Приключения, фантастика 1994 № 01

Юрий Самусь. Глоток воды

Старика Баркинса Гринвуд заметил, едва ступив под своды космовокзала. Он стоял неподалеку от посадочной галереи и сквозь стекло рассматривал пассажиров «Брикстайра», следующих на таможенный досмотр. Среди них не было человека, которого встречал старик. Гринвуд это знал. Баркинс же узнает через несколько минут.

Время подгоняло. Гринвуд с неприязнью посматривал на таможенника, возившегося с рентгеновским щупом, проверяя его чемодан. Наконец, он закончил свою работу, буркнул под нос: «Добро пожаловать на Марс» и занялся очередным пассажиром.

Гринвуд подхватил чемодан и поспешил к выходу, заметив, что старик в этот момент повернулся и, сгорбившись, удаляется прочь. Вслед за ним Гринвуд вышел из здания космовокзала. Старик пересек небольшую площадь и скрылся в дверях какого‑то заведения с яркой вывеской: «Королева Марса».

Гринвуд огляделся. Привокзальная площадь Марсополиса выглядела слишком уныло даже для захудалого городишки. Приземистые двухэтажные здания с облупленной кое–где штукатуркой, плохо прибранная мостовая, несколько пескоходов, сиротливо ютящихся на автостоянке — все это довольно красноречиво указывало на то, что земная колония на Марс отнюдь не процветает.

Гринвуд перекинул чемодан в другую руку и направился к «Королеве Марса».

Баркинса он нашел у стойки. Перед ним стояла рюмка, наполненная до краев прозрачной жидкостью.

«Или виски, или водка, — подумал Гринвуд. — Здесь это довольно дорогое удовольствие, как, впрочем, и остальные напитки, кроме местной глучи. Все доставляется с Земли…»

Гринвуд устроился возле стойки рядом со стариком, поставил на пол чемодан, перехватил при этом косой взгляд Баркинса.

— Двойной виски! — кивнул он бармену.

Затем сделав равнодушный вид, повернулся лицом к залу. Поразительно, в такой ранний час заведение не испытывало дефицита клиентов. Как заметил Гринвуд, все они выглядели довольно пестро. Представляя чуть ли не все человеческие расы, они были соответственно и одеты. Однако какая‑то черта придавала им определенное сходство. Изможденность, догадался Гринвуд, и еще обреченность во взгляде. Похоже, тут собрались одни старатели.

Одинокие, вечно скитающиеся по пустыне в поисках развалин древних марсианских городов, они едва сводили концы с концами, живя на мизерные деньги, выручаемые за продажу богатым туристам разных безделушек. Нелегок был их хлеб.

«Но они сами выбрали его, — подумал Гринвуд, поворачиваясь снова к стойке, — а потому жалости не заслуживают.»

Бармен подал виски, и Гринвуд залпом осушил рюмку, опять уловив взгляд Баркинса, На этот раз удивленный. Старик цедил свою порцию маленькими глоточками, явно не помышляя повторить заказ.

— Два двойных!

Бармен наполнил рюмки, и Гринвуд подвинул одну из них старику.

— Я только что прилетел с Земли, — сказал он. — Хотел бы поглядеть на Марс, походить по развалинам древней цивилизации.

Баркинс внимательно посмотрел на него, но промолчал.

— Вы не могли бы мне помочь в этом деле?

— Для этого есть экскурсионное бюро, — хмуро ответил старик.

— Это не то, — Гринвуд махнул рукой. — Там со всех сторон опекуны. Мне же хочется по–настоящему ощутить дыхание Марса.

— Почему вы обратились именно ко мне?

Старик не притрагивался к рюмке.

— Да вот, сел здесь, а вы оказались ближе остальных. К тому же, вы в годах и, наверняка, знаете эту планету лучше других.

— Это не так.

— Но насколько я понимаю, вы тоже старатель, как и все собравшиеся в этом зале, так не все ли равно…

— Нет, — оборвал его Баркинс. — Мне не нужна лишняя обуза.

Гринвуд придал лицу обиженный вид.

— Мне все равно — вы или кто‑то другой станет моим проводником. Но меня удивляет, что вы отказываетесь от столь заманчивого предложения.

— Предложения?..

— Ах да, я забыл сказать, что все необходимое мы приобретем за мой счет.

Старик молчал, явно колеблясь. Гринвуд решил использовать последний козырь.

— Вода тоже за мой счет.

Что‑то переменилось в лице старика. Еще бы, вода на Марсе была самой большой ценностью. Без выпивки, без многого другого можно было прожить, но без воды…

— Я согласен.

Гринвуд улыбнулся. «У меня природное умение уговаривать людей», — подумал он.

О чем думал старик, он не знал, но если бы Гринвуду удалось прочитать его мысли, ему было бы не до улыбок.

— Выпьем?

Старик утвердительно кивнул головой, лишь теперь притронувшись к рюмке.

— Меня зовут Томас Райвер, — соврал Гринвуд.

— Джон Баркинс, — представился старик.

«Уж это я знаю», — подумал Гринвуд.

Они выпили. Старик вытер рукой губы и, хмыкнув, сказал:

— Только у меня одно условие.

— Да? — с готовностью отозвался Гринвуд.

— Мы не будем бесцельно шататься по пустыне. Мое жилище находится в трехсот милях отсюда возле останков одного из марсианских городов. Думаю, все что вы хотите увидеть, вы там найдете.

— Отлично. Меня это устраивает. Когда мы сможем выехать?

— Через несколько часов. У меня еще остались кое–какие дела в Марсополисе.

— Что ж, тогда у меня будет время осмотреть город. Я рад этому, — обрадованно сказал Гринвуд, хотя ему было абсолютно наплевать на убогость городских достопримечательностей. Однако надо было играть свою роль до конца. Он — турист, и он приехал сюда полюбоваться красотами Марса.

Старик посмотрел на часы.

— Значит, в девять на этой площади возле стоянки пескоходов. Мы должны выехать еще до полуденного зноя.

Они вышли из «Королевы Марса».

— Хорошо, кивнул Гринвуд, — а я пока закажу провиант и воду.

Навстречу выпорхнула секретарша, но Гринвуд даже не взглянув в ее сторону, распахнул дверь кабинета Дж. Дж. Каллогена. Владелец кабинета — толстый лысый человек с двойным подбородком и мясистым носом, сидел за письменным столом, склонившись над какими‑то бумагами. Услышав звук отзывающейся двери, он удивленно поднял глаза и увидел входящего элегантно одетого молодого человека с самодовольной улыбкой на лице.

Гринвуд уселся в кресло, закинул ногу на ногу и достал из кармана сигарету.

— Здесь не курят, — тявкнул Каллоген.

— Да? — Гринвуд сделал удивленное лицо и вынул зажигалку.

— Кто вы такой, черт бы вас побрал?

— Я? Ах, да! Меня же вам не представили. Я — Гринвуд–младший.

У толстяка вытянулось лицо.

— Не может быть. Я ожидал, что прилетит кто‑то из агентов корпорации.

— Но прилетел я, — хохотнул Гринвуд. — Видите ли, дорогой мистер Каллоген, у меня иногда появляется тяга к путешествиям. Ну, а в этот раз я решил сразу убить двух зайцев, сочетая приятное с полезным.

Гринвуд с насмешкой следил, как управляющий медленно приходит в себя, в то же время размышляя о том, что давно бы пора сместить Каллогена с поста управляющего марсианским филиалом, заменив его человеком более молодым и деятельным. Но вся беда в том, что кадры подбирает отец.

Наконец, Гринвуд заметил, что Каллоген окончательно вернулся в норму.

— У меня мало времени, — сказал он. — Кое‑что вы сообщили в лазерограмме, но мне нужны подробности.

— Хорошо, — управляющий нервно кашлянул. — Джон Баркинс на Марсе уже двенадцать лет, разведен, о том, что он имеет сына мы узнали лишь недавно, точнее, когда он послал ему лазерограмму на Землю. С ее содержанием вы знакомы. Далее мы исходили из следующего: Баркинс что‑то нашел, причем, что‑то стоящее, иначе бы, зная его скупость, он бы никогда не посылал депешу, стоимость отправки которой составляет несколько сот долларов. С другой стороны, то что Баркинс обнаружил не принадлежит древней марсианской культуре. В противном случае, он бы не просил сына помочь в этом деле. Следовательно, старик наткнулся на что‑то другое.

— Полезные ископаемые, например.

— Да.

— Мы тоже пришли к такому выводу, — задумчиво кивнул головой Гринвуд. — Но если это так, он должен приобрести участок земли, где отыскал этот самое что‑то. Иначе его находка не имеет ценности.

— Совершенно верно. Однако, как известно, мы не продаем ни один участок, не произведя первичных геологических изысканий. Старик Баркинс это знает. Видимо, и сына он вызвал как раз по этой причине.

— Да, — усмехнулся Гринвуд, — старик оказался в безвыходном положении. Если он подаст заявку на владение земельным участком, эту землю мы сразу же обследуем и, обнаружив мало–мальски что‑нибудь стоящее, просто не продадим ее.

— Разумеется. Но он может и не подать заявку и займется разработками нелегально.

— Вы думаете, он рискнет пойти против закона?

— Пожалуй, нет, — колеблясь ответил Каллоген.

— Значит, у него нет никаких шансов.

— Это так. Но понимая это, Баркинс просто может забыть о своей находке и заняться прежним делом. Старательство тоже приносит кое–какой доход.

— Хм, — Гринвуд задумался. — Это тоже нас не устраивает. Надо послать геологическую группу, и пусть перероют все, но отыщут то, что нашел этот старик.

— Конечно, мы могли бы так поступить, однако возникает еще один вопрос: где именно искать? Я не уверен, что Баркинс наткнулся на что‑то именно в том месте, где живет. По существу, сектор поиска безграничен. Именно поэтому мы попросили прислать агента с Земли, чтобы под видом туриста он мог провести кое–какие исследования.

— А попросту шпионить, — улыбнулся Гринвуд.

— Можно назвать и так.

— Хорошо. Теперь я окончательно уяснил в чем суть дела. К девяти часам мне понадобится продовольствие и вода.

— Зачем? — удивленно спросил Каллоген.

— Затем, что я и Баркинс в этот час отправляемся в интересное, с моей точки зрения, путешествие.

Гринвуд не без удовольствия заметил, как вытянулось лицо управляющего.

Мелко вздрагивая, пескоход катился по волнистым дюнам. В кабине было душно и жарко. Гринвуд обливался потом, изредка поглядывая на невозмутимо восседавшего рядом Баркинса. Странно, но ему не было жарко, морщинистое лицо не блестело от пота, и противные соленые капли не срывались с кончика носа на мокрую насквозь рубаху.

Баркинс уверенно вел пескоход, сверяя курс по известным ему одному ориентирам. Ни компаса, ни других навигационных приборов у него не было, и Гринвуд не переставал удивляться тому, что среди тошнотворного однообразия нескончаемых дюн старик с такой легкостью находит нужное направление.

Они ехали уже довольно долго. День был на исходе, и солнце медленно катилось к западу. Но зной не спадал, заставляя Гринвуда проклинать все на свете и, особенно, свою бредовую идею отправиться на Марс.

— Господи, как вы здесь живете на этой жаровне? — пробормотал он.

— Привыкли, — усмехнулся Баркинс. — Человек такая тварь, что привыкает ко всему.

Гринвуд открутил крышку фляги и сделал несколько глотков.

— Мне кажется, что к этому привыкнуть невозможно.

— А ты меньше пей, тогда не будет столько влаги выделяться организмом в виде пота.

— Я не нуждаюсь ни в чьих советах, — недовольно буркнул Гринвуд, при этом отметив, что старик в разговоре с ним перешел на «ты».

«Мужлан, — подумал он, — но что ждать от старателя, большую часть своей жизни оторванного от цивилизации?»

— Ну, как знаешь, — снова усмехнулся старик, и они надолго замолчали.

Пескоход, урча мотором, продолжал переваливать через песчаные волны, но, как заметил Гринвуд, они постепенно становились все ниже и ниже. Вскоре Гринвуд увидел впереди размытые очертания горной гряды. В дрожании раскаленного воздуха контуры ее искажались и вздрагивали, словно исполняя какой‑то замысловатый и таинственный танец.

А потом под колесами пескохода стали попадаться камни, отчего тряска еще больше усилилась.

— Скоро будем на месте, — сказал Баркинс. — Как раз к заходу поспеем.

Гринвуд облегченно вздохнул. Ему уже до чертиков надоели эти марсианские гонки. Настроение сразу улучшилось, и он начал насвистывать какой‑то мотивчик. Баркинс не обращал на него внимания. Он повернул пескоход на девяносто градусов и направил его к видневшейся вдалеке группе скал.

Прошло еще не менее получаса, прежде чем Гринвуд смог разглядеть их. Это были не скалы. Перед ним простирались развалины древнего марсианского города. Они были столь величественны, что у Гринвуда перехватило дыхание.

«Проклятье, — подумал он. — Это же настоящий Клондайк для туристов. Если бы не приходилось буквально все возить с Земли, прямо здесь можно было бы построить с десяток кэмпингов. И еще вода… Самое ценное — это вода. Ее необходимо больше всего, ибо на Марсе своей воды нет ни капли. А регенерационные установки почти ничего не дают…»

— А вот и моя хижина, — вывел его из раздумий голос Баркинса.

Гринвуд увидел перед собой жалкую лачугу, сколоченную из листов фанеры. Маленькие оконца были затянуты целлофаном, из крыши торчала металлическая труба, а к двери были приставлена лопата, что означало — хозяина нет дома. Рядом с хижиной прямо на земле лежал огромный бак из нержавейки. По–видимому старик держал в нем воду.

Пескоход замер. Баркинс выключил двигатель, открыл дверцу и выпрыгнул наружу. Гринвуд последовал за ним, только сейчас почувствовав, как занемели члены.

Пока он разминался возле пескохода, старик сходил в лачугу и вынес оттуда длинный резиновый шланг.

— Надо перекачать воду из танка в бак, — сказал он. — Помогите мне.

Вместе они присоединили шланг к сливному крану, и Баркинс включил мотопомпу.

— Я пойду посмотрю на развалины, — сказал Гринвуд, когда они покончили с этим делом.

— Поздно уже, — ответил старик. — Скоро стемнеет, а у нас еще много дел. Завтра посмотришь.

Они разгрузили пескоход, перенесли провиант в пристройку рядом с домом. Гринвуд после этого еле волочил ноги.

— Хочу спать, — сказал он.

— Пошли.

Хижина оказалась сравнительно просторной. Кроме стола и стульев, грубо сколоченных из неструганных досок, металлической кровати рядом с печкой и нескольких стеллажей здесь ничего не было. Впрочем, Гринвуда сразу заинтересовало содержание стеллажей. Крохотные статуэтки марсианских богов, вазы, различные предметы кухонной утвари и просто черепки — от всего этого так и веяло стариной.

— Этим вот и кормлюсь, — сказал старик, доставая из‑под кровати матрац, набитый соломой. — Будешь спать на кровати, а я на этом., Гринвуд утвердительно кивнул головой.

— Ужинать будешь?

— Не хочется.

— Тогда ложимся. Через несколько минут станет совсем темно, а у меня электричества, сам понимаешь, нет.

— Можно было купить свечи.

— Слишком дорогое удовольствие.

Гринвуд разделся, с отвращением отбросив в сторону влажную рубаху, и лег, тут же провалившись в бездонную пропасть сна.

Третий день Гринвуд бродил по останкам некогда могучей марсианской цивилизации. Прежнее восхищение развалинами исчезло без следа, осталась лишь беспредельная скука. Гринвуд все эти дни тайком следил за стариком. Тот, орудуя лопатой, копался в песке, отыскивая иногда блеклые черепки. Радовался он им, как ребенок, и Гринвуду от этого становилось тошно. Он уже окончательно уверился, что разнюхать таким образом вряд ли что удастся, да и весь проект казался теперь бредовой идеей. Если Баркинс что‑то и нашел, он будет тщательно скрывать это. Факт — очевидный, и было бы большой глупостью не признать это.

В первый же день Гринвуд провел кое–какие исследования, но приборы не смогли зафиксировать какой‑либо крупной аномалии. Искать же в другом месте не имело смысла — марсианская пустыня велика. И у Гринвуда все чаще возникала ассоциация с пресловутой иголкой в не менее пресловутом стоге сена.

Гринвуд уже всерьез подумывал о возвращении. Еще денек–другой и он наверняка убрался бы восвояси, если бы не его величество случай.

Произошло это после обеда. Они сидели на крыльце и попыхивали сигарами, когда старик неожиданно сказал:

— Ксенолингвисты говорят, что у марсиан была странная письменность. В каждой строке они писали по одному слову, но если прочитать все первые буквы каждого из этих слов то получалось еще одно слово. То же самое выходило, если взять вторые буквы, третьи и так далее. С нашим языком такие штучки не проделаешь.

Гринвуд тогда не поддержал этот разговор, и старик вскоре умолк. Но вечером, когда Гринвуд снова бесцельно бродил по развалинам, ему почему‑то вспомнился текст лазерограммы, посланной Баркинсом на Землю. В ней было всего несколько слов: «Вылетай один. Дело абсолютно новое» и стояла дата 20.10.2002 года. «Текст довольно странный, — отметил про себя Гринвуд. — К тому же, почему старик решил, что получив это послание, его сын бросит все дела и помчится на Марс? Вполне возможно, что в лазерограмме скрыта еще какая‑то информация, но какая? Нет, — Гринвуд отрицательно покачал головой, — похоже, я начинаю фантазировать. Баркинс младший знает своего отца и, получив от него сообщение, также, как и мы, поймет, что старик нашел действительно что‑то ценное. И все же что‑то тут не так. Чтобы вылететь на Марс, сын должен быть уверен, что окупит расходы. Иначе, он не станет рисковать. Значит…» У Гринвуда перехватило дыхание. Он внезапно вспомнил послеобеденный рассказ старика.

— Боже мой, — пробормотал Гринвуд, — как все просто. Если взять первые буквы лазерограммы, то получится слово: «водан». Хм… Причем здесь буква «н»? Хотя нет… Если добавить еще и первую цифру даты, то получится «вода Н2О». Старик все же сообщил сыну, что именно он нашел, а мы не смогли догадаться. Но теперь Баркинс, не желая того, дал мне в руки ключ. Знал бы он, кто я есть на самом деле! — Гринвуд рассмеялся. — теперь остается самая малость: узнать, где он нашел воду. И, кажется, я знаю, как это сделать.

Гринвуд огляделся. Старик по–прежнему копался в песке, всецело поглощенный своей работой. Осторожно выбравшись из развалин, Гринвуд направился к дому. Двух минут ему хватило, чтобы проделать в баке с водой небольшое отверстие. Затем он сел в пескоход и вернулся обратно в город. Старик отложил в сторону лопату и вопросительно посмотрел на него.

— Хочу вот развеяться, — сказал Гринвуд, — прокачусь с ветерком по пустыне.

— Что ж, тоже дело, — ответил старик, вновь взявшись за лопату.

Гринвуд уехал, а Баркинс еще долго и пристально смотрел ему вслед…

Вернулся Гринвуд, когда стало смеркаться. Пришел пешком, старательно хромая на левую ногу. Баркинс ждал его, сидя на крыльце. Лицо его было чернее тучи.

— Где пескоход? — спросил он.

— Не справился с управлением и перевернулся, — понурив голову, ответил Гринвуд.

Старик тяжело вздохнул:

— И это еще не все. Не зря говорят: беда никогда не приходит одна.

— Что‑нибудь случилось еще? — сделав испуганный вид, спросил Гринвуд.

— Бак с водой прохудился, и все вытекло в песок.

— Что же теперь делать?

— Пескоход можно отремонтировать?

— Не знаю.

— Где ты его оставил?

— В миле отсюда.

— Пойду по твоим следам, посмотрю, что там стряслось.

— Я с тобой.

— Куда? Ты еле ходишь, а скоро совсем стемнеет. Баркинс ушел, а Гринвуд, улыбаясь, зашел в дом и улегся на кровать. Пока все шло по плану…

Старик вскоре вернулся. Он хмуро взглянул на Гринвуда и прохрипел:

— Все. Крышка. Пескоход не починить.

— И что теперь?

— Сдохнем здесь с тобой, вот что.

— Но можно вызвать спасателей.

— Каким образом? Ты умудрился разбить и передатчик, а другого у меня нет.

Гринвуд тихо выругался.

— Ну–ну, парень, — попытался успокоить его старик. — Может кто и заберется сюда, прежде чем мы превратимся в высохшие мумии.

Даже один день без воды на Марсе — пытка. Шли пятые сутки. Они лежали в доме, не помышляя выйти наружу. Гринвуд без конца ныл, старик молчал, экономя силы. Казалось, солнце решило испепелить все вокруг. Раскаленный воздух проникал сквозь щели в лачугу, обжигая легкие, высасывая из организма последние соки.

— Хотя бы глоток… один глоток оды, — бормотал Гринвуд, — иначе нам конец. Никто не сунет носа в это богом забытое место, разве что сумасшедший, наподобие меня. Баркинс продолжал молчать.

— Может ты думаешь, что я сам виноват, напросившись к тебе в попутчики? — нервно выкрикнул Гринвуд. — Да, я признаю это. Но если бы не твоя глупость, мы бы не остались без воды. Ты должен был проверить бак, прежде чем закачать в него воду. Разве я не прав? А? Да не молчи, слышишь?! Скажи хоть слово, не то я за себя не ручаюсь…

— Сегодня прилетает корабль с Земли.

— Ну и что?

— На нем наверняка прибудет на Марс мой сын.

— Что? — Гринвуд внезапно расхохотался. — Сын! Он не прилетит к тебе, старик.

— Это почему?

— Потому что никогда не получал и не получит лазерограммы, посланной тобою.

Баркинс, до этого лежавший спиною на матраце, перевернулся на бок и удивленно посмотрел на Гринвуда.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Ровным счетом ничего.

— Нет, уж выкладывай, раз начал, — в его голосе явно звучала угроза.

— Ладно, — Гринвуд приподнялся и сел, — ты этого хотел сам. Моя фамилия вовсе не Райвер. Я — Гринвуд–младший.

У старика удивленно поползли кверху брови. Он на самом деле был удивлен.

— Мой отец является…

— Это можешь не объяснять, — хмуро перебил его Баркинс.

— Хорошо. Меньше времени уйдет на разъяснение, — спокойно сказал Гринвуд. — Все дело в том, что мы перехватили твою лазерограмму. Но прежде управляющий марсианским филиалом нашей корпорации мистер Каллоген сделал насчет нее кое–какие выводы. Ты нашел что‑то ценное здесь на Марсе. Ведь это так?

— Допустим.

— Я же, приехав сюда, догадался, что ты отыскал воду!

— Но ты не знал где, и потому придумал штуку с баком и пескоходом.

— Совершенно верно, — усмехнулся Гринвуд. — Теперь у тебя остался только один выход: ты должен сказать, где находится вода, иначе мы скоро умрем.

Старик долго смотрел на Гринвуда. Лицо его было спокойным и даже несколько печальным.

— Идем, — наконец, вымолвил он.

Они вышли из хижины. Старик остановился на пороге и показал на горную гряду.

— Вода там. В восьмидесяти милях отсюда. Если дойдешь — иди.

Гринвуд несколько минут смотрел на видневшуюся вдалеке цепочку гор, а затем расхохотался:

— Да, старик, тебе не повезло. Ты проиграл. И черт возьми, мне тебя не жаль, ибо ты забыл, кто ты, забыл свое место. А зря. Твой удел — копаться в этом дерьме. Понимаешь?! — Гринвуд уже кричал, захлебываясь в своих собственных словах. — А потому ты подохнешь здесь!

Он вернулся в лачугу, достал из чемодана небольшой металлический ящик с множеством кнопок и индикаторов и снова вышел на крыльцо.

— Знаешь, что это?

Старик отрицательно покачал головой.

— Это — массопередатчик. Новинка, о которой еще мало кто слышал. Через несколько секунд я буду в Марсополисе, а ты… Ты так и сдохнешь здесь, если, конечно, тебе не повезет. Но будь уверен, в твоем везении не будет и капли моей заслуги.

Гринвуд нехорошо улыбнулся, обнажив клыки, и включил массопередатчик.

— Счастливого превращения в мумию, — сказал он и исчез.

Старик вытер пот со лба и облегченно вздохнул:

— Кажется получилось.

Он довольно улыбнулся и вошел в дом. Отодвинув кровать от стены, Баркинс нащупал кольцо на полу и потянул его на себя. Каменная плита со скрежетом отошла в сторону, обнажив древние замшелые ступеньки, ведущие в бездну. Старик начал медленно спускаться, подсвечивая себя фонариком, часто останавливаясь и прислушиваясь к монотонному шуму внизу.

Наконец его нога ступила на последнюю ступеньку. Она была влажной и скользкой, но Баркинс не замечал этого.

Он смотрел на гигантское подземное море, которому не было конца. Старик выключил фонарь, здесь было светло, как днем. Откуда сюда падал свет, Баркинс не знал, да и никогда не задумывался над этим. Просто для него вода всегда олицетворяла свет.

Старик нагнулся, зачерпнул пригоршней воду и поднес к губам, ощущая всей своей сутью радость возрождения. Пил он неспеша, наслаждаясь каждой клеточкой своего измученного тела.

— Я тебя не отдам, — шептали его губы, — потому что они превратят тебя в товар. В самый страшный и самый гнусный товар, который может когда‑либо существовать в этом мире. Пусть люди приходят сюда и берут тебя, сколько им нужно. Бесплатно. Ибо за человеческую жизнь нельзя брать плату. А эти… — старик с отвращением вспомнил Гринвуда. — С ними еще не окончено.

Он выпрямился.

— Надо идти ремонтировать пескоход. Запасных частей на этот случай я заготовил предостаточно.

Через два дня Баркинс был уже в Марсополисе. Он ничуть не удивился, придя в контору оформлять документы на участок, когда его попросили пройти в кабинет управляющего.

Каллоген сидел за столом и, углубившись в бумаги, долго не обращал внимания на стоящего у порога Баркинса. Старик прекрасно знал, кто такой Каллоген, и потому молча ждал. Наконец, управляющий оторвался от бумаг и, взглянув на своего посетителя, улыбнулся, отчего его толстое лицо расплылось, словно пудинг на сковородке.

— Надеюсь, все документы у вас в порядке?

— Да, сэр, — отозвался Баркинс.

— Отлично. И какой же участок вы желаете приобрести? «Только бы не переиграть, — мелькнуло в голове у Баркинса, — Боже мой, как я устал…»

— Горную гряду в четырехстах милях к востоку от Марсополиса.

Улыбка Каллогена стала еще шире.

— Весьма сожалею, но корпорация этот участок не продает.

«Я в этом не сомневаюсь.»

Старик нахмурился.

— Разве этот участок представляет какую‑то ценность?

— Ой, вы шутник, — уже откровенно рассмеялся Каллоген.

— Не меньше, чем вы, — огрызнулся Баркинс.

Каллоген перестал улыбаться.

— Довольно, — сказал он. — Участок не продается, и вы знаете почему. Можете приобрести любой другой.

Старик понурил голову.

— Но… Э…

Он повернулся, собираясь уйти, но внезапно остановился.

— Если увидите Гринвуда–младшего, передайте ему, что он — подонок.

— Вы забываетесь, мистер Баркинс.

— Ничуть.

— Хм… вы к тому же и глупец. В любом случае наши изыскатели проверили бы этот участок, прежде чем мы продали бы его вам. Впрочем, каждый рассчитывает, что ему повезет. Не так ли, мистер Баркинс?

— Хорошо, — сказал старик, и Каллоген по его лицу понял, что тот сдался, — я хотя бы могу купить участок, на котором стоит мой дом?

— Безусловно.

— В таком случае, когда мне ждать изыскателей?

— Да никогда. В этом просто нет необходимости.

Старик кивнул и молча вышел.

«Господи, — думал он, спускаясь по лестнице, — ради этих двух слов мне пришлось стать профессиональным артистом.»

Старик улыбнулся.

— А все‑таки я неплохо сыграл свою роль. Но самое смешное, у меня никогда в жизни не было сына.