Приключения в стране львов

Глава XVI

Самые крупные змеи обоих полушарий, как известно, не ядовиты, как, например, ужи, боа, анаконды, питоны.

Но хоть у этих змей и нет ядовитых зубов, наносящих смертельные раны, однако они очень опасны благодаря своей огромной мускульной силе. Опасны даже для крупных млекопитающих.

К счастью, эти чудовища редко выползают из непроходимых экваториальных лесов и вязких болот, не доступных человеку.

Какой величины достигают эти змеи? Приведем несколько примеров из достоверных свидетельских показаний.

В 1866 году капитан Кэмбден убил в окрестностях Сьерра-Леоне питона, длиной в 28 английских футов, то есть в девять метров восемь сантиметров, при сорока сантиметрах в диаметре (у желудка). Несли его потом шесть человек. Капитану посчастливилось сделать из змеи превосходное чучело. Теперь оно находится в Лондоне в частном музее.

Капитан Фредерик Буйе рассказывает о жандармском унтер-офицере в Гвиане, который был изувечен напавшим на него громадным ужом. Этого ужа, впрочем, ему удалось убить. Чудовищный гад был двенадцати метров длины.

Жандарм остался жив и в 1880 году служил смотрителем маяка в Илэ-лэ-Мере.

Путешественник Эмиль Каррэ, исследователь Амазонки, наблюдал водяную змею анаконду, живущую в Амазонке, длиной в двенадцать метров шестнадцать сантиметров при шестидесяти сантиметрах в диаметре. Семь человек насилу могли ее перевернуть.

Французский путешественник Адансон, пять лет путешествовавший по Сенегалу, видел страшных питонов от тринадцати до шестнадцати метров длины и от шестидесяти пяти до восьмидесяти сантиметров в диаметре.

Сам пишущий эти строки, путешествуя в 1880 году по реке Марони в Гвиане, остановился однажды у гостеприимных индейцев аруагов. В хижине вождя он увидал очень странную скамейку и вскоре рассмотрел, что она сделана из позвонка змеи. Позвонок был сорока шести сантиметров в диаметре.

Индеец ни за какие деньги не согласился уступить табурета, потому что последний входил в состав колдовского арсенала.

Какой же человек, какое же животное в состоянии сопротивляться, когда его обовьет эта громадная спираль из холодного, крепкого тела, стиснет, задушит, изомнет, раздавит и превратит в бесформенную массу мускулов, костей, кожи и внутренностей? Притом же нападает змея всегда предательски, украдкой, застигая врасплох.

Встреча с крупным диким зверем не так опасна. Там возможна защита, борьба и надежда на успех.

Сунгойя, разумеется, погиб, раз его утащила змея. Очевидцы события передавали, что змея была громадной величины. Таких они еще не видывали ни разу.

Барбантон скомандовал:

— Вольно!..

К неграм сразу вернулась их обычная болтливость. Они принялись обсуждать событие на все лады. В особенности их смущало то, что они остались без короля.

Если бы Сунгойя не убил того, другого, то можно было бы столковаться.

— Что же я могу для вас сделать? — сказал серьезным тоном Фрикэ. — В короли к вам идти сам я не могу, и рекомендовать мне некого. У меня нет рекомендательной конторы для безработных монархов. Обратитесь к вашему генералу, хотя он, после неудачного опыта с одним правителем, едва ли пожелает взять на себя поставку вам другого. Но довольно шутить. Хоть я и не особенно интересуюсь вашим Сунгойей, но все-таки мне нужно его отыскать. Змеиный след, наверное, остался. Покажите мне место, где это произошло. Скажите, генерал, что с вами? Вы словно воды в рот набрали.

— Мне жаль своих трудов. Эти люди скоро забудут, чему я их выучил.

— Так оставайтесь у них. Довершите их военное образование. Станьте у них королем. А не то объявите республику и назовитесь президентом.

Барбантон тяжело вздохнул и молча пошел рядом с другом.

Пожалуй, ему ничего другого и не оставалось делать.

Фрикэ вскоре достиг места катастрофы и попытался домыслить, как это произошло. На земле, поперек дороги, по которой шел отряд, лежало упавшее дерево. Сунгойя перепрыгнул через него и свалился на другое, лежавшее рядом. Но вдруг это второе дерево выпрямилось с громким свистом, в один миг обвилось вокруг несчастного негра, который успел только прохрипеть, и увлекло его в лес.

Дерево оказалось громадной змеей.

След ее был хорошо виден на топкой почве; он был вдавлен полукругом, точно тут тащили круглое бревно или мачту. Но след пропадал в жидкой трясине, идти по которой было невозможно.

Но Фрикэ упорствовал. Топко, нельзя идти? Можно устроить гать из камышей и ветвей деревьев. Не оставлять же на произвол судьбы змею, которая только что проглотила человека с тремястами тысячами франков на шее.

Негры поняли желание Фрикэ. Они нарезали камышей, которые росли в изобилии по краям болота, связали их в пучки и принялись устилать ими трясину по змеиному следу.

Сначала они работали усердно, и камышовый настил протянулся на довольно значительное расстояние. Но вот им или надоело работать, или начала страшить встреча со змеей, только трудиться они стали все ленивее, и, наконец, работа совсем прекратилась.

Но это не входило в планы Барбантона.

Видя упорство своего друга, хотя и не понимая причины, по которой ему так понадобилась змея и ее жертва, он громко скомандовал:

— Стройся!.. Стой!.. Смиррно!..

Негры повиновались, как на ученье. Барбантон умел командовать, умел влиять на этих чернокожих и подчинять их своей воле. Они боялись блеска его серых глаз и слепо повиновались ему.

Он объяснил им частью, как умел сам, частью через переводчика-сенегальца, что от них требуется беспрекословное повиновение… Работа необходима, а стало быть, и обязательна. Пусть они работают по-военному, а не то…

Что "не то"? Что он мог сделать?

Барбантон забыл, что сам же вышел в отставку, что его генеральское прошлое рассеялось, как дым, что ему даже опереться не на кого, так как король, который облек его властью, больше не существует. И все-таки он приказал — и его послушались. Встав во главе отряда, Барбантон скомандовал:

— Марш!..

Пехотинцы превратились в саперов и двинулись в болото за своим командиром.

Работа снова закипела. Гать настилали и двигались по ней вперед. Но вот Фрикэ увидал перед собой примятый на большом пространстве камыш, словно тут прошло целое стадо гиппопотамов.

Он первый ступил на это место и вскрикнул от удивления. Перед ним шагах в пяти или шести лежали две черные ноги, покрытые роем разноцветных мух. Повыше колен виднелись два красных лоскутка — очевидно, то были остатки генеральского мундира, в котором щеголял Сунгойя.

Остальное тело было проглочено змеей.

Сама она находилась тут же на виду и доглатывала черного короля. Она его измяла, превратила в тесто, смочила всего слюной и начала глотать с головы. Операция была окончена на две трети. Оставались не проглоченными только ноги.

Что за страшилище! Какая голова! Какое туловище! Какие громадные размеры.

Фрикэ много видел, много читал на эту тему, но никогда не представлял себе ничего подобного.

В эту минуту змея была совершенно не опасна, потому что вся была набита пищей так, что могла даже лопнуть.

Процесс пищеварения еще не начался — тогда змеи впадают в полное оцепенение. Но челюстями уже действовать она не могла.

Зубы у змей, как известно, загнуты назад, так что, когда она ухватит крупную добычу, то не может от нее избавиться иначе, как проглотивши ее целиком, а процесс заглатывания совершается не сразу. Случается, что крупное животное, покрытое мухами, уже начинает разлагаться в той части, которая еще не проглочена змеей и не находится в ее пасти.

Фрикэ глядел на змею спокойно, с холодным любопытством. Жили в этом страшном пресмыкающемся только одни глаза — круглые, черные, маленькие, подвижные, как у птицы. Длинное тело медленно извивалось, совершая глотательные движения.

Но змея могла убить и хвостом. Поэтому Фрикэ решил покончить с ней. Приказавши всем отодвинуться, он спокойно подошел к ней, прицелился из винтовки и выстрелил.

Сквозь дым парижанин увидал, как что-то вдруг выпрямилось, словно мачта, и сейчас же рухнуло в трясину.

Бултых!.. Во все стороны полетели липкие, вонючие брызги. Фрикэ разглядел, что у змеи прострелен насквозь затылок. Шейные позвонки перебиты. Конечно, она была сражена насмерть сразу, но все-таки нашла силы на миг судорожно выпрямиться и только тогда уже упала. Такова их живучесть.

Парижанин стоял и смотрел на чудовищное пресмыкающееся, половина которого была погружена в ил.

Он позвал Барбантона, который сейчас же подошел со всеми неграми.

— Взгляните, жандарм, какого я червячка застрелил. Недурен, а?

— Да, она должна весить не меньше квинтала! {Центнер, или 100 кг.}

— А длина — не меньше двенадцати метров.

— И толщиной с бочку. Что же с ней делать?

— Ваши негры привяжут к ее шее лиану и вытащат из трясины, а кожу мы сдерем и подарим господину Андрэ… Мяса тут будет около ста килограммов. Не желают ли подданные Сунгойи взять его себе вместо слонины? Кажется, они едят змеиное мясо. Предложите им.

— Хорошо. А как быть с трупом Сунгойи?

— Я сам вытащу его из змеи, и потом мы его похороним.

— В этом я вам не помощник. Мне противно. Я не выдержу.

— Все зависит от нервов. Мне это нипочем.

Фрикэ подошел к мертвой змее, выломал ей тесаком челюсти, раздвинул их посредством деревяшки и вытащил тело Сунгойи. Черты лица еще можно было узнать.

На шее несчастной жертвы висел медальон в кожаном мешочке. Фрикэ оборвал цепочку и спрятал медальон в карман.

Более ему, в сущности, ничего не было нужно.

…Тело своего короля негры без дальнейших церемоний закопали в ил, а змею лианами вытащили из болота. Парижанину они помогли содрать с нее кожу, а мясо разрубили на куски, закоптили и унесли к себе в поселок.

На несколько дней они теперь были обеспечены продовольствием.

Фрикэ собрался домой. Мандинги очень упрашивали его и «генерала» остаться у них, но, разумеется, безуспешно.

Отъезжающие выбрали себе крепкую, просторную пирогу, устроили на ней навес из листьев, велели перенести в нее свой багаж и решили тронуться в путь в тот же день.

Три негра и сенегалец, из сухопутных капитанов, разжалованный в простые гребцы, заняли свои места, и вот все шестеро уже быстро мчались вниз по течению реки Рокелль.

Через четыре дня они вступали на Фритаунский рейд.

Барбантон по известным причинам не желал появляться на яхте, поэтому пироге было велено причалить к верфи, несмотря на то, что всюду еще развевался зловещий желтый флаг — на сигнальной мачте, на казармах и на больнице.

Вдруг Фрикэ вздрогнул и тревожно вскрикнул.

— Что с вами, дитя мое? — спросил Барбантон.

— Посмотрите! — отвечал юноша, указывая на изящный кораблик, стоявший на якоре в двух кабельтовых.

— Вижу: яхта "Голубая Антилопа". Какая жалость, что мне туда нельзя и что я не увижу monsieur Андрэ!

— А что на мачте? Видите?

— Боже!.. Проклятый желтый вымпел!.. Болезнь проникла на яхту!

— Не только это. Неужели вы не замечаете траурных лент на реях и приспущенного национального флага? На яхте покойник.

Тревога овладела в равной мере обоими. Барбантон уже не желал высаживаться на пристани. Он указывал гребцам на яхту и кричал сдавленным голосом:

— К яхте, ребята! Живей!..

Через несколько минут они уже на борту — запыхавшиеся, расстроенные. И видят торжественную, но мрачную и тяжелую сцену.