Природа жестокости

Глава 6

Мы ухитряемся сохранить наше перемирие до конца недели. Роб приходит по средам в «Баккинос» на ланч, и хотя я копаюсь, обслуживая его, он не пытается смутить меня или сделать что-то странное.

Саша удивилась, что я не возражала против того, чтобы он с нами остался. Она задала мне кучу вопросов типа: «Тебе что, сделали трансплантацию мозга?» или «Роберт тебя шантажирует?» Потом она, наконец, убедилась, что я сказала правду и ничего плохого не происходило.

Я не виню подругу за то, что её смущает наше внезапное решение поладить. Но я продолжаю напоминать себе, что теперь мы взрослые люди. И это совместное проживание не должно закончиться слезами, как это случалось, когда мы были подростками.

День в Брайтоне быстро приближается. Саша невольно проговаривается, что Кара и Гари собираются на пятничный вечер. Роберт сжимает челюсти от такой новости, но не комментирует.

В этот день он повезёт нас с Сашей к остальным, кто приедет к Алистеру. Путешествие займёт около двух часов, поэтому я убеждаюсь, что упаковала кое-какие закуски.

В субботу утром я надеваю купальник под своё кремовое хлопковое платье, чтобы избежать переодевания перед всеми на пляже. У меня простой чёрный купальник с обольстительным винтажным вырезом в стиле пятидесятых и вшитым бюстгальтером. Упаковывая полотенце и некоторые необходимые вещи в сумку, я спускаюсь вниз, где Саша наполняет сумку-холодильник напитками.

Я выхожу и бросаю свою сумку в багажник, прежде чем запрыгиваю на заднее сиденье. Роберт уже сидит впереди с открытыми окнами и оглушающей «Uprising» от «Muse» через довольно впечатляющие динамики. Он фокусирует на мне свой взгляд и отбивает ритм на приборной панели. Всё это в сочетании с песней вызывает у меня мурашки на коже.

— Прекрасно выглядишь, Красная Шапочка! — говорит он мне, поворачивая звук на секунду вниз перед тем, как переключает его обратно.

Я наслаждаюсь его замечанием, но не желаю, чтобы он знал об этом, поэтому закатываю глаза и смотрю в открытое окно. Это первый комплимент, который он делает мне со вторника, и я бы солгала, если бы сказала, что не заметила его.

Наконец, когда Саша появляется, расставляет последние вещи в багажнике, проскальзывает на пассажирское сиденье рядом с Робертом, и мы отправляемся в путь. Заднее сиденье полностью предоставляется мне, и я стягиваю свои босоножки, вытягивая ноги вверх. Я замечаю, как Роберт смотрит на меня в зеркало заднего вида, но никак не комментирует. Как я и ожидаю, он не отводит взгляда, пока момент не становится достаточно напряжённым.

Через некоторое время мы выезжаем на шоссе. Спустя несколько минут позади нас шумно сигналит автомобиль. Я оборачиваюсь и вижу Алистера и Сандру, сидящих на передних сиденьях чёрного минивена. Они ускоряют движение и оказываются с другой стороны от автомобиля Роберта. Теперь я могу увидеть, что Виктор, Джейкоб, Кара, Гари и блондинка, которую я не знаю, сидят на задних сиденьях.

Через минуту звонит телефон Саши. Видимо, это Алистер, так как я вижу, что он держит свой телефон около уха. Другая его рука расслабленно лежит на руле. Моя мама сошла бы с ума, если бы увидела его говорящим по телефону во время вождения. Она всегда ловила таких людей, когда возвращалась домой с дежурства.

— Эй, Ал, ты — маньяк, — отвечает Саша по громкой связи, смеясь.

Он смеется вслед и отшучивается:

— Разве вы не слышали о группе преследования? Это такая новая штука. — Его голос чётко доносится через Сашин айфон последней модели.

Я замечаю Кару, которая сидит у окна и её глаза метают молнии в сторону Роберта. Кажется, он игнорирует её, нажимая кнопки на док-станции айпода, которая находится в приборной панели. Саша всё ещё общается с Алистером, когда начинает играть знакомое вступление к песне «She Fucking Hates Me» группы «Puddle of Mudd» (прим.пер.: «She Fucking Hates Me» — «Она, блин, ненавидит меня»). Я смотрю на Кару и вижу, как расширяются её глаза, когда она понимает, что это за песня. Когда доходит до припева, Роберт поворачивает громкость вправо и начинает петь во всё горло. А у него на самом деле не плохой голос. Он высовывает руку в окно и показывает ей палец, а затем прибавляет скорость и сигналит, проезжая мимо машины Алистера и нахмурившейся Кары.

Он смеётся, когда Саша вешает трубку и пихает его в плечо.

— Это было грубо, — говорит она, делая ему замечание.

Роберт продолжает петь, но теперь уже отворачиваясь от дороги на секунду, и поёт Саше в лицо. Мои губы дрожат, так как я стараюсь не рассмеяться.

— Фу, прекрати своё чёртово пение, Роб. Это ужасно.

Это вовсе не ужасно, но я не собиралась показывать, что не согласна с ней. Он продолжает петь ей в лицо, пока она, наконец, не сдается и смеется.

— Ты — идиот.

Он доходит до второго припева и стучит головой о спинку сиденья, выкрикивая тексты вместе с Эдди Веддером и подражая ему.

— Пой со мной, сестрёнка. Ну, ты знаешь, тебе этого хочется,— ободряет он её.

Саша пожимает плечами и начинает петь, сдержанно улыбаясь. Роберт встречает мой пристальный взгляд в зеркале.

— И ты, Лана. Мне нужна вся поддержка, которую я могу получить, если собираюсь провести день с этой стервой и её комнатной собачкой.

Моё сердце замирает в ответ на его просьбу. Иногда я не пою в присутствии других людей, так как это совсем не то, что мне хочется делать. Я стремлюсь сменить тему и говорю:

— Не могу поверить, что эта песня есть в твоей коллекции. Как не стыдно, Роб. — Я игнорирую его замечание о стерве Каре и Гари — её комнатной собачке.

— Что? Это классика.

Он подмигивает мне. Я слабо ему улыбаюсь и мычу вместо того, чтобы запеть, как следует. Он одобрительно кивает, и мы отправляемся вниз по дороге к пляжу, высовывая руки из окон и чувствуя, как ветер проносится сквозь наши пальцы.

Как ни странно, Алистер и остальные, в конечном итоге, приехали в Брайтон на пару минут раньше нас. Он звонит Саше, чтобы сказать, что они уже припарковались и спускаются к пляжу. Роберт видит их чёрный автомобиль и припарковывается на соседнем месте, и мы идём доставать наши вещи из багажника. Увидев, как я вытаскиваю свою сумку, Роберт отнимает её у меня и закидывает себе на плечо.

— Я понесу,— говорит он мне, подмигивая. Очень благородно.

— Хм, ладно.

— Ой! Как это мило, Роб. В таком случае ты можешь понести и мои вещи,— говорит Саша, нахально толкая сумку-холодильник и свой рюкзак ему в руки.

Она берет меня под руку и направляет в сторону пляжа, щёлкая пальцами Роберту.

— Шевелись, братишка. Мы не хотим упустить все хорошие места.

Захлопывая багажник, Роб включает сигнализацию и идёт следом за нами. Он выглядит слегка раздражённым, но, кажется, не испытывает никаких трудностей с тем, что несёт все сумки.

Хотя было только пол-одиннадцатого, пляж был набит людьми. Думаю, потому что хорошая погода. Я достаю телефон, чтобы сделать несколько снимков красочных теней в районе пляжа. В это время Саша фотографирует остальных и собирается присоединяться к ним.

Через несколько секунд я чувствую чьё-то дыхание на затылке.

— Что ты задумала?— спрашивает Роберт, нежно кладя руку на моё бедро.

— Просто несколько снимков,— отвечаю я, констатируя очевидное. Дрожа, я щёлкаю ещё пару кадров и убираю свой телефон в передний карман платья.

— Не хочешь помочь мне с этими сумками?

— Нет, мне и так хорошо, — отвечает он и идет дальше.

— Freunde! Wilkommen! (прим.пер.: Друзья! Добро пожаловать!) — Алистер машет нам с того места, где стоит на песке, одетый в яркие шорты-бермуды. У него очень волосатая грудь, но я стараюсь не глазеть на неё.

— Наверное, это самый дерьмовый немецкий акцент, который я когда-либо слышал, — говорит Роберт, прикрывая рот рукой.

Через минуту мы присоединяемся к компании. Кара, одетая в крошечный персиковый бикини, вскакивает со своего полотенца на песке и дефилирует в сторону Роберта.

— Ты забрал DVD-проигрыватель из гостиной. Я хочу его назад, — вопит она, показывая на него пальцем.

При пронзительном звуке её просьбы пара любителей солнца поблизости вытягивают шеи, чтобы увидеть, что происходит. Роберт тянет время, пока ставит сумки, а потом тяжело вздыхает.

— Иди ты со всем этим дерьмом, Кара. Я не в настроении. Я его купил, поэтому он мой.

— Не разговаривай с ней так, приятель, — предупреждает его Гари, который сидит на одном из складных шезлонгов.

На нём только узкие синие плавки, а его мускулы выглядят громадными, не говоря уже о э-э… кое-чём ниже. Я удивляюсь, что складной шезлонг может его выдерживать.

— Держи её на поводке, и я буду только рад уступить, — жалит в ответ Роберт, разглядывая Гари, когда тот проходит мимо Кары. — Ах да, и почему бы тебе не вытащить свернутые носки из штанов? Ты этим никого не обманешь.

Все тихонько хихикают над шуткой Роберта. Гари краснеет, но больше от злости, чем от смущения. Роберт хватает наши вещи и ставит на пустое место на песке.

— Тьфу, ты этого не достоин, — говорит Кара, спеша подарить Гари страстный поцелуй, на мгновенье усаживается к Гари на колени и поглаживает рукой его грудь.

Как только она заканчивает уверять своего бойфренда в его мужественности, то ложится обратно рядом с Сандрой и блондинкой, которую я не знаю. Она загорает в таком же крошечном бикини, как и у Кары.

Саша закатывает глаза и качает головой в сторону Кары, как бы говоря Роберту игнорировать её — «она просто ищет внимания и поэтому обрушивает свою жестокость тебе на плечи». Они могут долго спорить, но когда доходит до дела, Саша и Роберт всегда поддерживают друг друга. Это штучки близнецов.

Я скидываю сандалии и опускаюсь на колени в песок, чтобы распаковать сумку, достать большое полосатое полотенце и расстелить его. Саша делает то же самое перед тем, как стягивает с себя футболку, под которой у неё надета майка. Она остаётся в ней и коротеньких джинсовых шортах, втирая лосьон для загара в руки. Я понимаю, что она не собирается надевать купальник, и немного смущаясь, нерешительно стаскиваю платье через голову.

У меня глаза на лоб лезут, когда я слышу тихий свист и хихиканье. Когда оборачиваюсь, то понимаю, кто свистит — либо Виктор, либо Джейкоб, потому что оба выглядят крайне веселыми.

Девушки тоже улыбаются, но слегка различимо. Выражения их лиц трудно разглядеть за массивными солнцезащитными очками. Я рассеянно размышляю, что это за повальное увлечение крошечными бикини и массивными солнечными очками. И действительно не понимаю их развлечений, но, наверное, что-то есть в том, что мой скромный купальник показывает лишь небольшой кусочек ложбинки на груди.

Когда я смотрю в сторону, то замечаю горящие глаза Роберта. Я кашляю, чтобы дать себе возможность собраться с мыслями. И мне кажется, я слышу, как он ругается себе под нос, но не совсем уверена в этом. Есть ещё тихие бормотания двух братьев, пока Саша не прикрикивает на них.

— Вы оба, закройте свои рты, пока я их вам не закрыла.

Оба сразу бледнеют от её угрозы и успокаиваются. Румянец окрашивает мои щёки, потому что я, очевидно, и есть тема их разговора.

— О чём они говорят? — шепчу я Саше, нанося лосьон на ноги, и она отвечает: — Глупости, не о чем беспокоиться.

Ладно, теперь я знаю, что это было что-то плохое.

— Ну же, просто скажи мне, — настаиваю я с лёгкой дрожью в голосе. Саморазрушение — это моя ужасная часть психики, которая заставляет меня узнать даже те вещи, которые я на сто процентов уверена, больно ранят мои чувства.

Я всё ещё чувствую на себе взгляд Роберта. Он был настолько поглощён разглядыванием моей груди, что я не думала, что он тоже слышал, о чём говорили Виктор и Джейкоб. Этого факта уже самого по себе было достаточно, чтобы почти заставить меня забыть текущие проблемы.

— Лана, курочка, они просто пара мудаков. Не обращай на них никакого внимания, — говорит она мне, и её взгляд смягчается.

Я смотрю ещё раз на братьев, не понимающих своей низости. Они ничего, воспитанные и вежливые, как и в прошлые два раза, когда мы с ними встречались. Виктор замечает мой изучающий взгляд и краснеет от стыда. «Иногда люди говорят гадости от неуверенности», — напоминаю я себе. — «Саша права, мне не стоит беспокоиться».

Я сдаюсь, вздыхаю и тихо отвечаю:

— Ладно, тогда.

— Эй, что с тобой? — спрашивает меня Роберт, вдруг отрываясь от рассматривания моего тела. — Ты так побледнела.

Саша смотрит на него и качает головой, как бы показывая не вмешиваться в это дело. К сожалению, Роберт не понимает её молчаливого предупреждения.

— Что? Я что-то пропустил? — громко спрашивает он.

— Ничего, — говорит Саша, когда я поворачиваюсь к нему, отворачиваясь от всех остальных.

— Виктор и Джейкоб сказали что-то грубое обо мне, а Саша не хочет говорить, что именно.

Я говорю таким тихим голосом, чтобы никто кроме него не слышал. Роберт смотрит на меня долгим изучающим взглядом своих карих глаз, прежде чем склоняет голову к парням и кричит:

— Эй, долбанутые, если у вас есть, что сказать Лане, сначала скажите это мне. Всё ясно?

Братьев смущает внезапная агрессия Роберта, но они не отвечают ему. Вместо этого, парни кивают и возвращаются к предыдущему разговору. Ощущение тепла проносится сквозь меня. Роберт защитил меня, к чему я совсем не привыкла. Обычно он тот человек, от которого меня нужно защищать.

— Обо всем позаботился. Теперь ты можешь наслаждаться пляжем, — говорит он, накрывая тёплой ладонью мою руку. Несмотря на жару, меня бросает в дрожь. Надеюсь, Роб не заметил.

Он располагается на полотенце, но ещё не снимает джинсы и футболку. На его фоне я чувствую себя голой. Я сажусь, а Роб встает на колени возле меня, и это значит, что я могу заглянуть ему в глаза. Так близко, что чувствую запах Роберта. Мужчина пахнет чистой кожей с нотками лосьона после бритья. У меня появляется внезапное желание узнать, какой маркой он пользуется.

Ещё я хочу пробежаться руками по мышцам его шеи, просто чтобы понять каково это. Я никогда не чувствовала такого сильного желания. На мгновение, мы остаёмся наедине, глаза в глаза, и это странным образом романтично. Когда мы были маленькими, я осознавала, насколько он был привлекателен, но сейчас это нечто большее — в нем было что-то первобытное. Каждый, даже самый крошечный волосок на моём теле в том месте, где Роб касался меня, вставал дыбом. Возможно, я ошибалась, но мне показалось, что он тоже это заметил.

Внезапно, у меня пересыхает в горле, и я судорожно сглатываю.

— Да, эм, спасибо.

Он убирает руку, и я перестаю ощущать прикосновение и эту связь. Затем он снимает рубашку через голову и футболку. И хотя я видела его без рубашки в ту первую ночь в ванной, грудь Роба в этом золотистом солнечном свете выглядит ещё великолепнее. Когда он берётся за пряжку ремня, я отворачиваюсь.

В следующий раз, когда я смотрю на Роберта, он только в чёрных плавательных шортах. Боже, я чувствую румянец, который расплывается у меня по щекам. Я должна постараться не пялиться на него. Тело Роба такое... идеальное. Для меня, во всяком случае. Грустно осознавать, что он — единственный человек, от которого я совсем потеряла голову. Конечно, я находила других парней привлекательными, но ни от одного из них у меня не сжималось всё в животе от смеси бабочек и томительного страха, как это было с Робертом. Это не совсем приятное ощущение, но оно такое непривычное.

Я всегда выбирала его. Даже, когда ненавидела, глубоко под этим чувством была зарыта любовь. Теперь, когда казалось, он искренне хотел быть моим другом, любовь поднималась на поверхность. Мне нужно найти способ, чтобы держать её там глубоко зарытой.

— Эй, Саша, пойдём, поиграем во фрисби со мной, — зовёт Алистер, — никто из этих ленивых придурков не хочет играть.

Саша вскакивает на ноги.

— Конечно, Ал.

Они находят участок на песке, чтобы можно было играть, и начинают бросать фрисби друг другу. Роберт достаёт дорогую на вид цифровую зеркальную камеру из сумки и начинает делать снимки каждого. Я думаю, возможно, он делает это, чтобы позлить Кару, потому что мужчина включил вспышку, хотя мы находимся на улице и когда снимает, звук щелчка очень громкий.

Через минуту он шлёпается рядом и забрасывает свою руку мне на плечо.

— Скажи «сыр», — говорит он мне и улыбается во весь рот, поднимая камеру вверх и снимая нас вместе.

— Хм, — говорю я, не зная, как реагировать. Наверное, у меня глупое и смущённое выражение лица на этом фото.

В пику Роберту с его шумной фотосъёмкой, Кара берёт свой телефон в руки и включает очень громко танцевальную музыку, прежде чем продолжает загорать.

— Боже, я никогда не замечал какой дерьмовый у неё вкус, — тихонько бормочет мне Роберт, доставая бутылку с солнцезащитным кремом из своей сумки и втирая его в свою голую грудь.

Я пялюсь на его пальцы, прежде чем перевожу взгляд на лицо Роба.

И с лёгкой улыбкой отвечаю:

— Да, но ты считаешь дерьмовым вкус любого, кроме твоего собственного.

Он усмехается.

— Неправда.

— Очень, даже, правда. Ты разгромил всю мою коллекцию, когда просматривал мой айпод.

— Я всего лишь пытался разозлить тебя. Я совсем не считаю твой вкус дерьмовым. На самом деле, он восхитительно оригинален.

— Это сарказм сейчас?

Его ухмылка становится шире.

— Не-а, иногда мне нравится набрать пенную ванну и врубить что-нибудь из «Тори Амоса» примерно начала девяностых, особенно, если это раз в месяц.

Я ухмыляюсь и пихаю его в плечо.

— Иди ты.

— Что? Я серьёзно!

— Конечно.

Он смотрит на меня, улыбаясь, и заканчивает втирать остатки крема себе в грудь. Затем начинает делать вид, будто не может дотянуться до плеч. Я игнорирую его. Проходит пара секунд, прежде чем Роб просит:

— Ой, Лана, ты ведь не будешь против того, чтобы намазать мне спину, не так ли?

— На самом деле, я против.

— Ну же, я не хочу обгореть.

— Тогда надень футболку.

— Я думаю, мы оба знаем, что ты не хочешь, чтобы это произошло, — лукаво говорит он.

Я прищуриваюсь.

— Что?

— Я видел, как ты смотрела.

— И?

— И если я прикроюсь, ты не сможешь больше смотреть.

Я глубоко вздыхаю.

— Ну, и нахал же ты.

— Жутко сексуальный, — парирует он.

— Ох, твою ж мать, дай мне этот крем, — говорю я, доходя до предела.

Роб протягивает мне бутылку, довольный собой, а потом отворачивается, чтобы подставить свои плечи. Я брызжу немного на ладонь и слегка втираю в одно плечо.

— Ах, как хорошо, — говорит Роберт с преувеличенным стоном оргазма.

Я немедленно убираю руки.

— Эй, почему ты остановилась?

— Больше не издавай таких звуков, — решительно говорю я ему.

Он слегка поворачивает ко мне голову.

— Почему? Неужели это тебя возбуждает?

Я изо всех сил зажмуриваюсь на секунду.

— Нет, просто, просто помолчи, ладно?

Он весело смотрит на меня.

— Тогда ладно.

В конце концов, я начинаю нервничать, заканчивая с его спиной. Кожа Роба удивительная на ощупь, а его плечи такие сильные и рельефные.

Я почти заканчиваю, когда вдруг он хватает мою руку, тянет через плечо и кладет себе на грудь, прямо на сердце. Я ошеломлённо молчу, когда Роб шепчет:

— Мне нравится, когда ты смотришь.

Вдвоём мы тяжело дышим несколько секунд. Затем он отпускает мою руку, и я занимаю себя, роясь в Сашиной сумке-холодильнике в поисках бутылки сока.

— Хочешь, чтобы я намазал тебе спину? — предлагает Роберт, несколько минут спустя.

— Нет, я нанесла крем для загара утром перед нашим отъездом,— спокойно отвечаю я.

— Хорошо, — говорит он, — дай мне знать, если тебе нужно будет добавить.

Всё, что я могу сделать — это кивнуть. Если я положила руки на Роберта — это одно, но если он положит на меня руки — это совсем другое. Кто знает, где его пальцы могут странствовать.

Глотая свой сок, я обращаю внимание на Сашу и Алистера, играющих в фрисби в отдалении, и стараюсь забыть про стройное тело Роберта, который лежит рядом со мной.