Принца нет. Я за него!

Глава шестая. У меня есть три жены, а четвертой будешь ты!

Глава шестая. У меня есть три жены, а четвертой будешь ты!

Когда мы вышли из замка, и я не смогла взобраться на своего полноприводного и, как показал сегодняшний день, еще и внедорожного, коня два на два копыта, грузоподъемностью «один принц + кот» и мощностью одна лошадиная сила, мне стало понятно, что с приключениями пора подвязывать. Волосы пахли болотной тиной, в сапогах хлюпало так, словно я вброд переходила канализационные стоки. Пахло от меня еще хуже, чем от коня. Его задние амортизаторы – ароматизаторы имели куда более приятный запах, чем я и моя одежда.

Не хотелось бы использовать очень плохие слова, но глядя на кота, почему-то перед глазами мелькали надписи в подъездах. Да что там просто мелькали! Некоторые из них прямо вертелись на языке!

– Может, ты хочешь мне что-то сказать? – осведомился кот, расположившись у меня на шее. – Обсудить со мной бренности жизни всеобщего спасителя и мальчика по вызову?

У меня даже предлоги были нецензурные. Срочно вызвав в памяти весь цензурный лексикон, прямо как мэр города – бывший прораб, которому предстояло выступить на трибуне перед тысячами зрителей, включая женщин и детей, я с паузами выдала:

– Я ....не хочу обсуждать это… с каким-то… котом… Тем более, что … наши отношения далеки от дружеских…

– О! Это даже хорошо. Знаешь почему? Я как-то не хочу попадать в тюрьму твоей френдзоны, где на входе висит табличка «Оставь свою надежду, всяк сюда входящий». Ты, как почетный тюремщик, иногда навещаешь своих «заключенных», подкармливая их ложными иллюзиями. Ты ходишь, позвякивая ключами и думаешь, пообщаться или нет? – язвительно заметил кот. – Гиблое место. Еще никому не удалось оттуда выбраться. Никого из них ты не амнистировала. А стоит кому-то попытаться бежать, как тут же срабатывает план-перехват в виде свежей порции «иллюзий». Так что другом твоим я быть не хочу.

Я напряглась. Он знает обо мне гораздо больше, чем я себе представляла.

– А кем ты хочешь быть? – удивленно спросила я, прикидывая, откуда у него такие сведения.

– Мышка, ты задаешь слишком много вопросов, при этом не отвечаешь ни на один. Я хочу просто быть. И быть собой. Такой ответ тебя устроит? – зевнул кот. – Так что, если ты уже приготовила для меня клетку в своей «френдзоне», можешь отдать ее кому-нибудь другому! Бедные твои узники! Они свято верили в то, что чистосердечное признание – путь к амнистии. Однако нет. Стоит им только признаться в своем «преступлении», как ты тут же ужесточаешь надзор, продлевая срок заключения, отменяя передачи и положенные им свидания с другими. Так что лучше я пока побуду твоим врагом. Злейшим врагом…

Через три часа мы добрались-таки до Замка Принца. Я доползла до комнаты, раздеваясь на ходу, и устремилась в сторону ванной. Она была теплой, чуть горячей. Какая прелесть! Я с удовольствием окунулась в нее, а когда вынырнула, убирая прилипшие мокрые волосы с лица, увидела, что на статуе с кувшином вальяжно расположился кот, созерцая мое купание.

– Ты что здесь делаешь? – прошипела я, отплевываясь. – А ну брысь!

– А что? Ты стесняешься «какого-то» кота? Очень злопамятного «какого-то кота»? Нет, ты продолжай, я просто здесь отдыхаю. Котики ведь имеют право отдыхать там, где им вздумается? Не так ли? – саркастично заметил кот, изображая меховой воротник на плечах статуи и трогая лапкой текущую из ее кувшина воду.

– Но ты ведь… – я закашлялась, вспоминая, то у кота есть еще одно обличье. И оно меня сильно смущало. В том обличье он – высокий, бесспорно красивый мужчина – мечта любой женщины, кроме меня, разумеется. Нет, когда он молчит, то на него еще можно посмотреть, но стоит ему открыть рот, как тут же хочется его заткнуть грязным носком.

– Ну ты же сказала, что я – просто какой-то котик? – язвительно возразил кот, глядя на меня ярко голубыми глазами. – Так вот, мышка, я пришел сюда отдохнуть! Не мешай мне! Купайся, а я пока подумаю о том, почему мне показалось, что у тебя правая больше левой? На мой взгляд, они почти друг от друга не отличаются.

Через мгновение кот ученый превратился в кота моченого, а через секунду после незапланированного погружения на его месте появился крестный, снимая с себя черный сюртук и бросая его на голову статуи.

– Ты не говорила, что хочешь принять совместную ванну? А что? Я всеми лапами за! – усмехнулся он, щелкнув пальцами, – Итак, полумрак уже есть, осталось добавить свечей…

Вокруг нас загорелись неизвестно откуда появившиеся свечи. Я попыталась вылезти, но Фей дотянулся до меня хвостом и зафиксировал на месте.

– Романтика, не так ли? – язвительно спросил он, подвигая меня к себе, не смотря на мои попытки вцепиться в скользкий ободок бассейна. – Потри мне спинку… Ты разочарована? Не этого ожидала? О нет, мышка, только спинку. Потерла спинку и свободна. Ты, разумеется, интересуешь меня как женщина, но только как одинокая, независимая и гордая кошатница. Могу помяукать ради приличия.

Мне удалось скинуть с себя удавку хвоста, выскочить из ванной, схватив полотенце, и броситься в комнату, скользя по мраморной плитке босыми и мокрыми ногами.

Стоило забиться под одеяло, в надежде, что котик там сам как-нибудь утопится, как я почувствовала, насколько сильно устала. Я легла на подушку, расслабилась и уснула. Проснулась я среди ночи от того, что меня прижимают к себе. Мало того, что прижимают.... на меня кое-что положили… В прямом смысле! Длинный, черный как змея хвост, обвивался вокруг моей талии. Когтистая рука покоилась на моем бедре, вызывая в моей душе бурю вполне справедливого негодования.

Я попыталась дернуться, но не тут -то было. Держали меня очень крепко.

– Ты что! С ума сошел! – заорала я, пытаясь отпихнуть его. Когтистая рука вцепилась в мою филейную часть. – Вон отсюда! Брысь! Я кому сказала!

– Это – моя кровать, поэтому это я разрешил тебе спать на ней только при условии, что мы с тобой спим в обнимку. Ах да, я просто забыл тебе об этом сказать. Так что смирись, – сонно заметил Фей, – Кстати, мы уже так вторую ночь спим, а ты только очнулась!

Хвост сжался вокруг моей талии. Я, сопя от возмущения и негодования, попыталась содрать его с себя, глядя на то, как приоткрыв один глаз, Фей с усмешкой смотрит на мои потуги. Двадцать минут усиленной борьбы, и я почувствовала себя сборной России по футболу.

– Смирись с поражением и спи, мышка! – зевнул крестный, снова положив мне руку на бедро.

– Нифея подобного! Отпусти меня! Я лучше на полу буду спать! – возмутилась я, пытаясь предпринять еще одну попытку побега.

– Не позволю. На полу холодно. Простудишься. Заболеешь. Меня заразишь, – заметил крестный, закрыв глаза.

– Зараза к заразе не прилипает! Чего ты добиваешься? – простонала, чувствуя, как хватка хвоста немного ослабла, – Я видеть тебя не хочу!

– А ты закрой глазки и не будешь меня видеть, – сладко заметил Фей, поглаживая мою округлость.

– Так, все, с меня хватит! Достал уже! Достал! Убирайся вон! Чтобы я тебя больше никогда не видела! – заорала я, толкая его в плечо. – Я тебя ненавижу! Ненавижу! И спать на одной кровати с тобой я не собираюсь! Пустила однажды на свою голову бедного котика под одеяло погреться!

Хвост разжался, а на месте Фея сидел задетый за живое кот и пристально смотрел на меня.

– Итак, подведем итог нашего недолгого знакомства. Ты как была упрямой дурой, так ею и осталась. Вместо того, чтобы пересмотреть свои взгляды на жизнь и понять, что не нужно жертвовать собой ради других, ты продолжила это делать с маниакальным усердием. Твоим родным нужно ставить памятник и каждый день соскребать с него птичьи какашки. Отличная дрессировка. Это раз, – произнес кот, вскидывая голову.

– Но… – возразила я, чувствуя себя растерянной.

– Так. Ты уже сказала все, что хотела, теперь – моя очередь. Не терплю, когда меня перебивают. И не люблю слушать жалкий лепет опоздавших оправданий, – как-то совсем не в свойственной ему манере произнес кот. – А теперь два. Ты всю жизнь удивлялась, а почему это я, такая симпатичная, неглупая и все такое – одна одинешенька? Кажется, я нашел ответ. Ты одинока потому, что тебе никто не нужен. У тебя нет друзей, и никогда бы их не было. Когда тебе никто не нужен, люди видят это и понимают, что рядом с тобой им делать нечего. Ты врагов подпускаешь ближе к сердцу, чем друзей. Ладно, мышка, живи, как хочешь. Без меня ты пропадешь. А вот я без тебя – нет. Прощай. Если вдруг соскучишься – назови мое имя. Ты его знаешь. Одно из моих имен. Все как в сказке… Произнеси вслух мое имя, и я вернусь.

И кот исчез. «Только сказка совсем не о том, как поссорилась Юля с котом»! – мысленно усмехнулась я. И что? Ну слинял котишка? Просто невосполнимая утрата! Кот на то и кот, чтобы махнуть хвостом на все и уйти, когда ему вздумается, а потом приползти на последнем издыхании, мол, нагулялся. Ха! А вдруг его природа позвала? И скоро в каждом дворе будет говорящий котенок? Надо предупредить людей, чтобы они успели утопить это исчадье до того, как оно откроет рот!

Я посмотрела на мятую подушку, и молча легла спать, накрывшись одеялом с головой. Утром я проснулась одна. Все! Я чувствовала себя Кевином Маккалистером! Делай, что хочешь! Сейчас должна заиграть музыка в стиле «I feel good!», но не заиграла. Было тихо, спокойно и так хорошо. Не надо никуда спешить, никого спасать. Просто выходной какой-то!

Я еще долго лежала в тишине и уюте, обнимая подушку и наслаждаясь приятным теплом одеяла. Ах, какая красота, если в доме нет кота!

Слуги тоже куда-то исчезли, поэтому пришлось полазить по закромам, чтобы сварганить себе завтрак на скорую руку. Средневековая кухня немного огорчила мой желудок, который тут же отплатил мне жестоким несварением.

В замке стояла абсолютная, гробовая тишина. Мне стало так спокойно, так привычно, что я совсем расслабилась. Ах, какая радость, если вдруг заткнулась гадость!

Я читала книги, ела яблоки, грызла сырую чищеную морковку, наслаждаясь одиночеством. Я даже три раза искупалась. Подряд. От нечего делать. Так прошло пять дней. На шестой день я поняла, что тихо схожу с ума от скуки. Ладно, подойдем к зеркалу, посмотрим, может, кто -то нуждается в срочной помощи.

«Обеспокоенные судьбой дочери родители переживают за свою кровиночку. Недавно она вышла замуж, и с тех пор от нее нет никаких вестей! Умоляем вас, помогите нам. Мы готовы отдать половину королевства тому, кто прояснит судьбу нашей девочки!»

Я посмотрела на карту. Почему бы и нет? Покажем усатому – волосатому, что я и без него прекрасно справлюсь. Я заполнила заявку, которую тут же одобрили, вынула из зеркала договор, свернула его и засунула в рукав.

Мы с Энцефалитом поплелись по пыльному тракту, сверяясь с картой. После «Пррр!» и «Стоять, не туда!» мы наконец-то набрели на первый ориентир.

– Думаешь, это то самое дерево? – уныло спросила я, растерянно глядя на карту, а потом переводя взгляд на ориентир. Конь, разумеется, не ответил.

– Знаешь, лошадкин, а ты мне сразу понравился… Ты – понятливый. Веришь или нет, но я привыкла к одиночеству. Просто мне так удобнее. Меня никто не тревожит, не беспокоит, не дергает. И ни с чьими интересами считаться не надо! Меня все устраивает. Знаешь, в моей жизни был такой период, когда я мечтала о том, чтобы просто побыть одной. И чтобы все про меня вдруг взяли и забыли! Мне так хотелось исчезнуть, испарится, спрятаться…

Энцефалит плелся медленно. И молчал. Вполне логично. Если бы у меня был еще и говорящий конь, у которого рот не закрывается, то я бы окончательно сошла с ума.

– Ты ведь меня понимаешь? – продолжила я, изливать душу. – Я просто не хочу, чтобы в мою жизнь кто-то бесцеремонно вторгался! Вот тебе приятно было бы, если бы в твою жизнь кто-то вмешался, при этом ведя себя действительно по-хамски? Нет, неприятно. И мне неприятно. Эй, Энцефалит, ты меня слушаешь? О! Смотри-ка, второй ориентир. Отлично! Мы движемся в верном направлении. Так вот, на чем мы остановились? На коте! Он – наглый, бессовестный, хамоватый и жестокий. Что в нем хорошего? Ничего! Толку от него никакого, радости тоже мало, скорее – одни неприятности. И без него будет лучше. Намного. Я в этом уверена! На все сто процентов! А еще у него рот не закрывается. Такое чувство, что ему давно хотелось с кем-то поговорить… Хм… А вдруг и правда, ему просто не с кем было разговаривать? Может, он тоже чувствовал себя одиноким? Хотя, какое это имеет значение? Наши дороги с ним разошлись.

На горизонте вырисовывался воистину сказочный замок. Ничего зловещего, устрашающего или пугающего в нем не было. Белые аккуратные башенки цепляли облака, а вокруг замка рос густой, но при этом вовсе не мрачный лес. Осень радовала яркими красками, а опавшие листья золотом устилали широкую дорогу. Это тебе – не мрачные болота или заброшенная башня черт знает, в какой глуши. Я даже слезла с коня, чтобы пройтись пешочком. Пока любовалась красотой местной природы, я вляпалась в чужой уже полностью переваренный ужин. Я долго вытирала сапог об листву, проклиная то зверье, которое, не донесло самое ценное до ближайших кустов, а решило заминировать проезжую часть. Я палочкой отковыривала эту бяку с подошвы, надеясь, что это – к деньгам. Ну, судя по размеру, к очень большим! Хороший знак! Был бы кот, он бы не умолчал. Но кота рядом не было, поэтому я частично заляпав правую руку, умудрилась разорвать прочную взаимосвязь между моей подошвой и этой мерзостью. Руку я наскоро вытерла листиком. Все! Правую руку к лицу я не подношу.

Мы были уже у ворот замка, миновав живописную деревеньку.

– Стой! Кто? – спросил подозрительный стражник, заслоняя рукой глаза от лучей заходящего солнца.

– Незнакомая таинственность! – усмехнулась я, закатывая глаза.

– Передайте его величеству, что приехала какая-то незнакомая таинственность! – зычно крикнул он кому-то. Через минут десять меня пропустили в замок.

Я молча спешилась и пошла в сторону красивой лестницы, ведущей к роскошному входу. Нет, здесь определенно очень красиво. Не то, что у меня. Моему замку капитальный ремонт не просто не помешал, а требовался срочно! Бодрым шагом я вошла в тронный зал и увидела очень симпатичного монарха, сидящего на высоком белом троне. Если бы я проводила конкурс «Самые красивые мужчины, которых я видела в жизни», то этот товарищ возглавил бы мой личный рейтинг. Жаль, что он уже занят, как туалет в гипермаркете в час распродажи. А кота, не смотря на его внешние данные, я бы дисквалифицировала … за… за… за допинг. Сначала бы дисквалифицировала, а потом стала бы разбираться, а был ли допинг? Ну нужен же какой-то предлог?

Король с явным интересом смотрел на меня. Светлые, прямые волосы, зеленые глаза, красивый профиль. Недурно. Совсем недурно.

– Я вас приветствую! – доброжелательно улыбнулась я, глядя на этого красавца. – Я – ваш сосед. Или соседка. Ехала мимо и решила навестить.

– Неужели! – восхитился король, вставая с трона. – Мне так приятно вас видеть! Поскольку мы оба – монархи, то ни к чему эти церемонии.

Он подошел, взял мою правую руку и стал активно ее лобызать. Я покраснела и смутилась. Мне никогда не целовали руку. Интересно, порадовать его подробностями, что делала эта рука полчаса назад, или просто подождать, пока он ее вылижет?

– Я очень рад, что вы решили приехать! Я – домосед и очень редко покидаю замок. Вы уж меня извините, – смущенно улыбнулся красавец. Все, рука чистая. Мыть не надо. Я покраснела, стараясь не всхрюкнуть от смеха, но монарх списал это на женское смущение.

– А могу ли я засвидетельствовать свое почтение вашей молодой супруге? – спросила я, собирая губы в трубочку, чтобы не рассмеяться. Нет, это все-таки самый приятный способ мыть руки!

– Супруге? – вдруг погрустнел король, а потом отвернулся. – Простите… Мне тяжело об этом говорить… Но она… она скончалась несколько дней назад… Я до сих пор не могу отойти от этого потрясения…

«Король – вдовец, я и тебя пристрою»! Теперь понятно, почему мама и папа так обеспокоены. Им еще не сообщили. Письма с того света на этот доходят не лучше, чем посылки, отправленные по «Почте России».

– А вы уже сообщили ее родителям? – поинтересовался я, делая вид, что очень соболезную и сочувствую.

– Увы, еще нет… Просто… Знаете, мне трудно подобрать слова, чтобы выразить мое горе… – король грустно посмотрел в мои глаза. – Я рад, что вы приехали. Я думал, что сойду с ума. Простите, я не хочу говорить об этом. Жизнь продолжается.... Не хотите поужинать вместе со мной?

Ну раз руки помыли, отчего бы не поужинать? Напомните мне, что если он полезет целоваться, чем я занималась на дороге, сломав три палочки.

– Я вас прошу! Не откажите мне в любезности. Мне так одиноко… – склонил голову король, заглядывая мне в глаза.

А я и не думала отказываться! Я всеми конечностями только за! Мне тоже очень хочется поговорить! Я пять дней ни с кем не разговаривала! У меня во рту все слиплось и завоняло за это время!

Мы с хозяином сидели за столом, слуги мельтешили и суетились, стараясь мне угодить. Я сразу стала вспоминать правила этикета. С этикетом я была недружна. А что вы хотели? Современные правила этикета просты о неприличия. В знак уважения желательно снять солнцезащитные очки, вытащить наушник из уха и выплюнуть жвачку. Но если ты безмерно уважаешь собеседника, придется вытащить второй наушник и положить телефон в карман. Вот и все. А тут куча вилок, ложек, ножей, ножичков. Такое ощущение, что на белой салфетке расположился набор хирургических инструментов. «Сестра – салфетку! Теперь скальпель номер один, потом скальпель номер два!» Готово! Курица разделана! А потом «хрум-хрум»! Мы ее теряем!

– Если бы вы знали это щемящее чувство одиночества, когда даже и поговорить не с кем… – заметил король, задумчиво глядя на меня. – Понимаете, я не очень любил свою супругу. Да, я относился к ней с уважением, как и подобает. Я выполнял все ее капризы, прихоти, но в моей душе была пустота… Я, рожденный королем, всегда понимал, что брак по любви – это роскошь, которая монарху не доступна… Но вот сейчас, глядя на вас, я понимаю, что … простите… это действительно звучит нелепо… Я влюбился… С первого взгляда… Как только вы вошли, я понял, что вот она, та, единственная, ради которой можно горы свернуть. И вот удача! Вы не какая-нибудь бедная крестьянка, вы – моя ровня. Неужели бывают такие совпадения?

Простите, сударь, я гарнир заказывала на тарелке, а не на ушах. Не люблю я липкую холодную яичную лапшу с ушей. Но я мило улыбалась, ковыряя ужин, чем ни попадя. Одну вилку я погнула, одну надломила, а потом решила, что я не так уж и голодна, чтобы оставить хозяина без столовых приборов. Ну-ну, дружочек, к чему ты клонишь? К чему эти дифирамбы? Да, камера в «френдзоне» свободна. И это единственное место, куда я пока что тебя определила. Но ее нужно заслужить. Я категорически не люблю мужчин, которые сразу начинают выстилаться и сходу заводить разговоры о любви. Таким мужчинам всегда что-то нужно. Причем, к любви это не имеет никакого отношения.

– Давайте объединим наши королевства… – вздохнул король, разворачивая какой-то договор. – Разумеется, если вы не против… Просто … я действительно боюсь, что вы завтра уедете, растворитесь, исчезнете… Я предлагаю вам руку и сердце… Все, что у меня есть…

Ух-ты! Какой ты шустрый! Руку и сердце! Мы тут час, как знакомы, а меня уже умаслили, так, что сидеть больно, предложили замуж, клянясь в вечной любви с первого взгляда. Он, случаем, не читал книгу «Эксплуатация женщины»? Что-то тут не то. Валить отсюда надо! И чем быстрее, тем лучше.

– Или ваше сердце уже занято? – ревниво спросил красавец, сверкнув глазами.

Занято? Да нет, просто оно закрыто на ремонт. Если в юности я думала, что сердце – это алтарь, то становясь старше, я понимала, что остальные считают его общественным туалетом. Пришел, нагадил и ушел. Там, как в образцовом туалете, всегда есть место для «кабинета уборщицы», где в одинокой кабинке поселились ведра, швабры, а в уголке стоит воняющая хлоркой панацея от всех известных микробов. А то ходят все, гадят, где ни попадя, а потом убирай и чисти. Проще повесить табличку «закрыто на ремонт», чтобы потом не выскребать воспоминания и чувства.

– Нет, оно просто закрыто, – усмехнулась я, делая вид, что пью из кубка. – Ладно, я пойду. Мне пора. Я бы не хотела обременять вас своим присутствием в столь поздний час.

– Постойте! Я не хочу вас потерять! – воскликнул король, вскакивая с места и опрокидывая кубок.

– А мне почему-то очень хочется потеряться… – заметила я, подозрительно глядя на него. – Над вашим предложением я непременно подумаю. Проконсультируюсь со знакомыми. Можете оставить мне копию вашего договора. Спасибо за ужин. Всего хорошего.

Я встала, скомкала салфетку. Все, операция окончена. Пора мыть руки. Пациент в виде курицы скончался еще до того, как попал мне на стол. Я бы даже сказала, что задолго до того, как попал ко мне в тарелку. Было у меня предчувствие, что этот птеродактиль бороздил бескрайнее небо юрского периода, удачно упал в болото, а потом был случайно откопан и подан к столу под видом курицы. Перед этим его варили два дня подряд, проверяя готовность вилкой, а потом плюнули, возможно, даже в котел и решили обжарить ради приличия до хрустящей корочки. Так что сыта я по горло, таким гостеприимством. Лучше я дома себе овсянку с яблоками сварю.

Король кивнул кому-то из слуг, и дверь в комнату закрылась. Вот это поворот! И еще один! Ключ вынули из скважины и отдали королю.

– Куда же вы, красавица? – спросило Его Величество, подходя ко мне. – Я не могу вас так просто взять и отпустить…

Хм… А я могу вот так просто тебя «опустить». С небес на землю, разумеется. Нет, смазливая мордашка – это большой плюс, но что-то наш счастливый вдовец уж больно шустрый. Остап Бендер развел руками для того, чтобы похлопать в ладоши.

– Я готов жениться на вас прямо сейчас! – воскликнул монарх, падая на колени и хватая меня за руку. «И ночью звездной, и при свете дня! Не покида-а-ай, не покидай меня!». Тьфу!

Здорово! А шарики будут? А можно торт трехэтажный? Если он сейчас меня не выпустит, то трехэтажным будет не только торт…

– Давайте побудем сначала друзьями по переписке? Надо же с чего – то начинать? – удивилась я такой поспешности. Кот по сравнению с этим «ловеласом» просто бог пикапа. Нет, ну может, какая-нибудь Золушка тут же согласилась бы. Но у Золушки из приданного только родственники и говорящее зверье. Да и родственники – еще тот зоопарк. А тут сам король....

– Выпустите меня отсюда, – холодно произнесла я, не сводя с него глаз.

– Куда вы поедете на ночь глядя? – произнес король, пряча ключ в карман. Он попытался меня поцеловать, в надежде, что обильный слюнообмен как-то ускорит процесс моего покорения. Но смею его разочаровать. Целоваться я ненавижу. Я сразу вспомнила все попытки вырвать мне гланды, обслюнявить меня, как французский бульдог и изучить пломбы, прикрываясь неземной страстью. Я терпеливо ждала, когда «романтический порыв» закончится, в надежде, что он сделает это раньше, чем начнется «рвотный позыв». Попался однажды мне романтичный «вантуз», который как пылесос пытался всосать меня без обратной тяги. Поцелуй, если это можно было назвать поцелуем, сопровождался чавканьем и заутробным урчанием. Примерно так урчит моя раковина, когда уходит грязная вода. Был в моем послужном слюнявом списке один удавчик, который пытался заглотить меня целиком, перекрыв мне доступ к кислороду. Все мои попытки отдышаться были восприняты, как возбуждение и сигнал перехода к более решительным действиям. Очевидно, в детстве ему попалась родительская видеокассета не с легкой эротикой, а со всеми частями «Чужого». После такого поцелуя я пересмотрела свое отношение к этому фильму с точки зрения очевидца и выжившего. Было у меня такое чувство, что удав не целует меня, а личинку собирается в меня откладывать. После такого «поедания» продолжать мне уже не хотелось. Так что романтичный слюнообмен меня уже мало чем удивит. И явно не порадует.

– Прекратите немедленно! – скривилась я, вспоминая грязное приключение на дороге.

И он прекратил. Как ни странно.

– Хорошо, – холодно произнес он, отстраняясь и глядя на меня с презрительной улыбкой. – Подписывай брачный договор!

– С какого перепугу? – подняла я брови, чувствуя себя Мадам Грицацуевой. «В дебрях Амазонки, жил король угрюмый…»

– Ты прискакала сюда, для того, чтобы справится о судьбе моей жены? – холодно спросил он, пересказывая заявку, – Так вот, моя третья жена была сиротой. Ее родители умерли, когда ей было двенадцать. Так что ее земли теперь целиком и полностью принадлежат мне. Точно так же, как и земли первой и второй жены. А эту заявку написал я, зная, что ты, судя по твоим подвигам, не сможешь пройти мимо. Теперь у тебя нет выбора. Ты на моей земле. У тебя нет родственников. Понимаешь о чем я? Так чем тебя не устраивает фиктивный брак?

– Твой дефективный брак меня всем не устраивает, – заметила я, справедливо прикидывая, что три жены подряд не умирают от легкого недомогания в связи с открытой форточкой.

– Как только я узнал, что ты умудрилась за пару дней отхватить себе приличный кусок карты, моя последняя супруга очень сильно расстроилась и умерла. Так что соглашайся по – хорошему! – как-то совсем недружелюбно заметил король. – Хотя, вижу, что по-хорошему ты не хочешь. Стража! Взять ее! Посадить в камеру!

Меня схватили. Я особо не сопротивлялась, понимая, что силы надо беречь. Зубы тоже. С тяжкими телесными я далеко не убегу.