Принцесса-рабыня

Глава 3

Сумрак затенял холмы, когда Кормак Фицджеффри подъехал к большим воротам Кизил-Хиссара, Красного замка, который дал свое имя охраняемому им городу. Гвардейцы, худые, бородатые турки с глазами ястреба, разразились проклятиями в изумлении.

— Клянусь Аллахом! Волк пришел, чтобы сунуть свою голову в капкан! Беги, Юсеф, и расскажи нашему господину Сулейман-Бею, что неверный пес Кормак стоит перед воротами.

— Хо там, на стенах! — прокричал франк. — Скажите своему вождю, что Кормак Фицджеффри хочет говорить с ним. И поспешите, потому что я не собираюсь тратить свое время на пустяки.

— Удержи его разговорами ненадолго, — пробормотал один мусульманин, присев за бастионом и достав арбалет, захваченный у франков. — Я отправлю его бряцать своим щитом в ад.

— Постой! — сказал бородатый скуластый старый ястреб пустыни, чей взгляд был жестоким и настороженным. — Когда такой вождь едет смело в руки своих врагов, будь уверен, что в этом есть тайный смысл. Подожди, пока не придет Сулейман. — Кормаку же он прокричал грозно: — Будь терпелив, могучий лорд. К принцу Сулейман-Бею отправлен посланник, и он скоро будет на стенах.

— Тогда пусть поторопится, — проворчал Кормак, которому принц внушал не больше уважения, чем какой-нибудь крестьянин. — Я не буду ждать его долго.

Сулейман-Бей поднялся на стены и посмотрел вниз с любопытством и подозрением на своего врага.

— Что ты хочешь, Кормак Фицджеффри? — спросил он. — Ты обезумел, рискнув приехать в одиночку к воротам Кизил-Хиссара? Ты забыл о вражде между нами? О том, что я поклялся перебить твою шею своим мечом?

— Да, ты поклялся, — усмехнулся Кормак. — И так же поклялся Абдулла бин Керам, и Али Бахадур, и курд Абдалла Мирза. И так же, недавно и в другой стране, поклялся сэр Джон Курси, и клан О'Доннелов, и сэр Уильям ле Ботелир, но до сих пор моя голова крепко сидит на моих плечах. Сначала выслушай то, что я хочу сказать тебе. Затем, если тебе все еще будет нужна моя голова, спускайся со своих каменных стен и посмотрим, хватит ли у тебя сил, чтобы забрать ее. Это касается принцессы Зальды, дочери шейха Абдуллы бин Керама, на имени которого проклятье.

Сулейман-Бей застыл с внезапным интересом; он был высокий, стройный человек, молодой и красивый, как ястреб. Его короткая черная борода подчеркивала его аристократичные черты лица, а глаза были прекрасные и выразительные, с тенями жестокости, скрывающимися в их глубинах. Его тюрбан был украшен серебряными монетами и перьями цапли, а легкая кольчуга — золотыми щитками. Рукоять его тонкого, серебряного скимитара была оформлена блестящими драгоценными камнями. Молодым, но могучим был Сулейман-Бей, в горном городе, на который он напал со своими ястребами несколько лет назад и объявил себя правителем. Шесть сотен воинов мог он отправить в бой и жаждал еще большей власти. По этой причине он хотел вступить в союз с могучими руалли, племенем Абдуллы бин Керама.

— Что принцесса Зальда? — спросил он.

— Она моя пленница, — ответил Кормак.

Сулейман-Бей вздрогнул, его рука легла на рукоять скимитара, но потом он рассмеялся насмешливо:

— Ты лжешь, принцесса Зальда мертва.

— И я так думал, — ответил Кормак откровенно. — Но в набеге на город я нашел ее в плену у торговца, который не знал, кто она в действительности, она скрыла это, опасаясь еще худшего зла для себя.

Сулейман-Бей постоял в задумчивости мгновение, затем поднял руку.

— Откройте ворота для него. Входи, Кормак Фицджеффри, никто не причинит тебе вреда. Сложи свой меч и проезжай.

— Я носил свой меч в палатке Ричарда Львиное Сердце, — взревел норманн. — Я расстанусь с ним в стенах моих врагов лишь тогда, когда буду мертв. Отпирайте ворота, глупцы, мой конь устал.

Во внутренней комнате, украшенной шелком и малиновыми драпировками, хрусталем, золотом и тиковым деревом, Сулейман-Бей сидел, внимательно слушая своего гостя. Лицо молодого вождя было непроницаемо, но его темные глаза выдавали полную заинтересованность. Позади него стоял, словно мрачная темная статуя, Белек Египтянин, правая рука Сулеймана, большой, сильный мужчина с сатанинским лицом и дьявольскими глазами. Откуда он пришел, кем был, почему последовал за молодым турком, никто не знал, кроме самого Сулеймана, но все боялись и ненавидели его, так как хитрость и жестокость черного змея таились в жутком мозгу Египтянина.

Кормак Фицджеффри уже снял свой шлем и откинул на спину кольчужный капюшон, открыв свое толстое, увитое мышцами горло, и черную, подстриженную каре гриву. Его пылающие голубые глаза свирепо сверкали, когда он заговорил:

— После того, как принцесса Зальда окажется в твоих руках, ты сможешь предъявить шейху свои условия. Вместо того чтобы платить ему большую цену за нее, ты можешь заставить его самого выплатить тебе приданое за нее. Он скорее предпочтет увидеть ее твоей женой, даже с учетом потраченного золота, чем твоей рабыней. После вашей свадьбы он объединит свои силы с тобой. Ты получишь все, что запланировал еще три года назад, в дополнение к богатому приданому от шейха.

— Почему ты не отправился к нему, а встретился со мной? — спросил Сулейман резко.

— Потому что у тебя есть то, что мы хотим, мой друг и я. Абдулла более силен, чем ты, но его сокровищница меньше. Большая часть его имущества — это крупный рогатый скот, лошади, оружие, палатки, поля… пожитки вождя кочевников. Здесь же, в этом замке, у тебя есть сундуки, полные золотых монет, похищенных из караванов и принятых в качестве выкупа за пленных рыцарей. У тебя есть драгоценные камни, серебро, шелка, редкие специи, ювелирные изделия. Есть то, что мы хотим.

— И каковы доказательства, что ты не лжешь?

— Отправляйся со мной завтра, — проворчал Кормак, — в замок моего друга.

Сулейман засмеялись, словно рычащий волк.

— Ты приведешь нас в ловушку, — сказал Египтянин.

— Возьмите с собой триста человек или столько, сколько вам захочется, хоть всю вашу банду воров, — сказал Кормак. — Как думаешь, есть ли у меня достаточно воинов, чтобы заманить в ловушку твоего хозяина?

— Где она сейчас? — спросил сельджук.

— В замке сьера Амори, три-четыре дня пути на запад, — сказал Кормак. — Вы никогда не сможете взять его штурмом.

— Я не уверен, — пробормотал Сулейман. — Лорд Амори имеет лишь около сорока воинов.

— Но замок неприступен.

— Так я слышал.

Глаза Египтянина сузились.

— Мы могли бы пленить тебя и удержать с целью выкупа, — предположил он, — и заставить сьера Амори вернуть девушку.

Кормак рассмеялся жестоко и насмешливо.

— Амори лишь посмеется над вами и скажет вам: либо перережьте мне горло и будьте прокляты, либо он перережет горло девушке, когда вы нападете на него. К тому же, хотя я и нахожусь в вашем замке, в окружении ваших воинов, я не совсем беспомощен. Попытаетесь взять меня, и я залью эти стены кровью, прежде чем умру.

Это не было пустым хвастовством, и мусульмане хорошо знали это.

— Хватит! — Сулейман сделал гневный жест. — Тебе обещана безопасность… Что это еще такое?

Какое-то волнение возникло снаружи — возня, крики, угрозы и проклятия в арабском языке. Входная дверь распахнулась, и бородатый турок, что охранял дверь вошел, волоча вырывающуюся жертву, чья борода ощетинилась от гнева. Он держал мешок, из которого сыпались различные безделушки и украшения.

— Я нашел этого пса в соседней камере, хозяин, — прогрохотал гвардеец. — Мне кажется, он подслушивал. Должен ли я отрубить ему голову?

— Я Али бин Насру, честный купец! — кричал араб сердито и немного испуганно. — Я хорошо известен в Кизил-Хиссаре! Я продаю товары для шахов и шейхов, и я не подслушивал. Разве я собака, чтобы шпионить за моим покровителем? Я искал великого вождя Сулейман-Бея, чтобы предложить ему мои лучшие товары!

— Лучше отрезать ему язык, — прорычал Белек. — Возможно, он слышал слишком много.

— Я ничего не слышал! — вскричал Али. — Я только что пришел в замок!

— Проучите его, — отрезал Сулейман-Бей в раздражении. — Должен ли я выслушивать тявканье этой шавки? Выпороть его, и если он опять придет сюда со своим хламом, раздеть и повесить за ноги на базарной площади, чтобы дети забрасывали его камнями. Кормак, мы отправимся на рассвете, и если ты обманул меня, помирись с Аллахом!

— А если ты попытаешься обмануть меня, — прорычал Кормак, — помирись с дьяволом, потому что быстро с ним встретишься.

Было уже за полночь, когда одинокая фигура спустилась осторожно по веревке вниз с наружной стены города. Торопливо пробираясь по склонам, человек достиг зарослей, где был надежно спрятан быстрый верблюд и громоздкий тюк — этот человек был не из тех, кто оставляет все свои вещи в городе, где правят турки. Безрассудно отбросив в сторону мешок, мужчина поднялся на верблюда и направился на юг.