Приключения менеджера. Продолжение

Глава 13

Был самый конец августа 1866 года, конец зимы в Южной Африке. Кавалькада из 18 всадников быстро спешила на север туда где менее чем в двух десятках километров текла полноводная после недавних дождей река Вааль — в переводе с местного варианта голландского — Серая река. Те же прошедшие дожди прибыли вездесущую красноватую африканскую пыль, и всадники продвигались с относительным комфортом, невозможным здесь в любое другое время года, так как местность славилась своим засушливым климатом. Сейчас же весенние цветы пытались оживлять скудный пустынный пейзаж. Далее к северу, у берегов реки Вааль, окаймленными европейской плакучей ивой располагалась ферма Братьев Де Бирс. В сущности фамилия братьев была Де Бир, а Бирс в английском языке означало, что братьев более одного. Старшего из братьев звали Дидерик Арнольдус Де Бир, а младшего Йоханнес Николас Де Бир. Эти суровые братья буры пришли сюда на берега реки Вааль, приток Оранжевой реки, относительно недавно, шесть лет назад. Захватив огромные территории по берегу реки и далее на юг, насколько охватывал взгляд человека и даже более того, братья законно оформили свою землю у правительства в Блумфонтейне, выкупив ее за 50 фунтов стерлингов. По бурским обычаям каждый мужчина, как только ему исполнилось шестнадцать, то, как и полагается мужчине, получает право взять в собственность сразу две фермы — такой участок земли, вокруг которого всадник может объехать за день. Два брата с лихвой перекрыли эти нормы. Затем, по примеру других фермеров буров они стали разводить на своих бескрайних территориях скот, построили дом, хозяйственные амбары, обустроили спуск к реке для своих стад и главное загоны для скота — краали где скот мог запираться ночами, не беспокоясь о опасных ночных африканских хищниках. Дела постепенно пошли на лад братья вели натуральное хозяйство и редко отлучались с фермы на собрания в столицу, так как на ферме всегда было много дел. Вот и сейчас, наблюдая за тем как их чернокожие работники загоняют скотину после водопоя в загоны, где затем чернокожие женщины, окруженные ребятишками, приступают к вечерней дойке, буры внимательно осматривали взглядом окрестности. Еще бы! Внимательный наблюдатель мог бы заметить, что мужчин и ребятишек намного меньше, чем женщин, и действительно, когда бурам требовались работники, то они собирали в округе свои отряды и нападали на ближайшие туземные африканские деревни. При этом взрослых мужчин они убивали, детей бросали на произвол судьбы и гибель от голода и африканских зверей, а женщин и подростков угоняли в рабство. Конечно же, официально это было не так, белые будто бы брали над ними шефство, так сказать, просвещая чернокожих и приобщая их к богу, к христианству, и к нужным в жизни профессиям. Этакая стажировка, после завершения которой, совершеннолетние чернокожие могли бы сами вести хозяйство, по примеру европейских колонистов. Однако братья знали, что уже за тридцать лет, с тех пор как трекеры буры пришли на эти земли с огнем и мечом, ни один чернокожий стажер официально так и не стал совершеннолетним. Поди, узнай, сколько им лет, может это он просто так старо выглядит! К тому же все знают, что негры ленивы и какой смысл учебы, не подкрепляемой практикой. Рядовой бур смотрит на "темнокожее создание" так, как будто оно передано ему в руки самим Господом Богом в качестве личного подарка, для того, чтобы он мог им распоряжаться по своему усмотрению, а именно, убивать, или превращать в раба. И не следует их слишком строго судить за это, так как, имея от природы тяжелый характер, они к тому же еще и унаследовали от своих предков ненависть к туземцам, которую отчасти можно объяснить многолетней историей беспощадной и кровавой борьбой за землю. Ненависть у буров и туземцев в данном случае взаимна. Труд туземца стал для бура необходимостью, поскольку тяжелую работу бур, как правило, не выполняет сам — ему требуется тот, кто мог бы выращивать и собирать урожай, пасти скот и т. д. Туземцы же, со своей стороны, добровольно неохотно идут на службу к бурам: заработок невелик, если он вообще есть, а чаще всего приходится трудиться вообще задаром, зато наказаний — хоть отбавляй, а может быть и того хуже. В результате буры часто прибегают к принудительному рабскому труду. Но все же буры были всегда начеку, ибо сказано в священной книге — "Какой мерой Вы сами меряете, такой же и Вам воздастся! " Поэтому оружие они никогда не выпускали из своих грубых и мозолистых рук.

— Кажется, кто то едет — произнес младший из братьев, тревожно вглядываясь на юг.

— Нужно на всякий случай послать слуг на соседние фермы, собрать наш отряд командо.

Повинуясь его приказу, пара доверенных чернокожих слуг подбежали к хозяевам, а затем принялись оседлывать лошадей и отправляться к соседям. Там так же отправят гонцов к соседям, а сами соберутся и прибудут на помощь к Братьям. Все как всегда, хваленая бурская взаимовыручка, позволяющая выживать на краю цивилизованного мира. Нельзя быть беспечным, иначе ты станешь мертвым. И действительно, похоже, что с юга приближался целый конный отряд человек в 20. Интересно кого это могло принести? Всадники приблизились и скоро стало понятно что это европейцы, но не английские солдаты. Странно, обычно еще такого не бывало. Наконец кавалькада приблизилась и ее предводитель устало слез с лошади, передал поводья своему слуге и приблизился к бурам.

— Разрешите представиться, я европейский археолог, и естествоиспытатель, Кшиштоф Квасьневский, а эти люди передовой отряд моей экспедиции, основные наши силы надолго отстали, думаю, что они догонят нас через пару недель. Хочу пока воспользоваться Вашим гостеприимством, и естественно, что все расходы Вам будут непременно оплачены, вот прошу принять задаток — и он протянул опешившим братьям пару золотых соверенов.

Этот напор совершенно ошеломил братьев-буров, и теперь они с трудом приходили в себя. Но золото, которое каждый попробовал на зуб, было настоящим. Теперь постараемся пронзить мыслью пространство и время, и расскажем, как это все было в реальной истории. В 1871 году алмазы уже были пару тройку лет как известны в Южной Африке. И тысячи старателей набежавших со всего мира в надежде разбогатеть, уже рылись по берегам рек Вааль и Оранжевая, в надежде найти унесенный водой алмаз. В русле реки, и в речных наносах вдоль него, небольшая колония старателей уже довольно давно добывала редкие сверкающие камушки.

Ужасная работа изматывала, и после первого наплыва жаждущих обогащения старателей, остались лишь самые стойкие. Эти мужественные упрямцы уже несколько лет знали, что на сухой равнине, милях в тридцати от реки, можно иногда найти завалящий алмаз. Эту монотонную равнину иногда то здесь то там оживлял небольшой холмик, на местном наречии "копи". Ворчливый старый бур по имени Дидерик Де Бир, старший из братьев, официальный владелец этих земель, продавал лицензии на разработку алмазов на своей территории — правда, он предпочитал старателей-земляков буров и терпеть не мог англичан. Поэтому, или потому, что возле воды жизнь намного приятнее, старатели не очень-то рвались копаться в земле к югу от реки.

И вот однажды готтентот по имени Даниэль, прислуживавший одному из речных старателей Флитвуду Росторну, упился жгучего кейптаунского бренди и на радостях случайно поджег палатку хозяина — и все сгорело дотла.

Протрезвевшего слугу хозяин отделал шамбоком — тяжелой длинной плетью из кожи носорога, — да так, что бедняга стоять не мог. Когда слуга пришел в себя, хозяин, все еще ужасно злой, приказал ему уходить на сухую равнину: "Копай там, пока не найдешь алмазы!" Пристыженный готтентот, с трудом держась на ногах, взвалил на плечо лопату, сгреб пожитки и захромал прочь. Хозяин уже и позабыл о нем, когда через две недели слуга внезапно вернулся и положил на ладонь старателя полдюжины прекрасных белых камешков — самый большой размером с крупную фасолину. Хозяин не смог сдержать радостного вопля, которым привлек всех прочих старателей в округе, и заспешил седлать коня. Все другие старатели, узнав, что нашли место, где алмазов просто очень много, заспешили принять участие в этой гонке за богатством, готовые перегрызть друг другу глотки за богатый участок. Через час над сухой равниной поднимался высокий столб красной пыли: наездники неслись во весь опор, безжалостно настегивая лошадей, за ними грохотали повозки, а наименее удачливые бежали на своих двоих, спотыкаясь и поскальзываясь на песчаной почве, — все мчались на юг, где возвышался голый каменистый холмик, ничем не отличавшийся от десятков тысяч своих собратьев, разбросанных по равнине, и который счастливый Флитвуд Росторн потом назвал Колсберг-копи, в честь того места, где он сам когда то появился на свет. Уже почти стемнело, когда Флитвуд добрался до холма, не намного опережая своих преследователей. Его загнанная лошадь была вся в мыле, но готтентот все еще цеплялся за стремя. Спеша они поднялся на вершину холма, где готтентот вырыл за две недели в твердой, как камень, почве яму почти три метра глубиной, и где нашел шесть прекрасных алмазов. А затем на холм набежали тысячи старателей, и началась история Кимберли.