Проклятие терний

Мне безумно хочется узнать, что же сегодня случилось. Почему его не было так долго? На его олене дорога до стены и обратно занимает всего пару часов. А его не было двенадцать. Что же произошло за это время?

‒ Ты не ранен? ‒ спрашиваю я тихим, но в то же время напряжённым голосом.

Он моргает, в его взгляде появляется узнавание. Глаза всё ещё налиты кровью, но уже виднеется серая радужка. Он отдёргивает ладонь от моего горла и отступает назад.

Я сглатываю.

‒ А что могло меня ранить? Там не с чем сражаться! ‒ орёт он, раскинув руки. ‒ Нет врагов, которых можно было бы убить. Нет загадок, которые можно было бы решить. Там нельзя сделать НИ-ЧЕ-ГО! ‒ он переворачивает ещё один столик. Декоративные мелочи Обваливающегося двора падают на пол, разбиваясь. Я морщусь.

Он снова разворачивается и прижимается лбом к каменной стене. Всё его тело содрогается от всхлипов. «Чёрт», ‒ думаю я. Глаза наполняются слезами, когда меня охватывает то же чувство безнадёжности ситуации. Что я могу сделать? Чем помочь? Как это исправить?

Вряд ли я могу что-то изменить…

Позади меня раздаются шаги. Прибегает стражник и ошеломлённо разглядывает устроенный Ревом погром.

‒ Можете позвать сюда Тьядина? ‒ прошу я.

Стражник окидывает взглядом фойе и смотрит на меня. После чего кивает и убегает обратно по коридору. Надеюсь, Тьядин поможет нам убрать здесь всё, пока дело не дошло до дипломатического скандала.

Рев кричит от бессилия и ударяет кулаком по каменной стене. Я слышу жуткий хруст и замечаю кровь.

Бросаюсь к нему, перехватываю его руку, когда он снова заносит её для удара, и выкручиваю. На этот раз я толкаю его к стене, разворачивая лицом ко мне. Одной рукой держу его окровавленное запястье, а другую прижимаю к груди.

‒ Прекрати! ‒ снова командую. ‒ Понимаю, тебе больно, но ты должен остановиться.

Мой голос надрывается, нижняя губа дрожит. Я достаточно сильна, чтобы не дать ему покалечить себя, но видеть его в таком состоянии… невыносимо.

Ненавижу себя за то, что надеялась на его возвращение сегодня. Какая же я эгоистка!

Знала ведь, как важна для него эта миссия, но, как дура, не хотела его потерять.

Грудь Рева вздымается и опускается под моей ладонью. Его глаза, полные боли, не отрываются от моих.

‒ Рев, что произошло? ‒ шёпотом спрашиваю я. Его лицо перекашивается, плечи опускаются, он утыкается носом мне в шею.

Я стараюсь не обращать внимания на дрожь удовольствия, прокатившуюся по телу, когда я ощутила его дыхание на своей коже… Это не самые лучшие обстоятельства, чтобы возбуждаться, Кей.

Его плечи дрожали от сдерживаемых рыданий, он буквально свалился на меня. Мы упали вдвоём на пол одним большим комом из слёз и конечностей.

Я больше ничего не говорила. А что тут скажешь?

Мне знакомо это чувство. Я уже проходила через это… и не раз. Когда ты на самом дне, а всё вокруг вот-вот обрушится на тебя сверху. Когда даже свет звёзд затмевают грозовые тучи, и не осталось ни крупицы надежды.

Рев сломлен. Прямо сейчас он уязвим как никогда. И я понимаю, что это никак не исправить. Поэтому даже не пытаюсь успокоить его, заверить, что всё будет хорошо. Вместо этого просто обнимаю его и даю возможность выплакаться.

Принц фейри Светящегося двора утопает в слезах в моих объятьях.

Спустя несколько минут прибегает Тьядин. Услышав приближающиеся шаги, Рев сильнее прижимается ко мне, не поднимая головы. Тьядин останавливается. Его глаза округляются, когда он видит фойе.

‒ Что, чёрт побери, здесь произошло? ‒ выдыхает он. Его рот приоткрывается при виде нас с Ревом.

‒ Прости, ‒ кривлю лицо от неловкости. Но что ещё я могу сказать?

Он сглатывает и высоко поднимает голову, выпячивая грудь.

‒ Можешь увести его отсюда?

Киваю.

‒ Я отведу его в спальню.

‒ А я позабочусь обо всём остальном, ‒ добавляет Тьядин, решительно сжав челюсти.

Я заставляю Рева встать, он не сопротивляется. Встаю под его рукой и приобнимаю за талию. Его голова опущена ‒ то ли от усталости, то ли от стыда, точно не знаю. Сейчас это не главное. Он едва перебирает ногами по каменному полу, но послушно следует выбранному мной курсу вверх по лестнице к нашим комнатам.

Он толкает дверь в свою спальню, но затем тормозит, впервые за весь путь не давая мне потянуть его за собой.

‒ Что-то не так?

‒ Ничего, ‒ шепчет он и решительно переступает порог, не отпуская меня. Я спотыкаюсь, потому что его рука всё ещё лежит на моих плечах.

Он подходит к кровати, таща меня за собой, и падает на матрас лицом в подушку.

Кое-как забравшись под одеяла, он стонет в наволочку. Я медленно отхожу, но тут он поднимает голову.

Я совсем ненормальная, если думаю в этот момент о том, какие у него потрясающие мышцы спины?

‒ Кейлин? ‒ хрипло зовёт он.

‒ Да? ‒ шепчу я. Ему что-то нужно? Стакан воды? Зелье?

‒ Можешь остаться? ‒ слабо спрашивает он, будто ему больно просить об этом. Всё внутри меня скручивается в узел, сердце сжимается.

Ему до боли неприятно хотеть что-либо от меня. Хотеть меня.

Я сглатываю, притворяясь, что меня это никоим образом не задело. Разве его можно в этом винить?

‒ Конечно, ‒ отвечаю я, хотя моё сердце разрывается на части. Он двигается, освобождая место для меня. Моё дыхание становится прерывистым. Я что, правда это сделаю? ‒ Я никогда не оставлю тебя, пока ты сам не захочешь.

Я же и так постоянно мучаю себя. Почему бы не добавить новый вид пыток?

Так что я ложусь к Реву в постель.

Его рука проскальзывает под моей головой, а вторая оказывается на моей талии, притягивая меня ближе к нему. Я едва дышу в коконе рук Рева, прижатая к его груди.

Слёзы жгут глаза, но я позволяю себе утонуть в этих ощущениях. Жар его тепла обволакивает меня, и на несколько мгновений всё исчезает: все сомнения, страхи и боль. Остаётся только он.

Ревелн. Мой Рев.

Я встряхиваю головой, напоминая себе, что нельзя забываться. Ревелн ‒ мой избранник, но он никогда не будет по-настоящему моим.

Рев

Когда я просыпаюсь, всё тело болит и не слушается, как деревянное. Первые лучи солнца просачиваются в окно, а рядом со мной начинается какое-то шевеление.

Я быстро моргаю и отодвигаюсь, осознав, что в моей кровати лежит Кейлин.

Твою мать.

Я прокручиваю в голове события прошлой ночи и вцепляюсь в волосы. Боже, какой же я идиот. Я вчера реально сорвался с петель. И она была рядом, помогая мне успокоиться. Сдерживая меня.

Её лицо безмятежно, как никогда, грудь поднимается и опускается от ровного дыхания. Сначала я просто смотрю на неё. А потом беру прядь светлых волос, упавшую на лицо ангела, и осторожно заправляю за ушко. Позволяю себе этот каприз, этот небольшой самообман.

Позволяю себе ощутить эту отчаянную надежду на то, что могло бы быть, но чего никогда не будет.

А затем сажусь у изголовья кровати и тру ладонями лицо. Возвращайся в реальность, Рев.

Фак. Реальность отстой. И что мне, блин, теперь делать? Я пытался войти в Выжженные земли и не смог… снова.

Я просто лузер. Самый большой неудачник в мире. Правильно говорил про меня отец.

Я пытался поговорить вчера с Вратами трижды. Но каждый раз они отказывали мне. Я вышел из себя и полез через ярко-зелёные стебли. Попробовал перебраться через стену, но в итоге только весь исцарапался.

Стена не пропустила меня.

«Тебе здесь не место», ‒ повторяли Врата.

Мне нигде нет места. Я не настоящий принц, трон не принадлежит мне по праву. Моя истинная пара ‒ преступница, изгнанная из мира фейри за убийство моего брата. А теперь я ещё и неудачник, который не может справиться с возложенной на него миссией.

Ещё никогда я не чувствовал себя настолько потерянным.

Кейлин тихонько шевелится, изгибаясь всем телом по мере пробуждения. Её глаза находят мои, и она улыбается.

‒ Доброе утро, ‒ она удивлённо моргает.

Я безрадостно хмыкаю в ответ, но мне забавно наблюдать за тем, как до неё постепенно доходит, где она находится. Делаю глубокий вдох и медленно выдыхаю, глядя в каменный потолок.

‒ Пойдём завтракать? ‒ спрашивает она, отводя глаза, и я не могу сдержать улыбку.

Она что, никак не прокомментирует моё вчерашнее возвращение? Почему от этого моё отношение к ней только теплеет? Закрываю глаза на секунду, вновь открываю и позволяю себе улыбнуться.

Вылезаю из кровати, но краем глаза замечаю, как взгляд Кейлин задерживается на моей груди. Подавляю желание покрасоваться.

Нет, нет, нет. Наша тяга друг к другу ожидаемо сильна, но это всего лишь магия, пытающая свести нас вместе. Ну, по большей части.

‒ Пойдём, ‒ отвечаю я, мысленно напоминая себе, что я должен думать совсем о других вещах. ‒ Да. Но не в общем зале. Не сегодня.

Кейлин садится и потягивается. Её рубашка задирается, обнажая нежную кожу. Я быстро отвожу взгляд.

‒ Тогда в гостиной? ‒ предлагает она. ‒ Мы можем попросить, чтобы нам принесли всё на подносе. Думаю, ты проголодался.

Вздыхаю.

‒ Умираю с голоду.

Тьядин уже ждёт в гостиной, когда мы туда заходим. Он поднимает на нас глаза и улыбается, но затем прищуривается, будто заметил что-то подозрительное. Я сажусь на диван, опустив плечи, чувствуя себя не в своей тарелке. Мне есть от чего смутиться, помимо того факта, что сегодня ночью со мной делила постель дико сексуальная фейри теней.

Это ничего не значит, но Дин наверняка решит иначе.

‒ Всё хорошо? ‒ спрашивает он. Медленно киваю, избегая его взгляда.

‒ Нормально, ‒ отвечает Кейлин. ‒ А у тебя? Нужна помощь с уборкой?

Ох, точно. Я же вчера разнёс помещение в чужом дворце.

‒ Я могу возместить ущерб деньгами…

Тьядин отмахивается.

‒ Всё в порядке. Я уже обо всём позаботился.

Меня это не успокаивает, но тему пока откладываю. Потом обязательно компенсирую с лихвой. Если, конечно, я не сломал что-нибудь бесценное… Надеюсь, там не было никаких реликвий Обваливающегося двора.

‒ Тебе тут кое-что прислали, ‒ буднично обращается Дин к Кейлин, но его напряжённая поза вызывает у меня беспокойство.

Он передаёт Кейлин письмо с печатью Верховного двора. У меня дыхание застревает в горле.

Кейлин тоже? Мой взгляд прикован к конверту, который она держит в своих тонких пальцах. Она смотрит на него так, будто не может понять: то ли это нечто бесценное, то ли мини-бомба, что вот-вот взорвётся от любого неверного движения.

‒ Мы с Кей получили по одному, ‒ сообщает Дин и затем медленно добавляет: ‒ Но для тебя ничего не было.

Прикусываю губу и киваю.

‒ Да, я уже своё получил, ‒ лезу в карман, запихиваю поглубже люмикамень и достаю смятый пергамент.

Ворон прилетел вчера к Греховным Вратам. Птица долго кружила над моей головой, а потом бросила конверт прямо на седло Киллиана после моей второй неудачной попытки войти в Выжженные земли.

Ворон как будто бы хотел сначала посмотреть, получится ли у меня, прежде чем доставить послание. Чёртова птица. Письмо королевы, возможно, стало последней каплей, из-за чего я и сорвался.

Все внутренности скручиваются при мысли о том, что может быть там написано. Очевидно, королева знает, где я, и раз Кейлин тоже получила письмо, значит, за ней тоже следят.

И мне это совсем не нравится.

Неужели она хочет назначить Кейлин новым спасителем? Признать мой провал официально, во всеуслышание?

Я разворачиваю мятое, слегка надорванное письмо.

Мои глаза пробегают по каллиграфическому почерку на пергаменте с изящным узором по краям.

Принц Ревелн,

Верховная Королева Зентер-Лейша ожидает вас в эти выходные на Королевском Торжестве.

Под формальным строчками с датой и временем королева лично добавила несколько слов небрежным почерком: «Если в день Торжества ты не будешь в Выжженных землях, то я настаиваю на твоём присутствии на мероприятии».

Я бросаю приглашение на стол, глядя на него распахнутыми глазами. Жду реакцию союзников.

Они тоже поняли? Это завуалированная угроза.

Несколько секунд никто ничего не говорит.

‒ Зачем ей там вообще я? ‒ вскидываю руки. ‒ Ей не нужно моё присутствие. Она предупреждает, что мне лучше бы уже быть в Выжженных землях к моменту начала Торжества.

Иначе уже через несколько дней мне придётся показаться на глазах у сотен фейри во дворце Верховного двора, делая вид, что я не конченный лузер.

Смотрю на аналогичное приглашение в руке Кейлин. У Тьядина такое же.

Каждый из нас был приглашён на внезапно организованный бал Верховного двора.

‒ Это проверка? Она хочет лишить меня звания чемпиона? Если я покажусь на балу, она объявит Кейлин новым спасителем.

А зачем ещё ей приглашать Кейлин? Фейри Верховного двора её не особо жалуют… Да что там, многие бы с удовольствием назначили цену за её голову. Но она заняла второе место на Испытаниях.

‒ Нет, ‒ Кейлин улыбается, но глаза остаются серьёзными. ‒ Она просто хочет сделать вид, что всё под контролем.

Её голос звучит мягко, взгляд задерживается на мне дольше обычного. Она внимательно следит за моей реакцией. Переживает за меня.

Понимаю. Я тоже не доверяю своей выдержке.

Если жители нашего мира узнают, что я не могу попасть в Выжженные земли…

‒ Чума перестала распространяться, и все чувствуют облегчение, твоё присутствие может обрадовать гостей, ‒ задумчиво произносит Тьядин.

‒ Чума и раньше затихала на время, ‒ возражаю я. ‒ И, как известно, после этого начинает распространяться с новой силой. Ещё много детей погибнет, прежде чем это окончательно закончится. Моё появление на Торжестве ничем хорошим не закончится, ‒ я прижимаю ладони к глазам.

‒ Почему бы тебе просто не довериться королеве?

Улыбка Кейлин выходит совсем неубедительной.

Я мотаю головой, сердце сжимается. Всё кончено, я проиграл.

‒ Она хочет моего позора, ‒ неживым голосом отвечаю я.

Кейлин кладёт ладонь на моё предплечье. Я моргаю, ощутив нежное прикосновение её пальцев.

‒ Значит, мы не сдадимся без борьбы. Я не успокоюсь, пока мы не найдём решение.

Стискиваю зубы.

‒ Мы или ты? ‒ слова вырываются прежде, чем я успеваю хорошо подумать.

Она сводит брови.

‒ Что?

Вдруг Кейлин надеется, что у меня ничего не выйдет? Ведь тогда она сможет занять моё место и стать спасителем мира.

Моё дыхание становится быстрым и поверхностным. Я поднимаю на неё глаза и встречаю потемневший взгляд. Её беспокойство настолько чертовски очевидно, что кажется полным безумием подозревать корыстные мотивы.

Ну, даже если она не преследует свои личные цели, то должна бы.

‒ Может, туда нужно пойти тебе, ‒ предполагаю я. Пускай она не жалеет о своём решении отдать победу мне, но вдруг именно ей суждено войти в Выжженные земли и найти лекарство.

‒ Нет, ‒ резко отвечает она, отдёргивает ладонь и скрещивает руки на груди, сжимая зубы.

‒ Ты же можешь хотя бы попытаться, ‒ спокойно продолжаю я, тогда как внутри чувство безнадёжности разъедает кости. ‒ Тогда, по крайней мере, несколько наших теорий получат развитие.

‒ И если одна из них окажется правдой, то я окажусь в Выжженных землях. Пути назад не будет.

Я кусаю губу.

‒ Тогда ты станешь героем. Пусть так.

‒ Нет, ‒ отрезает она. ‒ Я не отниму у тебя эту возможность. Разве что если у нас не останется иного выбора. Я знаю, как много это значит для тебя.

‒ А что это значит для тебя? ‒ выплёвываю я. ‒ Для нас обоих не может быть счастливого конца, Кей. Я был готов забрать всё себе, даже не подумав, насколько это эгоистично…

Даже не подумав, как сильно бы выиграла от этого Кейлин. Она бы смогла остаться в нашем мире…

‒ Стоп, ‒ она прожигает меня злым взглядом. ‒ То, как сложилась моя жизнь, ‒ результат моих действий. Я заслуживаю наказания. А ты нет.

Кейлин опускается на колени передо мной и кладёт ладонь на моё бедро. Она смотрит на меня снизу вверх с решимостью в глазах.

‒ Посмотри на меня, ‒ требует она. Когда я отказываюсь подчиняться, она хватает пальцами мой подбородок и заставляет опустить глаза на неё. ‒ Ты заслуживаешь победы, ‒ говорит она. ‒ То, что мы сделали, мы сделали вместе. Ты спас моё сердце. Я бы не пережила смерть Рейвен. Никогда. Это бы разрушило меня так, как Дрейку и Бриэлль не суждено понять. Ты заслуживаешь этой победы не меньше меня, а то и больше.

Я сужаю глаза, глядя на неё.

‒ Ты достоин этого, Рев. И я не позволю тебе сдаться.

Сглатываю.

‒ Как и я, ‒ Тьядин подходит к нам и опускается на одно колено предо мной. ‒ Я верю в тебя, принц Ревелн. Мой будущий король.

На последних словах у меня вырывается полусмешок, полувсхлип.

‒ Ну, это пока король гномов не вернёт себе королевство.

Глаза Тьядина загораются.

‒ Можно служить двум королям.

‒ Мы во всём разберёмся, ‒ обещает Кейлин. ‒ Не позволяй королеве, или отцу, или кому бы то ни было ещё видеть свою слабость.

‒ Они используют это, ‒ соглашается Дин.

‒ Поэтому ты придёшь на Торжество. С высоко поднятой головой и горящими глазами. И покажешь им всем, каким правителем станешь в будущем. Смелым и сохраняющим самообладание несмотря ни на что.

Я накрываю рот рукой, не веря своим ушам. Это говорит она. Кейлин из Двора Теней. Убийца моего брата. Фейри, которую я клялся убить.

Но прямо сейчас только она не даёт мне развалиться.

Кейлин

Я растягиваюсь на своей роскошной кровати и смотрю на приглашение. Верховная Королева пригласила меня, Кейлин из Двора Теней, на бал. Обычных фейри из Теневого двора не приглашали на подобные мероприятия вот уже семьсот лет. Нашу королеву не приглашали последнюю декаду.

Тот факт, что я получила приглашение, имеет огромное значение для меня, даже если Рев этого не понял. Уж не знаю, есть ли у королевы какие-то особые планы на меня, но нельзя сбрасывать со счетов смысл письма.

Двор Теней признан Верховной Королевой.

Раздаётся лёгкий стук в дверь. Я оставляю письмо на подушке и иду встречать гостя. Тьядин прислоняется к дверной раме, убрав руки в карманы.

‒ Что-то случилось?

‒ Просто зашёл узнать, как ты.

Я открываю дверь шире, впуская его в комнату. Он заходит медленно, его глаза тут же находят моё письмо.

‒ Невероятно, правда? ‒ говорит он. ‒ Нас пригласили в Верховный дворец.

Я раскачиваюсь на пятках.

‒ Ага.

‒ Никого из Обваливающегося двора ещё не приглашали на такие празднества.

‒ Никогда?

Он покачал головой.

‒ Это одна из причин, почему Испытания были для нас так важны. До них наш двор и двором-то не признавали.

‒ С ума сойти, ‒ Обваливающийся двор некогда был частью Хрустального двора, но гражданская война с участием гномов привела к расколу около восьмидесяти лет назад. ‒ И что думаешь? По поводу этого бала?

Он подходит к окну в дальней части комнаты и прислоняется к стене рядом с ним.

‒ Смешанные чувства. А у тебя?

Киваю.

‒ Да уж. Так странно. И в то же время… потрясающе. Даже если лично для меня это мало что изменит, у моего двора будет надежда. У всего моего народа будет надежда. А надежда им очень нужна.

Он улыбается.

‒ Да и гномам нечасто выпадала честь быть приглашёнными.

‒ И правда.

Я даже не задумывалась об этом раньше.

‒ У меня не было никакой парадной одежды до Испытаний, — признаётся он. — Я не особо разбираюсь в платьях, но могу договориться, чтобы к тебе зашла наша швея.

Улыбаюсь и киваю, принимая его предложение. Я вполне могла была создать что-то с помощью магии, но у этого способа есть свои недостатки. Созданное магией можно развеять магией. В высшем обществе обычно шансы на подобный инцидент не велики, но учитывая, как сильно меня ненавидят… Я бы не стала появляться перед кем-то, кто мог бы распознать магию и злобно подшутить надо мной. Оно того не стоит.

‒ Это было бы замечательно, спасибо.

‒ Как себя чувствует Рев? ‒ спрашивает Дин. ‒ Меня беспокоит его состояние.

Я прикусываю губу.

‒ Да, он… Не знаю. Он больше не срывался, как вчера. Но это огромное давление на него. Ему нужна наша поддержка.

‒ Ему нужна ты. Только благодаря тебе он ещё держится.

Я открываю рот, чтобы ответить, но тут же закрываю, решив, что лучше ничего не говорить. Мне небезразличен Рев, но я не могу позволить себе надежду. Не могу позволить себе влюбиться в принца фейри, с которым у нас нет будущего.

Я готова пожертвовать всем, чтобы спасти его. Всем, кроме своего сердца ‒ потому что его я никогда не открою.

Рев

Я нервно заламываю руки, ожидая в фойе. Украшений на столах стало заметно меньше, и от этой мысли мне становится нехорошо. Портрет повесили на место, но уже без рамы. Никто и слова не сказал про то, что я здесь натворил. Может, Дин придумал какое-то объяснение, умолчав обо мне. А я даже не знаю об этом.

Пытаюсь убедить себя, что мне всё равно, но на самом деле совесть пожирает меня изнутри. Из-за моей слабости. Король не должен так себя вести. Может, отец всё-таки прав, и я не достоин короны. Вообще какой-либо.

Встряхиваю головой. Так, спокойно. Дин и Кей правы: невозмутимость — единственный возможный для меня вариант поведения сегодня вечером. Я должен доказать королеве, что заслуживаю звания спасителя. Я справлюсь.

Даже если меня самого одолевают сомнения, я не должен подавать виду. Им нельзя видеть меня слабым.

Стук каблуков предупреждает о чьём-то приближении, и сердце делает кульбит, когда я замечаю Кейлин. Её волосы убраны назад и украшены крошечными сверкающими камушками, похожими на пикси.

На ней приталенное платье цвета морской волны с глубоким вырезом, подчёркивающее все изгибы. Завитые локоны касаются обнажённой спины. На шее колье с драгоценными камнями.

Мои мысли возвращаются к люмикамню в кармане.

Тьядин идёт рядом с Кейлин в парадных доспехах из золотых пластин на груди и кожаных элементов. Для завершения образа не хватает только шлема и боевого топора.

Я вскидываю брови, глядя на него:

— С кем воюем сегодня, дружище?

Дин улыбается:

— С кем захотим.

— Желательно ни с кем, — серьёзным тоном добавляет Кейлин. Я ухмыляюсь ей, и её щёки заливаются краской. Делаю вид, что не заметил.

— Выглядите отлично, — говорю я, обращаясь к обоим. Наряд Тьядина немного необычный, но всё же официальный. Честно говоря, мне нравится. Он будет выделяться в хорошем смысле.

Тьядин кивает, и на этом небольшой разговор нашей странной команды заканчивается. Мы вместе проходим по тёмному коридору, в конце которого нас ждёт карета из красного дерева, украшенная янтарём — ещё один подарок нам от Обваливающегося двора. По карете сразу видно, в каком дворе её изготовили, и так было сделано специально.

Обваливающийся двор хочет показать всем, что они принимают в гостях принца Светящегося двора, победителя Испытаний Терний, возможного наследника Верховного двора. Я не против. Политика — неотъемлемая часть моей жизни. Небольшое повышение репутации — самое малое из того, что я могу сделать для их двора после устроенного погрома.

Как только мы садимся, весь мир вокруг исчезает и ненадолго остаёмся только мы втроём. Я и двое моих союзников, которым я доверяю больше, чем кому бы то ни было. Как ни странно.

Едва карета трогается с места, Тьядин ухмыляется и достаёт бутылку.

— Чтобы немного снять напряжение, — поясняет он, поигрывая бровями.

— Ты неисправим, — качает головой Кейлин, но не может сдержать улыбку.

Дин откупоривает огненный виски, делает глоток и протягивает бутылку Кей.

— Так, стоп! Карета же не поедет через тот узкий каменный мост?

Дин смеётся.

— Нет, мы поедем другим путём. Вы пришли через чёрный ход.

— Хорошо, — её плечи расслабляются. Я усмехаюсь.

— Что? — не сдерживается она, её глаза сияют чудесным золотистым оттенком, который с недавних пор стал моим любимым.

— Да так, ничего, — я перехватываю бутылку и делаю большой глоток.

Наша поездка в Верховный двор займёт значительно больше времени, чем у меня на это уходило обычно. В Светящемся дворе есть прямой портал до туда, как и у всех правящих дворов. При них всегда стоит стража, и переход невозможен без приглашения королевы, но всё же это удобный способ добираться туда и оттуда. Всего несколько минут до самого портала — и через мгновение ты уже оказываешься в Верховном дворе.

В Обваливающемся дворе, увы, нет ни одного портала. Мы обдумывали вариант проехать полсотни километров до Выжженных земель, а оттуда — в Светящийся двор, к порталу. Но вместо этого решили запросить переход через портал Хрустального двора. Расстояние по сути одинаковое, зато мне не придётся встречаться с отцом.

Связаться с Хрустальным двором было просто. Я отправил сокола с запиской для Кари. Она всё организовала за несколько минут, и в течение часа я получил ответ, что всё готово.

Так что теперь нам предстоит час пути в карете до портала Хрустального двора. Но с хорошей компанией и огненным виски я только рад провести это время вдали от любопытных взглядов и чужих ожиданий. Пускай это всё ненадолго, но всё же наш весёлый смех — это именно то лекарство, которого мне не хватало.

Полбутылки виски было выпито ещё до того, как Хрустальный двор показался на горизонте. Нас встречает высокий замок, почти полностью построенный из сиреневого хрусталя, тянущегося высоко к небу. Если бы не знал наверняка, то подумал бы, что это какая-то необычная гора, а не дворец. Но чем ближе мы подъезжаем, тем больше деталей дают понять, что это резиденция правящего двора: окна, балконы и флаги, развевающиеся на высоких башнях.

— Вау, — выдыхает Кейлин.

— Никогда здесь не была? — спрашивает Дин.

Она мотает головой.

— Я могу пересчитать дворы, в которых я была, на пальцах одной руки. И этот не входит в их число.

— Раньше я видел замок только издалека, — рассказывает Дин. — К северу от него есть горный проход, где часто бывают гномы во время своих путешествий. Оттуда открывается крутой вид. Но я ни разу не проходил через их врата. И не думал, что когда-нибудь это сделаю. Но опять же, я и представить не мог, что буду когда-нибудь жить во дворце Обваливающегося двора.

— Жизнь часто преподносит нам сюрпризы, — отмечает Кейлин, глядя в окно, пока мы плавно едем по горной тропе. — Как хорошие, так и плохие. Совершенно непредсказуемая.

Я прислоняюсь к спинке сиденья и упираюсь затылком. Голова кругом. Мы уже близко. Скоро все глаза будут приклеены ко мне. Все рты будут задавать вопросы.

Вопросы, на которые я не могу ответить. А что тут можно ответить?

— Ты в порядке? — Дин хлопает меня по плечу.

Я делаю глубокий вдох через нос и выдох через рот.

— Что я должен им сказать? Когда фейри начнут спрашивать меня о лекарстве, о Выжженных землях, что мне им ответить?

Кейлин отпускает шторку, всё её внимание переключается на меня.

— Смени тему. Отмахнись. Это не их дело.

Я прижимаю ладони к глазам.

— Всё нормально, — говорю скорее себе, чем своим собеседникам.

— Отшутись, — предлагает Тьядин. — Можем придумать какой-нибудь остроумный ответ. Типа «в аду было круто, встретил там твою мамашу».

Кейлин хихикает, но тут же кривится и шлёпает Дина по затылку.

— Шутки про мам, серьёзно?

Он пожимает плечами. Напряжение немного отпускает меня.

— Просто прими мрачный, таинственный вид. Я обычно так делаю, — добавляет Кейлин.

— У тебя здорово получается. Что для этого нужно?

Она пожимает плечами, но через секунду задумывается.

— Лицо должно быть спокойным, никаких эмоций. Будет легче, если сосредоточишься на том, что тебя бесит. Смотри в никуда, когда с тобой разговаривают. Не улыбайся. Не шути. Просто иди через толпу, будто тебе куда-то нужно.

— Это лучше, чем шутки про мам.

Кейлин фыркает.

— Эй! — возмущается Дин. — Я могу придумать что-нибудь получше, это была просто разминка.

Мы вместе хохочем и делаем ещё по глотку. Кровь разогревается, а сердце успокаивается. В груди по-прежнему всё сжимается от беспокойства, но прямо сейчас, глядя на своих друзей, я хочу запечатлеть этот момент в своей памяти навсегда, что бы ни случилось с нами дальше.

Кейлин

Карета едет намного более плавно, чем я ожидала. Полагаю, здесь не обошлось без магии, потому что даже машина не может ехать так ровно по такой дороге. Мы снова раздвигаем шторки и смотрим на хрустальные ворота и придворцовые территории. Огромные аметриновые башни нависают над нами. Их цвет меняется: от тёмно-фиолетового у основания к янтарному в середине и светло-лавандовому на вершине.

Поверить не могу, что это место реально.

— Этот дворец построили гномы? — интересуюсь у Дина.

— Снаружи — нет. Большая часть дворца создана природой, просто отшлифована снаружи и преобразована внутри так, чтобы там можно было жить. Ты найдёшь множество драгоценных камней, добытых в гномьих шахтах, во внутреннем убранстве дворца и даже на окружающей территории. Дорожки и перила из сугилита были сделаны гномами. И всё же дворец получился впечатляющий.

Киваю, соглашаясь с ним.

У лестницы, ведущей к главному входу, ждут три кареты, покрытые кристаллами. Мы проезжаем мимо них к изящной арке. Я сразу понимаю, что это портал. Сердце стучит всё быстрее и быстрее по мере приближения. Через несколько секунд мы окажемся на острове Верховного двора. Там, где некогда правили теневые фейри.

Прохладный туман скользит по моей коже в момент, когда мы проезжаем через арку. Я моргаю, различая в воздухе магические колебания. Солнце здесь уже давно село, и небо усыпано звёздами.

Рев смотрит строго перед собой, его челюсть напряжена, а взгляд расфокусирован. Я ободряюще сжимаю его руку, и он вздрагивает, поднимая на меня удивлённые глаза.

— Ты справишься, — говорю ему.

Он приоткрывает рот, но в этот момент карета резко останавливается, и до нас доносятся шепотки фейри снаружи, обсуждающих, кто приехал в карете Обваливающегося двора.

— Это Рев?

— Рев здесь?

— Так он приехал из двора гномов? Это странно, не находишь?

— Они помогают ему победить чуму, — гордо произносит чей-то голос, и глаза Тьядина загораются. Репутация его двора заметно улучшилась за последние месяцы. Даже если он скоро оставит Обваливающийся двор позади, отправившись в поход за своим королём, для него это всё равно много значит.

— Иди первым, — обращаюсь к Дину. Пусть пройдёт спокойно, пока всё внимание обращено на нас.

— А вы пойдёте вместе? — спрашивает он. — Я могу пойти один, мне несложно.

Мои глаза округляются. Я не подумала об этом…

— Нет, — поспешно возражает Рев, и моё сердце ухает вниз. Не то чтобы я планировала прийти вместе, как парочка или типа того, но его тон ранит меня до глубины души. — Я… — он запинается. — Я пойду один.

Он переводит взгляд на меня: отчасти твёрдый и решительный, отчасти умоляющий.

Да уж, великолепно.

Я едва сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза, и вместо этого улыбаюсь.

— Конечно, — отвечаю милым голосом, опуская взгляд.

Дин прищуривает глаза и хмурится, неодобрительно глядя на Рева. Но затем открывает дверь и ловко выпрыгивает из кареты.

Я смотрю ему вслед, пока он гордо шагает через собирающуюся толпу.

Мягкие подушечки пальцев скользят по моему уху, заправляя прядь волос.

— Прости… — тихо произносит Рев. — Я просто… Не хочу, чтобы у кого-то сложилось неверное впечатление.

Кровь стынет в венах, сердце колотится. Неверное впечатление…

Господи, ну какой же идиотизм переживать из-за таких вещей. Я ведь прекрасно понимаю, что между нами ничего нет. У нас не может быть никакого будущего. Мы не вместе и никогда не будем.

Но, чёрт подери, неприятно осознавать, что тот, кто предназначен тебе судьбой, стыдится тебя.

И в этом главная проблема. Никто не знает, что мы истинная пара. Даже если бы мы вошли вместе, все бы подумали, что мы просто союзники, максимум — о мимолётной интрижке. Более того, это могло бы переключить внимание с той темы, которая его так беспокоит.

Что может быть проще? Просто войти вместе со мной, чтобы все шептались о нас, и тогда меньше будет вопросов, почему он не в Выжженных землях. Но он этого не хочет. Он не хочет, чтобы нас видели вместе чаще, чем уже.

Несколько секунд мы сидим в тишине. В конце концов Рев собирается с духом и выходит из кареты один. Я закрываю глаза и нервно выдыхаю. Боль накрывает меня с головой.

Всё нормально. Мне не привыкать.

Я никогда не буду той, кто ему нужен. Я никогда не стану той, кем должна была стать.

Иногда мне кажется, что это возможно. Что он смотрит на меня как-то по-особенному. И что в его глазах сияет восхищение, о котором я могла только мечтать. Но после он всегда, будто опомнившись, смотрит на меня как на чудовище. Он мог бы полюбить меня, сложись обстоятельства иначе. И полюбил бы. Чем больше времени я провожу с ним, тем больше уверяюсь в этой мысли.

Из нас бы вышла идеальная пара, если бы не Несущий Ночь. Мой ночной кошмар. Он вырвал из меня душу и позволил жить дальше, оставив лишь боль потери и осознание того, что могло бы быть.

Я укутываюсь в свою тьму, сосредотачиваясь на злости, боли, ненависти и бессилии. Тёмные волны крыльями исходят от меня, подобно чёрному дыму.

Я уже почти успела забыть, кто я на самом деле, забывшись рядом с Ревом и Тьядином, с которыми могу быть просто Кей, невинной и свободной. Но нет, это не то, кто я есть.

Я злодейка.

Для всех этих фейри, собравшихся здесь, и даже для Рева я убийца из Двора Теней.

Поэтому сейчас, как и много раз до этого, мне предстоит отыграть свою роль. Я использую боль как своё преимущество и буду той, кем все меня считают.

Я надеваю на лицо маску холодного безразличия, которую носила бесчисленное количество раз, и направляюсь через толпу перешёптывающихся фейри, а те расступаются передо мной, будто я и есть чума.

Фейри с янтарными глазами и золотыми рогами ахает, когда я прохожу мимо неё с высоко поднятой головой и взглядом, устремлённым в никуда.

— Это же она, убийца, — шепчет девушка.

— Что она здесь делает?

— Она приехала с Ревом?

Рев смотрит на меня потемневшими глазами, но я избегаю его взгляда. Когда столько внимания направлено на меня, сложно затеряться в толпе и найти себе тёмный уголок, чтобы полностью исчезнуть. Но я нахожу лазейку — место за большим искривлённым деревом. Я ловко захожу за него и собираю вокруг себя тени, чтобы стать невидимой для всех фейри вокруг.

Вот, где моё место на самом деле. Среди теней. Моих единственных настоящих друзей.

Рев

Чёрт.

Чёрт, чёрт, чёрт, чёрт.

Это всё, что красноречиво крутится в моей голове, пока Кейлин проходит сквозь толпу с высоко поднятой головой, мрачным выражением лица и полуприкрытыми глазами. Некогда я бы поверил в её представление.

Могущественная. Равнодушная. Опасная.

Она идёт через перешёптывающуюся толпу. Толпу, которая её ненавидит. Это единственная причина, почему я не хотел, чтобы нас видели вместе, но, чёрт подери, мне больно смотреть на то, как ей приходится справляться с этим в одиночку.

Я должен был быть рядом. Я должен был пойти вместе с ней, наплевав на последствия. Потому что сейчас я знаю её лучше и вижу боль под всей этой маской безразличия.

Она исчезает в толпе, даже не взглянув в мою сторону, и я понимаю, что только что непростительно подвёл её.

Кейлин

Я наблюдаю из тёмного уголка в большом зале, как принца Ревелна из Светящегося двора встречает Верховный двор. Он спускается по самой огромной лестнице, которую я когда-либо видела.

В зале много народу, и свет приглушён, а потому мне легко скользить от одной тени к другой, оставаясь незамеченной. Я без труда добираюсь до главного зала, не будучи представленной.

Ладонь Рева скользит по перилам, выкованным в форме золотых лоз, увитых настоящими живыми цветами — на первый взгляд они кажутся металлическими, но нет. Такой вот подарок от предыдущего Верховного короля, который был родом из Закрученного двора.

Взгляд Рева суровый и отстранённый, плечи расправлены, подбородок поднят высоко. В этот миг я впервые вижу в нём короля, каким он может стать. Каким он должен стать. Здесь, в Верховном дворе — самом могущественном королевстве в самом могущественном мире во вселенной.

Ему идёт эта роль. Абсолютно.

Рев ступает на пол, и первый шаг эхом разносится по залу, но уже второй тонет в одобрительных перешёптываниях. Пол здесь из толстого полупрозрачного стекла, который отражает яркий свет свечей, но всё равно прекрасно видно волны, разбивающиеся о камни в паре десятков метров под дворцом.

Верховный двор находится на отдельном острове, в западной части мира фейри, и его дворец — невероятное, изысканное, роскошное творение искусства. Он сочетает в себе элементы всех дворов, когда-либо правивших остальными. Стены украшены цветущими лианами, мерцающим синим пламенем и цветами с искрящейся сердцевиной. Над лестницей нависает огромная люстра, состоящая из поразительных кристаллов льда, которые никогда не растают.

Каждый правитель из когда-либо царствовавших оставил здесь свой след.

Толпа бурными аплодисментами встречает Рева, а я перевожу внимание на ещё одно прекрасное наследие.

Потолок представляет собой глубокую чёрную бездну с россыпью сверкающих звёзд. Словно у Верховного двора есть своя собственная галактика в этом зале.

Без тьмы не было бы света. Мама часто повторяла эти слова. Это одновременно и сладкая, и горькая мысль. Потому что я-то уж точно состою целиком и полностью из тьмы. Но тьма и боль во мне подарят ему светлое будущее.

Я готова на эту жертву.

Потолок, как я помню из учебников истории, которыми зачитывалась в детстве, был подарен Двором Теней. Больше тысячи лет он неизменно здесь. Часть меня ожидала, что его заменят на что-нибудь новое, поскольку Теневой двор потерял право на трон Верховного двора. Так почему же во дворце оставили напоминание о нём?

Наверное, потому что никто не смог его превзойти. Усеянный звёздами потолок просто невероятен.

— Ты как здесь вообще оказалась? — донёсся из толпы низкий женский голос. Я застываю на мгновение, а затем разворачиваюсь к милой темнокожей фейри с фиолетовыми глазами, направляющейся ко мне.

Возглас Кари прозвучал грубо, хотя в последнюю нашу встречу мне показалось, что она хорошо ко мне относится, даже несмотря на то, что я едва не убила её на Испытаниях. У меня была возможность лишить её жизни или просто бросить умирать, но вместо этого я спасла её.

Я и глазом моргнуть не успела, как она налетела на меня, обхватив руками. Что всё это значит?

Я отпускаю тени, потому что с ней, очевидно, этот трюк не работает.

Она отстраняется с улыбкой.

— Я думала, ты вернулась в мир людей вместе со своей подружкой-вороном.

Моргаю. Кари была чемпионом от Хрустального двора на Испытаниях и имела возможность наблюдать с первого ряда, как Рейвен убили и воскресили.

— Да, я была там. Но… В общем, это долгая история. У меня осталось здесь одно незаконченное дело и немного времени, пока моё изгнание не возобновится.

Она медленно кивает.

— Ты пришла сюда вместе с Ревом?

Я свожу брови.

— Почему ты так решила?

— Эм, — она немного смущается. — Ну, просто… Я подумала, что… Вряд ли ты получила приглашение.

Горько усмехаюсь.

— Ну, вообще-то получила.

— Ой! — вскрикивает она, её глаза распахиваются. — Прости…

Отмахиваюсь.

— Всё в порядке. Я бы так же подумала. Я была в шоке, когда получила приглашение. Всё ещё жду подставы в любой момент.

Кари хихикает, но я серьёзно. Слишком многие из присутствующих жаждут моей смерти.

Длинноволосый фейри с янтарными глазами и надменным видом входит в зал, нарочито медленно спускаясь по ступенькам. Один из тех, с кем я бы не хотела сегодня встречаться. Да, конечно, Дрейк вряд ли как-то выкажет враждебность. Он тщательно заботится о своём имидже всеобщего любимчика.

Но он не упустит возможности поиздеваться надо мной.

— Пойдём что-нибудь выпьем, — предлагаю я, надеясь, что она тоже не горит желанием общаться со своим бывшим союзником.

— Отличная идея, — Кари ведёт меня через зал, я ныряю из одной тени в другую, надеясь остаться незамеченной для большинства присутствующих.

— Не стоит прятаться. Сегодня тебе никто ничего не скажет и не сделает, — заверяет Кари.

— Их глаза скажут достаточно, даже если рты будут на замке.

— Ты не похожа на ту, кто парится из-за чужих взглядов, — Кари берёт с подноса официанта вытянутый бокал с искрящимся напитком и маленькую рюмку с сиреневой жидкостью и протягивает их мне.

— Что это?

— Коктейль, придуманный в Хрустальном дворе. Люди называют его ягер-бомбой.

— Что? — смеюсь я.

Она тоже усмехается.

— Шутка. Но принцип тот же. Добавляешь тоник в шипучку и быстро пьёшь. Максимально быстро, — она многозначительно поднимает брови.

Я следую её инструкции: опрокидываю содержимое стопки в бокал. Напитки тут же вступают во взаимодействие, шипя и поднимаясь к ободку с молниеносной скоростью.

— Пей! — торопит Кари.

Я смеюсь и подношу бокал к губам. Коктейль шипит на языке, напоминая что-то вроде смеси лаванды и очень пряного чая. Я быстро проглатываю напиток, пока колючие пузырьки не потекли по губам, подбородку и на пол.

Кари подбадривает меня, в то же время хохоча над моей неловкостью.

Все вокруг пялятся на нас, но мне уже всё равно. Потому что теперь я не одна. Потому что есть кто-то, кто принадлежит к этому обществу и всё равно принимает меня как равную.

Тяжесть в груди окончательно улетучивается.

— Давай покажу, как надо, — подмигивает она.

Прикусив губу, Кари осторожно поднимает фиолетовую жидкость над прозрачной, делает паузу, сосредотачиваясь, и опускает стопку, чтобы в следующую секунду выпить коктейль так, будто это соревнование на скорость. Может, так оно и есть. Она выпивает всё до дна, не проронив ни капли.

— Впечатляет, — восхищаюсь я.

— У меня было много практики.

Мимо нас снова проходит официант, но уже со знакомым мне напитком. Я беру бокал светло-красного искрящегося вина.

— Ах, так ты у нас больше по винишку, да?

Пожимаю плечами, не желая развивать тему. Мой опыт с алкоголем в мире фейри весьма скуден. По факту вино — единственный напиток, который я пробовала, а ведь оно даже не из моего двора. Я чуть больше знаю о винах из мира людей, но жизнь в роли подростка накладывала определённые ограничения. Тем не менее, я могу приготовить неплохую «Отвёртку» и пить дешёвый виски, не морщась.

И да, я знаю про ягер-бомбу не понаслышке.

— Ты когда-нибудь была в мире людей? — интересуюсь по завершении её импровизированного мастер-класса. Признаться, я рада найти подругу в этой толпе врагов. Не знаю, почему я вообще считала, что приход сюда может быть хорошей идеей.

Я хотела показать, что могу вписаться в их общество. Но вместо этого, похоже, доказала обратное. По крайней мере, до появления Кари. Её идея с алкоголем оказалась очень кстати.

Тьядин бы составил мне компанию, но я потеряла его из виду и погрузилась в свои мрачные думы, чтобы спрятаться в тёмном уголке, как последняя трусиха, зато сейчас он ведёт светские беседы с парой красавиц-фейри.

— Провела там год. Не впечатлило. Вступила в женский клуб, но мне это быстро надоело. Инсценировала смерть на втором курсе, чтобы вернуться домой. Незадолго до этого погиб мой брат, и я внезапно стала наследницей Хрустального двора.

— Ох, сочувствую твоей утрате.

Она отмахивается.

— Мы не были близки. Он был старше меня почти на сто лет.

Я неловко киваю, не зная, что на это сказать.

— Так как там дела у Рева с миссией? — она улыбается так, будто что-то знает.

Пожимаю плечами.

— Всё держится в строжайшей тайне.

— Хочешь сказать, что ты ничего не знаешь? — Кари не сводит с меня внимательно взгляда.

Я закатываю глаза.

— Просто любопытно. Он уже побывал в Выжженных землях? Я знаю, что это супер-секретно и всё такое. Многие думали, что раз чемпион известен, то мы все уже спасены. Но я-то понимаю, что всё не так просто.

— Не знаю, с чего ты взяла, что он делится со мной подробностями своей миссии, — я смотрю на Рева, который в привычной манере беседует с компанией знати из Сверкающего двора.

Кари ухмыляется.

— С вашими отношениями можно ожидать чего угодно.

— Что ты имеешь в виду?

— Он всегда был одержим тобой. В плохом смысле, разумеется. Постоянно повторял, что убьёт тебя. Так часто, что это раздражало, если честно. А затем ты спасла его на Испытаниях, и… — она задумывается. — Не знаю, что произошло, но он совершенно точно изменился. Причём кардинально.

— Всё сложно.

Она ухмыляется одним уголком губ, глаза горят.

— И не поспоришь, — она тоже смотрит на него. Его глаза находят нас, но он тут же отводит взгляд. — Жаль, что твоё наказание возобновится, когда всё закончится.

Поджимаю губы. Мне даже в голову не пришло, что моё появление здесь говорит само за себя: я получила отсрочку только по одной причине — на случай, если Рев не справится. Мне разрешили остаться в мире фейри, чтобы я могла восстановить силы и быть готовой занять его место в Выжженных землях. Так что моё присутствие означает, что он пока далёк от успеха.

— Иначе ты бы вполне могла занять трон, — добавляет она.

— Что? — я чуть было не подавилась вином.

Она улыбается.

— Говорю же, можно ожидать чего угодно. Мне не совсем понятны ваши отношения, но есть одно очевидное объяснение — он влюблён в тебя, — Кари пожимает плечами. Она сказала это так просто и невзначай, что до меня не сразу дошёл смысл её слов.

Вино попадает не в то горло. Кари легонько похлопывает меня по спине.

— Нет… Я… Что?

Она усмехается, но через секунду принимает серьёзный вид.

— Ты с ума сошла, — я могла бы сказать ей, что он моя истинная пара. Эта магическая связь многое объясняет, но вовсе не означает, что он влюблён в меня. Это просто приводит к тому, что все его чувства ко мне обострены, будь то ненависть, восхищение или забота. Любовь? Нет. Это точно не любовь. — Но в любом случае это не имеет значения.

Она медленно кивает.

— Обречённая любовь. Как трагично.

У меня вырывается горький смешок.

— Я не знаю, что произошло между вами двумя на Испытаниях, но было очевидно, что это нечто большее, чем просто помощь в выживании, когда он исцелил ту девочку. В этом… не было никакого смысла, если у него нет к тебе глубоких чувств.

Я прикусываю губу, сведя брови на переносице.

— Если бы ты знала, сколько ненависти он держал в себе после смерти брата, как тяжело ему было в собственном королевстве… Он не доверял никому, даже своим ближайшим друзьям… То ты бы поняла, почему его приезд вместе с тобой, его доверие в вопросах миссии, от которой зависит всё его будущее, судьба его двора, из-за чего он и скрывает это ото всех… — она наклоняет голову. — То картинка складывается весьма однозначная.

— Дело… не только во мне.

— Прежний Рев не доверял никому.

— Я не знала прежнего Рева. Я знаю только того, какой он сейчас.

— Вот именно. Потому что твоё появление изменило его.

Мотаю головой.

— Ты слишком романтизируешь происходящее. Это… дико и… Даже не знаю. Мы просто друзья. Союзники.

— Он доверяет тебе. Больше, чем кому-либо другому. Он простил тебе страшнейшее преступление, ужаснейший из грехов. Как? Почему? Единственное, чем я могу такое объяснить, так это любовью.

— Он не простил меня. Как ты себе это представляешь? Я сама себя не простила, — при мысли об этом моё сердце замирает.

«Главный грех. Самый сильный порок.

Он превращается в испытание для души».

Я поджимаю губы, задумавшись.

Что, если она права? Не про его любовь ко мне, а про прощение. Это кажется невозможным, потому что… Да как вообще? Как он мог простить мне это?! Я бы ни за что себя не простила. Я и не простила.

Но если это правда…

— Можешь спросить его сама, — Кари отходит в сторону, и я замечаю приближение Рева. Не могу сдвинуться с места, пойманная его ласковым взглядом.

«Ты завершил свою миссию».

Что, если Рев не может войти в Выжженные земли, потому что, пускай он не святой и не идеальный, он выполнил главную цель, для которой был создан ад фейри. Что, если он уже победил свой главный порок — всепоглощающую ненависть ко мне?

Что, если прощение было испытанием Рева, позволившим отпустить грехи, в соответствии с магическими правилами Выжженных земель?

Сглатываю ком в горле. Если моя теория верна, то я не просто потрясена тем, что он смог меня простить… Я опять разрушила его жизнь. Если теория верна, то именно из-за меня Рев не может войти в Выжженные земли.

Рев

Кейлин бледна, как привидение, когда я подхожу к ней.

— Ты в порядке? — тихо спрашиваю её.

— Да, — шепчет она.

Платье цвета морской волны чудесно сидит на её фигуре. Мой взгляд останавливается на бокале в её руке. Светло-красное игристое вино. Прищуриваюсь, внезапно вспомнив давний эпизод.

Милая фейри в чёрном платье и маскарадной маске, которая не могла выбрать напиток на балу Светящегося двора. И я предложил ей попробовать именно это вино.

— Что-то не так? — Кейлин замечает мою реакцию.

— Нет, всё нормально.

Это уже неважно. Мне тогда показалось, что я встретил свою истинную, но затем потерял её.

И это оказалось правдой.

Я был прав все эти годы.

Теперь я встретил её снова. Я узнал, кто она. И в ней идеально всё, если забыть про то, что она сделала десять лет назад. Если забыть, что у нас не может быть будущего.

— Как тебе вино? — вежливо интересуюсь.

— Неплохо. Хотя вино — не мой напиток, если честно.

— Ты больше по коктейлям?

Она улыбается, и моё сердце тут же откликается.

— Видел, да?

Я только и делаю, что смотрю на неё, но не признаюсь в этом. Скоро Кейлин придётся покинуть мир фейри. Она останется лишь прекрасным воспоминанием. Я беру такой же бокал каллавэйского вина, как и у неё. Хочу, чтобы в моей жизни навсегда остались маленькие напоминания о ней, за которые я смогу держаться. В том числе это вино.

Я поднимаю бокал, она осторожно протягивает свой, чтобы мы чокнулись с тихим «дзинь».

— За воспоминания, — произношу я.

Она недоумённо хмурится.

— Какие воспоминания?

Сглатываю.

— Об этом самом моменте. Чтобы было что вспомнить, когда это всё закончится.

Её брови поднимаются от удивления, губы приоткрываются, но во взгляде возникает лёгкая грусть. Это невинное выражение крайне редко появляется на её лице. Его я тоже хочу запомнить.

Я хочу запомнить всё, кроме её разочарования после моих слов в карете. И пустоты в глазах, когда она в одиночестве проходила через толпу.

— Этого они не смогут у нас забрать, — добавляю я.

— И сами мы разрушить не сможем. Оно навсегда останется с нами.

— Ты уловила суть, — улыбаюсь я. — А теперь скажи мне, что бы ты хотела запомнить из этого вечера?

Её щёки алеют, она опускает взгляд в пол, но быстро берёт себя в руки.

— Честно говоря, я до сих пор поверить не могу, что я здесь. В Верховном дворе… Это поразительно.

— Невероятно, правда?

— Я всё время ловлю себя на том, что пытаюсь заметить следы, оставленные моим двором, — она обводит взглядом зал. — Потолок, да, конечно, но в дальнем углу ещё висит портрет первого Верховного короля из Двора Теней. И наверняка я ещё много чего не заметила.

Улыбаюсь, наблюдая за её выражением лица. Мне так нравятся её удивление и восхищение. Как горят её глаза.

— Это даже иронично.

Хмурюсь.

— Что именно?

Она переводит взгляд на меня, глаза всё ещё сияют от восторга, но в них есть и капелька боли.

— Что я каким-то образом оказалась здесь, из всех возможных мест в мире, раньше, чем во дворце моего двора.

Свожу брови ещё сильнее.

— То есть как?

— Я никогда не была в теневом дворце, — признаётся она.

Мои глаза округляются, сердце ухает вниз.

— Ни разу?

Она качает головой.

— Это одно из моих самых заветных желаний. Без этого я не могу считаться полноправным членом Двора Теней. Вероятно, эту информацию можно было использовать, чтобы дисквалифицировать меня из Испытаний. Только сейчас об этом задумалась, — она усмехается, но моё внимание зацепилось за её слова.

— Как такое возможно, чтобы ты ни разу не побывала во дворце своего родного двора?

Она пожимает плечами.

— Он закрыт для всех, кроме сильнейших фейри королевства, потому что у нас слишком мало магии для его поддержания, и наш двор старается не тратить её лишний раз. Врата открывают раз в год на торжество, но войти могут только совершеннолетние фейри. А я… У меня так и не было возможности.

Ни разу. Она ни разу не была в теневом дворце. Она же графиня. Я был уверен, что…

— И ты собиралась туда, перед тем как я попросил тебя о помощи?

Она кивает. В её глазах печаль, которую невозможно спутать ни с чем, хоть Кейлин и пытается спрятать эмоции за слабой улыбкой.

Мало кто любит свою стихию так же сильно, как Кейлин из Двора Теней. Я до сих пор не могу забыть её реакцию, когда она ступила на землю Шепчущего леса и тени приветствовали её.

Она обожает свой двор, даже если не всегда разделяет взгляды своих соотечественников.

Позабыв обо всём — об играющей музыке и кружащих в танце парах, даже о неодобрительном взгляде королевы, — я беру Кейлин за руку и увожу её в другой зал, где никого нет.

— Что ты делаешь?

— Хочу тебе кое-что показать, — отвечаю я, не сбавляя шага, и тяну её за собой. Она семенит следом, притворно ворча.

Мы поднимаемся наверх, на второй этаж, по золотой винтовой лестнице и идём по широкому коридору, в конце которого нас встречают большие чёрные двери. Из-под щели внизу выходит тёмный дым.

Кейлин ахает, уже догадываясь, куда я её веду.

Мне ранее доводилось бывать во дворце Верховного двора. Моя семья провела здесь то ли неделю, то ли месяц, перед тем как Рихгана объявили Верховным наследником. Королева хотела получше узнать своих возможных преемников. Всего было три семьи из трёх дворов в качестве претендентов, и каждую приглашали в гости на неделю.

По всей видимости, Рихган впечатлил королеву. А потом сводник из Мерцающего двора объявил, что Бриэлль — истинная пара моего брата. Именно здесь они познакомились.

Я помню, как проходил по этому коридору десятки раз — чернильно-чёрная магия, постоянно просачивающаяся из-под двери, казалась мне жуткой. Брат дразнил меня, подначивал, чтобы я попробовал войти в тот зал, потому что знал, как меня это пугает. Он схватил меня и потащил к дверям, смеясь на ходу. Бриэлль тоже смеялась, хотя по ней было видно, что её напрягает поведение Рихгана.

Он толкнул меня к дверям и сказал, что никуда не пустит, пока я не преодолею свой страх и не войду внутрь. Рихган был странным братом. Он любил меня, иногда поддерживал, защищал. Но ему также нравилось бахвалиться своей силой, особенно при свидетелях.

Впрочем, его выходки помогли мне стать сильнее и увереннее в себе. Я слишком сильно зависел от него и отца. Поэтому он поступал как птица, выталкивающая своих птенцов из гнезда, чтобы научить их летать… И довольно часто.

Я старался не ныть и не плакать… Взрослый же уже. Молодой, но формально уже взрослый. Я не хотел выглядеть трусливым ребёнком.

Так что я взял себя в руки и вошёл в комнату, полную чёрной магии.

Тени, которых я боялся, тут же окружили меня, задушив крик в зародыше. Я запаниковал, но как только они прильнули ко мне, я понял, что это их своеобразное приветствие, будто объятья. Довольно странно чувствовать эмоции от магии, но дружелюбие теней оказалось настолько очевидным, что в нём нельзя было усомниться. Дым ласкал мою кожу, как капли утренней росы, только согревая.

И то же самое происходит сейчас, когда Кейлин открывает дверь. Тьма налетает, как соскучившийся питомец, и окунает нас в своём тепле и уюте. Кейлин изумлённо втягивает воздух. Я улыбаюсь.

Десять лет назад я вошёл в этот зал, боясь царящей здесь теневой магии, а в итоге был сражён её красотой — мягкой и завораживающей.

В точности, как девушка, стоящая передо мной.

Этот момент может стать моим самым любимым воспоминанием. Её глаза сияют. Она кружится, рассматривая зал. Стены из чёрного камня. Тёмный дым стелется по полу. На потолке постоянно движущаяся чёрная масса, напоминающая силуэты диковинных существ и фейри, сражающихся и танцующих в чарующем никогда не останавливающемся шоу.

В дальнем конце зала расположены несколько окон, свободно пропускающие свет в просторное помещение. С одной стороны стоит большой стол со стульями, а с другой находится камин и пара кушеток. Всё покрыто пылью.

— Что это за место? — шёпотом спрашивает Кейлин.

— Своего рода комната для приёма гостей. Подарок Джорджио из Искрящегося двора, который правил Верховным двором несколько веков назад. Его королевой и истинной парой была фейри из Теневого двора, поэтому он создал это место для неё.

— Вау, — выдыхает Кейлин. Её глаза широко распахнуты от восхищения. Её пальцы скользят по пыльной мебели. — Это невероятно.

— Говорят, эта комната создана по образу и подобию дворца теней.

Моё уважение к Двору Теней выросло в десятикратном размере в тот день, когда я впервые вошёл в этот зал десять лет назад, хоть и продлилось затем всего несколько недель. Потому что когда убийца из Теневого двора проникла в комнату моего брата и заколола его кинжалом, моё уважение превратилось в кислоту, прожигающую внутренности.

Я помню, как Двор Теней праздновал смерть Рихгана. Они гордились своей маленькой убийцей. Это одна из причин, по которой я уважаю Кейлин, несмотря на то, что она сделала: она не упивается своим достижением, как я ожидал, зная реакцию её двора.

Они превратили её в народную героиню. Будто убийство молодого фейри можно считать подвигом, достойным всех почестей. Вот только она сама так не считает. Она ненавидит себя за то, что сделала. И ей ненавистен тот факт, что её соотечественники романтизируют преступление.

Она сделала это ради меня.

— Это поразительно, Рев, — у неё перехватило дыхание. — Фантомы очень похожи на теневых духов.

Она наблюдает за силуэтами на потолке.

— Хочешь сказать, они живые?

Я не осознавал этого. Но опять же, комната всегда ощущалась живой.

Кейлин кивает.

— Они не обращаются к тебе напрямую, как иногда делают тени, но передают свои послания образами. Случайные путники на выходе из Шепчущего леса часто говорят, что их преследовали монстры, вынуждая свернуть с главной тропы. Или что видели целые деревни, населённые тенями, скрывающиеся в лесу. Но это всё были фантомы. Они любят играть со странниками. Или помогать им. Зависит от настроения.

Я поднял глаза на движущиеся фигуры.

— И, как тебе кажется, в каком они сейчас настроении?

Над нами начинается тихое гудение, подобно лёгкой мелодии. Чёрная масса приобретает отчётливые очертания… танцующей пары. Кейлин усмехается.

— Это вальс.

Я улыбаюсь.

— Кажется, они хотят, чтобы мы потанцевали.

Наши взгляды встречаются, и моя улыбка меркнет, когда её губы приоткрываются. Её красота завораживает. Как бы мне хотелось изменить прошлое. Сделать так, чтобы у нас появилась надежда.

Мы можем притвориться сейчас, вдали от осуждающих взглядов. Не думая о том, что будет завтра.

Ненадолго осуществить мечту.

Сердце одновременно парит в небесах и разрывается на части, когда я протягиваю Кейлин руку. Она принимает её. От нашего прикосновения через меня проходит разряд тока, разгоняя кровь по венам и согревая, как тёмная магия этой комнаты.

Мысленно я принимаю решение, что когда стану королём и поселюсь в этом дворце, я обязательно верну эту комнату к жизни. И, приходя сюда, буду чувствовать присутствие Кейлин, даже когда она будет очень и очень далеко.

Я притягиваю её ближе к себе, забыв про все правила вальса, и прижимаюсь к ней. Она ахает, а у меня голова кружится от желания.

Если эти минуты — всё, что у нас есть, я хочу прожить их по максимуму.

Мы кружим вместе, покачиваясь и вращаясь под нежные ритмы, которые нам задают фантомы над головой. Они танцуют вместе с нами. Кейлин и я, вместе, как это и должно было быть.

Свет и тьма. Притяжение и отторжение. Любовь и ненависть.

Кейлин облизывает губы, и это оказывает на меня дикий эффект — каждая клеточка тела откликается во мне. Я сглатываю. Мы замедляемся и останавливаемся.

Её дыхание такое же прерывистое, как и у меня, пока мы стоим под фантомами, продолжающими свой танец. Её вздымающаяся грудь прижата к моей. Одна моя рука лежит на её спине, а вторая — на плече, и я чувствую подушечками пальцев покалывание там, где наша кожа соприкасается.

Я тянусь к прядке её волос, выбившейся из причёски, и слегка растираю её между пальцами.

Она не шевелится, и я тоже. Несколько минут мы просто стоим рядом.

Она поднимает глаза к потолку, где появляются очертания двух больших лиц. Они медленно приближаются друг к другу, пока их губы не соединяются в нежном поцелуе.

Кейлин ухмыляется.

— Вы у нас сегодня свахи, да?

Но ведь они правы. Мы с Кейлин как два магнита. Противоположности, которые не могут противиться притяжению. Я перестаю сопротивляться желаниям и наклоняюсь к ней. Её глаза распахиваются. Она замирает, её дыхание щекочет мои губы.

Но затем она подаётся вперёд, решительно прижимаясь губами к моим.

Нас захватывает сила притяжения. Я крепко сжимаю её в своих объятьях, прикусываю её нижнюю губу. У неё вырывается стон — звук, который мне потом будет сниться каждую ночь.

Кейлин сжимает лацканы моего камзола и тянет на себя. Мы вместе падаем на небольшую платформу. Кейлин обхватывает ногами мою талию, я прижимаюсь к ней сильнее.

Я наслаждаюсь каждым мгновением и каждой деталью. Моя рука на её затылке запутывается в волосах. Мы изучаем друг друга так, как прежде осмеливались только в своих мечтах. Она приоткрывает губы, и я отвечаю на это приглашение.

Хочу её. Хочу её всю. Каждый миллиметр.

Её ногти впиваются в мою шею, я стону. Голова кружится, тело горит.

Мысль о том, что мне придётся жить без неё, без всего этого, просто невыносима.

Кейлин

Со стороны коридора раздаются шаги, фантомы над нами отвечают шипением. Рев резко отстраняется и разворачивается к двери. Там стоит король Светящегося двора, за его спиной несколько стражников.

Рев встаёт между нами, защищая меня, так и не выпустив моей руки.

— Что ты здесь делаешь, отец? — спрашивает он с нотками горечи в голосе.

— Что ж, этого следовало ожидать, — кривя губы от отвращения, король сплёвывает на пол, по которому стелется дым. У меня сжимается сердце. Но Рев так и не отпускает мою ладонь.

С потолка продолжает доноситься шипение и недовольное ворчание. Фантомы не в восторге от новоприбывших.

— Заявился сюда, ещё и с теневой шлюхой.

Стиснув зубы, Рев подаётся вперёд, но я крепко сжимаю его руку, не давая уйти от меня.

— Он провоцирует тебя, — предупреждаю его.

— Ты всегда был одним большим разочарованием, — продолжает король, его глаза потемнели. — Но я даже и подумать не мог, что ты так отнесёшься к памяти брата. Я недооценил, насколько ты жалок.

— Ты ничего не знаешь, отец.

— Не называй меня так! — он выступает вперёд, стражники не отстают. — Если ты думаешь, что я никому не раскрою грязный секрет твоего происхождения…

— У тебя было на это тридцать лет, но ты так этого и не сделал. С чего бы вдруг сейчас?

— Из-за неё! — кричит он, его венка на лбу пульсирует. — Только посмей простить её или даже заикнуться о том, чтобы сделать её королевой, и я уничтожу всё, что строил долгие годы. Сожгу дотла свой двор, но не позволю тебе творить что вздумается.

Я сжимаю зубы, злость полыхает в груди. Но в то же время могу его понять. Я порой сама себя ненавижу с той же силой.

— Ты ошибаешься насчёт неё, — возражает Рев. Я закрываю глаза, проникаясь этими словами. Как же хочется, чтобы они были правдой. И чтобы не было всего, что ждёт нас дальше.

Потому что Рев ошибается. Он верит в меня. Заботится обо мне.

И хотя это не укладывается у меня в голове, он простил мне невообразимое преступление.

Король смеётся, запрокинув голову. Его глаза чёрные, как стены вокруг нас.

— Думаешь, что знаешь её? Да она просто использует тебя, глупец. Не более того. Пользуется своей красотой, чтобы манипулировать. Как иначе, по-твоему, она оказалась в покоях твоего брата в день убийства? Он отверг её, и она ему отомстила.

Рев закатывает глаза.

— Ты понятия не имеешь, о чём…

— Нет, это ТЫ понятия не имеешь, — орёт король, и все разом затихают, даже фантомы под потолком.

У меня застывает кровь.

— Ты не знаешь, кто она такая и кому служит, — он надвигается на нас. — То существо… так просто своих любимцев не отпускает.

Я резко втягиваю воздух. Он знает про Несущего Ночь.

— Он держит их в своих когтях, заставляя действовать по своей указке. Он хорошо их отбирает. Она служит древнему чудовищу, а ты в неё влюблён как мальчишка.

Я высвобождаю руку и отступаю назад на трясущихся руках. Он ошибается. Я больше никак не связана с Несущим Ночь. Как он вообще узнал?

— Знаешь, как она себя вела, когда её застали на месте преступления? — спрашивает король.

Рев не сводит глаз с фейри, которого всё ещё называет отцом, хотя тот им не является. Верит ли он его словам? Хорошо, если да.

Моё сердце ноет, боль накрывает с головой.

Будет лучше, если он вновь меня возненавидит. Это всё упростит.

— После того, как она убила твоего брата, знаешь, что она сделала? Рассмеялась.

Я нервно вдыхаю.

— Она СМЕЯЛАСЬ, — кричит он в полной тишине. — Истерично. Над его ещё не остывшим трупом. И эту тварь ты выбрал, чтобы она согревала тебе постель?

Рев застывает. Я не вижу его лица, потому что, как последняя трусиха, стою за его спиной. Но его мышцы напряжены. А лицо его отца заметно расслабляется. Выражение лица становится самодовольным, словно он знает, что его слова попали в цель. Мне тяжело дышать.

— Она была счастлива, — медленно и спокойно добавляет король Светящегося двора. — Она убила твоего брата с огромным удовольствием.

— Нет, — не дыша, бормочет Рев. — Это неправда.

— Спроси её сам.

Рев медленно разворачивается ко мне. У него глаза на мокром месте. Потому что его отец отчасти прав. Я правда смеялась, когда убила Рихгана. Не потому что мне это понравилось. Я никогда не упивалась чужой болью, не радовалась смерти. Убийства не приносят мне удовольствия.

Но Рев не знает, каким его брат был на самом деле.

Впрочем, хоть Рихган и был тем ещё мудаком, я смеялась не из-за его смерти. Нет, я была счастлива, потому что победила.

Я была поставлена перед невозможным выбором: навсегда остаться в рабстве у жестокого монстра или убить того, кто предназначен мне судьбой, моего милого доброго Рева. Мне удалось найти лазейку. Убив жадного до власти принца-садиста, я вырвалась из когтей чудовища и спасла нас с Ревом.

Рихган угрожал мне пытками, намекал на всякие извращения, рассказывая, что сделает со мной, и обещая медленную мучительную смерть. И тогда я использовала магию, которую дал мне Несущий Ночь, против Рихгана, решившего поиздеваться над слабой фейри из Двора Теней. Я одолела их обоих. Убила Рихгана, своего мучителя. И обыграла Несущего Ночь, моего почти хозяина.

Это было восхитительное чувство.

Я могла бы рассказать об этом Реву. Объяснить ему всё… Возможно, он бы мне поверил. Возможно, моих слов было бы достаточно.

Возможно даже, мы бы вернулись к тому, на чём нас прервал его отец.

Но что потом?

Ему нужно попасть в Выжженные земли, иначе он потеряет всё — своё место в Светящемся дворе и шанс стать Верховным королём.

Его отец уже сказал, что готов пойти на всё, чтобы меня никогда не простили. И я ему верю. Мы попали в слишком сложную ситуацию. Вероятность того, что мы сможем быть вместе, несмотря ни на что, почти никакая.

Я не Золушка. Не принцесса. Не герой. Я никогда не получу своё «долго и счастливо».

Но кое-что всё-таки в моих силах. Я могу дать Реву то, что ему нужно, чтобы исполнить предназначение — стать спасителем мира и Верховным королём.

Для этого ему нужно всего лишь возненавидеть меня вновь, и тогда у него всё получится. Он войдёт в Выжженные земли и станет героем, как он этого и заслуживает.

Он и я… наши отношения были обречены с самого начала. Так, может быть, мне стоит снова поставить его интересы превыше своих. Я вполне могу сыграть роль, в которой уже когда-то достигла мастерства, и дать ему всё, что нужно.

Прости, но другого выбора нет. Ты должен возненавидеть меня, Рев.

— Это правда, — мой голос не слушается, но я нахожу в себе остатки решимости и задвигаю боль в дальний угол. — Они нашли меня, когда я смеялась над его трупом.

Рев смотрит на меня ошарашенно, а я ненавижу саму себя. Его потемневшие глаза наполняются слезами, он стискивает челюсти. И вот я вижу прежнего Рева. Такого, каким он был в начале Испытаний, когда клялся убить меня. Жестокого, с израненной душой.

Это тот Рев, который спасёт нас всех.

Но как же я ненавижу всю эту ситуацию.

— Я убила его с превеликим удовольствием, — мой голос уже звучит увереннее, вот только сердце дрожит, душа разбивается на осколки. — Рихган был высокомерным засранцем, который заслуживал смерти.

Рев отшатывается, будто я ударила его.

— Я смеялась, потому что мне понравилось убивать его. Смотреть, как синеют его губы. И если бы я могла вернуться в прошлое, я бы сделала это снова и так же наслаждалась бы в процессе.

Я перевожу взгляд на отца Рева. Он одновременно ошарашен и доволен. В отличие от меня, боль Рева доставляет ему удовольствие. Всё моё внимание направлено на короля Светящегося двора, когда Рев бросается на меня.

С рёвом агонии он нападает, но встречает только дым, когда я уворачиваюсь и растворяюсь в тени. Фантомы спускаются вниз и облепляют меня, приветствуя в своих объятьях, и я присоединяюсь к ним в дыму под потолком.

Теперь я смотрю сверху на разворачивающуюся сцену, как на некое представление. Будто это просто шоу, а не моя жизнь. Сплошное притворство, а не разбитое сердце.

Тьма дарит мне утешение и скрывает от всех. Вот бы в ней можно было бы остаться навсегда. То же самое желание я ощущала в Шепчущем лесу. Я мечтаю, чтобы меня никто не нашёл. Чтобы все подумали, что я просто пропала. Сбежала.

Рев падает на колени там, где только что стояла я. Его грудь ходит ходуном. В глубине души я надеюсь, что он распознал моё притворство. Он же знает меня настоящую.

Его отец подходит к нему и приседает рядом, чтобы прошептать над ухом:

— Ты всегда был глупцом, Ревелн, — громко шипит он. — А теперь ты полный неудачник. Легко будет отречься от незадавшегося спасителя.

Король усмехается и покидает комнату, оставляя Рева на полу.

Тот сидит неподвижно, вцепившись в свои волосы, ещё целую минуту. Всё это время я борюсь с желанием опуститься на пол и утешить его. Попросить у него прощения. Объяснить, что на самом деле тогда произошло. Заверить, что мои слова были ложью. Я не наслаждалась убийством Рихгана и уж точно не упиваюсь болью Рева сейчас.

Наконец, он поднимается и выходит из зала.

Я спрыгиваю на пол из своего укрытия. Теневые руки тянутся ко мне. Я вздыхаю.

— Знаю, — шепчу. — Я… — разыгрываю представление. Исполняю роль. И теперь до конца дней я буду лишь фантомом. — Прямо как вы.

Кейлин

Я даю себе минутку погрустить и затем беру себя в руки.

До сих пор сомневаюсь в правильности своего решения, но… Так было надо, верно? Возможность оттолкнуть его сама подвернулась, и я не могла ей не воспользоваться, ведь это именно то, что ему нужно. Даже если он этого не знает. Даже если он никогда об этом не узнает.

Моё сердце рвётся на части при мысли, что он никогда не поймёт, что я сделала это ради него.

Он будет ненавидеть меня до конца жизни, а я создала все условия для этого.

Тошнота подкатывает к горлу, но я стискиваю зубы, справляясь с болью. Используя её в свою пользу.

Таково моё наказание за долю правды в словах короля Светящегося двора. К сожалению, они не были целиком и полностью ложью.

Я действительно убила Рихгана с большим удовольствием. И сделала бы это снова.

Я бы пошла на всё, чтобы спасти Рева, сколько бы боли это нам ни принесло.

Я делаю глубокий вдох и выхожу из зала. Проношусь по коридору, по которому привёл меня Рев, и через бальный зал, где тени скрывают меня ото всех. Вверх по лестнице и обратно к карете Обваливающегося двора, стоящей в одном ряду с другими повозками.

Киллиан, олень Рева, фыркает и пятится при моём приближении.

Я забираюсь в карету и заглядываю в багажный отсек. Рев приготовил рюкзак со всем, что может понадобиться в Выжженных землях, просто на всякий случай. Что ж, сегодня, если мой план сработает, рюкзак ему пригодится.

Хватаю его и разворачиваюсь, а там меня уже ждёт полугном-полуфейри, наблюдающий за мной.

— Что ты здесь делаешь? — спрашивает Тьядин, скрещивая руки на груди.

Я выпрыгиваю из кареты и бросаю ему рюкзак.

— Отлично, ты-то мне и нужен.

Сведя брови к переносице, он осматривает поклажу.

— Что это? И что вообще происходит? Рев в бешенстве.

— Мне нужно твоё доверие, — слабым голосом произношу я. — Это возможно? Ты можешь довериться мне?

— Да. Но это не ответ на вопрос.

Я сжимаю зубы.

— Я сделала то, что должна была. Просто… Короче, слушай, Рев должен отправиться в Выжженные земли. Прямо сейчас. Но меня он не послушает. Мне нужно, чтобы ты передал ему рюкзак и сказал, чтобы он уезжал сейчас же.

Тьядин медлит, наблюдая за мной. Мотает головой. Он явно не верит своим ушам.

— Пожалуйста, — умоляю. — Я поняла, в чём была проблема. И уже исправила это. Теперь он сможет пройти через врата. Но мне он больше не доверяет. Поэтому это должен сделать ты. Не говори, что я попросила. Это важно. Ему нельзя знать о моей причастности.

Тьядин закрывает глаза на пару секунд.

— Хорошо, — и он возвращается обратно во дворец с рюкзаком для Рева.

Рев

Я выпиваю шот, затем ещё один.

— Эй, кто у нас тут!

Я игнорирую этот возглас. Мне ни капельки не интересно, кто ко мне подошёл и зачем. Единственное, о чём я могу думать — о чём я позволяю себе думать, — так это о том, как забыться. Хочу напиться в хлам, чтобы не помнить этот вечер.

Ни одной долбанной секунды.

Тонкая ладошка накрывает мой следующий стакан, сверкая фиолетовыми ноготками.

— У тебя всё нормально, Рев? — спрашивает Кари.

— Нет, — рявкаю я.

— Понятно, — она забирает мой напиток и выпивает сама.

— Это моё, — цежу сквозь зубы.

— Чума остановилась прямо перед тем городом, где я родилась, — небрежно начинает Кари, словно говорит о погоде, а не ужасной угрозе. — Она не распространялась две недели. Я очень этому рада, — она берёт два бокала игристого шампанского и передаёт один мне. — Но меня страшит момент, когда она возобновит своё движение. Мы эвакуировали население города и ближайших деревень, но невозможно предсказать, куда чума двинется дальше, — Кари делает маленький глоток шипучего напитка. — Я не хочу, чтобы она убивала мой народ, Рев.

Холодок пробегает по спине.

— Я тоже не хочу, — шепчу в ответ.

— Так что если что-то не так, если тебе нужна какая-либо помощь… Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы помочь тебе остановить чуму. Ладно? Я никому не скажу, если не хочешь. Просто сделаю то, что требуется, без лишних вопросов. Понимаешь?

Я сглатываю, часто моргая. Новое напоминание о моей не начатой миссии, о том, что судьба всего мира лежит на моих плечах, быстро меня отрезвляет.

— Я спрошу снова, — продолжает она после маленького глотка. — У тебя всё нормально?

Впервые за весь разговор она смотрит прямо мне в глаза.

— Нет, — отвечаю.

Я разваливаюсь на части. И не знаю, как остановиться.

— Что тебе нужно? — её взгляд пристальный, на лице написана решимость. Она готова перевернуть землю, чтобы спасти свой народ.

Я не знаю. Не озвучиваю первую пришедшую на ум мысль, потому что не могу в этом признаться. Мне нужно почувствовать что-то, кроме боли, разрывающей меня изнутри.

Жёсткая ладонь хватает меня за плечо и разворачивает.

— Дин, ты что творишь?!

Он впихивает мне в руки рюкзак.

— Тебе надо ехать.

Моргаю.

— Что? — я сжимаю в руках кожаный ремень рюкзака. В нём мои вещи. Те, что я подготовил к походу в Выжженные земли и привёз с собой только потому, что мне так морально легче.

— Сейчас самое время, — чётко произносит он каждое слово. — Доверься мне.

Его взгляд острый, серьёзный как никогда.

— Ты уверен?

Моё сердце колотится. Я дико хочу, чтобы это было правдой, по тысяче причин. Самая главная из которых — возможность забыть о… том, что произошло несколько минут назад.

Внутренности сворачиваются в узел.

Сердце бьётся быстрее.

— Прямо сейчас? — переспрашиваю я, как идиот.

— Да! — он толкает меня к выходу.

Я ничего не понимаю, но, с другой стороны, я не в том состоянии, чтобы быстро соображать. Кто-то сует мне в руку бутылку воды, я поворачиваю голову и встречаюсь с сиреневыми глазами Кари.

— Выпей. Если тебе что-нибудь понадобится… Моё предложение всё ещё в силе.

Благодарно киваю и прохожу через толпу к выходу, не оглядываясь.

Поднявшись по лестнице, я бросаю один-единственный взгляд на королеву, наблюдающую за мной с прищуренными глазами, словно бы… недовольно? Отбрасываю эту мысль, в голове всё ещё туман, но я полон решимости. Решимости сбежать от всего этого. От разочарования и отвращения моего не-отца. От всеобщих надежд, что я спасу мир. От вопросов, на которые я не могу ответить. И, главным образом, от Кейлин.

Киллиан скулит и пыхтит, когда я подхожу к нему. Отстёгиваю его от кареты и запрыгиваю ему на спину без седла. Поездка обещает быть неудобной, но это мелочи.

Я молю Бога, чтобы никогда больше не увидеть её лица. И если Тьядин прав и я по какой-то причине смогу пройти через Греховные врата, то мне и не придётся.

Кейлин

Моя спина прижата к стене, а колени — к груди. Я наблюдаю за тем, как фейри правящих дворов выходят из дворца Верховного двора и расходятся по каретам. Никто не замечает меня, спрятавшуюся среди теней. На моём платье грязные разводы. Глаза красные и щиплют из-за слёз.

Ещё несколько фейри идут по освещённой дорожке, но останавливаются, чтобы оглянуться по сторонам.

— Туда, — произносит женский голос.

Присматриваюсь и понимаю, что это Кари и Тьядин пересекают покрытую снегом площадку перед главным входом.

Кари садится рядом со мной и обнимает меня одной рукой. Моё сердце сжимается, я поддаюсь навстречу её теплу.

— Расскажешь теперь, что произошло?

Моргаю, пытаясь отогнать слёзы, и смотрю на свои замёрзшие пальцы ног. Туфли я потеряла где-то в кустах, которые атаковала в порыве злости и боли. Винить некого, кроме себя самой.

Я не уверена, стоит ли рассказывать Кари, но у меня больше нет сил думать. Я доверяю ей. Может быть, это глупо. Может быть, это выйдет нам боком. Но потерять доверие Рева мне всё равно уже не грозит…

— У Выжженных земель есть предназначение, — механически начинаю объяснять я, души во мне не осталось. — Это ад не для тех, кто грешен. А для тех, кто не нашёл искупления.

Тьядин поджимает губы.

— Не понимаю.

— Это значит, что любой может искупить свои грехи, — поясняет Кари, хмурая и сосредоточенная.

Киваю.

— Выжженные земли дают злым духам шанс исправиться после смерти. Для этого им не нужно становиться святыми. Достаточно разрешить свой главный конфликт. То, что удерживает их там. Самое большое пятно на душе, как было сказано в одной из книг.

— И? — всё также не понимает Тьядин.

— А Рев уже разрешил свой конфликт.

Тьядин делает глубокий вдох и садится рядом со мной, словно у него больше нет сил стоять на ногах. Понимаю.

— И Выжженные земли не впускали его, — выдыхает Кари, сложив кусочки паззла.

— Как? — не обращая внимания на Кари, спрашивает Дин.

— Он простил меня, — шепчу я, и моё сердце вновь разлетается на осколки.

Кари замирает как вкопанная, её рука на моём плече напрягается.

— И ты это исправила, — резко констатирует Дин.

— Я сделала так, чтобы он возненавидел меня вновь, — киваю. Нервный вдох. — Его отец загнал нас в угол и обвинил меня во всём. Мне достаточно было только поддакивать. В любом случае, его обвинения не были беспочвенными. А я… лишь добавила то, что, как я знала, ранит его сильнее всего.

— Ух, — выдыхает Кари. — Ты уверена, что это сработает?

Киваю.

— Утром узнаем наверняка, — замечает Тьядин.

— Сработает, — заверяю их. — Я чувствую это. Через час он уже будет в Выжженных землях.

Кари качает головой, сомневаясь в моих словах.

Я ничего не отвечаю. Не могу. Если буду расписывать детали, то точно сорвусь.

— Мне так жаль, Кей.

Тьядин опускает ладонь на моё предплечье.

— Я расскажу ему. Когда он вернётся вместе с лекарством, я объясню ему, что ты сделала и почему.

Выдавливаю улыбку сквозь слёзы.

— Спасибо.

Но это уже будет неважно. Рев уехал. И ко мне он уже не вернётся.

Рев

Терновая стена возвышается передо мной, закрывая луну, из-за чего дорогу почти невозможно разглядеть в темноте. Я проскакал на Киллиане прямо через портал Светящегося двора, ведущий к воротам дворца, где я вырос… Где она предала меня. Где я потерял брата.

Я проехал через радужный лес, к порталу, который перенёс меня к Греховным вратам, и вот я здесь.

Боль и ярость всё ещё пожирают меня изнутри, когда я торможу Киллиана. Мои руки и ноги затекли, и я вообще сейчас не в лучшем состоянии. Те несколько шотов попали в мою кровеносную систему, и теперь я во власти галлюцинаций. Но я должен попытаться войти в Выжженные земли.

Не знаю почему. Голова кружится. Я пошатываюсь, когда спрыгиваю с Киллиана. Что могло измениться за это время? Это из-за того, что я узнал правду и теперь ненавижу её? Из-за того, что хочу, чтобы её отправили обратно в изгнание?

— Впусти меня, чёртова стена! — с криком бегу я к терновой нише. Наклоняю голову на входе. Дурацкое место. Ненавижу эти врата, которые вечно огрызаются и хамят каждый раз, когда я пытаюсь войти. — Я пытаюсь спасти мир!

Без лишних раздумий достаю кинжал из ножен, рассекаю лезвием ладонь и прижимаю к выступу, который должен напитаться кровью.

«Опять ты», — шипит голос. Но затем начинается гудение — низкое, нечеловеческое.

— Впусти меня! — ору я, чувствуя, как в жилах закипает кровь, а душа чернеет… прямо как у неё. — Просто ОТКРОЙ ЭТУ ЧЁРТОВУ ДВЕРЬ!

Внезапно раздаётся щелчок, и лозы приходят в движение.

«Как любопытно. Твоя душа принимается, Ревелн», — мурлычет голос. — «Можешь войти. Но тебе — и только тебе — дозволяется выйти через эти врата, не обретя искупления… Если выживешь. Если погибнешь внутри этих стен, то станешь одним из призраков: ты не сможешь обрести покой, пока не завершишь свою миссию. Если умрёшь, другой может занять твоё место».

Моё сердце колотится. Этот голос реально впустит меня внутрь?

Твою мать. Дин был прав.

Желудок сворачивается в узел, сердце болит, голова кружится. Я стискиваю кулаки, глядя, как лозы расплетаются и расползаются, открывая небольшой проём, через который я могу спокойной войти. Наконец-то.

Я либо умру неудачником, либо вернусь героем.

По ту сторону проёма — кромешная тьма. Хоть глаз выколи.

— Спасибо, — спокойно отвечаю я, хотя сердце бешено стучит.

И затем я захожу в ад.

Кейлин

С неба начинают падать капли дождя. Прохладная вода стекает по моей коже. Кари и Тьядин ушли несколько минут назад обратно во дворец, чтобы попрощаться по всем приличиям, но моё одиночество продолжается недолго. Медленно приближаются шаги, останавливаясь в паре метров от меня.

— Жалкое создание, — голос короля Светящегося двора пробирает до мурашек. — Говорят, мой сын наконец отважился отправиться в Выжженные земли.

Вскидываю голову, чтобы посмотреть на него. Его выражение лица нечитаемое.

Как он узнал, где Рев? Мы надеялись, что он не узнает даже то, что Рева не пускали Греховные врата.

Его серебряные глаза светятся, уголок губ дёргается, будто он едва сдерживает ухмылку. Я вздрагиваю, глядя ему прямо в глаза, паника накрывает меня. С ним что-то не так. Что-то… неправильно.

Моё сердце начинает биться чаще.

— Я буду только рад избавиться от этого бастарда.

Кривлюсь, но ничего не отвечаю.

— Меня поражает твоя репутация. Я ожидал увидеть более серьёзного противника. Единственная фейри, сумевшая обхитрить Несущего Ночь, — он качает головой. Я подскакиваю на ноги, сжимая кулаки.

Он усмехается, и между нами возникает слабое свечение — он выставляет щит. Моё дыхание затрудняется.

Он знает. Как много он знает?

Окидываю его взглядом, останавливаясь на терновой татуировке на запястье.

Кровь в венах стынет, в глазах всё темнеет. Я едва слышу его снисходительный голос, пока он продолжает говорить. Мне даже не нужно разбирать слова — я и так знаю, что произошло.

— Об этом мало кому известно, конечно же. Но посвящённым в тайну древнего существа понятно сразу. Эта твоя сила — магия, что ты продемонстрировала на финальном испытании? Просто пощёчина ему. Ты знала, что он не собирался тебя отпускать?

— Не понимаю, о чём вы говорите, — мой голос звучит резко. На самом деле я всё прекрасно понимаю.

На несколько мгновений я возвращаюсь в прошлое. Испуганная девочка, дрожащая перед древним чудовищем. Он обманом заставил меня поверить, что находится в одной пещере, чтобы я побежала в другую, прямо к нему в лапы.

Ему нравится, когда его жертвы думают, что контролируют ситуацию. Нравится незаметно дёргать за ниточки. Отговаривать идти куда-то, чтобы они направились именно туда.

— Так или иначе, — небрежно бросает король, — манипулировать тобой оказалось легче, чем я думал. У Несущего Ночь свои планы на мальчишку, а у меня — свои. Но и в те, и в другие входит его путь в Выжженные земли. Мы были весьма недовольны, когда эти проклятые стены отказались его впускать. У меня даже возникла мысль, что в игру вмешался другой древний и повлиял на магию врат, но как только наш господин увидел, как вы двое сблизились, он сразу понял, что нужно делать, и поручил мне сделать то, что я умею лучше всего: растоптать Ревелна. И так мило с твоей стороны было помочь мне.

Голова кружится, зрение затуманивается.

— Он мне не господин, — выплёвываю я.

Король усмехается.

— Если ты не видишь кандалы на своих запястьях, это ещё не значит, что ты не пляшешь под его дудку.

Сглатываю.

— Я всё ещё не простил тебе убийство моего истинного наследника, — он сплёвывает на снег. — Рихган был моим сыном. Моим наследником. Идеальным преемником. А ты отняла его у меня, — он делает глубокий вдох. — Но время лечит раны, — выдыхает. — Теперь моя единственная цель — уничтожить подменыша, занявшего место моего настоящего сына.

— Ты мог бы просто раскрыть всем правду, — я скрещиваю руки. — Но вместо этого исполняешь прихоти того существа?

Он усмехается.

— Иногда, чтобы получить желаемое, приходится иметь дело с неприятными союзниками. Рев понимал это, когда перешёл на твою сторону. Ты же не думала, что нравишься ему? Ты удобный союзник со смазливой мордашкой. Любое влечение, которое он мог испытывать, было вызвано магией связи. Я сделал тебе одолжение. Он бы никогда не взял тебя в жёны. Ты недостойна его, и он это понимает, — смеётся король. — И это говорю я! Как бы я его ни презирал, он всё равно лучше тебя.

Мои внутренности сворачиваются в узел.

— Впрочем, неважно. Благодаря тебе он уже обречён.

Судя по его взгляду, он чувствует ко мне что угодно, но точно не благодарность.

— Ты недооцениваешь его.

— О нет, милая. Возможно, он смог бы достать лекарство… Если бы оно вообще существовало, — он качает головой, злобно усмехаясь.

— В смысле?

— Ах, маленькая зверушка, — я едва не падаю, услышав это обращение. Мотаю головой, в глазах слёзы страха и бессилия. — Эта игра не ограничивается какой-то чумой.

«Я больше не та маленькая девочка», — напоминаю себе. Этот надменный король делится со мной информацией только потому, что ему нравится видеть мои мучения. А мне правда плохо. Выворачивает всю. Сердце болит, голова кружится, пальцы покалывает. Но я должна поддерживать разговор, пока могу. Он думает, что уже победил, поэтому охотно выдаст всё, что мне нужно знать.

Стискиваю зубы.

— Что ты сделал? — мой голос дрожит.

— Ничего особенного, — он пожимает плечами. — Просто убедился, что Ревелн сгниёт в том проклятом месте. Даже если он преодолеет первые несколько препятствий, у него на хвосте будут десять тысяч призраков. Как долго, думаешь, он продержится? Удивлюсь, если он сможет пройти Долину Смерти. Но даже если пройдёт Долину, то и минуты не протянет среди огней.

Я внимательно впитываю каждое его слово. Он буквально даёт мне карту, даже если я пока не понимаю, что это за места.

— И когда Рев умрёт, ты получишь свой шанс спасти мир. Что он сделает с тобой… Мне как-то плевать. Может, позволит получить награду за то, что ты всё-таки привела Ревелна к его гибели?

Я кривлюсь, когда новая волна боли рвёт меня изнутри.

Король улыбается, его серебряные глаза порочно сверкают в ночи.

— Лжепринц Ревелн оказался именно там, где и хотел его видеть Несущий Ночь.

Кейлин

Я больше не слушаю ни единого слова от короля Светящегося двора. Если проведу с ним ещё хоть секунду, то точно нападу, и плевать на последствия.

В моей голове крутится только одна правда.

Рев попался точно в сети, расставленные его отцом, который служит Несущему Ночь. Тошнота подкатывает к горлу. Я не могу… Боже, я не могу этого допустить.

Я стольким пожертвовала, чтобы спасти себя и Рева из когтей чудовища. Я отказалась от всего, что у меня было, лишь бы мы могли жить. А теперь… Он нашёл новый способ вырвать моё сердце из груди. Убив фейри, которого я люблю.

Все эти правды выстраиваются в очевидный курс действий. Я должна отправиться в Выжженные земли. Сейчас же. Рев сейчас там — лёгкая мишень для Несущего Ночь.

Я не брошу его там одного. Может, вдвоём… мы сможем победить всех врагов.

Я бросаюсь к нашим вещам в карете. Небогато: нож, шарф, несколько зелий. Никакой сменной одежды, которая пригодилась бы мне сейчас. Я не уверена, что смогу выжить там без пары удобных ботинок, как минимум.

— Что ты делаешь?

Я разворачиваюсь к Тьядину и Кари.

— Смотрю, что можно взять с собой.

Дин сужает глаза.

— А что тебе нужно?

— Ботинки, — разворачиваюсь обратно к полупустому багажному отсеку, будто надеюсь найти там что-то новое.

— Зачем тебе ботинки? — напряжённо спрашивает Тьядин, словно уже знает ответ, но надеется, что ошибается.

Я делаю несколько вдохов-выдохов, чтобы успокоиться, перед тем как развернуться к ним.

— Отец Рева подстроил ему ловушку.

— Что? — вскрикивают одновременно Дин и Кари.

— Он сотрудничает… — я смотрю на Кари и снова на Дина. Я много ей рассказала, но эту информацию доверить не могу. Даже Тьядин почти ничего не знает. — Кое с кем. Очень плохим. И они подготовили ловушку. Они хотят его смерти. Он не вернётся живым, если только…

— Если только? — Дин делает шаг ко мне и хватает меня за руку. Его жёсткий взгляд ловит мой. — Что бы они ни задумали, ты не сможешь им помешать.

— Не говори так, — выпаливаю я. — Ты не знаешь, на что я способна.

— Слишком поздно, — шепчет он. — Даже если он ещё не вошёл, ты никак не успеешь его догнать и остановить.

— Я не собираюсь его останавливать. Я собираюсь его спасти.

— Ты войдёшь в Выжженные земли следом за ним? — шепчет Кари, сочувствие в её глазах сменяется осуждением. — В платье?

— Я пыталась найти какие-нибудь вещи, — защищаюсь я.

Она качает головой.

— Ботинок мало. Тебе нужно нормальное снаряжение.

Дин разворачивается к Кари.

— Нет, ты не будешь поддерживать эту затею!

Кари поджимает губы.

— Я просто говорю, что если…

— Нет! — кричит Тьядин. — Никаких «если»! Кейлин, — он разворачивается ко мне, в его глазах смесь боли и ярости, — если ты войдёшь туда, только один из вас сможет выйти.

Сердце сжимается.

— Да, — шепчу я.

— Это же самоубийство.

— Нет.

— Да, чистой воды самоубийство. Потому что ты собираешься спасти его. И если у тебя это получится, ты не сможешь вернуться. Никогда.

Я прикусываю губу.

— Говоришь так, будто это проблема.

Он вскидывает руки. Я вздрагиваю, ожидая удара, но он только прижимает меня спиной к карете.

— Нет! — рычит он. — Ты важна для нас, Кейлин. Я не позволю тебе рисковать жизнью, будто она не имеет значения!

— А какие у нас ещё варианты, Дин? — кричу в ответ. Его ладони всё ещё давят мне на грудь, из-за чего мне труднее дышать, но я не чувствую от него угрозы. — Если он выживет, я вновь отправлюсь в изгнание в мир людей. Так ли это сильно отличается от изгнания в Выжженные земли?

— Да! В мире людей ты сможешь завести нормальную жизнь! Обрести счастье!

Я мотаю головой, по щекам ручьями текут слёзы.

— Всё — всё — это было ради Рева. Всё, чем я пожертвовала. Все преступления, на которые я пошла. Каждый мой выбор. Всё было ради него. Если он умрёт… То это всё было зря. Если Несущий Ночь доберётся до него сейчас, то мы проиграли, — мои губы кривятся, обнажая зубы, злость клубится в груди, и я кричу: — Я не дам ему победить!

Кари ахает, её глаза округляются, но она ничего не отвечает. Что ей известно о Несущем Ночь? Я никогда не слышала о нём до того, как он принудил меня к сделке, но, быть может, легенды о нём не так покрыты мраком, как я считала раньше? Может, о нём хорошо знают правящие дворы? Может, есть истории, о которых я не слышала?

— Если Рев умрёт, мне всё равно придётся отправиться в Выжженные земли. Но если я пойду сейчас, то мы сможем объединить усилия и увеличить наши шансы победить врага, которого, как я знаю не понаслышке, почти невозможно одолеть. Мы должны сражаться вместе, или будьте уверены, что потеряете нас обоих. Если я пойду сейчас и Рев выживет, значит, я просто поменяю одно место изгнания на другое.

Дин слегка ослабляет давление, но не убирает руки. В его глазах стоят слёзы.

— Я не могу отпустить тебя туда.

Я обхватываю пальцами его ладонь, лежащую напротив моего сердца, и сжимаю.

— Я тоже тебя люблю, Дин, — грустно улыбаюсь. — Но я должна это сделать.

Он закрывает глаза и слегка качает головой, его плечи беспомощно опускаются.

— Ты собираешься отправиться в тяжёлый поход, — тихо добавляю, — который с высокой вероятностью приведёт тебя к гибели, ради мизерного шанса помочь восстановить разрушенное государство. Разве это сильно отличается?

— Да, — шепчет он, не поднимая глаз от земли. Я уже знаю, что победила в споре, но он продолжает: — Потому что у меня ещё есть надежда, даже пускай совсем крошечная. Если же ты сейчас отправишься в Выжженные земли, то никакой надежды не будет. Мы однозначно тебя потеряем.

— Я понимаю, что вы этого не осознаёте… Но я потеряна много лет назад.

Тьядин мотает головой.

— Ты не права, — он снова смотрит на меня. — Ты считаешь себя потерянной душой, сломленной тем испытанием десятилетней давности. Но я не встречал никого с такой силой духа. Пускай твоя душа изранена, сердце разбито на осколки, а магия — порождение тьмы. Но ты, Кейлин из Двора Теней, сияешь ярко, как, мать его, солнце.

Я открываю рот от потрясения, разглядывая его лицо. Он искренне в это верит.

— На это просто нужно было немного времени, — мягко продолжает он. — Рев тоже это заметил. Ему было непросто, но он начал открываться тебе. Он бы полюбил тебя. Он бы нашёл способ отменить твоё наказание, рано или поздно. Я видел это. Будущее, где вы могли бы быть вместе. Где вы могли бы быть счастливы. Я хотел, чтобы у вас всё это было.

Зажмуриваюсь, губы дрожат.

— Я никогда не видела нашего будущего, — признаюсь. — Но тоже хотела бы.

Дин опускает руки.

Я стою, тяжело дыша, зажатая в невидимые тиски. Но затем хмыкаю и выпрямляюсь, вновь набираясь решимости.

— Выбор за тобой, Кей, — произносит Кари. — Пойдёшь или останешься?

Она не пытается склонить меня ни к одному из вариантов.

— Пойду, — вне всяких сомнений.

Она отрывисто кивает.

— Тогда иди за мной.

Я вскидываю голову.

— Что? Куда?

— До моего двора всего один портал. Я дам тебе всё необходимое в дорогу.

Медленно моргаю. У меня много вещей осталось в Обваливающемся дворе, но до туда час пути.

— Хорошо.

Я заключаю Дина в долгие объятия и благодарю его за всё. За дружбу, помощь, веру в меня. Это всё для меня на вес золота. А затем следую за Кари к чёрному коню, с любопытством взирающего на нас.

— На заметку: я полностью согласна со всем, что только что сказал Дин.

— Эм, спасибо?

По большей части, он говорил, что мне не стоит идти. Она тоже так думает? Зачем тогда помогает?

— Но будь я на твоём месте, то пустила бы так же. Я бы уничтожила всех, кто стоит на моём пути. И поэтому я не могу препятствовать тебе.

— Спасибо.

Рев

Ветер воет, обдувая мою кожу и растрепывая волосы. К счастью, их длины едва хватает, чтобы достать до глаз. Не обращая внимания на кусачий холод, я продолжаю идти против разбушевавшегося ветра.

Здесь минимум на двадцать градусов холоднее, чем было по ту сторону стены, и почти ничего не видно в темноте.

Если бы я продумал свои действия, то переночевал бы в лесу, перед тем как войти в Выжженные земли. Но я был не в том состоянии, чтобы мыслить здраво.

Да и сейчас, если уж на то пошло. Ярость разъедает меня изнутри. Боль, которую невозможно описать словами, зажимает в тиски.

Её голос эхом звучит в голове.

Слова Кейлин о том, каким наслаждением было убивать моего брата.

Встряхиваю головой. Как вообще я подпустил её так близко? Как я мог ей доверять?

Желчь подкатывает к горлу.

Это не повторится.

Теперь, когда я сумел сюда попасть, я никогда больше её не увижу.

Теперь я здесь, и мне нужно сосредоточиться на том, что ждёт меня впереди. Сфокусироваться на задании, не думать ни о чём другом.

Она больше не причинит мне боли.

Мир передо мной погружён во тьму, я едва вижу, куда ступаю. Как мне найти место, где я мог бы разложить вещи на ночь, если вокруг ничего не видно?

Издалека слышится приглушённый звон и стоны страдающих духов. Но не поблизости. Не сиюминутная угроза.

Земля здесь мягкая и мокрая, и чем дальше я иду, тем хуже. Вскоре мои ботинки начинают хлюпать на каждом шагу. Если так будет и дальше, мне придётся вернуться назад и поискать более твёрдую почву. Я запросто могу застрять в этой грязи. Если, конечно, это просто грязь. В этом аду земля вполне может быть проклятой, отравленной или даже живой. Много неприятных вариантов.

Я моргаю и щурюсь, надеясь, что глаза привыкнут к темноте. Но безуспешно. Пальцы и губы онемели, в голове туман. Мне нужно ещё несколько часов, чтобы окончательно протрезветь. Ещё одна причина, почему я должен найти место для ночлега.

Что-то ущипнуло меня за голень. Я резко оборачиваюсь, и что-то острое втыкается в моё бедро. Застываю, потирая задетое место. Нащупываю что-то жёсткое пальцами и вытаскиваю колючку. Замечательно.

Застонав, я осторожно пытаюсь отступить. Разворачиваюсь и иду назад, пока мои ботинки не возвращаются на более устойчивую поверхность. Не сказать, что твёрдую и сухую, но сносную.

Ветер снова завывает над ухом, только на этот раз по моему позвоночнику пробегает холодок. Очередной вой.

Вот только… это не ветер.

Фантомы. Призраки. Проклятые души. Вот кто населяет это проклятое место. Среди них не только погибшие фейри, но и животные, и другие существа, чьи души не обрели покой.

Я достаю свой железный клинок. Он не заточен, но само лезвие может защитить от угрозы. Железо способно ранить даже духов. Этот маленький кинжал и моя магия — единственное реальное оружие против обитателей Выжженных земель.

Духам здесь плевать, зачем я пришёл: они убьют любого, кто приблизится, и им особенно ненавистны живые, вмешивающиеся в их вечное наказание. Ловушки расставлены на каждом шагу, готовые поймать любые души, хоть живых, хоть мёртвых. Им всё равно.

Моё сердце стучит всё громче, я продвигаюсь к терновым стенам. Не самое лучшее место для ночёвки, потому что если лечь слишком близко, то полуметровые шипы могут пронзить тело похлеще любого меча. Но я также понимаю, что слепое блуждание по Выжженным землям — гиблая затея. Чем ближе к центру, тем опаснее. Пройдя немного по периметру, я нахожу небольшую рощицу. Не знаю, что это за деревья, но под ними можно укрыться на несколько часов.

Издалека доносится волчий вой или что-то подобное, ему вторят стоны и рыдания. Я достаю тонкое покрывало из рюкзака, заворачиваюсь в него и прислоняюсь спиной к дереву, опускаясь на землю.

Смыкаю тяжёлые веки.

Я здесь. Я сделал это. Дальше будет непросто, но, по крайней мере, я больше не в тупике.

«Я не лузер», — говорю себе. — «Пока ещё нет».

Утром я начну этот долгий путь по Выжженным землям, чтобы исполнить своё предназначение. А пока моя задача — дожить до этого самого утра.

Кейлин

Переодевшись в новый кожаный костюм, прихватив оружие, зелья и рюкзак с провизией, я скачу на белоснежной лошади через лес прямиком к Выжженным землям.

К счастью, лошадь, одолженная мне Кари, не боится порталов, в отличие от оленя Рева, потому что на моём пути их было предостаточно. Собрав всё необходимое в Хрустальном дворе, я вернулась в Верховный двор, оттуда через портал в Светящийся двор — лица местных стражей надо было видеть — и дальше по радужному лесу к порталу в паре тысяч километров от Греховных Врат. Звучит как долгое путешествие, но по факту на весь путь у меня ушло несколько минут. Лошадь даже не вспотела.

Тропа тёмная, но я без труда ориентируюсь в ночи, и лошадь полностью мне доверяет. Она вообще классная. Белый, конечно, не самый мой любимый цвет, но её плавная и уверенная поступь с лихвой компенсируют сей недостаток. К тому же я рада любому существу, решившемуся довериться мне.

Когда Греховные Врата уже маячат перед нами, лошадь переходит на рысь. Подъехав вплотную к стене, я спрыгиваю с её спины и хлопаю по шее.

— Спасибо за столь быструю и приятную поездку, — я разворачиваюсь и смотрю на терновую стену перед собой. — Вот бы тебя можно было взять туда с собой.

Лошадь нервно взвизгивает и бьёт копытом.

— Спокойно, спокойно. Конечно, ты туда не пойдёшь. Я понимаю, чем это грозит.

Она фыркает, и я смеюсь.

— Мне приятно, что ты доверилась мне, — я поглаживаю её нос. Не знаю, хорошо ли она меня понимает. Многие создания в мире фейри значительно умнее, чем их аналоги в мире людей. Более того, ходят слухи, что животные здесь — это бывшие фейри, пытавшиеся менять облик и застрявшие в чужой шкуре. У меня не такой уж обширный опыт взаимодействия с местной фауной, чтобы сказать, насколько это правда. Вроде бы лошадь меня понимает, и поэтому я разговариваю с ней как с разумной. — Я бы не стала на доверие отплачивать чёрной неблагодарностью, обрекая тебя на ту же судьбу, на которую обрекаю саму себя, — мрачнею на этих словах, но беру себя в руки и выпрямляюсь. — Кари пришлёт кого-нибудь за тобой утром. Не уходи далеко.

После этих слов я разворачиваюсь и подхожу к магическим воротам.

Ярко-зелёная стена из лоз и шипов сейчас почти чёрная в ночной темноте. Я могла бы поклясться, что лозы шевелятся, как змеи, пока на них не смотришь, но только бросишь взгляд — и они застывают на месте. Хотя, возможно, это просто игра моего воображения.

Я делаю шаг внутрь небольшой ниши, сжимаясь под шипами над головой, направленными прямо на меня. Протягиваю указательный палец к одному из них — такой ли он острый, как выглядит?

Лозы надо мной шипят.

Отдёргиваю руку.

— Что? — спрашиваю так, будто они разумны. Хотя вполне возможно, если вспомнить, как они обращались с Ревом.

Стена вокруг меня тихонько хмыкает. Тернии приходят в движение, и я съёживаюсь.

«Они ядовиты», — произносит бархатный голос, за которым вторит эхо.

Я распахиваю глаза.

— Зачем нужны ядовитые шипы, об которые легко поцарапаться, прямо на входе? — чувствую себя глупо, обращаясь к бестелесному голосу.

«А ты что ожидала, мягкие облачка и радугу?»

Закатываю глаза.

«Это предупреждение, глупая девчонка. Пройти через меня всё равно что играть со смертью».

Ну, мне не привыкать.

«Да уж», — цокает языком тихий голос, явно женский. Не самый приятный поворот событий.

Я свожу брови.

— Кто ты? — спрашиваю лозы, шипы, стену или что бы там со мной ни разговаривало.

«Хранительница врат», — гордо объявляет она.

— Вот это работёнка… Как тебя угораздило?

«Спасение мира обычно требует жертв. Ты, Кейлин из Двора Теней, знаешь это не хуже меня».

Поджимаю губы. Да, знаю. То есть каким-то образом это существо было заключено в стену, чтобы спасти мир? В тех книжках, что я читала, не было ни слова о хранительнице врат. Но там описывалось основное предназначение Выжженных земель — удерживать внутри сильных злых духов. Может ли она быть одной из них? Или она из тех, кто удерживает?

«Стоит ли удивляться, что фейри, обхитрившая Несущего Ночь, так умна».

Сглатываю.

— Ты льстишь всем своим гостям?

«А Ревелн не рассказывал тебе о наших встречах?»

Морщу нос.

— Ты могла быть и дружелюбнее к нему.

— Он не должен был приходить, — шипит она.

Вздыхаю.

— Ты могла сказать об этом прямо! — качаю головой. — Неплохо было бы предупредить нас, что силы зла хотят, чтобы он вошёл.

«А ещё они хотят, чтобы вошла ты. Это тебя остановит?»

Сжимаю губы. Туше.

«Я сделала всё, что могла, чтобы не пустить его. Обычно я не так категорична к тем, кто сам себя решил обречь, но в этот раз я тщательно искала лазейку.»

— Чтобы спасти его?

— Чтобы спасти всех. Я подчиняюсь своим же законам, но в то же время пытаюсь защитить то, что мне вверено.

— И что же?

«Эти проклятые земли. Я защищаю их. А ты и твой суженый… представляете угрозу».

— Мы? Ты думаешь, что мы собираемся каким-то образом навредить Выжженным землям?

Как это вообще возможно?

«То, что вы планируете, и то, что вы сделаете, — это разные вещи. Тебе уготована весьма интересная судьба, Кейлин из Двора Теней. Надеюсь, я проживу достаточно долго, чтобы засвидетельствовать это. Но твоё присутствие здесь не сулит мне долголетия».

— Долголетия? — рассеянно переспрашиваю я, пытаясь сложить вместе обрывки информации. — Как много тебе известно? В чём заключается его план? Чем больше мы будем знать, тем больше шансов, что мы всё сделаем как надо.

«С твоей силой можно наворотить страшных бед, Кейлин. Если ты получишь книгу заклинаний, то сможешь высвободить зло из его заточения».

— Что? Но мы ведь ищем эту книгу, чтобы остановить чуму.

«Да, книга может в этом помочь. Но это не единственный способ остановить проклятье. Этот путь был выбран ради совершенно другой цели, более глобальной, чем прекращение чумы. Для этого и были проведены испытания, выбраны те, кто войдёт, и многое другое».

Сглатываю. Неужели за всем этим стоит Несущий Ночь?

«Однажды ты уже разрушила его планы», — говорит хранительница. — «Это был знаменательный день для сил добра. День, когда умер Рихган из Светящегося двора».

Я резко втягиваю воздух.

«Надеюсь, ты сумеешь победить и во второй раз. Но сейчас ты действуешь в точности по плану врага».

Я хмурюсь.

«Найди ответы, Кейлин. У тебя есть союзники внутри этих стен, но они могут оказаться не теми, кем ты думаешь».

Киваю, удовлетворённая полученной информацией. Потому что ещё немного — и мой мозг взорвётся. Не знаю, можно ли доверять неодушевлённому предмету, но ничего из того, что я только что узнала, не изменит моих планов. Я войду в Выжженные земли. Найду Рева. И сделаю всё, чтобы он благополучно вышел.

Остальные проблемы буду решать по мере поступления.

Надрезаю предплечье и прижимаю царапину к дверной ручке, как это делал Рев.

«Желаешь войти в Выжженные земли?» — мурлычет женский голос, ещё менее похожий на человеческий, чем минуту назад.

— Да.

«Ты готова подвергнуться тому же бессрочному наказанию, что и души мёртвых грешников?»

— Да.

«Тебе известно, что единственным спасением станет смерть вместе с искуплением?»

— Смерть будет милосердием.

«Действительно», — её голос звучит устало.

Лозы изгибаются и перемещаются, расползаясь, подобно змеям, пока передо мной не открывается вход в полный рост фейри.

«Когда твои враги будут побеждены, а мир спасён, возможно, мы поладим в нашем вечном заточении».

Я втягиваю носом воздух, мысли крутятся вокруг перспективы провести здесь вечность после того, как Рев завершит свою миссию. Сколько лет хранительница обитает в этом месте?

«Удачи, Кейлин из Двора Теней».