Пришедшие из мира имен

1.

Страшная реальность не отступила, несмотря на забытьё. Я очнулся посреди бушующего океана в полном одиночестве, стоя по пояс среди волн, накрывающих с головой. Очевидно, всех уже смыло водой прежде, чем я сюда вышел. Моё сердце остановилось, залитое водой, но почему-то я ещё дышу и живу. Меня объял ужас от того, что я могу вот так с остывшим сердцем торчать здесь целую вечность полностью одинокий, в то время, как все другие уже в лучшем мире. Всех их Создатель принял к себе, и только я один почему-то оказался на периферии.

— За что? Что я такого сделал? Зачем ты забрал у меня их всех?

— Всё осталось, как прежде, это происходит лишь с тобой, все по-прежнему остались на своих местах. — Сложилась фраза внутри меня, хотя никого нет рядом, и голос я не слышу, — ты пытаешься искать вовне, среди других, то, чем обладаешь лишь ты и никто другой. Важно не то, что ты сделал, а то, чего Не Сделал.

— Во мне нет ничего!

— А ты зайди и посмотри!

— Как, я не знаю как! — но всё произошло само собой.

Я вдруг оказался внутри просторного здания, очень напоминающего то, куда я ходил в библиотеку и тренироваться, только меньше, уютнее, не столь многоэтажного. Точно такой же просторный холл, уходящий ввысь сквозь все этажи, а сами уровни, помещения которых не ограничены никакими дверьми, как в том здании, расположены по периметру. Вокруг меня — стеллажи с файлами.

Я здесь один. Точнее, это я и есть. Всё это уместилось внутри меня.

Под полом тихонько плещется вода, которая заполняет все нижние этажи, ведь я всё ещё стою наполовину в воде. Внутри светло, тихо и очень спокойно, как будто бы и нет никакого шторма, снёсшего всех людей. Несколькими этажами выше, светясь ярким, но не режущим светом, источая тепло, бьётся моё Сердце. Подобно светилу, оно неспешно вращается вокруг собственной оси.

Я оказался на одном уровне с Сердцем, как только подумал об этом. Несмотря на то, что снизу оно было видимо без всяких препятствий, я снова стою на полу, как будто бы он поднялся вместе со мною. Или это эффект мембраны с односторонней проводимостью? Ближе Сердце похоже на огромный ячеистый, пульсирующий реактор. Внутри него пробегают импульсы света, оно сокращается и расширяется. Различные его составляющие втягиваются внутрь или выходят наружу, отделяясь, срастаются с другими отделившимися частями, спутниками вращающимися вокруг целого по различным орбитам. Все эти частички, сцепившись, вновь проникают в Сердце, дополняя его до Целого.

Внезапно Сердце зашевелилось, все мелкие спутники сошли со своих орбит и влились в общее. Сердце перестроилось, превращаясь в вогнутую линзу, спирально уходящую в бесконечность. Спираль начала вращаться, затягивая внутрь потоки тёплого жидкого Огня. Жадно насытившись, Сердце замерло, и вновь преобразилось: воронка вывернулась конусом наружу, превращаясь в прожектор. Лучом выхватило один из файлов с одного из нижних этажей, не залых водою. Войдя во взаимодействие, луч и файл произвели разряд, молнией устремившийся куда-то вверх, в голову храма. После этого Сердце вновь обрело обыденную пассивность реактора, перерабатывающего насыщенность, раскладывая и сортируя опыт. Следуя мыслью за процессом, я очутился на самом верхнем этаже, увенчанном купольной крышей — туда ушла вся пассионарность Сердца, вступившая во взаимодействие с внутренним потенциалом.

Множество молний и разрядов мечутся, рождая целое. Новорожденный продукт взрывается миллионами искр и разлетается во все стороны, частично выходя за пределы храма, а частично оседая на полу и вновь начиная хаотичные движения в поисках соединения.

Я знаю, что, если в куполе появятся трещины, это будет означать, что «материал» просачивается наружу, не позволяя целому сложиться. Эта утечка называется «сумасшествие». Крикнув, я проследил, чтобы звук отразился от купола равномерно и, возвратившись, принёс мне облегчение: никаких намёков на трещины. Несмотря на то, что я уверенно стою на полу обеими ногами, я могу посмотреть вниз и увидеть всё так, как будто бы нет никаких перегородок между этажами. Всюду по периметру эти ячейки с файлами, вертикальными слоями уходящие в неведомые глубины. Прочитанные фолианты или те, с которыми я ознакомился, имеют цвет и насыщенность. А остальные — монохромная слитная тусклая масса моего нереализованного потенциала.

Насытившись извне впечатлениями, сердце формирует потребность и извлекает по подобию мой собственный файл, который всегда был на том месте, где он сейчас, только я не подозревал о его существовании. К примеру: я увидел, как кто-то, управляет нитроном, моё сердце насытилось, стало интересно. Настолько привлекательно, что я нашел Прямого Носителя и насытился его эаманациями. Теперь моё сердце Знает, какой именно файл нужно извлечь. В момент Создания в меня заложили этот самый файл личного управления нитроном, я сделаю это иначе, чем мой сосед или Прямой Носитель, поделившийся опытом. Тусклой массой он лежал глубоко внутри много воплощений. Кто знал, что нитроны существуют и, на определённом этапе развития, наши цивилизации войдут в контакт и взаимообогатятся, вступив в симбиотические связи друг с другом. Знал Тот, Кто Создал нас и нитронов. Инструкция всегда прилагается, она терпеливо ждёт, пока ты вырастешь до её понимания.

Обмениваясь эманациями сердец, люди обогащают внутренний мир друг друга, поэтому так важна Любовь. Это Сила, соединяющая не только людей друг с другом для воспроизведения потомства, но и объединяющая человека с объектом его желания и познания. Любовь — пассионарность (избыточная энергия) Сердца, которой мы готовы делиться с другими и притягивать в собственную жизнь Новое, ранее Неведомое, но всегда находящееся в нас самих.

В своё время меня удивило, что многим детям и подросткам неизвестно то, что существует Маголиум — естественная природная поверхность планеты, вернувшаяся к первозданности с тех пор, как смерть унесла последних жителей наземных городов. В каждом человеке заложена программа жизни в подобных условиях, но, для современного поколения людей это — файл в потенциале или пройденный этап. Человек редко способен сделать то, что ему не по сердцу, но Сердце не может притягивать то, что ему неведомо. Если ты ничего не знаешь о Маголиуме или о Кслантенале, и не встретил тех, кто там был, откуда тебе знать, что именно ты хочешь найти или где ты желаешь побывать?

Я осмотрелся внимательно вокруг: используются только два-три первых слоя ячеек, но этого вполне достаточно, чтобы вытянуть этаж из воды. Доступными для извлечения и употребления становятся только файлы, не залитые водой. Выходит, если человек полностью затоплен, он не может жить своим собственным раскрытым потенциалом, и, не имея ничего Своего, вдыхает внешне в общем Океане Жизни. В основном только продукты естественного распада, произведённые более развитыми, у которых, по крайней мере, голова на поверхности.

Когда-нибудь я вытащу этот храм из воды и смогу ходить по ней, как по твёрдой земле, но, даже тогда, я использую далеко не всё, заложенное во мне Создателем. Останется на перспективу та непроглядная глубина, которую я вижу сейчас в виде слитной массы файлов на каждом этаже своего Храма. Среда рождает потребности и желания. Очевидно, не наступило то время и не родились те люди, сердечная связь с которыми пробудит во мне эти скрытые резервы.

Я открыл глаза, приходя в себя. Тело ломит, особенно мышцы рук. В желудке тоскливо и настойчиво урчит, напоминая о том, что я хочу жить! Хотя этого хочет только биологическое тело, лично я предпочёл бы не проснуться. Боль снова возвратила к реальности, распространяясь по организму, она уничтожила чувство голода.

Вокруг меня абсолютно пустая белая комната размером с типовой жилой куб, а я лежу на полу. Кажется, я разнёс нашу квартиру и напал на человека… Возможно, меня изолировали или зафиксировали как представляющего угрозу. Я с излишним напряжением рванулся и вскочил, ничем не сдерживаемый.

Выхолощенное беспредметное пространство говорило о том, что это новый необжитый куб, когда я впервые поселился в Ягинуине, в квартире уже был сознан необходимый для жизни минимум. С тревогой прикоснулся к запястью: браслет на месте, а это означает доступ к сетям. Опытным владельцам нитронов не нужны никакие браслеты, всё и так можно материализовать, войти в сеть, переместиться или отдать распоряжение системе жизнеобеспечения. Да, и много ещё функций, даже не известных мне. Но мне можно только мечтать о подобном уровне владения.

Я зашел в меню управления кубом и сделал все стены прозрачными: всюду вокруг техногенное нежилое производственное пространство, заполненное кубами-близнецами.

Всё-таки меня изолировали от общества.

— Создать среду жизни, — отдал я команду и ткнул пальцем наугад в один из множества предложенных типовых вариантов, соответствующих человеку моего возраста и пола. В любой другой момент, я бы остался наблюдать за чудом наполнения куба, всегда хотел посмотреть, как рождаются квартиры «с нуля». Но, сейчас мне абсолютно всё равно, здесь оставаться совсем не хочется.

Прочно зафиксировав за собой адрес, я задал кубу программу перемещения в жилой район Ягинуина, с облегчением отметив, что меня не задерживают здесь. Пусть система сделает случайный выбор, и мой куб займёт любую из свободных архитектурных ячеек всё равно в каком районе.

Не желаю никого видеть, ни с кем общаться, ловить сочувственные взгляды и внимать словам соболезнования. Очевидно, мне стоит побыть одному, чтобы не отравлять своей болью чувствительных сограждан. Даже поселившись в полностью новом месте среди незнакомцев, соседи быстро просекут, что я в нулевом кубе и глубокой печали: от меня исходит соответствующий звук.

Как было бы здорово оказаться сейчас дома, в детстве, вдохнуть натуральный воздух, упасть на естественную почву, ударившись до боли, заглушить это ноющее и рвущее меня на части чувство. Прижаться лицом к острым сухим комочкам земли, осколкам камней и мёртвых растений, ощутить Первозданность, позволить себе слезу облегчения без свидетелей…

Испытывая слабость от голода, я вошел в сеть и заказал доставку еды контейнером на свой личный код, а не на адрес куба. В этом случае маленькая летающая тарелка с обедом найдёт меня, где бы я ни находился. Затем, убедившись, что всё ещё не уволен, зашел в Базу Данных Безопасности Ягинуина. Оказалось, что один из моих коллег явился для снятия фантомных снимков квартиры Герта. Официально мы не объединяли жилые пространства с прожиганием одного адреса на двоих, как члены семьи. Имея прямой доступ в квартиру убитого, работник зашел и обнаружил субъекта, уничтожающего возможные улики и деструктирующего поля. Мало того, неизвестно откуда свалившийся сосед жертвы и потенциальный свидетель, вопреки всякой логике, вместо оказания содействия, напал на него. Сработала защита владельца нитрона, обращающая силу нападения против самого агрессора, и я влип в стену. Если бы не безопасные амортизирующие поля системы жизнеобеспечения, мне потребовалась бы реанимация.

Возможно, спустя длительное время, этот эпизод покажется мне комичным.

Я просмотрел доступное личное дело: никаких обвинений не предъявлено.

Пока они не передумали, нужно насладиться свободой, прогуляться. Ноги сами понесли меня прочь из куба наружу без всякой конечной цели. Лишь бы куда-то двигаться, заполняя усталостью боль утраты.

Покинуть жильё оказалось не так просто: освещённый равномерным матовым светом куб завис посреди огромной лаборатории. Я еле обнаружил на схеме узкий люк прохода в полу и вертикальную лестницу без поручней, ведущую вниз — единственный предусмотренный выход, быстро созданный специально для меня. Обычно на этой стадии создания, жильцов внутри не бывает. Стараясь не смотреть вниз, бесконечно долго спускался по перекладинам прежде, чем нога коснулась пола.

Целые ряды и шеренги одинаковых кубов заполнили лабораторию, я очень быстро забыл какой из них мой. Пока я рылся в сети, немного притушил свет, теперь мой куб отличается от всех близнецов меньшей интенсивностью освещения.

Прошла уйма времени, а я всё ещё меряю шагами безжизненную лабораторию, заполненную бесшумными механизмами. Мой менее светящийся куб, на который я оглядывался, чтобы оценить пройденное расстояние, уже растаял в сумрачной дали помещения, но никакой ограничивающей стены не видно: всё те же висящие надо мной одинаковые столбы и шеренги кубов с минимальным расстоянием между ними.

Я просканировал наличие биологической жизни: никого на много километров вокруг, мало того эта не жилая зона базируется в Маголиуме и завершается в Ягинуине, не разделяемая мембраной.

Несмотря на то, что владею нитроном уже полгода, я не могу воспользоваться им, как транспортным средством, приходится идти пешком. Почему-то очень удивился, когда меня нашел контейнер с едой, обычно заказ доставляется очень быстро, но, для того, чтобы найти меня здесь, понадобилось несколько часов. Я сел на пол, где стоял, и опустошил его содержимое, запихивая еду в рот без разбору, облизывая пальцы и роняя на одежду. Сразу почувствовал усталость и опустошенность. Можно попробовать вскарабкаться в один из девственных кубов, но на это не осталось вдохновения. Я постарался активировать нитрона на комфортный подогрев тела и улёгся на пол тут же среди крошек, наблюдая плавные медленные перемещения кубов над собой. Под вибрирующее машинное урчание я уснул, переходя в холл знакомого мне здания Конфедерации.

Оглядевшись по сторонам, я обратил внимание на себя: одежда совсем другая, похожа на ту, что носят в Кслантенале. Вот и прекрасно — нужно предстать пред Ним в приличном виде. Я отдаю себе отчёт в том, с Кем хотел бы встретиться сейчас. От себя невозможно скрыть тот камень, что на душе. Я хочу узнать у Него, за что он отобрал у меня всех, кого я люблю? Что я такого сделал? Если я виновен, пусть скажет, в чём именно. Возможно, конечно, для Него это пустяки, такие, как я и мои проблемы…

Нужно ли было записаться заранее на аудиенцию? Никого нет вокруг, чтобы спросить. Где-то внутри меня, как в аквариуме свободно плавает печать пропуска «без ограничений», я ощущаю, как она зашевелилась, когда я вспомнил о ней. «Никакой записи не нужно, Он может уделить тебе внимание в любой момент».

«Таких, как я — миллиарды, как у Него хватает на всех времени?» — Не унимался я.

«У Него множество Ипостасей и Выражений в материях разных Присутствий, для Него нет линейного времени, ибо Он Есть Тот, Кто Порождает Время»

Я подошел к Огненному Столпу, пронизывающему осевым стержнем всё здание, и шагнул внутрь. Разумеется, никакого лифта внутри нет. Заходя внутрь, я уже знал об этом. Рассыпаясь на частицы, я устремился на самый верхний этаж и, оказавшись там, попробовал собраться, но фрагменты жизни окружили одновременно заполняя всё вокруг и я отвлёкся на них. Эти эпизоды не дали мне увидеть Того, ради Которого я здесь. В какой-то момент я решил, что умер и прожил облегчение от этой идеи. Но боль осталась, это очень разочаровало. Я всегда думал, что смерть избавляет от Боли и Страданий, вытирая их.

Собравшись, я понял, что не умер, мне ещё не время. Я понял, что не готов принимать осознанных решений по поводу прекращения воплощения, так как, по прежнему воспринимаю лишь отдельные фрагменты от общей картины реальности.

Отрывки жизни постепенно осели, прилипая обратно, дополняя меня до целого, выстраиваясь в логически связанную картинку. Странным образом связались факты и поступки, казавшиеся раньше совершенно различными эпизодами. Всё успокоилось, но я всё равно не увидел Его, хотя был уверен, что стою совсем близко. Его Прикосновение напомнило о том, зачем я здесь. Я пытался спросить, но не мог пошевелить губами. На краткий миг я увидел Его. Он произнёс один звук, который чуть не снёс меня ударной волной. Достигнув пределов Зала, где я стою, его Слово устремилось в меня, тотально проникая в центр груди, заполняя всё собою. Я устремился внутрь себя и обнаружил внутри миллионы планет и звёзд. Бесконечность заполнила меня, стирая границы. Я глянул изнутри наружу и соприкоснулся с Вечностью. Он и Я — одно целое, между нами нет границ, и никогда не было.

Границы устанавливал я сам. Он не мог забрать у меня тех, кого я любил — они временно покинули меня, предоставляя возможность реализоваться. Невозможно забрать что-либо или дать что-либо . Это есть Всегда. Наша жизнь так же бесконечна, как и Его. Он целен, а мы фрагментарны в эпизодах времени. Мы всегда с теми, кого любим, они приходят к нам в разных ипостасях. Мы так близки именно потому, что уже не одну жизнь вместе.

Смерть не избавляет и не освобождает, она лишь даёт паузу. Всё незавершенное обрушится на тебя в следующий раз, и рядом неизбежно будут все те, с кем ты не завершил отношений. Отношений любви или неприязни, ответственности, опеки, зависти, страданий…

Наша жизнь и есть результат незавершенности.

Боль нужно прожить, дать ей угаснуть, иначе она последует за тобою в следующее воплощение, отравляя горечью неведомой утраты юную жизнь.

Я открыл глаза, возвращаясь в тяжесть ноющей души и своё тяжелое тело, внутри которого не звёзды, а пищеварительная система и кровеносные сосуды, а сердце — лишь насос, качающий кровь. Техническая вибрация вернула меня к моей боли, но всё стало иначе: Между Нами Нет Границ.

Огляделся по сторонам: по-прежнему не видно ни одной стены. Вошел в сеть в поисках ближайшего выхода к транспортным тоннелям — приблизительно там же, где и первые жилые районы, то есть, невероятно далеко, чтобы идти пешком. Но, одна из стен оказалась не так уж далеко, нужно просто пойти перпендикулярно своему предыдущему направлению. Отдохнувший, вскоре я достиг стены и попытался открыть выход, но не тут то было. Это в кубах можно смоделировать дверные проёмы или окна в любой из граней, а стена этого ангара — просто материальное сооружение, а не набор уплотнённых полей. Ближайшим отверстием наружу оказался вентиляционный люк, до которого пришлось довольно долго шагать вдоль унылой стены. Несмотря на огромные размеры здания, у меня начался приступ клаустрофобии, сопровождаемый удушьем, когда я понял, что мне не удаётся выбраться отсюда. Прислонившись к стене, я привёл дыхание к приемлемому ритму — это всего лишь волна, которую нагнал я сам, позволяя чувствам нахлынуть и затопить сухие уровни.

Вожделенный выход оказался довольно высоко, к нему вела обычная плоская вертикальная лестница без поручней. Я развернул защитное поле, при возможном падении с высоты оно защитит меня — в этом техническом здании отсутствует безопасная система жизнеобеспечения и все поверхности настоящие, твёрдые, не амортизирующие падение. Стараясь не смотреть вниз, я полез к круглому люку. Кожа на ладонях постепенно начала сдираться об заржавевшие перекладины, это здорово замедлило продвижение. Я не рисковал посмотреть вниз, подташнивало от высоты и без того. Только бы я протиснулся в вентиляционный люк, казавшийся маленьким снизу. Как призрак из давно забытой цивилизации, ко мне приблизился контейнер с продуктами, источая приятный тонкий аромат, от которого в желудке отзывчиво заурчало. Попытавшись одной рукой распаковать летающую тарелку, я чуть не свалился. Пришлось подавить приступ слюноотделения и ускорить продвижение, отгоняя от себя назойливого официанта, тенью плывущего рядом, иногда касаясь.

Когда я с разодранными в кровь ладонями и трясущимися коленками достиг отверстия, оно оказалось почти ростом с меня. Защитное поле, фильтрующее пыль и мусор извне, нехотя пропустило меня, обволакивая и цепляясь за волосы. Вдоль внешней стены тянется узкий балкончик, к счастью, с перилами, я выполз на него и огляделся по сторонам. Стена обрывом уходит вниз, с балкона мне виден суховатый ландшафт Маголиума, покрытый сетью рек и одновременно призрачным городом среди облаков проглядывает Ягинуин. Ангар, в котором я был изолирован от общества, находится на окраине технического района.

Очень быстро я начал замерзать на холодном ветру, но обратно внутрь не хотелось. Опустошив летающую тарелку, я заметил, что нитрон активировал дополнительный обогрев, как только я стал замерзать. Не правильно: я активировал регенерацию и тепло, так как, моя воля к жизни очень сильна. Я вожделею эту жизнь инстинктивным трепетом каждой клеточки, придумывая оправдание вполне естественной потребности, не нуждающейся ни в каком смысле: я должен найти тварь, убившую моего друга.

Пока не знаю как.

Ощущение собственной беспомощности накрыло мурашками холода, но я отогнал от себя это противное чувство. Настроившись, я привычно издал звук Призыва для инунгмов. Несмотря на то, что мой голос тут же унёс ветер, я знаю, что они воспринимают не внешний звук, а зов, исходящий изнутри. Прислушавшись, я не получил отклика: этот пустынный район гораздо больше, чем мне показалось. Увеличив амплитуду, я позвал ещё раз. Довольно быстро отозвались два инунгма. Я выбрал голос, звучащий ярче и насыщеннее, вероятно, тот, что поближе, и вошел в более тесный контакт. Ожидая, пока инунгм преодолеет физическое пространство, я пошел вдоль стены, с удивлением наблюдая давно забытый процесс коррозии металла. Вся архитектура и интерьеры Ягинуина созданы на основе самовосстанавливающийхся эволюционирующих матриц. Это означает невозможность любого обветшания форм со стабильными временными параметрами. Стена и балкон по которому я иду, вероятно, построены ещё до возникновения подобных технологий. После того, как перила в одном месте обломились под тяжестью моего нажима, я остановился, прижавшись к стене, и стал ждать. Ещё чего доброго, балкончик провалится, тогда уж костей не соберёшь! Интересно, если я упаду, как нитрон использует мою жажду к жизни для спасения? Ответ достаточно быстро сложился, как будто бы это моя собственная идея: я прилипну к стене и плавно сползу по ней, а внизу развернётся собственное амортизирующее поле. Когда ты не пытаешься управлять нитроном осознанно, он вступает в контакт с твоими глубинными записями духа и начинает активно действовать, гораздо быстрее, чем ты сам в состоянии сообразить.

Инунгм уже видимо приблизился, всё это время мы перекликались, чтобы он мог побыстрее найти меня. Подлетев совсем близко, молодая особь попыталась припарковаться на узком балконе, обрывая ветхие перила. Подозвав его ближе, я положил ладонь на его новенькое чешуйчатое тело с идеально подогнанными пластинами и прожил щенячий восторг, хлестнувший яркими эмоциями по поводу возможности быть полезным человеку. Биотехнические существа — инунгмы — имеют эмоции и чувства на уровне развитых млекопитающих, они способны привязываться, запоминать команды, их можно дрессировать, если обладаешь достаточным терпением. Именно поэтому инунгмов так любят дети.

Предоставив мне возможность самому влезть в кабину, инунгм доверчиво повернулся боком, не прекращая суетливые подёргивания. Оказавшись внутри, я с наслаждением вдохнул такой знакомый специфический запах шерсти, биоплазмы и ещё чего-то непонятного, сопровождающий инунгмов. Устроился в пассажирской нише и погладил бархатную шкуру, вызывая довольное урчание существа. Здесь тепло и уютно, я расслабился, доверившись совершенной технологии, и мы полетели.

Вначале я описал кружок вокруг технического района, затем мы поныряли в арки, совершили прогулку с препятствиями внутри полностью автоматизированных заводов и фабрик. Производство управляется и контролируется дистанционно откуда-то из Ягинуина, нет потребности в человеческом присутствии в этом лишенном жизни месте, достаточно написать алгоритм и иногда обновлять его в соответствии с научно — техническим прогрессом. Мы взмывали ввысь и вертикально падали вдоль отвесных стен, выравниваясь у самой земли, искали выход в сложных лабиринтах зданий, я наблюдал за таинством материализации архитектурных объектов, за погрузкой и разгрузкой различных составляющих и так далее

Оставаясь заинтересованным в происходящем, я резко сменил курс и устремился в плоскую степь Маголиума, наслаждаясь ничем не нарушаемой панорамой горизонта.

Оказавшись вновь в Кслантенале, я обязательно задохнулся бы её парниковой влажностью и обилием высокой растительности, ограничивающей видимость. Как могут урги добровольно воплощаться в мирах с меньшей мерностью и жить там, чувствуя себя, как в скорлупе яйца среди остальных невылупившихся эмбрионов жизни, которым только кажется, что они свободны? Когда ты не подозреваешь о том, что не живёшь, а являешься лишь зародышем, наверное, всё происходящее вокруг кажется таким серьёзным и настоящим?

Сердце ёкало от максимальной скорости, на которую способен инунгм, поджавший лапы и втянувший все выступающие отростки для увеличения аэродинамичности. Как ни странно, я расслабился и слегка задремал, прижавшись щекой к тёплому бархату кабины. Скорость успокоила обнаженные нервы, вопреки всякой логике я почувствовал себя дома, проносясь между Ягинуином и Маголиумом, находясь Нигде и следуя в Никуда.

Разбуженный чьим-то пристальным вниманием, я поднял лицо с подмокшей от моей слюны шерсти. Устав от бешеной скорости, мой инунгм сам притормозил движение и снизился, хватая хоботком на ходу воду из реки. Я разрешил ему остановиться и напиться вдоволь, упав брюхом на поверхность воды. Инунгмы — амфибии, способные задерживать дыхание и плыть под водой настолько долго, насколько хватит резервуара со сжатым воздухом для пассажира. Отдыхающий инунгм осел на четверть в воду под нашей тяжестью, герметезируя кабину. Мне было так уютно, что я разулся сразу же, как только попал внутрь и сейчас бархат шерсти приятно ласкает стопы. Мы спокойно дрейфуем, увлекаемые течением реки. Я открыл оконные отверстия, вдыхая влажный речной воздух, и высунул голову наружу. Ветер обжег лицо, уже порядком заросшее щетиной, прогоняя дремоту.

Несколько взрослых итаниумов подплыли совсем близко, явно заинтересовавшись мною. Они высоко вынырнули из воды, открывая красивые лица, и беззвучно принюхиваются всей кожей к моему запаху. Они внимали запах не так, как это делали бы млекопитающие — шевеля ноздрями. Я посмотрел в прекрасные осмысленные глаза той, что ближе всех.

Интересно, какова грань между человеком и разумным животным?

Как будто бы услышав мои размышления, итанка резко отвернулась и нырнула, теряя интерес: мой запах не понравился ей. Вскоре за ней последовали, растворяясь в хрустальной глубине и остальные.

К моему счастью.

Не то, чтобы это было самой главной бедой — оказаться пленником одной из них. Даже в случае с девушками из реки — выбирают всегда они, приятно, когда женщина обратила внимание на тебя, особенно такая красавица, как итаниум. Общение с Гертом необратимо преобразило меня. Несмотря на достаточно долгое отсутствие близости с женщиной, я желаю полноценного обмена, отношений иного качества, чем просто сброс накопившихся гормонов ради облегчения. Герт сформулировал бы: «Не могу обменяться Духом с чуждым мне существом».

С цивилизацией итаниумов, имеющих только иньскую форму, я столкнулся ещё в Кслантенале. Прекрасные девушки выходят из реки, где они живут, в поисках своего избранника. Красивых женщин часто сравнивали с итаниумами, ошибочно принимая их за людей. Про мою сестру часто говорили: «Совершенна, как итанка». Органично сосуществуя с нашей цивилизацией, они умело копируют нас. Тщательно одетой в украденную одежду со всеми правильными деталями итанке достаточно высохнуть на воздухе, чтобы ничем не отличаться от обычной представительницы слабого пола. Она избегает людных мест, торговых рядов, шумных компаний — там слишком силён человеческий запах, который невыносим ей. Тот мужчина, которого она ищет, пахнет вполне терпимо, а все остальные — непереносимо. Приемлемый ей запах итанка чует издалека, жадно впитывая всей кожей. Найдя необходимый «экземпляр», терпеливо выслеживает его, чтобы подойти к нему, когда он окажется один и окажется поближе к воде. Она приблизится с милой невинной улыбкой к ничего не подозревающей жертве и заморочит. Большинство парней в Кслантенале только об этом и мечтает, чтобы речная дева заточила их в колодце, и прижималась мокрым телом, осыпая поцелуями. Она согласна ждать и, даже, кормит пленника, по запаху без ошибки определяя состав употребляемой пищи. Все знают, что сопротивляться бесполезно, лучше сразу дать ей то, что она хочет, только получив своё, итанка отпустит.

В Кслантенале я много раз слышал рассказы бывших пленников о том, как их заморочила речная красотка. Как будто бы находясь в привычной местности, человек перестаёт узнавать окружение. Обычная тропинка, которая должна вести к дому, заводит в абсолютно незнакомые пустые поместья. В конце концов, он оказывается в узком колодце, из которого нет выхода. Иногда он туда падает, но, чаще, засыпает от усталости, пытаясь найти дорогу к дому до наступления темноты. Проснувшись от мокрого поцелуя итанки, парень обнаруживает себя в этом самом колодце с тёплой мелкой водой и звёздами в конце тоннеля.

Обретя свободу, пленник поймёт, что всё это время находился в луже с водой на задворках собственной или соседней усадьбы. Куча народу проходили мимо, не замечая его.

Меня, как профессионала-техника, всегда интересовало: как итаниумы создают подобные иллюзии, вовлекая в них достаточно большое количество народу? В Кслантенале подобные фокусы относили к разделу чудес и не пытались объяснить. Сейчас я понимаю, что итаниум создаёт вокруг объекта вожделения кокон на полтона ниже существующей реальности. Человек при этом не просто впадет в иллюзию, а реально пребывает в пределах иной физики. Это, как будто бы, слышать звук более высокой частоты, чем способно человеческое ухо.

Я посмеялся, вспоминая, как наивные иуби ловили итанок в надежде завладеть их младенцами.

Итаниум — это кристаллы молочно-матового цвета, плывущие по рекам.

Мой инунгм, видимо, никогда раньше не передвигался под водой, я погладил его, успокаивая. Он начал заметно нервничать, когда я активировал погружение и проверил систему подачи воздуха. Их должны были тестировать. Интересно, кто этим занимается? Если чисто формальная проверка и состоялась, то, наверняка в искусственном водоёме при лаборатории и без пассажира на борту.

Универсальными амфибиями являются только инунгмы последних поколений, способные к запрограммированным мутациям, включающим развитие половой принадлежности, естественное размножение и питание растительной пищей. При одичании они становятся полностью животными, адаптированными в природной среде. У инунгма при этом есть выбор: остаться на суше или вырастить жабры и стать жителем реки.

Мои бывшие подопечные существа — ксарги, созданные, как инунгмы более старых версий, не были земноводными амфибиями. Поэтому, для меня прогулка внутри уникальной водной экосистемы, несущей в себе цивилизацию Итаниумов, тоже первый опыт.

Шумно прокачав воздух, инунгм нырнул неглубоко, проверяя кабину на герметичность, проплыл метров десять и вынырнул, выплёскивая фонтан воды из ноздрей. Вновь продышавшись, он уже более уверенно вошел в жидкую хрустальность холодной реки.

На Таурусе нет ни морей, ни океанов, но вся суша покрыта сетью рек, так что в общем объёме вода занимает большую поверхность планеты, чем почва. Реки Тауруса, порой, очень глубокие, уходящие под землю, бьющие фонтаном и падающие водопадами в гористых районах, обрели нынешнюю хрустальную чистоту благодаря кристаллам итаниума. Инунгм маневрирует среди них, похожих на осколки айсбергов, усердно гребя лапами. Итаниум только похож на лёд, на самом деле он тёплый, выше температуры воды, из-за этого реки почти не замерзают. В потеплевших водах буйно разрослись водоросли и рыба, появились новые биологические виды. Реки полноценно кормят многомиллиардное население Ягинуина, более половины всех продуктов — рыба и водоросли, остальное завозят с планет-колоний, искусственный белок выращивают прямо на нашей луне.

Появление итаниумов благоприятно сказалось на общем состоянии гармонии Тауруса: их иньские эманации естественно уравновешивают яньскую агрессивность Кслантеналы, в которой женского населения количественно меньше, чем мужского, создавая баланс.

В каждой из таких кристаллических глыб обитает живое существо, двигается и общается с сородичами. Я присмотрелся, но не увидел никого внутри. Очевидно, их жизнь в этой фазе, лежит за пределами нашей мерности. Итаниумы — не люди, это существа иньского выражения, которые способны мигрировать с планеты на планету и копировать внешнюю форму жителей, сканируя её с планетарной матрицы, находясь в фазе кристалла.

Зрелый кристалл итаниума тает, насыщенная минералами талая вода обогащает реку, а на сушу выходит идеально сложенная девушка, внешне ничем не отличающаяся от представительниц прекрасного пола Тауруса или другой планеты. Они обладают телами, похожими на наши, в их сосудах течёт кровь, они едят твёрдую пищу, у них отрастают волосы и ногти. Я так и не узнал, зачем им нужны связи с нашими мужчинами, ведь процесс деления кристалла никак не связан с этим. Кристаллы появляются в реке, начинаясь с микроскопических пылинок, вырастая постепенно. Иногда крупные кристаллы распадаются на два или несколько.

Зрелые итанки могут жить на суше, их кожа не пересыхает и не трескается, они дышат воздухом. Но, при этом, всё равно предпочитают водную среду — под водой отсутствует человеческий запах, неприятный для них, да и к своим родственникам поближе. Прожив свой век, обычно это всего несколько лет, итанка вновь обрастает коконом, превращаясь в кристалл, который, постепенно тает и совсем исчезает. Такой кристалл более мутный и желтоватый внутри, в отличие от молочно — белого растущего.

Итаниумы обитают и на других планетах, довольно отдалённых от Тауруса и друг от друга. В пределах Конфедерации известны две: на одной из них развитая рептильная цивилизация, а на другой — гуманоидная. В обоих случаях итанки идеально копируют их женщин. На Таурус итаниумы прибыли вскоре после того, как люди покинули Маголиум. Известно, что они могут покинуть планету так же внезапно, как и появились. Вступить с ними в контакт или договориться почти невозможно. Они недоступны нашему пониманию так же, как насекомые. На сегодняшний день итаниум — уникальнейшая составляющая общей экосистемы, их исчезновение грозит понижением температуры рек и экологической катастрофой.

Это вся информация, что мне удалось найти, наверняка, на самом деле, всё ещё сложнее, но мауну это недоступно. Что ж, пусть урги разбираются с подобными ситуациями.

Инунгм заплыл в самую гущу крупных кристаллов и пробирался сквозь них, распихивая лапами. Они гулко ударялись друг о друга. Я осторожно вынырнул на поверхность, опасаясь, как бы мы не раскололи итаниумов и не убили кого-нибудь. К тому же, прогулка была долгой, и мне уже не хватало воздуха.

Крутые и опытные владельцы нитронов способны развернуть среду иной мерности под водой или где-либо вообще: невидимое для обитателей воды или жителей других планет пространство с привычной нам атмосферой и гравитацией. Я пока только мечтать могу о таком мастерстве!

Маголиум показался мне чуждым — это не пахнущая детством Кслантенала, тёплая и понятная, обволакивающая пряным влажным воздухом. Возможно, стоило бы изучить родную планету получше: погрузиться в глубину подземных рек, познать тайну итаиума, наблюдая за его таянием, пройтись по хлопьям красного снега, нарвать цветущих водорослей и принести их охапку приглянувшейся женщине из Ягинуина.

Она не поймёт.

Подобные знаки внимания были приняты в Кслантенале: дарить материальные предметы, давать чешую дракона или приносить растения в пучках.

И, всё-таки, нужно обратить внимание на родную планету, а не шляться по всей Конфедерации в поисках призрачного счастья. Это только кажется, что моя женщина живёт на одной из колоний или орбитальных баз, на самом деле она где-то рядом, я просто не в состоянии Услышать её.

Вынырнув на поверхность реки, мы полетели так быстро, что водная гладь слилась в одну сплошную серебристую ленту, приподнявшись выше, она стала похожа на жидкие металлические артерии гигантской машины. У моего инунгма замедлились реакции — мы давненько гуляем и он проголодался. Нужно отпустить его или подняться вместе с ним в Ягинуин к ближайшей станции биоплазмы. Мысль о том, что я увижу людей, ввергла в уныние и резанула душу болью, немного утихшей сейчас.

Останусь.

Поёжившись от предстоящей перспективы покинуть тёплую кабину инунгма и оказаться на пронизывающем ветру, я развернул объёмную карту Маголиума в поисках достопримечательностей, где можно прогуляться пешком пару часов. Моё внимание сразу привлекли причудливые галереи пористых скал, но, к сожалению, они в другом полушарии. Нужно обязательно побывать там. Упоённый многоликим Ягинуином, я, вероятно, не был единственным, кто упустил из виду пустынные однообразные, но не лишенные привлекательности ландшафты Маголиума.

В этой части планеты нет ни гор, ни красивых пещер и водопадов. В близком радиусе нашелся один древний развалившийся городишко. Пошарившись по его модели, я решил не удостаивать его своим вниманием. Чуть дальше обнаружился ещё один, поменьше площадью, но сохранившийся лучше. Я сразу понял, что хочу именно туда, мало того, желание побывать в нём охватило меня волной вожделения. Я направил голодного инунгма прямо к этим развалинам. Скорость и реакции моего транспортного существа сильно снизились из-за того, что он голоден, поэтому путь до города занял больше часа. Всё это время я провёл за изучением объёмной карты и не смотрел в окно.

К тому моменту, когда мы прибыли на место и кружились над городом, тошнота уже успела притушить разбушевавшийся аппетит — меня позорно укачало, как ребёнка. Снизившись над большой ровной центральной площадью с сильно потрескавшимся покрытием, я выпрыгнул из кабины, и приземлился, больно ударившись ногами. Искусственная гравитация и защищённые поверхности Ягинуина позволяли прыгать с гораздо большей высоты без подобных последствий. Зная всё это, я максимально снизился перед прыжком, но всё равно не рассчитал правильно и теперь потираю ушибленные неудачным приземлением места.

Инунгма я отпустил насовсем, хотя час назад собирался подождать его возвращения, и вдохновенно продолжить прогулку. С характерным потрескиванием он умчался вдаль, унося с собой любые напоминания о цивилизации. Я оказался совсем один среди этих, кажущихся не реальными и плоскими, сооружений.

Упасть на землю, ощутить гравий под кожей, вдохнуть родной воздух?

Что за бред я нёс? Воздух везде одинаковый, я хочу тепла, еды, комфорта… Ещё пару недель одиночества и для меня станет привлекательна даже итанка.

Захотелось покинуть это место прямо сейчас, я уже приготовился позвать любого другого инунгма или поискать возможный сохранившийся транспортный тоннель, но вовремя вспомнил, что возвращаться, собственно, некуда…

В Ягинуине меня никто не ждёт — Герта больше нет. При воспоминании о Милиане, я содрогнулся и еле подавил рвотный спазм: укачивание ещё не прошло. Мало того, моего дома тоже нет, я уничтожил и постирал всё, что представляло собою моё личное жилое пространство: милые памятные записи от друзей в виде постоянных голограммок, всплывающие напоминалки с обликом сексапильных красоток, шепчущих на ухо. Йётон с набором часто используемых алгоритмов, поверхности пола, стен и постель комфортной температуры, тщательно отстроенная световая схема, скоординированная с моими биоритмами, автоматически обновляемый запас нужных на каждый день продуктов в синогуляторе. Новое жилище ещё долго будет напоминать стерильную гостиницу одноразового использования для гуманоидов прежде, чем я настрою всё под себя.

Боль потери внезапно нахлынула на меня, накрывая волной смертельной тоски, разрывая внутренности новыми режущими оттенками. Мне вдруг захотелось умереть, но не от жалости к себе, а от необходимости быть рядом с тем, кого потерял. Странно: при жизни я не испытывал подобной острой нужды в своём друге. Его смерть явилась глубокой утратой, но не настолько, чтобы я подумывал о путешествии вслед за ним. Что бы там ни было на самом деле с Гертом — моя жизнь продолжается…

Забыв о том, что хотел позвать инунгма, я двинулся вперёд без особой цели, заглушая боль внешними впечатлениями. Вскоре я, действительно, увлёкся прогулкой. Немного успокоившись, я заставил себя войти в самую глубь боли, проникая внутрь. Волна шла с периферии — внутри меня покой с лёгким оттенком горечи. Это не моё желание сменить фиксацию реальности, избавившись от физического тела, и не моя боль, хотя и похожая, но гораздо более яркая и утончённая. По сравнению с ней мои страдания — ничто. Я — бесчувственный болван, готовый увлечься первой откликнувшейся взаимностью сразу по возвращению в общество и забыться в её объятиях. А эта боль тотальна, она присутствует в каждой твоей клетке, от неё невозможно отвлечься, к ней нельзя привыкнуть, а во сне она лишь усиливается, изматывая тебя ежесекундно…

Я не обладаю, ни той утончённостью Души, ни той глубиной Сердца, чтобы испытать подобную боль, я лишь слегка прикоснулся к ней, обжигаясь, и инстинктивно закрылся, спасая собственную жизнь.

Видимо, уже сказывается моё пребывание на поверхности планеты эффектом усиления инстинктов. Ягинуин относится к Таурусу лишь формально, а технически он — часть Конфедерации с отличной от естественно-планетарной средой обитания с иной мерностью и гравитацией. Сохранился лишь атмосферный газовый состав для дыхания и то, он создаётся искусственно и подаётся без вредных примесей в Ягинуин, расположенный на такой высоте, где природная атмосфера уже сильно разрежена и не пригодна для жизни.

Может быть, я сосканировал коллективную боль утраты этого погибшего города?

Меня окружают хорошо сохранившиеся здания, улицы и площади, своей пустотой напоминающие последствия страшной эпидемии, а не процесс добровольной эмиграции протяженностью несколько десятилетий, как известно из истории. В прежние времена между городами Маголиума и Ягинуином существовало оживлённое транспортное сообщение: дети могли навестить родителей, пожелавших дожить свой век без всех этих новшеств. Те, кто никак не мог принять решение о переселении, имели возможность совершить прогулку индивидуально или в группе, сопровождаемой гидом, показывающим как жить в высокотехнологичном верхнем мире. Находились и те, кто не желал ничего знать, и был уверен, что молодое поколение опомнится и спустится с небес на землю. Они почили, так и не дождавшись…

В нескольких метрах от меня упали фрагменты здания, рассыпаясь и вздымая облако пыли и мелких частичек. Я остановился и развернул защитные поля вокруг тела и, особенно, головы. Никто не знает, что я здесь, никто не станет искать меня, если произойдёт несчастный случай, моя жизнь бессмысленно оборвётся под грудой обломков. Нужно побыстрее научиться использовать телепортические возможности нитрона.

Звук обрушившихся обломков растревожил местных обитателей: стая крупных рептилий на кожистых крыльях шумно вылетела из окон квартир, в которых когда-то жили люди. Покружившись, они вернулись в жилища, в которых теперь хозяйничают вместо людей. День Синона склонился к завершению, видимо, эти дневные существа уже устроились на ночлег. На меня они не обратили внимания, но я на всякий случай активировал лучи в боевом физическом режиме на обеих ладонях.

Некогда идеальное покрытие улиц и мостов потрескалось и заросло. Острова живой лианы едва заметно перемещаются, карабкаясь по стенам и заползая в выбитые ослепшие окна. Эти растения не имеют ни листвы, ни корневой системы. Цепляясь миллионами маленьких цепких колючек к поверхностям, они высасывают из камней влагу и минеральные вещества, очень сильно способствуя процессу разрушения. Эти лианы — промежуточное звено между растительным и животным царствами. Они реагируют на звук, способны чувствовать и испытывают боль. Мало того они безобидны и, их можно приручить. Если бы я не был знаком с ними с детства, то сейчас бы испугался и начал обороняться от попыток захвата моих ног и нескрываемого интереса к звуку моих шагов: несколько лиановых масс явно рванулись в мою сторону со всей скоростью, возможной для ползучих растений. Прибавив скорости, я без труда убежал от назойливого внимания этих забавных растений.

Наступили сумерки, характерные для этого времени года. Синон уже закатился, а Праная не приблизилась. В искусственно освещённом Ягинуине сумерки совсем не заметны. Запрокинув голову, я любовался глубоким непривычно тёмным небом, украшенным обильным звездопадом. Конечно, мембрана не позволяет увидеть Ягинуин, её оптический эффект транслирует панораму звёздного неба, как будто бы верхнего города и не существует вовсе. Вспышки света исполосовавшие всё небо, похожие на падающие звёзды, на самом деле — нитроны в процессе разгона или торможения с последующей материализацией. Миллионы владельцев нитронов, освоивших телепортацию, сейчас находятся в пути. Моё шестимерное восприятие теперь позволяет видеть след пути нитрона.

Город, в котором я сейчас нахожусь, был совсем небольшим, приблизительно на миллион жителей. Сейчас в Ягинуине 38 миллиардов жителей, Таурус со своими природными ресурсами не смог бы прокормить такую ораву людей, все мы живы и благоденствуем лишь благодаря высоким технологиям, полученным как следствие вступления в Конфедерацию.

Ощутимо похолодало.

Сумерки не продлятся долго, в свете приблизившейся Пранаи останутся видны звёзды, но совершенно не так, как в полумраке вечера Синона. Здравый смысл советовал мне убраться отсюда побыстрее, и переночевать в Ягинуине. Личный жилой Куб уже, наверняка в пределах жилого района и пристраивается к какому-нибудь зданию, внедряясь системой жизнеобеспечения в центральные коммуникации. Но, вопреки всякой логике, я остался, испытывая непреодолимую нужду продолжить исследования и покопаться в древности. Если я сейчас покину опустевший город, то уже не вернусь и не найду…

Что я ищу? Я был уверен, что Это находится здесь неподалёку, то, что не позволяет мне сейчас прожить завершенность.

Последний раз я спал, как следует, более двух суток Синона тому назад. Конечно, несколько раз удалось урвать сладость дремоты в тепле кабины инунгма, но это тоже было уже давно. Я вошел в сеть и организовал доставку еды, а, затем развернул голограмму-карту в поисках места для ночлега. Меня интересуют сохранившиеся герметичные квартиры с обстановкой в неразрушенных зданиях. Идеально, если будет работать лифт. Большинство здешних домов насчитывают более двух-тоёх, а то и более, десятков этажей. Многоэтажные сооружения выстроены в виде мостов через реки и прямоугольных исполинских башен с зеркальными поверхностями, достигающих мембраны. Во времена расцвета городов Маголиума не было технологий многомерного транспорта. Подобно инунгмам, древние примитивные автомобили на колёсах были способны преодолевать лишь физическое линейное пространство. В большинстве случаев, машины, даже, не были амфибиями, и представляли из себя чистую не летающую механику. Целые ярусы дорог покрывали города и продолжались междугородними оживлёнными трассами, останки которых видны повсюду в Маголиуме. Эти мёртвые механические машины для наземного передвижения наполняют улицы городов, усиливая эффект последствий эпидемии. Логично предположить, что эмигранты забирают имущество с собою, если речь идёт об этом, а не о Том Свете. Если бы речь шла не о переселении в Ягинуин, созданный на основе многомерных раунуольских технологий, то можно было бы собрать вещички, конечно. Но, там, в Верхнем Мире всё состоит из матриц, на основе которых держится вся материя молекулярного синтеза, с задаваемыми параметрами времени. Ничего из того, что я сейчас вижу, в Ягинуине не понадобится и просто бессмысленно.

Множество ночных жителей шныряют под ногами, пугаясь меня гораздо больше, чем я их. Я быстро нашел интересующее меня жилое здание и, расшвыривая назойливые лианы, зашагал навстречу долгожданному отдыху. Я устал настолько, что не мог есть. Летающая тарелка — контейнер на этот раз очень быстро нашла меня, не прошло и часа. Верным спутником официант бесшумно последовал за мной, дожидаясь моего внимания. Если я сейчас поем хоть немного, то тут же упаду и засну от усталости.

День Пранаи быстро вытеснил сумерки, наступая зарёй одновременно со всех сторон без видимого источника. Пранаю сейчас невозможно увидеть, она всюду и Таурус, как бы, внутри неё. Зеркальные поверхности центра города засияли, многократно отражая нежность утра. Колонии летающих существ — медуз, шевеля щупальцами, воскресли к жизни, разворачиваясь из неприметных камней, наростами прилипших к развалинам. Исполинское здание-ротонду, я заметил ещё с места начала путешествия. Высотой чуть более 30 этажей, оно было раньше накрыто прозрачным куполом, ныне разрушившимся. Через одну из больших квадратных арок, равномерно распределившихся по всему круговому периметру, я вошел на площадь огромного внутреннего двора. В функциональном объёме арок было по четыре этажа и по пять рядов окон в глубину. Посреди пустой потрескавшейся площади раскинулись чаши высокого фонтана с множеством скульптур. Предполагалось падение воды каскадами сверху и несколько струй, устремившихся ввысь, обрамляющих общий ансамбль фонтана.

Это величественное сооружение напомнило мне одну из фаз фонтана Тирасинау в парке Тоадез. Вероятно, именно эта площадь с фонтаном и явилась прототипом Тирасинау. Вот, только, трёхмерная скульптура исчезла, как устаревший вид искусства. Её заменяют правдоподобные голографические имитации. В Ягинуине нет постоянной материи. Тирасинау изменчив и ведёт себя, подобно живому существу, меняющему внешний вид, освещение и функциональность. Иногда он — источник объёмного света, струящийся плотными потоками через все уровни. Превращаясь в пульсирующие жгуты подсвеченной искристой воды, он, подобно кровеносной системе, расходится по всему парку, украшая пространство. Причудливой формы струи, исполняя фигуры высшего пилотажа, сливаются в огромный резервуар — чашу ничем не ограниченной видимо воды, висящей прямо в воздухе между уровнями здания общественного центра. Если нет доступа для купания, значит эффект чаши не продлится долго. Скорее всего, вода распадётся на сотни водных сфер — аквариумов, ныряя в постоянные озёра, они выхватят рыбок и поплывут с ними по воздуху в то время, как в озёрах включится режим фильтрации и очистки.

Древним мёртвым фонтаном я полюбовался издалека и, повозившись с замком, вошел в ближайшую дверь. Естественно, лифт не работает. По обвалившимся ступенькам, я поднялся на несколько этажей вверх и пошел по коридору, пробуя открыть двери в квартиры. Большинство из них не были заперты. Вид из окна меня не устроил, и я поднялся ещё на несколько этажей. Это всего на одну ночь, опустоши контейнер, упади на первую попавшуюся кровать и вырубись, наконец! Я знаю, чего мне не хватает: панорамного обозрения. Отсутствие лини горизонта за окном, узкие коридоры и маленькие помещения с низкими потолками вызывают приступ клаустрофобии. Наконец, я угомонился в одной из квартир с минимумом мебели и отсутствием ткани на большом окне. Я не сразу догадался, что один из отсеков этого окна нужно открыть вручную, воспользовавшись ручкой. Уже привыкший отдавать команды системе жизнеобеспечения, я почувствовал себя здесь беспомощным, как человек, впервые попавший в напичканный техникой Ягинуин.

Холодный воздух освежил стоячую спёртость герметичного помещения, но стало холодно. Диван, столик, непонятного назначения техника в виде чёрных коробок с кнопками и плоского стоячего экрана, наушники с проводками, раздвижные двери шкафа, несколько шкафчиков в отдалении (похоже на кухню) и дверь в другую комнату. Квадратное пятно света из окна с рассеянными краями плавно перемещалось с потолка на стену, обнаруживая трещины.

На стенах висят в рамах нереально плоские изображения. Они, даже, не объёмны, они двухмерны лишь с имитацией трёхмерности. С одного изображения на меня смотрит человек, а на другом — природа Маголиума с высокими вымершими растениями у реки. Какой смысл в таком постоянном явлении, как эти плоские изображения? На него посмотришь с неделю и захочется обновить. Раньше мне нравилось держать в квартире портреты женщин. Это голограмма живого или вымышленного человека, которая ведёт себя, как настоящая личность того, с кого был снят портрет. Она сидит в кресле, разговаривает, переодевается, сервирует стол, эмоционально реагирует на девушку с другого портрета. С нею можно поговорить. Другой вариант: имитация другой комнаты на одной из стен, полностью иллюзорная, но очень правдоподобная! Твоя соседка или несколько живут своей, кажущейся настоящей, жизнью рядом с тобой. Зная, что это всего лишь программа, ею можно управлять или позволить системе спонтанное развитие событий.

По соседству можно не только поселить людей, но и разместить правдоподобный живой пейзаж любой из планет или космоса: бушующий океан с высокими волнами (высота, цвет воды и амплитуда движения настраиваются), тропическую растительность, миниатюрную галактику.

Подумать только, раньше вот эти статичные плоские изображения были развитым видом искусства, и представляли из себя немалую ценность! В Кслантенале до сих пор сохранилась подобная примитивная традиция!

Вот и вся квартира. Я нашел санузел, конечно же, воды не оказалось. Пыль неприятной скользкой пудрой покрыла меня всего, от этого кожа на лице и, особенно на ладонях, пересохла. Стараясь ни к чему не прикасаться, я сел на диван, вызывая к жизни новую пыль, распаковал контейнер, поел и втёр в кожу рук остатки масла и влаги, размазывая грязь. Выдавливая каплю питьевой воды через трубку деполяризатора, немного умылся.

Фу.

Почему же я не вернулся, какой первобытный инстинкт заставляет меня оставаться здесь, в поисках сам не знаю чего? Сон быстро завладел мною на этом же диване.

Я всё время знал, что это сон и ощущал спиной тело, лежащее на ужасно неудобном диване, который не принимает анатомическую форму, как привычные мне кровати и кресла в Ягинуине.

Надо мною небо, оно такое, каким я видел его несколько часов назад: полосы света, ткущие абстрактный узор глубины сумерек. Но, на этот раз, я вижу Ягинуин, живой подвижный, кажущийся таким близким и абсолютно недосягаемый для меня сейчас. Этот город остался где-то во внезапно оборвавшейся жизни… У меня нет сил пошевелиться, нет сил вдохнуть, нет сил даже закрыть глаза. Следующий вдох происходит сам собой рефлекторно после долгой паузы. Недостаток кислорода компенсируется иным дыханием, сквозь всю кожу.

Холодно до онемения, слеза скатилась сама по себе и шумно упала на землю. Я охраняю кого-то, того, кого очень сильно люблю, ради которого пытаюсь сохранить остатки собственной жизни, прорываясь сквозь боль. Та самая боль, которая овладела каждой клеткой и не оставляет ни на миг, а лишь откатывает, чтобы с новой силой нахлынуть вновь. Эта боль парализовала все жизненные процессы, она препятствует усвоению пищи, подобно зияющей ране, она отравляет всё вокруг. Здесь, на поверхности планеты, моя надежда на усиление инстинктов не оправдалась…

Это всего лишь сон, я начал задыхаться от пыли и перевернулся на бок, чувствуя негостеприимный диван под собой и комфорт замкнутого пространства вокруг.

Сон потёк в иное русло.

Наши имена — объёмная многомерная цельная замкнутая фигура, состоящая из двух неразделимо переплетающихся форм. Этот звук, недоступный для оформления в плоское слово — имя пары, фиксация сознания в данной точке пространства-времени, вызванная необходимости реализации нас здесь. Холод и жара, день и ночь, огонь и вода, инь и янь стали неделимым целым, обретая друг друга жизнь за жизнью множество воплощений.

Разумеется, я лишь прикоснулся к неведомому нам существованию более высокоразвитых существ, очевидно, мне показали это, ведь я всё ещё пытаюсь продавить своим весом проклятый диван!

Эти двое, являющиеся одним целым, но в разных телах, обитают в Сфере. Небольшая снаружи, внутри она огромна, разделена на функциональные зоны непонятного мне назначения. Например, вот этот лабиринт, или вон та странная решетка, для чего они? С большой скоростью интерьер жилища преображается, лабиринт спиралью перетекает в нижнее полушарие, решетка растворяется, втягиваются, встраиваясь в стены оболочками различные предметы, которые раньше свободно летали повсюду или стояли друг на друге. Становится прозрачной огромная полусфера купола, объёмные слова –символы на неизвестном языке вертикально скатываются по стенам светящимися ручейками.

Двое просыпаются в одной постели, но это не было просто сном. Отдыхали лишь их материальные оболочки, имеющие адаптированную к условиям данной физики природу развитых млекопитающих. В отличие от базовых форм менее развитых людей, урги могут сами прописывать алгоритмы функционирования биологических тел, которые заменяют обычные изначальные инстинкты, необходимые человеческому виду для выживания и действующие независимо от их желаний. Таким образом, люди в степени развития ургов, сами могут корректировать внешний вид, управлять количеством гормонов, стабилизировать вес, ускорять регенерацию, замедлять старение, включать в работу дремлющие резервные органы и системы.

Уже много месяцев эти двое искали Дух, способный вместить их совместные достижения выражением Огня Отца цельной инь-яньской Монадой. Яркая, как звёздочка, нежная, как рассвет, трепетная, как вода, она согласилась стать продолжением их Любви. Их высшая синтез реализация станет подарком для неё, принятый по подобию и становящийся фундаментом её зарождающейся жизни и всех дальнейших возможностей.

Нет, это совсем не то, что я когда-либо вкладывал в понятие любви. Их Любовь, это возможность Сотворчества в единении, это прямое выражение Отца в продолжении друг друга, это слияние двух различных Начал в равенстве взаимообогащающего и взаимодополняющего разнообразия. Нет ничего общего с нашими человеческими чувствами: страстью, вожделением, зацикливанием, нежностью, приукрашиванием, влечением, желанием, привязанностью, верностью, ревностью.

Её Голос предчувствует развёртывающееся Пространство Пути, а его навигационные возможности реализуют этот Путь. Очень часто они вместе в коллективном сотрудничестве с другими ургами прокладывают эти самые Пути в недоступном для овеществленя ранее Пространстве. Он — навигатор дитургинона, обладающий уникальными возможностями, незаменимый член экипажа.

Дитургинон — совместная технология ургов и реализовавшихся симбиозом нитронов. Можно лишь предположить, что дитургинон — многомерный космический лайнер, способный перемещаться не только в пространстве, но и во времени, и это лишь одна из его множества функций. В отличие от симбиоза нитрона и человека, дитургинон — технология, существующая независимо от способностей одного человека, это саморазвивающаяся система, управляемая коллективным сознанием. Дитургинон способен синтезировать пространственные векторы и запоминать их сложные последовательности, находя путь в любую точку пространства-времени и обратно.

Я узнал этот Голос, я слышал её, я помню сквозь сон, как Дух их ребёнка пришел к ним, привнося собою целую вселенную…

Однажды, она поняла, что его больше нет, она не спала в тот момент, когда её жизнь треснула, превращаясь в миллионы режущих осколков, увлекающих в смертельный вихрь боли.

Дитургинон попал в катастрофу из-за ошибки в навигации? Или он прожил Завершенность гораздо раньше, чем их дочь увидела свет? Позже она узнала, что погибли все члены экипажа при невыясненных обстоятельствах. Когда речь идёт о бытие ургов — случайности невозможны. Иногда нужно исполнить Предназначение ценою собственных жизней, приняв событийность, как Высшую Волю. Он что-то говорил о маленькой планете с быстро восходящей гуманоидной расой, в поддержку их Восхождения, там сейчас воплощаются многие… Души экипажа погибшего дитургинона быстро войдут в инкарнацию на этой самой маленькой планете, рядом с которой произошла катастрофа, провоцируя запланированный свыше эволюционный скачек.

Она должна была быть сейчас с ним, если бы не ребёнок.

Испытав болезненный разрыв, как будто её всю порвали изнутри на мельчайшие атомы, она не сомневалась, что его больше нет, в тот миг она умерла тоже, как его неделимое продолжение. С этого момента каждый день, каждый час, каждая минута без него превратились в пытку, на которую она согласилась ради крошечной жизни, осчастливившей их своим согласием на воплощение. Она цепляется за эту жизнь, пестует и лелеет её с огромной благодарностью, ведь в ней есть и часть его тоже.

Единственное, что осталось от него.

Любовь матери — последняя причина фиксации её Духа в данной реальности, не позволяющая пойти вслед за ним. Когда он уходил, они оба Предчувствовали, не впадая в Вовлечённость, что уже не встретятся, но не упоминали об этом.

Измождённый сном, я тяжело повернулся лицом к спинке дивана, пытаясь чаще дышать. Освежающий провал в никуда без всяких видений принёс облегчение. Вернулся к бодрствованию я в препоганом настроении. На этот раз резкий квадрат света зарождающегося дня Синона жестко прорезал пол под окном.

Я выглянул в окно, плоский в лучах Синона город больше не кажется загадочным и достойным внимания. Если бы не мои Кслантеналские привычки, я бы погиб здесь. Теперь понятно, почему прогулки по Маголиуму не пользуются популярностью, и транспортные тоннели между городами высохли от неиспользования.

Тяжелый сон забылся, остались лишь слабые отголоски. Я силился вспомнить нечто важное из приснившегося, но не мог.

Знаю лишь то, что я ищу здесь человека или людей, им нужна моя помощь. Это человек из Ягинуина, вероятно, заблудившийся и попавший в беду. Скорее всего — женщина. Я покинул квартиру, не потрудившись закрыть за собой двери. Из ближайшей реки напился и умылся.

Какой же я идиот, наличие жизни можно сканировать.

Но, сделав запрос сети, я не обнаружил людей, в то время, как мои чувства не могли обмануть. На какой-то момент подумалось, что это умуб заманил меня сюда, чтобы убить. На всякий случай, я активировал лучи и кинулся бежать в том направлении, куда указала сеть, как возможно вероятное. Система сканирования указала мне несколько мест возможного присутствия человека по объёму биологической массы, температуры и импульсам эманации жизни.

Почти материально я прожил боль, идентифицируя её, как чужую и не вовлекаясь, я пошел к её предполагаемому источнику. Странно, вчера я был рядом, но инстинктивно избегал этого направления, хотя кто-то явно звал меня. Все мои первобытные инстинкты предельно напряглись. Я не чувствую опасности лично для себя, но остро проживаю близкое присутствие смерти, её холодное дыхание и терпкий запах. Пробегая по очередной улице, загромождённой брошенными автомобилями, я понял, что потерял направление, и остановился, прислушиваясь к звукам и собственным ощущениям. На мгновение мне показалось, что я вижу женщину в окне, она помахала мне рукой и улыбнулась. Присмотревшись, я понял, что в реальности окно слишком далеко, я не смог бы увидеть там ни лица, ни, тем более, улыбки. Тем не менее, пошел в сторону видения. Внутренний трепет усилился, меня начало знобить, я не смог бежать и задыхался. Обрывки тяжелого сна стучали в голову отголосками дурных предчувствий.

Я подошел к очень высокому зданию, должно быть, его крыша упирается в мембрану. Волна боли нахлынула на меня, сосредоточившись, я закрылся от неё, приводя сердцебиение в нормальный ритм. Откуда-то с верхнего этажа на меня посмотрела девочка, совсем маленькая, я услышал её смех. Оправившись от моментального видения, мой взгляд упёрся в зеркальную поверхность фасада. Нет сомнения в том, что я пришел по нужному адресу. Дверь центрального входа легко отъехала в сторону, я вошел в просторный холл с целым рядом неработающих лифтов, красивой стеклянной люстрой, свисающей каплями до пола и потрескавшимся каменным покрытием. Когда-то оно было отполировано до зеркальности, а прямоугольные плиты идеально подогнаны друг к другу, создавая цельный массив. В холле было много мебели, всяких диванчиков, кресел и столов, в которых застряло эхо моих шагов. На одном из диванов лежала маленькая женщина в чёрном блестящем комбинезоне, сначала я принял её за одну из древних кукол, на которых раньше демонстрировали одежду. Я бы прошел мимо, если бы не заметил современный материал ткани её облегающего чёрного блестящего комбинезона. На очень худом неподвижном теле был особенно заметен непропорционально выпирающий животик.

Это именно то, что я искал, какой же я болван, что не догадался раньше! С детства меня научили относиться к беременным женщинам, как к наивысшему возможному чуду, требующему почитания и уважения.

Безжизненно свисающая с дивана рука женщины была холодна, а открытые участки кожи мертвенно бледны. Я прижался ухом к её груди и не услышал ни дыхания, ни сердцебиения. Несмотря на то, что тело уже остывает, от женщины всё ещё исходит тихий звук угасающей жизни, означающий, что она жива. Мало того, это не один, а два голоса, один их который более ярок — её ребёнок тоже жив.

— Почему ты так долго? — услышал я её хорошо знакомый Голос внутри и застыл в растерянности. Нужно было вызвать инунгма заранее. Что сейчас делать?

— Воспользуйся нитроном, — посоветовала беззвучно она.

— У меня нет достаточного опыта…

— Я помогу.

Я активировал сеть в поисках нужного адреса: что-то наподобие детского центра или больницы. Насколько я успел понять, в её случае медицина бессильна. Смерть только облегчит её страдания. Интересно, они смогут встретиться вновь в следующем воплощении, или ослеплённые болью, не узнают друг друга в новом чуждом мире и будут обречены вновь на поиск долгие и долгие жизни? Как ни странно, я очень быстро нашел нужный адрес, как будто бы он ждал меня. Зафиксировав внешний вид и расположение парковочной площадки во внутреннем дворе здания, я начал попытку развёртки нитрона. Женщину я взял на руки, истощённая, она оказалась не тяжелой.

Сотни раз я делал это с той или иной степенью безуспешности, поэтому не удился, что первая попытка не удалась. Вероятно, в этот момент она анализировала мои действия. Со второго раза нитрон материализовался, не так быстро, как мне хотелось бы, но вполне приемлемо. Уже через несколько минут мы оказались на той самой небольшой парковочной площадке внутри здания. Материя нитрона распалась, едва я успел подхватить женщину на руки. Судя по отсутствию тошноты — на этот раз именно я совладал с несговорчивым нитроном. Возможно, не без помощи переводчика.

Стоя посреди почти пустой парковки, я активировал универсальный сигнал о помощи. В одной из стен обнаружился проём, в который я быстро вошел в огромную многоуровневую лабораторию . Несмотря на то, что всё происходящее не заняло много времени, я понял, что она уходит и сильнее прижал её хрупкое тело к груди.

— Спасибо.

Пропел её тихий голос, внезапно развёртывающийся множеством панорамных играющих радуг в моей голове — уходя, она оставила прекрасную мелодию, которая ещё долго вибрировала в каждой моей клеточке радостью освобождения.

Тело отяжелело, но я вцепился в неё так неистово, что нескольким подоспевшим чистеньким работникам буквально насильно пришлось освобождать её из моих объятий, чтобы положить на носилки. Мне говорили что-то, но я не слышал — прекрасная колыбельная, доступная мне одному, затмила все остальные голоса. В растерянности я стоял, как умалишенный до тех пор, пока звук, показавшийся мне длиною с вечность, не умолк, унося с собою не мою, но созвучную ей, боль. На самом деле прошло не более минуты линейного времени.

Должно быть, сейчас все работники срочно проходят дезинфекцию после прикосновения к источнику микробов. Я разморозился, стряхивая оцепенение, и осмотрелся по сторонам.

Видон у меня ещё тот! Неудивительно, что мне отвели территорию размером два на три метра около самой двери, шагнуть дальше в это светлое, кричащее белизной стерильности помещение не даёт прозрачное, но плотное препятствие, ограничившее высокой стеной.

К счастью, обо мне все мгновенно забыли, избавляя от вопросов, ответы на которые мне неизвестны. Навстречу носилкам из глубины зала толкали на воздушной подушке какую-то аппаратуру и бежали люди. Никому не нужно ничего объяснять, похоже, я попал именно туда, куда нужно!

Вокруг носилок развернули большую сферу с фиолетоватым светом, внутрь вошла работница вся в белом, включая лицо и руки. Сделав несколько шагов в сторону, я немного приблизился к месту обозрения, всецело вовлечённый в дальнейшую судьбу совершенно чужого мне ребёнка, на котором в этот миг сошелся свет клином.

Воспользовавшись опытом построения оптических полей, я развернул компактную линзу с помощью нитрона и отправил к месту события. Приходилось отвлекаться на поддержание нестабильного оптического поля, но зато я получил эффект присутствия в гуще событий и не распространяю микробы Маголиума в этой обители приходящей жизни!

Белая женщина, казавшаяся прозрачной в фиолетовом свете, разрезала одежду на трупе и развернула небольшую сферу над животом. Затем она погрузила руки внутрь и извлекла эмбрион вместе с околоплодным пузырём, помещая в маленькую сферу, как в аквариум. В её руках появились инструменты, которыми она ловко срезала все связи с мёртвой матерью.

Маленький аквариум с ужасного вида эмбрионом поместили в цилиндр, началась суета, забегали люди. Пытаясь слушать одновременно говорящих людей и воспринимать данные приборы, я понял, что у младенца проблемы. Дитя отказывалось продолжать жить без мамы. Моё сердце учащённо забилось, я навалился на стену всем весом. Звук не родившейся жизни заметно угасал. Ребёнка ургов не обманешь высокотехнологической имитацией женского организма. Эта девочка, которая выглядит, как сморщенный недоношенный лысый щенок, уже осознала факт утраты.

Суета вокруг цилиндра усилилась, запищали сигналы вызовов, подкатили ещё кучу какой-то техники. Внутрь цилиндра присоединили шланги, провода, разряды заставили затрепетать тельце. Но звук угасал.

Я подумал, что, если бы это было возможно, если бы это помогло, то отдал бы сейчас свою жизнь, лишь бы она осталась! Почему мне не всё равно? Это ведь не мой ребёнок, я, даже не уверен, хочу ли своих детей!

К месту происшествия подошли несколько девушек и продолжали выходить из лифтов или спускаться по лестницам такие же потрясные красавицы. Мне пришлось срочно подобрать слюни от их вида. Работники лаборатории все выглядели одинаково в свободных толстых комбинезонах с капюшонами, скрывающих волосы и все половые признаки. У большинства сотрудников лица и руки закрыты белыми плёнками масок и перчаток.

А эти девушки были совсем другие: лёгкая ткань идеально прилегающих комбинезонов не скрывала фигур. Что это за фигуры! Каждая — обладательница шикарной большой груди, поддерживаемой силовым корсетом, не позволяющим естественного обвисания под собственной тяжестью. Подобное достоинство можно носить только сместив центр тяжести чуть выше обычного, видимо поэтому у всех такие грациозные походки и величественная осанка. Девушки весело болтают и ведут себя непринуждённо, в отличие от безмолвных сосредоточенных работниц лаборатории.

Их причёски! Какому-то одержимому маньяку не лень было написать все эти алгоритмы! У каждой из этих женщин, больше похожих на сексуальные голограммы, густые длинные волосы, явно генетически модифицированные. Тонкие длинные пряди уложены в самые неимоверные сооружения, поддерживаемые стабильными полями, в виде абстрактных или конкретных форм. Это детские раскрашенные игрушки со всеми деталями, модели древних кораблей, букеты, дома, башни, фигура сидящего человека, головоломка из спиралек, дикий ксарг с распущенными крыльями, обнимающаяся парочка. Одна из красавиц повернулась ко мне шикарной спиной, обнаруживая на затылке причёску в виде мужского лица, так не вязавшегося с её пышными бёдрами и тонкой талией. Забытый всеми у двери, я позволил себе неприлично пялиться в своё удовольствие на этих женщин.

Одна за другой кандидатки в мамы подходили к цилиндру, пытаясь пристроиться к угасающему звуку хрупкой беззащитной жизни. В затемнённой сфере, как в аквариуме, отравленный болью родной матери эмбрион покачивается в невесомости, неумолимо остывая, несмотря на систему жизнеобеспечения. Женщины отходили, постояв несколько секунд. Каждая из них испытывала сочувствие, жалость, немного отвращения, страх боли, которую довелось пережить этому не рождённому младенцу. Я вовлёкся в ситуацию настолько, что мог слышать запах их чувств.

Откуда-то из глубины лаборатории, из шахты прозрачного лифта, не дожидаясь приземления платформы, спрыгнула бойкая подвижная маленькая мэй. Она, запыхавшись, пробилась в начало очереди, отодвигая коллег.

— Отдайте её мне! — Повернувшись к капсуле лицом, она припала руками к маленькой сфере с кровавым комочком внутри, — Лала, я согрею тебя, моя красавица! Я теперь всегда буду с тобой!

— Ты наступила мне на ногу!

— После предыдущего донашивания ты поклялась, что это было в последний раз!

— Помнишь, ты собиралась уйти в отпуск и отправиться в галактическое путешествие?

— Уступите ей, она прожила Звук имени!

— Выбирать не ей, пусть малыш выберет!

Бойкая девица, выпятив налитую тугую грудь вперёд, твёрдо произнесла:

— Вы все не понимаете! Я. Хочу. ЭТОГО. Ребёнка! Уже месяц Лала приходит ко мне во сне! — От маленькой девушки веяло необъяснимой силой.

— Откуда ты знаешь? Ну, если во сне, то это серьёзно! Она никогда раньше не вела себя так! Забирай! — Защебетали девицы, расходясь по своим делам.

Потенциальная мама Лалы повернулась так, что стала хорошо видна и понятна её причёска, смысл которой до меня не доходил. Это фонтан, тот самый, что я видел несколько часов назад на площади перед домом, в котором провёл ночь.

Не может быть! Таких совпадений не бывает!

Да ладно, это же одна из любимейших публикой фаз фонтана Тирасинау! Каждый побывавший в парке Тоадез может видеть его. Мало того, любой алгоритм, написанный и опробованный, сразу становится всеобщим достоянием, доступным для копирования. В каждом крупном публичном месте может быть такой фонтан, возможна даже его миниатюрная копия у себя дома или в общей гостиной на этаже. Она будет не столь многофазная и более статичная, но всё же это возможно!

К моему удовольствию, девушка решительно рванула на себе одежду, готовясь к какой-то процедуре. Бесполые и безликие белые лабораторные призраки окружили её, закрывая от моего обозрения. Я только переместил линзу поближе к ней с верхнего ракурса…

— Я вижу, вы здесь совсем не скучаете! — от неожиданности я подскочил. Меня застукали за подсматриванием, как нашалившего подростка. Мэй с шикарными бёдрами и причёской в виде портрета спящего мужчины с закрытыми глазами, тихонько вошла через дверь со стороны парковки.

— Извините, — пробормотал я, с трудом заставив себя отвести взгляд от её глубокого до самых сосков декольте. Но девушка только расхохоталась:

— Природа так обманчива. На самом деле нет более сексуально индифферентного создания, чем женщина в период лактации!

Конечно, как же я не догадался сразу: молочная железа в активном состоянии, вот причина столь пышных форм и странности в поведении. Теоретически мне известно, что наша гуманоидная раса относится к млекопитающим, но никогда раньше я не сталкивался с практическим опытом. Вероятно, моя имА вскормила меня молоком, но дети редко запоминают столь давно прошедший факт. В Кслантенале младенцев грудного возраста тщательно скрывали в недрах поместий под неусыпной охраной, опасаясь похищения. А в Ягинуине эти маленькие люди обитают где-то в семейных районах с детскими площадками или в специальных детских учреждениях, не соприкасаясь с миром взрослых до поры до времени.

—Алиа, — назвал я её имя, — у вас такие симпатичные сотрудницы, а вы сама — просто красавица. Я хотел убедиться, что с ребёнком будет всё в порядке, а меня оставили у порога. Вот и пришлось импровизировать.

Мы прошли обратно на парковочную площадку. Алиа не отводила от меня смеющихся глаз, но при этом мастерски изобразила строгость на лице, вымогая признания.

— Ладно, ладно, на самом деле я рассматривал ваши… великолепные причёски. — Мой взгляд снова нырнул в ложбинку между грудями, и я еле достал его оттуда.

Алиа снова расхохоталась, серьёзность слиняла с лица, как наваждение.

— Не переживайте, ваша девочка очень правильно выбрала себе маму, любящую и ответственную.

— Разве это не мэй-фонтан выбрала себе ребёнка?

— На самом деле — нет. Ребёнок выбирает мать, а женщина выбирает мужчину. Это непреодолимый Закон.

— В таком случае, что же выбирает мужчина, ребёнка?

— Детей никто не выбирает, их принимают, как Дар с благодарностью или отвергают, прося Прощение. Но, надеюсь, вы нас простите за то, что держали вас у порога — в отделении реанимации режим стерильности. Если вы пройдёте дезинфекцию и немного подождёте, то мы сможем навестить Лалу.

Если я пялился на её грудь и высокую открытую шею, то Алиа недоверчиво косилась на засохшие пятна грязи покрывающие мой комбинезон, как будто бы стесняясь спросить. Наконец, она решилась.

— У вас такая странная фактурная краска на одежде и пудра в волосах, на той женщине, которую вы принесли, тоже была эта пудра, — она потрогала пятно, отдёрнула руку и слегка покраснела.

— Это не краска, это грязь и пыль.

— Что значит «грязь»?

— Это микрочастицы органического и минерального происхождения, под воздействием влаги превратившиеся в жидкую субстанцию. При высыхании она образует сначала такие корки и пятна, а, в последствии, распадается в пыль, похожую на пудру.

Меня не удивил этот вопрос. Рождённый в Ягинуине человек, знающий о Маголиуме лишь теоретически, не подозревает о существовании продуктов естественного распада. Все архитектурные модули снабжены системами автоматической очистки. Время от времени поверхности всасывают и деструктурируют микрочастицы, а крупные предметы собирают роботы-уборщики. На улицах так же чисто, как и в помещениях. Совершенно открытых мест не существует вовсе: всегда присутствует невидимый купол, генерирующий искусственную атмосферу и гравитацию, а так же фильтрующий ультрафиолет и другие излучения. В режиме осадков купол может приобретать вполне материальный вид.

— Эта грязь? Где вы её нашли, должно быть к ней приятно притрагиваться, я бы тоже попробовала! — Сделала неожиданный вывод Алиа.

— Я был в Маголиуме. По делам. И нашел эту женщину там совершенно случайно, — Алиа из деликатности не задавала вопрос о наших отношениях с матерью Лалы, а на самом деле от неё сразу ярко повеяло ароматом крайнего любопытства. Наверняка, как самую соблазнительную и подкупающую непосредственной наивностью, её подослали ко мне выведать все обстоятельства происшествия!

— У вас такая опасная работа! Вы бываете в Маголиуме без гида? Там же ни одна поверхность не имеет защиты!

— Нет ничего опасного, если хотите, я могу пригласить вас как-нибудь на прогулку с дегустацией грязи.

Алиа задумалась, и чуть не поддалась искушению, её глаза загорелись, но тут же угасли благоразумием:

— Пожалуй, это слишком экстремально для меня. Спасибо — нет. Так вы не были раньше знакомы с нашей пациенткой? Бедняжка, они обе так долго страдали!

— Нет, не был. Сам не понимаю, почему меня так интересует дальнейшая судьба этой девочки.

— О, с детьми всегда так бывает. Сначала вопишь: «Не нужна мне эта морока». А потом не можешь себе представить как раньше жил без них.

— Я никогда раньше не видел детей молочного возраста, моложе трёх лет.

— У вас обязательно появится шанс познакомиться поближе с одним из них, или парочкой, когда они вас выберут. Не сомневайтесь! Конечно, по-настоящему любить детей можно научиться, только начиная с собственных, но это не помешает нам увидеть малышей прямо сегодня. Как только вы пройдёте необходимую дезинфекцию, сразу же и приступим. — На этот раз её очередь удивляться, но она с пониманием отреагировала на мой пробел в естественном жизненном опыте.

— Каким образом я нашел это место среди тысяч подобных адресов?

— На каждой беременной постоянно прописаны несколько ссылок на различные случаи, любой нитрон или транспортная сеть сканируют их автоматически.

Выходит, что я просто оказался в нужном месте в нужное время и ничего не сделал сам: нитроном управляла эта женщина, а ссылка уже ожидала, я просто выбрал необходимую. Если чья-то жизнь действительно ценна и необходима, то обстоятельства складываются! Это означает, что жизнь моего лучшего друга не была так уж важна?

Мы прошли сквозь безлюдную закрытую парковку для клиентов реанимации и персонала, и вышли в открытый многолюдный зал с лифтами и коридорами. Чистейшие сотрудники отделений недоверчиво косились на мой внешний вид и отходили в сторону, задерживая дыхание. Несколько людей в белом, как бы невзначай, задержались перед остановившимся лифтом, позволяя нам поехать только вдвоём.

Спустившись вниз, мы пошли людным коридором, к счастью, тут на нас не обращали внимания. Круглый контейнер приветливо раскрылся, зависнув перед нами, и плавно поплыл немного впереди. У меня заурчало в животе. Алиа извлекла каплю с соком и воткнула туда трубку.

— Это мне, а всё остальное — ваше, — она втянула щёчки, причмокивая жидкость из капли.

Содержимое контейнера с едой оказалось более чем приемлемым.

— Как вы догадались, что именно я люблю?

— Понятия не имею о ваших гастрономических пристрастиях. Просто заложила в данные о потребителе рост, вес, приблизительный возраст и немного женской интуиции. Питание человеческих организмов — мы ведь в основном этим здесь занимаемся. Мужчины, они хуже младенцев — злые, когда голодны.

— Откуда вам известен мой вес?

— О, профессионал на глаз может безошибочно определить вес биологического организма. Конечно, обычно я имею дело с детьми. Но, какая разница?

— Действительно, никакой. Нас одинаково интересует ваша грудь, только с разными целями. — Это я просто подумал, но не сказал вслух. Но Алиа слишком игриво на меня взглянула, как будто бы прочла мысли.

— Мне нужно бежать. Найдите меня, — она вдруг поменялась в лице, развернулась и побежала куда-то в лабиринт коридоров. Я в растерянности огляделся по сторонам. Несколько проходящих мимо меня мэй, не сговариваясь, молча показали нужный коридор. Мой запылённый вид оказался красноречивее любого вопроса.

Я доел по пути всё содержимое и отдался в цепкие щупальца машин и существ отделения дезинфекции. Сотни мелких роботов назойливыми насекомыми облепили меня с ног до головы, заползая в нос, рот и уши. Комбинезон за считанные секунды растворился и спрессовался в их брюшках. Они заботливо обсосали и обкусали каждую волосинку прежде, чем начался слоистый ионический душ, чередующийся с водой. Мне казалось, что я совершенно один в огромном помещении, но, судя по звукам, здесь полно народу, скрываемого изолирующими перегородками, постоянно транслирующими с моей стороны вид пустого пола и стен . В конце концов, следуя инструкциям, я опустил руки в резервуар с булькающей биомассой белого цвета, побежавшей по телу тёплыми ручейками, обволакивая одеждой. Кисти рук, лицо и голова остались открытыми, а на ногах соткались лёгкие сапожки с пупырышками против скольжения на подошвах. Обувь, состоящая из той же живой субстанции, что и одежда, скорее имитирует настоящие ботинки по внешнему виду, на самом деле она так же тонка и неосязаема.

У них здесь новейшие технологии!

В завершение процедуры, непонятно зачем мне пришлось выпить с пол-литра тягучей жидкости, которая осела в желудке горячим киселём, закипела и начала вулканическую деятельность. Из носа и рта повалил пар приторно-розового цвета. Когда пар стал белым и прозрачным, бульканье прекратилось, и меня выпустили на свободу.

В Ягинуине полно детей, в отличие от Кслантеналы, они совершенно свободно передвигаются по городу без сопровождения взрослых. Дети не принадлежат кому-либо конкретно, они — часть самой жизни. На каждом гражданине, способном самостоятельно ходить, прописан адрес с автоматической инструкцией доставки домой или оповещения опекуна. Опекунами могут являться биологические родители, родственники или профессиональные воспитатели. Стремление малыша к самостоятельности и познанию мира поощряется. Если маленький человек решил прогуляться, или его оставили взрослые в людном месте, занявшись своими делами, то городские системы жизнеобеспечения обязательно позаботятся о нём, предлагая еду, напитки, дорогу домой или увлекательную прогулку в сопровождении робота-игрушки. В отличие от Кслантеналы, в Ягинуине наличие или отсутствие детей никак не влияет на социальный статус, поэтому детей не похищают и не присваивают.

С привкусом мыла и молока во рту, я покинул отделение дезинфекции, сливаясь с толпой обтянутых второй кожей сотрудников и посетителей. Новая одежда настолько комфортна, что не ощущается на теле вовсе. Несколько раз я, дотронувшись до себя с полным ощущением, что касаюсь кожи, опасливо осмотрел себя: а не голый ли я здесь расхаживаю в надежде закадрить пышногрудую профессиональную мамашу.

Алиа оставила ссылку, следуя которой я быстро нашел её в огромном многоярусном помещении, разделённом прозрачными перегородками на отдельные аквариумы. В каждом из таких боксов спят, играют или едят тысячи малышей. В проходах между рядами комнаток есть пешеходная и транспортная зона. Судя по схеме, Алиа сейчас где-то там, в глубине одиннадцатого уровня. Чтобы найти её, лучше воспользоваться портативным транспортным средством на воздушной подушке. Эта машинка может иметь вид площадки с поручнем для одного или двоих стоящих друг за другом взрослых пассажиров, а так же двух-трёх кресел для взрослых или малышей. В проходах многолюдно, большинство мамаш идут или едут с карапузами на руках. Публика шумит, улюлюкает, кто-то поёт песенку, проходящие подхватывают её, стройный хор раскатывается, отдаваясь эхом по коридорам, потом все смеются. Малышей передают с рук на руки, подбрасывают, щекочут, корчат им рожицы и завлекают игрушками.

Короче говоря — царит атмосфера восторженного идиотизма, от которой быстро начало подташнивать.

Я заметил, что здесь много мужчин, самое удивительное — у них такие же сложные причёски, как и у мэй. Точно так же, как и женщины, они куда-то торопятся с малышами на руках или в сопровождении целого вагончика маленьких кресел с прочно зафиксированными пассажирами. Заняв свободную стоячую платформу, я встроился в интенсивный транспортный поток с двухсторонним движением.

Моя платформа быстро поднялась на нужный уровень в несколько приёмов, совершив несчётное количество поворотов на узловых развязках. Многие малыши улыбаются мне вслед и машут рукой, выглядывая из-за спины взрослого или из кресла. Это так странно и удивительно! Их интерес такой искренний, что хочется остаться здесь навсегда!

Алиа лёжа на боку кормила толстощёкую голенькую девочку, ещё один малыш поменьше смешно заснул рядом, подогнув ножки и попкой кверху. Я подождал, пока она закончит, процесс кормления не показался эротичным. Наоборот, это напомнило о нашей животной биологической природе. Алиа жестом пригласила меня войти. Осоловевшая от молока малышка, спокойно задремавшая к концу кормления, забыв сглотнуть последние капли, вдруг оживилась и посмотрела на меня неожиданно умными глазками. Алиа вытащила из разреза на груди салфетку и вытерла личико ребёнка. Девочка громко рыгнула.

— Хотите подержать Селесту?

— Нет, не нужно!

Но Алиа уже сунула малышку мне в руки. Селеста потянулась ко мне и стала удивлённо трогать волосы.

— Да, у меня нет такой красивой причёски, как у твоих имА.

Селеста рассмеялась и срыгнула на меня молоко.

Алиа достала другую салфетку и вытерла меня:

— Лучше я её заберу, а то она вас и обписает.

Проснулся мальчик и стал хныкать. Селеста подползла к выступающей из стены обтекаемой панели с дисплеем и, развернув голографические миниатюрные модели-кнопки, материализовала несколько игрушек. Насладившись процессом появления разных фигурок одной за другой ниоткуда, она схватила одну и потянула в рот. Остальные игрушки вскоре растаяли, превратившись в цветной плотный дымок, и всосались в покрытие на полу.

— Они сейчас заснут, пойдёмте, — Алиа легонько подтолкнула меня к выходу.

— Но, если эти дети захотят в туалет?

— На полу специальное покрытие — плотная биомасса, питающаяся выделениями ребёнка. Эта колония одноклеточных — продукт генной инженерии специально создан для комфорта малышей. Ничего на их теле не стесняет движений. Мы надеваем на них трусики или комбинезончики с поглощающей массой только когда идём гулять. Нам лучше сейчас уйти: Сауран очень ревниво относится к Селесте и никогда не бывает рад гостям.

— Вы говорите о них, как о взрослых.

— Нас учат относиться к детям, как к полноценным гражданам Ягинуина не просто с рождения, а с момента зачатия. Для меня они такие же, как взрослые. Каждый обладает характером и индивидуальностью, пытается настоять на своём или показать отношение.

— Они всё время вдвоём, эти ваши воспитанники?

— Да, с тех самых пор, как оба выбрали меня мамой. Селеста более крупная, но на самом деле Сауран старше её на два месяца. Девочка общительная и жизнерадостная, она охотно проводит время с другими детьми и может спокойно спать одна. Сауран совсем другой — он нелюдимый и признаёт, кроме меня, только общество Селесты. Малыш готов кричать без умолку несколько часов подряд до тех пор, пока Селесту не вернут к нему в бокс. Вот такая у меня неразлучная парочка!

Мы вышли из аквариума и, заняв платформу, влились в интенсивность движения.

— Я заметил, что здесь много мужчин, они тоже профессиональные папы?

Алиа рассмеялась игриво, она общается со мной так же, как с одним из своих воспитанников.

— На самом деле — это большая редкость, но находятся и такие мужчины, которым нравится возиться с детками. Не удивляйтесь. На фабрике детства самая современная система жизнеобеспечения, требующая отладки и управления. Многие из этих мужчин — техники, инженеры или врачи педиатры. Вы можете отличить здешних сотрудников от биологических отцов, пришедших навестить своих детей, по причёске.

— Да, я уже заметил здешнюю моду.

— Это традиция. Каждая из нас рано или поздно становится суррогатной матерью и проводит в гелевой массе от одного месяца до полугода. В особо тяжелых случаях — все 44–48 недель. Не все дети могут выжить в искусственной среде, некоторым нужна живая мама для полноценного развития. Процесс внедрения плода очень схож с процедурой общей регенерации, ведь речь идёт об искусственном ускоренном взращивании органов. Находясь в желе, мы генетически модифицируем свой внешний вид, уменьшаем биологический возраст и обязательно наращиваем волосы. Такие причёски — признак профессионализма и означают мать, выносившую приёмный эмбрион и родившую этого ребёнка. Нужно же как-то развлекаться сексуально индифферентным женщинам! А мужчины просто переняли нашу моду. В любом случае, вы же понимаете, что в таком месте не смогут работать те, кто детей не любит. Весь персонал тщательно тестируется и обучается обращению с младенцами прежде, чем допускается к работе. Любой из сотрудников мужчин может зайти в бокс и успокоить малыша, который капризничает не потому, что голоден, а просто так от скуки и недостатка внимания.

— Что значит: биологические отцы приходят навестить детей? Где же в это время биологические мамы?

— Вам известно, что далеко не всякая женщина готова стать матерью. Часто они отказываются от детей сразу же, как только узнают о беременности. Уже давно существуют технологии безопасного извлечения эмбриона на любой из стадий развития с последующим искусственным донашиванием. Именно такие дети становятся нашими воспитанниками.

— Я думал, что не каждая женщина может выносить ребёнка по причине физиологической несовместимости с раунуольской генетикой.

— Да, но в таком случае она всё равно может остаться матерью этого ребёнка и заботиться о нём после завершения формирования его тела и искусственного рождения! К нам попадают только те, чьи родители погибли или отказались от них. Все эти дети становятся нашими! Это не страшно, что родители покинули их — нашей любви хватит на всех. Их предназначение — зачать, а наше — вскормить. Я ещё не очень опытная, но чуть позже смогу воспитывать одновременно троих или больше малышей.

— Если биологическая мать отказалась от ребёнка, то отец может всё равно остаться?

— Да, отца оповещают, при желании он может забрать своего подросшего младенца и воспитывать его самостоятельно или просто навещать и общаться. Мать тоже может просто приходить в гости, но, обычно, отказавшись, женщина уже не пытается найти своего ребёнка. Знаете, я не смогла выносить своего собственного малыша, к сожалению, он покинул меня, медицина не может помочь, если душа уже отошла. Сначала я очень расстроилась, но потом поняла, что здесь очень многие маленькие люди готовы принять мою заботу и нуждаются именно в моей любви. Какая разница, родные это дети или нет?

— Не знаю. У меня полностью отсутствует подобный жизненный опыт. Я, даже, не могу решить, нравится ли мне здесь. Очень надеюсь, что своего собственного ребёнка я не оставлю.

— Конечно, вы совсем не похожи на претунерейца в первом воплощении на Таурусе.

— Претунерейцы, знакомое слово, кажется это…

— Раса рептилий.

— Разве возможно воплотиться из рептилий в млекопитающих?

— Конечно, ведь они люди нашего с вами уровня развития, и среди них гораздо больше ургов, чем на нашей планете. Мало того, массовая утрата родительских инстинктов связана именно с их активным воплощением к нам.

— Но, мы не совместимы генетически.

— Правильно, поэтому они воплощаются к нам, а не ассимилируются с нами, в отличии от раунуолов. Более половины находящихся здесь малышей — это пришедшие к нам претунерейцы или дети, рождённые от бывших претунерейцев, воплотившихся среди нас.

Алиа изменила курс нашего транспорта, мы въехала в какой-то тёмный мутный коридор, стало сложно дышать.

— Сейчас мы наденем дыхательные маски, и не разглядывайте, пожалуйста, их слишком пристально, это может вызвать неадекватную эмоциональную реакцию.

Замедляясь, мы въехали в просторное, ничем не разграниченное помещение, напоминающее огромный тоннель с разветвлениями и без единого угла. Здесь очень светло, до рези в глазах и жарко до одурения. Алиа помахала кому-то рукой, я проследовал за ней взглядом. Защищенная невидимым полем, генерирующим привычную атмосферу, женщина кормила малыша грудью, а рядом с ней стояла другая. Эта вторая наблюдала за процессом кормления, нервно передвигаясь из стороны в сторону, двигаясь в почти вертикальной плоскости. И вообще, она была вся какая-то странная на вид.

— Это претунерейцы?

— Да, женщины, достигшие переходного возраста, проходят курс адаптации с млекопитающими в надежде на воплощение среди нас. Эта мэй в возрасте пытается понять суть биологии млекопитающих и войти в глубинный смысл наших родственных связей, неведомый им.

— Они нас понимают?

— Нет, их слух воспринимает иную звуковую волну.

— Они очень похожи на гуманоидов, только волос не хватает.

По всему помещению расхаживали странные лысые женщины, причём ходят они по всем стенкам обтекаемого помещения, включая потолок, делая это так естественно, как будто манипулируют гравитационным полем.

— Это специальная среда обитания? Если мы сейчас сойдём с платформы, я тоже смогу пройтись по стенке?

Алиа засмеялась и схватила меня за руку, когда наша тележка сильно накренилась вправо:

— Претунерейцы могут пройтись запросто по любой стенке, даже находясь в наших помещениях, это их особенность, никакого гравитационного поля нет! Здорово?

Я старался не сильно задерживаться взглядом на женщинах с перламутровой кожей и большими глазами, моргающими одновременно нижним и верхним веком. Если бы она надела парик и не была такой плоской, я бы принял её за нашу мэй пранаической расы. Вот, только запах, соответствует ли он? Невидимая маска вокруг лица не давала мне возможности проверить это.

— Простите за не скромный вопрос, но у них есть хвост? И, как, вообще, они размножаются?

— Вы ожидали увидеть ящериц с хвостами и выпирающими гребешками на позвоночнике?

— Да, но их фигуры просто потрясающи, почти как у нормальных жещин, не хватает только груди.

— На нашей планете почти не сохранилось млекопитающих, но, наверняка вы были в зоопарке Конфедерации и видели крупных зверей.

— Да, конечно, — посещение диковинного зоопарка входило в обязательную программу адаптационного курса, я неделю был в шоке от впечатлений после визита туда.

— Вы имели возможность видеть многих млекопитающих животных, но они совсем не такие, как люди по внешнему виду. Люди рептильной расы тоже не похожи на животных рептилий.

— У них непостоянная температура тела и способ размножения отличный от нашего. Если не ошибаюсь, яйца откладывают.

— Да, но, в отличии от животных, температура тела которых зависит от окружающей среды, у людей она связана с эмоциональным состоянием. Например, когда они вдохновенно работают или влюбляются, то становятся горячими. Отдых, депрессия, плохое настроение — и человек остывает, его жизненные функции замедляются. Вероятно, вас интересуют особенности размножения?

— Да, очень.

— У них всё так же, как и у нас: симпатия, влечение, любовь, оплодотворение. Плодное яйцо созревает в теле женщины, достигнув необходимой величины, оно рождается. Женщина оставляет мягкое кожаное яйцо в тёплом месте. Конечно же, современные люди не закапывают яйцо в песок, а оставляют в питомнике, где поддерживается постоянная температура. У претунерейки нет такого количества яйцеклеток, как у нас. Раз в год одно яйцо созревает и выходит вне зависимости от того оплодотворено оно или нет. Освободившись от бремени, женщина навсегда покидает своего ребёнка, не связанная с ним материнским инстинктом. Это наши детки рождаются беспомощными и питаются молоком, находясь в Поле Матери долгие годы. У претунерейцев всё иначе: дитя может самостоятельно питаться и не нуждается в родителях, навязывающих ему собственную матрицу развития и поведения. В претунерейских детских питомниках заботятся о юных гражданах, кормят их до тех пор, пока те не достигнут нормального размера. Обычно два-три месяца. Функцию наставника для молодого человека не зависимо от пола, может выполнить любой взрослый. Ребёнок сам находит себе воспитателей по подобию, и это никак не связано с кровным родством.

— У них постоянные пары, или временное влечение ради воспроизведения потомства?

— И то и другое. Если влечение было вызвано только гормонами, то оно прекращается сразу после того, как выходит яйцо. Никаких тебе страданий и боли разлуки, как у нас. Но, есть и постоянные пары, где мужчина и женщина находят друг друга, даже воплотившись в млекопитающих.

Мы покинули среду обитания претунерейцев, унося неизгладимые впечатления от увиденного. Я тут же задумался о технической стороне их любви, нужно будет в сети уточнить, как именно между ними происходят подобные отношения. Нет, я бы не хотел попробовать с претунерейкой, хотя их внешний вид и не вызывает внутренних противоречий. Интересно узнать, чисто гипотетически, это возможно?

Наша платформа достигла зоны другого функционального назначения. В этом огромном помещении по различным траекториям во всех плоскостях передвигается только транспорт на воздушных подушках, и нет никаких аквариумов с малышами. Остановившись, мы вышли и встали в круг, обозначенный на полу желтым цветом. Внезапно пол стал редеть и затягивать нас в бесшумное падение. Не успел я опомниться, как оказался среди длинных рядов с капсулами. В такой цилиндр пытались засунуть и малышку Лалу.

— Это мои будущие воспитанники, — указала Алиа на пузыри с эмбрионами внутри капсул.

— Как именно вы можете знать, что они вас выбрали?

— Ну, я не могу объяснить. Я это чувствую. Малыш зовёт меня, порою ещё до того, как его биологическая мать оставит его здесь. Сначала мы нашли друг друга, а потом их поставили рядышком. Я часто прихожу сюда одна или с Селестой и Саураном, и рассказываю им сказки и разные истории из жизни. А, самое главное, что мы очень ждём их. К тому времени, как они родятся, Селеста и Сауран уже подрастут и перейдут в отделение для старших детей.

— Вы не будете за ними скучать?

— Я смогу приходить к ним в гости часто-пречасто, и они тоже будут навещать меня так долго, пока не забудут. И вообще, что значит скучать? Детки попадают к профессиональным воспитателям, им нужно уже получать образование, а я умею только кормить. Настоящая любовь матери состоит в том, чтобы вовремя понять, что именно нужно ребёнку и отпустить от себя, а не цепляться, руководствуясь собственным эгоизмом.

Алиа, закрыв глаза, молча положила руки на капсулы. Я тоже умолк, наблюдая за их безмолвным общением. Возможно, мне показалось, но в затемнённых пузырях началось интенсивное движение. Алиа улыбнулась и открыла глаза.

— Я зайду позже к ним, а сейчас, как я и обещала, мы навестим Лалу. Аристарх сказал, что у вас обязательно будет ребёнок, но не скоро, через тринадцать лет. Это девочка. С этой душой вы очень близки и будете ждать с нетерпением.

— Этот… эмбрион, Аристарх, откуда ему известно?

— Знаете, большинство детей гораздо более развиты, чем мы с вами.

— Возможно, вам послышалось? Неужели за столько лет никакая из моих подруг не подарит жизни моего ребёнка?

— Я только передала вам то, что он сказал.

Воздушный лифт втянул нас обратно к транспорту, на этот раз доставившему точно таким же способом в зал с большими капсулами. Я представить себе не мог подобных масштабов фабрики детства: тысячи младенцев, эмбрионов и суррогатных матерей. Гелевых капсул, всё же, не так много, как автономных эмбрионов. Нам выделили ограниченное звуковое пространство для общения. За непрозрачной поверхностью капсулы я не увидел не Лалу, ни её новую маму.

— Мы можем войти в меню жизненных функций Лалы. — Алиа вошла в местную локальную сеть и быстро сопоставила несколько символов.

— Её состояние стабильно. Сейчас она не активна, попросту говоря — спит. Это хорошо, значит, малышка вошла в адаптацию. Думаю, она сможет преодолеть потерю родной матери.

— Как это работает? Их уже соединили?

— Да, Лала уже питается через кровь своей новой имА, но, для того чтобы поместить в матку пятимесячный плод, понадобится время. Возможно месяц. Если всё пройдёт удачно, наша счастливая мамочка покинет аквариум и сможет ходить. У них не очень схожа физиология, так что, возможно понадобится больше времени.

— Ужас, неужели ей придётся сидеть в капсуле так долго!

— Ну, пребывание в аквариуме можно использовать себе во благо: увеличить рост, сбросить лишние жировые клетки, например, омолодить кожу и органы. К тому же, подруги всё время рядом и сеть доступна.

— Я смог бы приходить сюда? Навещать Лалу.

— Да, но сейчас нам лучше уйти. Процесс внедрения болезнен на первых порах, поэтому они спят сейчас обе, и нам не удастся пообщаться.

Когда я принимал запись кода, чтобы найти Лалу, то не сомневался, что вернусь. Но этого не произошло, обстоятельства, последовавшие по возвращению в Ягинуин, начисто вытеснили спасённую мною жизнь из списка первой необходимости. Она жива и о ней позаботятся — этого достаточно. Скольким я не сумел помочь, хотя должен был!

— Конечно.

Мы вернулись к транспорту, доставившему в просторный холл, где родители выходного дня общаются с малышами, сидящими в мини транспортных модулях в виде кресел на воздушных подушках.

— Вам туда, переоденетесь и выйдете в город.

— Алиа, мы смогли бы с вами сходить куда-нибудь? — её касание салфеткой, извлеченной из глубин декольте, всё ещё горит на моей коже возбуждающим импульсом.

— Ну, даже не знаю я редко выхожу куда-нибудь! Конечно, побывать в Маголиуме очень заманчиво, но я не могу оставить дела!

— Вы такая молодая и роскошная, как воплощение самой Любви! Неужели мужчины совсем-совсем не интересуют вас?

— Почему же, вы очень симпатичны мне, я бы ни за что не стала вашим гидом по фабрике детства, если бы не этот факт. А, если серьёзно, то эти малыши и есть моя жизнь и Любовь в её концентрации чистоты. И мужчина у меня тоже есть уже много лет, мы выросли вместе, как Сауран и Селеста.

— Длительная сексуальная индифферентность не мешает?

— В наших отношениях не это главное. Понимаете? — она встала на цыпочки и заглянула в мои глаза, в надежде найти отклик.

— Да, конечно понимаю, совсем не это главное, — я коварно изобразил участие, ещё надеясь на продолжение знакомства. От Алии не исходит цельный звук пары, это означает, что её избранник — просто Родственная Душа, а не Близнецовая Монада, поэтому я всё ещё надеялся на продолжение знакомства.

— Это его портрет? —я показал на лицо причёски.

— Нет, он не настолько красив, чтобы с него написали алгоритм. Я подумаю насчёт прогулки, хорошо?

Алиа поцеловала меня в щёку и игриво шепнула на ухо:

— Спасибо вам за Лалу, она, эта мэй, так ждала именно этого ребёнка! Я думаю, что её жизнь изменится.

— Почему? Аристарх предсказал?

— Просто знаю.

Я нехотя пошел прочь. В раздевалке перед выходом слил биомассу одежды в специальный резервуар и облачился в типовой стандарт своего размера из обычного синтетического материала.

С верхней транспортной развязки я спустился на лифте прямо в свою новую квартиру, избегая встреч с соседями. Усталость дала о себе знать. Я бегло оглядел чужое необжитое мною жилище: кухня во втором уровне устраивает, беговые тренажеры и бассейн внизу — тоже. А, вот эта огромная круглая кровать явно не для одинокого вечного странника, который утратил Свет Любви, потеряв единственного друга, и не может войти в чистую Энергию Любви, подобно счастливым родителям, тискающим своих потомков. Вместо того, чтобы обмениваться Духом Любви, я банально занимаюсь сексом, инстинктивно реагируя на форму женщины. Что там дальше, Огонь Любви, о котором я не имею ни малейшего понятия?

Я рухнул на слишком большую и совершенно чужую круглую кровать и попытался заснуть.

2.

Несмотря на усталость, навязчивые мысли никак не давали провалиться в глубину сна, я всё плавал по его поверхности, цепляясь за обрывки сновидений с целью проникнуть в них дальше, но какие-то внешние звуки всё время отвлекали. Откуда здесь звуки, помещение изолировано от окружающего пространства? Но, несмотря на то, что этого не может быть, я чётко услышал разговор, а потом смех, как будто бы подслушал соседей. Этот смех, доносящийся откуда-то из-за стены разбудил меня окончательно. Я открыл глаза и попытался встать, но тело совсем не слушалось. Неудивительно, ведь мне так и не удалось хоть немного поспать!

Куда-то подевалась вся обстановка, кроме куска пола и кровати, на которой я лежу. Но зато это моя родная прямоугольная холостяцкая кровать, которая всем своим видом показывает подружкам, что не стоит слишком уж злоупотреблять моим гостеприимством. Наверное, создавая интерьер, я забыл указать стабильные временные параметры материи и загрузил демонстрационную версию. Всё дематериализовалось, кроме базовой модели кровати, ведь на ней лежу я!

Ладно, отсутствие мебели объяснимо, но куда подевались стены? Справа от меня полностью отсутствует перегородка между квартирами. Куб встроился в здание тремя гранями: сверху квартира, прямо — общая гостиная, а справа — две квартиры. Пол одного жилого куба не совпадает с нижней гранью моего, а находится на две трети выше. Именно оттуда доносится смех: две девушки и пожилая пара сидят за столом и просматривают внешние голограммы, обсуждая что-то. Нижняя квартира пуста и уже давненько, судя по поглотителям света, включающимся при длительном отсутствии хозяев. Это одна из функций консервации жилища. В гостиной время от времени появляются люди, расходящиеся по своим апартаментам не задерживаясь.

Интересно, как я могу всё видеть, если не в состоянии пошевелить головой? С усилием я попытался вспомнить, разделся ли перед сном, или все хорошенькие соседки, потенциальные подруги, сейчас критически оценивают размер моего достоинства? Впрочем, здесь никого не интересует всерьёз то, что является лишь внешней формой. Осмотрев себя, я убедился, что сплю одетым.

Как я не заметил сразу? На краешке кровати у моих ног (а я не потрудился снять, даже, обувь) обперевшись на одну коленку подбородком и обняв согнутую ногу руками, сидит Герт. Что-то в нём сильно изменилось, но, я узнал его сразу и обрадовался до потери здравого смысла:

— Я знал, я был уверен, что ты не можешь умереть. Иначе, мне бы показали твоё мёртвое тело! — Снова безуспешно попытался подняться с кровати, но не смог пошевелиться, как будто бы всё тело налилось жидким металлом.

Герт сначала сменил позу, а потом изящно и как-то неестественно наигранно встал и прошелся по полу передо мной туда-сюда, после каждого раза замирая в картинной позе.

— Какой же ты невнимательный!

И тут я прозрел: Герт стал женщиной, точнее, он выглядит, как настоящая женщина!

— Ну, и как я тебе нравлюсь? — он встал в одну из своих эффектных поз, которые на женском теле смотрятся гораздо лучше!

— Ты сделал то, что считал невозможной противоестественной глупостью! — возмутился я. — Ты сменил пол! Мог бы меня предупредить, что будешь отсутствовать какое-то время, зачем было устраивать спектакль с собственной смертью? Конечно, я понимаю, мужчина — Герт должен был умереть, не всем твоим близким был бы понятен столь сумасбродный поступок! Теперь тебе придётся переехать и сменить деятельность…

Герт не обращал внимания на мой гневный монолог, он, точнее она, подошла к непонятно откуда возникшему посреди комнаты огромному зеркальному полотну.

— Вот здесь, — девушка положила изящные ладони с тонкими пальцами на бёдра, — можно было бы чуть-чуть увеличить, тебе так не кажется?

Я заткнулся и критически прошелся взглядом по её точёной фигуре, почти не скрываемой одеждой.

— На мой взгляд, всё и так идеально, даже слишком…

— Не смей на меня так заинтересованно смотреть!

— Разве не для этого ты обрёл столь шикарное тело!

— Фу, мы же лучшие друзья, забыл? Хотел сделать тебе сюрприз, а ты ведёшь себя, как самец!

— Сюрприз более чем удался. Скажи, что теперь будет всё, как прежде. Конечно, я разгромил твой Зал, но можно всё исправить. Мы переедем в другое полушарие, сменим идентификационные Звуки, если надо, поселимся в одной из колоний или на орбитальной базе…

— Зал мне больше не понадобится, — с прекрасного лица девушки на меня печально посмотрели живые глаза Герта, — оказалось, что я, как прямой носитель Духа, могу сам выбрать пол следующего воплощения на Таурусе. А сейчас это лишь оболочка, — он указал на своё тело.

Я понял, что не слышу голосов: ни его, ни своего, мы обмениваемся мыслеобразами напрямую.

Отсутствие стен и мебели, возможность видеть одновременно с нескольких сторон не поворачивая головы, и нереально быстрая смена пола. Всё это указывает на то, что я сплю. Боль нахлынула на меня неумолимой реальностью происходящего.

— Технически я не умер, а просто потерял самое плотное из своих тел, но всё ещё нахожусь в физическом мире, поэтому мы можем запросто общаться.

Я пытался сопоставить факты, цепляясь за малейшую возможность оставаться подольше в этом месте.

— Если это сон, то почему я не могу двигаться. В других снах я свободно ходил и перемещался со скоростью мысли.

— Это не сон.

— Что же тогда? И кто ты на самом деле, если Герт умер?

— Моё биологическое тело необратимо разрушено, но эфирное перед тобою. На других Присутствиях ты действовал в других телах, они оказались более развитыми, чем эфирное. Если ты хочешь сказать, что вышестоящее включает нижестоящее, как часть, то будешь не прав. Каждое из наших тел развито на каждом из Присутствий по мере того, как мы ими действуем.

Я ничего не хотел сказать, я даже не понял о чём это он. Уцепившись за тонкую идею, я начал жадно притягивать её к себе и тужился до тех пор, пока она не сложилась в цельную мысль:

—Твоё тело можно вырастить заново с нуля, ты вернёшься в него, я помогу тебе адаптироваться. Ты же знаешь, что современная медицина позволяет сделать это! Конечно, я не уверен, что стоит создавать женский вариант, не подумай, что мне не нравится…

Я силился встать, но смог поднять только непослушные, как из войлока, руки. Герт покачал головой:

— Я реализовался в этом непростительно долгом воплощении, в рамках которого не предполагалось дожить даже до полового созревания.

Мои призрачные надежды разрушались одна за другой:

— Поэтому ты дал себя убить? Эгоист, ты обо мне подумал, тебе известно, что у меня больше никого нет, кроме тебя!

— Я знаю как тебе сейчас больно, но поступить иначе было невозможно.

— Как ему удалось забрать тебя? Ты же мог защититься, ты мог заманить его и удерживать до тех пор, пока я не упрячу в контейнер!

— Я позволил ему.

— Как можно было распорядиться своей жизнью так нелепо! Позволить ему! Да, он хотел жить гораздо больше, ты правильно сделал, что накормил его!

Герт начал корчить гримасы, копируя моё негодование, и это совсем не портило его девичьего личика, к которому я начал привыкать, как будто бы так было всегда. Я замолк, когда она вывалила язык и закатила глаза, изображая тошноту от моего монолога.

— Успокоился?

— Сними, наконец, это тело, у меня рука не поднимется вмазать женщине.

— У тебя рука не поднимается потому, что ты чурбан, и всё остальное тоже не поднимается. Скажи лучше, как ты соскучился, как тебе меня не хватает! — Герт явно играл роль капризной бабёнки и при этом жеманно строил глазки, — эгоист, думаешь только о себе. Между прочим, для того чтобы стать женщиной, нужно было сначала реализовать яньский дух, совершив настоящий мужской поступок.

— Ты считаешь свою глупость мужским поступком? Вернись в воссозданное тело, ты совершенно неправ — глупая смерть, это совсем не то, чем следует гордиться!

— Мы сделаем это вместе, мы возьмём его.

— Поделись своим безумным планом.

— Когда ты прогнал Милиану, так жестоко и недальновидно…

— Да она же — полная дурёха!

— Она позвала своего приятеля, которого зовёт Киланом.

— У неё совсем нет мозгов.

— Да, с логическими выводами у неё слабовато, поэтому она решила, что вы расстались из-за меня. Это означало, что, как только исчезнет гадкое препятствие, у вас всё наладится. Мало того, она уверена, что ты будешь очень рад, когда она придёт утешить тебя!

— Она попросила умуба убить тебя?! — Я не мог поверить, как Милиана способна причинить мне такую боль! Она считает, что это и есть Любовь?

— Килан ответил, что он исполнил свою часть Договора и свободен от любых обязательств по отношению к ней. Именно поэтому маленькая услуга, о которой она просит, имеет свою цену.

— Какую?

— Её неприкосновенность.

— Она его выпустила в обмен на то, что он сведёт её со мной и оставит в живых. А теперь он может прийти за нею в любой момент, и она будет обязана отдать ему свою жизнь.

— Именно так! Она готова на всё ради нескольких свиданий с тобой. Но, он обманул её, он использовал Милиану с самого начала, играя на её слабостях, как на музыкальном инструменте.

— Как только я проснусь, да, не возражай, я знаю, что это лишь сон. Да, я найду её и позабочусь о том, чтобы её депортировали в Кслантеналу и поставили метку Псифоры.

Моё негодование достигло предела. Почему я не до конца поверил в то, что всё это происходит на самом деле? Если бы я вовремя принял меры и устранил Милиану, то мой друг был бы сейчас жив! У девчонки мозги набекрень, теперь мне не кажется это милым и забавным, я увидел, что она представляет настоящую угрозу для общества.

Метка Псифоры — след на коже, похожий на орнамент, оставляемый паразитом. Есть особая каста низших изгоев — Меченные, это преступники, сумасшедшие и похитители младенцев. Их принудительно заражают, таким образом, изолируя от общества — никто, даже не приблизится к женщине с подобным «украшением» на лице. Мало того, наличие паразита в организме приводит к бесплодию. Это наказание считается более тяжким и жестоким, чем смерть, поскольку иуби не могут жить вне социальной среды.

Я образно показал, сопровождая комментариями, Герту что собираюсь сделать с Милианой, но он только задумчиво смерил меня взглядом.

— Ты не сделаешь этого! Милиана стала первой жертвой, и ты обязан защитить её! Обязан, как профессионал! И как мужчина.

— Я бы охотно использовал её, как приманку, но не слишком торопился и с удовольствием подождал, пока умуб сделает своё дело.

— Ты не такой, мне ли не знать тебя! Позлишься немного, а потом сделаешь то, что Должен.

— Я никому ничего не должен, никто не заставит меня проявить сочувствие к Милиане после того, что она сотворила со всеми моими близкими.

— Тем не менее, ты сейчас одержим преходящими эмоциями. Внутренний Закон в основе твоей Сути не позволит тебе не предотвратить очередное преступление, ибо ты знаешь, что людям не дано Судить себе подобных.

Сначала ты позволил ей думать, что вы близки, дав ей надежду на совместное будущее. Ты подпустил её слишком близко, разрешил быть рядом столько, сколько ей хотелось, а потом просто выкинул из своей жизни, как надоевшую игрушку. Чем ты лучше умуба? Он делает почти то же самое.

— Когда всё это начиналось, я представить себе не мог, что у девочки мозги набекрень.

— Тебя не насторожила та навязчивая идея, с которой она подошла к тебе? Ты же помнишь, она рассказала, что мечтала о тебе все эти годы, хотя вы и знакомы—то не были. Она вела себя так, как будто бы вы встречались, а потом расстались по нелепой случайности, а ты подыграл ей.

— Как я должен был поступить?

— Нужно было убедить её, что ты совсем не тот человек, которого она рисовала себе всё это время.

— Знаешь что, воу «у меня нет инстинктов», тебе неведомо как это: несколько месяцев без женщины, а тут она сама прыгает на тебя.

— И ты тут же воспользовался её маленькой слепой одержимостью.

— Каждый на моём месте не устоял бы. Для неё, как и для большинства женщин, я всего лишь зеркало, в котором она видит отражение собственной привлекательности. Если бы ты не дал убить себя, то у умуба не было бы повода прийти за Милианой, ведь свою часть Договора он не исполнил бы.

— За ней — да, а как же все остальные?

— А чем ты помог им?

— Теперь я внутри него. Не только он знает всё обо мне, но и я о нём.

— Думаешь, ради этого стоило умирать?

— Теперь ты сможешь найти его, я помогу тебе.

— Но, он будет знать, что мы в сговоре, а значит — предвидеть наши совместные действия.

— До сих пор он имел дело только с малолетними суицидниками, юными людьми с недоформированными чакрами. Ими он мог манипулировать и читать, как открытую книгу. Совсем другое дело — я. Он недооценил соперника, с которым имеет дело, приняв меня за обычную жертву. Я смогу блокировать часть информации, предоставляя ему иллюзию. Он и представить себе не может, что такое возможно. Другие стремились покинуть его, а я буду его постоянным навязчивым спутником до тех пор, пока ты не затолкаешь его в контейнер. Я опытный владелец нитрона, поэтому смогу восстановить своё эфирное тело и кормить умуба до его конца, не подпуская к другим.

— И что это значит?

— Умуб звучит мною, просто иди по моему следу. С другими жертвами ты не был знаком лично, поэтому не чувствовал их, а меня ты почуешь, даже на большом расстоянии.

Герт вдруг занервничал:

— Он просыпается, мне пора. Найди и убей меня, он наверняка примет мою внешность, чтобы сбить тебя с толку и будет морочить голову. Просто затолкай меня в контейнер!

— Где тебя искать?

— Он всегда там, где скопища народу, туда он приглашает своих жертв.

Я выпал из сна.

Да, это был сон. А в неумолимой вернувшейся реальности я лежу на безобразной круглой кровати, вся обстановка и стены на своих местах, а моё тело послушно движется. До меня дошло, как я облажался, вовремя не соображая, что происходит. Драгоценное время было потрачено на глупые разговоры, а нужно было задавать конкретные вопросы.

Умуб звучит, как Герт, но обязательно ли он так же выглядит, или может принимать любую другую форму?

Знает ли он, что именно я преследую его, или он просто искал повода убить Милиану?

И почему Герт назвал её первой жертвой?

«Он всегда среди скопища людей там, куда приглашает свои жертвы».

Действительно, убитых никогда не находили в квартирах, несмотря на уединённый образ жизни, все они добровольно являлись в какой-нибудь парк или центр.

Наскоро приняв душ, я отправился туда, где нашли Герта. Охота началась, сегодня я первый и последний раз за много последующих дней ночевал в своей квартире.

Парк Тоадез — многоуровневый, многофункциональный, никогда не спящий высокотехнологичный общественный центр, способный вместить и обслужить до миллиона посетителей одновременно. Сидя в кресле около бассейна, я завтракал и пытался найти Герта по коду через сеть, но быстро убедился в безуспешности. Код имеет физические параметры, а Герта нет в живых.

Преодолевая мучительную боль, я зашел в БД Безопасности и просмотрел запись с места преступления. Хотя я и был морально готов, всё равно просидел в оцепенении некоторое время, убеждая себя, что это тело — не мой друг, а всего лишь его временная сменная оболочка, а он сам ходит здесь, находясь внутри умуба.

Я всегда чувствовал Герта, знал, что он где-то рядом. Я мог проживать его приближение с самого первого дня нашего знакомства, ещё до того, как мы стали друзьями. Как я знал, что он прячется в тени, не видя его?

Расслабился и разлился, выходя мысленно за границы собственного тела, сжимающего в руке остатки воды. В голову ударили тысячи запахов и звуков: веселье, озабоченность, нервозное ожидание, беспечность, любопытство, сексуальный интерес. Я встал и медленно пошел сквозь оживлённый людской поток.

Иногда мне казалось, что я слышу его тепло, но ощущение быстро ускользало. Сначала я шел пешком, прошли сутки, но результатов не появилось. Освоившись немного с изменённым восприятием, попробовал передвигаться на скоростных эскалаторах, скользя сквозь уровни. Прошло два дня, я ел на ходу, немного дремал, ощущения стали возникать чаще, мне показалось, что я увидел Герта в толпе.

Я почти не спал, но упорно продолжал двигаться до тех пор, пока сон не начал притуплять мои движения и ощущения. Даже не пытаясь найти местечко потише, я развернул кресло и уснул в нём. Гул толпы не затихал, даже во сне я прислушивался к мельчайшим крупицам звука.

Вскоре я потерял счёт времени.

Переодевался и наскоро принимал душ в общественных санузлах, ел на ходу, поторапливая летающих официантов, спал, где придётся.

Один раз очень явственно увидел Герта, сидящего в кресле, не упуская его из виду, кинулся к тому месту, но человек исчез. Я не сомневался, что подобрался очень близко и стал позволять себе ещё меньше отдыха: скоро всё закончится, вот тогда и высплюсь.

В какой-то момент усталость достигла своего апогея, прошло более недели Синона, уже девятый день я не сплю нормально, восемь суток по 32 часа в каждых — это неделя. В краткие моменты сна ощущения обостряются, я продолжаю идти по следу, а, проснувшись, повторяю маршрут из сновидения. В какой то—момент, реальности начали путаться в моём сознании, я сказал себе: «Всё бесполезно, прости меня, Герт, но я не могу больше». И поехал домой.

Но почему-то сеть доставила к театру Минунзу, наверное, мой новый адрес глючит и сработал старый. Что ж, это вполне объяснимо. Театр был пуст и в свёрнутом режиме занял стабильное положение. Мои шаги гулко разнеслись по пустым коридорам — все артисты ещё не вернулись из творческого отпуска. Зайдя в нашу квартиру, я буквально упал на кровать и уснул, отметив, что всё здесь, как и прежде, тёплое, родное, уютное. Самовосстанавливающиеся матрицы предметов воссоздали первозданность разрушенного моей слепой яростью жилища. Проснувшись с подозрительно тяжелой головой, я вновь увидел Герта в девичьем облике. Дамочка деловито примеряла наряды, вертясь перед огромным на всю стену зеркалом тренировочного зала. Ворох одежды кучей лежал у её стройных ножек. Она капризно стаскивала платья одно за другим и надевала следующие, затаптывая снятые вещи.

— Выспался? — поинтересовалась она, увидев меня в зеркале, но не повернула головы.

— Это снова сон? — огорчился я, — мне стоило догадаться.

Девушка ехидно захихикала и повернулась ко мне. Она сильно смахивает на Милиану, и в то же время я знаю, что это Герт, я уверен, не сомневаюсь, я узнал бы его из тысяч, какую бы форму он ни принял. Я с усилием приподнялся, но на этот раз тело не оказало сопротивления, как в прошлом сне. Я сел на кровати и стал разминать руки.

— Как сложно быть женщиной, придётся учиться не одну жизнь.

— Не стоило начинать с женских сценических образов, в реальной жизни мэй одеваются попроще.

Герт облачился в плотно облегающее длинное платье с открытыми плечами и отверстиями по одному левому боку: под грудью, достигающее спины. На талии, открывая пупок, на бедре до самой ягодицы, и дальше до пола, сужаясь к низу. Мой взгляд залип сначала на пупке, а потом переместился к бедру. Удовлетворённо поймав моё немое восхищение, мэй стала менять цвета платья, оставаясь в нём. Наконец сложилась цветовая гамма из четырёх оттенков с эффектом анимированного перетекания. Пару лет назад в Ягинуине была подобная мода, когда по одежде двигались абстрактные пятна, надписи, падали снежинки и так далее Бытовые йётоны трудились часами над созданием одежды со столь сложными украшениями.

— При жизни я всегда игнорировал моду, а оказывается, это увлекательно!

Я подошел совсем близко. Отверстия на платье тоже пришли в движение, то сливаясь, то расходясь, они дрейфовали по прекрасному телу, открывая то одни, то другие участки и не давая мне спокойно дышать.

— Он устал и заснул, поэтому я смог прийти.

— Я думал, что у меня ничего не получилось.

— Килан никогда не бывал в подобной ситуации и сейчас в отчаянии пытается спасти свою паразитарную жизнь. Он пытался избавиться от меня, но ему не удалось. Все остальные с радостью и поспешностью покидали его, а мною он просто давится. Он пытается завладеть ещё одной жертвой, чтобы стать сильнее, но я не позволяю ему. Он пытается запугивать меня, но теперь мне известны все его уловки, на которые я не покупаюсь. Эта игра стала, даже, интересной.

— А как ты себя чувствуешь?

— Немного тяжеловато, но мне не привыкать к нагрузкам.

— Тебе было больно? Как он выглядит? Как это произошло? — я задавал все накопившиеся вопросы, напрягаясь, чтобы детально запомнить сон.

— Физическую боль вызывает напряжение от ожидания этой боли. Как ты понимаешь, тот, у кого не развит инстинкт самосохранения, не боится умереть, поэтому я не запомнил, была ли боль. Он пришел ко мне незадолго до последнего выступления, я не узнал его сразу.

— Как он выглядел?

— Как обычная симпатичная мэй, но со странным звуком. И ещё, он совсем не разговаривает голосом, он не способен воспроизвести нашу речь, но довольно хорошо моделирует и транслирует образы. У меня есть подозрение, что и образ своего внешнего вида — тоже ментальная модель с внушением реальности.

— Эта форма, она была похожа на одну из жертв?

— Возможно, но не обязательно. Насколько я успел понять, он может сосканировать любую форму в твоей голове.

— Это незаконно — проникновение и внушение без моего позволения.

— Поэтому мы и преследуем его! Вся его жизнь — нарушение Закона. Он сказал, что убьёт одного из нас, и я должен выбрать кого.

— Ты поверил ему, что он способен меня убить?

— Если честно — да.

— Как он собирался это сделать?

— Воспользовавшись твоей чрезмерной любвеобильностью, разумеется!

— О!

— Да, сейчас я знаю, он врал, так что не переживай. Но впредь не торопись сближаться со странными мэй, даже, если они сами на тебя прыгают. Но, тогда я сделал вид, что поверил. Если совсем честно, то я ему поверил и согласился на все условия.

— Ты отдал жизнь за меня?

— Не обольщайся, не только за тебя, а за всех, у кого он может её отнять. Я бы отдал и за тебя, не сомневайся, только не так глупо. Он может убить тебя, только если ты сам нападёшь. При этом он должен будет израсходовать очень много энергии на импульс, гораздо больше, чем в случае с другими пассивными жертвами, а восстановиться от тебя не сможет — ты для него отвратителен в качестве источника жизненной силы.

— Почему?

— Слишком много связей с женщинами и смешанной энергетики, поэтому ты просто отвратительно пахнешь и звучишь для него.

— Если вы сейчас вместе, ты и он, что будет с тобой в контейнере?

— В контейнер попадёт только один из нас, не ошибись. Со мной будет всё в порядке, я не сомневаюсь, что ты выберешь правильно. Если нет — меня выпустят, а ты потеряешь драгоценное время. За меня не беспокойся, умереть дважды за одно и то же воплощение невозможно.

— Мне так жаль, я должен был понять, предвидеть. Почему ты не рассказал мне всё, как есть? Почему ты один принял решение, касающееся нас обоих?

— Я знал твою реакцию, ты мыслишь слишком… по иуби-человечески, фрагментарно, сиюминутно. Понимаешь? Я сейчас не жалею о своём недостаточно обдуманном поступке. Я — мужчина, я сильный и могу сам нести полную ответственность за принятые решения и их последствия. Мой друг — профессиональный Охотник. Мы с тобой — команда, мы не позволим, чтобы гибли невинные юные души, даже Милиана, с которой ты обошелся так бессердечно.

— Снова ты про эту дурёху. — Фыркнул я презрительно.

— Зря ты так. Эта наивная мэй готова умереть, только бы остаться с тобой хотя бы ненадолго. Я, даже, проникся к ней уважением, когда увидел это.

— Она любит не меня, а тот нелепый образ, который вырастила за долгие годы вожделения.

— Мы несём ответственность за тех, кого приручили. Ты не попытался разубедить её, просто поиграл с чувствами, а потом оттолкнул.

— Эй, ты на чьей стороне? Милиана не заслужила моего прощения, она погубила много людей ради достижения собственной цели.

— Это была не её цель, умуб с самого начала одержал её и навязал идею, зациклившую её на тебе. Да, он воспользовался её юной наивной неразвитой душой в своих целях. Но, в отличие от тебя, она способна любить, по своему, но она тебя любит, а вот ты, похоже, этим качеством не обладаешь.

— Неправда, я люблю женщин.

— Каким местом ты это делаешь?

— Слушай, ты рассуждаешь, как девчонка. Конечно, я любил каждую из своих постоянных подруг хоть немного, иначе, не страдал бы после расставания.

— Назови мне хоть одну, — Герт-мэй подозрительно сладко улыбнулся. Я открыл рот, чтобы сказать, но память начисто отшибло. Я тупо, как завороженный, провожал глазами перемещающиеся по её телу отверстия и не мог вспомнить никого, кроме Милианы. Её я помню только потому, что мы недавно о ней говорили. Милиану я не любил никогда, ни одной секунды. Мы развлекались, она сама этого хотела, нам было весело и приятно. Но ничего более не припоминалось, чем эта связь, казавшаяся ушедшей в самую отдалённую глубину времени, казалось, что прошло много лет с тех пор и воспоминания стёрлись, полиняв. В прошлом сне я не владел своим телом, а сейчас не могу справиться с инертностью мозгов. Очень тонкой ниточкой из прошлого засочился неуверенный свет. Это чувство: чистое, светлое, открытое, бескорыстное и предельно искреннее, лишенное ревности и собственничества, оно было и живёт во мне до сих пор, иногда шевелясь режущими осколками.

— Аора, — всплыло её давно похороненное имя гулким звуком далёкой боли. Сама Аора, звонким радостным призрачным отголоском прошелестела мимо, но я так и не смог вспомнить её лица. Среди десятков подруг, она одна оказалась реальной, а остальных я даже не вспомнил.

Герт следил за моими мысленными потугами, как будто читал раскрытую книгу:

— Вы с Милианой так похожи! Подумай, ведь вы — идеальная парочка. Она выдумала свой собственный образ по мотивам реального персонажа, влюбилась в него и, даже, написала сценарий развития ваших отношений. А ты мстишь каждой женщине за то, что давным—давно сестричка не ответила взаимностью на твоё первое чувство. Её светлый, так бережно хранимый образ, не идёт ни в какое сравнение с теми, кого ты встречаешь. Ты запомнил и лелеешь идеал, а они — живые и настоящие. С самого начала ты не относился всерьёз ни к одной из них.

— Ничего подобного! Просто, я не встречаю Свою Женщину.

— Конечно, не встречаешь, ведь слепой не может видеть. Ха. Ты сразу стараешься пощупать. — Герт сбросил мою руку, неизвестно как оказавшуюся там, со своего бедра. Ещё минуту назад я помнил, что он — не настоящая мэй и, не позволяя себе подобных вольностей, просто стоял рядом, сцепив руки сзади.

— Неспособный любить, не в состоянии понять любящего его, не может поверить, не признавая самого факта существования этого самого явления, которое невозможно взять в руки или продегустировать. Любовь неосязаема, нематериальна, она сильна, но в то же время хрупка, её так легко убить и растоптать.

— Что может знать о любви такой, как ты? Это же смешно, ты за долгую жизнь ни разу не встречался ни с одной женщиной!

— В планы моего воплощения не был включён подобный опыт, как обязательное условие.

— Это же самое главное в жизни! Мы все приходим в поисках второй половины!

— Для первого воплощения на Таурусе достаточно пристроиться к биологическому телу и выражать возможности Духа конкретными действиями, преодолевая физику с меньшей мерностью, чем та, к которой я привык на Раунуоле. В данном случае нужно было хоть немного пристроиться к мужскому телу и, яньскому духу, таков был выбор моей матери. Я пошел намного дальше, реализовав себя в Яньском воплощении. Это ты помог мне, а теперь я помогаю тебе.

— Как я помог?

— Тебе не нужно становиться мужчиной — ты научился быть им за многие воплощения, ты позволил мне приблизиться и прожить Путь, которым ты прошел. Я просмотрел, переосмыслил твой опыт и разработал собственную стратегию. Ты научил меня быть мужчиной, а я помогу тебе научиться любить, для раунуолов — это естество жизни, Любить так же просто, как дышать.

— Мне известно, что такое любовь.

— Тебе известна страсть. Со временем я тоже научусь украшать ею Любовь. Ещё в тебе срабатывают генетические программы, записанные с целью воспроизводства вида: оплодотворить как можно большее количество особей иньского типа. Именно поэтому ты никак не можешь остановиться на одной.

— Ты рассуждаешь не как человек. Был инопланетянином, им и остался. — Непонятно зачем я начал собирать разбросанные вещи и заталкивать их в деструктуризатор йётона. Портативный аппарат вибрировал и плевался кусками материи, не справляясь с одновременной нагрузкой. Я запихивал вещи ворох за ворохом, но, когда возвращался обратно к зеркалу, там было разбросано то же количество барахла. Ох, сколько мороки с этими мэй! Когда Герт был мужчиной, он никогда не вёл себя так!

Я услышал гул толпы, приближающийся издалека, но усилием отогнал его подальше. Оглянувшись, я увидел пустой зал и кинулся искать Герта. Панический ужас его потери завладел мною, как наяву, когда я перестаю проживать его близкое присутствие. Я выбежал за пределы квартиры и кинулся искать его по всему пустынному и до сих пор траурно-монохромному зданию Минунзу.

Я должен задать ему вопросы, он не сказал мне самого важного.

Чего важного? Ну, не сказал же!

Гул человеческих голосов приблизился, я испугался, что сейчас проснусь и решительно рванул в гостиную. Там оказалось неожиданно многолюдно и гораздо более просторно, чем в реальном помещении гостиной Минунзу. Сотни незнакомых чужих людей не обращали на меня внимания, а я искал только одного. На этом человеке сошлись все пути моей жизни, мне необходимо быть рядом, это необъяснимо, мучительно и непонятно, это пугает меня своей необратимостью, я в замешательстве, все мои жизненные устои рухнули, привычки перестали иметь значение. Мне ничего от него не нужно, кроме того, чтобы просто видеть, хотя бы издалека… Я понял, что проживаю состояние Герта, с которым произошло Замыкание. Да, это совсем не по-человечески, у нас всё начинается с влечения и окрашено им всё время.

На одном из диванов сидел Герт, он был таким, каким я видел его в последний раз, одет в сценический костюм, выглядит надменно и уверенно.

— Мне нужно, чтобы ты просто был рядом, — я сел на пол около диванчика.

— Ты никогда не интересовался столь простыми вещами, как задачи собственной жизни в этом воплощении?— спросил он, как будто наш диалог не прекращался.

— Разве река-жизнь не должна течь естественно, приспосабливаясь к окружающей среде и формируя русло по мере уклона?

— Естественно инстинктивно живут животные, даже если они разумны, а люди хоть иногда интересуются Зачем они приходят сюда. Ах да, прости, в твоём случае — зачем тебя засунули в это тело и не позволяют развлекаться по полной программе.

— Хочешь сказать, что все, кроме меня, выбирают себе воплощение сами?

— Да, если они готовы распоряжаться собственной жизнью, а не быть жертвой обстоятельств, созданных некими Высшими Силами, то, основываясь на необходимости получения того или иного опыта, они могут выбирать место, время и окружение. Жизнь — саморазвивающаяся игра. Вначале туда записаны программы «по умолчанию», но, по мере того, как ты становишься всё более продвинутым пользователем, можно изменять настройки. Наконец, ты сам становишься Создателем Алгоритмов и писателем собственной жизни, не нарушая Свободы Воли окружающих.

— Ты уже решил, кем родишься после того, как закончится это история с умубом? Надеюсь, ты оставишь себе ту шикарную женскую фигуру и поселишься поближе ко мне.

— Не надейся. Я слишком хорошо тебя знаю и не допущу, чтобы ты жестоко поиграл с моими чувствами и бросил, как всех предыдущих.

— В следующей жизни я обязательно стану другим!

— Я не собираюсь ждать так долго. Даже здесь время течёт гораздо быстрее и мне уже поднадоело.

— А где мы сейчас? И куда ты пойдёшь потом? Ты сразу родишься или ещё погуляешь?

Герт закатил глаза, показывая, как он утомлён моей тупостью.

— Сейчас мы в пределах четырёхприсутственного физического мира, а я перейду в тонкий, следующий за ним. Когда мы завершим существующую ситуацию, я не смогу больше здесь оставаться и поддерживать эфирное тело. На твоей родине жизнь рассматривают, как событие, завершаемое деструкцией физического тела и остановкой биологического сердца.

— Разве это не так?

— Теперь понимаешь, почему ты родился в Кслантенале? Нет никакого злого рока, отправившего тебя туда в воплощение, тебе было там комфортно по подобию мировоззрения. Если Отец, Творец, Создатель вечен, то и его Создания — по Его Подобию. Для меня жизнь — непрерывная цепь событий, включающая периодическую смену физического тела с временной фиксацией на вышестоящем Присутствии во время смены.

— Почему же я не помню этого?

— Мы не можем помнить того, что отрицаем.

— Я не могу поверить в то, чего не могу вспомнить, вдруг этого не было?

— Возможно, тот неупорядоченный хаос неконтролируемых инстинктов, руководящий всеми твоими действиями, неизбежно приводящими к страданиям, не стоит вспоминать?

— Ты не был таким бесчеловечным, когда был живым. Ты всегда был добрым, от тебя исходило тепло.

— Я и сейчас живой, нахватался бездушной рассудочности от нашего общего объекта внимания. Кстати, когда я стану женщиной, ты вряд ли заинтересуешь меня, как мужчина, ты не в моём вкусе, да к тому же староват.

— Откуда тебе знать каков я, ты не был со мной знаком в этом смысле, к тому же, я совсем не старый!

— Я не собираюсь ждать слишком долго, поэтому, прости, не стану дожидаться твоего естественного завершения воплощения. Мне же нужно наработать иньское выражение всех частей, а не только выразить форму женщины физическим телом. Но, не переживай так. Я сумею научить тебя любить женщину без оттенков желания с примесью вожделения.

— Не сможешь! Ты не в состоянии понять, что для меня любить и хотеть — почти одно и то же. Как можно не хотеть женщину, разве что она совсем старуха или ребёнок, или собственная имА… или…

Я поднял голову. На диванчике, где только что сидел великолепный красавец Герт, лежала на животике и пускала слюни голенькая пухлая малышка, похожая на Селесту. Она игриво посмотрела на меня глазами Герта. Моя собственная дочь, он собрался научить меня любви через ребёнка, как всё просто! Я взял малышку в руки и сел на диван.

— Ты бы согласился отдать за меня жизнь? — спросила она. Странный вопрос, Герт не спросил бы об этом. «Если встретишь меня, убей!» — вспомнил я наставления Герта и активировал Луч в ладони. Все в гостиной вдруг замолкли и посмотрели на нас.

— Он украл ребёнка! Ловите его, он преступник, он присвоил младенца! Он собирается убить ребёнка!

— Вы не понимаете, это не ребёнок… — разрушительный импульс разорвал мой мозг, я понял, что стал очередной жертвой умуба и соединился с ним.

В этот момент я увидел всю его жизнь, воспринимая, как это делает он и думая, как мыслит он.

3.

Открыв глаза, мне показалось, что я спал очень долго, но прошло всего около двух часов Синона. Конечно же, я не был ни в каком Минунзу. С ужасом я понял, что потерял Герта, сорвался с кресла, в котором заснул и побежал, расталкивая удивлённых или равнодушных посетителей центра Тоадез. Казалось, он оставил мне ссылку, и тело знает куда двигаться. На ходу я постепенно вспомнил детали ускользающего сна, события которого врезались в сознание. Каким-то образом я соединился с умубом и узнал о нём всё. Очевидно, каждая жертва проходит через это, Герт сумел показать мне, теперь мне стала понятной логика Килана.

Перескакивая с одной линии скоростного эскалатора на другой, я успокоился немного только, когда снова ощутил близкое присутствие своего друга. Я развернул объёмную карту центра и обнаружил, что нахожусь на его окраине среди множества отделяемых модулей. Умуб собрался покинуть Тоадез, но не может воспользоваться транспортной сетью, прицепившись к какому-нибудь человеку, Герт не даёт ему этого сделать. Само здание Тоадез и его основные помещения имеют постоянное место фиксации, но множественные модули размером с типовой Куб, ежесекундно стыковываются и отделяются от основного каркаса. Это жилища работников и сотрудников, банкетные залы, гостиницы и так далее

Сотни Кубов одновременно отделяются, наполненные людьми, как узнать в каком из них Герт? Куда умуб направляется? Что делать, если я потеряю его сейчас?

Я чувствовал Герта рядом, значит, он ещё не покинул Тоадез. Пользуясь вседоступностью сотрудника СБ, я подходил к каждому из Кубов и сканировал количество заявленных пассажиров, а потом пересчитывал их лично, пользуясь полевым датчиком. Датчик поля учитывает эфирные формы, а общая сеть — только физические характеристики. Процедура занимала считанные минуты, поэтому я успел оббежать несколько десятков кубов прежде, чем нашел численное несоответствие.

Куб следовал в маленький космопорт галактического значения, и представлял из себя банкетный зал в трёх уровнях, украшенный голограммами танцующих девушек и наполненный летающими официантами. Весёлая публика провожала кого-то, переселяющегося на одну из ближайших колоний, памятные записи развёртывались повсеместно, напоминая о совместном прошлом расстающихся. Я стал проводить идентификацию личности каждого, но не нашел ничего подозрительного. Странно, каждый из присутствующий имел физический код, не совпадающий ни с одной из жертв умуба.

Возможно, я ошибся?

Но яркое проживание близкого присутствия Герта говорило о том, что я на правильном пути. Снова и снова подходя лично к каждому, я сузил круг подозреваемых из сорока двух находящихся в помещении сначала до шести, потом до четырёх, до двух…

Но так и не понял кто из них, поэтому не решился активировать лучи и поднять панику. В это время Куб стыковался, и толпа вывалила в здание космопорта, я не ожидал, что мы прибудем на место так быстро!

Несколько человек сразу отделились от общей массы провожающих, но среди них не было подозреваемых. Я остался рядом с веселящимися, но вскоре понял, что Герта нет среди них. Я проследил, куда пошли несколько пассажиров Куба, среди которых не было моих подозреваемых. Двое вскоре вернулись к покинутому обществу, четверо — в город, трое — в неизвестном направлении. Я вошел в базу космопорта и проверил сначала санузлы, потом бары, багажные отделения, залы ожидания, таможенные зоны. В санузле обнаружился один, в баре другой пропавший, а один бесследно исчез. Система не могла опознать его местонахождение и дать хоть какие-то сведения.

Я был в отчаянии от того, что потерял много времени. Внезапно прожив пустоту внутри, я понял, что потерял Герта и отметил время. Затем зашел в меню пассажирского транспорта и проверил, какой лайнер покинул космопорт.

Ни одного. Снова воспользовался сведениям СБ: только что отчалил грузоперевозчик, обслуживающий научные станции.

Это очень плохо! Теперь, когда Герт за пределами системы Синона, я не смогу связаться с ним и получить подсказку. Как узнать, куда он направляется? Мой мозг лихорадочно работал, припоминая всё, что я знал про умуба, разгадка близка, но я не вижу её.

Воспользовавшись гостиницей при космопорте, я уединился, принял душ и выспался, а затем приступил к методичной кропотливой работе. Что-то подсказывало мне, что загнанный в угол, умуб не просто покинул Таурус, изобилующий доступной кормёжкой, он сделал это с какой-то целью. Возможно эта цель — возвращение на родную планету, где он надеялся обрести покой. Пройдясь по местам посадки грузовика, я не обнаружил среди них ни одной запрещённой для посещения планеты. Разработка руды, научная станция генетических исследований, заповедник, несколько наблюдательных станций — тихие спокойные планеты, ни одна из них не может быть родиной умуба, которую я видел во сне. Одну за другой я исследовал планеты по пути следования грузового лайнера — тоже ничего подобного.

После того, как Герт впихнул в меня всю жалкую неполноценную жизнь умуба, которую он принимает за совершенство, я научился мыслить, как он. Я — умуб слишком умён, расчётлив и начисто лишен эмоций для того, чтобы, поддавшись чувствам совершить бессмысленный поступок. Любое моё действие обусловлено конкретной целью. Опасность толкает меня к возвращению на родину, где я обрету былую силу и вновь проживу ни с чем не сравнимое могущество себя, как единственного центра жизни и пупа мироздания.

Снова и снова я безрезультатно просматривал сведения в поисках упущенного, пытался расширить диапазон поиска, но это ни к чему не привело. Прошло несколько бесценных суток в бесплодных поисках.

Автоматизированная служба гостиницы спросила меня женским голосом о длительности пребывания в номере, тут я понял свою ошибку. Как долго существует умуб в своей нынешней ипостаси? Несколько столетий или тысячелетий? Как долго длится агония умирающей цивилизации, представителем которой он является? Когда он покинул родину, их цивилизация пребывала в плачевном состоянии: процесс воспроизводства давно прекратился, похолодало, привыкшие к долгой жизни и лишенные Воссоединённости люди превращались в умубов. Одержимые страхом смерти, они забирали жизни у себе подобных.

Его родную планету следует искать в прошлом!

Очень быстро я нашел её, ныне холодную и лишенную жизни. Запрет на посещение снят относительно недавно, но посетителей, особенно, нет в связи с отсутствием достопримечательностей и полезных ископаемых. Последние обитатели планеты погибли, в следствие быстрого процесса отдаления от солнца и похолодания, завершив всякое напоминание о разумной цивилизации, некогда жившей там. Климат изменился за каких-то несколько сотен лет, как будто бы кто-то умышленно ускорил физическое время в этой солнечной системе. Рассматривая макет увеличенными фрагментами, я пытался найти города, или, хотя бы, развалины, но не нашел их. Это задержало мой срочный вылет, я подумал, что снова ошибся и принялся искать в других местах.

Поиск снова привёл к той же самой маленькой холодной бесплодной планете. Ближайшая к ней остановка грузовика — заповедник Силитау на периферии Галактики.

Я потерял непростительно много времени! Как жаль, что я раньше отказывался от владения нитроном, опасаясь потерять себя! Сейчас я добрался бы до Силитау, воспользовавшись нитроном. Возможно, не напрямую, а с несколькими промежуточными пунктами, но всё равно это гораздо быстрее, чем пассажирский лайнер.

Признаться, межпланетные скачки с помощью нитрона до сих пор не освоены мною в достаточной степени. Если удалось один раз, то все последующие скачки получатся с той или иной степенью вероятности. Важно побывать в этом месте и хорошо представлять себе его положение в пространстве, иначе нитрон может войти в замкнутый цикл и таскать тебя с планеты на планету, уводя кругами от дома всё дальше и дальше. Владельцев нитронов предупреждают, что для успешного перемещения, сначала нужно проделать весь путь линейно, находясь в сознании или взять проводника, владеющего нитроном, который уже несколько раз следовал этим же путём.

Добравшись на пассажирском лайнере до ближайшей к Силитау солнечной системе, я воспользовался статусом СБ Конфедерации и взял одиночный скоростной скутер — транспорт для близких межпланетных сообщений.

На дорогу ушло ещё двое непростительно бесценных суток! Несмотря на то, что галактические сутки гораздо длиннее суток Синона, для нас, людей, время течёт субъективно и измеряется сутками Синона. Всю дорогу меня терзала и кромсала мысль о том, что я мог ошибиться. Когда показалась газовая плотная оболочка Силитау, я всё ещё не был уверен. Но, когда я вошел в его атмосферу, то явственно прожил близкое присутствие Герта. В толпе народа его Звук приходилось отличать от тысяч остальных, а на этой немноголюдной островной планете я услышал его сразу.

За свою жизнь я достаточно натаскался по разным планетам, и могу с уверенностью сказать, что повидал мир. Конечно же, посетить каждую обитаемую планету Конфедерации хотя бы ознакомительно — на это не хватит целой жизни. Но, несмотря на то, что видел я очень много и удивить меня сложно, войдя в атмосферу Силитау, не мог закрыть рта от изумления. Силитау — уникальный природный заповедник, закрытый для общего туризма, она больше похожа на миниатюрную солнечную систему, чем на планету. Я видел её уменьшенную голограмму, но не представлял всего великолепия!

Здешний свет не похож на свет Синона или Пранаи, он прозрачный и вездесущий, разносящий эхо на многие километры. Гул моего скутера, должно быть, уже достиг ушей немногочисленного населения Силитау, состоящего из сотрудников заповедника и их семей. Этот участок Метагалактики патрулируют серагонцы — раса разумных двуногих существ не биологической природы, их база со сменной вахтой расположена на одном из островов. Пользуясь статусом сотрудника безопасности, я оповестил охрану о цели прибытия и попросил оказать содействие. А именно, дать доступ к Базе Данных Силитау. Общался я с ними при помощи электронного переводчика, поскольку их способ общения не доступен гуманоиду. Серагонцы обмениваются звучными образами, испуская их одновременно глазами и мозговыми импульсами. И то и другое лежит за пределами нашего восприятия, даже если оно шестимерно. Если воспользоваться переводчиком, то получится цепочка образов-фигурок, складывающаяся в смысловой ряд. Мне пришлось несколько раз в различных вариантах рассказать и показать, какого именно преступника я преследую, в чём его опасность, и как собираюсь его обезвредить, прежде, чем меня пропустили. Во время процедуры проверки, я понял, насколько авантюрна и опасна моя затея. Движимый одним лишь инстинктом преследования, я абсолютно неопытен, некомпетентен и подвергаю риску свою жизнь и жизни случайных свидетелей, которые могут оказаться жертвами умуба.

Сирагонцы неуязвимы и предположительно бессмертны, их тела могут существовать в двух режимах. Один из них — целая форма, понятная нам, немного экстравагантно с точки зрения гуманоида, но вовсе не отвратительно, даже симпатично, если привыкнуть. Второй — частицы в виде облака видимого отчасти или невидимого для нас совсем Из каждой такой частицы может воссоздаться целый сирагонец с сохранением связи времён и памяти личности. Сирагонцы — универсальные амфибии, приспосабливающиеся к любой среде обитания, они могут долго обходиться без кислорода, им подходит почти любая атмосфера. Эта раса могла бы завоевать Конфедерацию, истребив уязвимых гуманоидов, если бы не высочайший коэффициент разумности и Иерархический статус, не предполагающий господства одних видов Творения над другими. Я знаком с этими существами, поскольку они патрулируют и Таурус, находясь на орбитальной базе. Своеобразная раса Воинов—миротворцев, блюдущая Всеобщие Священные Законы, о которых многие из нас не имеют понятия.

Силитау — это плавучие острова, дрейфующие по своим орбитам вокруг горячего ядра планеты. Этот сгусток плазмы, видимый отовсюду ярким пульсирующим красноватым пятном, выпускающим протуберанцы, можно принять за солнце. Но на самом деле — это ядро, не сформировавшее мантию и не оформленное твёрдой земной корой. Настоящее солнце, согревающее Силитау ни видно из-за плотной газовой оболочки, которая и является, по сути, этой самой земной корой. Мантия, вероятно, некогда существовала в цельном виде, но потом что-то заставило её растрескаться и развалиться на бесформенные куски-острова, которые теперь вращаются вокруг общего ядра. Каждый из островов имеет своё собственное ядро, притягивающее, как магнит, случайно отколовшиеся куски материи. Те, что поближе к жаркому центру — сухи, мелки и безжизненны. Органическая жизнь сосредоточенна в зоне, начиная со средней удалённости от ядра, и достигает самых отдалённых островов, где флора и фауна, обогретая местной Звездой, сильно отличается от той, что возникла около ядра. По сути, каждый из островов представляет из себя уникальный оазис жизни с животным, растительным составом и водной средой — неиссякаемое поле для деятельности биологов, изучающих заповедник. Несмотря на кажущуюся хаотичность перемещения, каждый из островов имеет свою орбиту, круглую или эллипсоидную, поэтому их столкновение невозможно. Орбиты настолько стабильны, что между близко расположенными островами можно соорудить висячий мост и ходить по нему.

Позже, когда вся эта история завершилась, я вернулся на Силитау и позволил себе отпуск и наслаждение здешней уникальной природой. Один из островов полностью состоит из воды, удерживаемой в сферическом состоянии силовым ядром. Этот остров — самый большой резервуар воды планеты, представляющий из себя полноценное озеро шарообразной формы с растениями и рыбами. Движется это чудо-озеро по вертикальной орбите. Мне не удалось искупаться в нём — мои бактерии могут нарушить водную экосистему.

Здесь обитает единственный в Метагалактике вид летающих растений, которые можно использовать, как транспорт при перемещении с острова на остров. Эти летающие деревья, конечно же, невозможно приручить, как животных. Но, зная их жизненный цикл, можно просто стать пассажиром.

На островах, близких к ядру, всё время тепло, а на удалённых происходит полноценная смена сезонов, замерзает вода и выпадает снег, укутывающий шапкой весь остров. Обросший огромными ледяными наростами и сосульками, зимний остров похож на айсберг. На полюсах Силитау — северном и южном — конденсируется вода и замерзает ледяной коркой. Эти полюса постоянно покрыты облаками и тучами, извергающими осадки. Такая туча, похожая на злобного призрака, наползает на один или несколько островов и укутывает грозовым фронтом. Молнии во время грозы — страшное, но завораживающее зрелище. Кажется, что они вот-вот расколят островок в дребезги, но каким-то образом, остров уцелевает, а гроза иссякает, оставляя после себя свежесть озона и полный круг радуги. Некоторые острова находятся так близко друг к другу, что возможно перепрыгнуть с одного на другой. Учитывая здешнюю гравитацию, позволяющую затяжные прыжки — увлекательнейшим занятием может стать прыгание с острова на остров.

И в завершение этой первозданной красоты — каскадные водопады между островами — колониями. Невероятно потрясающее зрелище: в окружении нескольких радуг вода льётся с верхнего острова, начинающегося от самого ледника северного полюса, на нижний, образуя чашу-озеро, из которого ручьями стекает вода на соседние острова или просто льётся в никуда, достигая южного полюса. В зоне экваториальных, близких к ядру островов, температура воды повышается до кипения, постепенно остывая, она продолжает свой путь от острова к острову, образуя своеобразное тёплое течение.

Но, в свой первый визит на Силитау, я не был расположен наблюдать красоты, несомненно, заслуживающие внимания и поражающие своей уникальностью, кажущейся невозможной. Припарковав скутер на одном из островов тропической климатической зоны, следуя инструкциям, я разыскал колонию минералов, являющуюся единым информационным архивом Силитау. Используя универсальный код, я открыл доступ к БД, но всё оказалось не так просто. Минералы беспристрастно фиксируют всё происходящее на планете с начала её времени, но, для того, чтобы извлечь эту информацию, нужно вступить с ними в контакт. Все минералы обладают своим разумом, очень сильно отличающимся от нашего, поэтому совершенно непонятно, каким образом с ними можно контактировать. Несмотря на прилагаемые к распаковочному коду инструкции, я зашел в тупик, и потерял уйму времени в тщетных попытках пообщаться с прозрачными камнями. К тому же, я перестал слышать Герта и это добавило паники в моё и без того нервозное состояние. Если бы не инстинкт Охотника, то, повинуясь здравому смыслу, я бы пришел к выводу, что ошибся и искать следует в другом месте. Именно благодаря этому самому инстинкту преследователя, я знал, что умуб всё ещё здесь, несмотря на то, что я не слышу Герта. Мой враг умён, он изо всех сил старается избавиться от Герта, подавить его, замаскировать звуком следующей жертвы и, таким образом, стать для меня невидимым.

Общая доступная сеть зафиксировала факт прибытия грузовика и выдала перечень контейнеров и их содержимого. Я мог, также, узнать, что самыми крупными животными здесь являются большие птицы, гнездящиеся в островах-скалах. Это хищники, но не настолько крупные, чтобы напасть на человека. Немного поразмышляв, я пришел к выводу, что умуба они не заинтересуют. Отмёл я так же и возможность овладения сирагонцем. Оставались только разумные и привлекательные для него представители двух гуманоидных рас , находящиеся здесь. Группа биологов, генетиков и лаборантов с Тауруса и ещё с одной планеты — ёллены. В отличие он таурусов, ёллены очень семейны и всюду таскают за собой родственников: родителей, детей, бабушек, братьев, сестёр и так далее, даже если визит недолгий. Женственные, чувствительные, наивные и абсолютно лишенные технического склада ума и научного подхода, ёллены могли бы стать лёгкими жертвами умуба.

Но, общая сеть не фиксирует личных взаимоотношений людей, а меня интересует именно это. Когда я соединился с памятью умуба напрямую, то понял, почему его жертвами становились одинокие: он не выносит смешанной энергетики, остающейся после сексуального контакта. Милиана стала доступна для него именно в связи с одиночеством и неуверенностью в себе. Позже, он внушил ей любовь к недосягаемому объекту, что заставило её избегать мужчин и дальше. Мои сестра и имА стали напрасными жертвами: он проник в них лишь на то время, которое позволило ему снять нужную информацю, а затем просто убил. Герта он тоже сначала хотел просто убить, чтобы прийти за Милианой по условиям Договора между ними. Умуб знал, что, рано или поздно, она ему достанется. После расставания со мной нужно было просто подождать, пока она станет в его понимании «чистой», болезненно зацикленная на несуществующей любви ко мне, она не подпустит ни одного мужчину. Но, обладающий Жизненной силой и абсолютно девственный Герт оказался слишком лакомым куском. Он очень убедительно сыграл роль жертвы, полностью отождествившись со своим персонажем. Даже меня это ввело в заблуждение: он стал женственным, пассивным и капризным непонятно по какой причине. С самого начала он вынашивал план достойного завершения воплощения для того, чтобы прийти в мою жизнь в ином качестве. Нам не понять этих инопланетян — неужели нельзя было оставить всё, как есть?

Итак, меня интересуют люди, живущие на территории заповедника и не имеющие половых контактов в течении длительного времени, а проклятые кристаллы, фиксирующие абсолютно всё, неохотно делятся своим достоянием. До чего же я был разгневан! Вновь и вновь я вникал в инструкцию, но каждый раз упускал самое главное. Наконец я понял, что понятийная дифференсация происходит в моей голове, а сам кристалл не делит события на категории, записывая всё бессистемно. Тщательность мельчайших подробностей всего происходящего очень пригодилась мне сейчас. Например, в записях о последнем привнесении в пространство Силитау материальных и нематериальных объектов явственно виделся эфирный объект, оставшийся в пределах планеты после интервенции, а общая информационная сеть предоставила только список груза.

Из всех живущих здесь, в интересующих меня контактах не состоят двое: ребёнок, не достигший соответствующего для подобных связей возраста и старушка. Оба объекта находятся в данный момент на одном из островов, почти в одном месте. Красоты здешней природы, видимо, очень располагают к романтическому времяпровождению, поэтому, все учёные живущие здесь, несмотря на занятость, позволяют себе радости жизни регулярно. Получив необходимые сведения, я сразу отправился на нужный мне остров. Это колония близко расположенных друг к другу островков, поэтому припарковаться пришлось не совсем рядом с жилищем, а на соседнем острове. Странный дом располагался ярусами, прилепленный к скале и висящий над бездной. Я добрался до него пешком, испытывая совершенно необычные ощущения при передвижении. Каждый из островов имеет собственную гравитацию, отличающуюся от других. Если спрыгнуть в никуда, то ты будешь свободно парить, пока не попадёшь в зону действия гравитации одного из островов, в противном случае тебя медленно будет сносить к горячему ядру. Островов так много, что обязательно притянешься к какому-нибудь, так что, сгореть на ядре почти нет шансов.

Я слишком торопился, поэтому перепрыгнул на соседний остров неожиданно легко паря над бездной. Инстинкт преследования подавил естественный страх высоты, но, когда я вошел в дом, то адреналин буквально отравил меня. В доме всего два человека — один из них умуб, защищаясь, он способен убить меня и восстановить силы, завладев вторым. Кто из них? Наверняка он уже «работал» с ними обоими.

Кристалл не показал, куда именно делся эфирный объект, он зафиксировал только факт его прибытия. Возможно, я просто не сумел снять эту информацию, но, скорее всего, имеет место задержка во времени при записи. Например, я смог беспрепятственно определить. что происходило несколько дней назад, неделю, месяц, по мере отдалённости в прошлое, детализация увеличивалась. Но, я совсем не смог увидеть вчерашние события, как будто их ещё не записали.

Мальчик или старушка из семьи ёлленов?

Я замкнул защитное поле, в надежде отразить смертельный импульс умуба и активировал Лучи в ладонях. Подобно ядовитому зверю, умуб расходует импульс только в случае необходимости: убить мозг жертвы, чтобы полностью завладеть её Огнём Жизни или защититься. Он никогда не убивает ради забавы, рассматривая нас только, как источник продления своей жизни и не испытывая удовольствия ни от общения, ни от убийства. Любые наши эмоции для него отвратительны, поскольку сам он не способен испытывать ни чувств, ни эмоций.

Я услышал шум в одной из комнат и зашел туда. Мальчик лет семи внимательно на меня посмотрел и кинулся в другую комнату. Языком ёлленов я не владею, поэтому говорить с ним было бесполезно. Мне показалось, что он и есть умуб, поэтому я стал преследовать ребёнка. Страх накатывал на меня волнами, но не парализовал, а, как будто заставлял действовать быстрее, чем соображать. В доме было множество смежных комнат и ни одного коридора. Комнаты, как бы, перетекали одна в другую, до некоторых нужно было добираться по лестницам, так как они прилепливались к острову, повторяя его естественный рельеф и находились в разных уровнях. Мальчик, похоже, играл со мной и водил кругами. Если я не мог его найти, он выглядывал откуда-то из-за угла, и я вновь шел за ним.

Но, когда настиг, почему то не рассёк его лучом, что-то меня остановило. Возможно тот факт, что мальчик остановился и как-то странно посмотрел в сторону сидящей в кресле старухи. Всё заняло секунды.

Я с силой отшвырнул ребёнка в смежную комнату, чтобы смертельный импульс не смог поразить нас двоих, и тут же ударил лучом старуху, неподвижно сидящую в кресле. Она казалась спящей или мёртвой, я не слышал Герта, но чётко чувствовал самого умуба. Этот его неуловимый звук ранее смешанный со многими другими и замаскированный, теперь стал доступен мне, я запомнил его и теперь узнаю среди толпы, как бы он ни прятался. Несмотря на быстроту реакции, я потерял время и умуб убил бы меня — для первой охоты это был слишком серьёзный противник, но всё обернулось иначе.

Я не сразу обратил внимание на каких-то насекомых, которые слетались к потолку. То, что я принял за рой насекомых, быстро окружило старушку, как будто накидывая невидимую сеть, в облаке частиц всё предстало в ином свете. Старушка-умуб распалась на несколько фигур. Я знал, что нужно сделать: выбрать среди них умуба и запаковать в контейнер. Саму испуганную колышущуюся туманную старушку я отмёл сразу, а два оставшиеся человека выглядели, как Герт. Один из них такой, каким я его знал при жизни, а другой — девушка из моего сна. Они оба с улыбкой смотрели на меня, а моё сердце чуть не разорвалось от боли утраты. Это всего лишь форма, зная, как я падок на внешнее, умуб пытается сбить меня с толку, но я чётко услышал его звучание, исходящее от Герта-мэй, и засосал его в контейнер.

Сирагонец собрался в форму, а оставшиеся фигуры исчезли. В следующее мгновение, частички сирагонца окружили меня, облепляя кожу и всё поплыло. Очнулся я уже на борту мини-лайнера, следующего к Таурусу: сирагонец доставил меня почти до самого дома.

В космопорте меня встретили сотрудники СБ и забрали контейнер. Почему же сирагонцы не оставили умуба у себя? Для них это было бы нарушение Священного Суверенитета. Преступник некогда относится к гуманоидной расе и появился он в Ягинуине именно потому, что в нашем социуме есть проблемы.

Отчуждённость — одна из них.

На место Килана придёт другой паразит потому, что ему есть чем поживиться. Необходимо устранить Причину на уровне общества, тогда и умубы не появятся более.

4.

После общения с сирагонцем, мне стало вдруг всё совершенно безразлично, я не чувствовал ни боли потери, ни усталости, ни злости и агрессии. Я даже не испытывал интереса к женщинам, хотя этот неуёмный позыв должен был обостриться в связи с воздержанием несколько недель. Таков метод действия Миротворцев — они просто размагничивают. Несколько сирагонцев способны устранить массовую конфликтную ситуацию на уровне целой планеты, как бы, прокалывая вздувшийся пузырь, готовый взорваться.

Я прожил это — всё перестало иметь значение. Мои потери и достижения показались далёкими и не стоящими внимания.

Моя жажда мести Милиане показалась мне детской глупостью. Когда я отдохнул и отоспался, то нашел её, застав в плачевном виде: она не ела в надежде умереть от голода. Да, в Ягинуине суицид — почти невозможное дело! Если прыгнешь из окна — не разобьёшься. Порежешь вены — сработает датчик крови. Утонуть в искусственном озере — тоже безнадёжная затея.

Конечно, она обрадовалась, стала целовать меня, плакать. Худая и обессиленная Милиана не вызывала у меня ничего, кроме сочувствия. Я уговорил её воспользоваться профессиональной помощью «ради нас» и пройти курс реабилитации для жертв, подвергшихся ментальному насилию.

Ей я не стал объяснять подробности, а она ошалела от счастья моего возвращения, на которое уже не надеялась и согласилась на всё, лишь бы я остался.

Что такое ментальное насилие? Это когда кто-то без спроса лезет в голову и навязывает свои идеи, а вы принимаете их за свои собственные. Это побуждение к тому или иному действию в корыстных целях, связанное с нарушением Свободы Воли жертвы и оставляющее неизгладимый след в её жизни.

Милиана не была дочерью одного из иБабов, живущих по соседству, как я предполагал раньше. Она работала, зарабатывая себе на жизнь переписыванием книг и копированием иллюстраций. Попытка её родителей основать свой собственный клан, когда они обнаружили, что ожидают ребёнка, не оказалась удачной. В клан пришла ещё одна жена, на этом его рост завершился. Женщины не смогли найти общего языка и всё время ссорились. ИБаб — неудачник долго терпел, но, в конце концов, в один прекрасный день бросил обеих и не вернулся домой. Мать Милианы нанялась работать в богатый клан, через несколько лет к ней присоединилась и её повзрослевшая дочь.

Совсем юную Милиану наняли переписывать книги, находящиеся в личной библиотеке иБаба. Он сам редко посещал своё богатое книгохранилище, поэтому поставил там один из не нужных ему подарков — каменную голову с железным лицом. Эта скульптура так давно стояла там, что я, посещая не раз книгохранилище, никогда не обращал внимания на древний каменный саркофаг умуба. Обычно я не задерживался в библиотеке и сразу покидал, как только находил нужную книгу, забирая её с собой. Милиане приходилось проводить здесь дни напролёт в монотонной рутинной работе, поэтому у умуба было достаточно времени подобраться к ней и завладеть её несложными мыслями, подселяя в них свои собственные идеи. Вначале Милиана инстинктивно боялась оставаться в библиотеке, но её имА заставляла её работать и упрекала в лени и выдумках, лишь бы отлинять от заработков. Её жалобы на слабость и головную боль вызывали у одинокой матери только волну раздражения и гнев. Часто мать избивала её, поэтому легче было согласиться на библиотеку и заглушить страх.

Всё началось с зависти. Аора стала предметом зависти не только Милианы, за её спиной шептались все женщины, но она не обращала внимания, зная себе цену. Умуб ухватился за это чувство в Милиане и стал эксплуатировать его: «У этой девицы есть всё, но ты достойна большего». — внушал он ей. Заставить пожелать нереальное, пообещать исполнить это желание в обмен на свою свободу — это было целью умуба.

Да, Милиана не обладала ни ростом Аоры, ни её красотой, ни социальным статусом дочери сильного Клана. Но, она вполне могла пожелать меня. Умуб сделал меня привлекательным в её глазах только потому, что я был рядом с Аорой и все считали нас любовниками. Когда моя сестра закрутила первый незаконный роман (даже не могу вспомнить, были ли у неё другие), она стала нарочито появляться на людях со мной, а я всячески подыгрывал ей. Умубу удалось внушить некрасивой и не уверенной в себе девочке, что она любит меня и готова на всё ради этой любви. Когда мы случайно встречались с ней во дворе или в библиотеке, умуб внушал ей, что я пришел к ней, хотя я даже имени её не знал. Вскоре она была уже уверенна, что у нас завязываются отношения и, всё было бы хорошо, если бы не разлучница Аора, которая никак не хочет меня отпустить, хотя уже приняла обряд Принадлежания.

Всё шло не так быстро, как ему хотелось, Милиана слишком медленно соображала, а потом исчезла вовсе, сменив место жительства. Но внушенная любовь жила. Милиана не желала думать ни о ком другом. Прошло несколько лет, она снова получала работу в нашем Клане и стала проводить много времени в библиотеке. Умуб без труда подобрался к уже знакомой жертве и стал уговаривать освободить. Она не прочла в книге о том, как совершить обряд — нет никакого обряда, умуб внушил ей ложные восспоминания так же, как и о наших несуществующих свиданиях. Насколько я понимаю, ей достаточно было разбить камень и позволить умубу взять часть своего Огня Жизни. В благодарность он вернёт ей меня и не убьёт.

Обман состоял в том, что я ей никогда не принадлежал и мы никогда не встречались. Рано или поздно Милиана должна была попросить его и о других услугах в обмен на собственную жизнь.

Она именно так и поступила.

Теперь, когда потеря друга стала для меня далёким и не приносящим боли событием, я совсем иначе взглянул на Милиану. Как на слабую женщину, которой необходима помощь, а не как на коварную сообщницу умуба. Я попросил у неё прощения за своё поведение, она расплакалась. Я держал её за руку, когда к ней присоединяли сканирующую систему. Современная аппаратура позволяет увидеть мозговые волны и отделить чужеродное: ложную память, навязчивые идеи, сложные неестественные узлы связей, возникшие под влиянием извне.

То, что не несло её личной окраски, удалили из памяти с разрушением всех связей. Уже после первого сеанса Милиана не могла припомнить причины столь навязчивого поведения по отношению ко мне. Прошло всего несколько дней, и она перестала так остро нуждаться в моём обществе, мы общались по сети какое-то время, а потом она поняла, что ей вовсе не нравятся такие, как я. Во мне не хватает эмоциональности и утончённости, я совсем не романтичен, она не могла вспомнить ничего привлекательного во мне. Вскоре Милиана прекратила со мной общение, закрутив роман с парнем из группы взаимопомощи жертв ментального насилия.

Я больше никогда не видел её.

5.

Прошло одиннадцать лет с того момента, как я запаковал первого «клиента» в контейнер. Мне перевалило за сорок, здесь этот возраст считается молодостью, а зрелость начинается с восьмидесяти. Средняя естественная продолжительность жизни биологического тела мауна — 120 лет. Если бы я остался в Кслантенале, уже ни одна женщина не поворачивала бы заинтересованного лица в мою сторону — век жизни иуби вдвое короче. Выгляжу я гораздо моложе своих лет по нескольким причинам: во-первых, владельцы нитронов почти не стареют, а во-вторых — моё тело дважды полностью восстанавливали, собирая из кусков. В одном случае кроме головы и частично скелета ничего не сохранилось, мне заново выращивали все органы и сгоревшую кожу. Во втором смертельном случае умуб разорвал мне внутренние органы, проникнув в тело. Кроме полной регенерации пришлось блокировать часть памяти, связанной с невыносимой болью, длившейся несколько суток. Но вновь воссозданное тело всё равно помнит эту дикую физическую боль и соответствующим образом рефлекторно реагирует. С одной стороны — это повысило скорость защитных функций, а с другой — вызывает неконтролируемые выбросы адреналина, расходующие силы.

Убиваемый умубами, я умирал шесть раз. И каждый раз моя неиссякаемая воля к жизни заставляла нитрона доставлять моё тело в отделение экстренного восстановления. Я не могу умереть, не дождавшись Герта.

Наше с ним общение после его смерти, был ли это сон? Оно реально или плод моего воображения? Чаще всего приходится смиряться со вторым.

Первое время, возвращаясь после охоты и закручивая очередной бурный роман, я ожидал оповещения об отцовстве. Но не получал его. Я торжественно обещал себе и искренне в это верил, что распрощаюсь с опасной работой и приложу все силы ради того, чтобы стать мужем для той, кто подарит мне маленькую дочурку. Если женщина откажется от ребёнка, я заберу капсулу с эмбрионом домой и буду сам сидеть около малыша, уделяя столько внимания, сколько будет нужно.

Проходил год за годом, и я перестал надеяться.

Возможно, что это был всего лишь сон.

Я возвращался в заповедник Силитау в надежде прожить там присутствие своего друга, заходил в то самое жилище ёлленов, где видел Герта в последний раз, но так и не услышал его. Конечно же, это только души иуби не могут преодолеть мембрану, поэтому вынуждены воплощаться вновь и вновь в Кслантенале. Маунам доступна для следующего воплощения любая из планет Метагалактики, и для этого не обязательно умирать именно там. Несколько раз я приглашал своих подруг для романтической прогулки по островам. Увы, эти отношения затухали так же, как и все остальные: я уходил на очередной вызов, а она меня не ждала.

Я не виню женщин, которым не мог дать не только стабильности в отношениях, но и даже гарантии своего возвращения в жизнеспособном виде. Воин-Охотник не может иметь ни семьи, ни близких. Любимые люди — самое уязвимое место, умело манипулируя которым, умуб может вырваться из западни. Круг моей жизни циклично и неразрывно замкнулся: я уходил на охоту потому, что меня никто не ждёт и не станет оплакивать в случае гибели, и я не мог позволить себе сердечную привязанность, чтобы не подвергать близкого человека страданиям связанных с ожиданием моей смерти или с известием о ней.

Каждый раз, возвращаясь в Ягинуин, я надеялся, что эта охота была последней. Но, проходило время, и меня вызывали к очередному «клиенту». Недолго думая, я оставлял необходимые распоряжения на случай не возвращения, и отдавался инстинкту преследования.

Охотником нужно быть, этому невозможно научиться. Необходимо родиться с мощным всепоглощающим инстинктом преследования, подавляющим страх смерти, сексуальное влечение, голод и боль. Становясь Охотником, я забывал о времени, мог не спать, сутками выслеживая добычу, игнорировал дискомфорт, связанный с полным отсутствием бытовых удобств, легко преодолевал адаптационные сложности, преследуя умубов на других планетах. Самое поразительное состоит в том, что я отождествляюсь с умубом и начинаю думать, как он, сам становясь опасным хищником. Разумеется, мне не нужны чужие жизни — мне с избыткм хватает Огня, который Отец восполняет до тех пор, пока моя единица жизни необходима в данном воплощении. Меня интересует только цель преследования, для достижения которой хороши почти все средства.

Сначала я работал один, потом в команде с представителями других рас. Их опыт мало чем помог мне: они действуют органами, которыми не обладаем мы. Но, коллективная охота — это незабываемые впечатления. Почему бы не создать себе команду из жителей Тауруса? Рано или поздно я погибну или постарею, кто-то должен продолжать моё дело! К счастью, на Таурусе усилили защитные системы, и мне не приходилось сталкиваться с умубами на родине.

В Кслантенале обнаружились несколько древних, не вскрытых контейнеров, которые я лично отыскал, чувствуя запах и специфическое звучание умубов. Было очень интересно спустя столько лет побывать на родине. Затеряться среди иуби, оставаясь незамеченным и не привлекая к себе внимания, мне, рождённому одним из них, было совсем не сложно. Оценивая жадность каждого из владельцев, я просто купил все контейнеры, а один украл ночью, после чего навсегда исчез.

Иногда я задумываюсь: если бы я остался в Кслантенале, как бы могла развернуться ситуация? Килан не последовал бы за мной в Ягинуин, это однозначно. Выходит, что присутствие Охотника притягивает умубов. По этой причине я не стал искать преемника в Ягинуине, а, возвращаясь домой, просто живу и не позволяю инстинктам заполнить всю мою жизнь, став основной мотивацией.

Даже если я мастер своего дела, обладающий уникальными способностями, это всего лишь работа. Сколько я сменил их за эти годы? Настанет время, я распрощаюсь и с профессией охотника тоже, не стоит вовлекаться слишком уж.

Моё знакомство с ёлленами неожиданно продолжилось почти сразу же после первого опыта охоты. На этой планете обитала ранее разумная гуманоидная раса, гораздо менее развитая, чем нынешние ёллены. Люди, ставшие мне родными — выходцы с Тауруса, наши далёкие предки, покинувшие родину много веков назад ещё до вступления в Конфедерацию. В те древние времена до соседней солнечной системы приходилось добираться по нескольку лет на примитивных космических кораблях, способных передвигаться только в физическом пространстве со скоростью не намного превышающую скорость света. На Таурусе существовало обширное идеологическое общество, исповедующее естественность жизни. Можно быть активными Сотворцами и преобразователями окружающей среды, а возможно предположить, что Создавший нас сотворил всё необходимое сразу в комплекте и достаточно только рационально использовать всё это. Когда открыли Ёллен, имеющий атмосферу, многие противники научно-технического прогресса пожелали эмигрировать с Тауруса и основать социум, основанный на своих философских убеждениях.

Навигационная система древних не была столь совершенной, как сейчас. Ёллен потерялся, как будто бы и не существовал, и связь с нашими земляками надолго утратилась. Впоследствии оказалось, что он никуда не исчезал, просто его орбиту неправильно рассчитали.

Внешне ёллены сохранили свой внешний, ничем не отличающийся от нас, облик, но их цивилизация потекла совсем в ином русле. Такие возможности, как левитация и телекинез для большинства из них — естественная возможность, талант, способность, передаваемая по наследству. Эти люди открыты и доверчивы, как дети, они стали такими вследствие включенности в общее ментальное поле, находясь в котором невозможно ничего утаить и всё твоё тайное становится всеобщим достоянием. Конечно же, ёллены совсем не такие, как плоские иуби, они гораздо боле развиты. Но. На Ёллее до сих пор не воплощаются даже урги, не говоря о сиургах. Это означает, что их цивилизация стоит на иерархически более низком уровне развития, чем наша. Если для ургов некоторые способности, наподобие телекинеза — побочный чисто внешний эффект развития, то для ёлленов он является самоцелью и признаком полноценности сам по себе.

Возможно, такое заторможенное развитие произошло потому, что нынешним ёлленам пришлось перерабатывать остатки предыдущей расы, жившей ранее на их второй родине. Если представить, что на какой-то планете люди долгое время нарушали Закон и постепенно деградировали, утратив контакт с Творцом, они перестали быть созидательными и стали деструктивными. Запустился механизм самоуничтожения на уровне цивилизации, тотально поглотивший всех. В какой-то момент они перебили друг друга в ужасном побоище, используя оружие массового поражения, а остатки мирного населения погибли от голода или отравились трупным ядом. Их души не смогли покинуть пределы родной планеты и блуждали неприкаянными призраками. Прошло достаточно времени, чтобы останки тел и руины поселений поглотила земля, а воздух очистился, но совсем недостаточно для зарождения нового вида жизни.

Случайным ли стало неожиданное открытие пригодного для дыхания, плодородного, и совершенно свободного для колонизации Ёллена? Наши земляки радостно заселили тихую планету и стали размножаться. Они построили жилища, гармонично вписавшиеся в природу, приручили животных и растения, трепетно относятся к любому проявлению жизни, развивают естественные человеческие способности и почитают предков. Души наиболее развитых коренных жителей самого Ёллена получили возможность воплотиться в их среде. К сожалению, многие из Неприкаянных не смогли, или не захотели вернуть себе человеческий облик, став умубами.

Мне доподлинно неизвестна история Ёллена, находясь на этой планете, я не смог в точности сосканировать и расшифровать их Хроники. Но я знаю одно: каждый из умубов, паразитирующий ныне на чужих жизнях, был когда-то Создан по Образу и Подобию. Все они действуют одинаково: находят слабое место в человеческой душе и предлагают «решить проблему». Умуб, овладевающий Огнём Жизни развитого ёллена, одерживает и перерождает его физическое тело с сохранением всех способностей. Это очень опасные соперники, со временем превратившиеся в целую расу.

Я нашел помощников среди самих ёлленов и прожил там несколько лет, обучая их. Как ни странно, инстинктом преследования, который я научился распознавать в людях, обладают не только мужчины. Женщины стали подругами по профессии, обучаясь гораздо быстрее, чем мой брат воу. Непонятно почему, но я всегда избегал связей с ёлленками, так похожими на женщин синонической расы. Каждые два-три месяца я возвращался в Ягинуин, относясь к деятельности на Ёллене только как к работе. Если бы одна из этих телесных красавиц родила мне ребёнка, мне пришлось бы остаться там. О том, чтобы застрять навсегда на Ёллене не могло быть и речи! Смог бы я бросить мать своих детей, чтобы вернуться на Таурус?

На этот вопрос нет ответа в связи с отсутствием подобного опыта, который я не собирался приобретать.

Возможно, мне всё это и приснилось, но Герт вернётся в Ягинуин, именно поэтому я так упорно не желаю залипнуть навеки вечные на какой-нибудь тихой планетке. Духу с Раунуола было невыносимо сложно привыкнуть к биологии гибрида и физике с меньшей мерностью, на Ёллене ему не выжить!

Как только на этой планете появилась своя достаточно сильная команда Охотников — я перестал там бывать. Многие из ёлленов гораздо лучше, чем я, как пофессионалы. Исповедуя философию всеприятия и не сопротивления, ассимилирования вместо завоевания и приученные оказывать помощь всем, кто их попросит, ёллены утратили способность бороться и воевать. Я просто активировал их древние записи Духа, относящиеся к тем временам, когда нужно было бороться за существование. Природная способность ёлленов действовать сообща, единым коллективом, просто поразительна.

Несколько лет я принимал участие в войне ёлленов с вискариями. Вискарии — местная раса умубов, подселяясь в тело человека, они мутируют, покрываясь шерстью, становятся похожими на животных, облекаясь в физичность. Несчастная порабощённая душа ёллена при этом остаётся там же, с ужасом наблюдая деградацию собственного тела. Обладая сильным Духом, можно выдавить тварь из себя, но это чревато смертью. Именно в такую передрягу я попал по неопытности в самом начале моего участия в их вечном противостоянии, засосавшего меня на несколько лет. Умуб овладел мною, но я яростно сопротивлялся. Покинуть планету и привезти на Таурус вискария, подселившегося в меня, я не мог, поэтому решал проблему самостоятельно. Это именно тот случай, когда умуб, не желая покидать меня, разорвал органы изнутри и, приняв за мёртвого, покинул. До чего же долго пришлось возвращаться к живому состоянию! Год я проболтался по медицинским учреждениям и реабелитационным центрам, но, как я ни сопротивлялся, пришлось вернуться на Ёллен и продолжить.

Я метался с Тауруса на Ёллен несколько лет, моя жизнь превратилась в кошмар, когда проснувшись, ты не сразу понимаешь, где находишься. Меня могли срочно вызвать на массовую заварушку в любой момент: во сне, во время жаркого свидания или пребывания в санузле. Такое впечатление, что я перестал принадлежать себе. Это продолжалось бы до сих пор, если бы я не понял, что вискарии не могут полностью уничтожить ёлленов — они не смогут выжить без основного источника собственного паразитарного существования. А для ёлленов — постепенное возвращение к человеческому облику истинных хозяев планеты это Долг, дхамма, исполнив которую они смогут взойти, как цивилизация.

Я спокойно оставил эту планету — они справятся без меня. Это не мой Долг, именно поэтому я до сих пор жив.

Теперь, когда я опытный владелец нитрона, перемещение из одного хорошо знакомого места в другое не занимает много времени, даже если эти места находятся на разных планетах. Нитнон действует, не линейно соединяя две пространственно-временные координаты. Я мог заснуть в своей ягинуинской комфортной квартирке, а проснуться в пещерах Ёллена, перенесённый нитроном, исполняющий эту функцию рефлекторно так же, как и моё спасение в случае увечий, грозящих уходом из жизни.

С тех самых пор, как покинул Ёллен, я работаю один уже долгое время. Никакого тебе человеческого фактора и ответственности, с ним связанного. Если я не вернусь — никто не станет меня оплакивать. Однажды на охоте я потерял всех своих братьев по профессии и до сих пор не могу простить себя, несмотря на то, что Следствие, возбуждённое по данному факту, признало меня невиновным.

Так же, как и в случае войны ёлленов с вискариями, это была не моя дхамма, поэтому я не погиб, на мне не осталось даже царапинки.

6.

Уже много лет я не возвращаюсь к полинявшим в памяти событиям прошлого. Я не ворошу его, а оно не терзает меня. С тех пор произошло столько разных событий, каждое из которых притупляет яркость и значимость предыдущих, что я начал сомневаться в реальности прошлого.

С момента последней охоты прошло около месяца, я успел отдохнуть, просмотрел последние новости и происшествия, побывал на нескольких бесперспективных свиданиях. Я вдруг осознал, что Женщина, которую я ищу, стала являться ко мне вездесущим отзвуком в каждой новой сиюминутной подруге. Иногда я слышу её запах, ловлю мимолётный взгляд, узнаю улыбку и проживаю это ни с чем несравнимое чувство близости.

Это происходит лишь на мгновение, затерянное в межвременье. Как будто она приходит издалека, приближаясь шаг за шагом. Я стал околачиваться в общественных местах, отчасти от скуки, но с затаённой надеждой на случайную встречу. В заполненных праздными людьми парках и пляжах очень легко общаться и знакомиться, находить непринуждённых собеседников обеих полов и подружек, желающих оторваться с тобой, где-нибудь уединившись, а потом навсегда исчезнуть. Так что, всё это время я не чувствую себя одиноким.

Нет, я не одинок, но мне этого недостаточно. Я не ищу случайной близости, а всё чаще игнорирую подобные свидания на один раз, когда они сами меня находят.

Несколько дней назад увидел яркое приглашение театра Минунзу, возникающее среди прохожих в виде голограммы с танцующими девушками в их натуральную величину. Прикоснувшись к танцовщице, ты получаешь ссылку афиши со всеми адресами, данными и кратким содержанием предполагаемого шоу. Последний пункт в афише, как обычно весьма приблизителен, так как, высшее мастерство артиста — это живая импровизация с возможной сменой сценария и актёрского состава по ходу представления. Очень часто в действо вовлекают кого-то из зрителей.

Я не пошел на представление, но, спустя несколько дней, навестил театр Минунзу. Казалось, здесь ничего не изменилось за одиннадцать лет, как будто я ушел только вчера. Тренировочный зал Герта восстановили, я увидел наше жилище со смежной стеной таким, каким запомнил тогда. Теперь в этом зале могут тренироваться все желающие, приобщаясь к духу его великого мастерства. Многие пытались повторить номера Герта, но никому не удалось даже хоть немного приблизиться. То, что он исполнял с лёгкостью, кажется теперь невозможным. Таких, как Герт больше нет, он так и остался уникальным и никем не превзойдённым Мастером. Его последователи пытаются исполнить танец, а Герт не просто выполнял, он был танцем, он полностью растворялся в нём, сливался в течении многочасовых тренировок. Для него это не было просто профессией, как для большинства, вживаясь в Образ, Герт становился им безраздельно, забывая о еде, обществе и других таких естественных потребностях.

Директор Мизу поприветствовала меня певучим голосом и предложила остаться на ужин (для кого-то завтрак). Годы стёрли боль событий, заставивших меня покинуть театр так надолго. И вдруг неожиданно состояние радостного Предчувствия вошло в меня, хотя, направляясь сюда, я боялся вновь прожить боль потери и впасть в депрессию. В сокращённой компактным режимом здания общей гостиной, постоянные обитатели Минунзу уселись за круглый стол. Я поприветствовал заметно постаревших мастера Анцимуна с женой и многих других, кого знал раньше, а так же пришедших за время моего отсутствия. Вопреки мрачным ожиданиям, еда не просто полезла в горло, а с удовольствием усвоилась организмом, впитываясь в кровь вместе с театральными разговорами.

Мне показалось, что я вернулся, наконец, домой после долгих странствий. На сегодняшний день я не помню ничего из своего детства, как будто бы моя жизнь началась только после перехода через мембрану. Я помню себя сразу взрослым, живущим самостоятельно в Ягинуине. У меня было много моментов радости и успеха, были люди, отдавшие свои жизни, сражаясь рядом со мной. Мои милые соседи каждый раз искренне радуются моему возвращению во здравии с очередной охоты, они дарят тепло своих сердец и не задают вопросов.

Но. Никогда и ни с кем, я не почувствовал себя дома, как здесь. Все они — моя семья, и я понимал это ещё в те далёкие времена, живя в Минунзу почти год. Это было самое счастливое время. Среди нас не хватает только Герта.

Я внимательно взглянул на окружающих и заметил одно не занятое за столом место, как будто бы он вышел ненадолго, и сейчас вернётся.

Анцимун попросил мою соседку слева пересесть на то самое незанятое место и расположился рядом со мной.

— Ты нисколечки не постарел. Постой-ка… У тебя черты лица стали другими, но меня ты не введёшь в заблуждение: ты совсем не изменился, немного повзрослел и поумнел, но всё тот же мальчишка. Мужчина остаётся таким до тех пор, пока, наконец, не остановит свой вечный поиск на одной женщине. До этих пор ты так и ходишь по свету в качестве Сына и никогда не перейдёшь в Отца. Отец — это мужчина, который знает точно, чего хочет и берёт своё, а Сын всё продолжает искать.

— Вы правы, как всегда, Мастер.

— И всё же, ты уже близок к переходу в более высокий статус, иначе не вернулся бы. Похоже, мне можно спокойно уйти на покой, — Анцимун положил мне руку на плечо. Слеповатый при свете дня Синона, он выглядит сильно постаревшим. Он был ненамного старше Герта, на каких-то пару десятков лет. Сколько ему сейчас? Сто сорок? Сто пятьдесят? Я взял его за руку, покрытую тонкой пергаментной кожей.

— Что вы, я бы никогда не смог заменить вас, даже если бы остался. Но, я просто зашел в гости.

— Ты останешься, я ждал твоего возвращения.

— Мне очень жаль вас разочаровывать, но я, действительно, зашел в гости, чтобы убедиться в том, что мне не приснилось всё это.

Старик хитро прищурился и обнял меня на прощание так, как это делает мой родной отец, с которым я общаюсь довольно часто. Он остался при своём мнении, несмотря на мои возражения.

Сладкое ощущение предстоящего сюрприза, подхваченное в Минунзу, щекочет мне желудок. Возможно, это просто переваривается ужин в семейном кругу. Кто знает? Желая продлить удовольствие, я решил пройтись пешком и воспользоваться на этот раз транспортной сетью, хотя почти всегда передвигаюсь, с помощью нитрона. Вдруг по возвращении домой всё закончится? Поднимаясь в лифте к своему жилищу, я уже знал, что меня там ждёт гость. Незаконное проникновение в личное пространство нисколько не насторожило, не исчезло и ощущение комфорта, а только усилилось. Я привык расслабляться, возвращаясь в Ягинуин, оставляя войну и преследования там, где им положено быть, а не тащить всё к себе домой, отравляя пространство чуждыми проблемами. Именно поэтому даже не потрудился усилить личное защитное поле, а просто вышел из лифта в своей квартире, улыбкой приветствуя девочку, сидящую, поджав худенькие ножки, на моём диване. Ещё не взрослая, но уже и не ребёнок, с прозрачными волосиками на голове, отсутствующими бровями и открытым взглядом ясных глаз, обрамлённых депегментированными ресницами — типичная представительница пранаической расы.

Судя по тому, что я утонул в бездне невоспринимаемого пространства вместо того, чтобы услышать звук её имени, передо мной дитя ургов. Моё хитромудрое нестандартное защитное поле могла с лёгкостью преодолеть только такая, как она.

— Извини, что я вошла без разрешения.

Невольно мои губы расплылись в улыбке, глядя на это хрупкое создание, считающее себя взрослой. В ней было что-то до боли знакомое, но я уверен, что мы не встречались раньше. Или мне память отшибло?

— На детей не распространяются подобные условности, я рад видеть тебя. Надеюсь, ты всё сама нашла в синогуляторе, пока меня не было.

Девочка смешно поморщилась и засмеялась:

— У нас слишком разные гастрономические предпочтения!

Я плюхнулся на диван рядом с нею.

— Я тебя знаю, — утвердил я , — только не могу припомнить обстоятельств…

— Не надейся, я не твоя дочь, хотя, если бы не ты, то и меня бы не было здесь сейчас.

От этой детки ничего не скроешь: в какой-то момент мне показалось, что она напоминает мне одного близкого человека. Возможно одна из моих подружек…

— Тебя бы не оставили в неведении, если бы ты стал отцом ребёнка.

— Да, конечно, биологическому отцу всегда сообщают о подобном факте, таков закон.

Я снова попытался просканировать её имя и опять провалился в бездну необъятности.

— Урсулана, — представилась она, совсем серьёзно, как взрослые урги, — но для тебя — просто Лала.

Она застыла, оценивая мою внутреннюю реакцию. А я, совсем иначе посмотрел на девочку, чья мать умерла на моих руках. В моей памяти воскресли также и события тех времён, о которых я предпочитал забыть. Как ей жилось всё это время? Я так и не собрался ни разу навестить её.

Лала выглядит уверенной в себе и расслаблена, похоже на то, что она любима и довольно счастлива. Разве что худенькая до такой степени, что нужно проверить, нет ли сквозняка. Урги способны материализовывать любые предметы, включая еду, с помощью нитронов. Так что, вряд ли её кто-то морит голодом. Маленькая Урсулана явно настроилась на мою ментальную волну:

— Только обычный телекинез, — усмехнулась она, — у меня узкие кости скелета, поэтому кажусь такой худой. Забывать поесть и не испытывать голода — обычное для меня дело.

Конечно, она такая же, как Герт: тонкие кости, отсутствие инстинктов и чувства голода. Многие представители её расы именно такие, стоит ли удивляться?

— Имена растут и меняются вместе с нами. — Сказала она с сожалением. — Всё это время мне так нравилось быть ребёнком.

— Не хочу тебя огорчать, но ты до сих пор ещё не взрослая, так что наслаждайся детством, у тебя ещё достаточно времени.

— В том смысле, что моё физическое тело ещё не вошло в полноту взрослой фазы — да, — уловив мою полную некомпетентность в смысле границ переходного возраста, она продолжила:

— Ребёнком считается человек, пребывающий в Поле Матери. Если смотреть на это Поле, то можно увидеть двоих, как одну жизнь. ИмА приняла меня в тот день не только в своё физическое лоно, я смогла войти в её Поле Любви Матери, полностью растворяясь в нём.

— С твоей мамой что-то случилось?

— Не с ней, со мной. Я умираю, как ребёнок и мы обе это знаем, — она снова наткнулась на непонимание с моей стороны, — в моём организме созревает первая яйцеклетка.

— Насколько мне известно, это не такая трагедия, как кажется. Ты сначала будешь испытывать дискомфорт, но потом привыкнешь, все женщины проходят через это. Современные технологии способны полностью исключить какие-либо неприятные моменты, связанные с….

Девочка с сожалением посмотрела на меня, абсолютно ничего не смыслящего в женских проблемах:

— Вместе с первой кровью я выйду из Поля Матери.

— Ну и что тебя так пугает?

— Оставить её одну.

— Она же не выгонит тебя только потому, что ты повзрослела.

— Она — нет. Во мне самой возникнет потребность и осознанная необходимость уйти. Уже несколько месяцев я задерживаю этот необратимый гормональный процесс — созревание яйцеклеток, но дальше тянуть невозможно. Если я не войду в полноту иньского звучания, моему мужчине будет сложно найти меня. До тех пор, пока я одна, о полном раскрытии внутреннего потенциала не может быть и речи. Не реализовав Данность, с которой я пришла в воплощение, я буду нести за это ответственность.

— А, если ты не встретишь своего мужчину, что тогда?

— Это невозможно, пара ургов всегда воссоединяется! Мы проживаем Единство вне зависимости от пространства и времени.

— Ну, к примеру, он не воплотился в данное время.

Лала задумалась.

— Да, такое случается, но очень редко. В подобном случае, он пришел бы ко мне в качестве биологического сына.

— Но, это же не одно и то же!

— По сути — то же самое. Я знаю твою проблему и пришла помочь.

— Как ты поможешь, ты совершенно не имеешь понятия о проблемах взрослых, особенно если они мауны. Мы можем искать друг друга, но так и не встретиться, если это не входит в задачи данного воплощения! Видишь ли, существует очень много дел, которыми мы можем заниматься только будучи одинокими и никому не нужными.

Лала подсела ближе, взяла ладошками моё лицо и повернула в свою сторону. Я испугался, что она может поранить свою прозрачную тонкую кожу о мою щетину и поспешил отстранить её пальчики, поворачиваясь к ней.

— ИмА научила меня трепетному отношению к жизни. В первую очередь, к своей собственной, а потом, к любой другой. Жизнь хрупка и очень ценна, её необходимо пестовать и развивать, её нужно лепить, доводя до совершенства. Воплотившись здесь, мы можем изменить абсолютно всё!

— Возможно, для ургов это так и есть. Но не для нас, простых смертных!

— Ты не веришь. Вера — Великий Разум, расширяя границы Разума, мы способны на то, что кажется невозможным. Если ты веришь в одиночество, то ты останешься таковым.

— Я устал верить в то, что никогда не произойдёт!

— В том то и дело: ты говоришь «Сначала покажите мне, а потом, так уж и быть, я поверю, что это возможно»! Верить нужно тотально, каждой клеточкой, не допуская и тени сомнения в невозможность свершения.

Очень скоро я покину свою имА и уйду во взрослую жизнь. Я уже официально включена в состав экипажа дитургинона, она не сможет меня сопровождать. Я собираюсь войти в самостоятельность, совершая взрослые поступки.

Я смотрел на эту умную девочку, совсем ещё ребёнка и вспоминал Герта. Он тоже совершал значительные поступки.

— Тот, кого ты вспоминаешь всё время, вы обязательно встретитесь. Ты не поверил ему, поэтому заблокировал его очередное воплощение. Мы с ним похожи лишь тем, что в нас обоих Дух Раунуола, мы не являемся прямыми кровными родственниками. Ему совсем не обязательно воплотиться в тело гибрида, теперь он сможет быть таким же, как ты.

Она закрыла глазки и замолкла, я не нарушал паузы, ожидая продолжения рассказа о моём друге. Но, Лала сменила тему:

— Я благодарна тебе за тот день.

— Каждый на моём месте поступил бы точно так же.

— Именно ты оказался в нужном месте в нужное время. Сейчас я имею возможность поблагодарить тебя.

— Я ни в чём не нуждаюсь и сделал то, что был должен. Живи на здоровье, детка и будь счастлива, ты выросла настоящей красавицей и просто огромной умницей. Прости, что не нашел тебя сам.

Лала захихикала и скорчила уморительную гримаску:

— В тебе заложен совсем другой канон внешней красоты и на самом деле нравятся вот такие. — Она оттянула комбинезон в том месте, где у женщин бывает грудь. — Но, ты не соврал, назвав меня красивой. Ты сказал это точно так же, как она!

— Твоя имА?

— Да.

Девочка бесцеремонно приложила палец к моим губам, прекращая всякие возражения и продолжила:

— Все эти годы я занимала собою всё её жизненное пространство, не оставляя ни малейшего шанса обрести хоть немного постоянного спутника жизни. Я затмевала и поглощала любые сердечные привязанности, став единственным центром её вселенной. Её жертва продолжалась одиннадцать лет, а я не была способна понять того, что ребёнок не может заполнить в сердце женщины место, предназначенное мужчине.

Я с улыбкой смотрю на это детское личико, произносящее с упоением такой серьёзный монолог. Даже прикрыл ладонью рот, сдерживая смех. Внезапно настроение Лалы переменилось, как будто ветер подул с юга:

— Ты прав, я ничегошеньки не смыслю в тонкостях взрослых отношений. Мне только известно, что сердечная связь у людей с вашим уровнем развития не возникает ниоткуда, она обязательно тянется из прошлых воплощений. Всё ещё будучи ребёнком в Поле Матери, я могу читать Книгу её Жизни, как свою собственную. — Она посмотрела на меня в упор:

— Я увидела там тебя.

— Прошлые жизни, это серьёзно. А другие кандидаты были?

— А ты как думаешь? — девочка спрыгнула с дивана и начала прохаживаться туда-сюда мимо меня.

Я невольно вспомнил краткий момент нашей единственной встречи, если можно так назвать бессовестное подглядывание с помощью искусственного оптического поля за тем, как раздевается шикарная обладательница большой груди и неимоверной причёски в виде фонтана.

— Вот видишь, она тебе понравилась, — пришла к неожиданному выводу Урсулана, просияв всей кожей.

— Ну, я вряд ли я понравлюсь ей, — я провёл рукой по колючей щеке, пора бы избавиться от этой нецивилизованной дикости, если не хочу травмировать нормальную женщину.

— Ты забываешь, что я — не её генетическое продолжение, а это означает, что у нас разная кожа. Она тоже родом из Кслантеналы так же, как и ты и представляет ту же биологическую расу. Ты понравишься ей таким, как есть, не вздумай ничего менять! Говорю тебе, как женщина! — худенькая Лала смешно жестикулировала, выгнув спину, растопырив пальчики с детскими коротенькими ногтевыми фалангами и уперев в бок одну руку. Я еле сдержался, чтобы не рассмеяться. Она деловито остановилась напротив меня. Даже сидя я был гораздо выше неё ростом, но сейчас почувствовал себя маленьким мальчиком.

Женщина родом из Кслантеналы — это убедительный факт. Моё происхождение никогда не давало мне почувствовать равноправную полноценность в отношении с женщинами.

— Но, она совсем такая же…. как местные.

— Я могу познакомить вас, — почувствовала вкус победы Лала.

— Спасибо, я сам, — в конце концов, что я теряю? Не она первая, не она последняя, с кем у меня не сложилось.

Как будто прочитав мои мысли, Урсулана фыркнула, закатив глаза, а затем решительно встала, демонстрируя, что свидание окончено. Она начала активацию нитрона на перемещение, будучи тоже владельцем, я оценил непринуждённую виртуозность сгущения невидимой материи. Мне до её уровня ещё расти и расти.

— Обещай мне, что найдёшь её прежде, чем тебя вызовут. У тебя менее четырёх суток Синона.

— Обещаю… — Неуверенно произнёс я.

Лала вытянула ладошку для прощального хлопка и исчезла с лёгким звуком сразу же, как я прикоснулся к ней. На ладони осталась печать ссылки, мгновенно развернувшейся голограммой достаточно откровенно одетой женщины. Эти дети, они всё воспринимают так непосредственно! Тем не менее, я сразу же с ужасом вспомнил, что на последнем свидании был не на высоте, как мужчина. Её мама очень даже ничего себе! Я повертел голограмму, осматривая фигуру девушки со всех сторон. С тех пор она похудела и утратила шикарную форму груди, покинув работу профессиональной кормилицы малышей. На голове вместо фонтана обычная короткая стрижка.

Я подавил в себе эмоциональный порыв позвонить ей тотчас же и решил продумать стратегический план. Почему я так серьёзно отношусь к предстоящему знакомству? Возбуждение захлестнуло меня. Я решил проникнуть в БД её жилого комплекса, воспользовавшись статусом сотрудника безопасности, и, отследив пути её перемещения, «случайно» познакомиться. Более того, организовать ситуацию с использованием роботов —официантов и…

Нет, для урождённой кслантеналки этот способ не подойдёт. В Ягинуине она с 17лет, то есть, всего на несколько лет меньше, чем я. Девушкам в Кслантенале вдалбывают в голову с малых лет, что на улице знакомиться неприлично, что там невозможно подцепить ничего путящего, кроме заразы. Несмотря на полное отсутствие подобных условностей здесь, избавиться от детских вразумлений невозможно, это довлеет над тобою всю оставшуюся жизнь, даже если ты не отдаёшь себе в этом отчёт.

Проиграв несколько нелепых планов, я решил переспать с новой идеей и ничего не предпринимать до завтра. В итоге, я долго не мог заснуть, выходил гулять, а возвратившись, снова ворочался в кровати без сна весь день Пранаи. Наконец, сон сморил меня, переключив фиксацию сознания на другое Присутствие, как это всегда бывает с тех пор, как моё восприятие стало шестимерным. Я столько раз умирал в этой физической жизни, что перестал удивляться и стал воспринимать жизнь именно, как временную фиксацию духа в материи. Смерть похожа на сон, в ней нет ничего страшного, она забирает тебя в свои объятия сладостной эйфорией. Если бы не боль, сопровождающая уничтожение биологического тела, предшествующая умиранию, то было бы вовсе не страшно.

Я знал, что это всего лишь сон, поэтому не удивился очутиться в залитом полуденным Синоном парке Кслантеналы, стоя напротив беседки. Это та самая утонувшая в буйной растительности беседка, по ту сторону которой находится Проход. Я нетерпеливо поднялся по лестнице, ещё издали увидев внутри сидящую на скамейке женщину. Я очень торопился и буквально летел вверх, лишь изредка касаясь ногами ступенек. Так бывает в условиях с пониженной гравитацией. Я сел напротив неё и точно знаю, что мы давно знакомы. Напрягая память, я вспомнил, что она моя сестра, мы выросли вместе. Во сне меня совсем не удивило, что женщина, сидящая со мной в беседке — не Аора, а имА Лалы, одетая в традиционную приличную одежду Кслантеналы. Эта версия моего прошлого развернулась так непринуждённо, что я не сомневался в её истинности. Мне казалось, что мы никогда не расставались.

— Ты сейчас пойдёшь со мной в Тёмный Мир? — спросил я её.

— Почему ты всё время пытаешься умереть, чтобы найти меня?

— Потому, что я слишком долго тебя искал и решил, что ты находишься По Ту Сторону, иначе мы встретились бы уже давно.

— Жизнь — не просто временная фиксация сознания.

— Что же тогда?

— Это Чудо, Волшебство, Великолепие, Спонтанная Непредсказуемость и Великий Дар, благодаря которому ты входишь в Творчество Всевозможности, становясь Подобным Ему.

Я испугался, что она, столь мудрая и источающая аромат бесстрастной любви, откажется сейчас идти со мной. Но мы не можем оставаться здесь, в этой беседке на границе Кслантеналы и Маголиума, нужно сделать выбор: туда или сюда.

— Пожалуйста, пойдём со мной! Я не могу тебя потерять, только не сейчас!

Она улыбнулась и протянула через стол обе руки ко мне.

— Нам не нужно никуда идти, мы уже пришли, просто останься здесь.

Я взял её ладошки в свои руки и проснулся, всё ещё ощущая тепло её прикосновения.

День Синона склонился к разгару, я проснулся с тяжелой головой и принялся тщательно приводить себя в порядок. Стайка маленьких цокающих роботов старательно уложила и подровняла мои волосы и обкусала на нет щетину. Я стряхнул их, они попадали с металлическим стуком на стол и струйкой убежали в свой отсек, унося располневшие от волос брюшки.

Недовольным своим не по возрасту молодым внешним видом, я отпрянул от зеркала. Она же может принять меня за несерьёзного человека!

Мой вызов был принят тотчас же, как будто она шарилась в сети без особой цели. Мэй с короткой стрижкой по ту сторону соединения показалась мне немного печальной. Мы обменялись приветствиями.

— Я видел вас один раз издалека. Это было очень давно, честно говоря, я запомнил только причёску в виде фонтана.

Её лицо посерьёзнело:

— Всего один раз у меня хватило терпения дождаться выполнения этого сложного алгоритма. — Она нахмурила брови точно так же, как Лала, но на её взрослом лице это смотрится гораздо более естественно и совсем не комично.

— В тот день произошел несчастный случай с одной женщиной, она погибла, а ребёнок остался и вы стали новой мамой девочки.

Мэй нахмурилась ещё больше и как-то поникла вся, мне показалось, что она вот-вот прервёт связь.

— Думаю, вам известно, что Лала… Урсулана жива-здорова и в свои десять лет гораздо умнее нас с вами вместе взятых.

Мы оба замолкли в ожидании, что скажет собеседник, а потом одновременно начали фразу:

— Мы могли бы встретиться и поговорить о ней, — я замолк первым и дал ей договорить, мы рассмеялись.

— Я был бы очень рад. Когда у вас будет время?

— С некоторых пор у меня его слишком много. Предлагаю встретиться сегодня потому, что до завтра я уже могу забыть.

В нашем климатическом секторе сейчас лето, поэтому мы договорились встретиться на открытом воздухе в ближайшем парке. На самом деле первозданно открытых зон в Ягинуине нет: всюду стоят невидимые ультрафиолетовые фильтры, и генерируется искусственная атмосфера, так как, натуральная на такой высоте не совсем пригодна для жизни.

Без малейшего ожидания я встретил и сразу же узнал её. Она не стала заинтересованно рассматривать меня, а просто продолжила беседу, непринуждённо пристроившись к моей неспешной походке.

— Я не привыкла гулять без Лалы… Урсуланы. Эта девочка так быстро выросла, я готовилась к этому десять лет, но, похоже, не успела…

— Где Лала сейчас.

— У неё какие-то важные дела, в которых я уже не пытаюсь разобраться. Ей нужно остаться в лаборатории на четыре дня. Я до сих пор не могу привыкнуть к её частым отсутствиям. Странно, сына я отпустила гораздо проще.

— Я, действительно собирался навещать вас обеих, даже взял адрес. Но, как-то не сложилось.

— А потом ты просто позабыл. Ты знал мать Лалы?

— Нет, совсем не знал.

— Вот и замечательно. А я думала, что вы были близки, и боялась, что кто-то из родственников заберёт мою малышку.

— В тот день я видел её в первый и последний раз.

— Я часто представляла её и эгоистически радовалась, что всё так вышло. Мне так стыдно. Лала изменила мою жизнь, она тотально переформатировала всю мою суть.

— У меня нет детей, я не могу себе представить, как это.

Мы спустились на уровень ниже, чтобы искупаться. Народ вывалил погреться на солнышке и всюду царит атмосфера радостного возбуждения. Высокий воу, совсем юный, стремительно подбежал к моей спутнице, не обращая на меня ни малейшего внимания. Он обнял её и приподнял над полом, а затем поставил, взял её руки в свои ладони и поцеловал.

— ИмА, я помню твои руки! Ты узнаёшь меня?

— О, Тальтик, ты вырос настоящим великаном!

Несмотря на то, что от парня звучало совсем иначе, он очень обрадовался, что мамочка признала своего малыша. Он весело засмеялся, а она встала на цыпочки и погладила его по щеке:

— Ты всегда будешь жить в моём сердце, что бы ни случилось, ты же знаешь, малыш, я так тебя люблю.

Они снова обнялись. Малыш был раза в два крупнее её и, казалось, ещё не научился как следует договариваться со своей массивной фигурой. Его движения были резкими и неуклюжими.

— Спасибо тебе, имА!

Она наклонила его голову руками, привлекая к себе, и поцеловала в лоб. А затем он очень быстро умчался в припрыжку, не сочетающуюся с его массой, весь сияющий от счастья. Сцена развернулась стремительно и заняла не более трёх минут. В этой женщине столько любви, которая звучит их неё искренне и естественно! Она вскармливает и взлелеивает жизнь, а я чую смерть, идя следами боли на запах агонии. Должно произойти настоящее чудо, чтобы такой, как я, понравился ей.

— Удивительно, как они меня вспоминают? Тальтик был со мной около года, совсем ещё несмышлёныш толстенький. С тех пор, как мы расстались, я вряд ли видела его!

— Возможно, мы запоминаем то, что хотим помнить?

Она кивнула, улыбаясь. Она всегда улыбается спокойной едва уловимой полуулыбкой, как будто всегда счастлива!

Мы купались, потом загорали, пили воду, обливая друг друга, как два расшалившихся ребёнка, снова гуляли и оба сделали вид, что не заметили наступления дня Пранаи. Время текло так непринуждённо, как будто бы не хотело нам мешать и скромно отошло в сторону. Мы не расставались несколько суток, но я заметил это только тогда, когда поступил вызов с предложением взять «клиента». Оценив объём линейного времени с момента встречи с Лалой, я понял, что прошло 124 часа, почти четверо суток Синона, как она и говорила.

Вся моя прошлая жизнь вместе с охотами и преследованиями показалась мне далёкой плоской декорацией, лишь гротескной постановкой, предшествовавшей реальности. Я с уверенностью ответил, что сам больше не занимаюсь этой деятельностью и предоставил список моих преемников, живущих на разных планетах Конфедерации.

7.

Месяца через два меня пригласил мастер Анцимун на семейный ужин в Минунзу.

Я пришел с женой.

Чем жена отличается от подруги? Наши имена преобразились в слиянности, заметно звучащей всем окружающим. Звук прежнего имени изменился настолько сильно, что я не смог вспомнить его, хотя носил с тех пор, как стал Охотником. Впрочем, все остальные я тоже не вспомнил.

Вот так всё просто!

И никакого тебе обряда Принадлежания, пытающегося навязать извне желаемую Цельность мужчине и женщине, невозможную на данном этапе их эволюционного развития. Слияние внутреннего звучания происходит сам по себе, не нужно прикладывать никаких усилий и стараний.

Сосканировав парное имя, исходящее от меня, все мои близкие сначала впадали в стопор недоумения, а потом, спохватившись, поздравляли нас. В нашу честь, даже, разыграли мини пьесу на тему семейной жизни. Ооочень уморительно, хохотали до слёз.

Мастер Анцимун с женой приняли решение отойти от дел и посвятить оставшееся время жизни вопросам переходного возраста. Этого возраста мы достигаем дважды за каждое воплощение. Первый раз — когда в нас умирает ребёнок, и мы становимся взрослыми, а второй — когда мы вновь собираемся стать ребёнком. Старики путешествуют по обитаемым планетам ближайших галактик в поисках применимости в следующей инкарнации.

Я с благодарностью согласился занять его место в театре Минунзу.

Я стал верить в то, что жизнь — настоящее чудо, её невозможно ни постигнуть, ни измерить, ни вписать в привычные рамки. Однажды Герт вернётся в мою жизнь, нашу жизнь, войдёт в неё звуком другого имени, но несмотря на это, мы узнаем друг друга.

Не мы даём детям имена, они приходят со своими.

А мы можем лишь прожить этот непостоянный Звук, пытаясь познать Суть Пришедшего к нам.