Приговор

ГЛАВА 20

От ударов меча Варауна по огромному каменному лицу содрогался весь Уровень. Каждый удар заставлял огромный черный храм посреди паутины вздрагивать, словно от толчков землетрясения, и колебания передавались огромным нитям, уходящим в бесконечную ночь. Хотя каждый удар швырял ее обратно на холодные каменные плиты, Халисстра сумела, оступаясь, добрести до компании мензоберранзанцев, которые, как и она сама, шатались из стороны в сторону, пытаясь удержать равновесие, и смотрели на предательство Варауна.

Тзирик стоял в стороне, все еще поглощенный восторгом оттого, что его бог явился ему. Каким-то образом действия Господина В Маске не причиняли ему никакого вреда, ударные волны, казалось, не затрагивали его. С каждым ударом крохотная сеть сверкающих зеленых трещинок на лике Ллос становилась чуть шире. Несмотря на немыслимую силу ударов меча бога, изображение Паучьей Королевы, казалось, оставалось почти неуязвимым для него.

«Богиня не отвечает, — подумала с мрачным изумлением Халисстра. — Ей все равно».

Она упала на четвереньки рядом с другими дроу, которые не обратили на нее никакого внимания, потрясенные яростной атакой Варауна. Рилд стоял на коленях, выставив перед собой Дровокол, отвернувшись и стоически терпя болезненные толчки. Вейлас приплясывал от возбуждения, размахивая руками и высоко вскидывая ноги, будто паук на булавке. Проводник не мог решить, остаться ли наблюдателем, бежать или прятаться, и, похоже, пытался проделать все одновременно. Фарон поднялся в воздух фута на два над землей, чтобы избежать толчков вздрагивающей паутины, и защищал себя каким-то заклинанием, взгляд его перебегал со спутников на бога, потом на Тзирика и снова на Варауна. Данифай, припавшая к полу неподалеку от него, балансировала с непринужденной грацией, приседая и следя за ударами злым оценивающим взглядом. Квентл стояла прямо, как статуя, содрогаясь при каждом толчке, обхватив себя руками за плечи, словно пытаясь не дать вырваться наружу своему горю. Она с каким-то болезненным вниманием наблюдала за происходящим, неспособная больше ни на что.

Фарон сумел стряхнуть с себя нерешительность. Он подплыл к Квентл и схватил ее за руку.

— Что здесь происходит?! — прокричал маг ей в ухо. — Что он делает?

Бэнр раздраженно скрипнула зубами.

— Не знаю, — призналась она. — Здесь все неправильно. Все не так. Тут нет душ.

— Каких душ? — переспросил маг. — Должны ли мы вмешиваться?

При этих словах и Рилд, и Вейлас потрясенно уставились на него.

— Он бог! — сумел прокричать Рилд сквозь оглушительный грохот. — Что мы, по твоему мнению, можем поделать?

— Ну, ладно. Должны ли мы остаться и наблюдать или лучше убраться отсюда? Похоже, это не самое безопасное место, — отозвался маг.

Их опять сильно тряхнуло, и магический щит Фарона ярко вспыхнул.

— Не уверен, что мы сможем уйти, даже если захотим, — сказал Рилд. Он мотнул головой на Тзирика, с мрачным восторгом наблюдающего из-под маски за разворачивающимися событиями. — Разве нам не нужен он?

— Можем ли мы уйти, даже для того, чтобы спастись? — добавил Вейлас. — Похоже, мы виноваты во всем этом. — Проводник заслонял глаза рукой, чтобы не видеть того, что делает Вараун. — Что будет, когда он прорвется в храм? Госпожа, что произойдет? Ллос там, внутри?

Квентл вскрикнула в отчаянии. Данифай упала к ногам Квентл:

— Госпожа, вы уже были здесь? Вы были здесь раньше?

— Не знаю! — прокричала настоятельница Арак-Тинилита.

Она вырвала руку у Фарона и устремилась к Тзирику, покачиваясь, поскольку площадь под ногами ходила ходуном. Верховная жрица рывком развернула его спиной к фасаду храма, отрывая от благоговейного созерцания его бога, и ухватилась обеими руками за нагрудник его доспеха.

— Почему он творит такое?! — завопила она. — Что ты сделал, еретик?

Тзирик моргнул и потряс головой. Казалось, перед его глазами под маской все еще стоит прекрасное видение величия его божества.

— Ты не понимаешь, чему стала свидетельницей, жрица Ллос? — переспросил Тзирик. Он громко расхохотался. — Тебе выпала редкая удача присутствовать при уничтожении твоей богини, — Он стряхнул руки Квентл со своих доспехов и отступил на шаг. В голосе его звенело ликующее торжество. — Ты хочешь знать, что здесь происходит, обожательница Ллос? Я расскажу тебе. Господин В Маске собирается свергнуть Паучью Королеву и навсегда покончить с ее черной тиранией! Наш народ будет, наконец, свободен от ее тлетворного влияния, а вместе с ней исчезнете и ты, и подобные тебе паразиты.

— Ты не доживешь до этого! — в смертельной ярости прорычала Квентл.

Плеть сама вскочила ей в ладонь, и жрица начала отводить руку назад, готовясь стереть ликование с лица Тзирика. Прежде чем она успела хотя бы замахнуться, Вараун, стоящий на расстоянии полета стрелы спиной к компании и бьющий мечом по ширящейся трещине в каменном изображении, не оборачиваясь, взмахнул левой рукой. Из-под ног Квентл взметнулся столб кипящей черной магмы, с убийственной силой швырнув ее в воздух. Тзирик, находясь едва ли на расстоянии вытянутой руки, остался невредим, но все остальные кинулись врассыпную, чтобы избежать жгучих, дробящих скалы огромных круглых капель расплавленного камня.

Бог даже не сбился с ритма и продолжал наносить удар за ударом. Он бил снова и снова, а Квентл грянулась о камни площади, визжа от боли, поскольку капли инфернального камня пристали к ее телу, обжигая его. Вейлас и Рилд кинулись ей на помощь. Данифай вся сжалась, но не отводила взгляда от бога, продолжающего штурмовать храм.

Фарон оглядел эту картину и покачал головой.

— Это безумие, — пробормотал он.

Он сделал странный жест и исчез, телепортировавшись в какое-то иное, по-видимому, более безопасное место. Халисстра видела, как он покинул их, и еще мгновение смотрела ему вслед, пока очередной удар меча Варауна не швырнул ее наземь. Сдавшаяся, она так и осталась лежать, а рядом визжала и билась в истерике Квентл.

— Ага, — выдохнул Вараун. Бог отступил назад от лика, который рассекала теперь сверкающая зеленым рана от середины лба прямо через спинку носа и губы до ямки на подбородке. — Мать, тебе нечего сказать даже теперь? Ты так и умрешь в молчании?

Лик оставался бесстрастным, свирепый огонь в обращенных внутрь себя глазах не изменился, но снова с ужасающим треском словно разорвалась самое материя мироздания. В воздухе рядом с ликом появилась черная трещина, и из нее выступило еще одно божество.

Если Вараун был строен и невероятно изящен, то новый пришелец словно явился из ночных кошмаров. Полупаук-полудроу, он бряцал мечами и булавами, зажатыми в шести мускулистых руках, каждая из его хитиновых ног оканчивалась страшными, похожими на клещи когтями. Лицо же, словно по ошибке, было лицом красивого мужчины-дроу.

— Прочь, Носящий Маску! — приказал богопаук скрежещущим надтреснутым голосом. — Тебе запрещено вторгаться сюда.

— Не смей вставать между мной и моей судьбой, Селветарм! — прорычал Вараун.

Чудовищный богопаук Селветарм не стал дольше ждать, он с молниеносной быстротой ринулся вперед, размахивая всеми шестью клинками. Такая сокрушительная атака сумела бы в считанные мгновения разметать уйму великанов.

Вараун развернулся, отскочил вбок и затанцевал под этим стальным вихрем, словно сам подставляясь под удары Селветарма вместо того, чтобы уклоняться от них, отбивая те, от которых не успевал увернуться, и нанося ответные со сверхъестественной грацией. Когда оружие богов встречалось друг с другом, землю сотрясали громовые раскаты.

Халисстра заставила себя сесть и смотрела, раскрыв от удивления рот. Возможно, она, оцепенев, бесконечно долго наблюдала эту картину, но к ней приблизился Рилд.

— Нужны твои исцеляющие песни, — прошептал он. — Квентл сильно обожжена.

По мнению Халисстры, это не имело значения.

Однако она с трудом поднялась и направилась к поверженной жрице. Квентл корчилась на земле, шипя сквозь зубы и безуспешно стараясь совладать с болью. Не обращая внимания на невероятный поединок двух богов, бушующий за спиной, Халисстра сосредоточилась на ранах Квентл и затянула неблагозвучный плач баэ'квешел. Она возложила руки на ожоги Квентл и принялась молиться, как могла, находя краткое успокоение в том, чтобы применить свои способности во имя конкретного и осязаемого дела. Квентл перестала метаться, а через мгновение открыла глаза. Халисстра, закончив заклинание, просто вновь опустилась на землю и уставилась на сражающихся богов.

— Что нам делать? — прошептала она. — И что мы можем сделать?

— Терпеть, — отозвался Рилд. Он взял ее руку в свою, закованную в железо, и посмотрел ей в глаза. — Ждать и наблюдать. Что-нибудь должно произойти.

Он снова отвернулся и тоже принялся смотреть на Варауна и Селветарма.

Вейлас поднялся от лежащей Квентл и направился к Тзирику, пригнувшись, чтобы сохранить равновесие.

— Тзирик! Что будет с этим местом, с нами, если Вараун победит Селветарма и разрушит лик? Можешь ты вытащить нас отсюда?

— Что будет с нами — не имеет значения, — ответил жрец.

— Для тебя, может, и не имеет, а для меня — еще какое, — проворчал Вейлас. — Неужели ты затащил нас сюда только для того, чтобы умереть, Тзирик?

— Это не я затащил вас сюда, наемник, а вы затащили меня, — ответил жрец, почти не обращая внимания на Вейласа. — Никто, кроме жриц Паучьей Королевы, не смог бы подойти так близко к ее храму, даже сам Господин В Маске. А насчет того, что будет, когда Вараун одолеет Селветарма, — увидим.

Он снова всецело сосредоточился на битве богов.

Господин В Маске и Воитель Ллос сражались яростно. Из нескольких черных ран на защищенном хитиновым покровом теле богопаука сочилась вязкая жидкость, а из отметин меча, доставшихся грациозному Варауну, стекали капли тени. Оба бога, сцепившиеся в схватке и обменивающиеся ударами сверхъестественной силы, одновременно использовали и магию. Заклинания ужасающей мощи летали между ними туда-сюда, более страшные, чем все шесть клинков Селветарма. Боги неотрывно глядели друг на друга, сойдясь в почти физически ощутимом магическом поединке, и силу их противоборства ощущала даже Халисстра еще уцелевшими остатками разума, хотя и находилась за сотню ярдов от них. Не достигшие цели удары и отраженные заклинания богов производили сокрушительные разрушения вокруг, выбивая ужасные воронки в стенах храма и плитах площадей. По чистой случайности они не раз и не два чуть не уничтожили смертных наблюдателей.

— Вероломный шакал! — рычал Селветарм. — Твоя измена не будет вознаграждена!

— Простодушный идиот. Разумеется, будет! — парировал Вараун.

Он проскочил между вращающихся клинков Селветарма и глубоко вонзил свой сотканный из теней меч в мешкообразное брюхо богопаука. Воитель Ллос вскрикнул и отшатнулся, но мгновение спустя он зацепил одним из клинков лодыжку Варауна и опрокинул бога наземь. С кошачьим проворством он обрушил на Господина В Маске град смертоносных ударов.

Вараун в ответ устроил колоссальной силы взрыв, и пылающая тень обрушилась с немыслимой высоты и окатила обоих богов черным пламенем. Селветарм взревел от неземной муки, но продолжал наносить Варауну все новые и новые удары.

С ужасающим скрежетом, который Халисстра и остальные свидетели поединка ощутили буквально каждой косточкой, каменные плиты площади разверзлись под ногами богов.

Два божества, все еще сцепившиеся в яростной схватке, провалились сквозь огромный остров, на котором покоился храм, в мрачную бездну, караулящую внизу. Их яростный рев и сотрясающий камни лязг оружия становились все тише и тише по мере того, как они улетали все дальше в бесконечную пропасть.

— Их больше нет, — ошеломленно вымолвил Рилд, констатируя очевидное. — И что теперь?

Никто ему не ответил, поскольку вся компания уставилась на дыру в ничто, размером равную храму, оставленную после себя богами. Глубоко внизу все еще мелькали вспышки, свидетельство продолжающейся битвы. Следующие нескольких минут дроу просто приходили в себя, молча и не двигаясь. Тзирик скрестил руки на груди и ждал.

— Они что, поубивали друг друга? — отважился, наконец, спросить Вейлас.

— Сомневаюсь, — ответила Данифай.

Она задумчиво посмотрела на сверкающую зеленую трещину, расколовшую лик Ллос, но больше ничего не добавила.

— Если Ллос не пожелала ответить на нападение Варауна, сомневаюсь, что у нее есть что сказать нам, — заметил Рилд. — Нам лучше убраться отсюда.

Мастер Оружия обернулся к Тзирику и увидел, что жрец Джэлр замер с восторженным видом, уставившись в пустоту, а лицо его сияет от благоговейного восторга.

— Да, Господин, — прошептал он в никуда. — Да, я повинуюсь!

Едва Рилд шагнул к жрецу, чтобы спросить, в чем дело, жрец Джэлр сделал магический пасс и произнес слова ужасающей силы. Вокруг него возникло множество вращающихся, острых как бритва клинков, подобных тем, что он использовал против гористро. Лезвия окружили Тзирика цилиндрической стеной мелькающей стали.

Рилд выругался и отпрыгнул, спасаясь от грозящей опасности.

Тзирик не обратил внимания на Мастера Оружия, продолжая выполнять порученную ему Варауном задачу. Непослушными пальцами жрец вытащил из-за пояса коробочку и извлек из нее сваток, развернул его и начал вслух читать очередное могущественное заклинание, защищенный от мензоберранзанцев своим жутким барьером.

Халисстра глядела на него с вялым удивлением, пытаясь определить, что за заклинание творит жрец Джэлр. Теперь ее трудно было чем-нибудь встревожить.

В тот миг, когда Халисстра вновь погружалась в апатию и отчаяние, вдруг пришла в себя Квентл. Она разом вскочила, нащупывая плеть.

— Он создает еще одни врата! — взвизгнула она. — Не дайте ему закончить заклинание!

В нескольких сотнях ярдов от них, невидимый среди тьмы и колеблемых ветром испарений, Фарон сидел на большом камне, скрестив ноги, и спешил окончить заклинание. Он видел, как драка двух богов дошла до мертвой точки и как потом они оба полетели вниз и скрылись из виду, но он наметил себе план действий и не намерен был останавливаться. Заклинание передачи сообщений быстро не сотворишь, и если он будет спешить, то может вообще испортить его. Той частью сознания, которая не участвовала в создании магии, он с изрядной тревогой размышлял о том, является ли всезнание богов настолько всеобъемлющим, чтобы заметить его присутствие здесь, увидеть, что он творит заклинание, и понять, зачем он это делает, — и соизволят ли боги остановить его. Однако насколько он мог судить с этого безопасного расстояния, Вараун и Селветарм были поглощены своей свирепой битвой и едва ли уделяли ему много внимания.

Он закончил заклинание и прошептал послание, которое оно понесет через невообразимые расстояния и пространства: «Джеггред. Мы в смертельной опасности. Немедленно убей физическое тело Тзирика. Мы скоро вернемся, но карауль нас до самого возвращения. Это приказ Бэнр».

Фарон вздохнул и поднялся, лицо его выражало задумчивость. Заклинание было надежным, но он не знал наверняка, какие последствия может иметь попытка послать сообщение с другого Уровня существования. Не знал он и того, сколько времени понадобится его словам, чтобы дойти до Джеггреда в крепость Минауф, или того, пожелает ли дреглот сделать то, что он велел, пусть даже именем Квентл… ни даже того, жив ли еще этот чертов демон и на свободе ли, чтобы иметь возможность убить верховного жреца Джэлр.

Мастер Магика прекрасно представлял, чего ожидать, если все пойдет так, как он надеялся. Это был лишь вопрос времени, не очень долгого к тому же.

— Теперь не время для упрямства, Джеггред, — пробормотал Фарон, хотя послание его уже ушло. — Хоть один-единственный раз сделай то, что я прошу, без пререканий.

Он принялся осторожно красться обратно, к длинной расселине в массивной стене храма.

Тзирик, окруженный стеной вращающихся клинков, стоял в стороне от остальных дроу, поспешно и умело читая свиток вслух. Он не потрудился объяснить им, что повелел ему сделать Вараун или зачем он это делает. Он просто делал свое дело, словно их там вовсе не было, хотя и принял меры предосторожности, возведя барьер из лезвий, чтобы мензоберранзанцы не помешали ему.

Рилд и Вейлас стояли вплотную к смертельным мелькающим клинкам, беспомощно наблюдая за монотонно бубнящим жрецом. Данифай и Квентл топтались чуть поодаль, столь же беспомощные, решимость предпринять что-нибудь боролась в них с невозможностью придумать, что же именно сделать. Халисстра тоже наблюдала за происходящим, но она просто ждала, когда увидит свою смерть.

— Тзирик, остановись! — прокричал Вейлас. — Сегодня ты уже втравил нас в изрядные опасности. Мы не позволим тебе продолжать.

— Убей его, Вейлас, — сказала Данифай. — Он не станет слушать и не остановится.

Проводник, оцепенев, следил за тем, как монотонный напев жреца начинает подниматься к завершающим победным нотам. Он понурил плечи, раздавленный поражением. Потом Вейлас без всякого предупреждения вскинул лук и выстрелил.

Первую стрелу отразил вращающийся клинок магического барьера, но вторая благополучно миновала его и вонзилась в защищенную латной рукавицей руку. Жрец вскрикнул от боли и выронил недочитанный свиток, полетевший на каменные плиты.

Джэлр резко обернулся к Вейласу, сверкая горящими ненавистью глазами из-под маски.

— Ты по-прежнему в мальчиках на побегушках при этих суках, Вейлас? Разве не видишь, что ты для них не более чем сторожевой пес? Почему ты упорствуешь, отдавая свою преданность Паучьей Королеве, когда мог бы назвать своим богом Господина В Маске и изведать истинную свободу?

— Ллос пусть поступает как знает, — ответил Вейлас. — А что до меня, то я предан Бреган Д'эрт и своему городу. Мы не можем позволить ни тебе, ни даже твоему богу помешать нам в поисках, Тзирик.

Лицо Тзирика помрачнело.

— Ты и твои спутники не смеете перечить воле Варауна. Я не позволю вам.

Он пригнулся и поднял щит, рыча слова очередного ужасного заклинания. Вейлас выстрелил снова, но его стрелы просто отскочили от щита жреца. Тзирик окончил заклинание и коснулся земли раненой рукой. Камни содрогнулись, и мензоберранзанцы, словно куклы, повалились с ног. Поверхность каменной равнины пошла огромными трещинами, пропастями, уходящими в абсолютную тьму.

Вейлас шатался, пытаясь удержать равновесие на рушащихся и дыбящихся камнях. Данифай встала поустойчивее и выпустила из арбалета стрелу, которая миновала лезвия и со звоном ударилась о нагрудник Тзирика, разлетевшись при этом на куски.

Квентл споткнулась и сделала отчаянный прыжок, чтобы не рухнуть в зияющую щель, разверзшуюся под ногами. Она неуклюже откатилась в сторону и вскочила, сжимая в руке небольшой стальной жезл. Верховная жрица выкрикнула приказ и послала в жреца белую сферу с каким-то тягучим магическим веществом, но стремительно мелькающие клинки Тзирика раскрошили клейкий шар на миллион липких нитей.

— Вставай, Халисстра, — прошипела Квентл. — Твои сестры-жрицы нуждаются в помощи!

Когда Халисстра попыталась подняться в первый раз, мощный толчок сбил ее с ног. Она встряхнула головой и попробовала снова.

«Мои сестры нуждаются во мне? — подумала она. — Странно, ведь нашей богине, по-видимому, вовсе не нужны никакие жрицы. Если Ллос предпочитает повернуться ко мне спиной, с презрением отвергнуть мои веру и преданность, то я, по крайней мере, могу ответить тем же».

За годы жизни Халисстра охотно объединялась со злейшими своими врагами, с самыми подлыми изменниками, едва лишь возникала какая-нибудь угроза абсолютной власти ее и ее сестер над обществом темных эльфов. Уставившись в бесконечную пустоту Паутины Демонов, она поняла, что пальцем больше не шевельнет ради Ллос.

— Пусть он делает что хочет, — сказала она Квентл. — Ллос научила меня не беспокоиться ни о чем. Если бы сегодня нам удалось даже спасти Ллос жизнь, думаешь, она была бы нам благодарна? Если я вырву собственное сердце и брошу его на алтарь Паучьей Королевы, неужели ты думаешь, что она будет довольна этой жертвой?

Горький смех вскипел в ее горле, и Халисстра дала ему волю, а тем временем подземные толчки, порожденные заклинанием Тзирика, стихли. Сердце Халисстры болело от раны, способной расколоть целый мир надвое, но она не могла найти слов, чтобы высказать эту боль. Квентл с ужасом уставилась на нее.

— Богохульство, — едва выдавила она.

Настоятельница Арак-Тинилита схватилась за плеть и шагнула к Халисстре, но в этот миг Тзирик выкрикнул еще одно заклинание, обрушив на их отряд потоки ослепительного пламени, которые хлынули по каменной равнине, словно вода на пологий берег. Халисстра бросилась наземь и закричала от боли. Остальные выкрикивали проклятия или вопили, пытаясь найти несуществующее убежище.

— Оставьте меня! — приказал Тзирик из своей клетки из крутящейся стали.

Он нагнулся и подобрал свой свиток, пока мензоберранзанцы поднимались с дымящихся камней.

Рилд, лицо и руки которого были обожжены, медленно встал и смотрел, как жрец начал заклинание сначала. Мастер Оружия оценил на глаз расстояние до вращающихся лезвий и с быстротой большой кошки подобрался и прыгнул сквозь страшный барьер, сжавшись, насколько мог, в маленький тугой клубок. За ним рассыпались капли крови и полетели искры — вращающиеся магические клинки врубились в сработанный дворфами доспех, нанося множество кровавых ран, но Мастер Мили-Магтира прошел сквозь барьер.

Он, шатаясь, вскочил на ноги, по-звериному взвыв от боли, неловко держа Дровокол в посеченных лезвиями руках, но сумел дотянуться до Тзирика острием своего меча, заставив жреца вновь уронить свиток. Тзирик отбил удар щитом и взмахнул шипастой булавой.

Рилд избежал удара, лишь отпрянув назад, так близко к вращающимся клинкам, что от плеч посыпались искры, когда лезвия чиркнули его по спине. Он выправился и снова скользнул вперед, размахивая своим страшным мечом и нанося жрецу Джэлр быстрые удары.

Вейлас, стоящий снаружи от вращающихся клинков, поднял руку и коснулся знака в виде звезды с девятью лучами у себя на груди. В мгновение ока он исчез и вновь появился уже с другой стороны барьера, позади Тзирика. Проводник отбросил лук и выхватил крури, но Тзирик опередил его.

Могучий жрец, повернувшись спиной к Рилду, сделал три широких шага и обрушил на проводника Бреган Д'эрт удар своего тяжелого щита как раз в тот миг, когда ножи были уже в руках Вейласа. Взревев от ярости, Джэлр с силой вытолкнул того назад, сквозь завесу смертоносных клинков, и проводник, пошатнувшись, кувырком пролетел сквозь нее, завопив от боли, когда лезвия впились в его тело.

Рилд заставил Тзирика заплатить за это, метнувшись вперед и со всей силы с двух рук рубанув по туловищу жреца. Удар наполовину развернул вараунита, но броня его доспеха выдержала. Тзирик в ответ подскочил вплотную к Рилду и обрушил на него град ужасных ударов шипастой булавы, тесня Мастера Оружия назад.

Рилд собрался с силами для новой атаки, но в этот миг Квентл тоже ринулась сквозь клинки. Один глубоко полоснул ее по ноге, и она пошатнулась, оказавшись внутри. Жрица упала на колено, задохнувшись от боли и помешав Рилду. Тзирик отступил подальше от смертоносной плетки Бэнр и быстро выкрикнул заклинание. Рилд застыл на месте. Маг поймал его в ловушку, сковав его волю и парализовав мышцы.

Быстро, словно змея, Тзирик обернулся к Квентл и сбил ее наземь, когда она пыталась подняться на раненую ногу. Увертываясь от шипящих змеиных голов, жрец ударом ноги вышвырнул плеть за завесу из клинков и повернулся к Рилду, готовясь раздробить беспомощному Мастеру Оружия череп. Бронзовая булава взметнулась, неся смерть, — и Тзирик зашатался и отлетел прочь от своей жертвы, отброшенный мощным звуковым ударом.

Халисстра, стоящая по другую сторону барьера, пропела еще одну песнь баэ'квешел, и жреца отбросило еще дальше. Она не стала бы сражаться за Ллос снова, но за своих товарищей она драться будет, в особенности за Рилда.

— Не убивайте жреца! — крикнула она своим спутникам. — Он нужен нам, чтобы вернуться домой!

— И что вы предлагаете? — огрызнулась рядом Данифай. — Он-то, похоже, намерен убить нас!

— Разумеется, — сказал Тзирик.

Жрец Джэлр пришел в себя после заклинаний Халисстры и ответил на них своим. Откуда-то с черных небес на Халисстру и Данифай обрушился столб кипящего багрового огня. Жрец развернулся лицом к Квентл, как раз изготовившейся прыгнуть ему на спину. Он взвесил булаву в руке.

— Я получаю огромное наслаждение, убивая жриц Паучьей Королевы, — сказал Тзирик. — Когда ты проснешься в крепости Минауф, я убью тебя там еще раз.

Он шагнул к ней, свирепо сверкая глазами, а Квентл неловко захромала, пытаясь увернуться от неотвратимого удара.

Нагрудник Тзирика просто исчез. Жрец в испуге остановился и глянул вниз. Все другие детали его доспеха были на месте, но потом — медленно — его защитная куртка исчезла тоже, обнажив гладкую черную кожу на груди и плечах.

— Во имя Господина В Маске, что это? — пробормотал он и огляделся, как раз вовремя, чтобы увернуться от арбалетной стрелы, пущенной Данифай ему в сердце, но угодившей вместо этого в щит жреца. Его недоумение мгновенно сменилось полнейшим ужасом.

— Нет! — завопил он. — Не-е…

Какая-то невидимая сила разодрала обнаженную грудную клетку Тзирика и начала одно за другим выдергивать окровавленные ребра из его дергающегося тела. Все кругом было в лужах крови и осколках костей, и все же жрец каким-то непостижимым образом держался на ногах, пока его потрошили заживо на глазах потрясенных мензоберранзанцев. Халисстра, повидавшая немало ужасных вещей у алтарей Ллос, в страхе отшатнулась. Каким-то холодным, далеким уголком сознания она отметила, что вырванные из Тзирика плоть и кости просто исчезают, так же как исчез его доспех.

«Это происходит не здесь, — поняла она. — Тзирика убивают, но там, в крепости Минауф».

Еще один, последний удар вырвал остатки содержимого из грудной клетки и буквально разметал их вокруг. Жрец Джэлр упал на колени, глаза его закатились. Из какой-то немыслимой дали появилась сверкающая серебристая нить, конец которой был прикреплен к спине жреца. Она втянулась в его астральное тело с такой силой, что содрогнулась и душа самой Халисстры, и Тзирик исчез, словно его никогда и не было.

— Боги… — только и сумел выдавить Вейлас и что-то потрясенно забормотал.

Все они ощутили это в один и тот же миг — яростный рывок, от которого каменная равнина и черный храм рассыпались тысячами серебристых осколков.

Рот Халисстры открылся, внутри нее зародился вопль ужаса, но прежде чем она успела вдохнуть воздух, ее бросило в забытье.

Халисстра разом очнулась и резко села на пахнущем плесенью древнем диване в потайной комнате Тзирика. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы сообразить, что она жива. Ее душу после гибели Тзирика мгновенно выдернуло со Дна Дьявольской Паутины, и ей не хотелось бы пережить нечто подобное еще раз. Вдвое больше времени ушло у жрицы на то, чтобы понять, что она не чувствует никакой физической боли.

Что у нее болело, однако, так это сердце. Сильнейшая жгучая боль пульсировала в самой сердцевине ее существа, горе столь острое и безграничное, что Халисстра не могла даже представить, что могло бы утолить его.

Она прижала к груди руку, словно пытаясь утишить боль в груди, и медленно огляделась. Остальные члены их отряда тоже просыпались, все в той или иной степени ошеломленные и заторможенные после того, что произошло. Справа от нее все еще лежал на своем диване Тзирик, тело его было разодрано на куски. Стены комнаты были забрызганы кровью, по всему полу валялись ужасные ошметки. Рядом с изуродованным трупом жреца сидел на корточках Джеггред, вылизывая свой белый мех от крови. Неподалеку валялись двое воинов Джэлр с разорванными глотками.

— Госпожа, что случилось? — спросил дреглот у Квентл. — Что вы узнали?

Взгляд Квентл упал на труп Тзирика и на мертвых стражников Джэлр, и она нахмурилась.

— Во имя богини, что это ты придумал? — поинтересовалась она у дреглота. — Почему ты убил его?

— Стражника? Они, похоже, были против того, чтобы я занялся еретиком, — ответил Джеггред.

— Нет, не их, — отмахнулась жрица. — Тзирика!

Глаза Джеггреда прищурились, в горле зародился низкий рык. Демон выпрямился и, сжимая кулаки, направился вокруг диванов к Фарону.

— Маг, если ты заставил меня нарушить мой долг…

— Фарон… — Квентл сурово свела брови, пытаясь собраться с мыслями. Ей не понадобилось на это много времени. Она все вспомнила, это было видно по ее лицу, и, повернувшись, сверкнула глазами на Мастера Магика. — Ты покинул нас в Паутине Демонов, когда был нам нужнее всего. Объяснись!

— Я счел это необходимым, — сказал Фарон. — Мы были в смертельной опасности, но не могли бежать оттуда без помощи Тзирика, а мне казалось очевидным, что Тзирик не намерен никуда уходить. Лучшее, что пришло мне в голову, — это отправить послание Джеггреду и велеть ему убить материальное тело Тзирика. Поскольку именно жрец сотворил заклинание астрального путешествия, с его смертью для нас оно тоже заканчивалось — правда, чуть более грубо, чем мне бы хотелось, но ничего другого я придумать не мог. Я сообщил Джеггреду, что это твой приказ, поскольку не был уверен, станет ли он убивать еретика всего лишь по моей просьбе.

— Из-за твоей трусости нас вышвырнуло оттуда, где мы надеялись обрести ответы на наши вопросы, — прорычала Квентл.

— Нет, — произнесла Халисстра. — Благоразумие Фарона позволило нам выйти живыми из немыслимого положения, тем единственным способом, который имел хоть какие-то шансы сработать.

— Какой в этом смысл, когда мы не сумели завершить наше дело? — бросила Квентл.

— Ответы? Там не было ответов, которые мы могли бы получить, Квентл, — ответила Халисстра. — Мы могли до конца времен пресмыкаться перед Паучьей Королевой, и ее все равно это ничуть не взволновало бы. Наши поиски не имели смысла — и во время них мы ни в чем не были уверены. Даже в существовании тех сокровищ, за которыми стоило соваться в Абисс.

— Я не стала обращать внимание на твои богохульство и гордыню на Дне Дьявольской Паутины, девчонка, но впредь я этого делать не стану, — заявила Квентл. — Если ты еще раз заговоришь со мной подобным образом, я вырву твой язык. Ты будешь наказана за неверие, Халисстра Меларн. Паучья Королева обречет тебя на невообразимые муки за непочтительность.

— По крайней мере, это значило бы, что она жива, — огрызнулась Халисстра.

Она встала и начала собирать свои вещи. За стенами комнаты, в каменных залах, слышны были далекие тревожные крики и приближающийся топот множества ног. Она едва обратила на это внимание.

— Сюда идут Джэлр, — сказала Данифай. — Пожалуй, им не понравится, что мы выпотрошили их верховного жреца.

— Я предпочел бы, чтобы нам не пришлось пробиваться с боями из этого замка, — заметил Рилд. — На сегодня я сыт драками по горло.

Квентл с глухим рычанием отвернулась от Халисстры и оглядела маленькую комнатку. Она беспокойно покусывала губу, словно сопротивляясь мысли, которая была ей не по душе, потом пробормотала ругательство и обернулась к Фарону:

— Есть у тебя какое-нибудь заклинание, которое может вытащить нас отсюда?

Фарон ухмыльнулся, явно довольный, что Квентл, не успев осудить его действия, вынуждена взывать к нему о помощи.

— Это не очень просто, но, думаю, я сумею телепортировать нас всех разом, — сказал он. — Куда мы хотим направиться? Я не могу без риска перенести нас в Подземье, но кроме него…

— Куда угодно, лишь бы прочь отсюда! — ответила Квентл. — Нам нужно время, чтобы обсудить, что мы увидели и узнали и что нам делать дальше.

— Устье пещеры, в которую выходит портал из Лабиринта, — предложил Вейлас. — Это в нескольких днях пути отсюда, причем не слишком тяжелого.

— Отлично, — бросила Квентл. — Давай.

— Итак, возьмитесь за руки, — велел Фарон.

Он сам ухватил руки Рилда и Халисстры и произнес короткую фразу, как раз в тот миг, когда по панели потайной двери застучали первые удары. В следующее мгновение они уже стояли на холодной замшелой земле у входа в пещеру на лесной прогалине. Близился рассвет. Небеса на востоке сделались жемчужно-серыми, кругом лежала обильная роса. Лощина была пустынной и унылой, такой же, как и тогда, когда компания останавливалась здесь в первый раз чуть больше десяти дней назад. Снег почти растаял, и ледяные ручейки стекали в овраг и терялись где-то внизу.

— Ну вот, — объявил маг. — А теперь, если никто не возражает, я намерен отыскать уголок поуютнее, в этой пещере внизу, и уснуть, как самый что ни на есть последний человек.

Не дожидаясь ответа, он полез вниз по скользким камням.

— Отдохнешь позже, маг! — крикнула ему вслед Квентл. — Мы должны решить, что делать дальше, понять смысл того, что увидели…

— То, что мы увидели, смысла не имеет, — сказала Халисстра, — и что мы будем делать дальше, тоже не имеет значения. Я с Фароном.

Она собрала все силы, чтобы легко перепрыгивать с камня на камень, спускаясь в привычную утешительную темноту пещеры.

Позади кипела от злости Квентл и недовольно ворчал Джеггред, но Рилд и Вейлас вскинули на плечи рюкзаки и последовали за Фароном вниз, в пещеру. Данифай повернулась к жрице Бэнр и положила руку ей на плечо.

— Мы все обеспокоены тем, что видели, — сказала пленница, — но мы измучены. После отдыха мы будем соображать лучше, и тогда воля богини, возможно, станет яснее для нас.

Квентл нехотя кивнула в знак согласия, и они тоже спустились в пещеру. Халисстра и Фарон уже растянулись на усыпанном галькой полу в нескольких десятках ярдов от входа, скинув наплечные мешки и привалившись к стене. Остальные мензоберранзанцы медленно подходили к ним и тоже присаживались, в изнеможении спускаясь на пол прямо там, где остановились.

Халисстре казалось, что кольчуга Сейилл, испачканная кровью, невыносимой тяжестью давит ей на плечи, рукоять меча жрицы Эйлистри больно впивалась в ребра. Но она слишком устала, чтобы поискать позу поудобнее.

— Расскажет мне кто-нибудь о том, что произошло на Дне Дьявольской Паутины?! — негодовал Джеггред. — Я целыми днями торчал в этой пустой комнатушке, честно сторожа ваши спящие тела. Я заслужил право все узнать.

— Узнаешь, — отозвался Вейлас. — Попозже. Я думаю, никто из нас пока не знает, как все это понимать. Дай нам время отдохнуть и подумать.

«Отдохнуть?» — подумала Халисстра.

Ей казалось, что она сможет проспать — проспать бессознательно и беспомощно, как спят люди, — дней десять кряду и все равно не избавится от усталости. Разум ее отказывался дальше размышлять над тем, почему Ллос покинула ее, однако в сердце ее было нечто, что нужно было обдумать, скорбь, которая не позволит ей найти убежище в Дремлении, пока она не отыщет способа излить ее.

Вздохнув, она подтянула поближе свой рюкзак, открыла его и достала кожаный футляр с лирой. Она осторожно вынула свою драгоценность, пробежала пальцами по резной драконьей кости с рунным узором, коснулась безупречных мифриловых струн.

«По крайней мере, это по-прежнему со мной», — подумала она.

В тишине лесной пещеры Халисстра заиграла печальную песнь баэ’квешел и тихо запела, давая выход своему невыносимому горю.