Приди ко мне тихо

26 глава Джаред

Ох, дерьмо.

Схватившись за живот, я согнулся пополам. Понимание врезалось в меня, затапливая комфортом, замешательством и нахлынувшим теплом. Я был уверен, что сердце выпрыгнет из груди.

Это была она.

Подняв лицо к прохладному, ночному небу, воспоминание, что было запрятано где-то глубоко в голове, вырвалось на свободу.

Это была она.

Мир закружился, когда реальность перевернулась. В течение нескольких лет, я проклинал судьбу, за ненавистный пожизненный срок, который мне дали. Я всегда думал, что жил как отвергнутый. В голове проносились кучи вопросов, голоса кричали на меня, потому что я больше не был уверен, что выжить этой ночью, было наказанием.

Ничего не имело смысла… кроме того, что это была она.

Эли.

Побежав, я перепрыгнул через забор. Три секунды спустя, вскочив на байк, я выехал на дорогу.

Проходили часы, время потеряло счет, когда моя тайна была раскрыта. Наступила глубокая ночь, дорога давно опустела. Я помчался быстрее, не в силах стерпеть расстояния, которое я вбил клином между нами.

Я сделал ей больно…

Когда я проснулся в госпитале много лет назад, я был зол от постоянных неудач. Медсестры говорили, что я счастливчик, потому что, каким-то образом, выбрался из того автомобиля. Я не был счастлив. Я знал, что тогда вмешалась судьба. Но не так, как я себе представлял.

Это была она.

Я мчался по улицам, моя нервозность усиливалась с каждой проезжающей милей. Добравшись до комплекса, было тихо, я проехал через ворота и припарковался в том месте, которое считал своим. Взбежав по лестнице, я достал ключ, который Кристофер доверил мне так много месяцев назад. Я неуклюже вставил его в замок. Я не удосужился постучаться, так или иначе, я должен был добраться до нее.

На долю секунды я подумал, что сделает Кристофер, если мы встретимся лицом к лицу. Чувак, вероятно, убьет меня, если обнаружит, что я вернулся. Я бы принял это, потому что больше не было смысла скрываться.

Я ворвался в темную, тихую квартиру. Дверь Кристофера была широко открыта, как и прежде. Несомненно, парень таскался по девкам.

Эли осталась одна, снова.

Я раздраженно выдохнул. Я не хотел, чтобы она снова оставалась одна.

Под дверью пробивался свет. Я остановился перед ней, меня чертовски трясло, потому что я реально был напуган. Я умел все разрушать, но понятия не имел, что делать, когда дело доходило до исправления, созданной мной катастрофы. Положив ладонь на дверную ручку, я постучался, и мое сердце забилось сильнее. Я не ждал ответа. Повернув ее, я позволил двери медленно распахнуться.

Я застыл в дверном проеме, уставившись на девушку, которая смотрела на меня в ответ. Слабый свет исходил от лампы, которая стояла на туалетном столике. Ее голова наклонилась от удивления, она сидела на краю кровати, со скрещенными ногами и большим альбомом для рисования на коленях.

Чувство любви обрушились на меня, я сжал руки в кулаки, чтобы удержать свое безумие под контролем. Характеризовать Эли всегда было невозможно. Дьявольски сексуальная, невинная и милая, сильная и невероятно наивная.

Девушка была моим идеалом. Месяцы назад, это была моя первая мысль, когда я обнаружил ее стоящей передо мной возле дивана. Никогда прежде, никто не оказывал на меня такой физический эффект. Я имею в виду, черт, это сражало наповал. Я должен был знать, что она вызывает во мне не только похоть. Она сводила меня с ума от желания и потребности, что было гораздо больше этого.

Это была правда.

Боялся ли я всего, что означало мое возвращение?

Да.

Потому что это было реальным.

Это не какая-то испорченная фантазия, в которой я убеждал себя.

Эли медленно убрала альбом с колен на кровать. Она моргнула, ее зеленые глаза расширились, неуверенно глядя на меня.

— Джаред.

От звука моего имени на ее губах, я сломался. Я пересек комнату, двумя большими шагами, и упал перед ней на колени.

Я сдался. Я был готов для нее.

Беззвучный выдох раскрыл ее губы, когда я взял ее лицо в свои ладони. Я находился между ее коленями, как в вынужденных объятиях. Ее волосы, волнами рассыпались по моим рукам, в которых я хотел затеряться, когда смотрел на нее. Я провел большими пальцами под ее глазами, вытерев выступившие слезы.

Сделав глубокий вдох, я облизал свои губы. Наклонив голову в сторону, я поймал ее решительный взгляд. От нее исходила преданность. Даже после всего дерьма, через что я провел ее.

— Ты спасла меня, — прошептал я, приближая ее левую руку к своему рту, я поцеловал шрам, который оставила моя жизнь. Проведя по нему носом, я прижался лицом к ее ладоням, потому что мне просто необходимо было чувствовать.

Боже, мне нужно было чувствовать.

Это было тепло и хорошо. И, черт побери… если это не было всем.

Эли задрожала, когда начала понимать. Она поменяла положение ног, и я отстранился, чтобы она могла обвить ими меня.

— Как ты узнала? — спросил я.

Я ощутил, как участился ее пульс, и она заколебалась.

— Джаред… Я… — в ее глазах промелькнул страх.

— Малышка, поговори со мной, — подтолкнул я мягко.

Тяжело вдохнув, Эли накрыла своими руками мои, которые лежали на ее бедрах. Я успокаивающе сжал их.

— Я никогда никому не рассказывала о той ночи… может, потому что она оказывала слишком сильное влияние на меня. Я не знаю. Я имею в виду, я пыталась сказать маме, но, полагаю, была слишком напугана. — Она пожала плечами. — Всю неделю после того, как тебя исключили из школы, я была… — она нахмурилась… — беспокойной. Все было в таком беспорядке. Твоя семья была разрушена, а моя разваливалась на части и еле-еле держалась. Я чувствовала себя так, будто теряю всех, о ком заботилась.

Я оцепенел, я разрушал все, к чему прикасался.

Вытянув руку, Эли разгладила большим пальцем морщинку на моем лбу, как будто прочитала мои мысли, словно она знала меня. Делая это, она не переставала говорить.

— В моем животе образовывался узел. — Она дрожала. — У меня было предчувствие, что произойдет что-то действительно плохое. В ту ночь, я не могла заснуть. Мама заставила меня выключить свет после одиннадцати, потому что с утра надо было в школу, но у меня был небольшой фонарик, с которым я рисовала той ночью.

Эли указала подбородком на открытый альбом для рисования. Она провела пальцем по линиям, изображенным на странице.

Увидев рисунок, мое сердце остановилось.

Рисунок был прекрасен, как и девушка, потому что был создан ее руками. На странице было мое лицо, все линии и углы, руки и обнаженная грудь, ее интерпретация моих грехов кружилась и затенялась на моей коже. И мои глаза… она так много обо мне знала, то, что я не мог видеть.

— Люди, Джаред… вот что в моем альбоме. Только те, кого я люблю. — Она провела большим пальцем по странице снизу и доверху, затем перевернула ее, открывая мне изображения одно за другим.

И снова все закружилось, потому что, черт возьми, это все было просто подавляющим. Эта девушка, которая обрушила мои стены, и единственная, кто понимала, единственная, кто видела сквозь всю мою херню, та, которая всегда видела меня.

Она снова повернулась ко мне, ее голос был мягкий и осторожный.

— После того, как твоя мама умерла, я больше не могла рисовать ее. Словно был какой-то блок, который не давал мне видеть. Это разбивало мне сердце, потому что я хотела помнить ее. Я полагала, что это как-то удержит ее живой в моей памяти, но ничего не получалось… до той ночи. — Она испустила рваный вдох. — Это было неправильно, Джаред. Я чувствовала это. Как будто я пыталась нарисовать ее лицо, но она плакала, и я знала, что она плачет по тебе. Я продолжала рисовать и рисовать одно и то же, пока не довела себя до жуткой паники. Я должна была проверить и убедиться, что ты в безопасности. Я улизнула из своего дома и побежала в твой. Ты должен был быть наказан, поэтому я подумала, что просто загляну в окно, чтобы проверить тебя. Но оно было открыто, а твоя комната пуста.

Эли отвела взгляд, будто снова вернулась в этот момент.

— Боже… меня охватил страх. — Она снова сфокусировалась на мне. — И тогда я осознала, что что-то не так. Я снова прокралась в свою комнату, но не могла усидеть на месте. В итоге, я схватила альбом и решила пойти рисовать на крепость. Когда я пролезла через дыру в заборе, увидела машину мистера Рамиреса. Я знала, что это был ты. Распахнув дверь, я не переставала думать об этом. Там было пламя. — Эли закусила свою дрожащую губу. — Ты не двигался. Я думала, что ты мертв, Джаред, и ничего не причиняло мне столько боли, как это. Я кричала, чтобы ты очнулся, тянула тебя. Рядом с тобой, упал пистолет… и все эти вещи на твоих коленях. — Слова были хриплыми, как будто она не хотела признавать это.

— И я знала, — она взяла в ладони мое лицо. — Я знала, насколько ты был сломлен, это разрушало и меня тоже. Я колотила по твоей груди, потому что не знала, что еще сделать. Тебя вырвало, и в этот момент, я услышала полицейскую машину, которая начала освещать фарами поле. Оказалось, что они уже искали тебя. Я струсила, Джаред… я убежала, потому что была напугана и не знала, как осмыслить увиденное. Я спряталась в тени неподалеку, наблюдая, как они спасают тебя… как увозят. Мне так жаль, что я убежала. Я всегда буду сожалеть об этом.

— Тебе жаль? Черт, Эли… это мне жаль, — я чертовски благодарен ей. Я осознал это только на пустынной дороге в Вегасе. — Ты спасла меня. Ты жила с этим, когда я вообще не жил.

— Все эти месяцы, я хотела рассказать тебе, но боялась, что ты уедешь из-за этого. Когда ты вернулся, я увидела, что ты не мог принять тот факт, что жив, — она опустила взгляд. — Я так сильно пыталась сберечь тебя, но все равно потеряла.

Я пододвинулся ближе к ней, взял за подбородок, и мой голос дрогнул:

— Я здесь. Малышка, я здесь.

Эли выдавила улыбку, схватившись за запястья, словно цеплялась за жизнь.

— Для меня всегда был только ты, Джаред. Всегда. Я не могу вспомнить день в своей жизни, когда я не любила тебя.

Я заправил выбившийся локон за ее ушко, и скользнул ладонью к шее.

Слабый румянец окрасил ее щеки, она опустила голову и прикусила нижнюю губу.

— Ты был моей первой любовью, — она пришла в себя, ее голос стал напряженным, когда ее искренние зеленые глаза, уставились в мои. — И единственной. — Она с трудом сглотнула, как будто ей больно. — Я ждала тебя всю жизнь.

Ее слова проникли в мою почерневшую душу. И я, черт побери, понял всё, эту невинную девочку, которую пленил.

Она всегда была моей.

Я наклонил голову, чтобы привлечь ее внимание и убедиться, что она поняла.

— Я сломлен, Эли и всегда таким буду. Я предупреждал, что ты не сможешь починить меня. Я никогда не смогу пережить, или переступить через эту хрень.

Все, что у меня было — это кусочки, и они были сломаны. Но эти кусочки принадлежали ей, и, возможно, мы могли бы найти способ оживить их.

— Я не лгал, когда сказал, что ты делаешь меня лучше. Ты заставляешь меня желать стать лучше. Дело в том, что я не могу переступить через тебя, Эли. Я больше не могу существовать без тебя. Последние три месяца, которые я провел без тебя, были самыми темными за всю мою жизнь.

Медленно, я провел по нежной коже ее плеч. По ее коже пробежали мурашки. Я провел ладонями вниз по ее рукам, сжал их, а затем приложил ладонь к ее животу. Горло сдавило, и я зажал свой страх.

— Я даже представить не могу, через что ты прошла без меня.

Эли прикрыла глаза, слезы катились по ее щекам.

— Я нуждалась в тебе.

— Мне очень плохо из-за того, что я оставил тебя, — эмоции пульсировали в груди, в самых глубинах мое души, они метались в беспорядке и страхе того, что я никогда не должен был высвобождать. — Я боюсь, Эли. Я не знаю, как сделать это.

Полный надежды смех, слетел с ее губ. Впившись зубами в нижнюю губу, она опустила свой взгляд к моим рукам и провела пальчиками по числам, украшавшим костяшки моих пальцев.

— Ты думаешь, я не напугана? Я понятия не имею, как все сделать. Но я знаю, что хочу пройти через это вместе с тобой.

Скользнув руками по ее бедру, я притянул ее к краю кровати, потому что мне нужно было чувствовать ее рядом. Она обернула ноги вокруг моей талии. Эти коротенькие шортики для сна прижались к моему животу, и я впился пальцами в податливую плоть.

— Эли, — со стоном, пробормотал я, спрятав лицо у нее на груди. Я приподнял голову и оставил поцелуй под ее челюстью, вдохнув ее запах, и моя жизнь стала прекрасной. — Я скучал по тебе, — я страдал. Так много времени прошло с тех пор, как я потерялся в ней, так много времени без ее прикосновений.

Нежные пальчики, которые играли с моими волосами, пропутешествовали вниз по шее, а затем вернулись обратно в волосы. Холодок пополз по моему позвоночнику. Потребность сжалась и свернулась с обожанием. Черт, я так глубоко увяз. Но я знал, что здесь единственное место, где я хотел находиться.

Забравшись на кровать, я прополз вместе с ней до середины постели. Эли вцепилась в меня руками, ногами, душой и всем телом. Она провела носом по чувствительному месту у меня за ухом.

— Я скучала по тебе, — пробормотала она. — Очень сильно.

Уложив Эли на спину, я отстранился, чтобы рассмотреть ее, мои руки вцепились ей в колени. Эти длинные ноги были согнуты, спина выгнута. Волосы беспорядочно разметались по подушке вокруг ее лица, и это стало единственным, что я видел.

— Ты такая красивая, Эли.

Идеальная.

Проведя рукой по своим волосам, я пытался взять себя в руки, потому что умирал от желания поглотить ее. Возможно, так же как она поглотила меня.

Целиком и полностью.

Я заставил себя замедлиться, пока прополз между ее ног, поддерживая себя на руках и коленях. Я смотрел на мою девочку.

Ротик Эли приоткрылся.

Удерживая себя на одной руке, вторую я положил на ее щеку и большим пальцем ласкал пылающую кожу.

— Что ты видишь во мне?

Она смотрела на меня пару секунд, энергия буквально лилась из нее, прежде чем она прижала меня ближе к своей груди. И прошептала мне на ухо:

— Я вижу красоту и боль. Радость и печаль. Я вижу хорошее и плохое… и я люблю все это.

Я резко вздохнул.

Опустившись ниже, я накрыл ее рот своим. Месяцы прятавшегося желания промчались из моей груди и соединились в животе, скрутившись в тугой узел. Ее язык действовал так неуверенно, был мягким и нежным, борясь с моим, пока она шептала эти словечки, которые я больше чувствовал, чем слышал, произнесенные с любовью и опаской, что шли прямо из ее сердца. Я всосал ее верхнюю губу в рот, затем нижнюю, погружаясь вновь. И я практически пылал. Горел.

Из-за нее.

Не разрывая поцелуй, я нашел край ее футболки. Я медленно приподнял ее, мои ладони ласкали ее изгибы. Я отстранился, чтобы стянуть футболку через голову.

Ее рот изогнулся в задумчивой улыбке, пока Эли стаскивала футболку с меня. Изголодавшийся взгляд скользнул по мне, словно она скучала по каждому дюйму моего тела так же, как я по ее.

Эли задержала дыхание, увидев татуировку, покрывавшую мое сердце. Кончиками пальцев, она погладила мою кожу. Приподняв подбородок, ее голос звучал резко:

— Это для меня?

— Да, — прошептал я. — Я бы никогда не смог забыть тебя, Эли. Никогда. Ты преследовала меня так же, как остальные грехи, покрывающие мое тело. — Я прижал ее руку к понимающим зеленым глазам, которые всегда будут наблюдать за мной, с их места на моей груди. Но сейчас я осознал, что она была там не потому, что была грехом. Она была там, потому что спасла меня.

Этот след ее жизнь оставила на моей.

Отстранившись, я стянул вниз по ее ногам шорты и трусики. Мой взгляд проследил за движением, каждый дюйм этой девочки как мечта. Положив ладони на ее колени, я развел их в стороны. В этот раз, я задержал дыхание. Каждая клетка в моем теле напряглась.

— Черт, — прохрипел я. — Ты великолепна, Эли.

Легкий румянец, начал ползти по ее животу, вверх по груди и к прекрасным щекам.

— Я люблю тебя, Джаред. Я вся твоя.

Кровь взревела в ушах, и внутри меня разлилась радость.

Настоящая радость. Не намек.

Эта радость была настоящей. Подавляющей. Чем-то реальным, что Эли показала мне, все еще можно было почувствовать.

Не разрывая зрительный контакт, я медленно опускался ниже. Я поцеловал местечко, чуть повыше тазовой кости, где рос наш ребенок. Еще один след моей жизни, который я оставил, когда думал, что вовсе и не жил. Беспокойство скрутились в моей душе. Я не знал было ли меня достаточно. Но, боже, я хотел попытаться.

Я навис над ней, смотря вниз на девочку, которая изменила все. Ту, которая дала мне еще один шанс жить.

Мягкие пальчики ласкали мое лицо, а зеленые глаза, проницательно смотрели на меня, когда она прошептала:

— Останься.

Я просунул руку под ее спину и провел ею выше, чтобы приподнять ее голову. Другой рукой я провел по плечу и вниз по руке. Я переплел свои пальцы с ее и приподнял ее руку к моим губам. Я поцеловал каждый сустав. Наша плоть такая разная — безупречная и грязная. Теперь я знал, что мы подходим друг другу.

— Я никуда не собираюсь.

Эмоции грохотали в моей груди, толкаясь и пульсируя. Я тяжело сглотнул, в груди стало так чертовски тесно, когда я, наконец, позволил себе чувствовать — чувствовать то, с чем боролся с тех пор, как появился в квартире Эли, шесть месяцев назад.

— Я люблю тебя, Эли.

Эти слова потрясли, но донесли правду. Нашу правду.

Я никогда не думал, что у меня это будет. Но я нашел любовь.

Это чертовски пугало меня, но я прекратил убегать.

Я запутался пальцами в ее чернильно-черных волосах. Казалось, что я дома.

Пришло время построить новый дом.