Приговоренный к страсти: Невиновен, но очень опасен

Глава 6

Николь ожесточенно терла кожу губкой, а мысли ее снова и снова возвращались к Киму Букнеру. Если рассказ Кима подтвердится, как она потом посмотрит в глаза невиновному человеку? Ему испортили отпуск, его провезли в наручниках через всю Калифорнию, его унизили… И после этого отделаться формальными извинениями?

Стоя под горячими струями воды, она размышляла, не совершила ли ошибку, оставив Кима Букнера одного. Анализируя его поведение, Николь вынуждена была признать, что оно не укладывалось в привычные для правонарушителей нормы.

Она выключила воду и подошла к большому зеркалу, занимавшему больше половины стены ванной.

— У тебя нет другого варианта, — глядя в глаза своему отражению, сказала Николь.

Что бы там ни подсказывал инстинкт, что бы ни нашептывали чувства, она должна до конца исполнять свои обязанности.

Ким сидел на кровати в неудобной позе, прикованный наручниками к изголовью, и таращился на экран телевизора. Услышав шаги, он повернулся и с любопытством посмотрел на Николь.

— А душ явно пошел вам на пользу. Вы выглядите посвежевшей.

Николь смутилась, но постаралась не выказать этого.

— Горячий душ — это как раз то, чего мне не хватало.

Ах, если бы ей не хватало только этого!

— А я не имею права принять душ?

Прежде чем ответить, Николь мысленно смоделировала возможные варианты развития ситуации. Ванная была небольшая и не имела окон. Не было в ней и предметов, которые могли бы быть использованы в качестве оружия.

— Возможно, я предоставлю вам такое право, но рассчитываю на вашу скромность и умеренность.

Ким широко улыбнулся и подмигнул ей.

— Моя скромность зависит от вашей.

Теплая волна возбуждения прокатилась по телу Николь от одного лишь звука его голоса.

— Не забывайте, что я коп, пусть и бывший. В нашей работе нет места скромности. — Она сказала это твердо, стараясь не думать о том, как отреагирует на обнаженного мужчину. — Знаете, однажды мы с напарником преследовали подозреваемого и оказались на нудистском пляже. Так что я смогла познакомиться со всеми мужскими достопримечательностями. После того случая я уже вряд ли увижу нечто такое, чего не видела раньше.

— Ух. — Ким обиженно засопел, хотя прыгавшие в голубых глазах чертики выдавали притворство. — Да уж, вы знаете, как поставить парня на место.

Николь невольно рассмеялась:

— Давайте договоримся: вы воспользуетесь душевой, если не станете возражать против публики в моем лице. Ну и, разумеется, некоторых ограничений.

— Конечно, как же без ограничений.

— Я сниму с вас наручники, так что вы сможете свободно пользоваться обеими руками, но… — Николь сделала паузу, — вам придется раздеться здесь, до трусов.

— Хм, а если я их не ношу?

Ей удалось сохранить бесстрастное выражение лица и отделаться равнодушной гримасой.

— Что ж, тогда раздевайтесь догола.

Ким ухмыльнулся:

— Просто я вас проверяю.

Николь так и не поняла, есть ли на нем трусы или нет. А если их действительно нет? Что тогда? Она сглотнула подступивший к горлу комок.

— Я принесу вам одежду и туалетные принадлежности. Но время пребывания в душе будет ограничено. Пять минут.

— Эй, так не пойдет! Вы провели там больше времени.

Николь твердо посмотрела в глаза своему пленнику:

— Либо так, либо никак. Решайте.

— Ладно, согласен, — буркнул Ким.

— И не закрывайте полностью дверь, пусть будет приоткрыта. Одно неверное движение…

— Да знаю, знаю! — перебил он ее. — Вы всадите в меня резиновую горошину, а потом свяжете по рукам и ногам и запихнете в багажник.

Николь усмехнулась:

— Поймите меня правильно. Я и так нарушаю инструкции, позволяя вам принять душ.

Она отвернулась, не желая отвечать на неизбежный вопрос о том, чем объясняется такая щедрость. Сомнения в виновности Кима, как бы сильны они ни были, должны остаться при ней.

— Что вам нужно из вещей?

— Там в сумке есть синие шорты. Достаньте их, пожалуйста.

Николь расстегнула замок и, покопавшись, обнаружила упомянутый предмет одежды.

— Нижнее белье?

Она стояла спиной к Киму, но, даже не глядя на него, почувствовала, что он улыбнулся.

— Не люблю.

Если он не любит спать в нижнем белье, то, может быть, и днем обходится без него?

— Тенниска?

— Нет, спасибо. Я и шорты надеваю только из любезности. Вообще предпочитаю спать нагишом.

Николь представила обнаженного Кима на прохладной шуршащей простыне. Черт возьми, откуда берутся эти непрошеные мысли?

— Вам нужно что-нибудь еще?

— Мне еще очень много чего нужно, но пока я ограничусь бритвенным прибором.

— Разумное решение. — Крем для бритья, лосьон, бритвенный станок. Ничего опасного. Тем не менее…

— Ладно, не надо. На некоторых, говорят, щетина действует возбуждающе.

Николь отнесла выбранные им вещи в ванную и, осмотрев помещение еще раз, вернулась, чтобы освободить пленника от наручников. Когда она отомкнула замок, Ким поднялся, потер запястья и отступил, словно демонстрируя отсутствие агрессивных намерений.

— Теперь повернитесь к стене и раздевайтесь.

Он молча выполнил приказ.

— Не забудьте, о чем я вас предупреждала. — Николь еще раз напомнила себе, что наблюдает за ним только из соображений безопасности, но легче ей от этого не стало.

Когда Ким расстегнул ремень джинсов и стащил рубашку с плеч, Николь едва не задохнулась при виде широкой мускулистой спины.

— Извините, но обнажаться без музыки меня не научили, — пошутил Ким.

Рубашка полетела на пол. Николь облизнула губы, благодаря Бога за то, что ее никто сейчас не видит. Она не могла отвести глаз от играющих под кожей мускулов. Только бы не повернулся!

Звук расстегиваемой молнии приковал ее к дивану. Николь на мгновение зажмурилась. Черт возьми, ее можно брать голыми руками! Она открыла глаза и облегченно вздохнула, увидев белые трусы-«боксеры».

Ким повернулся, а ее взгляд будто прилип к белому пятну на фоне загорелой, бронзовой плоти. Николь вспыхнула, когда до нее дошло, что он тоже возбужден.

— Вы удовлетворены?

Пауза затягивалась. Понимая, что ситуация вот-вот выйдет из-под контроля, Николь откашлялась и сказала:

— У вас пять минут на душ. — Она взглянула на часы. — Я постучу в дверь, когда время истечет.

— Тогда не будем его терять. — Ким по-мальчишески озорно подмигнул своей строгой тюремщице и вошел в ванную, оставив дверь наполовину открытой. Через пару секунд Николь услышала, как зашумела вода и щелкнул замок душевой кабины.

Поднявшись с кровати, она осторожно подошла к ванной. За полупрозрачной дверью кабинки четко вырисовывался силуэт Кима — широкие плечи, мощный торс, длинные ноги. С каким удовольствием она сбросила бы сейчас шорты и тенниску и вошла туда! Они занялись бы любовью прямо в кабинке, под струями душа. Хватило бы ей одной ночи, чтобы утолить многомесячную жажду?

Николь отпрянула от двери. Нельзя позволять себе мечтать о том, что было бы, если бы… Она вернулась в комнату, выключила телевизор и взяла со стола папку с документами, которую не решилась оставить на ночь в машине, еще раз пролистала документы, но не обнаружила ничего нового. Все указывало на виновность Кима Букнера.

Она дотянулась до сумки Букнера и достала его бумажник. Так, водительские права, выданы всего две недели назад. Кредитные карточки, тоже, похоже, совсем новенькие. Визитки указывали, что их хозяин Ким Букнер является владельцем автомобильного салона «Мэйфлауер», Рединг, штат Калифорния.

Итак, история, рассказанная Кимом, получила подтверждение, пусть и косвенное. Тем не менее установить истину можно только в Сан-Бернардино, где имелись отпечатки пальцев второго Кима Букнера.

— Ну как, я уложился?

Застигнутая врасплох, Николь уронила бумажник и выхватила пистолет. Ворона! И о чем только она думает?! Да если бы Букнер захотел, он запросто подкрался бы к ней и, пользуясь преимуществом в силе, скрутил бы в одно мгновение!

— Не двигайтесь! — предупредила Николь, направляя на него оружие.

Ким, похоже, не имел ни малейшего желания получить резиновую пулю. Он медленно поднял руки, демонстрируя полную покорность.

— Извините, Николь. Честное слово, я не хотел вас пугать.

Николь молчала, кляня себя за то, что, занятая поисками доказательств невиновности Кима, забыла об осторожности и в результате попала в дурацкую ситуацию. Сколько можно наступать на одни и те же грабли?

— Повернитесь к стене.

Он подчинился.

— Похоже, на этом моя свобода закончилась, да?

— Боюсь, что так. — Она подняла с пола бумажник и положила его в сумку Кима. Потом осторожно подошла к пленнику. — Опустите руки.

— С удовольствием.

Николь защелкнула одно кольцо наручника на правом запястье Букнера, а второе, подведя пленника к кровати, закрепила на изголовье.

— Не очень удобно, но придется потерпеть.

— Не возражаю. — Он сел на матрас и посмотрел на Николь снизу вверх. — Надеюсь, в таком положении мне будет легче представить себя в роли участника небольшого эротического спектакля.

— У вас чересчур богатое воображение.

— А вы предпочитаете более привычные позиции?

— Я предпочитаю не переступать черту, чтобы не попасть в неловкое положение.

— Никакого риска, да?

Николь промолчала. Ким не стал настаивать на продолжении разговора, а постарался как можно удобнее устроиться на кровати.

— Все хорошо? — спросила Николь.

— Учитывая обстоятельства, лучше и быть не может.

Николь облегченно перевела дух. Черт бы побрал этого Кима Букнера! За его способность шутить даже в наручниках. За его неимоверную сексуальность. За все сомнения, которые он посеял в ее душе.

Николь завела миниатюрный будильник на шесть часов утра, сняла кобуру, спрятала ее под подушку и выключила верхний свет.

— Вы не против, если я еще посмотрю телевизор? — вежливо спросил он, когда она сняла покрывало со своей кровати.

— Только сделайте звук потише и выключите, когда будете засыпать.

Николь скользнула под хрустящую чистую простыню.

— Спокойной ночи, Николь, — прошептал Ким, поворачиваясь к ней. — Сладких снов.

Она знала, какие именно сны он имеет в виду.

— И вам того же, Ким.

Он усмехнулся:

— А вот это уже прозвучало искренне.

Николь запретила себе думать о Киме, потому что не знала, как его воспринимать, потому что уже одно присутствие его в этой комнате выбивало ее из привычной колеи, пробуждало запретные желания, мешало сосредоточиться на работе.

Она закрыла глаза и приказала себе уснуть. Но, несмотря на усталость, сон не шел. Сквозь дрему Николь слышала, как Ким выключил телевизор, а потом до нее донеслось его спокойное, ровное и глубокое дыхание.