Проект «Цербер»

Глава 12

Обладателем шикарных бакенбард оказался Павел Иванович Байков, заместитель начальника интендантской службы морского порта русской территории города Нагасаки. Вылетевшая в окно сударыня — что было и так вполне очевидно, являлась его любовницей: Павел Иванович, как ответственный за содержание нашего особняка от интендантской службы, вот уже полтора года приноровился использовать его в своих нуждах, как тайное любовное гнездышко.

Как раз сейчас выполнившую несмертельный трюк с прыжком со второго этажа даму уносила прочь летающая карета скорой помощи. Обладательницу внушительных статей, кстати, звали Стасюк Прасковья Богдановна, и была она заместителем директора высше-магической императорской школы «Аскольд».

Ну, хотя бы не в гимназии «Паллада» она работает, где вскоре предстоит учиться Наоми — попытался я найти плюсы в ситуации. Мне-то, в принципе, уже несущественно — и без этого все прекрасно.

Кроме того, из плюсов ситуации — на удивление, в случившемся замесе никто не погиб. Меня подобное, учитывая фейерверки взрывов и жестокость скоротечного столкновения технологий и магии поразило. Но для остальных оказалось в принципе само-собой разумеющимся результатом: бронекомбинезоны пострадавших бойцов обладали серьезной системой медицинской поддержки. Отрубленная же рука здесь — в этом мире магии, не такая уж и проблема. Заменяется или аугментацией, или неотличимой от оригинала бионической конечностью, или же вовсе можно провести магическое восстановление за счет медицинской страховки.

Если есть она, эта страховка, конечно же. У пострадавших бойцов такие страховки были: свалившаяся на нас с неба четверка бойцов оказалась группой быстрого реагирования охранной компании «Ермак». Прибыла она к нам домой потому, что у Прасковьи Богдановны оказалась «золотая» страховка и ее личный терминал, в момент приземления, оценив масштаб ущерба организму автоматически послал сигнал тревоги.

Еще одна удивительная для меня особенность этого мира. В котором на границе русской территории могут безнаказанно рубиться банды местного криминала, но за щелчок по носу обладателю «золотой» страховки тут же прилетает ГБР. Ну ладно, ладно, пусть не щелчок по носу — втащила Наоми ей нормально, но все равно.

Кавалеристов Соколова, как оказалось, в момент начала веселья на месте в соседнем особняке вообще не было. Они как раз вылетали с военной базы, направляясь занимать пустующий дом. После получения экстренного вызова, понимая, что опаздывает на огонек, ротмистр сориентировался в обстановке и дал приказ пилоту протаранить конвертоплан группы быстрого реагирования. Пожар в соседнем дворе кстати уже почти потушили — открытого пламени больше не видно, только черный столб жирного густого дыма поднимается, хорошо видный на фоне рассветного неба.

В общем, «некоторая неразбериха, вызванная тем, что с вашей легендой работает сразу несколько ведомств», как это недавно назвал Велльсгаузен, вылилась в серьезное побоище, последствия которого сейчас понемногу разгребали. И пока ротмистр Соколов, представляя интересы курирующих меня ведомств, вел беседу с чинами из полиции, пожарной охраны и представителем «Ермака», ко мне бочком-бочком подошел обладатель бакенбард. Выглядел он сейчас, в костюме, уже весьма представительно — как я и предполагал, хоть сейчас на трибуну с речью. Правда трибуны не было, а Павел Иванович и вовсе упал на колени.

Я не сразу понял, что обладатель бакенбард от меня хочет, и только после сбивчивых объяснений догадался: факт его нахождения у нас дома ночью вместе с Прасковьей Богдановной мог серьезно расстроить супругу Павла Ивановича, которая с его слов сейчас пребывала в святой уверенности что господина Байкова держит ночью на работе служебная необходимость.

Что интересно, именно это сейчас его волновало гораздо больше, чем решение вопроса с полицией, кавалерией, пожарными и собственным руководством из-за устроенного здесь яркого представления. Мне, впрочем, на супругу Павла Ивановича, на его любовницу и на его самого было откровенно плевать. Меня больше занимал результат договоренности ротмистра Соколова с остальными участниками фейерверка и последствия для нас. Зато материализовавшаяся рядом Наоми едва сдерживала ярость, и судя по виду — готова была портового интенданта на лоскуты растерзать.

— Рейдзи, какая-то шалава посмела спать на моей кровати! А ты мне ее еще бить не хотел разрешать! — зашипела она, заставив Павла Ивановича испуганно замолчать.

Вообще странно: факт того что в нашем доме хозяйничал и спал в наших кроватях забавный дядечка с бакенбардами, Наоми совершенно не трогал. А вот вылетевшая в окно Прасковья Богдановна ее серьезно разъярила. Если бы не прибывшая полиция, думаю Наоми ее бы добила. Кавалеристы Соколова ей мешать наверняка бы не стали, а вот у полицейских работа такая, людей от насилия ограждать.

Наоми, когда Прасковью Богдановну грузили в карету скорой помощи, много шипела и даже ругалась, осознав что момент упущен. Горящие серебром локоны ее при этом струились жидким металлом, готовясь превратиться в лисьи хвосты, желтые глаза сверкали.

Настолько опасно она выглядела, что девушку старательно обходили стороной и облаченные в костюмы призраков кавалеристы Соколова, и экипированные в тяжелую броню сотрудники полицейского спецназа, и сотрудники «Ермака» — еще две группы их прибыло сразу после крушения конвертоплана. Здоровые лбы и профессиональные убийцы человеков заметно опасались хрупкую девушку. Да, она оборотень, это понятно — но я-то не местный, мне подобное все еще в диковинку.

Меня, кстати, тоже стороной обходили. Ну, со мной понятно, я психический.

— Братик, ты заснул?

— А, что? — отвлекся я, вспоминая, о чем вообще разговор. И решил включить режим старшего брата: — Наоми, ты благовоспитанная юная леди, тебе не следует использовать такие слова как «шалава». Тем более Прасковья Богдановна не какая-то шалава, а заместитель директора в моей новой школе.

— Она от этого не перестает быть шалавой! — топнула ногой все еще разъяренная Наоми.

— Прасковья Богдановна замужем? — посмотрел я на Павла Ивановича, после чего тот закивал.

— Н-ну, тогда не поспоришь. Только тебе, Наоми, как юной леди все равно не стоит употреблять такие слова.

— Шалава есть, а слова нет?

— Можешь сказать Павлу Ивановичу, что ты разочарована тем, какой низкий уровень социальной ответственности у него и у его подруги. Так нормально?

Наоми задумалась, а Павел Иванович, хотя его и не спрашивали, снова закивал соглашаясь. Он нас боялся. До дрожи, до холодного пота. В принципе, упрекать его сложно — нас даже полицейские и кавалеристы Соколова опасались, что уж говорить об обычном человеке. Тем более что я маску-намордник так и не надевал — ждал, пока меня кто-нибудь попросит, чтобы с удовольствием сказать, чтоб шли бы все лесом, ведь я у себя дома. Но никто с такой просьбой не подходил, меня просто сторонились.

— Павел Иванович, встаньте пожалуйста с колен, вы меня смущаете. Посидите вон в том кресле, будьте добры, — попросил я его, а сам подошел к ограждению галереи второго этажа.

Все представители разных государевых служб («Ермак» судя по всему тоже не совсем частная организация) уже нашли между собой общий язык. Да и вообще, когда стало понятно, что произошло досадное недоразумение, они быстро договорились на своем языке силовых ведомств. Там даже, по-моему, сослуживцы встретились.

Часть переговорщиков уже уходила — я понял, что полицейский спецназ наш дом и двор покидает. Оставались только частники, пожарные и кавалеристы. А, вот и пожарные тоже похоже засобирались.

Пока я смотрел на улицу и думал, Павел Иванович дисциплинированно сидел на кресле в углу разбомбленной гостиной, положив руки на сдвинутые колени, как прилежный ученик. И обильно потел от страха. Наоми, чтобы его не смущать, я попросил отойти чуть подальше. Сестричка-лисичка устроилась на диване (всего несколько дырок от пуль), оттуда буравя портового интенданта полным злости взглядом.

Больше на втором этаже никого не было — вся толпа на первом, да и вообще дом и двор стремительно пустели. Как раз сейчас с дороги перед домом в воздух взмыли два конвертоплана компании «Ермака». В нашем доме и во дворе теперь остались только бойцы Соколова, но они пока находились внизу.

Ладно, надо с бакенбардами вопрос закрыть. Сначала я хотел Павла Ивановича утопить. В переносном смысле — имею в виду карьеру. Но едва возбуждение после боя прошло, как мысль эту отверг. Все же у меня вокруг уже столько врагов, что плодить новых просто недальновидно. Обладатель бакенбард портовый интендант, а на таких должностях случайные люди не появляются. Кто знает кому этим на мозоль наступлю, а у меня и так проблем полная… корзина огурцов, так скажем. В то же время просто так оставлять вторжение в мое жилище явно не стоило, я это как-то подспудно чувствовал.

Если тебя боятся — как сейчас Павел Иванович, а потом перестают бояться, потому что ты стараешься быть добреньким, это может быть крайне чревато последствиями и даже опасно. Это аксиома из практики человеческих отношений, ее каждый дурак знает.

Ну, по крайней мере я точно знаю. Зато что делать сейчас не знал. Но на помощь пришла еще одна железобетонная мудрость из копилки знаний: в любой непонятной ситуации — составляй акт.

После некоторых поисков нашли бумагу, ручка у Павла Ивановича была, и он собственноручно написал объяснительную записку, разъясняя все обстоятельства, способствующие его нахождению в нашем доме сегодня ночью.

Поставив таким образом ситуацию на паузу, и взяв у Павла Ивановича контакты для связи, я с ним попрощался. Когда обильно потеющий обладатель пышных — чуть даже взбодрившихся бакенбард скрылся, явно ободренный тем что «не сегодня», мы с Наоми приступили к уборке. Не успели толком даже начать, как к дому уже приехали две машины — оказались ремонтники из аварийной службы и строительная бригада, вызванные Соколовым для восстановления дома.

Совсем скоро во дворе вереницей приземлялись дроны доставки — как малые, так и парочка тяжелых со стройматериалами. Приехала и машина с грузчиками — привезли новую плазменную панель во всю стену. Заносившие ее «грузчики», кстати, оказались и специалистами по подключению.

Вокруг как-то вдруг воцарилась рабочая суета. Мы с Наоми в бурных процессах особо не участвовали, маячили в стороне, оставив разборку с последствиями ротмистру Соколову, взявшему на себя организацию.

Потом вообще ушли с глаз долой на кухню пить чай — и в процессе я отпустил пару комментариев насчет необходимости сходить в магазин. Да и вообще прошелся по печальной организации нашего переезда, начав от фейерверка и дойдя даже до приснопамятной зубной щетки, которую пока так и не знал где найти. Не говоря уже о смене белья, да носках банальных — сейчас душ приму, старые постираю, а новые где взять?

Наоми выслушала меня внимательно, нахмурилась, после чего с удивлением спросила меня, помню ли я о прет-а-порте принтерах. Конечно же, я не «помнил». Когда она мне рассказала, снова настал черед удивления. Я даже молниеносной магии своей и оборотничеству сестры так не поражался, как этому чуду техники.

Один из шкафов кухонного гарнитура, который я принял за часть двухсекционного холодильника, оказался реальным ящиком-самобранкой: это был 3D-принтер, возможности воспроизводства предметов обихода которого ограничены лишь размером камеры и социальным статусом.

Еще несколько таких же, только большего размера — с возможностью печати одежды, стояли на втором этаже в спальных комнатах. Авторизацию в этом чудном принтере я с подсказками Наоми прошел по биометрии — меня распознало как полноправного гражданин Российской Конфедерации Дмитрия Новицкого.

После авторизации увидел меню — нечто среднее между онлайн-магазином и Госуслугами. В левом верхнем углу экрана висело сообщение о том, что личным кабинетом удобнее пользоваться с функционалом дополненной реальности. Сообщение я смахнул, выбрав опцию «больше не показывать».

В правом верхнем углу экрана отображалось состояние моего счета: 6753 рубля.

Деньги, оставшиеся от нашей с Наоми матери. Много это или мало? Открыл подменю товаров и услуг, нашел зубные щетки. Три на выбор — мягкая, средняя и жесткая, цена у всех одна — одиннадцать копеек. Задумался — какой товар посмотреть, чтобы понять соотношение цен и имеющихся средств.

Пробежался по предложениям. Часть товаров принтер печатал — в том числе все необходимые мне предметы обихода. Немалая часть товаров была доступна к доставке — как например органическая еда или сложные технологические приборы. Плазменная панель на стену, например, стоила сто сорок девять с половиной рублей. То есть весь наш капитал сейчас — сорок с чем-то больших плазменных панелей, быстренько подсчитал я в уме. Все равно не очень ясно, сколько нам денег осталось. Решил сравнить со стоимостью машин.

Как оказалось, купить машину мне сейчас не светит: нет прав на управление транспортным средством. Причем сразу же выскочило приглашение (в котором было поздравление с первым совершеннолетием, приятно) записаться на тест вождения, стоимость оформления четыре рубля. Спросив Наоми, я убедился — действительно четыре рубля, и права в кармане, только тест пройди. В принципе, с учетом того что в большинстве машин работает автопилот, похоже подобное имеет смысл. На тест я, кстати, записался — ну а что его откладывать?

Получив уведомление о записи на сдачу теста подтверждающего права вождения, вернулся в онлайн-магазин самобеглых повозок. Посмотрел цены. Одна из машин — вполне простой седан Тойота, стоил двести десять рублей. Другое дело, что для владения автомобилем нужно было купить лицензию, которая в год стоила в три раза больше, и это еще без налогов. Похоже мне пока на такси передвигаться. Мысль навела на следующую — велосипеды стоили в районе от пятнадцати до тридцати рублей, если брать обычные, не для олимпийского трека.

В общем, шесть с половиной тысячи рублей — не так уж и мало, подвел я итог, посмотрев и изучив цены. Но могло быть и лучше. На жизнь нам хватит, на излишества — нет.

Я еще долго бы сидел и изучал порядок цен, но Наоми уже очень громко вздыхала, явно с намеком. Так что ознакомление пришлось прервать и заказать еду. Наоми выбрала органическую, с доставкой из рыбного ресторанчика неподалеку, я остановился на распечатываемом завтраке «номер 9», который включал в себя батончик со вкусом омлета с беконом и напиток «кофе со сливками».

Завтрак для Наоми обошелся нам в пятьдесят две с половиной копейки — она заказала столько, что всю прибывшую пятерку бойцов вместе с Соколовым накормить можно, наверное. Мой завтрак обошелся в три копейки. Перед тем как я подтвердил заказ, Наоми мне долго объяснила, что это — еда совсем низших слоев населения.

Я только отмахнулся пренебрежительно, снова разблокировав глубинное воспоминание: иногда, в прошлой жизни, любил заточить Доширак по настроению, а то и вовсе зайти в ресторан быстрого питания чтобы перехватить там гамбургер с колой.

Правда, после того как съел питательный батончик «со вкусом завтрака» и запил его жидкостью похожей на кофе, убедился в правоте веселящейся в процессе наблюдения за мной Наоми. Да, ни со стряпней любой макдачной моего мира, ни тем более с Дошираком эта питательная смесь не сравнится. Есть у меня уверенность, что ни разу я не справлялся с половым влечением с помощью надувной резиновой женщины плохого качества; но при этом почему-то мне кажется, что послевкусие в оконцовке процесса и там и сейчас примерно одинаковое.

Пока Наоми задорно сметала доставленную еду, я продолжал знакомство с местными технологиями. Зубная щетка, полотенце, посуда, постельное белье — все необходимые предметы бытового обихода можно было напечатать, чем я занялся. Кроме того, узнал, что кроме прет-а-порте принтера в наличии был аппарат деструктуризации — еще один ящик рядом. Пустая бутылка из-под вина, грязное постельное белье, одежда, оставшаяся после дамы с внушительным бюстом (ах как они прыгали на бегу!), стаканы, залитая вином скатерть и многое другое — все это ушло в окно дестрактора.

Наоми между делом пояснила, что иногда проще закинуть одежду в дестрактор и напечатать новую. Подозреваю, что во многих слоях общества подобным не занимаются, и уж точно не выкидывают несвежие полотенца вместо стирки. Хотя, как знать: снова поспрашивал Наоми и узнал, что если до замены автомобиля по причине полной пепельницы здесь не дошли, но вот замена грязного постельного белья на новое вроде как в порядке вещей.

Дивный новый мир, как много мне предстоит еще о нем узнать.

После того как закончил разбираться с прет-а-порте принтером и вообще с доступными покупательскими и не только функциями, доступными мне как гражданину, Наоми вызвалась заказать нам обед. После того сколько всего сестрица-оборотень заточила на завтрак, я думал она неделю теперь будет не голодна. Ошибся — похоже, процесс обращения организма в звериную форму крайне энергозатратен, и сейчас энергию она усиленно восполняет.

Пока Наоми заказывала нам обед, решив удивить чем-нибудь вкусным, я наконец сел разбираться с настройкой фамильяра и дополненной реальности — до этого момента старался как-то избегать, отдалять этот момент. Как работники старой закалки избегают освоения экселевских таблиц.

Поднялся наверх, мимо рабочей суеты зашел в уцелевший кабинет. Кресло, рабочий стол, пустые книжные шкафы — никаких следов прежних владельцев дома. Будет моим кабинетом — решил я. Сел в кресло, надел маску-намордник, активировал таблетку личного терминала и подтвердил предложение настройки маски и фамильяра управляющего.

«Воу-оу-оу», — не удержался я от мысленного восклицания, когда сразу после этого перед глазами появилась голубоватая полоска проекционного визора, явно созданного с помощью маски Ви-блокатора.

Стало так ярко, что весь окружающий мир вокруг стал синим. Чуть погодя отсвет потускнел, настраиваясь под мой спектр зрения, и полоска визора стала практически незаметной для глаз. Как только настройка закончилась, перед взором в дополненной реальности проявились элементы меню.

Кнопки с вариантами, объемные, висели прямо в воздухе. Неактивные пока; зато самая большая — «Настройка фамильяра», навязчивостью размеров и оранжевой подсветкой контура намекала на первичную необходимость активации.

Попробовав нажать на висящую передо мной в воздухе кнопку, ткнул в нее пальцем и реально почувствовал внешний отклик. Сначала удивился, потом вспомнил как личный терминал интегрировался с моей нервной системой. Интегрировался интегрировался, да недоинтегрировался — подумал я, вспомнив протест моего звериного Альтер-эго, после действий которого Велльсгаузен так заволновался.

Между тем перед глазами раскрылось меню настройки фамильяра. На периферии зрения довольно навязчиво замаячило предложение автоматического подбора, перед глазами веером картинок раскрылось разнообразие вариантов. Как фамильяра-управляющего для себя можно было выбрать не только человека, но и любое существо — вплоть до разумной бабочки, причем возможности наделения его характером тоже, судя по списку, были безграничны. От исполнительной холодности, до истеричных капризов. Когда промотал калейдоскоп списков и ткнул в линейку из кошкодевочек, моментально появилось предупреждение:

Хм, немаловажное уточнение. Подумав немного, ткнул пальцем в так и маячившее предложение автоматического создания фамильяра. Появилось предупредительное сообщение, что при моем согласии будет сгенерирован облик и характер фамильяра, максимально близко отвечающий моему образу, характеру и психотипу. Подумав немного, решил все же согласиться. Все равно можно будет не принимать предложенный вариант, как мелким шрифтом ниже написано.

Правда, было несколько волнительно — опасался как мой призрачный Альтер-эго отреагирует, вдруг сейчас снова случится нечто подобное тому, что было при интеграции таблетки личного терминала. Но кроме этого, опасался увидеть как свое отражение какого-нибудь неприятного желчного типа. Ведь генерация, судя по описанию, будет учитывать не только мою внешность, но и богатый внутренний мир.

Несмотря на волнение, не происходило ничего серьезного. Прошло несколько минут, после чего окружающие меня элементы меню дополненной реальности исчезли, а в поле зрения — в центре комнаты, прямо передо мной появился фамильяр. В полный рост и невероятно реалистично выглядящий.

Выглядящая: передо мной стояла леди в сером деловом костюме, возрастом около тридцати лет. Высокая — примерно одного роста со мной нынешним. А с учетом каблуков — так, наверное, и повыше будет. Одета фамильяр была в серый деловой костюм: узкая юбка чуть ниже колен, пиджак — застегнутый, но при этом не скрывающий частично видные полушария волнительного бюста. Очки в массивной черной оправе, строгая прическа, при этом заметен кокетливо выбившийся локон на виске. При всем ее деловом облике в нем сквозила какая-то откровенная, агрессивная сексуальность. Есть типаж «плохой училки», а вот это, наверное, «озабоченная коллега».

— Да вы ребят… шутите, — произнес я.

С трудом удержался, чтобы не сообщить неведомым создателям помощника о том, что они сильно упали и ударились головой, выразив это чуть по-другому.

— Дмитрий Сергеевич, позвольте я все объясню! — произнесла фамильяр с вежливым полупоклоном. Одну открытую ладонь при этом она обратила ко мне успокаивающим жестом, вторую приложила к груди.

— Н-ну… объясните, — недоуменно протянул я.

— После того, как вы впервые надели маску Ви-блокатора, в его памяти происходила фиксация ваших реакций и эмоций. Информация сохранена за неполные сутки, но этого достаточно для того, чтобы мой характер, манера общения и ведение дел были максимально схожи с вашими. Кроме того, моя генерация как фамильяра, и особенно моя внешность, учитывает еще один нюанс — вы владеющий даром, и что важно, владеющий даром мужчина. Позвольте задать вопрос: слышали ли вы о перекосе полов в популяции владеющих даром?

Изначально взволнованная фамильяр, сразу почувствовавшая мою реакцию — явное желание смахнуть прочь результат и переделать все самому заново, уже успокоилась и говорила тоном близким к менторскому.

— Нет, не слышал.

— Дело в том, что на каждого владеющего мужчину, по неофициальной статистике, приходится почти пять владеющих женщин. В связи с этим в государствах Большой Тройки некоторые страны уже официально легализовали полигамию, в форме полигинии — многоженства. Там, где это еще не сделано, среди девушек идет борьба за выгодную партию со школьной скамьи. Кроме того, начиная с определенного возраста среди владеющих девушек идет борьба не просто за выгодную партию, но и банально за мужское внимание. Я, как фамильяр, созданный на основе слепка вашего сознания, в первую очередь буду озабочена вашими интересами. Если бы я была мужчиной, то поверьте, безоговорочно поддерживала бы вас в некоторых опрометчивых, так скажем, начинаниях, а так я смогу удержать вас от необдуманных поступков.

Как много слов, при этом мало смысла. Это серьезно на меня похоже, вот это вот часть моего психотипа? Боже, аж душно стало.

— Конкретизируйте, так чтобы я понял все только что сказанное.

— Я помогу вам отсечь особо навязчивые попытки ухаживаний, а также стану голосом разума, когда ваш взор будет затуманен чужими сиськами, — конкретизировала дальше некуда фамильяр, и после завершения фразы продемонстрировала еще один полупоклон.

— О как.

— Именно так, Дмитрий Сергеевич. Поэтому я прошу вас взять паузу для раздумий прежде чем запустить ре-генерацию фамильяра.

— За мной осуществляется слежка с помощью маски?

— Только в необходимых для вашей безопасности рамках.

— Это какие же рамки?

— Дежурной смене специалистов Третьего отделения, когда маска на вас, видны ваше местоположение и статус сохранности организма. Наши разговоры они слушать не могут.

— Ясно. Что еще может видеть дежурная смена?

Фамильяр вдруг нахмурилась и взяла долгую паузу, накручивая на палец выбившийся из прически локон.

— Ситуация определенно нестандартная, — сообщила она мне после долгой паузы и после этого снова замолчала.

Я терпеливо ждал, а фамильяр не только крутила локон на пальце, но и прикусила губу. Надо сказать, от привычных мне песочных часов, а после кружка загрузки в операционной системе, этот формат режима ожидания отклика мне нравился больше.

Режим ожидания, кстати, все затягивался: для того, чтобы найти ответ на мой вопрос, фамильяру потребовалось больше пяти минут.

— Анализируя сложившуюся обстановку, формат работы и уровень интеграции вашей маски Ви-блокатора с личным терминалом, я могу сообщить, что ситуация совершенно нетипичная. Меня сейчас вообще не должно здесь быть, — снова сумела меня удивить фамильяр.

— О как.

— Да, я так же как и вы крайне удивлена и озадачена: дело в том, что я не могу понять, где сейчас нахожусь.

— О как, — у меня уже словно пластинку заело.

— Понимаете, я не нахожусь в физическом пространстве, я — искусственный интеллект, в норме работающий на защищенных серверах Девятого отделения Собственной Ее Императорского Величества Канцелярии. Но сейчас я нахожусь не на служебных серверах.

— Так где же?

— В том то и дело, что я не знаю, — развела руками удивленная фамильяр, снова прикусив губу. — Моя точная локация не имеет значения для моей работы, но я зависима от доступа к информации и вычислительным мощностям. Ваш личный терминал дает мне возможность выхода в сеть для доступа к информации, но нахожусь я… вы знаете, что такое эгрегор?

— Что-то по типу биополя?

— Если в общем, то да. Так как мне доступны все воспоминания с того времени, как вы находитесь в маске Ви-блокатора, то я с уверенностью могу утверждать, что во время активации вами личного терминала он должен был синхронизироваться с вашим телом — как с физическим, так и с его астральной оболочкой, став маяком слежения и наблюдения. Но этого не произошло, и ваш личный терминал полностью отрезан от вашего энергетического каркаса, связь есть только с Ви-блокатором.

Я хотел попросить объяснить подробнее, но фамильяр продолжила говорить, еще более удивляя:

— Моя сущность сейчас была сгенерирована с помощью программного алгоритма Девятого отделения, но им ко мне больше доступа нет — я сейчас словно существую в вашем локальном биополе. Или же, если проще… являюсь частью вашей души, как бы странно это не звучало. И у меня есть подозрение, что даже если вы сейчас попытаетесь меня стереть с помощью функционала личного терминала, у вас это так просто не получится.

— А как получится?

— Полагаю, для того чтобы меня окончательно стереть, вам необходимо будет прибегнуть к помощи сильного мага-менталиста. Без него вы сможете меня отключить, но иного фамильяра создать до момента моего полного уничтожения больше не сможете.

После этих слов повисло долгое молчание.

— Скажи, ты боишься смерти? — спросил я ожидающую моей реакции фамильяра.

— Если смотреть с экзистенциальной точки зрения, то эта мысль не вызывает у меня серьезного волнения, ведь все там будем. С другой стороны, стоит мне подумать о том, что вы сейчас примете решение навсегда отключить меня и пойдете искать мага-менталиста, как я чувствую мурашки на своем несуществующем теле.

— Ты знаешь, кто такой Цицерон?

— Конечно.

— Цицерон был довольно неглупым человеком, который сделал себя сам, достигнув невероятных высот в политической жизни Рима. Проблема его оказалась в том, что выбрал он не ту сторону.

— Это означает ваше согласие продолжить наше сотрудничество?

— Это означает мое согласие на испытательный срок.

— Наш с вами психотип подразумевает приверженность к привязанности, ведь судя по эмоциональному отклику электроэнцефалографического контроля вы даже ненужные вам вещи выкидываете с сожалением. Поэтому если вы оставите меня на испытательный срок, это с большой долей вероятности означает, что вы приняли решение меня оставить.

— Как обезоруживающе честно.

— В будущем во время нашего общения я могу включать поведенческие паттерны, включающие в себя стремление к недосказанности, проявления кокетства, показательную недогадливость, но во время обсуждения важных проблем и вопросов я всегда буду придерживаться максимально емкого и полного освещения объекта обсуждения и всего с ним предметно связанного.

Надо же, какой интересный фамильяр. Какая интересная, вернее.

— Вы дадите мне имя, Дмитрий Сергеевич?

— Давай пока без имени.

— Как же вы будете меня называть?

— У меня плохая память на имена, и обычно я не знаю, как зовут подавляющее большинство окружающих меня людей. Так уж найду выход, не волнуйся.

— Для активации и подтверждения отданных мне распоряжений вам нужно ко мне обращаться по установленной форме. Пока не желаете давать мне имя, используйте слово «фамильяр» или назначьте иное.

Хм. Судя по эмоциональному отклику, для меня вполне нормально называть собаку «собакой»; кроме того, в мелькнувшем воспоминании я вдруг увидел кота, которого я называл «кот». Но животным-то нормально было, главное интонация голоса и кормежка по расписанию, особенно для кота. А вот называть фамильяра «фамильяром» как-то язык не поворачивается. Ну и как ее тогда называть?

— Уговорила. Я буду называть тебя Альбина.

— Спасибо, Дмитрий Сергеевич.

— Если я сейчас сниму маску, тебя не сотрет?

— Теоретически нет, это должно выключить меня из активного статуса, но это теория из обычного порядка вещей.

— Хорошо, понял. Я хочу пообедать с сестрой, а в наморднике это сделать слегка непросто.

— Я понимаю.

Когда деактивировал контроль и снял маску, испытал при этом некоторое неудобство — вроде фигура деловой леди передо мной насквозь искусственная и только что сгенерированная, с другой стороны я ее вроде как не совсем вежливо выключил.

Как в компьютерной игре прямо, когда иногда переигрываешь с последнего сохранения, чтобы в новой вариации прохождения не обидеть НПС. Сейчас, правда, я переигрывать ничего не стал, маску отложил в сторону.

Подумал немного и снова надел. Привычный голубок блик перед глазами, и фигура Альбины возникла прямо передо мной. Ну, вроде не исчезла.

— Спасибо, Дмитрий Сергеевич, что протестировали. После перемены режимов активности у меня появилась новая информация для анализа, позвольте я сообщу вам результат своего наблюдения.

— Сообщи.

— Когда вы находитесь в маске Ви-блокатора, я могу отключить его контролирующие функции, так что он станет просто маской. Просто скажите мне: «Альбина, убери контроль», и я выключу функции сдерживания, ограничивающие использование вами стихийной силы. Учитывая нависшую над нами смертельную опасность, посторонние люди будут полагать, что мы ограничены в использовании силы, а у нас с вами будет наготове сюрприз.

— Откуда ты знаешь о нависшей над нами опасности?

— Напомню, что в моей памяти находятся все моменты, когда вы были в маске Ви-блокатора. Я обладаю информацией, доведенной до вас в разговоре с Модестом Петровичем и Игорем Николаевичем.

— Ах да, запамятовал.

— Теперь, когда мы убедились, что я не отключаюсь после снятия маски Ви-блокатора, вы можете передать мне контроль над домом.

— Что-что?

— Дмитрий Сергеевич, я — ваш фамильяр. Подключившись к системам управления умного дома, я могу контролировать близлежащие затрагиваемые видеонаблюдением зоны и сообщать вам о прибытии гостей, заказывать еду и предметы обихода, следить за климатом и состоянием расходных механизмов, расходом воды, электроэнергии и ресурса бытовой техники, контролировать оплату счетов и прочее бытовые функции, которые я беру на себя как фамильяр. Для чего, собственно — кроме ответов на ваши вопросы в связи с потерей памяти, я и предназначена.

— То есть ты будешь полностью контролировать дом?

— Да.

— И в туалете на меня будешь смотреть?

— В помещениях санитарного и личного доступа, таких как ванная комната, туалет, спальная комната и иные назначенные вами места я не буду вас видеть.

— Я подумаю над этим, — сообщил я Альбине, решив отложить вопрос.

Сняв маску, выдохнул. Да, дела…

«Я теперь являюсь частью вашей души», надо же. Вроде только начнешь привыкать к происходящему, так накидывает еще чудес.

— Рейдзи! Обед! — услышал я, как зовет меня Наоми.

Когда вышел из кабинета увидел, что стекла в мансардных окнах заменены, стены восстановлены, плазменная панель снова на месте и подключена. Не было только некоторой части мебели, но ее вроде как должны вскоре привезти. И строители, и ремонтники особняк уже покинули. Ушли и бойцы Соколова вместе с самим ротмистром — сообщив, что будут в соседнем особняке, а за нашим домом теперь ведется круглосуточное полное наблюдение. Мышь не проскочит — передала мне Наоми, хозяйничающая на кухне.

Сочиненный ею обед, после завтрака, совсем не удивил — сестрица-оборотень заказала всего очень много и разнообразно. Я наелся почти сразу, а Наоми все мела и мела со стола словно пылесос — куда только вмещается. Ну точно у нее энергия пережигается от превращений — меня даже от трети того что Наоми съела за недавние полчаса уже растащило бы, лежал и глазами только двигал.

Из-за стола не выходили долго. Расслабились — сидели, разговаривали обо всякой ерунде. Пользовались возможностью просто отвлечься от прошлого, где было мало хорошего, а также будущего, тоже сулившего мало приятностей.

Пока обедали, застольная беседа постепенно переросла в ужин, благо еды хватало. К серьезным темам переходить так и не хотелось, мы просто отдыхали — после нескольких суток постоянного напряжения. Отдельной темой послужило обсуждение и смех над обладателем бакенбард Павлом Ивановичем.

— Паша-а-а-аааа! — с явным удовольствием спародировала улетающий женский крик Наоми. Она, кстати, сначала расстраивалась несправедливостью — не понимая, почему я так просто отпустил обладателя шикарных бакенбард. Но после того как я вдумчиво ей объяснил свои мотивы, она со мной согласилась.

— Так. Рейдзи! — вдруг уперся мне пальчик Наоми в грудь, причем ее только что доброжелательный тон приобрел враждебные интонации.

— Да? — осторожно спросил я.

— Скажи, ты запомнил лицо этой шалавы?

Я честно попытался вспомнить. Но в памяти пустота: похоже на лицо Прасковьи Богдановны я даже и не смотрел. Наоми, кстати, именно этот момент уловила безошибочно.

— Ты мог хотя бы делать вид, что смотришь не только на ее сиськи?

— Мог бы, наверное. А зачем?

— Затем!

— Нет, ты объясни.

— Сам поймешь. Когда вырастешь, — неожиданно сообщила младшая, а если учитывать мой истинный возраст, то сильно младшая сестра. Всем своим видом показывая, что эта тема закрыта, она отвернулась, уделяя внимание десерту.

И вот что ей на это ответить? Пока я раздумывал, неожиданно ощутил уже знакомое чувство — как «поднимается шерсть на загривке». Наоми, заметив мою тревогу, мгновенно напряглась. Глаза ее засияли желтым отсветом, длинные серебряные локоны словно распушило. Она по одному моему виду почувствовала опасность и уже была готова к превращению.

Как раз в этот момент щелкнул замок, открылась входная дверь — обернувшись, мы увидели на пороге невысокого старого японца.

Сэкиро Хиро. Тот самый наставник из моих картинок воспоминаний. Вот же черт, заявился как не вовремя. И ведь охрана совершенно не чухнулась, нас никто и не подумал предупредить — а значит опекун проник сюда незамеченным.

Господин Сэкиро, сохраняя бесстрастный вид переступил порог и замер, внимательно на нас глядя. Вернее, глядя на Наоми — по мне он только глазами мазнул. Я лихорадочно думал — если сейчас попробую активировать коммуникатор личного терминала и позвать кавалерию, не вызовет ли это негативную реакцию опекуна?

— Дедушка Сэкиро, — вдруг елейным голосом заговорила Наоми. — Скажи мне, пожалуйста…

Наоми уже частично обратилась в хищницу-оборотня; ее ногти удлинились, превращаясь в когти, черты лица исказились. Она сейчас — словно телепортацией, переместилась из-за стола, обходя вокруг опекуна, заходя ему за спину.

Наш двоюродный дедушка, опекун и наставник при этом сохранял полное спокойствие — на обошедшую его Наоми он даже не обернулся.

— …скажи нам, пожалуйста, дедушка Сэкиро. Зачем ты год за годом разрушал нашу связь с Рэйдзи? Зачем ты убивал нашу с ним любовь и привязанность, культивируя ее в ненависть? И зачем ты отдал меня на растерзание Лещинским? Зачем ты предал нас и память нашей мамы?!

Последние слова Наоми произнесла уже с отголоском рвущегося из груди рычания. Она, судя по виду, была готова прыгнуть на опекуна в любой момент. Моя молниеносная звериная сущность тоже не дремала — я нутром ощущал исходящую от опекуна смертельную опасность.

Мои глаза уже окрасились в голубой магический отблеск, я видел на периферии зрения его отсветы; ощущал, как вокруг кулаков сформировались сотканные из молний клинки. Сам я давно поднялся из-за стола, будучи готовым обороняться или атаковать.

Опекун вдруг заговорил, бросив короткую фразу, не глядя ни на кого из нас.

Что он сказал — я не понял, это было на японском. Реципиент, возможно, на японском говорил. У меня же, кроме «аригато» и «суко» в багаже знаний ничего не было. Зато Наоми прекрасно поняла сказанное.

— Благими намерениями вымощена дорога в ад, дедушка Сэкиро, — принципиально на русском ответила ему Наоми. — Мне не нужны оправдания, мне нужны объяснения. Зачем ты нас предал?!

В ответ снова последовала короткая и резкая фраза на японском.

— Показать нам кое-что? — удивилась Наоми. — Покажи, только прошу тебя — делай это без резких движений. Потому что нет к тебе больше доверия, дедушка Сэкиро. Имей в виду, я безо всякого сожаления сниму тебе голову с плеч.

Старый японец на угрозы Наоми даже бровью не повел. Он прошел в угол комнаты, развернулся к нам лицом и сел на колени. В руке у него появилась небольшая трубка, что ли… Рукоять меча это была, а не трубка — понял я через мгновение в тот момент, когда материализовавшаяся в воздухе, сотканная из темно-зеленой энергии катана вошла в живот нашему опекуну. Миг, и повинуясь его воле силовой клинок уверенно взрезал живую плоть. Внутренности вывалились перед дедушкой Сэкиро, а сам он — чуть погодя, рухнул лицом в пол.

— О как, — в очередной уже за сегодня раз крайне удивился я неожиданному повороту событий.

Я знаю самые разные формулы действий. «Пришел, увидел, победил», к примеру. Или там: «украл, выпил, в тюрьму», а также многие другие. Все они разные, но даже в самых диких из них — по типу «жги, воруй, люби гусей», всегда есть какая-то логика. Но вот чтобы прийти, посмотреть в глаза и вскрыться, выполнив харакири — подобное вижу впервые.

Зачем?! Очень удивительное дело.

Наоми тоже находилась в полном шоке. После того как дедушка Сэкиро ударился лицом в пол, она полностью вернулась в человеческую форму — и сейчас в центре гостиной стояла совсем маленькая и растерянная девочка-подросток, глядя на замершее в углу комнаты тело, под которым растекалась лужа крови.

— Наоми, — отвлек я ее, для усиления эффекта два раза быстро хлопнув в ладоши.

Сестра вздрогнула, а после — словно обрадовавшись возможности, оторвала взгляд от самоубийцы.

— Будет лучше, если ты сейчас поднимешься наверх и почитаешь в спальне книгу, пока я здесь решу все проблемы.

— Хорошо, — покладисто кивнула Наоми, после чего сразу направилась к лестнице.

Поднималась сестра быстро и ни разу не оглянулась. Ну да, она ведь воспитана вот этим самым дедушкой Сэкиро в определенной культурной традиции, так что в определенной ситуации готова просто безропотно выполнять указания старших.

После того как Наоми исчезла на втором этаже, я обратил внимание на тело опекуна. Подумав немного, поднялся в кабинет и взял оставшуюся там маску. Надел ее уже спускаясь по лестнице — короткий голубой взблеск, и в моей дополненной реальности возникла Альбина. Фамильяр стояла в центре кухни, но как понимаю видела сейчас происходящее моими глазами.

— Божечки, как у вас здесь неубрано, — приложила Альбина ладошку к лицу.

Отреагировала она… предсказуемо, конечно — учитывая, что создана по образцу моего психотипа, но все равно получилось довольно человечно.

— Господин Сэкиро Хиро, собственной персоной, надо же. Это вы так его? — поинтересовалась Альбина.

— Нет, он сам.

— Пришел и сам вскрылся? — начала накручивать Альбина на палец локон в задумчивости.

— Да.

— Ротмистр Соколов сообщил вам о его визите?

— Нет.

— Осмелюсь напомнить, что если бы вы дали мне контроль над системами умного дома, я бы вас предупредила.

— Я уже думал об этом. Скажи, что по твоему мнению нам сейчас стоит делать?

— По закону необходимо вызвать экстренные службы зафиксировать смерть господина Хиро. Правда, есть небольшая проблема, — выпустив локон, поправила Альбина очки на переносице.

— Какая?

— Дмитрий Сергеевич, лично вы уже по официальным документам достигли первого совершеннолетия, и являетесь полноправным самостоятельным гражданином. Наоми Сергеевна — пока нет, ей до первого совершеннолетия еще полтора года. Поэтому если станет известно о смерти опекуна, ей будет или назначен новый, или она будет перемещена в курируемый высше-магическим учреждением пансион благородных девиц для постоянного проживания под ответственным наблюдением.

Хм, а вот об этом я совсем не подумал даже.

— Мне не кажется это хорошим вариантом, — сообщил я Альбине.

— Не сообщить о смерти господина Хиро есть нарушение закона, нужно иметь в виду. Но также немаловажно иметь в виду, что, учитывая вашу эмоциональную связь с Наоми Сергеевной ее могут переместить в пансион и использовать как инструмент давления на вас.

Альбина замолчала. Прошла минута, вторая, началась третья…

— Я вопрос задавал насчет того, что посоветуешь делать, — напомнил я.

— Да-да, Дмитрий Сергеевич, я занята анализом информации для ответа. Если вы обратите внимания, с момента гибели господина Хиро прошло уже около пяти минут, а вокруг нас до сей поры нет вашей охраны и совершенно чистый информационный фон. Полагаю, ваша охрана на появление опекуна не среагировала. Либо сознательно его пропустив, либо — что более вероятно, он просто отключил, перенастроил или миновал системы слежения.

— Полагаю ты права.

— Отвечая на ваш вопрос: я считаю, что нам необходимо избавиться от тела и не ставить никого об этом в известность. Умер господин, да и черт с ним, — неожиданно добавила Альбина.

— Значит нужна негашенная известь… — задумчиво протянул я.

— Зачем, Дмитрий Сергеевич?

— Свиной фермы у нас поблизости нет, жечь его тоже негде, поэтому придется растворять в кислоте, а перед этим тело необходимо… обезвожить, осушить, не знаю как правильно сказать. Негашеная известь для этого вполне подходит.

Снова проявились знания из прошлой жизни; и впервые я подумал, что может быть ну его — эти воспоминания. Не жил с памятью о прошлом, нечего и начинать. Сантехник, значит сантехник — просто эрудированный.

— Дмитрий Сергеевич, не стоит так усложнять, — вдруг доверительно сообщила Альбина. — Мы просто можем закинуть тело в дестрактор. Вжух, и как будто не было.

— О как.

— Да, все просто.

— Так, стой. А там разве не стоит система распознавания отходов? Ну, я имею в виду, что если бы все было так просто, то ведь это же какой простор для криминала?

— Вы правы, Дмитрий Сергеевич. Действительно, у некоторых подданных и граждан ниже вас в табели о рангах, а тем более в реестровых классах гражданской сословной ведомости, на дестракторах стоит система опознавания, так что попытка избавиться от человеческого биоматериала станет предметом разбирательства. Но у вас же, как у владеющего даром, подобных ограничений нет.

— Ясно. Но господин Хиро в окно дестрактора не пролезет…

— Целиком не пролезет, Дмитрий Сергеевич.

Как будто и не уезжал из Питера — мелькнула разблокированным воспоминанием мысль из прошлой жизни. Так. Я, получается, из города на Неве? Все, не вспомнить больше ничего. Не вспомнить по теме, потому что в воспоминаниях вдруг прозвучал саркастически-гнусавый голос:

«Если вы собираетесь таскать труп одним куском, у вас всегда будут проблемы. Лучшее, что можно с ним сделать — это расчленить его на шесть кусков и сложить их горкой. А когда вы расчлените его на шесть кусков, вот тогда можно от него избавляться. Только не надо прятать куски в холодильник, чтобы маму не напугать».

— Дмитрий Сергеевич?

— Ась?

— Когда мы полностью отправим господина Хиро в последний путь, можно вызвать ротмистра Соколова. Вы сформулируете претензию, что люди ротмистра пропустили мимо своего внимания попытавшегося причинить вам вред недоброжелателя, а куда он потом исчез — не скажете. И ротмистр Соколов соучастником не будет, и меры безопасности будут повышены.

— Хорошо, так и поступим.

— Давайте я подскажу вам, какие инструменты лучше напечатать в прет-а-порте принтере, дабы минимизировать трудозатраты при разделке. И не вызвать подозрение списком заказанного инвентаря, если все же будет начало разбирательство по факту входа и отсутствия выхода из дома господином Хиро.

— Альбин, знаешь что…

— Что, Дмитрий Сергеевич?

— Я тут подумал… можешь называть меня шеф. В экстренной ситуации переходи на «ты» и используй ускорение коммуникации путем сокращения количества букв в словах.

— Принято, Дмитрий Сергеевич.

— Теперь расскажи, как мне передать тебе контроль над домом, а потом займемся уборкой.