Продана: по самой высокой цене

Автор: Лорен Лэндиш, Уиллоу Винтерс

Название: Продана: по самой высокой цене

Серия: По самой высокой цене

Жанр: СЛР, темный роман, психологический роман

Рейтинг: 21+

Переводчик: Мария Смирнова

Группа: BestRomanceBook

Данная книга предназначена только для предварительного ознакомления! Любое копирование и распространение, в том числе размещение на сторонних ресурсах, категорически запрещено.

Просим вас удалить этот файл с жесткого диска после прочтения.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам

Аннотация

Она напугана и сломлена, но скоро будет моей. В течение месяца она будет повиноваться каждому моему приказу. Но ей не о чем беспокоиться, я позабочусь обо всех ее желаниях.

Я был ребенком, когда мою мать убили у меня на глазах. Такое меняет человека, превращая его в жесткого, холодного и помешенного на контроле. Во всем.

Мои желания темны, и, по правде говоря, меня интересует нечто большее, чем простое подчинение. Я ждал кого-то, такого же сломленного, как и я. Кого-то, кто действительно должен отказаться от полного контроля и положиться на меня, чтобы я мог забрать ее боль.

А потом я нашел ее. Катю. Моего котенка.

В тот момент, как я взглянул на ее прекрасное лицо, полные губы и соблазнительную фигуру, я забыл, как дышать. Столько времени прошло с тех пор, как я желал чего-то так сильно. Она поглощает каждое мгновение моей жизни, дразнит меня желанием попробовать.

Она сильнее, чем думает. Но ее преследует прошлое, которое никак не отпускает ее.

Она отказалась от моего ошейника, и я знаю почему. Последний раз, когда он был на ней, она носила его не по своей воле.

Но на этот раз она будет умолять меня о нем.

Я могу дать ей то, что не дал он - истинное господство и доверие. Я буду владеть ее удовольствием, радостью, счастьем, и она сможет насытить мое желание полного контроля.

Ей нужно только дать мне шанс. Только один шанс - купить ее.

В тот момент, когда она соглашается и выходит на сцену аукциона – она моя.

В книге присутствует нецензурная лексика и сцены сексуального характера. Для взрослой аудитории.

Пролог

Айзек

Я молча захожу в ее комнату, оглядывая ее соблазнительные изгибы. Она раскрыта для меня, лежа на спине, ее колени согнуты, а пятки уперлись в матрас. Мой член твердеет в штанах, когда я вижу ее голую и блестящую от соков киску.

Давненько я не хотел что-то так сильно. Думаю о ней каждую минуту. Катя, мой маленький котенок. Даже когда я закрываю глаза, она все равно не выходит у меня из головы. Я практически одержим ей.

И теперь она есть у меня.

Мое сердце бешено бьется от предвкушения, пока я медленно иду к ней. Мягкий ковер приглушает звуки моих шагов.

В этот момент она погружена в свои мысли, лицо абсолютно спокойное, а грудь слегка приподнимается и опускается. Она не принадлежит никому. Ни мне, ни ее прошлому.

Толстое одеяло под ней с небольшим вырезом посередине полностью белое, но при ближайшем рассмотрении можно заметить тонкие серебряные нити, создающие изящный дамасский узор. Цвет нитей совпадают с цветом шрамов, идущих от плеч вниз по ее спине, и которые портят ее нежную кожу.

Они лишь частично отражают ее боль, но также показывают ее силу. Они – доказательство того, что она преодолела.

Она залечивает раны, и я собираюсь помочь ей в этом. Я знаю, что ей необходимо, и могу стать тем, кто успокоит ее боль, давая ей острое наслаждение, которое можно получить от такого рода отношений. Темная часть меня жаждет этого.

Она отказывалась от моего ошейника в течение нескольких недель. Я знал, что она хотела его, но проблема заключалось в том, что ошейник, который она носила в последний раз, она надела не по своей воле.

Всего несколько шагов, и я уже стою над ней, любуясь ее великолепными чертами. Ее пухлые губки так и просятся поцеловать их, ее длинные светлые волосы рассыпались веером по ее плечам, которые поцеловало солнышко.

Мой взгляд скользит по моему ошейнику, плотно облегающий ее шею. Она могла бы снять его, если бы захотела. Но Катя оставила его. Она жаждет доверия и связи между Доминантом и Сабмиссивом. Но она нуждается в отношениях Хозяина и Раба.

И теперь у нее это есть. Я горжусь тем, что дал ей это.

На мое, казалось бы, неожиданное прикосновение, ее стоны наполняют тихую комнату. Твою ж мать. Она влажная и ждущая меня. Мои пальцы скользят по ее мягким, влажным складочкам, и я поражаюсь тому, насколько она готова для меня. Из-за возрастающей эрекции молния на моих брюках натягивается. Она слегка откидывает голову, в то время как тихие стоны слетают с ее губ, но повязка на ее глазах не позволяет ей увидеть меня. Она даже не знала, что я был рядом с ней, пока не прикоснулся к ней кончиками моих горячих и теперь уже скользких от ее возбуждения пальцев. Я могу доказать ей, что она может снова доверять и может насытить мое желание полного контроля.

В тот момент, как она согласилась и вышла на эту сцену, чтобы быть проданной, она стала моей.

— Я скучал по тебе, котенок, — произношу я негромко глубоким голосом, и даже интонация заставляет ее губки распахнуться от желания.

— Я скучала по тебе, Хозяин, — она сильно втягивает воздух в легкие, ее дыхание рваное и голос дрожит. Ее мягкий голос демонстрирует отражение ее искусной покорности. Покорности, которой ее научил кто-то другой. Но теперь она моя.

Прошло всего несколько часов, как мы расстались, но мне было необходимо выполнить неотложные дела, которые задержали меня, поэтому каждый час без нее превращался в день, и я действительно соскучился по ее прикосновениям.

Когда мои пальцы проникают в нее, ее стенки плотно сжимают их. Мне приходится закрыть глаза, потому что это ощущается божественно, она словно молит меня взять ее прямо сейчас. Вместо этого я начинаю двигать своими пальцами, слушая чмокающие звуки, смешанные со звуками ее мягких стонов. Она заслуживает того, чтобы ее вознаградили за ожидание, так как она была хорошей девочкой.

Катя прикусывает губу, заглушая свои крики удовольствия. Ее липкая влага стекает вниз по моим запястьям. Она, очевидно, также скучала по моим прикосновениям.

Я любуюсь ее великолепным телом, как она пытается противостоять природным инстинктам, корчась на большой кровати.

Я глажу ее стеночки, чувствуя, как огонь желания разгорается все больше.

Иногда она предпочитает быть связанной толстой грубой веревкой и привязанной к кровати. Иногда ей даже нравится быть полностью связанной. Вид ее ждущей, связанной и беспомощной… Не буду лгать, мне это чертовски нравится.

Но я никогда не трогаю ее лодыжки, никогда ничего не оберну вокруг ее лодыжек.

В тусклом свете комнаты едва поблескивают драгоценности, переливаясь на ее инкрустированном браслете, надетом на лодыжку. Он скрывает шрамы, от которых она еще не полностью излечилась. Он тяжелый, имитирующий вес цепи, которая однажды прорвала ее кожу до кости. Носить его — это ее выбор. Однажды, когда я действительно освобожу ее от прошлого, она выбросит его навсегда.

Она может быть рабом для меня, но я ее Хозяин, и знаю, в чем она отчаянно нуждается.

Бедра Кати начинают дрожать, когда ее оргазм приближается, но я не останавливаюсь. Она знает, что пока еще нельзя кончать до тех пор, пока я не дам ей разрешение. Я владею ее удовольствием. Мы оба это знаем.

Я скольжу в нее пальцами и наблюдаю за тем, как меняется выражение ее лица под действием похоти.

Направление моей руки заставляет ее тело слегка вздрагивать, а, кроме того, ее ноги дрожат от необходимости освобождения.

Прямо сейчас я могу делать с ней все, что захочу. Не потому что я сильнее или из-за контракта, а потому, что она хочет меня.

Потому что она нуждается во мне, чтобы в этот самый момент я делал с ней все, что хочу.

— Зачем я нужен тебе? — спрашиваю ее.

Я знаю, что она предназначена для меня. В тот момент, как я увидел ее, сразу понял, что она нуждалась во мне так же, как я нуждался в ней.

— Хозяин, — хнычет она, ее голова слегка повернута в сторону из-за перегрузки от потребности, пока я по-прежнему безжалостен к ее телу.

Даже с тяжелым, украшенным драгоценными камнями металлом браслета, закрывающим шрамы на ее лодыжке, она не осознает, понятия не имеет, почему я ей нужен.

Я хватаю ее за горло левой рукой, прекращая свои движения. Я надавливаю двумя пальцами на ее шероховатую, чувствительную точку G внутри нее. Она близка, и ей необходимо прийти к кульминации, но мне нужно услышать, как она произнесет это.

— Почему ты называешь меня Хозяином, Катя?

Мой голос суров, в то время как я выниманию пальцы из ее уютного тепла и срываю повязку с ее глаз. Я осторожен, чтобы не зацепить ее волосы, но она не знает об этом. Катя понятия не имеет, насколько я осторожен с ней.

Но она не отвечает, страх плещется в ее светло-голубых глазах, она задерживает дыхание.

Она хочет угодить мне, но не может ответить, так как не знает ответа.

— Потому что ты мой Хозяин, — говорит она с поддельной уверенностью.

Я наклоняюсь вперед, усиливая хватку на ее горле, и шепчу ей на ухо:

— Почему?

Мое дыхание щекочет чувствительную кожу на ее шеи, пуская мурашки по всему телу.

Ее плечи поднимаются и опускаются от ее глубоких вдохов, в то время как глаза сосредоточены на мне.

— Потому что ты купил меня, — отвечает она тихим голосом, и даже то, как она это произносит, совсем не то, что я ожидаю, и она знает об этом. Я вижу разочарование в ее глазах.

Мои губы прижимаются к ее лбу, отражая боль, которую я испытываю от ее ответа.

— Нет, котенок, — отвечаю я.

Это не имеет ничего общего с этим. Она в полной безопасности со мной. Для нее не должно существовать никаких забот, я беру их на себя. Катя не понимает этого, потому что для нее слово «Хозяин» означает нечто иное. Речь идет о контроле. И, да, у меня это есть. Но здесь речь идет о чем-то большем, чем только это.

Я делаю шаг назад, чтобы холодный воздух заменил мое тепло, пока расстегиваю ремень.

Я покажу ей, почему я заслужил так называться. Толстая кожа ремня издает характерный звук, когда я тяну его из шлевок.

Она научиться. И тогда она будет по-настоящему принадлежать мне.

— Встань на колени, котенок.

Глава 1

Айзек

Грубой подушечкой большого пальца я провожу по нижней губе, мой локоть лежит на столе, и я смотрю в находящий передо мной монитор. На экране переключаются камеры, и мне слежение за всем не доставляет никаких трудностей. Если сказать честно, я бы предпочел выполнять работу сам, но я - босс, и в настоящее время нахожусь там, где нужен.

Изменив положение своего тела в большом кресле, я вздыхаю, так как день был утомительный.

Клуб «Х» нуждается в безопасности и постоянном контроле.

Члены клуба, Доминанты как мужского, так и женского пола, проходят тщательную подготовку прежде, чем им будет разрешено заниматься какой-либо деятельностью здесь, но случиться может всякое. А иногда несчастные случаи совсем не случайны, независимо от того, как строги наши правила приема в клуб. Такое продолжается довольно долго с серьезными последствиями, которые требуют к себе серьезного отношения. Но многие из этих членов являются новичками в таких сценах, а с неопытностью приходят ошибки.

Такие ошибки как то: Сабмиссивы забыли кодовое слово, а Доминанты не замечают признаки того, что с его партнером не все в порядке. Они поглощены данным моментом и верят, что их сабы произнесут кодовое слово.

Девяносто процентов времени тратятся на наше вмешательство по таким причинам, как недопонимание и необоснованное доверие.

По этой причине я ненавижу стоп-слова. Хороший Доминант сам должен знать, когда остановиться. Но многие люди здесь являются новичками, они еще только учатся, раздвигая границы друг друга. Более половины отношений здесь являются новыми или носят временный характер.

Ошибки неизбежны. Тем не менее, это моя работа — убедиться, что они происходили как можно реже.

Я лично обучал сотрудников, чтобы они контролировали зону безопасности, проверяли каждую подворотню. Защита членов клуба стояла номером один в списке наших приоритетов, и по этой причине конфиденциальность членов в клубе была лишь иллюзией.

Я хочу сказать, что имеется причина, по которой мужчины и женщины играют здесь. В клубе создана атмосфера, где царит пьянящий и манящий дух, но помимо прочего они находятся здесь в безопасности. Будет ли саба или раб доверять или нет своему Дому и Хозяину — это их дело, мы здесь, чтобы убедиться, что с ними все будет в порядке. Мы обеспечиваем чувство безопасности, которое необходимо для многих из этих женщин, чтобы они ослабили контроль и полностью погрузились в этот образ жизни.

Когда пара выходит из клуба, между ними, в самом деле, должно существовать доверие… за исключением аукционов. Это совершенно другое.

Холодок пробегает по моей спине при мысли об аукционе. Это редкость, когда покупатель и покупаемая не знают друг друга близко. Но иногда такое случается. Как это случилось с Люцианом и его новой сабой. Напоминание об этом разгоняет мою кровь.

Еще один Дом с сабой. Я рассеянно сжимаю челюсть, глаза перемещаются от одного экрана к другому. Несмотря на то, что я здесь работаю, а работникам обычно не разрешается участвовать в сценах, но я все же пробовал себя в игре. Госпожа Линн закрывает глаза, пока я осторожен. Это одно из преимуществ, которое помогает превращать и формировать клуб таким, какой он есть сегодня.

Я распрямляюсь в кресле, устраиваясь поудобнее и позволяю своим мыслям увести меня в темные уголки моего разума, где обитают мои порочные фантазии. Я работаю, и сейчас у меня нет времени предаваться фантазиям. Здесь все равно нет никого, кто бы мог их выполнить. Я привык к такому за прошедшие годы.

Я смотрю в монитор в крайний угол слева, мое внимание привлек Доминик, отходящий от больших резных кленовых дверей главного входа в обеденный зал. Он один из вышибал в клубе, и, похоже, был выращен, чтобы работать в охране. Он не может видеть многое из того, что происходит в обеденном зале, но толстые красные шторы сейчас немного распахнуты, и несколько девушек находятся на сцене. Это не типичный клуб. И это точно не стрип-клуб, хотя некоторые мужчины и женщины наслаждаются экзотическими танцами во время тематических вечеров. Причина, по которой женщины выстроились на сцене — это чтобы пройти соответствующую подготовку. Неважно, но при виде красивых женщин, выстроившихся и общающихся друг с другом, все внимание Доменика отдано им.

Некоторые из Сабмиссивов имеют ошейники, их Доминанты дают им разрешение учиться, в то время как сами терпеливо сидят в помещении или сопровождают их на сцену, чтобы самим заняться их обучением. Сабмиссивы без ошейника, в основном, находятся без присмотра. У одной имеется поклонник, но он только наблюдает из зала.

Носить ошейник — это серьезное обязательство. Лишь небольшое количество пар в клубе связаны ошейником. Другие — распределились по парам и продолжают исключительно играть, но без обязательств, накладываемых ношением ошейника, который они еще не надели, и саба не находится под запретом для остальных. Это не преступление не надеть ошейник, это просто означает, что что-то не срослось. В таком деле должно присутствовать чувство уважения и обязательства, связанные с процессом, и у каждого Доминанта или Хозяина имеется свой способ позаботиться об этом.

Я никогда не имел честь надеть ошейник. Ни с одной из тех немногих женщин, которых я держал в качестве рабов, я не захотел остаться. Они говорили одно, но я знал лучше. Мне еще предстоит встретить женщину, которая станет моей парой.

Женщин, стоящих на сцене, я уже видел раньше. У клуба имеются постоянные клиенты, а эксклюзивные приглашения редко позволяют попадать сюда новым членам. Это создает атмосферу непринужденности, которая помогает членам клуба чувствовать себя в своей тарелке.

Также среди них имеются несколько наставников, которые имеют большой опыт в области БДСМ. Это ключевая особенность этого клуба, почему я и играю здесь определенную роль. Нам нужен безопасный способ обучаться для Сабмиссивов и Доминантов. Этот клуб не для всех. Хотя у каждого Доминанта имеется свой способ вести дела, свои предпочтения и свои заскоки, мы поощряем разнообразие.

Наставники, одетые в кожаные костюмы, выстроились и ждут женщин, которые должны выбрать игрушки из обширной коллекции. Их единственная цель состоит в том, чтобы предоставить средства для женщин, которые помогут им исследовать их пределы. Одна из женщин, кажется, ее зовут Лиза, обеспокоена своим положением. Хотя она одета в простой шифоновый кремовый комбинезон, она на начищенном полу сцены практикует с наставником, дающем советы по ее размещению. Бедная девочка. Она действительно должна работать над своим балансом.

Быстрые видения мелькают перед моими глазами, как бы я мог тренировать ее. Я бы использовать флоггер, конечно, а не трость или весло. Ее тело от порки будет неустойчиво колебаться. Сначала я бы заставил ее балансировать на одной ноге, но, в конечном итоге, я бы поставил ее в позицию, в которой она находится сейчас. На спине, на полу, на ногах, и раскрытая для меня. И как только она поработала бы над своим балансом, тяжелый плетеный хвост прошелся бы по ее блестящей киске. Я могу представить себе, как кожа на ее бедрах и попке покраснела бы от наказания. Но то наказание, которое она получила бы в самом конце тренировки, подвели бы ее к краю. Что было наказанием, превратилось бы в награду.

Я бросаю взгляд на сабу, Лизу. Я вижу, как это происходит, но не с ней. Она не для меня.

Большинство из этих женщин хотят Доминанта. Они хотят иметь возможность полагаться на стоп-слова. Я не могу им это предоставить. Это то, в чем я не заинтересован. Я хочу полное доверие женщины. Или, по крайней мере, полнейшую зависимость ее от меня, и полное повиновение.

Я также признаю Лили на сцене в этом качестве. Она новичок в клубе и находится в поиске Доминанта. Она хочет обучиться и возбудиться, но ее энергия излишне позитивна. Я слышал от многих людей, что она, кажется, более уязвима и хрупка, чем даже более опытные сабы в клубе. Веселая и дружелюбная — вот, как ее можно описать.

Как ни странно, она единственная, прогуливающаяся к плеткам, расположенным в правой части сцены. Ее браслет кремового цвета, он указывает на то, что она нашла свои пределы.

Я смотрю на другие экраны, прежде чем мой взгляд возвращается к ней. Ее пальцы путешествуют плетке кошке-девятихвостке с плетеными хвостами. Несколько мужчин в зале приободрились при этом. Я даже не ожидал, что она окажется женщиной, предпочитающей красный. Женщины с красным браслетом — это те, кто наслаждается болью. Мазохистки. Она может быть заинтересована в плетке, но ее реакция будет весьма поучительной, я уверен. Многие недооценивают интенсивность боли. Это занимает много времени и несколько сильных шлепков, прежде чем в результате выплеска адреналина и эндорфинов в кровь сотворится магия и боль превратится в удовольствие. Также важен правильный партнер.

Я перевожу глаза на следующий экран и начинаю грубо хохотать так, что трясутся плечи. Госпожа Линн поймала Доминика, устроившегося в большом проеме между передним фойе и обеденным залом.

Один ее взгляд, и он быстро возвращается на свое место на входе. Он может быть и ростом под два метра с широкими плечами, соответствующими его устрашающей высоты, но госпожа Линн не идет на компромисс. Все в курсе, что Доменик возвращается на свой пост, поправляя свой член в штанах. Я фыркаю от смеха. По крайней мере, я не твердый.

Ничто не волновало меня в течение многих лет, но Доменик никогда не перестает быть возбужденным. Я представляю, что было бы, если бы сотрудникам разрешили играть в клубе. Но здесь существует политика нулевой терпимости в отношении этого. Профессионализм является самым ценным атрибутом для мадам Линн. Мне повезло, что она делает исключение для меня.

Я просматриваю мониторы, но взгляд вновь возвращается к сцене, где на экране видно, как наставник орудует плеткой кошкой–девятихвостка, которая издает звук с характерным громким шипением, по манекену. Лили подходит ближе к манекену и проводит пальцами по следам, оставляемыми плетью, в то время как наставник разговаривает с ней, обернув плетку вокруг своей руки и идя навстречу ей.

Я не слышу, что он говорит ей, но она внимательно его слушает. Она оказывает ему свое полное внимание и принимает урок всерьез. Доминанты могут этого еще не осознавать, но за все эти годы здесь, я знаю, как отличить прекрасного сабмиссива еще в процессе становления, и Лили, конечно, будет одной из них.

Несмотря на то, что она не будет моей, так как не мой тип. Ни одна из этих женщин. Я бы предпочел быть разборчивым и выбрать ту, которая предназначена соответствовать моим желаниям, в то время как я должен соответствовать ее потребностям. Меня не интересует быстрый секс в отличие от большинства мужчин здесь. Лучше найти пару, которую ты можешь воспитать, чтобы доверять ей. Того, кто сможет помочь тебе проникнуть глубже в твои самые темные желания.

— Покер в субботу? — глубокий голос Джошуа отвлекает меня от моих мыслей. Я разворачиваюсь в кресле к нему лицом. Комната является зеркалом, отражающим каждый закоулок клуба, и он — ответственный за монитор, отображающий второй этаж, в то время как я — за первый. Экраны позади него переключаются между другими комнатами, пока он смотрит на меня через плечо.

Джошуа вместе с Госпожой Линн является совладельцем клуба. Мы вошли в бизнес по линии охраны, а он через взаимоотношения с Госпожой Линн, они создали все это. Они хорошие друзья и ничего больше. Кольцо на пальце и ошейник на его жене делают это более чем очевидным.

— Да, в субботу, — отвечаю я.

Я участвую в карточных играх последние несколько недель. Мой дом расположен на окраине города без соседей или жен, или, как в случае с Джошуа, детей.

Эту пустоту я использую, чтобы насладиться. Я люблю уединение. Единственный раз, когда в моем доме раздаются голоса, кроме моего собственного, — это во время игры в покер. Это не беспокоило меня раньше, но теперь, когда все больше мужчин берут с собой партнерш, в коридоры в каком-то смысле кажутся более тихими, это слегка меня обескураживает. Особенно это было заметно на прошлой неделе, когда Люциан был тише, чем обычно, и занят своей сабой.

Я разминаю шею, чувствуя скованность мышц. Я отправлюсь в тренажерный зал, расположенный в подвале и приму душ перед сном. Мне нужно что-то сделать, чтобы снять эту напряженность.

— Сколько ты планируешь потерять на этой неделе? — спрашиваю я, ухмыляясь ему.

Джошуа морщит лицо, пока фокусирует взгляд на экране. Он заметно вздрагивает, когда видит одну из красных комнат в подземелье.

Меня удивляет, что ничего его не задевает.

Наконец-то осознав мои слова, он отвечает:

— Я заберу каждую твою фишку, Рокки.

Я фыркаю со смехом и сдерживаю зевок.

Я встаю и разминаюсь, забирая свой поношенный коричневый кожаный пиджак со спинки моего стула. В любом случае, наступило время отправиться домой. Я здесь на четырнадцатичасовой смене. Дерек позвал меня неожиданно, и я прикрыл его на короткое время.

Я думаю о том, что ждет меня дома: беспорядок на столе в игровой комнате, оставшийся после игры в покер на прошлой неделе, несколько бутылок и обертки от сигар. Не стоит ныть; горничная все равно уберет все завтра.

Я смотрю на мониторы, расположенные перед Джошуа, который поглощен чем-то, удерживающим его внимание. Хозяин и раба. Они редкость здесь. Красные номера в темнице требуют наибольшего внимания, по понятным причинам.

Я видел, как Хозяева приходят и уходят из клуба. Многие из них являются садистами, и это создает серьезные проблемы, поэтому мы не позволяем себе их в большом количестве. Я одинок, хотя мое желание использовать боль существует только для увеличения удовольствия. И это не та ситуация, что происходит на экране в данный момент. Джошуа выглядит напряженным и обеспокоенным, но на это нет никаких причин. Бекка любит боль. Ей не нужно стоп-слово, потому что ее лимиты намного выше, чем у ее Хозяина.

Она выгибает спину в сторону трости, принимая удар и приветствуя его с выражением экстаза, которое читается на ее лице. Она здесь только раб, и на ней ошейник. Я даже не знаю, почему они еще приходят сюда.

Прошло уже много времени с тех пор, как здесь появлялась рабыня. Кто-то, кто способен доверять настолько искренне, что готов отдать себя полностью во власть Хозяина. Кто способен жить в режиме лайфстайла 24/7.

Может, поэтому ничего не интересовало меня. Мои вкусы специфичны. Рабыня. Я жажду власти, данной Хозяину, и позволяющей мне контролировать желание и обеспечивать все ее потребности.

В моем доме напротив игровой имеется дверь в комнату, которую я создал для единственной цели. Комната, подходящая для моей пары.

Я набрасываю куртку на плечи, пытаясь вспомнить, когда в последний раз я вообще открывал ее. Это было слишком давно.

Глава 2

Катя

Я практически ощущаю, как течет время, пока я занимаюсь повседневными делами. Тик-так, тик-так, тик-так. Сейчас четверть пятого, и я выбиваюсь из графика. Обычно я пунктуальна, но этой ночью мне мало удалось поспать, так как большую часть времени я ворочалась. Я морщусь при воспоминании, пока надеваю выцветшие джинсы и натягиваю на себя красный свитер. У меня давненько не было нормальных ночей. Я зеваю и стараюсь закрыть рот, пытаюсь игнорировать панические чувства, пока иду к раковине. Надеюсь, что это просто случайность. Это просто случайность. Я не позволю вернуться к тому, от чего я так старательно избавлялась.

Задвинув неприятные воспоминания подальше, я провожу по губам своей любимой помадой, напоминающей измельченные лепестки роз. Затем критически осматриваю себя в зеркале. Быстро собираю волосы в конский хвост, чтобы скрыть мои растрепанные светлые волосы. Когда ты являешься владельцем апартаментов, где проживаешь с животными, и приюта для собак, то не следует тратить время на укладку волос в красивую прическу. Тебе просто необходимо появляться там и находиться с животными все время.

Я обнаружила, что собак волнуют только две вещи. Ну, три. Еда, исследование и общение. Честно говоря, мне это нравится. Работа и уход за этими животными дают мне цель и придают моей жизни смысл. Это единственное, что я с нетерпением жду каждый день.

Одна мысль о волнении, появляющимся на их пушистых мордочках, когда я прихожу, и их стремлении поприветствовать меня. Это согревает душу и заставляет мои губы растянуться в небольшой улыбке, пока я достаю консилер.

Еще одна часть моей обычной жизни.

Моя улыбка медленно исчезает, как только я пробегаю пальцами вдоль шрамов, разбросанных по моей шее. Независимо от того, сколько прошло времени, они, похоже, едва ли исчезнут. Прошло четыре долгих года, но они по-прежнему там, напоминая мне о темных временах в моей жизни. Когда я смотрю на мою шею в зеркале, груз воспоминаний давит мне на грудь, но через мгновение я сопротивляясь им, стараясь оттолкнуть.

Я это пережила, — думаю я про себя, нанося тональный крем на шею и правое плечо, и затем спускаюсь ближе к груди. — Я стала теперь сильнее.

Он не разрушил меня. Я больше не позволю ему иметь надо мной хоть какую-то власть.

Выпрямляю спину, сглатываю и распрямляю плечи, осторожно размазываю тональный крем по моей коже, чтобы скрыть шрамы на шее, и их не было видно.

После того, как я закончила с лицом, бросаю крем на бархатное дно декоративной шкатулки, в которой храню косметику, и воспоминания, наконец-то, начинают рассеиваться. На повестке дня следующим вопросом стоит чашка кофе.

Тик-так, тик-так, тик-так. Маленькие часики тикают у меня в голове, напоминая мне, как сильно я уже опаздываю. Я стискиваю зубы. Черт.

Я чуть не крикнула:

— Я иду, Рокси!

Пока я направляюсь на кухню, ловлю себя на том, что чувство печали переполняет меня. Я делаю глубокий вдох и потираю пальцами под моими усталыми глазами. Это привычка, от которой мне следует избавиться. Я так привыкла, что когда я оборачивалась, Рокси всегда находилась там каждый раз, и я до сих пор не могу привыкнуть к тому, что ее больше нет.

Слезы колют глаза, а я босыми ногами иду по линолеуму, чтобы налить себе чашку кофе. Два щелчка, и кофе начинает готовиться. Мне надо перекусить, но вместо этого я теряюсь в своих мыслях, в то время как звуки кипящей воды наполняют пустое пространство.

Тихо. Потому что ее здесь больше нет.

Рокси, мой золотистый ретривер, была такой милой собакой. Она всегда находилась рядом со мной, когда я в ней нуждалась. Она была такой счастливой. Клянусь, собаки могут улыбаться, и на ее морде всегда была улыбка. Мы с ней практически не разлучались. И ей было плевать с высокой колокольни, что по всей спине у меня были шрамы, или что я боялась некоторых вещей, которые она могла видеть, темных воспоминаний, которые я отчаянно хотела оставить в прошлом.

Она просто любила меня безоговорочно и хотела утешить меня. Я цеплялась за эту любовь, укрепляя ее. Она была моей терапией, и я так сильно зависела от нее. Не могу сосчитать, сколько раз я просыпалась от ночного кошмара, перепуганная своими сновидениями, и обнаруживала Рокси, сидящую рядом и прижавшуюся ко мне, скулящую с настоящей болью в голосе от волнения за меня. Ее присутствие почти всегда успокаивало все мои тревоги. В такие моменты, как прошлой ночью, когда я мучилась от особенно ужасного кошмара, мне ее так сильно не хватало.

Даже больно думать, что Рокси больше никогда не будет лежать со мной рядом. Подумать только, ее больше не будет рядом, я не смогу погладить, в то же время прошептать ей «спасибо» в густую шерсть. Она так много сделала для меня, больше, чем кто - либо другой: любила меня, исцелила меня. И даже если бы она находилась сейчас здесь, я никогда бы не смогла полностью отплатить ей за это.

Я пытаюсь опереться на стол, и мой локоть сбивает пластиковую кружку с него. Я стараюсь схватить ее, но все же упускаю, и пластик лишь касается мох пальцев, прежде чем упасть на пол с громким стуком. Я морщусь от этого звука и жду, чтобы она остановилась, прежде чем я смогу поднять ее.

— Думаю, сегодня будет один из таких дней, — бормочу я вслух, утирая слезы в уголках глаз тыльной стороной ладони.

По крайней мере, она не разбилась. Я наклоняюсь, поднимаю кружку и, наконец, облокачиваюсь на стол. Запах кофе наполняет помещение. Несколько дней после смерти Рокси были очень тяжелыми, меня переполняли эмоции. К сожалению, это был один из таких дней. Я полагаю, что так проявляется горе. Все еще хуже, учитывая, что Рокси — первое домашнее животное, которое когда-либо было у меня, и она являлась единственным моим спутником с тех пор, как я впервые вернулась домой. Я перестаю размышлять, пока наливаю сливки и кладу сахар в чашку с кофе. Возможно, неправильно называть это место домом. Я живу в нескольких часах езды от того места, где был мой дом. У меня больше никогда не будет дома в небольшом пригороде Нью-Йорка. Я просто не могу противостоять постоянным напоминаниям. Я чувствую себя виноватой, отдаляясь от своей семьи и жизни, которая у меня была прежде. Но все к лучшему. Это единственный способ, с помощью которого я нашла счастье после всего того, что случилось.

Я делаю глубокий вдох, ставлю кружку на стол и вдыхаю запах свежего горячего кофе с аромат французской ванили, делая все возможное, чтобы избавиться от болезненных напоминаний. Потеря Рокси стала для меня большой потерей, но я могу продолжать жить в том же духе. Я всегда буду любить ее, но она не хотела бы я существовала с этим постоянным негативом. Я только знаю, что в моем сердце она останется навсегда.

Закрыв глаза, я делаю небольшой глоток кофе, и тепло наполняет меня, успокаивая. Когда я открываю их мгновение спустя, мои глаза сфокусированы, подобно лазеру, на часах в микроволновой печи.

5:45

Дерьмо, теперь я действительно опаздываю. Вздохнув, я делаю еще один глоток кофе, пытаясь расслабиться. Я отстаю от графика всего лишь на пятнадцать минут, но собаки ждут меня в приюте. Не хочу нарушать наш распорядок. Они нуждаются в нем так же, как и я.

Низкий звук, издаваемый моим телефоном, заставляет меня перевести глаза на кухонный стол, где мой ноутбук лежит открытым с прошлой ночи, и я вижу, что на экране мобильного телефона горит значок в верхнем углу, оповещающий о пришедшем сообщении. Я выдыхаю и быстро беру его со стола, задевая при этом клавиатуру и выводя ноутбук из спящего режима. У меня, честно, на это нет времени, но я не могу не ответить на него. Прежде чем я успеваю проверить сообщение, я замечаю уведомление, всплывающее в правом нижнем углу на экране моего ноутбука.

Дорогаядевочка86 прислала сообщение онлайн.

Мой телефон снова издает звук, но я игнорирую его, так как вижу, что от Кирстен пришел ответ на мое последнее личное сообщение. Я улыбаюсь, пока читаю то, что она написала.

Дорогаядевочка86: Люблю тебя, девочка. Ты была права! Мне следовало прогуляться по магазинам. Это заставило меня почувствовать себя намного лучше. Я, наконец, купила то красное платье, к которому присматривалась в течение месяца. И знаешь, что лучше всего? Я чертовски хорошо смотрюсь в нем!

Я улыбаюсь, а от содержания сообщения вообще начинаю хихикать.

Китти93: Тоже тебя люблю! Держу пари, ты выглядишь в нем чертовски хорошо!

Общение с Кирстен всегда заставляет меня чувствовать себя хорошо. Я считаю ее одним из моих лучших друзей, даже если мы никогда не встречались. Я даже никогда не видела ее лица. Мы провели последние четыре года, сблизившись в форуме группы поддержки, вступая в беседы о том, как перевернулись наши жизни, разделяя наши мечты, надежды и чаяния. И самое главное, движение вперед.

Я жду ответа, но после того, как проходит почти минута, я набираю сообщение, что мне пора идти. Я действительно ненавижу опаздывать. Мне не нравится, что щенки ждут меня. Я, наконец, смотрю в телефон и испускаю тяжелый вздох, когда вижу, от кого письмо. Мама.

Мама: Катя, я скучаю по тебе, дорогая! Когда ты собираешься приехать домой?

Прочитав сообщение, я испытываю смешанные чувства. Мне повезло, что у меня есть мама и любящая семья. Но они часть моего прошлого, и я просто не могу с этим смириться. В новом городе, с новой жизнью, прошлое не имеет значения. Я могу быть кем угодно. Но с ними, я всегда буду Катей, их дочерью, которая была отнята у них в течение четырех лет. И что еще хуже, когда я смотрю на них, то вижу, как эти годы изменили их.

Может быть, это неправильно, но когда я думаю о маме, то хочу видеть ту маму, которую я знала. Увидеть ее сейчас, означает, что я снова вспомню то время, когда меня не было рядом, то время, которое я пропустила. Когда я последний раз видела ее, прежде чем они забрали меня, она была счастливой, молодой и энергичной. Это было более чем восемь лет назад. Я желаю увидеть ее светлые волосы, выглядящие так же, как мои, а не серебристый оттенок ее прядей. Ее великолепную улыбку, которой я всегда завидовала, голубые глаза, которые искрились от смеха. Она старается, но боль все равно присутствует. И боли слишком много, чтобы не заметить ее.

Когда я исчезла, она не переставала искать меня, ни разу не отказалась от своей драгоценной дочери. Мне ненавистно, что я доставила ей столько переживаний, столько боли. Даже если это было ненамеренно, я все равно чувствую себя ответственной за это. Я до сих пор чувствую себя чертовски виноватой. Мне больно, что она беспокоилась обо мне ночь за ночью, надеясь, молясь, что однажды найдет меня живой.

Но она не могла спасти меня. Никто не мог. Я должна была спасти себя сама.

И если я только увижу ее, то это сразу же напомнит мне обо всем пережитом.

Я, правда, не могу справиться с этим сегодня, — думаю я про себя, отрывая мой застекленевший взгляд от экрана, даже не потрудившись просмотреть другие пять сообщений, присланных ей.

Я очень люблю мою маму. Но так лучше. Я не хочу, что бы она больше переживала из-за того, что случилось со мной. Это не значит, что мне не лучше теперь. Я выживу.

Я прерывисто втягиваю воздух в легкие. Я не хочу сообщать ей, что не приеду домой. Я пытаюсь все забыть. И, несмотря на мое беспокойство по поводу встречи с мамой, я все же хочу увидеть свою семью. Но я не могу сделать это прямо сейчас. Я просто не готова. Четыре года восстановления. Всего девять месяцев я живу сама по себе и знаю, что стала сильнее, лучше. Тем не менее, в глубине души я все еще чувствую, что я ...не цельная. Я до сих пор исцеляюсь. И это нормально. Но находиться вдали от дома для меня проще. Мне больно признавать это, но я просто хочу побыть одна.

Ладно, не в одиночку, а в одиночестве.

Мои пальцы касаются моего горла, пока сердце так и колотится в груди. Я мысленно возвращаюсь к беседе с Кирстен, прежде чем она внезапно отключилась. Я, наконец-то, призналась, о чем я думала в течение некоторого времени. То, что я осознала, чего я очень хотела, но боялась признаться. Моя потребность в Хозяине.

Я качаю головой от воспоминания, все еще не веря, что я призналась в этом ей и самой себе. После всего того, что я пережила, как могла такая хрень быть у меня в голове?

Тик-так, тик-так, тик-так. Твою мать, мне нужно взять себя в руки и начать собираться.

Я снова бросаю взгляд на экран телефона и прочитываю первое сообщение от моей мамы. Чувствую себя так, словно к моему сердцу прицепили якорь, который тянет его вниз. Я хочу ответить и избавить ее от беспокойства. Я желаю успокоить ее, что буду у нее в ближайшее время. Но в глубине души я знаю, что этого недостаточно.

Сделав глубокий вдох, я позволяю своим пальцам набрать текст на сенсорном экране.

Я: Люблю тебя, мам. Обещаю, что скоро приеду домой.

Я мгновение смотрю на текст, думая, что его следует удалить. Не хочу давать обещание, которое, я знаю, не смогу сдержать. Но в то же время, не желаю причинить ей больше боли или внушить чувство вины. Я хочу, чтобы она чувствовала себя лучше, так же, как я хочу ощущать себя.

После того, как кажется, проходит вечность, я закрываю глаза и нажимаю «Отправить», отчаянно надеясь, что не пожалею об этом.

Глава 3

Айзек

Я ступаю босыми ногами по полу из керамогранита моей современной кухни. Сталь на кухонном уголке поблескивает в ярких лучах утреннего света, льющегося сквозь большие, от пола до потолка окна на дальней стене. Мой дом тих и пуст, он роскошен и оборудован по последнему слову техники, которую я только смог найти. Современный и утонченный. Это именно то, что я и хотел.

Кофеварка уже включена, и звук кипящей воды становится громче, аромат свежесваренного кофе усиливается, наполняя мои легкие.

Я пытаюсь погасить зевок и разминаю руки над головой, чувствуя, как растягиваются мои затекшие мышцы. Мои пижамные брюки из фланели немного приспускаются вниз, пока я разминаю шею. Одно и то же дерьмо день ото дня, но я готов для того, чтобы испытать возбуждение в клубе. Я решил заглянуть в анкеты принимаемых членов и пройтись по кандидаткам. Я разговаривал с мадам Линн, намекая, что заинтересован в поиске потенциальной покорной.

Она всегда слушает меня, но я понятия не имею, действительно ли она слышит.

Открываемая мной дверь холодильника издает гулкий звук, я приседаю, чтобы взять перец и пару яиц для утреннего омлета.

Я люблю готовить. Это то, что моя мать имела обыкновение делать для меня. Перед тем как все изменилось, она всегда готовила мне завтрак. Даже после того, как все перевернулось… некоторое время.

Я избавляюсь от воспоминаний, угрожающих задушить меня, разбиваю яйца о миску, взбиваю их, пока пытаюсь игнорировать всплывающие в голове образы смеющейся матери. У нее был прекрасный смех. Когда-то он был легким и воздушным, но изменился, как только переменилась она сама, став грубым и трескучим, когда она говорила. В конце концов, я даже перестал узнавать ее.

Я включаю газ и выливаю готовую смесь на сковородку, затем беру свой сотовый.

Я работаю в клубе «Х», где обеспечиваю безопасность, но мой охранный бизнес является частной охраной и расследованиями.

Я ставлю телефон на громкую связь и прослушиваю голосовые сообщения за вчерашний день. Мне редко звонят из RP Security. Так мы назвались раньше до перехода в клуб. R и P — как Рокки и Пейн (прим.пер. Герой фильма и герой компьютерных игр). Зандер и я до сих пор владеем фирмой 50/50, но мы почти никогда не берем клиентов. Оно того не стоит. Ладно, Зандер никогда не работал с клиентами. Он теневой партнер. Тем не менее, оно того не стоит.

Пока режу кубиками перец и лук, я прослушиваю сообщение от человека, который хотел бы обеспечить безопасность себе и любовнице в эксклюзивном путешествии. Я качаю головой, удаляя сообщение, и даже не раздумываю над тем, чтобы перезвонить ему. Затем бросаю нож в раковину из нержавеющей стали.

Это не то, на чем держится мой бизнес. Я организовал его примерно в тоже время, когда Люциан бросил колледж и создал свою компанию. Прошло немного времени, прежде чем я последовал его примеру. Мы втроем были неразлучными друзьями, и до сих пор во многих отношениях продолжаем быть вместе. Зандер оплачивал счета за меня и Люциана. Он хорош в обмене денег на акции, и больше не занимался ничем. Джошуа, нанятый мной и являющийся моей правой рукой, вывел бизнес на новый уровень, превратив в элитный. Я не собираюсь стоять в стороне, пока он получает удовольствие.

Я создал этот бизнес по одной причине. Смех моей мамы эхом раздается в моей голове, в то время как я наблюдаю за тем, как готовиться мой завтрак. С каждой секундой я теряю аппетит.

Убийство. Месть. Мне нужен человек, который убил ее. Возможно, в последние два года ее жизни она не была мне настоящей матерью. Алкоголь, который она использовала, чтобы заглушить боль от потери отца за границей, в итоге был заменен на кокаин. Находясь со мной рядом и плача на моем плече, она скучала по отцу, но при этом стала распускать руки, так как я напоминал ей о нем.

Она отвечала за свои действия. Я знаю это. Но тот человек не помог, сделав все только хуже.

Джейк Шаперо. Ее парень, пристрастивший ее к более сильным наркотикам, и тот, кто повел ее по пути, который, в конечном счете, уничтожил мою мать, которую я когда-то знал.

Кроме того, этот мудак сломал мне челюсть, потому что я посмел ему дерзить. Я, вспоминая, сжимаю пальцами свою челюсть, а другой рукой с помощью лопаточки перекладываю идеальный омлет со сковороды на тарелку. В этот момент у меня нет никакого желания есть, но я все же добавляю соль и перец и сажусь за стол. Рутина имеет важное значение.

Я закрываю глаза и словно вижу его перед собой. Дело не только в одном ударе, и то, что я пропустил его. Пока я закрывал лицо руками, я видел мать на заднем плане, сидевшую за столом, согнувшуюся и вытирающую кокс у себя под носом, и даже не удосужившуюся проявить какие-нибудь эмоции.

Но не из-за этого мне хотелось убить его. Не поэтому я попал в этот бизнес.

Когда мне было четырнадцать, я наблюдал за тем, как он убил ее. Это стало кульминацией двух долгих лет ежедневного жестокого обращения и пренебрежения. Я видел, как он ударил ее; наблюдал за тем, как он душил ее. Он не заметил меня, а я усиленно сдерживал себя от желания защитить ее. Сломанная челюсть, сломанные ребра, и побои от них обоих за то, что вмешивался, научили меня держаться подальше.

Я не понял, что он, на самом деле, убивает ее. Я не мог поверить, что она действительно мертва, даже после того, как мама упала на пол, и его гнев изменился на страх, когда он встряхнул ее.

Я наблюдал за ним и ничего не предпринял. Чувство вины тяжелым грузом давило мне на грудь, когда я откусывал кусочек уже безвкусного для меня омлета. Ненавидя память.

У меня допытывались правды в течение многих лет, пока я жил с моей дальней родственницей — теткой Морин. Она была намного старше моей мамы, почти как бабушка. Она дала мне хорошую жизнь; заботилась обо мне, как будто я не был проблемным ребенком. Но я так и не простил сам себя.

Как я мог?

Я не хотел идти в колледж, но тетя Морин заставила меня. Я был счастлив поддерживать ее уверенность в том, что учусь в колледже, а в это же время я узнавал больше полезных для меня навыков. Знакомство с Джошуа и Зандером было самым лучшим из того, что случилось со мной в колледже. Я научился выслеживать цель, взламывать базы данных и эффективно получать записи и справки на кое-кого.

Этим кое-кем был Джейкоб Шаперо. Я не удивился, узнав, что он отбывал наказание в тюрьме за нападение и побои, а также за хранение наркотиков. Мне пришлось ждать более года. За этот год мой охранный бизнес с Джошуа вырос и стал законным. Благодаря Зандеру, нашему теневому партнеру, у нас имелись средства и эксклюзивная клиентура. Но каждый день был только еще одним шагом к моей цели. В тот вечер, когда его выпустили, я ждал его признаков активности. Десятки номеров близких его контактов были у меня на контроле. И он сделал звонок через пятнадцать минут после освобождения. Следующей ночью я прокрался в дом его покойной бабушки и выстрелил ему в затылок. Чертовски долгое ожидание убивало меня, но я должен был сделать все правильно. Я потратил годы на подготовку, и у меня было только два дня, чтобы довести дело до конца, пока была такая возможность.

Спустя шесть лет у меня имелось множество связей. Многие влиятельные и нечистоплотные на руку люди стали клиентами вследствие сделок, которые я выполнял. Но речь не идет о деньгах. Они не восстановят справедливость. Мой бизнес законен, хотя некоторые мои методы были не всегда честными, и я не всегда придерживался правил. Иногда я нарушаю закон, чтобы получить информацию. Вот таким предприятием я управляю. Мы называем его охранным, но, как нетрудно догадаться, занимаемся не только законными вещами.

В течение чертовой уймы времени я не брал частных клиентов. Прошло много лет. Клуб занимает почти все мое время, но если клиент нуждается в защите, то я передаю его специалистам. Деньги — это хорошо, а бизнес — оптимизирован.

Иногда я задумываюсь, а что если бы мой бизнес был сосредоточен на обычной охранной практике? Мое уединение, и, в первую очередь, мое прошлое, это именно то, почему я выбрал такой путь. Почему я зациклен на неприкосновенности частной жизни и контроле. Но не во всем. Только в том, что действительно значимо.

В отношениях особенно.

Мне нужен полный контроль. Мне необходимо полное доверие со стороны партнерши, чтобы она отдала себя целиком.

Я не заинтересован в нормальных отношениях. У меня было несколько связей, но ни одна из них ничего не значила для меня. Ни одна из них не длилась долго.

У меня было пару отношений Хозяин/раб в клубе, но они продолжались недолго. Ни одно из них не дало мне того, в чем я нуждался. И они мне уж точно нафиг не были нужны. Они хотели отношений как способ отказа от контроля, а не потому, что нуждались в этом. Они не хотели ответственности, не желали принимать другие аспекты жизни, будучи в качестве рабыни. Поэтому такие отношения не длились больше нескольких недель. Я хочу кого-то, кто бы нуждался во мне. Я отчаянно ищу именно этого.

Я знаю, чего желаю от моей партнерши, и это полное дерьмо. Я хочу ее преданности, и чтобы единственным ее желанием было угодить мне. Я хочу больше, чем заслуживаю, но я обеспечу каждое ее желание, каждую потребность. В обмен на ее покорность, я отдам ей себя в ответ.

Я не желаю использовать стоп-слова, не хочу переговоров и компромиссов. Я требую полного подчинения. Не меньше.

Это полный швах, но я хочу именно этого. И я устал ждать.

Это вина Люциана. Его желание получить сабмиссива, и покупка ее в клубе — это то, что подпитывает такую потребность. Я в этом уверен. Я зол. Я ревную. У него все оказалось так легко и просто.

У меня никогда не будет такого.

То, что желаю я — слишком редко. Слишком извращенно, чтобы можно было легко найти и принять.

Не знаю зачем, да и наплевать мне на это. Но я готов и устал ждать.

Глава 4

Катя

Я подпеваю звучащей по радио песне Кэти Перри, пока въезжаю на закрепленное за мной парковочное место в апартаментах «Сосновый ручей». Мой боевой дух высок. Сегодня был замечательный день, как раз то, в чем я отчаянно нуждалась после недели ночных кошмаров. Пожилые пары, которые уезжали в отпуск, оставили мне на неделю своего миниатюрного шнуделя ( прим.пер.Помесь шнауцера с пуделем) мистера Хиггинса. Он, наверное, самая очаровательная собака, которую я когда-либо видела, с такой крошечной бородатой мордочкой. Он выглядит, как старичок, и мое сердце просто плавилось всякий раз, когда я его видела. День стал еще лучше, когда три нетерпеливых школьника, благослови их Господь, заскочили, чтобы помочь. Мне интересно работать с детьми. Они целиком и полностью влюбились в мистера Хиггинса и его щенячьи выходки. За ними так забавно было наблюдать. То, что дети работают у меня на добровольных началах – не редкость. С местной школой у нас имеется программа, но все же лучше, когда дети еще и наслаждаются этим.

Поскольку ребяткам было так весело, я надеюсь, что они пойдут и расскажут своим друзьям о собачьем приюте, так что еще больше детей придет поиграть с щенками. Это все, что я прошу их сделать. Просто уделить собакам немного внимания.

Я люблю всех собак, но мне не хватает времени, чтобы каждой уделить внимание, которое они заслуживают. Это не значит, что я и другие мои четверо сотрудников не делают достаточно для них, но эти собаки заслуживают большего, чем то, что мы им можем дать.

Я разминаюсь, пока еду, потом вылезаю из машины и направляюсь к своей квартире. Я вздрагиваю, пока иду по асфальтированной дорожке, ведущей к лестнице, острая боль пронзает мою спину. Я совершенно разбита из-за того, что перетаскивала сегодня мешки с кормами для собак.

Я медленно поднимаюсь по лестнице, чувствуя усталость мышц. Хотя, мне это даже нравится. Здорово, что я способна чувствовать, даже если это просто боль. Это напоминает мне, что у меня был плодотворный день. Пусть даже все, чем я сегодня занималась весь день, было перетаскивание корма для собак, это все равно делает меня счастливой. Помощь собакам придает моей жизни особый смысл.

Я делаю глубокий вздох, все еще испытывая в душе это радостное ощущение, но в тоже время я чувствую печаль, которая начинает меня заполнять. Печаль, которая пытается напомнить мне о том, какова могла бы быть моя жизнь. Я ненавижу это.

Я добираюсь до двери моей квартиры и, вынимая ключи, собираюсь ее открыть. В это время какое-то неприятное чувство зарождается во мне, когда я смотрю вверх и вижу курьера, направляющегося ко мне с маленькой коробкой в руке, а во второй он держит планшет для электронной подписи.

Я морщу лоб, когда он приближается, меня разбирает любопытство, что же в этой коробке. Я точно уверена в том, что в последние несколько дней ничего не заказывала.

— Мисс Харрингтон? — спрашивает он, останавливаясь прямо передо мной и дружелюбно мне улыбаясь.

Он — энергичный молодой человек со светлыми волосами и густыми бровями.

— Да? — говорю я, также дружелюбно ему улыбаясь.

Он протягивает мне электронное устройство вместе со стилусом.

— Не могли бы вы подписать здесь, пожалуйста?

Я беру планшет и стилус в руки и быстро строчу свое имя, затем отдаю их ему обратно. Он снова улыбается и протягивает мне коробочку.

— Спасибо, мисс Харрингтон, хорошего вам дня.

— Спасибо, — рассеянно отвечаю я, все еще глядя на коробку в своих руках. — Вам тоже.

С коробкой подмышкой, я открываю дверь и пинком закрываю за собой. Я кручу ее в руках, ключи звенят, когда я бросаю их на кухонный стол, а я ищу этикетку с обратным адресом. Его нет, но я узнаю имя отправителя. Кирстен. Улыбка расплывается на моих губах, в то время как я плюхаюсь на сиденье. Она такая чертовски милая. Она знает, что прошедшая неделя была трудной, и нет ничего необычного в том, что мы дарим друг другу маленькие подарки там и сям, когда у нас выдается тяжелый период.

Я инстинктивно осматриваю кухню и уютную гостиную с деревянной совой, стоящей в конце моего стола. Это подарок Кирстен. Она знает, что я люблю сов. Думаю, что это стоппер для двери, но она хорошо смотрится там, куда я ее поставила.

Мой дом — это хорошая двухкомнатная квартира с просторной открытой планировкой. Это не дешево, но и не слишком дорого, учитывая, что квартира расположена в городе. Кухня и гостиная органично соединены друг с другом. В конце гостиной имеются большие раздвижные стеклянные двери, которые ведут в небольшой внутренний дворик. По обеим сторонам от дивана расположены два окна с прозрачными занавесками. Я всегда держу шторы открытыми, потому что мне нравится солнечный свет. Это помогает мне разгонять темноту. Я долгое время находилась без солнечного света, и теперь стала ценить такие простые вещи. Остальная часть квартиры не такая уж и огромная: небольшой коридор, затем моя спальня и смежная с ней ванная комната. Но я люблю свою квартиру. В ней создана уютная атмосфера, я окружила себя всякими мелочами, которые помогают мне поддерживать мое настроение приподнятым, например, каменный кролик — держатель для книг на полке рядом с диваном, подушка-сова, красивые глазурованные керамические горшки с окошечками, наполненными суккулентами. Я часто забываю поливать растения, поэтому у меня только суккуленты. И я оформила это место в тепло желтых тонах, от которых, кажется, глаза могут полезть на лоб. Я использую желтый, потому что слышала, что он помогает от депрессии. Один только цвет стимулирует выработку эндорфинов, которые делают тебя счастливой. А я хочу быть счастливой. Больше, чем чего-либо. Это все, что я хочу.

Мои глаза возвращаются обратно к коробке, и мне интересно, что же там внутри. В глубине души я знаю, что это что-то необычное. Что-то …особенное.

Есть только один способ выяснить.

Я подхожу к шкафу и достаю нож, затем возвращаюсь к коробке. Мое сердце бешено колотится в груди, когда я вскрываю ее.

Мое дыхание прерывается, когда я вижу, что внутри. Причудливый золотой конверт лежит в выемке на роскошном пурпурном бархате. Черт побери, Это впечатляет. Я беру его в руки, дивясь мягкости бумаги. Она существенно отличается от любой бумаги, которой я трогала раньше. Она плотная и роскошная. Через пару мгновений моего любования им, я осторожно раскрываю конверт, и вижу золотую карточку с кисточкой на боку. На ней выведено простое сообщение.

Вы приглашены в Клуб «Х».

Госпожа Линн

Клуб «Х». Слова снова и снова прокручиваются в моей голове. Я не могу, хоть убейте, понять, что это такое. Название звучит, словно какой-то тайный подпольный клуб, но мне оно ни о чем не говорит. Зачем посылать меня приглашение без каких-либо сведений о том, как я могу в него вступить? И кто, черт возьми, такая Госпожа Линн? Это очень странно. Я снова осматриваю коробку, но на ней написано только имя Кирстен. Я не могу избавиться от хмурого выражения на своем лице.

Я снова беру карточку в руки, внимательно осматривая ее, ища любые зацепки того, что это может быть за клуб. Ничего нет.

Сбрасываю с плеч пальто, подхожу к столу, находящемуся в углу моей гостиной, вся трепеща от волнения, сажусь и открываю ноутбук. Когда экран загорается, я быстро ввожу свой пароль и открываю браузер, затем набираю Клуб «Х» в строке поиска и нажимаю клавишу ввода. Кирстен не будет до вечера, а я слишком нетерпелива, чтобы дождаться ее и спросить.

Мое сердце падает в груди, когда я вижу выведенные результаты поиска. Никакого «Клуба Х», как такового. Но куча порно-сайтов и порнографических картинок в списке. Какая-то информация об экстази. Конечно, это не то, что я ожидала. Я нажимаю парочку ссылок, но все сайты настроены так, чтобы заставить тебя ввести номер твоей кредитной карты. Да пошло оно. Я нажимаю еще на кучу ссылок, пытаясь найти нужную мне информацию со ссылками на приглашение, но терплю неудачу. Абсолютно ничего нет. После нажатия еще парочки, я закрываю браузер с огромным чувством разочарования в душе.

Я собираюсь уже закрыть ноутбук, когда вижу уведомление, всплывающее в нижнем правом углу экрана. Название темы заставляет мое сердце пуститься вскач в груди, и я тут же немедленно нажимаю на него.

Ваше приглашение ожидает

Я сижу пару секунд, прежде чем нажать на него, сердце колотится в груди, кожу покалывает, как от внезапного холода. Как-то жутковато.

От: Госпожа Линн

Кому: Катя Харрингтон

Катя, меня уведомили, что вы получили мое приглашение, и я прилагаю информацию для ознакомления, прежде чем мы двинемся дальше. Поверьте, это в ваших же интересах, так же как и для Клуба «Х» рассмотреть заявки на вступление. Я лично приглашаю вас проверить нас. Я знаю, что вам это понравится. Браслет находится в посылке. Пожалуйста, захватите его с собой. Скоро увидимся.

С уважением,

Госпожа Линн

Мое сердце почти вырывается из груди, когда я скачиваю формы, открываю их и начинаю читать. Мои глаза расширяются по мере того, как я читаю страницу за страницей, что, по сути, является соглашением о конфиденциальности. Если я хочу вступить в клуб, мне необходимо его подписать и соблюдать перечисленные правила. К письму прикреплено четыре файла, один из которых представляет собой список тематических вечеров, другой — правила клуба. Их там множество.

Следующий загруженный файл оказывается опросником.

И последний — фотография великолепного здания, похожего на особняк. Но от того, что находится внутри, я лишаюсь дара речи.

Я сижу, даже не знаю сколько, жадно ловя каждое слово на просматриваемых мной страницах. Это занимает какое-то время, но когда я, наконец, дохожу до конца, мой разум уже не справляется с обилием информации. Многое из того, что я читала, являлось юридическими терминами, но три слова врезались в мое сознание.

Аукцион.

Сабмиссив.

Хозяин.

Клуб «Х» — это эксклюзивный БДСМ клуб.

Я тяжело вздыхаю, пока смотрю на экран, волнение пробегает по моим конечностям, в то же время я чувствую, как немного боли концентрируется в моем животе. Я действительно собираюсь сделать это? Это сможет помочь мне противостоять той части меня, которая еще не полностью исцелилась, той части, которая по-прежнему темная и извращенная.

Я говорила об этом с Кристен, но не ожидала такого.

У меня имеются фантазии, пристрастия. Я не хочу чего-то обычного. Я пыталась иметь интимные отношения с кем-то, кто не хочет владеть полным контролем. Но я желаю отдаться кому-то целиком и полностью. Я хочу фантазии, в которых нашла убежище. Я выжила благодаря им. Это настолько глубоко укоренились во мне, и я не желаю отпускать их.

Я не знаю, была ли я такой всегда. Но в полном подчинении кому-то есть сила. Отдать кому-то все и доверять ему.

Это кажется неправильным. Но в глубине души я знаю, что это именно то, что я хочу, то, чего мне не хватает.

Я осознаю, что люди живут с иллюзией, которую я создала сама для себя. Это их жизнь. А мне нужно это. Я хочу доверять кому-то, кто взял бы меня в качестве Рабыни, холил и лелеял меня, в то время как я бы заставила себя поверить в то, что делал мой Хозяин.

Я стараюсь подавить в себе это чувство и отогнать темные мысли прочь, но они не хотят исчезать.

Я снова беру карточку в руки, проводя кончиками пальцев по гравировке буквы «Х». Я хочу этого, но мне страшно отпустить. В таком месте, как это, хотя ... Может быть, это именно то, что мне нужно.

Глава 5

Айзек

Я наливаю себе двойной виски, но так и не могу совладать с собой.

Я снова и снова перечитываю ее файлы. Моя бедная Катя. Была похищена в шестнадцать лет, когда шла домой из школы. Она жила в хорошем районе с низким уровнем преступности, поэтому не было никаких причин для беспокойства. Но в один прекрасный день она просто исчезла. Марсио Матиас похитил ее и трех других девушек в тот день. Он был хорошо известен в индустрии перевозки секс-рабынь, и в настоящее время находится в тюрьме в камере смертников. Я злюсь из-за того, что не могу придушить его своими руками.

Катя всего лишь одна из сотен женщин, похищенных Марсио за десять лет.

Она была девственницей, и ее продали наркоборону и главе картеля в Колумбии Карверу Дарио. У него был Мастер Си и множество рабынь, которых они совместно разделяли. Из того, что я узнал, Катя не стала исключением, и полицейские отчеты по ней содержали подробности о том, что человек по имени Хавьер Пинзан, второе лицо в картеле, сделал с ней. Ее жизнь была адом. Она была окружена жестокими мужчинами, которые получали удовольствие от ее боли. Ее рука и челюсть были сломаны, пока она находилась в плену.

Причем рука несколько раз.

В ее психологических стенограммах я прочитал о том, как она убила его, разбив бутылку ликера, а потом несколько раз нанесла удары бутылочным горлышком по Дарио, сбежав в середине ночи, одетая всего лишь в большую мужскую рубашку. Когда ее нашли в деревне на окраине туристических районов, она была совершенно грязной, вся в синяках и шрамах, и чуть не умерла от недоедания и инфекций.

Группа туристов случайно оказалась в этом районе. Я даже не предполагаю, чтобы с ней случилось без них. Мое сердце сжимается в груди, и я делаю еще один глоток виски.

Она спасла себя сама.

Прошло четыре года с тех пор, как она вернулась домой. Большее количество времени она находилась под охраной, снова приспосабливаясь к жизни. Она периодически проходила терапию в течение первых нескольких месяцев, пока не начала видеться с молодой женщиной по имени Мередит Бек. Та оставалась с ней в течение двух лет, Катя регулярно посещала терапевтические занятия, количество которых со временем уменьшились. Она не посещала ее в течение последних восьми месяцев и последний раз, когда она пошла к доктору Бек, та прописала ей снотворное, но Катя им не воспользовалась.

Я взломал сайт группы поддержки, в которой, как я знаю, Катя является активным участником. Чрезвычайно активным. Она заходит туда ежедневно и является одной из постоянных из небольшого количества пользователей здесь. Кажется, это единственное социальное взаимодействие, которое у нее есть.

Сначала это было просто желание найти больше информации о том, как она исцеляется. Вначале у меня было только желание почитать ее сообщения и выяснить, имеются ли до сих пор у нее проблемы со сном. Я узнал много нового о моей Кате, после того как проник в систему. Она милая девушка с добрым сердцем. Она хочет быть счастливой.

Я делаю еще один глоток виски, не обращая внимания на бумаги, лежащие на столе, с подробным описанием ее темного прошлого, и сосредотачиваюсь на том, какая она сейчас в настоящем. Насколько ей лучше. Здорова ли она, счастлива ли. Хотя боль все еще присутствует. До сих пор в ее жизни — пустота,… это пока.

Я создал собственный аккаунт и подделал личность. Я не стал выкладывать подробную информацию, как и большинство пользовательских профилей здесь.

Я знаю, что это неправильно, но я хочу узнать ее.

Госпожа Линн рассердилась бы, узнав об этом, но мне любопытно. Я должен узнать больше о ней. Катя Харрингтон. Информация о ней была легкодоступна, и я изучил ее как следует. Все ее прошлое. Несколько раз.

Любопытство даже близко не стоит с этим. Я знаю, что Катя пережила, и что она выжила. Более того, я понимаю, чего она ищет. Знаю, в чем она нуждается. В начале, когда я прочитал стенограммы представителей отдела по защите свидетелей с ее показаниями, я был в ужасе. Она подверглась издевательствам всевозможными способами в течение многих лет наряду с недоеданием и постоянным насилием.

Бедная девочка слишком многое пережила.

Она сильная. Ожесточенная. Но нуждающаяся.

И я отчаянно хочу заполнить эту пустоту для нее.

Я и так знаю, что мои пути достижения цели извращены, так что это, вроде, просто капли в море. Я еще раз проверяю пустой экран. Она должна выйти в сеть в ближайшее время. Она — человек привычки. Ее учетная запись показывает, что она бывает здесь почти каждый вечер. Это то, что я должен буду дать ей, если решу, что она хороший партнер. И если она согласится быть моей.

Подписанные Катей документы лежат передо мной на кухонном столе справа от ноутбука. Я знаю все, что случилось с ней после ее похищения. Все, что она пережила за последние четыре года. Она такая сильная, смелая женщина. И везучая. Ей так чертовски повезло, что это была группа туристов, нашедших ее на окраине города. Если бы обнаружившим ее оказался кто-то другой, то кто знает, где бы оказался мой котенок.

Она провела четыре года взаперти в темнице, где с ней обращались, как с дерьмом. Постоянные издевательства и пренебрежение, пока она не уступила тому, что хотел Карвер Дарио. Она делала то, что должна была сделать, чтобы выжить. Он не был хозяином. Он — насильник, который заслужил умереть мучительной смертью.

ОБЩИЙ ЧАТ

Пользователь Китти93 вошел в систему.

У меня колотится сердце, пока я наблюдаю за изображением на экране. Я ждал ее. Это неправильно. Знаю. Но я не разочаровываюсь в том, что затеял. Плевать.

ЛбкКэт89: Привет Кэт!

Китти93: О, привет! Ты — новенький? Добро пожаловать!

Улыбка проскальзывает по моему лицу на ее готовность быть доброжелательной. Ее радость так очевидна, что даже чувствуется через экран.

ЛбкКэт89: Да. Сегодня я здесь впервые.

Китти93: Здесь хорошо. Я думаю, ты действительно найдешь здесь поддержку.

ЛбкКэт89: Пока надеюсь!

Китти93: …

Точки появляются и исчезают с экрана, это говорит о том, что Катя печатает ответ. Я подумываю о том, что она печатает, но затем жду еще несколько секунд.

Китти93: Как ты сегодня?

ЛбкКэт89: Сегодня хорошо. Прошло много времени с тех пор, как у меня был тяжелый период.

Я печатаю ответ до того, как у меня есть время поразмыслить. Я не слепой и понимаю, что это группа поддержки, и, следовательно, здесь еще есть люди кроме Кати и меня. Я не заинтересован в том, чтобы воспользоваться Катей или кем-либо другим. Мне только нужны ответы, чтобы убедиться, она именно та, которую я ждал так долго. Я знаю, она обычно не опаздывает, и я здесь только ради нее. Но сделаю все возможное, чтобы вписаться и буду осторожен.

Возможно, я не проходил через то, через что прошли некоторые их людей, общающиеся здесь. И некоторые здесь уживаются со смертью. Уж я–то знаю.

Китти93: О! Это очень хорошо! Что привело тебя сюда?

ЛбкКэт89: Можем ли пообщаться в личке?

ОБЩИЙ ЧАТ

Дорогаядевочка86 вошла в систему.

Китти93: Конечно, Кэт! И привет, дорогая!

Дорогаядевочка86:Привет всем! Добро пожаловать, Кэт!

Я не отвечаю на приветствие Дорогой. Не хочу создавать иллюзию, что останусь здесь. Я только хотел прощупать Катю. Я хотел увидеть, какая она, чтобы убедиться, она именно такая, как я о ней думаю. Сильная и полная жизни, но запятнанная греховной тьмой, что делает ее идеальной для меня.

ЛИЧНОЕ СООБЩЕНИЕ

Китти93: Я рада пообщаться. Но сообщаю тебе, что группа действительно поддерживает и не осуждает.

ЛбкКэт89: Я пытаюсь решить, чего хочу от партнера. С моими потребностями это сложно.

Я смотрю на глупый ответ, данный мной, и осознаю, что, по крайней мере, это правда.

Китти93: О! Понимаю. Ты недавно разорвал отношения?

ЛбкКэт89: Нет, у меня не было их в течение многих лет.

Китти93: У меня тоже.

Мое сердце глухо стучит в груди, и я хмурюсь на ее ответ. Я впечатлен, что у нее не было отношений после ее освобождения.

ЛбкКэт89: Как закончились твои последние отношения?

Китти93: Ужасно. Я ушла,… он был моим обидчиком.

Мне странно, что она называет то, что с ней случилось, отношениями. Ее психологический портрет не показывает, что у нее имелся Стокгольмский синдром или какой-либо еще тип психологических проблем, кроме периодических ночных кошмаров. Что вполне объяснимо.

ЛбкКэт89: Ты любила его?

Китти93: Нет. Я его ненавидела. Но с ним, по крайней мере, я была в безопасности.

ЛбкКэт89: Безопасности?

Китти93: Я знала, что не умру. Мне очень жаль, если это так …мрачно. Я не хотела бы поднимать этот вопрос.

ЛбкКэт89: Мне нравится разговаривать. Ты можешь говорить, о чем хочешь.

Китти93: Спасибо. Давай поговорим о тебе! Ха-ха.

ЛбкКэт89: Ха-ха. Думаю, что мне более комфортно говорить о тебе, если ты не возражаешь… Есть ли у тебя вопросы ко мне?

Китти93: О! Ну, если это будет более комфортно для тебя. Мы можем поговорить о чем угодно.

ЛбкКэт89: Почему ты называешь это отношениями? То, что было у тебя с твоим обидчиком?

Китти93: Не знаю. Извини, мне не следовало бы.

ЛбкКэт89: Не извиняйся. Все нормально. Мне просто было любопытно.

Китти93: Я думаю, потому что он единственный ... Я не знаю, как это сказать.

ЛбкКэт89: Он был твоим единственным сексуальным партнером?

Китти93: Нет, он делился мной.

ЛбкКэт89: За исключением того, с кем он делился тобой.

Китти93: Да. Я пробовала другие отношения. Теперь это не кажется…Не знаю как сформулировать… Будто я не чувствую, что… Не знаю, как выразить.

ЛбкКэт89: Как они смогут справиться с тобой?

Китти93: Думаю, что-то в этом роде.

ЛбкКэт89: Что они могут не справиться?

Китти93: Я хочу быть сабмиссивом. Я желаю чувствовать себя защищенной, и чтобы обо мне заботились.

Я смотрю на нее ответ, и я в недоумении, полон отвращения. Гнева. Он не защищал ее, не заботился о ней. Я со всей злостью набираю пальцами на клавиатуре, громкие щелчки раздаются в комнате.

ЛбкКэт89: Ты чувствовала то же самое к своему обидчику?

Китти93: Я притворялась, что чувствовала. Это облегчало мне жизнь. Я создала в уме фантазию, и думаю, это помогло мне легче пережить.

Услышав ее признание, мое сердце так сильно болит за нее.

ЛбкКэт89: Мне очень жаль.

Китти93: Все нормально.

ЛбкКэт89: Нет, не хорошо. Я не хотел ворошить то, что произошло с тобой.

Я нервно жду ее ответа. Хочу оценить, насколько она пострадала, и как это влияет сейчас на ее жизнь. То, через что она прошла, остается с человеком на всю жизнь. Но то, что она делает с этой жизнью, это только ее решение. Я в шоке от того, что она считает это отношениями, или даже подумала их так назвать.

ЛбкКэт89: Так что теперь ты не заинтересована в отношениях?

Китти93: Я хочу, просто это… Я пыталась попробовать однажды другие отношения. Нормальные. Не сработало.

Мои легкие втягивают воздух. Мы так похожи, но такие разные.

ЛбкКэт89: Я тоже. Не хочу нормальных отношений.

Китти93: А что ты хочешь?

Я задал вопрос, ожидая от нее ответа. Но не хочу предугадывать ее ответы.

ЛбкКэт89: Сначала ты.

Китти93: Ха-ха.

ЛбкКэт89: Думаю, я странная.

Китти93: Все нормально. Я тоже странный. Мы можем быть странными вместе.

Моя кровь закипает, мой член дергается на ее ответ и от игривости нашей беседы. Я чувствую себя так, словно выманиваю котенка, моего котенка, поиграть.

Китти93: Думаю, мне нравится, когда надо мной доминируют.

ЛбкКэт89: И что в этом странного?

Китти93: Действительно доминируют.

ЛбкКэт89: Это как-то связано с тем, через что ты прошла?

Я знаю, что связано, но все же хочу спросить. Документы по ней и ее история, отчеты мозгоправов, которые я просмотрел — все это мнения других людей. Я желаю знать, что она сама думает.

Китти93: Что-то в этом роде. Дело в том, что он был моим хозяином.

Китти93: А теперь я хочу другого.

Я втягиваю воздух в легкие, и пытаюсь заставить свой член опасть. Ее признание только укрепляет мое желание получить от нее то, что я хочу. Мне нужно увидеть ее. Мне необходимо оценить нашу химию.

ЛбкКэт89: Так ты хочешь хозяина? Что ты хочешь от него?

Китти93: Черт знает что.

ЛбкКэт89: Мне нравится, черт знает что. Я тоже хочу, черт знает что.

Китти93: Я хочу, чтобы он владел мной. Желаю быть его настоящей рабой, но мне также нужна моя жизнь. Я читала такие истории. Они кажутся слишком хорошими, чтобы быть правдой. Нормальная жизнь, но с отношениями Хозяин/раб. Возможно, поэтому я хочу этого. Не знаю. Существует клуб, я видела, и подумываю съездить туда. Просто, чтобы посмотреть.

ЛбкКэт89: Почему ты просто не хочешь отношения Доминант/сабмиссив?

Китти93: Мне не нужен Дом. Я хочу Хозяина. Существует разница, и я знаю, чего хочу. Я желаю, чтобы он владел мной. Но делал все по справедливости. Мне так мечталось о таком, где я желанна и защищена им во всем, а также он мой полностью. Я хочу, чтобы это стало реальностью.

Я закрываю глаза и пытаюсь не застонать. Она словно дразнит меня. Насмехается надо мной, говоря все эти правильные слова. Я начинаю набирать ответ, что-то про оценку ее желания, спрашивая ее, что конкретно она хочет. Но все это будет впустую, если между нами не будет химии, или если она просто не готова к этому. Я удаляю слова, стирая все написанное.

Китти93: Понимаю, что не знаю твоей истории, но я, правда, надеюсь, что ты не обиделся. У меня не было такого намерения.

Нервный смех вырывается из меня, когда я потягиваю виски, чувствуя, как тепло растекается по мне. Она не обидела меня ни в малейшей степени, просто сделала признание, которого я ждал, чтобы начать преследовать ее. Я мог бы подтолкнуть ее, мог бы уже преследовать. Но мне нужно справиться с ней деликатно. Она, в некотором смысле, похожа на котенка. Моего котенка. С острыми коготками, готовая выпустить их, когда нужно. Но любопытная. Я полагаю, что это любопытство. Если она захочет меня, если она действительно пожелает этого, то проявит инициативу сама.

Я не такой уж терпеливый человек, но хорошее приходит к тем, кто умеет ждать.

Так говорят.

Я допиваю последний глоток виски, кубик льда ударяется о стенку стакана, издавая звон, алкоголь обжигает мне горло, и тепло распространяется по моей груди. Я, наконец, отвечаю. Всего лишь один маленький толчок.

ЛбкКэт89: Ты не узнаешь, если не пойдешь, Китти93.

Глава 6

Катя

Звук легкой, элегантной музыки обволакивает меня, когда я иду по клубу «Х», стук моих каблуков мягко глушится в плюшевом дорогом ковре. Проходит какое-то время, пока мои глаза привыкают к полумраку окружающего освещения, после того как вышибала жестами проводил меня в центр фойе, перед тем как вернуться обратно на свой пост. Мои глаза смотрят в ту сторону, в которую он указал, и я потрясенно втягиваю в себя воздух от вида, открывшегося передо мной.

Клуб абсолютно роскошен, с огромным банкетным залом, высокими сводчатыми потолками и великолепными эротическими картинами Викторианской живописи на всех стенах. Мои ноги несут меня сами ближе к месту, откуда слышится гул голосов. В середине огромной комнаты насколько охватывает взгляд, усеянной изящно оформленными столами, на заднем плане находится огромная сцена, закрытая большими красными шторами. Судя по тому, что госпожа Линн сообщила мне, сцена используется для BDSM-шоу, хотя на сегодня не запланировано ни одного. На одной стороне комнаты находится высококлассный бар с синей подсветкой, которая контрастирует с красной подсветкой на стенах, исходящей из канделябров. Здесь все очень элегантно и соблазнительно. Каждая деталь источает сексуальную привлекательность.

Мое тело знобит, когда я понимаю, насколько далеко я зашла. Я скрещиваю руки на груди и браслет, который я нашла в коробке с приглашением, ударяет мне по груди. Я смотрю вниз на него. Он простой, но элегантный, только две тонкие серебряные полосы с пустым пространством между ними. Это значит, что я хочу быть Рабыней. Браслет означает как мое членство, так и служит знаком для тех, кто ищет партнеров. Госпожа Линн спросила меня, по крайней мере, полдюжины раз, уверена ли я. Она сказала мне, что если я передумаю, то всегда могу изменить, положа ленту посередине браслета. Цвет, который будет означать мои пределы. Но я уверена.

Я оглядываю большой зал и снова восхищаюсь. Но все меркнет по сравнению с гостями, фланирующими по комнате.

Пространство заполняют красивые мужчины, одетые в вечерние маски, некоторые с изображением животных, некоторые украшенные ангельскими крыльями, другие — закрытые маски. Их дорого выглядящие костюмы излучают богатство и власть, как и их осанка и тон голоса. Некоторые сидят за столиками, разговаривая друг с другом, в то время как другие входят и выходят из комнаты в коридор, который, я уверена, ведет к другим, более темным частям клуба. Но большинство мужчин имеют одну общую черту — цепь, ведущую к ошейнику едва одетой женщины.

Эти женщины следуют за своими Домами или Хозяевами с абсолютной покорностью, это так очевидно. Они все также одеты в такие красивые, блестящие и элегантные, но пикантные платья, которые подчеркивают их великолепные формы. Они выглядят... здоровыми. И счастливыми. Именно это удивляет меня больше всего. Мое тело закипает от осознания, и я немного прислоняюсь к стене, нуждаясь в поддержке. Это не похоже на мое прошлое. Это фантазия. Я прерывисто вздыхаю, успокаивая себя. Я здесь в безопасности. Я открываю глаза и смотрю, как женщина, сидящая на коленях на подушке рядом с ее Хозяином, смеется над тем, что он сказал. Или, может, он ее Дом. Я не знаю. Я не могу разглядеть ее браслет или его. Но что я действительно вижу — это ее очевидная преданность ему, а его — ей.

Мое сердце бешено колотится, пока я взираю на каждую из пар, снова озадаченная той красивой одеждой, которую они носят, хотя многое из этого кажется более похоже на лоскутки ткани.

Перебирая пальцами свой браслет новичка, я чувствую себя неловко в моем коротком черном платье чуть выше колен. Оно даже близко не стоит с теми сексуальными нарядами этих потрясающих женщин, но я знаю, я здесь для того, чтобы только проверить клуб. У меня будет время, чтобы одеться похоже на них,… позже, … если я решу присоединиться. Я соглашаюсь кивком с моими собственными мыслями. Я здесь только для того, чтобы попробовать. Темный голос глубоко внутри меня начинает шевелиться, шепчет, что я принадлежу этому месту. Я игнорирую его.

Мое дыхание учащается, когда я вижу, как Хозяин останавливается как вкопанный, чтобы погладить свою рабыню, которая покорно следует за ним на коленях. Комната вращается вокруг меня, когда я смотрю, как нежно он поглаживает ее волосы, и я прижимаю руку к горлу, мои губы приоткрываются от восторга.

Все в этом месте опьяняет: роскошный интерьер, хорошее освещение, властные мужчины и сногсшибательные женщины! Я делаю глубокий вдох, пока чувство эйфории проходит через меня. Это подобно тому, словно я под кайфом от окружающего меня, пьяная от взаимодействия между сабами, Домами и Хозяевами. Мой пульс несется и внутренности нагреваются. Видя этих женщин, послушно следующих за этими властными мужчинами, я напоминаю себе, как сильно я нуждаюсь в Хозяине. Насколько мне нужен Хозяин.

Я хочу ощутить себя в безопасности так же, как они себя чувствуют. Удовольствие от того, что ты вознаграждена и ценима. Мое сердце переворачивается у меня в груди.

Госпожа Линн в переписке, которую мы вели с ней после того, как я ответила на ее письмо, рассказала мне обо всем, что я хотела узнать о клубе и политике, но я никак не ожидала увидеть такое. Это просто... я качаю головой. У меня нет слов. Клуб не выглядит так, через что я прошла, но в то же время он несет в себе знакомое для меня чувство. Впервые после возвращения домой, я надеюсь, что смогу найти сексуальное удовольствие. Эта мысль волнует меня до глубины души и пугает одновременно.

Когда прохожу мимо пар, мое сердце бешено колотится, ладони потеют, пока я медленно начинаю двигаться по клубу, восстанавливая уверенность в себе. Опустив глаза, я начинаю спускаться в зал, вцепившись рукой изо всех сил в перила. Мои эмоции представляют собой бурную смесь, но преобладающее чувство — похоть.

Я игнорирую взгляды мужчин, мимо которых прохожу, зная, что нельзя смотреть им в глаза и необходимо ждать, когда они обратятся ко мне. Мое сердце колотится так быстро, словно оно сейчас вылетит через мое горло. Я здесь по своей воле, но не хочу никому давать себя в обиду. Пока я спускаюсь вниз в зал, некоторые из мужчин за соседними столиками останавливаются, чтобы посмотреть на меня. Двое даже приближаются ко мне, и я стою неподвижно, мой взгляд устремлен в пол, ожидая, чтобы они отдали мне приказ, но когда они замечают мой браслет, то отводят взгляд в сторону. Один нежно касается пальцами моего браслета и говорит мне глухим голосом:

— Добро пожаловать!

Я быстро отвечаю:

— Спасибо, сэр.

И жду дальнейших указаний, но он просто оставляет меня и возвращается к своему столу. Я осмеливаюсь посмотреть вверх и, похоже, мужчинам доставляет удовольствие разговоры, которые они вели раньше.

Прежде чем я успеваю обдумать свои действия, я наблюдаю за тем, как ни с кем не связанная молодая женщина, беседующая с группой мужчин за столом, поднимается со своего места и подходит ко мне. Когда она приближается, я поражена тем, как красива и сексуальна она. Она двигается с элегантностью, которую я наблюдаю обычно у женщин в двое старше ее, одетая в красное платье в стиле бэби долл с черным поясом посередине, ажурные чулки и туфли с черными глянцевыми каблуками. Ее русые волосы забраны в пучок с тонкой челкой, которая обрамляет ее глаза, и на ее лице надета теплая и гостеприимная улыбка.

Она протягивает наманикюренную руку, когда подходит ко мне.

— Привет, Катя, — здоровается она со мной своим низким и соблазнительным голосом. — Так приятно, наконец, встретиться с тобой. Добро пожаловать в Клуб «Х»я — Госпожа Линн.

Ее рукопожатие мягкое и приветливое, и я чувствую себя совершенно непринужденно в ее присутствии.

— Госпожа Линн? — спрашиваю я, не в силах удержать недоверие в голосе.

Госпожа Линн дружелюбно улыбается мне, демонстрируя идеально белые ровные зубы.

— Во плоти.

Знаю, это может показаться грубым, но я смотрю на нее, широко раскрыв глаза, не в состоянии ответить. Я просто не могу поверить в это. Как в мире существует кто-то такой молодой, отвечающий за все это? В беседе со мной по Интернету она показалась мне мудрой не по годам. Я предположила, что она значительно старше той молодой женщины, что стоит передо мной. Было так легко довериться ей в Интернете, я чувствовала, будто разговаривала с матерью. Для меня шок увидеть, что она старше меня, самое большое, всего лишь на несколько лет.

— Что-то случилось? — спрашивает Госпожа Линн, когда я молчу дольше нескольких секунд.

Я качаю головой.

— Нет, извините, — быстро отвечаю я.

Она усмехается, махнув пренебрежительно рукой.

— Не нужно извиняться.

У меня такое чувство, что подразумевается нечто большее, чем просто встреча взглядов с Госпожой Линн, но я не собираюсь ее спрашивать. Это не мое дело.

Она поворачивается и жестом указывает на большой банкетный зал.

— Так что ты думаешь? — спрашивает она. — Это тебе по вкусу?

Я обращаю свой взгляд обратно к залу, видя всех этих властных мужчин, одетых в костюмы с их сабами и рабынями, мое дыхание снова становится прерывистым.

— Это замечательно, — говорю я, затаив дыхание, и это именно то, что я действительно думаю. Качаю головой и продолжаю. — Я никак не думала, что это будет так …, — и мой голос затихает, так как мне трудно подобрать слова.

— Опьяняюще? — подсказывает Госпожа Линн.

Это именно то, о чем я думал. Я киваю головой и благодарно ей улыбаюсь.

— Да.

Она по-доброму улыбается мне в ответ.

— Это действительно так, такого места ты не найдешь больше нигде. И как я уже говорила, все члены здесь проходят проверку. Помимо этого, они безопасны для тебя и чисты, а клуб под защитой. Обещаю тебе.

Ее глаза сияют искренностью.

Пока эмоции переполняют меня, она добавляет:

— Но здесь есть гораздо больше того, что ты видишь. Хочешь экскурсию?

Она жестами указала на вход в коридор с видом на банкетный зал.

Я осторожно встряхиваю головой, у меня заняло почти год, чтобы чувствовать себя снова комфортно, когда я произношу «нет».

— Могла бы я сама посмотреть? — тихо спрашиваю я.

— Конечно, — отвечает она и слегка кивает головой, прежде чем переключить внимание на того, кто зовет ее в нескольких столиках от нас.

Это грубо, но я ухожу, не сказав ни слова, оставив Госпожу Линн стоять с удивленным выражением на лице позади себя.

Я иду по коридору, гул знойной музыки становится приглушеннее, и стараюсь держать свои глаза при себе, когда Дом и саба проходят мимо меня. Они наслаждаются игрой во власть в их отношениях, а я взволнованная шагаю дальше по коридору. Это место — живое, дышащее фантазиями.

Я дохожу до конца и подхожу к комнате с несколькими раздвижными стеклянными дверями. Через них я могу видеть обнаженных мужчин в масках и женщин, занимающихся всякими прелюдиями. У меня перехватывает дыхание в горле, когда я смотрю на женщину, стоящую на коленях и сосущую огромный член мужчины, находящегося перед ней. Моя нижняя часть тела начинает пульсировать от необходимости, пока я слежу за движением ее головы взад и вперед, и за тем, как мужчина наблюдает за ней, сжимая ее затылок и руководя ее движениями.

Я так занята наблюдением за абсолютной порочностью происходящего передо мной, что почти не слышу приближающихся шагов.

— Не уверена, что тебе это надо, Катя, — слышу я голос Госпожи Линн позади себя.

Мое сердце подскакивает в груди. Я подпрыгиваю от испуга и прижимаю руку к бешено бьющемуся сердцу. Мои щеки горят от стыда, пока я пытаюсь перевести дыхание.

— Прости, дорогая, я только хотела, чтобы ты знала, что темницы внизу.

Когда я поворачиваюсь к ней лицом, моя кровь стынет в жилах от ее слов. Подземелье. Я рассказала ей о некоторых своих фантазиях. И я хочу иметь настоящего Хозяина, который будет дисциплинировать и наказывать меня. Но мысли об увиденном прямо сейчас… Я просто не могу. Я на краю и пытаюсь принять все это.

— Катя? — Госпожа Линн спрашивает с беспокойством, видя страдание, промелькнувшее на моем лице на короткое мгновение.

Я выпрямляю спину и улыбаюсь ей короткой, нервной улыбкой.

— Извините.

Госпожа Линн отмахивается от моих тревог, качая головой. Я впечатлена тем, какая она великодушная и приземленная.

— Это не проблема вообще. Я вижу, ты немного… ошеломлена.

— Думаю, осмотр игровых комнат сейчас подходит мне, — отвечаю я, уводя тему разговора от ее более раннего предложения.

Часть меня хочет пойти в подземелье, но я хочу увидеть его таким образом, чтобы это наполняло желанием, не провоцируя меня. Знаю, что хочу осмотреть его. Но не сейчас. Не пойму, почему именно так. Я не знаю, потому ли, что мне суждено жаждать этот порок или же это нечто такое, что навсегда врезалось в мою душу из-за моего прошлого. И я хочу почувствовать жало кнута. Я научилась поклоняться ему, и жажду удовольствия, к которому он меня приведет. Я отчаянно хочу его. Но еще рано. Не прямо сейчас.

На данный момент Клуб «Х» похож на прибежище для сексуальных удовольствий, именно тех фантазий, о которых я мечтала. Желание наполняет мою кровь, когда мой взгляд падает обратно на совокупляющихся до потери сознания Домов и саб. Я даже замечаю плети на задней стенке игровой комнате, а моя кожа горит еще жарче, когда я вспоминаю, насколько хорошо ими владел мой Хозяин. Он был так хорош с хлыстами; что я научилась любить их укусы. На самом деле, это приносило мне большее удовольствие, чем все остальное, что он делал.

— Если ты заинтересована найти кого-то… — говорит Госпожа Линн, вырывая меня из транса, — ты можешь подождать здесь.

Мое сердце бешено колотится от мысли ощутить это снова. Принесет ли это мне такое же удовольствие?

— Кто мог бы…?— начинаю я спрашивать, но слова застревают в горле. Выпороть меня. Но госпожа Линн точно знает, что я имею в виду.

Она жестом показывает на мужчин, входящих и выходящих из коридора, а также на других, которые наблюдают за тем, что происходит внутри комнаты.

— Кого бы ты ни выбрала, Катя. У тебя нет ошейника на шее. Здесь всегда есть выбор, — она позволяет мне осознать сказанное ей пару мгновений, прежде чем добавляет, — не расстраивайся, если немногие из них подойдут к тебе.

Я стреляю в нее глазами, в очередной раз, чувствуя себя неловко.

— Ты носишь браслет раба. И это большая ответственность. Большинство мужчин здесь не заинтересованы в том, чтобы быть Хозяином.

Ее брови подняты, и она смотрит на меня так, словно ее интересует вопрос, понимаю ли я.

Я тяжело сглатываю и киваю.

— Я понимаю.

— Хорошо.

Она берет мою руку в свою и гладит по ней.

— Если ты покажешь свое подчинение, то мужчины придут и предложат тебя свое партнерство.

Я опять киваю и шепчу:

— Спасибо.

Мое сердце сжимается. А затем она поворачивается и уходит, ее каблуки цокают по полу. Я остаюсь одна, дрожащая от возбуждения и желания, мой мозг устраивает гонки от стольких возможностей.

Потирая свой браслет, я оглядываюсь назад, внутрь игровой комнаты и начинаю истекать слюной. Я хочу этого. Я жажду. Я хочу подчинить себя кому-то.

Принадлежать кому-то.

Каждый миллиметр моей кожи горит от желания. Слова Госпожи Линн всплывают в моей памяти, что здесь всегда есть выбор.

Втягивая глубоко в себя воздух, я закрываю глаза и принимаю решение.

Нет ничего важнее настоящего, и я пришла сюда не затем, чтобы позволить страху управлять мной. Мне необходимо узнать, действительно ли это то, что я хочу.

Я становлюсь на колени на пол в передней части комнаты, склоняю голову, ставя себя в позу покорной. Звуки секса, идущие с другой стороны игровой комнаты, достигают моих ушей, мое дыхание становится тяжелым, в то время как моя киска сжимается от необходимости.

Проходит немного времени, прежде чем люди в масках, входящие и выходящие из игровой комнаты, подходят ко мне. Некоторые останавливаются, чтобы поговорить со мной, но как только видят мой браслет, их тут же, как ветер, сдувает. Я чувствую разочарование, в итоге и те, которые были посмелее, прекращают взаимодействие со мной. Один человек даже останавливается, чтобы сказать мне, какая я красивая и какая хорошая девочка. Но его слова пустой звук, потому что после нескольких комплиментов, он уходит, как и все остальные.

Меня потрясает то, насколько их отказ влияет на меня.

Я удерживаю себя в позиции, хотя начинаю волноваться, что ни один из этих людей не хочет того, чего желаю я.

Я потрясена тем, что они предпочитают сабмиссивов. Быть рабом означает, что ты более уязвима, чем сабмиссив, и для мужчин, которые жаждут власти, я должна быть более привлекательным партнером. Но в некотором смысле, тот факт, что многие из этих людей уважают различие между сабой и рабыней, и не пользуются моей уязвимостью, и тот факт, что они уважают мои желания, все это заставляет меня чувствовать себя еще более комфортно в клубе. Это вселяет в меня надежду, что если я найду Хозяина, то он окажется тем, кому я смогу отдать себя целиком и полностью, доверить свою безопасность.

Я остаюсь на коленях, уткнувшись лбом в пол, и, кажется, что проходит целая вечность, пока я наблюдаю за тем, как люди в масках останавливаются, что взглянуть на мой браслет, а затем продолжают свой путь, прежде чем я слышу тяжелый глухой звук шагов, приближающихся ко мне сзади.

Я подавляю желание поднять голову, когда шаги затихают около меня. Если это, наконец, тот, кто хочет быть моим Хозяином, то я хочу показать, что могу быть самой покорной рабыней. По крайне мере, для вида. Лишь на мгновение. Я всегда могу уйти. Мое сердце колотится, пока я жду, когда будут произнесены слова, хоть какие-нибудь, мое дыхание медленное и неровное. Я чуть вздрагиваю, когда теплый палец поднимает мой подбородок, и я вынуждена посмотреть на маску человека с резкими, аристократическими чертами.

— Ты действительно ищешь Хозяина? — спрашивает он низким и глубоким голосом, пристально глядя на меня.

Он говорит с властью и силой. В нем ощущается дух доминирования. Но мое желание сменяется страхом.

Пока я медленно киваю головой, я чувствую, как мелкая дрожь пробегает по моему телу. Я тяжело дышу, пытаясь успокоиться, когда вижу его браслет, такой же, как у меня. Он — Хозяин. Я пытаюсь представить его бьющим меня плетью, но сексуальное напряжение отсутствует.

Это было ошибкой.

В тот момент, когда эта мысль поражает меня, я краешком глаза ловлю движение. Человек в маске подходит сзади мужчины, по-прежнему сжимающего мой подбородок, но он излучает нечто гораздо большее, чем силу, его походка наполнена уверенностью, его пронзительные зеленые глаза смотрят глубоко в мои.

Ярость наполняет воздух, а еще обладание, что расходится от него волнами и разжигает пламя желания во мне. Мои соски напрягаются, а моя киска сжимается, пока он тяжелой поступью идет с угрожающим внешним видом. Только взгляд, брошенный на него, заставляет мое сердце пуститься вскачь, и низ моего живота сжимается от отчаянной потребности.

Я даже не могу увидеть все его черты за маской, но то, что я вижу говорит мне о том, что он красив, как черт. Точеная челюсть с пробивающейся щетиной, ярко-зеленые глаза, от взгляда которых моя кожа начинает покалывать. Он высокий, широкоплечий, и его русые волосы зачесаны на бок, почти как у старомодных гангстеров, усиливая тем самым его сексуальную привлекательность.

Боже, он чертовски сексуальный. Мое дыхание отказывается мне подчиняться. Он — Хозяин.

Когда он приближается, я забываю, что рядом стоит человек, удерживающий меня за подбородок. Приближение этого божества становится единственным, что существует для меня сейчас в комнате, его глаза как бы молча говорят мне: Ты, черт побери, моя.

Глава 7

Айзек

В тот момент, когда Катя вошла, меня потянуло к ней. Ее великолепные светлые волосы струятся почти до бедер. Ее голубые глаза немного бледнее, чем я думал. Они широко распахнуты и полны любопытства.

Мой котенок, наконец-то, здесь.

Меня убивало находиться в стороне и позволить ей самой принять решение, но я знал, что она придет сюда, когда будет готова. Она хочет этого. Нуждается в этом.

Я наблюдал за ней, пока она медленно прогуливалась по клубу, нервно держась за подол своего платья. Ее грудь поднималась от тяжелых вдохов, когда она заглянула в игровую комнату. Я хотел, чтобы она привыкла к клубу. Я желал, чтобы Катя чувствовала себя в безопасности и комфортно в этой атмосфере.

Но я уверен, черт побери, что не позволю, чтобы какой-то урод украл ее у меня, прежде чем у меня бы появился шанс.

Джо Леви касается ее своими руками. Просто крепко держит ее за подбородок. Но это проявление собственности и заинтересованности. Он оценивает, достойна ли она того, чтобы ее взяли в качестве рабыни или нет. Некоторым мужчинам нравиться ломать их, а другим, чтобы рабыни уже были обучены. В некотором смысле, Катя объединяет в себе оба эти качества.

Но не для этого человека.

Она — моя. И он должен убрать свои руки прочь от нее.

— Котенок, — взываю я к ней в голос, игнорируя Джо, что заставляет его повернуться. Когда я приближаюсь, мои тяжелые шаги эхом отдаются в комнате. Я чувствую, как несколько глаз устремлено на нас, но меня не волнует, устрою ли я спектакль. Я не допущу этого.

У Джозефа Леви, насколько известно, темные предпочтения. Как и у меня в некоторых отношениях, но еще темнее. Он наслаждается унижениями и оскорблениями. Так я слышал. Такова его репутация, а он членствует в клубе всего несколько месяцев и редко взаимодействует. Хотя и присутствует на каждом аукционе, но он все еще размещает заявки. Как и я.

Я должен был догадаться, что он ждет того же, чего и я. Катю. Шел бы он к черту. Он понятия не имеет, что она пережила. Он не может дать то, что ей необходимо, что могу дать я.

Но она не знает меня. Она не имеет ни малейшего понятия, что ей предстоит. И, в конечном счете, это ее выбор.

Катя поднимает глаза к моим. На выдохе ее плечи поднимаются. Моментальная искра вспыхивает, в то время как ее дыхание сбивается. Каждый сантиметр моей кожи покалывает, признавая ее. Мое сердце бьется быстрее, а кровь закипает от желания. Она стоит на коленях и ждет Хозяина. Она в ожидании меня.

— Здесь нет ошейника, — говорит Джо, глядя на меня прищуренными глазами. Я поворачиваюсь на звук его голоса, отрывая свое внимание от Кати, и это выводит меня из себя еще больше. Бесит, не то слово.

— Нет, здесь нет.

Мне чертовски ненавистно, что он прав. И я намерен исправить эту ситуацию, прежде чем Катя уйдет. Я не хочу, чтобы она находилась здесь рядом с кем-то, кто думает, что может ее забрать. Она ранимая, впечатлительная. Мне необходимо заявить свои права на нее.

— Тогда ты можешь и подождать,— говорит он ледяным тоном, повернувшись ко мне спиной и делая шаг в сторону, чтобы заблокировать мне весь обзор на нее. Шипы ярости вонзаются в мою кровь.

Чертов ублюдок. Мои руки сжимаются в кулаки, и краем глаза я вижу, как начинает собираться толпа, а охрана пробирается к нам. Всем известно, что я так легко не приму неуважения по отношению к себе. Я не имею права, но не позволю себя поиметь. Мое сердце бешено колотится, а кровь кипит. Я, черт возьми, не позволю.

Она не принадлежит ему.

Я разминаю шею, не обращая внимания на приближающиеся шаги Джошуа и Доминика, подхожу к нему, рукой надавливая на плечо, чтобы привлечь его внимание. Я готов избить его, нафиг, до полусмерти, если придется, и у меня есть стойкое ощущение, что к этому все и идет.

Я не вспыльчивый и не показываю свою злость, но когда дело касается ее, это совсем другое.

Его темные глаза взметаются к моим, и он отпускает Катю, когда сжимает руки в кулаки, готовясь к тому, что может произойти дальше.

Но прежде чем кто-либо из нас успевает совершить, Катя произносит слова, рассекая сгустившееся напряжение.

— Нет, — она говорит громким голосом, звучащим довольно четко.

Она мгновенно немного съеживается, ясно виден ее страх и сожаление. Мы оба поворачиваемся, чтобы посмотреть на нее. Большие голубые глаза Кати сосредоточенно смотрят в пол, пока она изо всех сил пытается овладеть собой. Она тонет в волнах беззащитности. Катя поднимает голову, чтобы посмотреть на Джо, уязвимость ясно светится в ее глазах.

E-мое, мое сердце разрывается в груди. Меня уничтожит, если она что-то почувствует к нему. Я ощущаю искры между нами, притяжение к ней. Разве она не чувствует этого же в ответ?

— Я сожалею, — говорит она чуть громче шепота, ее голос срывается.

Она прочищает горло, а затем ее глаза находят мои.

— Сэр? — она обращается ко мне, перемещаясь все еще в коленопреклоненной позе лицом ко мне, положив свои маленькие руки на мои ботинки, прежде чем опустить щеку на пол.

Знак полного подчинения.

Она выбрала меня.

Моя грудь наполняется гордостью, и я признаю это с чувством превосходства.

Джо фыркает на меня и смотрит на Катю, но ничего не говорит, когда в бешенстве уходит. Он проходит мимо собравшейся толпы, которую я замечаю только теперь.

Госпожа Линн и Джошуа смотрят на меня с осуждением. Это, конечно, неосмотрительно, такое трудно не заметить. Я не планировал этого представления, но не мог позволить Кате ускользнуть сквозь пальцы.

Я игнорирую их, не обращаю внимание на шепот и вид Госпожи Линн со скрещенными руками на груди, смотрящей на меня с явным неодобрением. Все внимание я уделяю Кате, согнувшись и положив руку ей на затылок.

— Могу ли я посмотреть вам в глаза? — спрашивает она, ее взгляд сосредоточен впереди на полу.

Мне ненавистно, что она должна задать этот вопрос, но она не знает, какие правила существуют. Катя не понимает, что это за место, и ее восприятие отношений Хозяин/Раб искажено и неточно. Но я собираюсь исправить это.

— Можешь. Всегда.

Когда ее глаза достигают моих, я хватаю ее за подбородок и впервые внимательно гляжу на нее. Ее кожа мягкая и загорелая. Шея и плечи великолепны, это мои любимые части женского тела. Элегантные изгибы сводят меня с ума. У нее на коже немного веснушек, а также тонкие серебристые шрамы, разбросанные по коже.

Она прекрасна.

— Всегда смотри мне в глаза, — говорю я мягко, пока глажу большим пальцем по ее челюсти, желая, чтобы она взглянула на меня. Эти светло голубые глаза, кажется, смотрят сквозь меня, и от этого мое тело леденеет. — Никогда не стесняйся говорить или отвечать. Понятно?

Я уже устанавливаю правила, именно так это работает здесь. У всех нас есть предпочтения, и гораздо проще открыто сказать о них и убедиться, что время не потрачено впустую. Нравы внутри клуба специфические, так что лучше, чтобы они были озвучены и приняты быстрее. И она должна знать, что я ожидаю.

— Да, — отвечает она, и ее голос затихает, как будто она не уверена, как меня назвать.

— Хозяин.

Она делает глубокий вдох. Я вижу, что она испытывает неловкость. Этого следовало ожидать. Она новичок в таком. Мне необходимо замедлить свои действия и держать это в уме.

— Когда будешь готова, ты будешь называть меня Хозяином, — в душе я спорю с собой по поводу позволения иного варианта обращения, но признаю, — Айзек, также приемлемо.

Она явно колеблется, и мне это ненавистно. Катя слегка сжимает бедра и начинает чаще дышать. Какой чертовски хороший знак, поскольку это означает, что она, по крайней мере, возбуждена. Но она все еще напугана и все для нее ново.

— Да, — произносит она, и снова выглядит так, будто хочет сказать больше, но сдерживает себя.

Она ни на сантиметр не сдвинулась с места. Катя на краю и напряжена.

Ей нужно освобождение.

— А как мне тебя называть? — спрашиваю я.

— Как вам угодно, — отвечает она страстным голосом, ее тело дрожит от удовольствия.

Я улыбаюсь ей в ответ, чувствуя, как адреналин в моем теле снижается и мой член твердеет.

— Как тебя зовут? — спрашиваю я, хотя и так знаю ответ.

Я уже решил, что не буду говорить ей о том, что мне все известно. Я позволю ей довериться мне, чтобы она хотя бы по двум причинам захотела этого сама.

Первая заключается в том, что я могу что-то неправильно истолковать, и не хочу, чтобы она предположила, что я все знаю, особенно, когда ее восприятие может отличаться от того, что написано в бумагах. А вторая причина заключается в том, что я хочу, чтобы она сама пожелала довериться мне. Я хочу, чтобы она открывалась мне в своем собственном темпе. Но чтобы быть хорошим Хозяином, мне также нужно знать о ней все, поэтому я не испытываю вину или стыд, что заглянул в ее прошлое.

— Катя, — отвечает она быстро.

Ее голос мягкий и успокаивающий. В каком-то смысле меня беспокоит, что она хорошо обучена. Кто-то научил ее покорности, и я ненавижу это. Еще хуже, что она была обучена с помощью неправильных методов, которые мне отвратительны, с помощью обмана. Обидчик — не Хозяин.

Я шепчу ее имя, наслаждаясь, как оно соскальзывает у меня с языка.

— Ты пришла сюда, чтобы тебя поимели, Катя?

— Нет, — отвечает она быстро.

Ее дыхание становится учащенным, и по румянцу на ее коже я могу сказать, что она уже близка к своему освобождению. Ее будет легко удовлетворить. Мне это нравится.

— Что ты думала, может произойти, когда пришла сюда?

— Я просто хотела посмотреть, что это такое.

Я не ожидал кроткой невинности ее ответа. Я поднимаю ее с пола и веду к скамье в комнате, усаживаю ее рядом с собой и кладу руку на бедро. Затем бросаю быстрый взгляд туда, где собиралась небольшая толпа, и улыбаюсь, когда вижу, что они ушли. Хорошо. Я благодарен за возможность уединения.

— Довольна ли ты, что нашла здесь? — спрашиваю я ее, развернув свое тело к ней, чтобы она могла видеть, что все мое внимание сосредоточено на ней.

Ее зрачки расширяются, и она облизывает свою нижнюю губу.

— Да.

— Ты возбуждена, не так ли, котенок? — дразню я ее, радуясь, как близко она от меня, и что она, наконец, здесь со мной.

Она краснеет, и небольшая улыбка ползет по ее губам.

— Да.

— Что тебя заводит? — спрашиваю я ее.

— Просто, — она жестами показывает между нами, — только это.

— Мне нужно, чтобы ты была конкретнее.

— Мне нравится, что вы берете контроль.

— В твоем браслете нет средней полосы, это означает, что ты хочешь быть рабом? Ты хочешь постоянные отношения 24/7?

— Думаю, что так, — отвечает она, и улыбка исчезает, а игривость превращается в неопределенность.

— Что нужно, чтобы убедить тебя?

Она смотрит на меня сквозь свои густые ресницы.

— Это было очень давно.

Я знаю, что мы совместимы, что мы хорошо бы подошли как Хозяин и Раб, но она этого не знает. Я должен показать ей.

Я медленно расстегиваю свой ремень. Я буду расширять ее пределы, беря под свой контроль, и покажу ей, что она может доверять мне. А потом вознагражу по справедливости.

Я смутно осознаю, что несколько членов клуба наблюдают со своих мест за комнатой. Хотя я взял двух рабынь отсюда, я никогда не принимал участие в играх в игровых комнатах. Я всегда уводил их в отдельную комнату или забирал домой. На мне маска, но это не значит, что они не в курсе, кто я такой. По крайней мере, те, которые важны для клуба.

Хотя я рад, что они знают. Я хочу, чтобы они понимали, она — моя. Я вытягиваю ремень из петель, наблюдая за тем, как Катя заметно напрягается. Кожа скользит по ткани, шипя, пока я вытягиваю ремень. Я позволяю ремню повиснуть в моей руке.

— Мне необходимо знать твои предпочтения.

Ее плечи поднимаются и быстро опадают.

— Я не уверена, что понимаю, что вы имеете в виду…, — ее голос затихает, и она заметно сглатывает.

— Например, прямо сейчас я хочу, чтобы мой член оказался в твоей глотке.

Я низко приседаю, и оборачиваю ремень вокруг ее шеи.

— Я хочу услышать прекрасные звуки, которые ты издашь, когда будешь давиться моим членом.

Ее губы распахиваются, и с них слетает прекрасный стон.

— Хотела бы ты этого, котенок?

— Да, — говорит она нетерпеливо, похоть ощущается в ее тихом сладострастном ответе.

Я расстегиваю брюки левой рукой, ее глаза наблюдают за тем, как я тяну молнию вниз и высвобождаю свой член. Я глажу его несколько раз.

— Ты примешь то, что я дам тебе.

— Да, — отвечает она послушно, двигаясь на четвереньках по скамейке.

Я глажу член правой рукой, а левой двигаю ее голову вниз. Я запускаю пальцы в волосы и сжимаю в кулак.

— Сначала, оближи до чистоты, — приказываю я ей.

Капля предэякулята появляется из моей щели, и она быстро слизывает ее. Ее горячий язычок посылает мурашки по моему телу и заставляет мои пальцы сжаться. Я по-прежнему напряженный и контролирующий, но от ощущения ее стремления угодить мне — хочется стонать в полнейшем восторге.

Я усиливаю хватку на основании ее шеи, зная, что причиняю ей лишь незначительную боль. Ее бедра сжимаются и дрожат, и сладкие звуки наслаждения вырывается из нее, пока я опускаю ее горячий рот на мой член. Это явный признак того, что ей нравится боль. Хотя я не знаю, как сильно она хочет ее. Это то, что мы должны обсудить, прежде чем я расширю ее пределы.

— Хорошая девочка, — говорю я ей, толкаясь все дальше, пока не достигаю задней стенки ее горла.

Я закрываю глаза и испускаю стон, давая ей понять, насколько хорошо она ощущается. Я удерживаю ее, наслаждаясь ощущением ее горла, сжимающегося вокруг головки моего члена. Я толкаюсь своими бедрами и вдавливаюсь в нее всей своей длиной, отрезая ей доступа кислорода, ее нос почти касается моего лобка. Я позволяю ей вдохнуть, оттягивая от моего массивного члена. Она резко вдыхает, грудь ходит ходуном, а пальцы сжимаются на скамейке.

— Снова? — спрашиваю я ее.

Если бы она была моей рабыней, я бы не стал беспокоиться. Но я также изучаю ее желания.

— Пожалуйста, — просит она, в ее голосе слышится отчаяние, и я немедленно реагирую, толкая ее лицом вниз, пока она жадно поглощает мою длину.

В этот раз я позволяю ей двигаться, и она насаживается настолько же, как это делал я. Она шире раскрывает рот и принимает в себя столько меня, сколько может. Я опускаю руку и прохожусь по ее спине к сочной попке и немного приподнимаю ее платье. Она носит нижнее белье, но это изменится. Я хочу, чтобы ее киска и задница были легко доступны. А пока я проталкиваю пальцы под тонкую ткань и дергаюсь бедрами, когда чувствую, какая она горячая и мокрая.

Твою мать. Она настолько готова. Она чертовски промокла. Я слегка щипаю ее за клитор, и вибрации от ее стона проходят по моему члену, почти заставляя меня кончить. Но я сдерживаю свое удовольствие. Наш первый раз будет вместе.

Я нажимаю через влажную ткань и дразню ее. Без всякого предупреждения, я засовываю три пальца в ее тугую киску, пока толкаю ее голову вниз дальше на мой член. Я вхожу и выхожу пальцами из нее, одновременно толкаясь своими бедрами. Сохраняя быстрый темп и наслаждаясь звуками, издаваемыми ее мокрой киской и смешанными со звуками, издаваемыми ей, задыхающейся на моем члене.

Я оттягиваю ее голову от меня, позволяя сделать глоток кислорода. Она нетвердо стоит на ногах и слегка покачивается, глаза потускнели и слюни скопились на уголках ее губ. Она ловит воздух, а потом еще раз, прежде чем я ослабляю хватку у основания ее шеи. Все это время я продолжаю уверенно трахать ее своими пальцами. Поглаживая ее стенки и подталкивая ближе к кульминации.

— Пожалуйста, можно мне кончить? — кричит она с отчаянием.

— Кончи для меня, котенок, — говорю я, прежде чем толкнуть ее голову вниз.

Она энергично сосет меня, голова ходит вверх и вниз, она втягивает щеки в стремлении заставить меня кончить и желании прийти к своему собственному оргазму.

Катя наслаждается этим. Я откидываю голову назад, когда мои яйца подтягиваются. Мой позвоночник покалывает, и я знаю, что близок. Я вытаскиваю свою руку из ее киски и шлепаю ее по клитору, дразню мокрыми пальцами ее киску, пока она кричит от удовольствия вокруг моего члена.

Ее горло открывается, и я засовываю свой член глубже. Я по-прежнему толкаюсь бедрами короткими толчками, в то время как продолжаю двигать в ней пальцами снова и снова, пока ее тело напрягается.

Да!

Спазмы ее стенок вокруг моих пальцев начинают усиливаться, и это моя погибель.

Волна за волной горячая сперма покидает меня, и она послушно проглатывает всю ее. Это ощущение лишь увеличивает мое удовольствие. Я продолжаю растягивать ее оргазм, пока она очищает мой член до последней капли, ее тело напряжено и она издает тихие стоны наслаждения, которые наполняют мои уши.