Приди и победи

Глава 1. Отдел Q

Говорят, что весна — это время для обновлений. Говорят, что весна — это пора возбужденных мужчин и красивых женщин. Повсюду царствует любовь: птицы поют, трава просыпается, солнце греет по-настоящему. В общем, живи, люби и радуйся.

Но в России, к сожалению, радоваться дано не каждому. Именно этой весной у капитана полиции Александра Бестужева жизнь, собственно, и закончилась…

— Бестужев! Бестужев! Ты чем там занимаешься?

Голос доносился издалека, слова были непонятны и причиняли сильную боль. Каждый звук с реактивной скоростью влетал в ухо и ввинчивался в мозг. И чем ближе становился источник шума, тем хуже становилось капитану.

— Вы не видели Бестужева? У него срочный вызов.

Ближе и ближе. Голова переполнялась звуками и болью. Как долго она продержится, Бестужев сказать не мог. Взрыв был неизбежен и должен был произойти, как только напарник найдет его убежище — третью туалетную кабинку второго этажа здания Комсомольского РОВД города Владимира.

Кстати, как он оказался здесь, обнимающий конкретно этот, мягко говоря, не самый чистый унитаз, Бестужев сказать не мог. И который день по счету он просыпался в таких нелепых местах, посчитать тоже не сумел. То ли четвертый, то ли пятый.

— Бестужев, твою мать! Если ты сейчас же не выползешь, Булдаков порвет нас обоих. Ну куда ж ты делся?

— Ищи, Олежек, ищи. Ты же опер, в конце концов, — пробормотал Бестужев. — А пока не нашел, моя голова будет находиться в состоянии покоя. И я не буду думать о ней… О ней, о Лере…

Бестужевский запой начался ровно через час после того, как его жена объявила капитану, что уходит. Причем сделала это вспыльчивая Лера спокойным, чуть грустным голосом, без упоминания всех бестужевских недостатков, без упреков — в общем, так, что он безоговорочно ей поверил. И не нашелся сразу, как поступить правильно: кричать на Леру или наоборот — умолять ее остаться. А она, увидев его замешательство, просто чмокнула капитана в щеку и ласково прошептала:

— Прости, наше время прошло, у меня начинается новая жизнь. Я надеюсь, что и у тебя все будет хорошо, — она непроизвольным жестом убрала свою челку с глаз — именно это легкое движение всегда чертовски возбуждало Бестужева…

— Сань, ну ты где? Это уже не смешно, — Олег в коридоре чуть не плакал. Бестужеву было его даже немного жалко, но сил встать и выйти самому у него не было.

…Ясное дело, он сразу же ушел в запой. Но не от жалости к себе, как это делают большинство русских на его месте, а от непонимания и абсурдности происходящего. Ведь скажи ему кто еще пару лет назад, когда они приехали из Крыма, что он тоже может стать «бывшим», он бы рассмеялся в лицо.

Конечно, их брак не был идеальным: бывало всякое. Но все ссоры неизменно заканчивались постелью, букетами цветов и совместными походами в недорогие кабачки. И эти вечера, как думал Бестужев, скрепляли их брак нерушимыми скрепами. Ведь куда, в основном, идут пары, чтобы помириться? В дорогие рестораны, где их ждет камерная свечная обстановка, кислое вино и роза, стоящая в вазе между ними. У Бестужевых все было не так.

Они шли в кабачок и напивались вдрызг. Кричали, пели песни, смотрели футбол, играли в биллиард — в общем, делали все то, чем обычно занимается компания закадычных друзей. Каждый раз такой вечер неизменно превращался в попойку — и частенько дело заканчивалось вызовом наряда полиции. По их приезду Бестужев, конечно же, решал все вопросы при помощи ксивы, а полицейский уазик использовался в качестве такси.

Дома они срывали друг с друга одежду, и у них был тот самый безумный секс, который у счастливых семейных пар бывает три-четыре раза в год. После него не хочется ничего говорить, даже смотреть друг на друга, просто хорошо лежать рядом и понимать, как здорово, что однажды звезды свели их вместе.

На следующий день Бестужев получал дежурный «нагоняй» от полковника Булдакова за превышение полномочий, но разве прошедшая ночь не стоила этих жертв? Тем более, что по-настоящему Егорыч, хоть и любил разговаривать с подчиненными криком, обижаться на Бестужева не умел. Да и не мог — куда уж он без начальника отдела Q.

— БЕСТУЖЕВ!!! — раздался рев из коридора.

Ну вот, обреченно подумал капитан, о нем вспомнишь, он и появится. Но пару минут еще есть, вряд ли Егорыч сам пойдет осматривать туалет — побрезгует, пошлет Олежека.

Отдел, состоящий из двух оперов и одной хакерши, назывался «отделом Q», конечно же, неофициально. Авторство принадлежало, естественно, Булдакову. А началось все два года назад, когда у Бестужева был другой напарник — алкоголик Лыков. Лыков пил много и часто, поэтому на работу приходил редко. В принципе, капитана такой распорядок дня напарника устраивал, потому что Лыков в расследованиях больше мешал, чем помогал.

В один из таких запоев Лыкова случилось в провинциальном Владимире неординарное преступление — в мусорном баке нашли тело девушки. При осмотре оказалось, что кто-то его сначала разрубил, вынул внутренности, слил кровь, а потом хирургически сшил обратно, предварительно набил соломой. Этакий маньяк-таксидермист завелся в городе.

Бестужев рьяно взялся за дело, но версий и ниточек было так много, что ему одному не хватало ни рук, ни времени. Капитан запросил подмоги у Булдакова. Оба понимали, что на Лыкова рассчитывать не приходится, но и свободных людей тоже не было. И тут под руку попался стажер — Олег Веретенников, курсант пятого курса Владимирского юридического института. Бестужев поначалу отнесся к идее привлечь безопытного курсанта к реальному расследованию скептически, но тот оказался парнем смышленым и работы не боящимся.

Капитан быстро сработался с Олегом — или Олежеком, как он часто его называл. Белобрысый и долговязый юноша взял на себя опрос свидетелей, ведение протоколов, составление отчетов и прочую рутину. При этом не стеснялся высказывать свои версии и догадки по делу. В результате таксидермиста удалось вычислить буквально на третий день. Им оказался пластический хирург, работавший в одной из местных частных клиник. Оказалось, что он стоит на учете у психиатра в соседних Ивановской и Нижегородской областях. А свой диплом хирурга купил в московском метро.

В подвале дома, где хирург снимал квартиру, обнаружили и все доказательства его вины — высушенные и развешенные внутренние органы, написанные кровью картины. Когда Булдаков лично прибыл на место, то даже он, бывалый мент, раскрыл рот от удивления и только и мог, что мычать:

— О! О! Оооооо!

Бестужев, сам пытавшийся изо всех сил сохранять душевное равновесие, неудачно пошутил:

— Егорыч, и что же означает сия высокомудрая и философская мысль?

Полковник повернулся к нему да так и остался стоять с открытым ртом. Бестужев не смог сдержаться и захохотал. Сказалось нервное напряжение последних дней.

Булдаков, потрясенный всем увиденным, истерику капитана не поддержал. Взяв себя в руки, он понял, что вид имел оконфуженный, поэтому отыграться на подчиненном сам бог велел.

— Это, Бестужев, я пытался донести до тебя новость о твоем повышении. Теперь, милый мой, ты назначаешься начальником отдела О. И отдел этот будет расследовать исключительно запутанные и странные дела. Ну и премии будешь получать в соответствии с раскрываемостью.

Не успел Бестужев расстроиться, как один из криминалистов привлек их внимание. Они подошли к неприметному ящику, стоявшему в дальнем углу. Он был раскрыт, а внутри лежали брошенные как попало человеческие головы — четыре штуки. Это означало лишь одно: трупов на самом деле было больше. А значит, дело еще не закрыто, и геморроя в его раскрытии предстоит еще много.

Полковник от увиденного побледнел, начал хватать ртом воздух, но в этот раз успокоился быстрее. Повернувшись к капитану, он процедил:

— Хотя нет, командовать тебе отделом Q, Бестужев. Вот эта рисочка к литере О будет означать, что расследовать ты будешь такие дела, в которых наступил полный звездец. Вон как сейчас.

С этими словами Булдаков покинул душный подвал. А название к отделу так и прилипло. Конечно, капитан со стажером довели дело до конца, установили личности всех убитых — ими оказались, в основном, бездомные, вот и шума поэтому не было. На лицах без определенного места жительства таксидермист тренировался, прежде чем выйти на настоящую охоту.

Награды за раскрытие преступления получил, конечно, Булдаков, но капитан был не против. Для себя он выторговал смену напарника — вместо Лыкова в отдел Q был зачислен Олег Веретенников. Сначала в качестве внештатного работника, а после окончания института — уже полноценным опером.

С тех пор минуло два года, и за это время их отдел снискал определенную славу. Булдаков, верный своему слову, отписывал им самые замороченные и запутанные дела. Но капитан с летехой с ними справлялись «на ура». Об отделе Q заговорили всерьез, а местные смишники даже сняли несколько двухминутных сюжетов о героях-полицейских.

Так что жизнь шла своим чередом, и в целом, была не хуже, чем у других. Пока не наступил тот злополучный вечер, закончившийся объяснением и уходом Леры.

…Дверь в туалет открылась с аккуратным скрипом. Бестужев, скорее, ощутил, чем услышал крадущиеся шаги Олега.

— Саня, ты тут? — почти шепотом позвал Веретенников. — Ну скажи, пожалуйста, что ты тут. Там шеф в ярости от того, что найти тебя не может. Ведь на мне отыграется. Саня, пощади, я ведь еще молодой, жизни настоящей не видел. Не отдавай на казнь, смилуйся.

Бестужев поморщился — Олежек, безусловно, переигрывал. Казнить его полковник точно не собирался, тем более за грехи капитана. Тем более, если на горизонте замаячило новое, портящее булдаковский аппетит, расследование. Другое дело, что по головке тоже не погладит.

А, как известно, нагоняй лучше получать заодно с товарищем. Ладно, Олежек, не дрейфь, отмажемся — в первый раз, что ли? Дай мне еще лишь пару минут…

И ведь ничего, понимаете, ничего не предвещало такого развития событий. За неделю до лериных признаний они съездили на турбазу в Подмосковье, где провели очаровательные выходные. На природе, в отличие от города, весна еще не полностью победила зиму, и в лесу было очень красиво.

После прогулки по лесным тропам они пожарили шашлык и заели им красное вино. Вечером планировали сходить в бассейн, но передумали и пошли в караоке. Петь не умели оба, но оба в нетрезвом состоянии делали это довольно часто. На турбазе они были впервые, их никто не знал, соответственно, и стесняться было некого.

Наоравшись от души, они посетили дискотеку «для тех, кому за». Оттуда их попросили уже через два танца, так как своими па они пугали достопочтенную публику. Решив не накалять ситуацию, они просто вернулись в свой домик и залезли в постель, где до самого утра выполняли все известные им трюки, помогавшие не уснуть.

И ведь ни словом, ни жестом Лера не дала намека на то, что у нее кто-то есть. Наоборот, под жарким одеялом она шипела о любви, стонала от любви и билась в сладостных конвульсиях за любовь.

С той ночи прошло чуть больше недели. За это время, кстати, у них еще раз был секс — такой рабочий, на бегу, но довольными остались оба. А потом — раз, будто рубильник переключили. И Лера стала чужой. И так незастенчиво заявила о прошедшей любви и своем уходе. Так не бывает, так не должно быть.

Незаметно для самого себя Бестужев застонал. На этот звук тотчас же среагировал Олежек. Он рванул дверь кабинки на себя и вырвал хлипкую щеколду с мясом.

— Вот ты где прохлаждаешься. Вставай скорее, в коридоре ждет Булдаков!

Бестужев честно попытался встать, но смог пошевелить только головой. В ответ в черепной коробке раздался тот самый отложенный взрыв, и капитан сдался. Поудобнее пристроив голову на крышке унитаза, он приготовился вновь отбыть в царство грез, пусть даже грезы приносили с собой ненужные переживания.

— Ну ты офигел, Саня, — в голосе Олега больше не было жалости и сочувствия. — Пеняй на себя. Булдакову я доложу, а дальше разбирайся с ним сам.

Лейтенант развернулся и пошел в сторону выхода из туалета. Через секунду Бестужев снова услышал интеллигентный скрип двери. Он понимал Олежека и не осуждал его. Наверное, на его месте он вел бы себя точно так же. Но он, к несчастью, был на своем.

Олежек, к слову, первым поддержал Бестужева. И в самой трагедии, и в первой попойке. Но уходить в глухой запой, как капитан, он был не готов. В конце концов, лейтенант был еще молодым, женщин любил, но жениться не планировал, а посему и переживать из-за расставания с противоположным полом попросту долго не умел. Ушла? Пусть даже бросила? Не беда. Чутка попереживали и хорош — в мире (да что в мире — даже во Владимире) немеряно красивых и ждущих, чтоб их сорвали, бутонов. Читай: девушек и женщин.

А вот Бестужеву было уже не двадцать четыре, жизнь перевалила за середину четвертого десятка. И пусть они с Лерой не были расписаны, но последние десять лет были вместе. И капитан думал, что будут вместе до самого конца, каким бы этот конец не был. Как любила шутить Лера:

— И даже смерть разлучит нас ненадолго. Придет время, мы воскреснем, и на Страшном Суде будем держать ответ, стоя рядом, переплетя пальцы рук.

Не дождались Апокалипсиса, правда будней разлучила их раньше…

Дверь в туалет больше не желала изображать из себя курсистку. Она издала нечто среднее между мяуканьем потревоженного мартовского кота и вжиком затупившейся пилы. Вслед за звуком, впечатывая каждый шаг в мозг Бестужева, на территорию санузла вступил полковник.

— Какая кабинка, говоришь? — по-видимому обращались к Олегу.

— Третья, товарищ полковник.

Булдаков подошел ближе.

— А почему щеколда сломана? — вновь вопрос к лейтенанту. — Бестужев постарался?

— Никак нет, это моя работа, — встал на защиту начальника Олег. — Не думал, что заперто, и рванул на себя. Хлипкая оказалась.

— Ну раз твоя работа, тебе и чинить. Но после дела.

Несчастную дверцу снова рванули. С полминуты полковник разглядывал распластавшегося на полу и обнимающего унитаз Бестужева. Полностью пропитанный работой мозг автоматически составил портрет капитана: рост метр восемьдесят, вес семьдесят семь килограммов, размер ноги примерно сорок четыре — сорок пять. Волосы черные, но по вискам уже нескромно гуляет седина. Глаза глубоко посаженные, но сегодня опухшие — результат интоксикации организма. Небритость небрежная, запущенная. «Типичный алкаш, лишившийся работы, скажут девять из десяти опрошенных», — подумал Булдаков. Но он-то знал, что за внешней оболочкой скрывается хваткий ум и энциклопедические знания, упорство в поиске решений и умение идти до конца во что бы то ни стало.

Поэтому он выдержал необходимую паузу, за которую его гнев улетучился. Булдаков знал свой нрав и понимал, что сейчас важно не перегнуть палку. Во-первых, это не поможет поставить капитана на ноги, а во-вторых, в предстоящем расследовани без Бестужева никуда. Такое приключилось, что кажется, звездец всем звездецам пришел.

— Александр Бестужев! Вы порочите честь мундира! Офицеры полиции и милиции всех поколений не могут вами гордиться!

В ответ полковник услышал лишь два слова:

— Егорыч!.. Отстань…

В любой другой день Булдаков так бы и поступил. Но не сегодня. Расследование не могло ждать. Полковник, извинившись про себя, набрал в легкие побольше воздуха и заорал:

— Капитан Бестужев, подъем, кому говорю! У нас трупешник! Да такой, что закачаешься. «Секретные материалы» отдыхают!

Капитан вмиг забыл о головной боли, подальше запихнул боль душевную и вскочил. Точнее, попытался — получилось с третьей попытки.

Надо взять себя в руки, мысленно одернул себя Бестужев, случилось что-то и впрямь из ряда вон. Потрогав голову и найдя ее на месте, он разлепил глаза, потом губы. Взгляд сфокусировался не сразу. Опознав полковничьи погоны, он оперся на стенки кабинки и выдавил:

— Егорыч, пиво есть?