ПРЕПОДОБНЫЙ АМВРОСИЙ

ОБ ЭТОЙ КНИГЕ И ЕЕ СОСТАВИТЕЛЕ

Имя протоиерея Сергия Четверикова знакомо, пожалуй, каждому почитателю оптинских старцев, но мало кто в России знает о его судьбе, поскольку духовный писатель, подвижник и пастырь закончил свои дни на чужбине. Для благочестивого читателя неожиданным открытием будет даже то, что автора книги об иеросхимонахе Амвросии тоже следует поминать как иеросхимонаха ― как и старец Амвросий, о. Сергий келейно принял схиму с сохранением прежнего имени.

«Я происхожу из небогатой и глубоко религиозной купеческой семьи маленького уездного города» ― так писал о себе отец Сергий[1].

Он родился 10 июня 1867 года в городе Бахмуте Екатеринославской губернии. Мальчику было всего два года, когда умерла его мать. Тем не менее детство осталось в его памяти одним из самых светлых воспоминаний: отец женился во второй раз, и мачеха, взявшая на себя заботу о детях, разделявшая с ними радости и печали, бывшая рядом и в дни болезней, и в дни праздников, по воспоминаниям отца Сергия, стала для него «почти родной матерью»[2].

Из отчего дома дорога вела к дому Божию. «Отец научил меня молиться, любить церковь и церковное пение. Благодаря отцу церковь и праздники, особенно Рождество и Пасха, занимали в нашей домашней жизни центральное место, являлись ее главным содержанием и воспитывающим элементом. Каждую субботу я ходил с отцом ко всенощной и полюбил церковное пение. Без наставлений и поучений церковь овладела моею душою»[3].

С этих детских переживаний, быть может, и началось становление отца Сергия как священника, пастыря, духовного наставника многих и многих сотен людей. Для него самого родство кровное неразрывно соединялось с родством духовным. А потому и слова «русский православный народ» были для отца Сергия не просто привычной фразой, но словами глубоко прочувствованными, пережитыми лично.

Девяти лет мальчика отдали в приготовительный класс духовного училища, но не потому, что хотели сделать из него священнослужителя, просто другой школы в городке тогда не было. Через три года его перевели во 2-й класс Таганрогской прогимназии, потом в гимназию. Мальчик имел живой ум, любил учиться, много читал ― гимназию он окончил первым учеником. Однако дальнейший путь оставался для него неопределенным.

Наступила пора юношеских исканий. Как и многие молодые люди, отец Сергий пережил период сомнений и разочарования в том, что было дорого ему с детства, что наполняло жизнь смыслом. Это были «самые тяжелые годы моей жизни, ― писал он, уже будучи 80-летним старцем, ― во мне угасла вера, утратилась душевная и телесная чистота»[4].

Он приехал в Москву, поступил в университет на медицинский факультет, затем перешел на историко-филологический. Однако ни ученые занятия, ни шумная студенческая жизнь не захватили его полностью.

Летом 1891 года «мы, четыре студента Московского университета (один медик, два юриста и один филолог), путешествовали пешком из Москвы в Киев с целью поближе познакомиться с нашей родиной»[5]. Встреч и впечатлений за время путешествия было множество. Молодому человеку как будто заново стала открываться жизнь русского православного народа и Русской Православной Церкви.

В раздумьях о том, какой путь избрать, как найти дело, которому можно было бы посвятить жизнь, студент Сергей Четвериков приехал в Троице-Сергиеву Лавру. Беседа с архимандритом Антонием (Храповицким)[6], тогдашним ректором Московской духовной академии, оказалась решающей: будущий отец Сергий перешел из университета в академию. Он сдал экзамены и был принят на стипендию преподобного Сергия. «Окончился период моих блужданий. Я нашел свой путь и успокоился»[7].

На четыре года Лавра стала для него домом. Он полюбил и ночные молебны в часовне близ того места, где явилась преподобному Сергию Матерь Божия, и праздничную толчею, когда толпы богомольцев заполняли не только храмы, но и двор монастыря. Книги и лекции преподавателей воспитывали ум будущего пастыря, а душа возрастала под мудрым водительством старца Варнавы, жившего недалеко от Троице-Сергиевой Лавры, в скиту Черниговской иконы Божией Матери.

Летом 1894 года будущий пастырь снова побывал в Оптиной пустыни, прожил там неделю, говел (впервые он увидел Оптину во время своего путешествия по Руси ― как бы мимоходом). На этот раз он «близко рассмотрел Оптину пустынь» ― и «ощутил там веяние истинной духовной жизни»[8]. Он стал выписывать оптинские издания, вероятно, не предполагая, что в будущем сам напишет две книги и несколько статей о знаменитом монастыре и его подвижниках.

В 1896 году Сергей Иванович Четвериков закончил курс духовной академии. «В том году на Академическом акте читал свою знаменитую речь о преподобном Сергии профессор академии и университета В. О. Ключевский. Я слушал эту потрясающую речь, и она указала мне программу моей новой жизни»[9]. Вскоре он был рукоположен: 14 июля 1896 года во диакона, через неделю, 21 июля, ― во священника.

Свое священническое служение отец Сергий начал в 1896 году в Глуховском уезде Черниговской губернии в качестве настоятеля Крестовоздвиженской церкви при Русском Трудовом Православном братстве. Братство было основано черниговским помещиком Н. Н. Неплюевым, знакомство с которым произвело на отца Сергия неизгладимое впечатление.

Некоторое время (с 1898 года) ему довелось быть настоятелем знаменитой Пятницкой церкви в Чернигове ― памятнике древнерусского зодчества XII века.

Почти одновременно со священническим служением началась и педагогическая деятельность отца Сергия. Более двадцати лет прослужил он законоучителем в различных учебных заведениях: сначала в Образцовой школе при Саратовском женском епархиальном училище (1898–1900), затем во 2-й Саратовской гимназии (1901) и, наконец, в Петровском Полтавском кадетском корпусе (1907–1919). Здесь он приобрел огромный опыт и в 1911 году стал председателем братства законоучителей, а в июне 1917 года был избран товарищем председателя Всероссийского съезда духовенства и мирян в Москве, куда был делегирован как представитель Полтавской епархии.

Лето отец Сергий с семьей обычно проводил в монастыре. В 1905 году, живя в Оптиной пустыни, он участвовал в подготовке собрания писем старцев Амвросия и Анатолия (Зерцалова). Письма были изданы обителью в 1909 году[10]. «Знакомство с письмами о. Амвросия возбудило во мне желание составить его полное жизнеописание, что и было мною сделано летом 1911 года в той же Оптиной пустыни. Следующее лето я провел в Шамордине, заканчивая там и подготовляя к печати свое жизнеописание старца о. Амвросия»[11]. В память об этой работе настоятель Оптиной архимандрит Ксенофонт благословил отцу Сергию в подарок келейную исповедническую епитрахиль великого старца.

От работы над оптинским материалом отец Сергий вполне закономерно перешел к работе над жизнеописанием старца Паисия Величковского, тем более что служить ему довелось в Полтаве, на родине старца. С 1913 года по благословению церковных властей отец Сергий занялся изучением материала в архивах Санкт-Петербурга, Москвы, Орла, Оптиной пустыни, Ново-Нямецкого монастыря в Бессарабии. Однако закончить работу удалось не скоро.

В 1919–1920 годах вместе с Полтавским кадетским корпусом он эвакуировался за границу. Владикавказ, Кутаис, Боржом, Батум, потом Крым и, наконец, Константинополь. Некоторое время отец Сергий продолжал свою преподавательскую деятельность в корпусе, но вскоре ― «по нервному расстройству», как он сам пишет[12], ― попросился на приход.

На этот раз служить ему пришлось в небольшом сербском селе Лика, где-то между Боснией и Хорватией. Здесь отец Сергий прослужил три года. В тишине сельского прихода он смог вновь обрести мир душевный, а затем привести в порядок и свои материалы по истории старчества.

В 1924 году глава русских православных приходов в Западной Европе митрополит Евлогий (Георгиевский) удовлетворил прошение о. Сергия о переводе в Братиславу, где жил его сын. Владыка знал, что «о. Сергий ― священник выдающийся, высокого пастырского настроения, аскетического монашеского духа и знаток русского монашества и старчества», поэтому с радостью назначил его настоятелем основанного там русского Крестовоздвиженского прихода. «Отец Четвериков поставил приход отлично и Братиславой не ограничился, а стал простираться и далеко за ее пределы. В Словакии разбросано немало русских гнезд ― семьи чехов-военнопленных, вернувшихся из России женатыми на русских. Отец Четвериков развил широкую миссионерскую деятельность по всей Словакии, окормлял до десяти таких гнезд»[13].

В 1928 году он переехал в Париж, где на бульваре Монпарнас, была устроена церковь во имя Введения во храм Пресвятой Богородицы. Церковь стала привлекать богомольцев со стороны и обросла приходом.

По отзывам современников, отец Сергий был огромным авторитетом не только для мирян, но и для духовенства. В храме, настоятелем которого он был, находили себе приют и утешение, получая возможность служить литургию, православные священники, временно оказавшиеся без приходов.

Пастырство было его призванием. Помочь человеку вспомнить о Христе, войти в церковную ограду и тем самым упорядочить и освятить то, что кажется обычной житейской суетой ― да и является таковою, если не освящается мыслью о Вечном… Людям, волею судеб оторванным от Родины, но не желавшим забывать, кто они и откуда, нужен был именно такой пастырь ― с живым чувством традиции, истинно русский и истинно православный батюшка.

Отца Сергия называли «мучеником письменного стола», ведь кроме громадного количества писем, которые он считал себя обязанным писать всем, кому требовался его духовный опыт, он опубликовал несколько значительных книг и около пятидесяти статей. Основная тема его трудов ― традиции русской духовной жизни: он писал о русском старчестве, о Паисии Величковском, об Амвросии Оптинском и Оптиной пустыни; в кругу его интересов был пастырский опыт Иоанна Кронштадтского и просветительская деятельность Димитрия Ростовского; есть у отца Сергия книги и статьи об «умном делании» ― молитве Иисусовой; многие его работы посвящены педагогическим проблемам, которые он рассматривал с точки зрения православного священника.

Писал отец Сергий только о том, что хорошо знал. В предисловии к книге об Оптиной пустыни он замечает: «Весь мой последующий рассказ будет основан, главным образом, на моих собственных наблюдениях и впечатлениях»[14]. В 1931 году, дорабатывая книгу о преподобном Паисии Величковском (к его прославлению Русской Православной Церковью вышло 2-е издание этой книги на русском языке)[15], отец Сергий побывал в Бухаресте, знакомился с библиотеками Нямецкого и Секульского монастырей, где подвизался старец Паисий, еще раз посетил Ново-Нямецкий монастырь на Днестре.

Значительное место в жизни отца Сергия занимал Валаамский монастырь ― «северный Афон», подвижники которого, так же как и оптинцы, деланием рук своих и «умным деланием» оживили лучшие традиции православного монашества.

После путешествия на Валаам в 1930 году отец Сергий полюбил тишину этого монастыря и неоднократно уезжал туда для литературной и духовной работы. По просьбе игумена Харитона он принимал участие в составлении замечательного памятника валаамской духовной литературы ― книги «Что такое молитва Иисусова по преданию Православной Церкви», хотя ни на титульном листе, ни в предисловии его имя не упоминается.

Вероятно, именно в это время отец Сергий сподобился келейного схимнического пострига, но продолжал до конца жизни деятельное пастырское служение.

В 1939 году, приехав на Валаам, он стал свидетелем трагических дней в истории обители. В сочельник 1940 года отец Сергий вместе с братией монастыря вынужден был эвакуироваться в Финляндию.

Сначала он жил во внутреннем помещении монастыря, а потом ― чтобы не обременять братию ― переехал в Гельсингфорс, откуда перебрался в Братиславу к своему сыну Феодосию Сергеевичу. Здесь прошли последние годы жизни о. Сергия.

Он по-прежнему продолжал трудиться за письменным столом (в это время им была написана работа «Тысяча лет России у ног Христа», не оставляя своим попечением жаждущих духовного утешения. Сам же отец Сергий более всего тяготился тем, что пришлось жить в трех километрах от церкви, которую он по крайней слабости не мог посещать.

Отец Сергий Четвериков отошел ко Господу 29 апреля 1947 года, на 80-м году жизни и 51-м году пастырской деятельности.

В духовном завещании, написанном 13 декабря 1944 года, с дополнением в День Святой Троицы 24 июня 1945 года, он просил: «Отпевание мое прошу совершить по схимническому чину, как состоящего в келейном схимническом постриге, хотя я и провел всю свою жизнь в деятельном пастырском служении. Впрочем, вопрос о чине погребения предоставляю окончательно решить братьям-сопастырям. В конце концов все же мне думается: так как постриг был тайный, то его и не следует обнаруживать».

«Принадлежащую мне келейную исповедническую епитрахиль оптинского старца иеросхимонаха Амвросия, полученную мной в память составления его жизнеописания от настоятеля Оптиной пустыни о. архимандрита Ксенофонта, прошу принять на молитвенную память и в знак благодарности и любви моего духовного отца о. игумена Филимона, валаамского постриженника».

«Похоронить меня прошу как можно проще, в самом простом деревянном гробу, без украшений, на кладбище в Славием Удолье, среди русских могил».

Великий старец Оптиной пустыни иеросхимонах Амвросий первым из сонма преподобных отцов и старцев оптинских был причислен к лику святых для всероссийского почитания ― на Поместном Соборе Русской Православной Церкви 6–9 июня 1988 года: «Старец Амвросий канонизирован за святость жизни и явленные ею добродетели: смирения, заботы о ближних, прозорливости и чудотворения. Основанием также является непрекращающееся почитание его народом церковным, который чтит своего старца как великого подвижника, имеющего большое дерзновение перед Богом»[16]. «Благодати Божия сокровище некрадомое унаследовал еси и тихое, безмятежное пристанище на небесех обрел еси. Действием же Промысла Божия во дни торжествуемаго тысящелетия Крещения Руси прославлен и к лику святых причислен был еси. Ныне, ублажающе память твою святую, поем вси: Аллилуиа»[17].

Брошюра объемом в 50 страниц «Житiе и наставления преподобнаго Амвросiя, старца Оптинскаго» (1989) стала первой книгой, вышедшей из стен Оптиной пустыни после возобновления в ней монашеской жизни.

В 1992 году издательство «Посад» при участии Свято-Троицкой Сергиевой Лавры репринтно переиздало составленное оптинским архимандритом Агапитом (Беловидовым) «Жизнеописание в Бозе почившего Оптинского старца иеросхимонаха Амвросия с его портретом и факсимиле в двух частях» (Москва, 1900) ― самое пространное и обстоятельное жизнеописание преподобного Амвросия. Ранее это оптинское издание дважды, в 1965 и 1990 годах, репринтно переиздавалось в Свято-Троицком монастыре в Джорданвилле (США, штат Нью-Йорк), а в 1997 году вновь издано Оптиной пустынью.

В 1993 году в Москве Братство святителя Алексия под заголовком «Преподобный Амвросий Оптинский и его эпистолярное наследие», объемом 191 страница, посмертно опубликовало работу архимандрита Иоанна (Маслова, † 29. VII. 1991), написанную им в качестве курсового кандидатского сочинения по кафедре патрологии Московской духовной академии в 1968–1969 годах[18].

В том же 1993 году вышло в свет и серьезное научное исследование игумена Андроника (Трубачева) «Преподобный Амвросий Оптинский. Жизнь и творения» (издание Спасо-Преображенского Валаамского монастыря) объемом 223 страницы. Эпиграфом к изданию этого фундаментального труда, выполненного в преддверии канонизации старца Амвросия, были взяты слова оптинского рясофорного монаха Ераста Вытропского: «Все, что до сих пор напечатано было об отце Амвросии, меня совсем не удовлетворяет; впрочем, полагаю, что меня никогда ничто не удовлетворит, хотя бы потому, что теперь еще очень много нельзя о нем писать… Что Вы скажете или как выразите чувства того, кто лично пришел к старцу с негодующим помыслом на него самого, в мучительном раздумье, как бы препобедить себя, чтобы высказать ему этот самый помысл свой? Что Вы скажете, если старец сам избавил от этого неприятного чувства ― пересказа такого помысла; встретив меня, он улыбнулся и положил свою руку себе на голову, изображая кающегося человека! Такие таинственные душевные движения, эту жизнь душ никак невозможно положить на бумагу»[19].

Воспроизводимый ныне труд протоиерея Сергия Четверикова[20] был последним жизнеописанием преподобного Амвросия, изданным «старой» Оптиной, ― к 100-летию со дня рождения приснопоминаемого старца[21].

Думается, что и в нынешнюю эпоху всемирной апостасии, когда отступление от истины становится нормой жизни, новое издание книги о. Сергия Четверикова станет хорошим подарком всем верным почитателям великого оптинского старца, «во Отечестве и в рассеянии сущим».

Издатель