Претор (Школяр – 5)

Глава 16 Часть 1

14 августа 850 г. от ОВД.

…Незаменимая поднялась на пятую ступень ранга мастер походя, во время умывания, присобачив к зеркалу четыре чисто целительских эффекта. С точки зрения боевого использования получившиеся варианты замедляющего заклинания выглядели бредовее некуда, но эти «победы» над первостихиями позволили Вале совершить очередной рывок в развитии. Поэтому поздравляли мы ее от всей души. И, выдвигаясь в медблок зала для боевки, пребывали на подъеме. Ведь, если накануне утром через аналогичную процедуру пришлось прогнать аж пять человек, то в этот день в графике прорывов значился один-единственный. Да еще и наработавший пусть небольшой, но вполне реальный опыт манипуляций Волей.

Как это обычно бывает, наши планы, увы, не выдержали столкновения с реальностью — Дауд, вроде как уже освоивший этот способ развития Дара, создал первое из трех заклинаний, требовавшихся для прорыва, не в половине седьмого, не в семь и даже не в восемь утра, а аж в девять тридцать пять! Да, второе и третье получились, что называется, с полпинка, но он, Церберши и я пролетели мимо боевки, совместного завтрака и полутора часов тренировки зрительной памяти. Впрочем, выстраданный результат — пятая ступень ранга подмастерье — чуть-чуть приподняла убитое настроение, а умопомрачительно вкусная рисовая каша с изюмом, доставленная из ресторана «Вираж», помогла настроиться на оптимистичный лад. В общем, в учебный класс мы ввалились готовыми к очередным свершениям, попадали на свои места, натянули шлемы виртуальной реальности, развернули программные оболочки, прочли условия очередной задачи и… моя картинка вдруг схлопнулась в точку, а в наушниках раздался голос матушки:

— Прости за то, что отвлекаю, но к нам вот-вот прилетит Рахманинов. «Подарки» я бы забрала сама, но у него какое-то дело лично к тебе.

Я со вздохом снял шлем, встал из-за рабочего стола, оглядел народ, пребывающий в виртуальной реальности, и поплелся к выходу. Оказавшись в коридоре, вывел на линзы МДР инфоблок с прогнозом погоды, убедился в том, что погода не перестала дурить, и сбегал к себе за осенней курткой…

Снаружи оказалось еще отвратнее, чем ожидалось. Низкая облачность бесила самым омерзительным оттенком серого, сильный порывистый ветер в комплекте с семью градусами тепла пронизывал до костей, а первые опавшие листья, то и дело пролетавшие мимо, напоминали о том, что календарное лето в средней полосе России может длиться намного дольше фактического. Или не наступить вообще. В общем, первые несколько мгновений ожидания чуть было не отправили меня в глубочайшую депрессию. А потом я догадался закрыть глаза, прислушался к привычному звуковому фону автодрома, уловил запах жженной резины, ассоциирующийся с удовольствием от скорости, и на следующие несколько минут растворился в реве движков гоночных болидов, нарезающих круги на трассе и выписывающих затейливые кругаля на всех десяти тренировочных площадках комплекса.

В реальность вернулся только после того, как к обычной какофонии добавился характерный свист несущего винта «Грача», открыл глаза, нашел взглядом черную точку, появившуюся над далеким лесом, и отошел на самый край посадочной площадки, чтобы не нервировать пилота вертушки. Когда винтокрылая машина встала на опоры, боковая дверь «провалилась» внутрь, а в поле зрения появилась плотная фигура личного помощника Императора, сделал символический шаг вперед и приветливо улыбнулся. Через несколько секунд поздоровался, пожал протянутую руку, забрал у Сергея Геннадьевича увесистый кейс и предложил подняться в мой кабинет.

Как ни странно, это предложение было принято чуть ли не с радостью, так что я прокатил Рахманинова на двух лифтах и подземном траволаторе, завел в помещение, в которое заглядывал раз в сто лет, врубил стационарную «глушилку» и вытащил из мини-бара две бутылки минералки «Кавказ». Само собой, не просто так, а вспомнив, что гость больше всего уважает именно этот прохладительный напиток.

Пока доставал бокалы, «посыльный» успел подойти к окну и немного позалипать на гоночную трассу. Потом развернулся на месте

заставил себя опуститься в ближайшее кресло, заявил, что кабинет небольшой, но очень уютный, достал из внутреннего кармана пиджака инфокристалл «высшей защиты» и молча выложил на столешницу. Я без лишних слов прижал большой палец к сенсору системы контроля доступа, дождался укола, добавил плотности своей ауре и положил разблокировавшийся инфокристалл на экран своего коммуникатора. Потом вырубил «глушилку», открыл единственную папку, обнаружившуюся на устройстве, отправил ее содержимое в соответствующую программную оболочку, вывел звук на гарнитуры скрытого ношения и вслушался в голос Ярослава Третьего:

«Доброе утро, Лютобор Игоревич. Я понимаю, что сегодняшний день у вашей команды распланирован практически поминутно, поэтому отправил к вам Сергея. О том, что он фактически является моей правой рукой, вы знаете уже достаточно давно, но вряд ли задумывались о побочных эффектах моего доверия к этой конкретной личности. А они есть. Один из самых неприятных — систематические попытки влезть к ней в сознание с помощью менталистов очень высоких рангов. Да, у Рахманинова имеется очень дорогой артефакт защиты, но только за июль и половину августа его пытались продавить аж девять раз. В посольствах недружественных стран, в общественных местах, в которых чрезвычайно сложно найти виновного в этом преступлении, и на мероприятиях типа приемов, балов и званых ужинов. И пусть артефакт не продавился, я понимаю, что при достаточном упорстве подходящий ключик можно подобрать к чему угодно. Поэтому нашел Сергею целительницу под сопряжение Даров и прошу „приживить“ ему хотя бы сопротивления Физика. Парень он по-настоящему достойный и благодарный. Кроме того, уже дал мне жесточайшую клятву Даром о нераспространении информации и готов дать точно такую же вам. В общем, пойдите мне, пожалуйста, навстречу и в этом вопросе. Заранее благодарен за понимание и содействие. Ярослав…»

Рахманинова я уважал, поэтому поймал его взгляд и спросил, какие инструкции он получил от государя.

— Переслать вам текст клятвы Даром о нераспространении информации, внести в него любые ваши коррективы, принести клятву и следовать вашим указаниям… — спокойно ответил Воздушник.

— Отлично! — кивнул я, принял файл с текстом, внимательно прочитал, счел подходящим, принял клятву, снова включил «глушилку» и поймал себя на мысли, что готов усилить Сергея Геннадьевича не только сопротивлениями.

Покрутив в голове разные варианты, пришел к выводу, что лишний по-настоящему верный Архимаг Ярославу Георгиевичу не помешает, и приложил Рахманинова слепком, клише и переносом сопротивлений. А потом объяснил смысл проведенных манипуляций:

— Я только что убрал шероховатости, ограничивавшие время медитаций под линзами-камертонами, подарил возможность подпитывать с накопителей плетения любой сложности и добавил зародыш раскачиваемых сопротивлений Физика…

Личный порученец Императора потерял дар речи. Тем не менее, очень внимательно выслушал мои инструкции, не сразу, но разобрался в принципе работы с «петлями» в фоновом режиме, научился «садиться» на накопитель, понял, за счет каких тренировок можно наглухо закрыть разум от менталистов, и даже сделал забавные выводы из своих же наблюдений:

— Так вот почему государь практически перестал медитировать и тратит почти столько же времени на ежедневные «совещания» со Стрешневым!

— Думаю, что и эти «совещания» вот-вот уйдут в прошлое… — предсказал я

и сразу же исправился. — Вернее, уступят место тренировкам по прокачке сопротивлений от стихийных воздействий.

Рахманинов согласно кивнул, потом сообразил, что еще не поблагодарил меня за усиление, мигом оказался на ногах и сложился в поясном поклоне! После того, как выпрямился, наговорил всякого-разного. От всей души, но… толковее некуда. В смысле, обещая воздать добром за добро, не взял на себя ни одного обязательства, которое могло бы вступить в противоречие с клятвой верности Ярославу Георгиевичу. Впрочем, для сановника такого уровня это было более чем нормально, так что просто приятно порадовало. А буквально через минуту я убедился в том, что обещания Сергея Геннадьевича — ни разу не сотрясение воздуха:

— Кстати, Лютобор Игоревич, я, кажется, придумал, как слегка упростить вам жизнь. Не знаю, в курсе вы или нет, но с недавних пор Светлана Романовна и Раиса Александровна считаются одними из самых завидных невест высшего света Российской Империи. К планомерным осадам еще никто не приступил, но только из-за того, что досье вашей глубокоуважаемой тетушки засекречено, соответственно, о ее интересах неизвестно ровным счетом ничего, а вторая пугает далеко не самым благожелательным отношением к ухажерам. Тем не менее, отдельные личности, имеющие либо серьезные связи, либо доступ к личной информации сотрудников спецподразделений, уже раздобыли нужные сведения и ждут возможности пустить их в дело. Я понимаю, что, возможно, лезу не в свое дело, но, на мой взгляд, среди этих аристократов нет ни одного по-настоящему достойного. Поэтому я могу воспользоваться, скажем так, административным ресурсом и опосредованно намекнуть на нежелательность телодвижений в этом направлении.

Я задумчиво потер переносицу и изложил свои соображения почти без купюр:

— Ваше предложение, безусловно, упростит им жизнь. Но есть нюанс: я искренне желаю счастья и тетушке, и названной сестричке, поэтому не готов осаживать страждущих без по-настоящему веских оснований…

Рахманинов усмехнулся:

— Дальше можете не продолжать: я понимаю, к чему вы клоните, всецело на вашей стороне и знаю, что личная информация о страждущих, переданная вам, на сторону не уйдет. Поэтому первую выборку пришлю на почту завтра во второй половине дня…

…После отлета Сергея Геннадьевича я вернулся в кабинет, вытащил из сейфа кейс, разблокировал замки аурой, биометрией и кровью, открыл, достал бумажную инструкцию по использованию новых приблуд, прочитал первый абзац и выпал в осадок. Почему? Да потому, что артефакторы, выполнившие мой заказ, постарались на славу и сотворили маленькое чудо. Какое именно? Этим браслетам-тренажерам, блокирующим магию, не требовались никакие вкладыши: для того, чтобы повысить уровень мощности, требовалось всего-навсего сдвинуть одно из двух плотно «притертых» друг к другу серебряных «колец» относительно другого! Второй абзац порадовал еще сильнее: дури в эту «игрушку» было вложено с приличным запасом: мощность стандартного блокиратора магии выдавалась уже на восьмой фиксирующейся позиции из двадцати, а значит, раскачивать дымку можно было не в пример серьезнее, чем планировалось.

Я вдумчиво изучил оставшийся текст, уложил в голове новое знание, достал из кейса первый попавшийся футляр и приступил к экспериментам. Как вскоре выяснилось, имеющийся уровень сопротивлений позволял удерживать связь с Дарами только на четвертой позиции, а на пятой «проседал». Поэтому я снова переключил оба парных браслета на четверку, активировал на них иллюзорную пелену, нацепил «приблуды» на предплечья и невесть в который раз с момента подъема на третью ступень ранга мастер порадовался тому, что избавился хотя бы от одного аксессуара — артефакта защиты от ментальных воздействий. Следующие четверть часа экспериментировал с шириной «лент» из дымки, а после того, как «спрятал» под иллюзией и свечение заклинания, с чувством выполненного долга встал из-за стола, убрал пока ненужный кейс в сейф и отправился в учебный класс.

Зрительную память потренировал… аж девять минут. А после того, как матушка объявила о завершении занятия и отправила народ собираться, снова снял шлем, наткнулся взглядом на слишком уж довольную физиономию Раисы Александровны, метнулся к ней и дернул за рукав:

— Да неужели…

— Ага!!! — подтвердила она, гордо задрала носик и многозначительно добавила: — Точнее, ага-ага!

Тут мы с матушкой невольно присвистнули, доперев, что она, наконец, поставила точку в возне с государыней, продолжавшейся трое суток. Причем помогла ей не только с созданием дымки, но и с переходом на следующую ступень!

— И как она? — вполголоса спросила моя родительница, все эти трое суток менявшаяся с Суккубой каждые три-четыре часа и сдавшая последнюю смену «дежурств» с Мирославой Михайловной в десять утра.

— Вне себя от счастья! — ухмыльнулась гонщица. — И, кажется, жаждет продолжения веселья.

— Мы ее испортили… — притворно вздохнула отставная Валькирия, а я почему-то переключился в рабочий режим, огляделся, не обнаружил в поле зрения ни Вали, ни Кати и задал старшей сестренке вопрос, ответ на который лежал на поверхности:

— Церберши уже у нее, верно?

— Угу: Валентина Алексеевна, вроде как, прилетит минут через сорок, а разобраться в нынешнем состоянии хочется прямо сейчас.

Это желание было более чем логичным, так что я понимающе кивнул, посмотрел, который час, напомнил дамам, что до выезда с автодрома осталось всего ничего, поднялся к себе, прошел в гардеробную, оглядел кучу баулов со всем необходимым и изобразил вьючную лошадь. В смысле, спустил все это добро в гараж и утрамбовал в багажный отсек своего «Хозяина Леса». Потом сделал второй рейс и с огромным трудом впихнул туда же четыре контейнера с сухими концентратами алхимических смесей, накануне днем доставленных из магазина Георгия Штерна. На обратном пути забежал в кабинет, забрал из сейфа кейс с «приблудами», направился в свои покои и по дороге наткнулся на Церберш, возвращавшихся от Императрицы-Матери.

Вопрос о состоянии ее энергетической системы задал взглядом, получил столь же безмолвный ожидаемый ответ и внутренне расслабился. Поэтому в процессе переодевания усиленно подначивал целительниц. А перед выходом из помещения от избытка положительных эмоций чмокнул каждую в щечку, еще раз кинул взгляд на «экран» точки финиша для телепортации, переключил верхний свет в режим, к которому привыкли девчата, и проверил, выключена ли камера. Пока спускались в гараж и «избавлялись» от кейса, мне в личку прилетело сообщение от матушки с просьбой как можно побыстрее явиться в покои государыни, и сорвался на бег.

Перед Волконской, продолжавшей сиять на зависть летнему солнышку, нарисовался от силы минуты через две, ответил на радостное приветствие и превратился в слух.

Императрица-Мать встала с дивана, врубила портативную «глушилку», поймала мой взгляд и выкатила мне шуточную претензию:

— Лютобор Игоревич, у вас совесть есть? Внеплановый подъем на пятую ступень мастера и обретение дымки напрочь отбили у меня всякое желание заниматься государственными делами! Скажу больше: последние полчаса я рассматривала голографии вашего поместья в Фарас ал-Бахр и яхты «Фиалка», представляла себя то плавающей в бассейне под стеклянной крышей особняка, то прыгающей в море с носа этой красавицы, и частью сознания придумывала аргументы, способные убедить Ярослава отпустить меня с вами хотя бы на недельку! Что вы скажете в свое оправдание?

Я вжал голову в плечи, опустил взгляд и нервно сглотнул:

— Покои выделим. И в Фарас ал-Бахр, и в поместье при автодроме. В море вывезем. Причем не один раз. Но фраза «на недельку» звучит несерьезно…

Она рассмеялась, а через несколько мгновений посерьезнела:

— Мне только что звонил Ярослав и сообщил, что все активы Соколовых и Вороновых проданы, а вырученные средства в течение получаса упадут на несколько счетов. Сорок процентов прилетят на ваш личный, по двадцать — на счета Светланы Романовны и Раисы Александровны, по два — Валентине Петровне, Екатерине Яновне, Янине Демьяновне, Наоки Кэйташевне и Эиру Инезовне, а оставшиеся десять будут перечислены на счет рода. Суммы там очень приличные, так что предупредите девчонок. Иначе не удержат лицо и вызовут ненужные вопросы. Далее, казнь всех виновных в попытке взять под ментальный контроль вас и Наоки Кэйташевну состоится на Лобном месте в это воскресенье. Приговор вынесен на основании соответствующих статей Уголовного Кодекса Российской Империи и от имени государства, поэтому вашего присутствия на этом мероприятии не требуется. И последнее: мы с Валентиной Алексеевной прилетим к вам на самом деле. Ориентировочно числа после двадцать пятого, с другими лицами и в образах преподавательниц Императорского Лицея номер один. Останемся дней на шесть-восемь, но вам и вашей команде придется поработать первым кругом моей охраны. Вопросы?

— Есть. Один. Официальные мероприятия планируются?

Мирослава Михайловна мечтательно улыбнулась. Да так, что перед моим внутренним взором появился пляж с белым песком, пальмы, моторные яхты в Красном море и, конечно же, по-настоящему летнее солнце:

— Да. Но… только в предпоследний день моего пребывания в Халифате. Так что отдыхать я буду о-о-очень добросовестно…