Проклятие

Глава 5. Побег от самой себя

Санта проснулась после долгого беспокойного сна, и тут же на неё накатило острое чувство потери и одиночества. Она вспомнила, как, очнувшись в доме Джеймса, она услышала от него печальную новость. Её отец умер. Они не смогли ему помочь, потому что было слишком поздно. И теперь она осталась совсем одна, и это чувство затмило собой все другие.

Вернувшись домой, Санта долго бесцельно бродила по комнатам, не зная, чем себя занять, как отвлечься от всего этого круговорота несчастий. Договорившись о похоронах и выполнив все необходимые формальности в таких случаях, она села на диване, поджав под себя ноги, и прислонилась щекой к подушке. Не было даже слёз. Наверное, она выплакала их все за эти пару дней. Несколько раз звонила Джессика, выражала соболезнования, пыталась утешить. Санта была ей благодарна, хотя и понимала, что все слова в таких ситуациях — это просто сухая вежливость и больше ничего. По-настоящему её никто не жалел. Никому не было до неё дела — у всех была своя жизнь.

Поежившись от холода, она плотней закуталась в плед и почему-то захотела, чтобы в эту минуту дверь распахнулась, и вошел Джеймс… Или даже Ирвин… Хоть кто-нибудь! Чтобы был кто-то рядом. Кто-нибудь живой, пусть даже опасный и желающий её убить! Только небезразличный…

Застонав от безысходности, она зарылась головой в подушку и полностью накрылась пледом, надеясь, что темнота поможет. Но она не помогла — стало только хуже — ещё более одиноко.

Сорвав с себя плед, Санта встала и подошла к окну, из которого падал в комнату тусклый свет. То ли день, то ли ночь — непонятно. Сколько она проспала? Она глянула на часы и удивилась. Оказалось, она проспала весь вечер и сейчас уже приближалась ночь.

Отчего-то Санту это напугало. Спать она уже не сможет. Что же будет делать тогда? Как справиться с мраком и с этой ватной тишиной в доме и за окном? С этой нестерпимой пустотой в душе?

Мелькнула безумная мысль вызвать такси и поехать на вокзал. Там сесть на любой поезд, и пусть он увезёт её куда-нибудь. Нет, не куда-нибудь, а к океану… К ласковому берегу и теплому солнышку, ведь она так ненавидит зиму! Особенно сейчас, в эту минуту! Ненавидит снег, холод, тусклые фонари за окном!

Повинуясь порыву, Санта бросилась к телефону и заказала такси до вокзала. Схватила сумку, покидала туда первые попавшиеся вещи, деньги, зубную щётку и паспорт. Сжала в кулаке ключи и выскочила за дверь.

Такси подъехало быстро и, больше ни о чём не думая, Санта нырнула на заднее сиденье тёплой машины.

Она почти не помнила, как добралась до вокзала. В голове было пусто, в душе тоже. Мысли с трудом проникали в сознание. И только оказавшись перед кассой, она вдруг поняла, что не знает, куда собирается ехать. Взглянув на расписание поездов невидящим взглядом, она извинилась перед кассиром и рассеянно побрела в зал ожидания. Усевшись на неудобную деревянную скамейку, Санта впервые за весь вечер поняла всё безумие своей затеи. Куда она собралась ехать? Через два дня похороны отца. В университете сессия. Денег только на карманные расходы. До океана доехать, пожалуй, хватит, а обратно вряд ли. Тогда что же делать? Возвращаться домой?.. От этой мысли её передёрнуло. Она почувствовала, как иссякшие было слёзы снова наворачиваются на глаза.

— Сбегаешь? — раздалось у неё над ухом, и Санта подпрыгнула. Потом обернулась.

Спокойный холодный голос принадлежал её худшему кошмару, но в этот час она была рада даже ему. Ирвин стоял возле неё, и взгляд его пепельных глаз, как всегда, жёстко пронизывал. Санта даже стала потихоньку привыкать к его постоянной ненависти.

— Нет, не убегаю, — с сожалением призналась она. — Хотела уехать ненадолго, но, похоже, не судьба.

— И куда ты хотела поехать?

— Сама не знаю, — она пожала плечами, удивляясь про себя, как легко и непринужденно звучит её голос. Словно Ирвин был старым другом, которому она могла довериться. — Куда-нибудь, где тепло. Ненавижу зиму…

Ирвин помолчал немного, как ей показалось, читая её мысли, в которых, впрочем, сейчас был полный сумбур, потом кивнул ей в сторону дверей:

— Пойдем.

Санта послушно отправилась за ним. Она не спрашивала, куда они идут — ей было всё равно. Пусть её убивают, пусть отдают Бэру — лишь бы не возвращаться сейчас домой.

Они вышли на улицу, прошли ярко освещенную площадь и свернули в узкий тёмный проулок, где размещались складские помещения. Над редкими домиками сторожей поблёскивали фонари. Где-то далеко лаяли собаки.

Исполнитель остановился, к чему-то прислушиваясь.

— Мы полетим сейчас… — вдруг проговорил он, обращаясь к Санте. — Обещаешь не кричать, или мне зажать тебе рот на всякий случай?

— Я обещаю, — неуверенно кивнула та, почувствовав, как сильные руки обхватили её за талию. В то же мгновение они оторвались от земли и стремительно взмыли вверх к облакам.

— Будет немного холодно, — предупредил Ирвин, ловко разворачивая её к себе и прикрывая от ветра своим плащом, похожим на чёрные крылья.

Санта подсознательно прижалась к нему, уткнувшись лицом в его плечо, чтобы не видеть проносящиеся с безумной скоростью тени облаков и не ослепнуть от ледяного ветра. Всё происходящее казалось настолько нереальным, что она даже не чувствовала страха. Всё, что она ощущала сейчас — это тепло, исходившее от груди Исполнителя, и силу его рук, с такой лёгкостью удерживающую её на весу.

Впрочем, разобраться в своих ощущениях толком Санта не смогла. Прошло всего несколько минут, и полет закончился. Они приземлились на окраине города, в замерзшей роще, перед совершенно непримечательным домиком, к которому и повел её Ирвин.

Войдя внутрь, Санта поняла, как ошиблась, поспешив оценить особняк по внешнему виду. Внутри он выглядел совершенно иначе, чем можно было ожидать. Изысканность и роскошь ощущались на каждом шагу. Они не были вычурными или помпезными. Просто идеальный стиль чувствовался во всём, куда падал взгляд. И всё же, потрясённая до глубины души открывшимся великолепием, она робко замерла на пороге.

— Проходи, не бойся, — небрежно пригласил Исполнитель, разжигая камин в гостиной. — Сейчас станет теплей.

И действительно, едва разгорелся огонь и дрова весело затрещали, на Санту повеяло упоительным теплом и уютом.

— Тебе лучше снять куртку, — посоветовал Ирвин, ставя кофейник на железную решётку над огнём. — Есть хочешь?

— Нет, я не голодна, — она покачала головой и вдруг ойкнула, вспомнив про забытую на вокзале сумку.

— Эти вещи тебе уже не понадобятся, — тут же проговорил Исполнитель, разливая ароматный напиток по чашкам и ставя одну перед ней. — Садись, выпей кофе.

Санта послушно уселась за стол, гадая про себя, что имел в виду Ирвин, говоря, что эти вещи ей больше не понадобятся. Если он собирается её убить, зачем прежде поить кофе?..

— Я обещал Повелителю не трогать тебя — так что расслабься, — ответил на её мысленный вопрос Ирвин, криво усмехнувшись. — И уж конечно, я не стал бы поить тебя кофе. Разве что только в качестве последнего желания, — он взял ещё один стул и устроился напротив за столом.

— Ты хочешь меня убить потому, что в моей крови какая-то дрянь? — внезапно спросила Санта. — И я могу всех заразить?

Ирвин нахмурился и взглянул ей в глаза, которые смотрели на него с печальной серьёзностью. Свет пламени от камина падал на изумруды, заставляя глаза Санты переливаться радужными бликами.

— Не стоит сейчас говорить об этом, — он покачал головой. — Пей кофе, Санта, и не думай ни о чём. Джеймс появится только завтра, а до этого ты в полной безопасности, обещаю.

— Он твой Повелитель, да? — не удержавшись, вновь задала вопрос та. — Ой, прости!.. — смутилась она, натолкнувшись на неуловимую угрозу, вспыхнувшую в его стальных зрачках. — Об этом тоже нельзя говорить?..

— Со мной не надо. Спросишь у Джеймса, если он захочет тебе отвечать.

— Хорошо. А с тобой о чем можно говорить?.. Или вообще нельзя?

— Ну, — протянул Ирвин, притворно задумавшись. — Со мной можно говорить о погоде, о природе и… о любви. Ты что предпочитаешь? — он насмешливо прищурился.

— О любви, конечно! — разозлилась Санта, поняв, что над ней издеваются. — Не хочешь рассказать мне о своей девушке, Ирвин?.. Наверное, она прекрасна, не так ли? Её как зовут?

— Пожалуй, про меня тебе будет слушать слишком скучно, — невозмутимо откликнулся Исполнитель. — Лучше поговорим о тебе, девочка. Ты, кажется, упоминала, что у тебя есть друг?.. Он хороший парень?

— Замечательный! — она с вызовом улыбнулась.

— И ты его любишь?

— Да, конечно. Очень люблю.

— А как его зовут?

— Это… Это не важно! — Санта больше не могла скрыть досады, отчётливо чувствуя оттенок иронии в голосе Ирвина.

— Конечно, не важно, — он понимающе кивнул. — Как бы его не звали — это уже в прошлом.

— Почему в прошлом? — что-то в небрежном тоне собеседника заставило её сердце похолодеть.

Ирвин не ответил. Ей даже показалось, что он её не слышал. Но прежде, чем Санта решилась повторить вопрос, Исполнитель вдруг резко поднялся и замер, глядя на двери. Через секунду раздался негромкий стук. Помедлив, словно сомневаясь, Ирвин отворил дверь, впуская в гостиную незнакомого человека. При этом, как заметила Санта, Исполнитель чуть заметно наклонил голову. Человек вышел из тени коридора и прошёл в гостиную, где она смогла, наконец, получше его разглядеть.

Незнакомец был ростом чуть выше Ирвина. Каштановые, слегка вьющиеся волосы; серые выразительные глаза с густыми ресницами; волевой подбородок, прямой нос. Он казался достаточно привлекательным, даже несмотря на то, что в нём сквозила та же холодность, что угадывалась в Джеймсе и в Ирвине.

— Повелителя нет, — предупредил Ирвин, едва незнакомец оказался на свету.

— Я знаю, Ирвин, — кивнул тот небрежно, подходя к огню. Потом его взгляд как бы случайно упал на Санту. — О, какая прелесть! — восхищенно заметил он, улыбнувшись. — Неужели землянка?.. Мне стоит почаще заглядывать на эту планету!

— А я думаю, не стоит, Дрэйк, — холодно осадил Исполнитель, приблизившись. — Зачем ты пришёл?

— Побольше уважения, Ирвин. Забыл, что перед тобой Повелитель? — Дрэйк обернулся к нему.

— Так зачем? — проигнорировав его замечание, повторил слуга.

— Хотел поговорить… С тобой, — и он кивнул Ирвину на дверь.

Тот помедлил, словно что-то решая, затем всё же направился вслед за Повелителем к дверям. Оба они вышли из дома и прошли по тропинке вглубь замёрзшего сада.

— Я слушаю, — остановившись возле заснеженной беседки, коротко бросил Исполнитель.

— Видишь ли, Ирвин, — помолчав, Дрэйк начал разговор. — Кое-что происходит. Я тут был у Отца и узнал, что Он намерен прислать в Античерту Исполнителя. Якобы он нужен для того, чтобы усилить безопасность моего Мира.

— И что вас не устраивает, сир?

— А то, что очередной напыщенный болван, который будет путаться под ногами и при каждом удобном случае жаловаться на меня Отцу — мне не нужен! — выдохнул Дрэйк раздражённо. — Так вот теперь, я бы хотел, чтобы ты мне ответил: что происходит? С чего это вдруг Античерте понадобилась усиленная охрана?

— Вирус Тирлоков активизировался, сир. Землю пришлось поставить на карантин.

— И это всё?.. — Дрэйк фыркнул. — На земле родился очередной выродок с генной аномалией, и вы уже развели панику?

— Никакой паники никто не разводил. Просто меры предосторожности.

— Но при чём здесь Античерта? И ещё этот дурацкий Исполнитель?! Что я с ним буду делать?

— Отправьте его охранять границы, чтобы поменьше путался под ногами, — пожав плечами, посоветовал Ирвин. — Я-то здесь чем могу помочь?

— Можешь, Ирвин, — внезапно Дрэйк понизил голос. — Я сказал Отцу, что если Античерту и сможет кто защитить, то только ты. Что именно ты нужен мне в качестве Исполнителя!

— Вот как? — тон Ирвина стал ледяным, и он насмешливо приподнял брови. — Спасибо, конечно, за доверие, сир, но в мои планы не входит смена Повелителя.

— И всё же ты подумай, Ирвин, — настаивал Дрэйк. — Зачем тебе тратить силы на Джеймса?.. Он ведь тебя и оценить-то не в состоянии! Он тебя совсем не знает!.. Не понимает!.. Он даже не представляет, как ему повезло с тобой!.. Переходи ко мне, Ирвин!.. Прислушайся к своей интуиции и переходи в Античерту!

— Увы, сир, — Исполнитель всё так же холодно покачал головой. — Моя интуиция сегодня молчит, а долг, как всегда говорит иное. И если бы вы так хорошо меня знали, как говорите, вы бы никогда не предложили мне предать своего Повелителя.

— Он не достоин тебя, Ирвин!

— Нет, это я недостоин его, Дрэйк.

— Он первым предаст тебя однажды, вот увидишь! Тогда ты вспомнишь мои слова и пожалеешь, что остался бесправным рабом вместо того, чтобы стать свободным!

— Простите, сир, но если это всё — мне пора, — Ирвин вежливо склонил голову. — И передавайте привет новому Исполнителю! — негромко добавил он и исчез прежде, чем Дрэйк осыпал его проклятиями.

Был туманный серый рассвет, когда Джеймс возник на пороге ресторанчика Ирвина.

Едва он вошёл в двери, Исполнитель оказался рядом, помогая ему снять плащ и провожая к мягкому бархатному креслу.

— Отдохните, сир, — негромко посоветовал он, заботливо укрывая пледом ноги хозяина. — После перехода Черты вам лучше поменьше двигаться некоторое время.

Джеймс не спорил. И хотя Ирвин суетился вокруг него, ухаживая, словно за ребёнком, Повелителю явно недоставало сил для пустых возражений. Он выглядел бледным и осунувшимся. Под глазами залегли глубокие тени, лоб покрылся испариной.

— Больше не пущу вас домой одного, — пробурчал Исполнитель, с тревогой посматривая на хозяина, одновременно наливая в бокал Эльфониак. — Какая необходимость была сейчас туда наведываться? Там никого нет… Что может случиться? — он подал бокал Джеймсу и понаблюдал, как он пьет. — Пожалуйста, допейте, сир, — с нажимом попросил он, когда Повелитель попытался вернуть ему полупустой бокал.

Джеймс поморщился, но всё же послушно допил.

— Теперь сделай мне кофе, — попросил он негромко. — И покрепче.

— Сейчас, сир, — Ирвин схватил кофейник и поставил его на огонь. — Вы голодны?

— Не знаю. Но есть пока не смогу.

— Ладно, значит, чуть позже, — кивнул Исполнитель, подавая хозяину чашку крепкого кофе. Джеймс пил и его щеки постепенно приобретали нормальный оттенок. Взгляд прояснился, и он облегчённо вздохнул.

— Почему переход отнимает столько сил — понять не могу, — с досадой заметил он. — Даже после возвращения из-за Реликтовой Черты я не чувствую себя так отвратительно. Ты не знаешь, в чём тут дело, Ирвин?

— Знаю, сир. У вас пока неустойчивое биополе, и вы слишком мало пробыли за Чертой. Совершили подряд два Перехода, туда и обратно. Это требует огромного количества энергии — и привычки, если хотите. Когда же вы приходите к Отцу, Он восполняет вашу энергию, поэтому Переход проходит легче.

— Что ж, звучит логично, — Джеймс устало кивнул. — Знаешь, Ирвин, давно хотел у тебя спросить… — помолчав, продолжил он. — Что ты чувствуешь, отправляясь в Сиреневое Облако?

— В каком смысле, сир? — Ирвин невольно насторожился.

— Тебе не бывает… неуютно? У тебя не возникает ощущения, что… — он на мгновение запнулся. — Что тебе совсем не хочется туда идти?.. — чуть слышно продолжил он.

— Вы хотите сказать, что ваш разум протестует против вторжения в него? — понимающе кивнул Исполнитель. — Да, сир, со мной это постоянно происходит. Думаю, все Истинные, в разной степени, ощущают что-то подобное. Это нормально, — заключил он спокойно, убирая чашку и нагружая поднос закусками.

Джеймс не ответил. Исполнитель обернулся и увидел, что Джеймс пристально смотрит на дверь, ведущую в спальню.

— Не успел вам сказать… — тут же начал оправдываться Ирвин, несколько смутившись. — Я привёл её сюда… Сейчас она спит.

— Что случилось?

— Она хотела уехать… Была не в себе. Я перехватил её на вокзале и привёл сюда. И, как оказалось, вовремя.

— Почему? Что ещё произошло, Ирвин?

— Приходил Дрэйк. Прямо сюда, в ресторан.

— Какого чёрта ему здесь понадобилось?!

— Он говорил что-то про нового Исполнителя; про то, как ему хочется заполучить меня. В общем, нёс всякую чушь, пытаясь заморочить мне голову… Я думаю, сир, истинным его намерением было — увидеть Санту. Уверен, он следил за ней из Античерты, но опоздал, потому что вмешался я.

— Для чего он следил, как ты думаешь?

— Ну, у меня только один вариант: Дрэйк хотел её захватить, чтобы выделить вирус Тирлоков из её крови. Скорее всего, он нашёл в архиве Античерты какие-то сведения, необходимые для достижения его целей.

— И какие же это цели, по-твоему?

— Точно не могу сказать, сир, но вряд ли они послужат на благо Вселенной. Хотя зная Дрэйка и его непомерные честолюбивые амбиции, я не исключаю и того, что Дрэйк решил доказать всем на свете, что он самый умный и способен избавить Вселенную от вируса Тирлоков навсегда. Впрочем, каковыми бы ни были его мотивы — ничего хорошего из этого не выйдет. И самое главное доказательство этому то, что Отец решил направить в Античерту Исполнителя, который, по-видимому, должен будет следить за Дрэйком и помешать тому наделать глупостей.

— Тебе уже известно, что это будет за Исполнитель, Ирвин? — Джеймс прищурился. — Ты же всегда всё знаешь, верно?

— Вы преувеличиваете мои возможности, сир, — слуга склонил голову, и потом всё же продолжил: — Но учитывая обстоятельства, могу предположить, что Отец пришлёт в Античерту Ллойда.

— Ллойда?.. — взгляд Джеймса стал задумчивым. — Я о нём ничего не слышал. А ты знаком с ним, Ирвин?

— О да, сир, — слуга хитро прищурился и усмехнулся. — И могу сказать вам со всей ответственностью, что Дрэйку крупно не повезло!..

— Почему? Чем Ллойд так страшен?

— Ничем. Но он умеет заставить уважать себя, а это очень не понравится Дрэйку. Ллойд станет его худшим кошмаром, вот увидите.

— Тебе, похоже, это нравится? — заметил Джеймс, неодобрительно покачав головой. — А как же Закон, по которому Исполнитель должен уважать и подчиняться своему Повелителю?

— Конечно, сир. Только есть ещё один Закон — самый важный. И этот Закон обязывает Повелителя подчиняться Отцу. Дрэйк забыл про этот Закон, а Ллойд — тот, кто заставит его вспомнить. Вот что меня радует.

— Ты сказал, что Дрэйк пытался переманить тебя к себе…

— Да, он не первый раз пытается, — Ирвин пожал плечами.

— И что? Уговорил он тебя? Может, мне пора подыскивать тебе замену?

— Пока в этом нет необходимости, сир. Хотя, если признаться, Дрэйк был очень убедителен.

— Почему же ты не ушёл?

— Не люблю Античерту, — невозмутимо фыркнул Исполнитель. — Её климат плохо отражается на моём здоровье.

Джеймс улыбнулся, наблюдая, как робкие солнечные лучи пробиваются сквозь серое марево туч.

— Что ж, значит, придётся терпеть тебя и дальше, — с поддельной досадой вздохнул он. — Пожалуй, пора разбудить нашу гостью.