Проклятая нимфа

Глава 5

Ресторан «Per Se» один из немногих в Нью-Йорке, который мне по-настоящему нравится. В чем его секрет? Возможно, в удачном расположении – он находиться на четвёртом этаже развлекательного центра «Time Warner», окна которого выходят на Центральный парк. А может, всё дело в чарующей атмосфере интерьера и умопомрачительном сочетании французской и средиземноморской кухни. Не знаю, но комбинация всех компонентов создаёт ощущение душевного тепла и уюта. В любой другой день я бы сидела за столиком, наблюдая с высоты за красотами природы, пила бы красное вино и размышляла о всяких мелочах. Но не сегодня! Ибо я на работе и обслуживаю самого требовательного клиента – полубогиню Палому Беккер.

Ко мне подошла Астрит, на ней коктейльное платье цвета слоновой кости, приталенное, на тонких бретельках, доходящее до середины колена. Глядя на её наряд мне становиться смешно. Происходящее настолько нелепо, что после приступа смеха хочется плакать.

– Объясни, Теар, зачем весь этот маскарад? – Астрит негодует.

– Тебе не нравится платье? – издеваюсь над нимфой. – По-моему, очень мило. Мы как подружки невесты.

Она смеряет меня взглядом. На мне платье такого же цвета и ткани, лишь немного отличается фасон. Это желание Паломы, чтобы все в свите выглядели одинаково. Видимо, она хотела, подчеркнуть именно слово «свита», а то, что получилось безвкусно и совсем не стильно, её не волновало.

– Нет, с платьями все понятно – мы как слуги в одинаковых фартуках. Меня другое интересует…

– Что?

– К чему эти игры в хозяев и рабов? Зачем меня подарили какой-то надменной полубогине? Чем она лучше меня? – Астрит разошлась не на шутку.

– Тише, тише, тебя могут услышать, – пытаюсь угомонить её пыл.

– Да во мне божественного начала больше, чем в ней! Она – грязнокровка. Меня бесит, что мной может кто-то помыкать, указывать, что делать! Лучше бы меня вообще не создавали, чем провести всю жизнь, подтирая сопли таким, как она!

– Астрит, я тебя хорошо знаю. Говори, что тебе сделала Палома?

– Ничего хорошего. Помнишь парня с Вебстер Холла?

– Того сатира? Как его звали?.. Не помню.

– Его зовут Майк, и он позвал меня на свидание. А эта гадина – дочь богини дневного света, откуда-то узнала обо всем. И в свойственной ей манере «рекомендовала» с ним не встречаться!

– Рекомендовала – это не прямой приказ, можно выкрутиться. Хотя, Астрит, ты точно уверенна? Сатиры так падки на нимф, они путаются со всеми без разбора.

– Знаешь, Теар. Когда ты путалась с Леамом, я тебе такого не говорила. И да – я в нем не уверенна. Но хочу совершить эту ошибку сама, и сама понести за неё ответственность. А не сидеть в тени, открещиваясь от всех запретом Паломы Беккер, – Астрит обиделась и ушла в другой конец зала, оставив меня одну обдумывать её слова.

Я понимаю её возмущения – вынужденное рабство тяготит нас всех. В человеческом мире нет такой дикости. Для полубогини мы – статус, показатель власти и положения. Она может делать с нами всё, что хочет. Своим властным зовом заставит свернуть горы. Благо, убивать нас нельзя – богиня, которая нас даровала – Гея, сочтёт такое обращение с нами большим оскорблением. Это неуважение к её детям. Существует много примеров, когда недобросовестных хозяев серьёзно карали за подобные поступки.

***

Мягкий свет отражается во множестве висящих зеркал, делая помещение более объёмным. Палома сидит за центральным столиком, усыпанным изысканными цветами: кремовая кустовая роза, голубая гвоздика, лаванда и питтоспорум гармонично сочетались, создавая не только законченный романтичный образ Прованса, но и наполняя ресторан душистыми ароматами. Её сливовое платье с открытым верхом из лёгкой струящейся ткани, доходит до пола. Волосы красиво уложены набок в аккуратные завитки.

Она влюблённо смотрит на Леама, сидящего по левую руку от неё. Он одет в официальный костюм серого цвета и бледно-голубую рубашку. Непривычно видеть его в таком наряде. Я наблюдаю за ним, вспоминая его потёртые джинсы и хлопковые футболки с несуразными надписями. Конечно же, они до сих пор валяются у него в шкафу, припрятанные от любопытных глаз Паломы. На соседней полке с любовью, которую он тщательно скрывает.

Наши взгляды пересеклись лишь на мгновение. Отвожу свой в сторону. Меня не забавляют эти игры. Я чувствую лишь приближающуюся угрозу, не более того.

Звук играющего саксофона отвлекает от размышлений. Приятная джазовая музыка разливается по ресторану, радуя гармоничность. Всё идёт по плану. Немного лёгких закусок, и начнутся поздравления. В ресторане около сотни приглашённых. Естественно, все – приближённые люди Паломы и те, к кому она хотела приблизиться. Начинается шуршание тарелок, официанты подают закуски. Через всю мелкую суматоху и громкую музыку, слышу, как кто-то бьёт ножом по хрустальному бокалу, призывая к вниманию.

– Ох, мистер Беккер, вы, как всегда, не вовремя!

Палома впивается на меня гневным взглядом, как бы говоря, почему я не предупредила её отца, когда начнётся время поздравлений. Но уже поздно, даю сигнал музыкантам прекратить музыку. А мистер Беккер готовится говорить поздравительный тост в честь для рождения своей дочери. Он достаёт заранее приготовленную мною записку, на которой написан поздравительный текст. Но лысоватый добряк так нервничает, что несколько раз запинается. Как-то совсем не по-людски поздравлять родного человека, читая чужие слова с бумажки. Мистер Беккер не мастер красивых речей, но в его простых словах: «С днём рожденья, дорогая Палома!» больше жизни и искренности, чем в мудрёном стихе. Всё же он заканчивает словами: «Да здравствует именинница!». Все легонько стучат бокалами, а я жду в свой адрес колкость за упущение.

Дальше всё по расписанию, без изменений. Еда, поздравления, музыка. Ведущий мероприятий, которого я несколько недель не могла выбрать, делает свою работу на высшем уровне. Гостям весело – мне спокойно. Палома довольна. Сегодня она – центр события.

Внезапно музыка прерывается. Леам берет микрофон у ведущего и говорит слова, которые повергают меня в ужас.

– Палома, любимая. Мы уже очень давно вместе, я не представляю своего будущего без тебя…

Её глаза радостно загораются от предвкушения того, что произойдёт дальше.

Леам засовывает руку во внутренний карман пиджака и достаёт оттуда маленькую красную коробочку. Палома, следя за его жестом, прикрывает лицо руками.

Леам стоит в центре зала.

Все смотрят на него с ожиданием…

***

Год назад

Я сидела на белом диване, укутавшись в тёплый плед. Нет, мне не было холодно. Люблю, лениво растянувшись, завернуться во что-то мягкое и уютное. В руках держала книгу Харпер Ли «Убить пересмешника», в который раз начинала и все не могла дочитать. Леам на кухне готовил ужин. Я предлагала ему заказать еду в ресторане или, на крайней случай, обойтись пиццей. Но он был настроен удивить меня своими кулинарными способностями.

В дверном проёме мелькнул озадаченный мужчина. Он ломал голову над тем, как совместить бекон и яичницу на одной сковородке. Не стала говорить, что такое блюдо больше подходит для завтрака, чем для ужина. Громкий звук упавшей на пол сковородки не предвещал появления «съедобной» пищи. «Ох, чувствую, придётся самой готовить».

Почёсывая затылок, в комнату зашёл Леам:

– Может, закажем еду в ресторане?

Прикрыла пол лица книгой, чтобы он не увидел мою улыбку. Хотя по весёлым глазам понятно, как меня забавляла его игра в кулинара.

– Я сразу предлагала. Но ты же сам всё умеешь!

– Не дразни, мышка! – Леам зарылся под одеяло рядом со мной. Обнял ладонями моё лицо, пылко поцеловал в губы.

– Хочу, чтобы ты всегда была на этом диване, такая родная и уютная.

– Я буду здесь всегда.

– А я буду твоим до скончания веков.

Наши уста снова слились в страстном порыве. От запаха его кожи во мне просыпались скрытые желания. Поцелуи Леама становились настойчивей и требовательней. А я послушно отвечала на каждый его порыв.

Плед бездушно упал на пол. Мы, как змеи, вьёмся вокруг друг друга, создавая телами частицы заряженной энергии. Энергии, накал которой рос и требовал сиюминутной разрядки. Руки Леама скользили под моей майкой, радуя тело теплом ладоней.

Села сверху, стянув с него футболку. Он следил за каждым моим движением большими зелёными глазами. Сняла свою майку. Леам приподнялся и одарил поцелуями каждую клеточку моего обнажённого тела. Его горячее дыхание и мягкие губы на моей коже заставляли трепетать.

Он мне нужен. Каждый его вздох, каждый удар сердца, каждый взмах ресниц. Я должна им обладать. Сейчас, всегда, вечно! Жажда, которую невозможно утолить, нужду, которая никогда не удовлетворится.

Нагие тела и оголённые души, истязают друг друга на пути к экстазу. Движения в такт, и я поддаюсь его напору позволив управлять мною.

В момент высшего наслаждения время остановилось. Мы одни во всей вселенной. Вселенной, наполненной нашей любовью, в которой нет места для чего-то ещё…

***

Сейчас

…Ты выйдешь за меня замуж? – Леам ждёт ответа Паломы.

– Да! – ответила Палома.

Зал взорвался шумом аплодисментов.

Леам подходит к ней и одевает колечко на палец. Они целуются. Только мне от их счастья грустно и больно. А в голове звучит единственное слово: «Предатель».

– Надеюсь, мы не сильно опоздали? – смотрю на говорящую и чувствую приступ паники.

Палома, утопающая в счастье, целуется с Леамом, а возле меня стоят два бога смерти, которым здесь будут не рады.

– Нет-нет. Конечно, проходите, – выходит как-то скомкано и неуверенно.

Подзываю официанта и прошу накрыть ещё один столик. Высшие боги идут по ресторану к Паломе и Леаму. Помолвленные уже расцепились и с интересом наблюдают за появлением семьи Дарк.

– Великолепная Палома, – в слащавом голове Хейзел слышится какой-то подвох, – от лица дома Аида поздравляем вас с таким значимым событием.

Подзываю официанта и прошу накрыть ещё один столик. Высшие боги идут по ресторану к Паломе и Леаму. Помолвленные уже перестали целоваться и с интересом наблюдают за появлением семьи Дарк. Палома на фоне красного платья Хейзел, переливающегося драгоценными камнями, выглядит обычной серой массой. Это первое правило хорошего тона – не выглядеть красивее именинницы. Но пепельной блондинке плевать на правила. Она – высшая богиня, таким многое дозволено.

– Великолепная Палома, – в слащавом голове Хейзел слышится подвох, – от лица дома Аида поздравляем вас с таким значимым событием. Мы с братом приготовили вам подарок.

Гости зачарованно смотрят, что же могут подарить высшие боги.

Хейзел протягивает Паломе красную бархатную коробку, перевязанную черным бантом. Коробка небольшая, в неё может поместиться средних размеров книга или какой-то сувенир.

Палома развязывает бант и открывает подарок.

– Здесь пусто! – говорит именинница.

Накал любопытства достигает апогея. Даже я не могу понять, что происходит.

– Ну, почему же пусто. В этой коробке была правда, которую мисс Беккер, вам не удалось скрыть. И сейчас она вырвалась на волю.

Недоумение появилось на лице Паломы.

– О чем вы? Если это розыгрыш, то он неуместен.

– Мисс Беккер, мне не до смеха, – включается в разговор Аарон Дарк, – мы пришли за нашей нимфой. Той самой, которую вы отказались отдавать по собственной воле.

Мне показалось, что земля уходит из-под ног. Благо Астрит оказалась рядом и поддержала меня, когда я пошатнулась.

– Никакой нимфы вы не получите! – в словах Леама слышалась угроза. Он вызывающе смотрит на Аарона, но тот только нагло улыбается в ответ.

– Мистер Спаркс, поздравляю вас с обручением. Вы выбрали достойную пару. Но в вопросе наших дел с мисс Беккер, думаю, вы не компетентны, – Аарон наслаждался каждым произнесённым словом. – Нимфа дома Гемеры мертва. Её сердце уже около года не бьётся. Возможно, внешне выглядит, будто ничего не изменилось. Кажется, она такая же, как и прежде, но магия, которая к ней применена, делает её неживой. А значит, она принадлежит нам.

В зале повисла тишина.

– Теар никуда с вами не пойдёт, – это не голос Леама, а животный рык.

– Я в этом сомневаюсь. Если вы не хотите отдавать её по собственной воле, тогда решим по закону. Пусть богиня правосудия нас рассудит, – продолжил Аарон.

Палома нервничала. Она вилась вокруг Леама, готового наброситься на Аарона в любой момент.

– Может, лучше… – Леам гневно глянул на невесту так, что она сразу замолкла.

Сквозь туман в голове наблюдаю за происходящим, не веря в его реальность. Всё кажется каким-то сюрреалистичным. Ещё минуту назад я находилась на праздничном банкете, а сейчас здесь происходит суд, победитель в котором получит мою жизнь.

– Прекрасная богиня справедливости, покровительница неприкаянных и заступница уязвлённых. Явись нам, дабы свершилось правосудие, – Хейзел взывала к Фемиде.

Возбуждённая толпа ждала появление истинной богини. Большая редкость увидеть древних богов, стоявших у истоков мироздания.

– Пусть посторонние уйдут, – голос Лили стал другим. Её взгляд помутнел, а глаза окутала белая пелена. Словно вместо неё говорит кто-то другой. Кто-то, кто захватил её тело и сделал своим рупором. – Иначе Фемида не явится, – продолжала околдованная нимфа.

Какое бы любопытство не испытывали гости, но гнев истинной богини намного страшней, и никто не хочет ощутить его на себе. В мгновение ока «Per Se» опустел, остались лишь единицы. Палома держит под руку Леама. Она прячется за него, а он стоит твёрдо и уверенно. Аарон и Хейзел Дарк наблюдают за Лили, через которую вещает Фемида. Я стою рядом с Астрит у входа, она держит меня под руку. Толкнув подругу локтем, даю знак уходить со всеми, но она остаётся. В такую минуту Астрит не смогла меня бросить. Все мы ожидали появлении богини, и только Лили, стоя, как зачарованная, смотрит будто в пустое пространство.

Дверь ресторана легонько приоткрылась, в ней показалась девочка-подросток тринадцати лет. Светлые волосы едва закрывают уши, а губы накрашены неестественно яркой помадой. Её миловидное лицо густо усыпано веснушками, что делает внешность не столько красивой, сколько необычной. Она одета в объёмную спортивную толстовку и растянутые джинсы – обычную одежду тинэйджеров.

Уверенным шагом девочка подошла к одному из столиков, взяла свободный стул и потянула его к центру зала туда, где столпились противоборствующие боги.

– Кто и зачем меня звал? – недовольно произнёс подросток. И только тогда я поняла, кто она такая.

– Прекрасная Фемида, благодарю, что вы смогли откликнуться на наш зов, – начала Хейзел.

– Пожалуйста, без лишних сантиментов, Ламия. У меня есть дела поважней ваших разбирательств, – как обрезала Фемида речь Хейзел.

– Конечно. Дом Дарк предъявляет свои права на нимфу дома Гемеры.

– На каком основании у столь уважаемого дома появились виды на чужую нимфу?

– Дело в том, что нимфа проклята, и у неё уже год как не бьётся сердце. А всё мёртвое…

– Принадлежит мёртвым, – продолжила старую поговорку Фемида.

– Нимфа не может быть мёртвой, она ходит, дышит и живёт. Она здесь, – Леам показал на меня, стоящую под руку с Астрит.

– Тот факт, что она ходит и дышит, не делает её живой, сын Астерии. Сердце не бьётся – значит, в нём нет жизни, – пояснила Хейзел.

– Как же она может жить с мёртвым сердцем? – настаивал Леам.

– Проклятье, которое умертвило сердце, не направлено на то, чтобы лишать жизни. Оно убивает чувства. А вместе с ними и нишу, в которой они обитали. Вы спросите у своей невесты, она вам подробно расскажет, как и за что она прокляла мисс Эмерсен.

Фемида внимательно наблюдает за происходящим. Потом оборачивается к нам с Астрит и делает знак рукой, чтобы я подошла. Неуверенным шагом приближаюсь к богине правосудия, не зная чего от неё ожидать. Подойдя вплотную, девочка, сидящая на стуле, берёт меня за руку. От прикосновения по телу разливается приятное тепло. Я словно наполняюсь светом. Постепенно волна энергии доходит до сердца. Оно напрягается и, кажется, вот-вот я услышу его стук. Но нет. Оно молчит.

– Действительно, мертво, – задумчиво произносит Фемида. – Какая красивая и жестокая магия. Кто сделал это?

Не могу ответить на вопрос, ведь до сих пор на мне лежит обет молчания. Почему-то смотрю на Леама, а он на меня. В его глазах боль.

– Она не скажет – на ней обет молчания, – говорит Хейзел.

– Я и сама поняла, Ламия.

– Я могу доказать, что нимфа принадлежит мне, – всё внимание сконцентрировалось на Аароне. – Она пойдёт на мой зов.

В моей голове снова появляется властный голос хозяина: «Иди ко мне, Теар!» Как кукла ступаю навстречу Аарону, не обращая внимания на происходящее. Не вижу лиц, не слышу слов, не могу ничего сделать. Шаг за шагом приближаюсь к цели. Всё исчезло, оставив моё тело и его желание.

В кромешную темноту нашего единения врывается громкий голос Паломы: «Стой!» Резко замираю. Гипноз отпускает, я снова возвращаюсь в человеческий мир. Оказывается, я стою в нескольких сантиметрах от Аарона Дарк, а мои руки почти касаются его лица. Бога, которого трогать нельзя! В испуге, отдёргиваю руку и отступаю на несколько шагов назад. Моя реакция у Аарона вызывает улыбку.

Наблюдавшая за всем Фемида, говорит:

– Мисс Беккер, зачем вы околдовали свою нимфу?

– Я просто… Я не хотела… – невнятный лепет Палома пробивает нервная дрожь.

– Ради колечка, – подключилась Хейзел к покаянию главы дома Гемеры. – Ведь запретить любить невозможно. Можно наложить запрет на встречи, заставить игнорировать звонки и обращения. Но вот в трудностях любовь крепнет, ломает преграды и сопротивление. Простой запрет сплотил бы мисс Эмерсен и мистера Спаркс. А ведь он – бог, а такая выходка могла обернуться не совсем так, как было выгодно мисс Беккер. А так нимфа проклята, никого не любит. И её хозяйка вроде бы ни при чём. Не так ли, мисс Беккер? К тому же мистер Спаркс, ради которого и был произведён обряд насильственной магии, видно, не особо горевал о потере возлюбленной нимфы. Очень хитрый и коварный план. Я прямо восхищена вами. Аплодирую стоя, – Хейзел показательно хлопает в ладоши.

По Леаму видно, что он едва сдерживает гнев.

– Мне необходимо поговорить наедине с главами домов. Остальные могут быть свободны, – приказывает истинная богиня.

– Я не оставлю Палому одну, – вступился Леам.

– Можете остаться, сын Астерии. Тем более что часть вины лежит и на вас. Остальные свободны.

Мы с сёстрами выходим за дверь, за нами Хейзел Дарк. Обгоняя, она провожает нас довольной улыбкой и идёт к кабине лифта. Через секунду исчезает из поля зрения за дверьми цвета хрома.

– Что там происходит? – спрашивает Роуз, всё время сидевшая у двери ресторана.

– Ты даже себе не можешь представить! – отвечает Астрит. – Дарк хочет забрать Теар.

Роуз сожалеюще смотрит на меня. Не могу вынести сострадающие взгляды. Нет, мне трудно здесь находиться. Меня душит всё вокруг, я должна уйти.

– Ты куда? – спрашивает Астрит, видя, что я направляюсь к лифту.

– Прогуляюсь, мне нужно проветрить голову. Всё равно моё мнение ничего не решает.

– Хорошо. Если что, я тебя прикрою. Будь на связи, – оборачиваюсь к нимфе и отпускаю воздушный поцелуй в знак благодарности.

На улице наступила ночь. Смотрю на высотку, в которой находиться «Per Se», и мысленно прощаюсь. Лёгкая июльская свежесть придаёт новые силы. Дойду до конца улицы, а потом вызову такси. Я собираюсь вернуться домой, а они пускай решают. Очень странно, но вместо тревоги чувствую освобождение. Свободу от непонимания и осуждающих взглядов, от бесконечных оправданий. Теперь нечего скрывать и не нужно притворяться.

Жёлтое такси останавливается возле меня. Оттуда выходит мужчина, а я занимаю его место.

– Куда вам, мисс?

– 194 Columbia Heights, пожалуйста.

Машина трогается, а вслед за ней в голове рождаются новые мысли. Что будет дальше? Как теперь общаться с Леамом? Состоится их свадьба с Паломой? А что будет со мной? Нет! Нет! Нет! Вон из моей головы, ужасные мысли! Я не желаю вам подчиняться! Сегодня я праздную одну свою маленькую победу. А думать о том, что будет завтра – не хочу. Пусть этим занимаются те, кто распоряжается моей судьбой. Поглядываю на мобильник – все тихо: нет ни звонков, ни сообщений. Значит, ещё решают.

Машина заворачивает на мою улицу, очень скоро я окажусь рядом с домом. Уже возле парадной двери нашего подъезда слышу, как вибрирует телефон. Достою его из сумки, выронив ключи на землю. Ну да ладно, позже подниму, телефон важнее. Открываю и читаю сообщение от Астрит: «Я тебя прикрыла, есть хорошие и плохие новости. Но об этом позже, всего не напишешь. Р.С. Тебя искал Леам». Интересно, что для Астрит может быть хорошей новостью?

Резкий порыв ветра отвлёк от телефона. Я ощущаю, как вокруг что-то изменилось. Улица безлюдная, в редких окнах горит свет. На другой стороне дороги замер одинокий фонарь.