Проклятая (ЛП)

Глава 24

Его губы слегка коснулись моих, словно он хотел лишь проверить, что произойдет. Я не смела двинуться.

Так как ничего не случилось, он подался вперед. Мягко и нежно, а затем настойчиво и жадно, углубляя поцелуй.

Мой мир разлетелся на куски.

Мелкая дрожь удовольствия и паники пронзила меня. Я должна была остановиться, но не могла оторваться, не могла сосредоточиться ни на чем, кроме восхитительного ощущения его губ поверх моих.

И, когда он опустил меня на спину, я совершенно растворилась в этом безумии. Любые воспоминания о поцелуях как ветром сдуло. Мое тело искрилось и пробуждалось к жизни, сердце грохотало. Кровь прилила ко всему телу сразу.

Сильная дрожь прокатилась по Хайдену, но он продолжал меня целовать. Его рука соскользнула с моего плеча на бедро. Я больше не думала ни о чем, просто делала то, что хотела. Моя рука переместилась с его груди на шею. Я притянула его ближе.

Не отрываясь от моих губ, он издал глубокий стон, больше похожий на рык, и перекатился. Через секунду, которая чуть не остановила мое сердце, все стратегически важные части наших тел соединились, и я лишилась остатков разума. Его руки легли мне на бедра, и я обхватила его ногами. Пульс грохотал в ушах, а кожа горела, но мне это даже нравилось.

Двадцать секунд непрерывных поцелуев и прикосновений, а может и больше.

А потом это началось.

Хайден оторвал свои губы от моих и вырвался из моих объятий. На его шее проступили вены, была видна пульсация сердцебиения.

— Хайден? — я жадно хватала воздух.

Он покачал головой и положил руки себе на колени.

— Мне нужна… минутка, ладно?

Я кивнула и обернула руки вокруг себя. Мое ядовитое прикосновение все же добралось до него. Растения — это одно, а вот с людьми все еще могла возникнуть проблема. А потом ко мне пришла другая мысль.

— Почему ты не осушил мое прикосновение?

Он расслабил руки.

— Я не хочу делать этого… снова.

— Черт возьми, Хайден. Я могла убить тебя! — я встала на колени напротив него. — Боже… прости меня. Я не должна была тебе этого позволять.

— Нет. Не извиняйся. Я не сожалею. Нам просто… надо быть осторожнее.

— Ты хочешь снова меня поцеловать? После этого?

— Да, я хочу снова это сделать. Это… все это прогресс, — он сделал паузу, на его лице появилась задорная улыбка. — Все получится. То есть, твоему прикосновению потребовалось время, чтобы вмешаться. И ты не убила растение.

— Ну, тогда я могла сосредоточиться.

Хайден мягко рассмеялся.

— Может, однажды ты сможешь не терять концентрацию.

Сосредоточиться на чем-то, помимо его поцелуев, во время этих самых поцелуев не казалось мне возможным.

— В любом случае, — сказал он, взяв меня за руки и прижав к своей груди, — с этого момента мы будем работать над этим.

Прежде, чем я смогла спросить, что он имел в виду, Хайден снова меня поцеловал. На сей раз он отрывался от меня каждые несколько секунд, заставляя мое дыхание сбиваться. Вскоре я поняла, что он засекает время поцелуев, отрываясь прежде, чем начинало действовать мое прикосновение. Он демонстрировал гораздо больше самоконтроля, чем я от него ожидала.

Хайден сел на кровати и притянул меня к себе на колени.

— Все получается.

Я обернула руки вокруг его шеи, стараясь не касаться его обнаженной кожи.

— М-м-м.

Он издал глубокий смешок и снова прижался ко мне губами. Он не останавливался до тех пор, пока не начиналась первая волна дрожи, и, Боже мой, это была сладкая пытка. Каждый раз, когда я была готова потерять голову, он отстранялся, дыша так же тяжело, как и я.

— Эм, знаешь, как долго я хотел быть настолько близок с тобой, целовать тебя? — его голос был низким и хриплым.

Я прижалась щекой к его груди, вдыхая его аромат.

— Также долго, как я?

— Дольше, — пробормотал он, зарываясь рукой в мои волосы и откидывая мою голову назад. — Для меня ты прекрасна.

— Прекрасна?

— Да, — сказал он абсолютно серьезно. — Твои губы, твои щеки, твои глаза… все в тебе прекрасно. Твоя сила, то, как ты заботишься о своей сестре… — он опустил глаза, и я задрожала. — Я восхищаюсь твоим контролем. Твоей силой воли. Всем. Я бы ничего в тебе не стал менять.

Казалось, мое сердце стало огромным, как надувной шар. Я прижалась к нему губами и потерялась в этом ощущении. Я не знаю, как долго это продолжалось, или скольких мест на моем теле касались его губы, прежде чем он отрывался от меня ненадолго и начинал все сначала. Я чувствовала возбуждение, саму жизнь и что-то гораздо сильнее того, чего никогда в жизни не испытывала.

Спустя какое-то время я лежала, укрытая простыней, а Хайден был рядом со мной, что было умно с его стороны; он обнимал меня, не касаясь. Сам он лежал поверх покрывала, перекинув через меня руку и ногу. Каждый раз, когда он гладил меня по волосам, я старалась придвинуться ближе.

— Эмбер?

Я откинула голову, чтобы заглянуть ему в глаза. Он выглядел невероятно серьезным.

— Что?

— Я, правда, сожалею, что не поверил тебе, — тихо сказал он, — больше я не усомнюсь в тебе.

— Все в порядке. Все в прошлом, — но, на самом деле, не все было в прошлом. Может, Фиби и творила все это с моим шкафчиком, но не она устроила аварию, с которой все началось. Но в данный момент, свернувшись в объятиях Хайдена, я не хотела думать об этом.

— Когда придет Санта? — Оливия задавала этот вопрос уже в сотый раз за последний час. Фиби оторвалась от своего журнала и по-настоящему улыбнулась.

Я зевнула.

— В конце парада, Оливия. Ты ведь знаешь. Так бывает каждый год.

Она провела свою куклу Барби туда, где я растянулась на полу.

— Я хочу увидеть Санту сейчас!

— Как и я, — я подняла куклу и отправила ее обратно к ней.

— Ты уже написала список для Санты? — спросил Гейб, вызвав у меня неподдельное удивление. — Ну, тот, в котором перечисляешь свои пожелания?

Оливия развернулась к Гейбу и пустилась в подробные описания всех игрушек, которые хотела бы получить, а я закрыла глаза и проигрывала в памяти прошлую ночь, снова и снова. Ничто не могло стереть улыбку с моего лица, как и остановить приятные мурашки по всему телу.

Прошлая ночь была прекрасной. Идеальной.

И, очевидно, ощущение счастья затуманило мое предвзятое отношение, потому что, когда Лиз попросила меня помочь ей с начинкой, я согласилась.

Мы стояли плечом к плечу около кухонной стойки. Я сожалела о том, что не убрала волосы, прежде чем запустить руки в смесь хлеба, яиц, масла и молока.

— Ты делала это раньше с мамой? — спросила Лиз через пару минут.

Я сжала массу пальцами, чувствуя, как яйцо перемешивается с другими ингредиентами.

— Да, но мы… мы делали это накануне вечером.

— И сразу набивали индейку, да?

Я кивнула.

— Я ела начинку, когда мама не видела, но в последний раз, когда мне было четырнадцать, она заметила меня. Сказала, что я заболею сальмонеллой или типа того.

Она мягко рассмеялась.

— Думаешь, надо больше лука? Хлеба?

— Наверное, — не то, чтобы я хорошо в этом разбиралась, но, думаю, она хотела, чтобы я ощутила свою вовлеченность.

Лиз потянулась к миске, стараясь не коснуться моих рук, и достала небольшой комочек начинки. Она подняла бровь, глядя на меня.

— Хочешь?

Я мгновение смотрела на нее, а потом подумала, да какого черта. Открыла рот, и она бросила мне небольшой шарик из массы для начинки.

Я пропустила первый, второй и третий. Но с четвертой попытки шарик попал прямо мне в рот, мы обе рассмеялись от того, что весь мой подбородок был заляпан начинкой.

— Знаешь, — сказала Лиз, добавляя в миске еще хлеба. — Думаю, твоя мама слышит тебя, когда ты говоришь с ней.

Я подняла глаза от миски.

— Откуда ты знаешь, что я говорю с ней?

Она улыбнулась, небольшие морщинки разошлись из уголков ее глаз.

— Я слышала тебя несколько раз. Я думаю, ты правильно поступаешь. Она все еще слышит.

— Ты правда так думаешь?

Лиз уверенно кивнула.

— Да, думаю.

— Думаешь что? — спросил Хайден, появляясь на кухне.

Я застыла рядом с Лиз, все разумные мысли вылетели у меня из головы. Мне не нужно было смотреть в зеркало, чтобы знать, что мои щеки стали ярко красными.

— Ничего, просто о моей пустой болтовне, — сказала Лиз, слегка улыбнувшись. — Мы делаем начинку. Хочешь помочь?

Хайден подошел к стойке, так близко, что я могла почувствовать его улыбку.

— Думаю, у вас и без меня все отлично получается.

Я бросила на него взгляд. На нем была простая черная футболка и джинсы, но выглядел он замечательно. Он прислонился ногой к моей ноге и хитро усмехнулся.

Внезапно тишину пронзил громкий визг:

— Санта! Санта!

Я вернулась к размешиванию начинки.

— Это Оливия.

Лиз рассмеялась.

— Я должна это увидеть. Думаешь, сможешь закончить с этим сама?

— Да, — я кивнула и сдула кудряшку со своего лица. Но она тут же упала на место.

Она торопливо вышла из комнаты, вытирая руки о фартук. Я проследила за ней глазами, осознавая, что она и правда заботится об Оливии.

— Как бы больно мне ни было это признавать, но она радует Оливию.

— А кто радует тебя? — спросил Хайден; двигаясь за моей спиной, он оставил дорожку из легких поцелуев на моем плече.

Дыхание у меня перехватило.

— Думаю… ты знаешь ответ на этот вопрос.

Хайден положил руки на мои бедра, прижимая меня к себе.

— Может, тебе стоит мне это продемонстрировать?

— Я делаю начинку, так что лучше тебе… — он поцеловал меня в шею, а потом за ухом.

— Ох…

Он рассмеялся и отстранился от меня, оставив одну руку на моей спине.

— Нужна помощь?

— Конечно.

— Хорошо, — Хайден убрал прядь волос мне за ухо.

Мы закончили с начинкой, смеясь и болтая обо всем на свете. Хайден очень часто отвлекался. Он останавливался на полуслове, целовал меня или убирал волосы от лица. Думаю, у нас ушло больше времени, чем обычно, на то, чтобы начинить индейку.

Я смывала остатки со своих рук, а Хайден сидел на столе рядом со мной, когда зашел его отец. Если кто и мог испортить мне настроение, так это Кромвел.

— Лиз сказала, что вы двое занимаетесь начинкой. Я ей не поверил.

— Почему это? У меня есть задатки шеф повара, — улыбнулся ему в ответ Хайден.

Я вытерла руки и развернулась к нему.

— Он помогал.

Кромвел поднял бровь.

— Ты даже яйцо сварить не можешь, сын, — он сделал паузу. — Или тост, без того, чтобы сжечь хлеб.

Я не смогла сдержаться и рассмеялась.

— Забавно.

Хайден нахмурился, посмотрев на меня.

— Я могу поджарить хлеб.

— Ты пытался вилкой достать хлеб из тостера всего пару лет назад.

— Ого. Вау, — я продолжила улыбаться Хайдену.

— Спасибо, папа, — Хайден спрыгнул со стола.

Кромвел с улыбкой подошел к духовке, и я была уверена, что он проверяет наличие начинки.

Хайден потянул меня за рукав и кивнул на дверь. Одними губами он произнес: «Выйдем».

Я кивнула, отвернувшись от него, когда Кромвел посмотрел на нас.

— Так чем вы двое собираетесь заниматься теперь, когда доказали, что умеете готовить?

Хайден пожал плечами.

— Думаю, я пойду вздремну.

— Поздно лег вчера? — невинным тоном спросил он.

Чтобы спрятать свой удивленный взгляд, я уставилась на пол, но Хайден оставался невозмутим.

— Ага, полночи смотрел телевизор.

— А ты что делаешь, Эмбер?

— А? — я резко подняла голову. — Ой. Теперь… думаю, пойду, порисую.

— Ну, у нас обед в три. Я ожидаю увидеть за столом вас обоих, — его взгляд переместился к Хайдену. Кромвел улыбнулся, но улыбка не коснулась его глаз. — Прежде, чем ты уйдешь, Хайден, я бы хотел поговорить с тобой минутку.

Я направилась к двери, в животе сворачивался ком от беспокойства. Пока я шла к своей спальне, я слышала, как Лиз и Оливия хихикали и передразнивали мужские голоса. Я натянула толстовку и пару перчаток, прежде чем взяла блокнот и карандаш.

Выбрав путь, который не вел мимо кухни, я проскользнула через входную дверь. Меня укололо чувство вины за то, что я не проводила время с Оливией. Раньше нас было только двое, и за последние два года в доме не пахло индейкой и не было слышно столько смеха.

Я убедила себя, что она была в порядке, пока ждала Хайдена на улице. Он появился спустя пять минут с широкой улыбкой на лице. Солнечные лучи пробились сквозь верхушки деревьев и озарили его ярким светом.

— Ты не замерз? — он даже свитер не накинул.

— Не-а, — Хайден протянул мне руку.

Я сунула блокнот подмышку и взяла его за руку.

— Куда мы идем? К хижине?

— Я думал о прогулке.

— Ладно, — я позволила ему вести меня по лесу. Сухие листья хрустели под нашими ногами. — Что хотел от тебя Кромвел?

— Хотел знать, какие у нас отношения, — он убрал ветку с нашего пути.

— Что? Он знает о… — я не могла сказать вслух о «прошлой ночи».

— Нет, — он послал мне ободряющую улыбку через плечо. — Думаю, он просто прощупывал почву. Я сказал ему, что мы готовили начинку.

— Он все еще не хочет, чтобы ты был рядом со мной, да? Он беспокоится, что ты пострадаешь.

Хайден отвел взгляд.

— Я не думаю, что он думает об этом сейчас.

Я удивленно подняла брови.

— Серьезно, я думаю, он знает, что ты мне нравишься, и этого ничто не изменит. Он принял это. Так что беспокоиться не о чем.

— Ты уверен? — я не поверила в это, ни капельки.

— Да, — он крепче сжал мою руку. — Давай не будем волноваться о нем сейчас, потому что попозже, после обеда, я и правда собираюсь вздремнуть.

— Дело в индейке, — сказала я ему.

— Она усыпляет, да?

Мы остановились, а я так и не поняла, насколько далеко мы зашли. Солнечный свет едва проникал сюда через густые ветки, хотя я и по нему не смогла бы сориентироваться. Хайден обнял меня руками за талию и притянул к себе. Я даже и не думала сопротивляться.

— Так почему ты захотел привести меня сюда? — спросила я.

Вместо ответа он решил мне показать, губами и руками. И вот, мы уже лежали на ковре из сухих листьев, проверяя, как далеко мы можем зайти. Задыхаясь и испытывая легкое головокружение, я лежала у него на груди, поглаживая кончиками пальцев его лицо.

— Сними перчатки, — потребовал он.

— Нет. Это уже перебор, — именно это мы поняли прошлой ночью. Если мы соприкасались слишком многими участками открытой кожи, то мой дар запускался.

Он откинул голову и вздохнул.

— Ну ладно, тогда попозже.

Я улыбнулась и поцеловала его в шею.

— Могу я просить тебя кое-что?

— Конечно, — он скользнул рукой мне под свитер и прижал руку поверх моей майки. — Что угодно.

— Что заставило тебя вчера понять, что ты справишься с…

— Мне нравится, когда ты краснеешь. Твои глаза становятся ярче.

Я закатила глаза.

— Замолчи.

Он хохотнул и подобрал прядь моих волос свободной рукой.

— Я понял, что не потеряю контроль. Не с тобой. Я… — Хайден сделал паузу и медленно улыбнулся. — Я просто не позволил бы себе причинить тебе вред.

Я могла поклясться, что было в этом что — то большее.

— И ты верил, что я не причиню тебе вреда?

— Я никогда не верил, что ты потеряешь контроль, Эм, — он потянулся и провел рукой по моим волосам. — Ты хорошая, лучше любого из нас.

Слезы закипели в моих глазах. Я отвела взгляд, не желая показывать ему, насколько повлияли на меня его слова.

— Эй, ты в порядке?

— Да, — сказала я, закусив нижнюю губу. — Просто… это было очень приятно.

Его рука спустилась с моих волос на мою ладонь.

— Ответишь мне на вопрос? — когда я кивнула, он продолжил. — Что ты рисуешь? Я могу посмотреть?

Я скатилась с него и хотела схватить свой блокнот, но Хайден оказался гораздо быстрее.

— Хайден, даже не смей! — он вертел блокнот в своих изящных пальцах, в тех самых, что я рисовала. Ох, Боже. — Не открывай его!

Он посмотрел на меня и усмехнулся.

— Что в нем, Эм?

— Просто разные рисунки, слушай, никто никогда не видел моих набросков.

— Никто? Тогда для меня будет честью, если ты мне позволишь посмотреть.

Я застонала пробежала пальцами по волосам.

— У меня плохо получается. Они, правда, не очень. Тебе не захочется их смотреть.

— Твои щеки снова ярко-красные, — указал он, откидываясь на руки.

— Ага, тогда тебе точно не стоит их смотреть.

— Если тебя это, правда, беспокоит, я не стану смотреть, — он протянул мне блокнот.

Я уставилась на него. Один последний секрет, открыть его и что? Я смотрела ему в глаза, забирая блокнот. Мои рисунки были очень личными, как отражение моих сокровенных мыслей. Позволить кому-то на них посмотреть все равно, что встать обнаженной перед толпой, раскрываясь совсем не так, как мне хотелось бы. А потом я вспомнила, как он выглядел, когда смотрел впервые на мои шрамы. Он не пялился на них. Он смотрел на мое лицо и не потому, что не мог на них смотреть, а потому, что ему было все равно. Они не имели для него значения.

Приняв решение, я дрожащими пальцами со второй попытки открыла блокнот. В перчатках было еще сложнее.

— Эти… эти были до аварии. Цветы, пейзажи, а это — Суши.

Хайден сел рядом со мной. Он указал пальцем на плоский нос.

— Вау. Этот кот был уродливым.

Я мягко рассмеялась, перевернув страницу.

— Папа.

Он остановил меня, прежде чем я перевернула страницу.

— Он похож на доброго человека.

Я провела пальцами по картинке. Я рисовала его по памяти, и у меня ушло несколько попыток, чтобы правильно изобразить линию его челюсти и слегка вздернутый нос.

— Он таким и был.

— Эм, я, правда, сожалею о твоем отце.

Я сглотнула, кивнула и перевернула страницу.

— Это, конечно же, Оливия и мама. А это…

— Горы Сенека, Эм, у тебя очень хорошо получается. Я серьезно.

— Я не знаю. Пики могли бы быть помягче, не такими острыми и твердыми.

Он потянулся и сам перевернул страницу. Водя пальцами по рисункам, он комментировал каждый, прежде чем перевернуть страницу. Когда он дошел до наброска его же рук, я не уверена, что он понял, кому они принадлежали, но на этом он не остановился.

Я закрыла глаза, когда он увидел мой первый набросок себя самого. Он ничего не сказал. Кажется, он даже не дышал. Я слышала лишь шелест страниц, когда он их переворачивал, одну за одной.

— Когда ты нарисовала эти? — спросил он хриплым голосом.

— Первый через пару дней после приезда сюда, а вторые — просто время от времени, — я потерла рукой подбородок и рискнула поднять на него глаза. Он пораженно смотрел на меня. Глаза были широкими и яркими, а губы раскрылись.

— Что?

— Я этого не ожидал.

— Это странно, да? — я закрыла блокнот и убрала его. — Я не хотела вызвать такие ощущения. Просто у тебя такое лицо и эти линии и изгибы. Я… я должна была его нарисовать. Я надеюсь… — его губы прервали поток моих глупых оправданий. Он приблизился ко мне, углубляя поцелуй, пока я не растворилась в удовольствии от него.

Хайден мягко отстранился и опустился на спину. Он смотрел наверх сквозь ветки, выражение его лица было странно умиротворенным.

— Ты в порядке? Я… я сделала тебе больно?

— Нет, — быстро сказал он, нашел мою руку и сжал ее. — Ты хочешь знать, почему я так доверяю своему отцу? Откуда я знаю, что он никогда бы не причинил тебе вреда?

Это был не тот разговор, который я хотела бы начать сейчас, но все же кивнула.

— Хочу.

Его губы тронула улыбка.

— Когда я говорю, что он спас мне жизнь, я не преувеличиваю. Не единожды, а дважды. Впервые, когда он нашел меня в приюте. Если бы он не нашел меня, не думаю, что я бы выжил.

Я села, все еще держа его за руку. Я не смела заговорить, давая ему возможность продолжить.

— Все было плохо. Были дни, когда мне нечего было есть. А если меня ловили на краже еды? Наказание было… болезненным. И поначалу все было лучше, гораздо лучше в Отделе. А потом они начали так называемую программу ассимиляции, и я стал кандидатом. Сначала Кромвел не знал, что входило в эту программу. Ею управлял доктор Иштар, — он остановился, нахмурив лоб. — Они использовали все, что могли придумать, Эмбер. Все для тренировки выдержки.

— Тренировки выдержки?

Он кивнул.

— Потому что у ребят вроде меня были проблемы с контролем дара, когда мы были… хотя, скорее всего, все время и доктора создавали ситуации с повышенным уровнем стресса, которые провоцировали наши дары снова и снова до тех пор, пока не находили спусковой механизм. Некоторые их поступки снесли бы тебе крышу.

Я хотела расспросить подробнее. Может, это было самосохранение, но впервые чувство здравого смысла пересилило.

— Ты долго участвовал в программе?

— Достаточно долго, — ответил он, убирая руку от моей. — Когда отец увидел, что они делали со мной, как буквально сводили с ума, он забрал меня оттуда и привез сюда. С тех пор Отдел и доктор Иштар говорят о том, что они изменили программу. Я знаю, что он сказал, что отправит меня туда, Эмбер, но он никогда бы этого не сделал. Даже само то, что программа ассимиляции работает уже ужасно. То, что мне приходилось делать… — он молчал несколько долгих минут. — В любом случае, он этого бы не сделал.

— Как ты можешь быть так уверен?

Хайден наклонился ко мне поближе и улыбнулся.

— Потому что он знает, что если что-то случится с тобой, это причинит мне боль.

— Мне жаль, что тебе пришлось пройти через все это, Хайден. Это так неправильно.

— Ну, теперь это в прошлом, — он перестал улыбаться и потянулся ко мне. — Сколько времени у нас есть до обеда?

— Примерно два с половиной часа.

— Хм-м-м, — и он притянул меня за свитер поближе к себе, касаясь губами моих губ. — Совсем мало времени.