Притяжение противоположностей

8

В течение следующей недели Джасинда была очень занята, но это не мешало ей тосковать и мечтать услышать голос Эрика. Тысячу раз она испытывала соблазн поднять телефонную трубку и позвонить ему. И уже в тысячный раз останавливала себя.

В понедельник, лишь только она вошла в свой офис, как зазвонил телефон. Даже не сняв пальто, она подняла трубку.

— Алло. Джасинда Норт слушает.

— Это доктор Метсалф из Стамфордского университета. Я преподаю электротехнику. Я слышал никем не подтвержденное сообщение о том, что «Озарк Пауэр Компани» покупает электрическую энергию, генерируемую транспортером. Это верно?

Она прищурилась.

— Да, это так.

— Я заинтересован в том, чтобы узнать об этом побольше. Я буду читать лекции в Канзас-Сити в конце недели, и после этого хотел бы заехать в Файэтвилл. Не могли бы вы показать мне эту систему?

Джасинда рассеянно наматывала на палец телефонный шнур.

— С удовольствием, но я считаю, что вам также надо поговорить с ее изобретателем. Я могу сообщить вам его имя и номер телефона. Она открыла записную книжку, и ее глаза остановились на имени Эрика. Только оттого, что она увидела его имя, у нее екнуло в груди.

— Я не хочу вас обременять, но не будет ли сложно для вас организовать мне встречу с ним? Вы сможете назначить любое время, которое удобно вам обоим. Я буду свободен в пятницу весь день.

Когда Джасинда ничего не сказала в ответ, он спросил:

— Вы поняли меня?

— Угу… Извините, да, — ей льстил интерес стамфордского профессора, и Джасинда уже знала, что сделает все от нее зависящее, чтобы организовать эту встречу. Но она все время думала только об Эрике. Как он отреагирует на ее звонок? И что ей самой придется испытать?

— Я буду вам очень признателен, мисс Норт. Я буду в офисе энергетической компании в пятницу утром. До свидания.

— До свидания.

Джасинда еще долго сидела, слушая телефонные гудки, прежде чем сообразила, что надо положить трубку. Медленно она опустила ее на рычаг и неподвижно уставилась на крышку письменного стола. Воспоминания, которые она так усиленно пыталась вычеркнуть из памяти, возвратились, причинив душевную боль. Она думала о той ночи, когда Эрик привел ее в свою спальню, о волшебстве, которое свершилось между ними. Было ли это сильное и особенное чувство чисто физическим влечением? Или оно было чем-то большим?

Джасинда задумчиво провела рукой по волосам и взглянула на телефон. Что бы ни произошло между ними, она должна четко исполнять свои обязанности. А это означает, что она должна вступить в контакт с Эриком. Она вытерла вспотевшие ладони о юбку и потянулась к телефону. Эрик ответил только после шестого гудка.

— Каменоломня.

— Доброе утр. Это Джасинда.

Она чувствовала себя очень неуверенно и знала, что дрожащий голос выдает ее.

— Привет, — сказал он грубо.

Причина, по которой она звонила, была связана с делом, напомнила она себе, и не следует падать духом только из-за того, что он разговаривает нелюбезно.

— Сегодня утром мне позвонил профессор Метсалф из Стамфордского университета. Он собирается в пятницу быть в городе и хочет осмотреть твой генератор. Если ты не возражаешь, я привезу его в каменоломню и вы сможете обсудить с ним все детали.

Она затаила дыхание.

— В пятницу? — уточнил Эрик.

— Да.

— А ты сама не смогла бы объяснить ему все?

Это задело Джасинду. Не было сомнения в том, что он не хочет с ней встречаться.

— Я полагаю, что он хочет увидеть установку в работе, и я смогла бы рассказать ему, как добраться до каменоломни, — она облизала губы. — Но я не хотела бы сопровождать его.

Эрик тяжело вздохнул.

— Нет причин избегать друг друга. Привози своего профессора в пятницу. Я буду здесь целый день, — он повесил трубку.

В последующие дни у Джасинды было достаточно времени, чтобы подумать о пятнице. Каждый проходящий день усиливал ее тревожные предчувствия. Она не могла отрицать, что хотела бы увидеть Эрика. Если бы только обстоятельства, вынудившие их встретиться, были иными…

Джасинда окончательно разволновалась к тому времени, когда доктор Метсалф появился в ее офисе. Это был высокий, худощавый лысеющий человек в очках с толстыми стеклами. После того как они представились друг другу, она оживленно сказала:

— Мы можем поехать на каменоломню прямо сейчас. Я уверена, что вам не терпится увидеть систему в действии.

— Да, конечно, — согласился профессор.

Они вышли из здания и направились к машине компании.

— Мой интерес связан с тем, что мне предложили консультировать проект подобной установки для большой дамбы в Калифорнии, — он застенчиво улыбнулся, — но мой проект не осуществился — слишком велики колебания в подаче тока. Я хочу выяснить, в чем моя ошибка.

— О? — изумилась Джасинда.

Она размышляла над признанием профессора по дороге до каменоломни. Конечно, теперь она понимала, что проект Эрика был сложным, но в первый раз он показался ей просто утопией. Поразительно сознавать: Эрик сделал то, что не удалось этому высокообразованному человеку.

— Расскажите мне о мистере Фортнере, — просто попросил доктор Метсалф. — Он преподает здесь в университете?

— Нет.

— Какая у него подготовка?

Он был обязан узнать правду об Эрике, поэтому она должна рассказать ему о нем сейчас. Это поможет предотвратить недоразумения, которые могли бы возникнуть при встрече.

— Его выгнали из средней школы, — Джасинда повернулась, чтобы оценить его реакцию.

— Ммм? Интересно.

Профессор показал через окно на холмистую местность.

— Очень красивый пейзаж.

Джасинда не разглядывала местность; ее взгляд был все еще направлен на профессора.

— Вы, кажется, не удивлены тем, что у Эрика Фортнера нет даже среднего образования?

— А почему я должен удивляться? Известно много прецедентов с «необразованными» изобретателями. Например, Генри Форд был одним из лучших изобретателей, но никогда не посещал школу. И еще много, много других, — доктор Метсалф кивнул рассудительно. — Меня больше интересуют результаты, а не титулы и звания.

Джасинда свернула на пыльную дорогу, ведущую к каменоломне, чувствуя себя глубоко униженной словами доктора Метсалфа. То, что он сказал, было абсолютно верным, но ее-то собственная реакция оказалась совсем иной, когда Эрик впервые пришел к ней в офис. Она думала лишь об отсутствии у него образования.

— Это та самая каменоломня, что впереди? — спросил профессор.

— Да.

Вернувшись к действительности, она притормозила перед служебным зданием. Профессор одобрительно огляделся вокруг.

— Прекрасная небольшая разработка. Этим управляет мистер Фортнер?

— Да.

Ей показалось, что для профессора не было никакой разницы, если даже Эрик оказался бы простым экскаваторщиком.

— Проходите, пожалуйста, — пригласила она вежливо.

Джасинда поправила волосы, прежде чем последовать за доктором Метсалфом. Когда они вошли, Эрик поднялся из-за письменного стола. На нем были джинсы и рыжевато-коричневая хлопчатобумажная рубашка с закатанными рукавами. Его волосы были взъерошены, и ей вдруг снова захотелось пригладить их. Но она не могла. Почему она позволила своей проклятой принципиальности поставить ее в ситуацию, когда она вынуждена присутствовать здесь так официально? Почему не отбросила она все свои сомнения и не отдалась естественной страсти к Эрику?

— Эрик Фортнер? Я — доктор Метсалф.

— Рад с вами познакомиться, сэр, — Эрик вышел из-за стола, и они пожали друг другу руки.

— Привет, Джасинда, — коротко кивнул он.

— Я знаю, что отнимаю у вас и мисс Норт время, но когда я услышал о вашей разработке, я страстно пожелал увидеть ее. Надеюсь, что не доставил вам много хлопот?

— Не беспокойтесь, — Эрик улыбнулся.

Она почувствовала, как что-то сжалось внутри нее. Ей так хотелось, чтобы эта улыбка предназначалась только ей.

— Давайте выйдем на улицу, — предложил Эрик.

Все трое вышли из здания. Джасинда поняла, что мужчины уже составили мнение друг о друге; ей понравилось, как они говорили, но это заставило ее почувствовать себя в их обществе совсем лишней.

Пока они пересекали широкую открытую площадку, Эрик обращал внимание профессора на различные узлы установки.

— Камни, — показывал он, — добытые на вершине горы, спускаются вниз по крутому склону по ленте транспортера. Генератор находится посреди склона. А этот грохот сортирует камни.

У подножия холма вибратор размером с дом сортировал камни и насыпал их в кучи.

Они поднялись к генератору, и Эрик начал объяснять принцип работы транспортера. Доктор Метсалф постоянно прерывал его, задавая вопросы. Джасинда молча слушала, чувствуя себя совсем ненужной. Она наблюдала, как Эрик развернул чертежи и что-то показывал профессору. Ветер шевелил его волосы, а когда он нетерпеливо отбрасывал их назад, были видны свежие шрамы на его руке.

— Я вижу, вы повредили руку? — в вопросе профессора не было безразличия.

— Да.

В первый раз за все время взгляд Эрика задержался на ее лице.

— Но обо мне очень хорошо позаботились, и инфекция не попала в рану, — бесстрастно добавил он.

— Это хорошо, — заметил профессор. — Было бы ужасно, если бы это случилось.

Он внимательно рассматривал чертежи.

— О, я понял, что вы здесь сделали!

Джасинда не способна была отвести взгляд от Эрика. Она продолжала смотреть на него взглядом человека, голодавшего несколько недель, когда перед ним полная корзина еды. Вид его стройного тела в поношенных джинсах и выгоревшей рубашке произвел в ее сердце такой же фурор, как и солнце, которое касалось лучами его волос и высвечивало золотую прядь.

Доктор Метсалф взглянул на нее.

— Вы согласны, Джасинда?

Отрешившись от своих мечтаний, она оторопело посмотрела на профессора.

— Да. Да, я согласна.

Эрик начал скатывать чертежи; доктор Метсалф снял очки и положил их в карман рубашки.

— Хорошо. Мы продолжим нашу беседу во время обеда.

Он посмотрел на часы.

— А сейчас пора ехать. Я думаю, что мисс Норт должна вернуть автомобиль компании до окончания рабочего дня.

Ужаснувшись, Джасинда смотрела то на одного мужчину, то на другого. Обед! Как она могла забыть об этом пункте в программе их встречи? Ее взгляд метнулся в сторону Эрика, она ожидала от него какого-то знака. Сожалеет ли он, что она должна сейчас уехать? Даже если он и огорчен, то как она должна вести себя, чтобы пережить этот вечер, находясь в его обществе и пытаясь заглядывать в его ясные карие глаза? Его присутствие еще более обострит ее переживания, от которых она так безуспешно старалась избавиться.

— Я заеду за вами вечером, — сказал Эрик спокойно. — Вас устроит в семь часов, Джасинда?

Она молча кивнула. Он шептал ее имя в постели в последнюю ночь. Звучание его голоса, произносившего ее имя, снова заполнило ее сознание подобно забытой прекрасной мелодии.

Доктор Метсалф направился к машине, и Джасинде не оставалось ничего другого, как последовать за ним. Если бы не эта необходимость сопровождать профессора, то она непременно осталась бы с Эриком. Ей вдруг страшно не захотелось расставаться с ним.

Долгой дорогой назад у Джасинды никак не получалось сосредоточить свое внимание и понять, о чем говорил доктор Метсалф. Ее мысли все время возвращались к Эрику. Она уже привыкла к бесконечным дням, когда ей мучительно хотелось позвонить ему, но она не позволяла себе этого. Джасинда не знала, выдержит ли сегодняшний вечер, сидя напротив него в течение нескольких часов, особенно теперь, когда ее чувства находятся в таком смятении. А что он думает сейчас? Он казался ей таким холодным и неприступным, когда они встретились в каменоломне. Сегодняшний вечер будет чрезвычайно трудным для них обоих.

Спустя час она уже была дома. Нервничая, надела трикотажный платье-костюм темно-фиолетового цвета и такого же цвета колготки, накрасила губы розовой помадой и причесалась. Не успела она добавить пару крошечных сапфировых сережек, как в дверь позвонили.

От неожиданности она похолодела. Затем заставила себя сначала слегка промокнуть бумажной салфеткой лоснящиеся помадой губы и только после этого пошла к двери. Ее сердце билось так сильно, что ей казалось, если бы Эрик стоял за дверью, он обязательно услышал его раньше, чем она откроет дверь. Когда Джасинда наконец ее открыла, то увидела Эрика, одетого в уже знакомый ей костюм из верблюжьей шерсти, и ее воспоминания сразу же обратились к тому дню, когда он впервые появился в нем.

— Добрый вечер, Джасинда, — сухо сказал он.

Он держал себя так отчужденно, что она поняла: он считает предстоящий ужин таким же испытанием, как и она.

— Привет, Эрик.

Джасинда взяла белый жакет из фланели.

— Я готова, — сказала она, проходя мимо него. Он последовал за ней и открыл дверцу машины.

Всю дорогу он молчал, ни на мгновение не отрывая глаз от дороги и ни разу не взглянув на нее. «Вечер покажется мне очень долгим», — решила она. На полпути к мотелю Джасинда наконец не выдержала:

— Я понимаю, что нам нежелательно и неприятно общаться друг с другом, но надеюсь, что мы будем приветливы с профессором, — она неуверенно заглянула ему в глаза. — Да?

— Как скажешь? — глухо ответил Эрик.

— Эрик, пожалуйста, — она коснулась его руки, — перемирие только на этот вечер. Я знаю, что ты должен испытывать по отношению ко мне, но нам нужно перетерпеть всего лишь несколько часов.

Он взглянул на нее.

— А что я должен чувствовать по отношению к тебе? — холодно повторил он, снова обратив все свое внимание на дорогу. — Я вообще не понимаю, как я мог связаться с такой безумной женщиной, как ты.

Джасинда сильнее вдавила себя в сиденье. Ее ожидало еще одно суровое испытание.

До мотеля больше никто из них не проронил ни слова. Но после того, как Эрик поставил машину на стоянку, он повернулся к ней и медленно протянул руку, касаясь ее нижней губы большим пальцем.

— Твоя помада слегка размазалась. Я заметил это, когда приехал за тобой.

Джасинда растерянно смотрела на него. Затем достала пудреницу и губную помаду. Она не могла понять этого мужчину. Ей казалось, будто бы он даже не взглянул на нее при встрече, и теперь ее тронуло, что он заботится о том, как она выглядит.

— Давай, я подправлю, — взяв у нее тюбик, он навел порядок на ее верхней губе, а затем, придвинувшись ближе, проделал то же самое с нижней губой, действуя медленно и нежно.

Джасинде хотелось сказать ему что-нибудь приятное, но она смогла лишь молча разглядывать его, пытаясь понять, что же означает его мрачная гримаса. Его прикосновения к ее губам оказались способными снова вызвать у нее воспоминания о пылкой страсти. Чтобы скрыть свои чувства, она опустила ресницы.

— Теперь я выгляжу хорошо? — спросила Джасинда.

— Да. Твои волосы на месте, твоя губная помада в порядке, твоя одежда выразительна, — он придвинулся еще ближе и улыбнулся. — Но почему же мне так хочется привести все это в полный беспорядок?

Не обращая внимания на только что наложенную помаду, она устремила свои губы к его устам. Это было похоже на инстинктивную реакцию тонущего человека, способного ухватиться и за соломинку. Она даже не задумалась, чтобы решить, правильно ли поступает, или нет, когда его руки словно железными обручами обхватили ее и их губы слились в неистовом поцелуе. Джасинда задрожала от пронизывающего касания его языка, проникшего ей в рот.

— Я долго обдумывал причины, из-за которых ты не хочешь видеть меня, — сказал Эрик, подняв голову. — Вероятно, все они достаточно веские. Но существуют и другие причины, которые так же верны, как и твой взгляд, которым ты смотрела на меня сегодня, когда вы вошли в мой домик. Мне нравится быть с тобой, — продолжал Эрик нежно, — но я не хочу принуждать тебя к чему-либо.

Она растерянно смотрела на него в полумраке машины. Что он говорил? Неожиданно и невольно она поняла, что совсем пропала — Эрик одним махом опрокинул все ее аргументы в пользу того, чтобы больше не встречаться.

— Если смотреть на все реально, — продолжал Эрик, — если ты сможешь отбросить свои сомнения на некоторое время, я думаю, что мы оба могли бы получить нечто незабываемое. Я не прошу навсегда. Я знаю, что ты никогда не останешься здесь насовсем.

Джасинда прижалась щекой к его груди. Ей тоже хотелось забыть о различиях между ними, но она оставалась практичной и рассудительной даже в тех случаях, когда ей очень не хотелось быть такой.

— Эрик, мы должны оба прекратить причинять друг другу боль.

— Я не хочу упустить свой шанс. Это останется прекрасным воспоминанием на всю жизнь для деревенского парня после того, как ты уедешь навсегда.

Эрик повернул ее к себе таким образом, что она теперь смотрела ему прямо в лицо. Его улыбке было невозможно противостоять, даже если бы она очень этого хотела.

— Но это будет прекрасным воспоминанием и для городской девушки тоже, — прошептала Джасинда.

Эрик нагнулся ниже, и ее ресницы коснулись его щеки. Почему же ей следует отвергать то, чего они оба так желают? По крайней мере, они могут быть вместе какое-то время. И это не будет несправедливым по отношению к каждому из них, так как они оба понимают, что их отношения завершатся тогда, когда она вернется в родной Нью-Йорк.

Он улыбнулся, словно прочитав ее мысли.

— Тогда вопрос решен.

Она по-королевски склонила голову.

— Следует ли ждать извинений по поводу того, что ты назвал меня сумасшедшей.

Джасинде было легко и приятно снова поддразнить его. И у нее снова захватывало дух от его сильных рук, обнимавших ее.

— Ты действительно сумасшедшая, но я думаю, что небольшая порция провинциального воздуха проветрит твою голову, а я смогу направить твои мысли в нужном направлении, — и он довольно рассмеялся.

Когда его губы снова овладели ее губами и поцелуй вспыхнул с новой силой, Джасинда мысленно поспешила согласиться со всем, что он сказал.

Нехотя он оторвался от нее и поправил ее взъерошенные волосы.

— Я думаю, что нам лучше встретиться с добрым профессором прежде, чем мои мысли окончательно не сбились с пути истинного.

Эрик сунул руку в карман и достал для нее носовой платок. Она вытирала им свои губы, в то время как он поправлял ее жакет.

— Ну вот. Теперь ты выглядишь не так плохо. Мы скажем доктору Метсалфу, что ты одевалась на ходу, пытаясь спастись бегством от внезапного пожара, — пошутил Эрик.

Состроив ему рожицу, Джасинда достала расческу из своей сумочки.

— Ты сходи за ним, а я пока приведу себя в порядок.

— Да, мадам. — Эрик коснулся ее щеки и вышел из машины.

Причесываясь, Джасинда наблюдала, как он подошел к двери мотеля и постучал. Эрик оставил ее лишь мгновение назад и еще через мгновение вернется, но она уже почувствовала невыносимую пустоту. Промежуток между этими двумя мгновениями казался ей сущей бездной.

Дверь открылась, и силуэт доктора Метсалфа возник в освещенном дверном проеме. Они подошли к машине вместе с Эриком.

— Привет, Джасинда, — профессор уселся на переднем сиденье рядом с ней, и она придвинулась к Эрику. Их бедра соприкоснулись, а когда Эрик, словно невзначай, дотронулся до ее груди, положив правую руку на руль, знакомое ощущение порхающих в груди бабочек снова заворожило ее, и она еще теснее прижалась к нему.

К тому времени как они подъехали к ресторану, Джасинда уже полностью отказалась от изнурительных попыток сопротивляться магическому влиянию Эрика. Джасинда никогда прежде не верила в связи исключительно на короткое время, без мыслей о будущем, но сегодня ей хотелось быть с Эриком гораздо больше, чем с кем-нибудь когда-либо в ее жизни. И она намеревалась вопреки рассудку на какое-то время погрузиться в море удовольствия. Эрик был прав — это будет прекрасное воспоминание на всю оставшуюся жизнь в Нью-Йорке.