Пробуждение: магическая печать (СИ)

Гл. 4. «Добро пожаловать в „Созвездие“»

Когда Джессика узнала, что её дочь не взяли на физико-математический факультет, она еще раз подтвердила для себя, что ни за что не запишет надменную проректоршу в число своих хороших знакомых. На что Сэм только усмехнулся. Он уже достаточно знал Элеонор, что бы понять: ядовитую змею лучше обходить стороной. Сообщив об этом Эмме, он подхватил Кари на руки и отправился к себе. А Джессика поспешила на кухню: через три часа был запланирован банкет для педагогического состава, а через четыре — праздничный ужин для студентов. Поэтому, чмокнув дочь и улыбнувшись Максу, она исчезла.

— У тебя хорошая мама! — Макс протянул девушке руку. — Пойдем к нашему факультету.

Вместе они шли через заметно поредевшую толпу. После того, как Элеонор О'Рой закончила говорить и ушла, студенты со второго по шестой курс отправились по своим комнатам, разбирать вещи и отдыхать после перелета. Кто-то уже с нетерпение ждал ужина, а особо проголодавшиеся были спокойны — они знали, что в их комнатах заранее приготовлен небольшой перекус. Это было одной из особенностей академии. Высший класс, как сказали бы многие, но, по сути — элементарная забота. Кому-то не терпелось увидеть друзей, и одним из таких людей был Макс.

Подойдя к девушке, чья точеная фигура и густые, собранные в высокий хвост, волосы цвета красного дерева вызвали у Эммы волну искреннего восхищения, он улыбнулся, и сказал:

— Привет, Несси!

Девушка обернулась и, увидев улыбающегося в тридцать три зуба второкурсника, со всей силы двинула ему в плечо.

— Сваровский, — прошипела она, — какого черта ты снова ищешь неприятности на свою голову?

Эмма поняла, что девушка говорит об их опоздании и решила заступиться за друга:

— Привет, Несси! Я — Эмма, и опоздание — вина моя, а не Макса.

— Меня зовут Ванесса, — уточнила старшекурсница. — Я староста факультета. Это — во-первых. А во-вторых, я знаю Макса уже год и черта с два поверю, что он не при чем! Девушка снова посмотрела на юношу и продолжала более мягко:

— Ладно, идите в корпус, я должна отвести первокурсников в гардероб. Через час собрание факультета в общей гостиной, — Ванесса посмотрела на часы, затем снова на Макса. — Будь добор, проводи девушку и покажи ей все. И ради бога, — она обратилась к обоим, — не натворите еще чего-нибудь: мне совершенно не хочется попасть по горячую руку Элеонор в первый же день учебы! Ясно?

— Ясно! — ответили они как один.

Староста вновь обернулась к группе первокурсников и повела их следом к дверям академии, а Эмма спросила:

— Это что, та самая «замечательная» Несси?

По выражению её лица Макс понял, что подруга не разделяет его мнения. Он улыбнулся и ответил:

— На самом деле она отличная, заботиться о нас! Ну, а когда надо и мозги вправляет, — он потер плечо. — Да, силы у неё за лето прибавилось.

Макс кивнул Эмме, и они пошли в свой корпус.

— Мы с тобой опоздали и были пойманы с поличным самой проректором. Она же декан «ЮПЭ». Мне кажется, ты уже почувствовала на себе её отношение.

— Не то слово, — согласилась девушка и нахмурилась. — Она что, правда, такая, — Эмма подбирала слова, — злобная фурия?

— Она — член совета попечителей, богатая, жестокая и абсолютно нелояльная к простым студентам. Хотя она ко всем так относится, только степень её нелояльности варьируется в прямой зависимости от финансового положения студентов. Она строга ко всем. Всем, кроме её сына и племянника, ты с ними знакома.

— Разве?

— Один искупал тебя, второй, все еще не могу поверить, вытащил из воды.

— Ооо, — протянула она, и брови поползли вверх.

Воспоминание не принесло ничего приятного, но Эмма была удивлена.

— Ясно, но ты называл того парня Альгадо, — вспомнилось ей, — а она — О'Рой.

— Он её племянник, — ответил друг. — Рыжий её сын.

— Ты не ладишь с ними?

«Не ладит? — Макс усмехнулся. — Да он их не переваривает, обоих. А с Альгадо каждый раз как на ножах».

— У нас взаимная неприязнь, — сказал он вслух.

— Потому, что они из элиты? — спросила Эмма.

— Потому что он — придурок! — отозвался Макс, отряхивая рукав пиджака, и Эмма поняла, кого именно он имел в виду.

Толпа все редела, пока они шли в сторону факультета, остались лишь небольшие кучки студентов. Слева, от группы «бордовых» отделилась одна фигура и быстро пересекла площадь, поравнявшись с друзьями. По символике девушка поняла, что незнакомый парень — студент физмата, и она уже приготовилась было к новой схватке, как Макс крепко обнял его, и оба расплылись в доброй улыбке.

«Красивая улыбка, — подумала Эмма, наблюдая за тем, как парни обмениваются приветствиями». Она отметила, что физматовец весьма симпатичный: выразительные серо-голубые глаза, густые темно-русые волосы. Мальчишки, казалось, забыли о ней и Эмма многозначительно кашлянула.

— Прости, Эмма, — сказал Макс, — я вас не представил. Эмма, это — Феликс Штандаль, мой друг. Феликс, это — Эмма Керн, моя подруга.

— Рада знакомству, Феликс, — поприветствовала она парня и протянула руку.

Тот пожал её и, удерживая, сказал:

— Взаимно! — он наклонился и прикоснулся губами к холодной коже.

Эмма вспыхнула и хотела что-то сказать, дабы успокоиться и остановить процесс превращения собственного лица в помидор. Она вдохнула и собиралась спросить о его факультете, но тут «факультет» сам пришел к ним. Пришел, остановился, и расплылся в наглой улыбке.

— Фу, Феликс… Я бы порекомендовал тебе незамедлительно прополоскать рот дезинфицирующим раствором, — жгуче-карие глаза скользнули с Эммы на парня, не обращая на Макса никакого внимания. В них сверкнули огненные искорки, губ коснулась легкая, издевательская ухмылка.

— Проваливай, Альгадо! — отмахнулся Феликс, а Макс напрягся. — Что ты вообще тут забыл?

— Прогуливался в сторону своего факультета, Штандаль, — засунув руки в карманы брюк, Демиен излучал уверенное спокойствие. — Надеюсь, ты помнишь, что часть поместья принадлежит мне? Так что не тебе указывать, где мне ходить.

— Так ведь это только часть, — заметил парень, — вот и ходи там. А знаешь, почему бы тебе не засесть в этой самой своей части и не выходить оттуда до конца курса, а?

Демиен напрягся, в глазах скользнуло едва уловимое раздражение. Но лишь на миг, после чего он продолжил:

— Ты позоришь наш факультет, общаясь с этими, — парень кивнул на Макса и Эмму.

— Единственный позор своего факультета — это ты, Альгадо! — возразил Макс и встал ближе к Эмме.

Демиен не отреагировал, будто Макса и вовсе тут не было. Вместо этого, он внимательно оглядел Эмму.

— Сейчас ты правильного цвета, — спокойно сказал он. — Цвет неудачников тебе к лицу.

— Шел бы ты правда отсюда, — смело ответила она, глядя ему в глаза.

И снова, лишь на миг, в них отразилось подобие чувства: похоже, он был удивлен. В следующее мгновение он уже смотрел за её спину. Демиен увидел, что к ним приближаются двое старшекурсников.

— И не собирался задерживаться! — он пошел прочь, но вдруг остановился и, обернувшись, снова обратился к Эмме. — В следующий раз, начинай тонуть в присутствии друзей, Керн, — её фамилию он произнес четко, почти по буквам, от чего Эмма покрылась мурашками, — потому что в следующий раз я не протяну тебе руку.

Он сказал это так, будто она самое ничтожное существо на Земле и, потеряв контроль из-за переполнившей сознание желчи, девушка кинула ему вслед:

— В следующий раз, я лучше сплаваю до другого берега и обратно, чем приму твою руку, Альгадо!

Он удалялся, не оборачиваясь, и никто не заметил, как губ его коснулась самодовольная улыбка. Друзья отвернулись.

— Вот же, гад! — выплюнул Макс.

— Да, забудь! — махнул рукой Феликс. — У нас что, нет других тем для разговора? Я тебя целое лето не видел, а ты уже девушку себе нашел! — сетовал он, кивая на Эмму.

— Мы не встречаемся, — ответил Макс и рассмеялся, когда одна из бровей друга поползла вверх, встречаясь с указательным пальцем, который он старательно крутил у виска.

— Это правда! — Эмма тоже не сдержала смешок.

Феликс с недоверием глядел то на неё, то на друга.

— Правда значит? — хмыкнул он. — Как же.

Пока Макс и Эмма уверяли физматовца в своих сугубо дружеских отношениях, к ним присоединились еще двое парней. Один из них, высокий, с коротко-стриженными светлыми волосами, и совершенно дурацкими очками, постоянно съезжающими на нос. Второй несколько ниже, значительно темнее и неимоверно кудрявее первого. Оба они выглядели старше троицы, оба, как оказалось — студенты пятого курса и оба являлись хорошими друзьями Феликса и Макса.

Эмма была представлена им, после чего просто наблюдала, как они общаются. Лишь изредка она что-то спрашивала, чтобы поддержать беседу. Ей было немного неуютно в компании мальчишек. Макс — это другое, а тут. Она задумалась и пока мысли её витали где-то далеко, ребята успели обсудить, как прошло лето, кто что делал, где был. Когда Макс упомянул, поездку к брату, высокий парень, которого, как выяснилось, звали Эмиль, похлопал его по плечу.

Дальше были разговоры о команде по баскетболу, и Эмма впервые узнала, что Макс — не только играет в одной из команд, но и является отличным защитником. Сам комбогард был несколько смущен освещением его спортивных достижений, поэтому Эмиль, и его друг Виктор, в красках описали девушке, как он хорош. Наибольший восторг имела его молниеносная реакция.

Услышав про реакцию, девушка не выдержала и рассказала им про случай с лошадью. Друзья заметно удивились. Виктор же нахмурился и отчитал парня по принципу «я же тебе говорил». Оказалось, что попытка укротить Шоколадку была отнюдь не первой. В тот самый первый раз, он чуть не снес дерево, а во второй строптивая красавица сбросила его, что привело к двум неделя в гипсе.

Девушке понравилось отношение парней друг к другу. Глядя на них создавалось впечатление, что они одна большая дружная семья. А еще, ей понравился Феликс, и в мыслях Эммы родилось желание узнать о нем больше. Но как, с чего начать? Просто сказать — «я хочу узнать тебя лучше, потому что запала» было не в её духе. Нужно было что-то придумать, а ответ как всегда, пришел сам собой.

— Эмма? Эмма! — голос Феликса вывел её из транса.

— А?

— Где ты витаешь? — спросил Макс.

— О, я просто задумалась об учебе, — соврала она.

— Все еще грустишь из-за того, что не попала на физмат?

— Ооо, — протянул Феликс, — ты любишь физику?

— Не просто люблю, но и немного разбираюсь.

— Немного? — Макс присвистнул. — Да у неё в комнате целая стопка книг — учебники, сборники задач. Знаешь Эм, — он перевел взгляд на девушку, — я не буду врать, что не рад учиться с тобой на одном факультете, но мне действительно жаль, что эта фурия не пустила тебя на физмат!

— Не пустила? — удивились старшекурсники.

Виктор почесал затылок.

— Ты, правда, хочешь учиться на физмате? — поинтересовался он.

Эмма задумалась. Она хотела изучать физику, но учиться на этом факультете — скорее нет, и к этому у неё было одно веское основание, имя которому — Демиен Альгадо. Девушка поморщилась. Но, с другой стороны: Альгадо — второкурсник, а она не живет в студенческом корпусе факультета, так что часто видеться они все равно не будут. Эмма вздохнула и с грустью признала для себя, что никто и ни что не способно отбить у неё желание сделать научную карьеру.

— Ты бы могла взять физику дополнительным предметом, — предложил Феликс.

— Так и сделаю, — ответила она, и продолжала немного с грустью. — Жаль, что доступен только один предмет. Физика имеет много интересных направлений, мне бы хотелось изучить все!

— Да ты я смотрю — молодец! — улыбаясь, похвалил Эмиль. — И смелая, и умная, и красивая! Друзья, — обратился он к парням, — предлагаю принять Эмму в наш клуб! Кто «за»?

Он поднял руку и оглядел остальных. Эмме стало любопытно.

— А что за клуб?

— Да, у нас есть клуб, вернее — это наша компания. Есть свое тайное место для встреч. Гром и Радуга нашли его, когда учились на первом курсе.

— Гром и Радуга? — «дежавю, — подумала Эмма и улыбнулась в ожидании объяснений».

— Ну, да! — ответил Виктор. — Я — Виктор Громов, собственно — Гром, а Радугой мы зовем Эмиля, — длинный помахал рукой, — У него фамилия такая.

— Ну, так что? — вновь спросил Эмиль. — Принимаем?

— Единогласно! — вскричали трое, как один.

— Встречаемся как обычно! — крикнули «природные явления», уводя за собой Феликса, в то время как они с Максом пошли в противоположном направлении.

У дверей корпуса было людно. Студенты бегали туда-сюда с учебниками и вещами. Макс успокоил взволнованную подругу, сказав, что учебников всегда больше чем нужно, а брать их лучше, когда в библиотеке нет давки.

— Теперь ты член нашего «Созвездия» дружбы! — довольно сказал парень, когда они заходили внутрь корпуса.

«Созвездие», как объяснил Макс, — тайный клуб, созданный Громом и Радугой на втором курсе. Тогда их было всего трое. На третьем курсе присоединился нынешний староста и студент «ЮПЭ» — Уоррен Лем. Эмму не особо обрадовало разбавление дружеской мужской компании, показавшейся ей заносчивой, Ванессой Вега, и даже желание быть не единственно среди парней этого не приуменьшало.

Пройдя через зону ожидания и небольшую встроенную комнатку дежурного, друзья открыли дверь, и вышли на лестничную площадку. Экскурсию было решено начать с последнего, третьего этажа. Преодолев все лестницы, они оказались на небольшой площадке, разделяющей пару дверей. Над первой дверью, прямо перед ними, висела табличка с надписью «Курсы 4–6». На стене слева от двери — большой стенд с карманами для файлов. Справа находился точно такой же стенд, только без карманов. Он был сплошь покрыт стеклом. О чем именно там было написано, девушка разбирать не стала.

За спиной, чуть правее была вторая дверь. Макс открыл её, и она увидела длинную классную комнату. Вдоль стен тянулись два ряда парт, которые начинались у входа классной доской и письменным столом. Друг объяснил ей, что студенты факультета используют это помещение для подготовки к занятиям, выполнения домашних работ или проведения собраний курса.

— Хочешь посмотреть, что за первой дверью?

Конечно же, она хотела. Было любопытно: как устроены внутри, так называемые спальные этажи. За дверью открывался немного узковатый длинный коридор, упирающийся в общий балкон, а по обе стороны коридора она насчитала еще шесть дверей, по три на каждой. Это были комнаты студентов. Те, что слева занимали мальчики, другие принадлежали прекрасной половине.

Недолго думая, Макс открыл одну из дверей. Сначала Эмма не хотела идти в комнату парней, но потом решила, что это было неплохим решением. Там никого не было. Похоже, что старшекурсники общались на свежем воздухе. Зайдя внутрь, она обнаружила довольно уютную обстановку.

Четыре большие, двухъярусные кровати стояли по углам комнаты. У стен между ними были встроено по два шкафа для вещей. У стены на входе тоже были шкафы, вернее стеллажи, предназначение которых заключалось в хранении книг, учебников и других элементов учебного процесса. Они тянулись практически от самого потолка, и девушка подумала, что здесь не обойтись без стула.

Наиболее же понравившейся ей деталью интерьера была общая зона. Она располагалась посередине комнаты и представляла собой два обращенных друг к другу диванчика, один спиной к балкону, а другой к входной двери. Между ними стоял длинный прямоугольный стол, углы которого были сглажены. Эмма присела на один из них. Было удобно. «Наверняка ребята собираются тут по вечерам и играют в карты или что-нибудь еще, — подумалось ей».

Решив, что на этом довольно, друзья вышли из комнаты и только на минутку заглянули на общий балкон. Это сняло вопрос о том, почему комнаты имеют четыре ровные стены, а форма корпуса напоминает овал. Как и предполагалось — балконы были полукруглые.

Час, данный им старостой, подошел к концу. Макс хотел было махнуть на собрание и показать подруге что-то невероятное на крыше здания, но Эмма строго остановила его. Она не хотела заработать еще один выговор. И, получив обещание подняться туда позже, немного расстроенный Макс повел её на первый этаж, где располагался общий зал факультета.

Ванесса уже была там. Она посмотрела на часы и улыбнулась. Кивком староста пригласила друзей занять места. Эмма огляделась: зал был большой и располагался под спальными этажами, так что по площади не уступал им ни сколько. Более того, внутри он в точности повторял контур корпуса, за небольшим исключением. Здесь был один балкон, прямо напротив двери. Он был наполовину встроен в комнату, другая же часть выступала с наружной стороны такой же выпуклостью. Таким образом, получалось, что по своей форме балкон был похож на разрез глаза. Кто-то даже нарисовал посередине него зрачок, и все называли его «Глаз факультета». Это было недалеко от истины, потому что в самой гостиной окон не было.

Опустившись на один из множества мягких диванов, расставленных как по всему периметру, так и в середине комнаты ровным полукругом, друзья тут же получили по файлу с информацией. Когда час, наконец, подошел к концу, Ванесса Вега поднялась на кафедру около балкона лицом к сидящим студентам. Своей манерой говорить, она напомнила Эмме Элеонор О'Рой. Сравнение, надо отметить, не из приятных.

Вопреки захлестнувшему её предубеждению, она выслушала все, что говорила староста очень внимательно, и успела задать пару нужных вопросов, за что была награждена благодарной улыбкой ораторши. Один из вопросов касался распорядка дня в академии, и Ванесса попросила всех первокурсников заглянуть в свои файлы и достать оттуда листок с расписанием. Сама она тоже взяла расписание и, перевернув его, показала, что на другой стороне есть ответ на вопрос.

Были еще вопросы, и как заметила Эмма, мисс Вега отвечала вежливо, обращаясь к каждому по имени. Она не отмахивалась даже от откровенно глупых вопросов и пару раз пошутила, причем довольно эффектно, отчего зал смеялся еще некоторое время. Эмме это понравилось, и она решила, что возможно не стоило делать поспешных выводов.

На этой мысли девушка вернулась к распорядку, напечатанному на обратной стороне расписания. Пятидневная неделя занятий выглядела так: Ровно в семь часов утра — подъем, полчаса на сборы и далее завтрак, после которого в восемь начинались занятия. Продолжительность пар не особо отличалась от норм принятых в её бывшем, вернее предполагаемо бывшем, университете в Белостоке: каждая по полтора часа, плюс десятиминутная перемена. К слову, для сравнения, на обеденный перерыв был выделен целый час — отдыхай — не хочу!

Один из студентов опередил её и задал вопрос о расположении аудиторий, ответ на который, она успешно прослушала, потому что отвлеклась на девушку, сидящую рядом. Она почему-то решила, что Эмма — учится здесь уже не один год и хотела уточнить кое-что по расписанию. И, разъяснив той, что она сама не в курсе, Эмма отметила для себя, что теперь, скорее всего, ей самой нужна помощь в поиске той или иной аудитории. Вздохнув, она вернулась к изучению распорядка дня.

После обеда, начинающегося за третьей парой — в час дня, занятия продолжались до самого ужина — в семь вечера, после которого шла дополнительная седьмая пара, отмеченная как факультатив. Позже, уточнив у Ванессы, она узнала, что именно это время отдано дополнительно выбранным предметам.

Да, распорядок дня был плотным. Единственный свободный час — посвящен обеду, а от десятиминутных перемен между парами толку не много, по крайней мере, пока первокурсники не освоятся здесь. Эмма думала, что первое время ей придется хорошенько постараться, чтобы не опаздывать из-за поисков аудитории. С другой стороны, что ей терять? Вольному слушателю не грозит исключение. Или грозит?

Отогнав дурные мысли, девушка снова уткнулась в файл. В конце листка было написано, что «тихий час» начинается в двадцать два часа, и студентам строго настрого запрещается покидать свой корпус выше указанного времени. Но, тем, что больше всего заинтересовало Эмму, было утро субботы. В промежутке между восемью утра и часом дня проходили обязательные занятия по пяти направлениям. И это были: стрельба, баскетбол, верховая езда, легкая атлетика и гребля. Вторую часть дня, после обеда и целых двух часов свободного отдыха занимали всяческие кружки. Одним из них, привлекший её внимание, был театральный, второй назывался «Садовод».

«Вот, где я выращу свои розы! — решила Эмма». От Макса она узнала, что этот кружок проходит в теплицах, находящихся в правой части поместья, если ориентироваться от главного выхода замка, примыкающим к стене у взлетной полосы.

После того, как Ванесса распустила всех до ужина, она подошла к Максу с Эммой и сообщила последней, что поговорила с деканом, и он разрешил ей занять место в корпусе. Эмма отказалась, объяснив, что в доме мамы у неё своя комната, на что Ванесса сказала, что в любом случае это предложение в силе и место её, когда она захочет. На пороге она попрощалась с ними.

— Ах да, Эмма, — улыбнулась она, — добро пожаловать в «Созвездие»! — и обратилась к обоим: — Увидимся вечером ребята. Будьте осторожны. С ужина уходим по очереди. Ну, вы вместе, конечно.

Она таинственно улыбнулась, и Эмма поняла — парни не объяснили ей, что они с Максом просто друзья. Разубеждать её в этом сейчас Эмме не хотелось. Держа в руках списки учебников, они направились в библиотеку. После часа проведенного там, Эмма ушла домой, собираясь потратить оставшееся до ужина свободное время, ничего не делая, и просто поваляться в своей постели.

— Зайду за тобой к шести, — предупредил Макс и ушел.

Первый студенческий ужин, праздничный ужин в академии обещал перерасти в небольшое приключение этим вечером. Девушки прихорашивались в своих апартаментах. Ведь это так естественно прибыть на первый ужин во всеоружии. Тушь, помада, блеск для губ, румяна, тени и пудра, подводка, лак и пенки для волос — вот основной арсенал этого полка. Многие модницы откровенно возмущались факту необходимости носить одинаковую одежду. Амбициозные дамочки были готовы на все, лишь бы выделиться среди этого безобразия. Поэтому в ход шли всевозможные золотые и серебряные украшения, вплоть до экзотических заколок на волосах. Благо, правила академии этого не запрещали.

Стоя у зеркала, заплетая волосы в высокую объемную косу, Эмма и не думала доставать косметичку, так любезно наполненную до самых краев её матерью. Джессика никогда не настаивала на том, чтобы её дочь наносила «боевую раскраску племени краснокожих». Она считала, что современные девушки увлекаются в своих художествах сверх меры. Но она так же считала, что макияж в пределах нормы, просто необходим. Поэтому, каждый раз, заметив на лице дочери только пару взмахов туши и гигиеническую помаду, она начинала давать ей советы по уходу за собой. И, как повелось, Эмма выслушивала их, кивая, а на следующий день все оставалось так, как оно есть.

Но вот уже больше года матери было не до её макияжа и сейчас, обнаружив этот «склад боеприпасов» на дне своей сумки, Эмма слегка удивилась. Она открыла «сокровищницу», изучила её содержимое, и с невозмутимым видом отправила обратно. «Может быть, когда-нибудь… — мысленно отмахнулась она». Коса была закончена и закреплена тонкой, под цвет волос, резинкой. Несколько прядей выбились, но девушке было уже некогда. В окно постучали, и она поспешила отдернуть шторы. С улицы, улыбаясь в шестьдесят четыре зуба, стояли Максим Сваровский и Феликс Штандаль.

Общая столовая находилась на первом этаже академии, напротив парадного входа. Она была настолько просторной, что могла запросто вместить сразу до пятисот человек. По обе стороны от неё поднимались две широкие лестницы, ведущие на верхние этажи. Здесь же, из этой просторной проходной залы были двери в «Бальный зал», как называли его сами студенты. Так же как столовая он был немного ниже первого этажа и ни на метр не уступал ей. Это помещение, находящееся правее, использовалось не только на праздники, но и на другие, в том числе связанные с учебой общие собрания академии.

Сейчас большие двери «Бального зала» и находящегося левее столовой — спортивного, были плотно закрыты, а в холе стояли небольшие группы студентов. Кто-то общался, кто-то уже проходил в столовую. Группа парней на лестнице громко смеялась. Проходя мимо них, Эмма краем уха услышала разговор двух девушек. Она повернула голову к звуку.

— Тебе бы не помешало немного косметики, — оценивающе заметила темненькая.

— Зачем? — скучающе спросила блондинка.

— Как зачем? — притворно удивилась её собеседница. — Чтобы быть привлекательной. И тебе, следовало бы жирнее подвести здесь и…

Это было так похоже на убеждение, которое практиковала мать Эммы, но слова, сказанные с некоторой долей снисхождения, навряд ли шли от чистого сердца. И считала так, видимо, не она одна. Блондинка отвела её руку от своего лица и спокойно сказала:

— Для того чтобы чувствовать уверенность и быть желанной, мне не нужно каждое утро малевать себя, словно дешевая танцовщица!

С этими словами она покинула красную от злости девушку, Эмма же испытала большое уважение к блондинке и лишь усмехнулась, глядя на её поверженную оппонентку.

Помещение столовой было разделено на три зоны. Зону посередине занимали студенты третьего и четвертого курсов. Ту, что справа от неё — пятый и выпускной, а левее располагались вторые курсы вместе с новичками. По правилам, студенты одной зоны не должны были сидеть со студентами другой, но в пределах своей, они могли рассаживаться, как пожелают.

Эмма заметила, что каждый стол рассчитан на десять человек. Пока Макс и Феликс вели её к своему, застолбленному еще с первого курса столу, девушка следила за блондинкой. Вместе они прошли почти до конца ряда, когда та, помахав кому-то и улыбнувшись, направилась к столику. Эмма проследила за её взглядом и вздрогнула, увидев, что поднявшийся из-за стола и предложивший даме стул, был не кто иной, как её недавний обидчик. Парень, почувствовав взгляд, повернулся и послал её одну из своих самых презрительных ухмылок.

— И как вас угораздило выбрать место рядом с этим чудовищем? — спросила девушка, обнаружив, что ей целый год придется сидеть через стол от него.

Макс пожал плечами.

— Ну, это одно из лучших мест, — оправдался он. — Да и к тому же, мы не можем запретить кому-либо выбрать свое.

— Да ладно, Эмма, — Феликс улыбался. — Альгадо, конечно не ангел, но и не настолько плох.

Макс чуть не подавился и с возмущением посмотрел на друга. На лице его при этом было написано: «ты в своем уме, приятель?». Эмма решила рассказать Феликсу про случай на озере. Улыбка медленно сползла с лица, и он перевел взгляд на сидящего рядом с Демиеном Ларса О'Роя. Во избежание назревающих неприятностей, Эмма строго настрого запретила обоим парням связываться с братьями. И они, скрепя сердцем, дали ей свое честное слово.

Ужин начался. За стол к троице подсели еще несколько человек. Двое из них — парень с девушкой — были невероятно похожи. Миндалевидные черные глаза, волосы цвета «вороново крыла» и русская речь с едва различимым акцентом были следствием арабо-еврейского происхождения. Эмма узнала, что эти двое — близнецы — Ричард и Вивиен Сион. Кое-что о них она уже слышала.

Еще одним членом их компании за ужином оказалась серьезная студентка химико-биологического факультета. Когда она подошла, Феликс подскочил и отодвинул ей стул. Эмму это несколько расстроило, однако юноша поспешил представить их, и через пять минут Эмма оживленно беседовала с Морисой Штандаль — его младшей сестрой. Оказалось, что она, как и Эмма поступила в этом году на первый курс. Их с Феликсом отец — член совета попечителей, а мама в этом году будет преподавать здесь французский язык. Из рассказа Макса Эмма помнила, что мама Ричарда и Вивиен тоже работает в академии. Ричард сказал, что она — прекрасный специалист в области химии, и девочки, в особенности Мориса, убедятся в этом, так как на первом курсе химия будет у обоих. А Вивиен с нетерпением ждала занятий с миссис Штандаль, благодаря которой она собиралась усовершенствовать свое знание французского. Вив, как называли её Феликс и Макс, уже год училась на лингвистическом, и была истинным полиглотом.

Способность к языкам проявилась у девочки в раннем возрасте, перейдя по наследству от бабушки. Миссис Сион была крайне разочарована тем, что ни один из близнецов не захотел пойти по её стопам, но отец настоял, чтобы дети сами выбирали свой путь. И, обожающий играть в «монополию» Ричард выбрал факультет «Экономики, Политологии и Юриспруденции», сокращенно — «ЮПЭ».

Увлекшись разговором, они не заметили, как к ним подошел Виктор. Он шепнул Максу, что бы они выходили следом за Ванессой минуты через две. Эмма обернулась к зоне пятикурсников и увидела, как их староста уже идет к выходу вместе с одним из студентов. Решили выходить так же по двое: Эмма с Максом, за ними Феликс и Мориса, затем близнецы Сион. До конца ужина оставалось около двадцати минут, когда последние из заговорщиков — Гром и его верный товарищ — Радуга, насвистывая, покинули столовую.

На улице стемнело, и вокруг академии горели фонари. Зато за стеной, ограждающей территорию поместья от леса, была сплошная темень, и Эмма немного испугалась. Перелезть через саму стену тоже оказалось не так просто. С внутренней стороны росло много деревьев, и одно из них находилось так близко, что забравшись по нему наверх, можно было с легкостью перелезть на ту сторону. Сложность же заключалась в том, что первые ветви начинались несколько выше роста девушки. Но здесь на помощь пришел её друг. Он забрался первым и, протянув ей руку, поднял наверх, подсказывая, где на стволе и стене есть выступы для опоры. Макс так же обещал научить её забираться сюда по ним, если, когда-нибудь придется добираться до штаба самой. Но, поймав взгляд Эммы, он тут же добавил, что это навряд ли случится.

Стена была высокой, и если бы не каменистая в том месте гора, которая была несколько обработана и напоминала ступени, Эмма бы не решилась спуститься вниз. Спустившись, Макс нащупал в стене и вытащил оттуда три кирпича. В тайнике лежали четыре ручных фонаря, один из которых он взял с собой. Вопреки ожиданиям, идти оказалось не долго, и через пять минут дорогу им перегородил широченный ствол дерева. Только обойдя, словно приросшее к горе невероятно огромное дерево, девушка заметила, что оно не одно. Необъяснимо как, оно состояло из множества сросшихся вместе стволов. Подняв голову вверх, Эмма охнула, оглядывая чудо природы, обвившее гору плотной стеной.

С другой стороны «чуда» в горе она обнаружила удобные выступы и с легкостью последовала за Максом. На расстоянии полтора с лишним метров он остановился и отодвинул несколько ветвей. Перед их взором предстал широкое сквозное дупло. Недолго думая, Эмма пролезла через него на ту сторону и уткнулась в вырубленную прямо в стволе лестницу, ведущую вверх, откуда доносился веселый смех. Отсчитав десять ступенек и преодолев еще одно дупло, которое служило дому на дереве дверью, она очутилась внутри.

С минуту Эмма стояла как вкопанная. Перед ней было просторное помещение, одной частью начинающееся в стволах деревьев, и другой заканчивающееся глубоко в горе. Это была пещера. Она еще раз изумилась матушке природе и, за одно, человеческой изобретательности, продуктом которой было это оригинальное строение. Обстановка «Клуба», как называл дом на дереве Макс, была уютная. В середине комнаты, на полу, сплошь застеленном коврами, стояли несколько диванов и пара кресел. У дальней стены пещеры слева, был большой стол со стульями и шкаф. В правой её части располагался большой камин, над которым Эмма увидела встроенную прямо в потолок пещеры трубу, ведущую куда-то сквозь него. Логично было бы предположить, что наверху, она имеет выход из горы — так и оказалось. А еще, кто-то, некогда создавший это место, предусмотрел зимние снегопады и установил над выходом каменную плиту так, что снег не попадал внутрь, а дым выходил из него совершенно свободно.

На стенах пещеры то тут, то там были сделаны выемки, на которых лежали различные вещи. В одной Эмма заметила книги, ближе к зоне кухни еще несколько с тарелками, чашками и другими столовыми принадлежностями. Рядом с камином была глубокая «кладовка» с дровами. Девушка подумала, что удивительно и одновременно хорошо, что пещера находится внутри каменной горы. Удивительно, потому, что непонятно — образовалась ли она сама, подтверждая авторские права матушки природы, или же была вырубленная в поте лица её самым разумным детищем — человеком. Хорошо же это было потому, что такая пещера имела наименьшие шансы для обвала.

Эмма очнулась от своих размышлений, когда к ней подошла Ванесса. Она взяла её за руку и, не вдаваясь в приветствия, провела к диванам. Вся мебель, как позже выяснилось, была сделаны Громом, Радугой и Уорреном — парнем, с которым Ванесса вместе покинула столовую, и который сейчас улыбался ей, сидя в кресле. Уоррен Лем, студент пятого курса «ЮПЭ» как и Ванесса был старостой факультета. Он, как и большинство членов «Созвездия» являлся сыном одного из попечителей академии, а так же одним из тех людей, который считал плохим тоном кичиться своим состоянием. Как и Ванесса он всегда выступал «бичом справедливости» в любых стычках, как на своем, так и между факультетами. Из разговора стало понятно, что далеко не все старосты придерживались подобной политики. Особой стервозностью отличалась представительница физмата Ганна Эстер, и её закадычная подруга-коллега с гуманитарного факультета — Дженнифер Тодески. Двое других старались ни во что не вмешиваться.

Следом за Максом и Эммой подтянулись остальные. Последними, как и ожидалось, прибыли Гром и Радуга, подоспев как раз к чаю. Держа в руках теплый фарфор, Эмма смеялась над шутками Эмиля. Виктор же поднялся и достал откуда-то гитару, которую тут же перехватил Макс. Заиграла музыка, и она отметила, что играет он превосходно. И тут Ванесса и Уоррен, сидевшие в обнимку, подхватили мотив и запели. Слова были незнакомы, и Феликс, севший рядом с ней сразу как пришел, объяснил, что их сочинила Несси.

— Вашему факультету очень повезло с ней и Максом, — с легкой завистью заметил он. — В прошлом году они делали номер на конкурсе и разнесли остальные факультеты в пух и прах!

Оставшиеся полчаса Феликс и Эмма проговорили о физике, чем повергли Макса в нескрываемый шок. И отмахнувшись от них как от чумы, он вступил в спор с Громом и Радугой на предмет того, менять позиции игроков в команде в этом году или оставить все как есть. Спустя время, друзья потихоньку засобирались обратно. Эмма вспомнила, что не предупредила мать, о прогулке после ужина. На часах было около девяти, и девушка забеспокоилась о том, как отнесется Джессика к подобному сюрпризу. Но на месте переправы через стену академии их самих ждал сюрприз.

— Дмитрий Андреевич? — слегка ошарашено проговорил Макс.

Перед студентами стоял запыхавшийся декан Социально-психологического факультета и немного взволнованный преподаватель верховой езды.

— Что случилось? — шепотом спросила Эмма, подойдя к Сэму.

— Срочно иди домой, — так же тихо шепнул ей крестный. Мама беспокоится и, кое-что еще произошло.

При этом он многозначительно поглядел на говорящих декана и бледного Макса. Кивнув ему, парень подошел к Феликсу и попросил проводить Эмму до её дома. Сам он тем временем направился в сторону замка вместе с деканом и Сэмом, а что все-таки произошло, он так и не сказал. Друзья стали расходиться. Все вместе они направились следом за Максом в сторону академии и своих корпусов, а Феликс обещал нагнать их, когда проводит Эмму. Идти было не долго, через каких-то пару тройку минут они оказались у её дома.

— Слушай, — сказал Феликс, останавливаясь у дверей, — Если хочешь, я поговорю с нашим деканом. Попрошу его разрешить тебе посещение более чем одного положенного дополнительного предмета.

Эмма поблагодарила его и, простившись, вошла в дом. Картина, которую она застала, была такова: слегка бледная Джессика кусала нижнюю губу, сидя на диване рядом с ревущей Кари. Она даже не стала сердиться на Эмму, и просто кивнула ей, предлагая сесть рядом. Кари, не переставая, говорила что-то о своем друге и снова захлебывалась в слезах. Эмма вопросительно посмотрела на мать, желая услышать от неё историю произошедшего, а когда услышала, сама превратилась в белое полотно.

Двое преподавателей и студент спешно поднимались на второй этаж. Они быстро и молча преодолели длинный коридор по левую сторону от лестниц и остановились перед кабинетом, принадлежащим ректору. Постучавшись, все трое вошли внутрь: сначала декан, затем Сэм и следом за ним — Макс. Все еще находясь в неведении и размышляя о причинах по которым его пожелал видеть глава академии, он поднял глаза, и сердце встало. Разрывая тишину радостным криком, к нему на встречу кинулся его маленький брат.