Приглашение к смерти

6

Рано утром Александр Дойль встал, побрился и оделся. Он уже понял, что этот день не будет его лучшим днем. Руки словно налились свинцом. Каждое движение приходилось тщательно проверять и перепроверять, чтобы узнать, сколько боли оно доставит. Болело все, даже те места, но которым Донни не бил. Алексу казалось, что его мышцы будто окунули в цемент и покатали в битом стекле.

Высоко в небе плыли белые тучки, часто закрывающие солнце. С северо-запада дул освежающий ветер. После завтрака Алекс помыл посуду и медленно потащился на берег, захватив с собой одеяло.

Он продремал на солнце около часа, когда его разбудил голос Бетти Ларкин.

— Доброе утро! Надеюсь, сегодня вы чувствуете себя лучше?

Девушка улыбнулась и быстро уселась на уголок одеяла в позе Будды. На ней был светло-серый закрытый купальник с вышитыми маленькими голубыми цветами. Она принесла белую резиновую шапочку и большое полотенце.

— Чувствую себя превосходно. Такое ощущение, будто ткнул себя палкой в глаз.

— Я увидела вас на берегу, пошла в дом и переоделась. Надеюсь, вы не возражаете?

— Ни капельки. Если вы не заставите меня еще и плавать.

— Но вы должны хоть немного поплавать! Я слышала, как Гил советовал вам побольше двигаться.

— Знаю, но у меня слабая сила волн.

— Ну-ка вставайте! Вставайте!

Алекс со стоном поднялся и поплелся вслед за Бетти к воде. Она спрятала густые блестящие волосы под резиновую шапочку, нырнула и выплыла на поверхность. Дойль очень осторожно и медленно работал руками и ногами, часто переворачивался на спину и неожиданно почувствовал то, на что даже не надеялся. Боль и напряжение постепенно уходили из его мышц. Он начал двигаться энергичнее, плавая вокруг нее. Потом они поплыли на спрятанную под водой песчаную отмель в сотне ярдов от берега. Алекс Дойль плавал с природной грацией флоридца, родившегося и выросшего у моря. Он знал, что его стиль не выдерживает никакой критики с точки зрения профессионального плавания, но этот стиль позволял ему быстро передвигаться в воде без брызг и особых усилий. Бетти оказалась превосходной пловчихой. Дойль сразу догадался, что она серьезно занималась плаванием.

Они отдыхали на мели, стоя по плечи в воде и глядя друг на друга.

— Вчера вечером я говорила с Донни. Сначала он постарался отделаться шуточками, потом пришел в ярость и заявил, что это не мое дело. Но я разъярилась вдвое сильнее и в конце концов вдолбила ему в башку, что доставлю ему уйму неприятностей, если он еще хоть раз до вас дотронется пальцем. Потом Донни сделал вид, что его неожиданно осенило, и он… — Бетти замолчала и посмотрела на берег. Ее лицо слегка покраснело под загаром — … сказал, что не знал, любим ли мы друг друга. Наверное, весь город уже знает. Капп, по-своему, постарался как можно больнее меня уколоть.

— Не знаю, что вы имеете в виду, когда говорите обо всем городе.

— Это длинная и скучная история. Во всяком случае Донни понял, что я хотела ему сказать.

— Благодарю за помощь. Очень удобно прятаться под женской юбкой. Но мне хотелось бы встретиться с ним где-нибудь за пределами Флориды.

— И я поссорилась с Бадди. Он заявил, что его сестра никогда не будет гулять с вором. Я ему сказала, что вы не воровали, и объяснила, почему вы тогда признались в краже. А Бадди ответил, что ему кажется, будто я готова проглотить все, что вы мне только подсунете. Я немного… поработала над ним, и через некоторое время Бадди исправился. Сейчас он хочет встретиться с вами. Только не здесь. Я была бы очень рада, если бы вы заглянули к нам на верфь. Ну как бы случайно. Если, конечно, вы хотите всерьез обосноваться в Рамоне. Алекс, такие люди, как Бадди, делают погоду в Рамоне.

— Как-нибудь обязательно заеду, Бетти.

— Хорошо.

Они поплыли обратно. Бетти вытерлась полотенцем, сняла шапочку и встряхнула волосами. Потом села на одеяло и закурила сигарету. Алекс улегся рядом. Девушка сидела и задумчиво смотрела на воду, обнимая колени.

— Помните, что я сказала вчера вечером. Алекс?

— Что?

— Ну о том, будто вы играете какую-то непонятную роль или еще что-то в том же духе. Наверное, вы решили, что я совсем сошла с ума. А у меня после… смерти Дженны сложилось впечатление, что весь город немного сошел с ума. Если бы вы знали, сколько людей пытались раскрыть это убийство. Вы бы только видели, как они собрались в стадо. О, Донни Капп повеселился на славу. В самом деле тогда для него наступили славные деньки. Некоторые из этих типов были просто ненормальными, другие — бездоговорными репортерами, третьи — детективами-любителями. Донни выставлял их из Рамоны с такой же быстротой, с какой они здесь появлялись. Местные бизнесмены не очень обрадовались, что Донни лишил их клиентов, но тот получил добро от шерифа Лоулора. С одним парнем возник скандал. Ему, наверное, что-то сделали в Дэвисе в здании суда, но Донни и двое других помощников шерифа поклялись, что он бросился бежать и сам упал с лестницы. Поэтому скандал стих. Донни, наверное, не меньше сотни раз заявлял, что рано или поздно своими собственными силами поймает убийцу Дженны. Он считает личным оскорблением, что убийство произошло на его территории. Знаете, ходят слухи, что после ареста почти всех, кто был в ту ночь в «Маке», Донни Капп выбил шесть или семь признаний, прежде чем шериф заставил его угомониться. Лоулора перепугало то, что город был битком набит газетчиками. Может, он на самом деле когда-нибудь докопается до правды. Надеюсь на это, а с другой стороны, надеюсь, что все останется так, как есть. Потому что если он найдет убийцу, то все повторится и станет еще хуже, поскольку состоится суд и все остальное. Мама очень тяжело перенесла все это.

Во всяком случае, Алекс, мы так привыкли к людям, которые хотят что-то разнюхать, что у меня возникла безумная идея, будто кто-то мог послать вас сюда, чтобы… вы написали книгу, или зачем-нибудь еще. Думаю, вы могли выяснить… некоторые личные подробности, которые бы никогда не обнаружил чужак. Конечно, это самый настоящий бред.

— Даю вам честное слово, что я приехал в Рамону не для того, чтобы написать статью о Дженне.

Бетти повернулась и улыбнулась ему.

— Наверное, эта мысль все равно должна была прийти кому-нибудь в голову… Как насчет того, чтобы я помогла вам найти работу, Алекс? Что бы вам хотелось делать?

— У меня такое ощущение, будто я становлюсь каким-то проектом.

— Может, и становитесь. Во всяком случае, чтобы у вас не оставалось никаких сомнений, вы не должны бояться, что я накинулась на вас в смысле… чувств. Мне бы просто хотелось быть… вашим другом, Алекс. — Бетти улыбнулась. — Скажите, у вас есть хлеб и что-нибудь, что можно вложить в него?

Сделав толстые сэндвичи, они перекусили на берегу. Бетти вернулась на работу, а он остался загорать и думать о ней.

Потом вернулся в коттедж, принял душ, оделся и в пять часов поехал в город. Он отправился в магазин «Болли», купил спиннинг для полковника Макганна и взял счет для его сестры. По дороге домой Алекс решил заглянуть в бар. «Мак» продолжал оставаться баром рыбаков, и ему по-прежнему успешно удавалось походить на сомнительную забегаловку.

Стены «Мака» были выкрашены в грязный кремовый и зеленый цвета и увешаны календарями, пыльными чучелами рыб, кусками сетей и старыми пробковыми поплавками, а также исписаны «остроумными» посетителями. На окнах висели мятые венецианские занавеси. В глубине зала виднелась открытая дверь, через которую, насколько помнил Алекс, можно было пройти в заднюю комнату, где обычно играли в карты, на кухню и лестницу, ведущую наверх. На втором этаже жил Гарри Банн, владелец бара.

Дойль терпеливо ждал, когда освободится барменша, и с каждой минутой ароматы прогорклого жира, разлитого пива и старого никотина становились все сильнее. К этим ароматам примешивались менее сильные запахи: пролитого кофе, дешевых духов, рыбной чешуи и тошноты десяти тысяч воскресных вечеров и ночей.

Барменше на вид было лет двадцать с небольшим. Рыжие волосы красноватого оттенка, на круглом хмуром лице виднелись шрамы от старых угрей. Большой ярко накрашенный рот казался квадратным. Шла барменша такой тяжелой походкой, что стоящие на полках стаканы негромко зазвенели. Огромные груди и широкие полные бедра покачивались на ходу.

Алекс заказал пиво, и девушка двинулась к холодильнику, в котором хранилось пиво, затем громко поставила перед ним бутылку, бросила на стойку сдачу с пятидесяти центов и принялась тщательно протирать ее.

— Что-то мало народу, — заметил Алекс.

— По пятницам и субботам бывает больше.

— Вы родственница Гарри?

Девушка перестала вытирать стойку и пристально посмотрела на него маленькими светло-голубыми глазками. В ее взгляде было заметно подозрение.

— Племянница, — объяснила она. — А вы кто такой?

— Меня зовут Дойль. Я здесь когда-то жил.

Она улыбнулась.

— А, так вы и есть тот самый Дойль! Я слышала, как о вас говорили мои братья. Ли и Гил. Я Джейни Кеммер. Моя мама была сестрой миссис Банн. Гил сказал, что в детстве часто дрался с вами. Сколько вас не было в Рамоне?

— Пятнадцать лет.

— Тогда я вас не могу помнить, потому что мне пятнадцать лет назад было три или четыре года.

— Я встретил Ли в день приезда.

— И он был пьян, готова поспорить, — вздохнула Джейни. — Им на все, по-моему, наплевать. Время от времени ловят рыбу, иногда нанимаются на какую-нибудь стройку, но большую часть времени работают бесплатно, ремонтируя дороги, когда Донни Капп арестовывает их за пьянство и драки. Однажды Гила посадили на четыре года. Он устроил драку с одним пьяным туристом вон там, прямо на стоянке. Турист был пожилым, но почему-то очень хотел подраться с Гилом. Только это Гила и спасло. Его обвинили в непредумышленном убийстве, а то неизвестно еще, чем бы все закончилось. Сегодня Ли вернулся на дорожные работы. Вчера вечером Донни опять арестовал его. — Она хмыкнула. — Старина Ли порой может такое отморозить. Он пытался угнать лодку. А вы чем занимаетесь?

— Сейчас ничем. Отдыхаю, присматриваюсь. Может, смогу купить подержанный бульдозер и заняться расчисткой каких-нибудь земель.

— В Рамоне строят намного меньше, чем в других мостах, но кое-какая работа все же есть. А разве бульдозеры не стоят ужасно дорого?

— У меня кое-что припасено на черный день. Недавно я вернулся со стройки в Венесуэле.

— Господи, как бы мне хотелось хоть немного поездить по белому свету, повидать далекие страны. В этой дыре такая скука, и ничего не происходит.

— За исключением, время от времени, убийств.

— Перестаньте смеяться надо мной, мистер Дойль.

— Алекс.

— Прекрасное имя. Мне оно очень нравится.

— Я слышал, будто Дженна была здесь в ту ночь, когда ее убили.

Джейни понизила голос.

— Гарри не велел говорить об этом с незнакомыми людьми. Хотя я и не понимаю, какая разница, говорить или молчать. Об этом убийстве и так уже много говорили. Вот слушаешь, слушаешь, а потом и спрашиваешь себя, а может, кто-нибудь из тех, кто говорит или слушает, и сделал это? — Девушка обхватила себя толстыми белыми руками и театрально задрожала. Страшно, аж мурашки по коже бегают… Наверное, Гарри запретил разговаривать об убийстве, потому что Донни Капп не хочет, чтобы в Рамону приезжали чужаки и задавали вопросы. Он мигом выставил их всех из города. По-моему. Донни боится, что кто-нибудь может найти убийцу раньше его самого, это вопрос гордости. Прошлой осенью большие шишки отодвинули его в сторону, когда шло следствие. Но так как вы жили здесь, то, думаю, вас нельзя назвать чужаком… Да, Дженна Ларкин была в «Маке» именно той ночью, с пятницы на субботу. Я сменилась в шесть, потому что Гарри не любит, когда я работаю по ночам, особенно по пятницам и субботам. В бар набивается полно грубиянов, и приличная девушка не может пройти по комнате, чтобы кто-нибудь из умников не попытался схватить ее. Но Дженна пришла еще до того, как я сменилась, и сидела до самого закрытия. Потом пошла домой, и ее задушили. Я ушам своим не поверила, когда услышала об этом на следующее утро. Мне очень хотелось посмотреть на нее в похоронном бюро, но сестра полковника Макганна велела, чтобы ее не показывали никому, кроме родственников. Говорят, даже полковник ее не видел. Она не разрешила ему, потому что у него слабое сердце.

— Мне кажется, Дженна была не очень похожа на свою младшую сестру.

— Честное слово, никак не пойму, как они могли быть родными сестрами. Знаете, Бетти сюда часто заходит, поэтому я ее хорошо знаю.

— Бетти Ларкин часто заходит в «Мак»?

— Верфь находится тут совсем рядом, всего в двух кварталах. И все рыбаки считают Бетти замечательной девушкой. Когда был жив старик Спенсер, они говорили, что он пальцем о палец не ударит, чтобы починить лодку, если нет денег, и страшно злились на него. Но Бетти уладила все недоразумения, так что теперь они пригоняют лодки на ремонт, когда им нужно. И она заходит сюда выпить с ними пива. Чаще всего днем, но иногда заглядывает и вечером. И сколько не ждите, все равно не дождетесь, чтобы кто-нибудь попытался схватить ее. Если кто-то попытается привязаться к Бетти Ларкин, рыбаки с ее верфи оторвут бедняге голову, а все остальное используют на приманку. Из местных ее никто пальцем не смеет тронуть. Разве какой-нибудь чужак. А с Дженной все было совсем наоборот. Она никак не могла насытиться. Правда, смешно? Родные сестры — абсолютно разные люди. Не знаю, сумеет ли Донни когда-нибудь найти убийцу. Дело в том, что в Рамону нередко приплывают издалека разные темные типы. Они пристают к берегу… Лично я думаю, что убийца кто-нибудь из них, с другой части округа. Если бы ее изнасиловали, тогда все было бы проще. В таком случае все можно было бы свалить на какого-нибудь негра. Но Дженну Ларкин не изнасиловали, и думаю, каждый ниггер в радиусе пятидесяти миль знает, что Донни время от времени проверяет тот берег, и если поймает там кого-нибудь из них, то бедняге несдобровать. По-моему, ее задушил кто-то из чужаков. Наверное, она спьяну поссорилась с ним, вспыхнула драка, и он ее задушил. Потом быстро сел в лодку и уплыл прочь. В одном я уверена: Донни будет искать убийцу до самой смерти.

— Наверное, у каждого своя версия.

— И некоторые из этих версий совсем ненормальные. Одни говорят, что ее убили из-за денег. Утверждают, будто ее задушили, потому что она знала, куда Спенс Ларкин спрятал те деньги, которые так и не нашли после его смерти. Эти типы увидели ее на берегу, заставили рассказать, куда папаша спрятал денежки, задушили и вырыли клад. Но это очень глупо, потому что той ночью, когда ее убили, Дженна пришла в бар без цента в кармане, и Гарри велел не отпускать ей больше в кредит. Но в баре всегда находился какой-нибудь знакомый, который угощал ее. Если у нее не было денег и она знала, где лежат деньги отца, она бы давно пошла и сама их вырыла, не так ли?

— Похоже на то.

— Никто никогда не найдет деньги старика Ларкина, разве что случайно. И думаю, от них никому не будет никакой пользы. В таком климате едва ли они сохранились.

Джейни Кеммер неожиданно посмотрела на дверь, и ее лицо мгновенно изменилось. Оно стало абсолютно пустым и каким-то сонным. Дойль услышал шипение дверного цилиндра и оглянулся. На пороге стоял помощник шерифа Донни Капп.

— Привет, Дойль, — буркнул Донни. — Привет, Джейни.

— Добрый вечер, мистер Капп, — тихо поздоровалась девушка.

Капп подошел к стойке.

— Перенеси свой жирок в другой конец бара, Джейни. Я должен поговорить с мистером Дойлем… Дожили, сейчас я должен называть его «мистером». — Когда Джейни Кеммер отошла, Капп продолжил: — Вы с Джейни болтали о Дженне Ларкин. Наверное, вы знали Дженну еще до того, как она бежала с морячком?

— Да.

— А сейчас вы чертовски быстро узнали ее сестру. Не могу понять, какое Ларкиным дело до того, что с вами будет. На мой взгляд, очень странно, что вы их так заинтересовали. И вот вы неожиданно оказываетесь на берегу, рядом с тем местом, где была убита Дженна, и рядом с полковником Макганном и его сестрой. И меня предупредили не трогать вас. Смешно. Я спрашиваю себя, а не попросил ли вас кто-нибудь приехать в Рамону и заняться расследованием убийства Дженни Ларкин. Наружность у вас смазливая, как у борзой. Мне бы очень не хотелось, чтобы вдруг обнаружилось, будто вы суете нос не в свое дело. Эта новость может меня слегка расстроить, я достану дубинку и слегка встряхну вам кишки.

— Почему?

— Потому что вы становитесь на пути у закона и мешаете расследованию. Мы можем сделать все сами и без вашей помощи.

Капп молча вышел из бара в своих черных поскрипывающих блестящих ботинках. За ним с шипением закрылась дверь.

Через несколько минут в бар вошел бронзовый от загара старик с грязными седыми волосами, выцветшими глазами и белой щетиной. Он бросил на Дойля мимолетный взгляд и буркнул:

— Держу пари, ты сын Берта Дойля. Очень похож на него.

— Верно. Я Алекс Дойль.

— Ты меня совсем не помнишь?

— Подождите, подождите… Вы случайно не Арни Блассит?

— Совершенно верно, паренек. Мы со стариком Лукасом Пеннивизером много раз брали тебя в море. Ты хорошо управлялся с сетями.

Дойль опять сел на табурет у стойки и заказал себе пива, а старику — виски. Блассит пустился в воспоминания о старых временах и полузабытых людях, которых Алекс знал до смерти отца, когда они жили в Чейни Бано.

— Сейчас все изменилось, все не так, как было раньше, паренек. Всю рыбку выловили. Никто не закрывает сезон на кефаль, снук — непромысловая рыба, а на форель больше ничего не поймаешь. Я еще кое-как держусь. Наверное, слишком стар, чтобы переучиваться.

— А как дела у Лукаса Пеннивизера? Он все еще в Рамоне?

— Нет. В последнее время у него что-то резко сдало здоровье. В прошлом ноябре из Северной Каролины приехала его взрослая дочь со своим мужем и забрала старика Лукаса к себе. Вот так, думаешь, что он будет здесь жить вечно, а на другой день его уже и след простыл. Уехал он внезапно. Пришлось так быстро продавать лодку со снастями, что он практически отдал их бесплатно. Можешь мне поверить, никто в наших краях не знал здешние воды лучше Лукаса. Некоторые тебе могут сказать, будто Спенс Ларкин знал лучше, но я уверен, что Лукас Пеннивизер мог заткнуть Спенса за пояс.

— Он любил детей. Помню, как я плавал с ним, когда мне было не больше трех-четырех лет.

Арни Блассит рассмеялся:

— Знаешь, что сделал в последние дни своего пребывания в Рамоне старый Лукас? Едва не угодил за решетку по обвинению в убийстве. Хотя никого, конечно, не убивал. Всех, кто был в «Маке» в ту ночь, когда задушили Дженну, арестовали. Но мы с Лукасом могли дать друг другу алиби. Около одиннадцати у нас закончились деньги на выпивку, и нам пришлось возвращаться в Чейни Байо, где мы с ним жили в лачуге. Мы приплыли на моей лодке и привязали ее у причала, через дорогу от бара. Около одиннадцати вернулись вместе домой и впервые услышали об убийстве на следующий день, когда за нами приехали помощники шерифа. Они отвезли нас в Дэвис и заперли. Правда, на следующий день отпустили. Лукас тогда чуть с ума не сошел. Все дело в том, что в ту ночь он разговаривал с Дженной Ларкин. Я много думал об этом и решил, что Бог словно хотел ей дать последний шанс проявить хоть к кому-нибудь доброту, и она ухватилась за него.

— Что вы хотите этим сказать?

— До последней ночи у Дженны не находилось ни времени, ни вежливости разговаривать со старыми рыбаками-неудачниками. В баре в тот вечер собралось много народа. Мы вошли, несколько минут простояли у стойки, и Дженна неожиданно подошла к нам. Она вела себя очень вежливо. Сказала, что хотела поговорить о минувших днях, и отвела Лукаса вон к тому угловому столику. Они сели и долго разговаривали. Позже мы подшучивали над Лукасом до тех пор, пока он не взбеленился. И сделал только хуже для себя, когда признался, что договорился с Дженной выйти на следующий день на лодке и поплавать по островкам в бухте. Когда к нам пришли и забрали в Дэвис, Лукас как раз готовил лодку, чтобы плыть на верфь за Дженной. Но она к тому времени уже была мертва. И Лукас очень расстроился, когда услышал об этом. Правда больше всех был расстроен Донни Капп. Этот парень хитер и коварен, как змея. Он пытался приударить за Дженной. Ее здесь называли разными словами, но никто не мог упрекнуть в том, что она была особенно разборчивой, когда дело доходило до мужиков. Так вот, несмотря на свою неразборчивость, Дженна наотрез отказалась от ухаживаний Донни Каппа. Она просто рассмеялась ему в лицо. Ходят слухи, что Донни сначала поколотил нескольких женщин в Рамоне, после чего они стали как шелковые. Но приручить и Дженну с помощью дубинки наш помощник не мог. Это бы не сошло ему с рук. Кстати, именно он прервал маленький разговор Дженны с Лукасом в ту ночь. Подошел к ее столику и уселся без приглашения. Через несколько минут Дженне надоело, что он сидит и слушает, поэтому она встала и ушла. Донни посидел еще какое-то время, поболтал с Лукасом, и тоже ушел. Полагаю, он считал, будто вот-вот уговорит Дженну на что-то, поскольку вел себя, как ненормальный, когда узнал, что ее убили. Он успел наставить немало шишек на головах местных жителей, пока шериф его немного не успокоил.

— Арни, я должен бежать. Было приятно вновь увидеться с вами.

Александр Дойль вернулся в коттедж. Выгрузил из машины покупки и отправился гулять по берегу, думая о Дженне Ларкин. Ему показалось очень странным, с чего это вдруг Дженна так ласково разговаривала со стариком Лукасом. У нее должна была быть для этого какая-то причина. Не иначе как ей было что-то нужно от старика.