать только её прерывистое дыхание, она, в конце концов, заговорила.

— Она была красивой, — сказала Джосси, дотрагиваясь пальцами до портрета своей матери.

— Да, она была красивой.

— Я не могу поверить, что у моего отца была такая борода, — сказала она наконец с улыбкой, продолжая вглядываться в рисунки. — Я похожа на него.

Тристан обнял её крепче в подтверждение. Джосси подошла ближе к изображению Тристана, внимательно рассматривая линии подбородка и ширину его улыбки.

— Я должна была увидеть это раньше. Твоя улыбка совсем не изменилась, — прошептала она.

Тристан поцеловал её в шею, и она удовлетворённо вздохнула. Она повернулась в его объятьях и поцеловала его в ответ. У неё не было слов, чтобы отблагодарить его, и она сделала то, что получалось у неё лучше всего, выразив все свои чувства в этом поцелуе.

Они оба никогда не чувствовали ничего подобного и знали, что такое вряд ли произойдёт с ними снова. Когда интенсивность эмоций стала неодолимой, они оторвались друг от друга.

— Расскажи мне про остальных, — попросила она.

Тристан согласился и подвёл её обратно к стене.

Час спустя, после того, как каждое изображение было идентифицировано, они вышли из комнаты. Джосси чувствовала облегчение, как будто тяжкий груз свалился с её плеч. Эти лица преследовали её так долго, что это уже начало сильно расстраивать её. Но теперь она не возражала. Сейчас она знала, что эти люди были самыми важными в её жизни. Они были теми, кто любил, воспитывал её и, как было в случае с Тристаном, горевал о ней. Она всегда ставила себя в позицию «Джосси против всего мира», но в реальности оказалось, что она никогда не была одна.

Они остановились рядом с остывшей пиццей и наелись досыта. Джосси потянула Тристана назад на диван, где подтянула свои колени к груди, а ступни спрятала под его бедро.

— Знаешь, это впервые, — сказала Джосси.

— О чём ты?

— О том, чтобы кто-нибудь спал у меня и… — она замолчала, впервые стыдясь своего образа жизни, — в первый раз я проснулась с кем-то, с кем у меня не было секса.

— Знаешь, я где-то читал, что объятия даже более важны, чем секс. Объятия более интимны и приносят больше расслабления, а также способствуют формированию крепкой связи между людьми.

— Ха.

— Да, я тоже на это не купился, — улыбаясь, ответил Тристан.

— Ты знаешь, мы можем это изменить, — предложила она.

Она быстро и едва уловимо дотронулась до его бедра. Пробежавшись ногтями вверх по шву его молнии, Джосси была удовлетворена громким стоном Тристана, который вызвали её манипуляции.

— Джосси.

— Я хочу тебя, Тристан, — промурлыкала она.

Его рука легла поверх её руки, сжимая, когда она дотянулась до пряжки его ремня. Тристан сам не ожидал от себя такой сдержанности.

— Я тоже тебя хочу. Правда, хочу. Но этого не произойдёт, пока ты не будешь готова.

Джосси нахмурилась в ответ.

— Ох, я готова. Я всегда готова.

— В этом-то и проблема, — сказал он. — Я не позволю тебе использовать секс для того, чтобы отодвинуть на второй план то, что здесь на самом деле произошло.

— А что именно здесь произошло?

Тристан не ответил ей словами. Он просто улыбнулся и сплёл свои пальцы с её. Он чувствовал, что она ещё не готова к серьёзным признаниям или правде. Джосси высвободила свою руку и стала карябать свои пальцы около ногтей, пытаясь оттереть налёт, оставленный углём. Она не обращала внимания на пятна краски, крапинками покрывавшие её ногти.

— Расскажи мне что-нибудь, о чём знала только я, — потребовала она.

Тристан абсолютно точно понял, что именно она имеет в виду. Он заглянул в её сияющие глаза и задумался. Воспоминания заполнили его разум, он быстро прокручивал их в голове и нашёл одно, идеальное для того, чтобы им поделиться.

— Однажды я не дал тебе утонуть.

— Что?

Её глаза расширились, хаотичным движением рук она попросила его продолжить рассказ.

— Мы были на озере за моим домом, гуляли по причалу, ты спотыкнулась и упала в воду. Наверно, ты ударилась головой или что-то вроде этого, потому что ты так и не вынырнула. Я запаниковал и спрыгнул в воду, как-то нашёл твою руку в воде. Было морозно, и я несколько минут старался изо всех сил, чтобы вытащить тебя. Ты не дышала. Тогда я начал делать тебе искусственное дыхание. После нескольких моих выдохов, ты начала давиться водой и отхаркивать её. Я отнёс тебя ко мне домой, дал свою одежду, а твою отнёс сушиться. Мы никогда никому об этом не рассказывали.

Джосси подвигала своими пальчиками на ногах под весом его ноги и улыбнулась.

— Откуда ты знал, как делать искусственное дыхание? — спросила она.

— Мой отец — врач. Доктору Даниелю Фоллбруку всегда нравилось красочно демонстрировать мне свои способности.

— Повезло мне, — сказала она.

— Повезло мне, — повторил он.

Тишина окутала их, пока они сидели в послесвечении воспоминаний о прошлых днях. Тристану нравилось, как тихо здесь было, ничто не могло отвлечь их друг от друга. Джосси вздохнула и посмотрела на настенные часы, она задумалась, как долго ещё Тристан пробудет с ней.

— Мы поссорились с тобой на следующий день, потому что ты считала, что искусственное дыхание стало твоим первым поцелуем, а я убеждал тебя, что это была медицинская процедура. — Тристан засмеялся, вспоминая это, — Ты была такой упрямой. Но я заставил тебя замолчать.

— Как?

— Я поцеловал тебя и сказал, что вот это твой первый поцелуй. Ты не стала возражать.

Джосси наклонила голову, румянец появился на её щеках в ответ на его озорную ухмылку. Тристан знал, как пробиться сквозь её непреклонность, как найти в ней, хотя бы на мгновение, ту юную девочку, которой она была когда-то.

Джосси кончиком пальца стала рисовать линию на его коже, начав от запястья, она повела её вверх по руке, пока изображение не исчезло под рукавом. Ей нравилось прослеживать такие траектории на его коже, задумываясь о том, где она могла бы закончить. Она остановилась на «олдскульной» татуировке, изображающей паучьи паутины и неестественно яркие красные огни перед очертанием серой коры большого дуба.

— Расскажи мне про эту татуировку, — попросила она, показывая на рисунок на внутренней стороне его предплечья.

— Это дерево в саду позади моего дома, на котором мы с тобой практически жили. Это было место, где мы с тобой играли и тусовались. Мы залезали на него, чтобы шпионить за моими соседями или целоваться.

Кончики пальцев Джосси двигались по переплетающимся веткам, как будто она чувствовала шершавую кору под своими прикосновениями.

— Ты посвятил её нам, — сказала Джосси, показываю на татуировку.

— Я посвятил её тебе, — поправил её Тристан, представляя её смеющееся лицо, покрытое точками света и теней под ветками их дерева.

Она положила голову на свои колени. Джосси знала, что с Тристаном она вступает на неизвестную ей территорию. Она видела доброту в его глазах. Его самоотверженность заставляла Джосси сходить с ума от ощущения, что она недостойна его. И так легко было сейчас потерять себя в его воспоминаниях, укрывшись в этой квартире, как в коконе.

Глава 7

Затмение

Частичное или полное затемнение одного небесного тела другим

Роб припарковался и заглушил двигатель. Крайне редко ему удавалось найти место для парковки так близко к дому. Он забрал четыре пакета с продуктами и прошел полквартала до своей двери. Солнце светило, воздух был прохладным, с солёным привкусом. Когда в округе совсем тихо, отсюда даже можно услышать шум набегающих на берег волн. Ему нравилось жить рядом с пляжем.

— Хэй, друг. Как твои дела? — спросил один из его соседей.

Мужчина стоял в тени раскачивающейся под ветром пальмы. На нём были только плавательные шорты, обычная форма одежды для жителей пляжных районов. Соседи Роба были довольно приятными людьми — престарелые хиппи, зарабатывающие на жизнь настенной живописью и обучением туристов серфингу.

— Спасибо, всё хорошо, — ответил он.

Ему пришлось поставить пакеты на крыльцо, пока он пытался наощупь найти ключи от дома. Всё это время Роб ощущал на себе взгляд соседа.

— Продукты? — уточнил сосед, — Мужик, я такой голодный.

Роб кивнул в ответ и вставил ключ в замочную скважину. Он обдумывал варианты — отдать часть продуктов или пригласить соседа на обед? Ему пока не доводилось угощать закусками своих обкуренных соседей, может здесь есть что-то вроде местных правил и обычаев. Роб не знал. Зайдя внутрь, он порадовался, что со своей стороны ему больше не надо поддерживать этот неловкий разговор.

Совсем недавно приехав в этот город на Западном побережье, Роб Неттлес пока не чувствовал себя здесь как дома. Основной причиной этого переезда была работа, а именно продвижение на более высокооплачиваемую должность. И он не стал думать дважды, когда решил покинуть свой предыдущий дом.

Он поселился в небольшом пляжном районе недалеко от города и пытался ассимилироваться среди местных жителей. Местное сообщество состояло из людей свободных духом, поддерживающих только местный бизнес, благожелательно относящихся к большому количеству бродяг, населяющих этот район. За четыре недели пребывания здесь он стал заядлым любителем аутентичной мексиканской кухни и научился определять места, где можно найти хорошее импортное пиво. В этом выразилась вся степень его адаптации к здешней жизни.

На закате он обычно прогуливался по небольшому кварталу по направлению к пляжу. Он просто садился на песок и смотрел, как солнце скрывается за горизонтом, ему это нравилось. Робу было интересно, вызывает ли это зрелище у людей, проживших здесь многие годы, те же чувства, что и у него. Он не мог себе представить, что это не так, лишь принять на веру. Сан-Диего казался ему живым, как будто этот процветающий мегаполис признал в нём своего человека и приютил его.

Он был в нескольких крупнейших городах Соединенных Штатов, но этот город отличался от всего, что он видел. Казалось, Тихий океан привносил в жизнь спокойствие, а город подпитывал энергией. Он чувствовал, что пройдёт не так много времени, как он приживется здесь. С его попустительским отношением к жизни и убедительным обаянием, надо быть дураком, чтобы не прижиться.

Миссисипи, место, где он провел своё детство, казалось альтернативной вселенной по сравнению с белыми песчаными пляжами Калифорнии. В его родных местах угнетающая жара и высокая влажность буквально убивали любое желание совершать прогулки по берегу. Между тем, Сан-Диего всегда мог предложить прохладный ветерок и умеренную температуру. Здесь Роб поменял свои ботинки на шлёпанцы, шляпу на неряшливую стрижку, музыку в стиле блюграсс на регги. Но до сих пор, каждый день возвращаясь в пустой дом, он чувствовал, что пока не нашел способ приспособиться к жизни здесь.

Так было до тех пор, пока он не познакомился с женщиной по имени Моника Темплтон. Всего за несколько минут ей удалось перевернуть его мир, заставить отказаться от всех доводов рассудка. Он буквально снял свою оборону и впустил её внутрь. Он не предполагал, что такое может с ним произойти. Так не бывает в реальной жизни. Не настолько быстро.

Через двадцать четыре часа после их первой встречи, он понял, как сильно ошибался. Это случилось. И это случилось с ним.

***

С тех пор как Тристан провёл первую ночь на диване вместе с Джосси, он ещё ни разу не выходил за порог этой квартиры. Он позвонил на работу, сослался на семейные обстоятельства и остался у неё ещё на два дня. Они бездельничали, только разговаривали и спали, и иногда он рассматривал её рисунки, пока читал. Основную часть времени они проводили за разговорами о прошлом. Слишком долго эти воспоминания покоились на заднем плане его сознания. Это вдохновляло его на то, чтобы как можно красочней рассказать Джосси о тех счастливых моментах, он практически разыгрывал перед ней целый спектакль.

Тристан опустил поднос на стол в кафетерии и занял своё место. Зачерпнул ложкой чили из тарелки.

— Где Мак? — спросил он.

— Она ушла через два часа после начала занятий, — ответил Коэн.

— Почему? Что случилось?

— Я не знаю. Эйприл рассказала про это Райану, а он мне. Эйприл была на том уроке с ней.

Тристан отодвинул свой обед и начал осматривать ряды столов в поисках Эйприл Ландри. Эта девчонка, наверно, была главной сплетницей на Юге, и если кто и мог знать все детали, то только она. Заметив её через три стола от себя, он покинул своих друзей.

— Почему Мак ушла? — выпалил он, прервав ведущуюся за столом беседу.

— Кто? — спросила она.

— МакКензи!

— Ах, она, — Эйприл закатила глаза. — Я не знаю. В одну минуту она была ещё здесь, в другую смотрю, а её уже нет.

Вторая половина дня стала для него настоящей пыткой. Тристан представлял себе всевозможные сценарии того, что могло произойти, и каждый последующий был страшнее предыдущего. К тому моменту, как прозвенел последний звонок, он смог убедить себя в том, что МакКензи сильно ранена и беспомощная лежит сейчас в Благотворительном Госпитале.

Как только прозвенел звонок, он побежал прямиком к дому Джосси, поднялся по ступенькам и практически свалился без дыхания на её крыльце. Он стучал, кричал, просил Эрла ответить, всё ли в порядке с МакКензи.

Наконец, дверь открылась и МакКензи с удивлением посмотрела на своего изможденного парня.

— Что ты здесь делаешь? — спросила она.

— Ты в порядке? Дай я посмотрю на тебя, — он практически кричал.

Тристан зашёл в дом, проверил работоспособность каждой её конечности, старался заметить хоть какие-то признаки того, что она ранена. Он развернул её, чтобы закончить свой осмотр.

– Какой у тебя пульс? Ты чувствуешь слабость? Когда смотришь куда-нибудь мелькают яркие пятна? Сколько пальцев я тебе показываю?

— Ты закончил? — спросила МакКензи, приподняв бровь в насмешке над его неадекватным поведением.

— Почему ты сегодня ушла с занятий? — спросил он с нотками обвинения в голосе.

— Не твое дело.

— Расскажи мне, Мак!

— Я не хочу тебе рассказывать.

— Здорово! Давай, храни свой маленький секретик! — вопил он.

— Я не могу тебе рассказать, Тристан.

— А я уверен, чёрт побери, что можешь. Я сейчас поднимусь наверх и порву каждый плакат N’SYNC в твоей комнате.

— Хорошо, упрямая ты свинья! У меня начались месячные, устраивает? Я испачкала мою любимую джинсовую юбку, и мне пришлось вернуться домой. Ты доволен, любопытная задница?

Тристан неловко попятился с крыльца, и, не сказав не слова, пустился наутёк по направлению к своему дому. Придя наконец домой, он попросил свою маму помочь ему сделать всё правильно. Он не мог смириться с мыслью, что Мак злится на него.

Два часа спустя, открыв входную дверь, МакКензи нашла большую синюю подарочную коробку, украшенную желтым бантом. Она посмотрела по сторонам, но не увидела никого, кто бы мог оставить это здесь. Тристан улыбался из своего укрытия, наблюдая, как МакКензи аккуратно занесла коробку в дом. Так как отец Тристана был врачом, в своё время ему прочли исчерпывающую лекцию по всем аспектам полового воспитания, а также про женский цикл. МакКензи сидела за кухонным столом и распаковывала свой подарок, деталь за деталью, даже не подозревая, что за ней наблюдают через большое окно с эркером. Подарок состоял из баночки ибупрофена, плитки шоколада, совершенно новой джинсовой юбки и крошечной записки, написанной маниакально аккуратным почерком Тристана. МакКензи улыбалась, с трудом подавляя смех, читая записку следующего содержания: «Прости меня. Ты будешь чувствовать себя лучше через пять-семь дней. Тристан…»

Джосси так развеселила эта история, что она просто осыпала лицо Тристана поцелуями, настаивая на том, что он был самым милым двенадцатилетним мальчиком в мире. Тристан поцеловал её в ответ, шепча ей о своих мечтах, в которых она тоже могла вспомнить тот день и рассказать свою версию событий.

Их взаимоотношения были необычными — давать и брать по чуть-чуть. Казалось, Джосси всё ещё не может до конца открыться ему, как будто только и ждёт, что он откажется от неё. Тристан понимал, что сколько бы обещаний он не произнес, она не поверит, что он здесь для того, чтобы остаться с ней. Тристан поклялся, что покажет, докажет ей, что он не просто мимолетное напоминание о её прошлом. Он представлял себя корнями, обхватывающими и оплетающими её. Он был непреклонен и напоминал себе, что ему предстоит пройти долгий путь, и длина этого пути будет целиком зависеть от Джосси.

Личность сидящей перед ним женщины была сформирована годами настолько разрушительных воздействий, какие Тристану было даже сложно представить. Тот факт, что люди, которым было вверено её благополучие, нанесли ей такой вред, распалял его гнев ещё сильней. Он не мог понять, как возможно, хоть раз посмотрев в глаза этой девочке, причинить ей боль.

Тристан всегда брал на себя роль защитника. Отец учил его, что женщин надо любить и заботиться о них, защищать любой ценой. Доктор Даниэль Фоллбрук был именно таким мужчиной. Он всё ещё верил в рыцарство, ухаживания и почитание старших. Тристан рано понял, что последнее слово в его семье неизменно было за отцом, а мать всегда относилась к нему с уважением. Тристан со своей стороны прилагал максимум усилий, чтобы успешно выполнять порученные ему отцом задания.

Когда Тристан потерял МакКензи, он был опустошён. Узнав о её смерти, он почувствовал себя покинутым и практически обманутым. Люди смотрели на него с сочувствием, но было заметно, что они не воспринимали его горе всерьёз. Они думали, что не пройдет много времени, прежде чем он смирится со случившимся. Он был просто ребёнком. Никто не понимал, что значила для него Мак; они бы никогда этого не поняли. Каждая частица его разума, тела и души скорбела о ней.

Кое-что произошло, когда она переехала в другую часть страны. Тогда этот переезд оставил их обоих с разбитыми сердцами. Но прежде они пообещали снова найти друг друга. И хотя она была недосягаема, его утешало то, что МакКензи существует в этом мире. Когда Тристан узнал, что она умерла, он не мог поверить в это. Он решил, что это какая-то жестокая шутка и страшно злился, когда другие люди слушали и верили в эти россказни. Оглядываясь назад, он осознал, что прошел через все пять стадий принятия смерти по теории Элизабет Кюблер-Росс. После отрицания её смерти, гнев Тристана постарался очистить его жизнь от присутствия МакКензи в ней, и когда она не ушла, он начал торговаться. Он просил и умолял хотя бы о ещё одном шансе увидеться с ней, о возможности ещё раз рассказать, как он в ней нуждается.

Для четырнадцатилетнего мальчика депрессия не является характерным состоянием. И хотя Тристан знал значение этого слова и знал её симптомы, он не мог тогда осознать, что он в депрессии. Только когда начала страдать его успеваемость в школе, а еда не вызывала у него ни малейшего аппетита, Тристан начал понимать, что в конце концов ему придётся принять потерю своего лучшего друга. Его мать беспокоилась, наблюдая за ним, а отец уже устал от его апатичности.

Лето его шестнадцатилетия было отмечено двумя годами отсутствия в его жизни Макензи. Тристан в конце концов опять начал общаться с людьми, зависать с друзьями и проводить больше времени за пределами своей комнаты.

В тот значимый для его жизни день, группа мальчишек отправилась на озеро на вечеринку. Там звучала громкая музыка, и подростки танцевали вокруг огромного костра. Парочки укрывались в затененных местах, целуясь и лапая друг друга. Девчонки, на которых из-за стоящей на улице жары было минимум одежды, танцуя, дразнили мальчишек. Тристан был невосприимчив ко всему этому. Он сидел неподвижно, слушая, как небольшие волны с озера тихо набегали на берег, и наблюдал, как нагревается пиво в его руке.

В тот день она впервые появилась в их компании, и Тристан сразу отметил, что Фиона заметно выделялась среди них, как богиня в окружении простых смертных. Печальный взгляд её голубых глаз отражал его собственные чувства, и он ощутил, как сильно его притягивает её грусть. Это был поворотный момент в его жизни. Последующие за этим события привели в движение такую разрушающую силу, которая снесла на своем пути всё то, о чем он когда-то мечтал.

Фиона, крашенная блондинка с язвительной улыбкой, в корне изменила его судьбу. Эта девочка полностью переориентировала его жизнь, и он был рад позволить ей это. Тристан оставил в прошлом свою семью, он видел в ней единственного человека, который может сделать его счастливым.

— Где ты витаешь? — голос Джосси заставил его вздрогнуть, он посмотрел вниз и увидел, что её глаза сфокусированы на нем. — Прямо здесь, — прояснила она, постукивая пальчиком по его виску. — Где ты сейчас был?

— В Стране Чудес, — ответил он рассеянно.

— Как Королева?

— Которая?

— Ха-х? — удивилась Джосси, — Вредная.

— Ладно, есть Королева Червей из книги «Алиса в Стране Чудес» и есть ещё одна, Чёрная Королева, в продолжении «Алиса в Зазеркалье», — ответил Тристан.

— Которая всё время говорит: «Голову с плеч!» Мне она нравится.

Тристан улыбнулся.

— Это диснеевская версия. Она что-то вроде комбинации из Королевы Червей, Герцогини и Чёрной Королевы. В достаточной мере садистка, которую легко разозлить.

— Итак, она просто ходит повсюду и обезглавливает всех, кто её раздражает. Я вполне поддерживаю это, — сказала Джосси.

— Если бы мы жили в подобном мире, людей бы на Земле почти не осталось. Тебя отрезали от сети. Бам! Кассир не принял твой купон. Бам! Хаос и беззаконие позволят людям не нести ответственность за свои поступки.

— И тем не менее, можешь себе представить эти острые ощущения? Никогда не знаешь, когда ты можешь умереть. Может ты взбесил кого-то, и всё, тебя нет. Я думаю, это заставит людей жить полной жизнью всё отведённое им время. Например, не ходить на работу, которую ты ненавидишь, или не держаться за неудавшиеся отношения.

— А ещё повсюду будут расхаживать люди, в том числе и самые ужасные из нас, и исполнять все свои эгоистичные желания. Каким образом ты сможешь оградить от основной массы населения парня, желающего заковать у себя в подвале женщину и мучить её? Ты не сможешь. Анархизм — это философия, которая поддерживает аморальную форму правления, использующую жестокость, власть и силу. Есть некая ирония в то, что при отсутствии законов, у людей бы отсутствовало понятие о нравственности.

— Я думаю, это зависит от твоего определения нравственности, — спорила Джосси.

— Подчинение правилам подобающего поведения. Но тогда что является подобающим поведением?

— Именно, — сказала она. — Как по мне, так словить кайф и расписать чистую стену ощущается подобающим.

— Психопаты и девиантные личности тоже верят, что они не делают ничего плохого. Или же им просто всё равно.

— Так же, как и мне, — передразнила его Джосси.

— Я не верю, что тебя совсем не беспокоит твоё саморазрушающее поведение. Должен сказать, что твой мазохистский характер является результатом пренебрежения и дисфункциональных чувств по отношению к себе.

Джосси резко поднялась и, громко топая, прошла на кухню. Она достала пиво из своего практически пустого холодильника и открыла бутылку. Она поднесла её к своим губам и позволила прохладе успокоить огонь внутри неё, в то же время крепко сжимая крышку от бутылки в руке. Металлические края крышки врезались в её ладонь, пока она не бросила её на пол.

Она повернулась к Тристану спиной, как только допила своё пиво. Выбрасывая бутылку, она заметила, что у неё трясутся пальцы.

Тристан подошёл к ней, накрывая её своей тенью. Джосси закрыла глаза и подняла голову к потолку. Она медленно выдохнула, перед тем как ответить Тристану.

— Только не ты, — сказала она. Тристан продолжал молчать, обняв неё. В его объятьях было удобно, и они были ответом на все её проблемы. — Не надо копаться в моей голове. У меня этого было достаточно. Только не ты.

— Прости меня, — прошептал он.

Джосси повернулась в его руках и подарила ему одну из самых своих убедительных улыбок.

— Ты не против выйти в город? — спросила она.

— Да, куда пойдем?

Не ответив, она потянула его в сторону входной двери.

— У тебя есть машина? — Он кивнул. — Хорошо.

Больше ни о чём не спрашивая, Тристан отвёз её в «Трейдер Джоес» и следовал за ней, пока она делала покупки. Ему нравилось, что они вместе заняты таким, казалось бы, простым и семейным делом. Когда они загрузили покупки в машину, любопытство в конце концов взяло над ним верх.

— Ты готовишь? — спросил Тристан.

Джосси смеялась, запрокинув голову и обхватив руками живот, а Тристан просто смотрел на неё и ждал ответа.

— Ух, нет. Эта еда не для нас.

Джосси сказала Тристану ехать к парку Бальбоа, и когда они припарковались, без слов взяла половину пакетов и куда-то направилась. Тристан взял оставшиеся пакеты с едой и последовал за ней прямо по траве.

— Стебельки! — громко поприветствовала её Гэвин. Она сидела как обычно на своей скамейке и курила.

— Привет, Гэвин! Как дела?

Тристан добрался до скамейки и поставил свои бумажные пакеты рядом с остальными. Он смотрел на двух этих женщин в ожидании объяснений.

— Чёрт возьми, Стебельки! Кто это?

— Тристан, — ответил он, протянув руку для приветствия. Гэвин вложила свою руку в его ладонь и сладко улыбнулась.

— Ладно, определенно очень приятно с тобой познакомиться, — сказала она.

Джосси рассмеялась над этим обменом любезностями, и Тристан взглянул на неё.

— Стебельки? — уточнил он.

— Эта кличка, которую дала мне Гэвин.

— Да, это всё её ноги, — ответила Гэвин.

— Ох. Ладно, я со своей стороны могу выступить в поддержку данной оценке её ног. Гэвин, кстати, тоже очень интересное имя. Некоторые люди думают, что оно возникло в связи с Сэром Гавейном, который был одним из рыцарей Круглого стола Короля Артура, — пояснил Тристан.

— Так он ещё и умный. Чёрт, только не говорите мне, что вы пара! — сказала Гэвин. Она облизнула свои губы, пока её глаза путешествовали вверх и вниз по Тристану.

— Гэвин! — Джосси практически кричала, — я думала, ты предпочитаешь девушек.

— Это так, во всяком случае, было так полторы минуты назад.

Девушки рассмеялись над смущением Тристана, когда он потер свою шею и стал переступать с ноги на ногу.

— В любом случае, я могу рассчитывать на то, что дети это получат?

— Конечно, дорогая. Ей так нравится щелкать хлыстом, — сказала Гэвин, подмигнув Тристану.

— Ты даже не представляешь, — Тристан, подмигнул в ответ.

Джосси взяла Тристана за руку.

— Ладно Гэвин, как-нибудь увидимся.

— Ты не останешься чтобы…

— Нет, мне не нужно, — отрезала она.

Гэвин улыбалась вслед удаляющейся паре.

Назад они ехали в тишине, но в этой тишине им обоим было комфортно.

— Мы отвезли еду для бездомных детей? — спросил Тристан, паркуясь перед её домом.

— Да, — ответила Джосси, глядя через окно на улицу.

Тристан вздохнул и посмотрел на неё. Каждый раз подумав, что уж теперь-то он точно знает о ней всё, она снова удивляла его. Он задумался, разгадает ли он когда-нибудь все секреты, которые хранит Джосси Бенкс.

— Человек, стоящий вне закона, который держался в стороне от людей, но был любим деревенскими жителями, и никогда не случалось такого, чтобы к нему обратились за помощью и ушли от него с отказом.

— Откуда это? — спросила Джосси.

— «Славные приключения Робина Гуда».

— Я не обкрадываю богатых людей, хотя это интересная мысль, — пояснила она.

— Давай не будем добавлять это к списку твоей уже существующей незаконной деятельности, хорошо?

Джосси пожала плечами и продолжила смотреть в окно.

— Когда мне исполнилось восемнадцать, я покинула приемную семью. Я просто должна была свалить от них. У меня не было ничего своего. В итоге я присоединилась к группе ребят, живущих недалеко от шоссе I-65 в парке.

— Неужели некому было тебе помочь?

— По закону я стала взрослой. Всем было всё равно.

— Я до сих пор не уверен, что меня можно считать взрослым, — ответил Тристан.

— Через несколько месяцев Моника снова нашла меня. Я оставляла свои тэги на рисунках. Мои граффити были везде, где только возможно. Так она меня и выследила. Она очень упорная женщина.

— Она помогла тебе встать на ноги?

— Она рассказала мне про наследство, помогла получить деньги и нашла для меня жильё. Теперь, когда я оказалась более везучей, я приношу им еду так часто, как могу. Это меньшее, что я могу для них сделать.

— Так ты познакомилась с Гэвин и Грегори, — понял Тристан и накрыл её руки своими.

— Самое худшее, что большинству таких, как мы, на улице живется лучше, чем дома.

Джосси вышла из машины, закончив на этом разговор.

Два часа спустя Джосси и Тристан снова сидели вместе на её диване.

— Вскоре мне придётся уйти, — мягко произнёс Тристан, пробегаясь подушечками пальцев по внутренней стороне её руки.

— Что? Нет! — запротестовала Джосси.

— Мне в жизни ничего не хотелось так сильно, как хочется сейчас остаться здесь, обнимая тебя. Но я не могу ещё день носить эту одежду, Джосси. И сегодня мне надо на работу.

Когда он говорил нечто подобное, Джосси чувствовала себя сбитой с толку и глупой, как счастливое облако, плывущее без определенного направления. Несмотря на его объяснение, она вздохнула, выпятив нижнюю губу, и надулась, как ребёнок.

— Хорошо, я позволю тебе уйти, но только с одним условием.

— Ты позволишь мне уйти? Я что, заложник?

— Я думаю, всё зависит от того, как на это посмотреть, — сказала Джосси, уклоняясь от прямого ответа.

— И как же?

— Прежде всего, по своему желанию ты находишься здесь или нет.

— В точку, — согласился Тристан. — Хорошо, на первой фазе ведения переговоров о захвате заложников ты должна предъявить свои требования.

Она поднесла его руку ближе к своему лицу, рассматривая небольшие шрамы, покрывающие костяшки его пальцев. Она с благоговением поцеловала каждую.

— Расскажи мне о той ночи на аллее.

Тристан нахмурился и крепко сжал губы, как будто боялся выпустить это признание на волю. Ему пришло на ум, что Джосси уже рассказала о себе так много, что он просто обязан поделиться с ней этим.

— Мы зашли в тупик. Идеально, это мирное окончание переговоров, — сказал он, — Но иногда они заканчиваются применением силы.

— Но мы же этого не хотим, — ответила Джосси.

— Хорошо. Я закончу переговоры удовлетворением твоих требований.

— Отлично. Я люблю побеждать.

Сделав глубокий вдох, он подготавливал себя к разоблачению секретов, о которых он никогда не говорил вслух.

— Я встретил Фиону, когда мне было шестнадцать лет. Она была красивой, такой «купил и заплатил за это» красотой. Она была такой же печальной, как и я. Я узнал от друга, что её брат близнец недавно умер. Я чувствовал связь с ней. Сначала она не обращала на меня внимания. Неважно, как сильно я старался, она отвергала меня. Она говорила мне, что я ей не интересен, но я не сдавался.

Тристан сделал паузу и взглянул на Джосси, нервничая из-за её возможной реакции на этот рассказ.

— Что, не всё даётся тебя так легко? — спросила она, усмехаясь.

— Нет. Не всё. После нескольких месяцев дружбы, что-то изменилось, и Фиона вдруг захотела большего. Ко времени окончания старшей школы я был влюблён в неё до безумия. Я был выпускником, который читал прощальную речь, у меня были планы по поступлению в Гарвард, а потом в юридическую школу. Фиона обвиняла меня в том, что я бросаю её. Она плакала и умоляла меня остаться. Я просил её поехать со мной, но она сказала, что её отец этого не позволит.

— И что ты сделал? — спросила Джосси.

— Я отказался от Гарварда и подал документы в Университет Нового Орлеана. Мои родители были в ужасе. Они сказали, что я выбросил на помойку своё будущее ради девушки. Они были правы. Я знал, что они правы, но мне было всё равно.

Тристан отчётливо помнил эту ссору, его мать рыдала, закрыв лицо ладонями, а отец раскидывал вещи вокруг дома, выкрикивая проклятия. Он вспомнил, что его чувства как будто онемели тогда, и их увещевания его совсем не впечатлили. Тристан просто хотел остаться со своей девушкой. Всё было очень просто.

— Спустя несколько месяцев после того, как мы начали жить вместе, отец Фионы навестил нас. Он был опасным человеком, запугивающим людей посредством своих денег. Он предложил мне работу. Сказал, что мне будут хорошо платить, и я всего лишь буду должен доставлять посылки. Он не был тем человеком, которому можно отказать. С этого всё и началось. Я тогда этого не знал, но я доставлял оружие, наркотики и наличные самым подлым преступникам на Юге. Таким образом, я был затянут в криминальную жизнь.

— А Фиона знала?

Он кивнул и начал перебирать пальцами низ своей футболки. Конечно, Фиона знала. Она знала всё. Тристан же тогда не знал ничего.

— Через некоторое время я бросил учёбу и был занят исключительно работой на её отца. Я сделал свою первую татуировку, когда меня впервые попытались убить. В этот день мне накололи череп на плечо. Я также приобрел моё первое оружие на той неделе. Я имел дело с сомнительными личностями. Они все боялись меня, в какой-то момент я почувствовал себя кем-то вроде бога. Власть, деньги — всё это у меня было. Мои родители умоляли меня вернуться домой. Вместо этого, я исключил их из своей жизни.

— И как же ты оказался здесь? — спросила она, переплетая их пальцы и положив соединенные руки на её колено.

— Парень, который был ответственным за Западное Побережье, был выведен из игры, и я получил приказ передислоцироваться. Мы выехали через четыре дня. Когда я не работал, я был с Фионой. Я мог точно сказать, что она не была счастлива со мной и её не устраивала наша жизнь. Чем больше я старался, тем больше она была недовольна.

Джосси покачала головой, она не могла себе представить, как можно не быть счастливой рядом с Тристаном.

— Однажды ночью я должен был сопровождать поставку из Тихуаны, но в тот день была наша с ней годовщина. Мне захотелось сделать что-то приятное для неё. Я попросил Падре, второго по значимости человека в нашей команде, проследить за поставкой, я же собирался остаться дома, чтобы сделать сюрприз Фионе. Она пришла домой только около одиннадцати часов вечера, и она была не одна. Стоя на кухне, я мог видеть, как она целовала какого-то парня с такой страстью, какой она никогда не проявляла по отношению ко мне. Эта была та её сторона, о которой я ничего не знал. Он трахал её, наклонив над нашим кожаным диваном за шесть тысяч, а я просто стоял и смотрел. Из оцепенения меня вывел голос Фионы, её признания в любви подвели меня к самому краю. Не успев подумать, я достал свой ствол и приставил его к затылку этого парня. Она закричала, увидев меня. Она умоляла меня сохранить ему жизнь. Я хотел видеть его кровь на её руках. Вместо этого я побросал самые необходимые мне вещи в сумку и уехал.

— Я бы наверно убила их обоих, — высказала своё мнение Джосси.

Тристан покачал головой. Он и так принёс в этот мир столько жестокости, что у него не было желания отнять чью-либо жизнь.

— Я опустошил свой банковский счет и поехал на юг, в Сан-Диего. Я нашел новое жильё, но не знал, что мне теперь с собой делать. Ревность и боль поглощали меня. Я пытался заглушить алкоголем свой гнев. Становилось только хуже. Однажды ночью я просто гулял. Я шёл и шёл, пока мои ноги не заболели и пока чувство эйфории от опьянения не прошло. И я увидел это граффити на углу твоего дома. Лицо мальчика показалось мне знакомым. Меня привлек этот рисунок.

— На том рисунке был ты, — констатировала она.

— Да, может подсознательно я понял это. Но в том моём состоянии я до этого не догадался.

— Ты был настолько пьян, что я не могла отвести от тебя глаз, — добавила Джосси.

— Я помню твоё лицо, освещенное лунным светом. Когда я вернулся домой, я не был уверен, видел ли я тебя на самом деле или просто выдумал. Я решил, что я тебя выдумал.

— Но это не так.

Она наклонилась к нему и поцеловала сначала его челюсть, затем подбородок и в конце дошла очередь до его губ.

— Значит можно сказать, что это моё граффити привело нас друг к другу.

— Ты можешь так сказать. Я могу сказать, что твоя опасная нелегальная деятельность привлекла моё внимание достаточно надолго, чтобы я получил психическое расстройство на этой аллее, где я мог скорее быть ограбленным, нежели найти тебя.

— Нет ничего опасного в том, чем я занимаюсь.

— Правильно. Вот только тебя могут арестовать, возложить на тебя ответственность за тяжкое уголовное преступление и отправить в тюрьму. Подумаешь, большое дело! Восемьдесят процентов граффити связаны с бандами. Это супер безопасно.

В этот момент внезапно открылась входная дверь, и Алекс влетел в комнату.

— Черт побери, Джосси! Я же говорил тебе закрывать дверь на замок. Ты что, хочешь, чтобы сюда завалился какой-нибудь чувак под крэком?

Его голос гремел на всю квартиру до тех пор, пока его внимание не привлёк Тристан.

— О, ты ещё здесь.

Тристан стоял, когда Алекс зашёл в квартиру. Он моментально оценил угрозу, исходящую от этого человека. Незамедлительно он направил руку к месту, где обычно находился его пистолет, который на данный момент был спрятан позади переднего сиденья его машины. Он проклинал себя за такую неосмотрительность, звуки, исходившие от него, были больше похожи на рычание. Его мышцы напряглись, готовые к столкновению. Джосси была удивлена способностью Тристана преображаться из гика в защитника за считанные секунды.

— Тристан, это мой сосед Алекс, — сказала Джосси, встав между ними. Она не думала, что их знакомство произойдёт так скоро. — Он вроде как присматривает за мной.

Плечи Тристана расслабились, и он протянул Алексу руку. Их рукопожатие было крепким и сопровождалось небольшим встряхиванием соединенных рук, затем каждый отошёл в свой угол. Они оценивали возможности друг друга, как это принято у мужчин. В комнате повисла напряженная атмосфера, и Джосси практически могла слышать исходящее от этих двоих рычание. Она знала, что Алекс всегда полагался на свою комплекцию, которая делала половину работы по запугиванию соперника, но также ей было ясно, что Тристана сам Дьявол не запугает. Джосси было стыдно за их поведение и за то, что она стала свидетельницей этой явно показательной демонстрации их мужественности.

— Я иду домой, — сообщил Тристан.

Он подошёл и притянул раскрасневшуюся Джосси к себе, оставляя на её губах целомудренный поцелуй.

— Я должен быть на работе через несколько часов. Я позвоню тебе, — Тристан кивнул Алексу и направился к входной двери.

— Подожди, Тристан! Твоя книга, — сказала Джосси.

Она взяла его книгу и помахала ею.

— Оставь её у себя. Я вернусь.

Он пристально посмотрел на Алекса, развернулся и ушёл.

Джосси не могла сдержать улыбку, появившуюся на её лице, когда Тристан спускался по лестнице, пропав из виду. Она закрыла дверь и повернулась лицом к соседу.

— Да, это было очень вежливо, — сказала Джосси Алексу, закатив глаза.

— Что?

— Вся эта словесная разборка между вами двумя. Я удивлена, что вы не вытащили свои члены, чтобы ими помериться.

— Я не хочу опозорить твоего мужчину, — он улыбнулся, и на его щеках появились ямочки.

— Он не мой мужчина. Дай мне, — потребовала Джосси, показывая на пакеты с едой, которые он ещё держал в своих больших руках.

— Так чем же вы здесь, ребята, занимались целых два дня? — спросил Алекс, двигая бровями в этакой намекающей на что-то непристойное манере.

— Не этим. Хотя я об этом думала, наверно, каждую секунду. Мы просто разговаривали.

— У тебя есть какие-нибудь планы на сегодня? Один из моих ребят сказал, что твоё граффити на Пятой улице безумно крутое.

Джосси кивнула. Несмотря на то, что она любила свои рисунки, ей не нужна была эта слава, которой, как правило, другие люди добиваются. Она просто хотела, чтобы её увидели и услышали, но так, чтобы не оказаться при этом уязвимой.

— Поблагодари его от меня. Ох! У меня есть кое-что, что ты должен увидеть, — и она настойчиво потянула его в спальню.

— Я уже видел твои сиськи, Джо. Они потрясающие.

Она дала ему затрещину и открыла дверь своей спальни, глядя на разрисованные стены и теперь уже знакомые лица.

— Пойдём, я хочу тебя кое с кем познакомить.

Глава 8

Прохождение

Прохождение одного небесного тела перед другим

Подержанный стол Морта был завален официальными документами. Торжество по поводу найденной им информации в Калифорнийской программе помощи детям продлилось недолго, так как эта ниточка внезапно оборвалась. Он получил информацию о дате прибытия Джосси в Калифорнию и узнал имя социального работника, который занимался её случаем — Моника Темплтон. Через несколько месяцев девочку поместили в приемную семью, в которой она проживала до своего восемнадцатилетия. Дом этой семьи стал её последним известным местом проживания. Морт наведался туда, но единственным человеком, живущим здесь, оказался сын этой семейной пары.

— Здравствуйте, вы не могли бы мне помочь?

— Кто вы? — спросил мужчина, прислонившись к открытой двери.

— Ой, простите, пожалуйста. Меня зовут Крис. Я знал Джосси ещё до того, как она переехала сюда. Я надеялся найти её.

— Джосси? Не видел её с тех пор, как она засадила моих родителей в тюрьму.

Морт сделал вид, что удивлен, и беспокойно переступил с ноги на ногу.

— Вау, сожалею об этом, друг.

— Ну ладно, я не знаю, где она сейчас может быть. После судебного разбирательства она как будто сквозь землю провалилась. Мы прожили вместе где-то два месяца перед тем, как я отправился в колледж. Тогда мне казалось, что всё нормально, — мужчина закрыл глаза и сделал глубокий вдох. — Возможно, сейчас она стала одной из тех бездомных из парка Бальбоа, раньше ей нравилось туда ходить.

— Хорошо, спасибо за помощь.

С улыбкой, убедительно выражающей благодарность, Морт покинул этот дом представителей среднего класса, совсем не приблизившись к своей цели. Хотя это и было только предположение, но он должен был проверить парк Бальбоа. Может быть, Джосси сбежала и растворилась на улицах этого города, как до неё поступало большинство брошенных детей. Вполне возможно, что она живёт под автострадой, просит милостыню и ночует на скамейке. По кислому выражению его лица можно было прочитать, что он думает о шансах найти её.

Он достал телефон и набрал знакомый номер.

— Говорите.

— Барри, это Морт. Я думаю, девчонка здесь, в Сан-Диего, но у меня пока нет доказательств. Сейчас её знают под именем Джосси Бенкс.

— Я сообщу об этом Молони. У нас уже заканчиваются сроки. Джино Галло просит о встрече в следующие шесть месяцев.

Морт закончил разговор и выдохнул. Он упустил что-то. Он был уже близок к разгадке, он чувствовал это своим нутром. Как мать, которая предчувствует, где искать своё потерянное дитя, он подозревал, что Джосси находится здесь, в этом городе. Морт безоговорочно был уверен в том, что его жизнь вернётся в нормальное русло, только тогда, когда её жизнь будет прекращена.

***

Джосси сидела на полу в своей квартире, на знакомой ей территории. Открытый блокнот лежал на её коленях, пока она делала набросок, в котором можно было угадать привлекательные черты Тристана. Сходство с лицом мальчика, которое она рисовала на протяжении стольких лет, было очевидным — те же пронзительные глаза, та же кривая усмешка, и тот же озорной взгляд, даже когда он совершенно спокоен. Тристан так же, как и она, сидел на полу, облокотившись на диван, и читал автобиографию Кита Ричардса. Его длинные ноги были вытянуты и в районе лодыжек перекрещивались с ногами Джосси, перекинутыми через них. Это стало привычкой — если они находились в одной комнате, они соприкасались друг с другом. И когда через их переплетённые ноги или соединенные руки словно проходили электрические импульсы, это давало ощущение реальности всего происходящего.

Джосси жаждала его прикосновений, и она не могла понять, почему у них ещё не было секса. Она этого хотела; её пальцы жаждали дотронуться до него в тех местах, которые пока она могла только представлять. Очевидно, что Тристан чувствует то же самое, и поэтому она никак не могла понять его желание двигаться медленно. Она страстно желала почувствовать его сладкую от пота кожу и вдыхать запах их соединенных тел. Не готовая пока принять любую эмоциональную связь, она отчаянно нуждалась в физической. Эта был единственный тип отношений, в котором она чувствовала себя комфортно.

Любопытно, как менялся характер её зависимостей. Она больше не нуждалась в бессмысленном сексе и наркотиках, чтобы получить необходимое ей чувство оцепенения. Она хотела только погрузиться в Тристана, как человек погружается в воду, вобрав в себя всё, что он может дать. Он стал её новой зависимостью.

Тристан также был в состоянии постоянного сексуального возбуждения, когда находился рядом с Джосси. Неспособные расслабиться, его мускулы оставались напряженными и твёрдыми от сильного желания. Если бы это было любая другая девчонка, он уже взял бы её, жестко и быстро, несколько раз. Но он знал, как Джосси использует секс, чтобы избежать любой привязанности. Он не хотел становиться ещё одной зарубкой на её «терапевтическом» изголовье кровати. Для него Джосси была незнакомкой, запрятанной в человеке, которого он хорошо знает. Она та, кого он хотел холить и лелеять. Он чувствовал, что они, как половинки одной души, разделенные на протяжении многих лет, вдруг снова соединились.

Больше не в силах сдерживать сексуальное напряжение, прорывающееся через её кожу, Джосси откинула свой блокнот с колен и оседлала Тристана. Он кривовато ей усмехнулся, а его длинные пальцы обернулись вокруг её талии. Джосси победно улыбнулась, думая, что уж на этот раз он ей уступит.

— Что это ты затеяла? — спросил он, опуская голову, так чтобы его губы мягко соприкоснулись с её плечом.

— Мне нужно почувствовать тебя, Тристан. Просто дотронься до меня.

Звук голоса Джосси эхом раздался в пустой комнате. Она вздрогнула, когда осознала, насколько отчаянно это прозвучало. До этого момента ей никогда не приходилось просить о разрядке. Подобная просьба звучала чуждо для неё и, казалось, внушала беспокойство. Когда Тристан оставил поцелуй у основания её горла, она решила, что ей всё равно. Она будет умолять, унизительно льстить, если понадобиться.

Потеряв терпение из-за его медлительности, Джосси обхватила ладонями его лицо и приблизила свои губы к его. Они были опьянены друг другом. Руки Тристана проскользнули к её спине и прижали девушку к груди. Она застонала в его рот от ощущения твердого тела, вжимающегося в её мягкое.

Губы Тристана посасывали её губы, её язык был сладким, без намека на горечь обиды, с которой она мирилась на протяжении всей свой жизни. Когда Джосси начала покачивать бедрами напротив пуговиц на его ширинке, он почувствовал, как от него ускользает последняя толика самоконтроля. В его голове сейчас происходило столкновение между эмоциями и физической потребностью.

— Я хочу тебя.

Эти три слова заставили его задохнуться. Такое дерзкое заявление от Джосси обратило его силу воли в потерю контроля. Он хмыкнул в согласии, оставляя дорожку поцелуев на её шее. Руки Джосси были скрещены между ними, когда она схватила край своей майки и потянула её вверх через голову.

Джосси пробежалась ногтями по голове Тристана, заставляя его закрыть глаза в удовлетворении. Ощущение её горячего тела, прижатого к нему, стало причиной мгновенного умопомешательства, полного опустошения его мозга от рациональных мыслей. Он хотел её так, как никого и никогда до этого. Но не здесь и не сейчас. Ему необходимо так много всего ещё сказать ей.

— Могу я пригласить тебя куда-нибудь? — спросил Тристан, вдруг вернув свои руки обратно на её талию, в более нейтральное положение.

— Что интересно тебя заставило спросить об этом в тот момент, когда я уже успела снять свою майку? — спросила она невозмутимым тоном.

Тристан схватил майку и натянул её обратно на Джосси. Чувствуя себя побежденной, Джосси проскользнула руками в майку, после чего вернула их обратно на его бедра. Она не смотрела ему в лицо.

— Ну так что, могу я пригласить тебя куда-нибудь? — повторил он.

— Куда-нибудь вне моей квартиры?

— Куда-нибудь на свидание, — пояснил он.

— На свидание? — уточнила Джосси, её голос звучал так испуганно, что казалось, будто она говорит на иностранном языке.

— Ну, ты знаешь, условленная встреча в назначенное время, с человеком к которому ты сексуально или романтически привязан.

— А мы привязаны к друг другу? — спросила она, в самом деле не зная, какой ответ на свой вопрос хочет услышать.

— Больше, чем ты предполагаешь, — ответил он.

Хоть сейчас и легко было погрузиться в дикие интенсивные сексуальные отношения с Джосси, Тристан хотел большего. Он хотел показать ей, что она достойна лучшего, нежели та пустая жизнь, которую она ведёт. Он хотел выманить её из защитного панциря и обернуть в свою любовь. Да, он знал, что это любовь. Даже спустя так много лет любовь жила.

Джосси соскочила с его коленей. Она никогда в жизни не была на свидании. И она не притворялась, что не знает, чем вообще люди занимаются на свиданиях. Она всегда полагала, что этот давний обычай слишком старомодный и бессмысленный. Это просто встреча двух незнакомцев, чьей конечной целью является секс. Она всегда находила, что проще пропустить неловкую беседу и формальный приём пищи.

— Свидание? В модном ресторане с кучей незнакомцев? — спросила она, вышагивая вперёд-назад перед Тристаном.

Она размахивала руками, как будто они помогали ей сохранить баланс на туго натянутом канате её паники. Она посмотрела на свою кухонную тумбочку, в которой хранились наркотики, и снова взглянула на Тристана, ожидающего её ответа. Джосси понимала, что ей необходимо успокоить тревожные чувства, зарождающиеся внутри. Она закрыла глаза и сделала глубокий вздох. Она нарисовала в своём воображении цепь и замок вокруг этой тумбочки, заставляя себя здесь и сейчас и разобраться с этим.

— Мак.

Он говорил таким спокойным тоном, как будто успокаивал разбушевавшегося ребёнка.

— Нет! Я не она. Я не хожу на свидания. Я имею в виду, что ты ждёшь от меня, Тристан? — Он сидел с открытым ртом и подрагивающей челюстью. Можно было подумать, что она вывихнута. — Ну? — спросила Джосси снова.

Тристаном никогда раньше не замечал за собой потерю речи. И хотя он пытался сформулировать мысль, чтобы успокоить её, найти правильные слова, что переубедят её, он просто не мог. Тогда он вернулся к тому, в чём был абсолютно уверен.

— В жизни есть только две трагедии: первая — не получить то, что ты хочешь, а другая — получить это.

— Прекрати вытаскивать всякое дерьмо из твоей идеальной памяти, Тристан. Скажи мне, чего ты хочешь!

— Я хочу тебя. Всю тебя. Я хочу обладать тобой. Я хочу любить и защищать тебя.

Его серьёзные слова будто подкосили Джосси, она опустилась на колени, их глаза опять были на одном уровне.

— Это слишком, — сказала она, её злость пропала и превратилась в нечто новое и зыбкое.

— Тогда я буду довольствоваться свиданием, — ответил он, — Только мы. Никаких ожиданий. Никаких требований.

— Я не знаю, смогу ли. Кроме того, что мне с этого будет?

— Увлекательная беседа и бесплатная еда, — сказал Тристан.

— Ты можешь предложить мне больше, чем это, — сказала она, увиливая от прямого ответа, пробегаясь пальцами по его груди и потянув застежку на его ремне.

— Ты предлагаешь мне сексуальные услуги в обмен на согласие пойти со мной на свидание?

— Зуб за зуб.

Тристан засмеялся, таким тёмным смехом, сводящим её с ума.

— Секс-бартер обычно характерен для супружеских пар, которые уже давно живут вместе. Например, она хочет мороженого, но желает, чтобы за ним сходил он. Она предлагает сначала что-то простое. Если погода хорошая и магазин поблизости, муж может согласиться.

— Но если на улице снежная пурга, а ему придется идти босиком в гору, он захочет выторговать для себя более выгодные условия, — продолжила Джосси, подыгрывая.

— Правильно. Здесь включаются переговоры и анализ. Получат ли обе стороны то, что хотят?

— Ты хочешь свидание. Я хочу увидеть твоё лицо во время оргазма. Звучит разумно, как по мне, — ответила Джосси.

Тристан сделал глубокий вдох и напомнил себе причины, по которым они должны воздерживаться от физической близости. Это к лучшему. Это докажет Джосси, что он хочет её на каждом уровне. Это докажет ей, что она больше, чем симпатичная мордашка и партнер, вызывающий желание. Несмотря на правдивость данных утверждений, при виде её умоляющих глаз ему хотелось отказаться от всех резонов, что сдерживали его.

Через какое-то время он кивнул в знак согласия.

— Хорошо, — сказала она, — я пойду на свидание с тобой.

Он осторожно улыбнулся и потянулся к её руке. Тристан знал, что он уже принадлежит Джосси. Так было с тех пор, как ему исполнилось семь лет. Но он понимал, что женщина перед ним — не та девочка, какой она была когда-то. В ней ещё много того, о чём ему предстоит узнать.

— Завтра вечером, — сказал он. — Я заберу тебя в семь.

Она кивнула и сильно прикусила нижнюю губу. Она могла заниматься сексом. Обольщение, покорение и расставание без прощания — единственное, что она могла предложить. Джосси понимала, что уже наверно могла бы обучать людей, как оставаться эмоционально отстранёнными и всё равно получать желаемое. Но свидание станет испытанием для неё.

Большой палец Тристана освободил её губы от захвата. Он оставил на них нежный поцелуй и отправился на работу.

***

Когда Тристан занял своё место за барной стойкой, Эрин, Бренди и Ли общались между собой. Посетителей было мало, так что они довольные сидели, ничего не делая и сплетничая о больших чаевых или о последней серии телевизионного сериала. Тристан стоял в паре шагов от них, и Бренди бросала взгляды в его сторону, видимо не понимая значения слова «нет».

— Я уже давно не видела Банди, — пробормотала Эрин, разглядывая свой новый лак для ногтей.

— А кто такая Банди? — спросила Бренди.

— Это странная девчонка, которая раньше приходила сюда время от времени, — ответил Ли, — Эрин предполагала, что она могла быть серийной убийцей.

Тристан почувствовал раздражение из-за этих слов, так небрежно сказанных и таких холодных.

— Да, — подтвердила Эрин, — Может, одна из её жертв оказала сопротивление и вырубила её.

— Я очень надеюсь, что это не так. Та сучка была очень сексуальной, — вступил Ли в общий разговор.

— Как она выглядела? — спросила Бренди.

— Как будто Уэнздей Аддамс скрестили с Одри Хепбёрн, — ответила Эрин.

— Держу пари, в койке она такая же сумасшедшая. Я бы вытрахал из неё все её странности.

— Ты свинья! — возмущаясь, сказала Эрин.

Как только эти слова вылетели изо рта Ли, Тристан уже был в движении. Ему понадобилось три коротких шага, и он уже заламывал руку Ли за спину и опустил его лицом на барную стойку. Адреналин пульсировал в его венах, и он чувствовал, что может разбить череп этого парня о столешницу. Тристан наклонился ниже, так что Ли мог ощущать его тяжёлое дыхание.

— Никогда больше не говори о ней так. И вообще, больше никогда не говори о ней или я тебя нафиг убью.

Тристан отпустил его и вышел на улицу подышать свежим воздухом. Он опустился по стене и сел на корточки, снова запустив руки в короткие волосы. Он не сожалел о том, что сделал, он сожалел, что потерял самообладание на работе. Конечно же, об этом инциденте узнает его босс, и ему придётся снова искать новое место.

— Хэй, — мягкий голос позвал его. Тристан поднял глаза и увидел Эрин, обеспокоенно наблюдающую за ним. — С тобой всё в порядке?

— Не лучше ли спросить об этом Ли? — прорычал он ей в ответ.

Тристан встал и закурил сигарету, предложив одну Эрин. Она отказалась и облокотилась на стену позади него, наблюдая, как он успокаивается.

— Нет, шёл бы этот придурок куда подальше. Он заслужил это.

Они оба засмеялись и почувствовали, как спало напряжение между ними.

— Так что, ты и Банди? — спросила она.

— Её имя Джосси, — ответил Тристан с ноткой враждебности в голосе.

— Хорошо, Джосси, — ответила она, подняв вверх руки в знак капитуляции. — Как ты умудрился? Она никогда ни с кем не разговаривала.

Тристан глубоко затянулся сигаретой и выдохнул дым над их головами.

— Я был знаком с ней с детства. Она — старый друг.

— Ладно, она кажется интересной девушкой. Я надеюсь, у вас всё получится. Господь знает, как тяжело найти порядочного человека в этом городе. Мне попадались только привлекательные парни, у которых больше мышц, чем мозгов, или которые до сих пор живут с родителями.

— Не может быть, чтобы все были плохи, — сказал Тристан. — Если бы не было женщин, мы бы до сих пор сидели на корточках в пещере и ели сырое мясо, потому что мы создали цивилизацию лишь для того, чтобы произвести впечатление на своих подруг.

Эрин засмеялась и улыбнулась ему.

— Умное высказывание, — заметила она.

— Это не я придумал. Орсон Уэллс сказал это. Но это правда.

— Что ж, последним мужчиной, который произвёл на меня впечатление, был мой отец.

Эрин похлопала его по предплечью и вернулась внутрь.

***

Моника стояла перед Джосси, руки скрещены, глаза пристально осматривают, проверяя всё ли в порядке с внешним видом её подопечной. Джосси подавляла желание закатить глаза из-за того, как эта миниатюрная женщина оценивает её, потому как не хотела её обидеть. Не в этот раз. Она видела, как Моника рассматривает её с головы до ног, и в этот момент ей стало интересно, какой эта женщина видит её сейчас. Боль и удовольствия не оставили следов на её коже, как у Тристана. Джосси носила свои шрамы внутри.

У нормальных девушек есть подруги, которых можно позвать для поддержки, подруги, которые захотят нарядить тебя и уложить волосы и посоветуют тебе, какой лучше выбрать блеск для губ. У Джосси никогда не было таких подруг, так что она попросила Монику помочь ей. Впервые услышав такую просьбу, Моника Темплтон рьяно поспешила на помощь. Джосси не знала, часто ли социальные работники поддерживают связь со своим подопечным так долго, даже после того, как она все обязанности выполнены. Однако Моника была здесь, как незыблемый столб. Джосси никогда не обвиняла вслух Монику в том, что случилось с ней в приемных семьях, каждый играл свою роль очень убедительно. Но она наслаждалась, просто предполагая, как может уязвить её. Ей нравилось иметь контроль хоть над чем-то и пусть лишь разок. Джосси всегда могла воспользоваться возможностью наказывать Монику отказом в прощении.

Тот факт, что Джосси и Тристан уже были знакомы, не снижал уровень её волнения. В их однобоких отношениях было сложно разобраться. Хотя Джосси не могла вспомнить, с чего всё у них началось в детстве, она интуитивно чувствовала, что их чувства были настоящими. Она боролась с собой весь день, практически отменив всё через два часа раздумий, но она не смогла заставить себя отказаться от этих заново развивающихся отношений. А также ей уже не терпелось получить физическое удовольствие, которое он мог ей дать.

Джосси думала о том, чтобы словить кайф в последний раз, успокоить нервы. Она убеждала себя, что так будет ощущать себя более привлекательной и раскрепощенной. Они оба лучше проведут время. Но она не хотела расстраивать Тристана.

Она представляла собой комок нервов. Что Тристан ждёт от неё? Даже несмотря на нервозность, Джосси неожиданно для себя осознала, что желает провести время с ним вне укрытия стен квартиры. Она хотела, чтобы её увидели с ним, хотела заявить на него свои права. Она присела на край ванны и закрыла лицо руками. Моника присела на колени перед ней и потянула руки Джосси от лица. Она подняла их, чтобы рассмотреть и улыбнулась.

— Ни угля, ни краски, — заметила она.

Джосси кивнула.

— Я работала над этим всю вторую половину дня.

Потом Моника посмотрела в глаза Джосси.

— А ещё ты не под кайфом.

— Нет. Хотя я чувствую себя так, как будто меня сейчас вырвет, — сказала Джосси.

— Послушай меня. Неважно, куда вы вечером пойдёте, вы всё равно будете ты и Тристан. Так же, как и здесь.

— Нет, мы будем не здесь, мы будем в окружении людей, наблюдающих за нами. Что если я его чем-то смущу?

Свидание означало рестораны и большое скопление людей. Свидание значило, что ей придётся быть уязвимой и честной и научиться снова открывать человечность в себе. До сих пор Джосси была свободна от обязательств, она не отвечала ни за что и ни за кого. Она всегда чувствовала, что не сможет функционировать внутри этого общества законопослушных граждан, этаких ровных квадратиков белого хлеба среди современных обывателей. Она боялась, что, несмотря на то, как она будет выглядеть сегодня, они увидят в ней то, кем она была на самом деле — мусором.

— Я думаю, что ты ничем не сможешь его смутить, Джосси. Ты абсолютно точно не воспринимаешь себя объективно.

— Что, чёрт побери, я делаю? — расплакалась Джосси.

— Джосси, успокойся. Миллионы девушек ходят на свидания каждый день. Мне кажется, я была на сотнях свиданий. Посмотри на меня. Я в конце концов нашла мужчину своей мечты. С тобой всё будет хорошо.

— Я не такая как миллионы девушек, — сказала Джосси, сделав глубокий вдох. — Я Джосси Бенкс, исключительная бестолочь.

Моника осторожно положила руки на её плечи и посмотрела в карие глаза девушки. Она прекратила жевать жвачку и подарила Джосси улыбку.

— Ты не бестолочь. Ты страстная и смышленая, и ещё, ты одна из сильнейших личностей, которых я знаю. — Она потянула Джосси вверх и поставила её перед зеркалом. — Ты сногсшибательно красива и загадочна, и в тебе есть всё остальное, что так любят мужчины.

Два внимательных женских взгляда встретились в зеркальном отражении, каждая желала понять, о чём думает другая. Джосси очень хотелось увидеть в себе то, что видела в ней Моника. Она хотела верить этим восхваляющим словам и приклеить их к себе, как этикетку.

— Чего-то не хватает. Ох! Я знаю! — завизжала Моника, напугав Джосси.

Моника порылась в своей необъятной сумке и достала оттуда что-то похожее на коробку для рыболовных снастей. Джосси с изумлением наблюдала, как она рылась в ней, доставая содержимое в поисках чего-то определенного.

— Вот, — сказала Моника, подойдя к Джосси и прикрепив заколку с шёлковым цветком к её волосам.

Моника отступила в сторону и повернула Джосси к зеркалу. Глаза девушки остановились на её отражении. Она не узнавала незнакомку, смотрящую на неё. Сейчас она видела красивую и счастливую девушку. Не веря своим глазам, она прижала пальцы к стеклу, чтобы убедиться в реальности происходящего. Не существовавший ранее свет в её глазах, уголки губ подняты в незнакомом ей выражении. Она почти могла сойти за человека.

Стук в дверь отвлёк её от пристального разглядывания. Сердце стучало в груди, и она чувствовала, когда будто неведомая сила тянет её через комнату прямиком к входной двери. Она уже ощущала его энергию, его фантастическую власть над её телом. Цоканье каблуков по деревянному полу отсчитывало её шаги прямо к Тристану. Отворив все замки, она открыла дверь.

Тристан стоял перед ней, его руки в карманах нервно звенели ключами. Она невольно осмотрела его, начиная с ног. Она заметила его туфли, затем джинсы, и, в конце концов, потеряв терпение, её внимание перешло прямо к его лицу. Он побрился, и сейчас его точёная линия челюсти выглядела так мужественно, будто была вырезана из одного большого куска камня. Его глаза сияли, как изумруды.

— Вау, ты выглядишь изумительно, Стебельки.

Её улыбка стала шире в ответ на кличку. Глаза Тристана вбирали каждый дюйм её фигуры — от чёрного топа, облегающего её до бедер, до её красных высоких каблуков. Её карие глаза, подчеркнутые густыми черными ресницами, казалось, светились. Красный цветок в волосах привносил сладость в её необычайно знойную, соблазнительную внешность.

Моника подошла, направляясь к выходу, громадная сумка была перекинута через её плечо. Она остановилась между ними.

— Держи, — сказала Моника, передавая ей небольшой красный клатч. — Я положила сюда всё самое необходимое, так что можешь больше ничего не брать. Я заберу свои вещи как-нибудь на следующей неделе.

Моника повернулась лицом к Тристану и оказалась полностью потрясена его внешностью. Он был не таким, каким она его представляла. Он выглядел великолепно и так мужественно, и в тоже время его улыбка придавала ему привлекательности и непосредственности.

— Я — Тристан, — представился он.

— Определенно это ты, — ответила она, проскользнув своей рукой в его руку. — Я Моника. Хорошего вам вечера, ребята.

Моника поспешила вниз по ступенькам и исчезла из вида, оставив их наедине в дверном проеме.

— Готова? — спросил Тристан.

Она кивнула и закрыла дверь на замок. Они держались за руки, пока спускались пешком по лестнице один этаж. Тристан провёл её к своей классической машине, припаркованной на обочине. Он открыл дверь и помог её сесть внутрь, а после обошёл вокруг машины к водительскому месту. Джосси почувствовала что-то под собой, быстро поднялась и нашла ещё одну книжку Тристана. Она показала ему книгу, когда он занял своё место.

— Ты читаешь в машине? — спросила она.

Его кривая усмешка была ответом. Джосси бросила книжку на заднее сидение и потрясла головой.

— Думаю, я должна быть счастлива, что ты зависим от книг, а не от чего-то вроде обкуренных шлюх.

— Нет. Я отказался от них ради Великого поста в этом году, — пошутил Тристан.

— Ты католик? — спросила Джосси.

— Нет, но я читал Библию.

— Ты имеешь в виду, что запомнил содержание целиком?

— Послание к Ефесянам 6:12. Потому что наша брань не против крови и плоти, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесной.

— Вау, — сказала Джосси, — Как ты это делаешь?

Тристан засмеялся и повернул ключ зажигания.

— Я ничего не делаю. Я так устроен.

Машина оглушительно зарычала, готовая сорваться с места. Он взглянул на реакцию Джосси, наблюдая, как её покрытые джинсой ноги скрещиваются, а потом возвращаются в прежнее положение. Его малышка всегда производит такой эффект на женщин. Сначала они ослеплены её вишнёво-красным цветом, чистыми линиями и белобокими автопокрышками. Но стоит им только сесть на роскошные виниловые сиденья в тот момент, когда машина начинает оживать, и они окончательно потрясены её привлекательностью.

Джосси нервно ёрзала, огорошенная ощущением от пульсации сиденья под ней. Она позволила своему разуму переместиться к их возможному пункту назначения и почувствовала, как тревога переполняет её. Представляя, как они будут находиться в многолюдном месте, в окружении бесед и перешёптываний, она приходила в ужас. Слишком много людей, слишком много лиц и глаз будут смотреть на неё. Это расстраивало.

— Куда мы едем? — спросила она в конце концов, выдохнув.

— В тихое местечко с фантастическим видом, — ответил Тристан, погладив своей рукой её руки.

Она сделала глубокий вздох и выдохнула снова, позволив опасениям и волнениям ускользнуть в чёрное ночное небо. Его слова и прикосновения успокоили её. Как будто он знал, что ей нужно ещё до того, как она сама это поймёт.

Глава 9

Альбедо

Величина отражательной способности

Они сели за дальний столик в патио ресторана Эджуотер Гриль. Ресторан не был заполнен полностью, но негромкого шума окружавших голосов было достаточно, чтобы дать паре ощущение, что они находятся в обществе. Столовые приборы, обернутые мягкой льняной тканью, располагались перед стаканами для воды. Одинокая свеча стояла в центре стола, её мерцающий тёплый свет омывал пару медово-жёлтым свечением в колышущихся тенях. Время от времени ощущались порывы солёного бриза из бухты, приносящие с собой прохладный океанский воздух и чувство умиротворения.

Тристан заказал Стелла Артуа, а Джосси попросила бокал красного вина.

— Какое именно красное вино вы бы хотели, мисс?

Джосси взглянула на Тристана, а затем вновь на ожидавшего её заказа официанта; она не знала ответ. Моника, делясь с ней опытом, сказала, что уважающие себя женщины заказывают вино на ужин и пьют столько, чтобы выйти из ресторана на своих двоих. Как только она начала паниковать, Тристан спас её от этого затруднения.

— Она будет Талисман Вайнярд Пино Нуар урожая 2007 года. Спасибо.

— Конечно, — сказал официант, улыбнулся и удалился, чтобы принести их напитки. Продолжая следовать инструкциям Моники, Джосси развернула свою салфетку и положила её на колени. Она держала локти подальше от стола и сидела на своём месте, как будто кол проглотила. Взглянув на меню, она была поражена выбором и ценами.

— Расслабься, Джосси, — подразнил её Тристан, слегка толкнув её ногу под столом.

Она немного расслабилась, интересуясь, заметили ли присутствующие здесь люди, насколько она не подходит для этого места. Выбор был сделан, еда заказана, но разговор не клеился. Тристан не мог понять, почему ему так легко с Джосси в пределах её квартиры, а здесь она казалась такой недоступной.

Глаза Джосси устремились в сторону бухты, к тёмной сверкающей поверхности с отблесками света на небольших волнах. Лодки возвращались из вечерних вояжей, прорезая толщу воды без малейшего сопротивления. Ни разу, вплоть до этого момента, Джосси не обращала внимание на блестящие линии и изгибы подобных судов, и неожиданно она почувствовала непреодолимое желание нарисовать их на своей чистой салфетке. Она уже заметила, что желание рисовать появляется, когда ей требуется успокоение, но сейчас у неё не было с собой необходимых инструментов, так что вместо этого она начала пить воду маленькими глотками.

Так много людей здесь, и она чувствовала, будто все их взгляды устремлены на неё. Джосси сопротивлялась желанию всмотреться в лицо каждого присутствующего. Она знала, что их нет здесь, её демонов, преследующих её так давно. Это место было слишком изысканным для них, для неё тоже, если быть честной. Как тень, которая преследует её даже во мраке, Джосси всегда преследовал страх столкнуться с приёмными родителями. Она знала, что они всё ещё жили здесь, хотя она постаралась сделать так, чтобы они не могли больше брать к себе детей. Большую часть времени она могла не думать о том, что они жили в том же городе.

— Ты в порядке? — спросил Тристан.

— Да, у меня всё хорошо, — ответила она.

— «У меня всё хорошо» — это самая большая «белая ложь», которую произносят люди.

— Потому что это просто. Обычно, когда тебя спрашивают: «Как ты?», на самом деле вовсе не интересен ответ. Так что все принимают как само собой разумеющееся, что ты говоришь им правду, — сказала Джосси, — И что такое вообще «белая ложь»? Есть ли ещё какие-нибудь цвета у лжи?

— Нет. Это основано на идее о противоположностях. Белое означает хорошее, а чёрное — плохое. Белая ложь безвредная и банальная, она не содержит намерения причинить боль.

— Безвредная. Как сказать. Я произносила подобную ложь сотни раз, и никто не побеспокоился о том, правда ли это.

— Я беспокоюсь, — мягко сказал Тристан.

Джосси подвинулась на своём сиденье, её глаза снова просканировали ресторан и остановились на знакомом лице.

— Я знаю того парня.

Тристан повернулся в сторону главного зала ресторана.

— Которого? — спросил он.

— Официант-азиат со стаканами.

— И насколько хорошо ты его знаешь? — поинтересовался Тристан.

Джосси ухмыльнулась, ей понравилось, как легко он попался на наживку.

— Достаточно хорошо, чтобы знать, что он носит боксеры и ему нравится, когда его шлёпают.

Тристан почувствовал, как гнев, основанный на собственническом инстинкте, закипел внутри, и он сдерживал себя, чтобы не зарычать, когда этот парень проходил мимо.

— Что-то не так? — спросила она, изображая невинность.

— Нет. У меня всё хорошо, — прошипел он. — У каждого из нас есть прошлое. И неважно, с кем ты раньше спала.

— Хорошо, потому что я не помню и половины из них.

Тристан передвинулся ближе к Джосси, позволяя своей ноге прижаться к её. Под матовой стеклянной поверхностью столешницы она увидела, как его рука проскользнула с его бедра на её и остановилась только около коленки.

— Я знаю, что ты пытаешься сделать, Джосси. Это не сработает.

— И что же я пытаюсь сделать?

— Ты пытаешься заставить меня ревновать. Я не пёс, который помечает свою территорию. Мне необязательно спать с тобой, чтобы доказать, что ты моя.

Джосси рассмешило это высказывание. Конечно, он должен переспать с ней. Как иначе кто-либо поверит, что он был с такой девушкой, как она?

— Ты веришь, что люди в большинстве своём хорошие? — спросила Джосси, сменив один тяжёлый разговор на другой.

— Полагаю, это зависит от того, какой человек для тебя является хорошим. Я не думаю, что есть некая генетическая предрасположенность к пониманию того, как быть хорошим человеком. Нацистские молодёжные организации считались угодными богу, террористы-смертники почитаемы сторонниками их дела. Делает ли это их хорошими? Станешь ли ты хорошим человеком в значительной мере связано с окружающей тебя средой, с людьми, которые должны о тебе заботиться и воспитывать, и с обществом.

— Посмотри на моё окружение, на тех, кто должен был заботиться обо мне. Как вообще я могу быть хорошим человеком?

Тристана озадачил её вопрос. Конечно она хорошая. Она всё для него.

— Будда сказал: «Ни огонь, ни ветер, ни рождение, ни смерть не стирают наших добрых дел». Прежде чем ты пострадала от рук тех злых людей, ты жила с двумя любящими тебя родителями. И хотя ты можешь этого не помнить, я верю, что их представления и ценности крепко укоренились в той, кем ты стала.

Джосси смотрела на его руку, всё ещё накрывающую её бедро, его большой палец прочерчивал широкую дугу на её джинсах. Она могла почувствовать жар, исходящий от его ладони, легкое сжатие, когда его пальцы оборачиваются вокруг неё. Было трудно поверить в то, что она хорошая, но она хотела этого. Она хотела быть хорошей для него.

— Тристан, есть то, что ты не знаешь обо мне. То, что…

И как только эти слова были готовы вырваться из неё, появился официант и расставил тарелки с их ужином на столе. Вид и запах принесённых блюд вызвали в ней чувство сильного голода, и она забыла, что хотела сказать.

И как бы Тристан ни хотел, чтобы она открылась ему, это было не то место. Он знал, что Джосси полагала, что сможет отпугнуть его своим прошлым, но она недооценила его преданность.

Они ели в тишине, хотя та и не была неловкой. Атмосфера была мирной и дружеской. У вина был очень насыщенный вкус, и Джосси не могла вспомнить, чтобы когда-нибудь пробовала настолько вкусную пищу. Её интересовало, что же делают такого с продуктами, чтобы блюда получались настолько вкусными.

Во время ужина Тристан старался не глазеть на Джосси. Она всегда была красивой, но сегодня она ещё и такая таинственная. И даже учитывая её волнение, она была самым великолепным существом, которое он когда-либо видел. То, что она здесь, живая, её присутствие в его жизни, — иногда всё это сбивало его с ног. И часто он приходил в ошеломленное состояние, когда обнимал её или целовал, вспоминая, как когда-то молил о подобном даре.

— Ты когда-нибудь задумывался о том, что могло бы случиться, если бы я никуда не уехала? — спросила Джосси.

Она не могла думать ни о чём другом, с тех пор как узнала об их прошлом. Она представляла себе другую жизнь, где она могла стать кем-то, кем могли гордиться её родители. Она могла бы быть в списках отличников школы или участвовать в оформлении школьного ежегодника. Она могла бы поступить в колледж и изучать искусство. Она могла бы править миром с этим мужчиной на её стороне.

— Я думал об этом много раз, начиная с того дня, как ты уехала.

— Расскажи мне, — попросила Джосси, сложив свою салфетку и положив её на стол.

Она позволила своим пальцам скользить по татуировкам на его коже, очерчивая ствол и ветки дерева под его закатанными рукавами. Тристан улыбался сотням воспоминаний, окружавших их старый дуб.

— Вечером, перед тем, как уехать в Нью-Йорк, ты приходила к нам на ужин. Моя мама приготовила твой любимый десерт — брауни с арахисовым маслом. Мои родители постарались сделать так, чтобы мы смогли в последний раз насладиться обществом друг друга, но ты была совершенно потерянной, а я по-настоящему зол. Мы провели весь ужин в дурном настроении.

Тристан вздохнул и допил пиво. Одно лишь воспоминание о её потере могло заставить его сердце снова болеть.

— После ужина мы ушли посидеть на нашем дереве. На тебе была моя любимая голубая футболка и джинсы с дырками на коленях. Я помню, что притворялся, будто играю с торчащими нитками, чтобы просто оправдать прикосновения к тебе. Мы сидели молча некоторое время, не обращая внимания, что уже шёл отсчёт часов до нашего расставания. Когда наступил поздний вечер, твой отец позвонил и сказал, что придёт забрать тебя. Моя мама позвала нас в дом, но ты не хотела шевелиться. Ты цеплялась за меня и просила остаться с тобой наверху. Ты надеялась, что, если не спустишься, тебе не придётся покидать Луизиану.

— Похоже на мою логику, — саркастически прокомментировала Джосси.

— Час спустя, после угроз твоего отца и миллионов обещаний данных друг другу, мы вместе спустились. Это был последний раз, когда я тебя видел.

И хотя Джосси не могла помнить эту сцену, как Тристан, рассказ принёс ей такую же боль. В каком-то смысле она даже чувствовала облегчение из-за отсутствия этих воспоминаний. Она не была уверена, что смогла бы пережить всю ту старую боль вкупе с новой. Они бы убили её уже давно.

— Я плакала? Могу поспорить, я была плаксой.

— Нет. Ты не плакала. Ты была очень сильной.

Пока Тристан платил за ужин, Джосси задумалась о том, где та сила, которая вела её вперёд, полумертвую и без воспоминаний.

Они прогуливались рука об руку по Сипорт Виллидж, останавливаясь у витрин, хотя ни один из них не обращал внимания на товары. Тристан сфокусировался на том, как её маленькие пальчики обернуты вокруг его пальцев, на стуке её каблучков по мостовой и на их искривлённом отражении в витринах магазинов.

— А о чём эта татуировка? — спросила Джосси, постукивая пальчиком по изображению циферблата часов на внутренней стороне его левого запястья.

— Моё рождение. Здесь указано точное время, когда я явился на этот свет.

— А что насчёт этой?

Джосси дотянулась до его шеи, пробежав большим пальцем через две строки текста ниже его уха.

— «Всё было прекрасно и ни капельки не больно», — сказал он. — Главный герой «Бойни №5» Воннегута придумывал фразы касательно смерти. Что-то вроде того, что надо смотреть только вперёд.

Их глаза встретились, и она очередной раз восхитилась его способности объяснять простыми словами сложные вещи.

— Пойдём, — сказал он беспечно и потащил её за руку.

Он привёл её в шляпный магазин, где они мерили шляпы и смеялись над каждой до боли в животе. Тристан придерживал громадную пляжную шляпу на голове Джосси, потянув её за мягкие края. Она улыбнулась и потянулась к выбранной им фетровой шляпе. Он надвинул её на один глаз, и они встали перед большим зеркалом в раме.

— Ты выглядишь соблазнительно, — сказала она, осматривая его отражение.

— Уговорила, — ответил Тристан, подмигнув ей.

Джосси покраснела и положила свою шляпу на полку, пока Тристан платил за свою. Она находила странным, что, несмотря на то, какими бы отклоняющимися от норм поведения раньше не были её поступки, они никогда не заставляли её стесняться. Тристан смог вытащить эти чуждые ей чувства на поверхность. Она нашёл способ заставить её поверить, что она достойна вновь почувствовать себя невинной.

Когда они пришли в магазин «Апстарт Кроу», который сочетал в себе кофейню и книжный магазин одновременно, Джосси увидела, какое наслаждение Тристану приносило пространство, наполненное печатным словом. Она чувствовала, что он мог бы часами прочёсывать каждую полку в поисках интересной книги. Несмотря на то, что она не разделяла его страсть, ей нравилось видеть его счастливым и в своей стихии.

— Не волнуйся. Я буду ограничивать себя, — произнёс он, оставив поцелуй на её щеке.

Он повёл её туда, где ряд за рядом стояли полки с книгами. Когда что-то привлекало его внимание, он осматривал обложку, как будто изучал шедевр живописи. Затем переворачивал книгу и читал то, что было написано на обратной стороне — рецензию или описание книги. Последнюю книжку, на которой он остановился, он перелистывал несколько раз. Джосси изумлял этот ритуал, и она улыбалась каждый раз, когда он передавал ей то, что выбрал для покупки.

Тридцать минут и четыре книжки спустя, они разделили кусок чизкейка и мокко со льдом в кофейне.

Тристан убедил Джосси покататься с ним на карусели, так что они выбрали себе место, окруженное целой процессией животных. Золотые огоньки и зеркала отражали их, и Тристан не мог не думать о том, как они выглядят со стороны. Когда карусель пришла в движение, он придвинул Джосси ближе к себе и обнял её рукой за плечи.

— Ты знала, что карусели впервые появились у турков и использовались в качестве оборудования для тренировки солдат. Это доказывает, что они существовали уже через пятьсот лет после рождества Христова.

Джосси улыбалась, когда он делился с ней подобными фактами, обожая всю эту бесполезную информацию.

— Правда? Расскажи мне ещё, — дразнила она.

Тристан закатил глаза и оставил мягкий поцелуй чуть ниже её уха. Они смотрели, как дети катаются, опускаясь и поднимаясь на лошадях и тиграх. Органная музыка убаюкала их до состояния полного спокойствия, пока они кружились как двое влюблённых, вращающихся вокруг собственной оси в своей вселенной.

Когда поездка закончилась, он провёл её к воде, где они стояли под фонарем, освещающим пляж. Витрины гасли одна за одной. Окончание дня подчёркивалось знаками «Закрыто» и запертыми дверями. Тристан облокотился на ограждение, повернувшись спиной к воде, и подтянул Джосси поближе к себе. Он наклонил подбородок и захватил её губы. Джосси застонала в его рот, когда его руки проскользнули к низу её спины. Она могла чувствовать его ускоренный пульс, его тепло и жар окружали её. Она хотела большего. Она всегда хотела большего.

Тристан повернул их и прижал Джосси к ограждению, поймав её в ловушку своих рук. Его тело прижималось к её спине, когда она вздохнула и посмотрела на воду. Огни от Коронадо блестели на воде колеблющимися полосками. Небо покрылось покрывалом из звёзд, и нарастающая луна светила только для них. Джосси закрыла глаза, желая запомнить каждую деталь этого момента. Ведь никогда не будет лучше, чем сейчас.

***

Роб встретился с Моникой в её квартире. Они собирались остаться здесь и посмотреть кино. Она не нуждалась в свиданиях по всем правилам и грандиозных жестах. Они просто пропустили несколько традиционных для свиданий ритуалов, достигнув главного — много времени наедине с друг другом.

Их поглотило и притягивало друг к другу мощное чувство. Моника поняла, как просто ей быть собой, когда Роб рядом, хотя очень долго она не знала, какой была на самом деле. Она так выкладывалась на работе и с детьми, что не подозревала, что делает её целостной.

Роб облокотился на дверной проём, его светло-каштановые волосы спадали на лицо. Небрежная поза была полна уверенности. То, как светились его прекрасные глаза, когда они были вместе, пробуждало в Монике желание сбежать с ним и исчезнуть в ночи. Роб отошёл в сторону, давая ей возможность отпереть дверь, пока он оставлял поцелуи на её шее. Она никак не могла сосредоточиться, пытаясь наощупь найти ключи. Когда она наконец-то открыла дверь, он стащил громадную сумку с её плеча и поставил её на пол в квартире.

— Чёрт, малышка. Что у тебя здесь? Мёртвое тело? — спросил Роб.

— Нет, не сегодня. Просто одежда и аксессуары. Всё необходимое для идеального свидания. Ну, не для моего свидания, конечно. Для свидания Джосси. Подруги. Ладно, кто-то вроде подруги. Она познакомилась с новым парнем, только он не новый. Она знала его раньше. Ну, до всех её безумных жизненных катаклизмов. Я просто помогла ей подготовиться.

— Даже не пытайся просить меня кратко повторить это, — сказал Роб, усмехаясь.

Моника чувствовала, как будто ей предоставили небольшую передышку от подавляющего чувства вины, обычно ассоциирующегося с Джосси Бенкс. Она совершила хороший поступок сегодня. Она была так взволнована, когда Джосси позвонила и обратилась к ней с просьбой о помощи. Она бы сделала всё возможное, чтобы компенсировать этой девочке то, что с ней произошло. И если и было что-то, в чём Моника хорошо разбиралась, то это свидания. Она побывала на стольких свиданиях за последние десять лет, что потеряла им счёт. Не все они прошли неудачно, но ни один из тех мужчин не оказался тем, кто ей нужен. А с Робом всё по-другому. Он казался ей идеальным, тем, на ком она закончит свои поиски.

— Ты можешь поверить, что мне сегодня пришлось пройтись по магазинам, потому что вчера кто-то украл почти всё моё нижнее бельё? — прокричала Моника из спальни.

— Что?

— Да. Я принесла партию белья для стирки на цокольный этаж в прачечную, но забыла двадцатипятицентовые монеты для стиральной машины. Так что я оставила бельё внизу. Поднялась сюда за деньгами. И когда я спустилась туда, моей корзины уже не было. Ох! Я так взбесилась. Кому вообще понадобилось грязное бельё?

— У тебя какие-то странные соседи, — ответил Роб, обеспокоенный пропажей белья для стирки.

— Ага, — прокомментировала Моника рассеяно, бегло просматривая почту.

— Какой фильм ты взяла?

— Какой-то ужастик, где всех порубили, и никто не выжил, — ответила она. — Я уверена, все традиции фильмов ужасов здесь будут соблюдены. Никогда не говори: «Я сейчас вернусь». Не ходи проверять, что это за странный шум. — Моника вошла в гостиную и ухмыльнулась ему. — И никогда, вообще никогда, не занимайся сексом. Это стопроцентный способ оказаться мёртвым.

— Те убийцы должно быть сторонники целибата, — пробормотал он, — Идиоты.

— Ну, или мы можем пропустить фильм и просто потрахаться как кролики, — предложила она.

— Только если ты сможешь обеспечить нашу безопасность от серийного убийцы- психопата, дорогая.

— Не могу дать никаких гарантий, — подразнила Моника, расстёгивая блузку, и очень медленно попятилась в сторону ванны.

— Хорошо, сударыня. Я рискну.

***

Пока Тристан ехал домой, он поймал себя на том, что подпевает радио, хоть и не знает ни одной популярной песни. Если бы это не было так трогательно, он бы посмеялся над тем, что эта девушка сделала с ним. И хотя он всё ещё имел при себе нож и всегда носил пистолет, он чувствовал, что жестокость в нём проявляется всё реже и реже. Это было как проблеск мальчика, которым он был когда-то, до предательства и душевной боли. Он опять видел свет и чувствовал надежду.

Сегодня ему повезло, и он припарковался в своём квартале. Тристан достал пистолет из-под сиденья, поставил машину на сигнализацию и закурил сигарету по пути домой.

Было так трудно покинуть квартиру Джосси. Он старался быть джентльменом, но, когда она схватила его за воротник и атаковала его губы, он потерял весь самоконтроль. Там, рядом с её дверью, когда его губы захватили её, он показал ей всю свою нужду в ней. Она покачивалась рядом с ним, и он сдерживался изо всех своих сил, чтобы не взять её прямо там.

Джосси пригласила его войти, умоляя продолжить их вечер. Он знал, чего она хотела. Чёрт побери, он тоже этого хотел, но ещё не время. Ничего не произойдёт, пока он не заставит её поверить, что она достойна этого. К счастью, пришёл Алекс, ворвался в их сексуальное напряжение и просто пожелал им хорошей ночи. Тристан хотел поблагодарить его и убить одновременно.

— Фоллбрук, — позвал его знакомый голос на подходе к дому.

От звука этого голоса у Тристана подвело живот, и он незамедлительно потянулся к оружию. Он повернулся и увидел Падре на скамейке напротив своего дома. Он был меньше Тристана, но более пугающим. Как обычно на нём была накрахмаленная рубашка на пуговицах и Докерсы. Падре больше походил на шишку с Уолл Стрит, нежели на смертельно опасного убийцу. Его зловещая улыбка неожиданно прерывалась ярко красным шрамом, проходившим вертикально по левой стороне лица. Давний помощник Тристана, он оставил духовенство, чтобы отомстить за убийство своего брата. И больше не вернулся.

— Милая шляпа, — сказал Падре, усмехнувшись.

— Да пошёл ты, — ответил Тристан.

Они обнялись одной рукой и отошли друг от друга на безопасное расстояние. В их деле, тот, кто-то когда-то был твоим союзником, не факт, что останется им в дальнейшем.

— Давненько не виделись, чувак.

— Я должен был уехать, — просто ответил Тристан.

— Да, ну, пожалуй, я должен поблагодарить тебя. Меня повысили, когда ты соскочил.

— Мои поздравления. Как я могу догадаться, это не дружеский визит.

— Молони прислал меня передать тебе послание.

Атмосфера изменилась, опасные путы из угроз окружили мужчин, связывая их друг с другом.

— Тогда поторопись, — со злостью сказал Тристан, теряя терпение.

— Он сказал, что никто не выходит из дела живым, но хочет проявить щедрость. Он позволит тебе жить, если ты найдёшь и убьёшь эту девчонку.

Падре протянул к нему руку и показал фото с оборванными краями. Тристан почувствовал тошноту, взглянув в глаза юной МакКензи Делон. Ему пришлось использовать всё своё хладнокровие, чтобы сохранить бесстрастное выражение лица.

— Эта девчонка мертва.

— Нет. Молони сказал, она жива и здорова. Из достоверных источников ему известно, что она здесь, в Сан-Диего. Я приехал только для того, чтобы передать тебе это. Конечно, за ней охотится ещё один наёмник, но если ты найдешь её первым, то будешь жить.

— Я не трачу своё время, гоняясь за призраками! — закричал Тристан.

— Я всего лишь передал тебе сообщение, Фоллбрук. Не заставляй меня возвращаться сюда.

И он ушёл. Тристан знал, что его не просто пытаются запугать. Молони никогда не тратил время и деньги на пустые угрозы. Послание было громким и понятным. Если Тристан не найдёт её, они вернутся и возьмут плату его плотью.

Прошло уже три страшных, бессонных часа с того момента, как Падре покинул сбитого с толку Тристана на тротуаре перед домом. Можно сказать, он сбросил метафорическую бомбу и исчез в дыме после взрыва. Сейчас Тристан лежал на кровати, крепко сжимая пальцами старое фото МакКензи Делон. Невинное, невредимое лицо смотрело на него с глянцевой бумаги. Девочка, которую он помнил, девочка, по которой он горевал. Если быть честным, то эта девочка действительно умерла. Если сравнивать с пошлой, идущей в дневное время «мыльной» оперой, роль МакКензи Делон играла бы мрачная, обиженная на весь свет Джосси Бенкс.

***

Он был подавлен, как только узнал об опасности, грозящей Джосси. Гнев вырывался из его груди, и он в неистовстве ломал всё, что попадалось ему под руку в квартире. Это не была сознательная ярость, скорее, необузданная терапия через разрушение. Теперь на полу валялись осколки стакана, любимые им книги лежали кучей под перевернутой полкой. На гипсокартонной стене остались дыры, след от разрушения протянулся до его спальни, где он, в конце концов, остановился. Кругом остались красные полосы засыхающей крови, размазанные его пальцами, и он усмехался тому, насколько это символично. Ему связали руки.

Когда гнев рассеялся, остался только очень сильный страх. Не за себя, за Джосси. Он бы без раздумий принёс любую жертву, если бы это гарантировало Джосси безопасность. Он никогда не передаст её этому монстру, но это не значит, что кто-то другой этого не сделает. Падре сказал ему, что есть ещё один человек, занимающийся её поисками. Если Молони платил кому-то, значит тот хорош. И ему не понадобится много времени на его поиски.

Из этого бизнеса невозможно сбежать. Нельзя считать, что ты в расчёте, без какой-либо расплаты, плотью или деньгами. И когда сбегал, Тристан знал это. Но в то время он предпочёл бы умереть, нежели оставаться рядом с Фионой и её вероломным сердцем. И каким надо быть везунчиком, чтобы найти свою давно потерянную любовь наверху противопожарной лестницы.

Тристан раздумывал, знает ли Молони о его связи с Джосси, либо он заказал убийство как наказание или проверку. Он думал о тёмном провале в памяти Джосси и о том, что могло спровоцировать появление приказа об её убийстве. Но больше всего его интересовало, что он будет делать со всем этим.

Он мог поспорить, что Молони виновен в смерти отца Джосси и её амнезии. По какой ещё причине Молони желал бы её смерти? Здесь явно есть связь с делом её отца.

Он подумывал о побеге. Он мог забрать Джосси, силой, если в этом будет необходимость, и отвести её в какую-нибудь далёкую страну, где они будут прятаться среди местных. По правде сказать, Тристан знал, что этот план никуда не годится. Им придется всё время жить с оглядкой, находясь под дамокловым мечом. Джосси достойна лучшей жизни. Ему нужен козырь в рукаве, то, что нужно Молони больше, чем Джосси. Он вздохнул, перевернулся, спрятал фото под подушку, и, наконец-то, смог заснуть.

Глава 10

Перигей

Точка на орбите луны, где она ближе всего к Земле

В ночном воздухе уже чувствовалась прохлада, когда Алекс направился в «Тёмную комнату». Увидев вывеску, он пожалел, что не узнал заранее, что это за место. Он вдруг почувствовал себя чумазым работягой из шахты среди людей в костюмах. Но это не важно. У него миссия. То, что он собирался сделать, звучало как клише и выглядело слишком драматично, но он не мог ничего с собой поделать.

Не обращая внимания на косые взгляды, Алекс сел за барную стойку в ожидании Тристана. Светловолосая официантка поставила поднос неподалёку и вздохнула. В то время как Тристан выполнял её заказы, Алекс отвлекся, наблюдая за движениями её задницы под юбкой.

— Что я могу тебе предложить? — спросил Тристан.

— Я здесь не для того, чтобы пить, — ответил Алекс.

— Что ж, ты стоишь у моего бара, значит для этого. Как насчёт чего-нибудь лёгкого и фруктового?

Эти двое, похоже, пришли к негласной ничьей.

— Не, мужик. Давай покажем всем, откуда я родом, с помощью «Дос Эквис», — сделал заказ Алекс.

Тристан открыл бутылку и поставил её на пустую барную стойку.

— Вообще-то, «Дос Эквис» начал производить немец, эмигрировавший в Мексику.

— Как угодно, мужик.

Алекс достал несколько купюр из кармана и положил на барную стойку. Тристан подтолкнул деньги обратно к Алексу.

— За счёт заведения.

— Я пришёл сюда поговорить с тобой без Джосси. Она взбесится, если узнает.

— Так, это будет тот самый разговор, когда ты попросишь меня держаться подальше от неё. Я недостаточно хорош?

— Не, вы, два придурка, не послушаете меня. Я сделаю это проще, Дон Перфекто. Я знаю, что ты заботишься о ней, но у этой девушки есть проблемы.

— Мне не нужны советы о том, как справляться с её проблемами.

— Если ты обидишь её, я приду за тобой, — пригрозил ему Алекс.

— А, это же «я убью тебя» речь. Я сделал неправильные выводы. Предупреждаешь меня об опасности.

— Я серьёзно. Я заботился о ней ещё до того, как ты появился, — сказал Алекс и поднял брови, намекая на большее, чем отважился сказать.

— Да, я абсолютно уверен в том, как ты заботился, — выплюнул Тристан сквозь зубы.

— И я останусь с ней после того, как ты уйдешь, чувак.

— Я никуда не собираюсь уходить, — фыркнул Тристан.

— Я вполне могу заказать твоё убийство.

— Встань в очередь. — Воздух между ними искрился, подпитываемый страстью и заявленными угрозами. — Я никогда не сделаю ей больно. Спасибо, что заглянул.

Таким образом, разговор с Алексом был закончен. Тристан ушёл к другому концу бара и, включив одну из своих профессиональных улыбок, начал выполнять остальные заказы.