Пришельцы из космоса

3.

Из всех очевидцев, которые считают, что они что-то знают о событиях, связанных со случаем в Росуэлле, ни один не рассказал столь дикую историю, как «полковник» Ричард Тангейт. Его рассказ ярко иллюстрирует те трудности, которые возникают в связи с загадкой Росуэлла. Там можно найти немало людей, внушающих доверие, которые рассказывают невероятные истории, и людей, не внушающих доверие, которые рассказывают то, что вызывает доверие. Тангейт не только подтверждает, что случай в Росуэлле имел место, но он также настаивает на том, что был участником заговора с целью скрыть все документы, относящиеся к делу, и добавляет подробности столь удивительные, что можно усомниться в его рассудке.

Сейчас Тангейт живет на окраине Росуэлла, где у него есть мастерская по переоборудованию классических американских легковых машин и грузовиков. Человек солидной комплекции с седеющими волосами, собранными на затылке в хвостик, он проводит время в своей хорошо оборудованной мастерской, возясь с проржавевшими остовами допотопных машин и превращая их в прекрасно оснащенные автомобили. На другой стороне улицы стоит одноэтажный дом, охраняемый двумя псами породы ротвеллер, обученными загрызать до смерти. Рядом с гаражом находится заросший пустырь, на котором валяются останки машин 1950-х годов. Их разбирают на запчасти, или же они ожидают чудесного превращения. До того, как он превратил свое хобби в занятие, обеспечивающее ему средства к существованию, Тангейт, по его словам, был агентом специального подразделения под названием «Дельта» и в качестве такового участвовал во многих тайных операциях в различных частях земного шара, в том числе в Южной Америке.

Он утверждает, что его участие в росуэлльских событиях началось через пять лет после того, как они произошли. «В 1952 году меня направили туда, чтобы заняться документами, относящимися к этому делу: разобраться с ними, частично уничтожив, частично переклассифицировав, и переправить их в другое место. Это относилось к фотографиям и письменным материалам. В то время я был младшим лейтенантом, но мне временно присвоили звание капитана. Во время проведения операции мне надо было просмотреть все документы: фильм, который был сделан, следовало уничтожить, а ряд других документов надо было послать в другие места. Часть документов была направлена в Мериленд, часть документов — в Техас, часть — в Вашингтон. Вместе с ними должны были быть отправлены фотографии. В свое время многие документы были продублированы, а на каждом дубликате была фамилия некоей особы. Мне надо было уничтожить все эти документы, вне зависимости от содержавшейся в них информации: если эта фамилия появлялась на документе, его следовало уничтожить».

Тангейту было в ту пору восемнадцать лет, трудно поверить, что ему в таком возрасте могли присвоить звание капитана, но, как он утверждает, генерал назначил его командиром, потому что знал, что Тангейт обладал «фотографической памятью». Генерал счел, что ему «будет легко пройтись по документам. Я смог бы быстро проглядеть документ и решить, следует ли его оставить в архиве, куда его направить или же его нужно уничтожить».

Фотографии и фильм, которые просмотрел Тангейт, не оставили у него ни малейших сомнений в том, что возле Росуэлла разбился странный летательный аппарат. Он считает, что существуют документы, так как он отдал распоряжение направить их в архивы, доступ к которым возможен, если только знать, что они там находятся. Тангейт уверяет, что по мере того, как он разбирал документы, он сделал потрясающее открытие: «Я добрался до фотографий и обнаружил, что одно из существ осталось в живых. Вот тут я был по-настоящему поражен! Проработав документы, я прибыл к генералу, под началом которого находился, и попросил его, чтобы он разрешил мне увидеть это существо. Я сказал, что, если должен продолжать заниматься этой операцией, то должен своими глазами убедиться в том, что это существо есть на самом деле. Я поехал в Лос-Аламос, и сначала мне позволили рассмотреть его через стекло».

«…Он сидел в комнате, а я сидел здесь и разглядывал его некоторое время, а потом он подошел к стеклу и взглянул прямо на меня. Тогда я попросил разрешения войти в комнату, где он находился. Он был одет в военную полевую форму, уменьшенную так, чтобы подходить для его небольших размеров».

«…Он там сидел, и я вошел и сел. Он тогда встал и пошел. Я просто сидел там, а он обошел меня, вернулся на прежнее место и сел. Теперь я мог взглянуть ему в глаза. Его глаза были такими же естественными, как ваши. Он не мог общаться голосом, но некоторые вещи, которые я хотел узнать, я каким-то образом узнавал. Я мог его спросить что-нибудь и узнавал ответ внутри себя, как если бы человек отвечал мне голосом. Никакой враждебности не было между нами: его глаза были самыми дружелюбными какие только мне пришлось видеть, а ведь я его видел первый раз в жизни. Потом я вернулся и продолжил бумажную работу. А потом я углубился в фильмы и документы, и мне снова потребовалось совершить второй визит. Во второй раз мне казалось, что он был в приподнятом настроении, увидев, что я пришел к нему снова; он был рад тому, что видит дружеское лицо. Поэтому на этот раз встреча была более мирной; в первый раз она проходила более напряженно, потому что я видел то, что не приходилось видеть до сих пор, но я постепенно успокоился. Я дотронулся до его кожи, он дотронулся до моей, и мы сидели примерно полчаса, таким образом общаясь друг с другом. Я не представляю, каким образом. Он мог издавать скрежещущий звук… Вот и все, что я слышал».

По словам Тангейта, существо обозначалось сокращенно ВБС, то есть «внеземное биологическое существо». ВБС содержалось в помещении в Лос-Аламосе под общим гражданским и военным контролем. Вероятно, военные кинооператоры и фотографы постоянно снимали его, запечатлевая его движения. Тангейт утверждает, что он видел ВБС и третий раз.

«Я вернулся в Росуэлл и, завершив обработку материалов и направив их в различные места, я попросил, чтобы мне разрешили посетить его еще один раз. На сей раз визит был приятнее, чем предыдущие два. Я думаю, что причина была в том, что другие люди проводили эксперименты, заставляли его делать разные вещи, задавали вопросы, может быть, пытались заставить его говорить или что-то делать, я не знаю. Я просто приходил, был в спокойном состоянии, и, кажется, что он был совершенно спокоен. Я видел, что ему хорошо, по его глазам. Ни разу он не проявлял агрессивность или враждебность по отношению к своему окружению или к тому, как его содержали. Однако я был уверен, что ему не нравилось то, как с ним обращались. Но когда я приходил к нему, то он чувствовал себя свободно, и я также себя чувствовал. Казалось, что он находится в самом мирном окружении, которое только было возможным». Странно, но Тангейт утверждает, что ВБС было мужчиной, так как он заметил, что в туалете тот мочился стоя.

Квазителепатический контакт, с помощью которого Тангейт общался с ВБС, не позволил ему узнать ничего точного, в том числе и его домашний адрес. Хотя поверить в эту историю крайне трудно, нет сомнения в том, что Тангейт совершенно искренен в своем рассказе. В ходе многих разговоров Тангейт сначала проявлял нежелание что-либо рассказывать. Так же, как Фрэнк Кауфманн. Такое поведение необычно для людей, стремящихся заворожить доверчивых слушателей фантастическими рассказами. И так же, как Фрэнк Кауфманн, Тангейт не мог указать на кого-либо, кто подтвердил бы его рассказ или сведения о самом себе. Он настаивает на том, что дал клятву верности и подписку о том, что будет хранить тайну и никогда не разглашать имена тех, кто был причастен к этому делу. Он говорит, что его начальство тоже посещало пришельцев, но он не хочет называть их имена. Как говорит Тангейт, генерал тоже был потрясен: «Когда он вернулся на базу, то был поражен тем, что увидел. Это как будто вы видите то, во что не верите, но это находится здесь… Это даже не похоже на что бы то ни было. Хочется задать сотни вопросов и получить ответы. Вы хотите понять множество вещей, но вы так и не узнаете разгадок».

Что касается летательного аппарата, то Тангейт заявляет следующее: «Это аппарат неизвестного происхождения, созданный не на этой планете». Он также утверждает, что трогал некоторые материалы с этого летательного аппарата. «В нем была впадина и рваные края, он разбился на части. Был тускло-лилового цвета, не ярко-фиолетового… Его можно было мять в любую сторону, а он возвращался в прежнее положение. Другой кусок был из металла. На нем были иероглифы, и никто не мог понять, что они означают, но они были очень четкими и ясными». Описание Тангейтом свойств странного материала совпадает с описаниями других очевидцев, хотя он легко мог ознакомиться с этими рассказами из различных источников.

Он верит, что очевидцам угрожали, как многие из них утверждали, и это объясняет, почему многие остались запуганными и почему нет физических свидетельств в виде обломков. В то же время некоторые не верят тому, что такие угрозы на самом деле были. Такое недоверие выразило командование ВВС США: в докладе 1994 года было — высказано язвительное замечание по поводу несоответствия между мнимыми угрозами и обилием последующих свидетельств. Тем не менее Тангейт утверждает, что в документах он сталкивался с примерами давления на свидетелей. «Я читал это в документах, о том, что военная полиция говорила людям. До сих пор есть люди, которые могут подтвердить, что им угрожали».

Более того, он утверждает, что были не только угрозы. Некоторые из угроз были приведены в исполнение. «Я в этом уверен. Были два офицера, которые пали жертвами роковых происшествий. Была также медсестра, которая исчезла… как будто она никогда не существовала. Все ее военные документы были уничтожены, все ее документы об окончании учебных заведений были уничтожены, метрика о ее рождении была уничтожена… как будто этот человек никогда не рождался». Тангейт подтвердил, что это та самая медсестра, о которой говорил Гленн Дэннис, та, которая принимала участие в поспешном вскрытии трупов или же в медицинском освидетельствовании, проводившемся в госпитале авиабазы, та самая, которую потом никто не видел. Тангейт убежден, что она была казнена. Надо заметить, что это утверждение поразительно, но никто не может подтвердить его, если не считать, что, по свидетельству Дэнниса, медсестра, которую он хорошо знал, очевидно, исчезла.

Кажется невероятным, что американское правительство могло допустить возможность убийства одного из своих граждан, молодой женщины, для того, чтобы заставить ее молчать. Тем не менее эту версию и многочисленные заявления об угрозах охотно примут авторы теорий заговоров и придут к выводу, что подобное возможно. В то же время не следует забывать, что большинство из нас на первых порах с аналогичным недоверием воспринимало сообщения о том, что демократически избранные правительства проводили радиационные эксперименты над человеческими существами и объединялись с мафией в заговорах с целью убийства. Поэтому мы не должны сбрасывать со счетов возможность того, что, хотя это кажется невероятным и никаких доказательств для таких обвинений нет, подобные вещи могли иметь место. Когда я стал на него наседать, Тангейт ответил безмятежно: «У меня нет причин для того, чтобы умалчивать правду. Прошло много лет… Рано или поздно тайное станет явным; некоторые документы уже были найдены… Сейчас идет активный поиск этих документов в архивах. Им кажется, что у них есть ключ к тому, как были закодированы эти документы, но они его еще не нашли. Они нашли четыре документа и решили, что раз нашли четыре, то могут найти и остальные. Однако пока этим дело и кончилось».

Здесь прежде всего надо выяснить: есть ли тут хотя бы какая-то доля истины, так как с первого взгляда все кажется слишком надуманным, чтобы заслуживать доверия. В некоторых своих утверждения Тангейт по меньшей мере неточен, а в худшем случае — проявляет необузданную фантазию. Например, незадолго до публикации отчета Генерального управления по отчетности (или ГУО, является следственной службой Конгресса США) относительно документов, касающихся происшествия в Росуэлле, Тангейт в данном им интервью утверждал, что беседовал с представителями ГУО. Он уверенно предрек, что в своем докладе ГУО сообщит, что «летательный аппарат пришельцев разбился в Росуэлле, но документов на этот счет больше не имеется». На самом деле ГУО пришло к выводу, что нет никаких свидетельств, подтверждающих крушение аппарата пришельцев; нет никаких и официальных документов на этот счет. ГУО сообщило, что все записи, относящиеся к «летающим дискам», исчезли таинственным образом. Но, как утверждает Тангейт, участники расследования обнаружили документ, относившийся к крушению, и нашли фотографию одного из трупов. Он предсказывал, что свидетельство о «телах» будет скрыто; это его предсказание в определенной степени оказалось верным.

«Они не будут долго засекречивать свидетельство, но они скажут, что им надо продолжить поиск. Возможно, что через пару месяцев они сообщат, что нашли фотографию. Они будут выпускать информацию по частям и кусочкам, потому что, если они огласили бы ее сразу, то им пришлось бы говорить, что она была полностью закрытой… На самом деле она не закрыта, она вполне доступна, люди просто не знают, где ее искать». Дальнейшие сомнения в правдивости Тангейта возникли после того, как он прореагировал на фотографии из известного фильма о якобы имевшем место вскрытии тела пришельца. Рассмотрев одну из фотографий, он сказал: «Это лицо и руки ВБС, подобного тому, которого я видел… Это фотография, которую я видел, когда разбирал фотодокументы и другие материалы и направлял их в разные места».

Когда ему было высказано предположение, что фотографии из фильма о вскрытии являются фальшивками, а вся история является в лучшем случае дезинформацией и в худшем — фабрикацией, Тангейт не изменил своего мнения. «Нельзя доказать их лживость, потому что они являются подлинными фотографиями. Я видел фильмы. Я видел фотографии всего этого в 1952 году. Существуют документы, описывающие, где и когда они были сняты. Как я уже говорил раньше, никто не был заинтересован в том, чтобы рассказать людям подлинную историю о том, что произошло. Тут был один джентльмен, которого они долго искали, пока наконец не нашли меня. Им пришлось перебрать немало людей, а одному джентльмену потребовалось два года, чтобы найти меня. Он нашел меня с помощью одного человека, который служил сержантом. А тот сержант позвонил мне и предупредил, что они знают, где я живу. Поэтому, когда они добрались до меня, я знал, кто они и что ищут. Я не „дезинформатор“. Все это — правда».

Тангейт даже уверял, что для него существует известная опасность из-за того, что он раскрыл это. В то же время он уверен в том, что «они» не попытаются заставить его молчать, потому что в этом случае его рассказ будет вызывать больше доверия. «Это не единственное событие, участником которого я был. Будет не очень красиво выглядеть, если меня переедут, когда я буду стоять у светофора перед красным светом. Мне даже кажется, что я надежно застрахован. Потому что, если что-нибудь случится со мною, сразу вернутся к этому интервью, и это откроет людям еще один ключ, где искать правду».

Если хотя бы половина того, что сказал Тангейт, является правдой, то он — хранитель секретов величайшей ценности для американского правительства. Он утверждает, что поддерживает постоянный контакт с высокопоставленными военными, которые тесно связаны между собой, допущен в их секретный мир и является его частью. Для того, чтобы проверить сведения о его военном прошлом, я воспользовался услугами независимого следователя. В его задачу входило проверить, есть ли какие-либо данные о причастности Тангейта к тайне Росуэлла и о его участии в тайных военных операциях.

Ушедший в отставку агент ФБР Эрл Брэндон, проживающий сейчас в Росуэлле, связался с Тангейтом 24 июля 1995 года, чтобы получить у него интервью по поводу некоторых деталей его биографии. Брэндон рассказал ему, кто он такой, и сказал, что хотел бы кое-что у него узнать.

Совершенно случайно Брэндон также оказался любителем старых автомобилей. Для того, чтобы продемонстрировать Тангейту, что у них есть немало общего, он решил приехать к нему на «шевроле» 1941 года. Это заинтересовало Тангейта, и они договорились о месте и времени встречи. Тангейт обещал встретиться с ним на следующий день в 9 утра в своем гараже.

На следующее утро Брэндон приехал на своем «шевроле» в гараж, где Тангейт его поджидал, как они и договаривались. Однако через минуту после их встречи, к удивлению Брэндона, появились трое: следователь полиции штата Нью-Мексико и два агента ФБР. Они стали допрашивать Брэндона. Оказалось, что Тангейт позвонил в полицию и сообщил, что его собирается навестить человек, выдающий себя за агента ФБР. Позже в докладе Брэндона говорилось, что, узнав, кто он такой на самом деле, "представители полиции штата и ФБР довольно быстро удалились, а Тангейт заявил, что человек с его биографией должен "проявлять максимальную осторожность, особенно, когда у него категория "Q"". Вероятно, Тангейт имел в виду высшую степень доступа к секретным документам, обозначаемую буквой "Q".

Далее в своем донесении Брэндон рассказал: "Существует степень доступа к секретным документам федерального правительства, обозначаемая буквой "Q". Те, кто имеют такую степень доступа, не должны разглашать тайну о том, что они обладают такой степенью. Рик Тангейт часто упоминал о букве "Q" в своей беседе со мной, очевидно, пытаясь произвести впечатление. Я же, напротив, пришел к выводу, что у Тангейта никогда не было доступа к секретности степени "Q". Те, кто имеют или имели такой доступ, никогда не упоминают об этом. Большая часть этой беседы стала предметом обсуждения с моим близким другом, который является полковником ВВС в отставке. Он окончил военную академию в Аннаполисе в 1952 году, затем поступил в ВВС и, став пилотом истребителя, служил в Корее в конце войны. Этот полковник считает, что Рик Тангейт сильно заблуждается в нескольких вопросах, что он мало говорит правды и сообщаемые им сведения вызывают недоверие".

Брэндон считает, что Тангейт лгал в целом ряде случаев, что, вероятнее всего, он служил механиком или кем-то вроде этого в ВВС в 1951-1971 годах, что скорее всего он уволился из ВВС по соображениям медицинского или психиатрического характера. «Я мог бы задать ему еще немало вопросов, — заметил Брэндон, — но РТ уже доказал свою ненадежность в качестве свидетеля, а поэтому вопросы остались незаданными».

Далее в докладе Брэндона говорилось: «Для того, чтобы доказать свою точку зрения, я привожу некоторые заявления РТ с моими комментариями. Итак, РТ — белый мужчина, его седые волосы собраны в хвостик, а кожа обильно покрыта татуировкой; татуировка — старая». (Комментарий: «Обычно офицеры ВВС не делают себе татуировки».)

«Я попросил РТ, чтобы он предъявил военный билет, сделанный по форме DD214. Такой билет выдают всем военным по окончании службы». (Комментарий: «В таком билете не указывается степень доступа к секретности».) "РТ указал, что ему пришлось подписать обязательство о неразглашении тайны в военном билете DD214, в котором говорилось, что он никому не покажет его копию из-за того, что имел степень доступа "Q"". (Комментарий: «Это неправда: билет по форме DD214 выдают, чтобы с его помощью получать пособия, доказывать, что ты служил и т. д».)

Тангейт утверждает, что стал офицером сразу же после окончания средней школы и, проучившись год в Военном институте штата Виргиния, осваивал профессию летчика. Брэндон позвонил в этот институт, чтобы проверить, посещал ли Тангейг его. Отдел кадров ответил, что никто с такой фамилией никогда не обучался в институте, начиная с 1949 года. Секретарь отдела кадров даже «лично пролистал списки, чтобы установить, был ли кто-либо с такой фамилией отчислен из института, и его ответ был отрицательным».

Кроме того, Тангейт утверждал, что поступил в ВВС в 1951 году и стал офицером в двадцать лет. Люди, с которыми связался Брэндон, сообщили ему, что в соответствии с федеральным законодательством, никому в ВВС не давали офицерского звания до достижения двадцати одного года.

Как говорилось раньше, Тангейт утверждал, что ему дали так рано офицерское звание, потому что он обладал фотографической памятью и блестяще выдержал тесты. Брэндон сам посещал военный институт штата Виргиния в 1951 году. Этот институт расположен в Лексингтоне, его территория примыкает к университету Вашингтона Ли. Курсант должен пройти по территории университета, чтобы выйти в город. Решив, что стоит проверить «фотографическую память» Тангейта, о которой тот столько говорит, Брэндон задал ему несколько вопросов относительно географии института. Тангейт не смог вспомнить ни названия города, ни местонахождения университета Вашингтона и Ли. Не знал он и фамилии начальника военного института, который, как он уверял, посещал".

Когда Брэндон стал ему описывать вымышленного начальника института, то Тангейт стал утверждать, что он выглядел именно так. (Когда я придумал вымышленного офицера, который якобы был участником событий в Росуэлле, Тангейт, выступая перед телекамерой, согласился, что такой человек существовал.)

После происшествия в Росуэлле, военная карьера Тангейта, по его словам, была из ряда вон выходящей. Он говорил, что в 1952 году, когда он был пилотом во время Корейской войны, его сбили над территорией Северной Кореи. Он оказался в лагере для военнопленных, километрах в двадцати от китайской границы. Там он подружился с китайским офицером, который позволил ему руководить военнопленными и разрешал ему ходить, куда вздумается. Он сумел раздобыть достаточно много взрывчатки и взорвал казарму, в которой находилась охрана. Он повредил себе спину и шею, но 26 мая 1953 года чудесным образом сумел сбежать и дойти пешком до Сингапура. Там он сел на норвежский грузовой корабль и добрался до Сан-Франциско 16 (или 18) июня того же года. Кроме него, никто не сумел сбежать! (Комментарий: «Зачем комментировать? Читатель так же хорошо знает географию, как и я! Здесь мы с полковником от души повеселились!»)

Тангейт рассказал Брэндону о том, что среди служащих ВВС США он, возможно, имеет больше всех наград и несмотря на его тяжелые ранения, продолжал летать самолетами ЦРУ в Юго-Восточную Азию, а самолетами «Эйр Америка» — во Вьетнам. (Комментарий Брэндона: «Он что — смеется!»)

В Корее и Вьетнаме Тангейт, по его словам, оказывал «наземную поддержку» морской пехоте. (Комментарий Брэндона: «Не дай Бог, если бы так и было!») Правильный термин, употребляемый в ВВС, — «поддержка с воздуха»; словосочетания «наземная поддержка» в военном лексиконе нет. (Комментарий Брэндона: «Интересно, что бы Тангейт сказал, если бы я ему заявил, что он никогда не служил в армии».)

К этому времени Брэндон пришел к выводу, что Тангейт — закоренелый врун. Он закончил свой доклад словами: «Есть и много всего другого. Это — тяжелый случай, но, по крайней мере, он никогда не сидел и не задерживался полицией. Нет свидетельств того, что за ним когда-нибудь велась слежка; видимо, полагали, что в этом не было никакого смысла. Судя по всему, Рик Тангейт был уверен, что он меня ловко обвел вокруг пальца. Кажется, что он безвреден, но малость не в себе. Поэтому дальнейшее расследование вряд ли имеет смысл, если только нет каких-ти других обстоятельств, требующих дополнительной проверки».

Можно считать, что в настоящее время Тангейт избежал встречи с членами зловещей и мстительной организации, именуемой любителями НЛО «Люди в Черном». Считается, что эта полувоенная организация связана со сверхсекретным государственным учреждением правительства США. Теоретики НЛО убеждены, что это элитное подразделение создано для того, чтобы сберегать ревностно хранимые американским правительством сокровенные тайны о внеземном разуме. Мрачные фигуры, из которых состоит эта организация, появлялись не раз в показаниях очевидцев о наблюдениях НЛО и «близких контактах» с пришельцами. Они всегда появляются таинственным образом, обычно в машинах без номеров, для того, чтобы запугивать очевидцев и держать их под неусыпным наблюдением. Их отличительными особенностями являются устрашающее поведение; они всегда угрожают и запугивают, а их черные вертолеты без опознавательных знаков кружат вблизи от места посадки НЛО.

То обстоятельство, что Тангейт не смог представить какие-нибудь доказательства, подтверждающие его рассказ о случае в Росуэлле или его собственную деятельность, позволяет вычеркнуть его из списка надежных свидетелей. И все же удивительно то, что люди, встречавшиеся с ним, считали, что он — искренен и заслуживает доверия, а я почти оказался в этой же категории людей. Но до тех пор, пока он не сможет представить какие-либо свидетельства, подтверждающие его рассказы или повествования о собственных военных подвигах, его история не заслуживает никакого внимания.

В то время как параноидальные рассказы Тангейта об угрозах ему в связи со случаем в Росуэлле можно считать дымовой завесой, некоторые сообщения об угрозах, которым подвергались люди, заслуживают внимания, учитывая характер этих людей и их положение. К таким людям относятся дочь шерифа Уилкокса, Филлис Макгуаер, радиокомментатор и владелец радиостанции, Гленн Дэннис из похоронного бюро, дочка пожарника. Угрозы, которым они подвергались, были вполне определенными… но с какой целью они применялись — остается проблематичным. Если все дело с «летающими дисками» было вызвано неверно истолкованными природными явлениями, то возможно, что ВВС просто несколько перестарались в попытке направить людей на путь истинный. Если же дело было связано со сверхсекретным экспериментом, то возможно, что использование угроз было оправданным. В конце концов, авиабаза 509-го авиационного полка была единственной в мире, где хранилось ядерное оружие, а к 1947 году восторг от победы союзников растаял, уступив место недоверию и паранойе «холодной войны». Вполне разумно предположить, что к угрозам прибегали, а под горячую руку могли прозвучать и угрозы насилия и даже смерти. Это свидетельство, которое может быть весьма косвенным, показывает, что происшествие в Росуэлле носило более серьезный характер, чем заблудившийся воздушный шар, рассказ о котором использовался для прикрытия подлинного события.

Память о былых угрозах до сих пор продолжает тревожить граждан Росуэлла, которые стати участниками тех событий. Это обстоятельство заставило их выступать за то, чтобы правительство предало огласке то, что действительно произошло в Росуэлле. Откликаясь на озабоченность своих избирателей и искренний интерес широкой общественности к событиям 1947 года, член палаты представителей США Стивен Шиф от республиканской партии (штат Нью-Мексико) запросил по этому поводу Вашингтон. «В конце 1993 года я стал получать письма как от граждан штата Нью-Мексико, так и от людей за его пределами. Они заинтересовались происшествием в Росуэлле и выражали общее мнение по поводу того, что правительство не проявило желания объяснить, что на самом деле произошло в 1947 году. Авторы писем просили меня обеспечить предоставление информации».

Первым делом Шиф подготовил обзор просьб и направил его в министерство обороны США, а также в ряд Других учреждений, считая, что он имеет дело с рутинным вопросом и получит простые объяснения. Однако, к удивлению конгрессмена, он получил письмо от полковника ВВС, в котором скупо сообщалось, что он направил его запрос в Национальный архив. Шиф был возмущен этим ответом и расценил его как неуважение к запросу члена конгресса, так как обычно правительственные учреждения с готовностью откликались на подобные просьбы, а не занимались «спихотехникой». В раздражении он написал второе письмо в министерство обороны, спрашивая: «Вы что считаете, что именно так нужно отвечать на просьбы о предоставлении информации: просто переправить запрос в другое учреждение без какого-либо объяснения и без предложения помощи?» После этого он получил ответ в письме специального помощника министра обороны, в котором вежливо повторялось содержание первой отписки: «Мы направляем вашу просьбу в Национальный архив».

Пораженный конгрессмен связался с Национальным архивом, руководство которого ответило, что у них нет никакой информации о происшествии в Росуэлле. В то же время в письме говорилось, что в Национальный архив уже много раз обращались с запросами о событиях в Росуэлле.

Но Шифа не обескуражило то, что он расценил как необычную отписку. «Мне показалось, что меня водят за нос! Я подумал и решил, что, когда министерство обороны направило мою просьбу в Национальный архив, военные прекрасно знали, что в Национальном архиве нет никакой информации на этот счет. Поэтому они достигли лишь того, чтобы сорвать мои попытки получить ответы. Тогда в начале 1994 года я встретился с работниками Генерального управления по отчетности. Я им рассказал о проблеме, возникшей в моих отношениях с министерством обороны, и о том, что меня, по сути, загнали в угол. Я спросил их, не могут ли они чем-нибудь нам помочь, и передал дело в их руки».

Любопытство Шифа подогрела невежливость Пентагона. Он не верил в маленьких зеленых человечков и летающие тарелки, но считал, что так нельзя поступать в условиях демократии. «Мы не собираемся проводить реконструкцию событий в Росуэлле, так как, вам хорошо известно, что это дело почти пятидесятилетней давности и пытаться восстановить все его детали невозможно. Вопрос сводится к правительственным бумагам и к тому, чтобы предоставить в распоряжение общественности любые документы, которые еще существуют, …если таковые имеются, …касающиеся событий в Росуэлле, чтобы люди могли сами составить свое мнение по этому поводу. Я обсудил этот вопрос с ГУО, так что это вовсе не охота за летающими тарелками». Инициатива Шифа, напор рядовых заинтересованных людей, а таюке групп давления от сторонников НЛО заставили ВВС подготовить свой доклад по Росуэллу. Этот доклад был опубликован осенью 1994 года, и Шиф читал его с большим интересом и растущим недоверием. «Военно-воздушные силы существенным образом изменили свою позицию в этом докладе по сравнению со своим объяснением 1947 года, — заметил Шиф. — Хотя они по-прежнему заявляют, что разбился воздушный шар, они совершенно изменили объяснение относительно характера этого шара. Самое первое объяснение гласило, что это — „летающий диск“… Теперь мы бы сказали „летающая тарелка“. Через восемь часов ВВС поменяли объяснение, заявив, что это — воздушный шар, и они держались за это объяснение более сорока лет. Они поменяли это объяснение еще раз в новом докладе. Сказали, что, хотя это был воздушный шар, он представлял собой строго засекреченный прибор, предназначенный для выяснения, проводит ли Советский Союз испытания ядерного оружия в атмосфере. Мне кажется, что последнее объяснение может быть подлинным».

"Итак, у нас три разных объяснения от военных относительно того, что же разбилось. Первое объяснение: это — «летающий диск»… Они его изменили и заявили: «Мы сделали ошибку, это не был летающий диск».

«Я до сих пор поражаюсь, что лучшее соединение бомбардировочной авиации США, единственное соединение, которому доверили иметь ядерное оружие на борту, не смогло отличить метеорологический зонд от летающей тарелки. Но ведь, если им верить, — случилось именно так! Потом мы получили второе объяснение, сводившееся к тому, что это был воздушный шар. Теперь у нас есть третье объяснение, что это было частью очень засекреченного радиационного эксперимента. По-моему, в росуэлльском происшествии есть две неоспоримые вещи: во-первых, что-то разбилось. Это нам известно. Во-вторых, отношение к аварии было не таким, каким оно было бы, если бы речь шла о воздушном шаре. Есть много свидетелей того, что в округе были приняты чрезвычайные меры безопасности. Из этого вовсе не следует, что это было связано с летающей тарелкой и пришельцами, во что верят некоторые люди. Это означает, что это не был метеорологический шар, и то обстоятельство, что он выполнял задание, которое в то время было очень засекречено, могло соответствовать тогдашним условиям. Тогда встает вопрос, почему потребовалось более сорока лет для того, чтобы раскрыть этот секрет. И я не думаю, что мы когда-либо получим ответ на этот вопрос».

«Холодная война давно кончилась. Советский Союз испытывал ядерное оружие в течение многих лет, а поэтому уже нет необходимости засекречивать этот эксперимент. Я не знаю, каким образом мы сможем объяснить, почему ВВС потребовалось столько времени, до 1994 года, чтобы дать этот ответ. Но я думаю, что, если больше ничего не удастся выяснить, сам по себе факт того, что военные изменили свою версию через сорок лет, является знаменательным!»