Приговор

Громкий грохот пронзил воздух и отскочил от стен.

Боль прорвалась сквозь её стаю и разделённое сознание. Роберт подстрелил одну из её птиц. Её сознание преобразовалось, чтобы распространиться на одну птицу меньше.

Ублюдок.

Она должна бежать. Она должна создать портал и убраться отсюда к чёртовой матери.

Нет.

Только не снова.

Она не убежит от Роберта и той боли, которую он снова причинил. Она должна была довести это до конца.

Её стая рванулась и набросилась на её бывшего.

Ещё один выстрел.

Больше боли.

Пути назад нет. Она уже взяла на себя обязательство уничтожить его.

Её птицы сложили крылья и спикировали на Роберта. Он закричал и ударил себя по лицу.

Вот!

Возможность.

Птицы клевали его кожу.

Роберт взвизгнул и закрыл лицо руками. Кровь забрызгала недостроенный пол подвала.

Он ударил по птицам. Пистолет с грохотом упал на землю. Боль пронзила её сознание, когда он попытался отбиться от её птиц.

Она проигнорировала это.

Роберту не было спасения. Он пытался застрелить её. Но хуже. Он схватил Майка. Он причинил боль Майку. Для этого человека не было искупления.

Тёмная энергия притягивала её. Рейвен схватила силу и потянула, преобразовываясь в человеческую форму. Она стояла перед Робертом с Косой Воронов в руке.

Как оружие попало сюда?

Она отмахнулась от этого вопроса. В другой раз. Он схватил её брата и избил его. Майка. Её младшего брата.

Окровавленное лицо Роберта уставилось на неё, но только на мгновение. Чистая, уродливая ярость поглотила все остатки удивления. Роберт зарычал и бросился вперёд. Энергия косы вибрировала в её руках. Она размахнулась и опустила оружие. Металл отражал свет и рассекал кожу, ткани и кости. Брызнула кровь.

Голова Роберта соскользнула с плеч с болезненным, влажным стуком. Его взгляд расширился. Его тело обмякло и рухнуло на пол.

Она застыла, сжимая косу, как будто её жизнь была потеряна, если она отпустит её. Она кого-то убила. Снова. В голове у неё стало легко. Она опустилась на колени рядом с распростёртым обезглавленным телом Роберта, опираясь косой на пол. Её конечности весили тонну, а голова начала пульсировать. Она взглянула на изломанное и окровавленное тело Роберта.

Розовые трусики Одина, она убила Роберта. Он мёртв. Ушёл. Всплыли образы обезглавленной Королевы Воронов. Желудок Рейвен скрутило. Перед глазами у неё всё поплыло. Она наклонилась, и её вырвало.

Её продолжало рвать до тех пор, пока её желудок не опорожнил всё своё содержимое.

— Ты хорошо справилась, Эйнин, — раздался позади неё мягкий и ласковый голос Коула. — Ты убила его косой?

— Да. — Она взглянула на беспорядок. Её мир перевернулся, а желудок сжался. — Почему у тебя такой вид, будто ты проглотил жука Сефтона?

— Ты хорошо поработала, — повторил он. — Использование косы означает, что ты окровавила лезвие после того, как стала с ним связана. В дополнение к получению полного доступа к грозной магии косы, теперь ты можешь завершить восхождение к своему положению Королевы Воронов и обладать властью, которую она предоставляет.

— Ещё раз, почему ты выглядишь таким грустным?

— Я не желал этого для тебя.

Её пальцы сжали гладкое древко косы.

— Потому что я не убийца.

— Нет, ты нет. Вот почему я никогда не упоминал о секрете разблокировки Косы Воронов или об истинной стоимости твоей мантии.

Коул присел на корточки рядом с ней, его тепло и тени создавали успокаивающий тихий уют.

— Но ты сделала то, что должна была сделать, чтобы защитить тех, кого любишь.

Она повернулась к нему, выражение его лица было открытым, брови приподняты, как будто ему было больно. Может быть, он вспомнил, что заставило его стать убийцей.

— Так вот почему ты начал убивать? — спросила она.

— Нет, Эйнин. — Он протянул руку и помог ей встать на дрожащие ноги. — Тогда я не знал любви.

— Ой.

— Я не знал любви до сих пор.

Интенсивность его взгляда угрожала утопить её. Он любил её? Он только что это сказал?

— Не отсылай меня снова от себя, Эйнин. У меня не хватит духу оставить тебя такой уязвимой. — Его взгляд метнулся к пистолету, лежащему на полу сбоку от тела Роберта, а затем к косе в её руке. Его тени окутали её. — Ты должна была подождать меня.

— Роберт не получил сообщение.

Коул сердито уставился на тело, как будто обдумывал реанимацию только для того, чтобы самому лишить Роберта жизни.

Она скользнула рукой по его лицу и вернула его внимание к себе.

— Роберт ушёл, и я в безопасности.

Его хватка на её руках усилилась.

— И ты не можешь ходить вокруг да около и делать сладкие заявления, когда я только что выплюнула все свои внутренности. Я не могу поцеловать тебя прямо сейчас.

Коул усмехнулся и притянул её к теплу своего тела. Его руки крепче обняли её. Его глубокий голос обдал её кожу, когда он прошептал:

— Ты для меня — всё. Ты — свет, прогоняющий тени из моего сердца. Ты — причина моего безумия и ясности моего мира, который знал только хаос.

Поскольку поцелуи были запрещены, она вместо этого прильнула к нему. Она закрыла глаза и сжала его, прижимаясь к нему всем телом как можно сильнее, надеясь выразить всё, что было у неё на сердце, так как слова, очевидно, подвели её. Конечно, у неё было много вопросов и список вещей, которые ей нужно было выяснить, но прямо сейчас, прямо здесь, ей не нужно было думать. Просто чувствуй. Наслаждайся объятиями Коула и позволь своему разуму плыть по течению и мечтать о возможностях. Реальность вернётся достаточно скоро.

Эпилог

Господи, какими глупцами могут быть эти смертные!

— Уильям Шекспир

Рейвен сидела с Майком за столом в зале заседаний вместе со Скоттом О’Халлораном, представителем Службы компенсации работникам Британской Колумбии, с одной стороны, и Эми Беннет, суперинтендантом школьного округа, с другой. Майк был одет в рубашку с длинными рукавами, чтобы прикрыть руки. Гипс наконец сняли, оставив его руку с бледной кожей. Он не мог скрыть желтизну на лице от заживающего синяка под глазом, но, по крайней мере, опухоль на щеке и челюсти спала.

С небольшой царапиной на лице Рейвен выглядела более презентабельно в брюках и рубашке, но внутри у неё был полный беспорядок. Реальность вернулась в тот момент, когда Коул оставил её в спальне в подвале. Она забрала другую жизнь, у неё был редкий бриллиант, который каким-то образом защищал её, и ей нужно было выяснить, как блокировать порталы для Бэйна. Когда и как она найдёт способ понять или справиться с любой из этих вещей, было очень важно, но ей пришлось нажать на паузу в этой части своей жизни и сначала разобраться с текущей ситуацией.

Келли Клементин вошла в комнату в блейзере, подходящей юбке и туфлях на плоской подошве. Она выбрала свежее лицо без макияжа, вероятно, надеясь, что мешки под глазами помогут её делу. Дизайнерские духи, которыми она пользовалась, заполнили комнату, и представитель её профсоюза вошёл в зал заседаний следом за ней.

Представитель СКБК встал и махнул рукой в сторону кресел напротив них.

— Мисс Клементин. — Он повернулся к представителю профсоюза. — Макс, рад снова тебя видеть.

(СКБК — Служба компенсации работникам Британской Колумбии)

— Я не знаю, зачем вы притащили нас на эту встречу, — сказал представитель профсоюза. — В соответствии со статьей G.111.1 коллективного соглашения Келли имеет право на льготы во время отпуска по болезни, и она добросовестно сообщила об инциденте на рабочем месте.

Они сели. Пластик заскрипел, и колеса покатились по защитному коврику под столом. Келли вздрогнула и заёрзала на стуле, как будто это действие повредило её «больной» спине. Какая актриса.

Может быть, у неё болела задница от занятий твёркингом в выходные.

Келли оглядела свою аудиторию. Её пристальный взгляд зацепился за Рейвен, и выражение её лица потемнело. Какого чёрта? Почему Келли выглядела так, будто узнала Рейвен? Они никогда не встречались. Заметила ли её учительница-стриптизёрша, когда она была на наблюдении? Может быть, Рейвен потеряла хватку.

— Да, это так, — сказала Эми. — Но только в том случае, если заявление о травме на рабочем месте является законным.

Келли и Макс напряглись.

Профсоюзный работник взглянул на Келли.

— Вам нужны доказательства. Вы не можете выдвинуть необоснованное обвинение.

— Вы снова правы. — Скотт улыбнулся, но не выразил никаких тёплых, смутных чувств.

— Позвольте мне представить Рейвен и Майка Кроуфорд из Детективного агенства Кроуфорда, уважаемой частной детективной фирмы из Бернаби.

Рейвен и Майк кивнули в унисон и повернулись к Келли. Женщина вытащила своё ожерелье, чтобы поиграть с руной Отилы, на её губах играла лёгкая ухмылка.

— Рейвен, не могли бы вы, пожалуйста, рассказать о том, что вы и ваш коллега обнаружили в ходе вашего расследования? — спросил Скотт.

Рейвен позволила своей ухмылке вырваться и расплыться по лицу.

— С радостью.

Рейвен потребовалось около десяти минут, чтобы подробно рассказать о расследовании и собранных доказательствах — десять минут, чтобы разоблачить ложь Келли Клементин и разрушить её мир обмана. Обычно выражение полного опустошения на чьём-то лице вызывало сочувствие и раскаяние, но Рейвен было наплевать на этого фанатика, ненавидящего Иных и пожирающего ресурсы.

Ухмылка Келли исчезла.

Лицо суперинтенданта вытянулось. Её рот открылся, и когда Рейвен закончила своё резюме, Эми повернулась к Келли.

— Почему?

— Что? — Келли опустила руки, за которыми плакала, и шмыгнула носом.

— Мы хорошо платим нашим учителям.

Келли фыркнула.

— Наша провинция обеспечивает вторую по величине заработную плату учителей во всей Канаде, и у нас самая высокая стоимость жизни.

— Но всё же… — Эми посмотрела на свои руки. — Я слышала о дополнительных сменах персонала, но стриптиз…

— Мне это нравится, хорошо? — Келли скрестила руки на груди. — У меня это хорошо получается, и я зарабатываю больше танцами, чем преподаванием.

Макс, представитель профсоюза, выглядел безмолвным и испуганным одновременно. Он не ожидал такой широты и масштабов предательства Келли и её двойной жизни.

— Тогда почему бы не уволиться? Зачем делать мошенническое заявление? — спросил Скотт. — Это преступление, подлежащее обвинению.

Эм, да. Деньги, чувак.

— Деньги. — Келли вытерла слёзы, взгляд её стал холодным. — И я хотела сохранить расширенные льготы для учителей.

Суперинтендант покачала головой.

— Мне бы это тоже сошло с рук, если бы вы не натравили на меня этих отвратительных Иных.

Рейвен напряглась. Как, чёрт возьми, эта сука узнала?

Майк рассмеялся.

— Я оборотень, и мне не нужно было быть в форме лисы, чтобы понять, насколько ты грязная.

Рейвен поморщилась.

— Для протокола, я всё это время оставался в человеческом обличье, — быстро добавил Майк. — Мне недавно сняли гипс, и медицинские записи покажут, что я был человеком на протяжении всего расследования.

О, слава богу, он утащил этот лакомый кусочек. Последнее, в чём они нуждались, — это чтобы их затащили в суд, чтобы защита попыталась опровергнуть показания и улики Майка.

— Я не о тебе говорила, вредина. — Келли усмехнулась и ткнула пальцем в воздух в сторону Рейвен. — Мы знаем всё о тебе и о том, кто ты такая. Мы знаем, что ты сделала, и у нас есть книга. Мы отправим тебя вниз.

Рейвен закатила глаза и наклонилась вперёд.

— Тебе будет трудно это сделать, когда ты окажешься в тюрьме.

Рейвен и Майк оттолкнулись от стола и встали. Представитель CКБК и суперинтендант тоже встали, чтобы пожать им руки.

— Спасибо вам за услуги, — сказал представитель CКБК. — Мы перешлём платёж, как было согласовано.

Рейвен и Майк попрощались и вышли из здания, оставив Келли на произвол судьбы.

Свежий воздух приветствовал Рейвен, когда она вышла на тротуар. Её каблуки застучали по каменным ступеням. Хотя она держала себя в руках в зале заседаний, у неё всё ещё кружилась голова. Они знали, что она сделала? Они знали, что она убила Роберта? Что, если у них есть записи с камер наблюдения? Что, если она окажется в одной тюремной камере с Келли? Что бы сказали её родители? Как она могла встретиться с ними лицом к лицу, если они знали, что она сделала?

— Рейвен! — Меган помахала ей с другой стороны улицы. Её подруга посмотрела в обе стороны и побежала к ним. Ожерелье выскользнуло из-под её рубашки. Солнечный свет отражался от металлической поверхности.

Рейвен застыла. Она узнала бы эту руну где угодно.

Её лучшая подруга носила символ Отилы.

— Конец ~