Призраки Эхо (СИ)

Глава 32. Баррикады и «Барракуды»

Когда Брендан перед походом на рудник поручил Ндиди присмотреть за «хвостатым пострелом», Синеглаз даже не обиделся. Спасибо, хоть не за «сыном цареубийцы». К тому, что взрослые считают долгом контролировать каждый его шаг, он привык еще во дворце Владык, где слуги и царедворцы в надежде выслужиться исправно шпионили за ним и докладывали обо всем отцу. Наивные глупцы, они не подозревали, что князь Ниак и сам, если хотел, мог в любом месте своей земли наследника разыскать.

Другое дело, что такое желание возникало у правителя Сольсурана крайне редко, а после прихода к власти он и просто обычно закрывал мысли, опасаясь посвящать княжича в свои грязные дела. Правильно опасался. Если бы Синеглаз раньше узнал о заговоре, царь Афру и царица Серебряная остались бы живы. Отец и так смотрел на него с подозрением, размышляя о таинственном спасении маленькой царевны. Но княжич уже в те годы схватывал все на лету и мало того что умел скрыть от отца свои истинные намерения, так еще это делал таким образом, чтобы он ничего не заподозрил.

В треугольнике Эхо этот навык пригодился в общении со службой безопасности и профессором Нарайаном, хотя глава научного отдела ему все равно не поверил. То ли лучше разбирался в людях, то ли заинтересовался им больше, чем отец.

В коридорах нижних уровней от княжича требовались совсем иные умения, и здесь лучше всего спасали инстинкты горного кота и навыки выслеживания добычи в травяном лесу.

— Все, кто без брони, — назад! Охотники стреляют боевыми!

Этот короткий приказ, молниеносно пролетев над всем уровнем, разросся в многоголосый негодующий вопль, в котором проклятья в адрес преступного руководства и его поганых прихвостней смешались с возгласами негодования и призывами к борьбе. Впрочем, поверили не все и не сразу.

В освещаемых вспышками выстрелов коридорах поначалу неслось недоверчивое:

— Они не посмеют!

— Не будут же они стрелять на поражение в живых людей!

Рудокопы, словно малые дети, повинуясь не рассуждающей защитной логике, до последнего цеплялись за привычный мир, в котором охотники, если и не отстаивали интересы простых горожан, то хотя бы поддерживали видимость порядка. Княжич видел на изможденных, усталых лицах растерянность и обиду, подобную той, которая навсегда застыла в чертах царя Афру и царицы Серебряной. Именно поэтому ему хотелось не говорить, а просто кричать, что они уже посмели не только стрелять, но и натравливать на безоружных людей медуз. Но из глотки роу-су вырывалось лишь гневное рычание и утробный клекот, который некоторые рудокопы сначала принимали за гудение генератора, а потом пугались, вместо привычного железа и пластика наткнувшись на мохнатый бок.

Впрочем, поверить в то, что профессор Нарайан с одобрения городского совета перешел все допустимые грани, горнякам пришлось еще до того, как Брендан и его товарищи добрались до рудника. Первые пули нашли свои жертвы, и повисший в воздухе запах крови рассказал о планах руководства куда больше всех манифестов и обличительных репортажей.

— Не лезь зазря под пули, ветеринаров поблизости нет! — еще в убежище наставлял княжича Шварценберг, и Синеглаз послушно кивал головой и поднимал острые уши внимательно-почтительными домиками, надеясь, что кэп не заметит, как нервно дергается увенчанный кисточкой хвост.

Княжич уже предчувствовал: на уровне скоро будет жарко, только лапы успевай беречь, чтобы не отдавили или не обожгли. Остальные части тела как-нибудь сами о себе позаботятся.

К счастью, кэп никогда не вдавался в подробности повадок горного кота, да и сам слишком торопился, намереваясь возглавить операцию то ли спасения, то ли возмездия. Все зависело лишь от того, успеет ли Пабло Гарсиа обезвредить вирус и взять генераторы защитного поля под контроль, прежде чем город захватят медузы. Как они собирались прорываться на единственном танке через все заставы и патрули, княжич даже не пытался представить. Впрочем, старый пират временами проворачивал и более дерзкие авантюры. То-то Брендан, невзначай услышав его гневные окрики, до сих пор пригибался, видимо, вспоминая полтора месяца в плену. А ведь заподозрить молодого врача в трусости не посмел бы даже самый завзятый клеветник.

Как же Синеглазу хотелось пробираться сейчас вместе с ним по тоннелям, предупреждая спасателей о приближении медуз, и рвать глотки надсмотрщикам, стрелявшим в беззащитных заключенных! Впрочем, глоток, в которые хотелось вцепиться, хватало и на подступах к подъемнику, а молниеносная реакция роу-су прекрасно спасала, уводя от пуль. Ндиди и его соседи-горняки, сражавшиеся рядом, тоже достаточно быстро смекнули, что если кошак резко припадает на брюхо, то лучше тоже пригнуться, целее останутся.

— Вон как частят! Лупят очередями! И патронов им не жалко! — ворчал один из бойцов, глядя на дымящуюся обшивку в пяди от головы.

— Скажи спасибо, что не поливают плазмой, — отзывался другой, прицеливаясь из укрытия.

Рудокопы экономили боекомплект, поэтому старались, чтобы каждый выстрел находил цель.

Синеглаз подумал, что оружие вестников при всей его огневой мощи имеет существенный недостаток, в отсутствие патронов и сменных аккумуляторов превращаясь в бесполезный хлам. Да и пули, не говоря уже о пучках плазмы, даже если не находили цель, все равно для повторного использования не годились. В отличие от тех же стрел, которые пускали в ход, пока целы наконечник и древко. Не говоря уже о камнях для требушетов и пращей. Здесь, впрочем, тоже нашлись пращники, в отсутствие камней метавшие в противника запчасти от испорченных механизмов и самодельные гранаты. К сожалению, охотников чаще всего спасали энергетические щиты или экзоскелеты.

Среди рудокопов нормальную броню имели только единицы. Поэтому приходилось тратить драгоценные аккумуляторы на поддержание силового поля. Или укрываться за наспех собранными изо всякого хлама баррикадами, не выдерживавшими сравнение не только с земляными валами и стенами сольсуранских городов, но и с укреплениями кочевий варраров.

Впрочем, Синеглазу, пока шла перестрелка, выбирать не приходилось. Шварценберг мог сколько угодно зубоскалить по поводу хвоста и ушей, а от брони княжич сейчас бы не оказался. Тем более Эркюль рассказывал, что на планетах Альянса концерны по производству андроидов в пику корпорации «Панна Моти» с ее бесчеловечной программой «Универсальный солдат» пытались создать разумных химер, у которых искусственный интеллект помещали в тела тигроидов или других созданных людьми хищников. Проект, впрочем, не нашел одобрения, но экзоскелеты для мартышек Эркюль сумел в одной из лабораторий добыть.

При мысли об Обезьяньем боге и его товарищах у Синеглаза предательски сжалось сердце: если медузы доберутся до них раньше Брендана, смогут ли они выстоять? Впрочем, на бесполезные переживания времени не хватало. Для того, чтобы кого-то вывести с рудника, требовалось сначала отвоевать подъемник, а это представлялось задачей почти невыполнимой.

— Пока у них работает генератор защитного поля, нам не пройти, — объяснял ситуацию один из вожаков, участник боевых действий на Ванкувере.

— Нам бы сюда хорошего оператора хотя бы одного, — с тоской протянул Йохан Дален, видимо, вспоминая годы на борту патрульного корабля, когда от искусства мастера кодировки и взлома зависела жизнь экипажа и безопасность полета. — Или хотя бы эту горячую штучку, которая убежала к принцессе.

— На взлом системы даже с предварительной подготовкой требуется не менее суток, — вздохнул Шаман. — И по межсети с борта «Эсперансы» она не управляется.

— Можно попробовать пробраться на позицию охотников и вручную вывести генератор из строя, — предложил Ндиди.

На него глянули как на сумасшедшего.

— Вот сразу видно, парень, что ты мало того что штатский, так еще и пороху не нюхал, — снисходительно глянул на него боец с Ванкувера. — Это же система «Барракуда», которая превращает в гриль каждого, кто попробует приблизиться.

— И поэтому мы должны сразу сдаться, даже не предприняв попытки загнать эту хищницу в сеть? — обиделся Ндиди. — У нас нет времени на позиционную войну!

Синеглаз, который за последние недели успел неплохо изучить характер избранника принцессы, мог лишь поражаться происходящей с ним перемене. Во время поединков на арене, которые княжич видел не только глазами Савитри, но и несколько раз наблюдал по портативному головизору у одноклассников в лицее, Ндиди вел себя как опытный, но сломленный жизнью боец. Хотя княжич прекрасно понимал, что за этой покорностью стоит немалое мужество. Ндиди ежедневно поддавался, позволяя превратить свое тело в боксерскую грушу, лишь ради того, чтобы племянника не забрали органы опеки, а сестру не продали в бордель. Не просто так его имя переводилось как Терпение.

Сейчас же он словно сбросил невидимые оковы, пытаясь отомстить охотникам за все годы унижений и сражаясь с таким упорством, будто каждая пядь, отвоеванная на пути к злополучному подъемнику, приближала его к принцессе Савитри. И если во время перестрелок он еще хоть как-то, кажется, чисто инстинктивно, использовал укрытия, то, как только дело доходило до рукопашной, превращался в настоящего безумца, подобно воинам травяных лесов, одержимым одним из духов-прародителей. В сравнении с его напором меркла даже звериная ярость роу-су.

— Да что же он делает! — только стонала бедная Савитри, которая из своей золотой клетки наблюдала за возлюбленным. — Напомни ему, что у него нет в запасе девяти жизней. Да и у тебя тоже.

Синеглаз только усами повел. Напомни ему. Интересно — как? Начертить когтем на обшивке? И вообще, кому тут за кем поручили присматривать? Бедная Эйо, которая не только все видела, но и могла из убежища выйти на связь, даже не пыталась урезонить брата и лишь молча монтировала голограммы, переживая еще и за Брендана, который как раз добрался до нижнего рудника.

Княжич понимал тревогу Рукодельницы и махарани и разделял опасения боевых товарищей. Разумнее всего было бы дождаться Пабло Гарсиа или хотя бы Пэгги, которая благополучно обменялась информацией с принцессой и, проведя разведку, собиралась возвращаться. Однако горняки, заблокированные в шахте, ждать не могли. Да и протестующие прекрасно понимали: если охотники получат подкрепление, их выступление просто бесславно закончится, захлебнувшись в крови.

Рудокопы, конечно, отбили атаку, не позволив еще одной группировке прорваться на комбинат. А мародеров Хайнца, намеревавшихся пощипать честных торговцев и пожамкать горняцких женок, и вовсе рассеяли и частично разоружили. Но все понимали, что это временный перевес. Служба безопасности по-настоящему еще не разворачивала боевых действий, а только проводила разведку боем, поэтому именно сейчас требовалось воспользоваться временным перевесом и попробовать прорваться на комбинат.

— Ндиди прав, — поддержал молодого бойца Маркус Левенталь. — Если хотите добиться успеха, надо максимально использовать преимущество внезапности, которое у вас пока есть, и задействовать скрытые и неожиданные резервы.

— Но как обойти генераторы? — не сдавался ветеран Ванкувера.

Синеглаз понял намек и негромко зарычал, пытаясь обратить на себя внимание. Он, конечно, не знал, какая система охраняла покои царицы Серебряной. Но энергетические щиты изолятора и приюта он как-то обманул. Об этой способности гардемарина вовремя вспомнил Таран, который и подал идею конструктору.

— Использовать кошака? — не поверил ветеран Ванкувера, услышав озвученный Маркусом Левенталем совет. — Да вы сдурели!

— Сдурели, не сдурели, а его отец к власти и пришел, именно просочившись в облике тотемного предка через защитное поле, — подтвердил здравость безумной мысли Таран.

И вот уже Синеглаз, Ндиди и недоверчивый ветеран Ванкувера, которого звали Кевином, пробирались по грязным полутемным коридорам уровня мутантов, откуда тоже был выход к позициям охотников. Чтобы не очень светиться, Ндиди и Кевин поверх экзоскелетов накинули какое-то пестрое тряпье, позаимствованное в разгромленном заведении Хайнца, а Синеглаз старательно топорщил уши, неуклюже закидывал лапы и вообще всеми силами старался сойти в полутьме за крупную собаку, которые на этом уровне гуляли без присмотра, точно домашние мурлакотамы и козерги в его родном Царском граде.

Хотя возле выхода к руднику охотники поставили блокпост, охраняли его вполглаза. В основном следили, чтобы кто-то из подгулявших или обкуренных обитателей уровня невзначай не поджарился, со всей дури влетев в защитное поле. Атаки рудокопов с этой стороны точно не ждали.

Труся иноходью между Кевином и Ндиди, перебираясь из полутьмы в тень, Синеглаз невольно поражался, как беспечно и даже расслабленно ведут себя обитатели этого уровня. Несмотря на поздний час, многие продолжали сидеть в забегаловках. Тянули местную вонючую брагу, лапали девок, кидали кости, перетирали о том, что выступление апсарской танцовщицы влетело Хайнцу в копеечку, и поминутно делали ставки, насколько быстро охотникам на этот раз удастся скрутить в бараний рог «зарвавшихся уродов». О приказе профессора Нарайана отключить генераторы защитного поля и пустить в город медуз никто тут слыхом не слыхивал.

— Эй, мужики, прикурить не найдется? — вразвалочку приблизился к ближайшему из часовых Кевин, выставив вперед курительную палочку и спрятав под полой парализатор.

Трудно сказать, в каких войсках он прежде служил, но часового он обезвредил достаточно быстро. Ндиди удушающим приемом справился со вторым.

— Ну, давай, кошак, покажи, каким таким шаманством ты владеешь. Только шкуру не подпали.

Синеглаз не заставил себя долго упрашивать. Хотя система «Барракуда» и выглядела устрашающе, для древней сущности асура она на стала преградой. Интересно, а профессор Нарайан тоже может проходить сквозь защитные поля? Впрочем, асуры Альянса, заключая династические браки с людьми, в большинстве своем утратили способность принимать облик тотема.

Хотя проверять систему второй раз Синеглазу не очень хотелось, следовало как-то провести через нее Ндиди и Кевина, без помощи которых он сейчас все равно не смог бы справиться с генератором. Ндиди спокойно взял княжича за загривок и бестрепетно шагнул сквозь огненное кольцо, а Кевин, конечно, нервничал, причем настолько сильно, что сущности роу-су очень хотелось его укусить.

— Проходческий бур мне в задницу! — выплеснул накопившееся напряжение Кевин. — Как ты это, хвостатый, делаешь?

Синеглаз неопределенно кивнул. Даже если бы он мог сейчас изъясняться с помощью человеческой речи, все равно ничего не сумел бы растолковать. Природу их взаимодействия с изобретениями вестников не понимал даже отец. Что, впрочем, не помешало ему использовать древний дар для своих целей.

— Нет времени на рассуждения, — торопил Ндиди, осторожно оглядывая полутемный и обманчиво пустой коридор.

Конечно, специалисты, отвечавшие за работу генератора, не могли засечь их проникновение, да и камеры на этом участке находились под контролем операторов «Эсперансы», заблаговременно заменивших картинку зеркалом. Но Ндиди и Кевин не имели идентификационных номеров системы опознания, да и отсутствие связи с блокпостом не могло не насторожить. К счастью, охотники сейчас были слишком заняты, отражая очередную атаку рудокопов, ободренных новостями о том, что диверсионная группа первую часть своей миссии выполнила. Синеглаз слышал звуки выстрелов, боевые возгласы, стоны раненых. В затхлый, провонявший прогорклым маслом, пищевыми добавками, лекарствами и дурью коридор уровня мутантов медленно просачивался ядовитый дым. Ноздри роу-су будоражили запах крови и тяжелый дух человеческих нечистот.

— Ну что, кошак, ты готов? — серьезно посмотрел на княжича Кевин, а потом не удержался — потрепал по шелковистому загривку и почесал за ушком.

Хотя сущности роу-су захотелось разлечься посреди коридора и громко замурлыкать, Синеглаз таких глупостей ей не позволил. Даже служебные собаки вестников на выполнении задания вели себя почти как разумные существа. Он подобрался, принюхался, прощупывая усами воздух и ловя чуткими ушами каждый звук, потом в один прыжок пересек полосу света и нырнул во тьму.

Ндиди и Кевин последовали за ним, проверяя автоматы и готовясь развернуть макромолекулярные клинки, на которые княжич поглядывал с легкой завистью. Его когти соскальзывали с брони охотников, а при попытке попробовать высокопрочное соединение на зуб он едва не лишился одного из клыков. Оставалось сбивать противника с ног и нападать на тех, кто имел только экзожилеты.

Сейчас от него требовалось посеять в рядах охотников хаос и по возможности еще больше сбить волновую локацию, давая Ндиди с Кевином незаметно подобраться к генераторам. И княжич с задачей успешно справился. Уже через несколько мгновений по позициям охотников разнеслись крики боли и ужаса, которые покрывали негодующие возгласы и крепчайшая брань. Пару-тройку особенно заковыристых выражений княжич даже взял себе на заметку. Впрочем, чаще он слышал банальное:

— Уберите эту тварь!

— Кто-нибудь, пристрелите уже наконец этого мохнатого ублюдка!

— Так я вам и дамся! — оскалив окровавленные клыки, сердито фыркнул княжич, стремительно уходя с линии огня и вновь отыскивая жертву в толпе с таким расчетом, чтобы неизменно находиться под прикрытием чьей-то брони.

Все это время княжич, видевший в полутьме гораздо лучше и дальше людей, краем глаза наблюдал, как Ндиди и Кевин, прикрывая друг друга, короткими перебежками передвигаясь от укрытия к укрытию, обходят генератор с тыла. Синеглаз успел сбить с ног охотника, который тоже заметил диверсантов и собирался поднять тревогу, перекусил руку другого, прицелившегося Кевину в грудь…

И в этот момент что-то колючее и холодное чиркнуло его по плечу, правая сторона утратила подвижность, он поскользнулся и покатился кубарем под ноги охотников, понимая, что следующий выстрел его или вырубит, или просто отправит в надзвездные чертоги Великого Се. Конечно, все звенья цепи жизни давно выкованы Небесным кузнецом, но как-то очень не хотелось, чтобы она прерывалась здесь и сейчас.

Но ничего такого не произошло. Краем меркнущего сознания Синеглаз увидел Ндиди, который, словно дух Ветра или Огня, обрушился на обслугу генератора, одним движением раскидав не менее полудюжины. Да что он дурака-то валял на арене? Бесчестный Хайнц в своем стремлении не упустить выгоду и угодить мутантам столько лет без толку гнобил прирожденного чемпиона. Впрочем, возможно, Ндиди только сегодня по-настоящему испытал волю к борьбе. Ведь он сражался не за меновые кольца или еще менее осязаемые кредитки, а защищал город и выплескивал боль от разлуки с принцессой Савитри.

В легендах травяного леса, преданиях Альянса и сказаниях вестников богатыри, разлученные с возлюбленными, голыми руками рвали пасти опасным хищникам и сокрушали целые воинства. А Ндиди всего лишь помог Кевину добраться до генератора и превратить систему «Барракуда» в груду хлама, более бесполезного, нежели несъедобная рыба, давшая ей свое название.

Незримый, но смертоносный щит пал, и шахтеры обрушились на охотников с неукротимостью пожара в травяном лесу или могучей реки, рвущей плотины после снежной зимы. Синеглаз, который пока чувствовал себя наполовину вмерзшей в лед рыбешкой или ящеркой, едва успел отползти в сторону, чтобы не сгинуть под ногами сражающихся. Впрочем, он был благодарен охотникам за то, что те все-таки стреляли в него парализующими. Видимо, хотели взять живьем и сдать в какой-нибудь питомник на верхних уровнях.

— Ты цел, малыш? — за шкирку оттаскивая его вглубь коридора, склонились над ним Ндиди и Кевин. — Ну и задал ты этим мутантским выродкам жару!

Синеглаз хотел выразить напарникам свое восхищение и объяснить, что у него все нормально и скоро все пройдет, но получилось только негромко мурлыкнуть.

Пытаясь при помощи языка вернуть половине тела подвижность, он наблюдал, как охотники, покинув площадку возле подъемника, отступают вглубь комбината. Впрочем, занять новую позицию им все равно не позволили, поскольку в тыл ударили горняки и освобожденные Бренданом пленники, которых Маркус Левенталь провел по тоннелям коллектора.

— Сдавайтесь! — потребовали вожаки рабочих.

Охотники попытались огрызнуться, но им доходчиво объяснили, что шансов у них нет, заодно посоветовав поберечь боеприпасы для рвущихся снизу медуз.

— Вы собираетесь сохранить жизнь этим ублюдкам, запустившим в город тварей пустоши?! — негодовал кто-то из освобожденных, пока Мубарек, Тонино и другие предводители восставших защищали уже обезоруженных стражей порядка, пытались не допустить самосуд.

Замордованные почти до потери человеческого облика узники нижнего рудника в своей ярости напоминали потревоженных выходцев из нави, которые в мире людей не могут насытить терзающий их голод и жаждут крови.

— Они всего лишь исполнители, — вместе с товарищами увещевал бывших пленников Ндиди. — Основное зло засело в городском совете.

И это зло, не ко времени помянутое, словно в насмешку, дало о себе знать. Когда прозвучал сигнал о сбросе на рудник серной кислоты, запаниковали даже охотники. Внизу сейчас находились их знакомые и коллеги. Синеглаз услышал, как закричала от ужаса принцесса Савитри. Эйо пыталась дозваться до Брендана и требовала у брата, чтобы тот сделал что-нибудь.

Хотя княжич не очень разбирался в сложных технологиях вестников, он знал, что обогащение руды в городе под куполом ведется методом выщелачивания. Обычно отработанные ядовитые химикаты утилизировались где-то на пустоши вместе с урановыми и тритиевыми хвостами. Однако на случай непредвиденных ситуаций вроде отказа генераторов защитного поля и нашествия медуз был предусмотрен аварийный сброс. Тем более что в ряде случаев концентрированную серную кислоту заливали прямиком в труднодоступные штреки и штольни, вымывая из породы ценные элементы. Этот протокол сейчас и запустил безжалостный профессор Нарайан, когда понял, что бунтовщикам каким-то образом удалось добыть коды от магнитных ошейников и освободить узников нижнего рудника.

— Мы можем как-нибудь ему помешать? — одним из первых вышел из оцепенения Ндиди. — Зачем мы отвоевывали этот подъемник, если все равно не сможем вывести из шахты людей!

— Обыфная практика змеенофцеф! — негодовал в убежище Ящер, вспоминая невероятную операцию по спасению смертников с фабрики «Панна Моти» на Раване.

В надежде скрыть свои преступления дельцы корпорации, в совет директоров которой входил и Шатругна Нарайан, намеревались умертвить и без того обреченных на медленную смерть узников, заживо растворив их в серной кислоте, и только самоотверженность Маргариты Усольцевой и умение Пабло Гарсиа даже в полубессознательном состоянии взламывать любые коды помешали осуществлению циничного замысла.

Сейчас Маргарита Усольцева жила вместе с мужем и сыном на далекой Сербелиане, а Пабло Гарсиа, склонившись над пультом приемника в безуспешных попытках дотянуться до городской сети, лишь с тоской отмерял оставшиеся километры, пока танк на пределе своих возможностей, словно разъяренный зенебок, петлял по горному серпантину перевала Большого кольца.

— Для запуска системы требуется не менее часа, — растерянно прикидывал Тонино. — Но примерно столько же надо на отмену.

— И это если не учитывать время, которое требуется, чтобы добраться до пультов аварийной системы, — добавил Йохан Дален.

— Мы постараемся задержать начало сброса, — подали голос Кудесник и Шаман, — Пабло нам на такой случай оставил кое-какие заготовки.

— Но кто в таком случае войдет в систему? — с горечью проговорил Маркус Левенталь. — Протокол отмены можно запустить только из операторской комбината или с расстояния покрытия локальной сети, которая тоже автономна от городской.

— Мой процессор, думаю, справится с такой задачей, — разрезав толпу, неожиданно протиснулась вперед Пэгги. — Надеюсь, там нет вредоносных программ? Вы что же, решили, что если я всю вечеринку пропустила, то останусь в стороне, когда тут раздают праздничный торт с кремом и вишенками?

Похоже, в период своей службы на Сансаре она видела не только джунгли с повстанцами и вонючие казармы. Она уже успела наведаться в убежище, скинула записи, узнала последние новости и теперь буквально рвалась на комбинат, раз уж повеселиться, откручивая головы охотникам, не получилось. Тем более она пообещала Эйо, что сделает все от нее зависящее, чтобы Брендан и его спутники уцелели.

— Нет, малыш, тебе придется остаться, у нас с тобой сейчас четыре пригодных для ходьбы конечности на двоих, — увещевал Синеглаза Йохан Дален, провожая группу спасателей, куда помимо Пэгги вошли Ндиди, Тонино, Кевин, Мубарек и еще несколько добровольцев.

Синеглаз и сам понимал, что после жаркой схватки и попадания из парализатора ему лучше вернуться на облюбованный коврик в убежище. Только бы дети не затискали. Впрочем, большинство малышей уже давно спали на кроватях и топчанах, занимавших уходившие на несколько уровней вверх мезонины и антресоли. А ребята постарше, которых не взяли на баррикады, помогали взрослым ухаживать за ранеными, которых после недавней атаки оказалось гораздо больше, чем хотелось бы. Йохан Дален едва успевал заживлять раны и останавливать кровь, оставляя извлечение пуль и закрытые переломы на потом, благо эти травмы могли хотя бы пару часов подождать.

Эйо, несмотря на все переживания, почти закончила монтаж и теперь, периодически отыскивая на мониторе фигуру брата, обсуждала с Маркусом Левенталем текст передачи, которую планировали провести уже завтра во время заседания городского совета. Впрочем, обо всех перемещениях дяди Ндиди и дяди Брендана ей поминутно докладывал Камо, который, вместо того чтобы спать, только тер кулачками глаза, вместе с Камиллой прилипнув к голографическому монитору.

Хотя глаза Синеглаза тоже слипались, а голова отяжелела так, как после пира по случаю приема Синтрамундских послов, когда он украдкой от отца выпил целый кубок крепкого меда, он с разрешения Эйо запрыгнул на постель и устроился между ее сыном и Камиллой, свернувшись пирожком и выставив вперед травмированную лапу.

— А ты точно не ранен, Глаша? — переживала Камилла, осторожно массируя его поврежденное плечо.

Синеглаз все-таки прикрыл глаза и тихонечко замурлыкал.

— Я так перепугалась, когда охотники попали в тебя.

— Да он настоящий герой, — решительно проговорил Камо. — И мой дядя Ндиди с дядей Бренданом тоже.

Они сейчас наблюдали, как Ндиди и его спутники, ведомые Тонино и Пэгги, которая, как и положено боевому андроиду, обгоняла отряд, производя разведку, бежали по тоннелям с такой стремительностью, будто хотели выиграть ежегодное состязание в честь Духов Прародителей. В это время Брендан, следуя указаниям Маркуса Левенталя и бывалых горняков, вел освобожденных узников по ответвлениям старых штреков, находящимся в стороне от движения ядовитого потока. Прокопий, Цветан и Шака с Эркюлем ему помогали.

Синеглаз, конечно, не мог не радоваться, что его товарищи из команды «Нагльфара» не только устояли в схватке с медузами, но и сохранили боеспособность, однако он видел, что большинство узников с трудом передвигали ноги, так что Брендан мог просто не успеть.

— Ты не имеешь права погибнуть! Я люблю тебя! — не могла уже сдержать рыдание Эйо, у которой сейчас весь мир сузился до черного зева тоннеля.

— Вот сама мне об этом и скажешь при встрече, — отшучивался в ответ Брендан, не зная, кого из освобожденных подталкивать, кого уже просто нести на руках.

Сам он вместе с Эркюлем и горняками, которые несли трансляторы, шел замыкающим.

Савитри, княжич это точно знал, тоже хотела бы рассказать Ндиди о своей любви. Но она пока оставалась узницей в роскошных покоях, вместе с Синеглазом наблюдая за действиями спасателей, которые сейчас пробирались ползком по узенькой жердочке над пока еще полными емкостями с концентрированной серной кислотой.

— Если отсюда навернуться, то и надгробной плиты не понадобится, — мрачно заметил Кевин, не без зависти глядя на ладную фигурку Пэгги, непринужденно балансировавшей над ядовитой купелью.

— Невольно позавидуешь крысам, паукам или воронам, — ворчал Мубарек, которому сегодня уже один раз пришлось преодолевать полосу препятствий на старом руднике.

— Если сейчас все получится, я готов в следующих рождениях побывать по очереди пауком, крысой и вороной, — взмолился неведомым высшим силам Ндиди, которому принцесса Савитри рассказала о реинкарнации.

— Мы возродимся с тобой в едином лотосе, мой лев, — с тоской подумала махарани. — Только останься в живых.

Помимо риска сверзиться в емкость с кислотой или разорвать сердце и легкие во время суматошного бега после полного событиями тяжелого дня, Ндиди и его товарищам приходилось преодолевать препятствия в виде запертых дверей и патрулей службы безопасности. Операторская комбината располагалась в головном офисе горнодобывающей компании, поэтому те участки, которые нельзя было преодолеть по техническим коридорам, оставалось брать штурмом.

Конечно, Ндиди и остальным хватало сейчас боевого запала и злости, чтобы каждый вставший у них на пути немедленно пожалел от этом. Только Пэгги в одиночку стоила целого взвода вместе с пушками и дронами. Не говоря уже о Ндиди и остальных. Однако каждая стычка с охраной, каждый мудреный замок отнимали драгоценное время, а протокол аварийного сброса, несмотря на все усилия Кудесника и Шамана, уже начал отсчет времени.

Брендан и Шака с Эркюлем уже не пытались подгонять заключенных, которые брели все обреченнее и медленнее. И бедный Пабло выводил и снова сворачивал окна программы взлома, почти с ненавистью глядя на ни в чем не повинные передатчик с маршрутизатором и поминутно расспрашивая Кристин о последних новостях. Основное внимание всех наблюдателей сейчас занимали товарищи Ндиди, которые с боем рвались к пульту управления аварийным сбросом, пока Пэгги пыталась подключиться к локальной сети, не забывая отстреливаться.

— Да что это за коды такие дебильные, — возмущалась она, встречая отчаянное сопротивление системы. — Что здесь, что на «Эсперансе». Не сильфидцы же их писали.

— Да я эти коды писал, и я их взламывал, — с гребня перевала Большого кольца отозвался Пабло.

Он развернул окно каталога программ, отыскивая нужный код. Но что толку? Он же не имел связи с Пэгги. Синеглаз зарычал от бессилия: ах, если бы он мог сейчас говорить! Потом посмотрел на свои когтистые лапы, которые неплохо послужили ему в схватке. Конечно, это не совсем удобно, но, если постараться и увеличить виртуальную клавиатуру, нужные значки он сумеет набрать.

— Кошак копается в коде? — не поверил Шаман, увидев княжича возле монитора. — Мне после такого в операторской нечего делать.

— А я всегда говорил, что парень он толковый, и лапки ему не помеха, — похвалил гардемарина Шварценберг.

Синеглаз их не слушал, полностью погрузившись в транс и позволив Кристин управлять своим телом: ментальная связь давала такую возможность. Следовало торопиться. Служба безопасности пыталась взять группу спасателей в клещи, отрезав им пути отступления. Мубарек, Кевин и еще двое бойцов получили серьезные ранения. Ндиди и остальные держались из последних сил, прикрывая Пэгги, которая ухватилась за переданную Синеглазом кодировку, точно сорвавшийся в пропасть за спасительную расщелину или уступ.

— Да здесь же все было так просто! — негодовала на свою медлительность боевой андроид, закончив взлом и запустив протокол отмены.

— А я о чем говорил, — улыбнулся Пабло, обнимая здоровой рукой Кристин.

Он помог мстительной Пэгги внедрить в систему вирус, лишая службу безопасности возможности повторить протокол аварийного сброса. В это время Шаман с Кудесником отсекли охотников гермозатвором, чтобы изнемогающие участники группы Ндиди и Пэгги могли отступить на занятую рабочими часть комбината. Брендан и его товарищи вывели заключенных в безопасный штрек и направились в сторону подъемника.