Проект «Альфа К-2»

Глава Х «Ракета» берет курс на запад

— Отдать концы!!!

Бесшумно сдвинулись створки дверей. Гул моторов стал громче. Корпус корабля стала бить легкая дрожь. Ребята во все глаза смотрят на уплывающий вдаль знакомый пейзаж. Развернувшись почти вокруг своей оси, «Ракета» ложится на курс. Ревут двигатели. Набережная, дома, мосты — все летит мимо, ускоряясь и ускоряясь. Казалось, миг — и сольется все в однообразную туманную пелену. Качка прекратилась. Корабль мчался, не касаясь днищем поверхности.

— Красота! — кричит Виктор, нагибаясь к уху приятеля.

— Ага!

— А скорость-то, скорость?

— «Ракета»!

Летят брызги мимо иллюминаторов. Солнце зажигает в них короткую радугу, и тогда кажется, что у корабля выросли разноцветные крылья и роскошный павлиний хвост.

В переднем салоне, где потише, сидят Петр Алексеевич с Ниной Павловной и Варвара Федоровна — родители. Никола с Виктором усидеть не могут. Они шныряют по всему кораблю. От окна к окну, от носа до кормы. Воскресный корабль на подводных крыльях — «Ракета» — держит курс на Острова.

Для тех, кто не знает Ленинграда, мы объясним, что «Островами» называются действительно настоящие острова в дельте Невы, на которых расположен Центральный парк культуры и отдыха имени С. М. Кирова.

Красивое место. Западная оконечность парка выдается прямо в Финский залив и называется «Стрелкой». На Стрелке всегда много гуляющих. Бесконечная гладь моря до самого горизонта. Голубое летнее небо и белые паруса яхт. Удивительно хорошо на Стрелке!

Но ребята ехали вовсе не любоваться красотами природы. У них в ЦПКиО был особый интерес — городской пионерский лагерь. Это обстоятельство немаловажное, если учесть, что в нем обитают и Валерка Шустов, и «правильная девочка» Тамара Соколова. Виктор уговорил все-таки отца поехать к пионерам в гости. Помогло и приглашение, о котором говорила Тамара.

Празднование Дня Военно-Воздушного Флота в лагере перенесли с 18 августа на первое воскресенье июня. Этот праздник, как никакой другой, нуждается в хорошей погоде. И такое смещение срока было очень на руку нашим героям.

Витька, конечно, рассказал Николе о встрече с Томкой. Правда, в его изложении встреча обросла множеством подробностей. Рассказывая, он сам поверил в то, что «девочка смутилась и вся даже побелела, когда я спросил: „Ничего у тебя не пропало?“» «Понимаешь, — внушал он приятелю, проникаясь этой гениальной выдумкой, — рукопись точно ее. Она уже обнаружила пропажу и скрывает. Боится, что попадет. Я слыхал, у ее отца есть знакомый писатель. Может, он им почитать дал?..»

Никола рассеянно согласился с версией приятеля. Что-то после прочтения записок Юрия Николаевича не давало ему покоя. «Надо было все-таки заставить Витьку прочитать записки астронома».

Мальчишки не раз бывали на Островах. Но на «Ракете» плыли впервые. Кого такая вылазка не приведет в восторг?

Виктор уселся в кресло на носу корабля. Впереди за широким окном стремительно летела навстречу ровная гладь Невы. «Ракета» шла ровно, без рывков. Виктор сжал подлокотники.

— Как на планету Росс! — проговорил он, повертев головой. Никола улыбнулся и тоже посмотрел вокруг.

— Ну, до созвездия Эридана на таком корабле вряд ли доберешься.

— Я и не говорю, что на таком, а вообще.

— Вообще-то да. На фотонном корабле пара пустяков туда и обратно…

— Почему именно на фотонном?

— Ну, это же самый быстрый.

— Слушай, а ты знаешь, сколько на нем лететь и вообще как он летает?

— Нет. Там, в синей папке, сказано только, что разгоняется он до скорости света. И все.

— А давай у папы спросим.

— Думаешь, знает?..

Витька оскорбился. Но Никола сознательно шел на это. Ему очень хотелось самому расспросить Петра Алексеевича. Но он стеснялся. Чего он полезет к чужому отцу, когда у того собственный сын рядом. Тем временем Витька уже подошел к дверям салона.

— Па, ты не свободен? У нас к тебе вопрос…

Петр Алексеевич подошел к мальчишкам.

— Что тут у вас?

— Да вот спор у нас насчет ракет вышел, — начал Виктор. Никола перебил его.

— Дядя Петя, — Никола редко называл Витькиного отца дядей. Не разрешала мама. «Во-первых, он тебе не родственник, — говорила мама, — а во-вторых, может быть, ему такой племянник и ни к чему…» Он помнил об этом и навязываться в родственники никому не собирался. Но сейчас было не до того. — Дя… Петь, расскажите нам про фотонную ракету. Пожалуйста.

— А куда вы собираетесь лететь?

— В созвездие Эридана.

Петр Алексеевич оторвал взгляд от окна.

— Там… у вас дела?

— Там… Там, в системе Эпсилона, возможна жизнь! — Никола выпалил это единым духом.

Но Петр Алексеевич не удивился. Он задумчиво посмотрел на белый потолок каюты и сказал:

— Возможна-то возможна, но путь не близкий. Ну, хорошо. А знаете, давайте вместе посчитаем время, которое понадобится для полета в эту систему нашему кораблю… Хотите?

Витьке, конечно, не больно-то хотелось считать. Но Никола загорелся.

— А это можно? И без всяких электронных машин?

— Конечно. Вот только записную книжку достану.

Петр Алексеевич четким почерком написал на чистой странице:

Расчет маршрута и времени для полета космического корабля в систему звезды Эпсилон Эридана. (Расстояние 3 парсека или 3 X 30,8 Х 1012 = 92 400 000 000 000 километров.)

— Наша задача: долететь до звезды Эпсилон Эридана и вернуться в самое короткое время. Чтобы легче было считать, полетим полпути с разгоном, а вторую половину пути — с торможением. Ускоряться и тормозить будем с одинаковой силой. Тогда весь путь туда и обратно разобьется на четыре одинаковых участка: разгон — торможение туда и разгон — торможение обратно. Такой режим полета хорош еще с той точки зрения, что на борту ракеты всегда будет действовать сила тяжести. Только при разгоне она будет направлена назад по движению ракеты, а при торможении вперед. Лететь в таких условиях — одно удовольствие. Никто из пассажиров не будет страдать от невесомости. Особенно, если создать ускорение, равное 9, 81 м/сек². (Или для простоты расчетов приближенно 10 м/сек².) Тогда в полете мы будем чувствовать себя, как на Земле. Вес тела и окружающих предметов не изменится.[8]

Итак, предположим, что у нас есть и звездолет, и топливо, обеспечивающее постоянное ускорение.

Сколько же понадобится времени для того, чтобы пролететь половину расстояния?..

— Петя! — это голос Витькиной мамы. Она всегда удивительно кстати умеет вмешаться в самый интересный момент. — Петя! Подойди к нам, пожалуйста, на минутку.

Когда Петр Алексеевич ушел, Никола схватил раскрытую записную книжку.

— Стой, Витька, давай сами посчитаем, пока дядя Петя не пришел.

— Да ну, не стоит. — Витька поворачивается и кричит: — Па, ты скоро?

Но Николой уже завладела мысль. Он торопливо припоминает формулу ускоренного движения.

— Витька, Витьк, ты не помнишь формулу, ну, на физике нам еще рассказывали: если тело движется равномерно ускоренно, то его путь равен…

Виктор смотрит на приятеля бездумным взором, и Никола с досадой машет рукой. И тогда Витька вдруг без всякого труда объявляет:

— Путь равен произведению ускорения на квадрат времени, деленному на два.

— Правильно, — подтверждает Никола и с удивлением смотрит на товарища. А тот думает про себя: «Еще бы не правильно, если я про ускоренное движение четыре раза у доски отвечал…»

Но Никола уже торопливо записывает формулу и размышляет дальше:

— Значит, отсюда можно найти время… Оно будет равно корню квадратному из удвоенного расстояния, поделенного на ускорение. Вот так:

==-здесь была формула-==

Виктор придвигается к другу и внимательно следит за его расчетами. Еще бы, ведь это он вспомнил формулу. А после такой удачи любое дело своим собственным и интересным покажется.

Никола некоторое время шевелит губами, пальцами, записывает на уголке листочка длинные и унылые, как день без завтрака, строчки цифр. И наконец объявляет:

— Примерно сто тридцать шесть миллионов секунд.

— А сколько это?

— Это?.. Это примерно… четыре года, ну там еще один месяц и десять суток. А за это время корабль разгонится до скорости… Ну-ка, Витьк, формула скорости…

— Скорость равна произведению ускорения на время.

— Правильно, ну ты даешь! Здорово запомнил. Так, значит, скорость будет в десять раз просто больше… Это метры. А чтобы получить в километрах, надо сократить на тысячу. Во!

Виктор с напряжением следил за быстрыми расчетами Николы. А тот уже писал ответ:

— Во! Гляди, миллион триста шестьдесят тысяч километров в секунду!

— Чего, чего? — Виктор подпрыгнул в кресле и вцепился в плечо приятеля. — А как же сам говорил, что скорости быстрее света не бывает? А она триста тысяч километров в секунду. Что ж, твой корабль свет обогнал?

Но Никола и сам обнаружил несоответствие расчетов законам физики. И теперь усердно обгрызает авторучку.

— Что случилось? — к ребятам подошел Витькин отец. — Э-э-э, братцы, так считать нельзя. Когда вы имеете дело со скоростями, приближающимися к скорости света, ученые называют их субсветовыми или релятивистскими, формулы должны быть другими. Тут уже надо пользоваться теорией относительности.

Никола растерянно посмотрел на Петра Алексеевича.

— А если мы ее не знаем?

— Там ничего особенного нет. Просто формулы для расчета другие. И понятия не такие наглядные, к каким мы привыкли в нашем мире. Скорость света остается всегда постоянной, а время и расстояние меняются. Время для пассажиров ракеты, летящей с субсветовой скоростью, течет медленнее, чем для оставшихся на Земле, а расстояние сокращается.

Вот смотрите. Предположим, я остался, а вы улетели. К моменту, когда вы пролетите половину пути, на Земле пройдет:

==-здесь была формула-==

или 5 лет 10 месяцев 9 дней.

Здесь с — скорость света 300 000 км/сек,

а — наше ускорение 10 м/сек²,

s — расстояние в км,

t — время в сек.

За это время звездолет наберет скорость:

==-здесь была формула-==

Фантастическая скорость. Близкая к скорости света. Время на борту замедлит свой ход, и для вас — космонавтов — пройдет только

==-здесь была формула-==

или 3 года, 11 месяцев, 2 дня.

Почти на два года меньше, чем для меня. Такая же разница будет и при торможении, когда вы будете подлетать к цели. И на обратном пути. Так что, когда вы вернетесь на Землю, вы оба будете почти на восемь лет моложе ребят, которые остались на Земле.

Виктор поморщился.

— Тогда лучше пускай старики летают. Вот ты, например, слетаешь три раза взад и вперед, а когда вернешься, — мы с тобой будем ровесники, да?

— Это значит я-то старик?..

— Да нет, па, это я к примеру. Ты еще не очень старый…

Для Виктора, начитавшегося фантастических романов, парадокс времени не был неожиданностью. А может быть, просто он не вдумывался в него глубоко. Но Никола любую новую мысль переваривал медленно и основательно. Он, конечно, тоже читал о замедлении времени, об изменении расстояния и массы тела, летящего с субсветовой скоростью. Но так наглядно, «своими руками» ему удалось потрогать эту разницу впервые.

— Дядя Петя, а пассажиры неужели никак не заметят этого замедления?

— Нет, не заметят. Замедление времени — это не значит, что просто часы стали идти медленнее. В ракете затормозилось все! Медленнее стали дышать люди, реже бьются сердца. Удлинились сроки между завтраками и обедами. Медленнее переваривается пища в желудке. Медленнее текут мысли. Время замедлилось не только для людей. Все физические процессы затормозились. Зажгите свечку в ракете, она сгорит медленнее, чем на Земле. Дольше будет закипать чай в чайнике, таять в кипятке сахар. Все, все будет идти медленнее. Это могли бы заметить земляне, будь у них, к примеру, особый телевизор, мгновенно передающий на Землю то, что происходит в кабине звездолета. Тогда жизнь космического корабля была бы похожа на кинофильм, пущенный с большим замедлением. И это замедление было бы тем больше, чем ближе скорость ракеты подходила бы к световой.

— Ну, теперь мне понятно, почему никакая ракета не может догнать свет, сказал Никола. — Ведь тогда все в ней должно было бы совсем остановиться. Все физические процессы… А полная остановка — значит смерть.

Петр Алексеевич подумал немного, хотел было сначала возразить, но потом согласился.

— Хоть и не совсем так, но примерно, в первом приближении…

И в глазах Виктора авторитет товарища еще раз подпрыгнул вверх, перескочив даже за красную черту. Витьке стало грустно, почему он не такой умный. Однако такие мысли здорово смахивали на зависть, и он прогнал их. А когда прогнал, у него самого возникла неплохая идея.

— Что же, — сказал он, — это очень удобно, такое замедление. Тогда надо летать, чтобы только чуть-чуть не догонять свет, ну, скажем, километров на тридцать — двести девяносто девять тысяч девятьсот семьдесят километров в секунду. Тогда на Земле, может, сто лет пройдет, а на ракете — неделя. Неделя — и на другой звезде!

Петр Алексеевич засмеялся.

— Хорошо бы. Беда в том, что ускорение корабля в таких условиях стоит невероятно больших затрат. Меняется не только время. Растет масса ракеты. Например, если на старте масса покоя корабля была тысяча тонн, то, достигнув предложенной тобой скорости, она должна вырасти примерно в двести раз. Попробуй-ка поразгоняй такую махину. Во сколько раз больше топлива и энергии понадобится. Да что говорить, это же нетрудно подсчитать. — Петр Алексеевич еще что-то немножко посчитал и продолжил: — Для разгона нашей ракеты до скорости двести девяносто девять тысяч девятьсот семьдесят километров в секунду на каждый килограмм массы, которая остается к концу разгона, нужно примерно двести килограммов горючего. В нашем полете четыре активных участка: разгон — торможение туда и разгон — торможение обратно. Значит, и горючего придется брать 200 X 200 Х 200 X 200 = 1 600 000 тонн на каждый килограмм массы ракеты и оборудования. Я думаю, построить такую штуку невозможно…

— Но как же тогда быть?

— Пока сказать трудно. Маршруты и конструкции фотонных кораблей волнуют не одних фантастов. Их вычисляют целые научно-исследовательские институты. Ими занимаются крупнейшие ученые нашего времени. Составлен даже график полетов в космос с различным ускорением. Хотите посмотреть, как он выглядит?

— Конечно!

Петр Алексеевич стал чертить в книжке график, а мальчишки со всех сторон заглядывали ему под руку. «Ракета» плавно скользила по спокойной воде, приближаясь к парку.

— Вот смотрите. Так будет отличаться время астронавтов от времени жителей Земли в зависимости от выбранного путешественниками ускорения. Этот график построили, считая, что половину пути корабль летит, все время разгоняясь, а другую половину пути затормаживая. Но можно выбрать и другой режим полета. Например, разгоняться не половину, а меньшую часть пути. Затем лететь по инерции с выключенными двигателями. Это дает некоторую экономию топлива.

Виктору такой режим понравился больше.

— Такой полет интереснее. Пока ракета идет по инерции, в помещениях невесомость. Летай себе, пари… А надоело, снова включи двигатели. Опять тяжесть появляется.

— Ну, выбор режима полета зависит не от желания пассажира. Его строго-настрого рассчитывают заранее на Земле вычислительные машины. Проверят тысячу раз — не вкралась ли ошибка. Ведь каждое отклонение от рассчитанной траектории потребует дополнительного топлива. А его особенно не запасешь…

— Па, а почему в таком полете запасы топлива будут ограничены? Подумаешь, взять тонну, другую лишнего…

— А вы представляете себе, на каком принципе ученые предполагают сконструировать фотонный двигатель?

Ребята переглянулись. Виктор неуверенно спросил у Николы:

— Представляем?

Тот энергично помотал головой. Только после этого в голосе Виктора зазвучала твердость:

— Не, пап, не представляем.

— Ну ладно, тогда слушайте.

(Рассказ П. А. Молчанова, инженер-майора авиации)

Идея

Вы, наверное, замечали, что когда стреляют из охотничьего ружья, приклад здорово толкает в плечо.

Это отдача. Порох сгорает, и пороховые газы, расширяясь, давят во все стороны одинаково. Но выход им есть только вперед. Туда по стволу и гонят они перед собой пулю, вырываясь вслед за ней на свободу. А назад? Сзади стенка приклад ружья. Газы толкают эту стенку — создают отдачу. Отдача есть у любого оружия. И не только у оружия.

Вот вы стоите в лодке или на коньках. В руках у вас камни. Размахнитесь, отбросьте камни назад… Раз! Сразу поехали, заскользили вперед, как от толчка. Тоже отдача! Такая сила отдачи движет вперед и ракеты. Сгоревшие газы в одну сторону, ракета — в другую. Чем быстрее вылетают газы, тем быстрее летит и ракета.

А теперь представьте себе обыкновенный электрический фонарик. С одной стороны бьет луч света, с другой — непрозрачный корпус. Свет — поток крошечных световых зернышек — фотонов — от раскаленной нити электрической лампочки. У фотонов только один свободный путь — вперед. Сзади преграда — зеркало. Фотоны хлопаются об него и отскакивают — отражаются. И каждый чуть-чуть подталкивает зеркало. Конечно, световые частицы очень маленькие, почти невесомые. Но чем мощнее поток света, тем их больше. И тем ощутимее толчок. Чем не реактивный двигатель? Если поставить мощный, но очень легкий фонарик на колеса и включить, то он должен двинуться вперед, подталкиваемый лучом света.

Трудности

Идея фотонного двигателя заманчива. Скорость, с которой летят световые частички, лучше не придумаешь — 300 000 километров в секунду. Почему же не построили его до сих пор?

Очень уж фотоны легки. Если при взрыве атомной бомбы собрать весь свет и взвесить его, получится масса меньше… одного грамма. А для реактивного двигателя нужно отбрасывать массы побольше, чем весит корабль.

Выходит, что целый океан ослепительного света не может двинуть вперед даже пустого спичечного коробка. Инженеры подсчитали: при использовании термоядерного горючего на каждый килограмм света придется затрачивать не меньше тонны ядерного горючего. А сколько весит космический корабль для полета в другую солнечную систему? Сотни, может быть, тысячи тонн… И находиться ему в полете не один год… Нет, с таким топливом фотонная ракета не сможет сдвинуться с места. Как же быть?

Антимир

Вы, наверное, знаете, из чего состоит атом. В середине — массивное ядро, составленное, как ягода малина, из тяжелых частиц, а вокруг — легонькие облачка — электроны. Частицы в ядре заряжены положительным электрическим зарядом. Электроны — отрицательным. Так и у нас на Земле, и на Солнце, и даже на звездах. Словом, всюду в той части космического пространства, где мы живем и которую знаем.

Но вот что удивительно. Иногда, правда, очень редко, ученым, изучающим космические лучи, удается поймать странных гостей.

По массе — обыкновенные частицы, составляющие ядра наших атомов. А заряжены — наоборот.

Подумали ученые и назвали их античастицами. Но если есть античастицы, почему бы не предположить антиатомов? И даже целых антимиров?..

В этих мирах все может быть устроено так же, как и у нас. Только перед каждым словом надо поставить приставку «анти»: антижелезо, антивода. Может быть, даже античеловек. Какой-нибудь Антиникола или Антивиктор.

Попробуйте когда-нибудь соединить два полюса электрической батарейки положительный и отрицательный. Вы увидите, как между пластинами проскакивает искорка и слышится треск.

Искорка — молния. Ведь молния тоже рождается, когда отрицательно заряженная туча приближается к положительно заряженной.

Но искра и молния — пустяки, по сравнению с тем, что могло бы произойти при встрече вещества с антивеществом.

При столкновении каждой частицы с античастицей на их месте появляются два фотона. Частицы вещества переходят в частицы света. Это превращение физики называют «аннигиляцией», то есть полным уничтожением.

При аннигиляции каждый грамм вещества переходит в грамм света. Чтобы получить такое же количество фотонов, нам сегодня пришлось бы взорвать две атомных бомбы или сжечь двести вагонов первосортного каменного угля одновременно. Вот какое хорошее горючее «вещество+антивещество». Но помните, если вам в далеких путешествиях встретится антикосмонавт, не спешите протягивать ему руку. Рукопожатие будет таким горячим, что испепелит и вас самих и все окружающее на многие, многие сотни и тысячи километров.

Антигорючее

Дай физикам волю — они превратят земной шар в лабораторию. Что из того, что в пределах ближнего космоса нет антивещества. Физики бы его создали. Немного расчетов на электронных машинах. Немного опытов на синхрофазотронах гигантских ускорителях. И — энергия.

Подсчитали, что для получения десяти килограммов антивещества нужно, чтобы все электростанции Советского Союза работали на эту затею семь лет без передышки.

Семь лет страна должна сидеть без света. Остановятся заводы, городской и железнодорожный транспорт. Замолчат радиостанции и телевизионные центры. Закроются даже кинотеатры.

Нет, пожалуй, слишком дорогая цена за десять-то килограммов!.. Конечно, физики бы согласились. Ради своих опытов они могут не есть и не спать. Но…

Спасает нас «но». Дело в том, что пока сами физики не знают, что им делать с антивеществом. Как его хранить?.. В чем? Ведь каждое соприкосновение антивещества с любым веществом — взрыв!

Но мы с вами не физики. Мы — астронавты, строители космических лайнеров. Давайте считать, что антивещество у нас в кармане. Приготовлено, упаковано и лежит на складе, ожидая погрузки в звездолет. А теперь по ракетам — и экскурсия на стапель.

Фотонный космолайнер

Вот он. Смотрите. На фоне черного неба и немигающих звезд неподвижно висит громадная конструкция. Вокруг, словно лодки рядом с океанским кораблем, снуют ракеты. На Земле они казались нам огромными. А здесь — карлики. Но зачем понадобилось строить верфь в космосе? Разве не проще строить и стартовать с Земли?

Давайте подлетим поближе, чтобы рассмотреть гигантский корабль. Заодно свяжемся по радио с главным инженером.

— Алло! Будьте любезны, дайте нам несколько цифр для характеристики вашего корабля.

— Пожалуйста! Длина космолайнера от «десантной шлюпки», — так мы называем маленькую носовую ракету, — до кормового рефлектора составляет почти семь километров. В условиях Земли вес несущих конструкций был бы равен сотням тысяч тонн. Тут даже не подсчитаешь, какой нужен запас прочности. На Земле наш лайнер просто расплющился бы под действием силы собственной тяжести. Не говоря уж о том, что взлет с Земли был бы совершенно невозможен. Потому мы и собираем его в условиях невесомости.

— Спасибо! А теперь не объясните ли вы назначение основных частей корабля.

— Главной частью ракеты является огромная отражающая «чаша» — рефлектор, в фокусе которой расположен источник фотонов. Волны света, отражаясь от зеркала назад, будут стремительно толкать лайнер вперед. Зеркало-рефлектор завершает корму корабля. Оно отделяется от остальной части конструкции специальными экранами и защитными полями, защищающими экипаж от вредной радиации, которая возникает в процессе работы двигателя.

По обводу кормы расположились также несколько небольших ракетных двигателей на атомном горючем. Они служат для управления полетом, отклоняя корабль в ту или иную сторону. Все управление автоматизировано и ведется из рубки.

Сразу же за рефлектором находятся резервуары с топливом — веществом и антивеществом. Резервуар для хранения вещества поменьше, так как мы предполагаем пополнять его запасы в полете.

Дальше за зоной защитных экранов располагаются оранжереи и заводы синтетической пищи.

Затем идут мастерские, складские помещения и впереди — белый огромный шар. На долгие годы, может быть — десятилетия, для находящихся на корабле людей он будет всем: домом, планетой.

Космический дом — планета

Мы высадились у главного причала. Длинная суставчатая рука закрыла за нами тяжелую дверь из белого металла.

Загудели приборы, накачивая в камеру воздух. Жилище путешественников снова окуталось голубоватым сиянием мощной электромагнитной защиты. Это поле будет защищать людей от вредных космических излучений, которые особенно усилятся при достижении кораблем предельной скорости.

Цепляясь за скобы, мы поднялись по неподвижным в условиях невесомости эскалаторам и прошли по всем этажам жилища. Лаборатории и библиотеки. Кинозалы и даже стадион с постоянной искусственной тяжестью, такой же, как на родной Земле, и большим бассейном для плавания.

Длинный цилиндрический коридор, похожий на туннель метрополитена, привел нас в штурманскую рубку — мозг гигантского корабля.

Сложнейшие электронные автоматы, бесчисленные экраны, пока темные и безжизненные, окружали нас. Сюда, в центральный пост управления, сходятся все «нервы» системы управления.

Здесь же день и ночь будут нести вахту штурманы звездолета. Отсюда, облачившись в скафандры, будут уходить в выносные обсерватории дежурные астрономы.

Старт

На самом носу звездолета в ажурном гнезде сидит ракетоплан — атомный космический корабль для околопланетных рейсов. Когда звездный гигант войдет в систему звезды и выберет нужную орбиту, с борта его соскользнет атомная «десантная шлюпка» и высадит первых людей на поверхность чужой планеты.

Это диктуется мерами предосторожности. Во-первых, гигант не может опуститься. Во-вторых, звездолет должен бояться даже издалека коснуться выбранной планеты огненным хвостом. Это будет равносильно убийству.

Погибнет не только все живое. От страшной жары оплавятся горы. Вскипят и унесутся прочь в виде гигантских облаков пара океаны и моря. Сорванная с поверхности атмосфера рассеется в космосе. Вот что может случиться, если столб света от рефлектора пройдет по планете.

Теперь понятно, почему строительная верфь космического гиганта вынесена так далеко и от Земли? Когда сборка будет закончена, обычные ракеты отведут космолет на стартовую орбиту — куда-нибудь на расстояние нескольких миллионов километров от Земли. Потом они повернут гигантский корабль в направлении звезды Эпсилон Эридана. Жилые отсеки заполнят астронавты-исследователи.

И лишь когда Земля отойдет в абсолютно безопасную зону, космолайнеру будет дан старт!

Тихо сидят мальчишки. Перед ними на листе белой бумаги рисунок будущего корабля. А в глазах звезды, туманности и безграничная романтика дальних полетов. Но вот снова голос Петра Алексеевича:

— Конечно, такой космолайнер еще не скоро возьмет старт с околосолнечной орбиты. Пока есть только идея. Идея и масса трудностей. Но если бы не было затруднений, неинтересно было бы жить, правда?..

Никола первым сосредоточенно кивает головой. Виктор колеблется.

— Я бы хотел строить такой звездолет. Все равно — конструктором или сварщиком… — Никола смущен. Желание стать конструктором — такое заветное, о котором редко говорится вслух.

Но Виктор выручает:

— Ну, строить… Вот путешествовать! Я бы хотел стать космолетчиком. Астронавигатором на фотонном корабле.

— И двадцать пять лет мчаться в черной пустыне? Без встреч и потасовок, без дворовых приключений и фантастических выдумок? Не верю! — Петр Алексеевич смеется, хватает сына за нос… Впрочем, тут же другой рукой он ворошит Николкин ежик. Потом стаскивает обоих ребят с кресел и кружит, кружит по каюте, как на центрифуге. «Славный отец достался Витьке, — думает про себя Никола, — такого что не любить…»

— Нет, пацаны. Чтобы стать космонавтами, надо с детства начинать воспитывать в себе необходимые качества. Почитайте, как тренировались наши космонавты, — вот пример! А для многолетнего полета и этого, пожалуй, маловато. Так-то.

Глава XI В стане врагов

— Ур-ра! На абордаж! — Пиратская бригантина ткнулась в нос купеческого фрегата. Волна яростных головорезов хлынула, и на юте и на полубаке завязалась кровавая битва. Высокая стройная фигура молодого атамана мелькала то там, то здесь, подбадривая нападающих. Его верный ятаган разил налево и направо. Мгновение — и палуба очистилась от вражеской команды. — Капитана на рею!..

— Стой, Витька, кончай толкаться! — Никола вытер потный лоб и поправил рубаху. «Ракета», коротко прогудев сигналом, остановилась у пристани.

— Давай выходить.

Короткая схватка на борту отняла часть накопившейся энергии, и на берег Центрального парка сошли уже не враждующие ценители моря, а прежние друзья до гроба.

На аллеях тишина. Сонно стоят неподвижные пруды. Народ сюда собирается больше по вечерам погулять, пройтись на Стрелку. Днем — никого. Впрочем… Вдалеке протрубил горн.

— Вот что, — сказал Петр Алексеевич, — у меня есть предложение: сейчас на пляж. Поваляться. Потом — пообедать. И к семнадцати тридцати подрулить к лагерю. Возражений нет?

Но возражения были.

— Понимаешь, па, нам надо тут кое-что еще сделать. Тут наш председатель совета отряда… — Голос Витьки был скучен до невозможности. Весь его вид показывал, что он обременен поручением, которое с радостью свалил бы на кого угодно другого. Но вот… Никола притворяться не умел и стоял рядом молча, следя взглядом за яхтами, разворачивающимися в заливе.

— Ну что ж, дела так дела. Только помнить — в шестнадцать обед. Встречаемся у ресторана.

И, повернувшись, обе группы разошлись в разные стороны, вполне довольные сложившейся ситуацией.

В лагере у ворот дежурные сказали, что на территории никого нет. Все отряды в парке на военной игре, посвященной празднику. Путем долгих дипломатических переговоров Витьке удалось выяснить номер отряда, в котором числился Валерка Шустов. И после непродолжительного блуждания по аллеям оба приятеля наткнулись на группу ребят, окружавших красный треугольный флажок на тоненьком прутике. На флажке стояла цифра «3».

Здесь пришлось объясняться еще дольше. Лишь когда Витька пригрозил, что он тут же уедет домой и увезет отца, им показали направление, в котором следовало искать Шустова.

Снова они ходили по аллеям и берегам каналов и прудов, заглядывали под легкие ажурные мостики и взбирались на деревья, низко склонившиеся над спокойной водой каналов. Валерки нигде не было.

— Знаешь, — Никола махнул рукой, — так мы его все равно не найдем. Подождем до вечера. На празднике, наверное, увидимся, а сейчас, — и он выразительно постучал себя по животу. Витька согласился.

— Ладно. Давай еще разок покричим и побежим обедать.

Он приставил руки рупором ко рту и заорал во всю глотку;

— Валерка-а-а! Шустов!

Зашелестели кусты, и сдавленный шепот произнес:

— Чего орете? Айда сюда.

Ребята оглянулись. В кустах возле старой ивы торчало лицо Валерки Шустова. Виктор удивился.

— Во здорово, ты что здесь делаешь?

— Тс-с. Тише. Я в секрете. А вы чего?..

— Приехали, просто так, — ответил Никола, подавая знак Витьке не вдаваться в подробности. Зачем Шустову знать о них раньше времени?

Однако Валерке было не до обычной подозрительности. Он потянул обоих приятелей в кусты и жарко зашептал:

— Слушайте, у нас военная игра: «Красные и синие». Нужно разведать штаб противника. Вас никто не знает. Валяйте проберитесь, а потом мне скажете. Мы как нагрянем! А?..

У Виктора загорелись глаза. Он подмигнул Николе.

— А где их штаб?

— Чудак, если б я знал…

Никола заколебался. С одной стороны, ему хотелось побыстрее уладить дело с бумагами, но с другой — он не знал, как к нему подступиться. Предложение Валерки открывало эту возможность. Но Никола не был убежден, что поступит честно, если, не участвуя фактически в игре, возьмет на себя роль лазутчика. Зато Витька не сомневался ни минуты. Плюс ко всему, в просьбе Валерки он усматривал реальную возможность побегать…

— Ладно, ты здесь будешь?

— Ага.

— А как мы узнаем, кто «синие»?

Валерка протянул левую руку и показал красную повязку.

— У них повязка на рукаве синяя. Только вы не очень долго. Через сорок минут — жду.

— Договорились.

Валерка снова зарылся в середину куста, а Виктор побежал к главной аллее разыскивать родителей, чтобы сообщить им о своем превращении в красного лазутчика, чтобы те обедали пока без них.

На берегу канала возле бездействующих качелей с разноцветными лодочками торчит длинный шест. На макушке синий вымпел с красными буквами «ШТ». Это штаб «синих». Под раскидистым деревом стоит легкий алюминиевый столик и несколько стульев с брезентовыми спинками и сиденьями. Сейчас стулья пусты. Все члены штаба — на операции.

У стола возится невысокий паренек, прикручивая провода к клеммам полевого телефона. Здесь же рукописные карты, планы и прочая документация.

— Стой! Сюда нельзя!

— Чего? — Ребята даже не заметили, как рядом с ними выросла фигура часового.

— Поворачивай, говорю.

— А ты что, купил здесь участок?

— Купил не купил, а поворачивай. Других аллей мало?

В живот Виктора, как более длинного, упирается ствол деревянного ружья. Не больно грозно. Но если часовой, забыв правила обращения с огнестрельным оружием, треснет прикладом, мало не будет. А вид у пацана с деревяшкой весьма решительный. Никола тянет приятеля в сторону.

— Ладно, брось связываться. Не видишь, здесь детский сад в солдатики играет.

Провожаемые подозрительным взглядом, оба друга отходят на почтительное расстояние.

— Ну что, бежим к Валерке? Теперь понятно, где штаб.

Но Виктор не отвечает. Взгляд его рассеян. В голове зреет очередная гениальная идея.

— Слышь, Никол. Штаб-то пустой… Карты, планы…

Но Никола и слушать не хочет.

— Не, это не наше дело. Мы ведь не «красные». Это будет не по-честному. Может, будь мы в игре, нас и близко сюда не допустили…

Витька продолжает соблазнять:

— Да чего ты, боишься, что ли? Это же военная хитрость. А их всего двое: часовой и вон — парень с телефоном. Я возьму на себя часового, а ты жми туда. Вся документация будет захвачена. Дела на минуту, а двух зайцев сразу убьем. Тут уже Валерке вовсе нечем крыть будет. И пожалуйста, простой обмен: бумага на бумагу.

Никола скребет затылок, потом поднимает глаза на приятеля и медленно моргает.

— Айда!

Комната похожа на класс. Доска, график дежурств на стене. Только вместо обычных парт — столы со стульями. В углу накрыта чехлом какая-то конструкция. В помещении сумрачно. Впрочем, это и неплохо. А то слишком ярко выделялись бы непредусмотренные природой украшения на лицах приятелей. Губа у Витьки распухла, ухо похоже на горячую-горячую оладью. А у Николы болит плечо и густой синевой наливается под глазом фонарь. Оба молчат.

Гремит снаружи ключ. Дверь распахивается. В комнату арестованных влетают двое мальчишек.

— Ну что, долго еще нам здесь сидеть? — бурчит Виктор.

Мальчишки не обращают никакого внимания ни на слова, ни на присутствующих. Они снимают чехол и вытаскивают из-под него маленький, но тяжелый ящик. Глаза у Николы широко раскрываются, даже, кажется, выскочат вперед, как у рака. Он весь подается вперед.

— Ребята, вы куда это?..

Мальчишки не отвечают. Они заняты и деловиты. Ухватившись с двух сторон за ручки ящика, тащат его вместе с длинной бухтой тонкого провода к двери.

Уже скрываясь, один из них все-таки поворачивается и мимоходом показывает приятелям крепкий кулак. И снова гремит ключ в замке.

— Видал?

— А что это они поволокли?

— Эх ты, лопух. Это же подрывная машинка. Где-то что-то будут взрывать.

Виктор подходит к окну. За стеклом на большой поляне суетятся ребята. Центр площадки расчищен от травы. Утрамбован и даже залит вроде бетоном. Тут же на двух столбах приколочена вывеска: «Полигон КЮК».

Те же таинственные буквы висят и над классной доской: «КЮК».

— Никол, а что такое КЮК?

Никола не отвечает. Во-первых, он сердит на Витьку за то, что тот сагитировал его напасть на штаб «синих». Конечно, поблизости оказалось полно ребят — и незадачливых диверсантов скрутили, предварительно намяв им бока, и доставили на территорию лагеря, где и заперли в этом КЮКе до вечера, до конца игры.

Во-вторых, Николе покоя не дает подрывная машинка. Зачем?

— Никола, Никола, иди сюда, гляди. — Это опять Витька. В глубине души он чувствует себя виноватым за провал операции и стремится во что бы то ни стало вывести друга из состояния мрачных раздумий. Никола неохотно поднимается со своего места.

— Ну, чего тебе?

Впрочем, едва он подходит к окну, вся его меланхолия улетучивается.

Группа ребят, человек шесть, устанавливает на бетонном пятачке ракету. Настоящую ракету! Отливающий металлическим блеском корпус со стабилизаторами ракетоноситель. Выше — тело самого снаряда. Двое взрослых парней в спортивных голошейках с красными галстуками руководят работой.

Ага, вот знакомые ребята потянули провода от землянки. Там стоит машинка, замыкающая ток от аккумулятора.

Несколько человек с красными флажками разбегаются, бесцеремонно выгоняя с полигона посторонних. Охрана. Проходит несколько минут, и поляна пустеет. Посередине, метрах в двухстах от окна, за которым виднеются два приплюснутых носа, высится стройное серебристое сооружение.

Сирена! Из большого динамика, укрепленного на столбе возле дома, вырываются первые звуки предстартового счета: «Двадцать семь, двадцать шесть, двадцать пять…»

— Ух ты! — с завистью бормочет Витька. И ему становится обидно. Где-то кто-то дружно занимается настоящим делом, а они с Николой одни. Небось если бы приняться компанией за поиски тех же документов, так в один момент все бы разыскали. И у Валерки не пришлось бы бумаги выменивать.

Невидимый руководитель полета продолжает считать. Губы Николы шевелятся, он повторяет следом: «Восемнадцать, семнадцать, шестнадцать…»

— Ты как думаешь, они взаправду будут запускать?

Никола пожимает плечами.

— Сейчас увидим.

Обстановка накаляется. «Шесть, пять, четыре, три…» Никола приседает. Низ ракеты окутывается дымом. Затем снаряд подпрыгивает и с воем уходит в голубое небо.

— Ур-ра! Ур-ра!

Батюшки, откуда их столько взялось! На поляну, как после дружного матча, высыпают ребята. Они орут, галдят, размахивают руками.

— Смотри, смотри, вон Валерка Шустов!

Виктор распахивает окно и кричит, перевесившись через подоконник:

— Валерка-а! Валерка-а-а! Мы здесь!..

Сначала Шустов не слышит. Но вот до него доходят вопли, и он подбегает к окну.

— Видали, да? Здорово? Это наши кюковцы. Уже вторую ракету запускают. Первую потеряли, а эта должна…

Голос его тонет в усилившемся гомоне на площадке: «Летит!» «Вон она!»

Высоко в небе танцует белый куполок парашюта.

— А вы чего там сидите, айда сюда,

— Нас заперли! По твоей же милости.

— А, так вы пленные, да? Сейчас…

Валерка куда-то убегает, потом возвращается с тем самым парнем, что руководил запуском. Шустов что-то с жаром объясняет тому, показывает рукой на окошко. Тянутся минуты. Наконец за дверью раздается шум голосов. Щелканья замка почти не слышно. Дверь распахивается, и в комнату вваливается толпа ребят. В руках у них закопченный корпус ракеты и парашютик, знакомая подрывная машинка, провод… Валерка пролезает чуть ли не последним.

— Ну все, я договорился. Дуйте, пока командир «синих» не пришел. Он злой за поражение, придираться будет.

Но Никола уходить не торопится.

— Слушай, Шустов, а что это за КЮК?

— Клуб юных космонавтов. А ты не знал? Он у нас с самого начала смены работает. Занимаемся, изучаем полеты спутников, звездное небо. Хотите приходите к нам. Я попрошу Володю…

— Что же это у вас: кто захочет, тот и космонавт?

— Почему — кто захочет? У нас разные группы. Есть конструкторский отдел, есть астрономический — это подготовительные. А в клуб принимают тех, кто выдержит экзамен.

— А ты выдержал?

— Я еще нет. Вы не думайте, что это так просто.

Витька не может утерпеть.

— Подумаешь, космонавты. Да если бы мы с Николой захотели, все ваши экзамены — одной левой. Верно, Никола?

— А ты попробуй!

Это говорит не Валерка, голос слышится сзади и принадлежит взрослому. Приятели поворачиваются и оказываются с глазу на глаз с плечистым Володей.

— Ну-ка, если хвастаешь, давай экзаменуйся… Шура, Шура! — Из толпы вылезает рыжий с веснушками паренек. — Шура, вот тут двое космонавтов со стажем. Проверь-ка их по нашим тестам.

— Не, нам, в общем, некогда. — Виктор начинает пятиться к двери.

— Э-э-э, брат, да ты струсил.

— Я?

— Ты, факт!

Никола делает решительный шаг вперед и говорит конопатому Шуре:

— Давай…

Хлопотливое воскресенье кончилось. После торжественной линейки и костра, на котором Витькин отец интересно рассказывал про жизнь и подготовку летчиков-космонавтов, оба семейства, Вервиных и Молчановых, движутся к пристани. Взрослые — впереди. Ребята — сзади. Провожает их Валерка. Он утешает все еще не пришедшего в себя Виктора.

— Ты не тушуйся. Это мало у кого сразу получается.

— А мне плевать. Подумаешь, выдумали какой-то «тест» и определяют. А что определяют, по каким правилам? Верно, Никола?

— Ладно, не звони. — Никола пошелестел в кармане бумажкой. Он тщательно записал все вопросы экзаменов, по которым блистательно провалился вместе с Витькой. Оба не набрали в сумме числа очков, нужного для того, чтобы стать членом клуба.

Валерка, немного довольный втайне, что даже сам Вервин потерпел неудачу, провожал их к трамвайной остановке. Но, с другой стороны, ему хотелось подбодрить ребят из своего класса.

— Ты вообще-то здорово отвечал. Помнишь, проверка самостоятельности мышления. Ты же правильно решил обе задачи. И память у тебя хорошая. Даже сам Володя сказал.

— Володя, Володя, — кипятился Витька. — Подумаешь, мудрец Аристофан.

— Аристотель. Аристофан был поэтом. А по звездам ты, Никола, отвечал лучше всех. Ты где это их выучил?

— Да так, пришлось…

— А-а-а… Это, наверное, в тех бумагах, что в макулатуре нашли? Да? Зря ко мне на день рождения не приходили, я бы вам продолжение отдал. Там интересно про убийство, про расследования… Я смотрел. Там еще какие-то космические проекты кораблей. Без начала трудно понять. А что там в начале?

Виктор перебил Валерку:

— Слушай, председатель. Нам эти бумаги вот так, позарез нужны. Понял? Их вернуть требуется одному человеку. Для него это очень важно. Отдал бы ты их нам, а?..

— Да пожалуйста. Я ведь и так сам предлагал. Только как это сделать? Они ведь у меня дома спрятаны, чтоб мамаша не выбросила. Я знал, что они понадобятся… Может, когда вернусь, в августе?.. А? Подождете?

— Ты, в своем уме? — пугается Виктор. — Да мы и так уже со сроками опаздываем.

Никола тоже качает головой из стороны в сторону. А Виктор пускается на хитрость:

— Слушай, неужели такого человека, как ты, в город не отпустят? Ты что же, «рядовой товарищ» стал?..

Валерка попадается.

— Что значит — «рядовой»? Кто меня может не отпустить? Захочу и уеду. Я же не просто так. Я же по делам.

— Правильно. — Виктор одобрительно хлопает Шустова по плечу. — Никто не имеет права тебя задерживать, если у тебя дела. Ты же свободный человек?

— Ясно, свободный… Вообще-то дисциплина должна быть…

— Дисциплина — это добровольно принятое на себя обязательство подчинения установленному порядку. Добровольное, а не принудиловка какая-нибудь. Верно, Никола?

— М-м-м, по-моему, нет.

— Что — «нет»?

— Неверно!

— Да ну тебя. В общем, слушай, Валерка, давай конкретно. Сможешь представить бумаги в ближайшее время?

— Пожалуй…

— Когда?

— Завтра!

— Вот это разговор!

— Точно, завтра утром отпрошусь в город, скажу: мамаша захворала или еще что…

— Правильно, скажешь — мы тебе рассказали. А до родительского дня далеко, все позабыть успеют.

— Ладно, договорились. Завтра в одиннадцать приходи к нашей парадной. Я вынесу. — Вдали запел горн, сбиваясь с одного сигнала на другой. Валерка заторопился: — Ну, пока. Сегодня опоздаю, завтра могут не отпустить.

И он побежал назад, подпрыгивая и срезая повороты аллей. Ребята смотрели ему вслед.

— Весело у них в лагере, — проговорил Виктор. — Все-таки когда много ребят, интересней…

Он не договорил, что интересней, но вряд ли это уточнение кому-нибудь было и нужно. Никола молча повернулся и пошел к пристани, где стояли родители.

Всю дорогу домой ребята молчали. Никола мрачно переживал неудачу, постигшую его в клубе юных космонавтов. Он неотчетливо увязывал ее с высказыванием Виктора о том, что, когда больше участников, любое дело движется быстрее и интереснее. Никола вытащил из кармана листок бумаги, на котором были записаны вопросы экзаменационного теста юных космонавтов, и углубился в его исследование.

Чтобы читатели могли составить себе правильное впечатление об этом испытании, мы приводим содержание вопросов. Попробуйте ответить сами на них. Увидите, как это нелегко.

КОНТРОЛЬНЫЙ ТЕСТ КЮКа

1. ПРОВЕРКА СИЛЫ ВОЛИ И МУЖЕСТВА.

Встать коленями на гимнастический мат. Руки поместить за спину. Прогнувшись, падать вперед лицом. Выброшенные вперед руки означают слабую волю и отсутствие мужества.

То же упражнение, но не на мате, а на гладком полу.

То же упражнение на мате, но не с колен, а стоя. (Удариться лицом невозможно, так как центр тяжести находится ниже пояса.)

2. ПРОВЕРКА САМОСТОЯТЕЛЬНОСТИ МЫШЛЕНИЯ.

Решите задачу: а) «кирпич весит килограмм и еще полкирпича. Сколько весит кирпич?»

Еще одна задача: б) «закройте этот столбик цифр листком бумаги. Затем, сдвигая листок вниз, складывайте вслух появляющиеся числа. Например, так:

тысяча… 1000

тысяча сорок 40

две тысячи сорок 1000…

и так далее»

30

1000

20

1000

10

?

3. ПРОВЕРКА ХЛАДНОКРОВИЯ.

Иначе этот опыт можно назвать «детектором лжи». Участвовать в нем должны несколько человек и кастрюля. Кастрюля подвешивается на веревке и играет роль гонга. Она же «детектор лжи». Испытуемый, оставшись один в комнате, прячет какой-либо предмет в тайник. (Например, под стол, или на шкаф, или в диван. Все тайники должны быть известны остальным ребятам.)

Когда предмет спрятан, остальные входят в комнату. «Судья» подводит испытуемого к гонгу-кастрюле, остальные стоят в стороне. «Судья» перечисляет один за другим тайники, в которые можно было спрятать предмет. Испытуемый на каждое слово должен дать любой ответ и тихонько ударить в гонг. Так, чтобы звук слышал «судья», но не слышали стоящие в стороне.

Если при упоминании об одном из тайников гонг-кастрюля загудит громче и его услышат стоящие в стороне, нужно остановиться и искать спрятанный предмет там, где он был назван «судьей». Если предмет найден, — значит, испытуемый экзамена не выдержал.

Если же удары испытуемого примерно одинаковые, — значит, он хладнокровный человек и испытание выдержано.

4. ПРОВЕРКА ПАМЯТИ.

Прочтите внимательно этот ряд чисел и постарайтесь их запомнить. Прочесть следует один раз.

64 93 57 68 46 37 39 52 74 49.

А теперь запишите их в том порядке, в каком запомнили.

5. ПРОВЕРКА ВНИМАНИЯ.

Посмотрите на витрину магазина ровно одну минуту. Теперь закройте глаза и постарайтесь назвать предметы, которые вы увидели и запомнили.

Примечание. Лучше производить эту проверку с кем-нибудь вдвоем. Устройте соревнования — кто больше запомнит. Только витрины надо выбирать разные для каждого из играющих. Для тренировки внимания попробуйте запомнить лица людей на трамвайных и автобусных остановках.

6. ПРОВЕРКА КООРДИНАЦИИ ДВИЖЕНИИ.

Попробуйте, совершая ладонью правой руки круги над своей макушкой, в то же время похлопывать себя по животу.

Попробуйте, сложив руки перед собой в замок, вращать большими пальцами в разные стороны.

Дальше шли ответы и оценки за каждый правильный ответ на вопрос или требование.

ОТВЕТЫ НА ВОПРОСЫ И ОЦЕНКИ

1. Пятерка, если вы сумели заставить себя с первого раза упасть лицом вниз на подушки. Значит, вы в общем довольно смелый человек с сильной волей.

Четверка — если вам понадобилось две-три попытки.

Тройка — за четыре попытки.

А вот если вам понадобилось больше четырех-пяти попыток, значит, надо срочно начинать тренировки силы воли.

2. а) кирпич весит два килограмма;

б) сложив столбик чисел, вы должны получить 4100, а не 5000, как хочется ответить.

Эти задачи оцениваются так: за решение первой задачи в течение 3 минут пятерка,

5 минут — четверка,

6 минут — тройка.

Больше шести минут ее решать нельзя.

За правильную сумму при сложении — пятерка.

Неправильный результат — двойка.

3. Если с первого же раза, услышав гонг, «судья» найдет спрятанный предмет, испытуемый получает двойку. Ему нужно тренировать умение владеть собой. Если же сигнал гонга так никто и не услышит, то такому человеку можно поставить пятерку.

4. Все десять чисел и одна ошибка в порядке написания — дают две пятерки. Семь чисел и три ошибки в их порядке — две четверки. Меньшее число чисел говорит о плохой памяти, надо начинать планомерные тренировки.

5. Десять предметов из тринадцати — пятерка. Восемь предметов — четверка. Шесть предметов — тройка.

6. Ответ на шестой вопрос не оценивается баллами, так как координация движений пальцами — это еще не все.

РЕЗУЛЬТАТ ИСПЫТАНИЯ

Если набрал 35 баллов — ОТЛИЧНО!

16 очков и меньше — дело плохо! В юные космонавты ты пока не годишься, и срочно надо приступать к укреплению памяти, воли, сообразительности и так далее. Конечно, отчаиваться не следует, потому что тренировка поможет тебе исправить любой недостаток, но тренировка необходима.

Дома Никола еще в тот же день успел записать в тетрадку несколько новых терминов и дать им расшифровку.

Он хотел сделать это подробнее, но сказывался напряженный день. Глаза слипались. Спать хотелось невероятно. И потому, отложив все до следующего раза, он принялся стелить постель.

Двигатели самолетные

1. Мотор. — Мотор самолета крутит воздушный винт. Винт захватывает воздух и отбрасывает его назад, создает тягу, движущую самолет. Только в авиации никто не говорит «мотор» или «двигатель», настоящие механики говорят ВМГ винтомоторная группа.

2. Двигатель — так называется любая машина, которая преобразует какую-нибудь другую энергию в механическую.

3. Двигатель поршневой — в нем химическая энергия сгорающего топлива преобразуется в движение поршня. А поршень через шатун передает движение коленчатому валу. Вал крутится сам, крутит и воздушный винт.

4. Турбовинтовой (ТВД) — это двигатель, который приводит во вращение воздушный винт газовой турбиной. Турбина вращается быстрее коленчатого вала, и, значит, скорость самолета с ТВД больше, чем с поршневым двигателем.

5. Турбореактивный (ТРД) — а здесь уже сила тяги создается не воздушным винтом, а струёй газов, которые вытекают из сопла двигателя. Турбина же крутит компрессор, который сжимает эти газы.

6. Прямоточный (ПВРД) — или прямоточный воздушно-реактивный двигатель. — В нем нет никакого компрессора. Просто во время полета воздух залетает в открытую камеру сгорания, и туда же впрыскивается топливо. Топливо сгорает, образуется много газов. Газы расширяются и вылетают назад, толкая машину вперед. Самолет с таким двигателем хоть и считается самым быстрым, но потребляет много топлива и долго лететь не может.

Двигатели ракетные

(Секретно, для служебного пользования.)

7. На твердом топливе — это самые древние двигатели. Просто в камере сгорания поджигают порох. Он горит, и раскаленные газы толкают ракету. Просто и надежно. Но, запустив однажды, остановить такой двигатель можно только тогда, когда сгорит весь заряд.

8. На жидком топливе — почти ничем не отличаются от двигателей на твердом топливе, только вместо пороха — разные жидкости. Устройство в принципе то же.

9. Термические атомные — они еще только проходят испытания на полигонах. Пока ни одна ракета, снабженная атомным двигателем, не поднялась с космодрома. А принцип работы такого двигателя простой: ядерный реактор нагревается до высокой температуры, в него впрыскивают какой-нибудь газ или жидкость (инженеры называют их «рабочим телом»), те разогреваются, расширяются и, вылетая из сопла, толкают ракету. Можно сделать атомный двигатель и на твердом топливе. Его устройство я нарочно нарисовал на картинке. Потом еще кто-то придумал, что если взять с собою на корабль запас атомных бомб и по одной сбрасывать за корму и взрывать, то взрывная волна будет поддавать космический корабль — и он полетит.

10. Электрические. — Электричество тоже может применяться для нагрева «рабочего тела» до высоких температур.

Такой двигатель уже испытывался на одном из полигонов Земли. Он еще не поднялся в воздух, но на привязи работал довольно долго.

11. Ионные — это тоже электрические двигатели. Ионами называют крохотные частицы какого-нибудь вещества, заряженные положительно или отрицательно. А раз частичка имеет заряд, ее можно заставить двигаться электрическим напряжением. Вот и готов двигатель: устройство, создающее ионы — заряженные частицы — и выбрасывающее их из сопла двигателя. Кажется, просто, но такой двигатель тоже пока еще только разрабатывается, ведь для ускорения частиц на ракете понадобится целая электростанция…

12. Фотонные — о них достаточно подробно рассказал Витькин папа. Это самый замечательный, световой двигатель. И во всех фантастических рассказах астронавты улетают к звездам непременно на фотонных ракетах.

Потом Никола вырвал из записной книжки листок, на котором Петр Алексеевич показывал ребятам расчет земного и ракетного времени, когда скорость космического корабля приближается к световой, и приложил к записям.

Календарь земного и ракетного времени при полете на фотонном космолайнере с ускорением а = 10 м/сек² к звезде Эпсилон Эридана.

Режим полета

Земное время

Ракетное время

Первая половина пути — РАЗГОН

5 лет, 10 месяцев, 9 дней

3 года, 11 месяцев, 2 дня

Вторая половина пути — ТОРМОЖЕНИЕ

5 лет, 10 месяцев, 9 дней

3 года, 11 месяцев, 2 дня

Изучение планеты РОСС

3 года

3 года

Обратный путь — РАЗГОН + ТОРМОЖЕНИЕ

11 лет, 8 месяцев, 18 дней

7 лет, 10 месяцев, 4 дня

ВСЕГО

26 лет, 5 месяцев, 6 дней

18 лет, 8 месяцев, 8 дней

Значит, возвратившись на родную Землю, мы окажемся моложе покинутых сверстников на семь лет, шесть месяцев и двадцать восемь дней. Нам, наверное, придется переделывать свидетельства о рождении. Или в дальнейшем ввести в такое свидетельство графу: «Участвовал в космических полетах, разница во времени… лет».

Все! Теперь окончательно — спать.

Глава XII Победа дедуктивного метода

…Оторвавшись от наседавших преследователей, машина Викпетмола резко свернула в боковую улицу. Тонко взвизгнули протекторы. Пробалансировав на двух колесах и окутавшись голубыми выхлопами, спортивный «ягуар» рванулся дальше. Сзади защелкали выстрелы. Великий сыщик пригнулся, грудью прикрывая заветную пачку документов, только что полученных от агента.

«Фюи, фюи» — пели пули. На предельных нотах рычал мотор «ягуара» и пела душа. Викпетмол приближался к конечной цели.

Два длинных, один короткий. Дверь распахивается и снова бесшумно закрывается за его спиной.

— Вот!

Витька грохает на стол перед Николой пачку исписанных страниц.

— Достал?

— Запросто! Дедуктивный метод…

Бывший председатель оказался неплохим парнем и, узнав историю поисков ребят, вручил Витьке бумаги совершенно безвозмездно.

Теперь все у них в руках. Впрочем, все ли? Виктор подтягивает к себе синюю папку и, пока Никола бегает на кухню, чтобы приглядеть за котлетами, раскрывает ее…

Но что это? «Межзвездная связь»… «Квазары — маяки инопланетных цивилизаций»… «Прямые контакты»…

Мелькают незнакомые названия…

— Никола! Ты чего в папку другие листы вложил? Где «Проект»?

Никола появляется в дверях.

На улице жарко, и он в спортивных трусах с кармашком. А чтобы не перемазаться, сверху напялил на себя мамин фартук.

В другое время Витька непременно бы посмеялся над видом товарища, но сейчас не до того.

— Погоди! Не шуми!..

Теперь, когда все бумаги собраны, Никола — воплощение спокойствия; кажется даже, что он нарочно оттягивает время.

— Это ты не ту папку взял. Ее мне Юрий Николаевич дал. Тут научные заметки. Я тебе сколько раз говорил: прочти, а ты…

Он достает вторую папку, на обложке которой написано фиолетовыми чернилами: «Проект „Альфа К-2“», раскрывает и только тогда обращает внимание на Виктора.

Тот стоит как в столбняке. Лишь глаза его увеличиваются в размерах, готовые, кажется, выпрыгнуть из орбит. Никола пугается.

— Ты… чего?

— Ничего… — голос Виктора хрипл и неслышен. — Никола, — говорит он уже более окрепшим тоном и вдруг орет, кинувшись к столу: — Никола! Эврика! Это же писал один человек!..

Теперь пришла пора удивляться Николе. Но уже через минуту мальчишки, схватив друг друга за плечи, в бешеном темпе отплясывают танец «мумба-юмба», а потом, не сговариваясь, кидаются к столу. Дедуктивный метод Шерлока Холмса Викпетмола победил.

Из кухни густо пахнет догорающими котлетами.