Приключения Ломтика

ПРИКЛЮЧЕНИЕ С БОРОДАТОЙ ПИШУЩЕЙ МАШИНКОЙ

Майк был вне себя от восторга: накануне он провёл целый день у дяди и выучил Бима новым фокусам.

— Бим теперь знает ещё одно слово, — сообщил он Ломтику. — Я сделал карточку с надписью «купаться». И вот, когда я спрашиваю: «Бим, что ты будешь делать, когда станет жарко?», он сразу бежит и приносит карточку со словом «купаться». И ведь отлично понимает, что это значит: вместе с карточкой тащит мои плавки! А ещё я выучил его ходить на задних лапах. Мы делаем так: я иду впереди с куском сахара в руке, а Бим — следом за мной по всей комнате!

— Подумаешь! На задних лапах ходит! — скучающим голосом отозвался Ломтик. — Мама с папой как раз сегодня поехали посмотреть на собаку, которая почти всегда ходит на задних лапах. Просто ей так нравится!

— Вот это уже свинство! — крикнул Майк. Равнодушие Ломтика разозлило его, и он готов был на всё возражать. — По-моему, свинство со стороны собаки ходить на задних лапах. Ей, видите ли, нравится! Подумаешь! А что сказали бы собаки, если бы мы отрастили себе хвосты и объявили: «Нам нравится!» По правде говоря, меня так и подмывает отрастить хвост! Чтобы проучить собак. Раньше я считал, что это нечестно — хвосты носят собаки и разные другие звери, а вовсе не люди. Но раз уж собаки вздумали делать всё, что им нравится, раз уж добрались до наших ног — извините, тогда и я заведу хвост!

Майк остановился, чтобы перевести дыхание.

Ломтик только спросил:

— Какой?

Минуту царило молчание. Потом Майк раздражённо произнёс:

— То есть как — какой?

— Я спрашиваю: какой хвост? Просто так заводить хвост нельзя. Надо знать, какой тебе хочется. Если собираешься качаться на деревьях — нужен обезьяний хвост, им можно цепляться за ветки; если хочешь на своём хвосте сидеть — он должен быть как у кенгуру; если хочешь рулить хвостом — лучше всего беличий; если хочешь подавать хвостом разные сигналы — нужен кроличий, а если хочешь бить людей по головам — как у крокодила. Много есть разных хвостов. Если взять по хвосту каждой породы и уложить их один за другим вдоль тротуара, пожалуй, до Букингемского дворца доберёшься.

— Вот красота! — захохотал Майк. — А что, если хвосты все разом завиляют? Ладно уж, не стану заводить хвост. Во всяком случае, сейчас не стану. Подумаю сперва, какой лучше. — Тут Майк опять вспомнил про обиду, решил снова надуться и сердито продолжал: — А где он живёт, этот пёс, что ходит на задних лапах? И чего ради ездить его смотреть?

— Это не он, а она, — ответил Ломтик. — Зовут её Джуди. Она только что приехала из Африки с одним учёным — мистером Экштейном. Мама с папой отправились к нему выяснить, почему Джуди больше нравится ходить на двух лапах, чем на четырёх.

Некоторое время Ломтик и Майк шли молча, потом Майк сказал:

— А если познакомить Джуди с Бимом? Глядя на неё, и Бим научился бы ходить на задних лапах. Напишу-ка дяде и попрошу прислать сюда Бима.

Мальчики направились к дому Майка. Придя домой, Майк бросился искать ручку или карандаш, но ни то, ни другое найти не удалось.

— Ладно, — сказал он, — напечатаю на папиной машинке. Письмо гораздо легче читать, если оно напечатано. Недаром взрослые всегда печатают на машинке.

Майк уселся и вот что напечатал:

Мальчики долго разглядывали письмо. Потом Ломтик спросил:

— Что это ты написал?

— Не притворяйся! — сердито ответил Майк. — Неужели читать разучился? Слушай: «Дорогой дядя! Пришли, пожалуйста, Бима, я познакомлю его с собакой, которая ходит на задних лапах. Обнимаю. Майк». Кажется, чёрным по белому написано!

— Да, но письмо получилось какое-то странное, — нерешительно сказал Ломтик. — Необычное.

— Понимаю, — с живостью подхватил Майк. — Виноваты буковки. Они страшно загрязнились, и поэтому получается так неразборчиво. Сейчас почистим!

Майк начал шарить по комнате, перерыл бумаги на столе, выдвинул несколько ящиков и забыл их задвинуть.

— Чем бы почистить? Ничего не могу найти! — сказал он.

Ломтику не хотелось говорить, что бесконечные вопросительные знаки и буквы «х» в письме сильно озадачили его. Он решил помочь другу.

— Вот если бы найти эфир, — сказал он. — Эфиром чистят всё.

— Нет здесь никакого эфира, — отозвался Майк.

Ему было стыдно признаться, что он понятия не имеет, что такое эфир. Майк открыл продуктовый шкаф и принялся рыться на полках, передвигая разные банки и склянки.

— Нет! — сказал он, покачав головой. — Очевидно, мама забыла купить.

— Чудак, не там ищешь: его не едят, а нюхают, — возразил Ломтик. — Если надо отрезать человеку руку или ногу, ему дают понюхать эфир, и он не чувствует боли. А кто же станет пить эфир? Если его выпить, тогда… да нет, это просто невозможно, — закончил Ломтик. — А чистит он великолепно. Для машинки лучшего не придумаешь. Боюсь только, вопросительные знаки вряд ли уберёт, — добавил мальчик мрачно.

— Какие ещё вопросительные знаки? — спросил Майк.

— Да в письме! — ответил Ломтик. — Никогда не видел столько вопросительных знаков! Торчат в каждом слове.

— А ведь правда! — удивлённо сказал Майк, глядя на письмо. — Действительно странно. И кто их насажал?.. Но всё-таки, — деловито продолжал он, — надо же наконец найти эфир. Где бы ему быть?

Ломтик ответил, что скорей всего в ванной комнате. Там мальчики тщательно перерыли весь шкаф с лекарствами; по три раза измерили друг другу температуру, налепили пять кусков пластыря на руку Майка и четыре на ногу Ломтика, наперегонки пускали мыльные пузыри, разбили неначатую бутылку жидкого мыла, но эфира так и не нашли.

— Вот история! — сказал Майк. — Что же делать?

— Кажется, придумал! — отозвался Ломтик. — Учёные иногда растворяют в эфире различные вещества. Ну, понимаешь, примерно так, как мы распускаем в воде жидкое мыло. Это я точно знаю — папа на днях рассказывал. Давай попробуем взять любую бутылку. А вдруг повезёт и в составе жидкости окажется эфир! Здесь всего-то было две бутылки. Одну из них — с жидким мылом — мы благополучно разбили. Значит, осталась только вот эта: с коллодием. Знаешь, жидкость, которой заклеивают, если порежешься.

Ломтик взял маленькую бутылочку и понюхал.

— Если в состав какой-нибудь жидкости входит эфир, то у неё должен быть больничный запах, — объяснил он.

— Ну как? — взволнованно спросил Майк.

— Больничный, — уверенно ответил Ломтик.

— Вот и прекрасно! — оживился Майк. — Давай скорее чистить машинку. Нужно какую-нибудь щёточку… Ага, знаю: можно взять папин старый помазок для бритья. Из него уже лезут волосы, и папа всё равно собирается купить новый. Старые папины кисточки для красок тоже пригодятся.

И вот, вооружившись помазком и кисточками, мальчики вернулись в кухню и взялись за пишущую машинку.

Минут через десять Ломтик сказал:

— В коллодий, конечно, входит эфир, тут я не ошибся. По крайней мере, думаю, что не ошибся. Но, по-моему, туда входит ещё что-то.

— Да, — подтвердил Майк. — Кажется, клей.

— Вот беда! — продолжал Ломтик. — Вечно я забываю: учёные никогда не должны решать вопрос односторонне. Они обязательно должны всё обдумать и взвесить. — Мальчик пристально посмотрел на машинку.

Действительно, было на что посмотреть! Машинка стала пушистой, как персидский кот. Серые, зелёные, красные и белые волоски из кисточек плотно прилипли к клавишам. Ломтику даже пришлось вынуть из кармана расчёску и сделать на машинке пробор, иначе клавиш совсем не было видно.

— Ты что разглядываешь? — спросил Майк.

— Смотрю, чистые ли клавиши, — ответил Ломтик с учёным видом.

— Ну и дурак! — возмущённо воскликнул Майк. — Провались ты со своим эфиром! Уж лучше пойти за парикмахером Джо — пусть приведёт машинку в порядок.

— Парикмахер Джо? — изумился Ломтик. — Он-то здесь при чём?

— Как — при чём? Пусть побреет!

— Кого побреет?

— Да машинку, конечно, остолоп ты этакий! Что это ты сегодня дурак дураком?

От обиды Ломтик покраснел и сжал было кулаки.

Но, к счастью, вовремя вспомнил, как ведут себя настоящие учёные: они при всех условиях сохраняют спокойствие и продолжают думать. Мальчик сдержался и только ответил:

— Ты, кажется, прав. Вероятно, я слишком плотно пообедал.

Друзья отправились к парикмахеру Джо. По дороге Ломтик сказал:

— Знаешь, а ведь он не пойдёт! Не пойдёт он брить машинку!

— А вот пойдёт! — отозвался Майк. — И ещё как обрадуется. Небось нечасто приходится брить машинки. Очень обрадуется, я уверен.

— Спорим на два пенса? — предложил Ломтик.

— Спорим, — ответил Майк.

Мальчики подошли к парикмахерской. Майк прислонился к двери и закричал во весь голос:

— Джо-о-о! Джо-о-о!

Дверь тотчас же распахнулась, и Майк повалился прямо на выбежавшего Джо. Мальчик совершенно забыл, что дверь открывалась внутрь, да и вообще не ожидал, что она так быстро откроется.

— Ничего! — вскричал парикмахер Джо. — Не беспокойтесь! Чем могу служить? Чем могу помочь? Как поживаете? Который час?

Всё это Джо выпалил одним духом и под конец совсем захлебнулся. Обняв мальчиков за плечи, он повернул с ними за угол дома. При этом Джо шёл на цыпочках, не сгибая ног, как клоун на ходулях.

— Ш-ш-ш! — прошипел он. — Я занят!

— Ах, как жаль! — воскликнул Ломтик. — Раз так, не будем вас беспокоить.

— Нет! Что вы! — закричал парикмахер Джо. — Я занят! Неужели не понимаете? Меня надо беспокоить!

— Раз вы заняты, мы, конечно, не станем вас беспокоить, — возразил Ломтик, повернувшись, чтобы уйти.

— Куда же ты? Погоди! — закричал Джо. — Не оставляй меня без дела. Я занят, неужели не понимаешь? Я занят!

Мальчики переглянулись. Потом Ломтик сказал:

— Простите, мистер парикмахер Джо, но вы невесть что несёте. Здоровы ли вы? Может быть, вам лучше сесть на край тротуара и посидеть немножко? Впечатление такое, будто вам сейчас станет очень плохо.

— Всё не то говоришь! — вскричал Джо. — Просто ничего не понимаешь! Я, парикмахер Джо, сейчас всё объясню.

Поманив мальчиков к себе поближе, Джо присел на корточки, жестами приглашая детей сделать то же самое, как будто все трое собирались играть в «шарики»[11].

— Там фермер Робинсон, — многозначительно прошептал Джо.

Он плотно сжал губы, выкатил глаза и бросил на мальчиков такой взгляд, словно этими тремя словами всё было сказано.

— И всё-таки мы ничего не понимаем, — мрачно произнёс Ломтик.

Парикмахер Джо поманил мальчиков ещё ближе и зашептал:

— Он бесповоротно решил, что фермерам не годится носить бороду. — Джо опять плотно сжал губы и ещё более многозначительно уставился на мальчиков.

— Ах, Джо, — сердито сказал Ломтик, — так мы до вечера ничего не поймём! У меня уже ноги затекли. Прошу вас, объясните всё по порядку, толком, без остановок.

— Ладно, — сказал Джо, презрительно пожав плечами.

Весь вид его ясно говорил: нормальным людям и так всё понятно, но, если Ломтику нужны объяснения, что ж, пожалуйста! Джо глубоко вздохнул и быстро-быстро заговорил, так быстро, что речь его превратилась в одно огромное слово, которого не найти ни в каком словаре:

— Фермер Робинсон решил что фермеры не должны носить бороды а его борода растёт очень быстро и он должен бриться ежедневно от этого болит кожа он приходит к нам чтобы его брили потому что глупо ведь самому делать себе больно пусть лучше это делают другие но он так привык бриться сам совершенно бесплатно что и нам ничего не платит то есть я хочу сказать платит ровно столько сколько мы должны отдавать хозяину так что нам самим ничего не остаётся поэтому никто не хочет его брить все притворяются будто страшно заняты.

Тут Джо наконец перевёл дыхание и неожиданно запел:

— Ах, как здорово! — вскричали Ломтик и Майк.

— Не правда ли? — скромно отозвался парикмахер Джо. — Я вдруг почувствовал, как что-то рвётся у меня из горла. Я открыл рот пошире — оно и вылетело! Никогда со мной такого не бывало! Даже не знаю, как это назвать.

— Как ни называй — очень здорово! — сказал Майк. — Я не подозревал, что вы умеете петь!

— Вы действительно не хотите брить фермера Робинсона? — спросил Ломтик.

— Ни под каким видом! — ответил парикмахер Джо. — Знаете, в парикмахерской шесть мастеров обслуживают шестерых клиентов, сидящих в шести креслах. Все клиенты давно пострижены и побриты, но парикмахеры делают вид, будто всё ещё заняты. Иначе им пришлось бы брить фермера Робинсона. Вот что там творится. — И Джо начал считать по пальцам: — Старый мистер Прендергаст через пять минут совсем облысеет; старый мистер Крукшенк намылен с ног до головы; Генри Робертсу сделали уже сто два горячих компресса; парикмахер Джон стрижёт китель полковника Робертса, потому что сам полковник пострижен уже десять минут назад; а волосы мистера Пентекоста скоро станут ярко-красными: парикмахер Джек всё красит и красит их — больше ему делать нечего.

— И клиенты всё терпят? — в ужасе спросил Ломтик.

— Нет, конечно! — ответил парикмахер Джо. — Только они ничего не могут сделать. Даже встать с кресла не могут! Стоит кому-нибудь пошевелиться — мастер сразу суёт ему в рот намыленный помазок, колет нос ножницами или набрасывает на голову горячее полотенце. — Джо пожал плечами, как бы желая прибавить: «Мало ли чем парикмахер может удержать клиента в кресле! Не так уж это трудно!»

— А что фермер Робинсон?

— Ах, фермер Робинсон! Негодный старый скупердяй! Сидит себе на стуле, читает газету и в ус не дует. А парикмахеры по его милости должны издеваться над шестью славными джентльменами! Так ведь и просидит до самого закрытия, пока не выставим!

— И никто его не побреет? — спросил Майк. — Так-таки никто?

— Побреет юный Джек, подмастерье. Так ему и надо, этому фермеру Робинсону! — громко расхохотался Джо.

— А чем это плохо? — спросил Майк.

— Это хорошо! Юный Джек, подмастерье, не сумеет его побрить! — заворковал от восторга парикмахер Джо. — Хорош будет фермер Робинсон, когда юный Джек поработает над ним! — И Джо принялся так хохотать, что по его щекам потекли слёзы, а глаза совсем покраснели.

— Всё равно не понимаю, — допытывался Ломтик: — раз юный Джек, подмастерье, побреет фермера Робинсона, зачем же парикмахеры всё-таки притворяются, будто заняты, и мучают несчастных клиентов?

— Видишь ли, — снова зашептал парикмахер Джо, — сегодня юный Джек выходной. Вот мы и прикидываемся занятыми до самого закрытия. Зато завтра, — Джо скривил рот и многозначительно закивал, — завтра дело другое.

Ломтику и Майку очень захотелось заглянуть в окошко и посмотреть, что творится в парикмахерской. Но тут они вдруг вспомнили, зачем пришли.

— Мы к вам с просьбой, Джо: надо побрить пишущую машинку, — сказал Ломтик самым обычным тоном.

— Побрить машинку?

Джо словно обмяк и повалился на тротуар. Глядя в небо, он хрипло бормотал:

— Побрить машинку! Побрить машинку! Побрить машинку!..

Прошло несколько минут. Ломтик и Майк решили, что Джо уже належался, и спросили:

— Ну как, Джо, согласны?

Джо сразу сел:

— Да! Я согласен! Я побрею пишущую машинку! Отцу моему однажды пришлось брить кокосовый орех. Деду — огромную ягоду крыжовника. Теперь я, парикмахер Джо, побрею пишущую машинку.

Произнеся это, Джо вдруг снова зашептал:

— Подождите, мальчики! Только вызволю оттуда инструменты.

Джо встал, внимательно осмотрелся и на цыпочках пошёл к парикмахерской. Он так усердно вытягивал носки, что несколько раз чуть не свалился. Добравшись до двери, Джо опустился на четвереньки и ползком пробрался в парикмахерскую.

Вскоре он снова появился, держа в зубах сумку. Сперва Майк не узнал его и воскликнул:

— Какая умная собака!

Тут Джо попытался зашикать на мальчика, не выпуская сумки изо рта, но чуть было не задохнулся.

Отдышавшись немного, он выпустил изо рта сумку и заговорил:

— Старый мистер Прендергаст стал похож на бильярдный шар. Старому мистеру Крукшенку побрили даже шерстяной ворсистый пиджак, а заодно и носки с начёсом. Генри Робертсу наложили сто двенадцать горячих компрессов и теперь накладывают сто тринадцатый холодный. Китель полковника Робертса очень славненько подстрижен — весь, кроме рукавов. Парикмахер Джон завивает их щипцами. А волосы мистера Пентекоста уже выкрашены в красный цвет, и парикмахер Джек укладывает их толстыми локонами, вроде сарделек.

Сообщив всё это, Джо опять ухватил зубами сумку с инструментами и пополз по улице. Но тут Майк не выдержал. Он объявил, что не желает идти рядом с Джо — пусть сначала перестанет валять дурака и ведёт себя как следует. Джо встал и очень грустно посмотрел на Майка.

— Эх! Не знаешь ты, как это невесело быть парикмахером! — сказал он.

Все трое двинулись дальше в полном молчании.

Придя в дом Майка, парикмахер Джо опять засуетился. Вынув из сумки белое полотенце, он набросил его на машинку:

— Гоп! — воскликнул Джо и в восхищении отступил, чтобы мальчики тоже полюбовались его ловкостью.

— Можно и мне попробовать? — очень вежливо попросил Ломтик.

Он заметил, что парикмахер Джо страшно гордится своим искусством и вовсе не хочет, чтобы Ломтик с ним соперничал.

— Что ж, попробуй! — небрежно бросил парикмахер Джо, смотря в потолок и не удостаивая Ломтика взглядом — до того он возгордился.

Ломтик взял полотенце, сказал: «Гоп!» — и постарался набросить его на волосатую машинку. Но полотенце запуталось в волосах и свалилось на стол.

— Растяпа! — крикнул Джо. — У тебя получилось не «гоп», а «хлоп»!

— И я хочу попробовать, — взволнованно сказал Майк.

Но у него совсем ничего не вышло: только смахнул полотенцем со стола бутылку чернил прямо на брюки Джо.

— Болван! — завопил Джо, даже не взглянув на испачканные брюки. — Оба хороши! Сначала у одного получается «хлоп», потом у другого — «шлёп»! Юный Джек, подмастерье, у того просто каждый раз получается «бац»! Он годится только на то, чтобы брить фермера Робинсона. Правильно умею делать один я, парикмахер Джо! Гоп! — повторил он. — Гоп! Гоп!

Джо принялся ловко вертеть полотенце вокруг пишущей машинки. Можно было подумать, будто он фокусник и хочет превратить машинку в белого кролика.

Наконец Джо успокоился и склонился к машинке, собираясь приступить к работе.

— Разрешите! — сказал он. — Как изволите: коротко с боков и подлиннее сверху? Или подлиннее с боков и не очень длинно спереди? Или не очень длинно сзади и почти коротко на макушке?

Ломтик только глазами заморгал.

Но Майк, который чаще бывал в парикмахерской, сказал:

— Нет, Джо, её надо побрить, а не постричь.

— Побрить? — изумлённо повторил Джо. Он стал перед машинкой и уставился на неё. — Так, по-вашему, это борода? Ну что ж, вам, конечно, виднее, вы ближе знакомы. Я-то вижу её в первый раз. Как угодно, но моё мнение — учтите, мое личное мнение, — нужна стрижка.

Тут Джо вынул инструменты и начал намыливать машинку, напевая вполголоса и приговаривая.

— Чудесная борода, сэр! — обратился он к машинке. — Жаль снимать. Может быть, разрешите только подстричь и немного изменить форму? Знаете, небольшие бородки клинышком теперь очень в моде. А иногда джентльмены предпочитают разделить бороду посередине. Сделать из неё, так сказать, две.

— Это вовсе не джентльмен! — заорал Майк и топнул ногой. Ему не терпелось поскорее напечатать письмо дяде. — Это пишущая машинка!

Но парикмахер Джо и внимания не обратил. Он продолжал болтать с машинкой: то предлагал завить бороду, то смазать душистым бриллиантином, то смочить жидкостью, чтобы она быстрее росла, то натереть особым кремом, чтобы она перестала расти вовсе; Джо даже просил у машинки разрешения выкрасить бороду в светло-каштановый цвет: «Такому молодому джентльмену светлая борода гораздо больше к лицу, чем седая». Но тут вдруг в кухню вошла миссис Спригз и уставилась на машинку.

— Ах! — произнесла она и, не прибавив ни слова, опустилась на стул и закрыла глаза.

— Продолжайте, миссис Спригз, — ободряюще крикнул Майк. — Скажите: «Загоните меня на чердак и уберите лестницу».

Миссис Спригз снова открыла глаза:

— Вовсе я не это хотела сказать. Я хотела сказать: «Окуните меня в мыльную воду и дразните Пеннорождённой». Что вы делаете с этой несчастной машинкой, Джо? Я чуть было не приняла её за капитана Спригза. У него были совершенно такие же волосы.

Услышав это, Джо уронил голову на машинку и залился слезами.

— Сначала они спрашивают, что я делаю с несчастными клиентами, теперь вы спрашиваете, что я делаю с несчастной машинкой! Эх! Не знаете вы, каково быть парикмахером! Никто не любит парикмахеров! Бу-у-у-у! Гу-у-у-у-у! У-у-у!

Миссис Спригз страшно огорчилась.

— Извините, Джо, я вовсе не хотела обидеть вас, — сказала она. — Ну, ну, не надо!

Она похлопала Джо по голове, отчего лицо его ещё ниже опустилось в мыльную пену. Но миссис Спригз похлопывала так ласково, что Джо повеселел.

— Прошу прощения, — сказал он. — Это нервы. Не привык брить пишущие машинки.

— Ну конечно, ещё бы! — утешала миссис Спригз. — Кто из нас привык?

— Только не я, — сказал Ломтик.

— И не я, — добавил Майк.

— Вот видите! — восторженно вскричала миссис Спригз, как будто только что победила в длинном и трудном споре. — А теперь давайте выпьем по чашке хорошего чая. Сразу станет легче.

— Ох, если бы стало легче! — мрачно произнёс Ломтик. — Я сейчас только сообразил, что в коллодии не может быть эфира. Ведь эфир принадлежит к веществам, которые улетучиваются… и исчезают…

— Как кролики? — с любопытством спросил Майк.

— Да нет, как кипяток.

При этих словах миссис Спригз забеспокоилась, подняла крышку чайника и заглянула в него.

— Всё в порядке! — сказала она. — Ещё не исчез. Я говорю о кипятке.

— Если кипяток исчезнет, как же пить чай? — сказал Майк.

— Если вода долго кипит, — продолжал Ломтик всё так же мрачно, — она в конце концов исчезает. Выкипает, превращается в пар и исчезает.

— Обмахните меня одуванчиком! — воскликнула миссис Спригз. — А ведь правда! И эфир так же исчезает?

— Да, — угрюмо подтвердил Ломтик. — Только его и кипятить не надо, сам исчезает.

Все переглянулись.

— Конечно, — сказал Ломтик. — Не быть мне никогда учёным. Придётся отказаться от этой мысли и стать кем-нибудь обыкновенным, например парикмахером или ещё кем-нибудь в этом роде…

Джо поднял голову из мыльной пены и сердито уставился на Ломтика. Он уже открыл было рот и хотел злобно ответить, но… тут произошло нечто странное. Будто спрятавшийся в тёмном углу колдун шепнул заклинание и свершилось чудо. Все онемели от изумления, а миссис Спригз хриплым голосом пробормотала:

— Спрячьте меня в карман — я сражена!

По прихожей, направляясь прямо в кухню, грациозно шла маленькая коричневая собачка. Она шла на задних лапах.

Приблизившись к волосатой пишущей машинке, собачка с любопытством взглянула на неё. Потом посмотрела на Джо, а Джо на неё сквозь мыльную пену. Затем собачка бросила взгляд на миссис Спригз. Та до того смутилась, что никак не могла закрыть чайник и надела крышку себе на голову. Потом собачка повернулась к Ломтику и Майку. Мальчики сказали «Здравствуй!» и пожали собачке лапу. Наконец, продолжая стоять на задних лапах, собачка скрестила передние на груди и глубоко вздохнула, будто говоря: «Ах, какой прелестный уголок! И что за чудесные люди!»

— Ну конечно! — сказал папа Ломтика, вошедший тем временем в кухню. — Причиной всему любопытство. Ей просто хочется всё видеть. Поэтому и ходит на задних лапах.

— Кажется, вы правы, — отозвался другой человек, появившийся следом за папой. — Я тоже так думаю. Очевидно, потому и люди ходят на задних конечностях. Мы просто очень любопытны, только и всего.

— Ну, положим, — возразила мама Ломтика, которая оказалась тут же. — Скажите лучше, что мы любознательны. Это звучит гораздо приятнее.

Вот и конец Приключения с Бородатой Пишущей Машинкой и Любопытной Собакой. Папа Ломтика сам вычистил машинку настоящим эфиром, и заняло это всего несколько минут. Потом все стали в ряд и вместе напечатали письмо — так оказалось гораздо быстрее.

А собачка, продолжая стоять на задних лапах, поставила «интервал». Конечно, пришлось ей чуть-чуть помочь.

Так они и печатали все по очереди. С каждой строчкой дело шло всё быстрее и быстрее, и письмо очень скоро было закончено. Главное, в письме и в помине не было лишних вопросительных знаков.

Собачка сама опустила письмо в ящик. При этом нос её чуть было не застрял навсегда в щели ящика — так она старалась заглянуть на самое дно. Научила ли она Бима ходить только на задних лапах, об этом мы пока умолчим. Это совершенно новый рассказ для совершенно другой книги.

Ах да! Вы, вероятно, думаете, я забыла про спор Ломтика с Майком? Вовсе нет. Ломтик заплатил Майку два пенса. Майк купил стаканчик мороженого и позволил Ломтику откусить несколько раз.