Принц на белом коне

13

– Милли, куда ты пропала? С тобой все в порядке? Если ты дома, подойди к телефону, пожалуйста. Я за тебя очень беспокоюсь.

– Привет, Стефи! – осторожно отозвалась Милли Тэтлер – крашеная кукла, ибо именно ее так окрестила про себя Саманта.

– Господи, Милли, как ты могла исчезнуть больше чем на две недели, никому ничего не сказав? Почему не подходишь к телефону? Я звоню тебе практически каждый вечер и никак не могу застать. Поэтому и пришлось с утра тебя разбудить. И почему не ходишь на работу?

– Ну что ты на меня накинулась, Стефи? – обиженно надув губки, буркнула Милли. – Ты же первая со мной поссорилась, а теперь снова ведешь себя как лучшая подружка.

– Ну ладно-ладно, извини, Милли, я тогда погорячилась. Но я действительно твоя лучшая подруга. И искренне тревожусь за тебя.

– Ну и напрасно! У меня все отлично! Лучше не бывает!

– Вот как? Может, поделишься новостями? Давай пойдем вечером куда-нибудь, выпьем пива и поговорим? – предложила Стефани, внезапно ощутив неприятный холодок в глубине живота. – Расскажешь, что у тебя и как, а? Ну же, соглашайся.

– Не знаю, право, будет ли у меня сегодня свободное время... – Милли решила немного поломаться, намереваясь отомстить Стефани за то, что та отругала ее и назвала дурой. Но ее буквально распирало от желания поделиться хоть с кем-то своей фантастической удачей, и упустить такой шанс она не могла. – Ну ладно, давай часиков в половине девятого встретимся. К примеру, «У длинного Джо». Надеюсь, я успею... – Она положила трубку с ощущением, что выиграла первый раунд.

Стефани же была сильно озадачена странноватыми интонациями своей подружки. Она мысленно заново проиграла их короткий разговор, пытаясь понять, что же именно так встревожило ее. Да, точно! Самодовольно-высокомерный тон, которого прежде никогда от Милли не слышала.

Полная дурных предчувствий и опасений, Стефани отправилась на встречу и точно в назначенный срок уселась за столиком «У длинного Джо». Милли еще не было. Она заказала пиво и сидела, не глядя по сторонам, уныло размышляя о смене поведения маленькой, но такой симпатичной дурочки Тэтлер. Сегодня утром, надо признать, она не показалась ни маленькой, ни симпатичной. И даже ни дурочкой. Но, может быть, это ей только оказалось? Да и в трубке что-то похрюкивало...

Милли в шелковом длинном платье с открытыми плечами, совершенно неуместном в пивном баре, появилась без трех минут девять, постояла в дверях, полупрезрительно озирая накуренное помещение, потом заметила Стефани и походкой, как ей казалось, королевы прошла к столику.

– Приветик, Стеф, – проговорила она тем самым новым тоном, что так не понравился утром ее приятельнице, но потом не выдержала и широко улыбнулась. – Как тебе мой наряд? Что скажешь, а?

Та заставила себя улыбнуться в ответ и кивнула.

– Классно выглядишь. Куда-то собираешься позже?

– Нет. Почему ты спрашиваешь? – удивилась Милли.

– Да слишком уж классное платье для такой дыры. Не очень-то подходит...

– Теперь я всегда буду классно одеваться, – заверила ее дуреха Тэтлер и повернулась кругом, дабы позволить подруге лучше разглядеть ее.

– Пиво будешь? – спросила Стефани, когда демонстрация завершилась и Милли уселась.

– Пиво? – Она презрительно наморщила носик. – Я бы шампанского выпила...

– Ты что, спятила?! – воскликнула Стефани. – Когда это тут шампанское подавали? Да что с тобой такое, Милли? Тебя словно подменили... И почему ты на работе не появляешься? Наш козел слюной исходит от злости, говорит, что уволит тебя, как только придешь в следующий раз.

– Ха! Нет у него права меня увольнять. Я же присяжная. Закон на моей стороне.

– Это точно. Но неужели заседания каждый день? Если нет, то... Смотри, будут у тебя неприятности. Серьезные.

Но та лишь засмеялась и легкомысленно махнула рукой.

– Да плевать, пусть увольняет. Вернее, я сама уйду! Ты даже не представляешь, Стефи, как мне повезло! Я выиграла главный в моей жизни приз!

– Да ну? Вот это здорово! – воскликнула Стефани, искренне обрадовавшись за подружку. – Ну расскажи же, расскажи мне все скорее. С самого начала.

– Ладно, – смягчилась Милли, поняв, что подруга вовсе не собирается пилить ее за прогулы, а заранее радуется ее удаче. – Меня выбрали, как ты сама догадалась. Процесс Уэстлэнда, слыхала? Он племянник губернатора, между прочим. Сначала все было жутко скучно, такая тягомотина, все эти жеребьевки, расспросы, анкеты какие-то. Но я там познакомилась... – Она сделала эффектную паузу. – Ты сроду не догадаешься с кем!

– Ну говори, не томи!

– С кинопродюсером! Вот с кем! Он без ума от меня! Влюблен по уши! Мы с ним почти каждый вечер куда-нибудь ходим. Денег у него хоть лопатой греби. И платье это он мне купил, между прочим. Но самое главное...

– Да не тяни же, Милли, черт тебя подери!

– Ага, любопытно? Ну так и быть! Он обещал мне роль в своем следующем фильме! Вот так-то, подружка!

– Да ты что?! Неужели правда? – Стефани чуть со стула не свалилась от изумления. – Ну и повезло тебе, малышка.

– А я что говорю! – торжествующе воскликнула Милли. – А ты мне про работу говоришь... Смешно!

– Да уж, верно. Но... а ты уверена, что он не обманет тебя?

– Обманет? С какой стати? Говорю тебе, он с ума по мне сходит! – И она принялась расписывать нового поклонника ярчайшими красками.

Стефани слушала ее внимательно, но с каждой минутой удивление ее росло, постепенно переходя в недоверие.

– Милли, можно я задам тебе вопрос? Почему этот твой мистер Мередит, прославленный голливудский продюсер, баснословно богатый человек, проводит время в суде, где платят всего-навсего тридцать долларов в день, а не на студии, где куют миллионы?

Милли безразлично пожала плечами.

– Да потому же, почему и все. Его призвали выполнить долг, вот он и участвует.

– Странно это как-то, тебе не кажется?

– Не понимаю, что тут странного, – возмутилась Милли. – Скажи честно, ты просто завидуешь мне, вот и все.

– Ну-ну, не злись. Я не завидую, я радуюсь за тебя. И немного беспокоюсь, вот и все. В конце концов, ты практически потеряла работу, и не самую плохую. А если не подойдешь ему? Ты не думала об этом? Вдруг нефотогеничной окажешься? Так ведь бывает иногда...

– Думала, конечно, ведь пробы-то пока не было, – призналась Милли. – Но, с другой стороны, что я теряю? Не получится, ну что ж. Обидно, конечно, но... – Она сделала многозначительную паузу. – Стефи, я тебе открою свой секрет, но ты пока никому не рассказывай, ладно? Мне кажется, Доналд женится на мне. Он намекал на днях, как он устал от холостой жизни, ну и вообще... И так смотрел на меня... К тому же он такой... такой... в общем, настоящий супермен в постели.

– Да ты что! А ты все-таки уверена, что не заблуждаешься на его счет?

– Да ты что, Стефи, если бы ты только его видела! А какой у него особняк! А какой бассейн! А спальня! Нет, я буду держаться за него руками, ногами и зубами. Я сначала немного нервничала, мне казалось, что ему одна баба понравилась, но он сегодня так ее разделал во время ланча, что прямо закачаешься.

– Да ты что?

– Ага! – И Милли с удовольствием изложила происшествия этого дня.

Стефани молча слушала и все больше наполнялась дурными предчувствиями. Озвучивать их, правда, воздержалась, но мысленно пообещала себе что-то предпринять.

– Ну а теперь про процесс мне расскажи немного, – попросила она, перебив приятельницу.

– Нет, Стефи, прости, не могу. Судья запретил нам говорить об этом. Единственное, что могу сказать, так это то, что вопреки твоим опасениям я никого не пошлю на смертную казнь.

– Я читала, конечно, отчеты, – задумчиво заметила Стефани. – Этот Уэстлэнд выглядит настоящим мерзавцем. Не остановиться и не помочь раненной тобой женщине... – Она неодобрительно покрутила головой.

– Это все не доказано. К тому же факты подтасованы его врагами, – с неожиданной пылкостью заявила Милли.

Брови Стефани взлетели на самый лоб.

– Откуда ты знаешь?

Милли открыла рот, чтобы ответить, и снова закрыла его, не издав ни звука и пожалев о своих поспешных словах.

– Откуда ты знаешь? – твердо повторила свой вопрос Стефани. – Милли, ответь мне. Ответь, я требую!

– Не могу, – еле слышно шепнула Милли. – Не могу, он убьет меня...

– Убьет? Кто? Милли, немедленно говори, во что ты такое ввязалась. Тебе угрожают? Запугивают? Ну же, отвечай!

– Не кричи так, прошу тебя. Я не могу сказать.

– Ты боишься, Милли, я вижу, что ты боишься. Пойдем немного прогуляемся – и ты мне все расскажешь.

– Да нет, в общем-то не особенно боюсь. Я просто... Короче, ко мне приходил один человек, он все рассказал, как было на самом деле. Что полиции заплатили за то, чтобы они сфабриковали это дело. Выборы скоро должны быть, и Уэстлэнда подставили, чтобы его дядя-губернатор потерял голоса. Так что я только должна буду восстановить справедливость, проголосовав за его невиновность, и тогда...

– И тогда?

– Все, я ничего больше не скажу тебе, Стефи. И так наболтала уже черт знает сколько.

– Милли, ты понимаешь, что на тебя пытаются влиять? Если он тебе не угрожал, то что? Предлагал что-нибудь? – Стефани пытливо заглянула ей в глаза и с ужасом прочла там ответ. – Сколько?

Но Милли только молча трясла головой, закусив губы, словно боялась, что в противном случае проболтается.

– Ты понимаешь, что скрываешь важную информацию? Ты обязана рассказать судье. Обязана, Милли Тэтлер!

– Вовсе нет. Я твердо уверена, что он невиновен. Ты бы видела сегодняшнего свидетеля! Да кто такому поверит? И потом, какое тебе дело? – Милли перешла в нападение. – Ты сама недавно разругалась со мной из-за того, что вот, мол, такие, как я, невиновных посылают в тюрьмы... А я и не пошлю никого. И пятнад... – Она осеклась.

– Ты... тебе... – Стефани аж заикаться стала от негодования. – Ты обязана все сказать судье. Иначе это сделаю я.

– Вот что, Стефани Макмагон, – железным тоном проговорила бывшая простушка Милли. – Выкини из головы эту мысль немедленно, или я с тобой больше в жизни разговаривать не буду. Ясно? – Она поднялась со своего места, окинула ее полным ненависти взглядом, вытащила из сумочки двадцатку, кинула на стол, повернулась и направилась к выходу.

А Стефани осталась сидеть, раздираемая противоречивыми чувствами – жалости, отвращения, попранной справедливости и опасения за судьбу этой дурехи, которая ввязалась бог знает во что, не отдавая себе в том отчета.

Громкий и настойчивый стук в дверь вырвал Саманту из объятий глубокого сна и вынудил открыть глаза. Она накинула халат, буквально скатилась по лестнице и распахнула дверь. Перед ней стоял судебный пристав с официального вида конвертом в руках.

– Мисс Брукс, судья Лондберг распорядился оповестить вас о необходимости явиться сегодня в полдень в его кабинет. Получите и распишитесь.

Она чиркнула ручкой в указанном месте, нерешительно взяла конверт и спросила:

– В кабинет? Зачем?

– Не знаю. Я не имею права задавать судье вопросы, мисс Брукс. Я лишь выполняю его распоряжения. Учтите, это официальная повестка и вы расписались в ее получении. Всего доброго.

Саманта вернулась в спальню, с нежной грустью посмотрела на подушку, с которой еще не стерся отпечаток головы Рея, уткнулась в нее носом и глубоко вдохнула аромат его тела. Перевернулась на спину и открыла письмо. Там содержалось только то, о чем сообщил пристав, – предписание прибыть в распоряжение Лондберга. Без указания или объяснения причин. Впрочем, она в них и не нуждалась. Все и так было ясно. Он сделает ей выговор за то, что сбежала вчера без позволения, и, может статься, оштрафует и прогонит с позором. Возможно, и Рея тоже...

Ну и пусть. Плевать, решила она. Не буду же я объясняться, рассказывать, оправдываться. И продолжила нежиться в постели, вспоминая подробности прошедшей ночи и с улыбкой думая о том, что наконец-то... наконец-то ей повезло...

Мужчина, порядочный, смелый, искренний – настоящий рыцарь на белом коне, – появился в ее жизни в ту минуту, когда она готова уже была от нее отказаться. Он вступил в битву за ее честь и выиграл. А потом унес ее практически на руках и признался в вечной любви. Да, конечно, он моложе ее. На семь лет. Хм... Но это ее не смущает. Теперь уже нет. Подобные мысли остались в прошлом, а нынче она не собирается упускать свое счастье, а ухватится за него обеими руками и, если понадобится, зубами. Хоть несколько недель счастья будут принадлежать ей. А если он уйдет, что ж, тогда у нее останется пухлый малыш в светленьких кудряшках с синими глазами, тот самый, которого она столько раз видела во сне. Похожий на Рея как две капли воды. Но он не уйдет, поспешила уверить она себя. Он сказал, что будет любить меня вечно. И я ему верю. Верю. Как никогда и никому не верила. Потому что такой не может обмануть.

Саманта переживала лучшие в ее жизни минуты, полные безоблачного счастья, и клялась себе, что не позволит никому и ничему омрачить его. Любовь Рея сделала ее сильной настолько, что она готова была без содрогания и страха встретиться лицом к лицу с оскорбившим ее негодяем и пройти, гордо вскинув голову, как мимо пустого места.

В таком настроении она приняла душ, выпила кофе, тщательно оделась, вызвала такси и прибыла к кабинету судьи за две минуты до назначенного времени.

Тот самый пристав, что доставил ей вызов, приветливо улыбнулся и распахнул дверь.

– Вас ждут, мисс Брукс.

Саманта вошла, обвела взглядом кабинет и троих мужчин, собравшихся в нем: Лондберга, Мередита и... Рея. На губах ее невольно появилась улыбка, но она тут же подавила ее и сухо произнесла:

– Судья Лондберг, я тут по вашему приглашению.

– Добрый день, мисс Брукс. Присаживайтесь. Я вызвал вас, чтобы сообщить, что я не потерплю в своем суде инцидентов, подобных вчерашнему.

– Но я... – Несмотря на принятое решение, Саманта попыталась сказать, что не виновата, но судья поднял руку, призывая ее к молчанию.

– Я выслушал обоих участников печального происшествия и в вашем присутствии оглашаю свое решение. Мистер Мередит исключается мною из состава присяжных. Он обязан принести немедленные извинения присутствующей тут мисс Брукс.

– Но...

– Я не закончил, мистер Мередит. Сядьте и слушайте. Кроме того, он приговаривается к штрафу в размере тысячи долларов за неуважение к суду, которые обязан оплатить на месте, после чего покинуть зал суда навсегда. Мисс Брукс и мистер Ирвин вернутся к своим обязанностям присяжных и будут участвовать в следующем заседании. Итак, мистер Мередит, теперь можете говорить.

– Будь я проклят, если извинюсь перед этой ш...

Судья ударил молоточком по письменному столу, как по кафедре, и заявил:

– Если ослушаетесь, то штраф еще в тысячу за непристойное поведение. Мисс Брукс, сообщаю, что за вами сохраняется право привлечь мистера Мередита к суду за нанесенные оскорбления.

– А как же я? Этот щенок избил меня, а я еще извиняйся и плати?!

– У вас, мистер Мередит, есть право привлечь мистера Ирвина к суду за побои. А сейчас приступайте к извинению.

До крайности обозленный Мередит кое-как выдавил несколько слов, не глядя на Саманту, затем выписал чек и швырнул на стол. После чего поднялся и вышел, с силой хлопнув дверью.

Судья изучил указанную сумму, удовлетворенно хмыкнул и заявил:

– Мисс Брукс, мистер Ирвин, заседание начинается через двадцать минут. Увидимся в зале.

– Спасибо вам... – начала было Саманта, но он снова не дал ей договорить.

– Полно, мисс Брукс, я же судья. Неужели вы ждали от меня чего-то меньшего? До встречи на заседании.

Молодые люди вышли из кабинета. Саманта повернулась к Рею с сияющей улыбкой, но он лишь сдержанно кивнул ей и, ни слова не говоря, пошел по коридору прочь. А она осталась стоять с приоткрытым ртом как громом пораженная.