Природные катастрофы и пришельцы из космоса

Почему появляются гипотезы об инопланетянах и катастрофах

* Эти вопросы рассматриваются также в книгах: В. Гаков. Темна вода во облацех, М., 1987; О. Мороз. От имени науки. М., 1989. — Прим. ред.

Напрашивается вопрос, откуда вообще берутся такие не подкрепленные ни фактами, ни логикой гипотезы? Почему некоторые люди возводят на их фундаменте целые теории, а другие им верят? Является ли «нечеловеческая» трактовка истории «нечеловечной»? Задумаемся вместе с видными учеными над этими вопросами, ведь мы сами задали их в начале книги *.Советский историк и географ Лев Гумилев230.

Я полагаю, что такие концепции возникают по двум причинам:

1. Необходимость узкой специализации в научной работе. Результаты работы узкого специалиста понятны и интересны, как правило, лишь весьма узкому кругу его коллег.

2. Вера в привычную схему о бесконечном прогрессе. Эта схема возникла в XVIII веке и уже тогда полностью противоречила накопленным фактам. Она правомерна только относительно смены общественно-экономических формаций, но отнюдь не применима к экологическим, этническим и культурным проблемам. Звезды загораются и гаснут, динозавры появились и вымерли, древние римляне в VIII веке до н. э. построили «Вечный город», но к VI веку н. э. от него остались лишь руины, которые потом снова были обжиты. И таких примеров столько, что их нельзя игнорировать. Следовательно, необходимо эту схему уточнить. Но это очень трудно, путь науки тернист, и поэтому случается, что вместо трезвого размышления появляется легенда. Она интересная, легко воспринимается и зачастую все объясняет, но не при помощи фактов, которые, как правило, ей противоречат, а при помощи новых вымыслов.

Сегодня, например, некоторые воспринимают как реальность Атлантиду — социальную утопию Платона. Через тысячу лет кто-то, возможно, таким же образом будет комментировать «Затерянный мир» Конан Дойля.За 50 лет изучения истории Средней Азии я столкнулся лишь с одним необъяснимым фактом — этногенезом231. Но и этногенез, по-видимому, является порождением биосферы планеты Земля, а вовсе не результатом воздействия «посетителей» из других миров.

Советский археолог, мифолог и палеогеограф Константин Шилик232.

Сторонники теорий палеоконтактов и катастроф многие свои доказательства черпают из древней мифологии. Мифология — это особая форма общественного познания, которая фантастическим образом объясняет рационально необъяснимую действительность. Поскольку в доисторическую и древнюю эпохи уровень познания действительности был крайне низким, мифология представляла почти все знание. Сегодня целый ряд секретов наших предков благодаря развитию научного познания перестал быть тайной, но некоторые из них еще не получили научного объяснения. Более того, появились новые таинственные явления, следовательно, сохраняется и простор для появления новых мифов. Такими мифами и являются указанные теории.

Американский астроном Эдвин Крупп233.

Космонавты древности и НЛО являются частью мифологии современной эпохи. Они отражают не только древнюю связь между нашей мыслью и небесной сферой, но и включают в себя реалии современной техники и космических концепций. Небесных богов наших предков мы переодели в костюмы инопланетян. Мы считаем, что они живут на далеких планетах, но на языке мифов их царством по-прежнему остается «наш небосвод».Небо представляется нам источником силы и порядка, как это было и во времена наших доисторических и древних предков. Они придавали небу особое значение и включали его в свои памятники, обряды и мифы. Ориентировка оси Стонхенджа по летнему солнцестоянию, праздник нового огня, устраивавшийся ацтеками каждые 52 года, египетские сказания об Орионе представляют собой лишь малую толику весьма многочисленных представлений о взаимосвязи между нашим сознанием и небом. И хотя мы, по крайней мере частично, еще связаны с этими древними традициями, их язык уже не соответствует словарю нашей эпохи. Тематика древних мифов сохраняется, но их символику мы приспосабливаем к современности.В прошлом мы искали порядок на небе. Периоды обращения небесных тел — Солнца, Луны, планет и звезд — придавали окружающему миру направленность и структуру, временную упорядоченность. Сияющим небесным телам приписывалась власть. Их восход и заход правили миром. Чередование дня и ночи, смена времен года происходили по приказу этих тел. Их сияние и мерцание, система их перемещений, местоположений над нами — вне нашей досягаемости, но еще в пределах нашего зрения — приводили к тому, что мы считали их богами.Ныне, спустя тысячелетия, а может быть, и десятки тысячелетий после того, как наша мысль освоила расположенную над нами небесную картину, мы уже не считаем Солнце, Луну, планеты и звезды богами. Но давнее могущество небосвода сохраняется. Если мы взглянем вверх, над нами по-прежнему открывается необозримый космос. И мы снова чувствуем его пугающую таинственность. Это впечатление составляет сущность того, что вызывает благоговение. Мы представляем и постоянно чувствуем как завет наших предков, что небосвод имеет что-то общее со священным мироустройством.Сегодня мы рассуждаем о небосводе, вернее о космосе, уже в связи с другими мирами, с миллиардами звезд и галактиками столь удаленными, что они едва различимы даже в телескоп. Наши предки выдумывали истории о космосе, который видели вокруг себя. Мы тоже рассказываем истории о том, как устроен мир и как мы сами задействованы во всех его закономерностях. Но наши истории отличаются от историй наших предков. Некоторые из них являются научными. Мы испытываем их на прочность, совершенствуем и используем. Многое из того, что сочиняли наши, предки, было антинаучным. Однако их повествования, так же как и наши, отражали отношения между реальными фактами. Это понимание взаимосвязанности всех явлений между собой — неотъемлемое свойство нашей мысли. Это форма организации и использования информации.Не все наши сегодняшние представления научны. То, что наши предки когда-то воспринимали как царство богов, мы воспринимаем как космос, возможно, населенный существами, путешествующими в нем, возможно, когда-то посетившими нашу планету и, возможно, даже немного похожими на нас.Поскольку мы в состоянии посещать Луну и посылать автоматические зонды к планетам, то можем представить себе и посланцев из других миров. Инопланетяне, НЛО и древние космонавты — все они ассоциируются с небесными божествами, обладающими властью придавать миру «порядок» и открывать нам истинную суть космоса с помощью науки и развитой техники. И хотя в действительности их нет, они привлекают наше внимание, поскольку мы связываем с ними глубочайшие загадки нашего собственного существования. Так же как наши предки, мы постоянно задаемся вопросами: «Кто мы? Откуда мы? Куда идем?» Наши ответы, как и мифология нашего времени, включают и возможности внеземной жизни, и контакты с инопланетянами, ибо это представления, которые мы связываем с небосводом.

Американский археолог Роберт Брейдвуд234.

По моему мнению, широкое распространение среди общественности теорий палеоконтактов и катастроф как объяснения прошлого во многом связано с тем, что такое объяснение всеобъемлюще и просто. Общественность жаждет получить ответы на определенные вопросы несмотря на то, что во многих случаях они нелепы. Некоторые люди не могут примириться с мыслью о том, что у нас пока еще нет доказательств для объяснения того, что еще только предстоит объяснить.

Норвежский этнограф и путешественник Тур Хейердал235.

Когда Эрих фон Дэникен впервые обнародовал свои гипотезы, я, как и другие ученые, ни минуты не сомневался в том, что широкая общественность не может отнестись к ним серьезно. Никто и не пытался возражать автору книг, которые настоящими исследователями воспринимались только как фантастические. В этом смысле ученый мир допустил серьезную ошибку: он недооценил того факта, что в эпоху полетов в космос и экспедиций на Луну, совершаемых представителями нашего поколения, ничто не может показаться широкой общественности невозможным. Он недооценил того обстоятельства, что Дэникен не встретил никакой критики и отрицания. Это привело к тому, что общественность отнеслась к нему всерьез и для ряда издательств он стал популярным автором, книги которого вызывали огромный интерес. Когда же наука наконец «очнулась» и «запротестовала», Дэникен стал уже кумиром издательств, и глас какого-нибудь ученого в сравнении с феноменом Дэникена был гласом вопиющего в пустыне, не доходящим до широких кругов. Пройдет еще немало времени, прежде чем будет нейтрализован весь тот вред, который вымыслы Дэникена и его последователей и подражателей нанесли сознанию людей, не имеющих доступа к серьезным аргументам и не слишком-то ими интересующихся. Да я и сам, признаться, слишком поздно выступил против писаний Дэникена об острове Пасха.

Американский археолог и этнограф Бетти Меггерс236.

* Эти рассуждения Меггерс не точны. Естественных законов выдумать нельзя. — Прим. ред.

Один продюсер фильмов о звездных войнах говорил, что он снимает их потому, что последние «белые пятна» на Земле уже стерты и у современной молодежи нет своего «Дикого Запада» либо других мало изученных территорий, которые возбуждали бы их фантазию. Космос как раз и является такой областью, где есть место для свободной игры воображения. Я думаю, что мысль о разумных существах в космосе притягательна, позволяет уйти от проблем здесь, на Земле, и служит как бы удобной психологической поддержкой и опорой. Любопытно, что взгляды о связи нашей цивилизации с инопланетянами словно бы выпадали из поля зрения. По всей вероятности, это можно объяснить недостаточной разумностью нашего собственного биологического вида, выдумавшего или открывшего естественные законы и их применение *. Более того, подобный взгляд можно связать с представлением, будто мы сами не способны решить проблемы, встающие перед человечеством вследствие истощения энергетических ресурсов и нарастания общественных и экономических трудностей. Отсюда недолго дойти до расистской теории и объявить человечество низшей расой.

Почему же все это так восторженно и легкомысленно воспринималось?Эрих фон Дэникен пишет увлекательно, всегда со множеством данных, звучащих весьма убедительно. Я тоже едва не поддалась его вымыслам о культурах острова Понапе и Эквадора (в книге «Золото богов»), хотя сама вела в этих местах полевые работы и хорошо знала, что его утверждения основаны на подтасовке фактов. Поэтому мне понятно, почему широкая общественность, не обладая достаточной информацией или знаниями для выработки самостоятельного суждения, считает его книги такими увлекательными. Я испытала это несколько лет назад, когда один молодой лаборант-медик (из больничной карты он узнал, что я археолог) спросил меня, что я думаю о теориях Дэникена. Я напомнила ему о линиях в долине Наска, которые Дэникен определяет как посадочные полосы для космических кораблей инопланетян, и спросила, не задумывался ли он когда-нибудь о том, как инопланетяне сумели приземлиться в первый раз, а если уж приземлились, то зачем тратили силы на устройство этих полос, если могли приземляться и без них? Он признался, что никогда не задумывался над противоречивостью подобных рассуждений.

Британский археолог и историк Жакетт Хокс237.

Меня поражает тот большой интерес, который вызвали у общественности книги и рассуждения Дэникена. Но мне совсем нетрудно найти этому объяснение. Людей всегда интересуют вещи таинственные, неправдоподобные и фантастические. Многие читатели, естественно, с удовольствием поддерживают дилетантов, нападающих на специалистов и профессионалов, высказывания которых звучат слишком строго, сухо и взвешенно. Человеческая психика склонна к романтике и оппозиции по отношению к авторитету. Это иногда не так уме и плохо, но, на мой взгляд, не там, где приводит к искажению результатов научных усилий археологов, историков и других специалистов.Теории Дэникена действительно необычны. Их автор полагает, что весь человеческий прогресс является результатом вмешательства высших существ, которые покинули свою собственную, оказавшуюся под угрозой гибели планетарную систему. Это были «гуманоиды», во многом, если судить по бесчисленным портретам, которые Дэникен «узнает» в древнем искусстве, идентичные нам.Основой такой теории является человеческая склонность помещать многие плоды своего религиозного воображения на небо. Дэникен рассматривает всех небесных богов и мифологических героев как воспоминания о древних астронавтах. Он размещает на небе и на земле целые сонмы крылатых божеств. При этом, согласно его же трактовке, космические пришельцы перемещались в космосе не при помощи крыльев, а наоборот — передвигались на космических кораблях. Но почему же тогда наши предки снабдили их птичьими крыльями?

Американский специалист по подводной археологии Джордж Басс238.

Сначала я думал написать обширную пародию на сочинения Дэникена, поскольку большая часть того, что он излагает, представляется мне мистификацией. Но сейчас я очень занят археологическими исследованиями в Карибском бассейне и лекциями в университете и поэтому ограничусь лишь кратким комментарием. Нечто подобное уже было предпринято на американском телевидении (не прямое высмеивание Дэникена, но весьма близкое к этому), и это было очень забавно. Телевизионный диктор медленно шел по номерам гостиницы и с серьезным видом задавал смешные вопросы, например: «Кто ежедневно меняет в ванной все полотенца? Когда они придут? Чего они хотят? Почему телевизор привинчен к полу? Опасаются, что он убежит? Нацелена ли его антенна на какую-нибудь далекую звезду?» Не помню уж всего с абсолютной точностью, да и на бумаге это выглядит не слишком комично, но поверьте, что это был действительно прекрасный набор весьма наивных вопросов, которые на самом деле задают себе сторонники гипотез палеоконтактов и катастроф.Я мог бы поиграть в такую же «игру», исследуя любой из найденных на дне корабельных остовов. Как эти три тонны стекла оказались на морском дне? Какая сверхъестественная сила смогла затянуть корабль под воду в этом, явно удобном и безопасном порту? Посмотрите, здесь же нет ни единого завихрения! А почему среди корабельных останков нет человеческих костей? Наверняка кто-то из экипажа оказался погребенным под грузом, и кости этих людей сохранились под наносами на морском дне. А остальные, быть может, были спасены — с какой целью — таинственной силой, погубившей корабль? А что это за странные знаки на камнях под кораблем? Они не соответствуют ни одному языку, понятному человеку. Следовательно, они должны скрывать в себе какое-то послание, которое никто из нас уже никогда не поймет. Какие массивные балки! Ведь люди в древности были не способны срубить и переправить таких великанов на близлежащую верфь. А где люди научились использовать свинцовые предметы?Все это глупо и наивно.Американское коммерческое телевидение не станет транслировать серьезно задуманную передачу об археологии (хотя по общественным каналам и появляются иногда хорошие программы), а вот показу часового фильма о Дэникене оно дало добро! Его книги я видел повсюду, например они были переведены на турецкий язык, и я видел, как их читали турецкие полицейские, которые вообще-то, скорее всего, ничего не читают.Я полагаю, Дэникен потому так часто добивается успеха, что многие из нас смотрят на ученых с определенным подсознательным предубеждением. Мои отец, дед и дядя были университетскими профессорами, как и я. Но когда дело доходит до публичной дискуссии или когда по телевидению транслируют беседу какого-нибудь специалиста с дилетантом, идет ли речь о политике, праве, морали или о международном положении, я обычно обнаруживаю, что специалист мне не нравится; и чаще всего этим специалистом является профессор! Многие из нас это чувствуют. Однажды меня попросили выступить по национальному телевидению в дискуссии со знаменитым кладоискателем, причем речь должна была идти о моральной оценке погони за кладами (и уничтожения вследствие этого затонувших судов). Сначала я согласился, но мои студенты убедили меня отказаться от участия в дискуссии. «Вы как ученый, — сказали они, — связаны правдой, а мистер X не связан. Он будет говорить все, что ему заблагорассудится, и этим понравится публике». И они оказались правы. Через несколько дней я прочитал отрывки из выступления этого кладоискателя, где он сообщал, что в его команде больше профессиональных археологов, чем во всем штате Флорида (в действительности он нанимает только одного), и заявлял, будто владеет одной из самых совершенных и современных в стране археологических лабораторий по хранению экспонатов (посетив ее, я убедился, что она оснащена довольно примитивным оборудованием).

Американские археологи Уильям Ретье и Майкл Шиффер239.

Имя Дэникена стало символом потому, что он разбудил человеческую фантазию. Хотя общественность (или по крайней мере ее часть) и пытается принимать его книги как «плоды воображения» и с легким сердцем относит их к сфере безвредного чтения, однако последствия творчества Дэникена далеко не безвредны. Его позиция, основанная на утверждении, будто пришельцы из космоса предопределили все прогрессивные пути развития наших отсталых предков, является причудливой формой космического расизма. Эрих фон Дэникен недооценивает человеческую изобретательность, творческую фантазию и жизнеспособность, если требует разъяснения таких, например, вопросов, как «кто научил дикарей собирать семена определенных диких растений, растирать их, добавлять воду и готовить из них пищу» или «где рассказчики “Тысячи и одной ночи” позаимствовали такое потрясающее богатство идей и образов».Археологи никогда не утверждали, что могут безошибочно и до конца определить значение всех предметов и вещей, которые они находят. Иногда это невозможно сделать даже после последовательно и комплексно проведенных полевых работ и тщательных реконструкций. Но если бы мы приняли метод, предлагаемый Дэникеном, мы объяснили бы все и — одновременно — ничего. Его основные постулаты не дают решения реальных археологических проблем, ибо не содержат ответов на вопросы, касающиеся развития отдельных культур, не объясняют и не обосновывают специфики этого развития. Наше прошлое можно объяснить либо изучая взаимодействие людей с окружающей их средой, либо признав его продуктом деятельности внеземных сил. Археологи предпочитают заниматься изучением первой возможности, поскольку она более разумна, и поэтому пытаются узнать, что в их силах, о человеческих способностях и формах жизни в прошлом. Культуры прошлого складывались в различных условиях, причем возникал широкий спектрдревних цивилизаций, которые послужили основой нашего современного мира. Если определенный ряд событий соотносится с этими представлениями, то специфику культур и их развитие можно реконструировать и объяснить, исходя из учения о человеческом поведении. Археологи вместе с другими специалистами стремятся к реконструкции таких представлений. Благодаря тому что мы тщательно исследуем остатки прошлого и предполагаем определенную разумную последовательность событий, мы можем понять своих предков и самих себя.

Историк и философ Александр Кондратов и врач Юрий Высочин240.

Одной из ловушек при оценке палеоастронавтических гипотез является нехватка нашего собственного опыта при решении некоторых, казалось бы простых, задач. Так, мы привыкли использовать для перемещения грунта бульдозер, а для подъема тяжелых грузов — подъемный кран, поэтому работа, выполненная без применения таких механизмов, кажется нам гигантской. Это естественно, ибо сегодня 99 процентов объема работ проделывают механизмы, и на долю наших мускулов приходится лишь один процент. Однако мы не должны забывать о том, что еще в XIX веке, в «веке пара и электричества», только четыре процента объема работ падало на механизмы, а 96 выполнялось за счет мускульной энергии человека.В Институте физической культуры имени П. Ф. Лесгафта в Ленинграде, старейшем в мире научном учреждении такого профиля, уже несколько десятилетий изучаются физиологические, психологические, социальные, мотивационные, этические и иные факторы, обусловливающие мощность и производительность человеческих сил, и исследуются скрытые резервы и возможности их использования. В ходе одного из экспериментов выяснилось, например, что тренированные и привыкшие к физическим нагрузкам студенты спортивного института были в состоянии достичь физических показателей, в пять – десять раз превышающих показатели нетренированных студентов университета. Кроме того, спортсмены могли быстрее мобилизоваться и достичь максимума усилий в нужный момент. Нашим древним предкам физические нагрузки были привычны, они были «тренированными», поскольку почти все виды работ выполняли мускулами. Об этом надо постоянно помнить, когда нам кажется, что для создания какого-то монумента требовались «сверхчеловеческие» усилия.

Американский археолог Джон Коул241.

Я не согласен с недооценкой Дэникеном человеческих способностей! Равным образом я не считаю «древние тайны» менее волнующими только потому, что они имеют «земное» происхождение. Культурная эволюция — это удивительный ребус и без фантазий типа былых «райских садов», «золотых веков» или доисторических космонавтов. Все это неаргументированные умозрительные конструкции, а точнее — вымыслы.В своих статьях о «культовой археологии» я уделил теориям Дэникена довольно много внимания, хотя в основном сосредоточился на более поздних американских спорах242. Дэникена сейчас читают значительно меньше, чем раньше. Студенты спрашивают о нем редко, теперь их в первую очередь интересуют проблемы, связанные с «культовой наукой», то есть соединением науки и религии. Дэникен и ему подобные привлекают сейчас скорее религиозно настроенных людей, не проявляющих глубокого интереса ни к науке и технике, ни к религии.Любопытно, что в Соединенных Штатах некоторые из наиболее громогласных выпадов против Дэникена исходят от религиозных консерваторов, раздраженных ересью о «богах из космоса» (например, книги Клиффорда Уилсона «Теория о повозках богов развенчана» и «Еще одно развенчание теории о повозках богов»). Археологи, по-видимому, не восприняли Дэникена всерьез.Важна и определенная доля расизма и этноцентризма в произведениях Дэникена, хотя я сомневаюсь, что это вообще осознается его последователями. Насколько мне известно, сам он этого не сознает. Но практически во всех примерах, им приводимых, доисторические и древние люди предстают как «несчастные», нуждающиеся в помощи и получающие ее извне, чтобы достичь уровня технического чуда. Причем это не европейцы, а преимущественно американские индейцы, африканцы и азиаты. В Америке такая точка зрения весьма хорошо согласуется с известной традицией, предполагающей существование расы «строителей могильников», которая заложила основу для создания в будущем монументальных сооружений (белые люди якобы «знают», что индейцы были не в состоянии возводить храмовые курганы и пирамиды).Эрих фон Дэникен является «идеалистом» в негативном смысле этого слова: он апеллирует к людям, которых интересуют фантасмагорические умозрительные конструкции и которые склонны верить «доказательствам», построенным на отдельных фактах, вырванных из всего объема данных. Он злоупотребляет легковерностью, тягой людей ко всему таинственному и загадочному, что часто игнорируется учеными, смешением антиинтеллектуализма и «сциентизма», искусственным отделением теории от практики. Легче принять на веру банальности Дэникена, чем пытаться понять более сложные объяснения проблем. Легче верить, чем думать.

Немецкий археолог и историк древности Бурхард Брентьес243.

Я благодарю вас за приглашение к дискуссии по поводу гипотезы палеоконтактов и катастроф. Но если человеку надо состязаться с Дэникеном и подобными ему авторами, то это сражение аналогично тому, которое вел Дон Кихот с мельницами. Своим согласием участвовать в дискуссии вы оказываете этим авторам честь и увеличиваете полчища их читателей до таких размеров, которых они никоим образом не заслуживают.Нет ничего престижного в том, чтобы оказаться в одной книге рядом со столь безудержными мистификаторами. Я уже допустил ошибку, когда написал книгу «Загадки древности»244, в которой подверг критике их теории, чем и заработал массу неприятностей — оскорблений, нападок и пр.Человек любит мечтать, далее о невероятном, и тот, кто осмелится сказать ему, что он ошибается, покажется ему сумасшедшим.В мире только одно бессмертно — человеческая глупость, и она переживет все, даже атомную войну.

Немецкий археолог Карл Нарр245.

Вопрос о том, верит ли Дэникен собственным утверждениям, представляется второстепенным. У широкой же общественности они вызывают огромный резонанс. Причина, на мой взгляд, в том, что ему удалось создать некую эрзац-религию или, точнее, суррогат религии. Опыт показывает, что в таких случаях какие бы то ни было научные дискуссии бесполезны.

Мексиканский археолог Юрген Брюггеман246.

В 1983 году я видел передачу западногерманского телевидения, в которой Эрих фон Дэникен попал под перекрестный огонь вопросов нескольких ученых, интеллектуалов и других участников передачи. Дэникен при этом чувствовал себя превосходно, ибо научная часть публики была так покорена его аргументацией, что даже не поставила под сомнение ее общую направленность. В результате участники спорили о смешных деталях, которые были либо искусно вырваны из более широкого археологического контекста и большинству участников передачи мало известны, либо Дэникен был о них лучше информирован, пусть и «по-своему». Мне кажется, личность Дэникена и его произведения весьма посредственны. Интерес к подобным мистификаторам XX века порождается общественной потребностью в иррациональном, которая и обусловливает существование таких людей, как Дэникен, стремящихся удовлетворить в этом отношении совершенно определенные желания публики. Лично я долго избегал столкновений, которые велись с целью формирования мнений на основе археологических находок; однако сейчас самое время отказаться от подобной практики и подобных методов. Ведь мистификация живет до тех пор, пока на нее есть спрос, а он, видимо, будет существовать, пока будут существовать на этой планете люди. Поэтому необходимо последовательно и научно опровергать этот новый мессианизм XX столетия.

Американский археолог Джереми Саблофф247.

Совершенно очевидно, что псевдонаука вообще и псевдоархеология в особенности переживают сегодня период необычайной популярности. Достаточно пройтись по выставкам в аэропортах, осмотреть книжные магазины или включить телевизор, чтобы понять: широкая общественность испытывает неутолимую жажду к сообщениям о древних внеземных космонавтах либо о таинственной мощи пирамид.Почему же общественность так волнует то, что большинству специалистов кажется лишь тупиковыми идеями? Был уже выдвинут целый ряд гипотез, объясняющих нынешний повышенный интерес ко всему, что приходит из псевдоархеологических кругов. Весьма распространено мнение, что вера в древних космонавтов и в другие подобные явления возникает в периоды нарастающего отчуждения как суррогат ортодоксальной религии. Эта гипотеза имеет различные варианты и выглядит весьма убедительно. Однако не менее убедительно объяснение этой ситуации органической, непреодолимой тягой общественности к знакомству с результатами археологических исследований доисторических и древних культур, поскольку каждый в той или иной степени интересуется прошлым.Но в любом случае очевидно, что псевдоархеология не является чем-то новым. Тяга к ней сегодня не больше, чем была, скажем, лет 150 назад: поиски общего между волшебником Мерлином или друидами, с одной стороны, и Стонхенджем, с другой, либо поиски исчезнувшей расы «строителей могильников» в Соединенных Штатах — это лишь два примера «нечистоплотной спекуляции» некоторых авторов прошлого столетия. Если исходить из того, что фантастические вымыслы издавна пользовались большой популярностью, то наши современные средства массовой информации, пожалуй, придают псевдоархеологическим гипотезам только больше кажущейся достоверности и больше, чем раньше, распространяют и в определенном смысле пропагандируют их.Совершенно очевидно, что вымыслы и головоломные конструкции будут и дальше процветать в том или ином виде. Поэтому необходимо не только задаваться вопросом, почему псевдоархеология здравствует, но и бороться с ней. Все большее число серьезных археологов соглашается с тем, что игнорировать ее нельзя. К счастью, они наконец начали избавляться от недальновидной привычки недооценивать значение научно-популярной литературы и живого диалога с общественностью. Для эффективного воздействия на общественность, на мой взгляд, необходимо:

1. Излагать суть археологических открытий так, чтобы они были доступны рядовому читателю.

2. Археологи должны решительно выступать против любых псевдонаучных утверждений. Недостаточность научной критики подобных утверждений, их замалчивание могут создать у общественности впечатление, будто они находят молчаливое согласие специалистов.

3. Археологи должны информировать общественность о подлинных задачах и достижениях своей науки, об ответственном отношении лиц, в ней работающих, к своим сообщениям.

Мы должны использовать то, что нам в полной мере предоставляет археология: все многообразие достижений человечества на протяжении доисторических и исторических эпох. Поэтому, когда я читаю или слышу, например, как кто-то спрашивает, были ли майя способны без посторонней помощи создать письменность, я в ответ указываю на долгий эволюционный путь развития письменности в Центральной Америке и на богатство других культурных проявлений в этом регионе. Я обращаю внимание также на большой культурный потенциал других обществ на сравнительно-эволюционном уровне — например, на Ближнем Востоке. Конечно, на майя могли оказать влияние соседние культуры, но общий путь развития культуры майя и специфика создания письменности (равно как и строительство пирамид) хорошо вписываются в рамки их возможностей и способностей. Нет никакой необходимости обращаться к бездоказательному и непроверенному утверждению сторонников палеоастронавтических теорий о визитах из космоса, для того чтобы оценить достижения майяской культуры.

Польский философ и филолог Ежи Прокопюк248.

В научно-фантастической эссеистике — так бы я назвал деятельность Эриха фон Дэникена и отчасти Людвика Соучека и их коллег — мы находим, как правило, полное и исчерпывающее представление о мире, о происхождении человека, его культуре и религии, основанное на гипотезах, являющих собой новый фантастический взгляд на действительность, бесспорно порожденный и пронизанный духом современного космического века. Это не научные гипотезы, поскольку они опираются на малоправдоподобные и недостаточные аргументы, а также на весьма туманные доказательства. Это представление предлагает нам синтез двух ныне существующих трактовок мира — научной и религиозной. С одной стороны, происхождение и развитие человека, его культуры и религии объясняется закономерностями, действующими в природе и обществе, с другой, однако, им придается надчеловеческий статус (все достижения приписываются существам, стоящим на несравнимо более высокой ступени развития, нежели мы), до сих пор признаваемый лишь за богами. Сама такая предпосылка неизбежно порождает вопрос: кто же тогда создал эти существа, похожие на людей? Гипотезы Дэникена и других о происхождении человека и его культуры носят суперантропоцентристский характер.Даже необъективного поклонника научно-фантастической эссеистики должен удивлять огромный разрыв между скромным характером фактов, на которые ссылаются авторы, и неадекватным гипертрофированным толкованием этих фактов, замахивающимся ни мало ни много на объяснение мировых процессов. Хотя создатели такого рода литературы претендуют на научную состоятельность своей картины мира, ясно, что такое противоречие невозможно в подлинно научной концепции. Каково же представление о мире, изложенное в произведениях Дэникена, Соучека и их последователей?На этот вопрос можно ответить лишь однозначно: их представление — один из мифов нашего времени, так же как и миф о «летающих тарелках». И это утверждение не беспочвенно. Если принять определение мифа, сформулированное, например, выдающимся этнографом X. Бауманом (миф — это рассказ о событиях, якобы происходивших в действительности, чему верит определенная группа лиц; его герои — это сверхлюди, обитавшие в «древности» на Земле, на небе или в преисподней и занимавшиеся определенного рода деятельностью), то мы без труда обнаружим, что представления Дэникена и его коллег о мире полностью соответствуют этому определению. Их представления являются «новым» мифом, мифом эпохи научно-технической революции, который в противовес «древним» религиозным и современным реакционным мифам (например, нацистский миф) подкрепляется ссылками на новейшие достижения науки и техники. Итак, это миф, который должен производить впечатление рабочей научной гипотезы, но который сам возникает из иррациональной квазирелигиозной потребности и удовлетворяет эту потребность.Причины, по которым в наше время наряду с продолжающей существовать потребностью в «древних» религиозных мифах появляется тесно с ней связанная потребность в мифах «новых», весьма сложны. Изучением этой проблемы занимался известный швейцарский психолог Карл Густав Юнг. Кратко можно сказать, что в основе этих причин лежат общественные, психологические и идеологические предпосылки.