Прокачаться до сотки 5

Глава двадцать третья

— Храм этого бога, будет закрыт и передан богу другому, — произношу, возложив руку на алтарь.

Над поверхностью алтаря появляется полупрозрачная табличка.

Желаете начать захват храма, для передачи его под власть другого бога?

Да / Нет?

Без раздумий жамкаю кнопку. Тут же появляется новая надпись.

Выберете имя бога из списка…

Вот только в этом списке нет Всеслава. Ни под нынешним именем, ни под каким-либо другим. Ибо он изгнанный бог.

И вот тут-то и начинаются различия с ритуалами, что проводили девочки. Там надо было всего лишь выбрать Эдема или Локи, и тупо читать всплывающий текст. Рассчитанный, примерно, на двадцать минут процесса. Плюс минус.

Тут главное произносить слова чётко и не путать их. Иначе придётся начинать сначала. Что, несомненно, затянет процесс. Поэтому они и тренировали текст на память, чтоб произносить его максимально чётко и быстро.

А мне требовалось не столько читать и говорить, сколько взламывать и страдать. Поэтому пробиваю насквозь руку, мифриловым ножом. Иначе регенерация затянет рану, и кровь перестанет бежать.

— Отдаю этот храм, как дом для божественной сущности, Хранителя мира Эдема. Что изгнан был, но желает вернуться. С именем новым Всеслав.

Табличка перед глазами усердно моргает.

Невозможное действие. Выберете имя бога из списка…

— Я кровными узами путь пролагаю, для бога, что хочет вернуться домой. Пусть кровь моя красная будет дорогой, для сердца Всеслава, что хочет домой. И правнука кровь, маяком в мире этом, укажет дорогу и путь.

И по кругу, и раз за разом. И нож в ране шевелить, чтоб не зарастало. И сквозь боль и слёзы, что бегут из глаз, чётко и внятно повторять эти фразы.

Системе придётся уступить. Ведь в крови моей есть частичка силы и наследия Всеслава. И боль. Она, ускорят процесс. Ибо мучения не могут остаться незамеченными.

Спросите кем? Да фиг его знает. Помните тот механический голос, что вещал о поломках, пока Ева была в отрубе? Насколько я понял, дедуля что-то там намудрил, пока чинил Систему. Он же ещё тот диверсант. Может, что-то включил, а может и наоборот. Но факт в том, что по его заверениям, то, что я сейчас делаю, должно сработать.

Остаётся только надеяться, что ребята и девчата мои не подведут. Вообще-то я особо не надеюсь на таланты Ниферы, как полководца. Скорее, как координатора. Но некий статус надо было ей выделить. Чтоб те же стрелки и «Клыки» выполняли её команды, если потребуется. И тот же Балагур не устроил самодеятельность. Хотя ему и моё присутствие нисколько не мешало, а тут какая-то девчонка. Но всё же.

В любом случае, как сказал один из великих полководцев прошлого: «Армией командую я и сержанты». А там воюют аж четыре сержанта и один старший прапорщик. Так что давайте уж не буду забивать вам голову своим бубнежом и страданиями. А расскажу, что там происходило, пока я был занят.

Понятное дело, что история сложена из пересказов нескольких своеобразных личностей. А самым активным в этом деле был кто? Правильно Балагур. Так что за достоверность ручаюсь с трудом.

Нет, в целом, понятное дело, примерно, так и было. Но вот всякие нюансы… Понятное дело, что я по возможности и сам урезал осётра и поделил на десять. Но мог и недосмотреть. Так что если вам где-то покажется, что я привираю, так то не я. Просто немного недоделил фантазию Вовки. Возможно, надо было не на десять, а на одиннадцать или даже двенадцать делить.

— Убийство, это не наш метод, — сплёвывает Молот, — а значит, будем перевоспитывать. Форин, крути.

И гном тут же начинает вращать рукоять пулемёта. Сотни стальных шариков, пяти миллиметров в диаметре, устремляются через площадь, туда, откуда наглые эльфы, принялись обстреливать пролом в стене стрелами.

Даже несколько попыток запулить фаерболом были, но к счастью расстояние в сотню метров это достаточно далеко для огненного шара. Не долетели метров тридцать чего нельзя сказать о стрелах. Но и они не нанесли никакого ущерба.

Однако, Олежа решил, что нечего обижать вражин равнодушием, и угостил от всей души. А чего бы и нет? Тут не получится, что выпустишь все пули и пока будешь перезаряжаться враги доберутся.

Пульки насыпаются прямо в воронку, в которую влезает примерно полведра. А вёдер этих самых, литров так на пятнадцать каждое, в запасе аж три штуки. Ёмкости с зельем меняются одним движением. Да их ещё опустошить, надо умудриться. И это, не смотря на то, что кроме активации зарядов, зелье маны тратится на охлаждающий узор на стволах.

— Двойки в дневник и родителей в школу! — выкрикивает Балагур, тем, кто умудрился выжить под стальным ливнем. Хотя в то, что улепётывающие со всех ног эльфы его услышали, верится с трудом.

— Учите матчасть и не прогуливайте физкультуру! — потрясает секирой Агыр.

— Как-то слишком просто, — хмурится Нифера. — Неужели они так и будут ломиться по прямой. Я бы на их месте…

— Лаки говорит, что враги заходят на площадь со всех сторон и прижимаются к стенам, — встрепенулся Босяк на плече красотки.

— Хотят подобраться с боков, и из-за угла закидать взрыв алхимом и магией, — покачивая головой, поясняет Нифера.

— Слышь, подруга, а ты точно за нас? — чешет затылок Балагур. — А-то, ты как начинаешь умничать, так какая-нибудь хрень происходит.

Бабах, бабах, бабах… Раздаётся со всех сторон здания.

— Кажется, наши пушистые летуны пошли в бой, — улыбается девушка, отправляя за ухо прядь пепельного цвета волос.

— А наши длинноухие друзья, кажется, поумнели, — прищуривается Форин. — Смотри-ка, щиты притащили. Точнее даже, осадные щиты.

— Что в очередной раз подтверждает, что это засада, — поджимает губы Олег. — Правильно Мажор с Ниферой решили. Крути ручку гномяра.

— А ты держи крепче, сейчас я покажу, что значит профессиональное вращение.

Предупреждение оказалось не лишним, Форин подналёг на рукоять со всей своей не малой силушкой, разгоняя скорострельность. И удержать стволы в нужном направлении, пожалуй, по силам только Молоту.

— Хорош! Бросай мясорубку! — кричит Агыр. — Не тратьте боеприпас. Не пробивает щиты. Надо поближе подпустить.

И тут из-за спин, тянущих, осадные защитные сооружения, эльфов, густо полетели стрелы. Большую часть блокировали «Клыки», и Балагур с Агыром, заодно прикрывая стрелков.

Некоматы мгновенно утянули Ниферу под защиту пулемёта. Молот и Форин не совсем дураки же, чтоб не подумать о том, что им может прилететь в ответ на их пострелушки. Так что у них этакая смесь «Гатлинга» и знаменитого пулемёта «Максим» с его щитом.

Но самым неприятным стало то, что некоторые стрелы стали взрываться. Конечно, у них в отличие от гранат отсутствовали рубашки, превращающиеся во время взрыва в поражающие элементы, но и осколок стекла может доставить неприятности.

А уж если такая стрела попадёт в тело, то последствия могут быть очень плачевными. Вот уже один из стрелков схватился за лицо, заходясь криком. К нему тут же метнулась стройная блондинистая фигурка. Дочь богини оказалась девушкой не избалованной и очень храброй. Но глупой.

Пока она вела ослеплённого воина к лекарям, ей в спину воткнулась стрела. К счастью без взрывного боеприпаса. Такой заряд летел следом и быть бы девушке либо покалеченной, либо мёртвой, но опасность была остановлена её новой подругой.

Карина, замешкавшаяся лишь на несколько секунд, подскочила и отбила стрелу щитом. К сожалению, при этом получив несколько осколков стекла в лицо. Так что к лекарям вместо одного пострадавшего добирались уже трое.

— Форин, крути, — Молот вскакивает на ноги и хватается за рукояти пулемёта, направляя стволы в сторону врага.

Гном встав с боку, так чтоб оказаться под защитой щита пулемёта, приступает к своей работе. Но к сожалению, щиты так же не поддаются разрушению, а враги за ними чувствуют себя в безопасности. Пусть и не все, судя по вскрикам. Мелкие пульки находят свои щели в построении.

— Нам нужен Пух! — кричит Нифера.

— Летит на перезарядку, — передаёт ответ Биток — птичка Молота, так как Босяк в данный момент уворачивался от стрел, порхая вверху. Его стряхнуло с плеча девушки, когда неки утаскивали ту из под обстрела, а вот пернатому пришлось туго.

И тут позади вражеских рядом раздаются взрывы, но не такие громкие, как после бомбёжек Пуха.

— Лаки говорит матом, что сейчас пристреляется, — подаёт голос Баламут, так же как и Биток, прячущийся за щитом пулемёта.

— А-а-а… Вот суки-и-и… — Молот спрыгивает со своего места и, прячась за остовом машины, выдёргивает стрелу, что воткнулась ему прямо в глазницу шлема. — Больно же!

— Держи вкусняшку, — верная подруга Мальвина тут же протягивает возлюбленному зелье регенерации.

— Спасибо, родная.

— Спасибо не отсосёшь. Хи-хи… — не может не брякнуть что-нибудь этакое эта извращенка. — А хочешь, я им ата-та выскажу?

Бах! Секундный интервал и снова бах! Где-то там наверху, Лаки пульнул из гранатомёта. Перекинув первый на перезарядку напарнику, выстрелил из второго и так пошло по кругу.

— Не стоит, — мотает гривой Нифера. — Оставим, как секретное оружие, на случай прорыва.

— Можешь им сиськи показать, вот они охренеют! — подсказывает Балагур.

— А если подстрелят? — возмущается Мальвина.

— Чай не сдуются. Хи-хи.

— А вдруг? — не сдаётся красотка.

— Тогда не стоит, Олежа мне такое не простит, — соглашается Вовка.

— А вот и я, ваша уточка. Кря-кря… — как только поток стрел спал, Босяк смог вернуться на плечо Ниферы.

— Листик говорит, что перезарядил Пуха и Альфу, но враги успели набиться на площадь ещё чуть-чуть и дойдут до пролома вдоль стены, — сообщает Баламут.

— Спроси, может ли он бомбы вручную с крыши скидывать? Хотя бы возле прохода.

— Говорит, что уже подготовился к этому, но зарядов мало осталось.

— Мало это сколько? — просит уточнить слегка оклемавшийся Молот и поясняет свою мысль: — Это же Листик. Его мало и моё, это дохрена разница.

— Шестьдесят штук. Говорит, чтоб Степаныч к нему поднимался, у него есть запас в пространственном кармане. Заодно, поможет метать, — на этот раз отвечает Биток.

— Степаныч! — орёт Балагур прапору, что гасился сбоку от пролома, рядом с целителями. — Давай на крышу к Листику. У него бомбы заканчиваются. И Руслану с Кариной прихвати, пусть помогают.

— Да уж, шестьдесят штук это и правда маловато, — вздыхает Молот. — Там тысячи вражин.

Бабах! Бабах! Бабах! Следуют взрывы вокруг здания, это пушистая авиация снова принялась за дело.

— Босяк, спроси Листика, сколько у Степаныча запас? Может есть смысл не только возле прохода поскидывать бомбы, раз наши наверх пошли.

— Говорит, что мало. Но он оставит немного для Пуха и Альфы, пусть девочки заряжают. А они со Степанычем в ручную по толпе побросают.

— Отставить! — взрыкивает Молот. — А если не хватит?

— Молот успокойся, — строго выговаривает Нифера. — Надо уточнить для начала. Сам же говорил, что у Листика свои меры. Босяк, уточни сколько.

— Листик, говорит, что на бой должно хватить!

— Биток, передай Листику, что если он не скажет точную цифру, я поднимусь наверх и скину его с крыши, — шипит Молот.

— А смысл? Он же летать умеет? Кря-кря, — удивляется Босяк.

И тут Биток, озвучивает послание нашего сапёра:

— Пять тысяч. Я же сказал, на бой хватит.

— Пятьсот? Неплохо. Может и продержимся, — вздыхает Олег.

— Мне показалось, он сказал пять тысяч, — неуверенно так, с сомнением уточняет Балагур.

— Я передал пять тысяч, — соглашается Биток.

— С тобой понятно. А Листик сколько сказал? — в голосе Олега слышится сомнение.

— Так и сказал.

— Босяк, переспроси ещё раз, сколько у него бомб? — просит Нифера.

Спустя несколько секунд приходит ответ:

— Маты повторять или только смысл? Хе-хе. Кря-кря…

— Смысл.

— Не сходить ли вам в пешее эротическое путешествие, к собакам, что совокупляются на берегу, реки полной…

— Хватит! — Молот подносит кулак к клюву пернатого. — Суть. Сколько бомб?

— Пять тысяч. Кря-кря…

— Немного. Бум-с… — Молот бьётся затылком бронзового шлема об остов пулемётной машины. — Чуть-чуть. Падла. Когда только успел, маньячело.

— Да там делов-то, — пожимает плечами Балагур. — Бутылка алхима, глина, камни и всё это обмотано тряпкой.

— Пять тысяч, Вова. ПЯТЬ!!!

— Кхм… Ну это же Листик, — разводит руками Балагур.

— Листик опасный человек! — поддакивает Агыр.

— Тоже верно, — вздыхает Олег. — Что-то стрелы уже не так густо летят. Похоже, наши ребятки подпортили жизнь вражинам, — и, выглянув из-за угла, скомандовал: — Форин, крути.

И в полуразрушенный строй щитов полетели стальные пульки.

А в это время на крыше, Степаныч метнув очередную бутылку поинтересовался у Листика:

— Антошка, вот скажи, для того чтоб бутылка сдетонировала, обязательно взрыватель переводить на удар.

— Конечно.

— Ты не понял. Если бутылку разбить, но взрыватель не активировать, взрыв будет?

— Да, — метает очередную бомбу за край крыши. — Но ты её задолбаешься ломать. С крыши точно ничего не будет. Крепкие заразы. Тем более, после того, как я их в бомбы переделал.

— Ну, ты конечно маньяк. И не лень было столько клепать?

— Так скучно. Особенно по вечерам. А тут всё занятие.

— У тебя жена молодая, красивая, а ты бомбы лепишь по ночам.

— Не по ночам, а по вечерам. И вообще кидай давай, не отлынивай.

— Антошка, а если метров с пятидесяти вниз сбросить, взорвётся?

— Да откуда я знаю? Наверное. К чему эти вопросы?

— Да вот думаю, а чего нам пять тысяч бомб в ручную-то метать. Руки-то чай не казённые.

— И что ты предлагаешь? А стоп… — Листик аж замер с очередной бомбой в руке. Глазки заблестели. — Я сейчас!

Схватив пару бомб и, отрастив крылья, сапёр взмывает в небеса, где с высоты примерно пятидесяти метров, сбрасывает бомбу вниз. К сожалению детонации не происходит. Но Листика уже не остановить, ведь идея подкинутая Степанычем, жжёт мозг. И он взмывает ещё выше. И отправляет бомбу в последнюю в её жизни стометровку.

— Ты видел? Сработало! — приземлившийся сапёр радостно потирает руки. — Вот сдохну же от зависти. Мне тоже нужен такой пространственный карман! Только ты оставь тут штук пятьсот на всякий случай.

— Листик, это слишком высоко, я тупо не попаду!

— Дед, соберись! — Антошка хлопает прапора по полечу. — Четыре тысячи бомб, да нахрена куда-то целиться?

— А если в храм попадёт?

— Не рухнет. А крышу, если что, всегда починить можно!

— Хорош болтать! — кричит Лаки. — Там все разом попёрли, скоро в пролом полезут.

— Степаныч, лети!

— А как же запас?

— Оставь при себе. Вдруг надо будет добить кого!

— Уходим с крыши! Лаки, срочно валим! Девчонки, все вниз. Бегом! Иначе нам хана.

— Зачем? — пытается выяснить причину Руслана. Но более опытная Карина, услышав такие пугающие слова из уст сапёра-маньяка, просто закинула её на плечо и рванула к лестнице.

Стоит ли уточнять, что Лаки с напарником вообще не задавали вопросов? Они-то знают Антошку ещё дольше Карины. Вот только Сашка, захлопнув дверь, за скрывшейся командой, взмыл в небеса. У него ещё есть гранатомёт и запас зарядов. Что бы там не намудрил Листик, надо помочь тем, кто внизу.

А Степаныч, в это время уже набирал высоту. Всё его нутро протестовало, против того, что он собирался сделать. Это же сколько добра придётся извести! Душа заслуженного прапорщика рыдала кровавыми слезами, умоляя не делать глупостей. Но долг и забота о его мальцах, стояли выше всего. И пусть он уже выглядит, как их ровесник, это ничего не меняет.

Эх, а ведь вроде выглядел старше при прибытии на Эдем. Но вот встреча с неками его подкосила. Захотелось настоящей молодости. Кто бы знал, что любовь накроет его за миллионы километров от Родины.

Всё пора. Сотня метров. Внизу копошатся букашки, которые на самом деле являются врагами. Как же с такой высоты попасть по ним? Может скинуть парочку бомб посмотреть, как оно будет?

Запустив несколько бомб по сторонам, отметил, что взрывы пришлись примерно куда надо. И тут хомяк внутри всё же не сдержался:

— Юра? А давай для начала тысчёнку? Сэкономим.

— Заткнись!

К хомяку на помощь тут же прибежала, хлопая ластами, жаба:

— Юра, опомнись? А вдруг враги, а ты без бомб? Давай хотя бы две тысячи!

— Молчать земноводное!

И пока эти две зверушки не напали на него вдвоём, Юрий Степанович Иванов — некогда старший прапорщик Российской армии, а ныне лётчик-бомбардировщик вскрыл пространственный мешок, высыпая ровно четыре тысячи бомб.

Сурова мужская слеза, покатилась по щеке, таких убытков, да ещё своими руками, прапор не совершал. Внизу рвались бомбы, превращая поверхность площади и близлежащих домов, и улиц в огненный кошмар.

Раздаётся радостное:

— Раф! — и в лицо бьёт тугой напор воздуха, это Пух накручивает фигуры высшего пилотажа, выказывая своё одобрение.

— Ауф! — поддерживает его подруга.

— Эх, полетели, что ли посмотрим, как успехи? Может ещё не всё?

Но нет. Огромное количество зарядов, взорвавшихся, практически одновременно, просто выжегает территорию вокруг храма. Даже крыша выглядела, как после бомбёжки. Странно было бы, будь иначе. Хотя пожаров и не наблюдалось.

Досталось даже защитникам. К счастью, шрапнель, своими щитами, частично заблокировали «Клыки», а так же Балагур с Агыром и пулемётный механизм, так что осколочных ранений почти не было.

Благодаря этому, основное пламя прошло выше, но волна огня всё равно слегка подпалила шкурки. Однако, погибших не было. В отличие, от тех, кто находился снаружи.

Выглянув в пролом, Молот поинтересовался у вернувшегося с крыши Листика:

— Значит, говоришь, пять тысяч бомб?

— Не-е-е… — Листик радостно машет руками. — Это четыре. Степаныч должен был оставить запас. Вдруг ещё сражаться понадобится.

— С кем? — философски вопрошает Вовка. — Если кто и выжил, улепётывает, наверное, так что пыль коромыслом.

— Слышите? Стоны, — Молот прижимает палец к губам, призывая к тишине. — Кажется, есть выжившие. Тьфу, не хотелось бы идти добивать.

— Не убивайте, — раздаётся хриплый, потрескавшийся голос.

— Ага, что бы вы отлечились и снова к нам полезли? — фыркает Нифера.

— Да мне делать больше нечего, я вообще не понимаю, как тут оказался.

— И я, — подаёт голос ещё один эльф. — Всё как в тумане. Я вообще фанат Теофасты. Мне на Ллос глубоко плевать.

— Вот-вот, — подключается третий голос. — Как по мне, то лучшая из богинь это Леофаста.

— Кому как, — первый голос. — Я лично более стройных люблю, как Элизия.

— Так чего вы все припёрлись-то? — недоумевает Нифера.

— А хрен его знает…

— Похоже на правду, — Молот постукивает пальцем по забралу шлема. — Они на нас лезли, как будто им чувство сохранения отключили.

— Может, магия какая? — делает предположение Нифера.

— Возможно, к нам летит ответ, — подсказывает Балагур, указывая рукой на Лаки, что как раз приближался сверху, неся кого-то в руках.

Сашка, перед пролом, резко затормозил в воздухе выпуская свою добычу, так что тот пропахал на пузе пару метров:

— Сидел в шпиле на крыше, и явно что-то колдовал там. Удачно пару бомб от Степаныча приземлилось, вынесло кусок кровли. А там это чудо.

— Главный жрец это, — подсказывает тот самый первый голос. — Явно что-то намудрил с нами, тварь. Ребят может мы отлечимся, а? Больно жутко!

— Что скажешь? — Нифера смотрит на Молота.

— Да пусть лечатся, — влезает Балагур. — Видно же что нормальные парни.

— Это потому что поклонники Леофасты и Теофасты? — саркастически усмехается Нифера.

— Потому, что большие сиськи любят, — поясняет за своего друга Агыр, с довольной миной обнимая Вовку за плечи.

И тут посередине храма разгорается свет. Из маленькой точки начинает раздуваться большой шар света, из которого появляются три фигуры. Всеслав и жёны его Маришка и Анютка.

— Я вернулся! — вскинув руки, выкрикивает бог. — Слышишь, Эдем! Я дома!