Превосходство Воплощенного. Том 4

Глава 10. Ладонь на зеркале

В глазах кровавый туман. Ум плывет боевым трансом. Мне сложно ориентироваться в пространстве. Тяжело понимать, что происходит.

В последний момент я заставляю костюм накрыть меня с ног до головы и укрепляю его прочность.

Семь секунд… восемь… Сколько еще шелковая броня выдержит?

В некоторых местах чувствую боль. Кислотная кровь добралась до моей кожи.

Девять…

Не знаю выжил ли Сева, но я надавал ему знатных лещей. Вроде так тут говорят.

Одно из щупалец хватает его за ноги, приподнимает в воздух. Другие два щупальца раскидываются в стороны, создавая опоры — иначе такой вес я не подниму.

Сева летает в воздухе, визжит, разбрызгивая кровь во все стороны.

Бам!

Со всей дури я (или уже не я) впечатываю его в пол, и он затихает…

Щупальца медленно тянут его по полу со звуком наглаживания зеркала мокрой ладонью…

Так, хватит… А то ведь потеряю Пазл.

Щупальца снова приподнимают Севу.

Я сказал хватит!

Бам! Бам!

И наступает он! Хаос! Щупальца, пропитанные эманациями боевого транса, с огромной скоростью бьются о стенки купола, о пол, о Севу, который скоро превратится в отбитый мешок с костями и требухой.

Десять секунд… Вся спина горит. Ткани костюма сзади тоньше всего. Мне пришлось распределить шелк по большей части спереди — куда попала основная масса кислотной крови. Радует, что в глаза не попало — натянутая шелковая маска спасла. Иначе бы всё — конец моим приключениям.

Щупальца озверели. Подконтрольные только моему подсознанию, они беснуются, воспринимая разрушительную кровь врагом. Двумя отростками, которые я могу контролировать напрямую, я пытаюсь сдержать остальные, но…

Щупальца подсознания набросились на них, рвут под корень и разрывают на мелкие части.

Гниль подземная!

Одиннадцать… Тело горит огнем самой глубокой бездны Варгона…

Бам! Бам!

И это еще одна причина, по которой я не хотел пользоваться костюмом.

Держись, Сева…

Закрываю глаза, с огромным усилием погружаю разум во мрак. Не думай… Погрузи себя в тени ее. Расслабься…

Моё сердце замирает… Я в недоумении открываю глаза.

Ч… что за… так… не… должно было про…

Последнее что я слышу, это чавкающий звук. Я падаю навзничь, на липкую, кровавую массу…

Тьма.

Так-с… за более чем триста лет я ни разу не помирал. Много раз был близок, но, чтобы так…

Хм, ну и что это? Учения Шэйлы говорили немного о другом загробном мире. Что ж, не скажу, что сильно удивлен. Теням смерть в тенях.

Я голый летаю в тёмном пространстве. Без стен и потолков. В невесомости. Во тьме. Смотрю на свои руки и…

Хмыкаю. Сероватая кожа, длинные пальца. Каменная мускулатура. Моё тело… Настоящее. Тело Альва.

Щупаю лицо. Идеальная симметрия и никакого намёка не щетину, которая последнее время достает меня на щеках и подбородке Кибы. Хм, вот только я не ощущаю шрама на щеке. А вот это радует — полуметровые уши приятно ложатся в ладони. Никогда не любил, когда трогают уши. Это что-то вроде хвоста у кошек. Но сейчас… Я с удовольствием их ощупываю.

«Он яви-и-ился…»

Женский голос, от которого по спине идут мурашки даже у первого хранителя. Но не от страха, сколько от благоговения и величественности каждой ноты, интонации, акцента на гласные…

Резко оборачиваюсь, но ожидаемо ничего не различаю в кромешной тьме. Легкое свечение от моего тела не спасает ситуацию.

— Моя госпожа, — тихо говорю я в пустоту, склоняя голову, — твоя тень явилась слиться с вечным мраком.

Именно это говорят Шииле ее погибшие тени. Именно это слетает с их губ перед смертью и после нее.

И вот настал мой миг. И мне не о чем жалеть. Я сделал всё, что мог…

Чувствую, как губы поджимаются, а длинные брови дергаются. Все ли я сделал, что мог? Правда ли мне не о чем жалеть? Странно… я ощущаю… отвращение к смерти? Я не хочу умирать? Хочу вернуться и стать этим… слабым немощным Кибой? Но… не может быть… Сотни лет я готовился к смерти, чтобы в конце сожалеть о потерянной жизни в теле мальчишки…

Перед глазами мелькают образы Аннеты, Аканы, Сэма, Кевина и многих других. Пытаюсь остановить это безобразие, но получается с трудом.

И тут я чувствую то, что можно назвать «смешком богини». Ведь боги не смеются, не испытывают чувств.

«Он… готови-и-ится…»

Что? Кто? Вот опять. Боги не говорят прямолинейно. Каждое их слово на что-то влияет и чем конкретнее они звучат в пластах реальности, тем больше последствий за собой влекут. Слово бога мало чем отличается от присутствия бога. В Варгоне есть легенда о мастере плетений, отказавшегося от возвышения только из-за того, что он не хотел менять одну реальность на другую. Он сжег самого себя на вершине Мугна`Рок — самой высокой горы Варгона, до которой даже я не смог в свое время добраться.

«Один… сойдётся… с двумя…»

Голос Шиилы затихает…

«Ты-ы-ы спи-и-ишь…»

Не могу пошевелиться. Все силы Альва уходят на то, чтобы воспринять чужеродный для моей реальности голос. Окажись я тут в воплощении Кибы, то превратился бы в прах от одного вздоха Госпожи.

«Поражение на дне… спеши… к… вершине…»

Пустота содрогается. Во тьме что-то шевелится и…

… огромная щетинистая лапа паука пронзает мне грудь. Я не успеваю даже удивиться.

Т-т-т-т-т-т-т-т-т-т…

Т… Тук… Тук… Тук!

Сердце бьется.

Открываю глаза и сразу же морщусь от света прожекторов. Свет проходит через кровавый купол, обретая красные оттенки.

Боль!

Всю спину невыносимо жжет. С кряхтением опираюсь руками о пол, приподнимаюсь, пошатываясь встаю, пытаясь понять, что происходит…

Кровь повсюду. Я будто в аду, но стою на небольшом чистом оазисе, поэтому еще не превратился в кислотного слизня. В отдалении, к стеклу купола жмется какой-то ком. Сева… Он трясется, стонет, что-то бубнит. Его руки и ноги вывернуты под неестественными углами. Кости целы, но слабые связки не выдержали. Уверен, это было бы очень больно, чувствуй он эту боль.

Громкоговоритель орёт:

— ПОБЕДИТЕЛЬ! ПРЕДСТАВИТЕЛЬ ОТ КОАЛИЦИИ ВЕЛЬТЕШАФТ!!! СЭР ЗЕРУС КОНСТАНТИН КИБА!!!

Слышу крики, оры радости, горя и возмущения.

Купол почему-то не спешат открывать.

Смотрю под ноги. Костюм превратился в липкие дымящиеся лохмотья. Гниль подземная… Это очень плохо.

На мне остались одни трусы с трудом держащиеся на хилой резинке. Почти все тело красное, полно волдырей. Что у меня сейчас со спиной даже думать не хочется. Я умею ориентироваться по боли и сейчас она мне тонко намекает — у тебя на спине жопа.

Нахожу под ногами более-менее не испорченные шелковые лохмотья, обматываю вокруг пояса и делаю что-то вроде шорт. Не в трусах же светиться перед камерами. Эх, если бы не краснота и волдыри, то я вполне себе ничего. Скоро вон четвертый ряд кубиков на животе видно будет.

К куполу с наружной стороны подходят какие-то люди, прислоняют к нему светящиеся суммой руки. Видимо, проверят степень опасности.

Хм… нагибаюсь, осторожно окунаю палец в кровь. Не больно. Похоже, она потеряла свои кислотные свойства. Значит я был прав и работала кровь Севы, как и мои нити. Со временем после использовании она теряет свои «магические» свойства. Может, поэтому я еще жив.

Под ногами гремят механизмы. По бокам открываются створки вентиляции, втягивая воздух. Купол открывается.

Медленно мне показываются трибуны, побледневший рефери, десяток стражей и несколько людей в защитных костюмах. Они сразу начинают наводить чистоту в Яме. Ко мне подбегает трое медиков:

— Сэр Константин… ох… вам срочно нужно в медицинское крыло. Вторая степень ожогов, на спине, возможно, третья…

— Звучит не очень, — кисло улыбаюсь я, смотрю на рефери. — Когда следующий бой? Мне даже восстановиться не дадут?

Тот качает головой:

— У претендента есть тридцать минут перерыва на все пять боев.

Оглядываю народ на трибунах. Многим не до восторженных возгласов. Они пытаются справиться с тошнотой. Кто-то выкрикивает мое имя, но таких немного. Страх… Атмосфера пропитана страхом и недоумением.

Поднимаю руки:

— Добро пожаловать в новый мир! Троекратное ура Вельтешафту! Что?! — оглядываю белые лица. — Никаких поздравлений?! Где овации?!

Ко мне сразу же подходят стражи:

— Прошу вас без лозунгов, сэр Константин.

Уже через пару минут я сижу на койке палаты в медицинском крыле. Никого больше не пустили, поэтому Аннета и Кевин стоят за дверью. Миловидная целительница обрабатывает мне раны, ворчит:

— Какой кошмар… Вы не сможете провести остальные бои, Константин. Вам следует отказаться.

— Тогда меня дисквалифицируют, — пожимаю плечами. — У меня была ласточка в сумке. Попросите моих… хм… друзей, за ней сходить.

— Да какая вам ласточка! — срывается голос девушки. — Вы посмотрите на свою мускулатуру. Она… стальная, неестественная, выпирает буграми, а жировой прослойки ни капли. Что вы с собой сделали? Я даже среди силачей не видела таких экземпляров.

— Издержки производства, — скупо улыбаюсь я, осматривая свою разбухшую от мышц руку. — Попросите принести ласточку.

— Нет! Я на глаз вижу, что такими темпами ваш организм начнет отказывать через пару лет. Связки, ткани, кости — они не железные. Я даю гарантию, что через пять лет вы умрете в муках, прикованным к кровати.

Пять лет? Куча времени. Я здесь всего-то пару месяцев и наделал таких дел, что прожить еще год будет чудом. Не люблю это признавать, но мне и правда иногда везет. Но стечения обстоятельств не могут быть всегда благополучными. Рано или поздно повезет другим.

— Кевин! — кричу я так, что девушка вздрагивает. — В раздевалке моя сумка! Там ласточка! Неси! Быстрее!

Из-за двери глухое:

— Как скажешь, Киба! Но не думай, что я не услышал, что тебе сказали!..

Быстрые отдаляющие шаги, всхлипывание Аннеты.

А я думал это я ушастый.

По пути в Яму мне звонит «суровая леди» от «важного человека» и сообщает, что мой бой оказался на грани неудовлетворения. Слишком долго я возился. Слишком кроваво всё получилось. На мое справедливое замечание, что и Сева не обычный противник, она заявила, что все понимает, но главное не то, как «есть на самом деле», а то «как всё выглядит».

— Тогда может вам стоит вернуть Макрегора на место представителя? — просыпается мой нрав из-за боевого транса. — Уверен, он справится намного лучше. Или нет. Всеволод Глушко раскатал бы этого слабака по яме в первую же минуту.

— Нет смысла в такой дискуссии. Это политика, сэр. И весь мир увидел, как тяжело нашим бойцам противостоять умениям Исталов. И я не буду вам напоминать, что наше клановое направление в сумме не боевое.

Ага, помним. Европейцы генетически предрасположены в сумме разума. И официально в этом направлении нет ничего боевого.

— Мое предложение в силе. У вас есть другие претенденты до десяти единиц суммы, способные справиться с таким противником? Если нет, то разговор окончен. Но я вас понял и посмотрю, что можно сделать ради укрепления наших позиций. И больше не звоните мне по всяким пустякам.

Сбрасываю вызов. Так, Эйн Соф, послушай себя. Боевой транс убивает в тебе дипломата. Завязывай.

Через минуту я уже ступаю на чищенную Яму. И снова я под взглядами тысяч, а то и миллионов людей. Спортивную форму я решил не одевать. Плевать на нее. Сегодня я аристократ, и никто не должен видеть, как я ослаб. Дешевый понт хорошо скрывает то, что за душой и телом. Радует, что никакого дресс-кода в яме нет, чем я с удовольствием воспользовался. Мало ли в чем мне удобно бить морды. В пиджаке и брюках самое оно.

На мне вычурный белый пиджак с ядовито синим воротником, шелковый галстук с узорами. Я надел десять колец — на каждый палец. И поменял серьги. Но на этот раз не для дешевых понтов. Пусть это и не главные мои козыри, но, в конце концов, предметный маг я или нет? Хоть это не шелк, но методом тыка я понял, что мне неплохо поддаются сапфиры. Интересно, смерть будет сильно мучительная если скормить своему врагу маленький камушек, разрывающийся холодом? Так, я чуть не забыл, что убивать здесь нельзя…

Так, а где Сева? В медицинском крыле я его не слышал. Он точно выжил. Слава богам Варгона, щупальца не смогли порвать его на куски. Но нужно побыстрее заканчивать этот балаган и найти его. А то мало ли — увезут куда-нибудь за пределы школы в секретную лабораторию, и потом ищи его по всей Москве.

Подхожу к рефери, озвучиваю ему свое предложение. Он удивленно пялится на меня, сначала артачится, но все же соглашается. Идет к длинному столу с жюри, передает им мои пожелания.

Трибуны перешептываются, они не понимают, что происходит…

Ко мне подходит неизвестный мне Валет. Мужчина лет сорока. С аккуратными бакенбардами и широкой золотой цепью на шее. Один из жюри. Говорит на английском:

— What the hell! Ты ума лишился? — шипит он на меня. — Хочешь биться с четверкой разом? Что за свинью ты нам подкладываешь? Конечно, они согласятся, — кивает на жюри.

Отвечаю с акцентом, немного путаясь во временах, но меня отлично понимают:

— Без паники. Они рассчитывали, что я проиграю в первом бою. Следующие претенденты будут обычными слабаками…

— А если ты ошибаешься? Что если будет еще один такой? Даже у нас нет сведений о…

— Не ошибаюсь. Сведения есть у меня. Я изучил весь перечень претендентов. Всеволод был единственным среди них непонятным звеном. Остальных я знаю если не лично, то от своих… людей.

Мужчина смотрит на меня, кладет руку на плечо, сильно сжимает:

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Во время соревнований запрещено менять претендентов. Макрегор был нашим запасным вариантом, но теперь он еле дышит из-за тебя. Поэтому, если тебя запинают четыре цыплёнка, не думай, что это конец… Ты все равно будешь представлять нас до конца соревнований — с переломанными костями и ранами. Мы тебя подлатаем и не дадим дисквалифицировать из-за телесных травм и ЗАСТАВИМ провести все бои. Все десять дней ты будешь представлять нас… И не проиграешь, ты понял? Не знаю, о чем думал Монтано, когда выставил кандидатуру напыщенного новичка на эти соревнования.

ЗАСТАВИМ? Интересно, как это они меня заставят… Если только не промоют мозги. А, вот оно что. Он, наверное, думает, что в худшем случае они прочистят мне мозги и сделают бездушным представителем в боях, не вытворяющим всякую фигню.

Мило улыбаюсь, говорю на ломаном английском:

— Не переживайте. Прежде чем это случится, я переломаю вам все пальцы.

Мужчина быстро моргает, но руку с моего плеча убирает.

— Что ты сказал?

Говорю четче:

— Прежде чем это случится, я переломаю им все кости. Простите, я только недавно начал изучать английский.

Интересно. Болтун в бакенбардах рассказал то, во что меня, почему-то, не посвящали. Получается, меня нельзя заменить на время соревнований ни на кого, кроме запасного Макгрегора, который сейчас еле на ногах стоит и таким инвалидом останется еще пару дней? Дисквалификация происходит только если меня изобьют до полусмерти? А насколько я знаю из истории таких соревнований, представителей кланов очень редко побеждают кандидаты. А уж запасного представителя еще реже. И если такое случается, то отбор в клан заканчивается с позорным объявлением, что «претенденты клана лишены дееспособности». Хм, выглядит как клановая Олимпиада, где вместо золотых медалей можно проиграть и получить позорную медаль из фекалий. Похоже, один представитель клана должен проводить все бои без перерыва на отдых не просто так — это уже его испытание.

Как я и думал, изнанка этих соревнований — демонстрация сил кланов. Вот только не друг на друге, а на простых смертных — беляках. На отличных лабораторных крысах, подставляющих пузики под лезвия скальпелей.

А еще… Монтано… Монтано… Значит, многие в Вальтах недовольны, тем что он поставил меня их претендентом? Интересно…

Мужчина уходит и начинает ожесточенную перепалку жюри, а я подзываю рефери, спрашиваю у него пару щепетильных вопросов о непубличных правилах соревнования. Не без труда узнаю всё что надо и начинаю интенсивно соображать, вдумчиво взвешивая на весах последствий разные варианты…

Мои размышления прерывает громкоговоритель:

— ВНИМАНИЕ! По просьбе представителя Вельтешафт и с согласия совета жюри, мы приглашаем на отборочный поединок сразу четверых претендентов!

Трибуны затихают и после краткосрочного ступора горланят во всё горло. Споры, мнения, критика, брань, ругань, овации и улюлюканья — всё смешалось в кляксу человеческих эмоций.

Надо же… А мне это начинает нравиться… Эти эманации толпы. Эти взгляды. Наверное, я слишком долго сидел в тенях. И сейчас меня ослепляют дешевые лучи славы.

— Киба! Киба! Каба!!!

Слышу их…

— Киба! Right here! Киба! Right now!!!

Хорошо, что я не оделся Вальтом. Сейчас я больше похож на представителя народа, а не элиты. В костюме от «гусей», ага. Надеюсь, беляки не разбираются в брендах.

— Киба! Right here! Киба! Right now!!!

— Костя!!!

— Киба!!!

— Константин!

— Зерус КэКэ!!! — надрывает горло Сэм Блэк, подтрунивая беляков. Так вот кто тут подзадоривает толпу.

Поднимаю руки кверху, провоцируя новые волны эмоциональных эманаций. Да, всё верно. Кричите, беснуйтесь, радуйтесь! Я дам вам столько зрелища, сколько вы заслуживаете…

Стражи разбегаются во все стороны, но их не хватает. Слишком много выкриков, слишком много эмоций, слишком много нарушений.

По словам Тернова, многие тут делали неофициальные ставки под самые разные условия. Киба выиграет во всех поединках — ставка 3 к 1 на меня. Киба проиграет в первом бою — ставка 10 к 1 на меня. И сейчас все пошло наперекосяк. Киба опять запоганил планы.

До хруста в костях вдыхаю воздух в легкие:

— ГОСПОДА!!! ДАМЫ!!! ДЕЛАЕМ СТАВКИ!!! КИБА ПРОТИВ ЧЕТВЕРЫХ!!! ДЕСЯТЬ К ОДНОМУ В МОЮ ПОЛЬЗУ!!! СТО К ОДНОМУ!!! ОДИН ПРЕДСТАВИТЕЛЬ ВЕЛЬТЕШАФТ ПРОТИВ ЧЕТВЕРЫХ ЖАЛКИХ БЕЛЯКОВ!!! НИЧТОЖНЫХ, СЛАБЫХ, НЕДОСТОЙНЫХ ДЫШАТЬ С НАМИ ОДНИМ ВОЗДУХОМ!!!

Становится намного тише. Многие замирают с раскрытыми ртами и поднятыми руками.

Эмоции затихают. Даже Сэм Блэк захлопывает рот в удивлении. Беляки больше не скандируют мое имя. Жюри переговариваются, мужик с бакенбардами краснеет, как рак, смотрит на меня глазами, способными расплавить металл.

Ого, как резко толпа меняет свое мнение. Достаточно пары слов и из героя ты превращаешься в злодея. Толпа… Она как младенец. Хочет только жрать и развлекаться.

Под звенящую тишину в яму заходят четверо. Всех их я знаю. Трое беляков старшекурсников и один толстяк из моей группы, имя которого мой мозг отказывается запоминать. Ого, не знал, что он пробудился. Рисковый. Что он может вообще сделать? На что надеется?

Он смотрит на меня чуть ли не слезами на глазах:

— Ты… значит правду сказали. Ты такой же, как они.

Не отвечаю, пожимаю плечами.

— ВНИМАНИЕ! ПОЕДИНОК НАЧИНАЕТСЯ ЧЕРЕЗ ПЯТЬ!..

Как же они меня ненавидят.

— ЧЕТЫРЕ!

Толстяка трясет от эмоций:

— Я знаю, что не справлюсь с тобой, — сжимает кулаки. — Но, надеюсь, я смогу плюнуть тебе в лживую рожу.

Какой смелый. Губы только трясутся от страха.

— ТРИ!

— Боюсь, что нет, — серьезно отвечаю я. — Но сможешь плюнуть на них.

— ДВА!

— Что ты городишь?

— ОДИН!

— Плюнешь в лицо им, — повторяю я, киваю за спину на трибуну, туда, где сидят Вальты.

— НАЧАЛИ!!!

— Я сдаюсь!!! — резко поднимаю руку. — Четыре ничтожных беляка победили аристократа из главенствующего клана! За одну секунду они превзошли его! Поприветствуйте новых и уважаемых членов клана Вельтешафт! НУ! Почему не хлопаем?!

Достаю из кармана зубочистку, сую в рот.

Мои скудные хлопки эхом отдаются от стен.

Хлоп… Хлоп… Хлоп!..

Упс. Похоже, хрупкая политическая система отбора дала сбой…