Притворщица (СИ)

Глава 26

Довольные отыгранными ролями, две подружки больше не поднимали щекотливую тему, но предприняли определённые действия. Рончейя передала суть разговора Перкиду, и без того заметившему неуклюжие маневры блондинки. А Энвайя усилила свой напор, почти пугая мужчину новыми ужимками, изначально призванными усилить соблазнительность девушки, но исполняемыми настолько топорно, что те грозили разрушить очарование новшества.

Кид уже собирался сказать, что лучше отменить планы, пока не поздно, но понадеялся, что после более близкого знакомства подкорректирует своими методами поведение блондиночки, так пожиравшей его своими выпуклыми голубыми глазками.

Посмотрев на мучения Энвайи, пытавшейся обольстить Перкида, Рони решила взять дело в собственные руки, организовав однажды вечером приятный ужин с дегустацией вин из разных стран. Новое развлечение оказалось очень даже познавательным, поскольку часть напитков ей когда-то красиво расписывал первый любовник.

Риджес за довольно короткий срок успел познакомить девушку со сладкими и ароматными ликерами засушливой Сарбии; терпкими, словно несущими на себе печать морской воды и каменных скал красными винами Лурбии; лёгкими и кисловатыми, приятно освежающими в жару Тербийскими и тоже красными; Нербийские белые также отличались мягкой кислинкой, дополненной лопающимися на языке мельчайшими пузырьками, придававшими напиткам особую воздушность, а потому более всего пришлись по нраву Рончейе.

Озаботившись небольшими закусками, которые ни в коем случае не должны были помешать задуманному опьянению, девушка со знанием дела подобрала фрукты и сыры, оттеняющие вкус вин, а также лёгкий замороженный десерт и ореховое печенье к ликёрам.

Красиво сервированные посиделки, снабженные подробными описаниями для каждого блюда и напитка, даже злопыхатель не смог бы назвать банальной попойкой, но суть сводилась именно к этому. Организатор роскошного безобразия лишь делала вид, что пробует очередные напитки, а вскоре и вовсе сослалась на дичайшую головную боль, лучшее средство от которой — тишина и длительный сон.

С удовлетворением подметив и затуманенность взора оживившейся блондинки, и хитро поблескивавшие желтовато-карие глаза Кида, мгновенно раскусившего задумку своей постоянной любовницы и делового партнёра в одном лице, Рони покинула парочку, возлагая на мужчину ответственность за успех дальнейшего вечера.

Увидев, как довольно улыбалась следующим утром Энви, временами заметно морщась от беспокоивших новых ощущений, Рончейя тихо поинтересовалась у Перкида:

— Ты же целитель, почему не залечил?

— О, у меня на неё особые планы, пусть привыкает к лёгкой боли.

— Хмм… А мне ст о ит беспокоиться на этот счёт? — прищурила глаза “обманутая” любовница. — Имей в виду, я не стремлюсь к настолько сильным ощущениям.

— Вот потому и нужны другие женщины, потому и обзаводятся гаремами! — с серьёзностью и претензией на мудрость, забавно контрастирующей с его слишком молодой и почти безусой физиономией, заявил Кид, особенно похожий в тот момент на большую и сильную птицу, уже наметившую беззаботную пока цель, которая и не подозревает, что вот-вот станет добычей парящего далеко в небе хищника.

Рони в очередной раз задумалась, а нет ли среди предков Джойтидов оборотней. Эти почти круглые желтоватые глаза, длинноватый нос с заметной горбинкой, каштановые волосы с более светлыми прядями, заметными среди чуть волнистых мягких волос, заставляли подозревать родство с правителями Сарбии. Да, определённо, было в нём что-то от беркутов, когда-то подмявших под себя жаркую и засушливую страну, омываемую теплым лурбийским течением с запада.

Нербии в этом смысле повезло… или не повезло больше. Тут уж кто какую погоду больше предпочитает. С востока лишь горы защищали восточное государство от холодного течения, берущего своё начало в северном Зирбийском море. Если бы не высокая гряда, нербийцы испытали бы на себе все прелести суровых зим, к которым давно привыкли обитатели медвежьей страны. Но даже тех дождевых туч, что преодолевали горные кручи, было достаточно, чтобы облюбованная людьми Нербия стала благославенным уголком, лишённым и излишней жары, как в Лурбии и Сарбии, и суровых холодов, как в упомянутой Зирбии.

Пожалуй, схожий климат был и в Тербии с Дарбией, но лишь благодаря полноводным рекам и тому, что одно течение южного моря уносило излишки тепла в Сарбию, а второе приносило прохладу и хотя бы часть в изобилии водившейся у берегов Зирбии рыбы.

***

— Ты не обидишься, если я на пару дней возьму в оборот нашу пухляшку? — шепнул Рончейе, размышлявшей о чём-то своём, Перкид, опасавшийся потерять расположение талантливой девушки, которую того и гляди уведут более хваткие дельцы.

Он прекрасно понимал, что собой представляют его новые знакомые, проявлявшие больше соперничества, чем многие заклятые враги, искусно пряча свои намерения под ворохом льстивых фраз и уверений в нерушимой дружбе и взаимном уважении.

— О, напротив! — обрадовалась Рони, подумывая навестить городок её детства, чтобы проверить доставшийся ей в наследство от бабушки домик. Приморский климат требовал постоянного ухода за жилищем, угрожая быстро превратить полузаброшенную избушку в развалины. — Я как раз хотела съездить к родным. Думаю, дней за пять обернусь.

— Хмм… Пять дней? — предвкушающе прикрыл ястребиные глаза мужчина. — Это идеально, за такой срок я любую лошадку объезжу и выдрессирую.

— Мы собираемся на конную прогулку? — уловила лишь последние слова подошедшая Энви, ревниво втискиваясь между собеседниками.

— И на прогулку тоже, — ухмыльнулся Кид, представив себя в костюме для верховой езды и перчатках, со стеком в руках, а рядом полностью обнаженную блондиночку, украшенную лишь особой “сбруей”, возможно, даже привязанную к симпатичному столбику.

— Я уже сказала Перкиду, что уеду на несколько дней, навещу родственников, — успокоила недовольную подругу Рончейя, отмечая как та расслабилась, услышав об отъезде соперницы. — Надеюсь, вы не будете слишком скучать? Дорогой, ты найдёшь, чем развлечь нашу гостью?

— Конечно, дорогая! — Кид снова перевел почти кровожадный взгляд на Энвайю, по неопытности принимавшей его за проявление нежной страсти. Хотя определенно, страсть тут имела место, но скорее не к самой девушке, а к тому, что в своих мыслях уже проделал с ней пресытившийся обычными вещами мужчина. — Не беспокойся, мы придумаем, чем заняться без тебя. Можешь не торопиться, ты и так не слишком часто бываешь на родине.

— О! Замечательно! — искренне отозвалась рыжая красотка, только сейчас понявшая, как ей повезло, что истинные наклонности любовника начали проявляться лишь теперь, когда она надёжно защищена договором.

Просто чудо, что удалось продержаться так долго и настолько вовремя обеспечить особые интересы Перкида подходящей для игр девушкой. Промелькнувшее было сочувствие к бедняжке моментально растаяло, едва она заметила злой взгляд Энви, ревниво наблюдавшей за мужчиной, поцеловавшим в щёчку прежнюю любовницу.

“Ну что же, за что сражается, то и получит!” — подумала Рони и ушла собираться в дорогу.

Дела в родном городке затянулись на целую неделю, пришлось нанимать работников, подлатавших прохудившуюся крышу и отремонтировавших провисшие ставни и подгнившие доски на крыльце. Затем дом отмывали несколько женщин, втайне осуждающих бестолковую девицу, забросившую такой хороший коттеджик.

Когда-то прадед Рончейи, приехавший с севера Дарбии и оставшийся в этих краях, взяв в жены местную девушку, не стал использовать привычные для южных тербийцев тонкие веточки, обмазанные глиной и Единый знает чем ещё, а привёз с родины толстенные брёвна, которые собственноручно обтесал и уложил при помощи соседей в традиционную избу. Потом его сын, недовольный тем, что потемневшее от времени дерево слишком уж выделяется среди беленьких домишек соседей, покрыл особым составом бревна, придав им более привычный для местных оттенок. Пусть дом и не стал белым, но бледно-серый, с яркими голубыми ставенками, коттедж заиграл новыми красками.

Кстати о красках, после генеральной уборки стало ясно, что пора и внутри их подновить. Благо недостатка в желающих получить немного лишних деньжат на довольно простой работе не наблюдалось, а потому и эту задачу Рони решила легко и быстро, наслаждаясь позабытыми запахами диких трав, которыми порос косогор, спускающийся к любимому с детства пляжу, где теперь плескалась ребятня со всей круги, напоминая беззаботные времена до появления матери и отчима.

Встречаться с последним девушке не хотелось ни при каких раскладах, а потому, чтобы увидеть сестру и братьев, ей пришлось какое-то время незаметно наблюдать из повозки за лавкой, где всё так же работал старый управляющий, а на втором этаже жило семейство. Вручив детям сладости, игрушки и книжки, внимательно осмотрев их руки и успокоившись, не увидев характерных синяков, Рончейя попрощалась с малышнёй и пообещала обязательно навестить их следующим летом.

Красивая и богатая старшая сестра вызвала у младших привычный восторг и обожание, которое не могли сломить даже едкие замечания отца, не стеснявшегося называть падчерицу самыми браными словами. Шикающая на него мать, смущенно просящая не выражаться при детях, всё же не решалась возражать мужу, если он выражал своё мнение о девушке приличным образом.

Странно, что несмотря на услышанное, братья и сестрёнка умудрялись как будто разделять два противоположных образа. Один был привязан к какой-то чужой и плохой женщине, тоже рыжей, но страшной и противной. А второй накрепко прикрепился к доброй красавице с мягкими ласковыми руками, которые достают из большой сумки самые прекрасные вещи в мире: вкусные печенья и конфеты; игрушки, движимые артефактами и оттого почти живые; волшебные книги, тоже оживляемые артефактами, заставляющими затейливо чередоваться картинки, на которых море играло волнами, а оборотни меняли внешность, то становясь людьми, то принимая звериный облик.

Рони и сама, читая вслух сказки, о чём её всегда просили младшие, словно становилась ребёнком, заново обретая слишком резко оборванное детство. После таких встреч было особенно тяжело возвращаться к прежней жизни, наполненной разными взрослыми вещами, пусть иногда весьма приятными, но почему-то оставлявшими прочти привычное чувство грязи и желание поскорее отмыться. Лишь воспоминание о сухой потресканной коже, какой она стала несколько лет назад, когда в жизни Рончейи случилось то страшное лето, о событиях, что она старалась вспоминать как можно реже, останавливало девушку от излишних и долгих, явно вредных посещений ванной и бесполезной растраты мыла, неспособного смыть неприятные ощущения.

***

Вернувшись в Лур-Лур, путешественница застала весьма занятную картину…