Производные счастья

Глава 19

Северинцев стоял на светофоре у поворота на федеральную трассу, когда ему на телефон пришло сообщение с фотографией.

«Привет, мой сладкий, — гласило сообщение, — красивая звёздочка, правда? Будет очень жаль, если такую юную девочку зароют в землю из-за тебя. Сорок минут тебе на сборы, любимый. Приведёшь с собой ментов, и она умрёт на твоих глазах. Даже ты не успеешь её спасти.» Ниже указывался адрес.

Собрав всю волю в кулак и уговаривая себя не паниковать, он дождался зелёного сигнала и развернувшись на ближайшем перекрёстке, рванул в город. Он знал этот дом. Дом, где всё началось и где по-видимому всё закончится. Бывшая общага мединститута. Десять лет назад для будущих медиков построили два новых современных корпуса, а старый так и остался бесхозным. Поначалу, его пытались продать на торгах, но ветхое здание оказалось никому ненужным и со временем превратилось в убежище бомжей и наркоманов, торча между относительно ухоженных жилых домов как гнилой зуб, зияя выбитыми окнами и чудом сохранившимися стенами. Местные власти вот уже лет пять обещали его снести, да всё руки не доходили, поэтому, его просто обнесли забором, от которого осталась лишь внешняя стена. Остальные, хозяйственные граждане разобрали на собственные нужды.

Подъехав к бывшей общаге, Северинцев увидел стоявшую у самого входа машину. Вишнёвую «японку», ту самую на которой месяц назад уехала Настя.

Он припарковался рядом. Оба телефона разрывались от звонков Влада. Желание ответить и попросить помощи было слишком велико. Но ещё больше была цена ошибки. Что если Влад приедет слишком рано и тогда Маша… Нет, об этом было страшно даже думать. Наконец, он решился. Сбросив очередной звонок, он положил айфон на пассажирское сиденье, отключил служебный телефон и вошёл в здание. Окна на первом этаже были забиты досками, вечерний сумрак, разбавленный дождём сюда не проникал, поэтому двигаться приходилось почти на ощупь. Хорошо, что он в своё время бывал здесь довольно часто и неплохо ориентировался. Поминутно запинаясь за старый хлам, он пересёк холл. Из второй комнаты в левом коридоре пробивался слабый свет. Он свернул туда. Дверь, висевшая на одной петле была открыта достаточно широко, чтобы он увидел Машу.

Она лежала в углу на старых матрасах. Рядом стояла стойка с капельницей, в тоненьком запястье торчала игла.

— Машенька! — Он бросился к ней, упал на колени и протянул руку, чтобы пощупать пульс. Он не слышал легких шагов у себя за спиной, не видел крадущуюся к нему фигуру — сокрушительный удар по голове, отправил его в черное беспамятство.

Никогда ещё Влад не чувствовал себя настолько беспомощным. Отслужив несколько лет в элитном подразделении, он всегда ощущал себя частью Системы, знал, что за его спиной вооружённые до зубов специально обученные люди, его товарищи, которые прикроют в случае чего. Сейчас же рядом с ним находились лишь пожилой аналитик, растерянный стажёр, плачущая женщина и табельный пистолет. А где-то там, невменяемая психопатка у которой в заложниках совсем юная девушка, почти ребёнок и неизвестно почему упорно не отвечающий на звонки доктор, которому угрожала смертельная опасность. Северинцев конечно же был крутым специалистом в своей области, вот только Влад сильно сомневался, что профессор сможет дать отпор съехавшей с катушек бабе. Буйные психопаты обладают недюжинной силой вне зависимости от пола, и Влад знал об этом не понаслышке.

Он раз десять пытался отправить Нару домой в сопровождении Дениса, но двоюродная сестрица проявила фамильное упрямство, заявив ему, что он избавится от неё, лишь заперев в камеру и он, плюнув, просто приказал ей вытереть слёзы и сидеть тише мыши под метлой. Денис же, уловив настроение напарника и сообразив, что слезами горю не поможешь, попытался включиться в работу.

Когда служебный телефон Северинцева внезапно отключился, у Влада нехорошо засосало под ложечкой. Когда он сбросил звонок, у Влада засвербило в носу в предчувствии, что вот оно, ещё немного, и он возьмёт след.

— Слишком просто, — устало потерев переносицу сказал он, — она бросает всё и мчится следом за Северинцевым. Зачем? Пропавшая девушка, тем более не вписывается в схему. Что-то мы упускаем. Должно быть что-то такое, слишком очевидное, а мы этого просто не видим.

Михалыч, до сих пор сидевший в излюбленной позе, сложив под подбородком руки, словно бы очнулся.

— Я всё понял! Она никуда не уезжала, Влад. Мы не там ищем. Она точно где-то в городе. И вся эта муть с путёвкой, просто отвлекающий манёвр. — Он вскочил на ноги и прошёлся по маленькой комнатке.

— Точно! — Влад хлопнул себя по лбу, — какой же я идиот! Мы потеряли столько времени, а нужно было всего лишь поискать в городе. Он схватил телефон, намереваясь, снова звонить гайцам…

— Погоди, — остановил его Михалыч, открывая ноутбук, — какой телефон у Северинцева?

Влад сказал.

— Угу, — аналитик начал что-то быстро печатать, а потом набрал номер на своем телефоне и куда-то позвонил.

— Приветствую, Алексей Викторович…да… и я рад тебя слышать…да… помощь твоя нужна. Телефончик бы по GPS отследить… ага… включи поиск, будь ласка. Ага… есть! Нашёл! Всё. Спасибо… да… обязательно… Как только буду в Москве… Извини… сейчас время дорого.

Отключившись, он повернулся к дышащим ему в затылок Владу и Денису.

— Есть, — он указал на неподвижную точку на карте города. Надеюсь, вы знаете где это.

— Твою же мать! Старая общага медиков! Эта сука всё время была здесь! Какого хрена этот идиот в одиночку полез в пасть тигру?! Башку ведь откусит, как не фиг делать! — Влад выхватил из сейфа табельный пистолет и устремился к двери.

— Ты куда? — Михалыч попытался его остановить.

— Михалыч, звони начальству! Поднимайте группу захвата. А я пока один. Мы и так кучу времени потеряли.

— Влад! Стоять! — донеслось ему в спину, но он уже мчался вниз по лестнице, лихорадочно приговаривая: «Господи, как же далеко! Чёрт! Это же через весь город. Мост! Там вечные пробки…»

— А ты куда собрался, — спросил он выскочившего следом Дениса, — но тот лишь упрямо дёрнул головой, усаживаясь на пассажирское сиденье, — ладно, поехали.

Влад выудил из багажника мигалку, которой пользовался в исключительных случаях, включил её и сев за руль, втопил педаль газа до упора.

Северинцев пришёл в себя, но глаза открывать не торопился. Голова болела неимоверно, по затылку стекало что-то липкое и мокрое. «Кровь», — мельком подумал он, пытаясь сосредоточиться, как-то сориентироваться в пространстве и оценить причинённый ущерб. По ощущениям, симптомов, сопровождающих тяжёлую черепно-мозговую травму не было, а головная боль и кровь, что ж, голова почти всегда сильно кровит.

…- Не притворяйся, дорогой, — раздался из-за спины очень знакомый голос, — открой глазки, радость моя. Я знаю, что ты уже в сознании.

Открыв глаза, Саня оглядел себя. Он сидел на старом кресле. Руки по отдельности были примотаны скотчем к подлокотникам, ноги, соответственно к ножкам. Пиджак валялся на полу, галстук распущен, рубашка расстёгнута до половины. Поразившись недюжинной силе своей похитительницы и обозвав себя безмозглым придурком, за неосмотрительность, он с тревогой всмотрелся в лицо лежавшей неподалёку Маши.

— Не стоит так волноваться, дорогой! Она просто спит. Я хороший врач и никогда бы не причинила вред ребёнку, — он узнал её прежде, чем она вышла из тени за его спиной.

— Ты?! — в его голосе было столько непонимания, что Нина расхохоталась.

— Сюрпри-и-из! — смеясь сказала она, — я счастлива, что сумела тебя удивить. Неожиданно, правда? Тихая мышка-Ниночка, подружка жены твоего обожаемого дружка! Надо же! Впрочем, ты никогда меня не замечал. Даже тогда, после того как трахнул меня, утром ты чуть не сбил меня с ног, столкнувшись со мной нос к носу в этом чёртовом коридоре, ты не узнал меня! Разве такое возможно, скажи мне! После всего, что между нами произошло!

Саня тупо смотрел на неё, пытаясь собрать мысли в кучу. Нина Маслова — последняя женщина, которую он стал бы подозревать. Милая, тихая, застенчивая Нина… всегда готовая прийти на помощь, с которой он не однажды гостил у Волкова, когда Наталья приглашала подругу к себе. Да, она была ему не интересна как женщина, но это… у него в голове не укладывалось, что именно Ниночка была его таинственной мимолётной любовницей.

— А что между нами произошло, Нин? — разлепил он, наконец, запекшиеся губы, — это ведь не я пришёл к тебе в постель. Я был пьян как свинья и ты… если уж на то пошло, кто кого тогда трахнул, большой вопрос. В комнате была тьма кромешная, я сам себя-то с трудом помнил, скажи, как я мог узнать тебя? — Он понимал, что подобного рода оправдания, только подливают масла в огонь, но остановиться не мог, — а утром… если ты хотела, чтобы я всё узнал, почему не подошла ко мне? Не сказала, что это была именно ты? По-твоему, я должен был сам догадаться? Интересно как?

— Ты должен был! — Как само собой разумеющееся подтвердила она, — ведь я полночи тебе говорила об этом. Доказывала, что ты и я — две половинки одного целого. Я очень долго ждала тебя. Искала везде, а когда нашла, не задумываясь пришла, чтобы стать твоей, а ты меня даже не узнал!

— С чего ты это взяла?

— Ты послан мне звёздами.

Саня тяжело вздохнул. Он понятия не имел, как именно нужно обращаться с сумасшедшими и лекции по психиатрии в институте слушал вполуха, полагая, что они ему никогда не пригодятся. Наивный. Пока Нина несла какую-то чушь, про посланца со звёзд, про цыганское пророчество, про то как она его любит, он лихорадочно соображал, зачем она притащила сюда Машу.

…- Я пыталась тебя забыть, поверь. Даже замуж однажды сходила. Ненадолго. Не всё же тебе жениться. У меня почти получилось, и я даже решила, что ошиблась, но ты снова появился в моей жизни. И всё так же меня не замечал. Проходил мимо, как будто я пустое место. Даже когда мы вдвоём гостили у Волковых, ты умудрялся игнорировать меня.

— И для того, чтобы я обратил на тебя внимание, ты стала убивать.

— Я их не убивала!

— Серьёзно? А как же тогда все эти несчастные, которых ты на тот свет отправила?

— Ты снова ничего не понял. Я избавляла их от страданий. Тех, которые довелось пережить мне! Потому что любовь к тебе, это медленная смерть и я на своей шкуре испытала это. Так зачем же страдать и мучиться, от неразделённой любви. Видеть тебя, без шансов прикоснуться, зная, что ты никогда не ответишь взаимностью. А теперь им не больно. Для них всё уже закончилось.

— Господи, Нина, зачем! Зачем ты это сделала?! Они все были так молоды, у них вся жизнь была впереди. Даже если они и были влюблены в меня, ну и что с того? Это не повод убивать! Если бы они жили, у них был бы шанс разобраться во всём. А ты лишила их этого шанса. Ты отняла у них жизнь! Никакая любовь не сравниться с жизнью!

— Ты не прав, любимый! Как же ты не прав!

— Ладно, не буду спорить, — смирился он, понимая, что это бессмысленно, — зачем ты притащила сюда девчонку? Или тоже любовь? Я похож на педофила?

— Сань, — она присела перед ним на корточки, — думаешь я совсем того, да? Думаешь я не знаю, что она для тебя значит? Можешь кривляться сколько угодно, можешь даже поизображать из себя холодного ублюдка, но мы ведь оба знаем, на что ты готов ради неё!

— С чего ты взяла? — он изо всех сил старался говорить спокойно.

— Сначала я выбирала. Между ней и твоей любовницей, — задумчиво сказала она, — не смотри на меня так, про Светлову я тоже знаю. Я следила за вами. За тобой. Все эти пятнадцать лет. Я знаю о тебе всё! Не отвлекай меня. Так вот. Любовница, да! Потом подумала, что женщина с которой ты спишь, не такой уж веский аргумент для того чтобы затащить тебя на наше незапланированное свидание. А вот твоя дочь! Это другое дело! Ради неё ты бросишь всё, ты забьёшь на свой долбаный симпозиум и прилетишь сюда. Тем более, ты так виноват перед ней, мой зайчик! Бедный ребёнок! Живёт как приживалка у твоей любовницы. Бабка её ненавидит и есть ведь за что! Умная тётка, скажу я тебе. Без всяких экспертиз вычислила кровь неродную. А папочка её, как сыр в масле катается и совсем не спешит признавать свою деточку.

— Чего ты хочешь? — Саня похолодел, глядя в абсолютно сумасшедшие глаза своей мучительницы.

Но та словно бы не замечая, продолжала говорить дальше. И было непонятно — с ним или просто сама с собой.

— Ребёнок. Господи! Как бы я была счастлива, если бы ты подарил мне ребёнка! После нашей с тобой ночи, я так надеялась на это! Я бы забыла всё! Я вообще бы вычеркнула тебя из своей жизни, если бы случилось такое чудо. Но ты не захотел дать мне даже такую малость. Не захотел оставить во мне крошечную частичку себя. Это так грустно, любимый.

— Чего ты хочешь? — повторил он свой вопрос и уловив едва слышный шорох, покосился в сторону импровизированной лежанки.

Маша не спала, Она смотрела на него во все глаза и один Бог знал, когда она проснулась и сколько успела услышать. Он отвёл взгляд, понимая, что сейчас не время рефлексировать. Нужно сделать всё для того, чтобы отвлечь на себя внимание убийцы.

— Чего я хочу? А ты не догадываешься? Я хочу лишь самую малость твоего драгоценного внимания. Хочу тебя, мой звёздный принц. Моя жизнь подходит к концу. Я не такая дура и прекрасно знаю, что тебя хватятся в любой момент и побегут искать. Капитан Хохлов. О да! Он профессионал, уж поверь! Он обязательно тебя найдёт. Это лишь вопрос времени. А в психушку я не пойду! Ни за что! Впрочем, что тебе до моей жизни! Она была кончена еще тогда, когда ты ушел из постели и больше не вернулся. Какая ирония, милый — мечты о тебе помогали мне жить, хотя я уже была мертва. Я умерла в ту ночь, Саша.

— Ну так действуй, чего же ты медлишь. Правда я несколько скован, так что тебе снова придётся потрудиться самой. Или развяжи меня.

— Развязать? Это плохая идея, мой родной. Я уж сама как-нибудь. — она вытащила из кармана куртки одноразовый скальпель и покрутила им у него перед носом.

— Узнаёшь? Твоё любимое орудие труда. Не дёргайся, я никогда не причиню тебе вреда. Никогда! Убить тебя, значит убить солнце. — Она распаковала скальпель и провела им по внутреннему шву правой штанины. Под острым лезвием, нитки расползлись легко и тонкое остриё коснулось кожи. Вырезав клочок, она дёрнула ткань на себя, оголяя злополучную метку на бедре и Санины щёки опалило румянцем стыда. В двух шагах от них находилась Маша, что еще взбредет в голову этой ненормальной было неизвестно.

Он перевёл взгляд на дочь, одними губами прошептав: «Не смотри». И Маша отвернула голову к стене.

От вида того с каким благоговением, Маслова рассматривала открывшееся созвездие, как нежно обводила контур ковша, его ощутимо затошнило. Она наклонилась и её губы коснулись голой кожи. Господи! Северинцев чувствовал, что ещё немного, и он просто взорвётся от ненависти к ней, к себе, к этой чёртовой метке, но его смертоносной любовнице не было никакого дела до его внутренних метаний.

Несколько легких поцелуев сменились на более чувственные. Горячий влажный язык скользил по коже, вычерчивая ломаную линию от головы ковша к его хвосту, оставляя на коже и в душе раскалённые царапины.

Она тихо застонала от возбуждения и в глазах у Северинцева потемнело от ярости и омерзения.

— Прекрати! Хватит!!

Нина вздрогнула и подняла на него глаза. В зрачках, заполнивших всю радужку было столько удивления, словно она не ожидала встретить кого-то ещё в своём чудесном одной ей ведомом мире.

— О-о-о, — тяжело протянула она через мгновение. — Тебе неприятно? — в затуманенном взгляде зажёгся огонёк понимания и злобы.

— А ты как думаешь? — Саня рискнул пойти ва-банк. — Ты привязала меня к креслу, будто я чурбан бесчувственный, творишь со мной чёрт знает что, даже не спросив, чего хочу я!

— Спросить? — Она недоуменно моргнула — И чего же ты можешь хотеть?

— А ты не догадываешься?! — Он мысленно скрестил пальцы и попросил прощения за заведомую ложь, — я мужчина вообще-то и твои облизывания…

На бледном лице Масловой мелькнула смесь неистового восторга, надежды и оглушительного разочарования. Но уже через мгновение, на нём расцвели алые пятна гнева:

— Ты лжёшь! — она вскочила на ноги, почти рыча от ярости. — Ты мне ЛЖЁШЬ! — она замахнулась и со всей силы ударила его по щеке. А потом удары посыпались градом.

Это были просто пощечины, Саня в своей жизни получал удары и посильней, но она никак не могла остановиться, и кровь из разбитых губ и носа закапала на рубашку.

Она замерла, с ужасом уставившись на него. Северинцев языком ощупал зубы, оценивая нанесенный ущерб — все на месте, бывало и хуже.

— Простипростипрости! — Рухнув на колени, его мучительница, зарыдала, уткнувшись ему в пах.

Он сглотнул скопившуюся кровь и устало вздохнул.

Выплакавшись и утерев нос о его ширинку, она снова взяла в руки скальпель.

Саня закусил губу от неожиданно острой боли, когда глубокий надрез соединил одну родинку с другой. Язык повторял путь лезвия, слизывая появляющиеся кровавые капельки и этому кошмару, казалось не будет конца. Он закрыл глаза, молясь о том, чтобы разрезы были не слишком глубокими. Не хватало ещё умереть от потери крови.

Он думал, что это никогда не закончится и появившийся в дверном проёме Влад, казался ему лишь галлюцинацией.