Притяжение

23

Зал совета был наполнен гулом множества голосов, сливающихся в неразборчивый шум. Полумрак зала, который казался почти осязаемым, разрывали лишь дрожащие огоньки свечей, отбрасывающие причудливые тени на каменные стены, словно пытаясь перенести присутствующих в давно минувшие времена. Прежде никогда не контактировавшие так тесно, представители различных видов оживленно спорили, каждый стремился донести свою точку зрения, в то время как мерцающий свет подчеркивал напряженность их лиц и движений. Старинные гобелены, покрытые пылью веков, тихо наблюдали за происходящим, добавляя в атмосферу зала еще больше древней и таинственной значимости.

Отец сидел во главе длинного стола, его суровое лицо освещали мягкие отблески свечей, а сцепленные руки покоились на столешнице в его привычной манере. Он внимательно смотрел на присутствующих, его взгляд словно пронизывал каждого, наполняя атмосферу еще большей напряженностью. Альфа, сидевший с другого конца стола, сжимал кулаки, его глаза яростно следили за членами своей стаи, отражая в себе решимость и неуступчивость. Я стояла в тени стены, стараясь слиться с полумраком, не решаясь сесть за стол. Холодные камни стены придавали мне иллюзорное чувство защиты, но каждый спорящий голос отзывался эхом в моих ушах.

— Дикие не могут быть причастны, мы уничтожили последних десятки лет назад! — голос одного из волков, мужчины лет пятидесяти, повысился, прорезая гул голосов. Его седые волосы и морщины на лице говорили о долгих годах, проведенных в битвах. Он стоял, опираясь на спинку своего стула, его глаза сверкали от возмущения.

— Откуда нам знать, что это не очередные выходки кровососов? — с пренебрежением выкрикнула одна из волчиц, её голос был резким и холодным. Она сидела неподалеку, с недовольным выражением на лице, её глаза сверкали яростью. Каждый её жест, от сжатых в кулаки рук до напряженной позы, выражал презрение и недоверие к другой стороне.

Зал наполнился напряжением, как натянутая струна, готовая вот-вот лопнуть. Тени от свечей словно усиливали остроту их слов, создавая причудливые узоры на стенах и лицах собравшихся.

Несколько вампиров, сидящих поблизости от отца, инстинктивно выпустили клыки и когти, зашипев и поддавшись вперед. Слова волчицы задели их, пробудив звериные инстинкты. Их глаза горели алым светом, отражая ярость и желание защитить свою честь. Я поморщилась, чувствуя, как эмоции, словно волны, нахлынули на меня. Напряжение в зале было почти осязаемым, как будто воздух стал гуще и тяжелее. Каждый звук, каждый вздох казались громче в этом тесном пространстве, пропитанном гневом и недоверием.

— Глава клана не рисковал бы своим гнездом и детьми, предлагая перемирие и связь между нами, — не выдержав, я вышла вперед. Голос мой дрожал, но я старалась говорить твердо. Стараясь идти ровно, я направилась к отцу и села рядом с ним. Прикрыв глаза, я попыталась закрыться от нахлынувших эмоций, которые теперь были направлены на меня.

— Мы собрались не для того, чтобы вновь рвать глотки друг другу, — прозвучал казавшийся на первый взгляд спокойный голос Николая, альфы, чей авторитет признавался обеими сторонами. Его голос разнесся по залу, заставляя спорящих притихнуть и обратить внимание.

— Пусть она и ваша невеста, Альфа, но она не волчица, — прорычала снова волчица, её глаза сверкали презрением. — Она даже волчат подарить не сможет, она живой труп, — последние слова она почти что выплюнула, сверля меня взглядом, полным ненависти.

Неожиданно для себя самой я ощутила удар… будто меня и правда ударили. Боль была неожиданной и острой, словно эхо слов волчицы ударило прямо в сердце. Машинально, не осознавая этого, я прикоснулась рукой к своему животу, но тут же одернула её, словно обжегшись. Зал словно застыл в ожидании, все взгляды были прикованы ко мне. В этом коротком миге тишины я почувствовала, как эмоции переполняют меня, но старалась сохранять невозмутимость.

— Ещё слово, Алисия, и ты покинешь стаю, — голос Альфы прорезал тишину, его слова были полны силы и решимости. — С этого момента никто не смеет не оказывать уважение к моей… — он сделал паузу, и я встретила его золотой взгляд. — …паре.

Зал поглотила тишина, внезапная и глубокая, словно все звуки мира внезапно исчезли. Волчица, будто онемев, сидела с приоткрытым ртом, её глаза были полны потрясения. Волки переглядывались между собой, в их взглядах читались удивление и смятение. Мерцающие огоньки свечей, казалось, затрепетали еще ярче в этой неожиданной тишине, отбрасывая причудливые тени на лица собравшихся.

— Но, Альфа… это невозможно. Простите, но она и правда не волчица, — проговорил один из волков, его голос звучал сомнительно, но не агрессивно.

— Моих слов недостаточно? — Николай, не двинув головой, перевел взгляд на говорившего волка. Его голос был холоден и спокоен, словно ледяной поток, пересекающий огненный зал.

Волк, осознав свою оплошность, склонил голову в знак уважения. В его позе читалось смирение и признание.

— Продолжим. Дэни… — Альфа посмотрел на меня, и уголок его губ дернулся в намеке на ухмылку, которая тут же исчезла.

Я встряхнула головой, сбрасывая оцепенение, которое завладело мной не хуже, чем присутствующими. Чувствуя, как все взгляды устремлены на меня, я отодвинула стул и встала.

— Вы правы. Дикие тут ни при чём, — я посмотрела на мужчину, который недавно говорил о них, встретив его удивленный взгляд. Он откинулся на спинку стула, глядя на меня. — У диких была одна цель, это война. Собрать армию. Обратить побольше и уничтожить тех, кто сильнее и разумнее их. Тут всё иначе. Проклятые нарочно ведут себя так, чтобы их заметили.

— Какой прок в этом, если мы их и так заметили? Каждую ночь уничтожаем, когда обнаруживаем, — заговорил уже один из вампиров, сидящий недалеко от отца.

— Не мы, чтобы заметили… — я усмехнулась, — люди. Последнее время я стала часто наблюдать и анализировать их поведение. Они не бросаются, чтобы обратить всех подряд. Они убивают так, чтобы люди заметили это.

— Но чего именно они хотят добиться? Паники? Страха от людей?

— Реакции. — я прикусила губу, решаясь на шаг, который может спровоцировать. Если мои догадки верны, то мой замысел должен сработать. — Раскрытия нас. А что люди умеют лучше всего? Что они делают, когда видят опасность для их призрачной власти?

— Уничтожают, — произнёс отец.

— Даже если так, они ничего не смогут нам сделать. Времена вил и кольев давно ушли, — проговорила вампирша.

— Не стоит недооценивать смертных. В чём они преуспели, так это в войнах. Пока мы строим, люди воюют. Пока мы создаём новое, люди уничтожают друг друга, — я продолжила, встречая недовольные взгляды.

В комнате повисла напряжённая тишина. Все понимали, что обсуждаемая угроза была не просто гипотетической.

— Люди могут быть жестокими и изобретательными, когда чувствуют угрозу, — я добавила, стараясь убедить всех. — Они способны разработать новые методы и технологии, чтобы бороться с нами. Мы не можем позволить себе такую ошибку. Мы должны быть готовы ко всему. Их страх перед неизвестным сильнее разума. Они пойдут на всё, чтобы сохранить свою власть, какой бы иллюзорной она ни была.

— Мы сильнее, — перебил меня один из волков.

— Да, но у людей есть оружие, — продолжила я, стараясь донести серьёзность ситуации. — Подумайте… сложно будет собрать плоть по кускам, когда прилетает новейший снаряд… например, в одну из резерваций.

Я замолчала, наблюдая за реакцией оборотней. В комнате воцарилась напряжённая тишина, все осознавали возможные последствия.

— Под угрозой не только мы, но и дети… ваши дети… которых я не способна родить, — я посмотрела на волчицу, которая ранее бросала оскорбления в мой адрес. — За все столетия, что прошли, люди очень хорошо преуспели в создании того, что уничтожает.

Взгляд волчицы смягчился, и она, казалось, впервые задумалась о том, что я сказала. Остальные волки и вампиры тоже начали обмениваться обеспокоенными взглядами.

— Она права, — сказал один из оборотней. — Мы не можем недооценивать людей. Они изменились, их оружие изменилось. Мы должны быть готовы к тому, что может произойти, если мы не будем осторожны.

— Зачем похищать наших, чтобы обратить? — пожилой волк нахмурился.

— Кто-то проводит эксперимент… этот кто-то очень не в восторге от того, что наступают изменения, — на секунду замолчав, я продолжила. — Если не закончить этот замысел в зародыше, последствия будут ужасны. Людям будет всё равно, если что-то грозит их власти. Они истребят даже себя и всё вокруг. Нельзя этого допустить.

Я замолчала и села обратно. Отец снова сжал мою руку и улыбнулся. Ощущение гордости за меня наполнило моё сознание, и я выдохнула с облегчением. Меня услышали, и для меня это было самое главное. Все начали обсуждать детали плана, разрабатывать стратегию и распределять задачи. Атмосфера в комнате изменилась: от напряжённой и настороженной к решительной и деятельной.

Волчица, которая раньше бросала в мой адрес оскорбления, теперь смотрела на меня с уважением. Возможно, она поняла, что наши различия не так уж важны, когда речь идёт о выживании.