Притяжение противоположностей

Глава 9

Эшер постепенно оттаяла, раскрепостилась, и, как только давление прессы прекратилось, окончательно спало и нервное напряжение, она полностью успокоилась. Она уже не боялась, или почти не боялась, показаться слишком разговорчивой или сказать лишнее. Хотя и хранила секреты. Перед поездкой в Австралию она объявила себе мораторий на принятие каких-либо радикальных решений. Пусть проблемы подождут. Она просто будет наслаждаться своим счастьем. А счастье — это Тай и теннис.

У нее сохранились приятные воспоминания об Австралии, там случались и победы, и поражения, но всегда был хороший теннис. Люди там очень доброжелательные и простые, что особенно приятно после чопорной Англии. Австралийцы помнили красавицу Эшер — Лицо Тенниса и приветствовали ее с радостью. Впервые она поняла, что победы не так уж и важны, надо просто наслаждаться жизнью.

Все давно заметили в ней перемены. Она часто улыбалась, охотно поддерживала компанию. Хотя ее игра не стала менее агрессивной и сосредоточенной, исчезло излишнее напряжение.

Ранним утром, с первого ряда трибуны, Тай наблюдал за ее тренировкой, к тому времени закончив свою, которая длилась два часа. Вытянув ноги, удобно откинувшись на спинку скамьи, он наблюдал за Эшер сквозь темные солнечные очки. Она стала играть еще лучше, чему способствует отличная физическая форма. Он помнил, какое значение она придавала физической подготовке, ей недостаточно было стратегии и опыта, за счет которых можно выиграть, она считалась и была прекрасной спортсменкой. Он смотрел, как она, подбежав к сетке, ответила резаным ударом сверху. Пожалуй, после трехлетнего перерыва она стала играть намного жестче.

Но что-то не давало ему покоя, какая-то мысль не оставляла его, засела в мозгу, хотя он гнал ее. Он нахмурился — сейчас не время и не место. Но вопросов к Эшер становилось все больше, они копились, не находя ответа, и это отравляло ему жизнь. Впрочем, понимая, что она сейчас не хочет никаких объяснений и просто наслаждается жизнью, он уступал. Что ж, он подождет. Но когда сезон закончится, он получит ответы на все вопросы сразу.

До него донесся ее смех — такой волнующий, счастливый, и сразу его лоб разгладился. Он расслабился, отпил холодного сока и огляделся.

Уимблдон был его любимым стадионом, но здесь ему больше нравилось травяное покрытие. Оно было плотным и твердым и обеспечивало скорость. Несмотря на конец сезона, когда все покрытия становились изношенными, здесь оно сохраняло прекрасный вид. Выдерживало даже ливни. Настоящее сокровище для скоростных и агрессивных игроков.

Он стал снова наблюдать за Эшер. Она была идеально готова, как и он. И даже более того — наслаждалась игрой. И какие бы недомолвки, вопросы между ними ни оставались, они не могли сейчас разрушить то счастье, которое оба испытывали.

Увидев, что тренировка заканчивается, Тай спрыгнул на корт.

— Как насчет быстрой небольшой игры?

Мадж взглянула на него, продолжая упаковывать ракетки:

— Забудь, стрелок.

Тай выхватил у нее ракетку и стал катать мяч по сетке.

— Дам фору в несколько очков.

Мадж фыркнула, отобрала ракетку и мяч.

— Задай ему жару, Эшер, — предложила она. — Преподай ему хороший урок.

Эшер задумчиво на него посмотрела:

— Ладно.

— Твоя подача.

Она подождала, пока он займет выжидательную позицию, держа в руке два мяча. Потом улыбнулась:

— Давно это было, а, Старбак?

— Последний раз тебе не удалось даже довести до конца первый гейм. — И, подмигнув Мадж, Тай спросил: — Уверена, что не хочешь форы?

Эшер ответила мощным эйсом. Он подарил ей удивленный и восхищенный взгляд. Снял очки и передал Мадж.

— Неплохо, Лицо.

Он проследил за траекторией второй подачи. И послал мяч в дальний угол почти в линию. Ему доставляло удовольствие смотреть, как она бежит, чтобы успеть. Хотя замах снизу был ограничен, удар она направила с большой точностью. Он мгновенно переместился для ответа. Последний раз, когда они играли, он легко выиграл, хотя даже поддавался.

Теперь удар был направлен прямо в него, он увернулся, принял и снова послал к задней линии, а когда она добежала и ответила, подкрутив, легонько перебросил, и мяч упал около самой сетки.

— 15:0. — Демонстративно подавив зевок, он пошел обратно к задней линии.

Прищурившись, она подала. Конечно, он гоняет ее по площадке, тренируя на скорость и выносливость. Понимая, что ей не сравниться с ним по мощи ударов, она применила уловки, чтобы сбить его воинственный настрой. Они долго обменивались ударами, мяч в равномерном ритме долго перелетал с одной стороны на другую, сопровождаемый свистом ракеток. И, почувствовав, что он расслабился, она поменяла тактику и резко ударила с лета.

— Становишься коварной.

— Становишься медленным, ветеран, — сладко пропела она.

Он послал мяч по диагонали, и она не успела подбежать, после отскока мяч улетел на трибуну. Она тихо выругалась.

— Ты что-то сказала?

— Тебе послышалось. — Недовольная своей несдержанностью, Эшер отвела назад волосы и, готовясь подавать, взглянула на Тая. Его глаза были устремлены не на мяч, а на ее губы.

Все средства хороши. Она с лукавой улыбкой облизнула губы кончиком языка и, сделав длинный замах, картинно потянулась всем телом. Он явно отвлекся и не успел принять мяч.

— Готов? — спросила она мило, потом повернулась спиной, чтобы подобрать мяч, медленно наклонилась и не торопилась выпрямляться, чувствуя его жадный взгляд на своих длинных ногах. Обтерев руку о бедро, подошла к линии и повторила: — Готов?

Он кивнул, не отводя глаз от ее груди. А когда спохватился, то увидел в ее глазах откровенный призыв. Сердце скакнуло и забилось в бешеном ритме.

Он невнимательно принял подачу, и сразу последовало наказание — удар с лету поставил точку.

Эшер с победным видом рассмеялась, подходя к сетке:

— Твоя игра что-то разладилась, Старбак.

Ему хотелось придушить ее, но пересилило другое желание.

— Жульничаешь? — пробормотал он.

Она широко раскрыла глаза:

— О чем это ты? — и не успела договорить, потому что, подойдя вплотную, он схватил ее в объятия и накрыл смеющийся рот поцелуем. Ракетка выпала у нее из руки, и, мгновенно растаяв, она сама обняла его за шею.

— Скажи спасибо, что я не воспользовался прямо здесь твоей слабостью, — оторвавшись от ее губ, угрожающе произнес он.

— Чему тут радоваться? — Она лукаво подняла глаза. Голова кружилась. Каким удивительным образом его поцелуй на нее действует!

Не выпуская ее, он снова пригрозил:

— Не стоит меня искушать.

— Я тебя искушаю?

— Проклятье, Эшер, ты прекрасно знаешь, как я на тебя реагирую:

Голос его дрогнул, что доставило ей удовольствие. Он так же уязвим перед ней, как и она перед ним. Они равны.

— Знаю, но никогда до конца не могу в это поверить, — прошептала она.

Он терял голову, кровь, пульсируя, шумела в ушах. Тай понимал, что пора остановиться.

— Ты соблазняла меня всякими фокусами, зная мою слабость к тебе.

— Тебе показалось.

— Ты специально устроила представление, когда поднимала мяч с земли.

Она сделала вид, что задумалась.

— Почему? Я видела, как Чак поступал точно так же, когда играл с тобой. Какая разница?

И охнула от неожиданности, когда он поднял ее над сеткой и перенес на свою сторону.

— В следующий раз ты так легко не поймаешь меня на крючок, Лицо. — Он быстро поцеловал ее и поставил на землю. — Даже если разденешься догола, я и глазом не моргну.

Эшер прикусила нижнюю губу.

— Спорим? — И, весело рассмеявшись, убежала, прежде чем Тай шутливо успел хлопнуть ее ракеткой по заду.

В раздевалке было малолюдно. Народ уже разъезжался, турнир шел к концу, все меньше претендентов оставалось на поле боя. Эшер подумала о своей игре сегодня с неизвестной ей, но уже заставившей о себе говорить молоденькой звездочкой, которая перепрыгнула со сто двадцатого места в мировом рейтинге на сорок третье за один год.

Эшер собиралась на этот раз выиграть Большой шлем. И ничто не могло ее остановить и испортить настроение.

Она помахала закутанной в полотенце Тии Конвей, когда австралийка вышла из душа. Обе знали, что им неминуемо придется встретиться в конце турнира. Где-то раздавался смех и шум воды.

Эшер начала раздеваться и вдруг заметила Мадж. Та сидела в углу раздевалки, бледная, на лбу выступили капельки пота. Эшер, подбежав, встала перед ней на колени:

— Мадж?

Медленно открыв глаза, Мадж вздохнула:

— Кто у вас победил?

— Я. Но я сжульничала.

— Умная девочка.

— Мадж, что с тобой? Господи, у тебя руки как лед.

— Ничего особенного, не волнуйся. — Слабо улыбнувшись, Мадж вытерла мокрый лоб. — Сейчас все пройдет.

— Ты заболела? Давай я сейчас кого-нибудь позову…

— Нет, все уже прошло. Почти.

— Ты ужасно выглядишь. Тебе надо к доктору. — Эшер вскочила, но Мадж остановила ее, схватив за руку:

— Я уже была у доктора.

У Эшер в голове вихрем пронеслись самые кошмарные прогнозы, и она, не скрывая ужаса, взглянула на подругу широко открытыми глазами.

— Господи, Мадж, что он сказал?!

— Дорогая Эшер, я не больна, просто беременна.

Эшер застыла от неожиданности, потом опустилась на скамейку рядом без сил.

— Беременна!

— Ш-ш-ш-ш. — Мадж быстро оглянулась по сторонам. — Я хочу пока сохранить это в секрете. Но проклятая волна тошноты накатывает в самое неподходящее время. — Она глубоко вдохнула несколько раз и прислонилась спиной к стене. — Но есть и хорошая новость — это скоро пройдет.

— О, Мадж… Не знаю, что и сказать…

— Как насчет того, чтобы просто поздравить меня?

Покачав головой, Эшер сжала обе руки подруги.

— Скажи, ты этого хотела?

— Ты что, шутишь? — Мадж засмеялась и прислонилась к плечу Эшер. — Может быть, сейчас у меня и не очень счастливый вид, но внутри все дрожит от счастья. Никогда и ничего я так сильно не хотела в жизни. — Она помолчала, потом тихо заговорила: — Знаешь, когда мне было двадцать, я ни о чем не могла думать, только о том, чтобы стать номером один. И это было так здорово. Я выигрывала много раз и здесь, и Уимблдон, и все остальные турниры. В двадцать восемь я встретила Дина. Но была все еще полна амбиций. Я не хотела выходить замуж, но и терять его тоже не хотела. Хотя уже не могла жить без него. И вот однажды я проснулась утром в госпитале с дикой болью в ноге и вспомнила, что мне уже тридцать два. Я уже выиграла почти все, что было возможно, но в моей жизни чего-то не хватало. Что-то было упущено. Лучшие годы своей жизни я была в разъездах, переезжала с одного корта на другой, из одной части света в другую, все эти турне, братство чемпионов, выставки знаменитостей, да тебе все это известно. И до моего Дина ничего, кроме тенниса, не существовало в моей жизни. Даже после встречи с ним, теннис еще долго оставался самым важным для меня.

— Ты — мировая знаменитость, — сказала тихо Эшер.

— О да. — Мадж снова засмеялась. — И я горжусь собой, мне это нравится. Но знаешь что? Когда я взглянула на снимок племянника Тая, мной вдруг овладело дикое желание иметь ребенка. Я хочу ребенка, от моего Дина, больше, чем тарелку Уимблдона. Разве не дикость?

Обе молчали, обдумывая это заявление.

— Это мой последний турнир, и хотя эта мысль для меня болезненна, я собираюсь скорее вернуться домой и начать вязать пинетки.

— Ты понятия не имеешь, что это такое.

— Ну, Дин свяжет. Я буду сидеть рядом и распухать. — Мадж улыбнулась Эшер и вдруг заметила слезы на ее глазах. — Эй, что это такое?

— Я так счастлива за тебя, — пробормотала Эшер. Она вспомнила, с каким чувством узнала о своей беременности — сначала страх, потом радость, потом… падение и боль. И все кончилось.

— Ты что-то не выглядишь радостной, — заметила Мадж.

— Нет, что ты! — Эшер обняла подругу и прижала к себе. — Береги себя и будь очень осторожна:

— Конечно. — Мадж насторожилась, в душу закрались сомнения. — Эшер, ты… Что-то случилось, когда ты вышла за Эрика?

Эшер выпустила ее из объятий. Потом тихо сказала:

— Не сейчас. Когда-нибудь мы поговорим об этом. А как Дин отнесся к новости?

Мадж смотрела на нее долгим испытующим взглядом. Но не стала настаивать.

— Мой Дин так обрадовался, что хотел немедленно объявить в «Мире спорта», но я уговорила его подождать, пока не закончится турнир и сама не заявлю об официальном уходе.

— Но не обязательно покидать теннис, Мадж. Можешь сделать перерыв на год, два, как делают другие.

— О нет, я собираюсь уйти победителем. Пока я еще ракетка номер пять. Приехав домой, наконец освою пылесос.

— Поверю, когда увижу.

— Ты и Тай будете приглашены на первый ужин, который я приготовлю сама.

— Отлично. — Эшер поцеловала Мадж. — Мы захватим на всякий случай антацидное средство.

— Это будет некрасиво с вашей стороны, но предусмотрительно. Эй, Лицо, — вдруг сказала Мадж, — мне неловко об этом говорить, — ее взгляд стал вдруг беззащитным, как у юной девушки, — но я боюсь до чертиков. Мне уже стукнет тридцать четыре, когда ребенок должен будет появиться на свет. А я понятия не имею, как сменить памперс.

Эшер взяла подругу обеими руками за плечи и крепко расцеловала.

— Ты же у нас великий чемпион, ты не забыла?

— Ну да, но что толку? Что я знаю, например, о ветрянке? — со страхом сказала Мадж. — Дети ведь болеют обязательно ветрянкой. И потом разные вещи…

— Например, будущие мамаши беспокоятся, сами не понимая о чем, — закончила Эшер. — Ты уже вступила в сообщество озабоченных мамочек.

— Ты права, — с довольным видом согласилась Мадж и встала. — Я буду хорошей мамашей.

— Ты будешь потрясающей мамой. А теперь пойдем в душ. У тебя парная игра сегодня.

Со смешанным чувством Эшер поднималась к себе в номер ближе к вечеру. Она без труда выиграла у юного дарования из Канады в два сета: 6:2 и 6:0. Не было никаких сомнений в том, что никогда еще она не играла с таким блеском. Но сейчас ее мысли были далеко. Она все еще не могла перестать думать о Мадж, и это вызывало воспоминания о своей неудачной беременности.

Как поступил бы Тай, узнав правду? Принял бы ее или стал проклинать, как Эрик, обвиняя в предательстве и вероломстве? Теперь, когда они получили свой второй шанс, захочет он брака и детей? Как тогда сказала Джесс? В тот памятный и страшный день? «Тай — вольная птица, и ни одна женщина его не удержит».

Но Эшер надеялась его удержать и, несмотря на свои прежние клятвы самой себе, вновь стала надеяться.

Она любила его так сильно, такой всепоглощающей любовью, что не мыслила уже жизни без него. Возможно, потому, что однажды уже носила его ребенка под сердцем, она снова мечтала об этом.

Но кто может приручить комету? И надо ли стараться? Он ведь был той летящей звездой — скорость и свет. Он не был принцем, который в конце сказки сядет на королевский трон. Он всегда будет стремиться завоевать очередной приз. Очередную женщину… Неужели Джесс права?

Эшер убеждала себя думать о сегодняшнем дне, не заглядывая в будущее. Сегодня они вместе. И только тот, кто прошел через страдания и несчастливый союз, как она, может оценить совершенство их отношений. Если раньше она могла принять счастье как должное, то сейчас понимала его хрупкость и поэтому особенно ценила. Она купалась в любви, наслаждалась жизнью и не собирается все испортить.

Она открыла ключом дверь номера и остановилась разочарованная. Тая там не было. Если бы он спал в соседней комнате, она бы сразу почувствовала. Она безошибочным чутьем всегда знала, что он рядом. Бросив на пол сумку, она подошла к окну. Было еще светло, солнце только начинало клониться к закату. Может быть, они сегодня пойдут погулять по ночному Мельбурну и зайдут в один из маленьких уютных клубов, где громкая музыка и смех. Ей хотелось танцевать.

Сделав в тишине несколько па, Эшер тихо рассмеялась. Да, она хочет сегодня танцевать и отпраздновать и за Мадж, и за себя. С ней рядом мужчина ее мечты, которого она любит. Стоит подумать над нарядом на вечер. Она наденет что-нибудь очень сексуальное. Открыв дверь в спальню, Эшер остановилась как вкопанная.

Воздушные шары. Красные, желтые, голубые, розовые и белые. Наполненные гелием, легкие, они плавали под потолком, и с них свисали разноцветные ленты. Дюжины и дюжины шаров — круглых, овальных, удлиненных. Как будто отсюда спешно уехал цирк, оставив после себя памятные сувениры. Она схватила за длинную ленту один шар и притянула к себе.

Шары парили в три слоя, их было, наверное, не меньше сотни. Эшер рассмеялась, счастливая. Кто еще мог придумать такое? Кто потратил бы свое время на выдумки и разноцветные шарики для своей любимой? Цветы, драгоценности — это слишком банально для Тая Старбака. Она сама готова была воспарить от счастья.

— Привет.

Она повернулась — Тай стоял в дверях и смотрел на нее в ожидании. Она бросилась в его объятия, чуть не сбив с ног, прыжком повисла на нем, обвила руками шею, а ногами талию, повторяя:

— Ты сумасшедший, ты абсолютно ненормальный… — И стала покрывать поцелуями его лицо, потом припала долгим поцелуем к губам.

Он запротестовал.

— Я? Это ты ненормальная — стоишь здесь одна в окружении шариков и смеешься.

— Это лучший сюрприз в моей жизни!

— Лучше, чем полная ванна роз? Она ответила со счастливым смехом:

— Даже лучше, чем полная ванна роз!

— Я подумал было о бриллиантах, но это скучно, мне хотелось тебя развеселить. — Он донес ее до кровати, куда оба свалились со смехом.

— Бриллианты не плавают в воздухе. — Она посмотрела на потолок.

— Правильно замечено. Что будем делать сегодня вечером?

— Так, есть пара идей. — Она отпустила шарик на волю, он взмыл и присоединился к своим собратьям.

— Тогда давай воплотим обе. — Его поцелуй был полон нетерпения. — Не представляешь, как я ждал этой минуты, не мог дождаться, когда останусь с тобой вдвоем, а день был такой длинный. Когда сезон закончится, мы найдем с тобой необитаемый остров, или пустынную планету, или другое подобное место и останемся там абсолютно одни.

— Согласна, — прошептала она, касаясь губами его губ.

Страсть кипела в них, Тай чувствовал, что Эшер хочет его так же сильно, если не сильнее. Она всегда была так нежна с ним, а в такие моменты ее нетерпение только подхлестывало его и без того бурный темперамент. Одежда полетела в разные стороны, срываемая дрожащими нетерпеливыми руками. Шары наверху пришли в движение, колеблемые невидимыми струями воздуха, исполняя радостный танец. Победный дух сегодняшнего удачного для обоих дня еще не оставил их и будоражил кровь. Тела пахли одинаково — шампунем и мылом после душа на корте. Он не мог отличить вкус своих губ от вкуса ее губ, они казались одним целым.

Ничто не разделяло обнаженных любовников, и они предавались ласкам, зная друг друга до мелочей: все слабости и уязвимые места. Стоны возбуждали, ласки становились все откровеннее. Не выдержав, Эшер выгнулась в его руках, и в этом движении было одновременно предложение и требование. Чувствуя подъем, необыкновенную силу влечения, как будто земные силы вливались в него, наделяя любовной сверхмощью, Тай в этот момент даже испугался, что необузданностью и физической силой может причинить Эшер боль, но она уже притянула его к себе, шепча что-то бессвязно и умоляюще.

И развеяла все его сомнения, когда приняла его в себя. Он почувствовал всю ее нежную податливость, пылкость и нетерпение. Казалось, безумию не будет конца. Все барьеры исчезли, последние мысли о благоразумии растворились, он выкрикнул ее имя, и оба одновременно вознеслись к высшей точке блаженства.

Потом, лежа обессиленный на ее груди, он лишь вяло подумал, что ей тяжело, но не мог сдвинуться с места. Эшер лежала неподвижно, как будто не замечая его тяжести, глядя в темный потолок. Она думала о том, что каждый раз их секс отличается новизной и не повторяется; иногда они занимались любовью весело, иногда нежно, иногда секс озарялся яркой вспышкой неудержимой страсти. На этот раз они как будто подошли к грани безумия, превзойдя самих себя в изобретательности и ненасытности. Может быть, они созданы друг для друга, идеально подходят друг другу физически, и поэтому их любовь так глубока и уникальна. Почему-то эта мысль показалась пугающей.

— О чем ты думаешь?

— Я думала, что каждый раз у нас получается иначе.

Он, улыбаясь, поцеловал ее грудь.

— Конечно, мы же с тобой таланты. Особенно я. — Ты читала о моих способностях? Всем это давно известно.

Она нежно потрепала его за волосы.

— Не позволяй прессе забивать тебе голову, Старбак. Тебе еще надо одержать ряд побед, чтобы дотянуться до Большого шлема.

Он погладил ее по бедру.

— И тебе тоже, Лицо.

— Я так далеко не загадываю. Разве только на одну игру. — Ей сейчас не хотелось думать ни о корте Форест-Хиллз, ни о Штатах. И вдруг она сказала: — Мадж беременна.

— Что?! — встрепенулся Тай.

— Мадж беременна, — повторила Эшер. — Но она хочет сохранить это в секрете до конца австралийского турнира.

— Будь я проклят! Вот так старушка Мадж!

— Она всего на год старше тебя. — Эшер горячо вступилась за подругу.

— Брось, я любя. Ну и как она себя чувствует?

— О, она в восторге, хотя и боится. И еще — она хочет бросить теннис.

— Мы закатим ей такую прощальную вечеринку! — Тай перекатился на спину и притянул Эшер к себе.

Она облизала вдруг пересохшие от волнения губы, прежде чем заговорить.

— Скажи, а ты когда-нибудь думал о детях? Ведь трудно совмещать семью и профессиональный спорт.

— Но некоторые тем не менее прекрасно совмещают.

— Но это бесконечные разъезды, турниры, тренировки. Для семьи не остается времени.

Тай хотел возразить, но вовремя вспомнил детство Эшер. Кому, как не ей, знать, что такое расти в семье чемпиона. Ребенок заставит ее на некоторое время покинуть спорт. Тем более что она уже потеряла три года. Он отбросил мысль о детях как пока несбыточную мечту. В конце концов, у них еще есть время.

— Послушай, не забивай себе голову, тебе предстоят такие ответственные игры, — сказал он как можно беспечнее. — Все, о чем ты должна сейчас думать, — это о тактике и стратегии игры.

Она пробормотала что-то похожее на согласие, уставившись перед собой неподвижным взглядом.

На рассвете Эшер проснулась, почувствовав, как что-то гладкое скользит по щеке. Она подняла руку, не открывая глаз, и отмахнулась. Но оно вернулось. Жалобно простонав, она открыла глаза.

И в сереньком свете раннего утра увидела контуры шаров. Некоторые висели у потолка, некоторые чуть ниже, остальные рассыпались по кровати и покрывали пол. Она долго смотрела на них непонимающим взглядом, потом попыталась согнать с себя шары, но они лениво всплывали и возвращались на место.

Вспомнив о сюрпризе, Эшер повернула голову и увидела, что Тай тоже весь покрыт шарами. Она засмеялась, потом, зажав рот рукой, села. Он лежал на животе, зарывшись лицом в подушку. Она согнала красный шар с его головы. Тай не пошевелился. Она нагнулась и стала тихонько целовать его ухо. Он пробормотал что-то недовольно и отодвинулся. Эшер приподняла бровь и приняла вызов.

Сначала отвела с затылка длинные пряди и начала целовать шею.

— Тай, — прошептала она, — посмотри, мы не одни.

Почувствовав сквозь сон ее ласку, он лег на бок и, потянувшись, притянул ее к себе. Эшер подсунула ему под руку шар. Он открыл затуманенные сном глаза.

— Какого черта… что это значит?

— Мы окружены, — прошептала она, — они повсюду.

Когда он привстал на локте, с полдюжины шаров поднялись с пола и поплыли в воздухе. Он потер ладонями лицо, сказал: «Господи», снова лег и закрыл глаза.

Она не дала ему заснуть.

— Тай, уже утро.

— Угу…

— У меня в девять ток-шоу.

Он зевнул и похлопал ее пониже спины.

— Желаю удачи.

Она поцеловала его влажным и звучным поцелуем в губы.

— Но у меня есть два часа перед уходом.

— Ладно. Все в порядке, собирайся, ты меня не потревожишь.

Спорим? Пальцы пробежали по его бедру.

— Может быть, я еще полежу.

— Ладно.

Она легла на него сверху и губами скользнула по шее и груди.

— Я тебе не мешаю?

— Хмм?

Она потерлась грудью о его сильную грудь, покрытую мягкими волосами, пробормотала:

— Мне холодно, — и прижалась бедром к бедру.

— Выключи кондиционер, — предложил Тай.

Эшер, недовольно хмурясь, приподняла голову. И встретила его смеющийся взгляд, в глазах не было и следов сна. Тогда она скатилась с него, отвернулась и натянула на себя простыню, спиной чувствуя его довольную ухмылку.

— А вот так теплее? — Он обнял ее и прижался всем телом. Она, вместо ответа, пожала плечами. — Теплее? — настаивал он, потом положил руку ей на грудь и сразу почувствовал ответную реакцию.

— Я замерзаю, — сказала она, — кондиционер включен на полную мощность.

Он поцеловал ее в шею.

— Я сейчас выключу.

Он встал, выключил установку и обернулся. Шутка замерла на его губах. У него перехватило дыхание. В призрачном утреннем свете она лежала обнаженная, в окружении разноцветных шаров. Огромные глаза, светлые разметавшиеся волосы, на губах лукавая, вызывающая улыбка. Ее кожа матово блестела и отливала золотом. Он почувствовал, как желание с новой силой вспыхнуло в крови.

Он пошел к ней, и она протянула руки ему навстречу.