Приговоренные к вечности. Часть 1. Остаться в живых

Глава 3. Чужие земли

После специфического, необычного запаха чужого жилья холодный воздух показался Юльке упоительно бодрящим, почти что сладким. В крохотной комнатушке, которую хозяйка отвела на ночь странным гостям, витала тяжелая смесь ароматов дыма, шкур и трав. Вдоль стен стояли деревянные лежаки, небрежно застланные пестрыми шкурами вперемешку с лоскутными одеялами. Звериные шкуры она не опознала: нечто лохматое и полосатое, этакая помесь волка с зеброй. Травы, толстым ковром укрывавшие земляной пол, тоже были ни на что не похожи и пахли странно, сладко-терпким затхлым запахом, от которого мутило и клонило в сон. Мужчины, провожаемые хозяйкой, ушли к старосте, Настя, проявив полнейшее равнодушие к негламурному тряпью, повалилась спать прямо на шкуры. Юлька, у которой после густой и жирной похлебки, которой их накормила сердобольная хозяйка дома, непривычно булькало в животе, придирчиво рассмотрела простую обстановку комнаты, услышала под ногами подозрительное шуршание, с трудом удержалась от визга и опрометью выскочила на улицу.

В деревне их встретили с настороженным дружелюбием. Поначалу казалось, что в ней всего несколько домиков, но за изгибом дороги перед их глазами развернулось целое поселение, запутанное в высоких соснах и мшистых черных валунах. Домики были каменные, сложенные из серых пористых блоков, аккуратные и низенькие, заботливо украшенные затейливой росписью в простенках между окнами. За стеклами окон виднелись цветы в горшках и пестрые вышитые занавеси. Брехали и ластились вислоухие и коротколапые псы неизвестной породы, вдалеке знакомо надрывался петух, мимо прошмыгнула стайка разновозрастных ребятишек, одетых добротно и аккуратно, но традиционно чумазых и шумных.

Места были настолько неродные и непохожие ни на что виденное ранее, что даже всегда решительный и уверенный Саша не торопился напрашиваться на постой. Дело решила Настя: выбрав домик поменьше и поскромнее, с покосившейся сараюшкой и поломанной скамейкой у крыльца, она уверенно постучалась в ветхую деревянную дверь. Попросившись на ужин и ночлег, она от имени мужчин пообещала расплатиться за постой тяжелым мужским трудом. Юльку поразило полное отсутствие языкового барьера. Они с хозяйкой, немолодой женщиной с двумя детьми, понимали друг друга так, будто выросли на соседней улице.

Румянцев, не дожидаясь ужина, ушел чинить скамейку и сарай. Саша расспрашивал хозяйку о житье-бытье, по немногословным ответам пытаясь понять, куда их занесло. Усевшись вместе со всеми за небогатый стол, он выпытал у хозяйки, где живет деревенский староста, и убедил ее проводить их до его дома. Румянцев увязался с ним, Настя осталась помочь дочке хозяйки убрать со стола и помыть посуду. Девочке на вид было лет десять, но управлялась она как с хозяйством, так и с младшим братом не хуже матушки.

Юлька присела на скамеечку и, прислонившись к теплой стене дома, принялась разглядывать окрестности. Уже почти стемнело. В окне дома напротив горел свет, хотя ничего похожего на электричество она не заметила. В сумерках слышалось, как шумит ветер в соснах, поскрипывает калитка на другом краю деревни да весело перекликаются парни с девками где-то на соседней улице. Ей было зябко в рубашке, но внутрь не хотелось, и Юлька продолжала сидеть, ежиться и предаваться грустным мыслям. Там, дома, их давно хватились. Ищут, прочесали остров, нашли две лодки и ни одного живого существа. Там полиция, наверно. Мама с отцом в ужасе. Хорошо, что есть еще Павлик и Витька, два старших брата, они их поддержат и поиски не бросят. Хотя… Ясно же, что попали они в совершенно фантастическую и абсурдную историю, объяснения которой приходили самые что ни есть диковинные. Остров, который на самом деле не остров… Земля, непохожая на ту, где они жили, чуть отличная от родной флора и фауна, но в то же время те же звезды и Луна. Те же? Юлька глядела на убывающую луну, точно такую же, как дома, и на точно такие же созвездия. А вот цвет ночного неба показался другим — более насыщенным, что ли, иссиня-черным, как зрелая южная слива, и воздух, которым она не могла надышаться — холодным и терпким, головокружительно вкусным.

Так сидеть, умиротворенно глазея по сторонам и предаваясь неспешным и печальным размышлениям, она могла до бесконечности. Надо сказать, Настя в этой непростой ситуации держалась куда как лучше: пользы от нее явно было больше, да и вела она себя более решительно и правильно. И Саша… Да, Саша…

Она залилась слезами, раздавленная произошедшим. Это она во всем виновата. Если бы ее не понесло на этот остров, ничего бы не случилось. Лежала бы сейчас дома, на диване с книжкой, мечтая о том, как они с Сашей… Да лучше бы она вообще никуда не поехала! До сих пор бы верила, что есть у нее в отношении Саши хоть какие-нибудь шансы.

В дом напротив один за другим прошмыгнуло несколько ребятишек. Девочка помладше задержалась у калитки, поспешно поправляя платьице и растрепавшиеся волосы. Перестав рыдать, Юлька стала рассеянно ее разглядывать. Девочка напомнила ей лисичку: рыжие волосы, узкий подбородок, широкие скулы, острый, чуть длинноватый носик. На мгновение ей показалось, что рядом с калиткой и впрямь вертится маленькая лисичка, привиделись даже желтые глаза и вертикальная щель зрачка. Звонкий окрик с крыльца — и малышка шмыгнула домой, но за несколько последних мгновений Юлька успела увидеть белые грязные лапы, покрытые до щиколоток рыжей шерстью, семенящие по дорожке быстро и неуклюже.

Она торопливо встала со скамейки и вернулась в дом. Дочь хозяйки уже уложила брата спать и теперь сидела на застеленной пушистыми шкурами лавке с вязанием. Свет шел от толстой свечки без фитиля, которая светилась от основания до кончика ровным светло-золотистым светом, которого хватало на всю комнату. Юлька подозрительно уставилась на девочку, углядев те же широкие скулы и острый носик. И зеленые глаза. Почти все люди, встреченные ими в деревне, были или рыжими, или светло-русыми, но у этой волосы были темные.

— Можно? — Юлька протянула руку к пестрой вязаной курточке, висевшей на стене, и девочка согласно кивнула. Накинув куртку, Юлька вернулась обратно на улицу.

Сашу с Димой она заметила почти сразу же. Сосредоточенно-озадаченные, они остановились у калитки.

— Староста очень удивился, узнав, как мы сюда попали, — ответил Саша на ее невысказанный вопрос. — Мне кажется, он нам вообще не поверил. Говорил о каких-то порогах, которых здесь нет. Ближайший порог, говорит, в трехсот хаарах отсюда, и грань стабильна, и чужаков не ходит. Вот сколько он здесь живет, столько и не ходят здесь чужаки… Не понравились мы ему, это точно.

Румянцев хмыкнул.

— Не, нормальный дядька. Вменяемый. А что косился он на тебя, так и я на тебя кошусь, особенно когда ты свой розовый галстук напяливаешь, — и видя, что хмурое Сашино лицо осветилось полуулыбкой, продолжил. — За деревней есть пути в какие-то несколько мест, он перечислял названия, но звучат они как-то совсем уж дико. Вообще-то он велел нам оставаться у Ригды (так звали хозяйку) и никуда не уходить. Мол, он сообщит каким-то паукам и они нам помогут.

Саша попинал скамейку, и, убедившись, что она не собирается разваливаться в ближайшие полчаса, опустился на нее с тяжелым вздохом.

— Вот это мне и не нравится. Пауки какие-то… Видимо, местные правоохранительные органы. Думаешь, наши собственные менты помогли бы?

— Ага, помогли бы, — хмыкнул Румянцев. — Заперли бы в обезьянник, и доказывай потом, что ты не псих и не сторчался.

— И я о том же, — Саша прислонился к стене дома, точно так же, как Юлька час назад, и закрыл глаза. — Завтра расспрошу Ригду, что за пауки такие…

Румянцев коротко кивнул и отправился в дом. Точнее, за дом. Удобства здесь находились в маленьком домике на краю огорода, совмещенном с баней. Саша открыл глаза и посмотрел на Юльку с сочувствием и усталостью.

— Настя в доме?

Юлька кивнула

— Посиди со мной.

Она послушно села рядом.

— Как тебе местная цивилизация? Любопытно, очень любопытно, — пробормотал он себе под нос. — Купола видела?

— Нет, я далеко не ходила.

— Стоит посмотреть. За деревней стоят, там, где поля начинаются. Разных размеров. Большие, маленькие. Есть серые, есть светло-голубые. Похоже на стекло, но вряд ли. Интересно, зачем? Теплицы, что ли?

— Может быть, — согласилась Юлька, но рассказывать про свои звериные галлюцинации не стала. — А ты не заметил, чем они дома топят?

— Горячим воздухом. В подвале котел стоит, а вот чем топят, я не понял. Брикеты какие-то. Похожи на прессованную кору с опилками. Мусор, в общем. А ты не обратила внимания на богов?

— Где?

— В доме хозяйки есть что-нибудь? У старосты я видел четыре картины, похожих на наши иконы. У каждой лежало нечто вроде подношения. Думаю, это местные боги. Пошли поищем.

Саша решительно встал и направился в дом. Юлька поплелась за ним.

Девочка все еще сидела за вязанием. Саша огляделся и, найдя искомое, кивком указал Юльке на три небольших, но искусно выписанных изображения, без рамок, выполненных на толстых деревянных дощечках.

— Те же самые, — шепнул Саша, — только у старосты был еще олень.

Юлька присмотрелась к дощечкам. В центре, на фоне вековых, залитых солнцем сосен был изображен гигантский зубр. Толстые длинные рога вились спиралями, длинная черно-бурая шерсть лежала блестящими аккуратно выписанными завитками. Темные глаза, неестественно большие для животного, по-человечески пронзительные и суровые, оказались прямо в центре картины, отчего складывалось впечатление, что это воплощение древней мудрости и животной силы пристально наблюдает за тобой. Под картиной лежало подношение — хлебная горбушка.

Слева от зубра находилось изображение ворона, кружащего над землей, морем и скалами. Иссиня черные крылья с синими кончиками перьев закрывали половину неба. Справа стояла картинка с белоснежной грациозной кошкой на фоне идиллических разноцветных домиков. У кошки были ярко-зеленые глаза и заостренные, с кисточками ушки, на морде — добродушное и чуть хитроватое выражение. У кошки стояла плошка с молоком, у ворона — кусочек вяленого мяса.

Изображения были выполнены яркими, сочными красками, но натуралистичными не казались: в них было что-то сказочно-лубочное, вроде картинки в детской книжке. Тем не менее, как-то сразу, с первого взгляда становилось ясно, что картинки — не просто украшения. Юлька уже собралась было подсесть к девочке и расспросить поподробнее, но шум за дверью заставил ее обернуться.

В дверях стоял Румянцев, грязный и взлохмаченный. На шее сочились кровью следы от когтей, одежда местами была порвана, на коже виднелись глубокие царапины.

— Оно на меня напало, — задыхаясь, прошептал он. — Пока я ссал. Сзади.

Видя, как округлились от изумления глаза девочки, Саша выволок его из комнаты. Юлька выскочила следом.

— Оно бы меня… того, — продолжал тот сбивчиво, судорожно размазывая сочившуюся из царапин кровь. — Там во двор кто-то вошел, Ригду звать. Оно и удрало.

— Оно? — Саша отвел трясущегося Румянцева к колодцу, вытащил ведро с водой, и, пока бедняга умывался и жадно пил, внимательно и настороженно оглядывал двор. Тьма стала непроницаемой, только ущербная луна слегка рассеивала мрак, да светились в темноте далекие квадратики окон. Тишины не было: чирикали какие-то ночные птицы, ухал филин в ближайшем лесочке, с соседней улицы все еще доносились звонкие голоса гуляющих парней и девок. Задворки дома выходили в лес, в сосны, но заборчик, хоть и покосился изрядно, на первый взгляд казался целым и невредимым.

— Или она, — слегка успокоившийся Румянцев уселся на колодезный сруб, удрученно разглядывая порванные джинсы. — Существо почти с меня ростом, в шерсти, с мордой, похожей на лисью. Повалила и цапнула за горло, да я умудрился увернуться. Сильная, гадина, и цепкая, еле вырвался.

— А может это хозяйка…обернулась, — испуганно предположила Юлька.

— Ага, может, ты ей чем не угодил? — хмыкнул Саша. — Она тебе интим не предлагала? Ты отказал, а она обиделась.

— Дурак ты, Колесов, и шутки у тебя дурацкие, — огрызнулся тот. — Ригда у соседей напротив, мы же сами с тобой видели, как она заходила.

Юлька, вспомнив девочку-лисичку, вывалила свои смутные подозрения. Саша слушал хмуро и недоверчиво, Румянцев продолжал ощупывать пострадавшие части тела.

— Бред, — резюмировал он, еще раз оглядев двор. — На тебя небось псина напала. Или зверь какой лесной. Места здесь странные, давно ясно, что не наши, все может быть. Хотя, конечно, может и впрямь… оборотень. Есть же масса легенд на эту тему. Дыма ведь без огня…

Во двор вышла встрепанная и сонная Настя.

— Что у вас случилось? Я шум слышала, а потом скулеж какой-то, вроде собака, и не собака…

— Ты ей лапу случайно не отдавил? — усмехнулся Саша.

Румянцев выматерился.

— Давай лучше валить отсюда, пока нас не съели.

— На голодных они здесь не похожи, — сказала Настя очень тихо, внимательно разглядывая царапины. — Мда, собака бы искусала. А так… Непонятно, кто и с какими целями пытался тебя сожрать. Слушай, а может у Ригды дружок такой… ревнивый?

— Да ну вас к черту! — Румянцев оттолкнул ее жалостливо протянутые руки и пошел в дом. Все остальные потянулись следом. Забравшись на лежаки под шкуры, они еще раз пересказали для Насти все, что было услышано и увидено за вечер.

— Уходить нужно обязательно, причем завтра утром, — резюмировал Саша. — Не хочу я встречаться ни с какими "пауками". Попросим у хозяйки еды в дорогу, да может, одежду, если найдется. Жаль отдать ей нечего…

— Браслет отдам, — сказала Настя, тряхнув запястьем. — Мне не жалко.

Саша благодарно улыбнулся.

Утром из деревни их вывела все та же девочка. Остановившись на перекрестке с уже знакомым путевым столбом с изображением ворона, она передала им вышитый причудливыми узорами мешочек — рюкзачок с домашней снедью. Ригда браслету очень обрадовалась, долго благодарила, а потом кинулась собирать им в дорогу еду и одежду. Нашлись и куртки для мужчин, не новые, конечно, и по размеру оказавшиеся великоватыми, зато добротно пошитые, элегантно отороченные мехом, и две вязанные женские курточки, больше похожие на укороченные пальто, украшенные сложным и ярким узором. Юльке понравилось — и удобно, и красиво. Насте это изделие местной моды оказалось коротковато, но, за неимением ничего более подходящего возражать она не стала.

— Если идти туда, — девочка махнула рукой в сторону леса, — в трех хаарах будет деревня навроде нашей, только чуток побольше. И еще там больше лэйсе, чем нас, кицу. А господин живет далеко… — она задумчиво посмотрела на небо, с утра пасмурное, в серо-синих дождевых тучах. — Мы с мамой были там всего два раза.

— Там — это в городе? — уточнил Саша.

Девочка замотала головой.

— На озере. Там замок. Очень красиво, — она аж зажмурилась от восторга. — Мы ходили, когда папка умер, чтобы нам господин денег дал.

— И как? Получилось? — поинтересовался Румянцев.

— Конечно, — в голосе девочки прозвучало недоумение. — А с чего он не дал бы? Папка же был его охотником. Я вот этой зимой учиться пойду, тоже хочу в охотники, только мне сказали, меня не возьмут, я бегаю плохо.

— А кем возьмут? — улыбнулся Румянцев.

— Если Даллах позволит, то на ферму, за зверями ходить. В купола я не хочу, там учиться долго надо…

Юлька оглянулась на купола. Действительно, в стороне от деревни, за лесом, были разбросаны большие сферообразные строения, матово поблескивающие на солнце.

— А если мы пойдем по другой дороге, например, по этой, — вернул Саша девочку к той теме, с которой они начали. — Куда придем?

— К шеадру. Но у нас только два пути, в Ар Хойт и в Ар Лессен, в Вижанну. А куда вам нужно?

— А где теплее? — улыбнулась Настя.

— В Ар Лессене, конечно, — опять в голосе девочки прозвучало недоумение, но комментировать невежество гостей она не осмелилась. — Ну я пойду? А то если долго, там братик набедокурить может, мамка заругается.

Сложив руки на груди и поклонившись, она вприпрыжку побежала обратно в деревню.

Дорога оказалась такой же, по которой они пришли: вымощенной светло-коричневыми плитами, с периодически попадавшимися столбами с резьбой и навершием в виде раскинувшего крылья ворона. Когда купола пропали из виду, вдалеке забрезжило нечто похожее на башню, стоявшую посреди открытого пространства. Справа от нее в хмуром предгрозовом небе Юлька заметила несколько темных точек, двигавшихся параллельно земле. Через некоторое время ей стало казаться, что точки увеличиваются в размерах. Саша, тоже обративший на них внимание, потребовал от своего маленького отряда ускорить шаг.

— Думаешь, летят? — спросил Румянцев.

— А черт их знает, — буркнул Саша. — А вдруг птицы какие-нибудь? Если здесь есть охотники, значит, есть на кого охотится.

Башня тем временем медленно приближалась. Теперь уже было заметно, что она четырехугольная, без окон, с каменной и гладкой четырехскатной крышей. К каждой из ее стен вели ступени, вход располагался высоко над землей, стрельчатая арка дверей была заметна издалека. Цвет стен не поддавался описанию — нечто перламутрово-пепельное, Юльке даже показалось, что они немного мерцают. Возможно, учитывая ее назначение, башня светилась в темноте.

— Интересно, куда же все-таки мы собрались? — буркнул Румянцев.

— Туда, где тепло, — усмехнулся Саша.

— Какая разница, — раздраженно бросила Настя. — Надо убираться отсюда, пока не набежали вот эти самые Пауки и не стало хуже. Здесь-то, как мне показалось, нам не особо обрадовались. Пошли отсюда, там разберемся, куда нас занесло.

— Если разберемся, — проворчал Румянцев.

Порывы ветра становились все сильнее, далекие тучи темнели и тяжелели. Ветер, холодный и пьяный, пах травами и дождем, хлестал по лицу первыми дождевыми каплями, без жалости растрепывая волосы. Далекий рокот то ли от начинающейся грозы, то ли от неизвестных темно-серых пятен, постепенно принявших птичьи очертания, усиливал тревожные ощущения. Когда до лестницы оставалось всего несколько шагов, Юлька осмелилась оглянуться назад.

Неопознанные летающие объекты приобрели очертания хищных черных с синим высокотехнологичных машин.

Подъем наверх показался подвигом. Юлька неожиданно оказалась самой выносливой, а Саша отстал сильнее всех. Там, наверху у гигантских ворот в башню, на их головы наконец хлынули накопленные небом потоки воды.

Ворота, огромные, тускло-серебряные, покрытые резным растительным орнаментом, подались внутрь от легкого нажатия. Юльке подумалось, что строение само по себе напоминает срезанную на вершине пирамиду. От догадки стало не по себе, и она поспешила шагнуть в ворота. Последней вошла Настя, створки ворот закрылись за ней плавно и бесшумно.

В башне было светло, несмотря на отсутствие видимого освещения. Очень высокий свод чем-то напоминал готические земные соборы. На двух противоположных стенах справа и слева, во всю высоту башни обнаружились изображения, исполненные в той же технике, что и картинки существ, отмеченные Сашей в доме у старосты и у хозяйки. Стена слева вмещала изображение города со множеством островерхих коричневых и золотистых крыш, с затейливыми флюгерами, узкими улочками, изогнутыми мостами вперемешку с зелеными и алыми пятнами растительности. Юлька, восхищенная картиной, протянула руку к показавшемуся объемным изображению и ощутила приятное, живое тепло, исходившее от стены.

На стене справа они увидели серые обрывистые скалы, припорошенные снегом, и маленький, притулившийся у их подножья, городок. Настя, оглянувшись на компанию, вплотную подошла к изображению того города, что побольше.

— Ну что, рискнем?

— И что надо делать? — хмыкнул Румянцев.

Настя осторожно потрогала рукой стену, потом сделала шаг навстречу. Юльке показалось, что силуэт ее на несколько секунд размылся, потом неожиданно обрел рельефную резкость и законченность, и в то же мгновение она исчезла. Саша ахнул и дернулся вперед, но Румянцев его удержал.

— Я следующий.

С ним произошло то же самое. Саша подтолкнул Юльку вперед.

— Теперь ты. Я хочу выглянуть наружу, посмотреть на те летающие штуки.

Она оглянулась на изображение холодной земли. В тот же миг возникло ощущение, что они неправильно выбрали направление.

— Смелее. Погибать, так вместе.

Юлька улыбнулась, прочитав на его лице спокойствие и уверенность, и сделала шаг вперед.