Приключения на орбитах

«Орел» садится в Море Спокойствия

9 января 1969 года НАСА официально объявило о составе первого экипажа для полета на Луну. Счастливчиками оказались Нейл Армстронг, назначенный командиром «Аполлона-11», Эдвин Олдрин и Майкл Коллинз.

Как много общего было у этих людей! Все 1930 года рождения, одинаковым, с точностью до дюйма, был их рост (у Армстронга и Коллинза – 177 сантиметров, у Олдрина – 175 сантиметров. Их вес – 75 килограммов). В отряд астронавтов вступили в 32-33 года – самый расцвет сил.

Армстронг и Олдрин – блондины с голубыми глазами, Коллинз – шатен. Армстронг и Олдрин воевали в Корее. Коллинза эта участь миновала, хотя он и проходил соответствующую подготовку перед отправкой в действующую часть. Армстронг и Коллинз имели степень бакалавра, Олдрин защитил диссертацию и стал доктором наук.

Все три астронавта, безусловно, были личностями, людьми, обладающими независимым мышлением.

Армстронг молчалив, сдержан, его даже с большой натяжкой нельзя назвать искусным оратором. Коллинз – полная ему противоположность: открыт, обаятелен; его речь, обильно украшенная шутками, льется легко и свободно. В каждом слове и жесте чувствуется светское воспитание. Олдрин в этом отношении находится где-то посередине. Он не так речист, как Коллинз, но и не так молчалив, как Армстронг.

В детстве маленькая сестричка Олдрина, не выговаривая слово «бразер», означающее по-английски «брат», называла его «баз», и эта кличка навсегда прилипла к Эдвину. Когда придет время, даже президент США так обратится к нему.

Командиром «Аполлона-11» Армстронг был выбран не случайно. Прежде чем вынести такое решение, руководители НАСА шаг за шагом проследили всю жизнь кандидатов на эту почетную должность. Армстронг удовлетворял самым высоким требованиям: воевал, летал на «ИКС-15», проявил находчивость и мужество при аварии на «Джемини-8». У всех еще была свежа в памяти авария экспериментальной летающей модели лунной кабины, когда только самообладание Армстронга спасло ему жизнь. Опасности словно преследовали его. В отряде астронавтов не было никого, кто столько раз оказывался в экстремальных ситуациях и с честью выходил из них. В этом смысле Армстронг был самым опытным. Даже его оклад был выше, чем у других членов экипажа, – 30 054 доллара в год против 18 623 долларов у Олдрина и 17 147 долларов у Коллинза.

Да, такому парню можно было доверить сокровище Америки – «Аполлон-11».

Экипаж прошел хорошую подготовку. На каждый час полета на Луну и обратно астронавты провели свыше пяти часов тренировок, не считая всевозможных теоретических занятий. Незаменим был здесь и их предшествующий опыт полетов на «Джемини».

Пятого июля почти весь день был посвящен встречам с журналистами, выступлениям по радио и телевидению. Дотошные американские журналисты устроили астронавтам своего рода допрос с пристрастием, но, увы, были разочарованы. Все вопросы наталкивались на стену технических терминов или до банальности правильных ответов.

Журналист (Армстронгу). Вы возьмете с собой на память камешек с Луны?

Армстронг. На этот счет мы не получали никаких указаний…

Журналист. Скажите, пожалуйста, исходя из вашего опыта, будут ли те два с половиной часа, которые вы проведете в космическом корабле перед стартом, самыми напряженными для вас, точно ожидание в приемной у дантиста?

Армстронг. Как раз этот этап нами очень хорошо отработан. Здесь для нас нет ничего нового…

И так на протяжении всей беседы. Вопросы выглядели интереснее ответов, в которых не было ни искорки эмоций, ни отражения внутренних ощущений и уж тем более вполне оправданных перед столь рискованным делом душевных переживаний. Астронавты, словно скафандром от космоса, отгородили от всех свой внутренний мир, строго следя за тем, чтобы кто-нибудь коварно не переступил его порог.

Журналист. Что вы станете делать, если обнаружите, что не сможете взлететь с Луны: начнете молиться, станете сочинять предсмертные послания близким или оставите на Луне лишь подробную информацию о случившемся?

Армстронг. Не стоит думать о неприятностях.

Олдрин. Я, скорее всего, потрачу оставшееся время на то, чтобы попытаться исправить взлетный двигатель.

Ничего сокровенного так и не удалось услышать журналистам в этих коротких, лаконичных ответах, никому не удалось узнать, что творилось в душах астронавтов в эти последние несколько дней перед запуском «Аполлона-11».

Стодесятиметровая ракета-носитель «Сатурн-5» стояла на стартовом столе, искусно освещаемая по ночам лучами прожекторов. Она была видна за много километров вокруг. Старт ее можно было наблюдать с расстояния 150 километров. В районы, прилегающие к космодрому, за несколько дней до старта стали стекаться сотни тысяч людей, желающих приобщиться к этому всемирно-историческому событию. В гостиницах миллионного округа Бревард мест не было. Их владельцы, делая свой маленький бизнес, взвинтили цены за койку до 20-30 долларов в сутки. Но люди все прибывали и прибывали. Пришлось спустить воду в бассейнах и на дне поставить кровати. Тысяча полицейских сбилась с ног, поддерживая порядок. Всю эту миллионную толпу с тремя тысячами автомобилей нужно было как-то разместить и накормить. Владельцы магазинов и баров работали всю ночь, распродавая все, что можно было съесть и выпить.

На одном из предполетных приемов Вернер фон Браун в ответ на вопрос, каково, по его мнению, значение полета на Луну, ответил: «Я думаю, что это событие равноценно по важности тому этапу эволюции жизни на Земле, когда она из воды выплеснулась на сушу».

И вот теперь вся Америка, весь мир хотели стать свидетелями этого выдающегося события. В Центре управления было аккредитовано около четырех тысяч журналистов. Американские телевизионные компании Си-Би-Эс, Эй-Би-Си, Эн-Би-Си потратили на рекламу полета по полтора миллиона долларов и теперь надеялись, что их передачи с космодрома будут смотреть миллионы людей во всем мире.

В СССР 13 июля была запущена «Луна-15». Ее полет доставил много неприятных минут американским специалистам и астронавтам. В США знали, что это очередная попытка советской стороны (после двух неудачных) доставить на Землю лунный грунт. Американские газеты «обсасывали» эту новую космическую дуэль, писали о кошмарных снах руководителей НАСА, со страхом ожидавших, что на этот раз советский эксперимент принесет свои плоды и лунный грунт окажется в лабораториях исследователей.

Кроме того, вызывало опасение, что «Луна-15», совершая в поисках места посадки маневры около Луны, может столкнуться с лунной кабиной «Аполлона-11», хотя вероятность этого была ничтожно мала. Обеспокоенное руководство НАСА обратилось к советским специалистам с просьбой сообщить параметры траектории полета станции, но ответа не последовало. Сколько же вреда принесла нам эта пресловутая секретность! Какие военные, государственные или технологические тайны могли содержаться в информации о траектории полета нашего лунника? Почему нельзя было передать эту информацию американцам? Не передали… И сами создали предпосылки для дискредитации себя в глазах людей планеты, чем тотчас с удовольствием воспользовались западные журналисты. На страницах их газет и журналов появились новые штрихи к портрету нашей страны как «империи зла», ставящей под угрозу жизнь американских астронавтов, выполняющих и без того трудную общечеловеческую миссию.

И вот наступил долгожданный день 16 июля 1969 года. Была среда. Едва забрезжил рассвет, журналистов пригласили в здание Управления запусками пилотируемых космических кораблей… Их повели по каким-то запутанным узким коридорам через анфилады пустых комнат во внутренний двор, где в ожидании астронавтов стоял специальный автобус, охраняемый нарядом полиции. Ждать пришлось довольно долго, все уже стали уставать, когда на лестнице наконец появились фигуры астронавтов. Было около восьми часов по местному времени, солнце только выглянуло из-за горизонта, и в его косых лучах астронавты, одетые в белые скафандры, казались неземными существами, пришельцами с другой планеты. Толпа зашумела, задвигалась, защелкала затворами фотоаппаратов, зажужжала кинокамерами. Каждый хотел подойти поближе, занять более выгодную позицию. Армстронг, помахав рукой на прощанье, первым вошел в автобус. За ним, махнув несколько раз рукой, так, словно они отправлялись из Флориды в Техас, один за другим поднялись Олдрин и Коллинз.

Журналисты тоже разместились по автобусам, и караван тронулся в путь по забитой транспортом и людьми дороге. Потребовалось больше часа, чтобы преодолеть девять километров, отделявших здание Управления от стартовой позиции «Сатурна-5».

Лифт поднял астронавтов на стометровую высоту, ставшую для них первыми метрами на пути к Луне. Они расположились в креслах своего корабля.

Журналисты заняли свои места на отведенной для них трибуне, примерно в пяти километрах от стартовой площадки. На другой трибуне собрались почетные гости: вице-президент США Спиро Агню, бывший президент Линдон Джонсон, Барри Голдуотер, двести членов конгресса, принц Наполеон, прибывший из Парижа, основоположник немецкой космонавтики профессор Герман Оберт, четыреста министров других государств, военные атташе, высшие чины ВВС США, крупные бизнесмены и прочий люд, менее влиятельный и известный.

Из специальных громкоговорителей время от времени раздавался голос руководителя Управления по связям с общественностью, сообщавшего о ходе последних приготовлений к пуску. Многие журналисты не понимали технических терминов, которыми была сдобрена его речь. Да и слышно было плохо, и это рождало подспудную мысль: неужели люди, которые не в состоянии обеспечить хорошую радиосвязь, могут успешно запустить астронавтов на Луну. Ясное утро обещало солнечный день. Становилось жарко. У единственного автомата с прохладительными напитками выстроилась раздражающая очередь. На трибунах было как-то неуютно, не по-американски некомфортно.

В 9 часов 30 минут по местному времени (в 1 3 часов 30 минут по Гринвичу) наступило мгновение, которого так давно ждала вся Америка. На трибунах все затихли, напряглись, миллионы людей приникли к экранам телевизоров. Из громкоговорителя раздалась команда «Пуск!», и тотчас с оглушительным ревом заработали двигатели «Сатурна». Еще мгновение… и ракета медленно, словно нехотя, оторвалась от стартового стола и, набирая скорость, устремилась ввысь. Все повскакивали со своих мест, закричали; репортеры, киношники, телевизионщики стремились увековечить на своих пленках эти волнующие минуты. Ракета быстро набирала высоту, и козырек трибуны, защищавший присутствующих от солнечных лучей, вскоре скрыл ее от их взглядов. Все кинулись с трибуны вниз, на площадку, чтобы еще раз посмотреть вслед улетающей красавице, которая быстро таяла в голубом июльском небе.

Экипаж «Аполлона-11» на участке выведения охватило волнение. Но пульс у Армстронга был 110, у Коллинза – 99 и у Олдрина – 88 ударов в минуту. Они чувствовали себя менее напряженно, чем при первых полетах на «Джемини». Тогда их пульс достигал соответственно 146, 125 и 110 ударов в минуту.

На высоте около семи километров ракета попала в зону ветра, который немного изменил траекторию полета, но тут же сложная автоматика ввела в действие двигатели, исправившие ошибку. В кабине это воспринималось как болтанка. Коллинз потом скажет, что их слишком сильно швыряло, подкидывало.

Через 11 минут 50 секунд после старта вторая ступень ракеты-носителя «Сатурн-5» с кораблем «Аполлон-11» на борту вышла на круговую орбиту высотой примерно 190 километров. Астронавты около двух часов проверяли бортовые системы, а затем начали экспериментальный сеанс телевизионной передачи для проверки камеры цветного телевидения. Сеанс пришлось прервать из-за неисправности наземной антенны.

2 часа 44 минуты 22 секунды по бортовому времени. Включен двигатель последней ступени ракеты-носителя, и корабль покинул орбиту Земли, взяв курс к Луне.

4 часа 30 минут. Корабль отделился от последней ступени ракеты-носителя. Экипаж мог немного расслабиться. Астронавты сняли скафандры, приняли пищу. Все системы корабля работали нормально.

Медленно вращаясь вокруг своей продольной оси, «Аполлон-11» летел со скоростью 10,8 километров в секунду. В его чреве за тонкой обшивкой среди приборов, двигателей, баков с топливом теснился маленький отсек для членов экипажа, в котором едва смогли разместиться три откидных кресла. Это потом, после окончания программы «Аполлон», в США создадут орбитальную станцию «Скайлэб», на которой каждому из трех астронавтов отведут отдельную комнату для сна, разместят кают-компанию, где экипаж будет отдыхать, играть в карты, читать книги и метать в цель оперенные стрелы. На борту станции будет даже маленькая банька. «Чего вам больше всего не хватает на станции?» – спросят журналисты у первого ее экипажа. И Вейц, не задумываясь, ответит: «Холодного пива и женского общества».

Экипаж «Аполлона» о таком «дворце» не мог даже и мечтать. Ему приходилось довольствоваться простой «коммуналкой». Не считая кратковременного выхода на Луну, астронавты должны были провести в своих креслах около двухсот часов.

26 часов 45 минут по бортовому времени. Астронавты включили маршевый двигатель корабля, обеспечивший прирост скорости на 6,3 метров в секунду. Эта коррекция орбиты была столь точной, что отпала необходимость еще в трех коррекциях, предусмотренных программой.

Экипаж «Аполлона-11» прекрасно переносил невесомость и, следовательно, на борьбу с укачиванием не нужно было тратить душевные и физические силы. Астронавты много времени уделяли наблюдениям Земли и космоса.

27 часов 14 минут. Олдрин. Хей, Джим (астронавт Джеймс Ловелл, находившийся в Хьюстоне на связи с «Аполлоном-11»), я работаю с монокуляром (телескопом) и вижу весь мир… Я могу видеть все острова в Средиземном море от больших до маленьких… Мы видим сеть дорог с движущимися по ним автомобилями…

28 часов 07 минут. Коллинз. Я вижу мир через мое окно… Это действительно кое-что…

Где найти краски и слова, чтобы описать красоты космоса! Космос постоянно поражает и удивляет. Даже опытный астронавт открывает в нем каждый раз что-то новое для себя. Много было полетов, много раз наблюдали астронавты звездное небо. Но однажды астронавты «Скайлэба», готовясь к выходу в открытый космос, открыли люк на полчаса раньше, когда станция еще находилась в тени Земли. Открыли и замерли от этой таинственной, а потому жутковатой красоты ночного неба, которое висело так низко, что, казалось, подними вверх руки, и наберешь, полную пригоршню теплых, золотистых звезд.

28 часов 40 минут. Оператор Центра управления полетом поинтересовался:

– Эта музыка, которую я слышу у вас, доносится к вам с Земли?

– Нет, это Баз поет…

57 часов. Армстронг и Олдрин, надев скафандры, открыли люки и по туннелям-лазам перешли в лунную кабину, где необходимо было провести проверку бортовых систем. Одновременно проводился телевизионный сеанс связи, занявший более полутора часов. В Хьюстоне тысячи журналистов ловили каждое слово из космоса.

Примерно в это время астронавт Фрэнк Борман, побывавший в Москве после своего полета на «Аполлоне-8», решил воспользоваться личными связями и попытался узнать о траектории полета «Луны-15». Он позвонил из Хьюстона президенту АН СССР академику М.В. Келдышу и изложил свою просьбу. Но даже М.В. Келдыш ничего не мог ответить по существу. Он попытался успокоить американских специалистов, сообщив им, что траектории «Луны-15» и «Аполлона-11» не пересекаются. Этот ответ не мог в полной мере удовлетворить американцев.

После окончания запланированной работы у экипажа наступило время отдыха. Астронавты поспали девять часов и, проснувшись, доложили на Землю о готовности продолжить работу. Примерно на это время была намечена последняя из четырех коррекций траектории полета. Но в Центре управления решили, что в ней нет необходимости, и предложили экипажу продолжить отдых.

70 часов 59 минут. Астронавтов разбудили. Пора было приступать к работе. Они позавтракали. Впереди их ожидали довольно напряженные минуты, и на Земле решили подбодрить экипаж.

72 часа 30 минут. На связь вышел Хьюстон: «Вам, может быть, интересно узнать прогноз астролога Хьюстона Руби Грэхэм. Она сказала, что все знаки благоприятны для вашего путешествия к Луне, что Нейл – ученый, Майкл – проницательный, а Баз может решать запутанные проблемы. Она также сказала, что Нейл видит мир в розовом цвете, он всегда готов помочь нуждающемуся или находящемуся в беде… Баз очень общительный и не может выносить одиночества, что сочетается у него с великолепными критическими способностями. Так как она не знает, когда родился Майкл, она решила, что он имеет либо такие же качества, как Нейл, или он очень своеобразный и может казаться эксцентричным тем, кто лишен воображения».

Так просто и ненавязчиво на Земле старались поднять настроение астронавтов.

Аппарат приблизился к Луне, начинались операции по переводу его на селеноцентрическую орбиту.

75 часов 41 минута 23 секунды. Наземные станции потеряли радиосигналы от «Аполлона-11». Это означало, что корабль зашел за Луну. Через несколько минут был включен маршевый двигатель, обеспечивший торможение аппарата.

76 часов 15 минут 29 секунд. Связь восстановилась. Армстронг доложил Центру управления о том, что коррекция траектории полета прошла успешно и «Аполлон-11» стал спутником Луны. Он также поделился своими впечатлениями от лунной поверхности.

Армстронг, в частности, сказал, что ее изображения, доставленные «Аполлоном-8» и «Аполлоном-9», очень похожи на то, что он видит, но в то же время отличаются так же, как трансляция футбольного матча по телевидению от непосредственного его наблюдения. Он увидел на Луне серию кратеров с каменными глыбами в середине.

76 часов 56 минут. Олдрин сообщил в Хьюстон, что корабль вошел в тень Луны. Его восхитил закат Солнца: «Я могу видеть корону в том месте, где село Солнце». После выхода аппарата из тени, астронавты провели телевизионный сеанс и показали Луну с расстояния примерно 150-160 километров. В поле зрения объектива оказался, в частности, кратер Мольтке.

80 часов 05 минут. При полете над обратной стороной Луны снова был включен маршевый двигатель, и корабль перешел на более низкую орбиту (с высотой периселения 100 километров и высотой апоселения – 122 километра). Армстронг и Олдрин «проплыли» по туннелям-лазам в лунный модуль для проведения необходимых проверок. Близился решающий момент экспедиции – спуск на поверхность Луны. Он должен был состояться на следующий земной день, т.е. 20 июня 1969 года.

В это время орбита «Луны-15» изменилась и, по мнению американских специалистов, была близка к орбите «Аполлона». Поскольку его лунная кабина вскоре должна была начать маневры по спуску на Луну, повышалась вероятность ее столкновения с нашим аппаратом, относительно дальнейших планов полета которого американцы по-прежнему ничего не знали.

93 часа 28 минут. Солнце не по-земному быстро вставало над той частью Луны, которую люди нарекли Морем Спокойствия и на которую Армстронг должен был вскоре посадить лунную кабину.

После завтрака астронавтов Хьюстон вышел на связь:

– В античной легенде говорится о том, что прекрасная китайская девочка по имени Чанго живет здесь (т.е. на Луне) четыре тысячи лет. Кажется, она была изгнана на Луну потому, что похитила пилюлю бессмертия у своего хозяина. Вы можете заметить и ее общество – большого китайского кролика, которого легко узнать, поскольку он всегда стоит на задних ногах в тени дерева корицы.

– Мы будем помнить об этой девочке, – ответил Коллинз.

Этот разговор был, по-видимому, рассчитан на психологическую поддержку астронавтов. Космонавтика – это область строгих, деловых отношений, но и здесь знают цену удачной шутке. Однажды на борт «Скайлэба» была подана такая команда о необходимости начать консервацию станции: «Переключите холодильник на «норму», выключите свет, предупредите всех соседей, что вы будете отсутствовать не меньше месяца, сообщите, чтобы вам не доставляли газеты и выпустите кошку».

95 часов 40 минут. Армстронг, одетый в скафандр (но без шлема и перчаток), открыл люк в туннель-лаз, через который Олдрин (еще без скафандра) перешел в лунную кабину. Он приступил к подготовке кабины для спуска на поверхность Луны. Вскоре к нему присоединился Армстронг. Закончив работу, Олдрин вернулся в отсек экипажа, надел скафандр и снова перешел в лунную кабину.

100 часов 39 минут. При полете за обратной стороной Луны произошла отстыковка лунной кабины и начался ее групповой полет с основным блоком. С этого момента в эфире появились два позывных: «Орел» – для лунной кабины и «Колумбия» – для пилотируемого Коллинзом основного блока. Позывные были выбраны не случайно, «Орел» – элемент символики герба США, а «Колумбия» – название ракеты в известном романе Жюля Верна, на которой его герои совершили полет на Луну. Кстати, они также стартовали из штата Флорида.

Коллинз решил подбодрить своих товарищей шуткой:

– Я думаю, что вам достался прекрасный летательный аппарат, «Орел», несмотря на тот факт, что вы летите на нем вниз головой.

– Это еще неизвестно, кто действительно летит вниз головой.

Коллинз осмотрел через иллюминатор лунную кабину, а затем, включив вспомогательные двигатели, отвел от нее основной блок.

101 час 35 минут. На тринадцатом витке вокруг Луны был включен двигатель посадочной ступени лунной кабины, и она снизилась до высоты 15-16 километров над поверхностью Луны (высота апоселения составляла 106 километров).

Все, что до сих пор делали члены экипажа «Аполлона-11», было отработано их предшественниками. Теперь перед Армстронгом и Олдрином стояла задача, которую до них никто не решал.

102 часа 33 минуты. Астронавты включили тормозной двигатель для спуска кабины на поверхность Луны. В это время расчеты показали, что аппарат перелетит заданную точку посадки. Это было, пожалуй, первым осложнением в полете.

Приближение к Луне происходило в соответствии с программой, введенной в бортовую ЦВМ. В этот чрезвычайно ответственный момент вдруг загорелся сигнал, свидетельствовавший о неполадке в ее работе. Напряжение астронавтов достигло своего апогея. Сигнал нервировал, невольно приковывал к себе внимание. Оператор Центра управления полетом уверял экипаж, что этот сигнал обусловлен перегрузкой ЦВМ и на него не следует обращать внимания. Он убеждал не отказываться от посадки, смело взяв на себя ответственность за ее благополучный исход. Потом этому оператору за высокую квалификацию, смелость и правильно выбранное решение дадут специальную награду НАСА.

Чтобы уменьшить нагрузку на ЦВМ, ее перестали использовать для контроля состояния радиолокатора.

Армстронг еще на Земле решил, что на высоте примерно сто метров он перейдет на полуавтоматический режим спуска. Позже он объяснял это решение тем, что автоматика не знает, как выбирать посадочные площадки, и если не будет полностью погашена горизонтальная скорость, то лунная кабина может за что-нибудь зацепиться на Луне и опрокинуться. Однако автоматическая посадка вела кабину прямо в кратер с камнями диаметром до трех метров. Армстронг на миг задумался, не совершить ли посадку в этот кратер, ведь «ученые плясали бы от радости». Но затем, вспомнив правило летчиков-испытателей: если сомневаешься в возможности посадки, лучше всегда тянуть дальше, решил перейти на полуавтоматическое управление раньше намеченного времени и перелететь кратер.

Спуск происходил с помощью отклонявшегося в шарнирном подвесе двигателя посадочной ступени. Сколько раз он включался в предшествующих полетах! И тем не менее, в тот самый единственный момент, когда от его работы зависел исход дела, а быть может, и жизнь астронавтов, неожиданно выяснилось, что он не обеспечивает необходимую ориентацию, а также не дает необходимую точность изменения тяги. Пришлось использовать установленные на взлетной ступени лунной кабины двигатели системы ориентации, служившие лишь как запасное средство.

Руководители полета считали, что автоматическая посадка создаст благоприятные условия для наблюдения астронавтами ориентиров на поверхности Луны, выбранных при полете «Аполлона-10», позволит потом вручную скорректировать траекторию полета. Однако аварийные сигналы отвлекли внимание астронавтов, и они смогли заняться наблюдением, лишь когда до Луны осталось меньше километра. Было уже поздно искать заранее намеченное место посадки. Теперь многое зависело от хладнокровия и умения Армстронга.

Стремясь перелететь кратер, он уменьшил вертикальную скорость и увеличил горизонтальную скорость. Сначала он не менял направление полета, однако потом сделал маневр влево, чтобы не двигаться вдоль луча, образованного лунной породой, выброшенной из малого кратера. Армстронг наблюдал за местностью через иллюминатор, а Олдрин непрерывно сообщал ему показания приборов о скорости и высоте полета. При посадке от струи двигателя поднялось облако пыли высотой около 20 метров, затруднившее визуальные определения высоты, и особенно продольной и боковой скоростей полета. В соответствии с программой на высоте примерно один метр необходимо было выключить двигатель посадочной ступени. В противном случае, как считали специалисты, отраженная от грунта струя газов могла нагреть днище аппарата до неприемлемых величин. Они опасались также возможного взрыва двигателя, если он в рабочем состоянии коснется грунта, поскольку его конструкция допускала разрушение при посадке расширяющейся части (юбки) сопла.

Армстронг, находясь в состоянии сильного нервного напряжения (его пульс достиг 156 ударов в минуту), забыл выключить двигатель, но при этом никаких осложнений не возникло. Аппарат сел примерно в 350 метрах от кратера. Армстронг не сумел погасить до конца горизонтальную скорость, что привело к некоторому изгибу стоек шасси.

Итак, лунная кабина «Аполлона-11» прилунилась в районе Моря Спокойствия. Это историческое событие произошло 20 июля 1969 года в 20 часов 17 минут 42 секунды по Гринвичу, или в 102 часа 45 минут 42 секунды по бортовому времени.

Сразу же после прилунения Армстронг обратился к Земле:

– Хьюстон, говорит База Спокойствия. «Орел» сел.

Сколько радости принесло это известие. Ликовала вся Америка, а вместе с ней – и весь мир.

В заботах о посадке все забыли о Коллинзе, находившемся в основном блоке. Он стал вызывать на связь Хьюстон:

– Хьюстон, вы слышите «Колумбию»?

– Мы слышим тебя, «Колумбия». Он сел на Базе Спокойствия. «Орел» на Базе Спокойствия.

– Эх, я слышу такую вещь… фантастика…

Даже психологически подготовленному астронавту, участвовавшему в этом полете, совершившееся казалось невероятным.

После посадки астронавты около трех минут находились в полной готовности к аварийному старту с Луны. Армстронг стал объяснять Хьюстону, почему финальная фаза посадки оказалась более продолжительной, чем можно было предположить (нужно было перелететь через кратер), потом начал рассказывать о том, что он видит на Луне: «Мы можем рассмотреть детали того, что нас окружает. Это выглядит подобно коллекции очень разнообразных форм… Здесь можно найти различные булыжники. Цвета хорошенькие и сильно зависят от того, как на них смотреть». Он даже нашел в себе силы пошутить: «Здесь одна шестая как на аэроплане», намекая при этом на имитацию невесомости при полете самолета по специальной параболической траектории, когда можно на короткое время создать невесомость любой степени. В Хьюстоне оценили шутку:

– Все, находящиеся в комнате, улыбаются, а также улыбаются во всем мире.

– Двое из них здесь, – весело отозвался Армстронг, имея в виду себя и Олдрина.

– И не забудьте одного в основном блоке, – раздался в эфире голос Коллинза.

– Поддерживай орбитальную базу готовой для нас, – в тон ему сказал Армстронг.

Так протекали первые минуты пребывания астронавтов на Луне.

Поскольку все шло нормально и срочный старт с Луны не потребовался, астронавтам разрешили остаться на ней еще два часа. За это время основной блок должен был облететь Луну и оказаться над местом посадки лунной кабины. Если бы произошло что-нибудь неожиданное, Армстронг и Олдрин получали бы вторую возможность аварийного старта.

Армстронг продолжил свой репортаж: «За окном относительно ровная поверхность, покрытая довольно большим количеством кратеров радиусом от 5 до 50 футов (1,5-15 метров), и горные гряды высотой до 20-30 футов (6-9 метров), как я предполагаю, и буквально тысячи маленьких одно-двухфутовых кратеров вокруг нашего района. Мы видим в нескольких сотнях шагов перед нами угловатые глыбы со стороной, по-видимому, в два шага… В поле нашего зрения есть холм, как раз впереди по траектории нашего движения, трудно высчитать (расстояние), но, может быть, половина мили или миля (0,8-1,6 километров). Это был действительно грубый выбор места посадки… предельно грубый, место покрыто кратерами и большим числом скал размером, по-видимому, больше пяти или десяти шагов… цвет поверхности очень похож на тот, какой мы наблюдали с орбиты при этом же угле Солнца (солнечных лучей) …Он серый и очень чисто светло-серый, если смотреть в нулевой фазе (прямо противоположно направлению солнечных лучей), и совсем темно-серый, больше похожий на пепельно-серый, если смотреть под девяносто градусов к Солнцу. Некоторые камни на поверхности вблизи нас, разрушенные ракетным двигателем, снаружи светло-серые, но в тех местах, где они повреждены, выглядят темными, очень темно-серыми, и это похоже на страну базальтов».

С Земли передали, что в соответствии с расчетами «Орел» прилунился около лунного экватора на 23,46 градусов долготы, в четырех милях (6,5 километра) от намеченного места посадки. После двух часов пребывания на Луне экипаж получил разрешение отключить системы аварийного взлета.

Еще во время полета по лунной орбите астронавты попросили Центр управления пересмотреть график пребывания на Луне и отменить отдых, запланированный после посадки. Тогда решение этого вопроса отложили, но теперь он вновь встал перед специалистами. Поскольку астронавты были возбуждены, им вряд ли удалось бы заснуть, поэтому врачи согласились с предложением экипажа. Началась подготовка к выходу на поверхность Луны.

109 часов 07 минут 35 секунд. Открыли люк, и Армстронг начал свой выход. Это было довольно трудное дело. Скафандр ограничивал движения, кроме того, астронавт мог зацепиться ранцем системы жизнеобеспечения за край люка, поэтому действиями Армстронга руководил Олдрин: «Нейл, ты направляешься хорошо… Теперь твоя спина уперлась, подвинься вперед ко мне немного… О'кей, вниз… повернись влево… подвинь левую ногу вправо немного… ты делаешь хорошо, повернись налево. Ты уже на площадке».

Выход на площадку занял десять минут. Армстронг перевел дыхание и начал спуск по лестнице. Некоторое опасение вызвал последний шаг – нижняя ступень лестницы оказалась довольно высоко над поверхностью (1,1 метра) в результате того, что не был вовремя выключен посадочный двигатель. Однако астронавт сравнительно легко преодолел и эту трудность.

109 часов 24 минуты 20 секунд (примерно в 3 часа 56 минут по Гринвичу). Армстронг спустился на поверхность Луны. Это историческое событие произошло 21 июля 1969 года.

«Это небольшой шаг для человека, но огромный скачок для человечества», – произнес он свою первую на Луне фразу. Тут же стал делиться впечатлениями: «Поверхность красивая и пыльная. Я могу разрыхлить ее своей пяткой. Она прочно пристает красивыми слоями, подобно порошкообразному древесному углю, к подошве и сторонам моих ботинок. Я отступил только на небольшую долю дюйма, может быть, на одну восьмую дюйма, но я могу видеть следы моих ботинок и наступаю в чистые песчаные частички. Кажется, здесь не будет трудностей для передвижения, как мы предполагали. Это, возможно, даже легче, чем при имитации одной шестой на Земле. Тут в самом деле нет помех для ходьбы…»

Армстронг осмотрел лунную кабину и остался доволен ее состоянием. Затем Олдрин спустил ему на специальном подъемнике фотокамеру.

– Я пойду делать свои первые снимки здесь, – сказал Армстронг Хьюстону.

Но у руководителей полета были другие планы. Их больше интересовали образцы лунного грунта. Ведь если возникнет необходимость срочного взлета или даже просто возвращения астронавта с Луны в кабину аппарата, ему уже будет не до сбора образцов. Поэтому с Земли деликатно напомнили:

– Нейл, мы тебя видим отчетливо и ясно. Мы видим, что ты фотографируешь. Нейл, ты не забыл про аварийный комплект образцов?

Но Армстронг увлекся, напоминание не сработало.

– Я пойду собирать их сразу же, как только закончу свои снимки.

Если бы все это происходило на Земле, ему попросту приказали бы прекратить фотографирование и заняться образцами. Но на Луне… Астронавт и без того находился в большом напряжении, и любое давление на него могло привести к нервному срыву. Нужно было найти слова, соответствующие обстановке, и их нашли.

– Ты теперь идешь собирать образцы, Нейл? – спросили его, четко подчеркнув тем самым его главную задачу.

Армстронг был опытным человеком и хорошо знал все эти маленькие хитрости. Он понял, что ему приказывали.

– Да, – буркнул он в ответ, словно говоря: – Вот и на Луне не скроешься от этих командиров.

Нейл достал из кармана, расположенного на скафандре ниже колена левой ноги, телескопический прут с совком и приступил к работе. Он довольно легко заглублял совок на 15-20 сантиметров и мог погрузить его и еще глубже, но неуклюжий скафандр не позволял ему сильнее наклониться.

Сбор образцов сопровождался восхищенными возгласами обоих астронавтов.

– Отсюда это выглядит великолепно, Нейл.

– Это прекраснее всех найденных. Он подобен лучшему десерту Соединенных Штатов. Армстронг комментировал каждое свое действие, каждое впечатление.

– Они (камни) различны, но прелестны.

Он отметил, что камни имеют «пузырьки», подобные газовым пузырькам горячей лавы на Земле, и похожи на пемзу.

Закончив собирать образцы, Армстронг открепил совок от ручки и выбросил ее.

– Тут действительно можно бросить вещь далеко, – сказал он Олдрину. – Что, карман открыт, Баз?

Олдрин, наблюдавший из лунной кабины за действиями товарища, начал координировать движения руки Армстронга, пытавшегося положить образцы в карман скафандра.

Наконец пришла очередь Олдрина спуститься на поверхность Луны. Теперь Армстронг помогал ему советами.

109 часов 42 минуты 49 секунд. Олдрин ступил на Луну. Первые его слова на поверхности:

– Прекрасно, чудесно.

– Нет ничего подобного. Величественное зрелище, – подтвердил Армстронг.

Армстронг с помощью телевизионной камеры несколько минут снимал место посадки и лунный горизонт. Затем он заменил широкоугольный объектив камеры на обычный и установил ее на штатив метрах примерно в пятнадцати от лунной кабины.

– О'кей, Хьюстон, скажите, если вы получите новую картинку.

– Нейл, это Хьюстон, все нормально, мы получаем новую картинку… все системы лунной кабины в норме.

Наступило время для важной операции. На экранах телевизоров на Земле появилось изображение обоих астронавтов на фоне лунной кабины: Армстронг счищал с корпуса кабины серебряную фольгу, под которой оказалась пластинка.

Армстронг прокомментировал: «Для тех, кто не читал пластинку (надписи на ней), мы прочитаем ее. Она размещается впереди посадочного шасси на этом лунном модуле. Во-первых, здесь изображены два полушария, на каждом из которых показана одна из двух полусфер Земли. Под этим (изображением) сказано: «Здесь люди с планеты Земля впервые ступили на Луну, июль 1969 от рождества Христова. Мы пришли с миром от всего человечества». Здесь имеются также подписи членов экипажа («Аполлона-11») и президента Соединенных Штатов».

Закончив свои пояснения, Армстронг стал показывать различные виды лунной поверхности. Олдрин приступил к установке прибора для исследования солнечного ветра, который представлял собой трубку, свернутую из тонкой металлической фольги. Олдрин развернул ее и с помощью двух прикрепленных к ее краям металлических колышков установил на поверхности.

В это время основной блок с Коллинзом на борту появился над местом посадки. Коллинз стал живо интересоваться ходом событий. С Земли ему посочувствовали, он оказался единственным человеком, не имеющим телевизора. Коллинз ответил, что не обращает на это внимания.

Астронавты на Луне в это время устанавливали флаг США (НАСА хотело установить флаг ООН, но Конгресс настоял на флаге США).

С Земли сообщили Коллинзу:

– Кажется да, они установили флаг, и ты можешь видеть звезды и полосы (флага) на лунной поверхности.

– Прекрасно, прекрасно, – радостно воскликнул Коллинз.

Олдрин попробовал различные способы передвижения по Луне и отметил, что, для того чтобы почувствовать уверенность в движениях или, как он сказал, почувствовать, что «ваши ноги ниже вас», достаточно двух, трех или, быть может, четырех шагов. Он попытался передвигаться прыжками, подобно кенгуру, но нашел этот способ малоэффективным и утомительным.

Армстронг подтвердил это.

Ранцы систем жизнеобеспечения, расположенные на спине, сместили положение центра тяжести тела астронавтов, и для поддержания равновесия им пришлось немного согнуть ноги и наклониться вперед. Какой-то остряк на Земле назвал эту стойку «позой усталой обезьяны».

Их занятие прервал голос оператора:

– База Спокойствия, можем мы получить вас обоих перед камерой на минуту, пожалуйста.

Армстронг не понял.

– Мы будем рады увидеть вас обоих в поле зрения камеры на минуту. Нейл, Баз, президент Соединенных Штатов сейчас в своем кабинете и хочет сказать вам несколько слов.

– Что может быть почетнее, – ответил Армстронг.

После этого астронавты услышали голос президента.

Никсон. Нейл и Баз, я разговариваю с вами по телефону из Овальной комнаты Белого дома, и это определенно наиболее исторический телефонный разговор из всех когда-либо состоявшихся. Я не нахожу слов, чтобы сказать вам, как мы все гордимся вами. Для всей Америки и для людей всего мира – я уверен, они тоже едины с Америкой в понимании того, что это есть подвиг – это момент величайшей гордости. Потому что все, что вы сделали – небеса стали частью человечества, как вы сказали нам из Моря Спокойствия, – воодушевляет нас удвоить наши усилия для того, чтобы принести мир и спокойствие Земле. Все люди на Земле едины в этот неоценимый момент во всей истории человека. Они гордятся тем, что вы сделали, и молятся о том, чтобы вы благополучно вернулись на Землю..

Армстронг. Благодарю вас, мистер президент. Это большая честь и привилегия для нас быть здесь представителями не только Соединенных Штатов, но и людей всех наций мира с их интересами, тревогами и с мечтой о будущем. Эта честь для нас иметь возможность участвовать здесь сегодня.

Никсон. Благодарю вас и надеюсь на встречу на «Хорнете» (на авианосце поиска и спасения экипажа – Г.С.) в четверг.

Армстронг. Благодарим вас.

Олдрин. Я очень надеюсь на встречу, сэр.

Астронавты отдали честь. Связь с Белым домом прекратилась.

После окончания беседы астронавты вернулись к своим делам. Полного спокойствия они, конечно, не испытывали, но в целом чувствовали себя хорошо.

Армстронг вновь стал собирать образцы пород и складывать их в специальный контейнер. Олдрин фотографировал. Они установили на Луне сейсмограф, а затем начали готовиться к возвращению в лунную кабину. Первым в нее вошел Олдрин. У Армстронга еще оставались дела на поверхности. Он погрузил на подъемник контейнер с образцами породы, экспериментальную установку для изучения солнечного ветра и телекамеру и только после этого поднялся в кабину. Астронавты выбросили ставшие ненужными вещи, закрыли люки, наддули кабину кислородом и, наконец, сняли перчатки и шлемы.

Армстронг провел на Луне 2 часа 37 минут, Олдрин – на 20 минут меньше. Когда Армстронг протаскивал в люк коробку с образцами, его пульс увеличился до 160 ударов в минуту.

114 часов 30 минут. Астронавты пообедали, затем Армстронг устроился на ночлег в гамаке, подвешенном над крышкой двигателя, а Олдрин свернулся клубком прямо на полу. Спали они плохо, возможно, от неудобств, но скорее всего из-за пережитого волнения – ведь на их долю выпало серьезное испытание. После семичасового отдыха они приняли пищу и начали готовиться к взлету.

Пока лунная кабина находилась на Луне, Коллинз из основного блока несколько раз пытался с помощью секстанта определить ее координаты. Однако сделать это ему не удалось, а значит, на Земле невозможно было рассчитать траекторию ее полета. Поэтому все траекторные проблемы решались с помощью бортового радиолокатора, который начинал работать в режиме поиска и сопровождения основного блока еще до старта кабины с Луны.

124 часа 22 минуты. Взлетная ступень стартовала с Луны (в этот день, 22 июля, были включены тормозные двигатели станции «Луна-15», и она, сойдя с орбиты, упала на поверхность Луны). Сближение и стыковка с основным блоком прошли в целом успешно.

135 часов 22 минуты. «Аполлон-11» взял курс к Земле. В процессе полета были проведены два последних сеанса цветного телевидения, столь же строгих и лаконичных, как и все предыдущие.

Когда корабль приблизился к Земле, оказалось, что в запланированном районе посадки разразилась гроза. Срочно был выбран новый район. Для того чтобы направить в него спускаемый аппарат, была принята программа управляемого спуска с помощью аэродинамического качества.

195 часов 18 минут 21 секунда. 24 июля 1969 года. Спускаемый отсек «Аполлона-11» благополучно приводнился примерно в 20 километрах от встречавшего его авианосца «Хорнет». Как обычно, отсек на воде перевернулся днищем вверх. Астронавты быстро наполнили газом надувные баллоны, и он занял штатное положение. С вертолета были сброшены три водолаза в легких костюмах, которые подвели под отсек понтоны и приготовили две надувные лодки. Примерно через полчаса после приводнения экипаж перешел в эти лодки. Один из водолазов обработал скафандры астронавтов специальным дезинфицирующим раствором. После этого их подняли на вертолет и доставили на палубу авианосца. Экипаж вертолета был в кислородных масках. На авианосце астронавтов разместили в специальном карантинном отсеке, где их ожидал врач и технический специалист. Участок палубы, по которому прошли астронавты, был тщательно продезинфицирован. Такие меры предосторожности были не лишними – на Луне могли оказаться неизвестные микроорганизмы, вызывающие страшные заболевания. После полета астронавтов ожидал 21-суточный карантин. На авианосце их встречали президент США Р. Никсон, директор НАСА Т. Пэйн, астронавт Ф. Борман и другие официальные лица. Президент обратился к экипажу «Аполлона-11» с краткой приветственной речью.

После окончания карантина астронавтам была предоставлена возможность провести сутки с семьями, а затем, с 13 августа, началась серия торжественных встреч в крупнейших городах США (Нью-Йорке, Чикаго, Лос-Анджелесе). 16 сентября состоялся прием в Конгрессе США. В этот день была утверждена новая правительственная награда – Почетная медаль Конгресса за освоение космоса. Все члены лунной экспедиции стали первыми ее обладателями.

Правительство США организовало для астронавтов и их семей кругосветное путешествие. Замелькали города и страны, сотни встреч, банкетов. На груди прибавлялись все новые ордена и медали. «Нас преподносили как идеальных, настоящих американцев», – с грустью писал в своей книге «Возвращение на Землю» Олдрин. Груз славы – тяжелый груз. Порой он давил на астронавтов сильнее космических перегрузок. «Я предпочел бы снова лететь к Луне, чем исполнять роль знаменитости», – признавался Олдрин. Их психика с трудом выдерживала назойливое внимание окружающих. В ход пошли таблетки успокоительного. В один из дней Олдрин понял, что стал больным человеком. Он обратился к врачам за психиатрической помощью. Лечение окончилось благополучно, но о летной работе он теперь не мог даже и мечтать. Коллинз в своих воспоминаниях писал, что «…Баз был отброшен от «Аполлона», как рыба-лоцман от акулы, и начал плавать вокруг в безнадежных поисках чего-то другого, такого же стремительного и опасного, чем он хотел бы заняться».

Некоторое время Олдрин рекламировал по телевидению автомобиль «Фольксваген», а затем стал президентом одной из фирм в Лос-Анджелесе.

Коллинз только после полета оценил преимущество положения человека, побывавшего около Луны, но так и не ступившего на нее. На него меньше, чем на других, давил груз славы. Если бы он захотел, то легко смог бы стать командиром следующей лунной экспедиции. Но ему это было не нужно. В своей книге Коллинз писал, что не испытывал необходимости возвращаться в «команду» Доналда Слейтона и готовиться к новой экспедиции. Он не хотел тратить еще два-три года на изнурительные тренировки, не хотел проводить одинокие ночи в гостиничных комнатах, предпочитая неразлучно жить со своей семьей.

Все годы, проведенные в отряде астронавтов, Коллинз и его жена мечтали покинуть опостылевший Хьюстон. Их манил Вашингтон. В принципе после полета они могли поменять местожительство, но весь вопрос упирался в поиск хорошей работы на новом месте. Еще в середине сентября один из руководителей НАСА Том Пэйн передал Коллинзу предложение Государственного секретаря США Уильяма Роджерса стать его помощником по связям с общественностью. Коллинз тогда не дал окончательного ответа. Потом тридцать восемь дней он вместе с женой ездил по миру, посетив двадцать пять стран, столько же городов и гостиниц. («Так приятно было в вашем прелестном городе», – говорил обычно Коллинз, прощаясь с его жителями, осторожно опуская название этого города, поскольку далеко не всегда был уверен, что знает его.)

После этого путешествия астронавтов принял президент Никсон и члены его кабинета. Коллинз встретился здесь и с Роджерсом, который теперь уже лично повторил ему свое предложение. Коллинз дал согласие. Очень скоро, однако, он понял, что эта работа не для него, и при первом же удобном случае перешел на должность министра коммунального хозяйства. Но и это дело не пришлось ему по душе. Примерно через год он стал директором Национального музея США авиации и космонавтики при Смитсоновском институте. Здесь он опять оказался среди самолетов, ракет и космических аппаратов. Это было близко и понятно ему. Работал он с большим удовольствием. В 1978 году он стал ученым секретарем этого же института.

Нейл Армстронг после полета попытался работать в НАСА. Ему предоставили довольно высокую должность заместителя начальника Управления по аэронавтике. Однако чрезмерное внимание окружающих стало для него невыносимым. В 1971 году он ушел из НАСА и уехал в город Цинциннати, расположенный в штате Огайо. Здесь он поступил в университет и, окончив его, получил звание профессора. В последующие годы читал лекции по аэродинамике и летным испытаниям, занимался биотехнологией. Он ведет уединенный образ жизни, не любит встречаться с журналистами. Живет вместе с семьей на своей ферме в сорока километрах от города. Любит вылазки на природу, в глушь и тишь, рыбачит, плавает, слушает спокойную музыку.

Полет «Аполлона-11» явился наиболее яркой страницей в истории американской космонавтики. Но впереди были новые экспедиции, новые победы и поражения.

8 августа 1969 года в СССР вновь был запущен к Луне технологический вариант корабля «Зонд-7», предназначенного для пилотируемого облета Луны. Он успешно выполнил свои задачи и приземлился на территории страны, южнее Кустаная. Появилась надежда повторить полет «Аполлона-8». Нетрудно понять, что после успеха американских астронавтов такой полет терял свою привлекательность. Приоритет в этом эксперименте оказался у американцев.

В октябре стартовало сразу три корабля «Союз». На «Союзе-6» отправились в космос Г.С. Шонин, В.Н. Кубасов; на «Союзе-7» – А.В. Филипченко, В.Н. Волков и В.В. Горбатко; на «Союзе-8» – В.А. Шаталов и А.С. Елисеев. Корабли совершили групповой полет. Космонавты провели научные и технические эксперименты, в частности по сварке в вакууме. Корабль в целом был отработан и позволял решать достаточно сложные задачи. Появилась реальная предпосылка для начала индустриализации космоса.

Американцы, между тем, продолжали штурм Луны.