Приручить чудовище

Глава 17

Прием уже начался, когда Хелен и Алистэр ступили на крыльцо дома графа Бланшара. Они опаздывали, потому что Алистэр ждал таинственное послание. За минуту до их выхода оборванный паренек вручил ему мятое письмо. Алистэр прочитал его, издал нечто похожее на звук удовлетворения и, вручив шиллинг и наспех написанную записку, отправил мальчишку обратно.

Пока они ждали у дверей графского дома, Хелен нетерпеливо переминалась с ноги на ногу.

— Расслабься, — мягко сказал Алистэр за ее спиной.

— Но как? Вдруг мы не попадем на прием?

— Попадем. Эти приемы длятся не один час. — Он вздохнул и проворчал: — Ты могла бы остаться в гостинице, как я предлагал.

— Но я хочу вернуть детей, — возмутилась Хелен. Алистэр поднял глаз к небу.

— Расскажи мне о своем плане, — потребовала она.

— Мой план прост: я хочу заставить Листера отказаться от детей, — сказал он скучным голосом.

— Да, но как?

— Доверься мне.

— Но…

В этот момент запыхавшаяся служанка открыла дверь.

— Опоздали, как всегда, — ворчливым голосом сказал Алистэр. — А, моя жена порвала кружево на платье. Вы не покажете ей комнату, где она может привести себя в порядок?

Служанка отвела испуганный взгляд от лица Алистэра и отступила, впуская гостей. Они прошли в холл, отделанный розовым мрамором, потом — в элегантную гостиную.

— Отлично, — проговорил Алистэр. — Не будем отрывать вас от ваших обязанностей. Мы появимся, когда жена будет готова.

Служанка сделала книксен и поспешила прочь. Без сомнений, по случаю столь важного приема слуги разрывались на части.

— Оставайся здесь.

Алистэр поцеловал Хелен в губы и направился к двери. Но у самой двери он замер.

— Что такое?

На стене рядом с дверью висел портрет — молодой мужчина был изображен во весь рост.

— Ничего, — ответил он, не отрывая взгляда от портрета. — Побудь здесь. Я вернусь и заберу тебя, когда переговорю с Листером.

Хелен кивнула, но он уже вышел из комнаты.

Закрыв глаза, она попыталась успокоиться. Она согласилась с тем, что лучше всего, если Алистэр сам поговорит с Листером. Она не могла все изменить сейчас, и ей оставалось только ждать. Но это и было самым трудным.

Хелен открыла глаза и оглядела комнату в поисках того, что могло бы ее отвлечь. Группами стояли изящные низкие кресла с белыми подлокотниками. Вдоль стены висели в ряд большие портреты, изображающие людей, одетых по моде прошлых веков. Самым привлекательным был портрет молодого человека, на который смотрел Алистэр. Хелен подошла ближе и стала внимательно его рассматривать.

Молодой человек был изображен в обычном охотничьем костюме. Сбоку он небрежно держал треуголку, ноги в лосинах скрещены. Рукой он опирался на ствол большого дуба, а у его ног лежали две охотничьи собаки. Мужчина был очень хорош собой, почти красив. На его юном круглом лице были видны лишь первые признаки возмужания. Казалось, его темные глаза приглашали зрителя посмеяться вместе с ним отличной шутке. Вся его фигура настолько была полна жизненной силы и энергии, что казалось, он вот-вот сойдет с холста и весело заговорит.

— Поразительный портрет, правда? — раздался голос за спиной.

Хелен быстро обернулась. Она не слышала шагов. И ей казалось, она стоит у самой двери.

Но юная леди вошла в дверь сбоку, почти незаметную на фоне резных панелей. Она присела в реверансе:

— Я Беатрис Корнинг. Хелен тоже поклонилась:

— Хелен Фицуильям.

У мисс Корнинг было свежее чистое лицо с легкой россыпью веснушек. Ее серые глаза смотрели ясно и открыто, волосы цвета пшеницы были уложены тяжелой короной вокруг головы.

— Он кажется мне очаровательным, — сказала девушка, кивая на портрет. — Выглядит так, словно что-то весьма забавляет его. Так доволен собой и миром, вам не кажется?

Хелен с улыбкой оглянулась на портрет:

— Вероятно, он очаровывает всех женщин.

— Может быть, так было раньше, но не теперь. Хелен взглянула на девушку:

— Почему?

— Это Рено Сент-Обин, виконт Хоуп. Он должен был стать графом Бланшаром, но был убит индейцами в колониях, в бойне под Спиннер-Фоллз. Полагаю, я должна быть счастливой — иначе мой дядя никогда не стал бы графом Бланшаром и я никогда не жила бы в этом доме. Но я никак не могу почувствовать себя благодарной за эту смерть. Он здесь как живой, вам не кажется?

Хелен снова обернулась к портрету. Да, именно об этом она и подумала, когда увидела портрет.

— Простите, — извиняющимся тоном произнесла мисс Корнинг, — я только сейчас поняла, кто вы. Вы как-то связаны с герцогом Листером, правда?

Хелен закусила губу, но ей никогда не удавалось убедительно лгать.

— Я его бывшая любовница.

Брови мисс Корнинг выразительно приподнялись.

— Тогда не скажете ли, что вы здесь делаете?

Его план был невероятно рискованным. Если он сыграет неправильно, они с Хелен могут потерять детей навсегда. С другой стороны, если он ничего не сделает, то они все равно потеряны.

Алистэр мягко положил руку на закрытую дверь столовой, набрал воздуха в легкие и решительно толкнул ее. Граф Бланшар не пожалел расходов на прием короля. Вдоль стен стояли в вазах цветы, золотые и пурпурные ткани покрывали все поверхности, а посреди обеденного стола плыли сахарные лебеди.

Здесь было множество слуг и гостей, и дюжий парень у двери попытался задержать Алистэра:

— Сэр, вы не можете…

— Ваше величество, — позвал Алистэр громко. Он заставил свой голос звучать так, чтобы его услышали на другом конце стола, где король Георг сидел рядом с невысоким напыщенным человечком, предположительно графом Бланшаром.

Алистэр направился к королю, двигаясь быстро и уверенно, так что никто не окликнул его.

— Я прошу слова, ваше величество. Алистэр приблизился к королю и поклонился.

— Кто вы, сэр? — спросил король, и на мгновение Алистэр почувствовал, что сердце его остановилось. Потом король поднял голову, и его юное лицо прояснилось. — А, сэр Алистэр Манро, наш блистательный натуралист. Бланшар, принесите стул для сэра Алистэра.

Бланшар нахмурился, но дал знак лакею. Тут же принесли стул и поставили его справа от короля.

— Знакомы ли вы с графом Бланшаром? — спросил король, указывая на хозяина дома.

— Не имел удовольствия, — поклонился Алистэр. — Простите меня, сэр, что незваным явился на ваш прием.

На лице Бланшара была написана неприязнь, но он не мог высказаться сейчас, когда король пригласил Алистэра. Он вежливо кивнул.

— А эти джентльмены — герцог Листер, его сын и наследник граф Кимберли и лорд Хасселторп, — представил король мужчин, сидевших с ними за столом.

Хасселторп сидел слева от короля. Это был представительный мужчина средних лет. Листер и его сын сидели напротив короля. Листер был одних лет с Хасселторпом. На герцоге были камзол и жилет винного цвета. Его сын, крепкий молодой человек, слегка хмурился, словно был смущен внезапным приходом нового гостя.

Алистэр поклонился и сел. Присутствие наследника Листера было непредвиденной удачей.

— Прошу прощения, ваше величество, джентльмены, но дело, по которому я пришел, не терпит отлагательств.

— Правда? — Пронзительно-голубые глаза короля смотрели из-под белого парика и казались еще холоднее от расшитого бриллиантами голубого камзола. — Вы закончили ваш труд о флоре и фауне Британии?

— Я близок к завершению. И если на то будет ваша воля, для меня была бы большая честь посвятить мою книгу вам.

— Благодарю, дорогой Манро. — Король даже порозовел от удовольствия. — Мы предвкушаем чтение этой книги, когда она будет закончена и опубликована.

— Спасибо, ваше величество. Я надеюсь… Однако Листер оборвал его, громко откашлявшись:

— Информация о вашей книге, Манро, конечно, занимательна, но я не вижу, почему нужно было прерывать нашу встречу, чтобы говорить об этом.

Между бровями короля пролегла легкая морщинка. В дальнем конце комнаты снова открылась дверь, вошла светловолосая молодая леди и села на пустое место за столом. Она бросила на собравшихся оценивающий взгляд.

Алистэр обернулся к Листеру и благодушно улыбнулся:

— Я вовсе не собирался знакомить вас с подробностями моего исследования. Я понимаю, что мало кто столь восхищается чудесами Божьего творения, как его величество и я.

Лицо Листера побелело, когда он понял свою оплошность, но Алистэр продолжил:

— На самом деле мой вопрос как раз имеет отношение к вам.

Он сделал паузу и отпил вина из бокала, который поставили возле него.

Листер приподнял бровь:

— Вы нас просветите?

Алистэр улыбнулся и поставил бокал на стол.

— Естественно. — Он обратился к королю: — Недавно я изучал привычки барсуков, ваше величество. Удивительные тайны открываются даже у самых обычных животных.

— Правда? — Король даже подался вперед от любопытства.

— О да! Например, самка барсука достаточно агрессивное существо, но когда дело касается ее потомства, она оказывается очень заботливой и нежной мамашей. — Он сделал еще глоток.

— Как необычно! — воскликнул король. — Мы никогда бы не подумали, что какие-то барсуки могут испытывать те же высокие чувства, которые Господь даровал человеку.

— Именно, — кивнул Алистэр. — Я сам преисполнился сочувствия к самке, которая потеряла своих детенышей, убитых ястребом. Она плакала так жалобно, бегала взад и вперед, несколько дней отказываясь от еды. У меня даже появились опасения, что она может уморить себя до смерти, так опечалена она была утратой потомства.

— И при чем же здесь мы? — нетерпеливо спросил Листер.

— Алистэр медленно повернул к нему голову и улыбнулся:

— Неужели вы не испытываете хоть какой-то доли сочувствия к барсучихе, столь горюющей по своим утраченным детям, ваша светлость?

Листер брезгливо усмехнулся, но король ответил:

— Любой благородный человек, без сомнения, будет, тронут таким поведением.

— Естественно, — проговорил Алистэр, — и не больше ли того благородный человек должен посочувствовать леди, разлученной со своими детьми?

Наступила тишина. Глаза Листера сузились от неприкрытой злобы. Его сын смотрел с пониманием, Хасселторп и Бланшар замерли. Алистэр не знал, насколько они знакомы с ситуацией, однако сын Листера точно кое-что знал. Он переводил взгляд с отца на Алистэра, его рот сжался в тонкую линию.

— Вы говорите о какой-то определенной леди, Манро? — спросил король.

— Да, сэр. Эта леди прежде была связана определенными отношениями с его светлостью герцогом Листером, а теперь страдает, утратив своих детей.

Король поджал губы:

— Они умерли?

— Хвала Господу, нет, ваше величество. Их просто отняли у матери, возможно, вследствие ошибки.

Листер поднялся, его бровь задергалась. — Какую игру вы ведете, Манро?

— Игру? — удивленно спросил Алистэр. — Я не играю, я просто констатирую факт. Или вы отрицаете, что Абигайль и Джейми Фицуильям находятся в вашем городском доме?

Листер вздрогнул. Он, без сомнения, считал, что ни Хелен, ни кто другой не знают, куда он спрятал детей. Алистэр тоже узнал об этом фактически сегодня утром, просто-напросто отправив мальчишку купить эти сведения у одного из лакеев Листера.

Герцог с усилием сглотнул.

— Я имею полное право держать этих детей в своем доме.

Алистэр молча смотрел на него, удивляясь, что тот еще не заметил ловушки.

Король строго посмотрел на герцога:

— Это ваши дети?

— Они… — начал Листер и замолк, наконец, осознав, куда подвел его Алистэр. Он открывал и закрывал рот, а Алистэр улыбался и попивал вино, гадая, достаточно ли герцог зол, чтобы потерять самообладание.

Если он признает детей в присутствии короля, они будут объявлены его детьми и, что важнее, его наследниками.

Кимберли развернулся к нему и прошептал:

— Отец.

Листер покачал головой, словно прогоняя наваждение, и на его лице застыла маска любезности.

— Эти дети не имеют ко мне никакого отношения — всего лишь отпрыски бывшей подруги.

— Отлично. — Король хлопнул в ладоши. — Тогда можно вернуть их матери, не так ли?

— Да, ваше величество, — сдавленно проговорил Листер и обернулся к Хасселторпу: — Когда вы предложите этот билль на рассмотрение парламента?

Герцог, Хасселторп и Бланшар углубились в обсуждение политики, а Кимберли расслабился.

Король сделал знак, чтобы слуги налили еще вина, и, подвинув бокал к бокалу Алиетэра, сказал:

— За материнскую любовь!

— Спасибо, ваше величество. — И Алистэр с удовольствием выпил.

Король поставил бокал, чуть наклонил голову и тихо спросил:

— У нас такое впечатление, что это был подвиг во имя любви, Манро.

Алистэр посмотрел в лукавые глаза короля и позволил себе заговорщицки улыбнуться:

— Ваше величество, как всегда, проницательны. Король Георг кивнул:

— Заканчивайте свою книгу, Манро. Мы подумываем пригласить вас на другой прием.

— В таком случае я покину этот милый дом, с позволения вашего величества.

Король взмахнул рукой, откинув пышную кружевную манжету:

— Идите. Уверен, вы не задержитесь в столице надолго.

Алистэр встал, поклонился и вышел из комнаты. Проходя мимо Хасселторпа, он помедлил. Когда у него еще будет шанс спросить?

Он склонился над стулом:

— Могу ли я задать вам вопрос, милорд? Хасселторп посмотрел на него неодобрительно:

— Может быть, для одного дня уже достаточно, Манро?

Алистэр пожал плечами:

— Без сомнения, но это не займет много времени. Около двух месяцев назад лорд Вейл хотел поговорить с вами о вашем брате, Томасе Мэддоке.

Хасселторп поморщился:

— Томас умер под Спиннер-Фоллз, как вы знаете.

— Да. — Алистэр прямо встретил его взгляд. Слишком много вопросов нужно было задать, чтобы позволить раздражению горюющего брата встать на пути поиска ответов. — Вейл подумал, что Мэддок мог бы знать кое-что…

Хасселторп возмущенно сдвинул брови:

— Если вы или Вейл смеете обвинять моего брата в принадлежности к заговору, я вызову вас, и совсем не по ошибке, сэр.

Алистэр приподнял бровь. Он не предполагал обвинять его в этом — ему никогда и в голову не приходило, что Мэддок был предателем.

Но Хасселторп не закончил:

— И если у вас есть какие-то чувства к Вейлу, убедите его бросить эти расспросы.

— Что вы имеете в виду?

— Они с Рено Сент-Обином были близкими друзьями, вместе росли, кажется?

— Да.

— Тогда я очень сомневаюсь, что Вейл действительно хочет знать имя предателя. — Хасселторп сел и угрюмо откинулся на спинку стула.

Алистэр наклонился ближе, его губы шептали прямо в ухо лорду.

— Что вы знаете? Хасселторп покачал головой:

— Я слышал много сплетен и слухов, среди высших чинов армии и в парламенте. Говорят, что мать предателя была француженкой.

Алистэр мгновение смотрел в водянистые глаза лорда, потом резко развернулся и быстро вышел. Мать Сент-Обина была француженкой.

Когда Алистэр вошел в комнату, Хелен вертела в руках книгу. Он шагнул к ней, и переплетенный в кожу томик выпал из ее рук.

— Он отказался признать детей, — сразу сказал Алистэр.

— О, слава Богу!

У Хелен отлегло от сердца, но Алистэр тут же потянул ее за локоть:

— Пойдем отсюда. Не думаю, что стоит медлить. Она встревожено распахнула глаза:

— Думаешь, он может изменить решение?

— Сомневаюсь, но чем быстрее мы будем действовать, тем меньше у него останется времени на размышления, — сказал Алистэр.

Взгляд Хелен упал на портрет лорда Сент-Обина.

— Я должна оставить записку для мисс Корнинг.

— Что? — замер Алистэр.

— Мисс Корнинг. Она племянница лорда Бланшара и очень мила. Ты знаешь, что она сама переплетает книги? Она рассказала мне.

Алистэр покачал головой:

— Господи! — Он снова направился к двери, да так быстро, что Хелен едва успевала за ним. — Ты можешь написать ей потом.

— Непременно это сделаю, — сказала она, когда они сели в карету.

— Ты сказала ей, кто ты?

— Конечно, — сказала Хелен. Она чувствовала, как краска заливает ее щеки. — Было бы невежливо лгать, находясь в ее доме.

— Может быть, но ты не боялась, что тебя выставят? Хелен разглядывала свои руки, лежащие на коленях.

— Я знаю, я не респектабельна, но…

— Ты вполне респектабельна для меня, — проворчал Алистэр.

Она подняла взгляд. Он хмурился.

— Есть еще другие люди. — Он отвел взгляд и тихо проговорил: — Я не хочу, чтобы тебя кто-то оскорбил.

— Я смирилась с ограничениями, в которые… которые я сама выбрала много лет назад; — сказала она. — Я не могу изменить свое прошлое или то, как оно повлияло на меня и моих детей, но я могу решать, как мне жить дальше, несмотря на этот выбор. Если я буду бояться других людей или того, что они мне скажут, мне придется жить, скрываясь от всех. Я не собираюсь это делать.

Хелен смотрела, как Алистэр, не глядя на нее, обдумывает ее слова. Эта проблема по-прежнему стояла между ними. Но Хелен сделала свой выбор — она уже решила, как ей жить дальше. А вот Алистэр — нет.

Она посмотрела в окно и спросила:

— Мы едем не в дом Листера?

— Нет, я надеюсь еще застать в гавани корабль Этьена. Если мы поспешим, и удача будет на нашей стороне, у меня это получится.

Однако когда они прибыли в порт и справились о корабле, им указали на удаляющееся судно.

— Вы опоздали, — не без сочувствия сказал матрос. Алистэр бросил ему шиллинг, и они вернулись в карету.

— Я сожалею, — сказала Хелен. — Ты упустил возможность встретиться с другом, потому что спасал моих детей.

Уныло глядя в окно, Алистэр пожал плечами:

— Это не важно. Если бы мне пришлось снова делать выбор, я не изменил бы решение. Абигайль и Джейми важнее, чем информация, которую я мог получить от Этьена. К тому же, — он опустил занавеску и обернулся к ней, — не уверен, что мне бы понравились его известия.