Происшествие в Утиноозерске

Ошибка часового мастера

Почти никто в Утиноозерске теперь не сомневался в существовании ящера. Живо обсуждалась волнующая история о том, как чудовище вытащило из каюты зазевавшегося ученого (речь шла, по-видимому, о Каретнике) и уволокло его на дно. Молва приписывала животному все, что случалось в озере или на его берегах. На него пытались свалить даже хищение продуктов из столовой пансионата и кражу цветного телевизора из спортивного лагеря.

По просьбе читателей в городской газете появилась новая рубрика «Дай лапу, ящер!», в которой специалисты отвечали на вопросы утиноозерцев. Общее негодование вызвал вопрос пенсионера Лузгина: какое будет вознаграждение за поимку динозавра?

Самой модной одеждой в это лето стали «фирмовые» джинсы и белая майка с изображением ящера. С джинсами проблем не было, их можно было свободно приобрести у деловых молодых людей за двести пятьдесят рублей. Хуже обстояло дело с майками. Местная трикотажная фабрика, правда, выпускала белые майки, но без рисунка. Под нажимом общественности директор пообещал пробить и наладить новую технологическую линию для нанесения картинок. Но потребитель ждать не желал. На помощь ему пришел частник, чуткий на спрос. Частник приобретал в магазинах майки местной фабрики, лихо выводил волшебное слово «адидас», а пониже ставил роскошное клеймо, напоминавшее безногого верблюда. Продукция шла нарасхват, по десять рублей за штуку. Отметим, что через два года местная фабрика начала выпускать майки с картинками, но, к сожалению, в моду опять вошли майки без рисунков.

Нельзя не сказать о том влиянии, какое оказал ящер на культурную жизнь Утиноозерска. Деятели искусства, вдохновленные таинственным животным, умудрились в кратчайшие сроки создать оригинальные произведения. Так, художник Холимчиков откликнулся эпическим полотном «Мытье тракторов на закате». Три могучих железных коня стояли в реке, и загорелые смеющиеся трактористы драили их с удовольствием. А из воды торчала голова ящера, с интересом наблюдавшего за людьми. Критика отмечала, что особенно удался Холимчикову глаз животного, в котором отражался один из трактористов.

Местный драмодел Горобец буквально за ночь сочинил пьесу «Лицом к динозавру», где было всего три действующих лица. Сюжет был прост: пожилые супруги, сидя на берегу озера, на протяжении двух часов обвиняют друг друга, и из воды регулярно выныривает ящер, символизирующий вечность, и произносит крылатые выражения. Ящера с блеском сыграл актер Мерцайлов, всю жизнь мечтавший о такой роли.

Вокально-инструментальный ансамбль «Децибелы» быстро включил в свой репертуар новую песню «Плывет ящер», исполняя ее на «бис» под фонограмму. И уж, конечно, нельзя не упомянуть поэму «Мы не вымрем», написанную известным в городе поэтом Никитой Рагозиным. Читал ее Никита великолепно. Он то пришептывал, заставляя слушателей приподниматься, чтобы разобрать слова, то яростно взвывал, отбрасывая зрителей к спинкам кресел. Особенно удались ему строчки: «Мы оба с тобой чудовища! Наши души никем не познаны. Ты родился слишком рано — я родился слишком поздно!»

Кроме перечисленных творческих удач, достойна внимания задумка монументалиста Дядина, решившего высечь из гранита древнего гиганта в натуральную величину. Эта работа должна была продолжаться несколько лет, после чего собирались установить скульптуру при въезде в Утиноозерск.

Большую популярность приобрели в городе лекции доцента Крутицкого, который доказывал неземное происхождение утиноозерского ящера. Согласно его гипотезе, когда-то Землю посетили пришельцы. С помощью направленного взрыва они создали озеро и вывели в нем плезиозавров. Утиноозерцам была приятна сама идея о десанте инопланетян не куда-нибудь, а именно в тот район, где позже вырос славный город. Кое-кому, чего скрывать, иногда приходила в голову дерзкая мысль, что и они, жители Утиноозерска, возможно, тоже неземного происхождения. Поверить в это было нелегко, но как знать, как знать…

В такой обстановке интерес к очевидцу Жгульеву нарастал с каждым днем. Со всех сторон сыпались приглашения и просьбы рассказать о встрече с ящером. Очередное выступление Евгения Ивановича состоялось в клубе кондитерской фабрики. Зал был полон. В первом ряду сидела Зоя Мироновна, просматривая записки, адресованные мужу. На доске висела огромная фотография ящера. Фигура Альбины была заклеена одиноким деревом. Был еще плакат с изображением древнего животного и автомобиля «Москвич» — для сравнения.

Очевидец водил указкой по плакату и уверенно сообщал размеры: «Приблизительная длина, включая хвост, двенадцать метров. Ширина в районе брюха — порядка семи метров. Высота от лап до холки — пять с половиной метров. Окраска болотная типа «хаки».

Жгульев подошел к столику, куда супруга складывала записки.

— Не заметили ли вы попытки ящера установить с вами контакт? — прочитал он первый вопрос и задумался. В зале стояла тишина. — Попытка, товарищи, действительно наблюдалась…

Публика взволнованно загудела.

— Животное кивнуло мне несколько раз и что-то прошипело. — Очевидец развел руками. — Я пытался ответить но, к сожалению, оно меня не поняло…

Жгульев огласил следующий вопрос: «Расскажите о себе. Готовили ли вы себя ко встрече с ящером или все получилось случайно?»

Он взглянул на супругу, откашлялся.

— Ну что сказать о себе? Происхождение, как говорится, рядовое и безупречное. Папаша всю жизнь строил зубные мосты. Мать растила детей. Я был четвертым ребенком в этой бедной, но дружной семье. Естественно, нелегкое босоногое детство, школа, первая любовь, первая зарплата — все, как обычно… Конечно же, на ящера меня никто не натаскивал. Но случайной эту встречу назвать нельзя. Случайность, как вы знаете, есть проявление закономерности!

«Какие качества в человеке вы цените больше всего?» — прочитал вслух Евгений Иванович и, не задумываясь, отчеканил: — Честность! И порядочность!

Аудитория зааплодировала. Он взял в руки очередную записку: «Женечка, встречаемся в семь вечера, в «Чуде-юде». Целую. Твоя лисичка».

Очевидец вздрогнул, обвел глазами зал и наткнулся на Альбину. Она подмигнула ему из девятого ряда, Жгульев поспешно уставился на жену. Бесстрастное лицо Зои Мироновны грозило высшей мерой.

— На глупости не отвечаю! — громко объявил Евгений Иванович, демонстративно разрывая записку…

Под занавес кондитеры вручили очевидцу шоколадного ящера с ликером внутри. Гремели аплодисменты, а он стоял на сцене, держа над головой ящера, и преданно смотрел на супругу.

— Кто такая лисичка? — сурово спросила Зоя Мироновна, когда они покинули клуб.

— Если бы я знал! — с жаром воскликнул Жгульев. — Морду надо бить за такие шуточки! Просто в душу наплевали!

— Аморальное животное, — тихо клеймила его жена. — Почему тебе пишут гадости?

— Откуда я знаю! — с обидой и горечью ответил Жгульев. — Думаешь, раньше не было таких записок? Мало ли на свете пакостников!

Сказано это было столь убедительно, что не поверить было трудно. Зоя Мироновна, подумав, взяла мужа под руку…

И все же идти на свидание с Альбиной Евгению Ивановичу не следовало. Он это понимал, боролся с собой, но страсть была сильней.

Ресторан «Чудо-юдо» привлекал посетителей не столько блюдами, сколько интерьером в стиле «подводного царства». Официантки были наряжены в тугие чешуйчатые платья и волочили за собой небольшие русалочьи хвосты. В стенах были устроены аквариумы, в которых плавали диковинные рыбы. Светильники имели форму осьминогов. Кресла напоминали створки раковин. Оркестр наяривал на спине загадочного существа, похожего на двугорбую черепаху. И хотя посетители чувствовали себя здесь в некотором смысле утопленниками, попасть вечером в это заведение было сложно. Впрочем, для Жгульева двери ресторана были всегда открыты.

Очевидец сидел за столиком с Альбиной, много пил, много говорил, и жизнь казалась ему праздником. Ощущение это усилилось, когда джаз-бандит объявил: «Для нашего дорогого Евгения Ивановича Жгульева исполняется его любимая песня «Плывет ящер»!

Жгульев с достоинством и трудом поднялся, хотел произнести речь, но грянула музыка. Публика, на ходу дожевывая пищу, бросилась плясать. Певица, облизнув губы, закричала в микрофон:

Жгульев и Альбина тоже вышли «в круг». Танцевали они экономно, практически не шевелясь. Альбина прижимала к груди размякшего кавалера и чуть улыбалась.

— Требуется кристальная чистота… — пьяненько бормотал Евгений Иванович. — И хрустальная репутация… Иначе в историю не впишут…

— Дурачок, — шептала Альбина, покусывая его ухо, — дурачок…

Праздник жизни, как обычно, оборвался внезапно. В дверях ресторана карающей богиней возникла Зоя Мироновна. Решительно отодвинув швейцара, она вошла в колыхавшуюся толпу, как нож в масло, и настигла мужа на месте преступления. Зоя Мироновна с отвращением сбросила с его плеч руки соперницы и приказала: «За мной!»

Жгульев покорно побрел за женой, трезвея с каждой секундой.