Проект «Альфа К-2»

Глава I Последний сбор

Распахнулась дверь, и на пороге выросла высокая, стройная фигура вождя повстанцев.

— Заговор? — воскликнул он, выхватывая атомный пистолет. — Заговор против свободы? — Глаза молодого вождя грозно сверкнули гневом. — Тридцать секунд на размышления. И если гнусный изменник, ваш предводитель, не будет выдан, я дезинтегрирую всю живую материю, находящуюся в этом зале… Раз, два…

С воплями страха собравшиеся выпихнули на середину дрожащего Валера Шусто.

— А, старый знакомый, — улыбнувшись одними губами, произнес вождь. Отойдите в сторону, люди. Ибо, клянусь черным небом космоса, наша сегодняшняя встреча — последняя.

С силой нажал он на гашетку страшного оружия. Тонкий луч испепеляющей энергии вылетел из пистолета. Валер Шусто задымился…

— Молчанов, ты опять не слушаешь? Ну конечно, тебе не интересны «мелкие» дела отряда. Как всегда, мечтаешь о подвигах…

Чудесная картина, нарисованная воображением, съежилась и завяла, как лопнувший воздушный шарик. Перед глазами снова класс, вторая парта. Хорошо, что у окна. Уроки кончились, но председатель совета отряда Валерка Шустов сказал, что будет сбор. И вот уже тридцать минут тридцать учеников 6 «а» класса слушали нуднейшее повествование своего председателя о каких-то забытых всеми обязательствах, о том, что не сделано за год и что сделалось само собой.

Виктор Молчанов вздохнул и отвернулся к окну. На улице светило солнце. За пыльными стеклами класса в голых кустах акации изо всех сил орали воробьи. Плевать им, воробьям, было на невыполненные обязательства 6 «а» класса и на справедливый гнев председателя совета отряда… «Еще хорошо, — думал Виктор, у нас в классе Валерка в начальстве ходит, а была бы девчонка…»

Он подумал о том, почему это так случилось, что все командные пионерские должности постепенно во всей школе перешли к девчонкам, а мальчишки, большинство, вроде и не пионеры совсем.

— Ирка, — он толкнул локтем соседку, — Ирка, а что означает слово «ПИОНЕР», ты знаешь?..

Девочка кивнула. Не отрывая взгляда от задачи по алгебре, она проворно слазила в портфель и вынула записную книжечку;

— На, посмотри сам, там где-то записано.

Вот то, что ему нужно… Рамкой обведено:

ПИОНЕР — человек, одним из первых проникающий в новую, неисследованную область.

…Интересно!..

Валерка Шустов перешел к фактическим данным своего доклада: сколько проведено сборов, сколько заслушано отчетов, сколько собрано металлолома, сколько макулатуры, сколько… сколько… сколько…

Витька думал, глядя на книжечку: «Как бухгалтерский отчет читает…»

В этот момент в речи председателя снова прозвучала его фамилия. Виктор еще успел додумать мысль до конца, прежде чем включился во внешний мир. А мысль эта состояла вот в чем: «Кто же настоящий пионер? Космонавт — пионер космоса. Водолаз, шахтер, геолог. Вот целинники были пионерами. Тимур и его команда. Красные следопыты. Пионером быть интересно тогда, когда у каждого дело по душе, а не всем — одно и то же…»

Именно на этом месте цепь раздумий Витьки Молчанова прервалась. И как раз вовремя. Валерка говорил, глядя на него в упор:

— Между прочим, Молчанову следовало бы знать, что обязательства по сбору макулатуры класс не выполнил, можно сказать, именно из-за него! Из-за него и Вервина. Тоже, друзья называются, а как долг свой перед…

Виктор через плечо оглянулся на приятеля. Никола и ухом не вел. Он сидел через три парты на той же колонке и сосредоточенно играл в «крестики-нолики» со своим соседом. Витька зажмурился. Перед глазами вспыхнули и поплыли разноцветные круги, сквозь которые черными стрелами летели ядовитые слова председателя.

«Дезинтегрировать — разложить на мельчайшие частички, может, даже не атомы». Надо спросить у Николы… Он снова приоткрыл глаз и с надеждой покосился направо. Может, партию в «морской бой», хоть с Иркой?.. Опоздал. Прилежная Ира Пуговкина — отличница, которую посадили рядом с ним «для влияния», тщательно переписывала задание по алгебре в домашнюю тетрадь.

— Молчанов, может быть, ты скажешь нам все-таки, собираетесь вы с Вервиным выполнять свое обязательство по макулатуре? Весь класс ждет твоего ответа…

«Вот ведь привязался. Как репей… Класс ждет…» — Виктор еще раз покрутил головой. На последней парте, выпрямившись, сидела Ольга Ивановна. Поджав губы, она смотрела на него строгими темными глазами.

Час спустя, получив «боевое задание», два приятеля отправились его выполнять. По пути запасливый Никола стянул у восьмиклассников здоровенный мешок.

— Складывать будем, — кратко пояснил он другу.

Кто не знает, как происходит сбор макулатуры. С этажа на этаж, из одной парадной в другую. И всюду одно и то же: «Извините, пожалуйста, нет ли у вас ненужной бумаги, старых книг, газет или журналов. Мы поможем вам и все это унесем».

Но не так-то легко набить мешок бумажным хламом в конце учебного года. У всех пионеров кампания по выполнению этой задачи проходит в одно и то же время. Приходится изворачиваться.

Тактика была творением Николы. Войдя во двор очередного дома, он задирал голову и внимательно профессиональным взглядом осматривал этажи. Если окна чистые, приходилось начинать обход подъездов. Но если…

— Витька, смотри. Ремонт!

На третьем этаже два окна основательно заляпаны побелкой.

— Вижу, не слепой. Пошли!..

Дверь открыл высокий парень в джинсах, измазанных штукатуркой. Он не удивился.

— А-а-а, свободные охотники. Десять килограммов макулатуры на алтарь славы родимой школы?

— Восемнадцать, — буркнул Никола. Он был начисто лишен чувства юмора и воспринимал все слишком буквально.

— Что «восемнадцать»? — не понял парень.

Виктор вежливо пояснил:

— Он хочет сказать: восемнадцать килограммов. Ну, на «алтарь».

— Но, но, джентльмены! Жадность украшает, конечно. Но нельзя же все сразу. — И, переходя на деловой тон, парень добавляет: — Нет, восемнадцати не обещаю, но двенадцать — с гарантией.

Глаза Николы сверкнули. Он подтолкнул Виктора локтем. Удача! Вслед за парнем ребята вошли в свежеоклеенную комнату, на полу которой лежала груда сорванных обоев и старых газет в потеках известки и мела. Вся эта груда прикрывала солидную кучу мусора: штукатурки, кирпичного щебня от старой печки и прочего хлама. Парень царственно протянул руку.

— Десять ведер штукатурки во двор, и сокровища старика Кидда — ваши.

Не сговариваясь, мальчишки дружно повернули к выходу.

— Зря, ковбои. Пожалеете. Во-первых, конец года. Мертвый сезон. А во-вторых, обои — высший класс: тяжеленные, с клеем, со штукатуркой. Килограммов пятнадцать верных.

Он прекрасно представлял себе мальчишечью психологию и бил наверняка. Первым сдался Никола. Он молча повернулся и, нагнувшись, стал набивать мусором ведро. За ним возвратился Виктор. Парень деятельно помогал. Угольным совком подбирал штукатурку, насыпал в ведра; балагурил. Потом, похлопав ребят по спинам, проводил до лестницы.

— Счастливо, флибустьеры!

Внизу, на площадке первого этажа, возле самых дверей жилконторы Виктор поскользнулся и едва не вывалил содержимое своего ведра на площадку. Он принялся было собирать рассыпанное и вдруг выпрямился. На двери жилконторы висела табличка. Обыкновенная.

И эта обыкновенная табличка породила великолепную идею.

Жилконтора № 34 часы приема граждан:

Управхоз — 11.00–12.30.

Гл. инженер — 13.30–13.00.

Паспортистка — 9.00–11.00 и 18.00–19.30.

Виктор повернулся. За его спиной, держа обеими руками нагруженное доверху ведро, стоял Никола. За спиной Николы — пустая лестница. Было около четырех часов. Время, когда рабочий люд только начинает поглядывать на циферблаты, а хозяйки полным ходом колдуют у газовых плит, подгоняя обед. Все заняты. Витька подмигнул. Никола понял… Тихо-тихо высыпал свое ведро у порога жилконторы и подождал товарища.

Следующий рейс прошел не менее успешно. Куча росла. Третья пара ведер, четвертая и пятая опорожнены с тем же успехом. Парень в джинсах аккуратно увязал обои в один пакет и спрятал в мешок.

— Прошу, кабальерос. Заработанное всегда лучше поданного из милости. Грядите с миром…

Его глаза смеялись.

— Вообще-то нехорошо. Как ты думаешь, влетит ему? А?

Никола тащил мешок не оглядываясь. Ему были чужды сомнения.

— Ничего, пускай не эксплуатирует маленьких. Тоже, акула капитализма нашлась.

Теперь они ходили на промысел по одиночке. Оставляли мешок во дворе, скрыв его от бдительных дворничьих глаз, и ныряли в подъезды. После долгого блуждания в недрах большого серого дома, когда Никола начал уже сердиться, Виктору повезло. Он вышел улыбаясь, гордо прижимая к груди громадную кипу пожелтевших газет, старых журналов и просто исписанной бумаги.

— Видел? Килограммов пять…

— А ты бы еще подольше ходил.

— Да, думаешь, легко было? Все нет, нет, а потом… — Он тщательно уминал добычу в мешок, раскрытый Николой. — Потом мне дверь такая «правильная» девочка открывает, вроде Гюль нашей пополам с Валеркой: «Мальчик, — говорит, нам самим собирать нужно. Конечно, у нас лентяев нет и мы уже выполнили норму. Но я коплю на будущий год». Видал жилу? Ну, я хотел ей за «лентяев» дать…

Витька заторопился, заметив, что при этих словах Никола нахмурился.

— Да нет, ты не подумай, ясно — девчонка. Я потому сразу и решил на дипломатию перейти. Вежливо так говорю, даже кланяюсь: «Извините, дескать, сударыня, не по адресу попал. У таких „запасливых“ снега зимой не выпросишь. Зато на сборе, наверное, больше всех кричите: „Мы, мы помогать друг другу обязаны“.» И поворачиваюсь, вроде уходить. Она, конечно: «Стой, — говорит, это почему ты так считаешь, что снега?.. А ну подожди». Я, понятно, жду, я не гордый. И вот она притаскивает две кипы. Одна приготовлена совсем, даже перевязана. А другую, видать, только что нагребла. «Вот, — говорит, — бери все, мне ни капельки не жалко». Ну я, конечно, взял… Здорово, а?..

— Трепло ты, Витька. Любишь поговорить.

Виктор надулся. Он считал, что такой подвиг заслуживал похвалы, но дождаться этого от Николы…

— Ладно, в общем-то, ты, конечно, молодец. Смотри, какой мешок теперь тяжелый.

Ох и хитрый парень этот Никола! Сам молчит, а сам хитрый, как змий. Повеселевшие ребята бегали теперь по этажам уже больше из спортивного интереса. План был наверняка выполнен. И, как всегда бывает в таких случаях, начали сыпаться удачи. В том же доме, в другом только подъезде, они без особого труда «раскололи» чью-то бабушку на великолепную коробку из-под телевизора. А потом добрая женщина с ребенком надавала им массу мелких, смятых, исписанных бумажек. В квартире «профессора», так Никола назвал высокого старика с седыми усами, удалось подцепить сетку с бумажным мусором, приготовленную для дворника.

Умяв трофеи, Никола с размаху сел на мешок, похожий на горб пообедавшего верблюда.

— Знаешь, хватит. Всего не соберешь.

— Но ведь еще есть место?

— Ну и что, а в наш дом зайти надо?

Но в собственном доме бумаги не оказалось. Тогда возле старого каретника Никола поймал кота. И для веса его тоже сунули в просторный мешок. Но кот попался вредный. Он не хотел тихо служить делу славы шестого «а» и орал, как пароходная сирена. Старуха Иванихина, хозяйка кота, жившая на первом этаже, вылетела как метеор.

— Это что еще за…

Впрочем, эта история к сути повествования не относится. Кота пришлось освободить. А когда, записав в толстую тетрадь домовых происшествий фамилии и пообещав вызвать родителей, управхоз отпустил мальчишек, времени оставалось только на то, чтобы прямым ходом бежать в школу.

В классе на полу грудой лежала макулатура. Вокруг нее прыгал голодный и потому злющий председатель совета отряда Валерка Шустов с записной книжечкой в руках. Завидев приятелей, он закричал:

— Ну конечно, я так и знал! Молчанов с Вервиным самые последние. Хорошо, что хоть вообще пришли, а то я без обеда до завтрашнего дня мог бы, наверное, ждать.

— Ну и не помер бы, — буркнул Никола, проталкивая пузатый мешок в двери класса.

— Ого, это столько насобирали? — К Валерке вернулось хорошее настроение. — Ну, давайте перевязывайте в кипы и — свободны.

Перевязывать, снова возиться с пыльной и грязной бумагой… Витька попытался увильнуть.

— А ты сам не можешь, что ли? Мы собрали, а ты перевязывай.

— А то, что мне еще завхозу дяде Васе все сдавать — не считается? Да?..

Спор грозил затянуться. Никола взял мешок за углы и, поднатужась, вытряхнул бумажный ворох в общую кучу.

— Давай веревки.

Надо сказать, что если поиски и сбор макулатуры еще могут представлять собой какой-то интерес, то сортировка и перевязывание старой бумаги в кипы к любознательности не располагают. И вы можете себе представить, как удивился Виктор, когда, откинув к стенке очередной пакет, увидел Николу, неподвижно стоящим на четвереньках и внимательно читающим что-то среди принесенного мусора.

— Ты чего нашел?

— Тс-с-с! — Никола страшно завертел глазами и, прижав грязный палец к губам, стал запихивать какой-то мусор под рубаху. — Тихо!

Но предупреждение опоздало. Подскочил Шустов.

— Ты чего прячешь, Вервин?

— Ничего.

Валерка заколебался. Если Вервин что-то сунул за пазуху, значит, нашел стоящее. И это интересное он вытащил из классной макулатуры. Но что принадлежало классу, то, по твердому убеждению Валерки Шустова, принадлежало в первую очередь ему. Однако у Вервина не отнимешь, особенно когда рядом Молчанов. А рядом они были всегда. И вдруг краем уха он услышал в коридоре твердые шаги Ольги Ивановны.

— А ну, стой!

Валерка дернул школьную гимнастерку Вервина вверх, и, пока Витька прицеливался, в какое место поудобнее лягнуть председателя, из-за Николиной пазухи, как стая бабочек-капустниц, полетели в разные стороны листки.

— Держи!..

Трое мальчишек одновременно бросились ловить разлетающуюся бумагу. Когда классный руководитель шестого «а» Ольга Ивановна открыла дверь, глазам ее представилась удивительная картина. Верхом на председателе совета отряда Шустове сидел Молчанов и что было силы дубасил Валерия кулаками. Председатель же норовил дотянуться до молчановской ноги, чтобы ее укусить. В то же время он свободной рукой подгребал к себе макулатуру и время от времени старательно запихивал пригоршни мусора за пазуху. Тут же в ворохе разбросанной бумаги ползал серьезный Вервин.

— Эт-то что такое?

Живая пирамида распалась. Молчанов, этот неуравновешенный Мальчик, принялся с деловым видом чистить колени. Красный и взъерошенный Шустов опустил глаза. А Вервин ответил:

— Ничего, Ольга Ивановна. Мы сейчас приберем.

— А почему драка?

— Не было никакой драки, — ответил Виктор, прикрывая расцветающий под глазом фонарь. — Мы… играли.

Ольга Ивановна была опытным преподавателем.

— Шустов, что здесь произошло?

Валерка поднял голову. На мгновение его взгляд встретился с Николиным.

«Ну что, неужели продашь? Неужели возьмешь сейчас да так все и расскажешь учительнице. И про бумаги… Их, конечно, придется отдать. И тайна, только что возникшая, погибнет для всех…» Может быть, Никола думал и не совсем такими словами. Но смысл его взгляда Валерка понял правильно. И, опустив глаза в пол, он повторил следом за Витькой:

— Мы… играли…

Глава II Синяя папка

— Вперед! — вскричал д'Артаньян, выхватывая шпагу. — За мной, храбрые мушкетеры! — И он пронзил своим верным оружием удирающего гвардейца кардинала…

— Опять, Витька, кота тиранишь? — голос бдительной Иванихиной прервал дуэль. Рыжий кот с противным вяканьем исчез в открытой форточке. — Ну, погоди, погоди. Ужо я сама надеру тебе уши. Не стану и отца ждать.

…Два длинных и один короткий. Звонковый шифр, означающий, что идет свой. Дверь, щелкнув замком, распахнулась. Еще в начале учебного года Никола приспособил мощное реле, подаренное Витькиным отцом, к входной двери своей квартиры. Теперь, услышав звонок, он прямо в комнате нажимал кнопку — и замок открывался.

— Простая схемка, — скромно говорил он в ответ на похвалы знакомых.

— Ну и что? — Виктор шагнул с порога.

Никола сидел за обеденным столом. Рядом с кастрюлей лежала толстая пачка мятых листов бумаги.

Никола призывно замахал руками:

— Дверь…

Виктор послушно закрыл. Все-таки не дома.

— Ну, чего?

— Здорово!

— Чего «здорово»?

— Непонятно.

— Чего «непонятно»?

Никола молча ткнул пальцем в лежащую перед ним синюю папку с ворохом бумаг. Виктор разозлился.

— Да чего ты, в самом деле, не можешь, что ли, по-человечески объяснить?

Тогда Никола просто придвинул приятелю всю папку, показал рукой на стул, а сам ушел в кухню разогревать суп. По всему было видно, что он еще не обедал. Виктор собрал исписанные листы и пересел к окну, чтобы на всякий случай иметь алиби. Алиби предназначалось для мамы. И было реальной необходимостью. Нина Павловна, так звали Витькину маму, должна была каждую минуту иметь абсолютно надежную информацию о местонахождении сына. «Так будет продолжаться до тех пор, — голосом твердым, как железное дерево, сказала она, — пока мы не уедем на дачу».

Жили ребята в одном доме, окна в окна. Только Виктор на втором этаже, а Никола — на четвертом.

У Виктора всегда кто-нибудь был дома. Мама его не работала. Да и отец слушатель военной академии — тоже частенько приходил среди дня.

У Николы дом был, как правило, пуст. Отца Николы Виктор не знал. А мать Варвара Федоровна, врач-биолог — много времени проводила в институте, где она работала в какой-то «хитрой» лаборатории.

Поэтому здесь, на четвертом этаже, мальчишки и проворачивали все свои дела.

Материалы и документы, посвященные созданию международной организации по снаряжению «Первой звездной…»

«Гм… Первой звездной — это что-то космическое. А что значит „Альфа“ да еще К-2?»

— Никола, а Никола… Что это за проект?.. Здесь что, чертежи и расчеты?

Копаться в технических описаниях у него не было ни малейшего желания. Потому что, в отличие от приятеля, к технике Виктор был абсолютно равнодушен.

— Нет, там расчетов нет. Там телеграммы какие-то, документы… — Голос Николы доносился из кухни глуховато, прерываясь. Видимо, суп уже разогрелся. Да ты прочти сам-то, там немного. Не пожалеешь, чудак.

Виктор еще раз вздохнул и перевернул первую страницу.

Начальнику отдела

материально-технического

обеспечения Академии наук СССР

товарищу КОРОСТЫЛЕВУ Н. А.

ДОКЛАДНАЯ ЗАПИСКА

От Иванова П. Ф.,

заведующего Контрольным Постом

Связи АН СССР.

Контрольный Пост Связи — радиостанция, призванная обеспечивать связь с отдаленными экспедициями в экстренных случаях. Именно для этой цели круглосуточно в эфире существует канал экстренных сообщений, который не вправе занимать ни одна другая радиостанция. На КПС АН СССР введены круглосуточные дежурства молодых сотрудников академии. Однако за последние годы по каналу экстренных сообщений не была передана ни одна телеграмма. Начальники экспедиций предпочитают во всех случаях чрезвычайных происшествий разбираться на местах и докладывают в Академию наук лишь после ликвидации последствий, пользуясь обычными средствами связи. Более того, ряд новых работников просто не знают о существовании и роли КПС, что говорит о слабой воспитательной работе и негодном изучении инструкций молодежью.

Дежурные аспиранты и младшие научные сотрудники используют журнал приема и сдачи дежурств на КПС для посторонних записей. А во время ответственных дежурств предпочитают заниматься подготовкой к экзаменам или просто-напросто спать, вместо бдительного несения службы.

Результатом перечисленного выше и явилось то обстоятельство, что в ночь с 11 на 12 января дежурный аспирант кафедры астрофизики Владимир Смирных не смог принять экстренного сообщения.

В подтверждение существования порочной традиции к сему прилагаются страницы журнала приема и сдачи дежурств на КПС.

Ходатайствую о наложении административного взыскания на дежурного Владимира Смирных и привлечении к ответственности виновных в порче арматуры.

Зав. КПС (П. Иванов).

Журнал

приема и сдачи дежурства

по Контрольному Посту Связи

Академии наук СССР

Дата

Ф. И. О.

Примечание

1 января

Лозинский Эдуард Николаевич, аспирант, дежурство сдал

Никаких происшествий в новогоднюю ночь не случилось! А жаль! К сведению коллег: больше в праздники дежурить. не согласен. Хватит! Э. Л.

1 января

Н. Федоров — принял. Порядок. Дежурство сдал.

А ты, Эдик, хоть и аспирант, а шляпа. Дежурство в академии повторяется через четыре месяца. Ну-ка, напрягись, крошка! Посчитай, какой это будет день?.. 1 мая! Вот так-то. От судьбы не уйдешь…

2 января

Принял П. Шерстнев. Сдал.

Помещение и приборы в порядке. Аппаратура работает нормально. Проверена на связь с Казанью. Слышимость удовлетворительная. За время дежурства никаких происшествий не случилось.

3 января

Жуков принял. Сдал Жуков.

А у него в Казани девушка… Наверняка с нею болтал. Ребятишечки-аспирантики, не ходите сдавать Верблюдычу. Режет насмерть! Послезавтра иду экзаменоваться третий раз.

4 января

Принял Фомичев. Сдал Фомичев.

Правильно делает, что режет. Слишком ябедничать любишь.

5 января

Принял Сафонов. Сдал он же.

Без примечаний.

6 января

Иванов К.

Все в порядке.

7 января

Принял Гаранин. Сдал в порядке.

Эх, и спится же здесь!

8 января

Принял младший научный сотрудник Журавлев П. В. Дежурство сдано.

Прошу дежурных аспирантов посторонними записями страницы журнала не занимать!

9 января

Асп. Сергеева Г. дежурство приняла. И сдала тоже.

Сердитый журавлик-то! Почему бы это?..

10 января

Принял Китаев Виктор. Сдал.

Сердитому тов. Журавлеву — дудки. Ребята, лучше нет книжки, чем «Граф Монте-Кристо». Даже спать неохота.

11 января

Деж. принял асп. Смирных В.

В следующий раз возьми, «Мойдодыра». Спокойной ночи. Ложусь спать. 22 ч. 30 мин. по московскому времени.

Сирена! В 2 ч. 30 мин. срочный вызов по каналу экстренной связи…

Войти в связь не могу, потому что какой-то остряк из наушников вытащил мембраны.

Мембраны нашел в 2 ч. 47 мин.

Удалось принять лишь самый конец передачи:

…внеземные цивилизации существуют…

В 2 ч. 58 мин. поступила первая телеграмма.

ТЕЛЕГРАММА № 1

Принята по каналу экстренных сообщений

11 января сего года в 02 часа 48 минут по московскому времени.

АН СССР.

Борт самолета ЛА-834884.

Находясь над Ташкентом, принял на волне канала экстренных сообщений радиопередачу открытым текстом. Сигнал слабый, перебиваемый разрядами с высоким уровнем помех. Согласно приказу командира корабля дублирую текст. Пеленг передающей станции зафиксирован и равен 150°. Дублирую текст…

… —. -.. -. -.-.-. -.. -. -.-.-….. -…-

.-.. -.. -. … — .-…. -.-.-.. -. -. -.-….

…. -. -. -.-.. -.-… -. -.-. -. -.-.-.. —.. -.

-. -.. -. -.. -…-…………. -… —.-.-.

.-. -.. -. -.-.-.. -. -.

… - … — .-. -.. -.-.-.-. -. —.. -..-.-

.-.-.-.. — … — . -..-.- … -.. -.. -..

.-.-.-. -.-.. -. —. -….

.-. —.. —. -.-. -.-.. -.. -… -.. -.-…

….-.-… -.-..-..- ………….

Подтвердите прием. Бортрадист Валентин Фёдоров.

Подтверждение дано. Дежурный по КПС Владимир Смирных.

ТЕЛЕГРАММА № 2.

Принята по каналу обычной связи

в 03 ч. 27 мин. АН СССР.

Алма-Ата, Дворец пионеров, р/ст, УА 34 КАЦ.

На волне экстренных сообщений слабым сигналом принят текст для вас.

… —. -.. -. -.-.-. -.. -. -.-.-….. -…-

.-.. -.. -. … — .-…. -.-.-.. -. -. -.-….

…. -. -. -.-.. -.-… -. -.-. -. -.-.-.. —.. -.

-. -.. -. -.. -…-…………. -… —.-.-.

.-. -.. -. -.-.-.. -. -.

… - … — .-. -.. -.-.-.-. -. —.. -..-.-

.-.-.-.. — … — . -..-.- … -.. -.. -..

.-.-.-. -.-.. -. —. -….

.-. —.. —. -.-. -.-.. -.. -… -.. -.-…

….-.-… -.-..-..- ………….

Азимут передатчика 210°.

Прошу подтвердить прием. Дежурный по коллективной радиостанции Сергей Алтынов.

Прием подтвержден. Деж. по КПС АН В. Смирных.

— Стоп! — Никола положил руку на страницу. — Здесь телеграммы азбукой Морзе. Ты ее знаешь?

— Папа учил. Помнишь: ти-ти-та-та те-тя ка-тя. Какая это буква?

— Ю!

— Правильно, а вот это «я на гор-ку шла, я на гор-ку шла, ти-ти-та-та-та…»

— А это и не буква. Это цифра. Двойка, по-моему. Там еще была эта, как ее… «дай, дай за-ку-рить». Семерка.

— Вот я нашел «Ю» в телеграмме. Смотри…

Никола поднялся.

— Ну, раз «Ю» нашел, значит, все расшифровано. Ты еще хоть одну букву помнишь?

Но больше Виктор не помнил. Тогда Никола притащил огромный том энциклопедии, в котором был напечатан телеграфный код Морзе. И, пока Виктор расшифровывал текст, старательно переписал все знаки в чистую тетрадку с клеенчатой обложкой.

— Зачем?..

— Пригодится.

Выглядела его первая запись в тетрадке так:

Телеграфный код Морзе

А .— 

Б —... 

В .— — 

Г — —. 

Д —.. 

Е . 

Ж ...— 

3 — —.. 

И .. 

Й .— — — 

К —.— 

Л .—.. 

М — — 

Н —. 

О — — — 

П .— —. 

Р .—. 

С ... 

Т — 

У ..— 

Ф ..—. 

X .... 

Ц —.—. 

Ч — — —. 

Ш — — — — 

Щ — —.— 

Ы —.— — 

ЬЪ —..— 

Э ..—.. 

Ю .. — — 

Я .—.— 

Минут через десять текст был расшифрован. Виктор хотел прямо над значками кода надписать буквы, но Никола не позволил. И переписал его отдельно на бумажку.

— Мало ли что. Не наши бумаги.

— Слушай, Никола, а ты понимаешь, что если все это взаправду так, как написано, то здорово-то как, а? Понимаешь, связь. Первая в истории человечества…

— Чего здорово? А ты заметил, на чем текст оборван?

— На чем?

— А то, что самого главного здесь нет. Откуда сигналы? Так что рано радуешься. Давай дальше читай.

Дальше шли телеграммы, посланные разными людьми в адрес Академии наук, протоколы и докладные записки с заявлениями.

ТЕЛЕГРАММА № 3

Прием по каналу экстренных сообщений

в 05 часов 12 мин.

АН СССР, в совет по сейсмологии.

Сегодня в 4 часа 17 минут в районе горного Памира зарегистрирован сильный толчок, по характеру напоминающий поверхностный взрыв большой мощности (оценка в эквивалентах 50 Мт). Взрыв сопровождался значительными вторичными явлениями. Радиообсерватория Нур и Акме не выходит на связь. Точка эпицентра взрыва уточняется.

Дежурный по сейсмической станции А-34 Евг. Костров.

ТЕЛЕГРАММА № 4

АН СССР, отделение метеоритики.

Метеорный патруль № 7007 сообщает, что в ночь с 11 на 12 января между тремя и четырьмя часами отмечено появление крупного метеорита. Предположительное происхождение из Потока Геминид. Фотографии и результаты спектрального анализа обрабатываются. Точное место падения не зарегистрировано.

Деж. по метеорн. патрулю № 7007 В. Прохоров.

ПРОТОКОЛ № 03

ученого совета Академии наук СССР от 12. 01.

Присутствовали: список членов ученого совета

Академии представлен полностью.

Повестка дня:

а) Сообщение аспир. В. Смирных.

б) Информация проф. В. Белова.

в) Разное.

а) Аспирант третьего года обучения Владимир Смирных сообщил собравшимся, что, находясь на дежурстве на радиостанции Контрольного Поста Связи, в ночь с 11 на 12 января между двумя и тремя часами был разбужен сигналом срочного вызова. Пытаясь выйти на связь, обнаружил отсутствие мембран в наушниках. К тому времени, когда арматура была исправлена и прием налажен, сообщение оборвалось на словах «…внеземные цивилизации существ…» Больше в течение ночи повторения передачи не было. Однако вслед за указанным сообщением дежурный аспирант Смирных получил подтверждение о связи с борта самолета ЛА-834884, а также от любительской радиостанции алма-атинского Дворца пионеров (позывные УА-34-КАЦ). Оба подтверждения передали текст сообщения по каналу срочной связи. Однако текст принятых сообщений также обрывается и не содержит ни указания корреспондента, ни дополнительной информации по существу передачи.

б) Научный руководитель аспиранта профессор Белов заметил что если считать азимут и пеленг передающей радиостанции, зафиксированные самолетным бортрадистом и пионером Сергеем Алтыновым, правильными, то нетрудно установить, что передача велась из расположения высокогорной радиоастрономической обсерватории Нур и Акме, несущей в настоящее время международную вахту по программе проекта «Озма».

Примечание.

Подробности о первом этапе проекта «Озма» можно найти в научном отчете за 1960 год Национальной радиоастрономической обсерватории США, расположенной в Грин Бэнк.

Продолжая свое выступление, профессор Белов сказал:

— Вы все, конечно, помните, что неудача, постигшая проект «Озма», ничуть не обескуражила сторонников гипотезы Моррисона и Коккони. Мы решили расширить эксперимент. И наша обсерватория Нур и Акме первой подхватила вахту, начатую американцами. Вслед за нами в работу включились наши французские коллеги, австралийцы, англичане, немцы и японская обсерватория. Короче говоря, скоро сеть наблюдательных пунктов раскинулась по всей Земле. Мы выработали единое расписание. И хотя наблюдения связаны со значительной тратой средств (эксплуатация уникального оборудования, отвлечение научных работников и обслуживающего персонала и т. д.), при условии четкого соблюдения расписания вахт, они не являлись обременительным грузом для обсерваторий. Кроме того, нам удалось провести кое-какие любопытные работы, хотя основной результат выделение искусственных сигналов из общего фона космических радиошумов — до сего дня никем достигнут не был.

Год назад по соглашению между великими державами были запущены совместно радиоастрономические спутники, позволившие обсерваториям Северного полушария наблюдать звезды южного неба и наоборот. Таким образом, наш эксперимент принял глобальный характер. Правда, отсутствие реальных результатов не раз ставило его под угрозу срыва. Но благодаря самоотверженности научных работников всех стран работу удалось отстоять и довести до сего дня.

Вопрос проф. Розанова к выступающему. Считает ли профессор Белов принятое сообщение достаточно веским основанием для подтверждения гипотезы Моррисона и Коккони? И чем, по его мнению, вызван необычный сеанс связи с предполагаемыми инопланетными корреспондентами?

Ответ. До выяснения подробностей состоявшегося сеанса трудно утвердительно ответить на первый вопрос. Тем более, что обсерватория Нур и Акме на вызовы не отвечает. Но туда послана спасательная экспедиция из алма-атинского отделения Академии наук, и следует полагать, что в недалеком будущем подробности станут известны.

На второй вопрос легко ответить, связав описываемое событие с падением крупного метеорита. Не исключено и то, что передачи ведутся узким пучком, который случайно захватил Землю. Судить об этом с большой степенью вероятности можно будет, познакомившись с содержанием передачи.

Вопрос академика Шварца. Есть ли какие-либо указания на адрес внеземного корреспондента?

Ответ. Наблюдения велись потрем направлениям: Эпсилон Эридана, Эпсилон Индуса и Тау Кита. Ни одно из них преимуществ не имеет. Сказать, откуда были приняты сигналы, могут только сами участники эксперимента.

Профессор Леонтьев показал присутствующим небольшую статью, отчеркнутую карандашом на четырнадцатой странице газеты «Нью-Йорк Таймс» (вырезка из газеты приводится в протоколе рядом с переводом), и спросил, действительно ли советская делегация намерена выступить на конгрессе с конкретным конструктивным предложением?

Проф. Белов ответил, что этот вопрос в настоящее время согласовывается в Правительстве, так как выходит за научные рамки.

Ученый совет утвердил состав комиссии, которая должна провести расследование всех обстоятельств получения внеземной информации, выяснить адрес отправителей и по мере возможности расшифровать сигналы, если запись их найдется в обсерватории. Возглавить комиссию поручено проф. Белову.

Ученый Секретарь АН СССР Н. Мохова.

НЬЮ-ЙОРК ТАЙМС

11.01. вечерний выпуск

РУССКИЕ ОПЯТЬ ВПЕРЕДИ

Как сообщил сенатор Джон Хастингс, сегодня в 17.45 по вашингтонскому времени научные и политические круги США получили достоверную информацию о том, что вахта русских ученых по проекту «Озма» увенчалась успехом. Высокогорная обсерватория приняла сообщение внеземного происхождения. Сенатор Хастингс выразил надежду, что русские предадут широкой огласке содержание полученного сообщения. Обладание тайной инопланетной связи — слишком серьезное как научное, так и политическое преимущество, чтобы можно было его оставлять в одних руках. Это обстоятельство может повлечь серьезные политические осложнения. Однако есть предположение, что русские откроют свои карты на предстоящем Международном Конгрессе по космической связи, который через несколько дней откроется в Женеве. В заключение сенатор сказал, что Вашингтон сегодня же пошлет официальный запрос в Москву.

NEW YORK TIMES

11.01 EVENING NEWS

RUSSIANS ARE AGAIN AHEAD

According to the report of John Hastings, the senator, today at 17.45 (Washington Time) the scientific and political circles of the USA have got a reliable information that the watch group of the russian scientists (Project «Ozma») had been crowned with success. The mountain observatory has received signals of unearthly origin. Senator Hastings expressed his hope that the contents of the information received would be given publicity by Russians. The possesion of a secret of cosmic communication is too serious advantage, both scientific and political to be left at a disposal of one country. It may cause serious political complications. However, Russians are supposed to put their cards on the table at the International Congress on Cosmic Communication to be held in Geneva in a few days. In conclusion the senator said that Washington was immediately going to make an official inquiry from Moscow.

Виктор оторвался от чтения. Глаза его блестели. Он взглянул на приятеля, уписывающего борщ прямо из кастрюли.

— Слушай, это же здорово, а?..

Никола молча поднял кверху большой палец. Рот его был занят. Витька продолжал:

— Значит, это точно — передача с другой планеты?..

Никола кивнул утвердительно головой.

— И наши ее поймали? — после этого он вдруг без всякого перехода спросил: — А ты знаешь, что такое проект «Озма»?

Никола проглотил последнюю ложку, вытер рот и ответил:

— Знаю. Сейчас вымою посуду, расскажу.

Никола всегда бывал в курсе всевозможных научных и технических новостей. Третий год подряд его мама Варвара Федоровна выписывала целую кучу научно-популярных журналов. Витька даже удивлялся, когда его приятель успевает все читать. Сам он просматривал только фантастические рассказы и отделы юмора.

Но вот Никола вернулся с кухни.

— Понимаешь, ученые уже давно спорят, есть в космосе на других планетах жизнь или нет…

Виктор перебил.

— А чего спорить? Ясно, есть.

— Это ты так считаешь. А доказательств ни у кого нет. Только предположения. Вот потому-то ученые и торопятся найти эти доказательства. А это знаешь как трудно! До самой близкой к нам звезды даже свет летит больше четырех лет. А на современной ракете добираться — тысячи лет не хватит. Да у ближайшей звезды, может, и планет нету… И вот несколько лет назад два физика придумали такой опыт: что, если направить на какие-нибудь звезды с планетами радиотелескоп и послушать? Может, там разумные обитатели давно уже посылают нам свои сигналы по радио.

— А почему именно по радио?

— «Почему, почему», ну потому, что радио удобнее всего. Радиоволны летят тоже со скоростью света. Это самый быстрый способ.

— Вот здорово. Значит, мы сидим себе на Земле, спорим есть ли жизнь в космосе, а они давно уже посылают нам свои сигналы?

— Эту идею и высказывали Моррисон и Коккони. Физики, о которых говорится в протоколе.

— Подожди, Никола. А почему мы до сих пор не поймали такой передачи?

— Чудак, это же очень трудно. Ты, когда приемник настраиваешь, слышишь трески?

— Слышу.

— Помехи. Так это ты земные станции ловишь. А тут сигнал из другой Солнечной системы. Понимаешь?

— Ага.

— В общем, тут нужна специальная аппаратура. И один американский астроном Дрейк построил ее.

В 1960 году он выбрал направление на две близкие к нам звезды Эпсилон Эридана и Тау Кита. И включил приемник. Эти звезды похожи на наше Солнце, и астрономы считают, что именно около них вероятнее всего могут существовать планеты.

— Ну и что?

— Что — «что»? Ничего. Этот опыт и вообще всю работу Дрейка американцы и назвали Проект «Озма».

— Погоди, а чем он кончился-то? Приняли сигналы?

— Ишь ты прыткий какой. Тебе сразу: включил — и пожалуйста. Да?.. Нет, первый опыт не удался.

— Почему?

— Кто его знает. Может, направление выбрали неудачное, может, в этот момент инопланетники как раз молчали. А то еще аппаратура была слабая… Многое может быть… Тогда сразу решили, что надо построить более чувствительные приборы и продолжать вахту. И вот видишь…

Никола хлопнул ладонью по найденным запискам.

— Теперь только бы знать, откуда сигналы пришли. Ты давай дочитывай скорее, а потом думать будем. Но Виктор не торопился читать.

— Слушай, я что-то такое слыхал про это слово «Озма».

— Это я тебе рассказывал. Помнишь, книжку читали: «Волшебник Изумрудного города». Это американская сказка. Там все приключения происходят в таинственной и прекрасной стране Оз. По этому имени американцы и назвали свой проект… Ну, читан дальше.

И Виктор снова уткнулся в документы.

…ИЗ ДОНЕСЕНИЯ НАЧАЛЬНИКА СПАСАТЕЛЬНОЙ ЭКСПЕДИЦИИ

(алма-атинского отделения АН СССР)

Николая Корнеева.

12 января 19.. года, 6 часов 15 минут.

Вертолет санитарной авиации повис над небольшим плато, на котором раньше стояла высокогорная радиоастрономическая обсерватория. Вся группа по веревочной лестнице спустилась на площадку.

Первое впечатление: миллионы тонн снега покрыли все пространство. Лавина снесла постройки, уничтожила все, созданное руками человека.

Из трех радиотелескопов найден лишь один, в виде большой груды металлического лома, погребенного под снежным сугробом.

Никаких следов существования людей не обнаружено.

В трех километрах от здания станции (от бывшего здания) из-под снега извлечен смерзшийся ком бумаги, внешним видом напоминающий собой журнал наблюдений. Найденные остатки в спецконтейнере отправлены в техническую лабораторию.

Остатки исковерканных зеркал радиотелескопов технической ценности не представляют и ремонту не подлежат.

Расколки на площадке ручным способом вести невозможно.

Группа в полном составе возвратилась на базу.

Н. Корнеев.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Лаборатории криминалистики

технического отдела Научно-исследовательского института

Министерства охраны общественного порядка.

Техническая экспертиза бумаг, переданных на анализ в лабораторию 13 января, показала, что указанные бумаги действительно являются бывшим журналом наблюдений высокогорной радиоастрономической обсерватории Нур и Акме.

Журнал сильно пострадал. Текст, записанный чернилами, на страницах, подвергнутых действию воды (льда), прямому прочтению не доступен.

Путем повторного фотографирования в ультрафиолетовых и инфракрасных лучах часть текста восстановлена и прилагается к настоящему заключению (см. приложение на 2 (двух) страницах).

ПРИЛОЖЕНИЕ

Текст, восстановленный по журналу наблюдений высокогорной радиоастрономической обсерватории Нур и Акме.

22 часа 25 минут. Первая вахта окончена. Все по-прежнему. После сравнения результатов записей самописцев приходим к неутешительным выводам: либо искусственных радиосигналов в выбранном направлении не существует, либо у аппаратуры мала чувствительность. На лентах — одни шумы.

22 часа 40 минут. Колобов предлагает развернуть телескопы. Вести параллельный прием сразу по трем направлениям. Считает, что вероятность одновременного приема больше вероятности последовательного прослушивания (тоже мне открытие!!) Маликов не согласен: отход от задания. Я поддерживаю Колобова! Спорим!

23 часа 15 мин. Почти сутки спорим о возможности изменить условия эксперимента. Маликов настаивает на получении разрешения из академии. С указаниями на отсутствие чувства юмора не считается…

24 часа 00 мин. Ура! Наша взяла! Валька сдался! С сегодняшней ночи в течение одной вахты ежесуточно будем прослушивать все три направления:

(Ниже рисунок: радиотелескоп и три пляшущие фигурки. Подписи под фигурками неразборчивы. Прим. лаб. крим.)

0 час… Перенацеливание закончено. Согласно выработанной программе Большой радиотелескоп в течение этой вахты будет принимать с направления……………… (Значительная часть текста утеряна. Прим. лаб крим.) Средний телескоп капризничает. Перенацелить не удается. Оставляем для…… Контакт со внеземной обсерваторией будет поддерживать сам Колобов. Он привык…… этому инструменту………… Малый телескоп развернули в направлении на……… час. 05 мин. Резко возрос принимаемый сигнал на……… телескопе. Сигналы растут только на определенных фиксированных частотах… Такого еще не было! Неужели это… Валька первым обратил внимание на то, что принимаемые сигналы симметричны относительно центральной частоты 1426 мегагерц. По мере приближения к ней интервалы частот между соседними сигналами становятся все меньше… Сигналы словно приглашают настроиться на центральную частоту…… Зовут, зовут…

0… с 12 мин. Дали точную настройку. К выходу приемника Колобов подключил электронный анализатор… Странно… все сигналы пропали. Так бывает при приеме сигналов от метеорных следов…… Я предлагаю взять это направление опять всеми приборами. Валька, как всегда, сомневается.

0….15 мин. Резкий всплеск серии последовательно меняющихся сигналов. Нет! Это не могут быть просто шумы. Это определенно прием логически связанной информации………… Ура! Ура! Ура! получили первые результаты анализа. СТРЕЛА не подвела! Заключение категорическое: сигналы безусловно несут смысловую нагрузку. Они наверняка искусственного происхождения! Лихорадочно записываем все на магнитофонную ленту. Последовательность сигналов учащается.

0… 16 мин. Колобов посылает Вальку на радиостанцию, чтобы передать сообщение в Академию наук! Ай да мы! Ай да молодцы! Уловили-таки! Доказали! Неожиданно посветлело небо… Странно………………… Померкли даже звезды…… А все-таки они существуют… братья по разуму!..……… Свет за окном все усиливается. Передача окончилась. А может быть, ее убили помехи. В эфире одни трески………… Кажется, что ночью над нами вдруг взошло Солнце……… Огромной яркости звезда……… Нет не звезда… Это болид…… Взрыв!..…. У нас вырвало окна и двери…… Пленку с записью сиг……… в контейнер……

На этом текст обрывается. Остальная часть либо не была написана вообще, либо физически уничтожена в результате катастрофы.

Старший эксперт-криминалист

капитан Прокофьев В. П.

АКТ

Обследования площадки обсерватории Нур и Акме

технической комиссией сибирского отделения АН СССР

Радиоастрономическая обсерватория Нур и Акме, построенная в 19… году, являлась головным научным учреждением, входящим в сеть дальней космической радиосвязи. Обсерватория была оборудована двумя жилыми зданиями, помещением радиостанции, контрольным пунктом и двухэтажным зданием, в котором помещался комплекс лабораторий. Научные сооружения включали в себя, кроме перечисленных в секретном списке № 17/01, Большой радиотелескоп (пространственная решетка из диполей, размером 68 метров), средний инструмент, представляющий собой параболическую антенну (диаметр 43 метра) и малый телескоп — также параболическое зеркало — диаметром 27 метров.

Задачей обсерватории являлось изучение различных космических объектов согласно утвержденному плану АН.

С первого января обсерватория приняла вахту на прослушивание космоса с направлений Эпсилон Эридана, Тау Кита и Эпсилон Индуса. Сигнал с направления Эпсилона Индуса получался путем ретрансляции через внеземную обсерваторию «Обсервер-Ш», запущенную Америкой два года назад.

После обследования площадки, подвергшейся разрушительному действию снежной лавины, комиссия пришла к следующим выводам:

1. Низвержение лавины вызвано падением крупного метеорита в районе горного массива и связанным с этим падением землетрясением.

2. Все оборудование, а также здания обсерватории полностью разрушены и должны отстраиваться заново.

3. Все три инструмента до начала катастрофы были направлены на различные объекты (так показывает анализ остатков креплений телескопов и расположение станин).

4. Согласно данным технической экспертизы удалось установить следующее состояние аппаратуры:

а) Малый телескоп не мог быть направлен на t Cet, так как платформа поворота заклинена. По мнению экспертов, неисправность существовала до катастрофы.

б) Средний телескоп в течение предыдущего времени был повернут в направлении t Cet. Следует предположить, что то же направление сохранено при перенацеливании.

в) Большой телескоп нецелесообразно было ориентировать на «Обсервер-Ш» для приема сигналов с e Ind, так как Большой телескоп — инструмент, обладавший максимальной чувствительностью, — играл основную роль в исследованиях.

Таким образом, каждый инструмент имеет два равновероятных направления. Для определения истинного направления принятых сигналов нужны дополнительные данные: какой из телескопов принял сигналы.

Эти данные можно получить, если найти остатки ленты самописцев.

17 января…

Алма-Ата — Москва — Ленинград

Председатель комиссии (проф. Ников А.)

Члены комиссии (Разговоров Ф.)

(Портнов К.)

(Ландер Ф.)

ТЕЛЕГРАММА № 5

АН СССР. По каналу экстренных сообщений.

17 января охотники Т. Айталиев и М. Усубалиев нашли в долине реки Бартанга обмороженного человека.

Пострадавший находится без сознания. В бреду часто повторяет слова «Академия наук», «братья по разуму», «внеземные цивилизации». Оказав экстренную помощь, найденного отправили вертолетом в город Рушан в городскую больницу. Вещей и документов при найденном не обнаружено.

Начальник геологической партии В. Жильцов.

ТЕЛЕГРАММА № 6

АН СССР

г. Рушан, горбольница.

Привезенный больной опознан местными жителями. Это астроном В. С. Маликов — научный сотрудник высокогорной обсерватории Нур и Акме АН СССР. Тов. Маликов неоднократно приезжал в г. Рушан, где вел научно-просветительную работу среди населения.

В настоящее время больной Маликов В. С. находится в крайне тяжелом состоянии. В сознание не приходит. Все меры для спасения жизни пострадавшего принимаются.

Гл. врач горбольницы г. Рушан А. Куттубаева.

МЕДИЦИНСКАЯ СПРАВКА

Астроном Маликов В. С., доставленный в Рушанскую горбольницу 18.01 в состоянии чрезвычайного истощения и обморожения, скончался 18.01 в 23 часа 17 минут. Перед наступлением клинической смерти больной пришел в сознание и потребовал, чтобы представитель технической комиссии АН СССР показал ему акт и выводы. Когда указанный документ был прочитан, больной пришел в сильное возбуждение и, указывая рукой на бумагу с текстом акта технической комиссии, произнес с трудом фразу, из которой можно было понять следующее: «ИЗ ВСЕГО, ЧТО ЗДЕСЬ НАПИСАНО, ПРАВИЛЬНО ТОЛЬКО ЭТО. ОДНО ИЗ ВСЕГО». После этих слов больной снова потерял сознание, и через несколько минут Маликов В. С. скончался.

Гл. врач Рушанской горбольницы А. Куттубаева.

В КОМИССИЮ АКАДЕМИИ НАУК СССР

ЗАЯВЛЕНИЕ

от санитарки Рушанской горбольницы

Павловой М.

Разбирая одежду усопшего, нашла я в левом кармане брюк какой-то обрывок ленты с черточками. Каковой обрывок и прилагаю.

Мария Павлова, санитарка. 19.01…

ЗАКЛЮЧЕНИЕ ТЕХНИЧЕСКОЙ ЭКСПЕРТИЗЫ

Представленный обрывок ленты идентифицирован с лентой самописца большого радиотелескопа высокогорной радиоастрономической обсерватории Нур и Акме. Сигналы на ленте представляют собой периодически повторяющиеся выбросы, собранные в группы. Лента передана на расшифровку в вычислительный центр АН СССР.

Ст. эксперт инж. Владимирцев Т. П.

Председателю отделения метеоритики

АН СССР академику Рухлову Г. И.

ДОКЛАДНАЯ ЗАПИСКА

Экспедиция, прибывшая на место падения метеорита, обнаружила, что небесное тело, пробив атмосферу Земли, упало на берег высокогорного озера Каракель. В результате соприкосновения с водой (предположительно) произошел взрыв большой силы. Взрыв вызвал в соседних районах многочисленные лавины и оползни. В результате взрыва полностью уничтожено озеро. На его месте возник кратер в горах, диаметром шесть километров. Кратер мелкий. По краям воронки обнаружены глыбы льда неизвестного происхождения! Образцы льда отправлены в лабораторию АН.

В направлении взрывной волны замечено некоторое повышение радиации (возможно, за счет разрушения горных пород и обнажения жилы). Образцы пород также направлены на исследования. Работы в районе падения метеорита продолжаются.

Нач. экспедиции М. Зырянов.

Записи обрывались. Последний лист был смят и изорван. Педантичный Никола тут же подклеил его и выгладил утюгом.

Виктор некоторое время молчал, наблюдая за действиями товарища. Никола мог бы поклясться, что в этот миг в неугомонной молчановской голове наверняка одна за другой рождаются версии. Вервин знал, что, когда идеи переполнят приятеля, тот «взорвется». И ему останется только сортировать поток предложений, разбивая их на две группы: а) нелепые и б) допустимые. Наконец лицо Виктора приняло осмысленное выражение.

«Кажется, началось…» — подумал Никола и приготовился слушать.

— Никола, — Виктор поднял взволнованные глаза на приятеля, — а ты понимаешь, что это тайна? Ведь кто-то специально тщательно подобрал все эти бумаги и спрятал в старую макулатуру. А нам ее по ошибке отдали. Ты как, соображаешь — кто?

— Чего «кто»? Кто подобрал и спрятал или кто отдал?

— Давай сначала, кто отдал? Потому что доставать такие секретные сведения может только знаешь какой шпион? Сверхшпион — международного класса. До него не добраться. А если мы вспомним кто нам отдал бумаги, — это же ниточка.

Так. Это была версия номер один. Никола выставил контрпредложение:

— А, может, и не шпион? — Он никогда сразу не поддавался даже на самые заманчивые предположения. Вычитав где-то в книжке, что лозунгом естествоиспытателей древности было: «сомневайтесь», он решил твердо следовать этому правилу и ничего не принимать на веру. Как бы того ни хотелось.

Но Витьку было не остановить. Его воображение работало уже полным ходом.

— Ты что — «не шпион»! А кто станет хранить у себя дома секретные документы?.. Факт — шпион.

— А почему ты знаешь, что они секретные? Вон в американской газете целая статья…

— Это ничего не значит. Секретом часто бывают вещи, о которых все вроде бы всё знают.

— М-мда, — промычал Никола. Последний довод звучал убедительно. А Виктор продолжал:

— Давай лучше припоминать, у кого мы сначала были?

— Сначала — у парня в джинсах.

Мальчишки посмотрели друг на друга, и в глазах обоих запрыгали веселые чертики. Виктор опомнился первым.

— Ладно, кончай смеяться. Парень отпадает, у него одни обои были. Потом?

— Потом ты кипу старых газет притащил.

— А-а, «правильная девочка». Точно… Там еще журналы были… и бумага исписанная… Никола!.. — Виктор хлопнул приятеля по плечу.

— Чего?

— Никола, это она!

— Чего «она»? Шпион, что ли, она?

— Да ну тебя. Не шпионка, конечно, а вот папка синяя из ее кучи. Я тебе говорю.

— Брось. Откуда может быть у девчонки папка с секретными сведениями?

— А у кого же еще? Бабушка коробку из-под телевизора пожертвовала, женщина с ребенком и «профессор»… Конечно, этот старик — тип подозрительный. Так мы у него только сетку с мусором для дворника увели. Что же он — сам в мусор секретные документы закладывать стал? Хотя… Может, и он. А дворник — связной шпионского центра. Слушай, а ты не помнишь, в каком это доме было?.. И девчонка и профессор?..

Никола морщит лоб, задумывается. Дома, лестницы мелькают перед глазами, не останавливаясь. Много их они обежали в тот день.

— Нет.

— И я не помню…

— Что же делать?.. Придется искать, а?

Никола выпятил вперед нижнюю губу.

— А может, это и не секретные документы. Может, это просто… просто… он не договаривает. Так он всегда делает, когда начинает в чем-нибудь сомневаться. Виктор знает это. Знает и то, что нельзя давать волю Николиным сомнениям. Потому что уже много тщательно разработанных операций, построенных на блестящих гипотезах, не выдержали огня Николиных вопросов и сомнений и с треском провалились. И вот, чтобы не дать времени приятелю обдумать возражения, Виктор делает «ход конем».

— Да чего ты все сомневаешься и сомневаешься во всем? Просто даже неинтересно становится. Ты и себе-то, наверное, ни в чем не доверяешь. Как Гиммлер… мечтаешь по вечерам допросить самого себя.

Про подозрительность Гиммлера они вместе недавно прочитали в книжке.

Но Никола не поддается. Он просто задумчиво говорит:

— За Гиммлера можешь и схлопотать. — И продолжает думать. Впрочем, губа его почти вернулась на исходные позиции. Виктор видит это и кует железо, пока не остыло.

— Ты бы лучше подумал, куда остальные бумаги делись? Здесь же не все?

И тут Никола оживает окончательно.

— Правильно, я на этот счет тоже соображаю. Или мы их рассыпали — и они остались в общей куче. Или… — Он строго смотрит на товарища.

Витьке становится неудобно.

— Валерка, да? — почему-то шепотом спрашивает он. И ежится, когда Никола сдержанно кивает.

— Нашел время счеты сводить. Лучше бы бумаги помог тогда собрать, чем лупить Шустова.

Сейчас Николе кажется, что это Витька виноват во всех неудачах. Если бы не его характер, они уже были бы обладателями полного комплекта документов, и вопрос о том, что это такое, даже не стоял бы на повестке дня… А теперь…

Кроме того, «шпионская версия» приятеля ему явно не по вкусу. Несерьезно как-то.

Виктор понимает, что его предложение висит на волоске, и потому решает обидеться,

— Лупить, лупить… А я знал, что у тебя в бумагах? Ты мне сказал? Сам читал, а мне только палец к губам прикладывал…

Но Никола будто и не слышит.

— Нет. Со шпионом ты все равно загнул. Станет шпион к протоколу вырезку из своей же газеты прикладывать?.. Вот то-то. Меня другое смущает: как это я пропустил такое событие? Ты слыхал что-нибудь?

— Нет.

— А ведь это великое открытие! Об этом все газеты и журналы почище, чем о полете автоматической станции на Луну, трубить должны. А мы и не слыхали.

— Но ты же про Проект «Озма» знал?

— Да, но про самое начало. А тут уже продолжение, когда все страны почти подключились… Эх, еще бы несколько страниц — и все стало бы ясно.

— Значит, их надо найти!

— Конечно, не худо бы…

— Стоп, Никола! У меня идея! Нам необходимо разделиться. И пока я занимаюсь розыском пропавших страниц, ты копаешься в журналах, чтобы найти или подтверждение, или опровержение этим материалам. Если это серьезные секретные документы, может, даже государственной важности, их надо будет передать куда следует. Если же это просто так… Тогда…

А что тогда? Виктор замялся. Но тут ему на помощь пришел Никола.

— Тогда надо будет найти того, кому они принадлежат, и вернуть. Может, это ученый или писатель какой-нибудь…

— Правильно. Значит, я отвечаю за «сыскную часть», а ты за «научную». Идет?

— Идет!

Так в одночасье в Ленинграде родились две дружественные, хотя и конкурирующие, организации, преследующие общие цели. Одна из них

НАУЧНО-ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЙ

ИНСТИТУТ

БОЛЬШОГО КОСМОСА

возглавлялась почетным академиком всех наук Николаем Сергеевичем Вервиным (или короче: «профессором кислых щей Никсервером»).

И вторая

ЧАСТНОЕ СЫСКНОЕ БЮРО

ВЕЛИКОГО СЫЩИКА И

КРИМИНАЛИСТА

ВИКТОРА ПЕТРОВИЧА

МОЛЧАНОВА

(Секретный псевдоним «ВИКПЕТМОЛ»).

Никола, со свойственной ему педантичностью, тут же сел составлять в тетрадке план своей работы. А Виктор, взглянув в окно, по каким-то одному ему известным признакам точно определил, что пора домой. Лучше явиться самому, чем ждать, пока раздастся голос мамы. Он поднялся с места. И точно в ту же самую минуту со двора донеслось: «Ви-иктор! Домой!».

Долго в этот вечер сидел за столом Никола Вервин. Картина необычная. До конца учебного года — считанные дни. По всем предметам у Николы полное благополучие. Не то что у Витьки. А между тем перед ним разбросаны книги, толстая тетрадь в клеенчатом переплете, на которой через несколько дней появится надпись: «Школа астронавигаторов. Для служебного пользования». Пока этой надписи нет, но первые страницы тетради уже заполнены четким, разборчивым почерком Николы, с минимальным количеством орфографических ошибок. Это тоже немаловажное обстоятельство, потому что записи «академика всех наук Никсервера» должны играть в нашем повествовании слишком важную роль. Без них просто многое будет непонятно.

Итак, заглянем в тетрадь.

После азбуки Морзе и расшифрованного текста астрономической телеграммы, шел план:

1. Выяснить, какие опыты ставились за последние два года по осуществлению космической связи.

2. Выяснить, как относятся авторитетные ученые к вопросу о существовании разумной жизни вне Земли.

3. Выяснить доброкачественность и научную достоверность найденых документов.

Начал Никола с последнего пункта. Он аккуратно вклеил в тетрадку перерисованную из старого учебника географическую карту и нанес на ней линии азимута и пеленга. «Может, в указанной точке и гор-то нету. Какая же тогда может там быть высокогорная радио-астрономическая обсерватория?» — размышлял он. Но горы нашлись. Ответить же на остальные вопросы оказалось нелегко. Прежде всего потому, что не хватало знаний.

С этого вечера почти половина тетради была раз и навсегда отведена под «Словарь непонятных научных терминов». И, как мы увидим дальше, Никола подошел к составлению его солидно и без всякого легкомыслия.

СЛОВАРЬ НЕПОНЯТНЫХ ТЕРМИНОВ

1. Азимут — угол между двумя вертикальными плоскостями, которые можно построить на поверхности земли или на карте. Одна — плоскость меридиана Алма-Аты, а вторая плоскость должна проходить от точки наблюдения до Алма-Аты.

Азимутов бывает два: астрономический и геодезический. Астрономический отсчитывается от юга к западу, а геодезический — от севера к востоку. Я думаю, что алма-атинские пионеры пользовались астрономическим азимутом.

2. Астрономические константы. В любой науке необходимы какие-то постоянные величины для измерений. Эти величины носят название констант. На Земле мы привыкли к метру, килограмму и секунде. Но в космосе пользоваться ими просто нельзя. Например, кратчайший путь космического корабля от Земли до планеты Нептун — 4 344 200 000 000 метров — тринадцатизначное число. Это неудобно. Перейдем к километрам — 4 344 200 000 тоже не легче: десять знаков. Расстояния в космосе не чета земным. Значит, и мерить их следует своими космическими единицами.

Сначала астрономы ввели «астрономическую единицу» — среднее расстояние от Земли до Солнца: 149500000 км = 1 а. е. Это примерно «космический сантиметр». Тоже не очень-то подходящая мерка для просторов Вселенной. Нельзя ли побольше? Пожалуйста. Световой год — путь, который пролетает луч света за время, равное году своего путешествия. Получается:

Скорость света 300 000 километров в секунду,

в минуте — 60 секунд,

в часе — 60 минут,

в сутках — 24 часа,

а год состоит из 365,25 суток.

Если перемножить все эти цифры, получится расстояние, которое пролетает свет за год. Конечно, примерно:

300 000 X 60 X 24 X 365,25 = 9 460 800 000 000 километров.

Вот это путь — так путь! Не выговоришь. Но и его мало астрономам. Увеличили еще в три раза с лишним. Получился ПАРСЕК. Но чем дальше заглядывали во Вселенную глаза телескопов и радиотелескопов, тем все большие и большие расстояния требовались астрономам. Так вошел в обиход КИЛОПАРСЕК = 1 000 парсеков и даже МЕГАПАРСЕК = 1 000 000 парсеков. Но эти величины вообще невозможно себе представить…

То же случилось и с измерением масс. Например, как выглядит масса Солнца в граммах? 2 000 000 000 000 000 000 000 000 000 000. Ужасная цифра. А ведь Солнце обыкновенная средняя звездочка, каких множество. И тогда астрономы ввели единицу массы в одно Солнце, как одну из астрономических постоянных. Ее даже обозначать стали по-особенному, вот так: МО. Появились звезды в сто солнц — 100МО и в тысячу — 1000МО.

А как со временем? Конечно, в огромном мире звезд и созвездий наши земные мерки: часы, минуты и секунды — ничто. Счет времени во Вселенной идет на миллионы и миллиарды лет.

3. Вселенная

Пожалуй, точно ответить на вопрос «что это такое?» никто не сможет. Мир бесконечен. Нет у него ни начала, ни конца. Как же стали бы мы объяснять свой космический адрес разумному существу, встретившись с ним в глубинах космоса во время длительного путешествия? Мы живем на Земле. Это — третья по порядку планета, движущаяся вокруг Солнца со средней скоростью 29, 76 км/сек.

Солнце — центральное светило нашей планетной системы. Рядовая, ничем не выдающаяся одиночная звезда, расположившаяся на самой окраине огромного звездного архипелага. Астрономы называют наше Солнце желтым карликом класса G-2.

А вот весь огромный звездный архипелаг, составленный из сотен миллиардов звезд и туманностей, называется Галактикой и пишется с большой буквы. Галактика — это гигантский город. В центре, в ядре — молодые звезды расположены близко-близко друг к другу. Невероятные по силе магнитные бури, ливни космических частиц делают районы ядра совершенно недоступными. Там, в гигантских круговоротах материи, происходит таинственный процесс рождения новых звезд.

4. Галактики

Но наша Галактика — это еще далеко не весь мир. Телескопы Земли обнаружили больше миллиарда таких звездных архипелагов — галактик. В отличие от нашей, они пишутся с маленькой буквы. Каждая из них отделена от другой на сотни и сотни тысяч парсеков. Ближайшая к нам галактика находится в направлении созвездия Андромеды и кажется маленьким туманным пятнышком. И немудрено: расстояние до нее триста тысяч парсеков. Около миллиона лет летит ее свет к нашей планете.

Размеры нашей Галактики не выразишь в километрах. Примерно они составляют 15 килопарсек (около пятидесяти тысяч световых лет). В Галактике больше сотни миллиардов звезд. А сколько планет? Это и представить трудно. А сосчитать нельзя, потому что планеты маленькие и темные, их не видно. Все это огромное скопище материи вращается вокруг своего центра. Вообще надо привыкнуть к тому, что в мире все движется. Таков закон для материи. Неподвижность означает смерть.

Вокруг звездных архипелагов — бесконечные межзвездные просторы, заполненные космической пылью и разреженным газом — водородом.

А все галактики, которые только открыли люди, объединяются в одну общую систему — метагалактику. Границ этой метагалактики никто не знает. С каждым годом ученые и инженеры строят все более мощные радиотелескопы, которые дальше и дальше заглядывают в глубину Вселенной и все больше открывают новых звездных островов. Так что границы метагалактики с каждым годом расширяются.

Очень хочется узнать, что находится за метагалактикой и вообще, как понять такое слово, как бесконечность. Сколько я ни спрашивал, никто точного ответа не дает. И в книжках нигде тоже про бесконечность не написано. Так что на этот вопрос я сам себе пока не ответил.

Обидно становится, когда узнаешь, какое маленькое, просто ничтожное, место в мире занимает человек.

Нет, это я неправильно написал. Потому что мал человек, а сумел понять весь огромный мир. Значит, он не ничтожен, а велик!

5. Дублировать — повторять, делать в двух экземплярах, дважды.

6. Зеркало телескопа — металлическая чаша, которая собирает падающие на нее радиоволны в одну точку и усиливает их.

Вот как, например, выглядит современный гигант-радиотелескоп с радиозеркалом.

7. Контейнер — ящик для перевозки всяких грузов.

8. Метеорный патруль — это совсем не тот патруль, который ходит по ночным улицам, охраняя покой людей. Так в астрономии называется установка, состоящая из нескольких фотоаппаратов. Ее задача — фотографировать ночное небо в ожидании пролета метеорита. Целые цепочки из таких установок размещают в разных местах, когда хотят определить траектории метеоритов в атмосфере и моменты их появления.

9. Пеленг — направление. Отсчитывается по углу между меридианом и прямой линией, проходящей через наблюдателя и объект наблюдения.

10. Поток квадрантид — так называется мощный метеорный рой, с которым наша Земля встречается каждый год третьего января. Вообще в нашу атмосферу каждый день влетает множество камней и пылинок внеземного происхождения. По их траекториям, сфотографированным метеорным патрулем, астрономы определяют, к какому потоку, или рою, в пространстве они относятся. Главные потоки известны, и даты встречи с ними занесены в таблицу. Можно летом проверить.

Поток

Дата максимума

Описание метеорных следов

Квадрантиды (из созвездия Волопаса)

3 января

Желтоватые длинные следы

Лириды

21 апреля

Быстрые белые

Дельта Аквариды

28 июля

Желтые

Персеиды

12 августа

Быстрые белые

Дракониды

10 октября

Быстрые белые

Леониды

16 ноября

Быстрые зеленоватые

11. Сейсмология — наука, изучающая землетрясения.

12. Солнечная система. Раньше люди думали, что Земля — самое главное, середина мира. А оказалось — просто холодное небесное тело, которое, как на привязи, крутится вокруг центральной звезды. Кроме Земли, у нашего Солнца целое семейство таких же холодных небесных тел. Пока в системе нашей звезды Солнца — насчитывают девять планет:

1 Меркурий

2 Венера

3 Земля

4 Марс

5 Юпитер

6 Сатурн

7 Уран

8 Нептун

9 Плутон

А это условные знаки, которыми астрономы с давних пор обозначают планеты Солнечной системы.

Земля стоит на третьем месте. Это хорошо. Потому что, будь она на месте Меркурия, на поверхности выкипели бы все океаны и на растрескавшейся от жары почве остались бы только оловянные озера и свинцовые болота. Хорошо и то, что мы находимся не на последнем месте. На холодном Плутоне замерзают даже газы, а уж вода и подавно превратилась бы в вечный лед.

А почему «пока» девять планет? Потому, что есть предположение, что раньше между Марсом и Юпитером была еще одна планета — десятая — Фаэтон, которая развалилась на куски. Кроме того, некоторые ученые считают, что за орбитой Плутона может быть еще планета. Но это так далеко, что получить доказательства очень трудно.

13. Эквивалент — равноценное количество другого более знакомого материала или вещества. При взрывах атомных и водородных бомб сила оценивается таким количеством обыкновенной взрывчатки, которое дает такие же разрушения, как и испытываемая бомба. (50 мегатонн[1] — это значит, что метеорит, упавший на Землю, вызвал такой же толчок, как пятьдесят миллионов тонн взрывчатки одновременно.)

14. Эпицентр — место на поверхности Земли, которое находится как раз над очагом землетрясения или в точке взрыва.

Глава III Великий сыщик подает идею

Генерал снял очки и внимательно посмотрел утомленными глазами на адъютанта.

— Ничего не выйдет, капитан. Боюсь, что тут мы бессильны. Остается обратиться к единственному человеку, способному распутать это загадочное дело.

— Вы имеете в виду Викпетмола?

— Да. Псевдоним этого человека вряд ли говорит о многом. Но это самый блестящий детектив со времен легендарного Холмса. Кроме того, он неизменно удачлив.

— Товарищ генерал, я предполагал, что вы захотите его увидеть и пригласил прийти к восемнадцати. Думаю, что сейчас как раз он входит в вашу приемную.

В ту же секунду тяжелая дверь кабинета отворилась и на пороге показалась высокая, худощавая фигура человека, одетого в костюм самого современного покроя.

— Добрый вечер, генерал. Мне передали, что вы просили меня зайти.

— Здравствуйте, Виктор Петрович, — генерал с благодарностью взглянул на адъютанта и поднялся из-за стола, чтобы пожать руку вошедшему.

— Виктор Петрович, вы один, ваш опыт и неизменная удача могут спасти нас, выручить из весьма затруднительного обстоятельства. Дело касается государственной тайны.

В словах седого генерала звучало глубокое уважение к молодому, но исключительно талантливому специалисту по розыску. Тому, чей псевдоним Викпетмол — был хорошо известен разведчикам многих иностранных держав. Гениальный сыщик держал себя просто…

— Виктор!..

Великий сыщик вздрогнул, превращаясь в ученика 6 «а» класса. Голос мамы обладал в этом отношении буквально магическим свойством.

— Сколько раз еще повторять, чтобы вынес помойное ведро?

Виктор встал с дивана, на котором вот уже час, как гениальный детектив обдумывал запутаннейшие ходы сложного расследования по раскрытию тайны найденных документов. Как ни досадно, но листки, извлеченные из мусорной кучи, обрывались, так и не сообщив никаких подробностей, кроме самого факта. В руках ребят оказалась только завязка тайны, а ее продолжение… Продолжение либо осталось в груде макулатуры, либо (об этом даже не хотелось думать) в руках Валерки Шустова.

Виктор подхватил на кухне ведро и ринулся вниз, рассчитывая на обратном пути улизнуть к Николе. Но бдительный мамин голос оборвал его намерения:

— И не задерживаться, сейчас отец придет. Его зачем-то в домовую контору вызвали.

Вот так номер! Витька едва не сел на ведро. В домоуправление? Ему ли не знать, какие вопросы у управхоза к его отцу. Медленно, едва переставляя ноги, побрел он к подворотне, где дружной стайкой собрались мусорные контейнеры.

— Эй, Викпет!..

Знакомый зов летел из-под крыши. Так и есть, в окне четвертого этажа торчала круглая стриженая Николина голова. В отличие от длинного темноволосого приятеля, Никола был коренаст и светел. Но эта разница никак не влияла на их дружбу.

Виктор отрицательно покачал головой. Он поставил ногу на край большого мусорного бака и медленно высыпал содержимое ведра. Не обращая внимания на знаки приятеля, Виктор рассуждал сам с собой о превратностях судьбы. Он был уверен, что вслед за повествованием управхоза об иванихинском коте, о форточке, разбитой копьем, пущенным из сконструированного Николой арбалета, и еще кое-каких прегрешениях, вспоминать о которых не доставляло ему сейчас никакого удовольствия, последует возмездие. Виктор поднялся на цыпочки и с опаской заглянул в окна домоуправления… В упор на него смотрели выразительные глаза отца.

Описание того, как была воспринята заслуженная кара, не входит в задачу повести. Важно отметить одно: ровно за две минуты до возвращения Витькиного отца из конторы, в квартиру Молчановых проскользнул белобрысый круглоголовый мальчик, который и разделил все, что последовало, пополам.

«Разделенное горе — полгоря», — говорит поговорка.

Наверное, поэтому уже через полчаса после экзекуции в углу большой комнаты шла оживленная беседа. Шепотом обсуждались проблемы, бесконечно далекие от случившегося. Принимался план операции, предложенный Викпетмолом.

В школе на перемене Виктор остановил Валерку Шустова:

— Слышь-ка, председатель, ну что, вышел наш класс на первое место?

— Тебя это сильно волнует?

— А ты думаешь, что, кроме тебя, дела класса никого не касаются? Тоже мне, Людовик Тринадцатый нашелся: «Государство — это я».

Заговорить при Валерке на исторические темы и особенно допустить ошибку, которую он мог бы поправить, был лучший метод протоптать дорожку к сердцу председателя.

— Во-первых, эти слова принадлежат не тринадцатому Людовику, а четырнадцатому. А во-вторых, с каких это пор ты стал интересоваться делами класса? Так вот представь себе: первое место — наше. Нам же поручили и отправить макулатуру на фабрику.

— Когда?

— Чего «когда»?

— Когда повезете?

— Завтра, а что? Ты-то можешь, конечно, не беспокоиться, тебя везти никто не приглашает.

— Слушай, Валерка, а хорошо бы… Хорошо бы перевязать всю макулатуру в кипы. Знаешь, и грузить удобнее было бы… Наверное, ни одна школа так аккуратно свой мусор не сдает. На весь район…

— А ты-то чего волнуешься?

— Как чего, просто мне бы хотелось, чтобы о нашем классе, ну там… И вообще. Я ведь тоже в нем учусь.

Валерка посмотрел на Виктора с удивлением.

— То-то, что только учишься… Вообще-то идея неплохая. — Лицо председателя затуманилось. Идея Молчанова была неожиданной и пришлась ему весьма по вкусу. Но как осуществить?.. — А кто за это дело возьмется? Там знаешь во дворе сколько бумаги навалено. Полдня провозишься, если еще дядя Вася — завхоз — ключи от заднего двора даст.

— Ну, тебе да не даст?.. А помочь, что ж, помочь мы бы с Николой могли. Недолго, конечно, только.

— Ну уж нет. Помогать — так помогать.

Валерка решил использовать открывшуюся возможность до конца.

— Если беретесь сами все сделать, пойду к завхозу…

Кто его знает, может быть, втайне Валерка надеялся, что ему удастся приручить этих неразлучных. Из двух друзей их стало бы трое. Как во всех кинофильмах…

— И перевязать и погрузить. Я помогу. А потом поговорю, может, вас тогда и на фабрику возьмут.

Виктор согласно закивал головой. Прозвенел звонок, ребята стали входить в класс. Отвернувшись от Шустова, Виктор подмигнул Николе и показал большой палец. «С присыпочкой», — выразительно пощелкали его пальцы. Путь к тайне снова был открыт.

Впрочем, школьный завхоз дядя Вася придерживался на этот счет другого мнения. Выслушав после уроков Валеркины доводы, он махнул широкой, как лопата, рукой и предложил «не выдумывать». Бумага сложена на заднем дворе, завтра придут машины и ее увезут. И нечего с этим делом в игрушки играть. Кроме того, на заднем дворе стоял «инвентарь». Этим термином дядя Вася называл скребки, лопаты и метлы, которыми старшие школьники зимой наводили порядок во дворе и на улице, воспитывая в себе любовь к физическому труду.

Обескураженные ребята вышли из школы. И тут у подозрительного Валерки снова проснулись сомнения.

— Слушай, Молчанов, а зачем тебе все-таки понадобилась макулатура? Ты не бойся, я не продам…

— А кого мне бояться, не тебя ли? Или, может, Ольге Ивановне нажалуешься? Жаль, вошла она рано, а то помнил бы ты у меня… Председатель называется. Ключа достать не мог.

И тут Валерка все понял. Он вспомнил и битву в ворохе бумажного мусора, и стремление приятелей во что бы то ни стало завладеть какими-то исписанными листками, часть из которых он притащил с собой, но так и не удосужился еще посмотреть.

— А! Так это из-за тех бумажек? Ну и не надо, не говорите, я сам все равно ваши тайны раньше вас узнаю. У меня этих бумаг навалом.

И, размахивая сумкой, Валерка побежал по улице в сторону своего дома.

— У меня насчет Валерки ничего не придумывается, — пожаловался Виктор приятелю.

Никола не ответил. После неудачи с идеей проникновения на школьный двор мальчишки сидели на чердаке своего дома и размышляли. На чердак их загнало то обстоятельство, что Николина мать сегодня не пошла на работу, а осталась дома готовиться к докладу на какой-то конференции. Специальность у нее, по мнению мальчишек, была довольно скучная. Варвара Федоровна Вервина была врачом. Только не таким врачом, который сам лечит, а врачом-биологом. Работала она с разными животными и живыми кусочками тканей и, наверное, оттого, что эта работа была не очень интересной, не любила, когда мальчишки начинали ее о ней расспрашивать. Так и сейчас: занимаясь, она была рада, что ее никто не отвлекает. И Никола, понимая это, полез на чердак прямо с портфелем.

У Витьки дома обстановка тоже была довольно острой. Папа неожиданно собрался в командировку. А мама… Мама, как всегда, по этому поводу «произносила». Чудачка мама. Папа никогда не говорил, куда и на сколько едет. Но Витька всегда знал. Он уже давно построил в своей голове весьма правдоподобную версию, связав воедино учебу отца в Военно-воздушной академии и довольно частые отлучки, после которых в газетах появлялись очередные сообщения… Но как ни любил Витька прихвастнуть, в этом отношении он «железно» выдерживал характер. Разве что Николе…

Чердак в их доме был поистине великолепный: большой, светлый, с многочисленными слуховыми окнами и таким чистым воздухом, каким не больно-то во дворе или на улице надышишься. И если взрослым казалось, что там много пыли, то ребятам это не мешало. Во-первых, всегда можно было по следам определить, кто здесь был. А во-вторых, до полета советских автоматических станций на Луну многие ученые, а вместе с ними и наши герои, считали, что поверхность ее тоже покрыта глубоким слоем пыли. Так что на чердаке вполне можно было играть в Луну.

— Мне многое непонятно. — Еще раз повторил Никола. — Как ты думаешь, Витьк, почему вся эта история называется: «Проект „Альфа К-два“»?

— Может, буква «ка» означает космос? Виктор ответил не задумываясь. Этот вопрос его не волновал. Сейчас ему важнее было изобрести способ добычи документов со школьного двора.

Никола покачал головой.

— «Космос»? Н-нет, вряд ли. Почему же тогда «два»? Такой проект не может иметь порядковый номер. Это же впервые в истории Земли, в истории человечества — сигналы от какой-то другой цивилизации… Если только они были…

Витька поморщился.

— Вечно ты сомневаешься. И потом, не мешай: у меня рождается новая идея.

Он достаточно хорошо изучил приятеля, чтобы понимать — сейчас, как никогда, следовало направить мысли Николы в другую сторону, чтобы отвлечь от сомнений и самому придумать ход операции по добыче остальных бумаг. Виктор коротко взглянул на товарища и спросил:

— Интересно, а почему это звезды так называются: «Эпсилон Эридана» или «Тау Кита»? А потом снова «Эпсилон», только «Индейца»?..

— Не «Индейца», а «Индуса». Это название созвездия. А вот «Эпсилоны» или «Тау» — этого я не знаю.

— И почему именно эти три звезды выбрали? Ты же читал в примечании…

Никола полез в портфель и вытащил клеенчатую тетрадку.

— Вот, смотри; «…две близкие к нам звезды Эпсилон Эридана и Тау Кита. По мнению ученых, эти светила, отстоящие от Солнца не далее одиннадцати световых лет и близкие к нашему Солнцу по классу, должны иметь собственные планетные системы».

— А третья звезда?

— Про третью я ничего не знаю.

— А что такое «близкое к нашему Солнцу по классу»? И потом как это «собственные планетные системы»? Разве не у всех звезд есть планеты?

Никола закрыл тетрадку и спрятал ее в портфель.

— Знаешь, Витька, надо бы нам поговорить с кем-нибудь, поспрашивать. А то я один не разберусь.

— Да, а с кем? Начнут: зачем да к чему. Спрашивать не захочешь. В школу лучше с этим и не соваться. Там в библиотеке книжки нужной не допросишься. «Вервин, тебе рано. Молчанов, тебе рано». Помнишь, «Королеву Марго» выпрашивали? А потом еще про планеты…

Никола нахмурился. Воспоминания эти жестоко уязвляли его самолюбие. Он после того случая нарочно читал только то, что до седьмого класса в библиотеке не выдавали. Не всегда это было понятно и интересно. Но он страдал за идею.

— У кого же тогда спрашивать?

— Можно в планетарий на лекцию сходить, а после свои вопросы в записочке послать. А можно… Слушай, Николка, а почему бы нам не поехать просто в Пулково?

— Куда?

— В Пулково! В Главную астрономическую обсерваторию Академии наук. Мы когда папу в аэропорту встречали, он мне рассказывал. Мы даже на такси к самым воротам подъезжали.

— К воротам… А кто нас вовнутрь пустит?

— Так вот в том-то и дело, что пустят, запросто. Там каждый день, как в музее, экскурсии бывают. Давай съездим. Я знаю, откуда автобус отходит.

Никола оживился.

— Ну что, это, пожалуй, мысль. Давай, только когда? Может, завтра?

— Не-ет, завтра линейка, забыл? Торжественное подведение итогов. Завтра… табеля выдавать будут. Целый день в школе пробудешь. Меня спрашивать должны.

— А может, мы… того… удерем?

— Думаешь?..

— А что, получим табеля и… будь здоров.

Виктор с сомнением покачал головой. Удрать с торжественной линейки. Во-первых, это было трудно. Во-вторых, в глубине души он считал, что это непорядочно. Воспитанное отцом уважение ко всякого рода торжественным построениям и парадам не давало ему возможности легко согласиться с предложением приятеля.

Может быть, в другое время рассудительный Никола и сам не стал бы настаивать на таком поступке. Но сейчас его захватила идея запросто побывать в настоящей обсерватории. В настоящей!..

— Точно, Витьк… Решено! Да?

Виктор сидел на трубе, поставив между ногами свой портфель, и не отрываясь следил за тем, как муравей старается проникнуть за пределы рва и вала из пыли, построенного вокруг дохлой мухи.

— Есть! Придумал! — Он повернулся к приятелю. Николе даже на мгновение показалось, что Витькины глаза светятся в чердачном сумраке, как у кошки, только красным огнем…

— Слушай, так или иначе, а искать и доставать нам нужно все бумаги, правильно?

— Ну?

— Так вот, те, что у Валерки, никуда не денутся. Даже если он и прочтет их, все равно там начала нет. А вот те, что могли в общей куче остаться… те в большей опасности. Сегодня последний день, когда их еще можно раздобыть. Завтра отвезут на фабрику. Тогда конец, из чана не выловишь. Я предлагаю…

И, наклонившись к уху приятеля, Витька жарко зашептал, оглядывая пустой чердак.

— М-м-м-м, — заколебался более трезво мыслящий Никола. — Ночью?

— Чудак, ведь сейчас белые ночи, все видно будет. А потом, я фонарик на всякий случай захвачу. Ну, идет?..

Вы, конечно, догадались, что Никола не сумел устоять перед соблазнительным предложением. Да и кто бы сумел? Теперь главное заключалось в том, чтобы не проспать и благополучно выбраться из дому. Экспедиция назначалась на четыре часа утра.

— Утренний сон — крепче! — авторитетно заявил Виктор. Он имел в виду свою маму.

Глава IV Ночная экспедиция

«Та-та-та-та-та», — не умолкая, строчил автомат. Можно было подумать, что у преступника бесконечная лента. Великий сыщик Викпетмол лежал в укрытии не в силах высунуть голову. Да, он сделал все, что его просили, все, на что надеялись его коллеги из Комитета госбезопасности. Шпион выслежен. Все нити, связывающие его с внешним миром, находятся в руках Викпетмола. Еще несколько минут — ив его руках будет находиться и сам преступник — ловкий вражеский разведчик, беспощадный и удачливый хищник капиталистического мира.

Гений розыска повернулся на другой бок, чтобы освободить карман с неизменным пистолетом. Сейчас… Треск автомата звоном ударил в уши. Казалось, что здание, под стеной которого нашел себе укрытие Викпетмол, обрушилось и стекла повалились ему наголову, непрерывно звеня и разбиваясь…

Виктор вскочил. Выехавший из-под подушки будильник гремел на всю комнату. Мальчик судорожно прижал молоточек. Не хватало только, чтобы вошла мама. Стрелки показывали три! С трудом удалось восстановить последовательность событий и вспомнить планы на сегодняшнюю ночь.

Он быстро оделся. Теперь надо незаметно выскользнуть из квартиры и разбудить Николу.

Первая часть операции прошла как нельзя лучше. Из комнаты родителей не доносилось ни звука, и, ступая босыми ногами по линолеуму, Витька вышел на площадку, обулся. Теперь — вниз.

Широкий двор закрыт синими утренними тенями. Небо светло-голубое, но солнце еще не взошло. Виктор специально посмотрел в календарь: восход — 4.05. Он передернул плечами. Зря не надел куртку. Прохладно.

Хорошо в городе ранним утром. Тишина даже неправдоподобная! А воздух какой… Но пора за дело.

Из Николиного окна висит, спускаясь почти до земли, тоненькая проволочка. Это они вчера договорились, что Никола привяжет веревку к большому пальцу на ноге, а конец спустит во двор. Витька подергает за конец и разбудит приятеля. Дело в том, что Варвара Федоровна не закрывала дверь в спальню — и поставить будильник без риска разбудить маму Никола не мог.

Правда, уговор был насчет веревочки… Виктор дернул проволочный кончик. Подождал. Снова дернул, уже покрепче и два раза. Что-то подалось. Но Никола все равно не показывался. Подождав еще немного, Виктор принялся дергать и тащить, как полагается. И вдруг форточка на четвертом этаже распахнулась и мужской бас загремел во весь двор…

— Это что за хулиганство? Ты что… хочешь, чтобы тебе уши оборвали? Безобразие, покою от вас нет ни днем, ни ночью. Теперь антенны стали из приемников по ночам выдергивать…

Человек еще долго разорялся, глядя в пустой сумрачный двор. Виктор слушал, стоя за углом, прижавшись к воротам старого каретника, и периодически стукал себя в лоб, награждая лестными прозвищами. Теперь он проснулся окончательно и увидел, что ошибся, дергая за проволочку, висевшую вовсе не из Николиного окна, а из соседнего. Теперь-то он видел и веревочку…

Да, сказать, что начало экспедиции сулило большой успех, означало бы сильно погрешить против истины. Зато потом все пошло как по маслу. Никола проснулся без промедлений. Удачно удрал из дому. И через двадцать минут, открыв замок чердака собственным ключом, мальчишки были на крыше.

Вы были когда-нибудь на крыше утром, часа в четыре, когда только-только из-за городских окраин поднимается солнце и тени от печных труб такие длинные, что соперничают со стрелами башенных кранов, вытянутых во всю длину? Ах, какая красота на крыше! На крыше чувствуешь себя верхолазом, альпинистом. Чувствуешь себя человеком бесстрашной профессии. На крыше сам себе кажешься значительнее и лучше. Хорошо бы стать трубочистом, чтобы большую часть своей жизни проводить на крышах. Жаль, что развитие цивилизации и парового отопления убивает эту романтическую специальность.

Ноги мальчишек, обутые в резиновые кеды, крепко ступают по самому коньку. Вот и знакомый брандмауэр. Остается всего два дома. Один, правда, пониже, приходится прыгать. Школа!

— Стой! — Никола схватил приятеля за рукав ковбойки и показал вниз.

С площадки пожарной лестницы хорошо видны ворота школьного двора с «инвентарем». Мальчишки осторожно оглядели асфальтированный прямоугольник… Одному из них он был, по-видимому, давно знаком. Из той уверенности, с какой Витька ставит ноги на перекладины железной лестницы, можно сделать кое-какие выводы. И вдруг на высоте двух метров над землей он замер.

— Тихо! — прижавшись животом к холодному железу, Витька пролез сквозь ступеньки и повис на руках с обратной стороны. Теперь его стало совсем не видно. — Давай сюда…

Николе эта конспирация вовсе не улыбалась. Он просто спустился ниже, стараясь не шлепать и не стучать по перекладинам. Несколько осторожных шагов и вот они уже возле большой груды бумажного хлама. Оглядываясь на ворота, осторожно потыкали палкой бумагу, присели на корточки и стали одну за другой развязывать упакованные кипы.

Если вы думаете, что разыскать в груде бумаги, собранной всей школой, макулатуру, принадлежащую одному классу, — дело простое, вы глубоко ошибаетесь. Ребята успели десять раз вспотеть. Перемазались, как черти. Но зато…

— Есть! — закричал Витька. — Есть! Смотри! Вот еще страницы.

В пачке, между старыми газетами и журналами, вместе с обоями и картонкой от телевизора, лежали сложенные вместе страницы, написанные на машинке и исправленные знакомым почерком и чернилами.

— Никола, ур-ра! Я тебе что говорил? — Виктор захлебывался от восторга. Еще бы, едва ли не впервые операция, проведенная полностью по его плану, увенчалась успехом. — Может, Валерка и не взял ничего. Бежим домой…

Но Никола не слушал. Он молча взял бумаги и с новой яростью набросился на залежи мусора. Виктор присоединился к нему. Некоторое время тишина нарушалась только шелестом взлетавших в воздух растрепанных книг и старых журналов. Но вот, как раз в тот момент, когда Виктору повезло еще раз, у ворот двора послышался крик:

— Это что здесь происходит?

Мальчишки замерли. Сквозь створки ворот протискивался толстый живот дяди Васи. Бежать? Но куда? До лестницы далеко. Да и пока станешь взбираться, бдительное завхозово око непременно не только узнает друзей, но и откроет их путь… А за это… Решение в голове Виктора созрело мгновенно.

— Никола, ложись! Меня он и так уже заметил… — рассуждать и спорить было некогда… Двоим все равно не выкрутиться. А один, да еще Витька Молчанов…

Никола с размаху ныряет в бумажное море, и Витька старательно забрасывает его, загораживая от дяди Васи. В следующий момент он запихивает остаток найденных бумаг себе за пазуху.

— Ты что здесь делаешь? А? Постой, да это опять ты, Молчанов? А где же второй? — завхоз недоуменно оглядывается.

— Какой второй? — Голос Витьки чист и невинен, как архангельская труба.

И дядю Васю охватывают сомнения.

— Но ты же здесь был не один! Я ясно слышал два голоса из-за ворот.

— Ну что вы, дядя Вася. Ведь не улетел же он.

— Да, действительно, улететь трудновато. — На всякий случай завхоз еще раз подозрительно оглядывает двор с таким видом, будто потерял иголку. При этом он топчется на месте, тащит за собой Виктора, и тот замечает, как вслед за движением дяди Васи куча расползается, обнажая ногу погребенного Николы. Что есть мочи Виктор лягает ногу. Нога прячется.

— Ты чего дергаешься? Сам с собой разговариваешь, по ночам бродишь, теперь дергаешься… Придется тебе до прихода завуча в учительской посидеть. — Дядя Вася, в общем-то, был добрым стариканом. Все ребята это знали, и обманывать его считалось неприличным. Но такова жизнь. И Виктор решается. Незаметно поправив за пазухой шуршащие страницы, он говорит:

— А я, дядя Вася, червей хотел нарыть.

— Червей? — глаза завхоза широко раскрываются. — Ты что, за дурака меня считаешь? — Широким жестом обводит он асфальтированный школьный двор. — У тебя что, черви прямо на гудроне водятся?

— Нет, не на гудроне. — Витька знает про маленькую слабость школьного завхоза и постепенно начинает чувствовать себя хозяином положения. — Хотите покажу?

Дядя Вася колеблется. Черт бы побрал этих мальчишек. И откуда они обо всем пронюхают? В углу заднего двора у голой кирпичной стены у дяди Васи заложена небольшая плантация. Любовно поливает ее по утрам завхоз кефиром. Иногда ему удается достать у строгой супруги остатки супа или каши. На плантации живут и множатся червяки. Отличные красные червяки, на которых так хорошо ранним утром у Литейного моста клюет на Неве плотва. А однажды… Говорят, именно этот случай и совратил завхоза тридцатой школы. У моста поймали леща… Вот почему колеблется дядя Вася. Вот почему тащит он не упирающегося Витьку к тяжелым воротам.

— А черви разве твои? Ведь это воровство.

— Разве они кому-нибудь принадлежат? — Витька делает наивный вид. И дядя Вася попадается.

— Ну… школе. Это ведь в школьном помещении, во дворе. В инвентарном дворе… — Он замыкает ворота на большой висячий замок. — Да скажи ты мне, разве я не дам? Но потихоньку, как тать в нощи… — Дядя Вася скорбно качает головой. Покончив с замком, он вдруг спрашивает: — Ты куда хотишь пойти удить-то?

— На Кировские…

— А-а-а… — дядя Вася разочарован. Во-первых, далеко, а во-вторых, знакомое место. Но Витька уже задет.

— Что «а-а», что — «а-а-а», а вы знаете, да? Вы были?

— Был, был. Ничего путного там, одна уклейка.

— Да, а под мостом сейчас знаете окунь как идет? — Витька ясно слышит, как гудит под ногами Николы пожарная лестница, и стремится во что бы то ни стало заинтересовать собеседника, потому что тот тоже начинает прислушиваться.

— Окунь? — недоверчиво переспрашивает дядя Вася. Такой поворот дела его заинтересовывает снова. — Так куда, говоришь, под мост?

— Ага. — С радостью соглашается Виктор. Теперь Николе путь открыт.

— А как насчет… того, — завхоз делает неопределенный жест, но Витька понимает.

— Не, никто не гоняет. Там и милиционер-то тоже рыбак. И лодка у него… — добавляет он, чтобы уж окончательно соблазнить завхоза.

— Гм, лодка? А ты не врешь, Молчанов?

— Ну, дядя Вася…

— Ну ладно, ладно. Так ты… тово… ты дуй-ка домой. А ежели приспичит с червями, прямо ко мне приходи. Дам. Только один приходи. Понял?.. Так-то.

Получив легкий шлепок по затылку, Виктор со всех ног несется домой.

Итак… Никола оглянулся по сторонам. Все спокойно. Он не сомневался, что не пройдет и получаса, как его изворотливый приятель позвонит у входа. А пока… Он заглянул в комнату мамы. Варвара Федоровна мирно спала, не подозревая о событиях. Никола сбросил рубашку, брюки и тоже нырнул под одеяло. Из вороха сброшенных одежек он извлек стопку исписанных листков, разложил их на полу так, чтобы, с появлением мамы, можно было бы все быстро сунуть под кровать, и погрузился в чтение. Сначала ничего не получалось. Страницы были перепутаны, и между ними никак не находилась связь. Затем, восстановив в памяти прочитанный текст и смирившись с тем, что, очевидно, какой-то кусок рукописи оказался потерянным, он сложил листы по порядку.

Сначала шло примечание. Хорошо. Примечание как раз отвечало его мыслям. А потом…

ПРИМЕЧАНИЕ: Трудно предположить, что в наше время какое-либо крупное научное достижение может долгое время оставаться в тайне. Слишком далеко вперед шагнула мировая наука. Слишком хорошо известны основные направления, по которым движется прогресс. Идеи носятся в воздухе, не признавая границ. Сотни ученых, целые коллективы в разных странах бьются часто над одними и теми же проблемами, подгоняемые успехами соперников. Быстрее, быстрее. Открыть, разработать, запатентовать. Внедрить или спрятать под сукно. Любыми средствами извлечь максимальную прибыль — вот закон капитализма. Отогнать соперника-конкурента, перехватить инициативу, заграбастать рынок и диктовать свои условия.

Никогда еще, по свидетельству историков, в странах со свободной конкуренцией не был так развит научный шпионаж, как сегодня. Но никогда раньше наука и не играла такой роли в мировом хозяйстве. Наука стала оружием. Существует целая отрасль промышленности, обслуживающая бизнес подобного рода. Фотоаппараты с длиннофокусными объективами, подслушивающие устройства, кинокамеры, магнитофоны… Вооружаются глаза, уши. Под негласный надзор берутся крупные ученые. Наука и ее солдаты — слишком большая сила в современной жизни, чтобы ею пренебрегли политики. Государственный аппарат контролирует не только научные интересы ученых, но и их взгляды, их устремления, наконец, саму жизнь…

ИЗ ДОНЕСЕНИЯ АГЕНТА СЕКРЕТНОЙ СЛУЖБЫ ХТ-51/67

(Главное разведывательное управление)

21 января, 22 часа 40 минут. Машина профессора фон Хорна прибыла к загородной вилле в окрестностях Эйскирхена.

Доктор отпустил шофера и проследовал в помещение, имея при себе большой черный портфель, с которым уезжал в Париж на астрономический симпозиум.

23 часа 30 мин. На вилле профессора зазвонил телефон. Выйдя из ванны, фон Хорн поднял трубку.

Запись разговора, произведенная через подслушивающее устройство:

— Алло! Доктор фон Хорн? Полковник Штуттгарт. Добрый вечер. Примите извинения за столь позднее вторжение.

— Охотно, полковник, особенно если узнаю, чем обязан ему. Надеюсь, ничего срочного?.. Добрый вечер!

— Боюсь разочаровать. Через час двадцать минут у канцлера совещание чрезвычайной комиссии. Нам могут понадобиться ваши рекомендации.

— Мне очень жаль, но я только что из Парижа. Кроме того, двенадцать без двадцати, и я отпустил шофера.

— Комиссии понадобится консультация специалиста по дальнему космосу… Но, конечно, если герр доктор не в состоянии оказать услугу фатерланду… мы обратимся к Райновскому… Кстати, он просил нас о поддержке на предстоящих выборах в Академию наук… Вы, кажется, тоже собирались баллотироваться, господин фон Хорн?

— Хорошо, полковник, я буду.

…

22 января. 0 часов 10 минут. Машина доктора фон Хорна выехала из ворот виллы и взяла курс на Бонн.

ИЗ ДОНЕСЕНИЙ АГЕНТА СЕКРЕТНОЙ СЛУЖБЫ ХХ-15/61

(Главное разведывательное управление)

22 января. 2 часа 40 минут. У президентского дворца остановились пять машин. Из них две служебные с номерами бундесвера, литер WKL. Из машин вышли генерал М и генерал Т, оба прибыли в сопровождении офицеров ПВО и специалистов по космической связи. Следом за военными прибыли тайные советники Sch, G и К и двое профессоров: фон Хорн — университет и Бюлов — боннская обсерватория.

На состоявшееся совещание не был допущен ни один корреспондент, и информация о нем не появилась в газетах.

Согласно сообщению доверенного лица (агентурный шифр ХУС-22/40) на совещании шла речь о радиосигналах, принятых обсерваторией одной из великих держав из открытого космоса.

Референт канцлера по вопросам связи науки с национальной обороной полковник Штуттгарт — объяснил собравшимся всю опасность таких контактов со стороны потенциального противника, особенно если ему удастся наладить двухсторонний обмен информацией и держать ее в тайне.

Приглашенные профессора выступили с сообщением о проекте «Озма», предпринятом великими державами, и о его развитии в настоящее время в России и Соединенных Штатах.

В ходе совещания было выработано решение всеми средствами противодействовать дальнейшему вовлечению стран — членов западного содружества в операцию по налаживанию контактов. Для чего, прежде всего, использовать трибуну международного конгресса, посвященного развитию средств космической связи, который состоится в Женеве с 28 по 31 января сего года. Подготовка доклада поручена доктору фон Хорну.

23 января, 17 час. 00 мин. Ниже приводится фотография титульного листа и страниц с тезисами доклада, сделанная при помощи телеобъектива:

Доктор Вернер фон Хорн — профессор Боннского университета

«РАЗУМНАЯ ЖИЗНЬ КАК КОСМИЧЕСКИЙ ФАКТОР»

Тезисы

1. Условия, необходимые для существования жизни на планетах.

2. Вероятность возникновения разума.

3. Законы развития и возможное время существования цивилизации.

4. Проблемы связи между инопланетными цивилизациями.

ВАШИНГТОН ПОСТ

19 января.

РУССКИЕ ХРАНЯТ МОЛЧАНИЕ

До сих пор не получено ответа Москвы на официальный запрос о сеансе связи с инопланетной цивилизацией. Не хотят ли русские скрыть этот факт от мировой общественности? Или присвоить себе монопольное право переговоров с внеземными цивилизациями? Такое общение дает стране, владеющей ключом к переговорам, слишком значительные преимущества. Соединенные Штаты не должны допускать русской монополии на общение с братьями по разуму. Достижения инопланетной цивилизации должны принадлежать всей Земле.

… Более двух недель бурлил котел прессы всего мира. Как же — получена информация от братьев по разуму. Великий эксперимент, предпринятый учеными, принес успех. Значит, конец всем спорам, яростным дискуссиям на тему: «Есть ли жизнь на других планетах?» Жизнь есть! Мало того, жизнь разумная, стоящая примерно на земном уровне, даже, может быть, чуть выше.

Люди жаждали подробностей. Телефоны Академии наук СССР звенели непрерывно длинными сигналами международных вызовов.

Академия хранила молчание. В официальном бюллетене, выпущенном 12 января, подтверждался только факт приема сигналов внеземного происхождения. Больше никаких подробностей не сообщалось. В конце заявления было указано, что на предстоящем конгрессе в Женеве советская делегация представит полный отчет о событии и поделится своими соображениями.

В дни, предшествующие открытию конгресса, газеты притихли, словно притаились перед решающим штурмом.

И вот наступило долгожданное 28 января…

Эх! Никола с досадой хлопает рукой по последнему листку.

Опять на самом интересном месте… И опять полная неопределенность.

— Николка!

Ага, это проснулась мама. Он быстро складывает стопкой заветные страницы и уже после этого отвечает:

— Доброе утро.

Мать и сын встают. Обязанности в их семье распределены четко. Короткая гимнастика, умыванье — и Никола бежит в магазин за кефиром или пельменями, за хлебом или еще за чем-нибудь. Варвара Федоровна готовит завтрак и по ходу дела записывает на бумажке очередные задания сыну. Потом они вместе едят и уходят. Мать — в свой институт, куда она еще ни разу не приглашала сына. А Никола — в школу, куда довольно часто приглашают его маму.

«Странно, — думает Никола, — почему же не пришел утром Витька? Ведь если в его пачке продолжение, то там обязательно должна быть разгадка тайны адреса инопланетников. Пока сказать, откуда пришли на Землю неизвестные сигналы, нельзя». Он еще раз вспоминает условия, о которых говорилось в документах.

Первое — все три радиотелескопа были направлены в разные стороны, на три разных направления. Причем малый телескоп не мог быть направлен на Тау Кита, потому что еще до катастрофы его поворотная платформа была заклинена. Это два. В-третьих, эксперты предполагают, что средний телескоп, направленный на Тау Кита, не перенацеливался, а большой не стоило ориентировать на искусственный спутник. Обрывок ленты с сигналами принадлежал самописцу большого радиотелескопа…

— Ну, ты готов, сын?

Никола очнулся. Мама уже оделась, взяла портфель и стояла в дверях, с удивлением глядя на него.

— Да, да, конечно. — Никола отодвинул недопитую чашку и поднялся.

— Ты не болен?

— Нет, что ты, просто не хочется есть. Я сейчас.

Портфель с книжками он привык собирать еще с вечера. Затолкнув синюю папку с документами поглубже под диван, Никола спешит вслед за мамой.

В школе он так или иначе увидится с Витькой, там все и додумается, встанет на свои места.

Однако поговорить толком в школе не удалось. Шел последний учебный день. Конечно, если у тебя в табеле из четверти в четверть стоят одинаковые кругленькие пятерки или хотя бы четверки, для тебя последний день — ничто. Но Витька Молчанов учился, как он сам выражался, «разнообразно». И это самое разнообразие доставляло ему довольно много неприятностей в последние дни. На вопрос Николы: «Ты прочел?» — он только потряс головой и снова уткнулся в учебник русского языка, повторяя про себя, как заклинания, правила. Никола пожал плечами. На уроке литературы Витька лихорадочно листал книжки, перелетая глазами с «Тараса Бульбы» на «Педагогическую поэму», и, перепрыгнув через Маяковского, пробегал глазами «Хамелеона» Чехова…

На алгебре… Впрочем, вряд ли стоит перечислять. Достаточно сказать, что все пять уроков Витька Летунов был невероятно занят. Дела у него остались даже и на следующий день, а может быть, и на август… Но «придет день — будет пища» — говорил легкомысленный Витька. А пока что предстояла линейка, после которой всех распустят домой.

«Трум, трум» — трубит пионерский горн. «Там, та-та-там, там, та-та-там» — выколачивают палочки торжественную дробь на барабанной коже. В длинном светлом коридоре на втором этаже проходит пионерская линейка.

Половина речей уже сказана. Сейчас принесут знамя и придут ребята из 31-й школы, с которой они, оказывается, соревнуются. Потом будут грамоты давать отличникам.

Витька еще ни разу в жизни не получал грамоты и, в общем, немного завидует. Завидует Николе, очкастой Гюль-Назарян и даже Валерке-председателю. Впрочем, сейчас он утешается тем, что стоит в первом ряду, почти в самой голове отряда. Он длинный. А Никола далеко позади.

Сначала хотели построить звенья по успеваемости. Но Ольга Ивановна сказала, что портится вид колонны. Витьке нравится линейка. Он даже из телевизионных передач больше всего любит смотреть военные парады. Конечно, после фильмов про сыщиков или шпионов. Он надувает грудь, прищуривает глаза и видит золотые пуговицы мундира и орденские планки. И при этом делает вид, что не слышит Николиного шепота.

Никола же думает о том, что сейчас самое время удрать.

«Дружина, смирно! Равнение на середину!»

Виктор с готовностью вытягивается. Печатая шаг, в центр зала выходит старшая пионервожатая. Начинается рапорт. И в этот момент наш герой получает ощутимый пинок. Ну конечно, его приятель поменялся местами с Гюль-Назарян и теперь стоит прямо за ним.

— Ты оглох, что ли? Давай сматываться. Как раз время. Не заметят.

Виктору не хочется «сматываться». Он с досадой думает: «Ведь вот странный народ — девчонки; взять хотя бы Гюль. Чего-чего для Николы ни сделает! А тот на нее — ноль внимания. Только раз дал в ухо Ваське Лбову, когда тот зимой стал насыпать Гюль снег за шиворот».

Но тут мысли его прерываются. Из дверей учительской выходит небольшая процессия со знаменем. Вот она останавливается перед строем. Девочка с короткими волосами, стиснув в руке бумажку, выходит вперед.

Виктор смотрит на нее, словно желает загипнотизировать. Девочка опускает глаза в бумажку, потом поднимает их, скашивает в угол и… встречается взглядом с Виктором.

«Она!» Закрыть ладонью половину лица. Глаза в потолок, словно ничего не произошло. И шепотом, через плечо…

— Никола… Быстро встань на мое место.

— Зачем?

— Нужно! Потом скажу.

Но разве упрятать длинную фигуру за Николиной спиной. Голова все равно торчит.

— Смываемся!!

— Вы куда? — Это уже вопрос Валерки-председателя.

— Живот болит.

Виктор нагибается и за строем протискивается к двери. Его лягают, хватают за нос и уши. Он слышит, как, сбившись с ритма речи, замолчал оратор.

Но, кажется, все. Вот дверь. Через минуту выскакивает и Никола.

— Ты что, обалдел? Другого времени не нашел?..

— Не нашел, не нашел… Ты знаешь, кто там был?..

— А ты знаешь, как Ольга Ивановна посмотрела? Теперь, после родительского, жди…

Но Витька только рукой отмахивается.

— Слушай, ты не знаешь эту, ну, которая речь произносила?

— Эту девчонку-то? А что? Кажется, где-то видел… Может, на математической олимпиаде во Дворце пионеров?

— На олимпиаде… Это же та сама «правильная девочка», которая мне макулатуру давала. Ну, старые газеты, журналы и…

— И что? — Никола не понимал. Его мозг не постигал хитроумных выводов приятеля. Он никогда не успевал следить за сложными версиями и легендами Великого Сыщика.

— Что, что… А то… Мы же решили, что документы принадлежат ей…

— Как это — решили? Ты же должен был узнать.

— Ну, не решили — предположили, создали рабочую гипотезу. А ты видел, как она на меня посмотрела?

— Нет, а как?

— А так, что узнала. И обрадовалась…

— Может, ты ей показался?..

Предположение было заманчивым, но Витька не клюнул.

— Брось! Факт, ей нужно заполучить документы обратно.

— Так что же ты удрал? Подождал бы, потом после линейки подошел бы и спросил: «У вас ничего не пропало?»

Витька чуть не задохнулся от возмущения. Такое примитивное решение проблемы розыска не могло устроить Великого Сыщика.

— И что бы она тебе ответила? «Пропали секретные документы, верните, пожалуйста!» Ну?..

— Что — ну? И все. И не видать больше тайны, не разгадать истории…

— Но ведь все равно их придется отдавать.

— Так то другое дело будет. Когда мы все сами узнаем. А сейчас даже отдавать-то нечего. «Хороши, — скажут. — Взяли полную папку документов, а возвращают десять страничек, да еще благодарности требуют».

— Никто ничего не требует. — Никола был смущен. — Слушай, а ты ведь тоже нашел что-то в куче, когда дядя Вася застукал. Может, там и есть конец.

— Как же, держи карман. Всего несколько страничек. Я прочитать не успел, а посмотрел и точно знаю, что до конца далеко. Теперь у меня никаких сомнений: продолжение у Валерки.

— Да-а, у него так просто не выудишь. Ну ладно, пока что надо посмотреть, что у тебя в бумагах. Там, понимаешь, должно быть про адрес инопланетников. Ты притащи свои бумаги, я подожду.

— Ладно.

Виктор повернулся, чтобы бежать домой, и вдруг остановился.

— Нет. Сейчас нельзя. Сейчас, если я приду домой, меня ни за что больше не выпустят. Папы нет. Мне сегодня лучше позже домой появиться. Чего-нибудь сочинить… Слушай! Есть идея!

Никола хмуро ковырял асфальт носком ботинка.

— Ну?

— Раз уж мы все равно удрали с линейки — поехали в Пулково.

На это Николу долго уговаривать нужды не было. Взгляд его просветлел.

— Айда на автобус.

Глава V Искусство раскрывать тайны

— …Эта тайна охраняется уже много веков и до сего дня никто не смог в нее проникнуть! — Генерал устало опустил натруженные веки. Потом снова вскинул их. — Только вы, — он потянул руку к сидевшему напротив Викпетмолу, — только вы можете помочь! Ваш драгоценный опыт, интуиция…

Великий Сыщик медленно поднял руку, вежливо прерывая говорящего. Он понимал, что предстояло решить нелегкую задачу, но был скромен…

Из сейфа одного из закрытых учреждений были похищены чрезвычайно важные документы. Похитителям удалось, обманув бдительность нашей разведки, перебросить документы на территорию другой страны. Правда, эта страна дружественна нам. И имеются точные сведения, что за пределы ее границ ценные бумаги никуда не ушли и копии с них, скорее всего, не сняты. По данным контрразведки досье с документацией хранится в тайнике, устроенном в пьедестале одного из божеств древнего храма, пользующегося большой популярностью среди населения. И хотя жрецы храма находились в оппозиции, молодое правительство страны не решалось их трогать, чтобы не вызвать гнев темных масс верующих. Действовать можно было только наверняка. Но обыскивать, взламывая фундаменты всех идолов, — на этот шаг правительство не рисковало отважиться.

Через два часа после разговора с генералом легкий сверхскоростной самолет реактивной истребительной авиации уносил Викпетмола в тропическую зону планеты.

Его ждали. Роскошная приземистая машина с пуленепроницаемыми стеклами. Двое сопровождающих. Они не вынимали рук из карманов, даже здороваясь с прибывшим. Обстановка в стране была напряженной. Только что произошел очередной правительственный переворот, и неразбериха, искусно поддерживаемая американскими наблюдателями, могла быть чревата многими неожиданностями.

Мощный мотор сорвал с места автомашину, и скоро она скрылась за поворотом извилистого шоссе, ведущего к резиденции представителя Советского Союза.

А некоторое время спустя из задних ворот резиденции вышел одетый в местную одежду человек, в котором вряд ли кто-нибудь признал пассажира реактивного истребителя.

Три дня тайными тропами пробирался человек сквозь тропический лес, пока не вышел на поляну перед храмом. Это было большое сооружение, выстроенное много веков назад. Тяжелые резные балки из дерева, не поддающегося гниению даже в этом жарком климате, выкрашены ярко-красной краской. Золотые чешуйки на кровлях. В полумраке помещения, наполненного дымом благовоний, на трех постаментах выстроились в ряд три одинаковых фигуры: бог Лжи, бог Правды и бог Дипломатии. Все три идола настолько похожи друг на друга, что даже самый внимательный и самый придирчивый взгляд не отыскал бы ни одной детали, отличающейся от такой же на соседнем изваянии. Кто же из них бог Лжи? Это следовало определить точно и безотлагательно. Ибо именно в фундаменте под фигурой бога Лжи находился тайник. Но эту тайну вот уже много веков оберегали целые поколения жрецов. Всякий человек, вошедший в храм, мог задать божествам по одному вопросу и получить ответ. При этом бог Правды ответил бы обязательно правдиво. Бог Лжи — солгал. А бог Дипломатии мог сказать и правду и ложь с одинаковым успехом.

Человек в белом преклонил колени и, по обычаю, распростерся ниц перед сидящими истуканами. Выдержав паузу, он подполз на коленях к крайней фигуре слева и прошептал: «Ответь мне, о мудрый, кто стоит рядом с тобой?»

Некоторое время фигура помолчала, а затем из ее каменной утробы донесся голос:

— Бог Правды.

Викпетмол метнулся к среднему идолу.

— Кто ты, о великий бог?

«Если отвечает один и тот же человек, сидящий внизу, я пропал», — подумал разведчик, сжимая под широкими одеждами теплую рукоятку бесшумного пистолета. И в этот момент пришел ответ:

— Бог Дипломатии.

Голос был другой, не похожий на тот, которым разговаривала первая фигура. «Спасен», — промелькнуло в голове Викпетмола. Оставалось последнее изваяние, стоящее справа.

— О великий бог, ответь мне без гнева, кто стоит рядом с тобой?

— Бог Лжи! — зарокотало внутри идола. — Бог Лжи, бог Лжи…

Три часа спустя перед вытертыми от времени ступенями храма остановились три правительственных машины, наполненные солдатами. Воины выпрыгнули из грузовиков и быстро, без суеты оцепили здание. Из дверей, повинуясь сигналу, вышли два служителя. Офицер, подбадриваемый человеком в белой одежде, приказал;

— Позовите верховного жреца.

Из бокового крыла длинного низкого строения вышел окруженный свитой старик, облаченный в желтые одежды. Офицер низко поклонился.

— Прости, жрец, но нам необходимо осмотреть тайник в фундаменте бога Лжи твоего храма. Дай разрешение…

— Дитя, — старое, сморщенное, как печеное яблоко, лицо жреца на мгновение разгладилось, — дитя, но ведь ни один смертный не знает, какая из фигур — бог Лжи. Ты сам видишь, как они одинаковы. Не станете же вы разорять одно божество за другим?.. — В голосе его прозвучала угроза.

— Не волнуйся, жрец. Мы не станем разорять идолов. Я знаю, где стоит бог Лжи. — Из-за плеча офицера выдвинулась неприметная до того фигура человека в белом.

— Но чем гарантируешь ты, чужеземец, что не ошибаешься? Какой залог готов ты оставить?

Хитрый священнослужитель сразу услыхал легкий, чуть заметный акцент Викпетмола и теперь старался оттянуть время. Разведчик понял маневр жреца и смело шагнул вперед.

— Идем, я назову тебе богов. И если я ошибусь, то пусть в залог моих слов останется голова.

Жрец и сопровождающие его прислужники торопливо зашагали следом. Вот и храм.

— Дети мои, не оскверняйте святилище. Мы войдем в кумирню вдвоем с чужеземцем.

Прислужники остановились, загородив собой вход. В темном провале скрылись жрец и Викпетмол.

Здесь как будто ничего не изменилось. Так же неподвижно высятся у противоположной стены высокие идолы, похожие как три капли воды друг на друга.

— Смотри, жрец. — Викпетмол вытянул руку. — Слева стоит бог Дипломатии, справа — бог Правды, а в центре разместился… Стоять смирно, полковник Баррот, — добавил тихо Викпетмол на чистом английском языке, заметив, что жрец проворным движением сунул смуглую руку за отворот накидки. Его проницательный взгляд давно распознал в жреце матерого агента иностранной разведки. — Игра проиграна. Если я раскрою ваше истинное лицо благочестивой пастве, живым вы отсюда не выйдете… Правильно ли я сказал, о великий жрец? — снова заговорил он громко на местном наречии.

Сухощавая фигура, облаченная в желтые одежды, едва заметно, с усилием качнула головой.

— Как же все-таки вам удалось разгадать тайну трех идолов, Виктор Петрович? — Генерал постучал мундштуком папиросы по коробке.

Сыщик скромно улыбнулся.

— Видите ли, Константин Сергеевич, в конце концов мне удалось свести ее к довольно простой логической задаче. Вот ее решение. — И он тут же на обратной стороне папиросной коробки набросал схему только что завершившейся операции.

— Эврика! — топнув пятками и напугав соседку, Витька вскочил. — Эврика!

Так кричал, по преданию, Архимед, отыскав решение царской задачи. Архимед при этом сидел в ванне. Витька Молчанов — в автобусе. И все равно идея осенила его замечательная. Ведь так же, как нашел великий сыщик бога Лжи в древнем храме, они вдвоем с Николой могут запросто выяснить, какой телескоп на какую звезду направлен… Он посмотрел на схему, которую только что начертил на шикарной заграничной коробке от сигарет, подобранной возле урны на автобусной остановке.

Выглядела она так:

РЕШЕНИЕ ЗАДАЧИ О ТРЕХ ИДОЛАХ

Левая фигура

Х

Х

Дипломат.

Центр

Правды

Дипл.

Лжи

Правая фигура

Х

Х

Правды

А рассуждал при этом Витька по такой программе:

1. Предположим, что первый ответ правильный, тогда в центре должен стоять бог Правды. Но он назвал себя богом Дипломатии, следовательно, наше предположение неверно.

2. Предположим, что правильный второй ответ и в центре стоит бог Дипломатии. Но тогда либо слева, либо справа должен находиться бог Правды, который обязан отвечать правду. Между тем и левый и правый ответы этому не соответствуют.

3. Наконец, предположим, что правилен третий ответ. В центре бог Лжи! Тогда слева может находиться только бог Дипломатии, так как он солгал на этот раз. А справа должен быть бог Правды.

Третье предположение правильно. Оно единственное возможное из всех рассмотренных. Итак:

в центре — бог Лжи,

справа от него — бог Правды,

слева — бог Дипломатии…

Автобус пригородного сообщения Ленинград — Пулково замигал сигналом правого поворота и, резко затормозив, вырулил на обочину шоссе. Засипел пневматический замок, раскрывая двери. Громкие голоса пассажиров, голос водителя, усиленный переговорным устройством. И вот на землю одна за другой спрыгивают две маленькие фигурки. Тощая, с растрепанной черной шевелюрой, и коренастая, аккуратная… Узнали? Конечно, они.

Вспыхнули лампочки сигналов левого поворота. Щелкнули шестерни, включив первую передачу. Обдав приятелей пылью, автобус с места принялся набирать скорость, чтобы взять подъем на Пулковскую гору.

— Ну что, добился?.. — голос Николы сух и ядовит, как высушенная кобра. — Не мог подождать?.. Десять минут — и у цели.

— Но ведь я нашел! Нашел, понимаешь, то есть решил…

Витька никак не мог погасить нотки восторга. Очи рвутся наружу и заставляют Николу еще больше хмурить белесые брови. Не любил Никола Вервин, когда в запланированное мероприятие вмешивались неожиданности. А тут нате вам — высадили из автобуса. И все Витька. Сидел, сидел спокойно, а потом как заорет…

— Чего еще ты нашел?

— Вот, смотри. — Виктор виновато протягивает приятелю роскошную коробку от сигарет. Чистые стороны ее густо исчирканы какими-то таблицами и схемами.

— Что это у тебя, — Никола хмурился. Ему совсем не улыбалось топать пешком, да еще в гору, до обсерватории. И вообще — хорошенькое начало…

— Слушай, Никола. Я, кажется, открыл тайну адреса.

— Какого адреса?

— Ну, инопланетников, которые сигналы посылали.

— Как так?

— А вот… Три бога: Лжи, Правды и Дипломатии…

Хорошо, когда приятель умный человек. Никола в два счета понял и условие и решение логической задачи. Минуту спустя оба сидели под кустом за канавой и, перебивая друг друга, чертили на подобранном обрывке газеты новую схему. Теперь инициатива принадлежала Николе.

Он писал и одновременно говорил. Здорово это у него получалось.

Как у настоящего учителя.

— Все три радиотелескопа направлены в разные стороны. Комиссия выяснила, что Большой не должен был быть направлен на Эпсилон Индуса. Средний, скорее всего, остался на направлении Тау Кита а Малый не мог быть направлен на Тау Кита. Но когда показали эти выводы астроному Маликову, он успел сказать, что только одно утверждение из этих выводов комиссии правильно. Нам остается уточнить, куда какой телескоп был направлен.

Он снова взялся за карандаш и написал рядом с названиями телескопов названия звезд. Получилось так:

— Теперь, по условиям технической экспертной комиссии, Большой радиотелескоп может быть направлен либо на Эпсилон Эридана, либо на Тау Кита.

Никола соединил стрелками большой телескоп с выбранными звездами.

— Средний радиотелескоп мог, по идее, оставаться направленным только на Тау Кита.

Еще одна стрелка появилась на бумаге.

— А вот Малый не мог быть направлен на Тау Кита — значит он смотрел на Эпсилон Индуса или Эридана…

А потом выяснилось, что только одно предположение из трех — правильное. Какое, неизвестно. Если бы было известно, нечего было бы угадывать. Значит, мы можем составить такую же таблицу, как у тебя для богов. Давай, как ты там рассуждаешь?

Виктор с готовностью повторил.

— Будем считать, что правильно первое предположение, а не верны два остальных. Ну, там у меня насчет бога Правды. Ага, а здесь то, что Малый телескоп не мог быть направлен на Тау Кита. То есть он мог смотреть либо на Эпсилон Эридана, либо на Эпсилон Индуса.

Будем считать, что малый радиотелескоп направлен на Эпсилон Эридана.

Тогда большой — только на Эпсилон Индуса.

Средний… Но средний, по условию, тоже может принимать лишь с этих направлений. Нам же известно, что все три телескопа были развернуты по разным направлениям. Это обязательное условие.

Значит, первая часть предположения неверна. Зачеркиваем ее.

Так же можно проверить и вторую часть, то есть мог ли Малый телескоп смотреть в сторону Эпсилона Индуса?..

— Не… не мог, — Виктор ткнул пальцем в бумажку. — Это направление уже занято Большим радиотелескопом!

— Правильно! — Никола поставил еще один крестик в таблице. — Проверим второе утверждение: «Средний радиотелескоп направлен на Тау Кита». Ну-ка, ну-ка?.. И этого не могло быть, потому что тогда Малый телескоп должен быть направлен в ту же сторону. И, наконец, третье утверждение: Большой телескоп мог быть направлен либо на Эпсилон Эридана, либо на Тау Кита.

Предположим, что на Эпсилон Эридана. Ура! Все выходит.

Большой радиотелескоп

Эпсилон Индуса

Х

Эпсилон Эридана

Средний радиотелескоп

Х

Тау Кита

Эпсилон Индуса

Малый радиотелескоп

Эпсилон Эридана

Эпсилон Индуса

Х

Тау Кита

— Витька, ты гений! Понимаешь, ты точно — гений!

Виктор скромно опускает глаза. Все-таки это здорово, когда такие слова говорит не кто-нибудь, а сам Никола Вервин. А тот уже вскочил.

— Направления найдены. В системе звезды Эпсилон Эридана есть планета, на которой живут разумные существа! Вот бы узнать, какие они!..

Он посмотрел вперед — туда, где на фоне голубого неба фиолетовым силуэтом выделялись башни Пулковской обсерватории.

— А теперь — айда! Тут, правда, недалеко. Ничего страшного, что нас высадили.

И оба друга зашагали по обочине шоссе, попирая меридиан, на встречу со звездами.

Вы никогда не были в Пулково? Нет? Съездите, не пожалеете. Это совсем недалеко от Ленинграда. Минут сорок на автобусе — и вы у цели. Пулковские высоты! Место горячих научных схваток столетие назад. Место кровопролитных боев во время второй мировой войны и блестящих научных открытий наших дней. Толпы посетителей экскурсантов.

Нет, вы не думайте, что это музей. Это настоящий астрономический город. Удивительный и немножко неземной, вроде марсианского поселения. Раньше Пулково называлось астрономической столицей мира. Там были лучшие ученые, лучшие инструменты, лучшие работы… Сейчас больших обсерваторий стало много, но Пулково — Главная астрономическая обсерватория Академии наук.

Туда стоит съездить. Побродить по марсианскому городку с маленькими домами-башенками. Если повезет, вы увидите, как бесшумно раздвинется круглая, словно шляпка гриба, крыша на башне — и в образовавшуюся щель выглянет фиолетовый глаз телескопа. А то и прямо на песчаных дорожках повстречаете человека — простого, ни чем не отличающегося от других, а окажется, что это выдающийся ученый. И он запросто ходит, дышит и даже, может быть, любит шутить и смеяться. И только по ночам, когда все, все спят, смотрит на звезды и задает программу вычислительной машине. И не исключено, что в это самое время на другой планете другой астроном точно так же направляет другую — свою — трубу на крошечную пылинку космоса, которую мы называем Солнцем.

Экскурсия повернула за угол жилого дома научных сотрудников и остановилась перед большой башней, где находится менисковый телескоп системы Максутова. Это была взрослая экскурсия приехавших в Ленинград взрослых туристов. И лишь в самом хвосте почтительного табунка шли рядом два вежливых мальчика в школьной форме. Один — тоненький и высокий, с темноволосой, растрепанной головой, другой — стриженый, светловолосый крепыш. Объединяло ребят одно — оба ходили почти не закрывая рта.

— А сейчас вы перейдете в раздел радиоастрономии, где вашим проводником будет Юрий Николаевич Логунцов. Это младший научный сотрудник и большой энтузиаст радиоастрономии. — Экскурсовод поднял телефонную трубку с аппарата, установленного прямо на улице, и попросил «службу Солнца». Мальчишки, вы их, конечно, узнали, переглянулись. «Служба Солнца» — название звучало неземной музыкой.

Из подъезда двухэтажного дома вышел молодой человек, поздоровался и, бросив жалобный взгляд в сторону первого экскурсовода, повел группу в ту часть городка, где высоко к небу поднимались ажурные зеркала радиотелескопа.

«Интересно, — размышлял Никола, — такой молодой — и уже астроном». Никола раньше был уверен, что астрономы — это пожилые дядечки, даже старики с длинными бородами и в очках. А этот парень… У него, пожалуй, даже усы еще пробивались плохо. Ладно скроенный пиджак, узкие брюки, модные, начищенные до блеска туфли. Коротенький хвостик галстука… Никола подтолкнул приятеля и шепотом произнес:

— Видал пижона, а еще астроном! Джинсы бы еще с заклепками нацепил…

— Стой! Стой, Никола, да ведь это…

Витька схватил Николу за руку и потащил за угол.

— Ты чего?

— А ты не узнал? Я, как услыхал про джинсы, сразу вспомнил. Это же он…

Никола с сомнением посмотрел на приятеля.

— Да ты приглядись, приглядись получше. Сразу увидишь.

Они бегом обогнули строение и вышли на дорожку так, чтобы пропустить всю группу во главе с Юрием Николаевичем мимо себя.

— Только ты не вылезай сильно вперед. Стой здесь в кустах. И лучше вообще не смотри на него прямо.

— Да ну тебя совсем, — рассердился Никола. — «Не стой, не смотри». Чего ты раскомандовался! А как я буду смотреть?

Но Витька уже протянул ему маленькое плоское зеркальце, извлеченное из кармана.

— Ты отвернись и гляди в зеркало, через плечо. Разведчики всегда так делают.

Никола стал смотреть через плечо, а Витька сделал вид, что завязывает шнурок. Прием, довольно хорошо известный в детективной литературе. Но ловить в зеркальце проходящую мимо толпу — занятие весьма непростое. Особенно когда среди этой массы надо отыскать одно лицо. Никола злился и нервничал, а в зеркальце прыгали то животы с рядами пуговиц, то плечи. Потом чьи-то руки закрыли вообще всю панораму, повернули его лицом к дорожке, а великому конспиратору с развязавшимся шнурком дали шлепка.

— Вы чего в клумбу залезли?

Голос был знакомый. Витька поднял голову одновременно с Николой.

— Ба-а! Знакомые все лица! Похитители сокровищ ма-ку-ла-ту-ры. Вы как сюда попали?

Да, это был он. Теперь сомнений не оставалось. Никола вспомнил вереницу ведер, полных мусора, которые они высыпали у порога жилконторы, в то время как этот парень трудолюбиво увязывал им наверху обои в большой сверток. И содеянное показалось Николе отвратительным. А парень продолжал. Теперь он обращался к группе.

— Мне сказали, что экскурсия составлена из приезжих. А эти ребята с кем?

Естественно, что на его вопрос никто из присутствующих ответа не дал. Виктор шепнул Николе на ухо:

— Не дрейфь. Он же все-таки на работе. Постесняется…

Увы, Витька еще плохо знал людей. Поблескивая озорными глазами, парень вовсе не постеснялся. Пока все шли к телескопу, он громким голосом рассказал, как надули его двое мальчишек, в то время когда он считал, что сам надул их. Он даже не засмущался, когда рассказывал, как пришлось самому убрать всю штукатурку и мусор. И даже о том, что управхоз пригрозил оштрафовать его за нарушение общественного порядка.

Все вокруг хохотали. Смеялся и парень. Одновременно он крепко держал Николу за руку, заставляя волей-неволей вприпрыжку следовать за собой. В конце концов стали подхихикивать и мальчишки. И к тому времени, когда группа подошла к Большому радиотелескопу, они уже не только не думали удирать, а, наоборот, занимали место поближе к астроному. Юрий Николаевич рассказывал о звездах.

Это была длинная история. Мальчишки даже устали, слушая. Но зато они стали невероятно эрудированными в интересующем их вопросе. А это весьма важная и положительная черта для героев книги. И ты, уважаемый читатель, чтобы не отстать и не затеряться в густом лесу астрономических названий, тоже должен познакомиться с темой беседы молодого астронома.

А рассказал он вот о чем.

НЕБЕСНАЯ МЕХАНИКА.

Французский философ Рене Декарт, или, как любил он сам себя называть на латинский лад, Картезий, считал, что все небо — это единый большой и хорошо отлаженный механизм. Если посмотреть внимательно на небо ночью, и притом не один раз, то нетрудно заметить, что звезды все вместе вращаются около одной точки, находящейся недалеко от Полярной звезды. Эта точка называется полюсом мира. Она лежит точно на оси вращения нашей Земли. Значит, можно считать, что прямая линия, соединяющая наши полюса, Северный и Южный, с северными и южными полюсами мира, есть ось вращения мира. То есть так нам кажется с Земли, которая на самом деле сама безостановочно кружится вокруг себя и летит вокруг Солнца.

Вообще можно представить себе, что Земля находится внутри огромного бесконечно большого шара — сферы, на внутренней стороне которого натыканы сверкающие звездочки. Тогда легко придумать, как определять положение каждой звезды, как записать ее постоянный адрес.

ЗВЕЗДНЫЕ АДРЕСА.

Если человек потерпел кораблекрушение и выброшен на необитаемый остров, он должен прежде всего определить свои координаты и сообщить их миру. Как сообщить — дело вкуса. Можно по радио, а можно запечатать записку в бутылку из-под рома. Но главное — это определить координаты. У звезд на небе тоже есть свои координаты.

Мы уже знаем полюса мира — точки, в которых земная ось пересекается с небесной сферой. Теперь надо расширить земной экватор до тех пор, пока и его плоскость не пересечет небесную сферу. Получим небесный экватор. Ясно, что плоскость небесного экватора ровно на 90° отстоит от полюсов мира.

Но для определения звездного адреса этого еще мало. Надо придумать, откуда начинать отсчет по экватору. И тут на помощь приходит земная орбита — путь нашей планеты вокруг Солнца. Если ее расширить до пересечения с небесной сферой, получим еще одну окружность — эклиптику. Эклиптика пересекается с небесным экватором в двух точках: весеннего и осеннего равноденствия. Здесь оказывается Солнце 22 марта и 23 сентября, когда день равен ночи. Для определения положения звезды на небесной сфере, как и любой точки на поверхности Земли, нужно знать два угла.

Один — от точки весеннего равноденствия по небесному экватору.

Другой — от небесного экватора к полюсам по часовому кругу звезды.

Так определяются небесные координаты далеких светил — адреса звезд на небе.

ЗВЕЗДНЫЕ ИМЕНА.

Невооруженным глазом человек различает на ночном небе примерно две с половиной тысячи звезд. Это на одном полушарии неба. На обоих в два раза больше.

Почти все звезды с давних пор объединены в созвездия. В 1922 году на Международном астрономическом съезде ученые установили строгие границы между 88 созвездиями на небе обоих полушарий. Так они и остались до нашего времени.

Яркие звезды в созвездиях обозначаются буквами греческого алфавита. Самая яркая — α, потом β, γ и так далее. Но некоторые имеют даже собственные имена.

Например: Кси (ε) Большой Медведицы с глубокой древности носит имя Мицар, а Дзета (ζ) Малой Медведицы — Полярной. Альфа (α) Большого Пса — знаменитый Сириус, а Альфа (α) Орла — Альтаир. Имена звезд и созвездий имеют свои длинные и короткие истории. Вот, например, Сириус — одна из самых ярких звезд ночного неба. Ночью ее сразу отличишь от других по яркому голубому блеску. Ему звезда и обязана своим названием. Слово «сириос» — по-гречески означает «блестящий».

Сириус — огромная звезда. По своему диаметру он почти вдвое больше Солнца, и температура на его поверхности примерно во столько же раз выше солнечной. Казалось бы, такой гигант и вести себя должен солидно и положительно. Но в 1844 году немецкий астроном и математик Фридрих Бессель заметил, что полет великолепного Сириуса отличается какими-то странными вихляниями. Движется он не прямолинейно, как большинство звезд, а как бы «змейкой».

«Нет, — подумал математик, — это неспроста. Так может лететь звезда, если ей постоянно кто-то мешает рядом». И предположил, что вокруг Сириуса летает невидимый, но достаточно тяжелый спутник.

Он-то периодически и сбивает яркую звезду со своего пути…

Прошло восемнадцать лет. Испытывая новый телескоп, американец Альван Кларк увидел этот спутник — крохотную звездочку, по своему диаметру всего втрое больше нашей Земли. Но что было самое удивительное, так это то, что при такой незначительной величине масса Щенка — так назвали эту звездочку астрономы почти равнялась солнечной. То есть получилось, что средняя плотность вещества Щенка такова, что спичечный коробок, наполненный им, должен весить почти целую тонну. Такие плотные звезды астрономы назвали Белыми карликами.

ПАСПОРТА ЗВЕЗД.

Есть звезды-гиганты, есть карлики. А как их различать? Ведь ни до одной рукой или прибором не дотянешься. Так вот, все сведения астрономы получают от света. В черной глубине неба мерцают красные, оранжевые, желтые, зеленоватые, голубые и белые огоньки. Гигантские пожары, бушующие во Вселенной, имеют разные цвета. Почему? Во-первых, разная температура. (Раскаленный добела гвоздь горячее раскаленного докрасна.) Во-вторых, разный состав. Различные химические элементы по-разному окрашивают пламя при сжигании вещества. На этом свойстве как раз и основан спектральный анализ. Подошло это и к звездам. Свет, пришедший издалека, помог расположить звезды по порядку.

Ученые разделили их на десять классов. Каждый класс для большей точности имеет еще десять ступенек — подклассов. Обозначается класс буквой. Ступенька подкласс — цифрой. Например: класс О. К нему относятся самые сверхгорячие, самые ослепительные, яркие голубые звезды. Ни в одной печке на Земле не достигнуть таких температур, какие бушуют на поверхностях этих светил — сто тысяч градусов!

Как в гигантской водородной бомбе, которая взрывается, взрывается и никак не может взорваться окончательно, миллиарды лет бушуют в недрах голубых солнц термоядерные реакции. «Горит» водород.

Далеко будут обходить командиры будущих межзвездных космических лайнеров районы этих пылающих гигантов. Никому из них несдобровать, если подлетят слишком близко. Мощные потоки раскаленных, сильно наэлектризованных газов плазменные ветры — схватят корабль, закрутят, как пылинку, и обратят в пар.

Красным кружком надо обвести на звездных картах области страшных вихрей возле звезд: Лямбда Ориона, Кси Персея, Лямбда Цефея и Кси Кормы.

Классы В и А тоже не сулят ничего хорошего звездным скитальцам. Сюда собраны белые гиганты. Температура на поверхностях этих звезд от десяти до двадцати пяти тысяч градусов. Частые вспышки, взрывы, во время которых в окружающее пространство вылетает огромное количество губительных лучей, заставляют относить белые гиганты к числу беспокойных и опасных светил. К сожалению, к этим классам принадлежит больше половины всех звезд нашей Галактики. Вот некоторые из них, наиболее яркие и достаточно хорошо изученные астрономами.

О 1 2 3 4 5 6 7 8 9 В 1 2 3 4 5 6 7 8 9 А

АЛЬФА ДЕВЫ — СПИКА — спектральный класс В2. Одна из двадцати самых ярких звезд нашего неба. Шестьсот солнц понадобилось бы зажечь одновременно, чтобы получить подобный космический «костер».

ГАММА ОРИОНА — БЕЛЛАТРИКС — ВО (что означает по-латыни «воительница»). Средневековые астрологи уверяли, что женщины, рожденные под покровительством этой звезды, бывают счастливы и любят поговорить.

БЕТА ОРИОНА — СВЕРХГИГАНТ РИГЕЛЬ (класс В8). В телескоп легко увидеть, что Ригель не одиночка — это тройная звезда.

АЛЬФА БОЛЬШОГО ПСА — уже знакомый нам ярчайший Сириус — класс АО.

АЛЬФА ЛИРЫ — ЯРКАЯ ВЕГА, которую астрономы относят к тому же классу, что и Сириус, — горячий гигант бело-голубого цвета.

АЛЬФА БЛИЗНЕЦОВ — КАСТОР — одна из самых удивительных звезд Вселенной. В 1804 году замечательный английский астроном Вильям Гершель обнаружил, что эта звезда состоит из двух близнецов — голубых гигантов, которых разделяет расстояние, лишь в 76 раз превышающее расстояние от Земли до Солнца. Для мира звезд такие расстояния считаются крошечными. Потом рядом с голубыми гигантами-близнецами (их назвали Кастор А и Кастор В) обнаружили еще одну звездочку. Но уже не гиганта, а карлика — Кастора С. Маленького красноватого холодного карлика, который медленно летит вокруг общего центра тяжести всей системы. Прошло много лет. И вот, изучая спектры всех трех звезд, астрономы столкнулись с новой загадкой. Оказалось, что каждая из Касторов, в свою очередь, двойная звезда. То есть имеет еще по одному близнецу, расположенному так близко, что даже в телескоп различить их невозможно. Расстояние между ними в пять с половиной раз меньше расстояния между Землей и Марсом в дни великих противостояний. Это уже даже не расстояние. Для звезд это просто рядом. Получается, что Гамма Близнецов — Кастор — на самом деле «шестерная» звезда.

Все эти звезды тоже надо отметить на космических картах и районы заштриховать. Они очень опасны. Губительное излучение их способно убить все живое.

Самые интересные звезды классов Г и О. К классу G относится Солнце. Вообще-то Солнце — заурядная, ничем не выдающаяся звезда. Желтый карлик, довольно пожилого возраста и весьма спокойного нрава. Слабые вспышки, редкие взрывы… В справочниках астрономов наше Солнце записывается так: dG2.

Буква «d» — латинское «д» — означает «карлик».

Буква «G» — класс звезды.

Цифра «2» — подкласс, уточняющий состав ее, как о том рассказывает свет.

Температура поверхности звезд этих классов уже вполне приличная: пять-семь тысяч градусов. Как правило, такие звезды устойчивы, не склонны к неожиданным сюрпризам. Они много миллиардов лет ровно светят, обогревая свои планетные системы (если таковые имеются) постоянным потоком тепла и света. Много миллиардов лет! Заметили? На планетах возле таких звезд-солнц вполне может развиться жизнь!

К тому же классу, что и наше Солнце, относится желтый карлик класса G-4 Тау в созвездии Кита. Эта звезда очень интересует ученых.

Что если вокруг нее водят свой хоровод планеты, похожие на нашу Землю?..

Из соседей Солнца к тому же классу относится еще Альфа в созвездии Центавра G0 — самая близкая к нам звезда. Расстояние до нее всего 4,3 светового года. К сожалению, пока возле нее не обнаружено спутников.

Следующий класс — К — чуть похолоднее нашего. Но и его звезды могут создать условия для жизни на своих планетах. Особенно интересны астрономам Эпсилон К-2 в созвездии Эридана и Эпсилон К-5 в созвездии Индуса. У этих звезд, как подозревают астрономы, должны быть планетные системы. А так как сами звезды весьма похожи на Солнце, то, может быть, среди их планет найдется похожая и на нашу Землю?..

В этом классе вообще много любопытных звезд, расположенных сравнительно недалеко от нас:

Название звезды

Класс

Расстояние до Солнца

ОМИКРОН ЭРИДАНА А

К-0

16,3 св. года (5,0 парсеков)

70 ЗМЕЕНОСЦА В

К-1

16,4 св. года (5,0 парсеков)

61 ЛЕБЕДЯ А

К-6

11,1 св. года (3,4 парсека)

ГРУМБРИДЖ 1618

К-5

14,7 св. года (4,5 парсека)

70 ЗМЕЕНОСЦА А

К-5

16,4 св. года (5,0 парсеков)

Это все наши соседи. Жаль только, нет пока у астрономов никаких данных, которые позволили бы считать, что и эти недалекие от Солнца светила водят вокруг себя хороводы планет. Пока что эти звезды считаются одиночками.

Но, начиная от класса К, примерно с его половины (К-5) и ниже к классам К и 8, звезды уже имеют такую низкую температуру и светят так тускло, что не могут ни обогреть, ни достаточно осветить свои планеты. Значит, и жизнь не в состоянии развиваться рядом с ними. А если она и была раньше возле таких звезд, то сейчас влачит жалкое существование, постепенно погибая.

Среди звезд класса К тоже есть и гиганты и карлики. Вот, например, красный карлик Альдебаран — Альфа в созвездии Тельца и холодный красный гигант Бетельгейзе — Альфа Ориона.

К этому же классу относятся и тусклый Антарес в созвездии Скорпиона, и Омикрон Кита…

В спектрах звезд классов К и 8 ученые нашли неопровержимые доказательства того, что звезды эти бедны горючим — легким водородом. Но зато в них много молекул углерода и окисей металлов.

Это самые холодные звезды. Может быть, среди них можно встретить даже совсем черные, не светящиеся. Гигантские небесные тела, которые состоят в основном из раскаленных паров железа под темной непрочной оболочкой. Они представляют собой большую опасность. Ведь их не разглядеть во мраке космоса. Только чуткие приборы гравитометры отметят усиление тяготения. Сначала небольшое, чуть-чуть, потом все больше, больше… Приборы должны вовремя поднять тревогу и предупредить штурманов-космонавтов. Железные звезды — темные звезды — страшные ловушки для астронавтов будущего.

— Витька, Витька, — зашептал Никола на ухо приятелю, — Витька, я, кажется, понял, почему это дело называется «проект», и букву и цифру К-2 тоже понял. Проект — это когда что-нибудь задумывают. Может, они задумали связаться с инопланетниками, наладить обмен сообщениями, а то, может, и полететь туда?.. Вот тебе и проект. А К-2 — это же точно класс и подкласс, к которым относится звезда Эпсилон Эридана. Все же просто…

— Ух ты, здорово! — восхитился Витька. Глаза его блестели. — Ты молодец, Никола, в момент расшифровал… Только… Только что же тогда слово «Альфа» обозначает? Ведь звезда-то Эпсилон?..

Никола промолчал, но по всему его виду можно было заметить, что замечание приятеля удовольствия ему не доставило. Он сухо обронил:

— Этого я еще не знаю. А тебе вечно нужно, чтобы все сразу, подождать не можешь…

Витька обиделся и замолчал, прислушиваясь к словам астронома. А тот сложил книжку с таблицей соседних звезд и продолжал:

— Не только по цвету различают астрономы свое хозяйство. Вот, например, еще один очень важный признак — «мигание». А вместе с ним и вопрос:

«ПОЧЕМУ МИГАЮТ ЗВЕЗДЫ?»

Блеск звезд постоянно меняется, будто дрожит от холода. Это происходит потому, что Земля окружена атмосферой. А воздух не идеально прозрачен и всегда колеблется. Вот и переливаются звездные огоньки. Это общее правило, но из него есть и исключения.

1. АЛГОЛИ. Есть среди звездного населения такие светила, блеск которых меняется, будто по часам. Это удивительное явление давно не давало покоя людям. Но загадка была не из легких. Впервые решил ее во второй половине восемнадцатого столетия английский астроном Джон Гудрайк, да и то для одной звезды. Ребенком он сильно отличался от остальных малышей. Большей частью играл один, молчаливо, сосредоточенно, не обращая никакого внимания на окружающую его жизнь. Так же — в одиночку — учился по книгам. Дело в том, что этот мальчик был от рождения глухонемым. И все-таки это не помешало ему стать ученым. В восемнадцать лет Джон Гудрайк стал самостоятельно заниматься серьезным изучением неба, проводя целые ночи за окуляром телескопа. Молодого астронома очень заинтересовала таинственная звезда Альголь. С древних времен считалось, что с нею что-то нечисто. Даже само название — Эль-Гуль, которое дали этой звезде древние арабы, означало нечто иное, как «дьявол». Чем же замечателен космический «дьявол»? С первого взгляда звезда как звезда. Но если посмотреть внимательно — двое с небольшим суток светит Алголь ровно, как и полагается добропорядочной звезде, а потом — раз! — возьмет и подмигнет. Джон Гудрайк установил, что каждый раз наступает период, когда за пять часов эта удивительная звезда теряет две трети своего блеска. А потом снова восстанавливает. И так через каждые два дня, двадцать часов сорок девять минут. Не отставая и не опережая этот срок, как хронометр или маяк на море.

Долго обдумывал астроном причину странного поведения светила. Потом выдвинул такую гипотезу: у Алголя должен быть темный спутник, который, вращаясь вокруг главной яркой звезды, время от времени закрывает сияющий диск. Сначала это предположение Гуд-райка не могли проверить. Но в самом конце прошлого века замечательная гипотеза полностью подтвердилась. Алголь действительно оказался двойной звездой.

С той поры было открыто множество таких же звезд, которые теперь так и называют — затменно-переменными, или алголями.

2. ЦЕФЕИДЫ. Охота за мигающими звездами принесла немало любопытных открытий. Не все подмигивания, оказывается, можно было объяснить существованием темных спутников. Самой первой из таких звезд была Дельта в созвездии Цефея. В течение пяти дней, десяти часов и сорока восьми минут ее блеск сначала усиливался, потом медленно ослабевал. Интересно, что чем сильнее становился блеск звезды, тем выше поднималась и ее температура. Никакие наблюдения, никакие расчеты не помогли найти у Дельты Цефея спутника. Его просто не оказалось. Звезда была одиночкой. Известный русский физик Николай Умов первым предположил, что звезды типа цефеид (так назвали такие «дышащие» звезды — по имени Дельты Цефея) пульсируют. Они действительно будто «дышат», то раздуваясь до огромных размеров, то сжимаясь. При сжатии температура их увеличивается — и звезда начинает светиться ярче.

В пространстве около неустойчивых звезд можно ожидать любых неожиданностей: страшных магнитных и электрических бурь, целых метелей из космических частиц огромных энергий. Эти районы в космических лоциях будущего будут помечены знаком «опасно». И командоры межзвездных лайнеров будут их далеко обходить.

Но цефеиды одновременно и враги и друзья астронавтов. Американская женщина-астроном мисс Левит открыла замечательный закон, которому подчиняются пульсирующие гиганты: чем больше светимость[2] цефеиды, тем медленнее она пульсирует. А ее соотечественнику астроному Шепли удалось определить точную зависимость светимости цефеид от времени их пульсации. Это оказалось просто неоценимым открытием. Ведь стоит только определить период изменения блеска какой-нибудь цефеиды, как тут же по закону Шепли-Левит можно подсчитать ее светимость. А сравнивая светимость с ее видимым блеском, мы находим, как далеко от нас звезда находится.

Так цефеиды стали «верстовыми столбами» Вселенной, помогая астрономам, а в будущем и космическим навигаторам, вычислять расстояния в черном мраке космоса.

3. МИРИДЫ. Не все звезды подмигивают из глубины пространства строго по секундомеру. В созвездии Кита есть звезда Мира (само название ее означает «удивительная»). Так вот эта звезда вспыхивает, совершенно не глядя на часы или на календарь. Один раз в наш земной год сияет она своим полным блеском. Однако это сияние далеко не всегда наступает в одно и то же время.

Такие неправильные звезды, по имени Миры, астрономы часто называют миридами. Но дать название — еще вовсе не значит познакомиться и изучить. В этом отношении астрономам пока похвастаться почти нечем. Механизм и причины неправильных колебаний яркости мирид ученым не ясны. Тут предстоит много работы…

И наконец, уже в самом конце экскурсии, Юрий Николаевич рассказал о последнем и самом невероятном открытии в астрономии за многие годы. Так он сам и сказал. Он даже добавил, что многие выдающиеся ученые считают, что это открытие еще перевернет многие представления об окружающем нас мире, а главное — представления о том, как этот мир возник. Речь идет о сверхзвездах, или, как их еще иначе называют, квазарах.[3]

СВЕРХЗВЕЗДЫ — КВАЗАРЫ. Их открытие произошло совсем недавно, в 1963 году. Казалось бы, что нового можно найти на звездном небе после того, как человек столько лет его наблюдает? Но виновной на этот раз в сенсационном открытии оказалась новая отрасль науки — радиоастрономия.

Огромные чаши радиотелескопов выудили из хаоса космических радиосигналов точные сведения о том, что пять небесных объектов, которые до сего времени считались слабыми звездами нашей Галактики, на самом деле вовсе не так слабы, лежат далеко за пределами нашего звездного архипелага и вообще представляют собой совершенно необъяснимую загадку.

Астрономы уже давно целились радиотелескопами в разные звезды. Увы, единственная звезда, от которой удалось получить отчетливый радиосигнал, Солнце. Причем, его радиоголос оказался таким слабым, что, будь Солнце удалено от нас хотя бы на расстояние до ближайшей звезды (например, Альфы Центавра), радиосигналы нашего светила не удалось бы поймать даже самым чувствительным приемником.

Отчетливыми радиоголосами обладают лишь далекие галактики — гигантские скопления звезд. Сигналы, принимаемые оттуда, создаются как бы хором голосов всего звездного населения и потому гораздо сильнее излучения одной звезды. Можно также уловить радиоволны от расширяющихся туманностей, возникших на мест вспышки сверхновой. Но не «голоса» отдельных звезд…

И вдруг…

Трудно сказать, кому из радиоастрономов первому пришла в голову мысль «послушать голоса» крохотных, далеких и ничем не примечательных светил. И вот — первая сенсация. Мощность «радиоголоса» даже самой маленькой из этих пяти звездочек оказалась примерно в сто раз больше, чем… Чем мощность всей нашей Галактики — гигантского звездного архипелага, населенного почти двумястами миллиардами гигантских солнц!

Ученые знают, что чем крупнее звезда, чем выше ее температура, чем ярче свет — тем больше радиоволн испускает она в пространство. Зная радиоизлучение звезды, можно решить и обратную задачу: по радиоголосу узнать примерно ее яркость.

Результаты сложных расчетов совсем поставили астрономов в тупик. Да и кто из нормальных людей поверит в это? Ведь если предположить, что каждая такая звезда светит хотя бы один миллион лет (а это для масштаба Вселенной срок совсем пустяковый. меньше, чем для нас секунда), то за это время в ее адской топке должно было без остатка сгореть по крайней мере сто миллионов наших солнц. Или, иначе говоря, такая звездочка за три с половиной дня потребляет в качестве космического горючего солнце, которое сгорает без остатков, без углей и золы…

Никто, конечно, сначала не поверил, что такие «звездочки» вообще могут существовать. Небесные тела тоже ведь подчиняются определенным физическим законам.

Возникло предположение, что это не звезды, а гигантские галактики. Они, дескать, так удалены от нас, что поневоле кажутся слабыми огоньками.

Снова бросились радиоастрономы и просто астрономы к своим инструментам. Снова начались исследования. Нет, не получается. Размеры странных небесных обитателей раз в десять меньше, чем полагается для обычных галактик.

Не звезды, не галактики, что же?.. Пока ученые назвали их квазарами, или сверхзвездами. Пока о них спорят. Гипотезы рождаются одна за другой. Но от предположений до строгой теории — дистанция огромного размера. И трудно сегодня сказать, когда она будет преодолена.

К концу дня ребята здорово устали от обилия сведений, или, как выразился Никола, «количества информации», свалившегося на их головы.

Вечером, вернувшись домой, и весь следующий день Никола не показывался. Он переписывал в свою тетрадь все, что запомнил из рассказа астронома. При этом он снова и снова путешествовал в справочники и энциклопедии и не успокоился до тех пор, пока все записанное не улеглось у него в голове.

Но все это случилось позже. А пока… пока они еще находились на территории Главной астрономической обсерватории Академии наук, даже не подозревая, что события дня далеко не исчерпаны.

— Между прочим, не поведают ли мне джентльмены удачи, как они попали в эту скромную обитель науки?

Джентльмены не выразили восторга по поводу столь прямолинейного вопроса, и на некоторое время беседа прервалась. Они лежали втроем на земляном валу, окружавшем радиотелескоп, и с одинаковым удовольствием подставляли солнышку спины. Экскурсанты уехали, и мальчишки остались в обществе молодого астронома одни. Ничто так не настраивает на философский лад, как горячие лучи и возможность никуда не торопиться. Никола лениво ответил:

— Вообще-то почти случайно.

— Ну? А я-то предполагал, что почтенные гости прибыли осмотреть конференц-зал, где им предстоит прочесть цикл лекций. А конкретнее? Какие силы занесли вас к нам?

И тогда разомлевший на солнцепеке Витька пояснил:

— Мы удрали из школы. С торжественной линейки. Домой рано. Решили съездить… Тем более — мы давно собирались насчет звезд и других цивилизаций выяснить.

— И как?

— Что «как»?

— Выяснили?

Витька сел, поджав под себя ноги.

— Нет, а вот вы скажите, Юрий Николаевич, с научной точки зрения может быть где-нибудь планета, на которой жизнь, ну, вот точь-в-точь была бы похожа на нашу?

— И чтобы там пионеры с линеек удирали?

— Нет, я серьезно.

— Так и я не шучу.

Никола перевернулся с живота на спину.

— Линейка — буза! Вообще все эти боевые задания по сбору макулатуры и металлолома — скука! Если на другой планете разумные существа опередили нас в своем развитии, у них наверняка всего этого давно нет.

— Погоди, погоди… — Юрий Николаевич тоже сел. — Вы что же, оба так считаете, или это твое мнение, индивидуальное?

— Не только мы, а и все ребята. Верно, Витьк?..

Виктор промолчал. Полностью согласиться с Николой он не мог; ему тоже большая часть их пионерских дел никакого удовольствия не доставляла, но линейки он любил. Любил пройтись в строю с горном и барабаном, поиграть летом в военную игру… Он прислушался к тому, что говорил Юрий Николаевич:

— Но ведь когда первые пионеры создавали свою организацию, вопрос о скуке даже в голову не приходил им. Как же так, у вас возможностей куда больше, а вам скучно?

Никола натянул рубашку, чтобы не сжечь плечи.

— Юрий Николаевич, а вы были пионером?

— Конечно!

— А что вам запомнилось из вашей пионерской жизни?

— Ну… Это, правда, было довольно давно. Но мы ходили в походы… Потом у нас были тимуровские отряды… Друзья природы…

— А враги?

— Что — «враги»?

— Враги были? С кем бороться…

— Не понимаю.

— Так ведь пионерская организация должна быть боевой. Но чтобы быть боевой, нужно бороться. А чтобы бороться, нужны те, с кем борются, то есть враги. А какие у вас были враги?

— Э, брат, врагов и сейчас сколько угодно: лень, зависть, нерадивое отношение к народному добру…

Теперь Никола встал. Витька удивленно вертел головой. Он никогда еще не видел приятеля таким возбужденным. А тот говорил, перебивая, не заботясь о том, что Юрий Николаевич, во-первых, взрослый, а во-вторых, астроном.

— Нет, простите. Это в общем. А конкретные враги, принципиальные или там другие какие?.. Нет и не было. Когда создавалась пионерская организация, врагов было полно. Бойскауты там буржуйские, беспризорники и так далее. Было дело, настоящее дело, которое могли выполнить дети. Но для этого они должны были организоваться. Так и получились пионерские отряды. Было дело, для него потребовались отряды. А сейчас есть отряды, а настоящего дела… — Он махнул рукой и сел снова. — Сейчас все пионеры: успевающие и неуспевающие, дисциплинированные и нет. Все члены одной организации с одними задачами. Какая же борьба может быть? Одно только самоусовершенствование. А это скучно.

Астроном поднялся и стал одеваться.

— Да, пожалуй, этот вопрос посложнее небесной механики…

Ребята переглянулись.

— В чем-то вы правы. Но вместе с тем и все на свете перепутали. Разве пионерская организация желаниям вашим помеха? Идти своей, выбранной дорогой? Да пожалуйста, идите. Цель, которая стоит перед всеми пионерами, — вырасти сознательными и смелыми, трудолюбивыми и культурными людьми. Ее вы признаете?

Никола кивнул, и Витька тоже кивнул.

— Хорошо. Но для того, чтобы стать сознательными, нужно научиться сознательно подходить ко всем явлениям в жизни страны, а до того — республики, города, района, своей школы и класса. Согласны?

И снова Никола покивал головой. Покивал следом за ним и Виктор.

— Чтобы быть смелыми и справедливыми, нужно закалять свою волю, не проходить мимо несправедливости. А разве не этому учит вас пионерская организация?.. Чтобы любить труд, им надо заниматься. А вы ноете по поводу сборов металлолома или школьных воскресников. И культура не прививается сама собой. Нужно много учиться, чтобы сегодня иметь право считаться культурным человеком. Это тоже задача пионерской организации. Так против чего же вы выступаете? Вернее — по поводу чего ворчите?.. Неинтересно в школе работа идет? А вы попробуйте, расскажите ребятам о том, что интересно вам. Может быть, и изменится что-нибудь. А брюзжать без точного знания того, что тебе хочется, — это сотрясение воздуха. Занятие бессмысленное. Ну ладно… — Он потрепал склоненные головы. — Я ведь не нотацию читаю. Просто мы спорили на равных. Вот я и резюмирую свое мнение. А теперь дуйте. Через три минуты отходит автобус в город. Кстати, если понадобится консультация… Я, конечно, имею в виду вопросы мироздания. Прошу, кабальерос. Не стесняйтесь. Адрес вы мой помните, надеюсь. И на любой вопрос — любой ответ, как говаривал мой друг Александр Сергеевич. Ну, пока…

Он подтолкнул приятелей рукой, и они побежали с холма, чтобы действительно успеть на отходящий автобус.

Солнце уже спряталось за знакомые крыши, когда Виктор и Никола подходили к переулку, ведущему к школе. Сначала оба собирались прямо домой, но как-то так получилось, что, выскочив из автобуса, не сговариваясь, повернули к школе. Переулок был пуст. Лишь у ворот соседнего со школой дома возилась и кричала группа мальчишек.

— Чего это они там?

— Айда посмотрим.

Оба припустили к воротам. Их заметили.

— Эй, Витька, давай сюда! Бей отличников!

В центре небольшой группы мелькнуло бледное знакомое лицо.

— Стой, Никола. Это Валерку Шустова ребята из шестого «в» лупят.

— Пятеро на одного?..

— Да брось. Тебе-то что. Ведь это Валерка…

Никола засопел и, нагнув голову, исподлобья взглянул на приятеля.

— Ну и иди. Кто тебя держит?..

Так и не уходил, видно, домой после линейки Валерка. Может быть, знал, что его поджидают… А может, просто дела задержали. Сейчас он стоял, прижавшись к стене дома, размазывая под носом кровь, перебегая испуганным взглядом по лицам окружавших его врагов. Зрачки его расширились, когда он увидел еще и Молчанова с Вервиным. Среди ребят Витька сразу узнал Котьку Седова из 7 «в» и Сюньку Штейнберга, лопоухого пацана, вечно ввязывающегося во всякие истории. Трое других были из параллельного класса.

— За что? — Никола сунул руки в карманы и остановился возле ребят.

— За все. Может, он корешок твой, так и тебе… — Сюнька отступил за широкую спину Седова.

— А что, завтра первый день каникул, с отличников приходится. — Седов смеялся, разевая губастый рот. Он был здоровенным парнем, этот Котька, и не упускал случая похвалиться силой. Он подмигнул Витьке: — Валяй, Летун, врежь председателю, мы поддержим, не бойсь.

— У тебя с ним счеты? — спросил Никола у Седова.

— У меня? — удивился тот. — Я свои счеты сам свожу, один на один.

— А здесь чьи же?

— А ты что за прокурор нашелся? — закричал Штейнберг. — Котька, дай ему по зубам, чтобы заткнулся.

Лицо Котьки побагровело. Но Никола быстро повернулся к Сюньке и, не давая опомниться его защитнику, спросил:

— А ты сам?

— Чего?

— Дай!

— Как?

— А вот так! — и не размахиваясь, с силой двинул лопоухого под подбородок. — Давай один на один. Ну?..

— Ты брось, Вервин, слышь? — Голос Седого звучал хрипло, но неуверенно. В глубине души он понял, что выглядит в этой истории не с лучшей стороны и ему, как честному спортсмену, лучше бы не вмешиваться. Да только вот Штейнберг… Обещал.

— Котька! Чего он. На наших?

«Наших бьют» — магические слова. И вот уже ухо Николы сплющивается под ударом тяжелого кулака семиклассника. А следом и сам непобедимый Седов летит на асфальт от неожиданного толчка Витьки Молчанова. Витька уже забыл, что не хотел ввязываться, что лупят всего-навсего Валерку, а его дело сторона. То ли Николина решительность поставила все на свои места: пятеро на одного, то ли разговор возле радиотелескопа разбередил дремавшее чувство справедливости.

Сюнька Штейнберг, получив наконец то, о чем просил — по зубам, быстро покинул площадку. А Валерка — битый председатель — подобрал портфель и как следует треснул им парня из параллельного класса, потом пнул ногой второго и, присоединившись к Витьке, стал усердно выколачивать пыль из костюма Котьки Седова.

— Стойте, стойте!!! — Никола с трудом оттащил разошедшихся ребят друг от друга. — Опять двое, — он оглянулся, — нет, трое на одного?..

Он был прав. У ворот остались четверо, и из них — трое против одного,

— Ну, погоди, Вервин, я тебе попомню, — Котька чистил отглаженные утром брюки, не подымая глаз.

— Попомни. Может, спасибо скажешь, что я тебя из такой компании выручил. Попомни…

Валерка собрал на земле обрывки почетной грамоты, затоптанные в пыль.

— Вы меня выручили, — тихо сказал он, не глядя ни на кого в отдельности. — Спасибо.

— Да ладно, подумаешь… — Витька только шмыгнул носом. Локоть рубахи был разорван, и он подумал, что ему наверняка влетит дома. Правда, это обстоятельство ничуть не испортило настроения. После событий у подворотни оно резко взлетело вверх. Так всегда бывает, когда после чего-то не очень правильного вдруг совершаешь поступок, который все ставит на свое место.

— Может, зайдем ко мне? — Шустов говорил по-прежнему, ни к кому в отдельности не обращаясь.

— Не, нам домой…

— Чего мы у тебя забыли? Думаешь, если мы за справедливость, так и…

Витька икнул и замолк. Вот ведь привычка дурная у Николы локти распускать. Чуть что — раз в бок. Он хотел окрыситься на приятеля, но, вспомнив свое первоначальное устремление при виде драки у ворот, сконфузился и замолк.

— Знаете что, приходите ко мне в среду. У меня день рождения будет.

Теперь Валерка смотрел на обоих ребят глазами, в которых никто бы не смог прочитать задней мысли.

— А что, если весело будет? — Виктор оживился и подтолкнул Николу. — Придем, конечно… то есть… — Он еще раз внимательно посмотрел на друга. — То есть может быть. Я хочу сказать: там видно будет…

— Поглядим, ладно, — буркнул Никола, поворачивая к дому.

— Приходите, не пожалеете. А то через три дня в лагерь на все лето… Между прочим, о вас Томка Соколова спрашивала.

— Какая еще Томка? — Виктор удивленно поднял брови.

— Ну, приходила-то на линейку к нам с приветствием от тридцать первой школы. Вы когда удирать стали, так она чуть следом не побежала. Говорила, что ей поговорить нужно. Фамилии узнавала.

— А чего мы ей понадобились?

— Не знаю. Хотите, можете сами спросить, она тоже ко мне на рождение придет… Так договорились?

Виктор за спиной Валерки затряс головой и прищурил левый глаз…

— Ладно, — сказал Никола, — поглядим…

И, повернувшись, оба приятеля зашагали по улице в другую сторону, к дому, где их давно уже поджидали родители.