Приговоренные к вечности. Часть 2. Не стать зверем

Глава 21. Поединок в небе

Юлька осторожно выглянула на улицу, и, убедившись, что в зоне видимости никого нет, перебежала на противоположную сторону. Завернув за угол, она поняла, что зря пришла сюда — лавочка-пекарня была разгромлена. Жаль… у нее совсем не осталось еды, хотя можно было бы попросить тарелку у лекарей-джмаровцев, обосновавшихся в дормитории, они бы никогда не отказали. Но это не выход — неизвестно, сколько продлится мятеж, когда утихнут бои на улицах, а есть хочется постоянно. Лучше уж рискнуть и чем-нибудь разжиться, все равно чем, лишь бы съедобно. Бои обошли университет стороной, потому что школа Джмар еще в самом начале выставила по крышам воинов с арлами, заряженными стрелами, испускавшими холодное белое и зловещее красное сияние — стрелами стазиса и некроса. Несколько таких залпов — и попытки ворваться в университет заглохли на корню. Вечером ее охватило паническое желание бежать из Саманданга, укрыться от бесконечной войны, идущей за нею по пятам, но куда ей бежать? Ближайший шеадр находился в воротной башне Бахри, и только один из его шеадари вел в другие земли, остальные связывали столицу с городами Шамаля.

Она осмелилась пройти дальше — через несколько улиц находилась другая пекарня, которая, к счастью, оказалась открытой. Она быстро перекусила горячими лепешками и, взяв в запас упаковку колбасок и большой каравай хлеба, собралась возвращаться обратно, когда в небе над головой с хорошо знакомым звуком пошли на снижение золотисто-черные виммы. Нигейр пришел на помощь самозванному эмиру, заявившему во всеуслышание, что столица теперь принадлежит ему.

До университета теперь было далеко, оставаться на улицах, где опять закипал бой, она категорически не хотела — Каррана до сих пор снилась ей в кошмарах. Пришла мысль спрятаться в каком-нибудь храме Вечных, в любом, хоть у Нигейра, лишь бы там было относительно безопасно. Или, может быть, добраться как-нибудь до того дворика, где Самир показывал ей храм Единого? Дворик, к сожалению, находился на другом конце города, и она плохо помнила дорогу. Она сообразила, что не так далеко отсюда стоит роскошный и вычурный храм, посвященный Альсару-Фениксу, и решила пробираться туда.

Звуки боя преследовали ее и все время подгоняли, словно наступая на пятки. Юлька внезапно осознала, что двигается к центру, захваченному мятежниками. Вот уж куда точно не стоило соваться! Нервно озираясь по сторонам и старательно обходя места, где мелькали хоть какие-то фигуры, она поражалась, как много появилось в городе камардов и женщин-бойцов, красивых и опасных, со щитами от эгри на груди и с браслетами-концентраторами наэра на запястьях. Как же лихо они орудовали теми же саблями и шок-бичами… Приглядевшись, она различила на пряжке оружейного пояса эмблему летучей мыши и поняла, что в игру вступила Ширин, державшая нейтралитет с самого начала шамальской войны.

Сунувшись в один из переулков, она в панике отпрянула назад, споткнувшись о скорчившийся около крыльца труп. Сверху из-за спины в узкое пространство между стенами на крыльях пикировали Пауки с бичами в одной руке и длинными кинжалами — в другой. Значит, и Шандр где-то здесь… Переждав их посадку, и проследив глазами, куда они направились, она восхитилась, как точно и безжалостно, не хуже нагов, выцеливают они сторонников мятежной власти. Когда отряд отдалился, она пробежала переулок, отдышалась, огляделась, и проскочила еще пару кварталов. Круглое изящное здание, облицованное сияющей золотом плиткой с фигурками феникса вдоль стен уже виднелось в квартале от нее; убедившись, что улицы пусты, Юлька уже было собралась рвануть туда изо всех сил, но по какому-то наитию задрала голову вверх. Там, еще очень далеко, еще плохо различимый с земли, реял и снижался над городом золотистый змей.

Тело ее сковал холод. Все ближе и ближе… Надо было срочно искать укрытие от волны страха, которую он сейчас погонит на город, но Юлька все еще не могла шевельнуться, очарованная красотой золотого, такого гибкого и такого изящного тела. Неожиданно ей вспомнился крохотный сияющий фантомчик, словно птенец дракона, родившийся у нее в ладонях. Вот если бы у нее тогда получилось, может быть, она смогла бы усмирить его, остудить, удержать от безумств и жестокости, а может быть, даже заставила бы принять человеческий облик. Но нет… Ей не дано его остановить. Все, что ей под силу — смотреть с нарастающим ужасом, как растет на ярко-лазурном небе грозная и прекрасная фигура демона войны.

Змей неуклонно приближался. Когда он был уже совсем низко над домами, кто-то чуть не сбил ее с ног и сильно придавил к стене, полностью закрывая от пронесшегося над улицей золотистого тела. Тошнотворная волна страха ударила в тот же момент и Юлька, захлебнувшись криком, вцепилась в плечи прикрывавшего ее воина, но мокрые от нахлынувшего ужаса ладони соскользнули и бессильно упали вдоль тела. Тот крепко прижал ее к себе, а сам, шепча что-то успокоительное, повернул голову Змею вслед, совершенно не поддавшись панической волне. Когда ей полегчало, она поспешно отстранилась от него и неожиданно узнала Хэйгена.

— Что ж тебе дома-то не сидится, — с упреком сказал он, когда она с облегченным всхлипом ткнулась носом ему в грудь и чуть не поцарапалась о металлические клепки оружейной перевязи.

— Так получилось, — ответила она, сглотнув слезы облегчения. — А ты почему здесь?

— Реваль попросил, — сказал он коротко. — Давай-ка к нему сейчас и пойдем, пока Змей еще не разошелся, там точно безопасно. Далековато только.

— Я хотела в храме пересидеть, — пояснила она.

— А что, хорошая идея. Если не дойдем — так и сделаем.

И он потащил ее вверх по улице, неотрывно глядя на небо.

— А почему он то золотой, то черный? — задала Юлька вопрос, мучивший ее еще с Карраны.

— Нигейр чернеет в бою, — пояснил Рес. — А в мирное время он золотой.

Она еле успевала за ним, цепляясь за руку, спотыкаясь и едва не падая. Оказавшись недалеко от эмирского дворца, они увидели Аспида, поднимающегося в небо и снова бросающегося всем телом на город. Рес опять вдавил ее в стену, закрывая собой.

— Не думай о нем, думай о чем-нибудь хорошо знакомом и приятном. Закройся от него, — приказал он, прижимая ее к своей груди. Сам он снова задрал голову вверх, пристально следя за движениями Змея. Тот пронесся чуть в стороне и свернул обратно, почти поравнявшись с ними. Она послушно стала перебирать воспоминания, но они как-то не помогали, а вот волна страха разбилась о спину Рессера, не докатившись до нее. Он проводил Змея глазами, и, велев ей оставаться на месте, пошел вдоль улицы, выискивая, где тот находится. Змей кружил над дворцом, то снижаясь, то взмывая вверх. Тело его перестало светиться золотом, и прямо у них на глазах потускнело и налилось пятнами черноты.

— Пойдем-ка, — сказал он и снова потащил Юльку куда-то. Оказалось, рядом, фасадом к дворцу, располагался огромный храм Вагабра, увенчанный высоченным золотым шпилем. Добежав до него, Рес втащил Юльку вовнутрь — и отпрянул, обнаружив там целую толпу народа, ищущего защиты под крышей храма самого главного Вечного.

— Никуда не уходи, — велел он ей. — Если все закончится печально, иди в двухэтажный особняк из розового камня за университетским кампусом. Это очаг Ширин, там единственный работающий шеадр, остальные я перекрыл. Он ведет прямо в Нуэйн. Проси о помощи, ссылайся на меня и на Шандра, — он посмотрел на нее каким-то диким, на грани безумия взглядом, в котором не было ни обычного спокойствия, ни привычной иронии, повернулся и быстрым шагом направился к выходу.

— Что закончится? — крикнула она испуганно ему вслед, но он не обернулся. Стремительно выскочив из храма, он направился к дворцу и, отойдя чуть в сторону, замер. Юлька наблюдала за ним сквозь щель в приоткрытой двери. Он вытащил сабли из ножен, раскинул руки в стороны и стал медленно трансформироваться, превращаясь в ворона. Когда смена облика завершилась, он поднялся в воздух и стал расти, одновременно набирая высоту и двигаясь в направлении пикирующего на защитников дворца Нигейра.

Юлька выскочила на площадь. Все, кто там был, замерли, глядя туда же, куда и она — в небо над дворцом, где в ярких солнечных лучах теперь кружили друг против друга два мистических существа. Ее затрясло от страха, от понимания, что сейчас последует — они вынуждены будут столкнуться, схватиться не на жизнь, а насмерть.

Змей заметил противника, и, не завершив свою атаку на защитников дворца, развернулся, сделал круг, поднялся выше, несколько раз обходя его со стороны, словно разглядывая и оценивая возникшее препятствие. Ворон парил, ничего не предпринимая. Поднявшись еще выше, Змей неожиданно ринулся вниз, но Ворон, выйдя из неподвижности, ловко перекрыл ему путь, заставив изменить траекторию и выскочить за главную надвратную башню, далеко за пределы не только дворца, но и площади за ним. Там, мгновенно набрав высоту, Аспид снова с быстротою молнии попытался атаковать дворец. С тем же успехом — Ворон срезал его на снижении, выбрасывая наверх и вынуждая неловко обрезать полет, чтобы не столкнуться с ним в небе. Опять отойдя назад, за пределы площади, и наращивая скорость, Змей стремительно и яростно бросился на черную птицу, опасно целя крылом с алмазным когтем в грудь тяжелому и менее подвижному Ворону, но тот плавно поднялся вверх на безопасное расстояние и чуть сбросил размер. По-прежнему торопливо и яростно, явно выигрывая в скорости и подвижности, Нигейр описывал вокруг него кольца, запутывая, сбивая с толку молниеносными маневрами. Алмазный меч, служивший продолжением крыла, то и дело опасно вспыхивал в солнечных лучах, но Ворон ловко выскочил из петли, упав на крыло и пронырнув между кольцами. Юлька неожиданно поняла, что в длину Нигейр-Аспид будет побольше Хэйгена-Ворона, и при должном умении и опыте это очень опасный противник. Она оторвала от них взгляд и обнаружила, что площадь перед дворцом полна народу и над нею висит душная, напряженная и неестественная тишина.

Поднырнув под черными крыльями, Змей развернулся и поплыл в сторону, уводя противника в другую часть города, словно проверяя, будет ли тот его преследовать, если он оставит дворец в покое. Ворон поднялся выше и пошел за ним, нагоняя его в полете. Они смещались в сторону старых садов, туда, где Юлька когда-то познакомилась с Самиром. Не чуя под собой ног, она как заведенная пошла за ними, боясь потерять из виду и трясясь от полуобморочного страха. Кто-то из них должен взять вверх, иначе никак, это тебе не поединок до неоспоримого преимущества одной из сторон, это война, бой на поражение…До смерти.

Изо всех сил пытаясь успеть за ними по узким переулкам, она наблюдала, как Ворон гонит Змея, наскоками заставляя его снижаться, прижимая к земле и вынуждая зайти на закрытую территорию сада. Люди, узрев в небе двух огромных тварей, преследующих друг друга, с паническими воплями бросились вон из садов, выскакивая из ворот с перекошенными от ужаса лицами.

Кувырнувшись в воздухе золотой молнией, Змей поднырнул под собственный хвост и опять яростно и порывисто бросился в атаку. Мгновенно оказавшись у Ворона в подбрюшье, он словно бичом ударил его всем телом под крыло. Хэйген опрокинулся назад, почти став на хвост, но быстро выровнял полет. Змей описал петлю, и, зайдя со спины, ударил лапами в шею, пытаясь придавить к земле, но Ворон, скользнув вниз, легко и плавно поднялся и, перехватывая уходящего в разворот на дворец Змея, кинулся ему навстречу и сбил на подъеме грудью. Змей, потеряв равновесие от удара, завалился вниз, задевая лапами крыши галерей и гася падение крыльями. Юльке даже показалось, что он не может затормозиться, но к счастью, он только скрежетнул когтями по черепице и в итоге остановил-таки падение.

Ворон, описав круг, снова всем телом бросился на Змея, но тот, заложив вираж над верхушками кипарисов в саду, скользнул под ним и, сложив правое крыло, чиркнул Асгаротом вдоль воронова крыла. Юлька увидела, как вниз посыпались мелкие черные перья… Ворон резко рванулся ввысь, Змей пошел за ним, пытаясь нагнать, но тот неожиданно развернулся, столкнувшись с Аспидом почти вплотную, и тут червонно-золотое тело словно сбило в полете, сбрасывая на крыши. До Юльки долетел порыв ледяного ветра, отчего у нее все тело закололо, как будто ледяные иголки прокатились по нервам. Фэйром ударил, поняла она и опять испугалась до тошноты. Змей в воздухе удержался, но тело его полностью потеряло остатки золота, став аспидно-черным, и он снова с яростью кинулся на Хэйгена. Словно черная молния ударила, ударила и не долетела до цели — его опять отбросило вниз, такой же ледяной воздушной волной. Ворон спикировал сверху, окончательно принуждая сесть, и они оба исчезли за стенами сада.

Она опрометью кинулась к воротам и остановилась, заслышав характерный звон оружия, лязг стали о сталь. С усилием сделав несколько шагов вперед, она замерла, прислушиваясь, но звуки отдалялись и глохли, уходя вглубь сада. Постояв, она так и не решилась пересечь его границу.

****

Я почти что прижал его к земле на высоте человеческого роста и наотмашь ударил чистым фэйром, из всей силы, не щадя. Мне надо было выбить человеческое сознание из змеиного, я надеялся, что на чистой силе я смогу это сделать — сознание Змея, столкнувшись с препятствием, обратится за помощью к более опытному и гибкому человеческому разуму. Так и вышло. Саша удачно приземлился на мраморные плиты сада, мгновенно развернулся ко мне лицом, ожидая, пока я верну себе человеческий облик. Несколько мгновений мы смотрели друг на друга, на его лице вспыхнуло сначала изумление — он вспомнил ту встречу в Белом овраге и узнал меня, а потом — горячечная, пламенная, плохо контролируемая злость.

— Здравствуй, Нигейр Алекс, — начал я нейтрально-вежливым голосом. — Рад встретить тебя лицом к лицу. Думаю, нам надо обговорить некоторые важные моменты, касающиеся Саманданга и будущего Ар Шамаля.

Его лицо перекосило яростью, и в следующее мгновение он бросился на меня, и я едва увернулся от Асгарота. Одну саблю пришлось отшвырнуть, заменив ее кинжалом, чтобы сохранить маневренность.

Да, он несомненно был мастером, уже сейчас, за короткое время превратившись из обычного неспортивного жителя Старой Земли в идеального бойца. Он теснил меня, без устали нанося и отражая мои отчаянные удары, блокируя все мои попытки прорваться ближе. Я защищался, уклонялся, парируя выпады, как безумный наступал и снова отступал под его напором, но он постоянно, шаг за шагом, умело и безжалостно теснил меня. В глазах его пылало откровенное бешенство. Мне казалось, что это не человек — древний Нигейр, завладев его сознанием даже в человеческом теле, мстит нам всем за то, что мы изгнали его из своего круга.

Уже несколько раз я чувствовал, как опасно проносился рядом с моим горлом Асгарот, пылающий мертвенно-белым светом меч, растущий из его ладони, и я уже неоднократно принимал Легарот, меч-коготь, вторую часть перчатки, на крестовину кинжала, успешно — пока еще успешно — отбрасывая его назад. Мне не остановить эту пляску взбесившегося смерча, в честном открытом бою — великое мастерство против выученности — не остановить… Он гнал меня по дорожкам сада до кипарисового дворика, заставляя уходить в глухую оборону и не давая ни малейшей возможности атаковать. Даже несмотря на человеческий облик, Змей все еще держал в когтях Сашин разум. Я несколько раз пытался обращаться к нему по имени, но на его лице не дрогнул ни один мускул, он не слышал меня, продолжая, подобно биороботу-модификанту, ведомому хозяином, яростно, без передышки, наступать.

В конце концов моя нога поехала на какой-то слетевшей с кипариса ветке и, пытаясь удержать равновесие, я чуть-чуть раскрылся. Алмазное лезвие мгновенно прошило мое левое бедро насквозь. Падая на бок, я услышал странный треск раздираемой ткани и через мгновение понял, что это рвется от когтя-Легарота куртка на моей спине. А потом нахлынула боль, от которой у меня потемнело в глазах. В каком-то помрачении я умудрился увернуться от очередного удара Асгарота, и почти не думая, что делаю, ударил его очередным зарядом фэйра. Сашу отшвырнуло назад, но, ухватившись за скамейку, он сумел устоять и снова бросился на меня. Нет, извини, парень, у нас тут не поединок чести, у нас — бой на выживание. Я снова ударил его чистым фэйром, усилив воздушную волну так, чтобы его отбросило как можно дальше. Он упал и поднялся. Я ударил снова. И еще. Еще…

Наступая, я отбрасывал его все ближе к стене галереи. Загнав его под арку, с последним ударом я бросился на него сам, всем телом, не дав ему подняться, придавил к плитам и сел на спину. Безжалостно ударив коленом по локтю с малой перчаткой и обездвижив ее, я резко вывернул правую и, едва не сломав ему запястье, из всех сил дернул с руки чешуйчатую перчатку с Асгаротом. Саша закричал — часть перчатки содралась вместе с кожей. Пришлось пресечь очередную яростную попытку вырваться оглушающе ледяным ударом фейра, отчего он захрипел и ткнулся носом в каменные плиты, обмяк, а потом снова дернулся вверх в попытке сбросить меня, но уже слабее. Перчатку-Легарот я снимал медленнее и осторожнее — мне не хотелось калечить его сильнее, чем необходимо. В моих руках они съежились, превратившись в тускло блестящие чешуйчатые тряпочки. Сунув их в карман, я приставил кинжал к его шее и ощутимо надавил.

— Слушай меня внимательно, — начал я, сам неожиданно покрываясь холодным потом и дрожа от пережитого крайнего напряжения сил. — Собирай своих нагов и убирайся из Саманданга. У тебя есть способ подать им сигнал с неба?

— Есть, — прошипел он сквозь зубы.

— Сейчас я тебя отпущу, — продолжил я, не торопясь ослаблять хватку. — Ты обернешься, взлетишь и скомандуешь им уходить. Чем быстрее ты это сделаешь, тем лучше, тем меньше нагов положат из-за твоей глупости. Они сильны, но нас больше. Много больше. Не вздумай ерепениться — Сеннарская конница уже входит в ворота Джуджит. Понял меня?

— Да, — выдавил он.

— Завтра утром ты свяжешься с Ширин и попросишь ее с Ревалем об условиях достойной капитуляции. Потом встретишься с ними и вы совместно — еще раз повторяю — совместно — решите, как будете делить Ар Шамаль. Но я бы предложил не слишком настаивать на своем. Не знаю уж, кого ты слушал, когда тебя натравливали на Шамаль, не объяснив, что в этом мире есть и другие силы, способные объединиться и поставить на место одного взбесившегося змееныша. Ты понял меня?

Он прошипел что-то неразборчивое.

— Так понял?

— Да, — ответил он четко, и в голосе у него вдруг прорезалась очень знакомая усталость, словно что-то, державшее его в горячечном напряжении, внезапно откатилось назад, уступая место обычным человеческим чувствам.

— Когда они подтвердят, что вы договорились, я верну тебе перчатки.

Подождав еще несколько мгновений, я убрал кинжал, медленно ослабил хватку и слез с него, на всякий случай выставив саблю вперед, опасаясь, что он снова в ярости бросится на меня. Но из его глаз уже ушло боевое безумие, наведенное сущностью вечной твари. Тварь спряталась, оставив человека разбираться с тем, что она натворила. Осознание проигрыша накатывало на Сашу-Нигейра волнами, и я наблюдал, как меняется выражение его лица. Что ж, не стоит унижать его дальше. Я попытался вспомнить, где отбросил вторую саблю, но сквозь истощение и боль, терзающие мои разум и тело, не смог сосредоточиться даже на том, где я нахожусь. Кажется, старые сады… Как бы теперь доковылять до дворца и найти Шандра… Лучше, конечно, обернуться, но в ближайшее время мне такой подвиг не светит, если, конечно, не нажраться обезболивающего в лошадиных количествах. Стараясь держаться прямо и не хромать, я двинулся к большим воротам, замеченным в противоположном конце сада, и неожиданно оказался на широкой улице, ведущей к эмирскому дворцу.

И почти сразу же наткнулся на Юльку, стоящую перед входом с перекошенным от ужаса лицом. Осторожно попятившись назад, я прислонился спиной к стене, стиснув зубы, чтобы не вскрикнуть. Нечего ее пугать, она и так, бедняга, напугана.

— Ты его убил? — спросила она дрожащим шепотом.

— Нет, — ответил я медленно, увидев, как со стороны дворца в нашу сторону идет и снижается вимма, судя по цветам — наша. — Только игрушки отобрал.

Взгляд ее неожиданно скользнул вверх, и через несколько мгновений я тоже увидел, как над городом поднялся светло-золотистый змей. Правое крыло у него ничем не отличалось от левого. Раскинув крылья, он трижды свел их над головой, почти коснувшись перепонками, потом поднялся чуть выше крыш, и медленно и плавно, под небольшим углом стал набирать высоту, уходя в сторону Сеннского хребта.

Провожая его взглядом, Юлька, словно завороженная, двинулась за ним следом, споткнулась о ступеньку соседнего крыльца, очнулась и присела на краешек. У нее явно больше не было сил, чтобы двигаться дальше.

Из виммы выскочил Шандр, бросил напряженный взгляд сначала на нее, потом — на меня.

— Иногда я тебя боюсь, — бросил он, подходя и пристально всматриваясь в мое лицо. — А иногда мне кажется, что ты просто… самоубийца. Идти можешь?

— Не знаю, — прошептал я. — Увези ее, пожалуйста, к Ревалю. Нигейр сейчас отведет войска из Саманданга. Кажется, мы договорились. Дайте нагам отступить. А местную шваль — добивайте, если вздумают сопротивляться.

— Давай я сначала отвезу тебя, — сказал он обеспокоенно, но я лишь покачал головой.

— Ее. И побыстрее. С собой я как-нибудь сам… разберусь.