Глава 4

Начиная с тринадцати лет у Морган Вест стали появляться трудности по поводу внешности. Хоть и не могла придраться к своему росту, который состоял из пяти футов и пяти дюймов, ей даже нравились ее темные волосы и смуглая кожа, доставшийся ей от далеких предков индейцев. Даже высокие скулы, которые придавали ее лицу выражение гордости и некоторой резкости.

Но янтарные глаза, которые достались ей от матери ирландки, были по мнению Морган, слишком большие, а ресницы выглядели просто ужасно длинными, пушистыми и черными, как смоль. Словно их очень тщательно красили и завивали черной тушью. Девять из десяти человек предполагали, что ресницы у нее накладные.

В шестнадцать молодая девушка плача попросила домашнего врача подрезать их, но доктор это делать отказался.

Годы примирили ее с этим недостатком.

Она никогда не использовала тушь несмотря на то, что для любой женщины это было плюсом, а для Морган лишним поводом убеждать «Да, это ресницы мои, не накладные».

К сожалению, она так ничего и не решила относительно своей внешности.

Были мужчины, которые говорили, что ее длинные, красивые ноги могли вдохновить на любые любовные фантазии, были те, кто говорил то же самое про красивые округлые бедра.

Но те мужчины, у которых примитивные инстинкты пробуждались от ее пышной груди, численностью превосходили всех. А их взгляды были очень щедрыми.

И все время в средней школе и в колледже парни были столь очарованы ее «прелестями», что она часто задавалась вопросом, знали ли они ее в лицо?

Даже ученый Родосский, который нравился ей своим острым умом, сильно заикался всякий раз, когда его пристальный взгляд опускался к ее груди. И происходило это довольно часто.

Удачная комбинация генов отразилась и на соблазнительной фигуре девушки. Тонкая талия, словно у Скарлетт О'хара, которую мужчина мог запросто обхватить двумя руками. Мягкие изгибы бедер, согласно восхищенным взглядам, сопровождающие ее постоянно, выглядели очень аппетитно в обтягивающих джинсах.


В тринадцать, Морган была рада и взволнованна вниманием. Однако, в восемнадцать, она стала чувствовать раздражение от такого обильного внимания к своей персоне.

С годами ситуация нисколько не изменилась. И девушка нисколько не гордилась, что ей приходило множество предложений сняться для обложек журналов. За исключением того, что Создатель счел целесообразным быть одинаково щедрым не только с ее внешностью, но и с умственными данными. (На ее великолепном теле, которое ни один раз создавало пробки на дорогах, были не только красивые глаза испуганного котенка, но и потрясающий интеллект.)

Фактически, Морган проходила несколько раз тест I.Q., который определил ее уровень как одаренный гений.


Люди, которые не обладали экстраординарной внешностью или умом, утверждали, что это может быть только проклятием. Другие настаивали, что обложка книги всегда соответствует ее содержанию. Но большинство людей считало, что если есть сорока дюймовый бюст, то это не идет ни в какое сравнение с высоким I.Q., даже если последний будет иметь такой же размер.

Морган, все слышала. На нее смотрели, неважно мужчины или женщины, будто на украшение, сексуальную кошечку или идиотку. Или все вместе.


По своему опыту она знала, как трудно доказать, что красивая женщина может быть еще и интеллектуально развитой.

Это было одной из главных причин, почему Макс Баннистер заслужил ее полную и вечную преданность и уважение.

Он, что и говорить, явно был обескуражен ее красотой, как только она вошла в его офис, но после чего провел с ней часовое собеседование, не позволяя своему взгляду опуститься к ее груди и даже никак не показывая, что избегает смотреть в ту сторону.

И с тех пор, он сумел не только полностью сделать так, чтобы ей было удобно, но даже ответил подлинной симпатией и пониманием, когда у нее было особенно неудачный период, заставляя ее не обременять себя в всплесках эмоций.

Макса она очень любила. Он был одним из очень немногих друзей — мужчин, которые когда — либо у нее были и она была просто счастлива от того, что со временем его интерес и понимание нисколько не уменьшились.

У него был превосходный вкус цвета и стиля, и в течении многих месяцев подготовки к выставке Тайны Прошлого, она постепенно переходила от темных и цветных блуз делового костюма к более изящной и открытой одежде.

Когда Макс говорил, что она выглядит восхитительно и ей подходит ее наряд, девушка знала, что так оно и есть. Однажды он сказал ей, что она подобна королеве, и сделано это было скорее оценивающим тоном, нежели как комплимент, и у Морган, совершенно бессознательно, даже походка стала как в юные годы…

Долгое время она не могла понять, как это происходило. Потом она заметила, что Макс так хорошо ладит с простыми людьми, потому что он сам был из той же среды. Нужное слово в подходящий момент, искренний комплимент, умение определить сильные и слабые стороны, когда нужно поощрять первое или избежать второе, либо немного изменить. Вокруг Макса люди словно расцветали.

Это было самое восхитительное, что Морган когда — либо видела, и когда смотрела в зеркало, сама была изумлена.

За несколько месяцев он очень тихо, мягко и ненавязчиво вырвал у нее с корнем горечь и разбил в дребезги. Благодаря ему она стала гордится своей внешностью так же, как когда-то гордилась умом.

Ну почти также.

Ей уже это не доставляло столько проблем, как раньше.

Действительно, восхищение мужчин, как она полагала, косвенно отразилась на этой ситуации, которая была довольно продолжительное время.


В последние годы она погрузилась в работу, но после исцеления чарами Макса, она начала снова ходить на пробные свидания. Это была просто неудача, твердила она себе, что у молодого куратора, который всегда относился к ней с уважением, под улыбкой таился подлый мотив.

Во время ужина он был совершенно очарователен, а позднее он спросил у девушки, собирается ли она посетить музей, чтобы посмотреть последнюю выставку посвященную Египту, показ которой был запланирован только несколько дней.

«Приходите и посмотрите на мою гравировку»- сказал он и этого сомнительного предложения было достаточно, чтобы она стала более осторожна.

Тем не менее, она хотела посмотреть выставку.

Выкроив час из своей собственной предстоящей выставки, девушка планировала принять предложение, она была уверенна в том, что сможет справиться с влюбленным куратором.

В любом случае, там будет охранник.


Это просто смешно- иногда бормотала девушка, вставляя свой ключ в замок боковой двери.

— Что?

— Ради меры безопасности свет в зале должен быть.

Он должен был быть, Морган знала об этом, даже когда музей закрывался, охрана никогда не забывала оставлять свет.

Они не сделали в темноте и трех шагав, как вдруг он издав тихий хрип, упал на пол.

Позже, Морган сама была не уверенна, что произошло в тот момент, когда она стояла в густой темноте, и только чистый инстинкт выживания толкнул действовать.

Приподняв Питера, который упал между ней и дверью, она хромая потащила его к двери и, подперев им дверь, бросилась бежать по коридору.

Пробежав около дюжины шагов, девушка услышала позади себя быстрые и тяжелые шаги преследователей. И вдруг наступила тишина, гнетущая искусственная тишина.

Морган хорошо знала этот музей. Как и многие археологи, которые проводят многие часы в прошлом, девушка тоже считала своим домом склады древних сокровищ.

Но сейчас она меньше всего хотела затеряется в прошлом.

Со скоростью, на которую только была способна, девушка пробегала через лабиринты офисов и кладовые через большие комнаты музея.


Морган понимала, что в этом нет никакого смысла, но у нее не было другого выбора. Большинство экспонатов были освещены каждый в отдельности, и она станет видима для преследователей, если только раньше не сможет скрыться в небольшом проходе. И спрятаться в углу, где даже тусклый свет практически не проникнет.

Она скрылась в первом углублении в картином зале. Ощущая только холодный твердый мрамор под ногами, Морган бросилась бежать через несколько больших арок не зная, правильно ли сделала этот выбор. Это она поймет позже.

Должно быть в музее не один вор и они должны быть возле самых дорогих экспонатов, не так ли?

Они могут взять только ювелирные украшения. И наверняка они захотят найти большую коллекцию жемчужин.

Воры не должны были пойти туда, где располагались менее ценные экспонаты различного оружия и артефактов, поэтому у нее было достаточно места для убежища.

Девушка сделала еще одну безнадежную попытку проскользнуть в самую темную арку в зале, когда внезапно кто-то схватил ее.

Будто железные руки обхватили ее со всех сторон и, буквально оторвав от пола, прижали ее спину к гранитному телу. Большая темная рука зажала ей рот, не дав ей даже вздохнуть.

В одно ужасное мгновение у Морган пролетела мысль, что это одна из статуй жестоких воинов прошлого ожила и схватила ее.

Но ощущение сверхъестественного в миг растаяло, когда низкий голос прошипел в ее ухо:

— Шшшш…!

Это не был охранник.

Рука, зажавшая ей рот, была в тонкой эластичной черной перчатке, и как она могла видеть, другая рука была тоже в перчатке.

Что-то твердое и жесткое впивалось ей в спину, вызывая нестерпимую боль. Он дернул девушку еще ближе к себе, и она почувствовала шерстяную ткань на своей коже… лыжная маска? Щетина на подбородке терла ей щеку.

Лучше тот дьявол, что ты знаешь, чем тот, кого нет…

Противоречивые мысли пронеслись в ее голове — она хотела бороться против этого сильного мужчины, но трезвый разум одержал верх, потому что она знала — дьявол лучше, чем этот человек.

Вместо этого сконцентрировалась на своем тяжелом дыхании и, стараясь дышать спокойно, Морган посмотрела на темный потолок. Прижавший ее мужчина, потащил девушку вглубь арки к статуе древнего воина, где полностью просматривался зал.

Там он резко остановился и девушка увидела искаженное от гнева лицо и жесткий взгляд, смотревший вперед.

Это прибавило ей уверенности. Когда мужчина замедлил шаг, она попыталась слабо сопротивляться. Стальные руки сжали ее сильнее, почти сломав ее ребра.

Только через три секунды она смогла вздохнуть.

— Эд! — Голос низкий и грубый прозвучал всего в нескольких футах от их местоположения.

Морган замерла.

Она услышала едва слышный ропот двух голос, которые быстро приближались. В первом голосе совершенно очевидно слышался гнев.

— Я думаю, что она побежала именно этой дорогой. Черт возьми! Она может быть где угодно! В этом мавзолее полно места, где можно спрятаться.

— Она успела увидеть тебя? — голос Эда был спокойным.

— Нет, зал был слишком темным. Когда я треснул ее жениха, она убежала, как кролик. Почему, дьявол их побери, они именно сегодня должны были прийти сюда? Если он захотел романтики, то повел бы ее к себе. Судя по тому, что я видел, она бы ему грела кровать неделю.

Несмотря на абсурдность ситуации, у Морган от похотливых слов преследователя все закипело внутри.

Эд нетерпеливо проговорил:

— Бред. Мы позакрывали все двери, поэтому она не сможет просто так выйти, к тому же телефонные провода мы тоже обрезали. Вернемся к своему делу, а ее оставим здесь. Она будет закрыта тут до утра, поэтому помешать нам никак не сможет.

— Мне это не нравится, Эд.

— А тебе это не должно нравиться. И прекрати произносить мое имя ты, дурак!

Наступила минута молчания, после чего девушка услышала, что они направились через арку к проходу. Морган слышала, как их шаги затихают в тишине.

Обладая хорошим слухом, она пыталась услышать голос Эда. Прошло не менее пяти минут пока не затихли полностью шаги, тогда с мучительной медлительностью мужчина стал ослабевать свою железную хватку и опускать ее вниз, пока ее ноги не коснулись холодного пола.

Его голос прозвучал опять возле ее уха, но не шипящий, как раньше, а уже мягкий и спокойный.

— Я не собираюсь вам навредить. Понимаете? Нужно было спокойствие, а вы могли бы привести их прямо к нам.

Морган понимающе кивнула. Как только он ее освободил, она отошла на полшага и повернулась у нему.

— Если вы не с ними то, что вы… — начала она шепотом, а затем увидела ответ на свой вопрос….

Наступила минута молчания, после чего девушка услышала, что они направились через арку к проходу. Морган слышала, как их шаги затихают в тишине.

Обладая хорошим слухом, она пыталась услышать голос Эда. Прошло не менее пяти минут пока не затихли полностью шаги, тогда с мучительной медлительностью мужчина стал ослабевать свою железную хватку и опускать ее вниз, пока ее ноги не коснулись холодного пола.

Его голос прозвучал опять возле ее уха, но не шипящий, как раньше, а уже мягкий и спокойный.

— Я не собираюсь вам навредить. Понимаете? Нужно было спокойствие, а вы могли бы привести их прямо к нам.

Морган понимающе кивнула. Как только он ее освободил, она отошла на полшага и повернулась у нему.

— Если вы не с ними то, что вы… — начала она шепотом, а затем увидела ответ на свой вопрос….


Это был высокий мужчина более шести футов и двух дюймов, с широкими плечами и сильным гибким телом, о чем свидетельствовали стальные мускулы. У нее возникло неопределённое желание потрогать их. Одетый с ног до головы в удобную черную одежду, он очень эффектно смотрелся с тонким кожаным поясом вокруг талии. А сквозь черную лыжную маску светились пара самых зеленых глаз, что она когда-либо видела.

— Ой! — только сказала она. — Ах, Боже!

— Не совсем, — улыбнулся он.

Морган почувствовала волну раздражения от его несвоевременного юмора, но каким-то образом сумела сохранить свой голос на прежнем уровне.

— Вы просто еще один вор!

— Пожалуйста! — в его голосе слышалась обида. — Такое банальное слово. Мерзкое, одним словом. Я предпочитаю называть себя капером.

— Вот еще, — резко сказала девушка, — Вы не судно в открытом море и мы не в состоянии войны. Вы вообще обыкновенный беглый преступник.

Она могла бы поклясться, что в его ярких зеленых глазах проскочила искорка смеха.

— Моя дорогая, — сказал мужчина, — Я вообще необычный. На самом деле я один из последних исчезающего рода, затерявшийся среди тревожном высокотехнологичном мире. Если Вам нужно как-то называть меня, можно "вором-домушником". Однако, мне бы больше понравилось, если бы Вы звали меня просто Квин.

Морган пристально посмотрела на него. Квин?

Квин. Она слышала про него. Господи, конечно же она знала о нем! Вот уже почти десять лет имя Квин наряду со множественными псевдонимами на разных языках, у журналистов это прозвище ассоциировалось дерзким воровством полным драматизма. По мнению газет он не торопясь ограбил лучшие дома Европы, освобождая их от штрафа и произведений искусства, с деликатной точностью и изощреным вкусом «кота».

И при этом каким-то образом он обходил самые дорогие и сложные системы безопасности практически смехотворно легко. Также в соответствии с газетами, он никогда не использовал оружия, никогда никого не убивал и никогда не был пойман и это все сделало его чуть ли не народным героем.

— Дьявол! — выдохнула Морган.

— Еще нет. — Он, казалось, еще более забавлялся. — Я вижу, что моя репутация опережает меня. Как приятно! Интересно знать, когда твою работу высоко ценят.

Она проигнорировала его легкомысленный тон.

— Я думала, что вы исключительно европейский вор.

— Ах, Америка… но эта ведь эта страна возможностей. — проговорил он почтительным тоном.

Она не знала смеяться или снова его проклинать. Встревоженная своими мыслями, девушка удивлялась себе — что могла она найти в этом забавного. У нее никогда не было ни малейшего желания романтизировать кражу, особенно ею любимых древних артефактов и бесценных произведений искусств. И неважно насколько восторженно писали некоторые журналисты о подвигах преступников со вкусом и без каких-либо склонностей к насилию, но она сама в нем не видела ничего от Робин Гуда и того мифа, но только одно знала: никому никогда даже в голову не приходило, что Квин пойдет делиться трофеями с бедными.

— Что вы здесь делаете? — требовательно спросила она.

— Я думаю, что ответ очевиден.

Морган глубоко вздохнула:

— Черт возьми, я имею ввиду… перестаньте пялится на мою грудь!

Квин прочистил горло и подозрительно скромным тоном проговорил:

— Я держал в своих руках одни из самых прекрасных произведений искусства. Но несколько минут назад я даже и не подозревал, что самая изысканная работы природы находится совсем рядом. Могу, ли я сказать…?

— Нет, не вы не можете! — процедила Морган сквозь зубы, борясь с желанием захихикать. Его лесть была, безусловно, приятной, но достаточно, банальной.

— Нет, конечно, нет. — согласился Квин. Затем с сожалением добавил. — Существуют определенные недостатки в воспитании вора — домушника.

— Ах, теперь вы сказать, что я из высшего общества?

— Как Вас зовут? — игнорируя ее вопрос, поинтересовался он.

— Морган Вест. — Было достаточно странно, что она даже не думает сама спросить у него хоть что-то.

— Морган… Необычное имя. Происходит, я думаю, от имени Моргана. Я полагаю, взятого из старого валлийского языка. — На этот раз он сам остановился, а затем вдумчиво добавил- И знакомое.… Ох, теперь я вспомнил. Вы директор предстоящей выставки Тайны прошлого.

Девушка подняла руку и помахала пальцем перед его носом:

— Если Вы осмелитесь лишить моей выставки, — яростно отрезала она, — я буду охотиться на вас до конца света, а когда найду, поджарю над синем пламенем!


— Я полагаю, что так и будет — мягко заверил молодой человек, — Сам Интерпол не угрожал мне так решительно.

— Я в этом совершенно не сомневалась. — Решив не сдаваться, сказала раздраженным тоном, — Вы меня отвлекаете!

— Но не столько сильно, как вы Моргана.

— Мое имя Морган. Просто Морган

— Я предпочитаю Моргана.

— Это не ваше имя, а мое, — запротестовала девушка, обхватив себя руками. Абсурд просто. И курам на смех. Она находилась в темном музее, которую в настоящей момент грабят организованная банда воров, ее партнер по ужину лежал где-то в бессознательном состоянии, наткнулась на известного мошенника в мраморном зале, а теперь вот защищает свое собственное имя от этого знаменитого вора, который к тому же имеет в свою пользу уж слишком большое очарование.

И на нее тоже.

Девушка упрямо продолжала:

— Давайте оставим мое имя в покое. Если вы не с теми шутниками, то почему находитесь здесь?

— Ситуация имеет свои определённые особенности, — заверил он доброжелательно, — Боюсь, что я упал буквально к ним на голову. И похоже, что у них на повестке дня был тот же план, что и у меня. Хотя мои собственные планы были не столь масштабные, как у них. И поскольку их в два раза больше и к тому же они вооружены, я решил не высовываться. …. На всякий случай.

Морган пристально посмотрела на него:

— И вы приехали сюда на …

— Это не ваше дело, Моргана, — сдержано заявил он.

Немного помедлив, она спросила:

— Я полагаю, что хоть позволите мне увидеть ваше лицо?

— Это не будет моим первым выбором, нет. Квин это вымышленное имя, не более того. У вас очень хорошая память, а я не хочу, чтобы мое лицо без маски, наутро было во всех газетах. Сам дьявол будет гоняться за вором — домушником, если полиция узнает, как он выглядит.

Он облокотился плечом на каменного воина в ленивой позе, но прежде чем она смогла ответить на его речь, он внезапно выпрямился.

Ей даже не нужно было видеть его лицо, чтобы почувствовать его напряженность, а когда он взял ее за руку, она почувствовала моментально страх.

— Шшшш! — шепнул он, притянув ее ближе к себе, отступил подальше в тень. — Они пришли.

Этот мужчина, должно быть, имел уши, как у летучей мыши. Она никого шума не слышала, но потом уловила приглушенные звуки из ближайшего зала. Быстро приближающиеся шаги.

Квин приблизил ее голову к себе до тех пор, пока его губы не коснулись ее уха и мягко выдохнул:

— Их грузовик стоит на стоянке в стороне от входа. Чтобы уйти, им нужно пройти через этот зал.

Морган определено стала нервничать из-за того, что их могут обнаружить. Рука Квина совершенно «случайно» оказалась на ее талии, а если считать, что он видел ее прелести раньше, то его ладонь там осталась не просто так.

У нее промелькнула мысль, что мужчинам никогда и нигде нельзя доверять. Или вообще не доверять профессиональному вору, который пришел на дело. Или же преувеличивать его очарование. Бесспорно, это было так. Хотя она хотела бы знать. Она очень хотела бы знать.

Отогнав неуместные мысли в сторону, она попытала не придавать значению волнующей близости, когда они увидели почти дюжину теней, которые тихо друг за другом проскользнули в дверной проем. Все мужчины несли в кожаном рюкзаке различные инструменты и груз. Морган наблюдала за ними и вдруг увидела в рюкзаке маленький коричневый музейный экспонат.

Это было как болезненный удар в живот. Она не может просто так стоять здесь, даже не пошевелив пальцем и смотреть на это безобразие. Нужно их остановить! Но Квин быстро зажал ее рот, и девушка оказалась зажатой, как в тисках железной хваткой его рук, не давая ей, ни единой попытки пошевелиться.

Морган кожей чувствовала его жар. Разве он мог об этом знать? Глупые мужчины не могут читать мысли?

Нет. Конечно, нет. Она должна каким — то образом заглушить в себе эти чувства. Девушка тяжело вздохнула. Они стояли совершенно тихо еще около десяти минут, а потом он ослабил свою хватку и, в конце — концов, отпустил ее.

— Мои ребра! — простонала Морган, — они треснули! По крайней мере три из них точно!

— Иногда я не могу контролировать свою силу, — извинился он, выходя из своего укрытия. Он знал, что его уже никто не слышал, воры уже ушли, их шаги затихли несколько минут назад.

— Что случилось с охранниками? — обеспокоенно спросила девушка.

— Я могу только догадываться, — ответил он, проходя через зал энергичным шагом, — но когда я проверял в последний раз, они преспокойно себе храпели, можно даже сказать, как будто их чем-то опоили. Очень искусстно и красиво. Вы слышали, как наш очаровательный Эд говорил, что перерезал все телефонные линии? И система охранной сигнализации, естественно, тоже была деактивирована, им даже не пришлось портить двери, когда они вошли, проклятье! — Горячо воскликнул молодой человек, пока они стояли в дверном проеме возле египетских экспонатов.


Морган в ответ сказала такие красочные и отборные ругательства, что Квин с удивление повернул голову и посмотрел на нее сверху вниз.

— Такие выражения! — осуждающе произнес он.

— Посмотрите на то, что они сделали! — не владея собой, крикнула она, и тут же ее голос эхом пронесся по всему залу и словно бумеранг вернулся к ней обратно.

Он оглядел огромный зал, который сейчас выглядел будто большая детская комната. Грязная, абсолютно пустая комната. Выры поработали отлично.


В их коричневые рюкзаки пошло буквально все, что имело хоть какую-то ценность. От бесценных драгоценностях и фараона до всего, чего она только могли унести. Фигурки, золотые тарелки и бокалы, чтобы еда и питье казалось божественной в любом виде даже в загробной жизни.

— Ящик от мумии. — возмутилась Морган, — А его они тоже забрали?

— Вывезли его тоже, пока нас сюда не занесло, — ответил Квин по-прежнему невозмутимо спокойный.

Морган резко повернулась к нему, схватила пальцами черную водолазку на груди и почувствовала скорее удовлетворение от того, что ее ладони погрузились в его плоть.

— И вы даже не попытаетесь их остановить? — требовательно воскликнула девушка

— Десять к одному, — напомнил Квин в тон ее голосу. — И у них было оружие. А вы просто великолепна, когда злитесь.

От досады она зарычала и, отступив назад, толкнула его со всей силы.

Он даже не сдвинулся с места, но даже то, что он слегка покачнулся уже ее удовлетворило.

— Вы просто бездушный мужчина, — возмутилась девушка, — как вообще можно вот так стоять и смотреть на все это? Это ограбление просто выше всех границ дозволенного!

— Видимость, — заметил он мягко — может быть достаточным заблуждением. Моргана.…Если бы ко мне в руки попался тот человек, кто стоит за этим, я вероятно задушил бы его.

Затем слегка посмеиваясь, добавил:

— Такие массовые грабежи приводят в ярость местных полицейских, не говоря уже о хранителях этих ценностей. И эти скупердяи доставляют честным мастерам своего дела большие неприятности.

— Честным? — взвизгнула Морган.

— У меня могут быть свои взгляды, в конце — концов, — обиделся Квин, — Что я могу сделать, если во мне против некоторых определенных узких правил.

Морган равнодушно посмотрела на него и последовала за ним. Сквозь тонкую материю чулков, она чувствовала холодный пол и это напомнило ей…

— О, Господи! Надеюсь, они не убили Питера! — воскликнула девушка и столкнулась о спину Квина.

— Парень?

— Бывший, — поправила она, — Он охранник этого музея.

— И он привел вас в это время? Позвольте мне угадать. Он хотел показать вам свои гравюры?

Морган не видела его лица, но по голосу слышала, что он над ней смеется. Она это поняла по его тону. В его вопросе было столько сарказма, что трудно было не догадаться.

Ну ладно.

Сладким голосом Морган произнесла:

— Это не ваше дело!

— Вот и скажите где мое дело, — сказал он и прежде, чем девушка успела возмутиться, добавил, — Я не стал бы беспокоится о вашем Дон-Жуане. Профессиональные воры, как правило, избегают убийств.

— Значит, это вас тоже касается? — спросила девушка с неприязнью.

Квин ответил совершенно невозмутимо:

— Конечно. Любой судья в мире и в целом, смотрит на воровство строгими глазами, но не такими строгими, как на убийство.

Морган не смогла сдержать усмешку, впрочем, она была впустую, поскольку Квин быстро рассматривал комнаты, которые они проходили.

— Вы что-то ищите?

— Я ненавижу впустую тратить усилия, — рассеянно пояснил он.

Девушка вдруг споткнулась об охранника, который лежал на полу. Руки у него были привязаны за спиной и, как сказал Квин, оглушительно храпел. Восстановив равновесие, она рванула вперед, поспевая за печально известным вором, в то время как он стоял и смотрел в стеклянный футляр.

— Кинжал Киллермана, — вдумчиво проговорил Квин.

Ей его тон совсем не понравился.

— Что это?

— Это хорошая штука. Золотая рукоятка, обитая с рубинами. Пылающие ножны, словно ад. Это чудо точно купят по высокой цене.

— Что-о-о? — от ярости у Морган зазвенел голос, — Вам не кажется, что это уже слишком стоять рядом со мной здесь и слушать о том, что вы собираетесь украсть?

— Нет, — вздохнул он, — нет, вы конечно, будите возражать.

А потом он сделал движение.

Позже Морган не могла объяснить свое удивление от того, как ему удалось это сделать. Он двигался, как тень. Она потеряла ориентацию. Только это было ее оправданием. Потеряла контроль, успокоенная греховным обаянием крадущего негодяя.

Совершенно ошарашенная, она пришла в себя, когда уже сидела на холодном полу. У нее даже нигде не болело. Оба ее запястья были крепко связаны, но не слишком сильно, чтобы не перекрывать движение крови. Девушка посмотрела на свои ноги, которые тоже были связаны черной лентой к витрине.

Фактически не пошевелится.

Она попыталась пнуть его, но он был слишком подвижным для нее. Улыбаясь, он так и стоял чуть дальше от нее, чтобы она не смогла его достать и, доставая из-за пояса инструмент, Квин восхитился:

— Ваши глаза от ярости пылают, как у кошки. Нет, не надо больше пытаться меня ударить, вы сделаете хуже только себе.

Морган поморщилась, когда стекло футляра не выдержало и разбилось под его умелым ударом.

— Вы же не собираетесь оставлять меня здесь? — возмутилась девушка.

— Извините.

— Вы…вы ублюдок!

Возможно, он услышал в ее голосе панику. Тогда молодой человек наклонился к ней и посмотрел. И твердым голосом сказал:

— Это только на час или около того, Моргана. Я даю вам свое слово. Как только буду далеко, я сообщу полиции.

Она нахмурилась, злясь на себя за то, что она на секунду показала свою слабость. Правда была в том, что она совершенно не хотела оставаться беспомощной в мрачном музее в компании охранника, накаченного наркотиками и, возможно, убитым Питером. Не утешало и то, что Квин легко смог обмануть ее, хотя сейчас ей об этом совсем не хотелось думать. Даже если он был не совсем гнилым, отъявленным преступником.

— Неужели на ваши слова можно положится? — холодно спросила девушка.

Казалось, что он ее даже не слышит. Наконец он проговорил:

— Единственное хорошее, что во мне есть — это мое слово. В конце — концов, надо цепляться хоть за такое понятие чести.

Его чересчур легкий тон не мог скрыть гораздо более глубокие чувства. Морган не могла удержаться от сочувствия к нему, но она заглушила эти ощущения.

Почти.

Девушка наблюдала, как он взял кинжал и положил в свою сумку, а затем заметила, как молодой человек прячет инструменты за пояс.

Внезапно, она вспомнила кое-что, и это заставило ее спросить:

— Эд говорил, что я буду заперта до утра. А как вы собираетесь выбраться?

— Так же как и попал сюда, — небрежно бросил он.

— Как?

Его глаза, казалось, светились, как у кошки, когда он посмотрел на нее.

— Это будет моей маленькой тайной. В конце — концов, я могу использовать один и тот же трюк, чтобы пробраться на вашу выставку. Вся ее мягкость исчезла, как будто арктический лед заморозил все.

— Я клянусь перед Богом, Квин, если вы прикоснетесь, хоть пальцем к какой — либо вещи из коллекции Баннестера…

— Я знаю. — улыбнулся молодой человек. — Ведь это так трудно подняться до высот славы во второй раз. Первая угроза была в такой изумительной формулировке! Давайте посмотрим. Ах да! Если я вмешаюсь в Тайны Прошлого, тогда вы будите охотиться на меня до конца света и изжарите меня в адском пламени. Да, я в это верю.

Она в ярости зашипела.

Он громко рассмеялся.

— Я должен сейчас уйти, cherie. Вам комфортно?

Гордость говорила ей пренебречь насмешливо заботящимся вопросом, а холод от жесткого пола под ее тонкой юбкой, говорил ей сказать ему правду перед тем, как он исчезнет. Здравый смысл победил и заглушил ее гордость Черокеза.

— Нет, черт возьми. Сидеть твердо. И холодно.

— Извиняюсь, — серьёзно сказал Квин, — Я попытаюсь это исправить.

Он исчез в тени в одной из комнат.

Морган пришлось заглушить малодушный импульс, чтобы не выкрикнуть его имя. Музей лишал решительности в ночи, такой тихой, с непонятными силуэтами, вырисовывающимися в тени, и слабом, заплесневелом запахе от возраста и необратимого тления. Она дрогнула, видя остатки истории с новой точки зрения, и ей это очень не нравилось.

Квин вернулся через несколько минут с подушкой, достав ее Бог знает от куда.

Она еще злилась на него, но тем не менее любопытство победило и она ждала, чтобы посмотреть что он будет делать дальше. Ей было неудобно, она не могла самостоятельно подняться.

Он встал позади нее, наклонился и одной рукой обхватил ее за талию и с легкостью приподнял на несколько дюймов и аккуратно подложил под нее подушку.

— Как теперь? — удовлетворено спросил Квин.

Девушка взглянула на него, когда он опять предстал перед ней.

— Лучше, — неохотно призналась она. — Но полиция не поверит, когда меня увидит, что беспощадный вор потратил время и труд и положил под меня подушку.

Он искренне рассмеялся.

— Они поверят. Поверьте мне. Просто скажите им, что вы попросили подушку.

Смех прекратился, когда он внимательно посмотрел на нее сверху вниз.

— И скажите им, что я был здесь. Не забывайте этого.

Морган внезапно осознала, что ее история будет выглядеть мягко говоря, бредовой.

Она мысленно перекрутила историю с Квином и была настолько поражена, что с удивлением посмотрела на него:

— Я совсем еще не решила, что рассказать полиции.

Он несколько минут молчал, затем спросил:

— Зачем ты лжешь ради меня, сладкая Моргана?

— Нет. — она щелкнула пальцами. — Из-за себя. Вы еще не поняли, что все что я могу рассказать, будет звучать нереально. Организованная банда воров и известный международный вор — домушник, которые случайно оказались вместе ночью в музее? После этого, сказать, что вор привязал меня к витрине и положил под меня подушку, после того, как украл известный кинжал и благополучно сбежал? Не будем забывать, что у меня и Питера был ключ. Что удержит полицию от подозрения, что я в сговоре … с вами или с теми ворами?

— Если вы знаете, как играть дурочку, — сухо сказал Квин, — Эта мысль никогда не придет к ним в голову.

— Нереальная игра! — зарычала она. — Господи! Какая путаница! Только потому, что Питеру приспичило показать свои гравюры! Перестаньте смеяться, вы чудовище! Почему вы не уходите? Исчезните в туманной ночи. В следующий раз, когда я увижу черную маску, я ударю этому человеку прямо между глаз! Я надеюсь, что в следующим месте, куда вы захотите залезть, будет стая диких собак. Доберманов. Большие голодные доберманы, которые пропустили и завтрак, и обед, и ленч!

Она смотрела горящими глазами на молодого человека, в то время, как он стоял, опершись на витрину.

— Вообще-то, — утвердительно сказал Квин, — Я предпочитаю погибель от пламени.

— Вы можете рассчитывать на это, если Интерпол этого не сделает, это сделаю я.

Прошло несколько секунд, и Квин выпрямился.

— Я почти с нетерпением ожидаю этого. Спокойной ночи, сладкая, и благодарю за не скучный вечер.

Она подождала пока он не достиг дальнего темного дверного проема, а потом позвала:

— Квин?!

Поколебавшись, он повернулся. Она поймала блеск его зеленых глаз.

— Вы…вы позвоните в полицию?

— Я даю вам свое слово, Моргана. — подтвердил Квин, — Они будут здесь в течении часа.

Она кивнула и за секунду его тень слилась с остальными тенями.

Вокруг было тихо и мрачно.

Она так и сидела, привязанная ногой к витрине, босая, в одних чулках. И почему она не попросила Квина найти ей обувь? А только подушку, чтобы не сидела на холодном полу.

Ей пришло в голову, что она должна связать все нити разумной истории для полиции.

Вяжите один, вышивают два. Нет, это было не то качество. Хорошо вот вязала Пенелопа, выбирая нити, сотканные в ночи. И все потому, что она не хотела выйти замуж за кого-то еще, даже если Одиссей ушел на ужасно длительное время.

Каковы были шансы встретить печально известного грабителя дважды в течении одной жизни?

Никакие.

За исключением, конечно, того, что один директор невероятно ценного экспоната. .

— Ну, офицер, — сказала она вслух пустому залу, — как случилось, что…


По ее наблюдениям, полиция прибыла через сорок пять минут. Квин не обманывал, черт возьми.

Они всего один раз взглянули на нее и мгновенно поняли, почему известный грабитель тратил свое время, чтобы найти подушку, ведь она сказала, что ей было холодно.

Было выгодно напоминать тупого котенка.

Иногда.

В кои- то веке.

Загрузка...