Проделки малышки

ГЛАВА ШЕСТАЯ

— Какой изумительный сегодня день! — воскликнула Мэг, входя в кабинет Джеба с ребенком на руках. — Мы так нагулялись, наверное, прошли несколько миль. — Она наклонилась и посадила Элинор на пол. Малышка немедленно начала передвигаться по своей методе к дяде Джебу. — Везде, где бы мы ни были, украшают улицы к Фестивалю устриц, — сказала Мэг.

— Я совсем забыл о нем, — откликнулся Джеб.

— До открытия осталось чуть больше двух недель, — в голосе Мэг слышалось плохо скрываемое возбуждение. — А вы знаете, несколько лет назад я была Мисс Устричкой!

— Да что вы говорите! Я никогда не понимал, зачем все это, — пробурчал Джеб.

— А еще Уормли, — сказала миссис Хаббард возмущенно, входя в комнату и с глухим стуком переставляя палку. У Рекса было свое представление о палке. Услышав ее стук, он поднялся с коврика и перешел на другую сторону комнаты. — Чертова собака, — проворчала Энни Мэй. Все жившие в этом доме относились к ней с теплотой и заботой, только Рекс оставался равнодушным, за что старая дама на него обижалась. — Я оставила свою кошку у миссис Эпонс, — сказала раздраженно Энни Мэй. — Может, пора привезти ее сюда?

Джеб и Мэг промолчали. Рекс зарычал и забился в угол. Энни Мэй пожала плечами и, оглядевшись, выбрала самый удобный стул в комнате.

— Итак, я расскажу вам о Мисс Устричке, — начала миссис Хаббард. — И вы должны слушать, хотите того или нет.

Мэг приходилось выслушивать это каждый год. На этот раз она собралась было запротестовать, однако Джеб сделал ей знак не перечить бабушке.

— Конечно, расскажите нам все об этом, — поддержал он Энни Мэй. Та довольно улыбнулась. На ее лице было написано крупным шрифтом: «До чего же вы приятный человек, Джеб Лейси!»

— Как вы знаете, в Чесапикском заливе сосредоточены мировые запасы устриц, — начала старушка. — А залив Урбанны является основным поставщиком устриц Виргинии. Раз в году здесь проводится Фестиваль устриц, состоящий из праздничного шествия и, конечно, большого количества еды. Выбирают самую красивую девушку Урбанны, и она становится Королевой устриц.

— И ее везут по Городу на празднично украшенной платформе в сопровождении участников парада, — добавила Мэг.

— Не могу себе представить, каково быть Королевой устриц! — содрогнулся Джеб. — Что за нелепость — Королева устриц! — Он любил устриц со специями, лежащих в створке раковины, но представить Мэг в роли устрицы никак не мог.

Энни Мэй зашикала на них. Она терпеть не могла, когда ее перебивали.

— Самка устрицы, — продолжала она, — откладывает за сезон пятьдесят миллионов икринок. Когда они вылупятся… Но прежде чем вылупиться, у них появляются маленькие «прозрачные створки будущей раковины, вот таких маленьких устриц называют молодью.

— Если они вылупятся, — перебила ее Мэг снова. Бабушка пронзила ее строгим взглядом. Вдруг Мэг закричала: — Вы только посмотрите, что малышка выделывает!

Все обернулись к Элинор. Малышка, передвигавшаяся на четвереньках, направлялась прямо к Рексу. Сначала она ползла медленно, но потом освоилась и начала ползти все быстрее и увереннее. Старый пес, не привыкший к детским шалостям, вскочил и прижался к стене.

— Она начала ползать, по-настоящему ползать! — обрадовалась Мэг.

— Все дети ползают, — хмуро заметила Энни Мэй. — Элинор начала ползать даже несколько позже, чем другие малыши.

Мэг восприняла это как личное оскорбление.

— Мы не знаем точно, сколько ей месяцев, и поэтому не можем судить, запаздывает она в развитии или нет. Так вот, Джеб, из икринок вылупляется молодь устриц, и проходит пять-шесть лет, прежде чем устрица достигнет зрелости. Вот почему на фестивале выбирают девочку на роль Мисс Устрички, которая едет на платформе рядом с Королевой устриц. Когда-то меня выбрали Мисс Устричкой. Вот и вся история, — закончила Мэг.

— Ну ладно, — миссис Хаббард поднялась со стула, Джеб бросился помочь ей. Она улыбнулась ему, а свою внучку смерила суровым взглядом и пошла на кухню. — Я дам миссис Брилл один маленький совет.

— Если обед получится несъедобным, то в том будет ее вина, — хмыкнула Мэг. — Моя бабушка очень переживает за…

— Вашей бабушке необходимо выговориться, — перебил ее Джеб. — Не забывайте, наступит время, когда вы тоже станете старенькой и седенькой, как она сейчас.

— Джеб Лейси, вы просто невыносимы, — простонала Мэг.

— Возможно, — согласился Джеб.

Из угла послышалось жалобное повизгивание. Элинор доползла-таки до Рекса, вцепилась в него и на секунду задумалась, что с ним делать дальше. Рекс скулил, взывая о пощаде.

А в это время Джеб пересекал комнату с распростертыми объятьями навстречу не Элинор, а… Мэг. Она с испугом отпрянула назад, почувствовав себя в ловушке. Но в следующее мгновение раздумала сопротивляться и доверчиво прижалась к нему.

— Что с вами? — спросила она.

— Вы так ничего и не поняли, — сказал он.

— Нет, поняла.

— Ну, к примеру, вы даже не догадываетесь, что я люблю вас?

— Что-что?

— Я люблю вас. Что вы на это скажете?

— Я… Я рада слышать это, Джеб Лейси.

— И это все?

— Конечно, нет. Я люблю вас тоже!

Джеб облегченно вздохнул. Благодарю тебя, Господи, за это! Ты не оставил меня в своих молитвах! — подумал он. И поцеловал ее. Нельзя сказать, что это был один из его лучших поцелуев, хотя он был полон нежности и желания длиться вечно.

— Мэг, вашей бабушке необходим полный покой. Она довольно медленно поправляется после операции. Многое, к чему она привыкла, теперь ей не под силу. Сейчас ее надо изолировать даже от друзей, которые постоянно расстраивают ее своими пересудами о незавидной доле незамужней внучки. Кстати, как вы думаете, что теперь начнут говорить ее друзья по церковной общине?

— Я все понимаю. Я так и не научилась сдерживать свои эмоции. Последнее, что я сделала, чтобы заслужить ее похвалу, была победа в конкурсе „Мисс Устричка“. Мне неприятен этот конкурс, а устрицы тем более.

Он с нежностью обнял ее.

— Но сейчас вашей бабушке за восемьдесят, дорогая. Поэтому ей нужно уделять больше внимания, быть более терпимой к ее капризам.

— Я все понимаю. Вот только не могу…

— Сможете! — настаивал Джеб.

— Ну, хорошо, смогу я, а миссис Брилл?

— Я уже говорил об этом с Диксоном. Он проинструктирует остальную прислугу. Это его прямая обязанность.

— Хорошо, договорились. Будем беречь бабушку как зеницу ока, — торжественно произнесла Мэг.

— Я считаю, что очень хорошо отношусь к вашей бабушке!

— О, конечно! Временами вы такой заботливый, что у меня в душе все переворачивается! Нет-нет, я не бабушку имела в виду, а себя. Ваш последний поцелуй, например, был слишком братским!

— Ага! — И Джеб решил исправить свою ошибку.

Когда она довела его, как ей показалось, до кондиции, он обессиленно обмяк в кресле перед компьютером и тяжело дышал. А Мэг стояла перед ним и смеялась. Лицо у нее раскраснелось, волосы растрепались, глаза блестели, как у охотника. Она никак не могла побороть смех, а он — отдышаться.

— Невежливо так смеяться, — пожаловался Джеб. — У мужчины тоже есть гордость, в конце-то концов!

— Насколько я понимаю, мы обручены? — спросила она, весьма собой довольная.

— Вы — да, — проворчал он и стал что-то искать, шаря по столу и роясь в карманах. — Ага! Вот! Дайте вашу руку.

— Какую? — спросила Мэг.

— Не знаю, — ответил он. — Вы думаете, я знаю все на свете?

Она протянула ему левую, с трудом подавляя смех, так как он одной рукой держал ее руку, а другой пытался открыть защелку коробочки для ювелирных изделий. Но когда его старания увенчались успехом, и коробочка открылась, тут уж было не до смеха. Массивный бриллиант в оправе из платины переливался всеми цветами радуги, играя на солнце.

— Ну как тут не сказать: „О, вам не стоило так тратиться!“ — не сдержалась Мэг.

— Не смущайтесь, — пробормотал он. — Наденьте это чертово кольцо на правую руку.

— Я думаю, на левую. В Америке принято так. Хотя кое-где обручальное кольцо носят на правой.

Она подняла руку с кольцом, любуясь его сиянием. Бриллиант сверкал, как звездочка.

— А вам действительно не жалко денег, Джеб? Купили бы что-нибудь попроще, с сугубо целевым назначением!

— Меня не устраивает только целевое назначение, — ответил он и крепко обнял ее. — Я хочу объявить всему миру, что вы — моя!

— Не мне судить, но распродажу рабов можно было бы устроить получше, — сказала она, глядя на него счастливыми глазами. — Интересно, каким вы будете мужем, неужели деспотичным?

— Вы будете за мной как за каменной стеной, — прошептал он и, усадив ее на колени, стал снова целовать.

Ха! — подумала она. Вам не мешало бы немного подучиться, мистер Лейси! А учителем буду я. Тут она взглянула на пса. Рекс все еще сидел, держа голову на недосягаемой, если так можно выразиться, высоте. Элинор пыталась вскарабкаться на него, но свалилась и теперь сидела между его передними лапами, едва касаясь макушкой подбородка Рекса. Оба были довольны, и Джеб тоже.

Мэг соскочила с коленей Джеба как раз в тот момент, когда в комнату вернулась Энни Мэй, на этот раз в инвалидной коляске.

— Слуг в доме, что селедки в бочке. Эту женщину надо уволить! — заявила она.

— Нашего повара?! — в один голос воскликнули Мэг и Джеб.

— Так называемого повара, — поправила Энни Мэй. — Вы почему не сказали мне, что она жила в Таппаханноке? Она понятия не имеет, как готовить устриц! Кстати, что здесь делали полицейские сегодня утром?

Тут в комнату стремительно вошел Диксон, без пиджака, в одной рубашке, и встал позади бабушки.

— Извините, — сказал он. — Гертруда, кажется, провинилась. Обещаю вам, что такое было в первый и последний раз!

— А стоит ли держать в доме этого здоровенного верзилу? Дворецкий! Ха!

— Он-то чем вам не угодил, Энни Мэй? — удивился Джеб. — Дворецкие отдают распоряжения прислуге, переносят тяжести, вот вас, например.

— Гм! — сказала миссис Хаббард. — Что-то не припомню, чтобы он меня носил… А что полиция тут делала? Знать, о доме пошла дурная слава, раз явилась полиция!

— Ничего подобного. Они просто распространяли билеты на благотворительный концерт. Я купил дюжину билетов в пользу вдов и сирот полицейских, помните, я говорил вам?

Энни Мэй недоуменно огляделась.

— У меня что-то с памятью. Я ничего не помню. Не лучше ли мне поспать перед обедом? Диксон!

Неожиданно сменив гнев на милость, старая дама подала ему знак, и он покатил инвалидную коляску в ее спальню. Как только они ушли, в дверном проеме показалась миссис Брилл.

— Меня уволили?

— Ни в коем случае, — успокоил ее Джеб. — Ох уж эти маленькие старушки, вы же понимаете.

— Я все понимаю, — кивнула головой она. — Я служила в домах, где жили старушки.

— В самом деле, что полицейским тут было нужно? — спросила настойчиво Мэг. — И не пытайтесь уйти от ответа — такого любителя сглаживать углы я еще не видела.

— Смотрю прямо вам в глаза, — пообещал ей Джеб. И затем, подмигнув, рассказал все — разумеется, все из того, что считал нужным рассказать.

— Выходит, мы так ничего нового и не узнали, — сказала она, пытливо всматриваясь ему в лицо.

— Почти ничего, кроме кое-каких сведений о малышке: создается впечатление, что мафиозная банда что-то замышляет, и нам необходимо принять меры предосторожности. Вследствие этого и появился Диксон.

— Диксон? Что он сможет сделать, если над нами нависнет опасность?

— Разве вы не видите, дорогая, какой Диксон богатырь?

— О Госдоди, так он что, телохранитель? — спросила Мэг.

— Правильнее сказать, — чадохранитель, — ответил Джеб.

— Я… Я… — Мэг замялась. — Если бы я так сильно не любила вас, то собрала бы свои вещички и уехала куда-нибудь в глубинку.

— Прекрасная идея! — сказал Джеб. — Возьмите меня с собой!

Энни Мэй вышла к ужину, полная сил и энергии. Джеб вопросительно взглянул на Мэг.

— Я показала ей свое кольцо, — прошептала она. — Бабушка одобрила ваш выбор. Она сказала, что мы с ней должны на один день вернуться в наш дом — завтра, — чтобы провести собрание садоводов, и я нужна ей…

— Чтобы помочь? — предположил Джеб. Мэг отрицательно покачала головой.

— Показать, — поправила она, плавно покачивая рукой и любуясь кольцом. — Вы не возражаете?

— Я? Разумеется, нет. Все, что от меня требовалось, я уже сделал. Единственное, что теперь от меня нужно, так это в соответствующий момент сказать „да“. И я готов, поверьте!

— Вам лучше не отвлекаться от работы над книгой, — охладила она его пыл. — Положить устриц?

— А какой от них прок? Вы случайно не знаете?

— Ешьте, — ласково проговорила Мэг. — Я слышала, это сильно разжигает половое влечение.

— Вы серьезно? — спросил он с явным отвращением. — А какая польза от других блюд? — поинтересовался Джеб.

— Кто их знает! — промурлыкала Мэг. — Может, вам в чем-нибудь повезет?

— Будьте добры, передайте мне устрицы, — попросил Джеб громким голосом.

Энни Мэй широко улыбнулась.

— Какой молодец! — сказала она, протягивая ему глубокое блюдо устриц, обжаренных во фритюре.

Мэг прыснула и уткнулась в салфетку. Этот „молодец“ не тот, за кого себя выдает.

Энни Мэй засиделась дольше, чем обычно, и выглядела счастливее, чем обычно. Яркий сноп разноцветных искр на пальце внучки испепелил ее последние сомнения и подозрения. Уминая ужин, миссис Хаббард обдумывала вслух различные варианты повестки дня завтрашнего собрания садоводов. Мэг внимательно ее слушала. Джеб тем временем поиграл с малышкой, выкупал ее, одел для сна, а в голове у него зрел сюжет нового романа, главными действующими лицами которого будут похищенный ребенок и грешная мать. Мэг, теперь героиня романа, только что вышла победительницей над своей бабушкой и одержала вторую победу — выкрала ребенка, только тогда Джеб почувствовал, что джинн сюжета выпущен из бутылки. Не ограничиваясь перипетиями любви к Мэг, он в равной степени был увлечен юной Элинор, просто Элинор, так как ее фамилия была ему неизвестна. Компьютер живо откликался на прикосновение его пальцев.

Сначала приблизительные, разрозненные слова, перешедшие затем в полнокровный стремительный поток. „Проделки малышки“ — так озаглавил он свой новый роман. Закрученный сюжет, приправленный таинственными похищениями и убийствами, — два убийства втиснуты в сюжет специально для его агента — Сола Берковича. Сол любил пощекотать нервы читателей убийствами и леденящими душу кровавыми эпизодами.

Постепенно в доме воцарилась тишина. Виргиния-стрит опустела. Мэг унесла Элинор наверх. Диксон проверил все замки и поднялся к себе в спальню на третьем этаже. Гертруда ушла домой на Кросс-стрит, а за миссис Брилл заехал муж. Наклонив голову, удобно расположив кисти рук над клавиатурой, чтобы пальцы меньше уставали, Джеб Лейси набирал сто знаков в минуту. События романа развивались по законам жанра.

Но что-то беспокоило его в наступившей тишине. Все стихло: ветер и непогода, вой сирен и шум машин. Он снял руки с клавиатуры, отодвинулся вместе с креслом от компьютера, встал и потянулся. Шея затекла — должно быть, прошло очень много времени, подумал он со вздохом. На кухне послышался бой часов. Уже три утра? Не поверив, он пошел на кухню. Бой старинных часов точно соответствовал положению стрелок на циферблате. Действительно, три часа утра. Он мимоходом заглянул в комнату миссис Хаббард. Старушка крепко спала.

— Что-то я забыл сделать, но что? — подумал Джеб вслух. — Три утра. Одна Хаббард спит, свернувшись калачиком… „Вы могли бы быть счастливым…“ Мэг! Нет, Джеб Лейси, ты круглый идиот! — отчитал он себя и кинулся в ванную почистить зубы и принять душ — по-быстрому, особенно усердствовать не стоит, ведь наверху кромешная тьма... Он слегка пригладил щеткой волосы, испытав при этом чувство легкой досады. Джеб Лейси, тебе стукнуло тридцать четыре года и твои волосы уже не те, что прежде. Он бросился к лестнице.

Проснулся Рекс. Старый пес, мистер Воплощенное любопытство, спустился как раз в тот момент, когда Джеб занес ногу над первой ступенькой. Столкновение стало неизбежным.

— Проклятая собака, — проворчал Джеб, падая навзничь.

Рексу следовало бы знать, что он должен уступить дорогу, да пес сплоховал. Он виновато подошел к хозяину и стал лизать ему лицо.

— Не время, потом, — оттолкнул его Джеб. Он с трудом встал на ноги и помчался по лестнице, потеряв по пути тапочку.

Заглянув в детскую, Джеб, несмотря на темень, все же разглядел, что Мэг там нет. Ее кровать была не расстелена. У Джеба защемило сердце.

— Где же ты, любимая? — прошептал Джеб и вернулся в коридор.

Он сделал несколько судорожных вдохов — к горлу подкатил ком. На Виргиния-стрит еще горели фонари, и их рассеянный свет слабо освещал его спальню через окна. Привыкнув к полумраку комнаты, Джеб заметил, что с его кроватью что-то не то, в том смысле, что на ней явно находился какой-то посторонний предмет. Он вспомнил детскую сказку про трех медведей: „Кто спит на моей маленькой кроватке?“ — спросил медвежонок тоненьким голоском». Джеб осторожно подошел к кровати. У дальнего ее края, улыбаясь во сне, соблазнительно обнаженная, вытянулась Мэг. Покрывавшая ее простыня сбилась в ногах. По подушке рассыпались восхитительные золотистые волосы.

Джеб Лейси облегченно вздохнул. Когда-то он регулярно ходил в церковь. «Примерный баптист», прозвала Джеба его бабушка. И вот Бог его наградил! Помолившись, Джеб скинул одежду и осторожно лег на свободный край постели. Мэг не шевельнулась. Глядя на нее в полутьме — на золото ее волос, на легкую улыбку, блуждающую на губах, на мягкие очертания груди, Джеб — что было вполне естественно — воспылал к ней страстью. Он потянулся к прикроватной тумбочке: меры предосторожности — дело святое.

— Еще чуть-чуть, — прошептал он, подвигаясь к ней почти вплотную.

Мэг тем временем перевернулась и положила голову ему на плечо. Джеб замер и долго лежал неподвижно. Плечо стало неметь. Он попытался освободиться, но безрезультатно.

— Попытайся еще раз, — приказал он сам себе.

Стараясь устроиться поудобнее, Мэг грудью прижалась к его груди. Ее голова все еще покоилась на его плече. Свободной рукой Джеб скользнул по ее телу и накрыл ладонью грудь. Он нежно гладил, ласкал и слегка сжимал пальцами восхитительные холмики. Мэг не шевелилась.

— Попытайся снова, — велел он себе.

Его рука заскользила увереннее, играя с упругим соском. Мэг застонала и напряженно выгнулась, прижав своей длинной красивой ногой его ноги к постели, и затихла.

— Должен же быть какой-то способ! — начал выходить из себя Джеб. Как же ему разбудить спящую женщину? — размышлял он. Крикнуть ей в ухо? Нет, не подходит. Есть и другие, более чувствительные места, чем эти полные, красивые груди! Он довольно улыбнулся, и его рука неторопливо заскользила вниз по животу. Ему было известно это место. Опыт — великий учитель. Такой крошечный бугорок — палец нашел и надавил его.

Мэг проснулась мгновенно. Она резко подняла голову, но ее длинные волосы были прижаты мускулистой спиной Джеба к подушке.

— Ой! Что за черт! Вы что, решили снять с меня скальп? — вскрикнула она.

Рекс заклацал когтями по лестнице. Проснулся и заплакал ребенок. Джеб свалился кубарем с кровати на пол. Мэг придвинулась к краю и свесилась над ним.

— В чем дело? — ледяным тоном поинтересовалась она.

— Расскажи я вам, вы даже не поверите, — сказал он угрюмо. — Даже представить себе не сможете!

— Вы ближе всех к плачущему ребенку. Вот и докажите, какой вы славный парень — всегда приходите на помощь тем, кто в вас нуждается!

— Ах! Малышка! — пробормотал он, с трудом поднимаясь на ноги и запахивая халат. — Ах, какой же я пай-мальчик, — проворчал он, направляясь к двери.

— Пай-мальчик? — переспросила Мэг. — Только и всего? Вы хотели…

— Заткнитесь, — прошипел он и пошел в детскую.

У малютки Элинор были причины плакать. Джеб сменил ей подгузник, подогрел приготовленную с вечера бутылочку со смесью, потом взял Элинор на руки и, расхаживая по комнате, начал петь ей отрывки из почти забытых песен, после укачивал в кресле-качалке и в конце концов уговорил Рекса ткнуться носом ей в животик. От этого маленькая Элинор засмеялась и к четырем часам утра начала засыпать. Одеяло и простынка в ее кроватке были насквозь мокрые. Джеб с горем пополам перестелил кровать и осторожно, стараясь не разбудить, уложил малышку.

— Спасибо, песик, — сказал Джеб Рексу с сарказмом, пятясь из детской по направлению к спальне. — Элинор снова крепко заснула, — прошептал он, подходя к своей, все еще занятой кровати. Сказал и тут же осекся: Мэг плакала — в точности так, как незадолго до этого малышка… Совсем запутавшись в отношениях с женщинами, Джеб в панике бежал в свой кабинет.

Как он знал по опыту, приобретенному за недолгую военную службу, чтобы поднять настроение, надо пропустить пару рюмочек коньяку. Он так и поступил, а потом сел за компьютер.

— Ума не приложу, как такое могло случиться? — спросил он у стен, у часов, у Рекса и у компьютера. Но не получил ответа. Ему ничего не оставалось, как заняться своим последним романом, переживая на его страницах все, что произошло с ним самим прошлой ночью. С ним и его возлюбленной. «Как знать? — сказала тогда Мэг. — Может, вам повезет!»

Он мог получить счастья с три короба за одну только ночь! Но, увы… И пока он сочинял следующую главу, утреннее солнце взошло и залило ярким светом кабинет, часы на кухне пробили семь, а миссис Брилл пришла и начала готовить завтрак.

— День, похоже, будет хорошим, — сказала она, войдя в кабинет с кружкой чая. — Опять засиделись, мистер Лейси? Какой, однако, тяжелый труд — писать книги. Мой муж говорит, что за такую работу очень мало платят.

— Да, но я только и умею, что писать книги. А ваш муж чем занимается?

— Он резальщик. Вскрывает раковины устриц специальными щипцами.

— Да, на этом можно хорошо заработать, — согласился Джеб. — Наверное, почти столько же, сколько получает полицейский?

— Что вы! Намного больше, — возразила миссис Брилл. — Но с другой стороны, полицейскому что? Ходит себе по городу, и сезонные увольнения ему не грозят. Чем будете завтракать — яичница с ветчиной или одни устрицы?

— Вы не поверите, — сказал Джеб, вздыхая, — мне кажется, что на устрицы у меня аллергия.

— Бедняжка, — посочувствовала миссис Брилл. — Я нарежу вам ветчины. Вы не знаете, как там миссис Хаббард, уже проснулась?

— Обслужите ее в первую очередь, — сказал Джеб. — Сегодня она проводит собрание клуба садоводов.

Миссис Брилл покачала головой. Она не одобряла женские клубы. Правильнее сказать, ее муж не одобрял женские клубы, более того — был убежденным их противником. Какие-то они странные, эти супруги Лейси, подумала миссис Брилл. Бедная миссис Лейси, единственное, что умеет делать ее муж, так это дни и ночи напролет сидеть в кабинете и писать книги! Те самые книги, что в ярких обложках лежат в книжных магазинах. Пожалуй, и мне надо как-нибудь почитать одну из них тайком от Гаролда, уж он, конечно, меня осудит, не приведи Господь ему узнать! Надо будет поискать книжку подешевле, в мягкой обложке.

Тщательно обдумав свой тайный план покупки книги, словно налетчик ограбление банка, она пошла на кухню готовить завтрак для миссис Хаббард.

Чуть позже спустилась Мэг с малышкой на руках. Элинор ворковала и улыбалась. Мэг выглядела смущенной, даже морщинки набежали на лоб. Она посадила малышку в манеж и обернулась к Джебу.

— Жаль, что так вышло, — тихо сказала она.

— Не стоит беспокоиться.

— Я настолько устала, что была не в силах проснуться. Почему вас так долго не было?

— Меня сразил внезапный приступ глупости, — ответил Джеб. — Кстати, до меня только сейчас дошло, почему женщины в былые дни всегда спали в чепчиках.

Мэг пригладила волосы.

— Я в самом деле решила, что вы собираетесь снять с меня скальп, — сказала она. У нее задрожали губы, слезы набежали на глаза. — Я не совсем разбираюсь в этих делах, Джеб. У меня не… Ну, у меня нет еще… В любом случае… я все еще… Ну, вы понимаете…

— Скажите на милость, в вашем-то возрасте? Девственница!

— Что тут смешного? — накинулась она на Джеба. — Увижу хоть одну улыбочку, влеплю вам такую оплеуху! А вы, верно, решили…

— Чтобы успокоить вашу нравственность, скажу — нет, ничего не решил, никаких грязных мыслей.

— Я подумала… у вас такой опыт… В ваших книгах…

— В моих книгах все сплошной вымысел. В них нет ничего из пережитого. Ни капли.

— Простите. Я знаю, что вы хотели… набралась храбрости… и вот заснула в самый неподходящий момент.

— Н-да, неожиданный поворот, — вздохнул Джеб и внимательно посмотрел ей в глаза. Это не ее вина, но какая теперь разница? Джеб пожал плечами и собрал все силы, чтобы улыбка получилась как можно более естественной: — Давайте поставим на этом точку. У вас впереди трудный день.

— Вы присмотрите за Элинор, пока я буду с бабушкой?

— Надеюсь, у меня получится.

Мэг совершенно напрасно просила Джеба позаботиться об Элинор: несколько минут спустя после их разговора надушенная, напудренная, облачившаяся в свое самое нарядное платье Энни Мэй ворвалась в кабинет.

— Что-о? Ребенок еще не одет? — воскликнула она.

— Не стоит лишать ребенка дневного сна, — сказал Джеб. — К тому же день предстоит не из легких, пусть малышка останется дома.

— Ох уж эти мужчины! Неужели не понятно? Элинор поедет с нами, и никаких возражений! На такую очаровательную крошку всем приятно посмотреть.

— Она вся в женщин рода Хаббардов, — съязвил Джеб.

Все оттенки красного последовательно сменялись на лице Энни Мэй — от розового до багрового. Онемев от возмущения, она несколько секунд глотала ртом воздух.

— Мой врач, — обретя вновь дар речи, сказала Энни Мэй, — не велел мне волноваться. Посмотрите — я абсолютно спокойна. Но будь у меня с собой зонтик, молодой человек, вам бы от меня досталось. О да, она истинная Хаббард, можете не сомневаться.

— Ну ладно, малышка — такая же Лейси, как я черт с рогами, — примирительно сказал Джеб. — Это потому, что она смуглая. Она больше похожа на итальянку, а Мэг говорила мне, что в ее жилах течет итальянская кровь.

— Я, — объявила Энни Мэй, — отправляюсь в свою комнату минут на пять. А когда вернусь, чтобы Мэг с малышкой были в полной готовности. И еще. Чтобы я никогда больше не слышала ни о какой итальянской крови. Вам ясно?

Джеб смотрел на разъяренную старушку, раскрыв рот.

— Что я такого сказал? — жалобно спросил он у Мэг. Мэг была поглощена переодеванием Элинор во все самое лучшее.

— Обычная семейная вражда, — бросила она ему через плечо. — Обе семьи — Хаббарды и Д'Агостиносы — считали брак своих детей — моих дедушки и бабушки — мезальянсом. Они встречались очень редко, только на свадьбах и похоронах. Я же недавно рассказывала вам об этом.

— Должно быть, прослушал, — сказал Джеб. — Вы возьмете «кадиллак»?

— Я не справлюсь с такой машиной, — ответила Мэг. — Это все равно, что вести танк по пересеченной местности.

— Как хорошо, что мы наняли Диксона! Он отлично водит «кадиллак».

— И ведет хозяйство так же.

— Точно. А еще он припас на всякий случай пару латунных кастетов. Но пускать их в дело Диксон не любит.

— Откуда вы знаете этих людей — Диксона, миссис Брилл?

— О, это еще с армейских времен, дорогая. Диксон был лучшим в роте, а мистер Брилл — муж миссис Брилл — отвечал за доставку нам продовольствия в ночное время.

— За что? — переспросила Мэг.

— За доставку продовольствия в ночное время. Знаете, даже самое необходимое в войсках не получают вовремя. Вот сержант Брилл и отвечал за бесперебойное обеспечение нас продуктами. Он работал главным образом по ночам.

— Вы хотите сказать, что он воровал еду?

— Нельзя сказать, что воровал. Продукты распределялись на складе. Естественно, это было не под силу интендантской команде, они валились с ног от усталости и рано засыпали. Так вот Брилл просто брал причитающуюся нам долю, не дожидаясь, пока раскачается интендантская команда. Не забивайте себе этим голову. Там было не очень-то сладко. Такой хорошенькой головке, как ваша, не стоит беспокоиться об этом.

Он посмотрел в окно.

— Машина уже подошла. Поторопитесь, пока бабушка не начала вас пилить. Кто еще поедет с вами?

— Бабушка, я и малышка. И Гертруда — присматривать за ребенком. И Диксон.

— Ну а миссис Брилл останется присматривать за мной. Прекрасно!

— Не совсем так.

Джеб привстал со стула, но Мэг легким движением руки усадила его снова.

— Не волнуйтесь. Миссис Брилл уехала вперед, чтобы приготовить что-нибудь вкусное на праздничный вечер. Но она сделана вам целую гору бутербродов, если вы проголодаетесь в ее отсутствие. Холодильник набит до отказа. Счастливо оставаться!

— А бутерброды не с устрицами? — спросил Джеб. Мэг, взяв ребенка на руки, бросилась к входной двери.

— Вы еще об этом пожалеете! — крикнул он ей вдогонку.

Она обернулась, крикнув через плечо:

— Джеб, здесь какой-то человек хочет поговорить с вами. — И с этими словами ушла.

Джеб встал и побрел к входной двери. Он все еще был в халате, небритый, недоеденный завтрак давно остыл — разве ему было до того?

У двери стоял незнакомый мужчина. Маленького роста, очень полный — шесть футов во всех направлениях. Костюм-тройка в ярко-синюю полоску едва не лопался на нем, галстук вобрал в себя все оттенки желтого и розового. Наряд дополняли черно-белые туфли. В пальцах коротышка держал толстую сигару, правда незажженную.

— Лейси? — спросил он низким хриплым голосом.

— Слушаю вас.

— Фангольд. Насколько мне известно, вы недавно приобрели грудного ребенка, мальчика?

— Вы ошибаетесь, мистер…

— Зовите меня Фрэнк. Большой Фрэнк.

— Фрэнк, вас кто-то надул. У нас недавно появилась грудная девочка, естественным путем, разумеется.

— Девочка?

— Девочка.

— А вы меня не обманываете? — спросил Фрэнк.

— Зачем мне вас обманывать? — Джеб честно смотрел ему в глаза.

— Обманывать опасно. Очень опасно, — сказал Фрэнк Фангольд. — Черт возьми, вы даже не подозреваете, кто я, ведь так? Я хочу посмотреть на вашего постреленка.

— Извините, но это невозможно. Моя… э… жена взяла ее с собой в клуб садоводов. У вас имя такое… вы случайно не итальянец?

— Точно. Ну и что из этого?

— Ничего. Только то, что у моей жены итальянские корни, Д'Агостиносы.

— Хорошее имя, — заметил коротышка. Он явно успокоился. — Но я все-таки должен взглянуть на вашего ребенка.

— Приходите попозже, — предложил Джеб. — Приходите ко второму завтраку. У нас довольно часто готовят устриц.

— Устриц?

— Да, устриц. Чрезвычайно повышает потенцию, — подмигнул ему Джеб.

У коротышки загорелись глаза. Заметив это, Джеб подумал: «Понимает толк!»

— Что ж, я приду, — сказал Большой Фрэнк. — Может, даже сегодня.

Он откланялся и сел в поджидавший его серый лимузин. Джеб стоял у двери, размышляя о том, что неплохо бы использовать экстравагантность Фрэнка в своей очередной книге. Убедившись, что лимузин выехал на Виргиния-стрит, Джеб запер дверь и направился к холодильнику.