Проект Босс

Я едва дышала, пока поднималась на лифте до этажа Меррика, и даже, войдя в квартиру, все еще чувствовала напряжение. Но потом увидела это на кофейном столике в гостиной и подошла поближе, чтобы удостовериться. И действительно, в аквариуме плавали две золотые рыбки. Но аквариум был другой: не тот, что стоял на прикроватной тумбочке.

«У него есть еще рыбки или…»

Бросив сумочку на диван, я пошла в спальню и, когда открыла дверь, испуг от встречи с Джоан сменился теплом в груди.

Аквариума на тумбочке больше не было. Меррик купил рыбкам новый «дом» и переставил его в другую комнату. Это было такой мелочью, но он все же вспомнил о моих вчерашних словах и постарался облегчить невысказанное беспокойство. Возможно, мне все-таки не нужно было беспокоиться о борьбе с тенью другой женщины. Кажется, Меррик сам хотел впустить к себе солнце.

*********

— О боже мой. Похоже на что-то грандиозное.

— Не-а, — сказала Китти. — Мне будет хоть чем-то заняться, пока торчу в доме. Прошло всего две недели, как я в этом гипсе. Еще восемь просто сведут меня с ума от безделья.

— Когда состоится это воссоединение? — спросила я.

— Следующей весной или через год, в зависимости от того, будет ли готово ранчо-пансионат.

Дверь открылась, и вошел Меррик. Я указала на телефон и подняла палец.

— Ранчо-пансионат?

— Что может быть лучше? Простор, ночные костры, катание на лошадях и ковбои. Кто не любит ковбоев?

— Спорить не буду. Действительно, кому не нравятся ковбои?

Меррик поморщился.

— Но ты чувствуешь себя достаточно хорошо для такого, Китти?

Меррик хлопнул себя по лбу и покачал головой, подходя ко мне.

— Я в порядке. И на прошлой неделе была в порядке, когда мой придурок-внук решил, что мне нужна медсестра.

Меррик наверняка слышал последнюю часть. Он протянул руку к телефону. Я покачала головой, но он все равно забрал и поднес к уху.

— Привет, бабуля. Нет, не работаю. И Эви тоже. Мы собираемся поужинать... наедине в моей квартире. — Говоря это, Меррик смотрел на меня, затем кивнул в ответ на то, что сказала Китти. — Ага. Ты была права. Так ты не возражаешь, если Эви перезвонит тебе завтра? Она не будет торопить тебя побыстрее закончить этот разговор. Я не такой вежливый, как она. — Он скользнул по мне взглядом, задержавшись на губах. — Спасибо,так и сделаю. Спокойной ночи, ба.

Весьма довольный собой, он бросил телефон на диван и обнял меня за талию.

— А теперь поцелуй меня.

— А что, если я не хочу? Это было довольно грубо... — Меррик оборвал меня поцелуем. И не просто каким-нибудь поцелуем, а таким, что мне пришлось вцепиться в его рубашку, чтобы не упасть. За неимением лучшего описания, он зацеловал меня до одури. Я задыхалась, когда мы оторвались друг от друга.

Меррик отстранился, чтобы заглянуть мне в глаза. Он смотрел на меня сквозь ресницы с такой страстью, чтобы у меня между ног начало пульсировать.

— Прости, что заставил тебя ждать.

Я улыбнулась.

— Мне нравится, как ты извиняешься.

Его глаза заблестели.

— Да? Мне стоит еще в чем-нибудь провиниться?

— Ты только что выдал нас своей бабушке?

Он кивнул.

— Мне извиниться за это?

Я рассмеялась.

— Наверное, да.

На этот раз Меррик целовал медленно и нежно, а в конце потерся своим носом о мой.

— Это был поцелуй ангела? — спросила я, касаясь своего носа.

— Не думаю, что это так называется.

— Моя бабушка так называла. Всякий раз, когда мама бросала отца, и мы приезжали к ней погостить, у меня поначалу были проблемы со сном. Поэтому, укладывая меня спать, бабушка терлась носом о мой. Ангельский поцелуй. Это означало, что ангел будет присматривать за мной, пока сплю. Никто другой никогда так не делал. До этого момента.

Меррик поцеловал меня в лоб.

— Может, это означает, что теперь я должен выполнять работу ангела: присматривать за тобой?

Я моргнула.

— Это так невероятно мило.

Он оглядел комнату.

— Ты уже поела?

— Нет, ждала тебя. Я заказала китайскую. Все на кухне.

— Тогда давай поедим, но оставим немного кисло-сладкого соуса. Хочу слизать его с твоих сисек.

— О-о-о-о, и мы перешли от милого к пошлому за два предложения.

Меррик подмигнул.

— Это талант.

Сидя за кухонным островком, мы ели курицу «Кунг Пао» и креветки по-сычуаньски, пока Меррик рассказывал о проблеме, которая задержала его и его команду допоздна в офисе.

Я покачала головой.

— Это похоже на азартные игры. Ты делаешь ставку на то, пойдут ли акции вверх или вниз. Тебе нравятся казино?

— Зависит от игры. Мне нравится играть в азартные игры только тогда, когда в этом есть нечто большее, чем просто игра на шансы. Если ты сидишь за столом блэкджек, дилер просто выкладывает карты на стол и переворачивает их, а ты угадываешь, основываясь на статистике. Если играешь в покер против других игроков, это предполагает умение читать людей и изучать их привычки. В основном, это то, чем я занимаюсь на работе, за исключением работы с компаниями.

Я подцепила палочками креветку и протянула ему.

— Я никогда не задумывалась, но в чем-то наши профессии похожи. Мы оба изучаем людей, чтобы узнать о них больше. Ищем то, о чем нам не говорят, чтобы сложить кусочки головоломки.

Меррик протянул мне кусочек цыпленка.

— Расскажи, что ты узнала обо мне такого, чего я тебе не рассказывал.

Я на мгновение задумалась.

— Понятно, что ты заботливый человек по тому, как обращаешься со своей бабушкой, а также по другим мелочам. Например, если мы идем по улице, ты всегда идешь со стороны дороги. Ты не хочешь, чтобы я ездила на метро ночью, и настаиваешь, что в моей новой квартире на первом этаже необходима сигнализация.

Он кивнул.

— Что-нибудь еще, док?

Я посмотрела на аквариум на кофейном столике.

— Ты по-настоящему слушаешь людей.

Меррик проследил за моим взглядом и затем снова повернулся ко мне.

— Не думал, что способен двигаться дальше, но оказалось, что я никогда по-настоящему не пытался.

Я отложила палочки.

— Итак, что ты узнал,, изучая меня?

Он протянул руку, взял с моей тарелки кусочек брокколи и отправил в рот.

— Тебе нравится, когда дергаю тебя за волосы и говорю непристойности.

Я шлепнула его по руке.

— Так и думала, что ты сведешь разговор к этому.

Меррик закончил жевать и проглотил.

— Ты опасаешься мужчин, потому что те, кого любила, сильно ранили..

Я вздохнула и кивнула.

— Это не сложно понять.

— Возможно. Но ты также невероятно жизнерадостный человек. Большинство на твоем месте чувствовали бы себя жертвой. Но не ты. В своей истории ты не жертва, а герой. А герой всегда встает, отряхивается и идет дальше.

— Спасибо за эти слова, но и у меня бывают дни, когда я барахтаюсь в жалости к себе и чувствую себя жертвой.

— По тебе это не скажешь.

— Посмотрим, что ты скажешь на следующей неделе. В пятницу у меня первое слушание в суде с Кристианом.

Меррик нахмурился.

— До сих пор не могу поверить, что этот парень подает на тебя в суд. Давай пойду с тобой?

— Спасибо, это очень мило, но думаю, что мне нужно справиться самой.

Он кивнул.

— Я предложил не из хороших побуждений. Я немного собственник, когда дело касается тебя. Но понимаю.

После ужина я убрала то, что не доели, пока Меррик переодевался. Потом мы устроились в гостиной перед телевизором. Меррик закинул ноги на кофейный столик, а я легла, положив голову ему на колени.

— О, забыла тебе сказать. — Я повернулась на бок, чтобы видеть его лицо. — Меня чуть не поймали, когда поднималась сюда. Джоан вошла в лифт, как раз когда я собиралась ехать наверх.

— Она догадалась?

— Нет. Я запаниковала и успела нажала на все кнопки, чтобы она не увидела, куда собиралась ехать.

Меррик усмехнулся.

— Ты хорошо заметаешь следы.

— Я действовала на чистом адреналине, но, кажется, это сработало. О, и она видела, как ты чуть раньше выходил из моего кабинета. Пришлось сказать, что хочешь сам прийти на консультацию.

— Я иду на консультацию?

— Мне показалось, что она искала причину, по которой ты оказался в моем кабинете, теперь, когда больше не мой босс, и я придумала это. Затем пришлось идти к метро и ждать, пока путь будет чист, прежде чем возвруться. Я ужасно нервничала, добираясь сюда.

Меррик погладила меня по волосам.

— Ты же знаешь, я не хочу прятать тебя вечно.

Эти чертовы бабочки в моем животе снова сошли с ума. Меррик был не из тех, кто сначала говорит, а потом думает. И он сказал «вечно». По всему выходило, что у него есть ко мне чувства, но пока я не позволяла себе в это поверить.

— Наверное можно рассказать Джоан, — сказала я. — Тогда я не буду лгать своему боссу. Но сотрудникам лучше не знать. По крайней мере, пока добиваюсь их доверия и позволяю лучше узнать меня.

Меррик наклонился и коснулся своими губами моих.

— Похоже на компромисс.

Я уставилась на золотых рыбок, потом снова посмотрела на Меррика.

— Спасибо, что переставил аквариум.

Он улыбнулся.

— Квартира большая, но я подумал, важно показать, что для тебя здесь есть место.

*********

На следующее утро я потащила Меррика по магазинам, чтобы купить вещи для моей новой квартиры. Первой в списке значилась кровать. Я не смогу переехать в понедельник, когда получу ключи, если негде будет спать.

— Что думаешь об этом? — я откинулась на матрас и заставила Меррика сделать то же самое.

— Не уверен. Встань на четвереньки, и тогда смогу оценить по достоинству.

Смеясь, я вытащила подушку из-под головы и ударила его.

— Я серьезно. Хороший ночной сон так же важен для здоровья, как правильное питание и физические упражнения. Какой у тебя матрас? Он очень удобный.

Меррик пожал плечами.

— Понятия не имею.

— Оу.

Меррик наморщил лоб, но почти сразу понимающе кивнул.

— Если ты подумала, что ее выбирала другая женщина, то ошиблась. Вернее, ее и правда выбирала женщина: дизайнер интерьеров. Я нанял ее, чтобы обставила квартиру.

— Она выбрала матрас? Вдруг бы он тебе не понравился?

Он пожал плечами.

— Купил бы другой. Она сама все выбрала, а я просто переехал туда, когда все было готово.

— Ты говорил ей, какие хочешь цвета или что-то еще?

— Нет.

Меррик оглядел демонстрационный зал матрасов. Было два продавца, которые в настоящее время помогали другим клиентам. Потом перекатился на меня и начал прыгать, так что кровать затряслась.

— О, боже мой, — рассмеялась я. — Прекрати.

Он подпрыгнул еще пару раз и целомудренно чмокнул меня в губы.

— Подходит. Берем.

Купив матрас, я потащила его в HomeGoods. Для человека, который не хотел выбирать вещи даже для собственной квартиры, Меррик был невероятно терпелив. Вскоре моя тележка была полна. Я выбрала постельное белье, свечи, кое-что для кухни и даже плюшевого поросенка для своей будущей племянницы. Очередь к кассе насчитывала двадцать человек. На сиденье тележки перед нами была маленькая девочка. На ее ножках были ортопедические скобы, и она указала на игрушечную свинку в моей тележке.

Я улыбнулась ей.

— Ты такая очаровашка.

Меррик, оторвался от мобильного, поглядел на девочку и прищурился, как будто она показалась ему знакомой, но потом вернулся к сообщениям на телефоне.

— Хрю! — завопила малышка, снова указывая на свинью-игрушку.

Ее отец обернулся, чтобы посмотреть, чему она так радуется, улыбнулся и начал говорить, одновременно показывая что-то руками.

— Точно. Хрю. Как твоя свинка Пинки. — Мужчина взглянул на меня. — У нее врожденная глухота. Недавно она начала работать с логопедом и учить звуки. У нас есть домашняя морская свинка по имени Пинки, и в последнее время все мягкие игрушки она называет «хрю». — Порывшись в своей тележке, он вытащил маленькую плюшевую лягушку.

— Хрю! — Малышка потянулась за ним.

Очередь продвинулась. Мужчина толкнул свою тележку, я — за ним, а Меррик — нет. Он пристально смотрел на маленькую девочку.

— Меррик?

Казалось, он даже не слышал меня: просто продолжал пялиться. Наконец я положила руку ему на плечо.

— Меррик? Ты в порядке?

Мужчина впереди обернулся. Теперь Меррик смотрел на него. И не просто смотрел, а практически метал в этого незнакомца кинжалы. Испугавшись, я встала перед Мерриком и слегка подтолкнула его локтем.

— Меррик. Что происходит? Поговори со мной.

Он покачал головой.

— Ничего. Подожду тебя снаружи, хорошо?

— Да, конечно. Все нормально?

Напоследок он снова внимательно посмотрел на малышку и бросился к выходу.

Я моргнула ему вслед, не понимая, что, черт возьми, только что произошло.

— Вы с Мерриком знакомы? — спросила я у мужчины.

Он поднял дочь с тележки и крепко прижал к себе.

— Я Аарон Дженсен.

Это имя мне ничего не говорило.

Я покачала головой.

— Простите, я должна вас знать?

Мужчина посмотрел на дочку.

— Амелия Эванс была мамой Элоизы.

— Амелия? Бывшая Меррика?

Он кивнул.

Я уставилась на малышку.

— Сколько ей?

— Через два месяца будет три года.

Глава 25

Меррик

Три года назад

— Что, черт возьми, ты только что сказал? — я подумал, что неправильно понял, что сказал этот Аарон, или может, это он перепутал. Лицо у него было все в грязи и порезах, на руках ожоги.

Аарон покосился на медсестру и повторил:

— Это кольцо Амелии. Я ей его подарил.

Бедная медсестра в панике посмотрела между нами и тихо сказала:

— Я дам вам знать, когда узнаю новости, мистер Кроуфорд.

— О чем, черт возьми, ты говоришь? Кольцо Амелии – твое кольцо?

Он покачал головой и опустил взгляд.

— Она никогда не собиралась выходить за меня замуж. Она ясно дала это понять с самого начала.

— С начала чего? — я повысил голос: — Что, твою мать, ты несешь?!

— Мы с Амелией встречаемся с тех пор, как она стала брать уроки пилотирования. Я всегда знал о тебе. Она никогда не делала секрета из ваших отношений.

«Зато сделала большой секрет из ваших!»

— И ты с ней... помолвлен?

Он покачал головой.

— Месяц назад я подарил Амелии кольцо, чтобы показать, что настроен серьезно. Подумал, что она перестанет считать это просто интрижкой. Она мне отказала. Сказала, что собирается выйти за тебя замуж. Я попросил ее оставить кольцо себе. Она носила его на правой руке, и никогда не планировала менять то, кем мы были друг для друга.

— И кем же вы были? — у меня голова шла кругом: авария, операция, а теперь еще и это! Я провел рукой по волосам. — Любовниками? Ты трахал ее?

Аарон нахмурился.

— Мне пора...

— Пора? Тебе, блядь, вообще быть здесь не должно!

Он продолжал смотреть вниз.

— Мне жаль, что тебе пришлось вот так узнать об этом. И жаль, что это случилось.

— Ты был с ней в самолете?

Аарон кивнул.

— По-видимому, шасси не до конца выпустилось. Я узнал это, только когда меня вытащили из-под обломков. Если бы знал, никогда бы не позволил ей сажать самолет. У нее не было достаточного опыта.

Я долго молчал, давая всему улечься в голове.

— Почему ты не пострадал?

— Мы врезались в землю одним боком: со стороны пилота. Пассажирская сторона выдержала.

Мое хотелось избить его, но разум не позволял рукам и ногам двигаться. Я просто стоял там, потрясенный до глубины души.

В конце концов, Аарон взял куртку со стула.

— Я ухожу. Надеюсь, с ней все в порядке. И мне очень жаль, Меррик. Она любит тебя.

*********

Возможно, я бы уже ушел, если бы у Амелии был кто-то другой. Но она большую часть жизни, еще с колледжа, была сама по себе. У нее не было никого, кроме меня. Ну и Аарона, очевидно.

Последние восемь часов, пока шла операция, я пытаясь собрать все воедино. По правде говоря, с самой нашей первой встречи я пытался понять Амелию Эванс. Я как бы смирился с тем, что она никогда не откроется мне полностью, что всегда остануться закрытые от меня места. Я считал это механизмом самозащиты: Амелия все детство провела в приемных семьях, и никому полностью не доверяла. Но я и подумать не мог, что эти закрытые места будут скрывать любовную интрижку.

Медсестра сообщала последние новости каждые несколько часов. В последний раз она сказала, что, вероятно, операция закончится через час. Прошло два, и я уже начал нервничать. Как раз в этот момент к сестринскому посту подошел врач в синем медицинском халате и такой же синей хирургической шапочке и маске. Когда медсестра указала на меня, я встал.

Сняв маску, доктор протянул руку.

— Мистер Кроуфорд?

— Да.

— Я доктор Розен. Нейрохирург, который оперировал мисс Эванс.

— Как она?

Доктор упер руки в бока и вздохнул.

— Хотел бы я знать ответ на этот вопрос. Мисс Эванс получила тяжелую травму головы. Ее привезли с проломленным черепом, несколькими треснувшими позвонками, кровотечением и довольно значительным отеком мозга. Учитывая это, операция прошла так хорошо, как можно было ожидать. Мы смогли выполнить краниэктомию, чтобы остановить кровотечение и освободить место для отека, чтобы избежать еще большего повреждения при сдавливании. Она жива, и ее жизненные показатели удивительно стабильны после такой серьезной травмы и сложной операции. Но когда мы попытались вывести ее из наркоза, она не проснулась. Это не значит, что в какой-то момент мисс Эванс не придет в сознание, но это явно не к добру. Так что на данный момент все, что мы можем сказать: она держится молодцом. Потребуется некоторое время, чтобы понять, насколько серьезен ущерб.

Он сделал паузу и посмотрел мне в глаза.

— Но вам нужно подготовиться к тому, что она может не пережить ближайшие несколько дней. Или, если она все-таки выживет, то может столкнуться с довольно существенными последствиями травмы.

Ноги подогнулись и я сел на стул.

— Могу ее увидеть?

Доктор Розен кивнул.

— Скоро ее переведут в отделение интенсивной терапии. Лицо у нее распухло, что часто бывает после травмы головы, и мы собираемся на некоторое время оставить верхнюю часть черепа открытой — ее мозгу нужно пространство. Но вы сможете увидеть ее, когда мы все закончим. Только будьте очень осторожны, двигаясь или прикасаясь к ней.

— Как долго ее череп будет открыт?

— Трудно сказать. Мы заморозим костный лоскут, который удалили, чтобы в будущем его можно было прикрепить обратно.

Мне было трудно дышать. Я сглотнул.

— Хорошо.

— Мисс Эванс заполнила доверенность на медицинское обслуживание, когда была здесь прежде.

— Да. В прошлом году ей удалили аппендикс.

— В этой форме вы указаны как ее агент – человек, который принимает решения о всех медицинских процедурах, когда она не в состоянии принимать их сама.

Я потер затылок.

— Она не общается с семьей.

Он кивнул.

— Уверен, что скоро у вас появятся много вопросов. Я вернусь, когда мисс Эванс переведут в интенсивную терапию, осмотрю ее, и мы сможем снова поговорить.

— Спасибо.

Он начал уходить, но потом повернулся.

— Простите, я так увлекся ее неврологией, что даже не упомянул о том, что у ребенка все хорошо. Акушер-гинеколог осмотрит ее более внимательно чуть позже, но на данный момент беременности ничего не угрожает. Честно говоря, это просто невероятно.

— Беременность?

Доктор нахмурился.

— Мисс Эванс, по крайней мере, на четвертом месяце.

*********

— Хотите послушать сердцебиение? — акушер улыбнулась. — Оно очень сильное.Я не могу представить, через что вы сейчас проходите, но заметила, что сердцебиение ребенка часто вселяет в родителей надежду.

Я смотрел на экран монитора, на жизнь, растущую внутри Амелии.

— Конечно.

Доктор что-то покрутила на установке УЗИ, и звук эхом разнесся по маленькой стеклянной палате интенсивной терапии.

Тук-тук, тук-тук, тук-тук.

— Сердцебиение учащенное. Пульсирует со скоростью сто сорок семь ударов в минуту. Так и должно быть. — Она нажала несколько клавиш на клавиатуре и еще немного поводила сенсором по животу Амелии.

«Как же я раньше не заметил этот бугорок?»

Я корил себя до тех пор, пока на вопросы, которые задавало правое полушарие моего мозга, не ответило левое: «Потому что в последнее время она редко позволяла видеть себя голой. Потому что трахалась с другим…»

Дерьмо! Этот ребенок вообще от меня? Я час ждал, когда ее перевезут в палату, но ни разу об этом не подумал.

Так вот почему она мне ничего не сказала? А я-то думал, что, возможно, смогу принять все это...

Доктор прервала мои размышления.

— Ребенку около семнадцати недель. Вы на втором триместре беременности. Обычно мы делаем сонограмму примерно на восемнадцатой-двадцатой неделе, и в это время можем определить пол ребенка. Но в этом случае анатомия ребенка довольно ясна. Вы хотели бы знать, мальчик это или девочка?

Я хотел знать: мой он или нет.

Врач ждала ответ, а у меня были лишь вопросы. Я пожал плечами.

— Разумеется.

Она улыбнулся.

— У вас девочка. Поздравляю, папочка.

Глава 26

Эви

— Хочешь поговорить о том, что там произошло? — спросила я, устроившись на пассажирском сиденье и пристегиваясь ремнем.

Меррик на мгновение закрыл глаза и вздохнул.

— Не очень.

Я кивнула. Вероятно, ему нужно немного времени и пространства.

— Сегодня красили мою новую квартиру, но домовладелец сказал, что можно завести вещи, когда закончат. Давай заедем? Выгружу сразу, что купила?

— Конечно.

Всю дорогу Меррик молчал, а когда подъехали, поставил машину на аварийку и помог занести пакеты в квартиру.

— Ты не будешь здесь ночевать, пока кровати нет? — спросил он.

Я кивнула.

— Мне еще нужно закончить упаковывать вещи.

Он потряс ключами.

— Подбросить тебя к сестре?

— Да, спасибо. — Я не ждала, что мы проведем вместе весь уикенд, он уж как-то резко все закончилось. Я даже вещи из его квартиры не забрала. — Сумку тогда заберу в понедельник, перед уходом домой.

Он кивнул.

Дом сестры был в паре кварталом. Тишина в машине действовала на нервы. Очевидно, встреча с дочерью Амелии расстроила его. Выходило, что она родила ребенка от другого мужчины, пока они с Мерриком были вместе. Как такое возможно? Но сейчас не время спрашивать.

Меррик притормозил у обочины. Мотор он не глушил, когда вышел, чтобы открыть мне дверцу.

Я выдавила из себя улыбку.

— Спасибо, что сходил со мной по магазинам.

— Не за что.

— Увидимся в понедельник?

Он кивнул, наклонился и поцеловал в лоб.

— Береги себя.

Меррик подождал, пока войду в дом, и вернулся в машину.

Я надеялась, что все уляжется само собой, но не могла избавиться от плохого предчувствия, пока смотрела, как он уезжает. Что-то подсказывало, что мое сердце вот-вот будет разбито... снова.

*********

— Привет. Чем занимаешься? — Грир бросила ключи на кухонный стол и прошла в гостиную.

Должно быть, было уже больше восьми, так как сегодня она, а не помощница закрывала магазин.

— Ничем. Телевизор смотрю.

Грир посмотрела на телевизор и снова на меня.

— Эм… Он выключен.

Я моргнула.

— Я имела в виду, что собираюсь посмотреть телевизор.

Она прищурилась.

— Ладно. Не против, если присоединюсь к тебе?

— Не против..

— Только переоденусь и плесну себе вина. Безалкогольного. Налью в бокал и притворюсь, что оно настоящее.

— Безалкогольное вино? Вроде, виноградного сока?

— В принципе, да. Это каберне.

Она вернулась через пару минут, одетая в спортивные штаны и толстовку «Эмори», которую я купила ей семь или восемь лет назад. Она держала два бокала.

— Тебе настоящее, — она протянула мне один. — Судя по твоему задумчивому виду, лишним не будет.

— Спасибо. — Я вздохнула. — Ты права.

Она села на другой конец дивана и поджала под себя ноги.

— Так что же произошло, что ты пялишься в выключенный телевизор?

Я улыбнулась. Сестра знала меня как облупленную.

— Честно говоря, ничего особенного. Я просто слишком много думаю.

Она отхлебнула вино и сморщила нос.

— Не очень? — поинтересовалась я.

— Пила когда-нибудь выдохшееся вино?

Я усмехнулась.

— К сожалению, да

— На вкус примерно такое же.

— Это будут долгие девять месяцев, — протянула я.

— Не смешно. — Она сделала еще глоток. — Поговори со мной. О чем же ты так глубоко задумалась?

Я пересказала то, что случилось в магазине и добавила:

— Меррик говорил, что Амелия изменяла ему, и он узнал об этом только, когда произошла авиакатастрофа. По его же словам, она умерла около трех лет назад. И девочке было примерно три года.

— Может ты ошиблась в цифрах?

— Возможно. Но больше меня беспокоит, как Меррик вел себя после.

— И как?

— Почти не разговаривал, а потом просто высадил меня здесь. У меня даже сумки с собой не было.

— То есть он был расстроен после встречи с девочкой и ее отцом?

— Да. Может, я слишком много в этом читаю, но, похоже, эта встреча что-то в нем изменила.

— Думаю, ты накручиваешь себя. Не удивительно, что он расстроился. Такое «столкновение с прошлым» кого угодно выведет из равновесия. Плохие воспоминания и все такое…

— Да, наверное.

— Ты знаешь фамилию Амелии?

— Эванс. А что?

Грир взяла телефон.

— Она погибла в авиакатастрофе?

— Точно.

— Наверняка это было в новостях. Давай погуглим.

Пока я примирялась с мыслью, что собираюсь искать в сети информацию о погибшей подруге Меррика, Грир уже зачитывала заголовок:

— «Женщина выжила в авиакатастрофе во время учебного полета». Разве она не погибла?

— Всех деталей я не знаю, но, кажется, нет.

Сестра изучила статью.

— Это было опубликовано в июле, практически два с половиной года назад. Сколько, говоришь, той девочке?

— Ее отец сказал, что через два месяца исполнится три. То есть сейчас ей два года и десять месяцев.

— Значит, эта маленькая девочка была в животе у своей мамы, когда самолет разбился, и Амелия жила, по крайней мере, несколько месяцев после этого.

О, боже! В этой истории было гораздо больше, чем я предполагала.

— Ну, в таком случае у него есть причина расстраиваться.

— Наверняка он вел себя так из-за этого.

Я кивнула, но в глубине души я не была уверена.

*********

Я ничего не слышала о Меррике с тех пор, как он высадил меня в субботу днем. В понедельник утром у меня было тревожно на душе, и это чувство усилилось, когда вошла в свой кабинет: сумка, которую оставила в квартире Меррика, стояла на кушетке.

Я замерла на пороге, и прошло добрых тридцать секунд, прежде чем двинулась с места. Заглянула в сумку: там были только моя одежда и туалетные принадлежности, потом оглядела кабинет. Я сама не знала, что искала. Может, записку?

Но ничего не было.

Я снова себя накручивала. Меррик вернул сумку, чтобы мне не пришлось тайком подниматься в его квартиру. Он в курсе, как я боюсь, что в офисе узнают о нас.

Он просто помог, а я, как дура, выискивала в этом тайный смысл.

Вероятно, он занес сумку, когда выходил на утреннюю пробежку.

Возможно, подумал, что мне может что-то понадобиться из этого утром.

На самом деле это было очень мило. Верно?

Я снова посмотрела на сумку.

Если это просто милый жест, то почему такое чувство, словно меня вышвырнули на улицу с вещами?

К счастью, на восемь часов была назначена первая на сегодня консультация. Мое расписание подстраивалось под расписание рынка ценных бумаг. Он был открыт с половины десятого до четырех, и значит, у меня было много утренних и вечерних консультаций. За что я была безумно благодарна: прямо сейчас: нужно чем-то отвлечься.

С Ханной — трейдером младшего уровня, мы виделись мельком, когда отдел кадров знакомил меня с сотрудниками. Ей было около тридцати. Мы провели типичную первую сессию: поболтали о том, о сем, узнавая друг друга, а когда в разговоре наступила пауза, я сменила тему.

— Так вы работаете на Уилла?

Она кивнула.

— Он открытый, честный, умеет смягчить критику шуткой, и при этом всегда держится в рамках. В общем, он мне нравится.

— Это очень приятно слышать.

— Именно поэтому я счастлива там, где есть, и не хочу подниматься по карьерной лестнице. Не думаю, что смогла бы работать с кем-то вроде Меррика.

— Почему?

Она пожала плечами.

— Несколько раз, когда Уилла не было в офисе, я отчитывалась перед ним. Он кажется милым, но никогда не знаешь, что у него на уме. Моя подруга Марисса работала здесь менеджером. Когда ее босс ушел, она какое-то время отчитывалась перед Мерриком, Через пару месяцев он вызвал ее к себе. Она думала, что получит повышение: должность, которую занимал ее босс. Вместо этого Меррик ее уволил. Представляете? — Она покачала головой. — Лучше я останусь младшим трейдером, а деньги заработаю. В нашей сфере главное не должность, а способности, и то, как их используешь.

Я изо всех сил постаралась улыбнуться, но ее слова попали в самое яблочко.

К полудню бессонная ночь начала сказываться. Мне захотелось выпить кофе. В комнате отдыха на нашем этаже кофе никто не готовил, так что это был идеальный предлог подняться наверх. По пути пришлось пройти мимо кабинета Меррика. Его на месте не было, а ассистент разговаривала по телефону. Понурив голову, я пошла дальше.

В комнате отдыха я застала Уилл у кофеварки.

— Пожалуйста, скажи, что варишь свежий.

Он одарил меня своей обычной улыбкой.

— Лучший кофе на свете. Из моих личных запасов.

Я улыбнулась.

— Поделишься или оставишь все себе?

— Поделюсь, но предупреждаю: раз попробовав, другого не захочешь. — Он подмигнул. — Прям как я.

Я усмехнулась. Ханна была права. Уилл бесподобен.

Кофеварка выключилась. Уилл разлил кофе по кружкам и прислонился к стойке.

— Босс надолго уехал?

Я нахмурилась.

— Уехал?

— Вчера он написал мне на почту, что вылетает в Калифорнию, но не сказал, когда вернется. Я думал, ты знаешь.

— Я даже не знала, что его сегодня нет на работе.

Уилл был отличным трейдером, и значит, умел хорошо читать людей. Он скользнул взглядом по моему лицу и быстро сменил тему:

— Как тебе кофе?

Я сделала глоток —кофе был вкусным, но сейчас все имело немного горький привкус, —и выдавила из себя улыбку.

— Восхитительно.

К шести часам вечера от Меррика все еще не было вестей. Я не выдержала и отправила сообщение.

Эви: Привет. Волнуюсь. Слышала, ты в Калифорнии. Ты не говорил о поездке, поэтому решила убедиться, что все в порядке.

Я не люблю эмодзи, но добавила смайлик в конце, пытаясь придать тексту непринужденность. Сидя за столом, я вертела в пальцах кусочек морского стекла и ждала ответ. Через минуту пришло оповещение, что сообщение доставлено и прочитано.Я взяла телефон, но прошла минута, потом десять, потом полчаса…

И вот уже на часах половина восьмого, а ответа так и нет.

Вероятно, Меррик на совещании.

Было бы невежливо переписываться.

Он скоро перезвонит.

Меррик написал только после десяти часов вечера. И этот ответ никак не облегчил дурное предчувствие.

Меррик: Просто деловая поездка. Если тебе что-нибудь понадобится, Уилл с радостью поможет.

Я нахмурилась. Кое-что мне было нужно, но Уилл не мог этого дать.

Глава 27

Эви

Хорошо, что неделя пролетела быстро. В пятницу я взяла отгул, чтобы к девяти утра явиться в суд. Барнетт Лайман — мой адвокат, сказал, что это займет всего час или два: судья рассмотрит ходатайства сторон и установит график судебного разбирательства, и чтобы извлечь максимум пользы из выходного дня, я назначила на полдень доставку кровати. В эти выходные я наконец-то смогу переехать в новую квартиру.

В суд я приехала пораньше и ждала Барнетта снаружи, на верхней ступеньке лестницы. Я осматривала входящую толпу, но вместо адвоката увидела Кристиана. У этого придурка хватило наглости помахать рукой. Я поприветствовала его менее дружелюбным жестом: показала средний палец.

Помимо короткого сообщения в понедельник, я ничего не слышала от Меррика, и встреча с бывшим, словно мигающий неоновая знак напомнила, что однажды я уже теряла голову и сердце из-за мужчины.

Как только мы добрались до зала суда, все стало еще хуже.

— Ваша честь, — сказал Барнетт. — Мы ходатайствуем об отклонении иска в связи с недостаточностью обоснований. Мистер Халперн не понес никакого ущерба.

Адвокат Кристиана покачал головой.

— Его репутация была разрушена ответчиком, ваша честь.

Я наклонилась вперед и хмуро посмотрела на Кристиана.

— Твоя репутация разрушена из-за того, что ты переспал с моей лучшей подругой в ночь перед нашей свадьбой.

Судья прищурился.

— Пожалуйста, не позволяйте вашему клиенту выступать вне очереди. Она сможет высказаться, когда придет время.

Я закатила глаза, но заткнулась.

Ответил Барнетт:

— Да, ваша честь. Но вернемся к насущному вопросу. В иске нет ничего, что хотя бы отдаленно указывало, какой именно вред причинили мистеру Халперну действия моей клиентки. На чем основано требование о возмещении ущерба? Как это рассчитывалось?

— Речь не о материальном вреде, — ответил адвокат Кристиана. — Мистер Халперн был унижен, испытывал эмоциональные страдания, потерял интерес к жизни…

Я ничего не могла с собой поделать и снова наклонилась вперед.

— Он был унижен? Он потерял интерес?

Судья погрозил пальцем.

— Больше ни звука, мисс Вон. Предупреждаю в последний раз.

Барнетт поднял руку.

— Могу я переговорить с клиентом, ваша честь?

— Непременно. — Судья вскинул руки. — Видимо, нам больше нечем заняться сегодня.

— Всего минутку, ваша честь.

Барнетт наклонился ко мне.

— Тебя посадят за неуважение к суду, если не послушаешься. Это же судья будет вести судебный процесс, если до него дойдет. Ты же не хочешь оставить плохое впечатление?

Я глубоко вздохнула.

— Извини.

Он не сводил с меня глаз.

— Действуй осторожно.

Следующие сорок пять минут мне удавалось держать рот на замке. В конце концов судья назначил дату судебного разбирательства, но подчеркнул, что, по его мнению, в наших общих интересах урегулировать дело во внесудебном порядке.

После окончания слушания мы с Барнеттом немного поговорили в холле, потом он поспешил наверх, на другое слушание, а я — вниз.

Я спускалась по мраморной лестнице, когда Кристиан внезапно оказался рядом.

— Можно тебя на минутку?

— Зачем?

— Затем, что я хочу оставить это позади так же сильно, как и ты.

Я продолжала идти.

— Тогда откажись от иска.

— Откажусь... если поужинаешь со мной.

Я замерла на полушаге.

— Что?

— Поужинай со мной, и я откажусь от иска. — Кристиан потупил взгляд. — Я облажался, Эви.

Я фыркнула.

— Да неужели?

— Пожалуйста, поужинай со мной.

— Зачем? В чем подвох?

— Чтобы мы могли поговорить.

— Мы разговариваем прямо сейчас. Скажи, что должен, и откажитесь от иска. Я просто хочу поставить точку и жить дальше.

Кристиан поднял голову.

— Я не могу жить дальше без тебя.

«О мой Бог. Он серьезно?»

— У меня это в голове не укладывается. Не пойду я с тобой ужинать.

— Да ладно, Эви...

— Увидимся в суде, Кристиан. Это лучше, чем битый час смотреть на тебя за ужином.

*********

В субботу утром я забежала на работу, чтобы уладить кое-какие дела. Народу в офисе было немного, дверь в кабинет Меррика все еще была закрыта.

Достав блокнот, я начала просматривать записи, но тут заметила на столе заколку.

«Почему она в моем рабочем кабинете? Я ей закалываю волосы, когда умываюсь».

И тут меня осенило: возможно, я оставила ее на раковине в ванной Меррика.

Я мысленно вернулась на неделю назад.

…Я заканчиваю умываться, когда Меррик подходит ко мне сзади. Смотрит в зеркало с похотливой улыбкой, распускает мои волосы и залезает рукой под футболку…

Я не помнила, чтобы после этого убирала заколку в сумку. Наверное, Меррик оставил ее, когда заносил сумку в понедельник утром. Но тогда, почему я ее не заметила? И почему он положил заколку на стол, а не в сумку вместе с другими вещами?

Единственное логичное объяснение: Меррик вернулся, и заходил сюда либо вчера, когда меня не было, либо сегодня утром, а значит, вполне возможно, что сейчас он в своей квартире.

Написать ему или позвонить? Нет. Мне нужно с ним увидеться, и наконец-то понять, что происходит. Он не из тех мужчин, кто уклоняются от проблем. Возможно, неожиданное «столкновение с прошлым» повлияло на него сильнее, чем я думала.

Вздохнув, я пошла к лифтам.

На полпути наверх я начала сомневаться, но не нашла на панели кнопку отмены. Пришлось сначала подняться на верхний этаж. Когда двери лифта открылись, я увидела Меррика.

— О... привет.

Он поднял голову и нахмурился.

— Привет.

Он засунул руки в карманы и смотрел куда угодно, только не на меня.

— Я как раз поднималась посмотреть, не вернулся ли ты. Увидела заколку у себя на столе и подумала, ты, возможно, здесь.

Он кивнул.

— Я нашел ее в ванной прошлой ночью.

Меррик выглядела неважно: желтоватая кожа, темные круги под налитыми кровью глазами. Весь какой-то помятый, что совсем на него не похоже.

Я шагнула вперед и протянула руку.

— Ты в порядке?

Меррик отступил назад.

Если бы он меня ударил, и то было бы не так больно..

— Ты болен?

Он покачал головой.

—Это из-за того, что увидел дочь Амелии?

Меррик резко вскинул голову и уставился на меня.

— Тот мужчина рассказал мне после того, как ты ушел из магазина, — прошептала я.

Двери лифта за моей спиной закрылись, отчего коридор стал казался намного меньше.

— Поговоришь со мной? Возможно, я смогу помочь.

Меррик покачал головой.

— Я не буду тебя анализировать или относиться как к пациенту. Я могу просто выслушать тебя как твоя девушка.

— Мне жаль, Эви. Я совершил ошибку. Этого не должно было случиться.

За мгновение моя грусть превратилась в злость. Одно дело – бросить кого-то, но совсем другое – сказать, что это была ошибка.

— Ты называешь то, что произошло между нами, ошибкой?

— Это моя вина.

Я подбоченилась.

— Ты чертовски прав. Знаешь почему? Ты давил на меня. Я не была готова, говорила, что плохая идея связываться с кем-то на работе, тем более, с боссом. — Я подняла глаза и маниакально расхохоталась. — Черт побери! Я снова это сделала: влюбилась в херового мужика. Скажи, Меррик, в твоей квартире женщина? По крайней мере, тебе не нужно волноваться, что я вас засниму: мой телефон остался в кабинете. — Я покачала головой. — Так вот в чем дело? Тебе стало скучно, и ты вернулся к моделям? Одна по соседству живет, далеко ходить не надо.

Меррик опустил голову.

— В квартире никого нет. Я не могу быть в отношениях и нести ответственность за кого-то другого. Прости.

— Нести ответственность за меня? Я взрослая и вполне способна сама о себе позаботиться. Ты сейчас просто оправдываешься. Знаешь, это и правда была ошибка. Моя ошибка. Не следовало вестись на твою фигню.

Меррик встретился со мной взглядом.

Я надеялась, что сейчас он извинится и скажет, что неправ, а когда поняла, что цепляюсь за эту крохотную надежду, стало еще горше.

«Нужно убираться отсюда к чертовой матери!»

Я нажала на кнопку лифта раз десять. Меррик, казалось, не двигался, хотя точно я не знала, потому что не оборачивалась. К счастью, лифт пришел быстро. Я проскользнула в кабину еще до того, как двери полностью открылись, и в последний раз взглянула на Меррика.

— Ты такой же, как и все остальные.

Глава 28

Меррик

Три года назад

Врачи делали утренний обход. Доктор Розен приоткрыл один глаз Амелии, поводил фонариком, затем проверил второй. По хмурому взгляду я догадался, что он скажет.

— Без изменений. Мне жаль.

Я кивнул.

Он оглядел меня с ног до головы.

— Вы за эти три дня хоть раз выходили из больницы?

— Нет.

— Вам нужно отдохнуть. Если не позаботитесь о себе в начале марафона, не пройдете всю дистанцию.

— Не хочу оставлять ее одну на случай, если проснется. Сегодня приезжает ее подруга, и, может быть, тогда я ненадолго уйду.

Доктор Розен поднял айпад, который всегда носил с собой, и начал печатать.

— Если в ближайшие дни состояние не изменится, то я бы посоветовал назначить курс метилфенидата. Это стимулятор центральной нервной системы. В некоторых случаях он помогает вывести человека из комы.

— Понимаю. Это безопасно для ребенка?

— Недавние исследования показали, что препарат относительно безопасно принимать во время беременности.

— Относительно?

— Практически у любого лекарства есть побочные эффекты. В редких случаях при приеме метилфенидата в первом триместре беременности, он может вызвать пороки сердца у плода. Но Амелия уже на втором триместре.

Я глубоко вздохнул.

— А если не давать ей этот препарат?

— Что ж, для пациентов, находящихся в длительной коме, существует множество рисков: образование тромбов, инфекция, потеря мозговых функций. — Он замолчал и посмотрел на Амелию. — Такие решения даются нелегко, и часто родным требуется время, чтобы их принять. Вы — доверенное лицо Амелии, и это бремя ложится на вас.

Я вздохнул.

— Хорошо.

Доктор Розен достал из кармана маленький блокнот, что-то записал, оторвал листок и протянутьмне.

— Это название препарата и веб-сайт, где можете прочитать о нем.

— Спасибо.

После того, как он ушел, я вернулся к кровати и уставился на живот Амелии. Бугорок был едва заметен. Мне не только приходилось принимать решения о жизни и смерти за женщину, которую, как оказалось, я вообще не знал, но и за ребенка, который, возможно, даже не мой.

*********

Колетт остановилась в дверях, пристально глядя на Амелию, прежде чем войти в палату.

— Привет. — Она заставила себя улыбнуться. — Как ты?

Ужасно.

— Держусь.

Оставив сумочку на стуле для посетителей, Коллет шагнула к кровати и взяла Амелию за руку.

— Прости, что я не смогла вернуться раньше. — По ее щекам катились слезы.

На этой неделе Колетт заботилась о своей маме, которой вчера сделали серьезную операцию на шее и позвоночнике. Мы разговаривали каждый день. Она была одной из немногих близких подруг Амелии.

— Как дела у твоей мамы?

— С ней все в порядке. Прошлой ночью ее перевели из отделения интенсивной терапии обратно в хирургическое.

— Рад слышать.

Она уставилась на Амелию.

— Я до сих пор не могу поверить. Это какой-то дурной сон. Есть какие-нибудь изменения?

Я покачал головой.

— Если через несколько дней не будет улучшений, врачи хотят, чтобы я рассмотрел вопрос об одобрении лечения, которое стимулирует ее нервную систему, и может вывести из комы.

— О, здорово. Это безопасно? Ей не станет хуже?

Я еще не рассказал Колетт ни о ребенке, ни об измене Амелии. Но мне было любопытно, знала ли она об Аароне. Если и был тот, кому Амелия могла рассказать, так это Коллет.

Я глубоко вздохнул.

— Риски для нее минимальны. Но есть некоторые риски, которые следует учитывать... для ребенка.

Колетт вскинула голову.

— Ребенка?

Я кивнул.

— Вероятно, она на четвертом месяце беременности.

Колетт нахмурилась.

— Вероятно? Ты не знаешь точно?

Я покачал головой.

Колетт выглядела озадаченной, но затем будто что-то вспомнила и отвела взгляд. В этот момент я понял, что она знает о романе Амелии.

— Ты знаешь об Аароне?

Колетт расширила глаза.

— Амелия знала, что ты в курсе?

— Нет.

— Как давно ты знаешь?

— С тех пор, как ее привезли сюда с обручальным кольцом другого мужчины, и сам мужчина тоже был здесь.

Она приложила руку к сердцу.

— О, Господи. Мне правда жаль, что ты так узнал об этом.

— Мне тоже.

У меня было к ней так много вопросов, но я просто валился с ног от усталости. Две последние ночи я спал по паре часов на стуле.

— Побудешь с ней? — спросил я.

— Если не возражаешь. Пока я свободна. Уилл прикрывал меня на этой неделе.

— Не против, если схожу домой на пару часов?

Она оглядела меня.

— Ты все это время был в больнице? О, Боже. Конечно, езжай. Я могу остаться на весь день, даже на ночь. Если что-нибудь изменится, я тебе позвоню.

— Я посплю несколько часов и вернусь.

— Как хочешь. Я буду здесь, так что не спеши.

— Спасибо, Колетт.

Я взял Амелию за руку и сжал.

— Я ненадолго.

Колетт кивнула.

— Дерьмово выглядишь, босс. Поспи немного.

Я спустился на лифте в вестибюль и был уже на полпути к двери, когда заметил кого-то в зоне ожидания. Аарон сидел один. Увидев меня, он сглотнул и встал. У меня снова возникло желание избить его, но сил не было. К тому же, мне нужно было кое-что у него узнать.

Аарон все еще был одет в ту же одежду, что и в тот день, когда привезли Амелию. И на его лице все еще были грязь и синяки. Видимо, не только я пробыл здесь безвылазно три дня.

— Как она? — спросил он.

— Я отвечу, когда ты мне ответишь.

Он кивнул.

— Все, что угодно.

— Ты предохранялся?

— Что?

Я повысил голос.

— Когда ты трахал мою невесту, ты пользовался презервативом?

— Да, всегда. Почему ты спрашиваешь?

Я почувствовал облегчение.

— Она все еще в коме, а моя дочь держится.

Аарон моргнул. Он тоже не знал.

— Амелия... беременна?

Я скривился.

— Я ответил на твой вопрос, теперь можешь валить. Ты попадешь в ее палату только через мой труп.

*********

В больницу я вернулся тем же вечером, и отпустил Коллет домой. Я сидел на стуле, возле Амелии, когда пришла ночная медсестра. Быстро проверив жизненные показатели, она приложила стетоскоп к животу и прислушалась.

— О, ничего себе... — Она убрала стетоскоп. — Ребенок шевельнулся.

Я выпрямился.

— Правда?

Она кивнула.

— Положите руку вот сюда.

Я колебался, но недолго. Сначала ничего не было, но через минуту бугорок под моей ладонью чуть-чуть шевельнулся, и я впервые за четыре дня улыбнулся.

— Я почувствовал.

— Он живчик.

— Как и ее мать.

Медсестра улыбнулась.

— Это девочка?

Я кивнул, и снова почувствовал движение, на этот раз это походило на толчок.

— Похоже, она только что пнула меня.

Медсестра рассмеялась.

— Сердцебиение у нее хорошее, и то, что она такая активная — добрый знак. Некоторые женщины на таком сроке еще не могут чувствовать шевеление.

До сегодняшнего дня я боялся даже думать о том, что ребенок мой. Но Аарон подтвердил, что они предохранялись, а мы с Амелией — не всегда, хотя она принимала таблетки с тех пор, как начали встречаться. Однако в тот момент, когда ребенок пошевелился, он превратилась из ребенка Амелии в нашего. Я был чертовски зол на Амелию, но было нечестно вымещать это на малышке.

Я так глубоко задумался, что вспомнил о медсестре только, когда она заговорила:

— Вернусь и проверю ее через пару часов.

— Хорошо.

После того, как она ушла, я прижался щекой к животу Амелии, прямо над тем местом, где я почувствовал движение, и закрыл глаза.

«У меня будет ребенок. Маленькая девочка».

Что-то расцвело в моем сердце, но тяжесть всего остального давила на грудь.

«Что, если Амелия не очнется?»

«Что, если моей дочке придется расти без матери?»

«Что, если я потеряю их обеих?»

У меня перехватило дыхание. Я попытался проглотить соленый ком в горле. За четыре дня я ни разу не плакал: слезы блокировали гнев и печаль, но теперь они текли по щекам и падали на живот Амелии. Плечи затряслись, меня захлестнули рыдания.

Не знаю, как долго плакал. Казалось, что несколько часов: медсестра снова пришла и ушла. Когда слезы наконец высохли, я повернул голову и поцеловал живот Амелии.

— Прости меня. Я был так зол на твою мать, что даже не признал тебя. Больше такого не повторится. Отныне обещаю быть рядом и всегда заботиться о тебе, моя драгоценная девочка.

Глава 29

Эви

Основная часть моих вещей хранилась не у сестры, а в арендованной складской ячейке, и нам с Грир потребовалось два дня, чтобы найти им место в моей новой маленькой квартире.

В воскресенье днем, выкинув последнюю коробку, я рухнула на новенький диван.

— Наконец-то!

— Знаешь, в конце квартала есть отличный бар для холостяков. До встречи с Беном, я пару раз там бывала.

Я допила остатки воды из бутылки.

— Свидания мне не интересны.

Грир нахмурилась. Я рассказала ей о том, что произошло между мной и Мерриком.

— Знаю, но интерес проснется, когда встретишь кого-то. Я познакомилась с Беном меньше чем через неделю после того, как рассталась с Майклом, помнишь?

У нас с Кристианом были длительные отношения, мы даже поженились, но вряд ли мне удастся забыть Меррика так же просто, как бывшего жениха. Похоже, неважно, сколько времени вы провели вместе. Важно, глубокий ли след оставляет мужчина в твоем сердце.

Я покачала головой.

— Мне было бы легче двигаться дальше, если бы знала, что на самом деле произошло.

— Возможно, увидев ту маленькую девочку, он вспомнил, что не хотел обязательств и отношений?

Может быть, но я так не думала.

— Не знаю. Но, кажется, придется искать другую работу.

— Что? Тебе же нравится эта работа.

— Да. Но я ковыряю рану каждый раз, когда вижу Меррика в коридоре или прохожу мимо его кабинета. И на половине консультаций мы так или иначе касаемся его. — Я вздохнула. — Я влюблена в него, Грир.

Она грустно улыбнулась.

— Это видно.

В дверь позвонили.

— Это Бен? Я думала, он заедет за тобой позже?

Сестра пожала плечами.

— Ну, да. Он ушел в офис на несколько часов.

Когда открыла дверь, на пороге стоял не мой шурин, а парень в униформе с планшетом в руках.

— Я пришел, чтобы установить сигнализацию.

— Кажется, вы ошиблись квартирой. Я не заказывала такую услугу.

— О, прошу прощения. — Он полистал бумаги, прикрепленные к планшету. — Вы случайно не знаете, на каком этаже живет Эви Вон? Я нажал на единственный звонок, под которым не было имени

Я нахмурилась

— Я Эви Вон. Но я не заказывала установку сигнализации.

Парень выглядел таким же растерянным, как и я. Он снова порылся в бумагах.

— Здесь сказано, что установка оплачена и заключен трехгодичный договор на обслуживание.

И тут меня осенило: Меррик. Он мог все оплатить до того, как мы расстались.

— Подскажите, пожалуйста, имя заказчика.

— Все было оплачено картой. Большинство заказов оформляется по телефону, поэтому в офисе мне выдают квитанцию, которую я должен передать домовладельцу после выполнения работы.

— Не могли бы вы назвать имя на карточке?

Он вытащить бумагу и протянуть мне.

— Некий Меррик Кроуфорд.

Я опустила взгляд. Сумма была шокирующей.

— Четыре тысячи триста долларов?

Он пожал плечами.

— Он оплатил все навороты: защиту окон, дверей, даже две бесшумные тревожные кнопки, которые вызывают полицию в экстренной ситуации.

Я покачала головой.

— Простите. Я не могу себе этого позволить. Мужчина, который заплатил за это… Ну, мы расстались.

— Вы его бросили?

— Нет.

— Тогда почему бы не принять это в качестве прощального подарка? — Он улыбнулся.

— Не могу.

— Боюсь, что отменить установку уже нельзя. В Нью-Йорке контракт можно расторгнуть в течении трех дней. Они истекли вчера. Мистер Кроуфорд не получит деньги обратно, уж поверьте мне: я не первый год работаю в нашей компании. Так что или вы устанавливаете сигнализацию, или деньги просто будут потрачены впустую.

— Контракт был подписан три дня назад?

Он еще раз просмотрел документы.

— Четыре. Это был срочный запрос. Мы ждем три дня, на случай, если клиент передумает, потом приступаем к установке.

В этом не было никакого смысла. Мы с Мерриком расстались больше недели назад.

— Может, дата неправильная?

— Не думаю. Все печатается в день подписания контракта.

Грир подошла к двери.

— Что происходит?

— Приехали устанавливать сигнализацию, которую оплатил Меррик.

— Мило. По крайней мере, он сделал что-то хорошее до того, как разбил тебе сердце.

— Тут-то и странность. Похоже, он сделал это после того, как мы расстались. — Я вспомнила, как в четверг разговаривала с Андреа в комнате отдыха. — Его ассистентка спрашивала, есть ли у меня планы на выходные. Я думала, она просто поддерживает беседу и ответила, что буду дома распаковывать вещи.

— Потрясающе, — улыбнулась сестра. — У тебя все равно должна быть сигнализация, так как квартира на первом этаже. Я даже не подумала об этом.

— Но я не могу позволить Меррику заплатить. Я бы не позволила ему, даже если бы мы все еще были вместе. — Я покачала головой установщику. — Простите, что впустую потратили время.

*********

На следующее утро я пришла на работу пораньше, чтобы поговорить с Мерриком, но его не оказалось на месте. Остаток дня он провел на совещании, во вторник и среду был в отъезде, и появился лишь в четверг. Я была полна решимости встретиться с ним, потому что мне уже дважды звонили, проверяя, не передумала ли я устанавливать сигнализацию.

Закончив последнюю на сегодня консультацию, я настроилась идти к Меррику, и тут запиликал телефон. Звонил Барнетт, поэтому я ответила, хотя все, что касалось иска Кристиана, вызывало головную боль.

— Да?

— Привет, Эви.

— Привет, Барнетт. Как дела?

— Хорошо. Я только хотел проверить, подумала ли ты над предложением Кристиана.

— Ты про его нелепую попытку подкупа? Что, если я поужинаю с ним, и он не откажется от иска?

— Я понимаю, как все это странно, и никогда бы не посоветовал клиенту встречаться с истцом, но их адвокат говорит, что они письменно оформят отказ от иска. Кристиан не сможет отказаться.

Я откинулась на спинку стула и вздохнула.

— Разве нельзя просто сказать судье, что Кристиан пытается меня вынудить?

— Можем. Но придется подавать ходатайство, и есть шанс, что судья не откажется от рассмотрения дела. Я получаю пятьсот пятьдесят долларов в час, и мне не нравится тратить деньги клиента впустую. Подача ходатайства, заседание суда… Это обойдется в несколько тысяч долларов. Эви, я сделаю, как ты захочешь, но если можно и деньги сохранить, и от иска избавиться, почему бы не попробовать? Позволь спросить, ты боишься встретиться с ним?

— Ты имеешь в виду в физическом смысле?

— В любом.

Кристиан был придурком мирового масштаба, но я его не боялась

— Нет.

— Могу попытаться поменять ужин на обед, если это поможет.

Ни обедать, ни ужинать с Кристаном мне не хотелось, но Барнетт был прав. У меня нет лишних тысяч долларов, и я правда хотела наконец-то поставить точку в этой истории. Я вздохнула.

— Ладно. Буду благодарна, если уговоришь его согласиться на обед.

— Я скоро с тобой свяжусь.

Повесив трубку, я некоторое время сидела за столом, уставившись в окно. Стук в дверь прервал размышления. Я подняла взгляд. В дверях стоял Меррик.

— Андреа сказала, что ты заходила и спрашивала, на месте ли я?

Он выглядел ненамного лучше, чем в тот день, когда мы расстались. Смуглая кожа все еще была желтоватой, а под зелеными глазами оставались темные круги. Но я не могла позволить этому повлиять на меня.

Как раз в тот момент, когда собиралась заговорить, в коридоре, за спиной Меррика проходил трейдер. Я его окликнула.

— Не могли бы вы закрыть дверь? Мне надо обсудить кое-что с мистером Кроуфордом наедине.

— Конечно.

Трейдер закрыл дверь, но Меррик не двинулся с места, что меня вполне устраивало.

— На днях ко мне домой явилась из компании по установке сигнализации. Они сказали, что ты оплатил обслуживание и установку.

— Так и есть.

— Ты сделал это после того, как бросил меня. Почему?

У Меррика вытянулось лицо.

— Я тебе обещал. Сама бы ты никогда это не сделала.

Я встала, положила руки на стол и наклонилась вперед.

— Обещал? Зачем выполнять это обещание, когда не сдержал другое? Помнишь, ты обещал никогда не причинять мне боль?

У Меррика хватило наглости выглядеть расстроенным.

— Мне жаль.

— Тебе жаль? — Я закатила глаза и села в кресло. — Спасибо. Это очень помогает.

Он шагнул к столу, но я подняла руку.

— Не надо. Мне не нужны еще одни извинения, и уж точно не нужно, чтобы ты платил за сигнализацию из жалости или чего-то еще. Если не хочешь объяснить, в чем настоящая причина нашего разрыва, то нам больше не о чем говорить.

Меррик, наконец, посмотрел мне в глаза. Он выглядел грустным, но мне было все равно.

— Однажды ты назвал трусом моего бывшего, и был прав. Но и ты такой же. — Я покачала головой. — Уходи, пожалуйста, пока я не разрыдалась.

Глава 30

Меррик

— Чертов трус, — проворчал я, уставившись на дно почти пустого стакана: виски кончился, но там еще остался лед, зато в долбаной бутылке не осталось ни капли.

Я уставился на журнальный столик и перевернутую коробку. Ее содержимое валялось повсюду. Два дня назад, после того как Эви выставила меня из кабинета, я достал ее ради одной фотографии, которую теперь вытащил из стопки. Я смотрел на нее часами. Когда-то я видел свои черты в моей новорожденной малышке, но теперь она стала копией Амелии: ее нос, подбородок, темно-синие глаза. Хотелось порвать эту чертову фотографию и никогда больше не видеть. Но я дорожил днем, когда она была сделана, больше чем ненавидел то, что произошло потом.

Либо алкоголь наконец-то подействовал, либо квартира закрутилась быстрее, чем карусель в Диснейленде. Я откинулся на спинку дивана, уперся пятками в пол, чтобы не упасть, и закрыл глаза.

Разбудил меня громкий стук в дверь.

По крайней мере, я подумал, что кто-то стучал. Но когда сел и огляделся, в квартире было тихо. Очевидно, стук был в моей голове. Казалось, внутри черепа сидит мальчик-барабанщик, репетирующий соло. Я уронил голову на руки и помассировал виски. Однако громкий стук в голове усилился, и к нему присоединился голос.

— Кроуфорд, открой эту чертову дверь, пока я ее не выломал. Я знаю, ты там.

Только этого мне и не хватало. Даже не знаю, что сейчас предпочтительнее: дырка в голове или, чтобы Уилл ездил мне по мозгам.

— Уходи! Я в порядке, — прокричал я.

— Ага, конечно. Подними задницу и открой дверь.

Я знал, что эта заноза по имени Уилл не уйдет. Значит, чем быстрее открою дверь, тем быстрее смогу от него избавиться.

Я встал с дивана, и меня зашатало. Идя к двери, я старался как можно меньше двигать головой.

Уилл оглядел меня с ног до головы.

— Господи Иисусе, ты в той же одежде, что и два дня назад. Так и знал, что ты не уезжал из города. — Он наклонился и принюхался. — И от тебя разит, как от бочонка с виски. Сколько раз повторять: не умеешь пить, не берись. Оставь это профессионалам.

Я молча зашаркал обратно к дивану. К сожалению, Уиллу было мало удостовериться, что я жив. Он закрыл дверь и пошел за мной.

— Что, черт возьми, с тобой происходит?

Я сел на диван и свесил голову. Она была слишком тяжелой.

Уилл посмотрел на беспорядок на журнальном столике.

— Что случилось? — Он поднял крошечную детскую шапочку, которая была на голове у Элоизы в день ее рождения.

— Руки прочь! — удалось буркнуть мне.

Он громко вздохнул и ушел. Я надеялся, что он понял намек и решил уважать мою личную жизнь. Однако через две минуты Уилл вернулся и протянул мне несколько таблеток со стаканом воды

— Сначала выпей обезболивающее, затем Gatorade, чтобы не умереть от обезвоживания. — Он достал телефон. — Я заказываю минералку, бананы и копченую говядину с ржаным хлебом из магазинчика в соседнем квартале.

Я покосился на него.

— Копченая говядина в меня не полезет.

— Это для меня, придурок. Просто умираю с голоду. Тебе Gatorade и бананы. Там электролиты и калий. То, что тебе нужно. — Он бросил телефон на диван и уселся напротив меня.

— Поговори со мной. Что случилось?

Я был не в настроении разговаривать, поэтому покачал головой.

— Как долго мы дружим? — спросил Уилл.

— Слишком долго, — проворчал я.

— Тогда ты должен знать, что я никуда не уйду, пока мы не обсудим это.

— Я едва могу проглотить таблетки, не то что говорить.

Он пожал плечами.

— Я никуда не спешу.

Отлично. Он здесь надолго.

— Приляг, пока голова не пройдет. Мне все равно нужно разгрести кучу электронных писем.

Я бы предпочел, чтобы он просто исчез, но выбирать не приходилось. По крайней мере, не придется говорить. Я лег на диван, закинув ноги на подлокотник, и закрыл глаза.

Я дремал, но, услышав шуршание бумажного пакета, открыл один глаз.

— Лучше? — спросил Уилл.

Я спустил ноги на пол и сел. По ощущениям, меня переехал грузовик, затем дал задний ход и переехал снова, но обезболивающее немного ослабило стук в голове.

Я потер затылок.

— Есть Gatorade?

Уилл протянул бутылку вместе с бананом.

Двадцать минут спустя мне все еще не хотелось разговаривать, но ко мне хотя бывернулись силы. Уилл доел сэндвич с копченой грудинкой, скинул ботинки и положил ноги на угол кофейного столика.

— Что происходит, дружище?

Я вздохнул.

— Я видел Аарона Дженсена.

— И...

— И с ним была Элоиза. — Я тупо пялился в пол, чтобы не встречаться взглядом с Уиллом. — Она глухая.

— Но в остальном с ней все хорошо?

Я пожал плечами.

— У нее ортопедические скобы на ногах, и ее... — Я не мог заставить себя назвать Аарона ее отцом даже спустя три года. — Аарон общался с ней жестами.

Уилл переварил информацию.

— Так. Ты знал, что есть вероятность, что у нее могут быть нарушения слуха и некоторые проблемы с развитием. Это тяжело, но это не значит, что она не сможет жить полноценной жизнью.

Я закрыл глаза и вспомнил мою малышку в тележке для покупок. Ее лицо так часто посещало мои мысли, что даже алкоголь не помогал.

— Она копия Амелии.

Уилл долго молчал.

— Тебе нужно пресечь это дерьмо в зародыше, прежде чем испортишь отношения с Эви.

Я поднял на него взгляд.

Уилл закрыл глаза.

— Черт. Ты уже это сделал.

— Черт возьми, я виноват, что Элоиза такая. — Я покачал головой. — Даже не уверен, так ли ее теперь зовут.

— В чем же ты виноват?

— Во всем. Из-за моего выбора умерла ее мать, а сама Элоиза родилась преждевременно. Если бы я просто позволил природе идти своим чередом...

Уилл скривился.

— Что ты несешь?

— Помнишь, я принимал все медицинские решения за Амелию и ребенка.

— Да, и?

— У нее начались схватки из-за лекарства, которое я одобрил.

— Лекарство, которое сначала одобрила целая команда докторов. Ты умный парень, но не врач. Не говоря уже о том, что нет доказательств, что именно лекарство вызвало преждевременные роды. Организм Амелии начал сдавать задолго до этого. — Он покачал головой. — Всякое бывает. У женщин, не попавших в авиакатастрофы, начинаются преждевременные роды, и у них рождаются дети с гораздо большими проблемами. В жизни есть вещи, которое мы не можем контролировать…

Уилл что-то говорил, но я был слишком отвлечен воспоминаниями. От одного, в частности, было труднее всего изолироваться. День, когда узнал, что моя дочь — не моя. Я покинул больницу, чтобы утопить печали в водке, а когда вернулся, больничная койка Амелии была пуста.

— Я не попрощался с ней. — Слезы покатились по щекам.

— Что значит, не попрощался? Я был на улице, когда... — Он резко остановился. — Черт. Ты же не Элоизу имеешь в виду? Ты говоришь об Амелии. Дело не только в ребенке.

Несколько минут мы оба молчали. В конце концов, Уилл убрал ноги со столика и оперся локтями о колени.

— Ты любишь Эви?

Я вытер слезы и кивнул.

— Да.

— Тогда разберись, как оставить прошлое в прошлом и жить дальше.

Я думал, что начал жить дальше... пока не увидел милое личико Элоизы.

— Как, черт возьми, мне это сделать теперь?

— Во-первых, не позволяй прошлому разрушать твое будущее. Я не психоаналитик, но думаю, что первый шаг – это выпустить всех демонов наружу. Прошло три года, и это первый раз, когда ты даешь волю эмоциям. Ты вернулся на работу, как ни в чем не бывало, сразу после смерти Амелии. Ты не можешь просто вычеркнуть людей из сердца. — Он коснулся левой стороны своей груди. — Ты должен принять, остается рана, и позволить ей со временем затянутся. Человек, по-настоящему любящий тебя, излечит твое сердце.

Глава 31

Меррик

Три года назад

Моя маленькая девочка родилась пять дней назад, и сегодня впервые ее разрешили взять из инкубатора. Последний час я с ней на руках сидел в кресле-качалке и смотрел, смотрел. Оторвал взгляд, только когда меня окликнули.

— Мистер Кроуфорд?

В дверях стояла медсестра отделения интенсивной терапии и какая-то незнакомая женщина в обычном, не врачебном, костюме.

— Нужно вернуть Элоизу в инкубатор, — сказала медсестра, подходя ко мне. — Пока не пройдет желтушка новорожденных, важно, чтобы она проводила время под люминесцентными лампами.

Кивнув, я поцеловал дочку в лоб. Она была крошечной, такой чертовски крошечной.

Медсестра положила малышку обратно в инкубатор, тепло улыбнулась и указала на женщину в дверях.

— Миссис Уолтерс хотела поговорить с вами. Она штатный юрист больницы.

Я до сих пор не подписал отказ от реанимации Амелии в случае клинической смерти, и они прислали тяжелую артиллерию?

Можно мне потом еще подержать дочку?

— Разумеется. — Медсестра посмотрела на часы. — Сейчас три. Может, в семь?

— Хорошо, спасибо.

Адвокат ждала меня в коридоре.

— Здравствуйте, мистер Кроуфорд. Я Нина Уолтерс из юридического отдела больницы. Можем мы присесть и поговорить пару минут?

Я оглянулся на инкубатор, где мирно спала дочь.

— Конечно.

Мы прошли в пустую комнату ожидания.

— Лечащий врач вашей невесты рассказал обо всем, что произошло за последние месяцы. Я рада, что у Элоизы все хорошо.

Я кивнул и добавил:

— За исключением слуха: в среднее ухо попали околоплодные воды, но доктора говорят, что такое бывает и может пройти само по себе.

Также врачи не гарантировали, что Элоиз не будет отставать в развитии. Но моя девочка, родившаяся раньше срока на два с половиной месяца, была настоящим бойцом.

Мисс Уолтерс глубоко вдохнула.

— Вы через многое прошли, и мне неприятно добавлять новые хлопоты, но сегодня больница получила постановление суда.

— Потому что я не подписал отказ от реанимации? Кто обратился в суд? Амелия не разговаривала с матерью уже очень давно.

Женщина покачала головой и протянула документы в голубой папке.

— Суд обязал больницу взять образец ДНК у Элоизы для проведения теста на отцовство. Заявитель Аарон Дженсен.

*********

На следующий день я сидел у кровати Амелии, когда монитор вдруг «сошел с ума»: линии начали беспорядочно прыгать, но при этом Амелия не пошевелила даже пальцем. Медсестра, вбежав в палату и бросив взгляд на монитор, крикнула в коридор, где находился сестринский пост:

— Код Синий! Нужен реанимационный набор!

Спустя полминуты в палате появился передвижной дефибриллятор и реанимационная бригада из шести человек. Врач слушал сердце Амелии, в то время как медсестра считала пульс на запястье.

— Мистер Кроуфорд, не могли бы вы выйти, пожалуйста?

Я отступил к стене, чтобы освободить им место для работы.

— Я никуда не уйду, но мешаться под ногами не буду.

Они были слишком заняты, чтобы спорить: зигзагообразная линия сердечного ритма на мониторе стала прямой.

Все дальнейшее напоминало сцену из сериала.

Врач включил дефибриллятор, велел всем убрать руки от пациента, прижал электроды к груди Амелии и скомандовал:

— Разряд.

Тело Амелии подпрыгнуло, но тут же вернулось в прежнее неподвижное состояние.

Все уставились на монитор.

Ничего.

Еще один разряд.

По-прежнему ничего.

Медсестра ввела что-то Амелии в вену, снова пощупала пульс и, покачав головой, хмуро посмотрела на доктора.

— Пробуем, — ответил врач и покрутил ручки на аппарате.

В этот раз тело Амелии подпрыгнуло еще выше.

Монитор запищал и на прямой линии появились волны.

Плечи у доктора заметно расслабились.

— Почему это произошло? — спросил я.

Он убрал электроды к передвижному дефибриллятору, который медсестры вкатили из палаты.

— Может быть несколько причин. Тромб, электролитные нарушения или, возможно, от истощения тело не справляется. Последние пару месяцев были тяжелыми для ее организма, включая недавнее кесарево сечение.

— Тромб? Из-за лекарства, которое ей дали? Меня предупреждали, что это рискованно, когда просили разрешения на его применение.

Врач поднял руки.

— Давайте не будем забегать вперед. Мы пока не знаем, был ли это тромб. И даже если так, у пациентов, которые месяцами находятся в коме, высок риск возникновения тромбов.

Я потер лоб.

— С ней все будет хорошо?

Врач посмотрел на монитор.

— Состояние стабилизировалось. Но лучше решать проблемы по мере поступления. Для начала предлагаю провести нескольких тестов, чтобы понять, с чем имеем дело.

Я кивнул и шумно выдохнул.

— Хорошо.

*********

На следующее утро я навестил Элоизу в отделении интенсивной терапии для новорожденных, немного подержал ее на руках, и сразу вернулся к Амелии. Я провел здесь всю ночь, боясь уходить домой, чтобы не случилось чего-нибудь еще. Монитор показывал, что сердцебиение нормальное, поэтому я присел у кровати и на минуту закрыл глаза.

В открытую дверь постучала женщина.

— Здравствуйте, мистер Кроуфорд. — Она улыбнулась. — Я Кейт Эгерт. Из социальной службы больницы. Мы встречались, когда мисс Эванс только привезли сюда.

Я кивнул, хотя едва ее помнил, и встал.

— Да, точно. Рад встречи.

Она нерешительно переступила с ноги на ногу.

— Можете выйти на минутку?

Когда персонал больницы и врачи не хотели говорить при Амелии, это был плохой знак.

Я вышел в коридор.

— Мистер Кроуфорд, возможно, нам будет удобнее в комнате ожидания?

Я оглянулся на Амелию и покачал головой.

— Поговорим здесь. У нее выдалась не лучшая ночь.

— О, конечно. Как скажете. — Она глубоко вздохнула и достала сложенный листок бумаги. — Простите, что взваливаю это на вас сейчас… Пришли результаты теста на отцовство.

Я замер.

Она посмотрела мне в глаза.

— Согласно тесту, вы не отец Элоизы.

Глава 32

Меррик

Я приходил сюда третий день подряд и стоял на другой стороне улицы.

Это уже напоминало привычку: просыпаться ни свет ни заря с жутким похмельем, проглотить две таблетки обезболивающего с галлоном минералки, принять душ, нацепить бейсболку, темные очки, спуститься по лестнице и выскользнуть через служебный вход, чтобы не столкнуться с кем-нибудь из офиса. Затем отправиться пешком на 19-ю улицу и стоять в пропахшей мочой подворотне, издали наблюдая за человеком, которого ненавидел. При этом я даже не знал точно, что высматривал.

Распорядок дня Аарона, как успел понять, не отличался разнообразием. Около двадцати минут назад он ушел вместе с Элоизой, и, значит, если ничего не измениться, скоро вернется. Я оказался прав. Он появился минут десять спустя, но не вошел в дом, а уставился через улицу... прямо на меня, затем быстро перешел дорогу.

«Черт!»

Я ежедневно пробегал по пять миль и мог бы в прямом смысле избежать встречи, но ноги отказывались двигаться, даже когда Аарон подошел и спокойно спросил:

— Так и будешь стоять здесь, или поговорим?

Я выдержал его взгляд, и он наверняка увидел ненависть в моем.

— Может, я пришел убить тебя?

Он пожал плечами.

— Неправда. Хочешь подняться?

Я не знал, какого черта здесь делаю, но, тем не менее, кивнул.

В лифте я был натянут, как струна, и не спешил заходить в квартиру, когда Аарон открыл дверь, но в конце концов последовал за ним в кухню.

— Кофе или виски?

— Виски.

Аарон достал из шкафчика бутылку со стаканами.

Я подошел к холодильнику, где на магнитах висели рисунки. Сильнее всего меня заинтересовал один. Это были кружочки и палочки, но в них угадывались человечки. Первый — маленький розовый кружочек, рядом с ним — огромный голубой, а нам ними «летал» третий, тоже розовый, в окружении темно-синих черточек.

Аарон протянул мне стакан и указал на рисунок.

— Она знает, что мама на небесах, а небеса наверху, поэтому и нарисовала ее рядом с облаками.

Я кивнул.

Справа была фотография Амелии. Она сидела в кресле пилота небольшого самолета и улыбалась.

Я залпом выпил виски и вернул стакан Аарону. Он наполнил его без лишних слов.

— Присядем?

Мы сели за стол.

— Ты пришел, чтобы подраться или поговорить? — спросил Аарон.

— Не знаю.

— Что ж, я заслужил удар по морде. Так что давай, если от этого станет легче.

Мгновение мы пристально смотрели друг на друга.

— Как долго это продолжалось?

Аарон поставил стакан.

— Около шести месяцев.

— Почему она не порвала со мной?

— Потому что любила. Однажды я поставил ей ультиматум: я или ты. Она ответила, что выберет тебя. Что для нее всегда будешь только ты.

Я помолчал.

— Тогда почему? Зачем она… связалась с тобой?

— Этот вопрос я задавал себе много раз. Как и тот, зачем связался с ней?Знал же, что она помолвлена, но… Я был эгоистом. Но не Амелия. Тут дело в другом. Думаю, она хотела, чтобы ты узнал, что она тебе изменяет.

Я поморщился.

— Зачем?

— Чтобы ты бросил ее. Тогда бы она разбила тебе сердце раньше, чем ты ей.

Для большинства людей это не имело смысла, но Аарон хорошо узнал Амелию. Его предположение походило на правду, хоть и разозлило меня.

— Элоиза... с ней все хорошо?

Лицо у Аарона просветлело.

— С ней все в порядке. Такими темпами через несколько лет она будет умнее меня.

Я улыбнулся впервые за неделю.

— А ее слух?

— Она полностью глухая. Это обычное явление у недоношенных детей.

— А ноги?

— Говоря медицинским языком, у нее саблевидные ноги, а если проще — ноги колесом. Док говорит, что через пару месяцев уже можно будет снять скобы. В остальном она совершенно здорова. Маленькая для своего возраста, но это еще одна распространенная проблема недоношенных. Полагаю, Элоиза останется низенькой, как и ее мать.

Я не был готов к этому разговору, не знал, что еще сказать, и просто кивнул.

— Слушай, я правда сожалею, что так все произошло, — продолжил Аарон. — Ты тогда сильно переживал за Амелию, а потом еще и о Элоизе узнал. Вряд ли тебе это интересно, но все же скажу, что я выучил свой урок. В тех редких случаях, когда хожу на свидания, я бегу прочь, если узнаю, что женщина несвободна.

Аарон проводил меня до двери. Я помахал ему на прощание и пошел к лифту.

— Меррик?

Я обернулся.

— Хочешь увидеться с Элоизой? Познакомиться?

Я не знал, справлюсь ли с этим, но оценил предложение.

— Давай позже отвечу?

Аарон улыбнулся.

— Конечно. Ты точно знаешь, где меня найти.

Глава 33

Эви

— Не думала, что ты придешь. Сегодня же твой последний день, верно?

Колетт кивнула.

— У меня смешанные чувства по этому поводу, и было бы неплохо поговорить с кем-то, чтобы в них разобраться. У меня сейчас мало друзей, и они не из тех, с кем делятся переживаниями.

— Хорошо, что пришла. — Я указала на блюдо с печеньем на столике. — Пожалуйста, угощайся. У меня было настроение что-нибудь испечь, но я переборщила. Если придется забирать их домой, то обязательно все съем.

Колетт улыбнулась, взяла печенье, откусила кусочек и оглядела кабинет.

— Я устроилась в Crawford Investments сразу после окончания колледжа, и последние три года не могла дождаться, когда наступит этот день, но теперь не чувствую ни облегчения, ни счастья.

— Что же ты чувствуешь?

— В основном, грусть. Может, немного сожаления.

— Сожалеешь, что уходишь?

Она покачала головой.

— Это больше связано с Мерриком.

Жаль, нельзя было сказать, как я ее понимаю, открыть бутылочку вина и поделиться переживаниями. Как профессионал, я обязана держать собственные чувства под замком.

— Расскажи, о чем именно сожалеешь.

— Много о чем. Кое-что вообще бессмысленно.

— Например?

Колетт опустила взгляд.

— Почему-то в последнее время я много думаю о тех временах, когда мы с Мерриком дружили. Вчетвером: я, мой тогдашний парень, он и Амелия, мы часто ходили на двойные свидания. Я знала, что Амелия ему изменяет, но вела себя так, словно все нормально. Не знаю, почему эти воспоминания продолжают всплывать в памяти спустя столько времени.

— Зачастую беспокойство вызывает не сам факт, что мы знали чью-то тайну, а то, что никому о ней не рассказали.

— Наверное.

— Ты сказала, что в последнее время думала об этом. А раньше?

— Раньше меня нисколько не смущало, что я знала о романе подруги и никому не говорила. Вероятно, это характеризует меня не с лучшей стороны, но что есть, то есть.

— Возможно, какое-то событие натолкнуло тебя на эти мысли?

— В принципе, нет. Если только… Меррик изменился.

— Как?

— Примерно месяц назад я вдруг заметила, что он больше улыбается на встречах и громче смеется. Он выглядел счастливым, и это значило, что все годы после смерти Амелии он был несчастлив. Он страдал.

Я нахмурилась

— Тебе казалось, он не страдал?

Она пожала плечами.

— Не знаю. Я винила его в ее смерти. Но, возможно, мне просто нужно было кого-то обвинять.

— Почему именно его?

— Меррик узнал об измене, когда Амелию привезли в больницу после аварии. Он был ее доверенным лицом, и должен был решать, какие лекарства и процедуры ей назначат.

«О, Боже!»

Колетт заметила мою реакцию и кивнула.

— Да. Это жесть.

После такого было трудно не думать о Меррике, но не он был моим пациентом, так что я сосредоточилась на том, чтобы помочь Колетт разобраться в ее чувствах.

—Похоже, в тебе говорит чувство вины. Как думаешь, почему сейчас? Потому что уходишь?

Колетт смущенно улыбнулась.

— Ну, я забираю с собой нескольких клиентов. Это против соглашения о неконкуренции, и точно не понравится Меррику, но он ничего не скажет и не сделает. Потому что не только я винила его в смерти Амелии.

— Что ты имеешь в виду?

— Он винит себя в сто раз больше, чем я.

*********

Был вечер пятницы, но мне не хотелось идти домой. Я все думала о Меррике, и даже впервые за неделю поднялась на этаж трейдеров, чтобы хоть мельком его увидеть. Меррика нигде не было. Но это и к лучшему. Я чувствовала себя уязвимой, и последнее, в чем нуждалась — повод оправдать его поступок, и вселить в себя надежду, что все может наладиться.

Стояла прекрасная погода, поэтому я решила доехать на автобусе до пляжа в Бруклине. Я бродила по берегу, собирая морское стекло и обходя острые осколки, которые океан еще не успел забрать. Но даже в моем «счастливом месте» сегодня было по-другому.

Я присела на большой валун, чтобы полюбоваться закатом. Небо окрасилось в пурпурный и розовый. Я закрыла глаза, прислушиваясь к тихому позвякиванию, которое издавали стекла ударяясь друг о друга. Оно становилось громче, и я открыла глаза, чтобы проверить, не поднялись ли волны. Но оказалось, что звенели не стеклышки, а связка ключей в руках мужчины, которого здесь просто не могло быть.

Я моргнула, прогоняя морок, но он не исчез.

Сердце зачастило.

— Меррик? Что ты здесь делаешь?

— Пришел поискать счастливое стеклышко.

— Ты знал, что я здесь?

Он покачал головой.

— Я приходил сюда каждый вечер последние несколько дней.

— Но... почему?

Он грустно улыбнулся.

— На этом валуне хватит места для двоих?

— Конечно. — Я подвинулась.

Я боялась поверить, но в душе все же зажглась искра надежды.

Меррик сел рядом и уставился на закат. Я воспользовалась возможностью рассмотреть его поближе. За несколько недель он словно постарел на много лет.

Я злилась на Меррика, ужасно злилась, но, похоже, ему нужен был друг. Вытащив из кармана счастливое оранжевое стеклышко, я протянула ему.

— Потри его. Похоже, тебе это нужно.

Он скользнул взглядом по моему лицу и покачал головой.

— Я ужасно обращался с тобой последние две недели, а ты предлагаешь то, чем дорожишь.

Я пожала плечами.

— Мне оно счастья не принесло. Может, тебе повезет больше.

Меррик накрыл мою ладонь и долго смотрел на наши руки.

— В день аварии я узнал, что у Амелии был роман, и что она на четвертом месяце. Я понимал, что, возможно, она беременна не от меня, но… — Он покачал головой. — Я убедил себя, что ребенок мой. Что это моя дочь. И полюбил ее, хоть ни разу не видел. Я читал ей каждый вечер, пел свои любимые песни и даже рассказывал истории о нас с Амелией. Медсестры выдали мне стетоскоп, потому что я постоянно забирал их, чтобы слушать ее сердцебиение. — Меррик сглотнул. — В конце концов, любовь к ребенку вытеснила из сердца злость на ее мать.

Не имело значения, что Меррик разбил мне сердце, я сцепила наши пальцы в замок, зажав стеклышко между ладоней.

— За следующие несколько месяцев мне пришлось принять множество трудных медицинских решений. Чем больше проходило времени, тем больше жизнь Амелии подвергалась риску. Но Элоиза нуждалась в матери: она не выжила бы, если бы родилась слишком рано.

— Ты один принимал все решения?

— Амелия не поддерживала отношения с родителями, и близких друзей у нее практически не было. — Он вздохнул. — Ее состояние ухудшалось. Образовались тромбы. Риск был, как для Амелии, так и для Элоизы, и я согласился попробовать новый препарат. Из-за этого на двадцать девятой неделе беременности у Амелии начались преждевременные роды. Элоизу сразу поместили в инкубатор, но состояние Амелии ухудшалось. Ни одно из лекарств не помогало.

Меррик замолчал, а когда заговорил, его голос был хриплым.

— Тем временем парень, с которым спала Амелия, через суд добился, чтобы в больнице провели тест на отцовство. Через несколько дней после того, как у Элоизы взяли образец ДНК, у Амелии остановилось сердце. Врачи с большим трудом вернули ее, а на следующее утро мне сообщили, что Элоиза… — Слезы потекли по лицу Меррика, и я тоже начала всхлипывать.— Прошло три года, а я все еще не могу заставить себя сказать, что я не ее отец.

Боль в его взгляде пронзила меня насквозь. Я вытерла его слезы.

— Все в порядке. Тебе не обязательно это говорить.

Ему потребовалась минута, чтобы взять себя в руки и продолжить:

— Когда мне рассказали об Элоизе, я ушел из больницы, зашел в ближайший бар и напился в стельку. Когда вернулся, палата Амелии была пуста.

Я охнула.

— О, боже. Она...

Меррик кивнул.

— Совершенно одна. Амелия умерла в одиночестве. В тот день я потерял их обеих.

У меня в голове не укладывалось, через что ему пришлось пройти. После нескольких месяцев мучительной борьбы, все вокруг рухнуло в один момент.

Он глубоко вздохнул.

— На днях я ходил повидаться с Аароном.

— Серьезно?

— На самом деле он ничего. Предложил мне познакомиться с Элоизой поближе.

— И? Ты согласился?

— Сказал, что мне нужно подумать. Но, наверное, соглашусь. Я любил Элоизу, и чувствовал себя так, словно потерял дочь. Понимаю, что прошлого не вернешь, но мне важно, чтобы Элоиза так или иначе была в моей жизни.

— Я не знаю, что сказать.

— Тебе и не нужно. Это я должен говорить. Я сбежал, когда ты только открыла мнесердце, и этому нет оправдания. До нашей встречи я думал, что подвел черту под прошлым и двинулся дальше, но на самом деле я просто отключил часть сердца, отвечающую за эмоции. Влюбленность в тебя снова ее оживила, и когда мы столкнулись с Элоизой, все вернулось. Моей инстинктивной реакцией было отключить все эмоции, потому что именно так поступил в прошлый раз.

Я несколько раз моргнула, прокручивая в голове его слова.

— Ты влюблен в меня?

Меррик обхватил ладонями мои щеки и заглянул в глаза.

— В тот самый день, когда ты прервала собеседование и выскочила из моего кабинета, я понял, что пропал. Но я был трусом, и отчаянно сопротивлялся. Тщетно. — Он притянул меня ближе, так что наши носы почти соприкасались. — Я так влюблен в тебя, что это пугает до чертиков. И это не просто желание или страсть. Ты нужна мне, Эви.

Я снова заплакала. На этот раз от счастья.

— Я тоже люблю тебя.

— Прости, что причинил тебе боль. Если дашь шанс, обещаю потратить следующие…э-э… лет десять, чтобы загладить вину.

Я рассмеялась, вытирая слезы.

— Только десять?

Он улыбнулся.

— Посмотрим, как они пройдут, а там поговорим.

*********

Почти всю ночь мы с Мерриков воссоединялись в прямом и переносном смысле. На следующее утро я проснулась без четверти одиннадцать и с радостью бы провела весь день в постели, если бы не встреча через пару часов.

Меррик все еще спал, поэтому я попыталась осторожно высвободиться из его объятий, но как только поставила ногу на пол, он обхватил меня за талию и притянул обратно.

Я вскрикнула от удивления.

— Я пыталась не разбудить тебя.

Меррик опустил мою руку себе между ног.

— Я уже пробудился, милая.

Верно подмечено.

Я слегка сжала твердый член.

— Эта штуковина, возможно, неисправна. Прошлой ночью он пробуждался раза четыре.

— Я покажу, насколько он неисправен. — Меррик наклонился, чтобы поцеловать меня, но я остановила его.

— Хорошо, но только быстро. У меня встреча в двенадцать, а еще нужно собраться.

Он надулся.

— Отмени ее.

— Я бы очень хотела, честное слово. Но лучше сделать это и забыть, как страшный сон. — Я посмотрела Меррику в глаза. — Я обедаю с Кристианом.

Он застыл.

— Что-что?

— Это не то, что ты подумал. Кристиан согласился отозвать иск, если выслушаю его за ужином. Я согласилась с условием, что это будет не ужин, а обед. Поверь, я не хочу туда идти, но и взваливать на себя расходы по судебному процессу, в котором вынуждена защищаться от идиотских обвинений, я тоже не желаю.

— К черту это. Я оплачу твои судебные издержки.

— Это очень мило с твоей стороны. Но я не могу это одобрить.

— Тогда я иду с тобой.

Я покачала головой.

— Кристиан может счесть это нарушением сделки и отказаться отозвать иск.

Меррик нахмурился.

— Мне это не нравится

— Я чувствовала бы то же самое, окажись ты на моем месте. — Я погладила его по щеке. — Обещаю все возместить, когда вернусь.

— Во сколько ты уходишь?

— Мы встречаемся в закусочной в центре города в двенадцать. Выйти надо за полчаса.

Меррик взял с прикроватной тумбочки телефон.

— Напишу своему водителю. Он отвезет тебя, подождет и привезет обратно.

— В этом нет необходимости.

Он проигнорировал меня и продолжил печатать, а, закончив, отложил телефон.

— Я велел ему приехать в одиннадцать сорок пять. Сегодня суббота, дороги более-менее свободны. Плюс, мне нужен час, чтобы помочь тебе подготовиться.

Я выгнула бровь.

— Хочешь высушить волосы феном и сделать мне макияж?

— Нет. Я пропитаю тебя запахам секса и своей спермой. Она будет внутри тебя, пока обедаешь с этим мудаком.

Я усмехнулась.

— Это так по-собственнически.

— Угу.

Меррик прижался к моим губам, и вскоре я забыла обо всем на свете.

— Хочу кончить в тебя, а не в презерватив. Можно?

Сглотнув, я кивнула.

— Я принимаю таблетки.

Меррик провел костяшками пальцев по моей щеке.

— Я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю.

Он зарылся лицом в мои волосы, потерся носом о шею, пососал местечко, где пульсировала жилка, и прошептал:

— Хочу заранее извиниться. Зная, что из нашей постели ты отправишься прямиком на встречу с другим мужчиной, мне надо трахнуть тебя быстро и жестко.

Мне понравилось, как это прозвучало. Широко раздвинув ноги, я ухмыльнулась.

— За дело, командир.

Меррику не нужно было повторять дважды. Облизнув пальцы, он просунул их между нами, собираясь подготовить меня, но в этом не было необходимости: я была готова с тех пор, как он произнес: «Хочу кончить в тебя…». У Меррика глаза потемнели, когда понял, насколько я мокрая. Без дальнейших промедлений он проник в меня одним мощным толчком и замер, закрыв глаза. Выглядел он так, словно обрел нирвану. Потом он начал двигаться, как никогда раньше: почти полностью выходил из меня и врезался обратно.

— Черт, Эви. Я так заполню тебя, что сперма будет стекать по ногам, когда уйдешь. — Он посмотрел на меня и застонал: — Моя.

Я впилась в его спину ногтями.

— Сейчас… — Я даже не успела закончить предложение, как мое тело начало пульсировать. — О, боже.

Меррик еще ускорился, потом толкнулся как можно глубже и, рыкнув, кончил.

После этого мы долго томно целовались.

Меррик улыбнулся, убирая прядь волос с моего лица.

— Раз не позволяешь пойти с тобой, понесешь в себе мою частичку.

— Нам не нужно заниматься сексом для этого, — Я приложила руку к сердцу. — Ты уже здесь. А это значит, ты со мной, куда бы ни пошла.

Эпилог

Меррик

Год спустя

— Не знала, что тебя пугает турбулентность.

— О чем ты? — я поглядел через плечо, выезжая из аэропорта на шоссе.

— Во время полета ты был весь на нервах, — ответила Эви. — Сжимал подлокотники так, что белели костяшки пальцев.

Она думала, что меня беспокоила небольшая тряска? Я налетал, наверное, десятки тысяч миль, а однажды вообще проспал аварийную посадку. Тем не менее, я кивнул.

— Надеялся, ты не заметишь.

Эви усмехнулась.

— У тебя даже лоб вспотел.

Мы прилетели в Атланту на пикник по случаю грандиозного воссоединения всех родственных ветвей семьи. Он состоится через два дня, хотя Эви думала, что завтра. Она также думала, что сейчас мы едем к Китти.

Я прочистил горло.

— Китти обычно играет в карты до девяти. Я сказал ей, чтобы не прерывалась ради нас: в половине случаев рейсы все равно опаздывают. Раз уж есть время, не хочешь прокатиться до глэмпинга и проверить, как там дела?

У меня не было запасного плана, поэтому я рассчитывал, что Эви скажет «да».

— Было бы здорово. Только посмотрю в приложение, свободно ли там.

Дерьмо. Один домик на дереве был точно забронирован: мной, но на вымышленное имя. Я считал себя очень умным, но не подумал, что Эви захочет проверить бронь.

Она открыла сайт.

— Занято.

— Но ты же можешь просто проверить свою собственность, да?

— Лучше потом. Может, будет время на обратном пути.

Мне захотелось закричать от разочарования.

«Думай, тупица! Думай!»

Но из-за нервов голова не варила.

— Уверена?

Эви прищурилась.

—Ты не хочешь ехать к Китти, пока там ее карточные друзья, потому что в прошлый раз они обсуждали, как милая у тебя задница?

— Да! Точно! Ты меня поймала. Эти старушки выглядят как невинные овечки, но на самом деле они настоящие волки.

Эви хихикнула.

— Знаешь, для человека, любящего говорить скабрезности, ты иногда бываешь ханжой.

Остаток пути до глэмпинга я проехал, не проронив ни слова. Я годами заключал рискованные сделки на миллиарды долларов, но ни разу не чувствовал себя так, как сейчас. Бедные новички-трейдеры. Если они вот так нервничали, когда разговаривали со мной, то я точно мудак, и им лучше уволится.

«Надо, наверное, прислушаться к просьбам Эви, и быть с ними помягче».

— Ой, чуть не забыла! – воскликнула вдруг она. — Я купила билеты для Эбби и Элоизы на гастрольное шоу «Улицу Сезам». По три билета на разные даты. Шоу только через несколько месяцев, но Эбби уже не терпится. Думаю, Элоизе оно тоже понравится. С ней можем сходить мы, или, если захочешь, подаришь билеты ей на день рождения. Третий билет не пропадет: Аарон кого-нибудь пригласит.

Она знала Аарона и Элоизу, и пару раз приводила к ним в гости свою племянницу, дочку Грир, Эбби. Элоиза любила ее и обращалась как с куклой.

Что касается меня, то первые встречи с Элоизой мне было чертовски неловко: я все время искал в ней черты той малышки, которую когда-то считал своей. К счастью, со временем это прошло. У нас с Аароном даже завязалась своего рода дружба. Скажи кто-то раньше, что буду благодарен этому парню, я бы не поверил. Однако я был благодарен. Потому что не мог разлюбить ребенка, которого полюбил всем сердцем за те несколько месяцев, пока она еще не родилась.

— Ты хочешь пойти? — спросил я.

— Наверное. У мамы не было денег водить нас на шоу, и мне немного любопытно, что это такое.

— Хорошо. Идем втроем.

— Правда? — Эви распахнула глаза. — Ты пойдешь на «Улицу Сезам»?

Я пожал плечами.

— Вернувшись домой, я получу минет, так как сделал то, что ты хотела?

Она усмехнулась.

— Возможно.

— Тогда решено. К тому же, неважно, куда мы пойдем, если это сделает тебя и Элоизу счастливыми.

Взгляд у Эви смягчился.

— Твои слова — услада для слуха.

— Та часть о минете?

Она шлепнула меня.

Благодаря разговору я забыл о волнении, но оно вернулось десять минут спустя, когда оказались на дороге, ведущей к домикам.

Мы приехали, как раз когда на закате, и Эви восхищенно уставилась на небо.

— Посмотри на этот вид. Мы не смогли бы выбрать время лучше, даже если бы планировали.

Я чуть не рассмеялся, потому что на самом деле все это спланировал.

— Кажется, гости еще не заселились, — сказала она.

— Тогда давай поднимемся.

— А вдруг они сейчас придут?

— Скажем, что мы бригада уборщиков.

Эви улыбнулась.

— Даже без костюма за три тысячи долларов никто не примет тебя за уборщика.

— Почему?

— Ты выглядишь как босс. Мне будет неловко, если гости нас застанут.

Я вышел из машины, открыл дверцу и протянул Эви руку.

— Давай. Тебе же нравится риск. Помнишь, как сильно ты кончила, когда я пробовал тебя на офисном столе, не закрыв дверь? — Я погладил себя по макушке. — Я лишился половины волос из-за того, как сильно ты их тянула.

Эви взяла меня за руку.

— Хорошо, пойдем. Но предупреждаю: ты лишишься оставшейся половины, если повторишь что-нибудь подобное, когда поднимемся в домик.

У лестницы она снова огляделась, убеждаясь, что поблизости никого нет, и начала подниматься.

На Эви был сарафан, и вид, открывшийся мне, почти заставил забыть, для чего я ее сюда привез.

— Перестань пялиться на мою задницу, — зашипела она, не оборачиваясь.

Я усмехнулся.

— Ты восхищаешься одним видом, я — другим.

Оказавшись в домике, она сделала пару шагов и замерла.

— Тут шампанское охлаждается. Должно быть, гости уже приехали и просто пошли прогуляться. Темнеет, и они могут вернуться в любую секунду. Нам лучше уйти.

Эви повернулась к двери, но я ее удержал.

— Подожди минутку. Я хочу кое-что сказать.

— Скажешь в машине. Идем…

Я притянул ее ближе и поцеловал. Эви попыталась отстраниться, но через десять секунд сдалась.

Предполагалось, что поцелуй успокоит ее, но вышло так, что я сам начал возбуждаться, а это в мои планы не входило. Пока.

Я остановился, но Эви не отпустил.

— Просто дай мне минутку.

Она ошарашенно кивнула. Мне нравилось, что даже спустя столько времени я еще мог одним поцелуем «сбить ее с ног».

Поцеловав костяшки ее пальцев, я глубоко вздохнул и опустился на одно колено.

— Это место много для тебя, значит здесь ты чувствовала себя в безопасности, когда хотела сбежать от мира. Я не прятался в домике на дереве, но много лет желал сбежать от жизни… пока не появилась ты.

У Эви на глазах навернулись слезы.

— С того дня все изменилось. Мне снова захотелось жить, совершенствоваться, получать от жизни больше, чем деньги и власть. — Я вытащил коробочку с кольцом. — Я постоянно лазил в карман, проверяя на месте ли она, и боялся, ты решишь, что я втихаря мастурбирую.

Эви рассмеялась.

Я открыл коробочку. Внутри было кольцо с бриллиантом в четыре карата огранки «принцесса», а с боков оправы два камешка поменьше. Рядом с кольцом лежал оранжевый кусочек морского стекла. Эви хранила его в сумочке, и никуда без него не выходила.

Я достал стеклышко и протянул ей.

— Надеюсь, не возражаешь, что позаимствовал его. Мне нужна была каждая крупица удачи сегодня.

Эви поднесла стеклышко к своему сердцу.

— То, что я чувствую сейчас, во много раз превосходит то, что испытала двадцать лет назад, когда его нашла.

Я улыбнулся.

— Эви, я хочу просыпаться с тобой каждое утро и засыпать рядом каждую ночь. Хочу, чтобы ты была моей женой, и создать нашу собственную семью. Но больше всего я хочу стать тем, с кем ты чувствуешь себя в безопасности. Чтобы от невзгод и проблем ты могла укрыться в моих объятиях, а не в домике на дереве. — Я глубоко вздохнул. — Ты выйдешь за меня замуж?

Слезы потекли по ее лицу. Она обняла меня за шею и поцеловала.

— Да! Да!

У меня бешено заколотилось сердце, когда приник к ее губам в поцелуе. Когда он закончился, мы оба тяжело дышали. Я надел кольцо на палец Эви.

— Камешки поменьше из помолвочных колец наших бабушек. Они были символами их истинной любви, а теперь нашей. Китти с радостью отдала свой, а Грир помогла найти кольцо твоей бабушки.

— О, Меррик, это так много значит для меня. — Она вытянула руку, глядя на кольцо. — Оно просто потрясающее.

— Тогда, я сделал правильный выбор. Потому что оно идеально подходит женщине, которая его носит.