Прокачаться до сотки 5

Глава семнадцатая

Местные тут же прекратили метаться и почтительно поклонились. Уважают, однако. Не то что я, быдло невоспитанное, то нахамлю, то раком поставлю. Эх. Вот что значит расти без материнской ласки.

— Где этот гад? — сверкает глазом богиня.

— Так дракона, вроде Локи грохнул!

— Балагур, мне не до шуток. Где этот мерзкий тип?

— Да откуда я знаю, — крутит башкой Вовка, — мы обычно, если шибко мерзкий, топориком по башке и тю-тю. Но если дашь описание, попробую вспомнить, где закопали.

— А кнутом по роже? — в руках богини появляется оружие.

— Так я увернусь же! — разводит руками Балагур.

— Ты сам напросился! — размахивается.

— Мама, прекрати! — Руслана заслоняет собой Балагура.

— Не мешай мамке буянить! — Вовка отодвигает девушку в сторону.

— Ты ещё и защищаешь его? — возмущается Леофаста.

— Я хороший! — поддакивает Вовка.

— Заткнись! — не очень вежливо, зато хором просят мама с дочкой.

— Ну, всё хватит! — встаю с камня. Эльф ещё недавно с грустным видом на нём восседавший, аж подпрыгнул, от удивления. — Устроили тут. Стыдно смотреть. На минуту оставить нельзя. Кстати Леофаста, тебе очень идёт это платье. Идеально подчёркивает фигуру. Даже не задумывался насколько у тебя тонкая талия. А уж про вкус молчу. Сразу чувствуется тонкая душевная организация и чувство стиля. Хотя, что говорить. Ты собой любую одежду украшаешь. Мне, кажется, даже если мешок надеть и то будет глаз не оторвать. М-м-м… — покачиваю головой.

— Грх… Хи-хи… Думаешь? — Леофаста стеснительно затеребила пальчиками плёточку.

— Уверен, на сто процентов. Вот кого хочешь, спроси, если мне не веришь. Вон люди посторонние. Можем у них поинтересоваться, — без зазрения совести, перевожу стрелки на НКВДшников. Будут знать, как торговаться, за хабар, который я добуду. Возможно, даже потом и кровью.

Богиня оборачивается и впивается взглядом в стоящего самым ближним орка. Тот сглатывает и, чиркнув себя по горлу, и щёлкнув по зубу, выдаёт:

— Зуб даю, век воли не видать!

Тем временем, сурово командую:

— Руслана, стой молча и не отсвечивай.

— Вот ещё… М-м-м… — девушка пытается возмутиться, но замолкает, ибо трудно говорить с зажатым ладонью ртом.

— Команды надо выполнять сразу, с радостью и энтузиазмом, — поучает блондинку Вовка, стремительно утягивая её назад, за спины наших ребят и девчат, с глаз матушки долой. — Претензии высказывать потом, шёпотом и в одиночестве.

Глаза Русланы в очередной раз меняют цвет. Нормально. Так глядишь иллюзии разрушатся, и отстанет от меня с этим замужеством.

А я тем временем подскочил в Леофасте, и, подхватив её под локоток, потянул в сторонку, подальше от чужих ушей.

— Ты чего красота моя неописуемая, буянишь?

— Ты зачем, гад такой, меня с сестрой поссорил?

— Я? — ткнув себя пальцем в грудь, делаю большие глаза.

— Ты!

— Дал вам в руки оружие, открыл портал, выпихнул туда драться?

— Нет, но…

— Повторяю вопрос. Чего буянишь?

— Ты же всё подстроил! — всплёскивает руками.

— Я?

— Ты!

— То есть это я, — начинаю загибать пальцы, — дал вам в руки оружие, открыл портал…

— Ты что издеваешься? — притопывает ножкой.

— Я?

— Ты!

Поднимаю вверх руку, с растопыренными пальцами:

— То есть это я, дал вам в руки оружие, — загибаю мизинец, — учти, в эту игру я могу играть до самого вечера.

— Бесишь!

— Я? — тычу в себя пальцем.

— Ты! Так стоп! Прекрати или я за себя не отвечаю! — топает ножкой.

— Всё что ты можешь со мной сделать, — приобнимаю красотку за талию, — это догнать, завалить и отсосать.

— Да я в целом только, за. Хи-хи. Но боюсь, дочка не поймёт, — вздыхает.

— Не поймёт, — соглашаюсь.

— И что делать?

— Не палиться, — усмехаюсь.

— Как же я себя ненавижу, — опускает голову.

— За что же это?

— Знала же, что дочка на тебя запала, решила помочь ей, и вот, нате вам, результат, — разводит руками. — Сама втрескалась, хоть волком вой. Ещё и дочка, уйдёт с этой проклятой планеты, а я останусь загибаться с тоски здесь.

— Прям так загибаться?

— А ты попробуй, хотя бы десять тысяч лет, да пусть даже тысячу прожить в мире, где ничего не меняется. Я уж молчу про более долгий срок. Хорошо Всеслав надоумил Эдема игру устроить. Хоть какое-то развлечение было.

— Так наладится со временем всё. Снова начнёте играть.

— И что? Один фиг, всё одно по одному.

— И что никакого варианта свалить? Всеслав вон носится же по вселенной, — чещу в затылке.

— У других богов есть ареал обитания. Когда цивилизация расползается от звезды к звезде, боги следуют туда, где есть вера в них. Наш же мир закрыт, ни чужим богам сюда нельзя, ни нам отсюда. Как представлю, что ни дочь свою, ни тебя, никогда больше не увижу, так хочется сдохнуть. Но, увы, я бессмертна. Так что остаётся только смириться и влачить своё жалкое существование.

— А если это изменится?

— Как?

— Ну мало ли… — отвожу взгляд, поняв что сболтнул лишнего.

— Ты что-то знаешь? — преданно заглядывает в глаза.

— Нет. Просто всякое бывает, — развожу руками.

— На Эдеме, не бывает, — вздыхает. — Разве что… — в глазу, не закрытом повязкой, разгорается огонёк.

— Эй-эй, угомонись!

— Да-да. Хи-хи… Я поняла. Я молчу. Ни словечка никому. Только скажи, всё сделаю. Хи-хи… Вырваться с этого поганого мира. Хи-хи… Тихо-тихо. Это секрет. Эдем не должен узнать.

— Лео, ты это? Ты чего? — обеспокоенно смотрю на, как будто, тронувшуюся умом красотку.

— Ничего. Ничего не слышала. Это секрет.

— Леофаста! — трясу девушку за плечо.

Богиня отскакивает от меня на пару шагов и со всего размаха, бьёт себя ладонью, сперва, по одной стороне лица, затем по другой.

— Ай-ай… — хватается за повязку. — Глазик мой, глазик.

— А что у тебя с глазом-то?

— А фигня, к вечеру заживёт, — отмахивается Леофаста. — Как думаешь, с дочкой удастся помириться? Как подумаю, что уйдёт с Эдема в обиде на меня, так хоть… — глаз снова начинает затягиваться поволокой.

— Так, стоп! — поднимаю руку. — Ты же мне веришь?

— Тебе? — с сомнением смотрит на меня и, вздохнув, сообщает. — Ты прожжённый манипулятор и плут. Но да. Тебя я верю.

— Я постараюсь вас помирить.

— Спасибо!

— Обращайся.

— Ну я пойду тогда? — неуверенно смотрит в сторону нашего коллектива среди которого затесалась её дочь.

— Нет, — качаю головой. — Сделай милость, постой рядышком. В роли суровой богини. Иначе, чувствую, они там до вечера хабар будут делить, — киваю на Степаныча, что азартно размахивая руками, спорил с кучкой НКВДшников, не менее активно жестикулирующих.

Но вся их малина закончилась, стоило явить свой светлый лик Леофасте. Хотя ладно, кому я тут наваливаю. Первое на что обращают внимание при явлении Леофасты, это не лик её, а очень даже конкретные дойки.

Так что мужикам в её присутствии тяжко, мало того что богиня, так ещё попробуй не пялиться. А куда деваться? Вдруг изволит разгневаться. Так ведь и не отвернёшься, вдруг ещё хуже станет. Так что мужички изображают стоиких оловянных торгашей, и смотрят в ехидный глаз. Получается плохо.

И я, в данной ситуации, явно нахожусь в очень выгодном положении. Не то, что меня не привлекают прелести богини, тут как говорится: «Если ты эстет, то эстет навсегда». Просто я эту дамочку видел во всевозможных ракурсах и позициях. Так что, по крайней мере, воображение не шалит, как дурное.

Однако, вернёмся к нашим баранам, что столпились и пялятся, делая вид, что они не такие и вовсе даже не очень сильно заинтересованы.

— Короче, хватит тянуть кота за все подробности. Мы ещё не знаем, сколько человек туда могут войти. В идеале, по утверждению богини Леофасты, если все живы, то войти сможет лишь один человек. Это вроде как бонус за повторное открытие. При этом, вошедший должен быть из тех, кто открывал дверь.

— А если кто-то погиб? — интересуется орк.

— В этом случае, пока не войдут открывавшие, дверь никого не пропустит.

— То есть трое ваших, при особом везение двое, — кивает Сергей. — Хотелось бы, чтоб наши оказались все живы, но шанс чертовски мал. Ты наглядно продемонстрировал, умение прятаться. Но вот твой пёс и дочь великой богини, они так могут?

— Пух, точно может, а вот Руслана-а-а… — задумчиво тру подбородок. — Леофаста, а твоя дочь умеет прятаться? Есть у неё такой навык?

— Есть, — кивает, поджав губы, — уж, что она умеет делать хорошо, так это прятаться. С кнутом тоже умеет обращаться.

— Кажется, суровое у неё детство было.

— Это да, — отводит взгляд.

— Ясно, — Сергей оглядывается на своих компаньонов. И положив руку мне на плечо, просит: — Пожалуйста. Возьми с собой Агыра, — кивает на орка. — Не знаю, как вы его нашли, и сомневаюсь, что на Эдеме есть ещё такие уникумы. По крайней мере, я таких не встречал.

— Зато я встречал, — приподнимаю бровь.

— Не спорю. Но почему-то мне кажется, они все из твоей команды.

— Так и есть, — остервенело тру подбородок. — Ты пойми, я не из принципа. Просто своих я знаю, как облупленных, и в бою могу на них положиться.

— Не-е-ет… — Сергей покачивает передо мной указательным пальцем. — Не всех, — указывает взглядом на Леофасту.

— Хорошо, — вздыхаю. — Надеюсь, Агыр, в курсе, что команды не обсуждаются?

— Я в курсе, командир, — подаёт голос орк, — двадцать лет в абордажной команде.

— О как! То есть ты из пресловутых абордажников?

— Так точно! Не волнуйся, ко мне можно спиной поворачиваться. И не только в бою. Ха-ха…— и подмигнув, нагло оскалился.

— Сделай милость, заткнись, — прикрываю глаза ладонью. — Двух Балагуров я не выдержу. Но ладно. Боец ты, по всей видимости хороший. Уговорили. Но только четвёртым. Даже если удастся открыть вдвоём. По рукам?

— Договорились, — хлопаем с Серёгой ладонями.

— А что по хабару? — влезает неугомонный прапор.

— Боевые трофеи, если такие будут, тому, кто добыл. Всё что принадлежит НКВДшникам, заберут они.

— Что⁈ — Степаныч аж слюной подавился.

— Дед, угомонись. Ты забыл, зачем мы здесь? Нам нужна их помощь. Они же пошли за боевыми артефактами, чтоб бойцов своих усилить. А ты что же, предлагаешь их ослабить? Кто сражаться-то будет?

— Так пока никто и не дал согласия, на то чтоб помочь нам! — возмущается Степаныч.

— Вообще-то, здесь все готовы участвовать в вашей авантюре. А это минимум триста бойцов, которых мы и усилим артефактами, — огорашивает новостью белобрысый эльф.

— И ты? — пучит глаза Степаныч.

— Что я?

— И ты готов? Ты же эльф?

— И что? Я не поклоняюсь Ллос, и не хочу, чтоб этот мир был разрушен. У меня здесь друзья. Богиня, — встаёт на одно колено длинноухий, — дозволь задать вопрос.

— Эм? — Леофаста почему-то смутилась, но взяв в себя руки, вскинула подбородок и пафосно произнесла: — Дозволяю.

— Я слышал, что есть пришлые, которые смогли стать местными, правда ли это?

— Хм… А тебе зачем?

— Девушка у него из местных, — басит орк. — А он из наших. То есть, как до сотки качнётся, придётся уходить.

— Ты чего лезешь, дылда! — вскидывается эльф.

— Авалас, ты же сейчас начнёшь витиевато мямлить, краснеть и смущаться. А так, раз и готово. Или я может, соврал чего?

— Нет, — соглашается эльф, — но нельзя же так! Это неуважение к прекрасной богине.

— Я сама решу, что уважительно, что нет, — Леофаста как-то по-доброму смотрит на Аваласа. — Значит, хочешь стать местным?

— Да великая и несравненная богиня! Очень хочу. Меня никто не ждёт во «Внешнем Мире», и здесь вся моя жизнь. Буду искренне молиться вам, лишь за малую толику информации. Если вам хоть что-то известно об этом.

— Вот, Егор, учись, как надо относиться к богине, — наставительно заявляет эта нахалка.

— А что? Я могу, — заявляю, ехидно скривив губы, — вот только ты же понимаешь. Вот такое почитание, оно не способствует пониманию, в некоторых случаях и ситуациях. Я уж молчу про ракурсы и позиции. Если ты понимаешь, о чём речь. Но я могу. Да. Мне взять пару уроков у эльфа?

— Нет уж, — машет перед собой руками. — Богиня против. Особенно, что касательно позиций и ракурсов.

— Вот и поговорили. Так что там насчёт вопроса? Видишь, у парня любовь.

— Да вижу я, — вздыхает. — Любовь это святое. Отвечаю, такая возможность есть.

— Правда! — Авалас аж подскакивает. — Богиня, дайте совет. Подскажите. Буду вашим самым преданным почитателем, — снова бухается на колени. На этот раз на оба.

— Ну, там цепочка квестов, чтоб заслужить благосклонность кого-нибудь из богов. В результате, можно получить право на желание. Если по простому, то надо понравиться кому-то из богов, настолько, что он пожелает заморочиться, — разводит руками Леофаста.

— Или можно иметь связи, — похлопываю эльфа по плечу.

— Какие связи, — оборачивается.

Тычу в себя пальцем:

— Дружище, я решал такие сложные квесты для одной дюже требовательной богини, но поверь, у меня там такой уровень благосклонности, что вы всем Эдемом, задолбаетесь стараться.

— Что за квесты, брат! — вскочив, на ноги хватает меня за руки. — Я готов горы свернуть!

— Ой, там всё не просто. Надо быть, умным, красивым, весёлым, с твёрдым характером и не хотеть становиться её зятем.

— Эм… — чешет в затылке Авалас, — зятем я тоже не хочу становиться. А вот всё остальное, ну вроде, как про меня.

— Это ты-то весёлый, — хрюкает от смеха гном.

— Да, с весельем у меня не очень, — грустно констатирует беловолосый, — но я буду стараться.

— Зачем? Я же говорю, надо иметь связи. Хочешь, замолвлю за тебя словечко?

— Стоп, я не поняла! Ты что в наглую, прямо при мне, торгуешь моей благосклонностью? — возмущается Леофаста.

— Я отработаю, но главное не палиться.

— А ну тогда ладно, торгуй, — тут же соглашается богиня, мечтательно закатывая здоровый глазик.

— Ну так что, Авалас, замолвить за тебя словечко?

— Если есть такая возможность, буду признателен до конца жизни, — прикладывает руку к груди беловолосый.

— Возможность есть, — с умным видом покачиваю башкой. — Но ты же понимаешь, что сам ты вряд ли сможешь выслужиться перед кем-то из богов?

— Я готов горы свернуть! — запальчиво выкрикивает белобрысый.

— Горы не надо,— сжимаю плечо эльфа и доверительно сообщаю: — Размотаем храмы Ллос и считай ты местный.

— И всё? — недоверчиво смотрит мне в глаза. — А как же цепочка квестов?

— Нет, сам не справится, это без вариантов, — со смешком констатирует второй гном, — кроме весёлого, предлагаю ещё и умного вычеркнуть.

— Я не дурак, — огрызается на компаньона длинноухий. — Но я понимаю и то, что благосклонность бога заслужить не просто. А этот, несомненно, благородный юноша, просит всего лишь то, что я и так готов сделать.

— Мы можем обсудить гонорар, — тут же влезает прапор.

— Не можете, — внезапно вмешивается Леофаста. — Егор озвучил условия. Авалас, считай, что получил от меня квест. Как только храмы Ллос, сменят владельцев, ты станешь местным.

— Благодарю, богиня! — эльф снова преклоняет одно колено. — Отныне, мои молитвы будут посвящены вам, прекрасная госпожа.

— Встань уже, — отмахивается Леофаста. — Егору скажи спасибо.

— Да, конечно, — вскочив на ноги, Авалас крепко обнимает меня. — Брат, запомни. Ты теперь мне брат. Если тебе понадобится ещё какая-нибудь помощь, только скажи.

— Эх, если так хочется отблагодарить, можешь научить меня эльфийскому языку, — смеюсь. — Естественно, потом, как время будет.

— Эльфийский очень сложен для людей, единицы способны его освоить, — хмурится длинноухий. — Но я готов.

— Вот и договорились. А теперь идём уже, откроем дверцу.

Первым на пролитие крови отправился я. Есть всё-таки небольшой шанс, что меня признают, как результат скрещивания человека и бога. Всё-таки мой дедуля не простой перец.

Дело в том, что Ева отказалась участвовать в открывании прохода. Даже слушать меня не пожелала. Но пояснила Леофасте, что замок проанализирует мою кровь, и вполне себе может засчитать плюсик. Всё зависит от того, какой смысл изначально вкладывался теми, кто ставил задачу. Короче говоря, пятьдесят на пятьдесят.

И вот, полоснув по ладони ножом, капаю юшку на камень. Резать приходится глубоко, ибо с моей регенерацией, по-другому нельзя.

Несколько секунд ничего не происходит, уже было подумал, что облом подкрался во весь рост. Но внезапно над камнем вспыхивает полупрозрачная табличка, на которой, на чистом общем языке, красным по прозрачному написано:

Идёт анализ. Ожидайте.

Спустя десяток секунд появляется новая надпись:

Анализ завершён.

Пусть плюнет волк клыкастый, слюною сквозь клыки, но упадёт запор, лишь, если волк станцует с огнём вокруг воды.

Нужна слюна. Не выполнено.

Кровь плода любви, человека и бога, откроет запор, что мешает пройти.

Провалено.

Капля крови того, кто совокуплял демона, сломает последний заслон и откроет путь.

Выполнено.

— Степаныч, я, кажется, плохо читаю на общем, — Балагур принимается тереть глаза кулаками.

— Да я, признаться, тоже засомневался в своём знании этой письменности! — трясёт головой прапор.

— Мама, как это вообще? — указывая пальчиком на табличку, дрожащим голосом интересуется Руслана.

— Надеюсь, теперь ты понимаешь, что у меня просто не было шансов, — с охреневшим видом отвечает Леофаста. — Вот ведь паразит. А стоил из себя недотрогу.

— Недотрогу? — глаза девушки меняют цвет.

— Доча, не обращай внимания на то, что несёт мама. Мамочка в шоке…

— Вот это мой братан! Красавчик! — Вовка бесцеремонно подталкивает Руслану в сторону Леофасты: — Мелкая, иди, проси прощения у мамки.

— Прощения! — ноздри Русланы яростно раздуваются.

— Без базара. Куда ей было ломаться, если Мажор демониц раком ставил, а они ему подмахивали!

— Балагур! — прикрикиваю, слегка придя в себя, от такой новости. — Ты что несёшь?

— Свет и радость таскаю людям, — невозмутимо сообщает этот клоун. — И, вообще, мне нужны подробности.

— Мне так-то тоже! — тут же напоминает о себе Мальвина. — Со всеми грязными нюансами.

— Да не помню я, — возмущаюсь.

— Как это? — удивляется Вовка. — Или типа этого не было?

— Вот этого утверждать не могу, — задумчиво тру себе мочку уха.

— Естественно, замок ошибиться не мог, — фыркает Леофаста.

В мозгу совсем не вовремя, начинают всплывать некоторые картинки. Весьма интересные. Какие-то крылато-рогатые бабы повышенной сексуальности. Но не это главное. Главное, это улыбающееся лицо Тунгуса.

Так! Вопрос, где я шпилил демонес, отпадает сам собой. А ведь, братишка упоминал, что его последние деньки в аду, были весьма комфортные. И результатом этого явления был я. Надо будет, когда встретимся разузнать подробности. Интересно же. Чисто с эстетической точки зрения.

Капец. НКВДшники, бедолаги, стоят, как рыбы на льду. Глазами хлопают. Сёма так тот вообще рот раскрыл, выпустил крылья и спрятался за них, как девица на выданье. Суровый Хан, кинув взгляд на жену, констатировал:

— Максимально осуждаю, — и показал большой палец на уровне живота.

А вот Наталья и Ольга — подруги Сергея, да и он сам, собственно, разом подмигнули мне и повторили жест Хана. Правда, в отличие от этого скромного парня, в открытую выставив руки с оттопыренными пальцами перед собой. В очередной раз напоминая, почему же эта троица, так симпатична мне.

Лаки с Пумой взявшись за руки принялись танцевать вальс. Я не понял, это они так меня стебут или просто угорают над ситуацией?

Зато, походу, Руслана с матерью своей — богиней помирилась. Стоят, как две берёзки, прижавшись друг к другу и пялятся осоловевшими глазками. Что-то мне это нифига не нравится! Вот же, буквально, почти только что, изображали из себя шок и осуждение морального падения.

Нифера лишь закатила глаза, всем своим видом демонстрируя мысль: «Ну кто бы сомневался». А неки так вообще превратились в некомат. И принялись преданно поедать меня глазами.

Но знаете, чья реакция меня доконала? Нет, не Пуха. У того трагедия. Он же у нас тут был самый обнадёживающий парень. Прям, две позиции мог затащить, при нормальном раскладе. А тут такая подляна, от любимого хозяина. Можно вообще не у дел оказаться.

И непонятно кого укусить. Кто виноват, так сказать. Он точно не при делах, хозяин по умолчанию лучше всех. Даже к эльфу присматриваться начал, по причине длинноухости. Ведь все же знают, от длинноухих добра ждать не приходится. Пришлось погрозить пальцем, чтоб не покусал. Так что пронесло.

Пока прочие НКВШники лупали окулярами и дышали широко открытым ртом кислород, Агыр подойдя к Балагуру, водрузил ему лапу на плечи и душевно так признался:

— Серьёзный мужчина. Мой командир, между прочим.

— Это когда он успел тебе командиром-то стать? — с сомнением интересуется Вован.

— А ты что не слышал? — удивляется Агыр. — С суровым взглядом и командирским голосом. Вот прямо глядя в глаза смотрел! И как рявкнет. А ну заткнись, морда зелёная!

— И ты заткнулся?

— А то ж. Командир же, по-другому нельзя. Прикинь, демонесу на кукане вертел. Поставил раком и как давай жарить. Да так сурово, что та аж плакать начала, прося передышки.

— Не демонессу, а демонесс, — фыркает Вован. — В рядок выставил и как давай окучивать.

— О-о-о! — зелёный одобрительно качает башкой. — Интересно, а эльфийка у него была?

— Хм… Нет вроде, — чешет затылок Вован, — но я, если честно, уже ни в чём не уверен.

— Это плохо, — расстроенно произносит Агыр. — Эльфийку надо обязательно.

— А нафига? Они же плоские?

— Думаешь? — чешет затылок Орк. — Но может ты и прав. Вообще-то, как по мне, размер не главное. Главное, чтоб большие!

— Вот и я так говорю, — соглашается Балагур. — А как думаешь? Кого круче поиметь, эльфийку, богиню или демонессу? — у Вовки прям глазки заблестели от интереса.

— После демонес, мало кто выживал, — поясняет зелёный. — Лично я до этого таких не встречал. Даже среди орков. Но для богов, мы смертные, вообще пыль. Так что богиню покруче будет.

— Туда смотри, — Вовка движением подбородка указывает на Леофасту.

— Куда?

— Туда-туда.

— Командир? — выпучивает глаза орк.

— Он, родненький!

— Гонишь!

— Не-а.

— А знаешь что, — Агыр почесав затылок, выдаёт: — Эльфийки, по любому, фигня.

— Рраф!

— Точно! А ну хватит восхищаться моим величием, — делаю вид, что мне пофиг на все эти перешёптывания. — Пух, всё-таки хочешь попробовать?

— Раф!

— Ауф! — поддакивает Альфа, уж больно ей не нравится идея танцев с бубном, а точнее, с факелом.

Зато гвардейский пёс со всем усердием, не просто там поскакал, но и покружился, и вприсядку попытался, в общем, выдал от души. Хоть сейчас устраивай просмотр в «Гвардейский, краснознамённый ансамбль песни и пляски». И харкнул, не вынимая факела, так, что тот, крутясь, улетел метра на три.

Идёт анализ. Ожидайте.

Десять секунд проходят.

Анализ завершён.

Пусть плюнет волк клыкастый, слюною сквозь клыки, но упадёт запор, лишь, если волк станцует с огнём вокруг воды.

Выполнено.

— Отлично, — потираю руки.

— Кажется, теперь моя очередь? — вперёд выступает Руслана.

— Похоже на то, — вздыхаю.

В руках девушки появляется кнут и лезвие вплетённое в кончик рассекает плоть. Кровь капает на камень.

Кровь плода любви, человека и бога, откроет запор, что мешает пройти.

Идёт анализ. Ожидайте.

Секунды тикают.

Выполнено. Свободно пять мест.

Слышится щелчок, шипение и в скале открывается проход, перекрытый мерцающей пеленой.

— Значит, не все погибли, — НКВДшники радостно трясут друг друга.

— Значит, я иду, командир? — выступает вперёд Агыр.

— Значит, идёшь, — вздыхаю. — И того, получается. Я, Пух, Руслана, Агыр и-и-и… — в задумчивости закатываю глаза.

— Я! — тут же вскидывает руку Вовка. Прям первоклассник на уроке, что сделал домашку.

— Почему это ты? — возмущается Листик. — А вдруг надо будет что-то взорвать?

— В пещерах? Отличная мысль, — фыркает Лаки. — Ясно же, что идти лучше мне.

— Я лучше стреляю, — вносит умную мысль Хан.

Дело в том, что за этой суматохой, забыл упомянуть, что Форин и Молот не оставили нас с пустыми руками. Не считая помповика, что Молот успел мне презентовать ранее, соорудили дробовик. Точнее обрез.

Вот что звездюлина святая делает. Собрались с мыслью и соорудили. Я так понял, что раскурочили свои старые заготовки, с более крупным калибром и спаяли двухстволку. Но так как времени, изобретать новый механизм подачи не было, пошли по проторённому пути.

Делали же ранее боеприпасы для фузеи Марика, вот и тут расстарались. Правда, зарядов всего двадцать штук успели сварганить. Но двадцать патронов с серебряной картечью, это знаете ли… Двадцать смертельных, для вампиров, выстрелов.

— Сложный выбор, — зачем-то смотрю на выставленные перед собой ладони. — Но конкретно в этой ситуации, я выбираю Лаки.

— Моя делать, завидова-а-ать, — Вовка огорчённо сутулится, опускает руки до колен и, изображая вселенскую скорбь, с подвыванием, бредёт жаловаться на жизнь Альфе.

— Егор, попробуйте всё-таки Лаки или Агыра впустить первыми, — внезапно просит Леофаста. — Может, Руслане не обязательно туда идти.

— Мама! — возмущённо вскрикивает девушка.

— Прости, доча, но это опасно.

— Я не маленькая.

— Я не спорю. Но эти люди бойцы, а у тебя нет никакого опыта.

— Я не согласна, — цвет глаз меняется.

— Хватит! — вскидываю руку. — Агыр, проверь.

— Есть! — орк подходит к пелене и упирается в неё. — Не пускает.

— Вот и весь спор, — сплёвываю, а затем щёлкаю языком. С небес камнем падает Босяк.

— Я здесь, брат.

— Готов к эксперименту?

— Всегда готов.

Перемещаю маленького коршуна в пространственный карман. Есть надежда, что замок его не заметит и не засчитает. Конечно, он его мог и так не посчитать, всё-таки не человек, но лучше подстраховаться.

— Так, огнестрел весь мне. Лаки, пойдёшь пятым, на случай если Босяка посчитают. Серёга, как видишь, я своё слово держу, и риск беру на себя.

— Так может не стоит рисковать?

— И остаться без связи? Нет уж, увольте.

— Связи? — округляет глаза. — У вас есть связь?

— Увидишь, — подмигиваю. — Ну, я пошёл.

Спокойно преодолеваю перекрывающее проход поле. Обернувшись вижу столпившийся у входа народ. Так, вроде всё в порядке.

— Что там?

— Всё отлично. Одно место! — показывает большой палец Лаки.

— Отлично! — вызываю из пространственного кармана Босяка. — Ты как, брат?

— Кря-кря…

— В смысле кря-кря! — выпучиваю глаза от происходящего.

— Ха-ха-ха… — мелкий шалопай, заливаясь смехом валится с моего плеча, но перед самым полом расправляет крылья. — Я уточка, кря-кря… Ха-ха-ха…

Капец. Что за жизнь? Кругом одни клоуны.